Затерянные клады наполеона. Отпуск в Китае. VIII Необходимость и возможность поисков у старой Смоленской дороги

Тень исторических событий падает на непредсказуемо долгое время вперед и задевает всех, живущих сегодня и пришедших завтра. Мы вроде бы свободны от влияния событий 100-200-летней давности, но вот приходит момент, и эта самая давность хватает тебя за руку: вспомни, подумай, пойми!

Сейчас мы хотим вернуться к воспоминаниям Отечественной войны 1812 года, к тем полузабытым и затерянным во времени эпизодам, которые связаны с осенним отступлением наполеоновской армии от Москвы до Смоленска.

Да, понимающий читатель, мы упомянем и разграбление первопрестольной, и тяжесть сотен верст по октябрьским дорогам, и первый, и второй, и третий тяжелые снега под Смоленском.
Мы, наконец, напрямую, со всеми доступными нам средствами и данными исторического поиска, с максимальной детальностью рассмотрим легенду-загадку о вывезенных и пропавших во времени и пространстве исторических ценностях древнего города Москвы. Мы еще раз погадаем: под водой, под землей ли, на двести лет сгинули московские обозы Наполеона, или также навечно пропали они, как нашли свои могилы воины, пушки и полковые знамена Великой армии.

История поисков реликвий войны 1812 года, внимательно прочитанная нами, начинается спустя 5-10 лет после окончания военных действий. С первых послевоенных лет, и даже полстолетия спустя, до середины XIX века, бывшие гренадеры и офицеры, гвардейцы и адъютанты наполеоновской армии умоляли российские власти: «Разрешите приехать, вернуться на старую Смоленскую дорогу, там (за Вязьмой, Березиной, Молодечно) закопаны у церкви, лежат под вязами, утоплены в пруду несметные богатства, бочонки с золотом, драгоценности светские и церковные». Многих из мелких искателей пускали в Россию, давали им деньги, людей, повозки, но престарелые экс-воины, а то и вовсе паралитики не находили «золотых» мест, ничего не могли вспомнить после спешного и голодного бегства по российским дорогам...
Но в легендах, преданиях и хрониках войны 1812 года все эти клады были мелкими и частными, они не идут ни в какое сравнение с так называемой «Московской добычей»,- императорским обозом из 25-40 телег, груженных в Москве, в начале октября 1812 года, за неделю-две до выхода наполеоновской армии из города.

История формирования, движения и исчезновения этого обоза «Московской добычи», или «клада Наполеона» - так по-разному фигурирует в литературе этот исторический объект, и составит основную цель наших нынешних поисков (планируется экспедиция по поиску обоза - прим. ред.). В дальнейшем мы, насколько возможно, подробно опишем, что же составляло груз императорского обоза.
Естественно задаться вопросом: искали ли раньше «Московскую добычу»? Естественно, на протяжении почти двух столетий, искали, часто с драматическим упрямством, искали сотни людей: военные и чиновники, помещики и студенты, инженеры, водолазы и журналисты, были даже княжна и протоирей.

В книге «Описание Отечественной войны 1812», написанной генералом Михайловым-Данилевским, адъютантом М.И.Кутузова и историографом войны, содержится упоминание о Сем-лёвском эпизоде: «Близ Семлёва французы бросили в озеро большую часть старинных военных доспехов из Московского арсенала. Наполеону было уже не до трофеев».

Упоминание о трофеях, утопленных в Семлёвском озере, перекочевали в сочинение сира Вальтера Скотта - «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов», которая была переведена на русский язык в 1831 году.
Именно это издание послужило основанием для поисков как бы «первой волны», которые были предприняты по распоряжению Смоленского генерал-губернатора И.И.Хмельницкого зимой 1835-36 гг.

История о якобы затопленных сокровищах на территории Вяземского уезда Смоленской губернии в Семлёвском озере дошла до Петербурга и по высочайшему повелению подполковник Шва-ненбах, полковник Четвериков-II-й и прапорщик фон Людвиг провели детальные поиски. Зимой, со льда маленькое лесное озерцо близ Семлёва было детально прощупано и ничего не было обнаружено.

«Вторая волна» поисков относится к 1911-12 годам и совпадает с подготовкой к 100-летию победы в Отечественной войне. Поиски проводились на том же озерке и вокруг него (картографическое название - Стоячее) и опять не дали ничего, кроме полусгнивших тряпок.

«Третья волна» поисков началась, и довольно долго «шумела» в советский период с 1960-61 годов по 1979-81 годы, вокруг того же самого лесного озера, на всякий случай, перекрещенного из Стоячего в Семлёвское. Искателей советского периода возглавил генерал-лейтенант А.И.Голдович, приняли участие полковник Свистунов, ст. лейтенанты Михеев и Костенко, многие сержанты и солдаты.
Поиски тех лет сопровождались шумными газетными публикациями, нырянием в прорубь зимой и жуткими взрывами, отчего в селе Семлёве, расположенном в 5-ти километрах от места поисков, по ночам выли собаки.
Закончились эти поиски также безрезультатно, не было обнаружено ни золота, ни серебра, ни пушки, ни даже колеса от старой телеги. Энтузиасты постепенно рассеялись, некоторые по- дались в Белоруссию искать в одном из озер 7 бочонков с золотом.
Всем участникам поисков не откажешь в искренней любви к истории Родины и бескорыстному стремлению расширить ее рамки. Однако пусто на берегах Семлёвского озера, пусто в озерных водах, легенда не становится явью. Спрашивается, зачем ворошить старые книги и газеты? Неужели мало времени и денег оставлено искателями на старой Смоленской дороге, утоплено в озере и разбросано по окрестностям?
На наш взгляд, вся беда в том, что ни в одном из упомянутых случаев, приготавливаясь к непосредственным поискам в воде или на суше, искатели сокровищ не потрудились составить сколь-нибудь серьезного обоснования работ. Взятый с полки том В.Скотта или французские мемуары считались авторитетным обоснованием. Подробных же карт, тем более исторических, не смотрел никто (за исключением искателей 1-й волны), а о возможности историко-географических реконструкций ландшафтов вдоль старой Смоленской дороги - пути отступления французской армии - даже не подозревали.
Существо же любого исторического поиска, его действующую, несущую сердцевину должны, по нашему обоснованному убеждению, составлять использование технических карт, знание при-родно-ландшафтной обстановки времени действия (в нашем случае - осень 1812 года) и, насколько возможно, анализ исторических, военных обстоятельств.
Для примера можем указать, что если на современной карте масштаба 1:10000 отметить место захоронения «Московской добычи» булавочным уколом, то на местности ошибка привязки составит - 5-6 метров в любую сторону и копать придется очень и очень долго.
Именно владение всеми географическими и литературными архивными материалами придает нам смелость и уверенность для того, чтобы вернуться к древней легенде на ином уровне, который, возможно, принесет успех планируемой экспедиции.
Мы уже побывали в Смоленской губернии, на территории Вяземского и Дорогобужского уездов, прошли по ложбинам старинных озер, видели возрожденные водоемы на месте древних. Кто знает, насколько близки мы были от основной цели наших поисков?
Все это позволяет говорить, что сейчас все мы, и участники, и сочувствующие, находимся на гребне
4-й волны поисков. И хотим мы того, или не хотим, но нас уже потянула неведомая сила причастности к поиску. Для одних это - «я должен», для других - «я могу помочь», для третьих - «я был очевидцем этого мига истории».
И не надо никаких оправданий и отговорок про сегодняшние дела, заботы и прочую суету-сует. Тень исторических событий уже коснулась Вас.

II «Московская добыча».

Вот башни полудикие Москвы Перед тобой в венцах из злата. Горят на солнце... Но, увы! То солнце твоего заката.
Г. Байрон (Byron G. The Works. V.5. /, 1901 P.5S1)

На рассвете 19 октября 1812 года (даты по новому стилю), после пяти недель пребывания в городе, наполеоновские войска уходили из Москвы. Мимо Калужской заставы прошло более 14 тысяч конных, почти 90 тысяч пеших и 12 тысяч нестроевых, при 569 орудиях. Несмотря на то, что по широкой Калужской дороге могли двигаться рядом восемь экипажей, к вечеру армия еще не вышла полностью из города. Этот исход был тем более ошеломляющим, что вслед за армией двигался обоз, насчитывающий до 40 тысяч повозок.
«Ничего не может быть любопытнее, как движение этой армии, а длинные равнины, которые встречаются по выходе из Москвы, позволяли наблюдать это движение во всех его подробностях. Мы тащили за собой все, что избегло пожара. Caмые элегантные и роскошные кареты ехали вперемежку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Эти экипажи, шедшие в несколько рядов по широким русским дорогам, имели вид громадного каравана. Взобравшись на верхушку холма, я долго смотрел на это зрелище, которое напоминало мне войны азиатских завоевателей. Вся равнина была покрыта этими огромными багажами, а московские колокольни на горизонте были фоном, который довершал эту картину. Был отдан приказ сделать тут привал, как будто для того, чтобы в последний раз взглянуть на развалины этого старинного города, который вскоре исчез с наших глаз» - вспоминал в своих мемуарах один из участников этих событий.

Как хорошо известно, Наполеон ушел из Москвы в направлении Калуги. Адъютант императора, генерал Ф.П.Сегюр отметил восклицание императора: «Идем в Калугу! И горе тем, кто станет на моем пути!»

В завершение «московского сидения» Наполеон приказал взорвать Кремль - в отместку Александру I за то, что тот не ответил на три мирных предложения. Чуть ли не 150-тысячная волна французского нашествия схлынула с московских холмов, явив белому свету страшную картину разрушения и разграбления древнего города. Отчаянные смельчаки москвичи и передовые отряды российской кавалерии под командованием генерала И.Д. Иловайского предотвратили более серьезные разрушения башен и стен Кремля.

К осени 1812 года Москву не грабили без малого 200 лет. со времен Польско-Литовского нашествия. Почти 200 лет после смуты поднималась и богатела Россия: в Москву, в Кремль свозили серебро, золото и воинские трофеи. За стенами Кремля горели золотом древние соборы, выше всех - столп Ивана Великого, и над ним переливался на солнце серебряный крест - символ взошедшей над Русью более восьми столетий назад христианской веры.

