Когда на земле начинался век героев, то боги очень часто сходили к смертным женщинам, чтобы от них рождались богатыри. Другое дело - богини: они лишь очень редко сходили к смертным мужам, чтобы рождать от них сыновей. Так от богини Фетиды был рождён герой «Илиады» - Ахилл; так от богини Афродиты был рождён герой «Энеиды» - Эней.
Поэма начинается в самой середине пути Энея. Он плывёт на запад, между Сицилией и северным берегом Африки - там, где как раз сейчас финикийские выходцы строят город Карфаген. Здесь-то и налетает на него страшная буря, насланная Юноной: по ее просьбе бог Эол выпустил на волю все подвластные ему ветры. «Тучи внезапные небо и свет похищают у взгляда, / Мрак на волны налёг, гром грянул, молнии блещут, / Неизбежимая смерть отвсюду предстала троянцам. / Стонут канаты, и вслед летят корабельщиков крики. / Холод Энея сковал, вздевает он руки к светилам: / «Трижды, четырежды тот блажен, кто под стенами Трои / Перед очами отцов в бою повстречался со смертью!..»
Энея спасает Нептун, который разгоняет ветры, разглаживает волны. Проясняется солнце, и последние семь кораблей Энея из последних сил подгребают к незнакомому берегу.
Это Африка, здесь правит молодая царица Дидона. Злой брат изгнал ее из далёкой Финикии, и теперь она с товарищами по бегству строит на новом месте город Карфаген. «Счастливы те, для кого встают уже крепкие стены!» - восклицает Эней и дивится возводимому храму Юноны, расписанному картинами Троянской войны: молва о ней долетела уже и до Африки. Дидона приветливо принимает Энея и его спутников - таких же беглецов, как она сама. В честь их справляется пир, и на этом пиру Эней ведёт свой знаменитый рассказ о падении Трои.
Греки за десять лет не смогли взять Трою силой и решили взять ее хитростью. С помощью Афины-Минервы они выстроили огромного деревянного коня, в полом чреве его скрыли лучших своих героев, а сами покинули лагерь и всем флотом скрылись за ближним островом. Был пущен слух: это боги перестали помогать им, и они отплыли на родину, поставив этого коня в дар Минерве - огромного, чтобы троянцы не ввезли его в ворота, потому что если конь будет у них, то они сами пойдут войною на Грецию и одержат победу. Троянцы ликуют, ломают стену, ввозят коня через пролом. Провидец Лаокоон заклинает их не делать этого - «бойтесь врагов, и дары приносящих!» - но из моря выплывают две исполинские Нептуновы змеи, набрасываются на Лаокоона и двух его юных сыновей, душат кольцами, язвят ядом: после этого сомнений не остаётся ни у кого, Конь в городе, на усталых от праздника троянцев опускается ночь, греческие вожди выскальзывают из деревянного чудовища, греческие войска неслышно подплывают из-за острова - враг в городе.
Эней спал; во сне ему является Гектор: «Троя погибла, беги, ищи за морем новое место!» Эней взбегает на крышу дома - город пылает со всех концов, пламя взлетает к небу и отражается в море, крики и стоны со всех сторон. Он скликает друзей для последнего боя: «Для побеждённых спасенье одно - не мечтать о спасенье!» Они бьются на узких улицах, на их глазах волокут в плен вещую царевну Кассандру, на их глазах погибает старый царь Приам - «отсечена от плеч голова, и без имени - тело». Он ищет смерти, но ему является мать-Венера: «Троя обречена, спасай отца и сына!» Отец Энея - дряхлый Анхис, сын - мальчик Асканий-Юл; с бессильным старцем на плечах, ведя бессильного ребёнка за руку, Эней покидает рушащийся город. С уцелевшими троянцами он скрывается на лесистой горе, в дальнем заливе строит корабли и покидает родину. Нужно плыть, но куда?
Начинаются шесть лет скитаний. Один берег не принимает их, на другом бушует чума. На морских перепутьях свирепствуют чудовища старых мифов - Скилла с Харибдой, хищные гарпии, одноглазые киклопы. На суше - скорбные встречи: вот сочащийся кровью кустарник на могиле троянского царевича, вот вдова великого Гектора, исстрадавшаяся в плену, вот лучший троянский пророк томится на дальней чужбине, вот отставший воин самого Одиссея - брошенный своими, он прибивается к бывшим врагам. Один оракул шлёт Энея на Крит, другой в Италию, третий грозит голодом: «Будете грызть собственные столы!» - четвёртый велит сойти в царство мёртвых и там узнать о будущем. На последней стоянке, в Сицилии, умирает дряхлый Анхис; дальше - буря, карфагенский берег, и рассказу Энея конец.
За делами людей следят боги. Юнона и Венера не любят друг друга, но здесь они подают друг другу руки: Венера не хочет для сына дальнейших испытаний, Юнона не хочет, чтобы в Италии возвысился Рим, грозящий ее Карфагену, - пусть Эней останется в Африке! Начинается любовь Дидоны и Энея, двух изгнанников, самая человечная во всей античной поэзии. Они соединяются в грозу, во время охоты, в горной пещере: молнии им вместо факелов, и стоны горных нимф вместо брачной песни. Это не к добру, потому что Энею писана иная судьба, и за этой судьбою следит Юпитер. Он посылает во сне к Энею Меркурия: «Не смей медлить, тебя ждёт Италия, а потомков твоих ждёт Рим!» Эней мучительно страдает. «Боги велят - не своей тебя покидаю я волей!..» - говорит он Дидоне, но для любящей женщины это - пустые слова. Она молит: «Останься!»; потом: «Помедли!»; потом: «Побойся! если будет Рим и будет Карфаген, то будет и страшная война меж твоими и моими потомками!» Тщетно. Она видит с дворцовой башни дальние паруса Энеевых кораблей, складывает во дворце погребальный костёр и, взойдя на него, бросается на меч.
Ради неведомого будущего Эней покинул Трою, покинул Карфаген, но это ещё не все. Его товарищи устали от скитаний; в Сицилии, пока Эней справляет поминальные игры на могиле Анхиса, их жены зажигают Энеевы корабли, чтобы остаться здесь и никуда не плыть. Четыре корабля погибают, уставшие остаются, на трёх последних Эней достигает Италии.
Здесь, близ подножья Везувия, - вход в царство мёртвых, здесь ждёт Энея дряхлая пророчица Сивилла. С волшебной золотою ветвью в руках сходит Эней под землю: как Одиссей спрашивал тень Тиресия о своём будущем, так Эней хочет спросить тень своего отца Анхиса о будущем своих потомков. Он переплывает Аидову реку Стикс, из-за которой людям нет возврата. Он видит напоминание о Трое - тень друга, изувеченного греками. Он видит напоминание о Карфагене - тень Дидоны с раной в груди; он заговаривает: «Против воли я твой, царица, берег покинул!..» - но она молчит. Слева от него - Тартар, там мучатся грешники: богоборцы, отцеубийцы, клятвопреступники, изменники. Справа от него - поля Блаженных, там ждёт его отец Анхис. В середине - река забвенья Лета, и над нею вихрем кружатся души, которым суждено в ней очиститься и явиться на свет. Среди этих-то душ Анхис указывает сыну на героев будущего Рима: и Ромула, основателя города, и Августа, его возродителя, и законодателей, и тираноборцев, и всех, кто утвердит власть Рима над всем миром. Каждому народу - свой дар и долг: грекам - мысль и красота, римлянам - справедливость и порядок: «Одушевлённую медь пусть выкуют лучше другие, / Верю; пусть изведут живые из мрамора лики, / Будут в судах говорить прекрасней, движения неба / Циркулем определят, назовут восходящие звезды; / Твой же, римлянин, долг - полновластно народами править! / Вот искусства твои: предписывать миру законы, / Ниспроверженных щадить и ниспровергать непокорных».
Это - дальнее будущее, но на пути к нему - близкое будущее, и оно нелёгкое. «Страдал ты на море - будешь страдать и на суше, - говорит Энею Сивилла, - ждёт тебя новая война, новый Ахилл и новый брак - с чужеземкой; ты же, беде вопреки, не сдавайся и шествуй смелее!» Начинается вторая половина поэмы, за «Одиссеей» - «Илиада».
В дне пути от Сивиллиных Аидовых мест - середина италийского берега, устье Тибра, область Лаций. Здесь живёт старый мудрый царь Латин со своим народом - латинами; рядом - племя рутулов с молодым богатырём Турном, потомком греческих царей. Сюда приплывает Эней; высадившись, усталые путники ужинают, выложив овощи на плоские лепёшки. Съели овощи, съели лепёшки. «Вот и столов не осталось!» - шутит Юл, сын Энея. «Мы у цели! - восклицает Эней. - Сбылось пророчество: „будете грызть собственные столы“. Мы не знали, куда плывём, - теперь знаем, куда приплыли». И он посылает послов к царю Латину просить мира, союза и руки его дочери Лавинии. Латин рад: лесные боги давно вещали ему, что дочь его выйдет за чужестранца и потомство их покорит весь мир. Но богиня Юнона в ярости - враг ее, троянец, одержал верх над ее силой и вот-вот воздвигнет новую Трою: «Будь же война, будь общая кровь меж тестем и зятем! Если небесных богов не склоню - преисподних воздвигну!»
