8 июля 1659 года началась Конотопская битва - один из наиболее противоречивых эпизодов истории. На Украине ее называют победой украинского войска над русским. Для российских историков эта битва лишь эпизод русско-польской войны, омраченный междоусобицей казачества.

Раскол

Смута и раздор в Гетманщине появились еще при Богдане Хмельницком. В частности, разлад наметился после союзного договора с Карлом X, который гетман заключил в 1656 году. Согласно договору, Хмельницкий обязывался послать на помощь шведскому королю 12 тыс. казаков для войны с Польшей, с которой незадолго до этого московский царь Алексей Михайлович заключил мир. Сам гетман этот мир поддержал.
Получивший после смерти Хмельницкого гетманство Иван Выговский оказался фигурой куда более противоречивой. Если в среде правобережных казаков он еще находил поддержку, то у левобережного казачества был явно непопулярен. Раскол, который географически обозначила линия Днепра, определил два вектора: первый с гетманом Выговским ориентировался на Польшу, а второй с гетманом Беспалым – на Московское государство.

Вторжение или усмирение?

На фоне борьбы за власть в Гетманщине, а также набегов казаков Выговского и крымских татар на порубежные русские крепости Алексей Михайлович намеревался склонить гетмана к миру. Но после неудачных попыток договориться московский царь решает послать армию под воеводством Алексея Трубецкого чтобы установить в смутных землях порядок.

Здесь и начинаются кардинальные разногласия с украинской историографией, которая поход русского войска называет не иначе как вторжением на Украину и вмешательством во внутриполитические дела другого государства.
Были ли основания для военного похода? По свидетельству «Хронологии высокославных ясновельможных гетманов»: «Сей Выговский, по властолюбию своему, Российскому государству изменил и много городов, местечек, сел и деревень малороссийских Орде на разграбление отдал».

Что для Москвы было угрозой безопасности южных границ, то в глазах украинских историков является лишь проявлением стремления к национальному самоопределению.
Татьяна Таирова-Яковлева, директор петербургского Центра по изучению истории Украины, достаточно взвешено подходит к оценке противостояния: «Суть конфликта была в степени автономии Украинского гетманства и в стремлении русских воевод расширить там свои полномочия».

Сын против отца

Выговский дважды присягал на верность русскому царю, и дважды ему изменял. В конечном итоге, в сентябре 1658 года гетман подписывает с Польшей Гадячский мирный договор, по которому Малороссия должна была снова стать частью Речи Посполитой. Одновременно заключается союз с крымским ханом Мехмед-Гиреем. Теперь в лице сильных соседей Выговский имел хорошее подспорье для противостояния Москве.

Летописец Самойло Величко тогда писал: «Выговский откинулся до поляков, наведши на Украину Малороссийскую великое заключение, многий мятеж, кровопролитие и крайнее разорение». По некоторым оценкам, в первый год правления нового гетмана Украина потеряла около 50 тыс. жителей.

Политикой Выговского были недовольны даже в стане его соратников – отряде Ивана Гуляницкого, который оборонял от войск Трубецкого Конотоп. А малороссийские казаки с гетманом Беспалым и вовсе встали на сторону русского царя. «Страшное вавилонское столпотворение…Одно местечко воюет против другого, сын против отца, отец против сына», – писал очевидец происходящего.
В битве с московским войском Выговский использовал «коалиционные силы», куда входили поляки, литовцы, немцы, крымские татары и его собственные полки. На подготовку к сражению Выговский потратил миллион рублей, унаследованных от Хмельницкого.

Авантюра или ловушка?

Ключевым эпизодом Конотопской битвы стал разгром конницы под предводительством Пожарского и Львова возле речки Сосновка. Русская конница, увлекшись преследованием казацких отрядов и немецких драгун, была окружена многотысячным татарским войском Мехмед-Гирея и практически полностью уничтожена.
Впрочем, доподлинно неизвестно, была ли это непростительная авантюра со стороны русских полководцев, позволившим отряду углубиться в тыл противника и увязнуть в мягком речном песке или же это была уловка Выговского, который заманил русское войско в смертельную ловушку. Вырваться из окружения удалось немногим.

Силы сторон

Украинские и российские данные по поводу количества войск с обеих сторон сильно разнятся. Первые утверждают, что в украинские земли вторглось 100-тысячное, а по некоторым данным 150-тысячное войско московитов. В частности, эти данные взяты из работ русского историка Сергея Соловьева, приводившего подобные цифры.

Согласно Соловьеву, и потери русских войск были ощутимыми – около 30 тыс. Но украинский историк Юрий Мыцык определяет еще большее число погибших. По его мнению, «на поле боя легло тогда трупами 50 тысяч цвета московской конницы».
Правда, в расчетах украинских исследователей периодически проскальзывают явные несоответствия. Так, Игорь Сюндюков пишет, что татары зашли с тыла и смогли «окружить царское войско, разделить его на отдельные отряды и полностью разгромить».

При этом автор насчитывает в русском войске, по меньшей мере, 70 тысяч человек, а в распоряжении Выговского, по его данным, было «16 тысяч воинов плюс 30-35 тысяч татарской конницы». Трудно представить чтобы 70-тысячное войско было окружено и полностью разгромлено отрядами, чье число едва превышало 50 тыс.
Российские историки, в частности Н. В. Смирнов, замечают, что Москва не могла собрать армию в 100-150 тыс. человек, в противном случае Русское государство должно было бы отправить на Украину все свое войско и даже больше. По данным Разрядного приказа, общее число ратных людей на 1651 год равнялось 133 210 человек.

В российской историографии фигурируют следующие данные: московское войско с казаками гетмана Беспалого не превышало 35 тыс. человек, а со стороны «коалиционных сил» было примерно 55-60 тыс. Потери русского войска составили 4769 ратников (в основном конница Пожарского и Львова) и 2000 казаков. Противник, по данным российских историков, потерял от 3000 до 6000 татар и 4000 казаков.

Исторические метаморфозы

В марте 2008 года президент Украины Виктор Ющенко подписал указ о праздновании 350-летия Конотопской битвы. В частности он поручил кабинету министров рассмотреть вопрос о переименовании улиц, проспектов и площадей в честь героев битвы при Конотопе. Такое же указание было дано Совету министров Республики Крым и Севастопольской городской администрации.
Ющенко назвал Конотопскую битву «одной из самых больших и самых славных побед украинского оружия». Впрочем, в комментариях высокопоставленных чиновников не разъясняется над кем была одержана победа, и что они имеют ввиду под «украинским оружием».

Указ вызвал довольно сильный общественный резонанс, как в самой Украине, так и в России. На «недоумение и сожаление» со стороны Москвы Киев ответил, что празднование исторических дат является внутренним вопросом Украины.
Историк Дмитрий Корнилов в этом видит попытку украинских политиков в очередной раз «лягнуть Россию», причем оценка роли Русского государства в том трагическом конфликте имеет второстепенное значение.

«Практически никто из историков не желает признавать абсолютно неоспоримого факта: украинский народ просто не хотел изменять Москве, народ был верен решениям Переяславской рады», – отмечает исследователь. Неприятный факт разделения украинского общества на «антимосковскую» и «промосковскую» партии историки и политики Украины продолжают обходить стороной.

Битва под Конотопом: мифы нового века

В июле 2009 года исполнится 350 лет Конотопской битве. Президент Украины Виктор Ющенко поручил правительству разработать план мероприятий по празднованию победы «украинской армии» под Конотопом. В честь этой годовщины предлагается, в частности, провести научные конференции и всеукраинский фестиваль «Казачий родослав», а также снять документальный фильм о Конотопской битве. Кроме того, президент поручил правительству и администрации Сумской области решить вопрос о строительстве мемориального комплекса на поле битвы. Цель всех этих мероприятий, как отмечается в указе президента, - «восстановление исторической правды и национальной памяти, а также распространение полной и объективной информации о событиях середины XVII века в Украине».

Только в чем же та «историческая правда», о восстановлении которой ратует украинский президент? Насколько объективна информация, которую Киев, в угоду идеологам крайнего национализма, навязывает всему украинскому народу? Анализ работ представителей нынешней украинской исторической науки Ю. Мыцыка, В. Степанкова, С. Горобца, А. Бульвинского и других показывает, что эта «правда», держится на четырех мифах о конотопской битве...

Миф первый:об «украинско-российской войне 1658-1659 гг.»

Мятеж гетмана войска Запорожского Ивана Выговского, который сегодня на Украине называют не иначе как «украинско-российской войной», был всего лишь эпизодом русско-польской войны 1654-1667 годов. После смерти Богдана Хмельницкого (1657) новым украинским гетманом был избран Иван Выговский. Епископ Черниговский Л. Баранович, освящая избрание Выговского и торжественно вручая ему булаву, саблю и бунчук, сказал: «Ты должен служить верою и правдою великому государю, как служил до сих пор: управляй и укрепляй Войско Запорожское, чтоб оно было неотступно под высокою рукою его царского величества».
Выговский же вскоре совершил измену, то есть акт предательства по отношению к русскому царю как его подданный, нарушив присягу и заключив военно-политический союз с враждебным России Крымским ханством. Руководствуясь мотивом усиления личной власти, уже в октябре 1657 года Выговский направил письмо крымскому хану Мухаммед-Гирею, в котором выражал желание «возобновить прежний братский союз казаков с татарами». При этом, что весьма показательно в отношении личности самого Выгодского, подписался: «Вашей ханской милости, нашего милостивого пана во всем желательный слуга». Хан охотно откликнулся на этот угоднический призыв гетмана и отправил свою орду «кормиться» на украинских землях.
Появление татар привело к росту оппозиции гетману на землях Левобережной Украины. Власть гетмана не признала Запорожская Сечь во главе с кошевым атаманом Я. Барабашем. Запорожцы с оружием в руках выступили против Выговского. Затем восстал Полтавский полк во главе с полковником М. Пушкарем. Рядовые казаки толпами бежали из гетманского войска и переходили на сторону повстанцев.
В июне 1658 года, призвав в помощники ордынцев, Выговский устроил кровавую бойню в Полтаве, отдав город на разграбление татарам. Штурмом были взяты и разгромлены Лубны и Гадяч. Не получив соответствующего приказа из Москвы, русская армия под началом князя Г. Ромодановского, стоявшая в Белгороде, не смогла выступить на помощь повстанцам. Тем не менее Слободская Украина - Харьковский, Сумской, Ахтырский и Острогожский казацкие полки сохранили верность царю и в дальнейшем активно участвовали в военных действиях против гетмана-изменника. Разгром Полтавы был только началом гражданской войны на Украине. Вскоре после ухода основных сил Выговского за Днепр Полтавский, Миргородский и Лубенский полки снова восстали против гетмана, выгнав назначенных им полковников.
Заключив Гадячский договор с Польшей (сентябрь 1658 года), гетман совершил новую измену, поскольку это соглашение предусматривало возвращение Украины в состав Речи Посполитой. Выговский начал вооруженную борьбу против России, которая выступила на защиту оппозиционных ему сил. Называть эти события «украинско-российской войной 1658-
1659 гг.» более чем надуманно. Ведь даже сам Выгодский после Гадячского соглашения, возвращавшего Украину под власть Польши, продолжал подписывать свои письма как «гетман с Войском его царского величества Запорожским». Воистину «слуга двух господ» - коварный и лживый гетман стремился извлечь максимальную личную выгоду от двух монархов, не думая об интересах и чаяниях своего народа.
Действия Выговского в значительной степени способствовали началу гражданской войны на Украине, получившей впоследствии название «Руины». Не украинцы и россияне сражались в этой «войне» друг против друга, а прежде всего противники Выговского («козаки на этой стороне Днепра») и его сторонники («заднепровские»), как отмечали современники.
Действия Ивана Выговского создали серьезную угрозу внешней безопасности Московского государства, они разрушали оборону южных степных рубежей. Уже осенью 1658 года начались набеги татарско-казацких отрядов на пограничные русские города и села. В марте 1659 года царь направляет на Украину армию под командованием князя А. Трубецкого. Это была вовсе не карательная акция, как сегодня пытаются представить украинские историки. Если бы цель похода состояла в том, чтобы пройтись по Украине «огнем и мечом», воевода не стал бы стесняться в средствах, тем более что они у него были. Вместо этого он, строго следуя инструкциям из Москвы, начал длительные переговоры с представителями Выговского о мирном урегулировании конфликта. Каратели так себя не ведут. Украинские историки, пытающиеся найти исторические примеры зверств московских «оккупантов», прибегают только к одному сомнительному факту - истреблению русскими обитателей местечка Сребное, отраженному в летописи Самуила Величко. Этот «очевидец», живший в конце семнадцатого столетия, давно известен историкам домыслами и фантазиями. Ссылаться на него по меньшей мере несерьезно.