Не сомневаемся, что многие не плохо представляют себе и Москву начала XIX века, и территорию Кремля, на которой к тому времени уже были построены и здание арсенала, и здание сената.
К моменту входа в Москву войск Наполеона, Кремль, как и весь город, был далеко не пустым, мало что удалось в спешке вывезти отступающим жителям города. Обилие золота и серебра в московских монастырях и соборах было несметным, трудно поверить, но только одно большое паникадило из Успенского собора, старинной венецианской работы сделанное из серебра, весило 1600 пудов. Считается, что в последствии одна из комнат Кремля была целиком заполнена списками похищенных ценностей!
По свидетельствам многочисленных мемуаристов могут быть прослежены отдельные моменты разграбления Москвы. К примеру, мотивация непременного снятия креста Ивана Великого расходится лишь в деталях, но обязательно признаются два факта - это желание лишить русских символа веры и доставить в Париж экзотический трофей. Этим крестом, высотой в три сажени и обитым серебряными вызолоченными листами, Наполеон хотел украсить купол Дома инвалидов, но при разгроме отступающей армии - крест, по одним сведениям, утопили в Семлёвском озере, по другим - бросили за Вильною.

Обозы из Москвы в течение всех пяти недель «московского сидения» отправлялись неоднократно. Даже регулярно действовала так называемая «коммуникационная линия связи» от Москвы на Смоленск-Варшаву-Париж. И вот в какой-то из этих дней, выехал на запад из ворот Кремля небольшой (25-40 телег) особый обоз, охраняемый гвардией Наполеона. С этим обозом вывозились кремлевские реликвии, старинные пушки, оклады, оружие. Очевидно то большое значение, которое придавали отступавшие увозимым трофеям, обладание ими придавало историческую значимость всему походу. Этот обоз и являлся собственно «Московской добычей», единственный особо оберегаемый обоз, двигавшийся внутри гвардейских колонн и, возможно, под особым наблюдением Бонапарта.

III Дорогами отступления

В первые дни после выхода французской армии из Москвы стояла сравнительно ясная погода, военные стычки были редки, сам же Наполеон считал и осенью 1812 года и много позднее, что перемещение его армии было не отступлением, а маршем. Лишь 23-24 октября*(Российский историк *)прошли дожди, испортившие дорогу и осложнившие марш.
Французские войска, насчитывающие более 100 тысяч бойцов, быстро подходили к Малоярославцу, где встретили неожиданную преграду: укрепленную и пополненную русскую армию под предводительством Кутузова.

Бой под Малоярославцем начался до рассвета 24 октября, в течение длительного сражения, продолжавшегося весь день, город 8 раз переходил из рук в руки и к ночи остался за французами.
Кутузов отвел войска на три километра к югу и занял новую позицию, преграждая французам путь на Калугу и в южные богатые районы России.
Наполеон в небольшой деревушке Городне, что в 10 километрах к северу от Малоярославца, решал мучительный вопрос: что же делать дальше? Прорываться на Калугу или уходить на Можайск и по старой, разоренной дороге возвращаться в Смоленск?

Сражение под Малоярославцем повлекло глубокие и даже неожиданные последствия: по мнению многих, это было началом краха всего нашествия.
Ранним утром 25 октября, во время выезда на рекогносцировку Наполеона и его свиту чуть было не захватил отряд русских казаков, Бонапарт был серьезно напуган. В то же утро на военном совете император со своими маршалами принял решение уходить на Можайск и затем в Смоленск. Именно этот день стал первым днем истинного отступления «Великой армии».
Для нашего сегодняшнего поиска нужно особенно подчеркнуть, что последовали приказы о подготовке армии к дальнему и скорому маршу, была пересмотрена и оставлена часть обозов. Однако, все эти приготовления и распоряжения касались лишь основной массы награбленного и вряд ли распространялись на обозы, которые следовали с гвардейскими частями, а именно там был обоз с «Московской добычей».

Н.А. Троицкий так описывает начало отступления: «Разделив армию на четыре колонны, которые шли в полудневном переходе друг от друга (впереди гвардия, далее корпуса Жюно, По-нятовского, Нея и Богарне, а в арьергарде корпус Даву), Наполеон продвигался к Смоленску быстро. 27 октября он был уже в Верее, 28-го - в Можайске, 29-го - в Гжатске, 31-го - в Вязьме».
«Сзади на нас нападают тучи казаков, - писал в своих мемуарах капитан Франсуа о последних днях октября. - Мы не можем сделать и тысячи шагов без того, чтобы не обернуться лицом к неприятелю». За пять дней маршем было пройдено более 200 километров, заметим, что это справедливо только лишь для передовых частей, преимущественно гвардии. В то же самое время происходило расслоение и перестройка общей структуры войск, обозов и прочего снаряжения. На обочинах дорог оставались кареты, повозки и животные. В мемуарах французских участников войны указывается, что первые обозы были брошены уже после Малоярославца, при этом все повозки сжигались.

Через три недели после выхода из Москвы колонны гвардии наблюдал русский офицер, партизан Денис Давыдов. В своих воспоминаниях он написал: «Наконец, подошла старая гвардия, посреди коей находился сам Наполеон... Неприятель, увидя шумные толпы наши, взял ружье под курок и гордо продолжал путь, не прибавляя шагу. Сколько ни покушались мы оторвать хоть одного рядового от этих сомкнутых колонн, но они как гранитные, пренебрегая всеми усилиями нашими, оставались невредимы... я никогда не забуду свободную поступь и грозную осанку сих всеми родами смерти испытанных воинов. Осененные высокими медвежьими шапками, в синих мундирах, в белых ремнях, с красными султанами и эполетами они казались как маков цвет среди снежного поля... Все наши азиатские атаки не оказывали никакого действия против сомкнутого европейского строя. ...гвардия с Наполеоном прошла посреди казаков наших, как стопушечный корабль перед рыбачьими лодками».

Трехсоткилометровый путь от Можайска до Смоленска был пройден французской гвардией за 13 дней, включая суточные остановки. Остальная масса войск преодолела это расстояние почти за три недели, и эта «лишняя» неделя была выше человеческого предела заполнена голодом, страданиями, зверствами и, наконец, погребена снегами начавшейся зимы.
Смоленская дорога, сначала усеянная отставшими, ранеными, больными с их многочисленными пожитками, превратилась после Вязьмы в сплошной дикий погост, без имен и могил, на многих километрах которого одинаково легли под русские снега люди, лошади, снаряжение, а с ними сила и вера в непобедимость бывшей «Великой армии».

Москва-Малоярославец-Можайск- Гжатск-Вязьма-Дорогобуж-Смоленск. Разумеется, в публикации мы приводим схему передвижения наполеоновских войск в самых общих чертах. Для поиска же «Московской добычи» важны детали, как военные, так и погодные, их совмещение, то есть анализ тех факторов, которые определили изменение всего движения как передислокацию, так и отступление и, наконец, бегство.

В какой-то из этих переломных дней, на стыке военных, погодных, психологических и других факторов и могло быть отдано распоряжение об избавлении обоза гвардии от грузов «Московской добычи». Об этом сохранились некоторые указания в мемуарах участников похода Нам же предстоит на основе анализа всех материалов произвести уточнение места, времени и обстоятельств захоронения «Московской добычи».

IV Прочтение книг.

Настало время разложить на столе все известные нам исторические свидетельства оставления «Московской добычи» где-то вблизи Большой Смоленской дороги, оценить достоверность этих источников и решить, нужно ли нам ехать в эти в эти лесные и болотистые места, а если нужно, то когда именно.
При всех поисках, особенно в XX веке, часто упоминалось «тройное обоснование» достоверности источников и совпадения сообщаемых сведений: Вальтер Скотт - де Сегор- Михайловский-Данилевский. Эта разноязычная триада авторов, упоминавшая о затоплении «Московской добычи» в Семлевском озере, приводила в экстаз энтузиастов поиска, да и не только их.
Однако, разберем материалы этих косвенных свидетельств.

Вальтер Скотт: «Жизнь Наполеона Бонопар-те, императора французов. Сочинение Сира Вальтер Скотта», перевод с Английского С.де Шаплет (части I-IX, СПб, 1831 год).
Заметим, что В.Скотт, в отличие от других, писавших о походе Наполеона, в Москве никогда не бывал, но многие московские сцены, последовательность событий несомненно удались автору. Перечисляются нагруженные на повозки иконы, картины и украшения церковные, а среди прочего упомянут и «Большой крест с колокольни Ивана Великого, высочайшей в целой Москве, который был снят с великим трудом...» Опустим промежуточные сцены, описанные Скоттом, и обратимся к интересующему нас периоду: «1 ноября Император опять начал свое трудное отступление... Он прошел со своей старой гвардией по Дорогобужской дороге, зная, что русские могли двинуться к сему городу, чтобы его отрезать...
Другой приказ Наполеона доказывает, что он чувствовал опасность, начинавшую его угнетать. Он повелел, чтобы Московская добыча, древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого были брошены в Семлевском озере, как трофеи, которых ему не хотелось отдать обратно и которых он не имел возможности везти с собой».
В одном из примечаний Вальтер Скотт писал, что во многих местах своего сочинения он ссылается на «Описание сего достопамятного похода, сочиненное графом Филиппом Сегюром», как на книгу, заслуживающую всякого верования. Многие офицеры высших чинов, служившие в этом походе, сказывали нам, что хотя, конечно, в ней есть некоторые ошибки в подробностях и хотя в иных ее местах сделаны прикрасы, но что вообще повествование автора искренно, беспристрастно и благородно».

Филипп-Поль граф де Сегюр опубликовал свои мемуары за три года до сочинения В. Скотта. Очевидно, что английский вариант является вторичным по отношению к французскому источнику, а по существу, оба они составляют не более, чем одно свидетельство о возможном месте захоронения «Московской добычи».
Основной русскоязычный источник, фигурирующий в обосновании поисков в Семлевском озере - это «Описание Отечественной войны 1812 года», составленное А.И.Михайловским-Данилевским, адъютантом М.В.Кутузова и историографом войны. Оно было издано в 1839 году. В нем также содержится упоминание о Семлевском эпизоде: «Близ Семлева французы бросили в озеро большую часть старинных военных доспехов из Московского арсенала. Наполеону уже было не до трофеев».