В Лации есть храм; когда мир - двери его заперты, когда война - раскрыты; толчком собственной руки распахивает Юнона железные двери войны. На охоте троянские охотники по ошибке затравили ручного царского оленя, теперь они латинам не гости, а враги. Царь Латин в отчаянии слагает власть; молодой Турн, сам сватавшийся к царевне Лавинии, а теперь отвергнутый, собирает могучую рать против пришельцев: тут и исполин Мезенций, и неуязвимый Мессап, и амазонка Камилла. Эней тоже ищет союзников: он плывёт по Тибру туда, где на месте будущего Рима живёт царь Евандр, вождь греческих поселенцев из Аркадии. На будущем форуме пасётся скот, на будущем Капитолии растёт терновник, в бедной хижине царь угощает гостя и даёт ему в помощь четыреста бойцов во главе со своим сыном, юным Паллантом. А тем временем мать Энея, Венера, сходит в кузницу своего мужа Вулкана, чтобы тот сковал ее сыну божественно прочные доспехи, как когда-то Ахиллу. На щите Ахилла был изображён весь мир, на щите Энея - весь Рим: волчица с Ромулом и Ремом, похищение сабинянок, победа над галлами, преступный Катилина, доблестный Катон и, наконец, торжество Августа над Антонием и Клеопатрой, живо памятное читателям Вергилия. «Рад Эней на щите картинам, не зная событий, и поднимает плечом и славу, и судьбу потомков».
Но пока Эней вдалеке, Турн с италийским войском подступает к его стану: «Как пала древняя Троя, так пусть падёт и новая: за Энея - его судьба, а за меня - моя судьба!» Два друга-троянца, храбрецы и красавцы Нис и Евриал, идут на ночную вылазку сквозь вражеский стан, чтобы добраться до Энея и призвать его на помощь. В безлунном мраке бесшумными ударами пролагают они себе путь среди спящих врагов и выходят на дорогу - но здесь на рассвете застигает их неприятельский разъезд. Евриал попадает в плен, Нис - один против трёхсот - бросается ему на выручку, но гибнет, головы обоих вздеты на пики, и разъярённые италийцы идут на приступ. Турн поджигает троянские укрепления, врывается в брешь, крушит врагов десятками, Юнона вдыхает в него силу, и только воля Юпитера кладёт предел его успехам. Боги взволнованы, Венера и Юнона винят друг друга в новой войне и заступаются за своих любимцев, но Юпитер мановением их останавливает: если война начата, «...пусть каждому выпадет доля / Битвенных бед и удач: для всех одинаков Юпитер. / Рок дорогу найдёт».
Тем временем наконец-то возвращаются Эней с Паллантом и его отрядом; юный Асканий-Юл, сын Энея, бросается из лагеря на вылазку ему навстречу; войска соединяются, закипает общий бой, грудь в грудь, нога к ноге, как когда-то под Троей. Пылкий Паллант рвётся вперёд, совершает подвиг за подвигом, сходится, наконец, с непобедимым Турном - и падает от его копья. Турн срывает с него пояс и перевязь, а тело в доспехах благородно позволяет соратникам вынести из боя. Эней бросается мстить, но Юнона спасает от него Турна; Эней сходится с лютым Мезенцием, ранит его, юный сын Мезенция Лавс заслоняет собою отца, - гибнут оба, и умирающий Мезенций просит похоронить их вместе. День кончается, два войска хоронят и оплакивают своих павших. Но война продолжается, и по-прежнему первыми гибнут самые юные и цветущие: после Ниса и Евриала, после Палланта и Лавса приходит черёд амазонки Камиллы. Выросшая в лесах, посвятившая себя охотнице Диане, с луком и секирою бьётся она против наступающих троянцев и погибает, сражённая дротом.
Видя гибель своих бойцов, слыша скорбные рыдания старого Латина и юной Лавинии, чувствуя наступающий рок, Турн шлёт гонца к Энею: «Отведи войска, и мы решим наш спор поединком». Если победит Турн - троянцы уходят искать новую землю, если Эней - троянцы основывают здесь свой город и живут в союзе с латинами. Поставлены алтари, принесены жертвы, произнесены клятвы, два строя войск стоят по две стороны поля. И опять, как в «Илиаде», вдруг перемирие обрывается. В небе является знамение: орёл налетает на лебединую стаю, выхватывает из неё добычу, но белая стая обрушивается со всех сторон на орла, заставляет его бросить лебедя и обращает в бегство. «Это - наша победа над пришельцем!» - кричит латинский гадатель и мечет своё копье в троянский строй. Войска бросаются друг на друга, начинается общая схватка, и Эней и Турн тщетно ищут друг друга в сражающихся толпах.
А с небес на них смотрит, страдая, Юнона, тоже чувствуя наступающий рок. Она обращается к Юпитеру с последней просьбой:
«Будь что будет по воле судьбы и твоей, - но не дай троянцам навязать Италии своё имя, язык и нрав! Пусть Лаций останется Лацием и латины латинами! Троя погибла - позволь, чтоб и имя Трои погибло!» И Юпитер ей отвечает: «Да будет так». Из троянцев и латинов, из рутулов, этрусков и Евандровых аркадян явится новый народ и разнесёт свою славу по всему миру.
Эней и Турн нашли друг друга: «сшиблись, щит со щитом, и эфир наполняется громом». Юпитер стоит в небе и держит весы с жребиями двух героев на двух чашах. Турн ударяет мечом - меч ломается о щит, выкованный Вулканом. Эней ударяет копьём - копье пронзает Турну и щит и панцирь, он падает, раненный в бедро. Подняв руку, он говорит: «Ты победил; царевна - твоя; не прошу пощады для себя, но если есть в тебе сердце - пожалей меня для моего отца: и у тебя ведь был Анхис!» Эней останавливается с поднятым мечом - но тут взгляд его падает на пояс и перевязь Турна, которые тот снял с убитого Палланта, недолгого Энеева друга. «Нет, не уйдёшь! Паллант тебе мстит!» - восклицает Эней и пронзает сердце противника; «и объятое холодом смертным / Тело покинула жизнь и со стоном к теням отлетает».
Так кончается «Энеида».
Книга первая
Большой флот во главе с Энеем направляется к берегам Италии. Богиня Юнона преследует Энея, насылает на его корабле бурю. Произошел страшный шторм, покрутил и разрушил некоторые корабли, но тут Нептун заметил, что море волнуется, и решил выяснить, что случилось. Подняв голову над водой, он увидел, что натворила хитрая и коварная Юнона.
От Энею флота осталось лишь семь кораблей. Они остановились у Ливийской страны, и Эней вышел на скалу посмотреть вокруг. Увидел он оленей и убил семерых из них, и начался пир. Богиня Венера, мать Энея, смущенная теми событиями, которые произошли с ее сыном, со слезами обращается к Юпитеру, прося помочь троянцам. Юпитер посылает «сына Майи», вестника богов Меркурия, чтобы он открыл для троянцев карфагенские земли, где бы их гостеприимно встретила Дидона. Венера появляется сыну и рассказывает о славном городе Карфаген и его царицу Дидону.
Прибыв в Карфаген, Эней осмотрел город и храм, который Дидона построила в честь богини Юноны. В храме состоялось первая встреча и знакомство Энея с Дидоной. Она гостеприимно приняла троянцев. Венера, задумав прикохаты Дидону к Энея, подговаривает своего сына Купидона принять вид Аскания, чтобы пустить в Дидону свою стрелу. Торжественно приветствуя Дидону, переодетый Купидон делает свое дело, а веселый пир продолжается речами в честь Энея.
Книга вторая
Эней начинает рассказ о разрушении Трои. Рассказывает, как троянцы вводят в город пагубное «подарок девы Минервы» — построенного греками большого деревянного коня. Жрец Лаокоон начал предостерегать троянцев, за что он и двое его сыновей были задушены змеями; лошадь вводят в город. Спрятанные в нем греки ночью выходят из чрева деревянного коня и, убив охрану, открывают ворота города, впуская войско, овладевают городом. Во сне Энею появляется тень Гектора:
грязная борода обгорела,
слиплись волосы в крови, и ранами весь он покрыт.
Он предупреждает Энея, что враги уже завладели Троей, и советует Энею с войском бежать и построить новые «стены, проехав море». Эней призывает товарищей идти в последний бой. Товарищи Энея падают среди пылающего города за пленную греками Кассандру, дочь Приама, которую за косы вытащили из святого храма Минервы. Направляясь к Приамового дворца, Эней видит, что там тоже идет жестокая драка; Пирр
дрожащего старца под алтарь
Тянет, и скользит то в лужах сыновней крови.
Руку он левую в волосы вмотавшы, свой меч вытаскивает
Правой, в сторону втыкает Приама по рукоятку.
Увидев это и вспомнив о своем старом отце, Эней в гневе хотел убить Тиндарееву дочь, сидевшая на пороге храма Весты, и вдруг видит свою мать. Венера уговаривает сына бежать из Трои. Эней забирает сына Анхис и жену Креус, выносит из горящего Трои своего старого отца.
Книга третья
Эней продолжает свой рассказ, что увидел он,
когда Илион надменный
Упал, когда дымом курилась свергнута Троя Нептунська,
покинул родной город и пустился на море. Путешествуя, он пристает к берегам Фракии, высаживается там и, построив стены, основывает город Эннеад. Плывя дальше, Эней останавливается на острове Делосе, но оракул побуждает его плыть дальше на остров Крит, а затем в Италию.
