Жалость

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

Оуэн, Роберт

Сен-Симон, Анри

МАРКСИЗМ - Концепции раннего социализма - Идеи утопического социализма

Эразм Роттердамский - "Похвала глупости" (аудиокнига)

Школы менеджмента часть 1

Субтитры

Биография

Ранние годы

Педагогические идеи

Социально-философские основы воспитания .

Воспитание . Цель воспитания – формирование самостоятельно и рационально мыслящего человека. Всечеловеческая гармония может быть положена лишь должным воспитанием людей. Для создания людей совершенных надо всех воспитывать с самого рождения с одинаковой тщательностью, без проявления каких бы то ни было пристрастий и так, чтобы никто не стремился к лучшим условиям. Содержание воспитания. Нравственное воспитание – на него главное внимание. Умственное воспитание – знания не должны противоречить здравому смыслу. Трудовое воспитание – необходимое условие для всестороннего развития человека. Ребёнок в школе наряду с общим образованием должен получить трудовые навыки. Физическое воспитание – военные упражнения.

Образование. Периоды образования. Существуют периоды – пятилетия в жизни человека, вплоть до 30–летнего возраста, - создающие основу для хорошего разделения по занятиям, причём каждая группа занята своим делом. Это способствует лучшему развитию человека.

Система 4 образовательных ступеней (основа всего коллективизм). 1. Школа – для малышей 1-5 лет: чтение, танцы, свежий воздух. 2. Дневная школа – для детей 5-10 лет: родной язык, арифметика, география, естествознание, история. Делится на общеобразовательную (учебные занятия) и индустриальную (практическая работа в мастерских, в саду и в поле. 3. Вечерняя школа – для подростков, работающих на фабрике. 4. Вечерние лекции – для взрослых.

Социальный эксперимент в Нью-Ланарке. На основании собственного опыта он выработал систему «патроната». Создаёт институт для формирования характеров. В первое десятилетие XIX века нью-ланаркская фабрика привлекала к себе толпы посетителей, равно удивлявшихся коммерческому её успеху и благосостоянию её рабочих. На фабрике в Нью-Лэнарке был запрещён труд детей до 10 лет и сокращён рабочий день до 10 часов 45 минут, что было неслыханным новшеством для того времени, когда значительную часть рабочих английской промышленности составляли дети от 5 до 10 лет, которые трудились наравне со взрослыми по 14-16 часов в день.

В 1816 г. Оуэн открыл «Новый институт для формирования характера». В него входили: дошкольное учреждение для детей от 1 до 5 лет, начальная школа для детей до 10 лет, вечерние классы для работавших на фабрике подростков, вечерний очаг культуры, где обучали неграмотных рабочих, функционировал лекторий, родители получали консультации по воспитанию детей, проводились музыкальные вечера, танцы, игры и т. д. На 1 января 1816 г. «Новый институт» охватывал своим воспитательным воздействием 759 человек в возрасте от 1 года до 25 лет.

Вклад в развитие мировой педагогики Развил идею соединения обучения с производственным трудом. Создал оригинальную систему воспитания (и попытался экспериментально её доказать). Осуществил уникальный социально-педагогический опыт в колониях и коммунах.

Значение творческого наследия Оуэна

Несмотря на все свои неудачи, Оуэн навсегда останется памятным в истории умственного развития Европы. Он дал первый толчок фабричному законодательству, указал на необходимость вмешательства государства и ясно поставил задачу борьбы с безработицей; его же можно считать отцом той теории кризисов в промышленности, которая объясняет их несоответствием производства с потребительными бюджетами масс или, что то же, с незначительностью потребительной доли богатства, которая достаётся массам при системе соперничества. Он был духовным творцом кооперативного движения, ставящего своей задачей сделать потребителя производителем и устранить торговую прибыль.

Работы Оуэна вдохновили экономическую мысль второй половины XIX века и послужили источником идей коммунизма. Идеи Оуэна были переосмыслены Карлом Марксом , Фридрихом Энгельсом , Владимиром Лениным . Опыт коммун служил примером для построения кибуцев и первых коммунистических экспериментов в Советской России после года.

Чувство сострадания, сочувствия или сопереживания – это внутреннее состояние. Это из-за проблем других людей. Безусловно, сочувствие выступает одним из лучших человеческих свойств. Если вы способны сострадать другим, значит, понимаете чувства других людей. Это помогает устанавливать прочные взаимоотношения. Каждому человеку важно осознавать, что его поддерживают.

Что такое сострадание и сочувствие

Но важно понимать, что представляет собой сострадание и сопереживание. Эти чувства делают человека лучше. Нередко данные понятия используются в виде синонимичных слов, считается, что это одинаковые эмоции.

Если вникнуть в эти слова, то сочувствие является совместным переживанием некоторых эмоций, а сострадание – общим страданием по причине чего-либо. Оба термина означают, что личность проходит вместе с другим человеком его радость и горе, беду. Оба чувства вызваны ситуацией, когда требуется жалость и поддержка. Но это , которые требуется проявлять, если они поистине нужны.

Сострадание и сочувствие – схожие эмоции, но главное отличие заключается в их проявлении.

Нередко можно услышать, что в современном мире сострадать и сочувствовать способны только верующие или бедные люди, а богачи ни о ком не думают, если это не способствует их благополучию. Есть мнение, что на сегодняшний день на одного поистине сочувствующего человека есть 1000 тех, кто завидует другим. Причиной подобного мнения выступает характер самой личности. Равнодушные люди не могут испытывать подобные чувства.

В обыденной жизни мы проявляем такие эмоции с учетом конкретных ситуаций. К примеру, один подаст просящему, а другой пройдет мимо. Наибольшее сострадание проявляется людьми по отношению к их пожилым родителям, заболевшим детям, друзьям.

Часто при проявлении сострадания мы можем обидеть человека, которому не нужна жалость. Кроме того, истинное сострадание наносит вред. Если доктор сострадает больному, чересчур переживает, то заболевает сам. Потому ему необходимо только сочувствовать, но не сострадать.

Проявить сочувствие – это выслушать собеседника, понять его эмоции. Для этого их придется пропустить через себя. Искренне сочувствующие люди расстраиваются и переживают точно так же, как и тот, кому это сочувствие требуется. Это вселяет в человека веру и помогает ему забыть тревоги. Сочувствие делает людей добрыми.

Зачем нужно сострадание человеку

Но зачем нужно сострадание и сочувствие? Если вы эмоциональная личность, и у вас чересчур проявляется данное чувство, то вы замечали за собой, что вам трудно чувствовать страдания других. Чужая отрицательная энергия обвивает вас, вы перестаете ощущать радость жизни. Сострадание воздействует угнетающе, забирает силу.

Нельзя чрезмерно погружаться в страдания других людей. Важно уметь остановиться и не нанести вред себе чужими несчастьями.

Кроме того, если постоянно сочувствовать одной личности, то это приносит вред и ей и вам. Постоянное сострадание становится причиной того, что вы неумышленно препятствуете осознанию ответственности за собственные действия страдающему человеку. По причине постоянного сочувствия личность ощущает свою слабость, нужду в посторонней помощи. Подобные люди не способны жить своей самостоятельной жизнью, им всегда требуется поддержка со стороны.

Потому важно не просто уметь сопереживать, но и ощущать границу, когда требуется оградить себя от чужих эмоций. Мера нужна во всем.

Как правильно сочувствовать человеку

Чтобы не нанести себе вред, необходимо знать, как правильно сочувствовать человеку:

требуется понять, кто вызывает подобное чувство – близкие или все окружающие? От кого идет ? Когда вы ощутите, что чересчур близко принимаете чужие переживания, . Не стоит окунаться в чужие проблемы. Поддержите человека, убедит его, что он не один. Но решение для ситуации ему требуется искать самому;
и возвращаться в исходное состояние, когда понимаете, что окунаетесь в чужие проблемы. Прерывайте беседу, пока не ощутите, что способны нормально понимать ситуацию. Запомните, что все ваши чувства воздействуют на организм. По этой причине для нормального состояния тела и души важно испытывать по максимуму ;

сумейте своевременно переходить от неосознанного сочувствия к осознанному действию. Всякий раз, когда стараетесь избавляться от сострадания к другим, вы почувствуете вину. Но не стоит считать себя человеком, лишенным сострадания. Для поддержки необязательно пропускать сквозь себя отрицательную энергетику. Выслушайте, но не переживайте чрезмерно сильно. Учитесь самозащите от негатива и излишнего сочувствия.

Конечно, важно оставаться добрым человеком. Все мы обязаны помогать друзьям и близким. Но делать это возможно и без вреда себе. Важно поддержать баланс собственного организма, чтобы почувствовать личное счастье.

Воспитание сочувствия и сострадания у детей

Стоит заметить, что с раннего детства серьезное внимание требуется уделить воспитанию в детях сострадания и сочувствия. Ребенок, который не способен проявить такие эмоции, вырастает , а иногда становятся истиной бедой родителей и себя самого.