Нет никаких сомнений, что русский генерал знал и пользовался уже не одной, а двумя книгами Ф.П. де Сегюра, вышедшими в 1824 и 1829 годах. Хотя именно в его работе можно было предполагать использование более глубоких пластов исторических материалов, в том числе недоступных для нас текстов каждодневных распоряжений Наполеона. Таким образом и второй источник сводится к тому же самому знаменателю - к мемуарам графа де Сегюра.
Наше нынешнее прочтение этих источников и их сопоставление приводит к выводу о последовательном повторении обоими авторами, в несколько меняющихся выражениях одного и того же исходного текста, а именно двух абзацев из мемуаров Сегюра: «От Гжатска до Михайловской, деревни между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлевское озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с Ивана Великого.

Трофеи, слава, все блага, ради которых мы жертвовали всем, стали нам в тягость; теперь дело шло не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти ее».
При таком сопоставлении источников нам нужно активно придерживаться вывода, что две фразы из мемуаров Сегюра служили той сердцевиной, вокруг которой нарос и соблазнительно зарумянился экзотический плод, - возможность отыскания «Московской добычи».
Но стоит задаться несколькими вопросами: а был ли адъютант Наполеона, тридцатидвухлетний в 1812 году генерал Сегюр настолько любезен и обязателен, что спустя десятилетие, вспоминая превратности отступления, с абсолютной точностью указать место затопления «Московской добычи»? Можно ли подозревать о сохранении в его мемуарах абсолютной точности в хронологии событий, а у их автора - совершенной памяти топографии, названий и обстоятельств холодного и снежного ноября 1812 года? Сочинения генерала Сегюра на военные темы встречали возражения оппонентов, среди которых, пожалуй, самым серьезным был генерал Гурго, который оспаривал выводы Сегюра и его манеру письма - слишком романтическую и неконкретную.
То, что генерал Сегюр был одним из самых осведомленных офицеров в свите Наполеона - несомненно, но при использовании выдержек и цитат из этих мемуаров в качестве опорного и, скорее всего, единственного источника при поисках «Клада Наполеона», должно подразумевать серьёзную документальную обеспеченность текста мемуаров.
Можно разложить это положение на три составляющие.

• Первое - это подтверждение самого факта существования грузов, называемых «Московской добычей», на участке Большой Смоленской дороги после Вязьмы и до Дорогобужа.
• Второе - их затопление именно на этом отрезке дороги, конкретнее в пределах ближайших тридцати верст.
• Третье - затопление грузов, непременно в озере, описываемое мемуаристом, как Семлёвское.

Такое количество и качество изысканной нами информации является очень серьезным и требует, сколько возможно, привлечения дополнительных материалов.
Можно припомнить, что первые сведения о грузах «Московской добычи» относятся ко времени выхода Наполеоновской армии из Москвы и началу отправления гвардейского обоза, то есть за две недели до прихода передовых соединений французской армии в Вязьму и Семлёво.
Вторичное упоминание - после сотен километров отступления превращает фразу из мемуаров графа де Сегюра в военное свидетельство.
Существуют, однако, упоминания, что уничтожение грузов «Московской добычи» было произведено по распоряжению самого императора, как составляющей его личного обоза. В таком случае можно надеятся найти сведения об этих грузах на страницах многотомного собрания распоряжений Наполеона, или среди официальных текстов бюллетеней Великой армии.
Оба эти старинных свода сохранились в Государственной библиотеке.

V Прочтение книг. Дополнительные источники.

Итак, многотомные издания распоряжений Наполеона и «Бюллетени» Великой армии обнаружились в Государственной библиотеке, нашлись нужные тома и даты, одно препятствие казалось непреодолимым: тексты были, разумеется, на французском языке. За последние 150 лет переводить их нужды не было, так как настоящие историки свободно владели французским...
В старинных томах, в неведомых пока текстах было, несомненно, много завлекательного: там стояли даты октября и начала ноября 1812 года, мелькали города и деревни: Смоленск, До-рогобуж, Славково, Семлёво. Но наши самые изощренные попытки со словарем в руках проникнуть в секреты текста, кончались либо полной неудачей, либо приводили к мысли о том, что на эти переводы придется потратить всю зиму...
Нет нужды объяснять, как и по чьей протекции удалось договориться, что меня вместе с книгами примут, тексты посмотрят и, при наличии свободного времени, сделают хотя бы устный перевод.

На нужном этаже одного из университетских домов меня впустили в тихую и просторную квартиру. Хозяйка квартиры была, несомненно, в возрасте, но высока, худощава, с короткой стрижкой седых волос. Она провела меня через заставленную книжными шкафами прихожую в дальнюю комнату, за большой, круглый стол, под теплый свет настольной лампы.
Далее последовала беседа, при которой, разумеется, говорила почти исключительно дама, мое же участие свелось к возможности изредка задавать вопросы и записывать беседу.
- Книжечки эти хорошие, очень - заговорила дама. - Как одна, так и другая, очень хорошие книжечки, и они интересны как своими документами, так и своим враньем. Да, потому что очень интересные здесь донесения Наполеону от его военначальников, такие очень хвастливые донесения, это совершенно прелестно.
В общем, складывается такое впечатление, что они - всепобеждающая армия, что они теряют значительно меньше сил, чем русские, ну почти вдвое меньше сил... Что все генералы, все их управляющие, так сказать, военными действиями, находятся в полном порядке. Если кого-то ранили, то это, право, ваше величество, вам не стоит беспокоиться... Мол, все равно он находится в полном здравии.

Что меня совершенно, так сказать, приятно удивило, это - большая точность в работе всего штаба армии.
Император пишет каждый день своим военачальникам распоряжения, предусматривающие на несколько дней вперед, так сказать, всякие их демарши, откуда-куда, кто должен обеспечить овес, муку для фуража, кто куда должен двинуть пушки, кто должен поставить стрелков, лошадей. Лошадей они теряли много, это они пишут все время. Лошади у них падали, валялись по дорогам эти несчастные кони, которые все везли, но во всех распоряжениях очень серьезное место отводится багажу.
- Так, так, так. Это та самая тема, - откликнулся я.
Да. да. да! Что все надо везти, понимаете! И только для раненых было освобождено некоторое количество подвод. А так везде в распоряжениях императора это есть: не покидать награбленное, понимаете?
То, что произошло с Москвой, меня, вы знаете, саму потрясло, ошеломило, это ужасно, конечно. То, что сделал Ростопчин (пожар Москвы. - Прим. авт.), я не знаю, по чьему он сделал повелению, сам ли?
Наполеон был просто возмущен, и его возмущение можно было понять, потому что он пишет о том, что Москва - это один из прекраснейших городов мира, а он уж повидал!
- Хорошо, а вот если посмотреть те страницы, что относятся к осеннему отступлению?
- Да, да, вот дальше я выписала. Ах, я же писала по-французски! Ну да, так было удобнее!
- Это с вашей стороны было...
- Это с моей стороны прелестно!
- Ну хорошо, - взмолился я, - расскажите, пожалуйста, что же вы выписали.
- То, что, казалось, может представить хоть какой-то интерес для ваших поисков. Слушайте.
«Мы нашли в Москве невероятное количество интересных вещей, которые находились в городе поразительной красоты...» Рассказано про Мадонну, украшенную бриллиантами и жемчугом, найденную в главной церкви (в Кремле). Турецкие знамена и оружие, взятые русскими во время войны с турками, и другие интересные вещи, найденные в Кремле, отправлены в Париж... И это почти все по первой книге, - закончила дама, легко отодвигая темно-зеленый том в сторону.
Во второй книге обнаружились интересные записи распоряжений из Семлёва от 3 ноября, из Славково - 3 ноября, опять же из Славково, но уже от 4 ноября, еще из Славково. Распоряжения принцу Невшательскому о передислокации батальонов, герцогу Эльшингену, требования муки и лошадей, записка о возможном сражении у Дорогобужа. Далее шли записи, помеченные Дорогобужем, Михайловской, Смоленском.

Как видите, ничего конкретного в распоряжениях Наполеона про ваши сокровища нет. Есть упоминания о багаже, есть указания, чтобы багаж следовал на Дорогобуж и Смоленск. Раз уж вы взялись за такие поиски, - на лице дамы мелькнула улыбка, - очевидно, надо довести дело хотя бы до Смоленска. Дальше пути отступавших многократно разветвляются, да, впрочем, вам это все хорошо известно. - Дама быстро посмотрела на часы: - Ах, батюшки-светы, мы-то с вами совсем припозднились, а вам еще добираться до дома...
Итак, просмотр французских томов не оправдал наших надежд и не внес уточнений в разработку основ поисков...
Работа и разговоры в архивах, в старинных особняках, где преимущественно располагаются архивы, окна строго зарешечены, а на входе стоят стражи порядка, в конце концов принесли некоторые плоды.
На втором этаже в одном из коридоров такого архива, у окна, за низким неудобным столиком февральским днем произошла беседа, о которой надо рассказать. Мой собеседник, а точнее, отвечавший на мои вопросы сотрудник архива был молод, розовощек, среднего роста, как и положено, в очках, сером костюме и клетчатой рубашке. Но самое главное: он был сотрудником очень серьезного и уважаемого архива, мало того - специалистом по истории войны 1812 года.

Первый мой вопрос, разумеется, был про генерала Сегюра и его сочинения. Собеседника он нисколько не озадачил: «Да, да, две книги Сегюра на французском языке, 1824 и, кажется, 1829 годов хорошо известны, их использовали практически все, кто писал о войне 1812 года - Вальтер Скотт? Хорошо известно, что он использовал при написании «Жизни Наполеона» самые поверхностные материалы. Кстати, война 1812 года расписана по пути отступления у Поликарпова Н.П., маршрут восстанавливался для книги «Война 1812 г. и русское общество», знаете это юбилейное издание (1912)? Относительно приказов и распоряжений Наполеона оба свода вы уже просмотрели. Но вместе с тем в этих ранних изданиях отсутствует часть материалов, выявленных позднее, а также значительная часть так называемых каждодневных распоряжений, записок и прочее.

Полный свод всех материалов, включая находящиеся во французских военных архивах, публиковался выдающимся французским архивистом Г. Фабри. Известно его собрание ежедневных приказов Наполеона в течение русской кампании (1812 г.), но беда в том, что этот Фабри работал как сумасшедший, намного быстрее, чем целые архивы, он выпускал толстенные тома чуть ли не ежегодно и успел издать пять книг, охватывающих период до 19 августа 1812 года. Потом Фабри скоропостижно умер.
Если бы он успел выпустить еще один-два тома, охватывающих, очевидно, период отступления Великой армии до Смоленска, многие сомнения и неясности легко можно было бы разрешить. А на сегодняшний день реальный путь один: узнать, в каком из французских архивов хранятся соответствующие бумаги, и съездить туда на недельку, посмотреть, поработать с подлинниками... Или ждать, когда появится специалист, подобный Фабри».