Как корабли оказались в открытым море и на земле уже
Больше нигде не было видно, только небо и море,
Над головою мрачные появились тучи,
Бурю и темень несли они и волны в тьмы заиграли.
Буря заносит троянцев на Строфадськи острова, где они встречаются с гарпия и учиняют с ними бой.
Жрец Хелен предвещает Энею и его спутникам события дальнейшего плавания, одаривает их.
Книга четвертая
Дидона в слезах признается своей сестре Анне в любви к Энея; та же, поддерживая сестру, подает ей надежду на брак с ним.
Вот с собой Энея она везде по городу водит,
Город все и сидонськи богатства показывает, хочет
то объяснить, и рвет на полуслове. А день стемнеет —
Опять те же пиры производит и слушать стремится
Опять, безумная, о горе троянском; слова его пристально
Из уст выпивает.
Увидев это, Юнона обрадовалась и решила, что это может отвлечь Энея от Италии, для этого она договаривается с Венерой относительно бракосочетания Энея с Дидоной. Было совершено охоты, потом случилась буря, от которой Эней и Дидона спрятались в пещере, где и состоялся их «брак», — все случилось именно так, как спланировали богини.
Сейчас пошла по ливийских городах молва …
… распространяли повсюду, приехавший Эней с троянского рода
И выйти за него пожелала прекрасная Дидона.
Хотя с любви лишается бедняга, и божьим приказам
Все же подчиняясь, он спешит к флоту.
Дидона делает последнюю неудачную попытку задержать Энея. Чувствуя свое бессилие, она умоляет смерти и, уже предчувствуя ее, готовится умереть. Эней с товарищами оставляют Карфаген. Увидев, что их флот отплывает, Дидона проклинает Энея и в отчаянии умирает.
Книга пяти
Начинается буря, пригнанной флот Энея в Сицилию.
Юнона, послав к троянского флота с неба Ирида, увидела, как круг брошенных мужчинами кораблей плачут женщины после смерти Анхис;
Города все просят, надоело уже беды морские им терпеть.
Переодевшись одной из троянских женщин, Юнона подстрекает их поджечь флот троянцев, думая, что это остановит Энея на его пути. Эвмел доносит Энею известие о том, что его флот горит. Тот, подняв руку, просит Юпитера помочь. В ответ начинается дождь.
Суда от бедствия спасены, только четыре пропало.
увлечен навть, Эней, размышляя, видит образ отца Анхис, что тоже советует ему ехать отсюда. Он просит Энея встретиться с ним в подземное царство.
Эней основывает город Сегесте и отплывает. Под попечительством Нептуна он благополучно плывет в Италию.
книги шестой
Прибыв в Италию, Эней высаживается около города Кум. Он идет к жрицы Сивиллы, которая в храме Аполлона предвещает его судьбу:
Наконец, после долгих приключениях,
Что на морях их получили, — и на суше ждут еще более тяжелые, —
войдут дарданци в царство лавинське, ты этим не беспокойся.
Но они скажут: «Хотя бы не входили». Вижу я войны,
Войны ужасны, и Тибр я вон вижу, что совершится кровью.
Будет ведь там Симоент, будет Ксанти, будет лагерь дорийский,
И родился уже в Лацио дрзьгий Ахилл от богини …
… Путь первый спасения,
Что и думал про нее, откроется с греческого города.
Эней просит Сивилла о свидании в подземном царстве с тенью своего отца Анхис. Сивилла показывает ему дорогу туда; но сначала нужно похоронить тело, являющееся непогребенным. Эней, вернувшись, увидел, что на сухом берегу действительно лежит тело Мизена. Он утаил, только тогда приобретает «золотой ветви», как ему приказала Сивилла. По принесении жертвы Прозерпины Эней с Сивиллой спускаются в подземное царство. Там они видят тени умерших у реки Ахеронта:
Вир здесь бездонный болотом клокочет и кишеть мутью,
Грязь всю отсюда и песок, и ил в Коцит выбрасывает.
Вод и рек этих неизменно Харон стережет перевозчик.
Встречаются они и с Цербером, и с другими чудовищами, обитающими в царстве Плутона и Прозерпины. Встречают главного судью царства мертвых Миноса, и много теней, каждая из них наказывается за свой грех. Наконец доходят они и до Елисии, страны вечного блаженства, где Эней встречает своего отца Анхис. Тот преподает сыну свое учение об очищении и переселении душ и показывает ему историю основания Рима и всех потомков — знаменитых римлян, начиная с Ромула, основателя Рима, и кончая Марцеллом, племянником и зятем Августа. Предупреждает он сына и о будущих препятствия, о войнах и драки, но обещает победу и славу.
Так там поучает Анхис своего сына, а с ним и Сивилла
И через ворота из слоновой кости на свет выпускает.
Тот возвращает к судам и друзей своих там находит.
Книга седьмая
Удачно обойдя коварные берега Цирцеи, корабли Энея достигают устья реки Тибра. Эней плывет по ней до Лаврентийского царя Латина и отправляет к нему послов:
только первым лучом посмотрел на землю рассвет,
Все разошлись, чтобы развод о городе, и население,
И берега и границы.
Осмотрев местность, послы пришли в храм:
Вот в таком-то храме богов царь Латин, на престоле
Родительские сев, Тевкра к себе в храм призывает.
Они предложили мир от имени Энея и попросили разрешения построить новый город в его стране. Латин благосклонно принимает послов и, повинуясь приказу богов, соглашается сделать Энея своим зятем. Узнав об этом, Юнона, желая расстроить это согласие, вызывает Эринии Аллекто, которая подстрекает против Энея сначала Амати, мать Лавинии, подбросив ей синюю змею под сердце, а затем и рутульского царя Турна прямо у него на свадьбе в царском дворце. Довольная, Аллекто возвращается к Юноны и докладывает о сделанном. На устроенном троянцами охоте возникает спор, Амата и Турн вызывают латинян на войну с троянцами. Многочисленные племена со всех частей Италии спешат соединиться и выступить против троянских войск.
Книга восьмая
Турн, вывесив военные флаги, поднимает на войну весь Лаций, спешно принимает присягу, и посылает к Диомеда в Аргирипу венул, чтобы просить помощи. К печального Энея во сне приходит бог реки Тибра Тиберина, что рассказывает ему о городе Альбу, которое построит Асканий, и побуждает Энея взять аркадского царя Евандра, основавший на Палатинском холме город Паллант, союзником в войне. Проснувшись, Эней принес в жертву белое поросенок, как велел ему Тиберина, и отправил к Евандра два судна с флота. Евандр, что тогда царствовал еще в убогой стране, дружески принимает Энея и обещает ему помощь. Он гостеприимно приглашает Энея и его спутников принять участие в праздновании в честь Геркулеса, знакомит его с окрестностями.
Венера просит своего мужа Вулкана выковать оружие для его сына, тот соглашается:
В огромной пещере железо ковали Циклопы:
Бронт, и Стероп, и голый Пиракмон.
Проснувшись на следующее утро, Евандр спешит к Энея, чтобы предложить ему возглавить этрусков, только прогнали своего царя Мезенция, и дает ему четыреста всадников под предводительством своего сына Палланта. Эней соглашается. Подав сыну знак, Венера показывает, как куется для него оружие на небе.
Книга девятая
Пока Эней находился в Евандра, Юнона подсылает к Турна Ириду, которая подстрекает его напасть на лагерь Энея, возглавляемый юным Асканием, и пытается сжечь троянские корабли, но это ей не удается, так как корабли были построены из стволов сосен, росшие в священной роще, где приносят жертвы, — Юпитер, по просьбе Кибелы, обращает их в морских нимф:
… Сколько там судов,
Медью покрытых, стояло на берегу, столько девичьих
фигуры вышли из воды и выплыло в море спокойное.
Но Турн не успокоился, а еще более рассвирепел. Он облегает новую Трою. Троянское войско мужественно стоял на стенах под предлогом Мнестея и Сереста.
Говорят, что в битве тогда впервые Асканий стрелой
Быстрой бросил, так до сих пор только пугливые зверьки
Привык беспокоит, попал Нумана, что Ремулом звался
И мощью руки был прославленный везде, — того, что недавно
Турна младшую сестру взял в жену, — и протянул неживого.
Увидев это, Аполлон спустился на землю, похвалил Аскания за подвиг, но приказал в войну больше не вмешиваться. Пандар с Бити, стоявшие на страже у городских ворот, открывают ее и, заманив врагов, многих из них убивают. Турн спешит на помощь и отгоняет троянцев, но впоследствии под их натиском отступает в Тибр, переплывает его и возвращается к своим.
Книга десятая
На всемогущим Олимпе открылись между тем покои,
И отец богов и людей туда совет созывает в дом.
На совете Юпитер тщетно пытается помирить Юнону с Венерой и поэтому решает так:
«Судьба у кого сегодня которая и какие ожидания;
И то будет рутул или троянец — одинаковое будет ».
На этом совещание закончилось.