Умение сострадать и сочувствовать другим есть только у тех детей, чьи родители показывают подобные пример своим поведением. Дабы малыш заботился и сопереживал другим, когда у них проблемы, необходимо с раннего возраста оградить его от наказаний.

Воспитать подобные качества в детях можно только собственным примером. Родителям важно показать ребенку, как следует себя вести.

Если мама и папа проявляют взаимную вежливость, а также вежливы с другими людьми, показывают заботу, то и малыш привыкнет аналогично себя вести. Исследователи выяснили, что в семье испытывать сочувствие и сострадание больше способны мужчины. Но ведь мы привыкли считать, что они сильнее, потому показывают меньше чувств. Когда женщине плохо, мужчина помогает, не просто сочувствуя, а проявляя сострадание и заботу. Он готов круглые сутки помогать любимой.

Что касается женщин, то они способны испытывать сочувствие короткий промежуток времени. Это потому, что при недомогании мужчины, женщина, видя его эмоции, сначала чувствует сострадание. Но потом, заметив, как он пытается показаться сильным, сострадание у женщины проходит.

Даже если мужчины высказывают жалобы на жизнь, они не готовы к состраданию окружающих. При проявлении сочувствия к мужчинам, есть шанс зацепить их самолюбие, ведь все представители сильного пола боятся казаться слабыми.

Чем руководствоваться в жизни

В некоторых ситуациях сложно понять, чем руководствоваться в жизни – разумом или сердцем. Не существует однозначного правильного ответа. Каждая ситуация требует особого подхода. Ошибаться способно и сердце, и разум.

Стоит проводить логический анализ ситуации, принимать важные решения, учитывая мнение разума и знания. Все мы каждый день используем опыт и знания на практике, пользуемся разумом. Большинство решений приходит принимать, используя веление разума, ведь некоторые вещи в жизни просто неуместны. Вы же не идете через дорогу, как вам хочется, без соблюдения правил. Это станет причиной катастрофы рано или поздно. Применяя знания, мы убеждаемся в безопасности, а только потом решаем, что предпринять.

Но если дело касается собственных эмоций, желаний, то разум становится мешающим элементом. В сердечных делах часто приходится жить сердцем, отключая логику. Часто человек не способен сделать что-то, поскольку боится последствий. Но в подобной ситуации лучше верить зову сердца, а не разума, чтобы в будущем не сожалеть.

Страхи и неспособность поверить в себя создаются умом, они базируются на накопленном опыте. Если ранее вам приходилось испытывать подобный страх, то при принятии решения сегодня, вы почувствуете страх и беспокойство. Это станет причиной нерешительности. По этой причине важно ставить перед собой цели, слушать сердце и действовать по его подсказкам.

- вызывающее жалость;
- вызывающее жалость, как последняя степень непрестижного, не «comme il faut» - презираемая слабость.

Для человека злого, всякая слабость презираема, всякая - жалкость. Это злой унаследовал от дикого, - верившего в правоту силы.

Ничтожество ценностей - вот единственная слабость, достойная не сочувствия, а презрения. Да и то сказать - презрения здесь достойна сама эта слабость, но не проявивший ее человек: ведь, в принципе, человек может быть лучше того, во что он верит. (Иначе, каких-то эпох человечество просто не пережило бы...)

Неумение признать себя побежденным, когда всем другим это уже очевидно, в борьбе за свою долю благополучия - жалкость сугубая: либо смешная, либо возмутительная, похожая на бунт. В этом пункте дикарь жесток особенно. - Но как по-настоящему жалок упоенный своим благополучием!

Можно было бы сказать, что мещанин - создание жалкое, если бы сама идея жалкости не была, по преимуществу, мещанской.

По сути, жалкость ничтожного человека должна бы возрастать с его самоуверенностью. Но тех, для кого «жалкость» - страшнейшее из определений, убеждает в значимости именно самоуверенность. Нахальство, говорят, второе счастье...

Жалкими бывают претензии, но не уверенность. - Амбиции убеждают - либо в силе, либо в жалкости: тот самый «один шаг»...

Смешное - синоним жалкого... Здесь в скобках следовало бы поставить два-три восклицательных знака: подумать только - не печальное! Не горькое! Ну как бы мы разъяснили инопланетянину, что нашей человеческой массе проявления слабости противны - или смешны?

Бессильное тем самым и бесправно. «Качать права» - убеждать в своем праве на то, чего не хватило сил просто взять - занятие презираемое, «жалкость».

Что такое, для толпы, «смешное»? - Непохожее. Тогда как вся сила человека толпы в его неотличимости. Вот и выходит, что смешное - самая презираемая слабость.

Чуждые ценности - если только не представляют опасности - смешны.

И даже, смешное - это хуже, чем просто жалкое. Человек жалок и не замечает этого, - смешно! Жалкость в квадрате...

Страдание чужим страданием, «эмпатия». Непосредственное проявление чувства самоценности чужой жизни (всякой жизни) - самоценности, являющейся единственным и достаточным обоснованием «золотого правила». Поистине, «нравственное чувство», -

но есть и другие смыслы -

- снисходительность более благополучного к менее благополучному - расположенная или презрительная;
- задетая жадность (жалость о потере).

Сочувствие спасает снисходительность от того, чтобы та была унизительной - зато снисходительность компрометирует само сочувствие. - Есть жалость и есть жалость.

В том, что собой являет наша жалость, обнаруживается все достоинство одних и все ничтожество других - именно ничтожество, - тех как раз, кто в жалости снисходит. Человек достойный ощущает беду другого скорее, как его пьедестал...

. «Нуждаешься в жалости - изволь быть жалким»!.. Но если кто и бывает жалок, такого найдешь среди тех, кто в жалости не нуждается.

Болит не то место, где у другого рана, не тело, - болит душа. Души хватает на всех.

Основная способность жалости - воображение. При условии доброжелательности, разумеется.

. «Кто не пережил этого, никогда не поймет...» - Ну, это просто - «знать и испытать - вещи разные». А вообще, уж кому свойственно такое понимание, понимает в принципе все. Понимает иной раз даже больше того, чем кто-то способен и испытать. И даже чем способен испытать сам: в представлении, чего-то нельзя пережить, на практике, оказывается - можно...

Может и правда жалость - это боль о нашей общей подверженности боли? - Но уж только не о том, как в это верят умы плоские, что и сам боишься испытать такую же: напротив, будь ты один застрахован от несчастья, жалость к несчастному стала бы непереносимой! Куда реальнее та же участь, что и погибшего, грозит его соседям по окопу - и все же им страшней было бы потерять своего молодого друга в мирное время, скажем, в больнице... Другое дело, что редко у кого достает воображения понимать такую боль, которая самому не грозит, - отсюда, видимо, и разбираемая идея.

Что сострадаешь чужой беде лишь потому, что она напоминает о возможности такой же с тобою самим - чепуха. Напротив, только то иной раз и может хоть как-то утешить, что, представишь: в конце концов, самое худшее произойдет и со мною («все там будем»)!

Мы жалеем попавшего в беду не потому, что воображаем на его месте себя, а потому, что можем вообразить себя на его месте... Безжалостным этого не понять!

Зачем человек жалеет? - Тайна сия неразрешима, потому что нет самой тайны: кто жалеет, а кто и нет.
Зачем надо жалеть? - Почему не спросить того, кто в этом нуждается? Тогда ответ будет совершенно очевиден. Притом, в такой нужде может оказаться любой.

По эгоизму своему люди полагают, будто каждый делает добровольно лишь то, что любит делать. Если такие проведают, что вы совершили что-то из жалости - они решат, что, значит, это вам так нравится - жалеть, и постараются предоставить вам такую возможность; развлечь, например, раздирающими душу рассказами...

Черствым, обычно, нравится все вызывающее жалость: сказывается потребность в остроте. (Искусство, как будто, чуть не целиком специализировалось на обслуживании этой потребности черствых!) - Черствость же некоторых - напротив, кажется не-допусканием до себя жалости, которая им будто бы слишком непереносима.

Лучшее лекарство от жалости - помощь делом; хорошо, если она возможна. Но выбрать для себя дело, требующее жалости - это уж или подвиг, или... или...

Лучшее средство утолить жалость находит совесть. Но она же и не дает уберечься от этой заразы.

Эгоизм и жалость встречаются вместе, в одном человеке; и даже, жалость эгоиста бывает особо острой - он-то знает цену боли... Но мирно жалость и эгоизм, ясно, не уживаются, а рождает их брак, обычнее всего, уродов, а то и чудовищ...

По шкале человечности, совесть выше стыда, а жалость выше и совести.

Совесть не то чтобы всегда права - но она независима и неподкупна, и в этом ее первое и величайшее достоинство. Точно таким же достоинством обладает жалость: ее не переубедит ничто, даже сама нравственность!

Основание автономии подлинной морали - не в особом кодексе, который она исповедует, а в этих двух чувствах, всегда остающихся равными самим себе, какой бы авторитет не пытался их оспорить, - совести и жалости.

Человечность - способность к жалости. Так что даже жалеющий себя - уже будто бы человечен... Тогда как бесчеловечность, бывает, сквозит даже и в героизме, в самопожертвовании...