В этом месте беседы вспомнилась выставка, посвященная Отечественной войне 1812 года, проходившая в Москве, на Кропоткинской улице. Там среди многих подлинных экспонатов лежал под стеклом большой раскрытый журнал с серыми листами. На тех страницах где карандашом, где чернилами были сделаны многими подчерками различные записи. Это был подлинный журнал дежурного генерала штаба Кутузова за несколько дней сентября 1812 года. Помню, как поразила меня тогда такая близкая и реальная возможность прочесть эти записи 200-летней давности.
На этом, собственно, беседа с умным архивистом заканчивалась. «То, что здесь перечислено, - на прощание сказал архивист, - как понимаете, самая малость из массы материалов, первое, что всплывает в памяти. Существуют тысячи томов по истории Отечественной войны 1812 года, помните, кстати, был смоленский помещик, который по окончании войны посвятил всю свою жизнь собиранию книг о ней. Через много лет его библиотека насчитывала более 10 тысяч томов на всех языках, и конца им не было видно. Жаль, что не сохранились ни фамилия помещика, ни его библиотека...

На этом были исчерпаны документальные: книжные и архивные ресурсы, позволяющие обосновать возможное нахождение вывезенного из Москвы и захороненного по дороге к Смоленску обоза Наполеона. Становится очевидным, что ключевым источником на сегодняшний день, как и 180 лет назад, остается известная фраза из мемуаров генерала Сегюра про императорскую колонну, про затопление обозов, про озеро Семлёвское.
Однако в нашем распоряжении имеются сведения иного, а именно - природного характера. Они также собираются в несколько групп: дорога, погодные условия, рельеф озера и т.д., и по нашему представлению, в определенные моменты отступления войск их воздействие могло быть определяющим. Мы рассмотрим их, насколько возможно, детально, объединив названием «География дороги».

VI География дороги до Смоленска

Нельзя понять дорогу, тем более далеко отстоящий во времени и пространстве путь, проследив его по одной из общедоступных карт, глубокомысленно посидев с полчаса над ней и подчеркнув названия нужных городов. Знакомы для всех нас города, через которые проходил в 1812 году путь отступления наполеоновской армии, но не каждый может вызвать в памяти вид старинного Малоярославца, Верей, Гжатска, вспомнить, что Вязьма была основана в 1239 году, а Дорогобуж и Смоленск были древнейшими крепостями, защищавшими русские земли на западе.
Труднее будет назвать реки и озера, через которые проходила эта дорога, невозможно, наконец, представить все ее особенности: спуски и подъемы, переправы и ответвления, сотни сел и деревень, через которые прокатился вал отступающего, распадающегося, но грозно огрызающегося войска.
Для многих читателей само понятие «география» представляется исключительно особенностями дороги и перечнем городов и сел. Мы же предлагаем учесть все основные составляющие, включающие, помимо особенностей дороги, характеристики поверхности земли, тех полей, оврагов, лощин и косогоров, через которые пролегал путь отступления. Особо мы будем учитывать два обстоятельства: первое заключается в том, что необходимо как можно детальнее рассмотреть по картам интересующую нас дорогу, как говорят географы, - на крупномасштабных картах. Второе - наверно, самое главное - дорога должна быть прослежена на исторически соответствующих тому времени картах и планах. Только при выполнении этого условия можно более или менее обоснованно возводить все построения и продолжать поиск.

Известно, что при вторжении в Россию наполеоновские офицеры использовали так называемые подорожные карты. Это были свитки, позволяющие проложить маршруты продвижения войск по основным дорогам и соответственно показывающие города, поселки и строение поверхности в узкой полосе (около 10 верст) справа и слева от дороги.
Разумеется, что знание российских земель для французского войска ограничивалось этими узкими полосками вдоль дорог.
Итак, начнем с карт, современных и древних. Прежде всего ограничим интересующий нас отрезок дороги. Из всей дороги от Москвы до Смоленска, протяженностью около 350 км, мы детально рассмотрим лишь отрезок от Вязьмы до Дорогобужа, как наиболее интересный для наших поисков.
Для дальнейшей работы из современных карт мы использовали ленты так называемой сотки - карты масштаба 1:100000. Эти карты составлялись по материалам съемки на местности в 1927-1939 гг. и обновлены в 1980-1986 гг. На этих картах показан общий характер полого-волнистой поверхности, где перепады высот редко достигают 5-8 метров, овражная сеть развита преимущественно вблизи речных долин и по днищам их часто протекают ручьи.
Речки протекают с северо-востока на юг, это Осьма и ее приток Костря, мелкие притоки Костри встречаются каждые 4-5 км, но в настоящее время не являются серьезными водными преградами.

Самой интересной особенностью является практически полное отсутствие озер либо обширных болот, бывших 200 лет назад водоемами. Одно-единственное озеро Стоячее, вблизи Семлёва (за что и прозванное Семлёвским), имеет меньше 100 метров в поперечнике и расположено в 1,5-2 километрах от дороги. Таким образом, по современным картам получается, что затапливать «московскую добычу», кроме как в озере Семлёвском, - негде. Однако, как выяснилось, само озеро окружено заболоченными зыбкими берегами, летом и осенью подойти к воде можно лишь по специально устроенным настилам из бревен. Глубина озера, правда, впечатляет - до 20 метров, так что в воду мог бы уйти не только обоз, но и его сопровождение...

Соприкосновение с историческими явлениями всегда требует учета непрерывных изменений всей панорамы событий. Уже давно нет в природе той самой, старой смоленской дороги, в двухсотлетней дали осталась старая поверхность земли с полями и лесами, через которые эта дорога проходила. Нет многих деревень, монастырей, усадеб, прудов и запруд, нет или слабые следы остались от прошлой жизни, от цивилизации начала XIX века. Остались следы для посвященных - на земле и в земле, для знающих - в архивах и хранилищах, для грамотных - на страницах книг и газет. Нам ближе первая память, ее не подделаешь и не переиначишь ни при каких правителях, ни при каком населении. Давайте же всмотримся в исторический ландшафт 200 летней давности. Сделать это позволяют прежде всего старинные карты.
Сначала это была карта под названием «Маршрут от Смоленска через города Дорогобуж, Вязьму, Гжатск до станции Гридневой, снятый Генеральского штаба капитаном Бароном фон Рейхель в 1841 году» (масштаб - в одном английском дюйме 2 версты).
Вторая карта, почти такая же огромная и вдобавок намного более красочная, имела название «План Вяземского уезда 1803 года» (в 1 дюйме - 10 саженей). На этой карте, на отрезке от Семлёва на востоке до Васино на Западе, мы обнаружили многочисленные запруды: красные черточки плотин и голубые вытянутые треугольники запруд. Нашлось и озерцо, которое впоследствии именовалось то Стоячее, то Семлёвское - вытянутой, дугообразной формы, совсем незначительное по сравнению со знаками запруд, дороги к нему не подходили ни с какой стороны.

Итак, карты утверждают, что существовал иной, сильно отличный от современного ландшафт, причем в его устройстве очень большую роль играли многочисленные запруды и водоемы. По своим размерам они в 5-10 раз превосходили злополучное лесное озерцо, и иначе как озерами эти водохранилища именовать было невозможно. Располагались они ближе и намного «удобнее» к Большой Смоленской дороге - ко многим из них напрямую вели полевые дороги.
Необходимо обратить внимание читателей, что упомянутые нами подорожные военные карты французского штаба не давали детального обзора местности и все знание дороги опиралось на отдельные ключевые пункты. Так, был город Вязьма и соответственно в радиусе 10-15 миль окрестности, было Семлёво и также 10-15 верст его окрестности, были Славково, Васино, город Дорогобуж. Мелких, более точных ориентиров просто не существовало, а уж холодной осенью 1812 года размышлять над такими «тонкими» картографическими проблемами в отступающем войске никто не желал.

Возможно, именно поэтому название «Семлёвское озеро», которое упоминается в мемуарах генерала Сегюра, нужно понимать и рассматривать шире - на те же 10-15 верст окрест, где. как мы теперь знаем, существовали в начале XIX века несколько запруд-озер. Они были почти у каждой деревни вдоль дороги, и на протяжении от Семлёва до Васино насчитывалось 6-8 водохранилищ значительных размеров, каждое из которых и могло быть названо впоследствии «Семлёвским озером».

Итак, мы имеем две данности: обедненные походные карты французского штаба и целый ряд старинных российских губернских и уездных карт.
Уездные карты, крупномасштабные и яркие, стали для нас своеобразными «окнами», через которые можно вглядеться в события, жизнь и строение земель далеких времен.
В один из дней работы в архивах мне выдали синюю, метр на метр, папку на тесемочках, не очень толстую и тяжелую, в ней оказалась многократно сложенная карта. Она была великолепна, почти в центре под крупным планом города красовались черные буквы: город Вязьма. От него расходился десяток дорог, и среди них наша искомая Старая Смоленская дорога.
На этом плане мы начали подсчет запруд-озер: к северу от дороги каскад из 4 запруд, к югу от дороги у села Владимирское - голубой вытянутый знак, другая на притоке реки Осьмы, далее до села Ванино еще 8-10 крупных запруд.

В дальнейшем выяснилось, что большинство запруд-озер этого уезда были образованы в последней четверти XVIII века, имели глубины 4-8метров и ко времени наполеоновского нашествия существовали соответственно 40-60 лет. За это время, разумеется, сформировались берега, а на доньях озёр скопилось 0,5-1 метров донного ила и отложений.
По нашим представлениям, в одном из таких водоемов и был затоплен груз «обоза императора». Там он и находился или находится до сей поры, но вот маленькая поправка истории: спустя 120- 140 лет, примерно в 1933-1938 годах, большинство запруд было спущено.
Для начала поисков нам необходимо выезжать на место, находить ложбины бывших запруд, а потом «щупать» землю различными приборами, стараясь понять, в каком месте и как далеко от бывшего берега могли быть затоплены грузы, составлявшие «обоз Наполеона».
К слову сказать, за 150-200 лет существования. водоемов, в большинстве случаев, ставших ложбинами, на их дне отложилось 1,5-2 метра донных осадков. Следовательно все предметы обоза, пушки, кресты, свитки и т.д., когда-то ушедшие на дно водоемов, должны сейчас находиться на глубинах 2-2,5 метра от современной поверхности. То есть буквально под нашими ногами и не в каких-то озерных глубинах, а на суше.
Поднять же их на свет Божий представляется уже делом техники. Остается один серьезный вопрос, на месте какой из десятков древних запруд производить поиски? И мы вновь вынуждены вернуться к событиям осени 1812 года и особенностям погоды в ноябре.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

VII Погода для пеших прогулок.