В это время рутулы уже совершают наступление на ворота. Эней, войдя от Евандра к этрусского лагеря, берет в союзники этрусского военачальника Тархона, взял Палланта, возвращается на тридцати кораблях с многочисленными войсками союзников. Прибыв к берегу, Енеив флот встретил ожесточенное сопротивление, оказанное Турном. Завязался страшный бой. Асканий делает вылазку и соединяется с войсками своего отца.
Боги на Олимпе, не вмешиваясь, наблюдают за этой кровавой дракой. Наконец Эней убивает Мезенция, и для его сына ЛАВС «парки прядут уже нить последнюю». Победа остается за троянцами.
Книга одиннадцатая
Эней, похоронив погибших друзей, сооружает трофей в память победы над Мезенцием.
И прежде всего в скорбное Евандрове город поделим
Тело Палланта того, что доблести полного сейчас
Черная забрала час и в могиле унылой поселила.
Увидев бездушное тело Палланта, Эней не мог сдержать слез, ибо напомнил ему, что и у него есть сын. ГИалланта пышно проводили в последний путь.
Тем временем приходят послы Латина «с оливковым ветвями». Они умоляют Энея дать им время, чтобы спрятать погибших на поле боя.
А добрый на это разрешение
Согласился с радостью, потому просят о вещах важны …
Но уже к Евандра дошла весть о гибели сына.
Обе стороны разожгли костер и хоронили убитых протяжении двенадцати дней, за которые ни одна из сторон не нарушила мира.
Но наступает ночь, и обе стороны укрепляют свои лагеря.
Книга двенадцатая
Увидев, что кровавый бой сломал боевой дух латинян, Туры еще больше разозлился и решился на поединок с Энеем, несмотря на уговоры Латина и слезы Амати. Эней согласился на этот поединок. Турн приказал привести себе лучшего коня, одежду на себя лучшую старинное оружие;
Но одновременно и грозный Эней, в Венерений оружия,
Запал к бою в себе нагнетает и накаляет гнев свой,
Рад, что может таким договором войну закончить.
Условия боя с обеих сторон подтверждаются клятвами.
Между тем Юнона подговаривает Турнов сестру Ютурны, чтобы та разожгла боевой дух в рутулив, и они начали вместо поединка общую битву. Начинается суматоха, в которой у самого Энея ранены руку.
Случай простой, или бог который, может. Непамять закрыла
Славу большую той происшествия, и никто не хвалился
Затем, что он причинил Энею рану.
Увидев, что Энея ранены, Турн обрадовался и пошел в наступление на троянцев. Энею рану Венера исцеляет, промыв ее лекарственным зельем. Силы возвращаются к Энея, и он снова идет в бой, где долго ищет встречи с Турном.
Царица Амата, увидев, что враг уже занимает стены, а Турна нигде нет, решила, что его уже убили, и кончает жизнь самоубийством. Увидев это, Латин и сам уже неистовствует, сожалея, что не сделал Энея своим зятем добровольно.
Эней наконец находит Турна и выходит с ним на поединок. Юпитер приказывает Юноне не вмешиваться в события, так как Энею суждено быть царем, это его судьба, и никто ему не помешает. Поэтому Ютурна, не испытывая приказов Юноны, отступает от брата, и Эней после длительного боя убивает своего главного врага.
Н. А. Ганина
«Пламя объемлет чело, звездой осиянное отчей»
Вергилий. «Энеида»
Публий Вергилий Марон (15 октября 70 г. до Р.Х. - 21 сентября 19 г. до Р.Х.) родился близ Мантуи и потому в позднейшей традиции часто именовался «Мантуанцем». Имя «Марон» (Maro) является этрусским и указывает на происхождение из знатного рода, принимавшего деятельное участие в общественной жизни: этрусские «maru» были одновременно жрецами и должностными лицами, как римские эдилы . Вергилий получил начальное образование в Кремоне. Год его шестнадцатилетия (облачения в тогу) был годом смерти Лукреция Кара (автора знаменитой поэмы «О природе вещей»), и современники впоследствии считали Вергилия прямым преемником Лукреция. Свое образование Вергилий продолжал в Медиолане (Милане) и Неаполе. Вергилий, в отличие от Лукреция, не был эпикурейцем, но находил свои идеалы в философии Платона и стоиков.
Вергилий. Рукопись V в. по Р.Х.
После смерти Цезаря (44 г. до Р.Х.) Вергилий вернулся в Мантую и изучал там идиллии Феокрита. Однако эпоха гражданских войн была бурной, и во время передела земель Вергилий дважды подвергался опасности потерять свои владения в Мантуе. Его спасало личное вмешательство Октавиана Августа, которому поэт посвятил вскоре две хвалебные эклоги (Первую и Девятую).
В Риме Вергилий познакомился с Меценатом, потомком этрусских царей , и окружавшими его поэтами. Впоследствии Вергилий ввёл в этот круг Горация Флакка. В 37 г. до Р.Х. были закончены «Буколики», первое зрелое произведение Вергилия, и он взялся по просьбе Мецената за «Георгики», написанные в Неаполе в 30 г. В 29 г. Вергилий начал «Энеиду» и, несколько лет проработав над ней в Италии, отправился в Грецию и Азию, чтобы изучить места, упоминаемые в поэме. В Афинах он встретил Августа, который уговорил его вернуться в Италию. По дороге в Рим Вергилий заболел и умер в Брундизии (Бриндизи) в 19 г. до н.э. Перед смертью он просил сжечь неоконченную «Энеиду», считая ее несовершенной. Домыслы некоторых исследователей нового времени о том, что Вергилий проникся ненавистью к правлению Августа, лишены основания. Сервий Грамматик ясно говорит в своей краткой биографии Вергилия: «А потом Вергилий за одиннадцать лет, по предложению Августа, написал "Энеиду", но не отредактировал ее и не издал. Поэтому, умирая, она потребовал ее сжечь. Август же, дабы не погибло столь великое произведение, приказал Тукке и Варию отредактировать ее так, чтобы убрать всё лишнее, но ничего не прибавлять...»
Вергилий.Фреска в Благовещенском соборе Кремля
Сервий говорит о Вергилии так: «Отца его звали Вергилием, мать - Магией; он был гражданином Мантуи, а это община Венеции. Учился он в разных местах: в Кремоне, Медиолане и Неаполе. Он был настолько застенчивым человеком, что заслужил тем самым себе прозвище, ибо называли его Парфением [от греч. parthenos - девушка] . В своей жизни он был безупречен во всех отношениях, страдая только от одного недуга - он не терпел плотской любви» .
В христианском мире, начиная с ранней эпохи, Вергилий был наиболее чтимым из всех языческих поэтов. Почему же переписывание и изучение «Буколик», «Георгик», «Энеиды» стало неотъемлемой частью монастырской культуры? Прежде всего, знаменитая Четвертая эклога «Буколик» (называемая также «Поллион»), повествующая о рождении Младенца от Девы, конце железного и начале золотого века , была воспринята как пророчество благочестивого язычника о Рождестве Христовом. Да иначе и не скажешь. Внешним поводом к написанию эклоги было рождение сына у консула Поллиона, но пафос эклоги превышает это событие. Вергилий говорит об изменении всеФго мира, о грядущем вселенском умиротворении, и В.С. Соловьев справедливо оценивает строки эклоги как «грандиозные предсказания» . Это сознание отражается и в «Энеиде», о чем будет сказано ниже. Далее, описание в «Энеиде» Тартара и Элизия с подробной «топографией» этих мест и осознанием загробного воздаяния также много говорило сердцу христианина, а личное благочестие и чистота Вергилия, равно как и его прозвище «Парфений», позволяли думать об особом прикровенном отношении к Пречистой Деве Марии, почему в средневековье имя поэта часто употреблялось в форме «Виргилий» (от лат. virgo - дева). И даже имя матери Вергилия - Магия - также было закономерным образом понято как указание на пророческие способности, на статус «волхва» (magus). Вергилий недаром является проводником Данте, и отнюдь не случайно великий Мантуанец изображен на фреске Благовещенского собора Московского Кремля.
«Энеиду» с лаконичностью античного педагога определяет Сервий: «Замысел же Вергилия состоит в том, чтобы подражать Гомеру и восхвалить Августа, прославляя его род, ибо он - сын Атии, матерью которой была Юлия, сестра Цезаря. А Юлий Цезарь ведет свое происхождение от Юла, сына Энея, как и подтверждает сам Вергилий: "Имя, происходящее от самого Юла" (magno demissum nomen Iulo)» . Но ясно также, что восхваление Августа было бы проще всего осуществить в поэме, посвященной исключительно его деяниям - так сказать, в «Августиаде». Особой трудности эта задача не представляла, римская поэзия допускала даже переложение косметических рецептов (ср. название поэмы Овидия «Притирания для лица»). «Энеида» же, как явствует из самого названия, посвящена деяниям героя, воспетого еще Гомером. Эпическое прославление троянца - легендарного основателя Рима - было отнюдь не будничным делом. Вергилий не зря колебался и медлил: создание такой поэмы означало обращение ко всему наследию древности и его творческое оживление. В определенном смысле самому Вергилию предстояло быть Сивиллой, вручающей Энею золотую ветвь, и Энеем, сходящим в загробный мир.