Когда дурной человек попадает в беду и его становится жалко, мы даже не вполне неправы в этом чувстве: пока он жалуется, он волей-неволей расстается с идеей правоты силы и благополучия - становится на позиции человечности.

Нравственность - это предпочтение интересам каждого интересов некоего неопределенного целого, - настолько неопределенного, что и неясно, чьих же, собственно, интересов. - В этом смысле суждение Ницше, что сострадательность вредна - сугубо нравственно!

Жалость, точно, отбирает силы, тянет назад... Но только - зачем и силы, и что у нас впереди, если никого и ничего не стоит жалеть?

. «Долг сострадания» - невозможная вещь! «Долг чувства»! - Но вот долг ставить себя на место другого, долг воображения - это точно...

Жалость, если и «аффект», то и, конечно, «добродетель», - поскольку не существует без добровольной работы души - работы воображения. (Впрочем, раз ступив на эту опасную стезю, перестаешь быть над воображением властен, оно - мучит, крутится само, оно - снова - «аффект»...)

Между прочим: состраданию нет дела до того, есть ли оно добро или зло. («Пусть правая рука не знает, что делает левая» - отчасти и об этом.)

Сострадание - не добродетель. Или, скорее, сама добродетель: если оно есть, добродетелей и не нужно.

Жалость - единственное нравственное чувство, достойное этого названия; все прочие - скорее страх.

Жалость вполне асоциальна; не знает она ни целей, ни идеалов, ни иерархий. Так что в чем-то асоциальна и доброта. И даже добро.

Жалость в мораль не вписывается, она морали только мешает. Вопрос морали - вопрос о достоинствах и заслугах, - о том, что может и должно быть взвешиваемо, - процедура, жалости незнакомая.
(Кто-то, может, и не стоит сострадания, - самому состраданию об этом ничего не известно, - но нам легче в этом случае от сострадания отвлекаться.)

Смысл жалости в том, что она безусловна: сама свой закон. Скажем, изрекающий: «надо жалеть людей, а не животных» - говорит так, будто не знает, что такое жалость. «Надо», в применении к ней, не годится.

Как у одних жалость к животным - сама сентиментальность, упражнение в чувствительности на мелком предмете, - так у других в ней сказывается вся абсолютность - безусловность и безмасштабность - этого чувства.
Жалость к животным - проба на саму эту способность, - способность сострадания.

. «Аморальная жалость»? Бывает. - «Безжалостная мораль»? Редко бывает иначе!

Беды - раны, а жалость - если травма должна осложниться еще и этим - это фермент, не дающий крови сворачиваться и образовывать корку...

От жалости так же немыслимо избавляться, как от несчастной любви. Должно зажить, зарубцеваться само.

Жалость - это о ценности, не о цене. - Не умею выразиться понятнее. - К ней не подберешь равнозначного удовольствия, способного утешить...

Сострадание, если не живее, то - некоторым образом - абсолютнее страдания: оно не позволяет себе катарсиса... Не можешь утешиться, потому что главное - не в тебе.

Жалость - то, что Христос называл любовью. Неэгоистическая половина любви.

Дикарь жалеет, если любит. Цивильному же человеку удивительно и неприятно обнаружить в себе вдруг, что пожалел меньше того, кого меньше любил... А уж если ненавидел кого, и с тем случится несчастье - какой на душе осадок!

Одни люди жалеют, если любят, другим, пожалев, трудно не полюбить. - Так к умершему - чувствуешь уж не жалость, а любовь: какую-то абсолютную необходимость того, чтобы он существовал.

Может быть потому, что отсутствие непосредственного чувства жалости в религиозных людях видеть наиболее неприятно - от них ведь только и слышишь, что о добре, тут их признанная монополия - в них это отсутствие особенно заметно. (Впрочем, что жалости делать с авторитаризмом? А ведь религиозный дух - дух авторитарный. Потребность обосновать жалость какою-то высшей силой - не от того, ясно, что она сильна сама по себе.)

Религиозный человек будто спрашивает себя - с чего бы я стал кого-то жалеть? - и находит ответ: ради Бога... Но человек попросту добрый скорее исполнится жалости ко всему живущему, если в светлые загробные перспективы не поверит...

Для одних жалость - сострадание, - страдание за другого; для кого-то, все равно - лишь за себя (но это другая жалость). Жалко кого-то, поскольку он что-то для тебя значит и этому, с его бедой, что-то может угрожать. Чуть ли не то же, что ущерб собственности.

. «Тебе что, жалко?» - «Жалко» тут в смысле: жадничаешь. Вопрос сугубо имущественный. Подумать только: жалость и жадность явно когда-то значили одно и то же!

Для кого жалость - жадность, для того нет будто бы разницы между живым и неживым. Или, точнее, живым и реальным такой ощущает одного себя, а все прочее, вне его - только вещи, доставляющие ему удовольствия или неприятности; все только приобретения или потери. «Единственный и его собственность»...
(«Ты - все, что у меня осталось...» Каково? - Впрочем, оно может только звучит так дико, смысл же, скажем, такой: забота о тебе - единственное, что меня поддерживает. Что-нибудь в этом роде.)

Жалость - жадность; жалость - отдача...

ЖАЛОСТЬ К СЕБЕ

Вообще жалость - если не называть этим словом то снисходительное презрение, которое проявляют иногда даже и вполне жестокие люди по отношению к несчастным (видимо, как выбывшим из всеобщей войны всех со всеми за благополучие и потому уже не составляющим им конкуренцию) - вообще жалость, в собственном и лучшем смысле этого слова, есть со-страдание: у кого-то болит то, что у него болит, а сострадающего - болит душа за него. Жалость - душевная боль за другого; душевная боль, ясно - высшая степень неравнодушия; значит, это - особого рода любовь. Особенность ее в том состоит, что она - жалость - есть любовь чистая, без примеси корысти или эгоизма; любовь не собственническая, не для меня, а для (таким образом) любимого.

Повторю, сострадание - это не то же страдание, которым поражен страдающий. Это - любовь. Та самая, между прочим, что разумел под «любовью» Христос.

Действительно: если у меня лично что-то болит, что-то не получается, я чего-то боюсь - то обычно я не испытываю «жалости» к себе: я испытываю боль, досаду или отчаяние, страх и так далее. Я не раздваиваюсь так, чтобы одно лицо мое страдало, а другое со-страдало бы ему, и тем самым любило бы его (меня самого). В нормальном случае это не нужно, этого и не происходит.

Когда же возникает «жалость к себе»?

1. В случае трудных, несчастливых отношений с другими людьми, особенно, конечно, с близкими или любимыми: в случае, когда человеку является потребность восполнить дефицит их любви к себе.

Тут человек (по крайней мере некоторые люди) невольно принимается воображать себя в ситуациях, когда его объективно придется жалеть, и, следовательно, волей-неволей любить. Вот эта-то работа фантазии может быть названа жалостью к себе. Человек представляет себя на месте тех, кто вынужден будет его жалеть («вот умру, и тогда…») и таким образом сам себя жалеет.

2. В случае явной самовлюбленности. Вообще нормальный, духовно зрелый человек себя в буквальном смысле не любит , то есть не проявляет признаков влюбленности – он себя уважает и хочет видеть достойным собственного уважения, а также, что только естественно, заботится о себе; он не проявляет, в отличие от самовлюбленного, того упоения от себя, для которого и безразличное становится восхитительным, а дурное милым и т.д. Любовь - это когда на двоих, будто бы, одна душа (и все твое самое дорогое – в другой ее половине). Самовлюбленность, напротив – это когда душа (самовлюбленного) двоится, сама себя обозревает, питает к себе нежность и любуется собой, как другой.

(Если в раздвоение рефлексии загоняет человека, как правило, его совесть - его способность самоосуждения - то раздвоение самовлюбленности, понятно, этому прямо противоположно, это самолюбование.)

Вот тут-то жалость к себе - дело самое обычное и даже неизбежное. Жалость, как сказано - это чистая любовь, и самовлюбленный, если испытывает огорчение от чего-либо, наверняка найдет компенсацию этому огорчению в удвоенной, точнее, бесконечно умноженной порции этой любви - жалости к себе.

3. К этому остается добавить, что и в ситуации дефицита ответной любви может оказаться каждый, и никто не лишен вполне любви к себе. Потому чувство жалости к себе в какой-то мере знакомо, наверное, каждому.

СОЧУВСТВИЕ

- то же, что понимание; то же, что эмпатия; то же, что жалость.

- симпатия к целям и ценностям другого (это чаще всего именуется «пониманием»);
- собственно понимание - понимание целей и ценностей другого и соответственно тех чувств, которые он может испытывать в рассматриваемых ситуациях;
- ощущение чувств другого человека как своих - и соответственно определенная симпатия к нему, до некоторой степени (в какой это вообще возможно) независимо от его целей и ценностей (это - эмпатия);
- в ограниченном смысле - сострадание (жалость), ощущение чужой боли, как своей (вообще же, сочувствие - это, по смыслу слова, и со-радость тоже).