Миф второй: об огромной «оккупационной» армии русских[

20 апреля 1659 года русские войска осадили Конотоп, в котором укрепился активный сторонник Ивана Выговского «наказной» гетман Г. Гуляницкий с 4 тысячами казаков из Нежинского, а также частично Черниговского и Прилуцкого полков. Искусной ложью, а где и насилием, он сумел убедить казаков, что царское войско пришло затем, чтобы «гетмана и казачью старшину позабивати, права и вольности их поломати, козаков крестьянами вечными сотворити». Ни один из украинских историков не дает документального подтверждения о якобы стотысячной численности русской армии под Конотопом. Они один за другим голословно утверждают, что русских было 100, 120, 150, 200, 360 тысяч, даже не пытаясь исследовать этот вопрос. Согласно же «Смете военных сил Московского государства в 1663 году» общая численность всей действующей русской армии в кульминационный период русско-польской войны составляла около 122.000 человек. Если верить украинским ученым, все свои наличные вооруженные силы царь Алексей Михайлович бросил на осаду столь небольшого города, как Конотоп, сняв конные и пешие полки с польских, шведских и татарских рубежей.
Конотоп был хорошо укрепленной крепостью. Трубецкой, расположившись обозом в селе Подлипное (к югу от Конотопа), предложил Гуляницкому прекратить сопротивление и сдать город. Получив отказ, князь велел своим стрельцам и драгунам начать подготовку к штурму. На следующий день под Конотоп прибыл князь Ф. Куракин «с товарищи и с государевыми ратными людьми». Трубецкой приказал им «стать под Конотопом по другую сторону города». К западу от крепости стали полки князя Г. Ромодановского из Белгородского разряда (военно-административного округа). Таким образом, с трех сторон Конотоп был плотно окружен тремя осадными лагерями, а с четвертой протекала болотистая и труднопреодолимая река Езуч.
Согласно исследованию советского историка А. Новосельского, обнаружившего в архиве разрядные записи о потерях войск Трубецкого в Конотопской битве, численность русской армии, блокировавшей Конотоп, составляла примерно 30 тысяч человек. Под Конотопом также находились верные царю украинские полки гетмана
И. Беспалого (около 7 тыс. чел.). Значительную часть его бойцов составляли казаки-запорожцы. Полтавский, Миргородский и Лубенский полки, а также полки Слободской Украины были оставлены для обороны своих городов и местечек на случай вторжения изменников-выговцев, крымских татар и ногайцев.
29 апреля русские войска предприняли неудачный штурм Конотопа, обернувшийся значительными потерями. После этого Трубецкой начал неторопливую осаду, которая затянулась почти на два месяца. Князь, следуя царским указам из Москвы, надеялся усмирить Выговского без решительного боевого столкновения и большого кровопролития. Трубецкой в тот момент не смог в должной мере оценить коварство противника и поддался на обман: не организовал разведку и в результате не имел представлений о численности войск неприятеля и особенностях местности, на которой в дальнейшем развернулось сражение.

Миф третий: О «великой победе» украинцев

Выговскому удалось обмануть Трубецкого. Заявляя о готовности к мирным переговорам, он стянул значительные силы к Конотопу. Рано утром 28 июня (8 июля по новому стилю) у Сосновки, в 5 верстах к юго-западу от Конотопа, крымские татары и казаки Выговского атаковали сторожевые сотни русских. И после короткого боя на переправе через речку Куколку отошли. Трубецкой решил, что против него действуют мелкие и разрозненные отряды казаков и татар. Между тем к Сосновке приближались основные силы Выговского и хана. Русским противостояли 10 казацких гетманских полков (Черниговский, Переяславский, Каневский, Уманский, Черкасский, Кальницкий, Паволоцкий, Белоцерковский, Поднестрянский и Прилуцкий - всего около 16 тысяч человек), часть польского отряда А. Потоцкого - 18 хоругвей (около 1.400 человек) и крымско-татарская орда во главе с самим ханом Мухаммед-Гиреем (около 30 тысяч человек).
Полагая, что перед ним небольшие силы врага, Трубецкой направил за речку Куколку свою конницу. Командование этим кавалерийским отрядом было поручено энергичному и храброму князю С. Пожарскому и его товарищу князю С. Львову. В состав ударной группы вошло примерно две тысячи дворян московских и городовых, два рейтарских полка под началом иноземцев-полковников А. Фанстробеля и В. Джонстона с приданными им драгунскими ротами (всего около 4 тыс. человек). Верный царской присяге, гетман Беспалый направил с воеводами
2 тысячи украинских казаков под началом полковников Г. Иванова и М. Козловского. Наиболее боеспособной частью русской конницы были рейтары, вооруженные и обученные не хуже европейской регулярной кавалерии того времени. Отряд Пожарского-
Львова был сводным, так как включал в себя боевые части из разных «воеводских полков».
Князья перешли переправу, атаковав обнаруженных в степи татар и наемников Выговского. Участник боя на русской стороне есаул Семен Черкес так описывал начало сражения: «От обозу отошли за 7 верст и, переправу перешед, на татар и на немец ударили смело без опасу, потому что тут объявились люди не само большие, а больших не начаялись, и хотели тех людей снести». Но еще накануне битвы, не доходя до Сосновки, крымский хан Мухаммед-Гирей, отделившись от Выговского, скрытно пришел в урочище Пустая Торговица, находившееся возле Торговицкого болота. Остановившись в укрытии, крымцы ждали, пока преследующий бегущих наемников и татар отряд Пожарского и Львова не приблизился к урочищу. Выбрав удобный момент, вся крымско-татарская орда внезапно обрушилась на русскую конницу - с тыла и с фланга. Первым удар ханского войска принял на себя рейтарский полк Фанстробеля, который «сумел повернуть фронт и дать залп из карабинов прямо в упор по атакующей татарской коннице. Однако это не смогло остановить ордынцев, и после короткого боя полк был истреблен». В результате конный отряд князя Пожарского попал в засаду, окруженный всей крымско-татарской ордой. Пожарский и его воины до последней возможности мужественно сражались с врагами.
О том, что именно крымские татары, а не казаки Выговского сыграли главную роль в разгроме отряда Пожарского и Львова свидетельствуют документы. Все «начальные люди», которые ранеными попали в плен, были захвачены татарами. После боя гетман униженно выпрашивал у хана русских пленных, ибо хвалиться ему было нечем. По свидетельству очевидца, «а которых де воевод на бою поимали татары, и гетман де у татар тех воевод выпрашивал, и татары де ему не выдали». Сам Выговский подтверждал тот факт, что «все полковники, ротмистры, капитаны либо полегли на поле боя, либо пошли в татарскую неволю».
Попав в плен, князь Семен Романович Пожарский выказал свое презрение к предводителю ордынцев. Он плюнул хану в глаза, а Выговского назвал изменником. Оскорбленный хан тут же приказал казнить Пожарского. Подвиг храброго князя не забыт в народе, до наших дней дошла старинная «Песня о гибели Семена Пожарского». Вполне понятно, почему в песне нет ни слова о казаках-черкесах, а противниками русских выступают крымские татары и другие восточные народы.
Разгромом отряда Пожарского битва не закончилась. Конные полки Ромодановского стояли на сосновской переправе и преграждали дорогу к Конотопу. Вскоре к Сосновке подошли основные силы Выговского и крымского хана. У Ромодановского была только конница, поскольку вся его пехота находилась в шанцах под Конотопом, то есть далеко от переправы. Рейтар и драгун Ромодановского поддержали казаки-запорожцы Беспалого. Спешив свою кавалерию и укрепившись на берегу Куколки, Ромодановский принял на себя удар значительно превосходящих сил неприятеля. Жестокий бой продолжался до самого вечера, пока татары и выговцы не обошли его позицию у деревни Поповка. В то же время польские драгуны Лончинского (из отряда А. Потоцкого) сумели захватить переправу у Сосновки. Даже сам Выговский в своей реляции признавал, что «драгуны выбили (русских. - И.Б.) с переправы, а потом конница переправилась и задержала их стычками». Но не драгуны тогда предопределили исход боя. В большинстве свидетельств участников событий отмечена главная роль татар в том бою. Поляк Т. Корчевский сообщал, что «[хан обошел на другой переправе в тыл оным (русским. - И.Б.). Как скоро хан им в тыл прошел, то тотчас конфузия стала между ними». «Татаровя де в то время, зашед с обе стороны, на государевых ратных людей ударили и государевых ратных людей полки и сотни смешали», - говорили после боя побывшие в плену у Выговского донские казаки. Как отметил безымянный польский участник боя, «на правом крыле и на левом переправилась орда и охватила тыл этой переправы у московитов, которые ее обороняли».
Вывод напрашивается один: победу над русскими под Конотопом обеспечила крымско-татарская орда. Тем не менее в реляции Выговский всячески превозносил свои заслуги, преуменьшая решающее значение татар в битве.

