Правда как высшая ценность

Лекция 4 ЧЕСТНОСТЬ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Между долгом и виной

бытие в жизни человека. Оно предполагает не только при­знание неверности прежних поступков (а быть может, и образа жизни), но и согласие понести наказание за грех. Отработать его, претерпеть страдания, которые помогут окончательно стереть с души пятна греха и вины. Готов­ность пострадать за свою вину и радикальное изменение поведения - важнейшие черты покаяния.

Долг, совесть, стыд и вина - реальные явления на­шей нравственной жизни, и каждый, наверное, сможет добавить множество интересных нюансов к их описанию.


Среди высших нравственных ценностей немаловажное значение имеет правда и тесно связанная с ней правди­вость.

Понятие «правда» перекликается с другими родствен­ными ему понятиями - «правый», «правильный» - и имеет по меньшей мере три смысла.

Правда - это некоторый образцовый порядок бытия и человеческих отношений, которому необходимо неукосни­тельно следовать для того, чтобы на земле воцарилась гармония между людьми. В этом ракурсе понятие «прав­да» совпадает с понятием «справедливость», хотя, пожа­луй, в большей степени акцентирует момент идеальнос­ти и онтологической укорененности названного образ­цового порядка. Именно в таком случае говорят: «Надо жить по правде» или «Правда восторжествует». Правда является здесь чем-то вроде высшей инстанции, вынося­щей в конце концов свой приговор.

Правдоискательство, столь характерное для России, на­целено именно на эту высшую правду, которая выразила бы себя в справедливом людском или Божьем суде, при котором злые и жестокие будут наказаны, а хорошие и добрые вознаграждены. Высшая правда как бы возно­сится над многоликой эмпирией жизни, над ее грязью и мелочностью, несправедливостью и бессмысленностью.


Она выше фактичности, является более глубинной и ос­новной силой, чем простой событийный ряд. В этом смысле высшая правда противостоит правде жизни, по­нятой как механическая подборка негативных примеров. Она настолько же фундаментальней суммы негативных фактов, насколько океанская волна значительней, чем пена и щепки на ее поверхности. Тот, кто живет по прав­де, - живет по нравственному закону, по Божьим запо­ведям, по человеческой совести и никогда не скажет: «Все кругом гадкие и скверные, это - правда жизни, зачем же мне быть добрым и щедрым?» Правда не сводится к реестру ужасов из «желтых» газет, она надэмпирична и взывает к человеческому в человеке.

В реальном общении порядок правды выражает себя в открытости между людьми, в том, что они честны друг с другом, не лгут, не предают, не подличают. Правда в межличностной коммуникации и в отношениях между группами проявляется в доверии, во внимании и отзыв­чивости, она предполагает взаимопомощь, поддержку, стремление и способность понять другого, а также рас­крыть себя, свои намерения и планы. Правда исключает всякую эксплуатацию, корыстное и расчетливое исполь­зование другого как инструмента для достижения соб­ственных целей.



Правда - это соответствие наших представлений объективному положению дел. Все знают с детства, что надо говорить правду, т. е. не лгать, не искажать реаль­ной картины событий, не сочинять небылиц. Тот, кто в этом смысле следует правде, не лжет и не обманывает, является правдивым человеком. Правдивость - это осве­щение событий или высказывание своих взглядов без под­мены и камуфляжа. «То, что вчера произошла драка - это правда». В данном случае правдой является факт, о котором спрашивают, имел ли он место. «То, что я люб­лю вас, это правда». Здесь правдивое признание утверж­дает факт внутренней жизни говорящего. Правда вне-

Среди высших нравственных ценностей немаловажное значение имеет правда и тесно связанное с ней понятие правдивости.

Слово «правда» перекликается с другими родственными ему словами - «правый», «правильный» и имеет по меньшей мере три смысла.

Во-первых, оно означает некоторый образцовый порядок бытия и человеческих отношений, которому необходимо неукоснительно следовать для того, чтобы на земле воцарилась гармония между людьми. В этом ракурсе содержание слова «правда» совпадает с понятием справедливости, хотя, пожалуй, в большей степени акцентирует момент идеальности и онтологической укорененности названного образцового порядка. Именно в таком случае говорят «надо жить по правде» или «правда восторжествует». Правда является здесь чем-то вроде высшей инстанции, выносящей в конце концов свой приговор.

«Правдоискательство», столь характерное для России, занято поисками именно этой «высшей правды», которая выразила бы себя в справедливом людском или божественном суде, при котором злые и жестокие будут наказаны, а хорошие и добрые - вознаграждены. «Высшая правда» как бы возносится над многоликой эмпирией жизни, над ее грязью и мелочностью, несправедливостью и бессмысленностью. Она - выше фактичности, является более глубинной и основной силой, чем простой событийный ряд. В этом смысле «высшая правда» противостоит «правде жизни», понятой как механическая подборка негативных примеров.