Примечательно, что слова «сорадость» (в отличие от «сострадание») в языке нет.

Сочувствие? - Достаточно развитое воображение.

Трудно разделять чувства другого, если не разделяешь его ценностей. И ждать от кого-либо такого сочувствия было бы вполне несправедливо.
Но, наверное, чтобы хоть как-то понять чужие ценности, нужно-таки попытаться ему посочувствовать.

Сострадать другому в том, что не счел бы бедой для себя, и сорадоваться в том, чего не хватает самому, вот - великодушие.

Страдающий не должен желать, чтобы с ним заодно страдали другие - но лишь понимали и учитывали; счастливый не должен верить, что его счастья достаточно для счастья другим.

В сострадании больше справедливости, чем в сорадости - хотя бы уже потому, что радующийся в сочувствии не так и нуждается. На известное сострадание вправе рассчитывать каждый, на сорадость - разве что близкие.

Если сорадуемся мы не так остро, как сострадаем, то ведь и собственную радость не ощущаем так остро, как свое страдание.

Если удача, привалившая ближнему, не оставила в вас ни капли неприятного чувства - это уже можно назвать сочувствием!

. «Понять» не существует совершенно отдельно от «посочувствовать», «посочувствовать» - от «испытать симпатию». Понимание - тот минимум симпатии, на который каждый вправе рассчитывать.

Понимание - минимум сочувствия, которым мы обязаны ближнему, и максимум сочувствия, которые мы вправе от ближнего ожидать.

Как все очень правильные вещи, правило «не жаловаться» имеет не одно, а много оснований. Во-первых, жаловаться даже несправедливо, уже потому, что плохо на этом свете так или иначе всем. Во-вторых, это бессмысленно, так как дурное настроение лучше не фиксировать. В третьих, это и опасно, так как обнаруживать слабость - провоцировать в других дурные инстинкты:

Лучше, хуже идут дела - но самое главное основание для дурного настроения всегда при каждом смертном: И потому оно заразно.

Жаловаться на плохое настроение - все равно что на других кашлять или чихать.

Сострадание - чувство мучительное и неотвязное.
Но большинству людей это чувство свойственно мало, у них жалость того же корня, что жадность, и таким бескорыстная сострадательность в других кажется либо самомучительством (тебе-то что? зачем вообще об этом думать?), либо сентиментальностью (если сострадаешь, значит, нравится сострадать).

Сострадание все-таки не вполне сводится к страданию - ведь не одно и то же жалость к другому и жалость к себе. Во всякую жалость входит сравнивание. В жалости к другим это сравнивание - совесть; в жалости к себе - зависть.

Сострадание, как раз, и не позволяет катарсиса: если практическая помощь страдающему невозможна, оно безысходно.

ЭМПАТИЯ

(по-русски - сочувствие)

- стимулирующие друг друга сочувствие ближнему и понимание ближнего, которыми определяется и соответствующее - в высшем смысле слова нравственное - поведение по отношению к нему.

Эмпатия - сочувствие другому человеку через понимание его, и понимание другого через сочувствие к нему, плюс естественно вытекающая из этого тандема человечность - невозможность не учитывать его интересы.

Жестокость есть упоение властью, своей возможностью подавить чужую волю вплоть до последнего предела, и, соответственно, есть упоение несочувствием (антоним эмпатии), - и вот, как ни страшно это наблюдать, для слишком многих она тоже заразительна (толпа, наблюдающая за дракой, всегда на стороне побеждающего:). - Назвать ли сочувствие насильнику тоже - «эмпатией»?..
Разумеется, нет. Вот главное, что нужно понять, осмысляя этот феномен. - Эмпатия - это не какие-то возбуждаемые соответствующими представлениями инстинкты , среди коих - и сопернический, и стадный, и охотничий и пр.; это - чувство, неразличимое от понимания: от способности, противоположной инстинктивному в нас. Такое сочувствие предполагает истинную ценностную шкалу чувств. По этой шкале жизнь, сохранение жизни, избегание физических страданий, возможность реализовать вложенные в нас природой требования (осуществить любовь, семью, для кого-то и творческий потенциал), некоторые облегчающие жизнь удобства - вот, в убывающем порядке, важнейшее. Важнейшее, получается, есть то, что избавляет от реальных страданий. Так, скажем, азарт преследования, как бы ни был заразителен (если уж нашему охотничьему роду вообще свойствен) - естественно, ничто перед страхом и отчаянием преследуемого, и на их фоне отвратителен. Короче говоря, эмпатия - это не всякое сочувствие, это - сострадательность.

Эмпатия - это сочувствие понимающее, то есть сочувствие по истинной шкале чувства, в которой абсолютна воля живого к сохранению жизни, и важность всего прочего определяется степенью отношения к этому абсолюту; соответственно, она - сострадательность.

Эмпатия - это и есть человечность.
Человечность же - это подлинная, порвавшая со своей архаикой нравственность. Различие в том (см. статью Словаря «Нравственность и человечность») - что архаичная нравственность строится на «долге» (явном или скрытом принуждении), подлинная же - на сострадательности.

Подлинно нравственное (человечное) отношение к ближнему строится не на чём ином, как на сострадательности. Действительно: чем менее приходится ближнему, буквально, сострадать, тем менее мы ему обязаны вообще каким-нибудь отношением, а в основном должны воздерживаться и от всякого непрошеного участия в его судьбе - уважать его свободу:

Добрый человек сочувствует и тем, кому в общем лучше, чем ему самому. Они ведь не виноваты, что ему ещё хуже:

Есть злые люди, не способные к жалости, и есть - способные, но реагирующие на неё в себе с особым озлоблением, как на внутреннего врага.

ДОБРОТА

- будто бы, «расположение делать добро», –

какового расположения и злым, бывает, не занимать, – потому и «будто бы»; вопрос в том, что понимать под добром. Но давайте понимать под добром именно то, что понимает под ним доброта! - А это уж знает и добрый и злой. Итак, она -

- склонность облегчать, где можно, всякую жизнь, -

не слишком добрым это кажется пресно, мелко, иногда смешно, а злым - смешно, глупо, а иногда и возмутительно. Трагедия живого, состоящая в том, что насилие жизни над жизнью неизбежно, родит в последних скорее праведный энтузиазм. - Конкретизируя, доброта -

Способность сострадать и жертвовать состраданию (благополучием и даже принципами); чувство добра (понимаемого как способствование живому, чувство ценности всякой жизни), опережающее чувство долга или идущее с ним вразрез, -

ведь хотя долг - это именно долг добра, самодовлеющий долг, скорее, есть прибежище и оправдание формализма, черствости и даже настоящей злобности. - Кстати, видно, что доброта -

- то же, что в своем лучшем смысле гуманность.

Доброта - не одна из добродетелей, а, точно, единственная добродетель. То есть, без нее - ничто не добродетель.

. «Доброта» имела раньше смысл - «красота» (похоже, как «хорошенький» - от «хороший»). К счастью, мы учимся их различать, но все чудится в том какое-то глубокое значение.
...Есть в ней известное отношение к красоте; именно - это радение о моральной гармонии мира. Вообще же гармония может быть и недоброй.

. «Доброта» употреблялась, как «красота», а «добро» - и по сей день, как «имущество»...

В доброте безусловно есть и красота, но только если ей безусловно нет до красоты в себе дела.

Не требуйте от доброты эстетичности. Постарайтесь ее в доброте разглядеть.

Доброта может быть и не красива - она прекрасна!

Всякий недостаток в себе заставляет, что называется, «комплексовать» - в том числе и недостаток доброты. И это несмотря на дружное общее презрение к ней, от снисходительного до самого агрессивного. Ведь и само презрение это - знак «комплекса»...

Доброта, как стремление делать добро, и доброта, как способность сострадания, различаются так же, как, скажем, охота писать картины и талант к этому.

Сострадание - воображение - талант. Почти синонимы. Как и: черствость - притупленное восприятие - бездарность.
Художник - кто больше и острее других видит. И добрый так же.

У правосудия на глазах повязка: оно слепо, «не взирает на лица», - и в этом большой смысл. У праведности - также. Увы. Но что бы мы сказали о доброте - с завязанными глазами?

. «Я глупый: я добрый!» - Это значит: я совершаю благодеяния, хотя и отчаиваюсь, что мне не платят за них благодарностью.
... Но и то сказать, что добрых ищут, как «ищут дураков».

Добрый мучает злого, как загадка, пока злой не поймет, наконец, что для него добрый: это его пища!

Сказал бы хоть кто-нибудь: моя доброта глупая, - не в смысле, что не приносит мне пользы, а в смысле, что причиняет своим подопечным вред...

. «Моя доброта принесла вред. Какая неблагодарность!»

Глупая доброта - чаще всего такая, что помогает, так сказать, телу и вредит душе. С другой стороны, доброта, посягающая на душу - тот же деспотизм.

Если твоя доброта не делает тебя умнее - берегись, - натворит бед.