Миф четвертый: о «полном разгроме русских войск»

Ни один из современных украинских историков, пишущих на тему конотопской битвы, даже не попытался выяснить, какими были действительные потери русского войска в этом сражении. Так, Ю. Мыцык продолжает утверждать о том, что «в результате Конотопской катастрофы на поле боя полегло 40 тысяч царского войска, а 15 тысяч, в том числе 50 воевод, было взято в плен. Между тем сохранившиеся в архиве древних актов росписи потерь говорят об ином. «Всего на конотопском на большом бою и на отводе... побито и в полон поймано» 4.769 человек. Горечь в Москве и объявленный по этому поводу траур были вызваны не числом погибших, а тем, что в битве пало много знатной молодежи из аристократических семей (князья Волконские, Вяземский, Мещерский, Болховский, Ухтомские, Щербатов и другие), всего - 246 «московских чинов». Именно этот факт породил слухи о грандиозном побоище и невиданном дотоле разгроме, чего на деле не было.
Уже спустя два месяца после битвы украинские казаки взбунтовались против Ивана Выговского. Один за другим казацкие полки стали переходить на сторону Москвы. При этом первым присягу царю принес Нежинский полк, тот самый, который упорно защищал Конотоп от армии Трубецкого. Выговский бросил гетманскую булаву и бежал в Польшу, где позднее был расстрелян поляками по подозрению в измене. Украина сделала свой выбор, она предпочла Москву Варшаве.
Воинствующий национализм, отказ от исторических связей Киева и Москвы, передергивание фактов и трактовка их в угоду нынешнему времени буквально переполняют сегодня изыскания украинских историков. Возвеличивание тех, кто предал своих друзей и сторонников, изменял присяге, шел против Москвы, дав ей перед этим клятву на верность, втаптывание в грязь истинных героев украинского народа, боровшихся с захватчиками, предателями и изменниками, вот приоритеты украинской историографии. И государственной политики тоже.

«Цвет московской конницы, отбывший счастливые походы 1654 и 1655 годов, погиб за один день, и уже никогда после этого царь московский не мог вывести в поле такое блестящее войско. В траурной одежде вышел царь Алексей Михайлович к народу и ужас охватил Москву...»

Процитированные выше строки исторического произведения известного российского ученого Сергея Соловьева еще десять лет назад можно было бы отправлять на заседание клуба «Что? Где? Когда?», будучи абсолютно уверенным, что вряд ли эрудиты смогут ответить на вопрос: «Кто же был той страшной силой, которая в конце 1650-х в один день истребила цвет российского войска?» И даже подсказка наподобие: «Случайно не украинское ли войско это сделало?» - вряд ли уменьшила бы Ваши шансы на победу в игре против членов клуба.

Уверенность в этом внушало хотя бы то, что об этой битве, которая состоялась всего лишь через пять лет после «памятного акта воссоединения украинского народа с братским российским народом», не упоминалось в учебниках, о ней пытались не говорить и в научной литературе. Весьма примечательно, что даже в народной русской песне «Под городом под Конотопом», где оплакивается смерть русского князя-богатыря Семена Пожарского, которому «пропели петье вечное» именно после этой битвы, ни одним словом не упоминается о «заслугах» православного Войска Запорожского в бесславной гибели царских ратников. Вся вина переводится на татар, калмыков, башкир, которые «кабы черныя вороны» наседали на православных.

А кроме того, именно войска украинского гетмана Ивана Выговского при помощи его союзника, крымского хана Мехмеда IV Гирея летом 1659 г. одержали под Конотопом убедительную победу над царскими войсками во главе с воеводами князьями Н. Трубецким, С. Пожарским, С. Львовым. Но нужна ли была Украине эта победа? Стремился ли к ней совсем не воинственный украинский гетман? Ведь, как известно, даже худой мир лучше доброй войны...

ПЕРВОРОДНЫЙ ГРЕХ УКРАИНСКО- РОССИЙСКИХ ОТНОШЕНИЙ: «ИЗМЕНА» ГЕТМАНА ИВАНА ВЫГОВСКОГО?

Очевидно, даже людям, далеким от профессиональных занятий историей, набила оскомину тема «измены» гетмана Ивана Мазепы. Менее известно, что оппонент Мазепы - Петр I - обосновывая целесообразность ликвидации в Украине гетманского сана, изменниками назвал всех известных ему украинских властителей, сделав исключение только для Богдана Хмельницкого и Ивана Скоропадского. Понятно, что открывать этот «почетный» список должен преемник Богдана - Иван Остапович Выговский. Ведь именно он, конечно же наряду с Мазепой, был заклеймен российской историографией как «изменник», «лях», «иезуит», «скрытый католик» и тому подобное.

Из исторических трудов нередко следует, что еще при жизни своего предшественника Выговский вынашивал тайные намерения оторвать Украину от союза с Москвой, реставрировать на украинской земле польско-шляхетские порядки и власть польского короля и даже загубить православную церковь. Абсурдность последнего обвинения очевидна уже хотя бы потому, что именно семья Выговских, занимая высокие должности в Речи Посполитой, никогда не порывала с православием, а наоборот всячески заботилась о его интересах, выступала инициатором основания православных братств, занималась церковными делами. Так же трудно поверить и в намерения гетмана, ощутившего в своих руках всю полноту власти, отречься от нее в пользу короля Речи Посполитой и польских магнатов. Несколько сложнее выглядит проблема его отношения к Москве.

Украинские ура-патриотически настроенные историки утверждают, что уже с самого начала Выговский, в отличие от Хмельницкого, осознавал небезопасность тесного союза с царем и пытался от него избавиться. На самом же деле прозрение к гетману пришло позже. Включившись в борьбу за гетманскую булаву, Иван Остапович серьезно рассчитывал на поддержку именно царского правительства. Ведь его отношения с польской властью вряд ли можно назвать идиллическими - поляки считали бывшего генерального писаря в правительстве Хмельницкого даже более последовательным противником польского короля, чем таковым был сам гетман.

Из дипломатической переписки посла венгерского князя можно узнать, что между Выговским и Москвой существовали даже какие-то тайные договоренности о поддержке царем кандидатуры последнего на будущих гетманских выборах. Но уже из дипломатической переписки Выговского с царским правительством недвусмысленно следует, что эта помощь, как собственно и в целом признание правомочия гетманского избрания, связывалась российской стороной с его уступками в деле ограничения суверенитета Украинского государства в пользу царя.

Поведение царских послов в Украине свидетельствовало о том, что Москве нужен во главе Войска Запорожского такой гетман, которого, по меткому выражению самого Ивана Остаповича, можно было, «взяв за хохол, за собой водить». Учитывая же слишком большие политические аппетиты московитов и ощущая за собой серьезную поддержку старшины, претендент отказался от любых уступок, задекларировав намерение продолжать политику своего предшественника. Именно с тех пор, с конца лета - начала осени 1657 г., между Выговским и Москвой и «пробежала черная кошка».

Не желая быть марионеткой в руках бояр и воевод царя, в октябре 1657 г. Иван Остапович созывает в Корсуне Генеральную раду. Описав планы российской власти, гетман отрекается от своих полномочий и кладет перед участниками рады булаву. Сейчас трудно установить, настолько искренним был Выговский в своем отречении от власти. Скорее всего это был умелый политический ход. Его правильность подтвердило последующее развитие событий. Казаки не только вернула ему гетманские клейноды, но и выразили полное доверие его политическому курсу и поклялись поддерживать его акции, направленные против притязаний царских воевод.

Чтобы склонить на свою сторону как можно больше влиятельной казацкой элиты, Выговский на раде заявляет о своей готовности пересмотреть принципиальные основы функционирования системы политической власти Гетманата, добровольно уступив целый ряд своих полномочий казацкой старшине и утвердив тем самым полноценную республиканскую властную модель, существенно нарушенную авторитарными методами правления Хмельницкого.

Неожиданные политические ходы Выговского обеспечили укрепление его авторитета. Получив сообщение об единодушной поддержке Ивана Остаповича участниками Корсунской рады, царское правительство впервые официально признает гетманские полномочия Выговского и заявляет об отсутствии намерений ревизировать характер украинско- российских отношений.

Но одержанная осенью 1657 г. политическая победа в Корсуне для Выговского в конечном результате оказалась пирровой победой. Заигрывание гетмана со старшиной на фоне быстрого обогащения последней и такого же непрестанного обнищания рядового казачества, попытки казацкой элиты закрепить в подчинении свободное крестьянство провоцируют в Украине разрастание антистаршинских и антигетманских настроений. Во главе этих выступлений - как это ни обидно осознавать - становится Запорожская Сечь. И здесь следует заметить, что роль последней в процессах украинского государственного стороительства в отечественной исторической литературе часто чрезмерно идеализируется, что не полностью соответствует исторической реальности. Ведь именно лидеры запорожского казачества, в поисках поддержки в борьбе с гетманским правительством, обращаются за помощью к Москве, призывая одновременно ее руководство существенно ограничить прерогативы гетманского руководства, оставив за гетманами только те властные полномочия, которыми они обладали, будучи подданными польского короля.

Внутренняя нестабильность в Украине и появление неожиданного союзника в лице Запорожской Сечи позволяет российской правящей элите, пренебрегая предостережениями древнегреческого философа, попробовать во второй раз войти в одну и ту же реку...

УКРАИНСКО-КРЫМСКОЕ «ВОССОЕДИНЕНИЕ» 1658 Г. ЕГО ПРЕДПОСЫЛКИ И ПОСЛЕДСТВИЯ

Оказанная Москвой антигетманской оппозиции моральная поддержка значительно умножила ее силы. К весне 1658 г. вооруженные антигетманские выступления охватили Запорожскую Сечь, Полтавский полк, большую часть Миргородского. Призывы Выговского к царю о помощи для усмирения бунтов успеха не принесли. Принимая во внимание специфику политической ситуации, сложившуюся в то время в Центрально-Восточной Европе, реальную военную помощь в укрощении мятежа Иван Остапович мог получить только от Крымского ханства.

Понятно, что здесь возникает закономерный вопрос: стоило ли втягивать внешние силы в решение внутреннего конфликта? Но нельзя забывать, что существующий внутренний кризис был спровоцирован в значительной степени также внешним вмешательством. Поэтому тут не все так просто, как может показаться на первый взгляд.