Итак, мы провели детальное рассмотрение нескольких географических составляющих дороги от Москвы до Смоленска, воссоздали, насколько возможно, по картам древним и современным ландшафт начала XIX века. Мы получили реалистичный пейзаж, на котором разыгрывались события октября-ноября 1812 года, и эти события заключали в себе переход от отступления французского нашествия к бегству разрушающегося войска.
Таким образом можно считать, что произведено второе-третье приближение к реальным событиям и к тем действиям, в результате которых были затоплены вывезенные из Москвы ценности. Мы видим, что существует несколько мест, где мог быть захоронен «клад Наполеона». Со скоростью примерно 20-25 миль в день обоз удалялся от Москвы, скорее всего в центре гвардейских полков, то есть в первых соединениях отступавшей французской армии.
Изменение обстоятельств военного плана, на наш взгляд, не очень-то сильно сказывались на движении обоза. Падали лошади, убивали (возможно) кого-то из команды, но это все были события, не имеющие определенного значения. Личный обоз Наполеона, надежно защищенный полками гвардии, мог быть остановлен или уничтожен либо по собственному распоряжению Бонапарта, либо под воздействием чрезвычайных, неуправляемых обязательств.
Так или иначе места, вполне пригодные для того, чтобы избавиться от обоза встречались чуть ли не на каждом шагу, по 5-8 точек в течение дневного перехода (20-25 миль). Должен был появиться какой-то очень существенный фактор, который, совпадая по времени и силе воздействия, сыграл бы роль «спускового крючка» для затопления обоза.
После анализа многих причин и обстоятельств таким фактором, на наш взгляд, могло быть ухудшение погодных условий.
Только на первый взгляд может показаться, что восстановление погодных условий 200-летней давности - дело сложное. На самом деле сохранились многочисленные мемуарные, и штабные свидетельства о температурах, осадках и даже направлении ветров.

Вообще, тема погоды, точнее начала морозов и выпадения снегов осенью-зимой 1812 года достаточно разработана еще и в силу того, что некоторые историки пытались списать все неудачи и конечное поражение Наполеона в русской кампании именно на погодные условия. На эту тему существуют десятки, если не сотни публикаций, фактической частью которых мы пользовались, в частности - раздел воспоминаний Дениса Васильевича Давыдова с названием - «Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?».
Хронологически нас интересует отрезок времени между 19 октября (7-е по старому стилю) - днем выхода Наполеоновской армии из Москвы и 9 ноября (28 октября по старому стилю) - днем, когда император поднялся на обледеневшую кручу - высокий берег Днепра у Смоленска. Заметим, что задача облегчается тем, что до того времени, пока погода существенно не испортилась, на нее просто не обращали внимания. Вот что говорили и писали очевидцы:

28 (октября) «Из Вереи мы выступили в шесть часов утра... Нам разрешают носить меховые шапки... Холодная солнечная погода.»

29, 30 - На берегу озера (за Гжатском). «Мы тут остались ночевать. Я остался без шубы и не могу заснуть - четыре градуса мороза, а к нему становишься чувствительнее если плохо выспишься, и к тому же остаешься почти все время на воздухе. Если мерзнешь всю ночь, утром чувствуешь себя не весьма хорошо» (дневник адъютанта Кастеллана).

В воспоминаниях Д.В.Давыдова приведены более детальные подробности. Октября 15-го (ст. стиля - прим. автора) - четыре градуса стужи (на обратном пути от Малоярославца). Октября 23-го - снег, следственно, стужа умеренная (на обратном пути из Вязьмы). Октября 25-го - снег сильнее, с ветром, немного холоднее чем накануне (около Дорогобужа). Октября 31-го и ноября 1-го - семнадцать градусов стужи (на обратном пути в Смоленск). Ноября 6-го - оттепель (между Красным и Оршею).

Самая жестокая стужа застала Наполеоновские войска между Дорогобужем и Смоленском. Отмеченная асинхронность движения войск объясняется тем, что передовые части, вступившие в Смоленск были под воздействием холодов 3-4 дня, зато арьергардные и, особенно, отставшие колонны испытали на себе холода и снега сполна, от 10 и более дней. Встречаются данные, что в ночь после боя под Вязьмой ударил мороз в 18 градусов. П. А. Жилин оперирует данными, что первый снег выпал лишь 21 октября, а первые морозы, до 12 градусов, ударили когда армия подходила к Смоленску.
Особо необходимо выделить события связанные со сражением у Вязьмы, они явились поворотными. Коварный вяземский рубеж словно специально «пропустил» часть корпусов Великой армии, чтобы сподручнее было русским учинить разгром арьергардных частей. 3 ноября Наполеон с гвардией проскочил уже на 26 верст за Вязьму и был уже у Семлёва, когда окрест ударили холода и начались снегопады.

Вот, что про эти дни писал в своих мемуарах де Сегюр: «... 6 ноября небо затуманилось. Его лазурь исчезла. Армия шла, окутанная туманом. Туман сгущался все более и более, вскоре он превратился в громадное облако, которое начало осыпать армию большими хлопьями снега. Казалось, небо опустилось и слилось с этой землей и с этим враждебным народом, чтобы закончить нашу гибель! Пока наши солдаты с трудом пролагали себе путь при бушующем вихре, ветер наметал сугробы. Эти сугробы скрывали от нас овраги и рытвины на незнакомой нам дороге, солдаты проваливались в них, а более слабые находили себе могилы. ...дорога пересекалась болотами. Повозки по обледенелым склонам скатывались в них и застревали там, чтобы извлечь их оттуда приходилось взбираться по обледенелой дороге...

Вчера и сегодня, когда погода не позволяла отклоняться от Большой дороги, наше отступление приняло ужасный и страшный вид. Отчаяние, порожденное нуждой и голодом, могло послужить причиной пожаров, которые всюду стали видны. Близко и далеко от большой дороги вспыхивали усадьбы и села».
Снега и значительные холода захватили передовые корпуса на подходе к Дорогобужу и именно поэтому Наполеон заявил впоследствии, что при отступлении к Смоленску всего трех дней хорошей погоды не хватило для того, чтобы «армия совершила бы в устройстве отступление свое».

Можно утверждать, как это и отмечено в мемуарах, что до Вязьмы войска сопровождала ясная, светлая погода днем и легкие заморозки до 4-6 градусов по ночам. Далее же подули холодные ветра и начались снегопады. Если холод концентрировался к востоку, как бы назад, к Москве, то обилие снегопадов наоборот набирало силу на запад. При этом надо отметить существенную деталь, господствующие ветры были северных румбов «сильный северо-восточный ветер гнал облака...», и эти ветра отчасти облегчали отступление, так как дули в спины шагавших.
Представляется очевидным, что на Днепре и его значительных притоках (Воть, Вязьма, Осьма, Костря) ледяной покров, способный обеспечить движение колонн еще не установился, а на поверхности озер и запруд 3-5 ноября мог образоваться лишь тонкий первый ледок, возможно разрушаемый ветром.
Вот каковы, сделанные нами основные выводы полученные при рассмотрении условий отступления:

1. Трехсоткилометровый путь от Можайска до Смоленска был пройден французской гвардией за 2-х недельный срок. Остальная масса войск и их сопровождение преодолели это расстояние почти за три недели, и эта «лишняя» неделя была до предела заполнена голодом, холодом, страданиями, зверством и, наконец, погребена снегами начавшейся зимы.
2. Смоленская дорога, сначала усеянная отставшими, раненными, больными и их многочисленными пожитками превратилась после Вязьмы в сплошной дикий погост, без имен и могил, на десятках километров которого легли под русские снега люди, лошади, снаряжение, оружие, а с ними сила и вера в непобедимость бывшей Великой армии.
3. В какой-то из этих переломных дней, на стыке военных, психологических, погодных и иных факторов и могло быть отдано распоряжение об избавлении обоза гвардии от грузов «Московской добычи». Об этом сохранились некоторые указания в мемуарах участников похода.
4. Определение точного места захоронения обозов Великой армии возможно при обследовании 5-10 участков, бывших в 1812 году водоемами.
5. Никаких природных, географических предпосылок, указывающих на возможность затопления в лесном озере Стоячее (Семлёвское) не существует.
6. Мы располагаем результатами более тщательного анализа всех компонентов и исторических, и военных и природно-географических. Но в первую очередь, до их опубликования, мы решили проверить их непосредственно на месте, на Старой смоленской дороге.

VIII Необходимость и возможность поисков у старой Смоленской дороги

Из обширных и разнообразных материалов, собранных нами по проблеме поисков «Клада Наполеона», мы представили в сокращенном виде несколько разделов. При этом преследовались следующие цели: заинтересовать читателя самой проблемой - легендой, насчитывающей без малого 200 лет, но тем не менее сохранившейся в земных реалиях и сохранившей основной вопрос: где же все-таки грузы обоза, вывезенные осенью 1812 года из Москвы?

Во французских музеях известны камни и мраморы, предметы искусства, вывезенные из Италии и Египта, реликвии других походов Наполеона. Но в данном случае налицо серьезная несправедливость: российские реликвии, составлявшие грузы обоза, исчезли во время отступления из России.
Второй задачей публикации приведенных выше разделов было по возможности показать нашу компетентность в данной круге проблем, показать, хотя бы на нескольких примерах, знание материалов природного и исторического планов и возможность их сопоставления.
Третьей задачей мы видели необходимость представить и сами материалы, и их анализ на высоком профессиональном уровне. Еще раз подчеркнем, что, несмотря на сотни людей, принимавших участие в непосредственных поисках на земле, в воде и т.д., серьезной научной проработки и сопоставления всех данных не было сделано.
Всяческие фантазии, россказни типа «золотой кареты», проехавшей по льду, и подо льдом утопленной, заменили большинству искателей реальное положение и действительные обстоятельства возможного захоронения грузов.