. «Не навреди!» - Любопытная заповедь. Разве кто-нибудь ставит такую задачу - вредить? А уж если ставит, простым призывом его не удержишь! - Но в том дело, что помощь - уже вмешательство, - такая штука, что на одну возможность добра доставляет бесчисленное множество возможностей зла.

Итак, пусть эта медицинская заповедь станет заповедью вообще всякой доброты. «Не навреди»: «помни, что навредить куда легче, чем исцелить».

. (Хотя кому-то «не навреди!», как принцип - покажется оправданием равнодушия. И правда - если надо всерьез спасать, этот принцип не оправдывает бездействия. Может быть и преступен.)

Что «добрый человек не тот, кто хочет делать добро, а тот, кто не может сделать зла» - странная истина, но истина, - из тех, к каким приходишь самыми разными путями и каждый раз кажется, что данный случай исключительный, а вообще же дела обстоят наоборот... Так чем плохо - хотеть делать добро? Было бы прекрасно - но мы делаем добро и затем, видимо, чтобы отстоять свое понимание добра, - а это уж такая агрессия, что ли; делать же то добро, которое сам не считаешь добром - гиблое дело, и себе не простишь, да и не выйдет...

Зло как-то приметнее добра. Поэтому вернее не ошибешься, если не станешь делать зла, чем если станешь «делать добро». И потом: величайшее добро для людей - свобода. Не трогать их - уже добро!

Охота творить добро - в воле, а сострадание - не в воле: либо есть оно, либо его нет. - Выше не то добро, которое «хочет...», а то, которое «не может не...»; выше добро-сострадание. Оно- то, как раз, и умнее: хорошо, если есть добрая воля, но куда ей - без доброго чутья.

Добрый человек - не тот, кто хочет делать добро, а тот, кто не может его не сделать: кого сострадание насилует (в отличие от сентиментального, кого сострадание скорее занимает).

К проблеме «долга и склонности» (долга и доброты). - Можно, конечно, рассматривать сознательную доброту несострадательного человека как ту «малую лепту», что вносит нищий «от скудости своей», и потому более ценную, чем большую, но непроизвольную, от душевного богатства доброту сострадательного. Пожалуй; «скудость» оправдывает малость «лепты»; не доброта, так пусть хоть долг. Но стоит ли, на этом основании, превозносить «скудость»?

Не помешать злу - какое уж там сострадание! - выходит, зло. - Вот добро, которое необходимо делать. («Непротивление злу насилием» я понимаю так: непротивление меньшему злу большим, ведь насилие - зло абсолютное! Насилию же противиться силой, ясно, сам Бог велел.)

. «Трудно быть добрым». Это:
- доброта предполагает душевную боль;
- добро есть и «труд» - долг; «добрым быть трудно»;
- трудно предвидеть и учитывать последствия своей доброты, но и это - долг.

. «Не ведают, что творят!» - Каких, однако, ухищрений стоит добрым оправдание злых, и все для того, чтобы «с чистой совестью» оставаться, и для них тоже, добрыми!

З адумывались ли вы когда-либо над вопросом: “Какая разница между жалостью и состраданием?” Казалось бы, эти слова так похожи между собой, а жалеть кого-то или сострадать одно и то же. Но нет, не одно и то же, а между жалостью и состраданием есть огромная разница. В чём она заключается? Попытаемся разобрать в этой статье.

СОСТРАДАНИЕ = со + страдание , когда ты в состоянии разделить то, что в данный момент времени чувствует и переживает другой человек, разделить его боль и его радость. Быть единым с другим.

ЖАЛОСТЬ = жало + ость , когда жалеешь кого-то, судишь, вешаешь на него бирку "неудачник", "никчёма", "калека", жалишь его своим суждением, унижаешь, себя же возвышаешь. Многие любят пожалеть, дабы возвыситься в сравнении с другим. И многие любят жалость к себе, так как "питаются" эманациями жалости.

Жалость к людям угнетает, к себе - унижает.
Жалость способна уничтожить человека, так как чем больше в его жизни жалости, тем меньше желание бороться с трудностями.
Жалость - самое ужасное чувство, которое можно испытывать к человеку.
Жалость - это нечто жалящее тебя самого, а сострадание - это соединение с чужим страданием.

Сострадание - это самое мощное орудие для устранения неведения и увеличения мудрости
Будда Шакьямуни

Сострадание - не качество. Оно - Закон Законов, вечная Гармония, Сама Мировая Душа; беспредельная вселенская Сущность, Свет пребывающей Правды, лад всех вещей, Закон вечной Любви.
Чем более ты сольёшься с ним, растворишь своё бытие в едином Бытии, чем более Душа твоя войдёт в единение со всем сущим, тем полнее превратишься ты в СОВЕРШЕННОЕ СОСТРАДАНИЕ.
Таков путь Архата, по которому грядут Будды Совершенства.
(из книги Кхенчен Палден Шераб Ринпоче и Кхенпо Цеванг Донгьял Ринпоче «СВЕТ ТРЁХ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ»)

В сострадании заложена великая жемчужина Тайного Знания. Все Бодхисаттвы, все святые, все подвижники устремлялись по этому пути
Рерих Н.

"В сострадании сокрыта любовь такой силы, что она больше обычной любви. Если ты сострадаешь другому, то начинаешь любить его сильнее... Человек духовный - весь одно большое сострадание. Изнемогает, сострадая другим, молится, утешает. И, хотя берёт на себя чужие страдания, всегда полон радости, так как Христос отнимает от него его боль и утешает духовно" . (Старец Паисий Святогорец)

Сострадание - особое качество души человека, готовность без раздумий оказать помощь ближнему.
Сострадание - это внешнее выражение деятельной внутренней любви к ближнему.
Сострадание - это готовность прочувствовать и принять на себя боль другого человека, физическую или душевную.
Сострадание - это чуткость и внимательность к окружающим, неподдельное уважение к их интересам и их переживаниям.
Сострадание - это умение при любых условиях действовать так, чтобы не причинять вреда окружающим людям.
Сострадание есть венец Будущего.
Сострадание - чувствовать тоже самое, что чувствует другой, в определённой степени - отождествление на уровне чувств.
Сострадание ко всем живым существам, основанные на понимании Относительной Истины: бренности, изменчивости, тягостности сансарического существования и желание избавить живых существ из этой участи.
Суть сострадания - не в увеличении материальных благ, а в очищении сознания от обусловленности ими.

В чувстве жалости всегда есть оттенок превосходства, высокомерия. Когда вы жалеете кого-то, вы смотрите на этого человека сверху вниз, невольно думая, что он беспомощный и ни на что не способный неудачник. Это чувство не имеет ничего общего с состраданием. Поэтому человек не должен жалеть других. Он должен чувствовать к ним сострадание. То есть, он должен ставить себя на место других: «Если бы у меня были такие же проблемы и страдания, каково бы мне было? Это было бы ужасно! У других людей такие же чувства…» Затем он желает, чтобы никто, даже ваш враг, никогда не испытывал таких мучений, чтобы все они избавились от этих страданий. Это и есть сострадание. Объект сострадания - это страдающие живые существа. А аспект сострадания - это желание, чтобы они освободились от страданий. Когда этот объект и аспект соединяются в уме, возникает чувство сострадания. Те, кто просит жалости, ищут подтверждения для их страданий.

Жалость - это деструктор , внедрённый в сознание хищниками и разрушающий как того, кто жалеет, так и того, кого жалеют.

Сострадание - это ощущение чужой боли как своей, стремление к уменьшению этой боли, к уменьшению общего количества страданий на свете. Сострадание - это умение при любых условиях действовать так, чтобы причинять как можно меньше вреда окружающим существам.

Жалость же - это констатация слабости, неспособности или «ущербности» другого существа по сравнению с собой, констатация его страданий с некоторой дистанции.

Жалость подразумевает отдельность, изолированность. Сострадание же - целостность.

Жалость порождает поток разрушительной энергии, потому что жалея, человек обычно признаёт ущербность объекта жалости, его неспособность самостоятельно выйти из сложных ситуаций. В конце-концов жалость - это признание за другим положения жертвы: «Бедненький, несчастненький, как тебе плохо…» И этот образ вкладывается в чувство жалости. Иными словами, тот, кто жалеет кого-то, намеривает объект жалости ещё глубже в тьму и несчастья, посылая ему свои образы его ущербности.Жалость приучает к слабости и бездействию. Жалея себя, человек часто с удовольствием делится личной ношей с окружающими, перекладывает на кого-то ответственность за свои действия, требуя понимания или поддержки.

Сострадание, в отличие от жалости, всегда развивается внутри. Чтобы испытывать его, требуется способность ощущать себя таким же проявлением части великого Космического проявления , как и окружающие. Это ощущение позволяет смотреть на других, не содрогаясь, но и не умиляясь, сохраняя спокойствие, как наедине с собой, перед зеркалом.

Настоящее сострадание - это не эмоциональное переживание [за себя и о себе], это духовное видение страданий другого человека такими, какие они есть на самом деле в душе человека. Настоящее сострадание успокаивает страдающего, так как другой, любящий его, берёт на себя боль. Сострадать - быть на месте страдавшего, оказаться в его шкуре, прочувствовать его боль. Жалость - это понимать о том, что человек в беде, но при этом радоваться, что сам не в таком положении. Жалеть - часто переходит в высокомерие, ощущение превосходства.