Географически тогдашнее Украинское государство от Крымского ханства отделяла только полоса нейтрального Дикого Поля. В измерении же политическом кратчайший путь из гетманской резиденции в Чигирине до ханского дворца в Бахчисарае пролегал через... Варшаву. Ведь украинско-российский договор 1654 г. расстроил казацкое братство с Крымом, но в то же время сделал возможным появление военно-политического союза Крыма и Польши, сохранявшегося последующие двенадцать лет. И теперь, чтобы получить военную помощь крымского хана, Выговскому нужно было налаживать политические отношения с польским королем.

После того, как в марте 1658 г. начинаются украинско-польские консультации, в апреле в Украину вступает союзная Выговскому крымская орда. При ее поддержке в начале лета 1658 г. гетману под Полтавой удается одержать решительную победой над украинской вооруженной оппозицией.

Сообщая о результатах Полтавской битвы в Москву, Выговский никоим образом не намекает на стремление разорвать отношения с царем и всячески пытается убедить в отсутствии антимосковских настроений в только что заключенном союзе с Крымом. Тем не менее, в августе 1658 г. на Левобережье вводятся царские войска во главе с белгородским воеводой Г. Ромодановским, в обозе которых находят себе убежище уцелевшие после полтавского разгрома лидеры антигетманской оппозиции. Известный своим самоуправством Ромодановский из их числа в противовес Выговскому провозглашает гетманом Ивана Беспалого, наиболее подходившего на роль гетмана, которого российскому воеводе можно было, «взяв за хохол, за собой водить». С этого момента Выговскому ничего больше не оставалось, как ускорить заключение соглашения с польским королем, поскольку авторитета крымского хана оказалось слишком мало, чтобы удержать Москву от интервенции в Украину.

КОРОТКАЯ ЖИЗНЬ ПОЛЬСКО- ЛИТОВСКО-УКРАИНСКО (-РОССИЙСКОЙ) УНИИ

Гадячское соглашение 1658 г. провозгласило появление на карте Европы нового федеративного государства - польско-литовско-украинской Речи Посполитой (то есть республики). Указанные политические народы объединялись как «свободные со свободными» и «равные с равными». Каждая из частей государства имела собственную администрацию, финансы, войско.

Весьма показательно, что в тексте соглашения Украина сохранила за собой право освобождения ее вооруженных сил от участия федерации в войне с Москвой, если до таковой дойдет дело. Более того, гетман Выговский, не оставляя надежд избежать вооруженного конфликта с Москвой, предлагал российской стороне присоединиться к польско-литовско-украинской унии. Причем, учитывая стремление царя Алексея Михайловича быть одновременно и царем московским, и королем польским, и великим князем литовским, черниговским, киевским, малороссийским, волынским, подольским «и прочая, и прочая», предложение украинского гетмана выглядело вполне реалистично. Во всяком случае, еще с осени 1656 г. российское руководство целиком искренне обсуждало с поляками возможность восшествия царя на польский престол и провозглашения личной унии двух государств.

Еще более реалистичные очертания приобрели гетманские предложения с конца 1658 г., когда верные Выговскому войска вместе с крымскими татарами и польскими подразделениями выбили с Левобережья войска Ромодановского. Участники тайного совещания, которое прошло в феврале 1659 г. в палатах царя, также согласились с тем, что с Выговским можно было бы заключить соглашение на основе положений, апробированных в Гадяче. Впрочем, оно, по убеждению советников царя, должно было быть двухсторонним, без участия поляков и литовцев.

Вместе с тем, очевидно, чтобы быть более убедительным на переговорах с украинским руководством, боярину А.М. Трубецкому, направленному в Украину, было предоставлено в распоряжение... почти стотысячное царское войско.

Трудно спрогнозировать, к чему могли привести «переговоры» с таким представительным «посольством», к которому в Украине присоединились войска знакомого уже нам князя Ромодановского и отряды И. Беспалого. Очевидно, не было уверенности в их позитивных результатах и у самого Выговского. А потому он не согласился на предложение Трубецкого встретиться за столом переговоров, саркастически пожаловавшись на то, что очень опасно с боярами встречаться - можно и голову потерять при таких встречах.

Не очень надеялся на них и сам царский воевода, который, как только пересек украинскую границу, сразу начал силой оружия «агитировать» казаков за царя. Едва ли не активнее всех проявил себя в этой агитации уже знакомый нам по упомянутой русской народной песне князь Пожарский, который, как свидетельствует С. Величко, «завладев городом Серебряный, тамошних жителей одних порубил, а других взял в плен со всем их имуществом».

«ОТ ТОГО ПОРАЖЕНИЯ МОГ УБЕЖАТЬ... РАЗВЕ ТОТ, У КОГО БЫЛ КРЫЛАТЫЙ КОНЬ»

Так прокомментировал перспективы спасения царских ратников в битве под Конотопом украинский летописец Самийло Величко. А самой битве предшествовала героическая оборона пятью тысячами украинских казаков под командой нежинского полковника Григория Гуляницкого Конотопской крепости, которую осадило и штурмовало, повторяю, стотысячное (!) царское войско. Только ссылаясь на Божью помощь, божий промысел, можно объяснить то, как казакам Гуляницкого удалось удержать в своих руках город, отражая постоянные атаки настолько превосходящего противника, начиная с конца апреля и до конца июня 1659 года.

Беспрецедентная стойкость защитников Конотопа позволила Выговскому буквально по крохам собрать верные казацкие полки, призвать на помощь крымскую орду, мобилизовать полки волонтеров из Польши, Молдавии, Валахии, Трансильвании.

Проба сил состоялась 24 июня под селом Шаповаловка, где украинский гетман разбил передовой разъезд неприятеля. А 29 июня 1659 г., в день святых Петра и Павла, Выговский во главе своих интернациональных сил подошел к Сосновской переправе под Конотопом. Не давая врагу опомниться, гетман с марша атаковал 15-тысячный российский отряд, защищавший переправу. Драгуны Выговского оттеснили врага за реку, а конница бросилась ему вдогонку. Крымскотатарское войско было оставлено в засаде.

Нанеся неприятелю немалые потери, украинские войска вступили в бой с полками князя Пожарского, которые пришли на помощь отступающим. После этого Выговский отдал приказ об отходе своих сил на прежние позиции, сделав вид, что бежит. Князь Пожарский и другие российские воеводы во главе основных сил бросились вдогонку за ними и попали в заранее подготовленную засаду. Только подавляющее большинство царских ратников переправилось на второй берег реки, как по ним из засады ударили татары. Тем временем украинские казаки успели разрушить переправу и ниже ее запрудить реку. Вода разлилась и сделала невозможным возврат российской конницы на свои исходные позиции. Тяжелая царская кавалерия застряла в топких местах реки, «настоящих конотопах», как о ней писал один из современников событий. Заметив со стен Конотопа развитие боя на переправе и вблизи нее, перешли в наступление и обессиленные осадой полки Гуляницкого.

Результатом Конотопской битвы стало уже упомянутое вначале одно из самых чувствительных и позорных поражений царских войск второй половины ХVII в. По разным сведениям на Конотопском поле полегло от 30 до 60 тысяч царских ратников. В плен попали царские воеводы: князь Пожарский, князь Львов, братья Бутурлины, князь Ляпунов и другие. Большинство из них отправились в неволю в Крым. А упомянутый уже неоднократно герой русской народной песни князь Семен Пожарский по приказу хана был казнен в его ставке. Но причиной того стала не проявленная воеводой рыцарская доблесть на поле боя, а, скорее всего, грязная брань, которой он «удостоил» Мехмеда IV. Как пишет по этому поводу Величко, Пожарский, «распаленный гневом, выругал хана по московскому обычаю и плюнул ему между глаз. За это хан разъярился и велел тут же перед ним отрубить князю голову».

Получив известие воеводы Трубецкого о конотопском поражении, москвичи сразу вспомнили поход на Москву другого украинского гетмана - Петра Сагайдачного. Как писал по этому поводу все тот же Соловьев, «царская Москва задрожала за собственную безопасность; по приказу царя люди всех сословий спешили на земляные работы для укрепления Москвы. Сам царь с боярами раз за разом приходил смотреть на эти работы. Жители окрестностей со своими семьями и имуществом заполнили Москву, пошел слух, что царь выезжает за Волгу, в Ярославль...»

В новых учебниках истории Украины одним из важнейших событий истории незалежной и Европы считается великая битва при Конотопе 1659-го года, когда 15000 украинцев под началом гетмана Выговского уничтожили 150 000 русских оккупантов и весь цвет русского дворянства.

Президентом Ющенко в 2008-м году был подписан указ о праздновании 350-летия Конотопской битвы. Эта великая перемога отмечается на Украине иногда чуть ли не как «День победы в ВОВ» - с историческими реконструкциями и присутствием первых лиц государства, построены памятники, выпущены памятные монеты. В Крыму и Севастополе администрации поручили рассмотреть о переименовании улиц в честь участников этой битвы.

Юбилейная монета победы над русскими при Конотопе. Поздравления россиян с 350-летием битвы при Конотопе во время выступления президента Ющенко

Памятник победы над русскими при Конотопе

Удивительно, но у нас в России мало знают об этой страшной трагедии и позорной странице нашей истории. Как же всё было на самом деле?

Конотопская битва является одним из эпизодов Русско-польской войны, которая длилась с 1654 по 1667 гг. Началась она тогда, когда после неоднократных просьб гетмана Богдана Хмельницкого Земский собор принял в российское подданство запорожское войско с людьми и землями. Во время этой войны России, едва опомнившейся от тяжких времён смуты, пришлось воевать не только с Речью Посполитой (союзом Литвы и Польши с оккупированными землями русского воеводства (Малороссии)), но также и с Швецией и с Крымским Ханством, то есть, в общем-то, со всеми.

Умирая, Богдан Хмельницкий завещал гетманство своему сыну Юрию, однако частью казацкой верхушки при тайной поддержке польской шляхты казацким гетманом был назначен Иван Выговский - шляхтич, некогда служивший в регулярных войсках польского короля Владислава IV. Царь Алексей Михайлович одобрил избрание гетмана. Однако простые казаки гетмана невзлюбили, особенно в восточной части Малороссии. Как рассказывал проезжавший по Малой Руси в декабре 1657 года греческий митрополит Колоссийский Михаил, «гетмана Ивана Выговского заднепровкие черкасы любят. А которые по сю сторону Днепра, и те де черкасы и вся чернь ево не любят, а опасаютца того, что он поляк, и чтоб де у него с поляки какова совету не было». В итоге гетман предал царя и переметнулся на сторону поляков, приняв титул «Великого гетмана княжества Русского» (заметьте, РУССКОГО, не украинского).