Наконец, следующей нашей задачей мы видим необходимость проверки полученных нами материалов и выводов и проведения разведочно-поисковых работ на местности. Разумеется, мы не имеем в виду никаких попыток копать землю лопатами или экскаваторами, шарить в окрестных водоёмах в скафандрах или с аквалангами, На данном этапе необходим иной, приборный поиск.
За 2001 – 2004 гг. к нам поступили самые разнообразные предложения и обращения. Звонили просто заинтересованные люди, которым дорога история России, были звонки от археологов, поисковиков, геофизиков. Промелькнули предложения от экстрасенсов и предсказателей, готовых указать нужное место даже без выезда в поле, на смоленскую дорогу.
Постепенно из всех этих сообщений_и предложений сформировались две-три группы, наиболее серьезные и обоснованные с научной точки зрения. В свою очередь они представили в наше распоряжение сведения о существе и возможностях каждого из направлений. Ниже мы приводим тексты, кратко характеризующие две основные группы методов поиска.
В.И. Пятницкий

Геофизические методы, применяемые для археологических изысканий, представлял и комментировал заведующий лабораторией геофизических исследований Центрального научно-исследовательского института алмазов, цветных и благородных металлов (ЦНИИГРИ МПР РФ) кандидат технических наук

IX Геофизические методы для археологических исследований.

Использование методов разведочной геофизики в археологических изысканиях для поисков различного рода объектов, в том числе и захоронений кладов, базируется на различиях в физических свойствах грунтов, в которых находится искомый объект, и свойств самого объекта.

1. Можно уверенно считать, что захороненные клады - оружие, церковная утварь, монеты, в первую очередь характеризуются, с точки зрения физических свойств, повышенной удельной электропроводностью по сравнению с грунтами, в которых они находятся. Особенно эта характеристика важна для массивных металлических предметов - в этом случае аномальные отклики от объекта поисков хорошо отмечаются поисковыми электроразведочными методами - электромагнитными технологиями типа георадаров, низкочастотных электромагнитных методов измерений возбуждаемых в грунтах электромагнитных полей.

В случае плохого контакта отдельных частей захоронения - оружия, монет, икон и т.п. металлических предметов, могут быть применены электроразведочные методы вызванной поляризации. Однако эти методы недостаточно мобильны и уступают по разрешающей способности выделения отдельных электропроводящих составляющих захоронения другим электромагнитным методам, в частности радиоволновому и георадарному зондированиям.
Обычные армейские металлоискатели в носимом варианте обладают глубинностью опоискования не более 2-3 м.
Георадарные технологии позволяют «прощупать» геологическую среду на глубины до 15-20 м, однако стандартные георадары в ряде случаев менее эффективно реагируют на чисто металлические объекты.

Наиболее эффективными при выявлении металлических компонент подземного захоронения следует признать методы электромагнитной разведки типа индукционного профилирования и зондирования с применением искусственного возбуждения электромагнитного поля, или с измерением естественных электромагнитных полей в диапазоне частот от первых десятков до тысяч и десятков тысяч герц (глубины исследований - до 50-100 м) с достаточной мобильностью и производительностью.
К таким методам относятся методы электромагнитных зондирований в частотном и временном диапазонах (ЧЭЗ, МПП), методы индукционных профилирований (как рекогносцировочных методик) - СДВР, ИПП и радиоволновые зондирования - РВЗ, а также георадары.
В практике поисковых исследований эти технологии достаточно хорошо зарекомендовали себя в работах по поискам библиотеки Ивана Грозного, изысканий в Кремле, на Куликовом поле и др. соответствующих объектах.

2. Неглубинная сейсморазведка также должна входить в мобильный комплекс поисковых методов, нацеленных на обнаружение подземных захоронений.
Разница в скоростных характеристиках искомых объектов и вмещающих грунтов достаточна для получения заметного аномального эффекта от применения сейсморазведочной технологии, особенно, если объект захоронения компактен. Глубинность поисковой сейсморазведочной технологии - до 20-30 м.
3. Наличие магнитных свойств в искомых объектах (металл - сталь, чугун, является основанием для применения высокоточной мобильной магниторазведки.
4. Гравиразведочные работы, базирующиеся на разнице в плотностях грунтов и искомых объектов, также могут быть использованы при выявлении кладов - захоронений. Однако технологии гравиразведки более сложны в методике работ и обработке данных, что снижает их эффективность в мобильных поисковых работах.

Таким образом, наиболее мобильным и эффективным комплексом геофизических методов для поисков подземных захоронений - кладов до глубин порядка 20-50 м, в том числе и при поисках т.н. «Наполеоновской добычи», может быть:

• Методы мобильного геологического картирования для получения геоэлектрической карты участка:
• Метод сверхдлинноволновых радиостанций (СДВР) или
• Метод измерений полей промышленной частоты 50 Гц.

Это методы рекогносцировки и быстрой площадной съемки.

• Методы геоэлектрического зондирования (частотное электрозондирование ЧЭЗ - в поле кабеля конечной длины или метод переходных процессов МПП) для получения геоэлектрической информации по латерали и на глубину (до 50-100 м) площадной съемки аномального участка;
• Метод неглубинной сейсморазведки (отдельными профилями), радиоволновое зондарование и георадар для выявления деталей обнаруженного захоронения;
• Отдельные профили с магнитными наблюдениями.

Принципиально другими подходами и, соответственно, применением иных приемов исследований и приборов отличается метод определения малых концентраций металлов. Применение этого метода целесообразно еще и потому, что позволяет обойтись при выезде на полевые исследования небольшим набором инструментов и достаточно простым способом взятия образцов.
Предоставляем слово кандидату геолого-минералогических наук заведующему лабораторией геохимического картирования Борисовскому С. Е.
Локализовать на местности захоронение драгметаллов можно с помощью методы определения малых концентраций металлов в грунтовых водах, в водах водоемов. Технология локализации захоронения достаточно проста. Исследуемую площадь разбивают на квадраты. Размер стороны квадрата определяется временем захоронения, количеством металла в захоронении, подвижностью грунтовых вод, пределом обнаружения содержания металла в пробе, общим размером исследуемого участка, и рядом других причин. В нашем случае линейные размеры квадрата при первоначальном разбиении исследуемой площади должны лежать в пределах 10-50 метров.
В каждом квадрате отбирают пробу грунтовой воды на суше или придонную воду в водоеме и строят график распределения концентрации металла по площади. Дальнейшие действия зависят от результатов исследования.

Если наблюдается четкая картина повышения концентрации металла в направлении одного из квадратов и в этом квадрате отмечается существенно большая концентрация металла, то без большого риска впустую затратить деньги можно продолжить более детальное изучение распределения драгметалла в обозначенном квадрате. Далее квадрат с максимальным содержанием металла разбивают на более мелкие квадраты, и их исследование повторяют по приведенной выше схеме до локализации максимума концентрации плюс/минус 1 метр.
Если же при первоначальном разбиении на квадраты не будет наблюдаться четкая картина повышения концентрации в направлении одного из квадратов и при этом не будет выявлен квадрат с четким максимумом или будут наблюдаться несколько нечетких максимумов, то либо принимается решение о прекращении поисков в связи с отсутствием признаков захоронения, либо, если позволяют средства, повторяют измерения с разбиением исследуемого участка на более мелкие квадраты (в 1,5-2 раза), чем это было сделано в первой серии. Далее, после получения результатов, окончательно принимается решение либо о более детальном исследовании участка, либо приостановке исследования.

Пробу придонной воды можно отбирать как летом, так и зимой. Зимой легче разбить на квадраты большой водоем вследствие его замерзания. Летом на больших водоемах точное координирование мест пробоотбора можно осуществить с помощью 2-х теодолитов методом угловых засечек. При этом предварительно все расчеты осуществляются в камеральных условиях. Возможно, потребуются дистанционные переговорные устройства для подведения лодки к точке отбора придонной воды.
Внимательно нужно подойти к выбору первоначального размера квадрата. Сразу разбивать исследуемый участок на мелкие квадраты нецелесообразно, это потребует больших денежных затрат. При разбиении участка на квадраты больших размеров можно пропустить захоронение. В любом случае, исходя в первую очередь из чувствительности метода определения малых концентраций металла, рассчитывается примерный размер квадрата и, для надежности обнаружения, уменьшается в 1,2-1,5 раза.
Отметим, что в обоих случаях очень важно грамотно осуществить как пробоподготовку, так и проведение самого анализа. Подобные работы давно проводятся в Институте геологии рудных месторождений, петрографии и минералогии Российской академии наук (ИГЕМ РАН)
Предполагаемое применение параллельно двух методов представляется нам целесообразным, так как позволит, не сильно удорожая проведение исследований, получить для каждого конкретного участка вполне обоснованное заключение.
Если вспомнить проводимые в 60-х годах обследования озера Стоячее и других объектов, то тогда требовались многоразовые выезды в поле, которые тянулись годами.
Х Организация экспедиции: подготовка, объемы, сроки.