Основная идея «Энеиды» состоит в обретении царства. Слово «царство» (regnum), является ключевым и встречается в поэме чаще, чем «царь» (rex). Разумеется, чаемое царство - римское, но в поэме упоминается множество других царств, причем Вергилий явно предпочитает называть владения царя Приама не Троей или Илионом, но «троянским царством» или «Азийским царством» , критские города - «обильными царствами» и т.д. Но с обретением Энеем новой родины все царства должны стать одним Царством. Путь этот много дольше пути самого Энея. Троянское царство воскреснет в Италии, но сын Энея, Асканий Юл, перенесет его из первоначальных («лавинийских») пределов в Альба-Лонгу («Долгую Альбу»), где только через 300 лет (!) родятся Ромул и Рем. И само чаемое Римское царство сквозь все исторические события (для читателя уже свершившиеся, но для героев находящиеся в безмерно далеком будущем), в свою очередь, стремится стать неким новым царством, царством золотого века, где будет царить мир, поддерживаемый мощной, мудрой, благочестивой властью. Таким образом, новое царство в «Энеиде» - аристотелева энтелехия, то есть внутренняя сила, заключающая в себе цель и конечный результат.
Вергилий и музы. Мозаика. Тунис
Юпитер обещает Венере - прародительнице Энея и Цезаря:
«Отрок Асканий, твой внук (назовется он Юлом отныне, -
Илом был он, пока Илионское царство стояло), -
Властвовать будет, доколь обращенье луны не отмерит
Тридцать великих кругов; перенесши из мест лавинийских
Царство, могуществом он возвысит Долгую Альбу.
В ней же Гекторов род, воцарясь, у власти пребудет
Полных трижды сто лет, пока царевна и жрица
Илия двух близнецов не родит, зачатых от Марса.
После, шкурой седой волчицы-кормилицы гордый,
Ромул род свой создаст, и Марсовы прочные стены
Он возведет, и своим наречет он именем римлян.
Я же могуществу их не кладу ни предела, ни срока,
Дам им вечную власть. И упорная даже Юнона,
Страх пред которой гнетет и море, и землю, и небо,
Помыслы все обратит им на благо, со мною лелея
Римлян, мира владык, облаченное тогою племя.
Так я решил. Года пролетят, и время настанет:
Род Ассарака тогда Микенами славными, Фтией
Будет и Цезарь рожден от высокой крови троянской,
Власть ограничит свою Океаном, звездами - славу,
Юлий - он имя возьмет от великого имени Юла,
В небе ты примешь его, отягченного славной добычей
Стран восточных; ему воссылаться будут молитвы.
Век жестокий тогда, позабыв о сраженьях, смягчится,
С братом Ремом Квирин, седая Верность и Веста
Людям законы дадут; войны проклятые двери
Прочно железо замкнет; внутри нечестивая ярость,
Связана сотней узлов, восседая на груде оружья,
Станет страшно роптать, свирепая, с пастью кровавой» .
По пути в Италию происходит собирание и своего рода референдум всех царств древнего мира. Блуждания Энея в Средиземноморье, его извилистый путь («бриколаж») во многом обусловлен именно этим:
Тут, вспоминая отцов преданья древние, молвит
Старец Анхиз: «Узнайте, друзья, на что уповать вам:
Остров Юпитера - Крит - лежит средь широкого моря,
Нашего племени там колыбель, близ Иды высокой.
Сто больших городов там стоит,- обильные царства.
Если все, что слыхал, я верно помню,- то прибыл
Славный предок наш Тевкр оттуда к пашням Ретейским,
Место для царства ища. Илион на высотах Пергамских
Не был еще возведен; в низинах люди селились.
Матерь - владычица рощ Кибелы и медь корибантов,
Имя идейских лесов, нерушимое таинств молчанье,
Львы, в колесницу ее запряженные,- все это с Крита» (III, 102-113).
В Италии к воинам Энея присоединяются носители древнейшей царской традиции - этруски - предки Вергилия и Мецената:
«Также и Окн привел отряд из отчего края,
Тибра этрусского сын и Манто, провидицы вещей;
Мантуя, предки твои от разных племен происходят:
Три здесь народа живут, по четыре общины в каждом;
Кровью этрусской сильна, их столицей Мантуя стала» .
Для Вергилия с его стремлением к универсальности важно было и то, что царство, обретаемое в Италии, замкнет все исторические связи. История завершится, вернувшись к своему началу, в свою потаенную колыбель. Оракул Аполлона вещает:
«Та же земля, где некогда род возник ваш старинный,
В щедрое лоно свое, Дардана стойкие внуки,
Примет вернувшихся вас. Отыщите древнюю матерь!
Будут над всею страной там царить Энея потомки,
Дети детей, а за ними и те, кто от них народится» (III, 97-98).
Из всего этого явствует, что «Энеида» - поэма историософская, причем по преимуществу историософская. Ее пронизывают спирали, воронки, эллипсы и подобные ленте Мёбиуса парадоксы истории: умерший Анхиз в Элизии получает пророческое знание о судьбах Рима, Эней несет на своем щите всю римскую историю вплоть до битвы при Акции, не зная точного смысла изображений, Асканий Юл - «потомок и предок богов» и т.д. К «Энеиде» вполне применимо ахматовское определение творчества: «Я вижу всё в одно и то же время». Удивительно, что в этом потоке Вергилий успевает с такой силой воспеть любовь Дидоны и Энея, что образ покинутой карфагенской царицы остается жить в веках, едва ли не затмив все историософские построения поэта.
Энеида. Рукопись V в.по Р.Х.
Но, как известно, «Энеида» начинается словами «Arma virumque cano, Troiae qui primus ab oris // Italiam fato profugus Laviniaque uenit» - «Битвы и мужа пою, кто в Италию первым из Трои // Роком ведомый беглец, к берегам приплыл Италийским». Вергилий и здесь стремится к синтезу: «битвы» отсылают к «Илиаде», судьба мужа-странника - к «Одиссее». Но Вергилиев Эней - дитя иного времени, нежели благородный Эней «Илиады» или царь-странник Одиссей. По прекрасному определению В. Н. Топорова, «Эней - человек судьбы» . Эней в поэме - не царь (что соответствует древней традиции, ибо он не сын, а родич Приама), но носитель и хранитель царства. Судьба Энея определена поэтом буквально в нескольких строках:
«Через превратности все, через все испытанья стремимся
В Лаций, где мирные нам прибежища рок открывает:
Там предначертано вновь воскреснуть троянскому царству» .
Упоминавшееся выше исследование В. Н. Топорова раскрывает жертвенное призвание и подвиг благочестивого Энея (pius Aeneus), спасающего свое прошлое и будущее в лице отца Анхиса (которого он вместе с родовыми святынями на плечах выносит из горящей Трои) и сына Аскания Юла - будущего царя и предка царей. Здесь же достаточно привести слова Энея о себе самом:
«Жив я, но вся моя жизнь протекает над гибельной бездной» .
Ради грядущего царства Эней должен отказаться от скорби по своей жене Креусе, погибшей при разорении Трои. Призрак Креусы пророчествует:
«Долго широкую гладь бороздить ты будешь в изгнанье,
Прежде чем в землю придешь Гесперийскую, где тихоструйный
Тибр лидийский течет средь мужами возделанных пашен.
Ты счастливый удел, и царство себе, и супругу
Царского рода найдешь; так не плачь по Креусе любимой!» .
Энею придется отказаться и от Дидоны - именно придется, потому что сам он как добрый и любящий человек совершенно не желает ее покидать, и тем более, обрекать на самоубийство. Но желание Энея поселиться в Карфагене есть нераспознание истинной судьбы, неправильный выбор, который еще до его союза с Дидоной облекает в слова коварная Юнона, ненавидящая героя. Она говорит матери Энея, Венере:
«Ты достигла всего, к чему душою стремилась;
Жарко пылает любовь в крови безумной Дидоны.
Будем же вместе царить и сольем воедино народы,
Поровну власть разделив; покорится мужу-фригийцу
Пусть Дидона и вам принесет в приданое царство» .
Венера же в данном случае вовсе не печется о любви. Она мыслит вполне государственно, под стать Минерве или самому Юпитеру и одобряет союз Дидоны и Энея лишь внешне и временно:
«...Поняв, что кривит Юнона душою,
Ради того, чтоб в Ливийском краю, не в Италии крепло
Царство...»
Потому Эней вполне оправданно говорит Дидоне, встретив ее в загробном мире: «Против воли я твой, царица, берег покинул» . Его действительно буквально погнали дальше. Меркурий передает Энею повеление Юпитера:
«Что ты задумал? Зачем в Ливийских мешкаешь землях?
Если тебя самого не прельщает подвигов слава,
Помни: Асканий растет! О надеждах наследника Юла
Ты не забудь: для него Италийское царство и земли
Рима ты должен добыть» (IV, 271-276).
И наконец Эней достигает берегов Италии:
«Вот я настиг наконец убегающий брег Италийский -
Трои злая судьба пусть за нами не гонится дальше!
Cжалиться также и вам над народом пора илионским,
Боги все и богини, кому Пергам ненавистен
Был и слава его. И ты, пророчица-дева
Вещая, дай троянцам осесть на землях Латинских,-
То, о котором прошу, мне судьбой предназначено царство!
Дай поселить безприютных богов и пенатов троянских» (VI, 61-68).
Энеида. Пир. Рукопись V в. по Р.Х.