Действия Выговского, нацеленные на новое подчинение польской Короне, вызвали сильное сопротивление среди казаков. Против Выговского выступила Запорожская сечь, Полтавский и Миргородский полки. Чтоб навязать свою власть казакам силой, Выговскому пришлось, помимо польского короля, присягать ещё и крымскому хану Мехмеду IV Гирею, чтобы тот оказал ему военную помощь.

Царь Алексей Михайлович, не желая войны, начал переговоры с Выговским о мирном разрешении конфликта, но они не принесли результата. Осенью 1658 на Украину вступает Белгородский полк князя Григория Ромодановского.

В ноябре Выговский запросил мира и подтвердил свою верность присяге русскому царю, а в декабре опять изменил присяге, соединившись с татарами и польским отрядом Потоцкого.

26 марта 1659 года князь Алексей Трубецкой двинулся против Выговского. 40 дней Трубецкой уговаривал его решить дело миром, но безрезультатно. После чего повёл свою армию на осаду Конотопа.

Вот сколько войск насчитывала русская армия (списки из разрядного приказа от 11 апреля 1659):
Армия князя Трубецкого - 12302 чел.

Армия князя Ромодановского - 7333.
Армия князя Куракина - 6472.

На момент Конотопской битвы в связи с потерями и отправкой в гарнизон Ромен приказа В. Философова в полку князя Куракина насчитывалось 5000 человек. В июне 1659 к полку князя Трубецкого присоединились: солдатский (усиленного инженерного назначения) полк Николая Баумана - 1500 человек, рейтарский полк Уильяма Джонстона - 1000 человек, московские и городовые дворяне и дети боярские - 1500 человек.

Таким образом, общая численность русских войск на момент битвы составляла около 28600 человек.

Общая численность коалиции татар и Выговского:

Войско хана Мехмеда Гирея: около 30-35 тыс. чел.
Казацкие полки гетмана Выговского: 16 тыс.
Польско-литовские наёмники: от 1,5 до 3 тыс.
Итого: общая численность войск коалиции Выговского составляла от 47500 до 54000 чел.

То есть 28000 против 47000-54000. Откуда украинские историки взяли остальные 122000 «вежливых людей», непонятно. Видимо, в фальсификации русских исторических документов виноват лично Путин (именно он склонил к этому царя Алексея Михайловича в обмен за скидку на газ). А грамоты со списками служивых людей, по которым получали тогда жалование русские войска, специально были изменены…

Сама битва

28 июня 1659 года крымские татары напали на малочисленные конные сторожевые отряды, охранявшие лагерь русской армии Трубецкого. Князь Пожарский с 4000 служивых людей и 2000 верных русскому царю запорожских казаков, атаковали татар нуреддин-султана Адиль-Гирея и немецких драгун, разбили их, нанесли им поражение и погнали в юго-восточном направлении. Заметьте, около 6000, не 150000!

Шотландец Патрик Гордон так описывал произошедшее: «Пожарский преследовал татар через гать и болото. Хан, незаметно стоявший с войском в долине, вдруг вырвался оттуда тремя огромными, как тучи, массами».

Отряд Пожарского численностью около 6 тысяч человек попал в засаду. Русскому отряду противостояла почти 40-тысячная армия, в состав которой входили крымские татары под командованием хана Мехмеда IV Гирея и наёмники. Пожарский попытался развернуть отряд в сторону основного удара ханских войск, но не успел. Выпустив тысячи стрел, татары пошли в атаку. Из приданных Пожарскому рейтар только один полк (полковника Фанстробеля) «сумел повернуть фронт и дать залп из карабинов прямо в упор по атакующей татарской коннице. Однако это не смогло остановить ордынцев, и после короткого боя полк был истреблён». Имея значительное превосходство в живой силе, татарам удалось окружить отряд Пожарского и разбить его в ближнем бою. Это уже был не бой, а избиение врагом, который превосходил по численности русский авангард в 6 раз. В этот момент, то есть к шапочному разбору, когда исход битвы уже практически был решён, и подошёл Выговский со своими 16000. Вот, собственно, в чём и состоит его Великая Перемога.

Так что речь может идти никак не о гибели 150000 русского войска, а об уничтожении 6000-го авангарда, оторвавшегося от основных сил (22 000 человек) и попавшего в засаду. И даже это локальное поражение русской армии нанесли никак не гетман Выговский, с его правобережными казаками, а крымские татары.

Дальнейшая судьба попавших в засаду русских была печальна. По словам Гордона, «хан, будучи слишком проворен для русских, окружил и одолел их, так что спаслись немногие» . Погибли и казаки гетмана Беспалого, который писал Алексею Михайловичу: «…на том, Государь, бою при князь Семёне Петровиче Львове и князе Семёне Романовиче Пожарском всех смертно побито, насилу, Государь, через войска Выговского и татарские несколько десятков человек пробилися в войско до табору» . Сам князь Семён Пожарский, до последней возможности сражаясь с врагами, «многих… посекаша и храбрство свое велие простираше» , попал в плен.

Самого Пожарского хан казнил уже в плену, когда тот назвал Выговского изменником и плюнул в лицо хану. Остальных пленных также казнили. По словам Наима Челеби, первоначально русских пленных хотели отпустить за выкуп (по обычной практике того времени), но это было отвергнуто «дальновидными и опытными татарами»: мы «…должны употребить все старания, чтобы укрепить вражду между россиянами и казаками, и совершенно преградить им путь к примирению; мы должны, не мечтая о богатстве, решиться перерезать их всех… Перед палатою ханскою отрубили головы всем значительным пленникам, после чего и каждый воин порознь предал мечу доставшихся на его долю пленников».

Об упорном характере боя свидетельствуют описания ранений тех, кто сумел вырваться из окружения и добраться до лагеря Трубецкого: Борис Семенов сын Толстой «по правой щеке и по носу посечен саблею, да по правой руке ниже локтя пострелен из лука», Михайло Степанов сын Голенищев Кутузов (предок великого фельдмаршала М. И. Кутузова) «сечен саблею по обеим щекам, да по левому плечу, и по левой руке», Иван Ондреев сын Зыбин «по голове посечен саблею да по правому виску от глаза и до уха пострелян из лука».

Дальнейшие боевые действие коалиции против русских войск особого успеха не имели.

29 июня войска Выговского и Крымского хана выдвинулись к лагерю князя Трубецкого у села Подлипное, пытаясь взять лагерь в осаду. К этому времени князь Трубецкой уже успел закончить объединение лагерей своей армии. Завязалась артиллерийская дуэль.

В ночь на 30 июня Выговский решился на штурм. Атака закончилась провалом, а в результате контратаки русской армии войска Выговского были выбиты из своих укреплений. В ходе ночного боя сам Выговский был ранен. Ещё немного, и войско Трубецкого «овладело б (нашим) табором, ибо уже вломилось в него» , - вспоминал сам гетман. Войска гетмана и хана были отброшены на 5 вёрст.

Несмотря на успех ночной контратаки армии Трубецкого, стратегическая обстановка в районе Конотопа изменилась. Далее осаждать Конотоп, имея в тылу многочисленного неприятеля, стало бессмысленным. 2 июля Трубецкой снял осаду с города, и армия под прикрытием гуляй-города начала отход к реке Сейм.

Выговский и хан попытались снова напасть на армию Трубецкого. И снова эта попытка окончилась неудачей. По словам пленных, потери Выговского и хана составили около 6000 человек. В этом бою большие потери понесли и наёмники Выговского. Командовавшие наёмными хоругвями братья гетмана полковники Юрий и Илья Выговские вспоминали, что «в то де время на приступех казатцкого войска и татар побито много, и ляцкого де войска убит маер и хорунжие и капитаны и иные начальные многие люди» . Потери русской стороны оказались минимальны. Гетман Беспалый докладывал царю: «К табору, Государь, нашему жестокие приступы неприятели чинили, и, за милостью Божиею… мы отпор давали тем наприятелем и помехи никакие не отнесли, и многих тех неприятелей на отходе и в походе побивали, и пришли, Государь, к реке Сейм дал Бог здорово
4 июля стало известно, что путивльский воевода князь Григорий Долгоруков выступил на помощь армии князя Трубецкого. Но Трубецкой приказал Долгорукову вернуться в Путивль, сказав, что у него достаточно сил для обороны от противника и помощь ему не нужна.

Согласно российским архивным данным, «Всего на конотопском на большом бою и на отводе: полку боярина и воеводы князя Алексея Никитича Трубецкого с товарищи московского чину, городовых дворян и детей боярских, и новокрещенов, мурз и татар, и казаков, и рейтарского строю начальных людей и рейтар, драгунов, солдатов и стрельцов побито и в полон поймано 4769 человек» . Основные потери пришлись на отряд князя Пожарского, попавшего в первый день в засаду. Не 150000 и даже не 30000, а 4769. Почти все из них погибли в битве с татарами, а никак не с гарным хлопцем и гетманам княжество русского Выговским.

После отступления русских войск татары начали грабить украинские (хотя слова «Украина» тогда не было) хутора (на левобережной Украине), сожгли 4674 домов и взяли в плен более 25000 мирных крестьян.

Что мы имеем в конечном итоге?

1. Украинцы не участвовали в конотопской битве. Участвовал гетман самопровозглашённого РУССКОГО княжества Выговский и подданные этого РУССКОГО княжества, соответственно, русские в основном правобережные казаки.

2. Если допустить, что те русские казаки всё-таки были предками нынешних украинцев и их можно в какой-то степени назвать протоукрами, хотя сами они себя таковыми не считали, то даже в этом случае вся заслуга Выговского, 4 раза предававшего своих царей (2 раза польского и 2 раза русского), и его казаков заключается в том, что: а) он натравил на русских и запорожских казаков татар и б) поучаствовал на заключительном этапе в добивании авангарда русских, при том, что против 1-го русского было 8 татар, казаков, литовцев и немцев.

3. Армия русская не была разбита, а под давлением численно превосходящего врага вынуждена была снять осаду с Конотопа. Преследование русской армии было неудачным и привело к большим потерям со стороны коалиции и минимальным со стороны русских. Потери русских составили всего 4769 человек убитыми и пленными, то есть приблизительно 1/6 часть армии и 2000 левобережных казаков. Выговский и татары потеряли от 7000 до 10000. Сама русско-польская война окончилась победой нашего государства, были возвращены Смоленск, нынешняя восточная Украина, а наши враги были разгромлены и вскоре перестали существовать.