На лето 2007 года запланирована поисковая экспедиция на территории Вяземского и Дорогобужского районов Смоленщины. Мы имеем значительный опыт проведения полевых исследований, в том числе и на Русской равнине. Предстоящая экспедиция имеет и общие, и специальные черты.
В предлагаемой нами экспедиции, благодаря совмещению методов поиска, мы рассчитываем провести полевое обследование нескольких участков в течение короткого периода времени. Возможно, что обследование 5-7 основных участков у Вязьмы и до Дорогобужа займет 2-3 недели, включая переезды.
Второй положительной составляющей должна быть немногочисленность участников всей группы. Так, для каждого из методов полевых исследований достаточна работа двух сотрудников (учитывая их универсальность), а вся группа не должна превышать 7-9 человек при одной-двух автомашинах.
Для организации самой экспедиции и обработки полученных результатов также необходимы и время, и люди.
Наконец, нельзя забывать, что запланированная на лето экспедиция, даже после реализации всех замыслов, составит еще один этап поисков и не является окончательной для всей темы. По нашему глубокому убеждению, тема поисков «обозов Наполеона» завершится лишь тогда, когда они будут найдены и займут места в соответствующих хранилищах.
Первоначальные разведочные выезды и осмотр части участков были проведены нами более 5-ти лет назад. Они показали полную досягаемость участков, а также принесли некоторые неожиданности. Так в 1-2 местах старинные запруды оказались восстановленными, и необходимые поиски придется проводить на дне водоема, что существенно осложняет задачи экспедиции.
Очень важным представляется оснащение экспедиции соответствующими картами и приборами. Дело в том, что часть интересующей нас территории была до середины 90-х годов закрытой и на современных картах не показывалась. Определенное препятствие существует и в получении карт нужного масштаба (1:10 тыс. - 1:25 тыс.). Рекогносцировочные выезды в поле, на Смоленщину, показали, что сама старая Смоленская дорога еще существует, но несколько изменена. Местами она отошла от своего древнего положения, пестами засыпана песками. Большинство деревень. стоявших вдоль дороги, либо малолюдны, либо обитаемы только летом.
Эти и некоторые другие обстоятельства требуют очень серьезного отношения к предстоящей, пусть и не очень объемной экспедиции. Очень мало можно рассчитывать на быстрое содействие и помощь местных властей: сейчас все машины и трактора на строгом учете.
В настоящее время достаточно просто решается проблема связи, так как территория входит в зону действия мобильных телефонов. Но, тем не менее, удаленность обследуемых участков составит 300-250 км от Москвы и 30-50 км от г. Вязьмы.
Следовательно, и в Москве, и по дороге должны быть оборудованы и обеспечены людьми и необходимыми средствами контрольные пункты. Сейчас нами проводятся консультации с сотрудниками вяземского музея.
В планы экспедиции входит также отбор проб воды и грунта с исследуемых участков. Такие пробы необходимо достаточно быстро передавать в московские лаборатории, где они и поступают в работу.
Наконец, считаем необходимым предупреждать непосредственных участников экспедиции о том, что на всем протяжении работ на местности необходимо соблюдать высокую осторожность и дисциплинированность, так как отдельные места этих районов не вполне очищены от оставшихся с войны взрывоопасных предметов.
При соблюдении перечисленных условий можно считать предстоящий выезд достаточно реальным. В течение июня - середины августа можно выбрать любые 2-3 недели, с тем, чтобы осенью получить результаты поисков.

Клады Наполеона

«Сокровища Бонапарта пределы нашей страны не покинули»

205 лет назад, в середине сентября 1812 года, в Москву вошел Наполеон. Вдохновленный, как думал, победой при Бородине, о чем мечтал император, ожидая ключи от русской столицы?

О великом ли - месте своем во всемирной истории, или низменном - разграбленных сокровищах Московии, которые можно было бы увезти в Париж?

«Есть очень конкретный список всего того, что забрал тогда из Златоглавой Бонапарт. И если за двести лет ни один объект из этого перечня так нигде и не всплыл, ни в частных коллекциях, ни на аукционах, это может означать только одно: сокровища Наполеона пределы России не покинули, их нужно искать именно здесь», - убежден Владимир Порываев, руководитель единственной в России кладоискательской организации.

Бесценный крест с колокольни Иоанна Великого, переплавленные в безликие и тяжелые слитки золотые оклады икон, серебро столовых приборов и канделябров...

Двести лет профессионалы и любители тщетно пытаются обнаружить концы легендарного наполеонова «золотого обоза». Этой исторической загадке посвящены десятки книг и научных исследований.

Москва так и не далась неприятелю. Беспощадный мороз гнал французов на запад, заставляя думать лишь о спасении собственной шкуры, когда кусок черствого хлеба становится дороже всех драгоценностей мира. Бросали награбленное где ни попадя в надежде вернуться. И до сих пор Смоленская дорога щедра на такие находки: серебряные вилки и ложки, позолоченные пуговицы... Вам с удовольствием покажут их в местных школьных музеях, включая даже проржавевшие ядра от французских пушек.

Но самый главный, бесценный клад так и не был никогда найден. Где же он?..

Семлевское озеро 250 лет хранит свои тайны.

ТАЙНА СТОЯЧЕГО ОЗЕРА

Смоленское село Семлево, что под Вязьмой, на несколько месяцев старше Москвы: первые упоминания о нем датированы тоже 1147 годом, только августом. А еще Семлево знаменито тем, что именно здесь ночевал Наполеон, навсегда убегая из негостеприимной русской столицы.

— То ли ночевал он здесь, то ли только хотел переночевать, да передумал, заслышав грохот русских пушек, — утверждают местные жители. И с удовольствием демонстрируют «то самое место», где стояла походная кровать великого императора.

Впрочем, от места ночлега французского главнокомандующего — старинной церкви в центре поселения — ничего не осталось. Ее, как и многие, снесли в 1937 году. Сейчас здесь поставлен памятный деревянный крест, похоронены и солдаты Великой Отечественной, вздыблена земля тысячами безымянных могил. Тихое нынче село Семлево, днем будто вымершее, сморенное последними теплыми денечками, было когда-то эпицентром ненасытного Вяземского котла уже иной войны — ничего не осталось, никого…

Перемешано все. Прошлое с настоящим. Та первая Отечественная, 1812 года, с другой, более поздней, Великой.

Жаль, коротка людская память, так же, как и человеческий век, зато все помнит Семлевское озеро — древнее, темное, крепко хранящее свои и чужие секреты. Один из которых гласит, что клад Наполеона был затоплен именно в его водах.

Когда-то Семлевское озеро было шире и полноводнее. Затем усохло, берега его подернулись тиной, окрестности заросли лесом; хлюпает под ногами вода сквозь березовые поленца-мосточки — она еще тепла, почти как летом, и при желании можно даже искупаться, да только страшновато как-то погружаться в эту бездонную русалочью черноту, в тихий омут.

Здесь не водятся рыбы, да и птицы рядом с озером гнезда почему-то не вьют. Многочисленные исследования показали, что в водах озера находится огромное количество ионов серебра неизвестного происхождения, и другие драгметаллы — тоже. Откуда они там?..

— Одно из основных предположений — что на глубине как раз и находятся затопленные сокровища Наполеона: всем известно, что в наше Семлево он пришел с тяжелогруженым обозом, а уехал отсюда уже облегченным. Если бы вы только знали, сколько экспедиций сюда приезжало в поисках клада Наполеона даже и на моем веку — все ездят и ездят… — взмахивает руками Любовь Григорьевна Стржельбицкая, старейшая учительница здешней школы, преподавательница русского языка и литературы, любительница старины: на встречу со мной она пришла с важными записями по истории родного края. Основная часть которых посвящена как раз золоту императора.

Раритеты школьного музея села Семлево.

— Да об этом кладе, если вы знаете, писал еще Вальтер Скотт, — рассказывает Любовь Григорьевна. — В Российской империи поиски его шли и в XIX веке, начались они под руководством тогдашнего генерал-губернатора Хмельницкого, приезжали к нам и столичные инженеры, которые все пытались придумать способ, как исследовать дно озера. Но и по тем временам это технически оказалось невозможно, да и сегодня тоже.

Дело в том, что дна у Семлевского озера как бы и нет. Оно словно слоеный пирог, в которым каждый слой воды перемешивается со слоем песка и ила, и так все глубже, глубже… Вода да мутная озерная взвесь, глина — и под ней снова вода…

— Уже в 60-х годах XX века, пятьдесят лет назад, помню, я студенткой еще была, прибыла сюда серьезная экспедиция из Московского авиационного института, прожили ребята здесь все лето, брали разные пробы, но и у этих ничего не получилось, уехали несолоно хлебавши, — вздыхает Любовь Григорьевна. — И геологи тут работали, и археологи. Даже экстрасенсы как-то приезжали по поводу клада. Только все без толку…

В начале нулевых нагрянула целая делегация французов. Говорили, что хотят посетить памятные места, связанные с наполеоновскими войнами; придя на берег озера, слезно умоляли разрешить им его исследовать, но власти решили: лучше этого не надо — мало ли, а вдруг у них получится? Обидно будет. Не доставайся же никому…

ТРЕУГОЛКА БОГАРНЕ

А вот историк Александр Серегин из подмосковной Барвихи уверен, что «золото Бонапарта» (хотя почему Бонапарта? Это же наше, русское золото!) следует искать совсем в другом месте. В свое время он даже создал Центр по поиску клада Наполеона. И сам его возглавил. Он со товарищи с большим энтузиазмом принялся за это дело; сейчас, правда, энтузиазма поубавилось, но это не потому, что они не знают, где закопаны бесчисленные сокровища, просто, как они уверились, достать их на современном этапе не представляется никакой возможности. Ни физической, ни моральной.

— Земля, в которой хранятся эти реликвии, государственная, и даже если мы договоримся вести там раскопки, почти все найденное придется отдать в казну: сами понимаете, этот клад имеет огромное национальное и историческое значение, — вздыхает Серегин. — Но о том, как мы узнали, где он хранится, я все-таки расскажу. Это отдельная, весьма таинственная история. Дело в том, что однажды к нам пожаловал неизвестный человек, представился математиком…

На этом месте в 1812 году, убежав из Москвы, ночевал Наполеон.

Незнакомец поведал, что он как одержимый уже много лет изучает архивы во Франции, чтобы найти хоть какие-то зацепки к утерянному кладу Наполеона. И вот однажды в его руки попала старинная гравюра, на которой был изображен сын Жозефины Богарне, пасынок Наполеона, — Евгений. Пейзаж за спиной генерала Богарне — наш, среднерусский, где-то между Калугой, Москвой и Смоленском. Ночь, звезды, да треуголка зачем-то сброшена у Богарне с головы на землю…

— Известно, что Наполеон очень доверял своему пасынку, он даже сделал его вице-королем Италии; он вполне мог поручить именно ему секретную миссию и по захоронению московского золота, — поясняет и Владимир Порываев, соратник Александра Серегина и глава единственной в России конторы, которая занимается поиском кладов — не только Наполеона, а вообще любых.

— Конечно, история с исчезновением московского «золота Наполеона» очень увлекательна, — добавляет он. — Но в столице до сих пор хранятся и другие ненайденные клады той эпохи. Люди бежали от войны, брали с собой из дома самое ценное и по возможности необъемное, прятали это в стенах, на чердаках, под полом… Многие такие схроны до сих пор ждут своего часа. Ведь что такое клад? Это обычная сейфовая ячейка. Однако банков не было, люди хранили свои сбережения в кубышках: приехал, скажем, человек в Москву в 1812 году, запрятал свою кубышку куда-то, а затем неожиданно умер, никому и ничего не успел сказать, — так его собственность стала кладом, и таких в столице могут быть сотни…

В пользу того, что Евгений Богарне мог быть причастен к исчезновению «московского золота», говорит и тот факт, что он, единственный из приближенных Наполеона, ненадолго, буквально на несколько дней, покинул ставку императора, и где находился, что делал в это время — историкам доподлинно не известно, в архивах сведений тоже нет.