Тот, кто живет «по правде» - живет по нравственному закону, по Божьим заповедям, по человеческой совести и никогда не скажет: «Все кругом гадкие и скверные, это - правда жизни, зачем же мне быть добрым и щедрым?». Правда не сводится к реестру ужасов из «желтых» газет, она надэмпирична и взывает к человеческому в человеке.

В реальном общении «порядок правды» выражает себя в открытости между людьми, в том, что они честны друг с другом, не лгут, не предают, не подличают. Правда в межличностной коммуникации и в отношениях между группами проявляется в доверии, во внимании и отзывчивости, она предполагает взаимопомощь, поддержку, стремление и способность понять другого, а также раскрыть себя - свои намерения и планы. Правда исключает всякую эксплуатацию, корыстное и расчетливое использование другого как всего лишь инструмента для достижения собственных целей.

Второй смысл понятия «правда» означает соответствие наших представлений объективному положению дел. Все знают с детства, что надо «говорить правду», то есть не лгать, не искажать реальной картины событий, не сочинять небылиц, которые выдаются за факты. Тот, кто в этом смысле следует правде - не лжет и не обманывает, является правдивым человеком.

Правдивость, говорил Монтень, лежит в основе всякой добродетели. Действительно, только честное, правдивое отношение к другим людям является собственно моральным, ибо оно предполагает признание чужого достоинства. Мы сами не желаем быть обманутыми, объегоренными, «обведенными вокруг пальца» и не должны поступать подобным образом по отношению к другим.

Правда тесно связана с достоинством человека: тот, кто уважает себя самого, не бывает низким лжецом и хитрым обманщиком, он стремится избежать всякого притворства и нечестности, стыдится быть уличенным во лжи, не хочет вводить в заблуждение других людей, ибо уважает их и ценит. Тот же, кто охотно лжет, не ценит и не уважает других, ставит их в глупое положение, мешает правильно сориентироваться, безжалостно сбивает их с толку. Однако при этом он теряет и собственное достоинство.

Впрочем, у вопроса о лжи и правде есть и другая сторона. Всякую ли правду надо говорить в глаза человеку? Надо ли инвалиду громко объявлять, что он - инвалид, а некрасивой женщине, что она - некрасива? Можно ли создать что-нибудь на основе «правды», которая ранит и убивает? Это чисто нравственная проблема, которая может быть сформулирована так: зачем в каждом конкретном случае мы говорим правду и как мы ее говорим?

О правде в подлинном смысле слова речь может идти только тогда, когда мы сообщаем об обстоятельствах максимально объективно, даем самую широкую панораму возможных следствий из наличной ситуации, поддерживаем уверенность и достоинство другого, какую бы правду мы ему ни сообщали. Глубоко правы философы Востока, которые считают, что правда должна быть всегда подана в достаточно приятной, вежливой форме, в противном же случае она из правды превращается в «кривду», а то и в откровенную ложь.

Наше несовершенное бытие поистине пронизано ложью и обманом. Люди обманывают друг друга в личном общении, стараясь получить при этом искомые блага и выгоды. Иногда человек даже теряется, запутавшись: где же правда, а где ложь? И, что важно, речь идет не об иллюзиях, которые рождаются сами собой, без нашего на то вмешательства, не об «объективных видимостях», а речь идет о преднамеренном искажении информации. Вот почему проблема «правда - ложь» или «правда - обман» - одна из центральных в этическом знании.

Честного человека можно оставить рядом с любым богатством, доверить ему самое драгоценное - он все сохранит в целости. Честность, понятая в этом смысле, является важнейшим условием всякого человеческого взаимодействия, это совершенно «практическая» добродетель, без которой невозможно простое совместное действие.

Честность в практическом ключе означает также верность. Честный человек - не предатель, он не проявит коварства, не нарушит данного слова, не обманет надежд и ожиданий, а сделает именно то и именно так, как об этом было условлено. Честность как верность выражается в совместном преодолении трудностей: если двое идут в тяжелый поход, то честный не оставит товарища на середине дороги и приложит все усилия, если его надо спасать или выручать. Честность - это последовательное и упорное выполнение взятого на себя долга. Родители должны честно заботиться о своих детях, даже если дети не отвечают их честолюбивым амбициям и фантазиям. Выросшие дети обязаны честно выполнять долг по отношению к престарелым родителям. Человек, начавший важное дело, честно стремится довести его до конца - в этом смысле честность выступает не только как верность, но и как добросовестность или надежность.

Наконец, слово «честность» нередко употребляется как синоним «справедливости». В этом случае фраза «И они честно поделили то, что вместе заработали» означает «справедливо поделили». При «честном поведении» каждому, кто участвует в совместном начинании, достанется та доля вознаграждения или наказания, которую он заслужил. Здесь не будет субъективизма, произвола, предпочтения любимчиков, «заспинных» сговоров и «частных лавочек».