Через 150 лет Литва, Польша, Русское воеводство, Крымское ханство, ногайские орды и другие, часть шведского королевства и Османской империи стали частью Российской империи.

И что же празднуют наши украинские братья?

Победу 35000-го войска татар над заманенными в болото 4000 русских и 2000 запорожских казаков.

Кого чествуют?

Человека, считавшего себя гетманом РУССКОГО княжества, 4 раза изменившего своим государям, натравившего на свой народ татар и начавшего эпоху, именуемую на Украине «Руиной».

Откуда же взялись 150-тысячная армия русских и 30000-50000 убитых?

А как ни странно, в середине 19-го века в трудах нашего соотечественника Соловьёва, которого ещё при жизни подвергли критике историки и даже собственные друзья, причём не только в России, но и за рубежом.

Согласно американскому историку Брайану Дэвису, «высказывание Соловьёва справедливо только в том смысле, что как минимум 259 из убитых и пленных принадлежали к офицерским чинам. Вот исходя из количества офицеров и дворян Соловьёв и нарисовал число 150000.

Надо сказать, что в 1651 г. общее число ратных людей в России вообще равнялось 133210 человек. Как вы думаете, какую часть этой армии могла отправить Россия воевать с мятежным гетманом, если она вела военные действия от Балтики до Чёрного моря, и основные вражеские силы были сосредоточены на северо-западе страны у границ с Швецией, Польшей и в Прибалтике, и при этом нужно было оставить гарнизоны в городах и крепостях - от Иркутска до Иван-города и от Архангельска до Астрахани? В стране было беспокойно: ведь скоро начнётся восстание Разина…

Можно спорить о численности армий сколько угодно и придумывать сколько угодно, но была при царе Алексее Михайловиче такая вещь как списки полков и отчёты о потерях по разрядному приказу . Списки потерь из Разрядного приказа - это не летопись или хроника частного лица, не владеющего точной информацией, а документальный отчёт, предоставленный воеводой непосредственно царю. Делопроизводственная документация русских приказов составлялась в первую очередь в интересах контроля за финансами и снабжением вооружённых сил, поэтому за ней тщательно следили и писали только реальные цифры, вот как раз эти сведения и являются единственно верными, отсюда и точные до человека числа ратников, входивших в полки и точное число потерь у русских. И сильный разброс потерь среди армии Выгодского и крымских татар: у тех просто не вели такой статистики, а оценивали численность на глаз или как кому хотелось…

СРАЖЕНИЕ ПОД КОНОТОПОМ 1659 г.

Конотопская битва 1659 г. и ее роль в противостоянии гетмана И. Выговского и Московского государства.

Сражение под Конотопом 27-29 июня 1659 г. явилось кульминацией вооруженного противостояния между Московским государством и сторонниками гетмана Ивана Выговского, являвшегося поборником выхода Украины из подчинения московскому царю, развернувшегося в 1658-1659 гг. В иностранной (в первую очередь - украинской) истории историографии широко распространено суждение, что «под Конотопом царская армия испытала одно из крупнейших поражений за всю историю». Впрочем, вернее было бы говорить, что речь идет об одном из наиболее активно используемых в политических и пропагандистских целях поражениях. Однако факт того, что «цвет московской конницы… сгиб в один день» , в целом подтверждается источниками. Это свидетельствует о том, что мы имеем дело с более серьезной проблемой, нежели создание исторического мифа.
Вкратце остановимся на ситуации, сложившейся в Украине к лету 1659 г. и обусловившей вооруженное столкновение между противниками и защитниками власти русского царя в стране. Характеристика гетмана Ивана Выговского едва ли ни как агента влияния польских магнатов, широко распространенная в советской историографии, представляется слишком примитивной.

Иван Евстафьевич Выгодский

Этот опытный и хитрый политик, сочетавший в себе черты прагматика и авантюриста, несомненно, являлся поборником идеи сохранения завоеванных Украиной под руководством Богдана Хмельницкого прав и вольностей, трактовавшихся им как сословные привилегии казачества и, в первую очередь - старшины. Об этом свидетельствуют статьи пресловутого Гадячского договора, 16 сентября 1658 г. заключенного И. Выговским с польским правительством.

Парадокс заключался в том, что сохранить широкую автономию Украины в составе Речи Посполитой с традиционной для нее слабостью центральной власти И. Выговскому и его сторонникам было легче, чем под приближавшейся к абсолютизму властью царя Алексея Михайловича.

Алексей Михайлович Романов

Таким образом, гетман Выговский присоединился к блоку противников Москвы во главе с Варшавой и примкнувшим к ней Крымским ханством. Тем не менее, трактовать боевые действия начатые им в августе 1658 г. с целью распространить свое влияние на левобережье, и особенно на Киев, как полномасштабную войну с Московским государством было бы неверно. Согласно Гадячским статьям, гетман являлся субъектом Речи Посполитой, а последняя находилась с Москвой в состоянии перемирия с 1656 г. (Виленский мир). Формально И. Выговский действовал на свой страх и риск, хоть и с тайного благословения Варшавы. Даже отряд (по польской терминологии - «дивизия») коронного обозного Анджея Потоцкого, присланный в поддержку гетману в декабре 1658 г., состоял в первую очередь из валашских, молдавских, венгерских, немецких и сербских наемных хоругвей (подразделений, примерно соответствовавших западноевропейской роте), что свидетельствует о нежелании Польши демонстрировать в конфликте собственные войска.

Анджей Потоцкий

В то же время сам И. Выговский продолжал вести с русским царем рискованную дипломатическую игру, уже после начала столкновений его войск с русскими гарнизонами заверяя Алексея Михайловича: «…Мы и нынче неотменными вашего царского величества подданными остаемся» . В ходе последующего конфликта он и вступал в переговоры с представителями московской администрации на Украине, и даже направил к царю своих представителей, оправдывая начало конфликта тем, что "всё учинилось от ссоры и от писем изменников с обеих сторон". Похожей была и позиция московского правительства, до последнего стремившегося сохранить контроль над Украиной посредством переговоров.

Так, киевский воевода В. Б. Шереметьев, подчиненные которому войска уже втянулись в бои, получает от царя указание «с гетманом в Киеве видеться и переговорить, какими бы мерами междоусобие успокоить».

Василий Борисович Шереметьев

Князь Н. С. Трубецкой, в феврале-марте 1659 г. выступивший на Украину с войском, которое некоторые украинские авторы расценивают как «московскую интервенцию» , получил предписание “уговаривать черкас (так в Москве именовали украинских казаков - прим. авт.), чтобы они в винах своих ему государю добили челом, а государь их пожалует по-прежнему” и принять практические любые условия И. Выговского.

Таким образом, в 1658-59 гг. речь может идти скорее об интенсивных политических маневрах обеих сторон, сопровождавшихся спорадическими вспышками боевых действий.

При этом до Конотопского сражения военная обстановка складывалась явно не в пользу сторонников гетмана. 16-24 августа 1658 г. попытка отряда казаков и татар, численность которого оценивалась в 21,5 тыс. чел., под командованием брата гетмана Данилы Выговского осадить Киев была с легкостью отбита русским гарнизоном; в ходе боя, судя по всему не особенно ожесточенного (потери гарнизона показаны Шереметьевым всего в 21 человека), сторонники Выговского были рассеяны и бросили 12 пушек и 48 знамен. 29 октября неудачу под Киевом потерпел ужа сам Выговский, после чего состоялись его переговоры с воеводой Шереметьевым, было отправлено посольство в Москву и в боевых действиях наступило затишье. И. Выговский возобновил наступательные операции лишь в феврале 1659 г., отправив под Лохвицу 30-тысячное войско, в т.ч. татарский и польский отряды.

Наступление вновь было отбито московскими воеводами князьями Ромодановским и Куракиным при поддержке сохранивших верность царю казаков «наказного» (временного) гетмана Беспалого. Единственная победа, которую к моменту Конотопской битвы одержал гетман Выговский, это взятие 4-7 февраля 1659 г. Миргорода, и то благодаря переходу на его сторону местных жителей и при условии свободного выхода стоявших в городе московских драгун. Не ставя под сомнение не раз продемонстрированные в войнах XVII в. отличные боевые качества украинских казаков и военные таланты их предводителей, безуспешные действия войск Выговского можно объяснить тем, что их боевой дух все-таки находился в 1658-59 гг. явно не на высоте. Вооруженная борьба против московского царя, авторитет которого в глазах всех украинцев, вне зависимости от их убеждений, был в те годы довольно высок, не пользовалась популярностью.
В январе 1659 г. царь направляет в Украину князя А. Н. Трубецкого с сильным войском. Официально целью прихода провозглашалось успокоение междоусобия среди царских подданных в Малороссии, об этом оповещала украинцев царская грамота. В тайном же наказе князю поручалось вести переговоры с И. Выговским, стараясь заключить с ним соглашение о принятии его снова в российское подданство, при чем царское правительство готово было на большие уступки. Таким образом, боевые действия рассматривались Москвой в качестве крайнего средства приведения Украины в повиновение, а экспедиция Трубецкого носила характер военно-политической демонстрации. Именно с этой точки зрения следует оценивать русские войска, встретившиеся вскоре в бою под Конотопом с силами И. Выговского и его союзников.
Алексей Михайлович делал ставку на устрашающий эффект своего военного присутствия на Украине как на главный аргумент в переговорах; следовательно, армия князя Трубецкого, считавшегося одним из лучших московских полководцев того времени, действительно должна была являться впечатляющей. Однозначной численности русских войск под Конотопом заслуживающие доверия источники не приводят. «Летопись Самовидца» определяет ее как «больше ста тысячей» ; С. М. Соловьев полагает, что в армии князя Трубецкого было около 150 тыс. человек. Некоторые современные авторы, впрочем, полагают, что численность московских войск сильно завышена; однако отметим, что под Конотоп в 1659 г. ходили фактически те же части, которые сражались в Русско-польской войне 1654-67 гг., а их в период кульминации боевых действий историки исчисляют в 122 тыс. человек. Принимая во внимание тот факт, что к войску Трубецкого под Конотопом присоединились силы князей Ромодановского и Львова, а также верные Москве казаки Беспалого, утверждение о численности русской армии в примерно 100 тыс. чел. выглядит вполне реалистичным.
Московские войска под Конотопом были представлены частями Белгородского и Севского разрядов (военно-административных округов), на которые традиционно ложилась вся тяжесть военных конфликтов на юго-западных рубежах Московского государства, а также элитными полками Московского (иначе: Большого или Царского) разряда, что свидетельствовало о важности похода князя Трубецкого для царского правительства. Согласно донесению князя Трубецкого, войско состояло из «московских дворян и жильцов, городовых дворян и детей боярских, и новокрещенов мурз и татар, и казаков, и рейтарского строю начальных людей и рейтар, драгунов, солдатов и стрельцов» . Следовательно, в его составе находились как традиционные для московского государства служилые и поместные компоненты - дворянская конница, стрельцы и казаки, так и организованные в царствование Алексея Михайловича по западноевропейскому «полки нового строя» - кавалерийские (рейтарские и драгунские) и пехотные (солдатские).