— Нельзя исключить, что как раз в эти дни он по указанию отчима и спрятал украденные из Москвы сокровища, это была его тайная миссия, — признается Владимир Порываев.

Владимир Порываев.

На той старинной гравюре, что показал профессиональным кладоискателям таинственный математик, над самим Богарне простирается ночное небо с весьма искусным и детальным изображением звезд. Те прорисованы удивительно точно, поэтому специалисты и предположили, что, возможно, их положение указывает на координаты спрятанных сокровищ.

— Тайну гравюры мы в итоге разгадали. По сути, мы имеем дело с зашифрованной картой местности, где даже кокарда с головного убора французского генерала служила подсказкой для места обнаружения клада, — все указывало на одну и ту же точку пространства, даже спустя минувшие 205 лет ее ни с чем не спутать, там есть очень важные и неизменные детали, но подробнее я вам ничего не скажу, чтобы не вызвать ненужного ажиотажа среди авантюристов и мечтателей, — поясняет Александр Серегин.

За чем же дело стало? Можно же и самим его откопать?..

КЛАД В РУКИ НЕ ДАЛСЯ

— Увы, но нет, любой клад, особенно бесценный, как наполеоновский, открывается в свое время, и только тому, кто этого достоин, — уверен Владимир Порываев. Он с сожалением признается, что попытка посетить ту местность и на практике проверить на деле теорию таинственного математика была, вот только ни к чему хорошему она не привела. «Мы едва остались живы в ту ночь», — утверждает кладоискатель. Хотя двигала ими не жажда наживы, а, как они говорят, исследовательский азарт.

Александр Серегин.

Выехали из Москвы в ноябре, в ту же дату, когда и Евгений Богарне с неизвестной целью покинул ставку, — все для того, чтобы в точности совпали астрономические координаты, указанные на зашифрованной гравюре. Дороги из Москвы было около четырех часов. Погода стояла холодная, но сухая, характерная для поздней осени. «И вдруг внезапно повалил снег, и через несколько минут все было им заметено, так что не видно ни зги», — вспоминает Владимир Порываев. Когда они прибыли в положенную точку, выяснилось, что и новехонькие, только купленные инструменты для поиска клада вдруг оказались сломанными. «Мы купили их в хорошем магазине, но не проверяли упаковку, да никогда такого и не было, чтобы подсунули бракованный товар, а тут из коробки детали как посыпались…»

В завершение всего, как поведал «МК» уже Александр Серегин, на них едва не напали местные бандюганы — погнались за машиной, решив, очевидно, что странные москвичи сошли с ума, решив ночью копать промерзлую землю в чистом поле.

— Это значит, что пока не судьба его достать, позже сюда вернемся, рассудили мы тогда, но так пока и не пришлось, — вздыхает Серегин. — Как будто бы все настроено против. Даже тот математик, который принес нам портрет Евгения Богарне, взял и исчез куда-то, телефон его не отвечал, был отключен, и больше мы его никогда не видели и не слышали. Как будто бы его и вовсе не было…

Кладоискатели уверены, что в отличие от канонической версии о нахождении клада Наполеона в непролазной топи Семлевского озера эти сокровища на самом деле находятся на суше, под корнями двухсотлетнего дерева, но чтобы достать их, нужно использовать специальные взрывные устройства. «Понятно, что на это мало кто решится — провернуть такую непростую операцию, — вздыхает Александр Серегин. — Но это и хорошо, значит, клад нас обязательно дождется».

Он говорит, что никаких сомнений в том, что клад Наполеона запрятан в этом самом месте, быть не может. Здесь и в Великую Отечественную проходили самые кровопролитные бои — а все потому, что немцы знали точные координаты, где спрятаны сокровища, поэтому и пытались во что бы то ни стало завладеть высотой.

— Безымянная эта высота — помните, как поется в песне? Вроде бы никакой особой стратегической значимости в ней не было, а сколько народу тут полегло — и все из-за золота, я уверен! — восклицает Александр Серегин.

Портрет Евгения Богарне. Но не тот самый.

Он убежден в том, что клад этот достоин государственного внимания. Тут нужны саперные войска: «У меня там как раз сын сейчас служит». Но сам говорит, что отошел от этого кладоискательского дела и пишет глобальную книгу о том, как нам всем жить дальше: «Проект Россия».

…Если поездить по смоленским деревням, через которые двести лет назад бесславно возвращались домой измученные французские войска, подгоняемые русской армией, то в каждой деревне вам обязательно расскажут о несметных сокровищах Наполеона, закопанных где-то в их окрестностях. Правда ли это или досужий вымысел — кто знает; как говорит кладоискатель Владимир Порываев, настоящий клад открывается далеко не всем. И только в нужное время.

Тонет в закатном солнце таинственное Семлевское озеро, отражаются в нем, сверкая, последние сентябрьские лучи — будто золото, спрятанное на самом дне, слепят они глаза.

Спят на берегу в изрытых траншеями и воронками полях павшие солдаты. Охраняют покой этой земли, как бессменные часовые. Им-то, под землей, точно известно, где прячутся несметные богатства Наполеона. Только они об этом никому не расскажут.

…После выполнения тайной миссии Наполеона генерал Богарне сильно изменился. Если раньше он был не дурак выпить и пограбить, то теперь присмирел, успокоился. Говорили, что однажды он случайно заснул в одной из православных деревенских церквушек, откуда было вывезено буквально все, до последней поповской ризы, и явился ему ночью святой, покровитель сего храма, который сказал, что если Богарне не опомнится и не перестанет в России мародерствовать, то неминуемо погибнет. «Прекращай безобразничать, генерал, иначе как собака помрешь. А будешь вести себя нормально, вернешься домой целым».

Богарне выбрал второе — и долго еще вспоминал тот проклятый восточный поход, не принесший ему ничего, кроме позора и бегства.

Клад Наполеона

С озером связана еще одна загадка Отечественной войны - только не Великой Отечественной, а войны против Наполеона. 19 октября 1812 года армия «непобедимого» Наполеона покинула Москву. Французы разграбили древнюю русскую столицу, не пощадив ни церквей, ни Кремля. Обоз отступавшей армии растянулся почти на два километра. Золотая и серебряная утварь, иконы, осыпанные драгоценными камнями, меха, парчовые и другие ткани, позолоченные орлы с кремлевских башен… Чего только не было в том обозе!

25 октября французам нанесен сокрушительный удар в сражении при Малоярославце. Наполеон отдает приказ «поджечь и отдать в жертву пламени все, что будет оставлено на месте». Начинается разгром наполеоновской армии. 2 ноября войска французов достигают Вязьмы. Положение их настолько тяжелое, что знамена снимают с древков и раздают самым сильным солдатам. Они должны обмотать их вокруг своего тела и тем сохранить честь полков, слывших непобедимыми. Повозки сжигаются. Снаряды взрывают… А наиболее цеп-нос из награбленного в Москве бесследно исчезает!

В Париж сокровища Кремля и церквей так и не прибыли. Но и в Москву они не вернулись. Куда же все это девалось? На этот вопрос пытались ответить ученые, чиновники, офицеры и сам император Николай I. Сокровища искали далеко на западе от Москвы, в Вильно и в самой Москве, но безуспешно. Легенды же гласят, что «клад Наполеона» лежит на дне Семлевского озера, что в тридцати километрах от Вязьмы.

Семлевское озеро называют еще «Стоячим». Вода в нем действительно удивительно спокойна и тиха. Озеро глубокое, около двух десятков метров. Дно же его покрыто пятнадцатиметровым слоем ила. У берегов озера лежит слой торфа толщиной до четырех метров. Так что искать в таких условиях «клад Наполеона» - задача не простая.

В 1961 году поисковая партия научно-исследовательского института гидрологии провела первую разведку Семлевского озера. Ученым помогали студенты Московского университета. Исследователи проделали химический анализ воды Стоячего озера. Оказалось, что в ней чрезвычайно велик процент золота, серебра, меди, олова и цинка.

В северо-западной части озера обнаружили две зоны, где насыщенность воды металлами, особенно серебром, была самой высокой… Может быть, здесь находится серебряный рудник? Однако в районе Семлевского озера никаких залежей серебра нет, категорически утверждают геологи. Значит, причиной такой насыщенности серебром и другими ценными металлами является «клад Наполеона», сокровища, погребенные по приказу императора на дно Семлевского озера?

Повторные исследования были проведены в 1963 году. Результаты их оказались теми же, что и два года назад.

На следующий год, в начале мая, аквалангисты морского Клуба «Волна» Московского авиационного института - МАИ - сделали попытку пробиться сквозь многометровую толщу ила, чтобы добраться до истинного дна Семлевского озера.

В резиновых сапогах шлепали по болоту к чистой воде, таща на плечах акваланги, гидрокостюмы, резиновую лодку, палатки, пилы и топоры. Срубили небольшой настил, чтобы сойти в воду, и два Сергея - Озеров и Кесоян - стали готовиться к спуску, - рассказывает участник этой экспедиции. - Первым под воду ушел Кесоян. Спустившись метров на пять и пробыв под водой минут 10–15, он вылез и закричал, чтобы поскорее помогли ему выбраться на настил. Сняв с него шлем, мы поняли, в чем дело. Не оценил Сергей своих возможностей находиться в ледяной воде. Замерили ее температуру - плюс пять градусов. Не жарко!

Сообщение Кесояна о том, что пробиться к твердому дну нет никаких возможностей, Озерова не удовлетворило, и последний ушел под воду, натянув на себя еще два шерстяных свитера. Через несколько минут Сергей появился на поверхности, держа в руках какую-то растительность: «Это плавает там свободно: словно морские медузы, и кругом жидкая масса. Дошел до жижи, а дальше медленно затягивает книзу. Можно остаться там навсегда. Адское месиво!».

Вот такими итогами и закончился первый спуск за сокровищами.

Не привели к успеху и последующие спуски… Может, другим исследователям повезет больше? Или же рассказ о кладе Наполеона на дне Семлевского озера - только выдумка, красивая легенда? Но как тогда объяснить химическую «аномалию» озера и высокий процент серебра в нем? Ответ дадут дальнейшие исследования под водой.