Это царство предназначено судьбой для потомков Энея потому, что они, потомки и любимцы богов, будут царствовать мудро. Не случайно уже в Италии, на решающей встрече царей взаимные клятвы произносят Эней и мудрый италийский царь Латин, тогда как буйный Турн, ненавидящий согласие, молчит. Эта встреча царей «былого и грядущего» - один из кульминационных моментов «Энеиды»:
Тою порой показались цари: в колеснице четверкой
Едет могучий Латин, и венец на челе его блещет
Яркий, о дважды шести лучах золоченых,- отличье
Внуков Солнца; и Турн белоснежной парою правит,
Две в руке у него с широкими жалами пики.
Вот и родитель Эней, зачинатель племени римлян,
Звездным сверкая щитом, небесным доспехом сверкая,
С ним Асканий - второй залог величия Рима,-
Лагерь покинув, идут; облаченный в белое платье
Жрец поросенка ведет и овцу, не знавшую стрижки,
В жертву богам, к алтарям, где пылает жаркое пламя.
Взоры очей обратив восходящему солнцу навстречу,
Головы жертв посыпают цари соленой мукою,
Метят их острым клинком и творят на алтарь возлиянье.
«Солнце в свидетели я призываю и Лация землю,
Ради которой труды и невзгоды я тяжкие вынес!
Ты, всемогущий Отец, с твоей сестрой и супругой,
К нам благосклонной теперь по молитвам моим! Ты, родитель
Марс, прославленный бог, в чьей власти битвы и войны!
Будьте свидетели мне и вы, Родники и Потоки,
Вы, божества, сколько есть вас в морях и высоком эфире!
Если жребий отдаст авзонийскому Турну победу,
В город Эвандра тогда пусть уйдут побежденные тевкры,
Эти поля покинет мой сын, и впредь энеады
Ваших не будут держав мечом мятежным тревожить.
Если же судьбы пошлют победу нашему Марсу,-
В это я верю, и пусть не обманут всевышние ветры,-
Тевкрам я подчинять италийцев не стану и царской
Власти искать для себя: пусть не будет никто побежденным,
Пусть неразрывный союз равноправные свяжет народы.
Я лишь богов и святыни вам дам. Пусть торжественной властью
Тесть мой владеет, Латин, на войне и в мире,- для нас же
Тевкры град возведут, и Лавиния даст ему имя».
Так Эней говорил, и Латин вослед ему молвил,
К небу взор устремив, простирая руки к светилам:
«Теми же я клянусь Землей, Светилами, Морем,
Януса ликом двойным и чад Латоны четою,
Силой подземных богов и святилищем крепкого Дита!
Мне да внемлет Отец, освящающий молнией узы!
Вы, божества и огни алтарей, которых касаюсь,
Мне свидетели: мир и союз нерушим для латинян,
Что б ни случилось, вовек. Никакая сила отныне
Волю не сломит мою,- пусть бы даже в потопе смешались
Волны и суша и свод небес обрушился в Тартар,-
Так же, как этот жезл (был жезл в руке его правой)
Тени не даст никогда, не оденется легкой листвою,
После того как, в лесу со ствола материнского срезан,
Соков лишен, потерял под ножом он и кудри и ветви,
Некогда сук, но теперь рукой искусной оправлен
В медный убор и вручен отцам народа латинян».
Так говорили цари, договор скрепляя взаимно,
Перед очами вождей, а потом над огнем по обряду
Жертвы заклали они освященные, заживо вырвав
Сердце и печень у них и алтарь отягчивши дарами .
В «Энеиде» есть, хотя это и не составляет ее спецификума, отдельные рассуждения о природе царской власти, оформленные как своего рода примеры-exempla. В них, безусловно, сказалось отвращение Вергилия к ужасам гражданской войны. Так, обращение Юпитера к Эолу позволяет уподобить Эола царю, держащему в узде стихийные силы:
Там, на Эолии, царь Эол в пещере обширной
Шумные ветры замкнул и друг другу враждебные вихри, -
Властью смирив их своей, обуздав тюрьмой и цепями.
Ропщут гневно они, и горы рокотом грозным
Им отвечают вокруг. Сидит на вершине скалистой
Сам скиптродержец Эол и гнев их душ укрощает, -
Или же б море с землей и своды высокие неба
В бурном порыве сметут и развеют в воздухе ветры.
Но всемогущий Отец заточил их в мрачных пещерах,
Горы поверх взгромоздил и, боясь их злобного буйства,
Дал им владыку-царя, который, верен условью,
Их и сдержать, и ослабить узду по приказу умеет .
Изменники, восставшие на царя, причтены к самым гнусным преступникам и терпят страшные муки в Тартаре:
Те, кто при жизни враждой родных преследовал братьев,
Кто ударил отца, или был безчестен с клиентом,
Или, богатства нажив, для себя лишь берёг их и близким
Не уделял ничего (здесь таких безсчетные толпы),
Или убит был за то, что безчестил брачное ложе,
Или восстать на царя дерзнул, изменяя присяге,
Казни здесь ждут. Но казни какой - узнать не пытайся,
Не вопрошай об участи их и о видах мучений.
Катят камни одни, у других распятое тело
К спицам прибито колес. На скале Тесей горемычный
Вечно будет сидеть. Повторяя одно непрестанно,
Громко взывая к теням, возглашает Флегий злосчастный:
«Не презирайте богов и учитесь блюсти справедливость!»
Глазами очевидца увидено и поругание царской власти:
Знаменьям всем вопреки, вопреки велениям рока,
Требуют люди войны, извращая волю всевышних.
Царский дворец окружив, как на приступ, латиняне рвутся,
Царь же незыблем и тверд, как утес в бушующем море,
Словно в море утес, когда он средь растущего гула
Всей громадой своей отражает бешеный натиск
Воющих волн, а вокруг громыхают скалы и камни
В пене седой, и с боков отрываются травы морские.
Но, уж не в силах сломить слепую волю сограждан
(Все совершалось в тот миг по манию гневной Юноны),
Царь, взывая к богам и к пустому небу, воскликнул:
«Рок одолел нас, увы! За собой нас вихрь увлекает!
О злополучные! Ждет и тебя, о Турн, за нечестье
Горькая казнь, и поздно богам принесешь ты обеты.
Мне ж уготован покой, но, хоть гавань открыта для старца,
Мирной кончины и я лишился». Вымолвив, смолк он
И, запершись во дворце, бразды правленья оставил .
У Вергилия представлена своя, уже не гомеровская, мифология царского рода. Всюду подчеркивается, что царем будет Асканий Юл. Он - «надежда», «залог» грядущего царства. Именно он, а не Эней, защищает будущее, когда усталые троянки решают поджечь корабли Энея и его спутников:
«Что вы творите? Какой небывалый недуг ослепил вас? -
Крикнул Юл.- О троянки, ведь вы не вражеский лагерь -
Ваши надежды спалить хотите! Вот я перед вами,
Ваш Асканий!»
Асканий удостаивается благословения вдовы Гектора, Андромахи, во время троянской войны
потерявшей мужа и сына Астианакса (греч. «Владыка города):
Нас осыпает она дарами ткацкого стана.
«Мальчик! От той, что была женою Гектора прежде,
Дар прими: пусть руки мои тебе он напомнит,
Давней залог любви, от родных последний подарок.
Вижу в тебе лишь одном я образ Астианакса:
Те же глаза, и то же лицо, и руки, и кудри!
И по годам он тебе сейчас ровесником был бы» .
Устами Андромахи Аскания признает само «Троянское царство»; Асканий - новый Астианакс.
(Надо сказать, что судьба сына Гектора - младенца, пугающегося отцовского шлема с султаном и
обреченного быть разбитым о камни при взятии Трои, не оставляла равнодушным читателя «Или-
ады».)
Асканий юн, прекрасен и благороден, он является, облеченный блеском. И здесь выясняется главная примета царей нового царства: это род, осиянный звездой.
Тут изумленным очам явилось нежданное чудо:
Юл стоял в этот миг пред лицом родителей скорбных;
Вдруг привиделось нам, что венцом вкруг головки ребенка
Ровный свет разлился, и огонь, касаясь безвредно
Мальчика мягких волос, у висков разгорается ярко.
Трепет объял нас и страх: спешим горящие кудри
Мы погасить и водой заливаем священное пламя.
Очи воздел родитель Анхиз к созвездьям, ликуя,
Руки простер к небесам и слова промолвил такие:
«Если к мольбам склоняешься ты, всемогущий Юпитер,
Взгляд обрати к нам, коль мы благочестьем того заслужили,
Знаменье дай нам, Отец, подтверди нам эти приметы!»
Только лишь вымолвил он, как гром внезапно раздался
Слева, и, с неба скользнув, над нами звезда пролетела,
Сумрак огнем разорвав и в ночи излучая сиянье.
Видели мы, как она, промелькнув над кровлею дома,
Светлая, скрылась в лесу на склоне Иды высокой,
В небе свой путь прочертив бороздою огненной длинной,
Блеск разливая вокруг и запах серного дыма.
Чудом таким убежден, родитель, взор устремляя
Ввысь, обратился к богам и почтил святое светило:
«Больше не медлю я, нет, но пойду, куда поведете,
Боги отцов! Лишь спасите мой род, мне внука спасите!
Знаменье вами дано, в вашей власти божественной Троя.
Я уступаю, мой сын: тебе я спутником буду» .