Несмотря на общеизвестный факт, что боевые качества русских войск второй половины XVII в. оставляли желать много лучшего, в 1659 г. под началом Трубецкого преобладали части, имевшие боевой опыт компании против поляков 1654-1656 гг., что до некоторой степени повышало их боеспособность. Особого внимания заслуживают «московские дворяне и жильцы», которым предстояло 29 июня 1659 г. стать основными участниками и жертвами Конотопской битвы с русской стороны. Представлявшая собою цвет дворянского ополчения, эта поместная конница, в составе которой насчитывалось множество представителей знатных фамилий, тем не менее, была архаичным для своего времени иррегулярным формированием. Обладавшие хорошим, хоть и разнообразным, вооружением и неплохим конским составом, московские дворянские сотни были слабы в другом: призываемые на службу из своих поместий в военное время и не проводившие регулярных учений, они не обладали достаточными навыками действий как слаженные воинские подразделения и были крайне разнородны по составу. Несомненно, в их рядах встречались и хорошие бойцы; однако велик был удельный вес людей, отношение которых к своим воинским обязанностям определялось сакраментальной фразой: «Дай Бог и великому государю служить, и сабли из ножен не вынимать».

Основные противники московской дворянской конницы в Конотопской битве - украинские казаки и крымские татары, для которых война являлась фактически образом жизни - существенно превосходили ее и индивидуальной боевой подготовкой, и первоклассным умением действовать как единое целое в составе своих подразделений (сотен) и частей (полков и чамбулов). Что же касается московских рейтаров и драгунов, более-менее обученных сражаться в строю огнестрельным и холодным оружием, согласно принятым в XVII в. европейским тактическим принципам, то поодиночке эти слабо подготовленные кавалеристы (за исключением некоторых офицеров) дрались еще хуже, чем дворянская конница. Словом, сила войска князя Трубецкого под Конотопом состояла в первую очередь в большой численности и военном опыте, которые при удачном руководстве можно было превратить в залог победы.

В марте 1659 г. князь Трубецкой прибыл с войском в Путивль, ставший на время всей компании его главной тыловой базой. В письме царю он сообщал о выступлении в середине января Выговского с татарами, поляками и «черкасами» против отряда князя Ромодановского и о продолжении боестолкновений, в том числе и близ Киева, который находился под угрозой нападения. Заканчивалось сообщение словами: "...черкасам, государь, верить нельзя, что ни говорят, во всём лгут" . Выговский, в свою очередь, не пошёл на предложение Трубецкого о переговорах и продолжил распространение циркуляра объявлявшего войну Москве и раскрывавшего её "измены" по отношению к Украине. Таким образом, решающее вооруженное столкновение сторон становилось неизбежным.
Русские войска вступили на украинскую территорию в марте 1659 г. Первое боестолкновение произошло у местечка Срибне (Сребное), где московский авангард под командой смелого и энергичного кавалерийского командира князя Семена Пожарского, согласно летописи Самуила Величко, "без великого труда город… достал, жителей тамошних едних вырубил, а других в полон забрал…, а казаков полку Прилуцкого там бывших погромил… так, что сам полковник их Дорошенко, як заяц по болотам тамошним гоненный, …бегством спасся…» . Сам по себе второстепенный, этот боевой эпизод важен для понимания хода Конотопской битвы потому, что С. Пожарский, возглавлявший непосредственно участвовавшие в ней московские войска, под Срибным одержал легкую победу над сторонниками гетмана Выговского, и это вызвало впоследствии недооценку им противника.

19 апреля войско Трубецкого осадило город Конотоп, в котором упорно оборонялись верные Выговскому Нежинский и Черниговский полки во главе с полковником Г. Гуляницким при поддержке местных жителей. Осада продолжалась более двух месяцев и велась московскими воеводами по всем правилам военного искусства того времени: с артиллерийской бомбардировкой, осадными инженерными работами и неоднократными приступами, «в которых… боярин князь Трубецкой много людей потратил» . Однако и положение осажденных в Конотопе в июне стало критическим. Гуляницкий в своём письме от 14 июня умоляет гетмана Выговского поспешить к нему на помощь, предупреждая, что иначе вынужден будет сдать город через неделю.
Вероятно, задержка Трубецкого под Конотопом была обусловлена политическими соображениями - продемонстрировать Украине силу, избегая генерального сражения, однако гетман Выговский использовал ее исключительно в военных целях. За это время он провел мобилизацию верных ему войск и, главное, соединился со своим основным союзником - крымским ханом Мухаммедом-Гиреем IV.

Источники сообщают, что под командой Выговского находилось 10 казацких полков; историки вновь расходятся в определении их численности, оценивая ее от 16 до 30 тыс. человек. Принимая во внимания тот факт, что украинский казацкий полк того времени насчитывал в среднем около 3 тыс. бойцов, вторая цифра выглядит более реалистичной. Около 30 тыс. отличного конного войска имел крымский хан, и к этому следует прибавить значительную часть польских наемников из «дивизии» Анджея Потоцкого, также выступившую с казаками и татарами под Конотоп. Словом, учитывая существенное качественное превосходство украинско-татарской армии (состоявшей из прирожденных воинов) над русскими войсками, численное преимущество Трубецкого (к тому же сокращенное штурмами и неизбежными в воинских лагерях XVII в. инфекционными заболеваниями и дезертирством уже не выглядит таким впечатляющим.

27 июня 1659 г. объединенные силы Выговского и крымского хана подошли к Конотопу. С их стороны разыгравшееся в последующие три дня сражение действительно выглядит заранее разработанной хитрой оперативно-тактической комбинацией. Последовательными ударами и отходами казацкой конницы московские войска были выманены прямо в то место, где им была организована роковая засада, а на реке Сосновка казаками были предварительно построена запруда и прорыты рвы, чтобы отрезать противнику путь к отступлению водной преградой. Однако огульно обвинять князя Трубецкого в том, что подход противника стал для него полной неожиданностью, тоже не следует. В летописях Самовидца и Самуила Величко содержится информация о том, что 24 июня на переходе к Конотопу под Шаповаловкой произошли первые стычки, в которых казаки Выговского «языка взяли, а московский люд не добыл языка» . К тому же сам Выговский в реляции о сражении признает, что, предприняв демонстративную атаку 27 июня на русский лагерь, при переходе реки Липка «застал там пятнадцать тысяч Москвы, что боронили переправу» . Следовательно, Трубецкой ожидал нападения, предпринимал в направлении предполагаемого подхода противника поиск разведывательными отрядами и выставил там сильный заслон. Однако разгадать замысла неприятеля московский воевода не смог, а также на протяжении всего сражения пребывал в заблуждении относительно его силы, сначала недооценивая ее, а потом - переоценивая.
27 июня вся армия крымского хана, половина казацкого войска (вероятно - пехота, составлявшая в то время как раз примерно 50% украинских частей и польские хоругви укрылись в засаде в лесах за селом Сосновка; перед ними лежала низменность, на которую планировалось заманить противника и затопить ее. Полностью использовав элемент внезапности, гетман Выговский с конной половиной казаков атаковал московский отряд князя Ромодановского у переправы, нанес ему серьезные потери, угнал пасшихся в полях лошадей и отступил за реку Сосновка. Реакция Трубецкого хорошо известна: он выслал «в угон» дерзким казакам летучий отряд во главе с лучше всего подходившим для этого задания опытным кавалерийским командиром князем Пожарским, а также князем Семеном Львовым и воеводой Львом Ляпуновым. Вероятно, последние двое являлись заместителями первого. Источники относят выступление отряда Пожарского уже к 28 июня, т.е. есть это соединение не было собранным наспех. Кроме того, встречающаяся у ряда современных российских авторов оценка его состава в 5 тыс. дворянской конницы и 2 тыс. казаков «наказного» гетмана Беспалого также представляется заниженной. На основании источниковых данных, силы князя Пожарского выглядят совсем иначе. По данным Самуила Величко, московская конница, погнавшаяся за казаками Выговского, составляла «десять с лишним («кільканадцять») тысяч рейтаров и иного доброго конного войска» . Современники свидетельствуют, что в составе конницы Пожарского, помимо дворян и казаков, были, по меньшей мере, два полка «нового строя» - полковников Уильяма Джонсона и Анца Георга Фанстробеля (которые погибли в этом сражении) . Наличие в отряде Пожарского пехоты источниками напрямую не подтверждается; хотя тот факт, что место основного сражения под Сосновкой отдалено от Конотопа немногим более, чем на 10 км., позволяет предположить, что и некоторые пешие контингенты московского войска могли успеть на место боя к 29 июня.
В датировке решающих событий Конотопской битвы источниками, в первую очередь - летописями Самовидца и Величко, наблюдается некоторая путаница. Опираясь на реляцию И. Выговского, мы можем распределить их следующим образом. Выдвинувшись из лагеря русской армии, конница Пожарского в течение дня 28 июня имела несколько стычек с заманивавшими ее украинскими казаками, а затем перешла реку Сосновка по мосту - т.е. в точности там, где ожидали Выговский и Мухаммед-Гирей. Именно на этом этапе московские воеводы допустили фатальную ошибку. Присутствие поблизости главных сил крымско-татарской армии, несомненно, предполагалось ими, а теперь оно получило подтверждение из допросов захваченных казаков. Однако князь Пожарский, находившийся в состоянии победной эйфории, простительной для молодого кавалериста, но не для командира соединения, явно переоценил свои силы. Современники приводят его высокомерные и самоуверенные слова: «Давай ханишку! Давай калгу и Нурадина (султанов, сыновей хана - прим. авт.)!... Всех их вырубаем и полоним!» При этом, насколько известно, он совершенно пренебрег разведкой и не имел представления ни о реальном расположении неприятеля, ни даже о его инженерных работах на реке Сосновка, угрожавших московскому отряду настоящим «конотопом» (украинские исследователи выводят название города именно из наличия обширных болот в его окрестностях, труднопроходимых для лошадей. В свою очередь, князь Трубецкой оставил преследование Выговского всецело на князя Пожарского и не потрудился двинуть на усиление его отряда пехоту и артиллерию, которые затруднили бы контрнаступательные действия если не казаков, то хотя бы конных татарских чамбулов (полков - прим. авт.). Он считал силы Пожарского вполне адекватными возложенной на них задаче, возможно, под влиянием донесений последнего. И это в то время, когда русские военачальники не могли не знать, что заманивание противника притворным отступлением под удар (так называемый «татарский танец» или «герц» - обычный боевой прием украинских казаков.