Сострадание всегда активно; оно всегда заставляет искать путь к уменьшению страданий - не просто к утешению, не к деланию вида, что «всё хорошо», когда всё плохо, но именно к поиску выхода из сложившейся ситуации. Ощущение абсолютного равенства всего перед всем, сопряженности себя со всем остальным миром, кардинальным образом переиначивает видение и переживание бытия, устраняя ощущение жертвы и происходящие из него страдания.

Жалость увеличивает количество страданий: к страданиям того, кого жалеют, прибавляется и негативное состояние самой жалости. Сострадание же заставляет двигаться от страданий, и поэтому оно может сочетаться с радостью. Когда чувствуешь, что действительно помогаешь кому-то, испытываешь радость.

Таким образом, человек стремится к состраданию, но избегает жалости, поскольку он стремится к силе и свободе, а не к слабости и зависимости.

Сострадание ничего не имеет общего к гордыне и жалости. Всегда главной и единственной задачей сострадания есть конкретная и практическая помощь тем, кто в ней нуждается. Мудрые родители иногда в воспитательных планах могут применить и ремень к своим непослушным детям, но такое применение детям будет весьма полезно.

Жалость и сострадание - явления разного порядка. Жалеющий погружается в сумерки сознания жалеемого и увязает в них. Сострадание, наоборот, возвышает, поднимает страдающего до себя, окружая его Светом, надеждой и бодростью духа, и несёт ему радость. Надо научиться сострадать, не снижая своего сознания, то есть не теряя его светоносности. Снисхождение отнюдь не означает, что дающее и помогающее сознание заражается отемнённым состоянием человека, которому оказывается помощь, хотя сострадание и может принять на себя боль другого. Нужно учиться помогать, не заражаясь вибрациями того, кому оказывается помощь. Но такая помощь не должна исключать ни сочувствия, ни понимания, ни отзывчивости на чужое горе.

Сострадание - чувство достойное, но жалость опасна тем, что легко заразиться переживаниями жалеемого и вместе с ним очутиться в яме омрачения и отчаяния. Сострадание и жалость отличаются друг от друга. Сострадание действенно. Жалость погружается в переживания жалеемого и увязает в них, умножая их силу, но не рассеивая их. Фактически помощи жалеемому не оказывается. Сострадание горящего сердца облегчает страдания того, кто нуждается в помощи, своими светоносными излучениями. Оно не считается с сумеречным состоянием страдающего, но светом своим заливает его. Своё утверждает сострадающий в другом сознании, но отнюдь не то, чем наполнено сознание страдающего. Граница между состраданием и жалостью очень тонка, и, если не научиться её различать, ущерб неминуем, и для жалеемого, и для жалеющего. И, если сострадающий омрачается и теряет равновесие, то какая польза от такого сострадания? Границы между состраданием и жалостью переступать нельзя.

Сострадание - это чувствовать чужую боль как свою, причём не задумываясь, и совершенно естественно (поскольку это одно из качеств сердца); тем самым облегчая боль страдающего. Сострадание - чувство важное и благородное, опять же потому, что является естественным качеством сердца. Жалость, в свою очередь - от разума и эго.

Сострадательный ум подобен переполненному сосуду: это неисчерпаемый источник энергии, решимости и доброты. Он подобен зернышку: взращивая в себе сострадание, мы одновременно развиваем и другие положительные качества - умение прощать, терпимость, внутреннюю силу и уверенность, необходимую для преодоления страха и беспомощности. Он подобен эликсиру, ибо помогает преобразовывать неблагоприятные ситуации в благоприятные. Вот почему, проявляя любовь и сострадание, мы не должны ограничиваться кругом семьи и друзей. Неверно было бы также утверждать, что сострадание - это удел духовных лиц, работников здравоохранения и социальной сферы. Оно необходимо каждому члену общества.

Для людей, идущих духовным путём сострадание является жизненно важным элементом духовного этого пути. В целом, чем больше в человеке сострадания и альтруизма, тем выше в нём готовность трудиться ради благополучия других существ. Даже если он преследует личные интересы - чем сильнее в нём сострадание, тем больше будет в нём мужества и решимости. Все мировые религии сходятся в том, что сострадание играет важную роль. Они не только восхваляют сострадание, но и уделяют большое внимание его продвижению в человеческом обществе.

Сострадание не даёт нам уйти с головой в собственные конфликты и стрессы. Под влиянием сострадания мы склонны уделять больше внимания страданию и благополучию других существ, и нам легче, оттолкнувшись от собственного опыта, понять чужое страдание. В результате происходит некоторое смещение перспективы, и в некоторых случаях мы начинаем иначе воспринимать и те страдания, боль и проблемы, которые выпадают на нашу долю. То, что прежде было просто невыносимым, теперь представляется менее значимым - даже ничтожным. Таким образом, у человека альтруистичного и сострадательного непременно возникает чувство, что его собственные проблемы и конфликты вполне можно выдержать. Неприятностям и трудностям гораздо сложнее нарушить покой его ума.

Чистое сострадание обладает силой удалить все кармические омрачения и препятствия на пути к просветлению . Когда внутренняя мудрость раскрыта, ваше понимание относительной и абсолютной истины увеличивается по мере продвижения к просветлению. Будда много раз говорил, что сострадание - это самое мощное орудие для устранения неведения и увеличения мудрости.

Иллюстрация к этому - история про Асангу. Он был важным индийским учёным, родившимся примерно через пятьсот лет после Будды, где-то в начале христианской эры. В молодости Асанга отправился в Университет Наланда, прославленный древнеиндийский монастырь и первый настоящий университет в мире. Хотя Асанга стал великим учёным, у него всё ещё были сомнения относительно некоторых учений. Он расспрашивал многих ученых и осознавших мастеров, но никто из них не мог развеять его сомнений. Он решил практиковать визуализацию Майтрейи, будущего Будды, думая, что как только он увидит Майтрейю, он найдёт ответы на свои вопросы. Получив посвящение и наставления, он отправился на гору в Индии и медитировал на Майтрейю три года.

Асанга думал, что через три года у него будет достаточно силы, чтобы встретиться с Майтрейей и задать ему свои вопросы, но к этому времени он не получил никаких знаков. Через три года он устал и лишился вдохновения, и поэтому покинул свой ретрит. Спускаясь с горы, он пришёл в деревню, где собрались люди посмотреть на старика, который делал иголку, натирая большую железную палку куском шёлка. Асанге было трудно поверить, что кто-то может сделать иголку, натирая железный шест куском шёлка, но старик заверил его, что это возможно, показав ему три иголки, которые он уже сделал. Когда Асанга увидел такой пример великого терпения , он решил продолжить свою практику и вернулся в ретрит еще на три года.

В течение следующих трёх лет у него было несколько снов о Майтрейе, но он всё ещё не мог видеть Майтрейю. Через три года он почувствовал утомление и усталость, и снова решил уйти. Спускаясь с горы, он увидел место, где вода капала на камень. Она капала очень медленно, одна капля в час, но эта капель проделала большую дыру в скале. Увидев это, Асанга вновь обрёл мужество и он решил вернуться в ретрит еще на три года.

На этот раз у него были хорошие сны и другие знаки, но он всё ещё не мог ясно увидеть Майтрейю и задать ему свои вопросы. Он снова ушёл. Спускаясь с горы, он увидел маленькую дыру в скале. Место вокруг дыры было отполировано птицей, которая терлась крыльями о камень. Это заставило его снова принять решение вернуться в пещеру еще на три года. Но и через этот трехлетний период он всё ещё не мог видеть Майтрейю. После двенадцати лет у него не было ответов, поэтому он покинул свой ретрит и пошёл вниз по склону.

По пути он наткнулся на старую собаку возле деревни. Когда она гавкнула на него, Асанга увидел, что нижняя часть её тела была изранена и покрыта блохами и червями. Подойдя поближе, он увидел, что собака ужасно страдает и почувствовал к ней великое сострадание. Он подумал обо всех тех историях, в которых Будда Шакьямуни отдавал себя живым существам и решил, что пришло время отдать своё тело этой собаке и насекомым.

Он пошёл в деревню и купил нож. Этим ножом он отрезал мясо со своего бедра, думая убрать червей с собаки и поместить их на свою плоть. Затем он сообразил, что если он будет убирать насекомых пальцами, они умрут, потому что они очень хрупкие. Поэтому он решил убирать насекомых языком. Он не хотел смотреть на то, что он будет делать, поэтому он закрыл глаза и протянул язык к собаке. Но его язык попал на землю. Он пробовал снова и снова, но его язык продолжал касаться земли. Наконец, он открыл глаза и увидел, что старая собака исчезла и вместо неё был Будда Майтрейя.