Асканий - «мальчик-звезда»; упоминания звезд и самоцветов сопровождают его имя:
Тою порой с эфирных высот Аполлон пышнокудрый
На авзонийскую рать и на город глядел осажденный;
С облака сам приветствовал бог победителя Юла:
«Так восходят до звезд, о сияющий доблестью новой
Отрок, потомок богов и предок! Род Ассарака
Явится, призван судьбой, и конец всем войнам положит.
Троя тесна для тебя!» .
Юл - воистину он попеченья Венеры достоин -
Блещет в троянском строю, головы не покрыв благородной,-
Так самоцвет в цепи золотой, обвивающей шею
Или чело, меж звеньев горит, так дивным искусством
В букс ли оправлена иль в теребинт орикийский, сверкает
Ярко слоновая кость; лишь из гибкого золота обруч
Кудри Юла прижал, ниспадавшие вольно на плечи .
Той же звездой отмечен и дальний его потомок - Август:
Весь опоясало щит из червонного золота море,
Волны седые на нем взметают пенные гребни,
Светлым блестя серебром, проплывают по кругу дельфины,
Влагу взрывая хвостом и соленый простор рассекая.
Медью средь моря суда сверкали: Актийскую битву
Выковал бог на щите; кипели Марсовы рати,
Всю Левкату заняв, и плескались валы золотые.
Цезарь Август ведет на врага италийское войско,
Римский народ, и отцов, и великих богов, и пенатов;
Вот он, ликуя, стоит на высокой корме, и двойное
Пламя объемлет чело, звездой осененное отчей (VIII, 671-681).
Сервий объясняет упоминание звезд весьма просто. Комментируя строку «Власть ограничит свою Океаном, звездами - славу» , он пишет: «Это сказано во славу Рима, и, во всяком случае, в соответствии с историей. Ибо действительно он [Цезарь] победил даже британцев, которые живут в Океане [так в тексте Сервия]. И когда, после его смерти, его приемный сын Август устраивал погребальные игры, среди ясного дня была видна звезда...»
Очевидно, что звезда в день погребальных игр по Цезарю действительно поразила воображение римлян. Известно также, что смерть Цезаря предваряли небесные знамения. И то, что Венера, мать Энея и прародительница Юлиев, олицетворялась звездой, тоже понятно. Но есть здесь и другое.
Род новых царей, осиянных звездой. Нежелание убивать. Отвращение к лязгу железа и реву «черни буйной». Эней прибыл в Италию не воевать, а строить царство. Он, как и Вергилий, хочет беседовать с солнечными царями древности, учреждать равноправный союз племен, заключать мир. И всё это ощущается во времена Августа, в преддверии тех дней, когда, по слову Церкви, «Августу, единоначальствующему на земли, многоначалие человеков преста: и Тебе вочеловечшуся от Чистыя, многобожие идолов упразднися. Под единем царством мирским гради быша, и во едино владычество Божества языцы вероваша...» И есть у Вергилия предчувствие иного Царства и иной звезды: Вифлеемской.
Сервий. Комментарии к «Энеиде»...С. 278.
Стихира на Рождество Христово (Стихиры на Господи воззвах, глас 2 ).
«Энеида» - ключевое произведение Вергилия, благодаря которому, в основном, он остался в веках. «Энеида» написана в «Век Августа», когда большая часть литературы писалась в соответствии с «линией партии», так, как требовал того Август. А требовал он восславления былых нравов (в противоположность упадку нравов в то время), а также своей персоны (ему необходимо было подтвердить через литературу «легитимность» своего властвования). Необходимы были и доказательства величия Рима (вспоминаем теорию «Москва - третий Рим», в соответствие с которой притягивали за уши факты, чтобы доказать суверенность и древность Русского государства) для создания идеологического базиса идеи великого Рима. И Вергилий излагает в «Энеиде» и так уже предложенную многими авторами до него идею о том, что предками римлян были троянцы, бежавшие из города во время резни. Предводителем их, по «Энеиде», был Эней, сын богини Афродиты и Анхиза, троюродного, вроде бы, брата Приама. После долгих странствий, героических подвигов, прибытия в Италию, воин и попыток заключить брак с вождём одного из местных народов, победы (здесь «Энеида» оканчивается - Вергилий не успел дописать её и, не желая публиковать неоконченное произведение, велел после своей смерти сжечь «Энеиду», что, однако, сделано не было - «Энеида» была опубликована друзьям Вергилия после его смерти)) Эней основывает деревню, а его потомки, Рем и Ромул, сыновья Марса и пра-пра-...внучки Энея, позже поставят вокруг неё стены и, таким образом, будет строиться Рим. Август же оказывается, как приёмный сын Юлия Цезаря, наследником династии, ведущей свой род ещё от Трои. Также, когда Эней оказывается в подземном мире, отец его, Анхиз (Анхис), показывает Энею, рассказав учение о переселении душ, его будущих потомков, великих деятелей Рима. Среди них называется и с большим уважением и восхвалением Август.
Поэма написана в эпическом стиле, что обосновывает наличие множества описаний, вставных эпизодов, замедлений, отстраненности автора и проч. Однако во многом подражавший Гомеру, Вергилий вносит и изменения в эпический стиль и повествование. Боги у Вергилия всесильны, никто не может им противиться (у Гомера же некоторые герои даже ранят богов в пылу битвы), а веления Юпитера вообще не подвре6гаются обсуждению, они выполняются как приказы. Автор, по сравнению с Гомером, с гораздо большей подробностью описывает переживания и внутренне состояние персонажей (например, очень подробно и ярко описываются мысли и состояние Дидоны, карфагенской царицы, от которой уплывает по велению богов возлюбленный ею Эней), однако описания окружающего мира у Вергилия гораздо более бедное и менее подробное, чем в «Одиссее», к примеру, хотя, в соответствии с эпическим жанром, они встречаются часто. Кстати, само строение «Энеиды» схоже с эпосом Гомера, правда, наоборот - сперва у Вергилия идут странствия в поиске «дома» («Одиссея»), а затем война и битвы («Илиада»).
Также, как и родство Рима с Троей в «Энеиде» обосновываются и другие реалии мира - например, непрерывные войны Рима с Карфагеном, по Вергилию, происходят потому, что Дидона, перед тем, как убить себя от горя и гордости после отплытия Энея, проклинает Энея и велит, чтобы отныне вечно воевали народ Карфаген и потомки Энея.
Подробный пересказ «Энеиды»:
Начало. Эней уже уплыл из Трои с друзьями, сыном и отцом и находится со своими кораблями в море. Юнона (Гера), гневаясь на него, повелителю ветров, Эолу, обещая отдать одну из нимф, велит выпустить ветра на волю. Те устраивают бурю, которые рушат корабли Энея, топят их. Появившийся Нептун успокаивает море. Оставшиеся корабли подплывают к Африке, где правит прогнанная из Финикии братом молодая вдова-царица Дидона. Она принимает гостей радостно, и на пиру у неё Эней рассказывает свою историю. После десяти лет войны греки решаются на хитрость, оставляя в своём лагере огромную статую коня с лучшими воинами внутри, а сами как бы уплывают ни с чем, оставив лагерь. Жители Трои делятся во мнениях, сжечь ли или оставить памятник, «дар побеждённых данаев». Один жрец, Лаокоон, говорит, что это ловушка, но из моря появляются два змея, которые убивают и жреца, и его малых детей. Троянцы принимают это за знак, они разбирают часть стены города, втаскивают «коня» внутрь, хотя и слышат порой, как звякают внутри доспехи врагов, но не обращают внимания. Ночью воины греков выходят из статуи, открывают ворота города, начинают резню. В её ходе убивают сыновей Приама и самого старика. В получившейся суматохе Эней, по просьбе жены и сына и знамению богов (огненному шару в небе), бежит их города с семьёй, таща на закорках старика Анхиса. По дороге жена Энея, Креуза, теряется, Эней отправляется на её поиски, не находит её и возвращается к сыну с отцом, но позже Креуза не раз является мужу в виде духа и даёт советы. Корабли Энея странствуют по морю 6 лет, на пути проплывая и мимо Сциллы с Харибдой, и временами оказываясь на берегу, однако каждый раз людям Энея приходится уплывать, ведь то на этой земле оказывается жилище циклопов, то гарпии прогоняют их. Эней спрашивает совета у разных оракулов, но они отсылают его то в Крит, то в Италию. В пути на Сицилии, умирает старый Анхис. Затем наступает буря, и Эней с людьми оказывается в Карфагене, у Дидоны. Она влюбляется в Энея, и однажды, на охоте, они вдвоём оказываются в пещере, и Дидона уже ожидает свадьбы. Однако боги велят Энею продолжать свои странствия, ибо путь его ещё не окончен. По дороге Эней останавливается на Сицилии, он устраивает игры в честь умершего здесь отца, но в это время уставшие жёны его спутников сжигают часть кораблей, не желая дальше странствовать. Оставив не желающих далее плыть, Эней оправляется с остальными людьми дальше в путь, и на исходе сил троянцы оказываются в Италии. Здесь у Везувия есть вход в царство мёртвых, куда, со жрицей Сивиллой, сходит с сорванной по её совету в священном лесу золотой ветвью Эней в Аид. Здесь он видит призраки чудищ, никем не погребённых людей, Харона, который за золотой ветвь перевозит в царство мёртвых Энея с Сивиллой, которая даёт лепёшку со снотворным охраннику Церберу. Здесь Эней видит две дороги: одна в Тартар, где мучаются преступники, другая к замку Плутона (Аида), к полям, где проводят время души праведных. Здесь он видит и Дидону, которая не слушает его извинений и уходит, и других великих людей прошлого, гребца. своего корабля, которого смыло в ту бурю. Но Сивилла ведёт его дальше, и у реки Леты Эней встречает отца, который радуется и рассказывает Энею о будущем величии Рима и о великих его потомках. Сивилла говорит Энею, что ждёт его ещё странствия, новая война, женитьба и основание Рима.