29 июня летучий отряд князя Пожарского, который казаки Выговского притворным отступлением выманили в низину между селом Сосновка и одноименной рекой, попал под удар многократно превосходящих засадных крымско-татарских и украинских сил и был разгромлен. Одновременно казацкие «саперы» под командой С. Гуляницкого (брата осажденного в Конотопе полковника) разрушили мост и запруду в тылу у московской конницы; разлившаяся Сосновка превратила путь «ратных людей» Пожарского к отступлению в огромное болото. Логично, что решающую роль в поражении отряда Пожарского сыграл ружейный и орудийных огонь засадной казацкой пехоты и дождь стрел, которым осыпали русскую конницу крымские татары, следуя своему излюбленному приему. Лишь когда противник был окончательно расстроен, войска Выговского и Мухаммеда-Гирея нанесли решающий удар в конном строю холодным оружием; справиться с деморализованными и слабо подготовленными для рукопашного боя московскими всадниками казакам и татарам не составило труда. На этом этапе, вероятно, и были пленены все трое московских воевод - князья Пожарский и Львов и Ляпунов, легко узнаваемые по роскошному снаряжению и оружию. Очевидно, что против продемонстрированного украинско-татарскими силами гибкого боевого стиля, русские воеводы и их подчиненные оказались совершенно бессильны; однако в первую очередь не по причине архаичности московской тактики, а из-за пресловутого «человеческого фактора» в командовании и низкой подготовки войск.

«Летопись Самовидца» утверждает, что разгром Пожарского произошел всего за один час, и это похоже на правду. Однако ее заявление о том, что потери русских войск при этом составили «двадцать или тридцать тысяч люду его царского величества», представляется не столь правдоподобным. Потери русской конницы, вне всякого сомнения, были очень тяжелыми. Однако источники с московской стороны приводят гораздо более скромную цифру: "Всего на конотопском на большом бою и на отводе: полку боярина и воеводы князя Алексея Никитича Трубецкого с товарищи московского чину, городовых дворян и детей боярских, и новокрещенов мурз и татар, и казаков, и рейтарского строю начальных людей и рейтар, драгунов, солдатов и стрельцов побито и в полон поймано 4769 человек" . Из них потери Московского разряда (из частей которого в основном была сформирована конница Пожарского) составили - 2873 чел.,
- Севского разряда - 774 чел., Белгородского разряда - 829 чел. Эти цифры могут быть неточными или существенно заниженными, тем более, что не учтены погибшие казаки Беспалого (в списке потерь упомянуты только «рыльские, одоевские, донские и яицкие казаки»), а военачальники всех времен и народов скрывали свои потери. Но разница с предлагаемыми Самовидцем десятками тысяч все-таки слишком велика. Подтверждением того, что части отряда Пожарского все-таки удалось вырваться из ловушки под Сосновкой, может служить известное на основании современных документов соотношение потерь и выживших среди «столичных чинов государева полка». Из них погибли: 2 окольничих (князья Пожарский и Львов), 1 стольник, 3 стряпчих, 79 дворян московских, 163 жильца, а уцелели (включая выкупленных впоследствии из татарского плена) 717 чел. Довольно высокий процент выживших среди «столичных чинов» объясняется тем, что у дворян, имевших лучших коней, было больше шансов спастись при отступлении, чем, к примеру, у «худоконных» рейтаров и драгунов. Что же касается украинско-татарских потерь при разгроме Пожарского, то, учитывая ход сражения, они не могли быть особенно велики. Приводимым некоторыми украинскими авторами цифрам в 4 тыс. казаков и 6 тыс. татар не удается найти подтверждения в источниках.
Несомненно, среди выживших при Сосновке московских «ратных людей» были как трусы, бежавшие при первых признаках неудачи, так и храбрецы, пробившиеся сквозь порядки неприятеля; но легко представить в какой катастрофической тональности и те, и другие докладывали князю Трубецкому о разгроме отряда Пожарского. Хотя в распоряжении московского воеводы оставалась многочисленная свежая пехота и вся артиллерия, река Липка представляла удобный естественный рубеж обороны, на котором вполне можно было остановить Выговского и татар, а изможденные защитники Конотопа (которых оставалось в строю не более полутора тысяч вряд ли бы решились в таких условиях на глубокую вылазку, Трубецкой преждевременно счел сражение проигранным.

Он поспешно свернул лагерь и начал отходить с войском в направлении на Путивль, чем, если верить польскому участнику сражения Р. Пегласевичу, «изумил всех». Преследование, организованное украинско-татарскими войсками, успеха не имело: не лучшим образом проявивший себя под Конотопом, московский воевода провел отступление очень удачно. Его части двигались, прикрываясь составленным из обозных повозок «гуляй-городом», окапывались на привалах и плотным артиллерийским огнем отражали все наскоки конницы противника. По свидетельству Самуила Величко, 10 июля они «вошли в Путивль без великого ущерба» . Такое мобильное отступление с боями является гораздо более сложным способом ведения боевых действий, нежели оборона на подготовленных позициях. Останься московская армия под Конотопом, она, скорее всего, отбилась бы от неприятеля с еще большей легкостью. Не будет ошибкой утверждать, что Трубецкой виноват в том, что Конотопская битва оказалась поражением московских войск, в еще большей степени, чем Пожарский, хотя и действовал более адекватно.

Последним трагическим аккордом сражения стала широко известная казнь пленного князя Пожарского, которого крымский хан приказал зарубить за дерзкие речи и плевок в глаза. Можно предположить, что, осознав свою ответственность за разгром, русский воевода сознательно спровоцировал Мухаммеда-Гирея - эффектная смерть до некоторой степени искупила его вину в глазах современников. Но утверждение о том, что вместе с Пожарским крымцами были перебиты все пленные, вероятно, далек от истины. Напомним, что второй князь - Семен Львов - скончался позднее в плену от болезни (возможно, вследствие полученных в бою ран), а среди «столичных чинов», получивших в Москве почетное название «Конотопского полка», спустя несколько лет числились выкупленные из крымской неволи. Воевавшим ради добычи татарам не было резона уничтожать пленных, за которых можно было получить выкуп. Впрочем, судьба захваченных ими при Сосновке простых «ратных людей» вполне могла оказаться самой трагичной: не имея возможности угнать их в Крым в разгар кампании, татары, скорее всего, действительно вырезали их.
Психологический эффект поражения при Конотопе для Московского государства, несомненно, был крайне негативным. «В печальном платье вышел Алексей Михайлович к народу, и ужас напал на Москву» , - пишет С. М. Соловьев. Главной причиной этого представляются действительно очень тяжелые потери, понесенные в битве родовитым московским дворянством. После изучения наиболее известных родословных книг дворянских фамилий, современным российским исследователям удалось составить общий список представителей знатных дворянских родов, погибших в битве под Конотопом. Среди них - князья Волконские, Ухтомские и Вяземские, Нелединские, Вельяминовы-Зерновы; при чем во многих случаях погибли отец и сын, или несколько родных братьев. Можно признать, что после Конотопа такого сильного дворянского ополчения «царь московский не был уже в состоянии вывести в поле»; хотя боевое значение поместной конницы не следует преувеличивать. Однако увязывать начатые в августе 1659 г. работы по укреплению фортификационных сооружений Москвы с реальным опасением нашествия Выговского и татар вряд ли логично.
С военной точки зрения Контопская битва являлась впечатляющей победой Выговского и крымского хана над московскими воеводами. Применив притворное отступление, засаду и инженерные работы на местности, они продемонстрировали полное тактическое превосходство над противником, фактически игравшим по их правилам на протяжении всего сражения. Украинская и татарская конница умело использовала свое преимущество над слабо подготовленными и неоднородными кавалерийскими частями Пожарского. Боевая задача по снятию осады Конотопа и принуждению русских войск к отступлению была выполнена полностью. Однако при этом поражение Трубецкого нельзя считать полным. Главные силы его армии остались нетронутыми; более того, совершив удачное отступление с боями в Путивль, они показали, что не утратили боеспособности. Сражение подтвердило не раз упоминавшуюся современниками способность московских «ратных людей» после поражения вновь вступать в бой, «не теряя сердца» . Потери русских войск под Конотопом были, несомненно, очень чувствительными, но отнюдь не огромными. Вспоминая опыт восстания украинцев против Речи Посполитой 1648-56 гг., можно сказать, что, по сравнению с блестящими победами казацкого войска под Желтыми Водами, Пилявцами и Батогом, Конотопская битва выглядит довольно рядовым успехом, половина которого, к тому же, принадлежит союзникам-татарам.
Влияние этого сражения на ход дальнейшей борьбы в Украине также не стоит переоценивать. Московские гарнизоны в Киеве и других украинских городах (за исключением Ромн устояли. Попытка Выговского предпринять совместный с ханом поход «в землю Московскую для добычи и чтобы пустошили» была нейтрализована рейдом запорожцев во главе с Юрием Хмельницким на Крым, после чего отягченный трофеями хан с половиной войска повернул обратно. Впрочем, маловероятно, что, имея в тылу главные силы противника, Выговский и Мухаммед-Гирей при любом раскладе решились бы на глубокое вторжение на юго-западных рубежах Московского государства. Трубецкой же, в свою очередь, вскоре возобновил активные боевые и дипломатические действия. Показательно, что победа Выговского при Конотопе не вдохнула уверенности в его сторонников, и в августе-сентябре 1659 г. гетман столкнулся с таким масштабным переходом казаков из его лагеря в промосковский, что спустя чуть более двух месяцев после битвы он сложил с себя гетманские полномочия (Белоцерковская рада). Все это позволяет характеризовать сражение под Конотопом не как одну из величайших, а как одну из наиболее бесплодных побед в истории Украины.

17 октября 1659 года казацкая рада в Белой Церкви окончательно утвердила Юрия Хмельницкого в роли нового гетмана казачества. Выговского принудили отречься от власти и официально передать гетманские клейноды Хмельницкому.

На Раде всё Войско Запорожское «учинилось под его Великого Государя самодержавною рукою в вечном подданстве по-прежнему». Выговский же бежал в Польшу, где впоследствии был казнён по обвинению в измене - закономерный конец для предателя.

Е.Г. Федосеев