Увидев Будду Майтрейю, он был очень рад, но в тоже время несколько расстроен. Асанга практиковал так много лет, и только когда он увидел старую собаку, Майтрейя явился ему. Асанга начал плакать и спросил Майтрейю, почему он не показал себя раньше. Майтрейя ответил: "Я не был несострадательным к тебе. С первого дня, когда ты пришёл в пещеру, я всегда был с тобой. Но до сегодняшнего дня омрачения заслоняли твоё зрение. Теперь ты видишь меня из-за своего великого сострадания к собаке. Это сострадание удалило твои омрачения до такой степени, что ты можешь видеть меня." После этого Майтрейя лично обучил Асангу текстам, известным как Пять Учений Майтрейи, которые являются очень важными текстами в тибетской традиции.

Контакт Асанги с Майтрейей родился из сострадания. Только благодаря состраданию его омрачения растворились. По этой причине Гуру Падмасамбхава учил, что без сострадания практика дхармы не принесёт плодов, и, на самом деле, без сострадания ваша практика станет гнилой.

В Тибете принято говорить, что от многих болезней помогает только одно средство - любовь и сострадание. Эти качества - наивысший источник человеческого счастья, а потребность в них заложена в самом сердце нашего существа. К сожалению, любви и состраданию давно уже не находится места во многих областях общественной жизни. Эти качества принято проявлять в семье, в собственном доме, а их демонстрация в обществе рассматривается как нечто неуместное и даже наивно простодушное. А ведь это трагедия. В практике сострадания усматриваться не признак оторванного от реальности идеализма, но наиболее действенный способ соблюсти интересы других людей, равно как и свои собственные. Чем больше мы - как нация, группа или отдельно взятый индивидуум - зависим от других, тем выше должна быть наша заинтересованность в их благополучии.

Практика альтруизма открывает перед нами огромные возможности для поиска компромисса и сотрудничества - мы не должны ограничиваться одним признанием живущего в нас стремления к гармонии.

Желаю всем развивать в себе качество сострадания, на благо всех живых существ.

материал частично взят с сайта Блог Энмеркара

Возьмем определение жалости (Википедия):

« Жалость - одна из форм чувства дискомфорта, часто приобретающее вид снисходительного сострадания . Объект жалости воспринимается как «жалкий», т.е. униженный в своем несчастном положении, но вместе с тем ценный. Жалкий человек обозначает себя через жалобу, которая обозначает недостаток причиненный либо самим ходом вещей, либо другим существом. В то же время отсутствие жалости делает человека «безжалостным», т.е. жестоким. В этом случае жалость приближается к милосердию. Однако иногда в жалости может преобладать мотив превосходства. Также жалость может возникать по поводу утраченных вещей. Можно жалеть утраченное время, вещи или погибших существ («Птичку жалко»). Здесь жалость приближается к печали.

В то же время жалость к себе часто трактуется как негативное чувство, мешающее собственному саморазвитию. С этой точки зрения, жалость консервирует несчастное положение и принимает его как объективную данность. Здесь жалость приближается к снисходительной любви, прощающей слабости».

«Дискомфорт» — неприятные ощущения, переживания, доставляющие человеку неудобство, если речь о физическом дискомфорте — неуютные, стесняющие условия существования, одежда, обувь не по размеру, боль и т.д . В общем — дискомфорт — это когда «неудобно», когда если устранить источник дискомфорта — в остальном все будет хорошо. В случае с жалостью — получается, если пройти мимо того, кто вызывает жалость — жизнь прекрасна, а вот это, что-то такое маленькое, жалкое, не дает жить сытой жизнью, не дает забыть о том, что кому-то бывает хуже, чем нам или не дает (если источник в нас) возможности расстаться со слабостью считать себя самого самым несчастным.

«Если рядом с тобой кто-нибудь умирает, ты этого не чувствуешь. В этом несчастье мира. Сострадание — это не боль. Сострадание — это скрытое злорадство. Вздох облегчения, что это не ты и не тот, кого ты любишь»

— Эрих Мария Ремарк, «Возлюби ближнего твоего»

«Но нищих надо бы совсем уничтожить! Поистине, сердишься, что даешь им, и сердишься, что не даешь им.

И заодно с ними грешников и угрызения совести! Верьте мне, друзья мои: угрызения совести учат грызть»

— Фридрих Ницше, «Так говорил Заратустра»

А чем, собственно, плоха жалость? Можно услышать такие ответы, как: «она унижает», «тормозит саморазвитие (жалость к себе)», «в целом негативное чувство.. не знаю почему» и т.д.

Кого она унижает? Да, ноты сожалений в словах тех, кто ждал от тебя победы, но разочаровался в связи с «проигрышем» — неприятны… Когда кто-то недолюбливает другого и, в случае каких-то неудач последнего, решит «уколоть» не иначе, как посочувствовать несчастному… Это оскорбительно.

Мы все хотим быть «на коне», сильными, уверенными в себе, хотим либо, чтобы нам завидовали (пусть и не все признаются), либо относились уважительно . Жалость без наивного, милого подтекста — действительно унижает достоинство человека. Но задевает до глубины души, ранит прямо в сердце, вызывает бурную реакцию — тогда, когда на самом дело «за дело задело». Сострадание может больно укалывать тех, кто излишне поглощен своей персоной, полон гордыни, страдает нарциссизмом и не способен принять себя «без понтов», таким, какой есть.

Когда люди сильно чураются жалости и отряхиваются, оправдываются, сюплют обвинения в адрес «пожалевшего» — это гордыня, а не гордость. А между гордыней и гордостью, бывает, проходит весьма тонкая грань. Но все мы люди, и хоть тысячу раз исключим гордыню из списка своих недостатков — бывает, что отреагируем «на эмоциях».

Воинам, людям, скрывающим свои сентиментальные стороны, харизматичным и брутальным мужчинам особо неприятны проявления чувственного снисхождения, сочувствия. Есть мнение — «хочешь унизить человека, особенно мужчину — пожалей его». Отношения, построенные на жалости, а не на любви — быстро изживут себя, никто не будет счастлив.

Но, заметьте, детям в большинстве безразличны мотивы жалеющих их по разным поводам, и связано это не только с тем, что маленькие люди еще в силу возраста многого не понимают. А главным образом с тем, что дети не несут бремени тяжести жизни (по-религиозному — греха), они чисты, наивны, и воспринимают проявления чувств других искренне и просто.

Обо всех положительных и негативных сторонах жалости стоит поговорить подробнее. Но начнем с жалости к себе.

«Жизнь ко мне несправедлива…»

Психологи, энциклопедические источники, обычные люди в большинстве утверждают, что жалость к себе губительна, она отравляет все мироощущение, разрушительным образом влияет на творческие успехи, самореализацию и т.д. В общем, в жалости к себе нет ничего хорошего, по мнению наблюдающих за жалеющими себя со стороны и по мнению тех, кто испытывал подобные чувства. Пожалуй, не найдется ни одного человека, кто бы стал активно защищать и отстаивать право жалости к себе на существование.

И ведь действительно, что там защищать? Когда мы говорим об этом чувстве — первым делом в уме рисуется картинка с сидящим на полу взрослым мужиком, схватившимся за голову, льющим слезы по поводу ерунды… ассоциации могут разниться: женщина в объективно «сытой» ситуации, но плачущая из-за глупых мелких неудач, спортсмен, отказавшийся бороться вместо волевого усилия над собой и решения идти дальше…

Это стереотипы. Мы не можем не жалеть себя, мы лечим себя, мы заботимся о себе — любовь? Все переплетено, жалость на пустом месте действительно негативное явление, поскольку в основе своей несет отношение к объекту чувств как к ничтожному, жалкому. Но жалость в составе комплекса чувств по отношению к себе — это нормально, и ничего жуткого в том, чтобы немножко поплакать над своими промахами и после пойти дальше — нет . Если пойти дальше, а не сесть и поливать слезами, сожалениями всю жизнь, себя, будущее — мы не роботы, чтобы прямолинейно и тупо идти к цели без шанса на изменение мнения, без разрешения на то, чтобы невпопад моргнуть. «Пожалеть себя» — иногда верный и нужный ход, только бы не забыть потом встать.

«Жалость к себе — признак неудачника» — после такого лозунга можно бояться и гнать от себя всякие проявления снисхождения к себе.. . Кто не падал — то не вставал, кто не давал себе возможность чуть-чуть быть слабым — тот не консолидировал в один миг все силы, кто не проигрывал — тот не оценит победы.

Вывод: жалость к себе не однозначно губительна, в разумных пределах — необходимое средство релаксации, в комплексе других чувств — важный элемент заботы о себе.

Чрезмерная гиперопека над собой, выражающаяся в жалости к себе в том числе — приводит к негативу в замкнутом круге, подобно трупному яду отравляет жизнь человека. «Каким я раньше крутым был, не то, что сейчас», «вот бы мои 17.. молодость, здоровье, внешность..», «зачем я тогда не выбрал то или иное — возможно, жизнь бы лучше сложилась», «мне бывает так плохо, одиноко, никому не бывает так плохо, как мне..»…

Человек уже находит эмоциональную подпитку в самом переживании этих сожалений, вместо того, чтобы что-то менять — выбирает пассивную позицию наблюдения за жизнью других или за опусканием в болото своей жизни. Видя, как жизнь захлебывается, цепляется за тину, покрывается мхом — сожалеющий, как думаете, что делает? Плачет… Нет бы протянуть ей руку, вытащить на сушу, отмыть, привести в порядок.