В Лации, Италия, трояне случайно убивают оленя местного царя и из гостей эстановятся эврагами. Против Энея и его народа встаёт вождь Турн и другие, Эней же отправляется за помощью, которую находит у греческих переселенцев, вождь которых даёт воинов Энею, среди них - своего сына Палланта. Юнона, мать Энея, тем временем просит Вулкана выковать оружие Энею, и тот делает его, на щит нанеся выдающиеся события в истории будущего Рима - братьев Рема и Ромула, вскормленных волчицей, похищение сабинянок и проч. (сравните с щитом Ахилла, где были картины всего мира и быта).
Тем временем Турн со своими войсками нападает на троян. Те отбиваются, среди них Нис и Евриал, близкие друзья, которые, столкнувшись в ночной вылазке с войсками противника, гибнут.Тут Эней возвращается с войсками греческих поселенцев, закипает бой, в гуще которого Турн убивает молодого Палланта и снимает его доспехи. В бою гибнет предводительница амазонок Камилла, бившаяся на стороне Турна, сражённая копьём под оголённую для боя грудь. Наконец Турн предлагает выйти биться с ним Энею, чтобы решилось в поединке, остаются ли трояне в Италии или уходят навсегда. Но в процессе подготовки к поединку, по совету гадателя, латиняне бросают копьё в троян, и завязывается снова битва. Наконец Юпитер делает так, что Турн и Эней встречаются. Тяжёлая битва продолжается до тех пор, пока Эней не пронзает Турнов щит и не ранит того в бердо. Турн молит Энея о жизни, но тот. почти смягчившись, видит на Турне пояс Палланта и безжалостно убивает Турна. Так кончается «Энеида».
После смерти труды Вергилия всячески стали распространяться и популяризироваться Августом и др., он вошёл даже в школьную программу. Заслуги Вергилия как автора, в том числе, «Энеиды», «Илиады и Одиссеи нового времени», признавали уже его современники, а Данте выбирает Вергилий своим проводником в царство мертвых в «Божественной Комедии», Вольтер же ставил Вергилия гораздо выше Гомера.
«Воскрешая» эпос такого типа в Риме, Вергилий наполнил его множеством деталей (см. выше), которые сделали «Энеиду» бессмертным произведением. Крылатые фразы из «Энеиды» («Бойтесь данайцев, даря приносящих», «Горе сама испытав, я учусь быть полезной несчастным») вырезались на домах Рима, а в средние века в произведениях Вергилия постоянно искали аллегории и скрытые смыслы. Творчество Вергилия оказало большое влияние на первые эпические поэмы, создававшиеся на национальных языках, и латинскую поэзию средневековья, на европейский эпос и пастораль эпохи Возрождения. Первые оперы и балеты также создавались на сюжеты, почерпнутые из Вергилия. В эпоху романтизма Вергилия «противопоставляли «народному певцу Гомеру», его осуждали за ложный пафос, однако с конца 19-го в. интерес к Вергилию вновь стал расти, и в настоящее время его творчеству посвящено огромное количество статей и монографий.
Как известно, Вергилий написал свою знаменитейшую «Энеиду» по инициативе Августа. Он желал в пышной форме прославить империю Августа, так как был ее искренним приверженцем. Грандиозный рост Римской империи нуждался как в исторической, так и в идеологической подпочве. Но самих исторических фактов в подобных случаях бывает мало. Здесь всегда на помощь приходит мифология, роль которой заключается, чтобы обычную историю превратить в чудо. Таким мифологическим обоснованием всей римской истории и есть та концепция, которую использовал Вергилий в своей поэме. Он не был ее изобретателем, а лишь своего рода реформатором, а главное - ее талантливым выразителем. Мотив прибытия Энея к Италии встречается еще у греческого лирика VI ст. к н.э. Стесихора. Римские эпики и историки тоже не отставали в этом от греков, и почти каждый из них отдавал дань этой легенде.
Основными источниками мифов, из которых черпал сюжеты Вергилий, очевидно были прежде всего «Илиада» и «Одиссея» Гомера, а также древнегреческий киклический эпос, в частности троянский цикл, который примыкал к «Илиаде» и «Одиссее». Вергилий подражал именно Гомеру, он заимствует массу отдельных слов, выражений и даже целых эпизодов, отличаясь от его простоты огромной психологической сложностью. Первую половину «Энеиды» целиком можно назвать наследованием «Одиссее», другую - «Илиаде».
Обратимся к главному герою поэмы - Энея. Уже в «Илиаде» Гомера, а также в его гимнах к Афродите Эней - выходец одной из ветвей троянского рода и отважнейший воин после Гектора, сын троянца Анфиса и Венеры (Афродиты). Миф об Энее был известный римлянам уже около 500 . до н.э. от этрусков. В V ст. он упоминается в греческой литературе как основатель Рима. Позднее, исходя из хронологии, между действиями Энея и учреждением Риму был включен период правления династии албанских царей. Эней считался мифическим родоначальником римлян, которые в связи с этим иногда носили название энеадами, в частности, род Юлиев, который берет свое название от лица сына Энея Юла.
Но проследим за сюжетом, как именно мифы и легенды переплелись в тесной канве событий поэмы.
Первые шесть песен поэмы посвященные путешествованиям Энея от Трои до Италии, дальнейшие шесть - войнам Энея в Италии с местными племенами.
Первая песня рассказывает нам о морской буре и преследовании Энея Юноной, которая является заместительницей Дидоны, а в римской мифологии, богиней брака, материнства и женщин вообще. Но Эней под защитой другой богини - Венеры, своей матери. Прибыв в Карфаген, Эней встречает ее царицу - Дидону. Ее образ, характер, поведение Вергилий строит, руководствуясь разными мифами об этом персонаже. В римской мифологии, она - царица, учредительница Карфагена, дочь царя Бона, вдова жреца Геракла Акербаса, которого убил брат Дидони Пигмалион, чтобы захватить его богатства. В мифах, Дидона, захватив сокровища, со своими спутниками отправилась в Африку и остановилась около финикийской колонии Утика. Местный берберский царь Ярба пожаловал ей немного земли - сколько займет шкура вола. Хитрая Дидона, порезав эту шкуру на узкие полоски, обложила ими значительный кусок земли и основала город-крепость Карфаген. Цитадель города так и называлась: Бирса («шкура»).
Но возвратимся к Энею. Дидона устроила банкет, и на нем Эней рассказывает о гибели Трои. В рассказе Вергилий соединил легенды о деревянном коне, которого ахейцы оставили возле ворот Трои с наилучшими воинами внутри, и о греческом шпионе Синоне, и о Лаокооне, которого убили змеи. Вергилий очень удачно обработал эти мифы, детально вырисовал события.
Убегая из Трои вместе с сыном и женой, Эней спасает своего больного отца Анхиса. Здесь Вергилий взял миф о властителях зарданов, внука Асссаранча, брат которого Ид был дедом троянского царя Приама. Под чарами Зевса Афродита влюбилась у красавца Анхиса, от которого и родила героя Энея. За то, что Анхис рассказал людям о любви богини, он был поражен ударом молнии и парализован.
Приехав в Италию, Эней встречает в храме Аполлона Сивиллу. В греческой мифологии это - пророчица, которая в экстазе предусматривает будущее (в основном несчастья). Первоначально Сивилла (Сибилла) - собственное имя одной из провидиц. По традиции, первой Сивиллой, от которой получили свое имя все другие, была троянка, дочь Дардана и Несо.
Эней вместе с Сивиллой спускаются в подземное царство, чтобы узнать от умершего Анхиса пророчество о будущем. Подземный мир изображен очень детально. Здесь переплетаются греческие и римские мифы, легенды, а особенно их персонажи - разнообразные мифические чудовища, такие как Цербер, Титаны, кентавры и прочие. Мы видим адские реки, через которые души умерших перевозит мифический Харон.
Изображение Вергилием ада настолько образное, яркое, целостное, что захватывало многих литературных художников разных эпох. Одним из ярчайший примеров наследования этого эпизода есть ад в «Божественной комедии» Данте, который в свои проводники выбрал именно Вергилия.
«Энеида» не была закончена Вергилием, в ней нет изображения тех событий, которые случились после войны троянцев и рутулов.
Вся мифология, однако, не представленная в «Энеиде» полностью, так как учреждение Риму отнесено к будущему и подаются только пророчества.
Вергилий использовал весь арсенал греко-римской мифологии, чтобы создать пышное одеяние для новой власти. Но его несомненный талант сделало произведение бессмертным, о чем свидетельствуют многочисленные его наследование, переводы, перепевы, незатухающий интерес к его творчеству безграничного количества почитателей, так как он сделал очень весомый вклад как в античную, так и в мировую литературу.