К вечному сожалению над собой привыкаешь быстро, наигранный характер позиции проверяется легко: попробуйте предложить человеку какой-то конкретный и несложный выход из ситуации. «Нытик» останется в болоте, что угодно ты ему предлагай, временно депрессующий ухватиться за любую возможность жить.

Исповедание жертвы прилипчиво, все должны, все обязаны — а в основе жалость к себе и пренебрежение ценностью других.

Люди могут жалеть собачек, птичек, помогать им, но не могут постоять за себя или своего ребенка там, где это необходимо.

И у ребенка, видя поведение родителей, складывается стереотип внутри, что его участь — это быть оскорбленным и униженным. Как, думаете, он будет пробиваться сквозь тернии по карьерной, жизненной лестнице, стремиться к лучшей доли? Отстаивать свои интересы, прежде всего внутри себя?

Жертва сдастся уже прежде боя, в сознании, потому что, чтобы жить — нужно хотеть жить. Жалость, сострадание, если наполняют всю сущность человека, превращают его мироощущение в депрессивный коктейль. Есть события и явления, которые не в нашей компетенции, изматывая себя жалостью — меньше всего можно помочь тем, кому плохо (слезами горю не поможешь).

Действия по преодолению жалости к себе и реальная помощь другим увеличивают КПД личности, все мы тянемся к тем, кто излучает жизнь. Выживает тот, кто вопреки всему наступает на горло в первую очередь жалости к себе. После преодоления снисхождения к своей персоне — страдания других воспринимаются по-другому.

Но другой момент — мы боимся быть чуть-чуть чего-то немогущими, невсесильными, слабыми, уязвленными, ранеными, чувствительными, такими какие есть — и оттого можем цеплять на себя все возможные липовые листочки, надевать маски, делать лицо для кого-то, боимся признаться, что иногда готовы пожалеть полмира, и хотим, чтобы нас пожалело полмира.

Плюсы, или когда жалость — это хорошо

Если противопоставлять жалость одному из главных ее антонимов — жестокости — то, согласитесь, ситуация выглядит совсем иначе, чем если противопоставлять жалость эгоизму.

Синонимы жалости, то есть близкие (в разном радиусе) по значению слова: сострадание, сочувствие, милость, внимание, сопереживание, эмпатия, участие, помощь, утешение, забота, печаль, соболезнование, грусть, снисхождение, прощение, добросердечность, милосердие.

Ну давайте обойдемся без этого «жалящего», колкого и по мнению многих негативного слова — жалость, давайте заменим его на любое/любые из перечисленных синонимов. Картина сразу другая, правда ведь? На самом деле — почти каждое из приведенных слов имеет свое определение, и, например, сострадание — более «благородное» понятие жалости, милосердие — более широкое.

Жалость не плоха и не хороша, отрицательный или положительный заряд жалости зависит от того, под каким соусом ее попадать. Что движет человеком, ее проявляющим..

Невозможность и неспособность сопереживать бедам других — один из симптомов некоторых психических нарушений.

В Библии, например, милосердие (призирать — смотреть милосердно, участвовать в нуждах) непременное качество христианина, но говорится главным образом о том, чтобы оказывать особое внимание вдовам и сиротам, а не всем, кто считает себя достойными жалости. То есть категории людей, заслуживающих истинного сострадания, ограничиваются конкретными ситуациями. Правда, сами верующие трактуют эти строчки как надобность проявления милости к вдовам верующих мужей и их детям, а другие говорят о верующих вдовах и сиротах и в церкви, и в мире.

«Чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира»(Послание Иакова 1:27)

Не будем забывать также притчу о добром самаритянине, который будучи совершенно незнакомым человеком тому, которого избили разбойники — пожалел и спас его.

Без такого вот обычного человеческого сострадания, желания бескорыстно помочь — кто знает, где был бы мир сегодня?

Минусы, или когда жалость — это плохо

В первую очередь — когда корнем жалости становятся не польские, древнерусские слова, а жало. Когда жалость используется для выказывания своего превосходства, неосознанно в том числе.

Для объективности картины приведем мысли не только из Библейских источников, но и из книг Карлоса Кастанеды:

«Жалость в представлении массового сознания – противоположность эгоизму, а потому признается чем-то вроде добродетели. Хотя, если быть до конца честным, это еще одна разновидность самообмана. Та жалость, которую мы лучше всего знаем, которую чаще всего испытываем, есть прямой результат работы эгоистического сознания и без эгоизма невозможна. Наверное, большинство психологов согласится, что все виды этой жалости имеют единственный источник – жалость к самому себе.

Механизм, который лежит в основе данного процесса, называется отождествлением. Мы видим страдающее существо и на какой-то миг отождествляемся с ним. Что, если бы я страдал так же, как он? Тут-то и подступает комок к горлу, тут и начинается жалость вообще – бессознательно, автоматически, инстинктивно. Две фундаментальные проблемы человеческого эго – страх смерти и чувство собственной важности – порождают то, что дон Хуан называл озабоченностью собственной судьбой.

Непосредственным переживанием этой озабоченности является жалость к себе, а основной проекцией при восприятии окружающего мира – жалость к другим.

«Ты слишком много думаешь о своей персоне, – сказал он и улыбнулся. – А из-за этого возникает та странная усталость, которая заставляет тебя закрываться от окружающего мира и цепляться за свои аргументы. Поэтому кроме проблем у тебя не остается ничего».

Особенно «чувствительные» личности хорошо это знают. Не правда ли, наилучшим способом избавления от жалости оказывается «бегство»?

Отвернуться от страданий мира, как будто их не существует, не замечать обездоленных и ежеминутно гибнущих существ – вот единственное средство, обеспечивающее необходимый нам внутренний покой. Мы опираемся на надежду, что с нами подобного не случится. Жалкий способ, но это все, чем мы располагаем.»

В основе жалости человека ко всему миру Кастанеда видел жалость человека к самому себе. Следовательно, если отключить первообразующий механизм — второй отключается автоматически. У воина нет сожаления о страданиях других, он мужественно смотрит в глаза правде, его цель — свобода, он за пределами добра и зла (подобно сверхчеловеку Ницше), исполнен экзистенциального одиночества, просить помощи у кого-либо ниже его достоинства. Все эти мифические сражения и герои, пожалуй, чаще далеки от реальной жизни, чем близки к ней. Но есть одна очень верная мысль — «смотреть правде в глаза»…

Чем является жалость часто? Банальным переживанием за тех, кому плохо… Возьмем такую сферу, как помощь нуждающимся. Многие любят жалеть за глаза брошенных деток, обездоленных и лишенных здоровья людей, но любят жалеть на словах, в мыслях. Некоторые льют реальные слезы по тем, кого и не видели никогда — опять же эмоциональная подпитка, я придумала себе занятие — по кому-нибудь плакать.

«Есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и «сострадая», сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением, лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям. Только тогда, когда принесешь в жертву самого себя, только тогда»

— Стефан Цвейг, «Нетерпение сердца»

Те, кто сочувствуют невиноватым в своих бедах инвалидам да ребятишкам в детдомах — очень часто на практике не выдерживают очных встреч. Не выдерживают правды, глаз и привязанности брошенных детей.. Чтобы помогать — нужно мужество идти против своих чувств, нужно перейти за барьер когда слезы и сожаления о всех в мире обездоленных становятся действием . Это далеко не всем под силу на деле, потому что легче жалеть и упиваться этим в одиночестве, сложнее пойти и изменить мир хоть на толику. Лучше зажечь одну маленькую свечу, чем клясть темноту (Конфуций). Хотя проклинать темноту, конечно, легче…

В общем — есть в жалости такой подвох, когда она становится просто круговоротом мыслей, и не имеет никакого продолжения в виде действий, существует автономно от объектов жалости. Милосердие и сострадание — это как раз когда жалость основана на добрых чувствах и выливается в реальную помощь.

Жалость как противоположность эгоизму — тоже весьма губительное явление. Что ярко представлено в одной из последних картин режиссера Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь».

Став заложником жалости к рабочим, главный герой решается пойти против местной власти и новых перспектив, однако постепенно все те, кто и «подбодрили» его на этот шаг — начинают сдаваться. Он видит сразу несколько предательств: бывших подчиненных, друзей, девушки. Это изменяет его до неузнаваемости, останавливаться он уже не хочет или не может. Однако, попав в капкан жалости к одним, непонятно почему ему не стало жалко тех, кого он прибил ради идей, которые уже никому не нужны… Нет, чтобы развернуться и уйти в самом начале, проявить банальный эгоизм, и людям, которые были не в состоянии принять адекватное решение — было бы легче дышать, и главный герой не испортил бы себе жизнь из-за по сути разрешимой ситуации (землю же хотели для дела использовать). Да и «работяги» всегда бы нашли себе место, что и случилось.