Все перечисленные смыслы честности говорят нам о том, что честный - это человек чести, тот, кто обладает достоинством и гордостью, кто никогда не опустится до аморального, подлого, предательского поведения.

Особой темой при обсуждении феномена честности выступает вопрос о правдивости нашего самоосознания - и подлинности «Я». Честность - это правдивость перед самим собой, адекватное самопонимание и в то же время это отсутствие фальши в нашем самовыражении.

Третий вид самообмана, ставший темой обсуждения в наши дни, это самообман относительно собственной индивидуальности. Иначе говоря, речь идет о подлинности нашего «Я», о его самостоятельности и уникальности. Эта проблема обсуждается у многих авторов, в том числе у таких крупных философов, как М. Хайдеггер и Э. Фромм. Большинство людей полагают себя самостоятельными личностями, в то время как они таковыми вовсе не являются. М. Хайдеггер говорит о современном мире как о «мире man» - от немецкой безличной формы: «man sagt» - говорят, «man baut» - строят. В этих высказываниях отсутствует субъект - самосознающее ответственное «Я». Люди, погруженные в повседневность, мыслят «как другие» и действуют «по типу других», но не осознают этого, пока не столкнутся с переживанием собственной грядущей смерти. По Хайдеггеру, именно бытийный ужас перед смертью пробуждает индивидов от их длящегося всю жизнь душевного сна и заставляет взглянуть в глаза правде - своей конечности и уникальности, которая побуждает их выйти из слепого самообманного прозябания.

Э. Фромм подчеркивает, что люди, живущие вполне обезличенно, нередко искренне уверены: их взгляды, мысли, мнения - это их собственное достояние. Однако на самом деле совокупность присущих им представлений почерпнута ими извне: из мнений родителей и родственников, друзей и знакомых, из радио-, телепередач и газет. Люди тешут себя иллюзией самостоятельности, в то время как живут не собственными, а заемными чувствами и мыслями. Чтобы честно разобраться в себе, полагает Фромм, необходимо анализировать свои взгляды, внимательно проверять, откуда к нам пришла та или иная идея - была она взята у других «в готовом виде» или явилась результатом собственной душевной работы, своего опыта мышления и переживания. правда честность ценность нравственный

«Быть подлинным» - это значит обладать достаточно устойчивым индивидуально-личностным ядром, значит признавать все стороны своего многосложного «Я» и выражать себя вовне свободно и спонтанно - не следуя рабски диктату людей и обстоятельств. «Подлинный» и честный с самим собой человек - это не твердолобый догматик, затвердивший когда-то несколько истин, но это и не хамелеон, постоянно мимикрирующий изменением цвета. Тот, кто честен с собой, во всей полноте осознает свое «Я» и активно развивает лучшие свои способности, склонности и тенденции.

Последний, но очень важный и распространенный вид самообмана, о котором мне хотелось бы сказать здесь, это самообман по поводу наших достоинств и отношения к нам окружающих людей. В нравственном отношении этот самообман может иметь как положительные, так и отрицательные формы, в зависимости от того, какое мироощущение ему сопутствует и какое поведение из него следует. Негативный вариант составляет резко завышенная самооценка, хорошо выражаемая формулой «она знала себе цену, но только двойную». Человек, знающий себе «двойную цену», имеет искаженный образ себя, он может получать приятные переживания от представления о собственных достоинствах, но неизбежно сталкивается с «недооценкой» со стороны окружающих, что заставляет его вступать в конфликты, проявлять высокомерие и рьяно требовать от других «признания». Честный самоанализ мог бы в этом случае придать реалистичности взгляду на себя и помочь выйти из состояния перманентной претензии ко всем вокруг.

Скверную службу может сослужить человеку и приукрашенное, идеализированное представление об отношении к нему других людей. Оно заставляет постоянно разочаровываться, испытывать горечь оттого, что другие виделись исключительно милыми, добрыми и ласковыми и вдруг обнаружили гнев, зависть, грубость - несовершенства. Когда вместо ожидаемой любви получаешь тумаки и шишки, «розовые очки» слетают и могут навсегда превратиться в «черные очки», что, в свою очередь, исказит действительность, однозначно приписав ей знак минус.

Честное видение себя и других - это максимально реалистическое видение.

Впрочем, некоторый самообман может играть и весьма позитивную роль в человеческой жизни, что было мудро замечено и взято на вооружение современной психотерапией. Дело в том, что человек не просто отражает реальность, подобно гладкому зеркалу, но постоянно творит ее в самых разных формах - и практически, и интеллектуально, и своими эмоциями и переживаниями. В конце концов, смысл всему на свете приписываем мы сами! Поэтому честность - это не только следование чисто эмпирическому положению дел, но и формирование определенных тенденций. Такая постановка вопроса означает, что смотреть на самого себя через «розовые очки» в некотором роде хорошее и полезное дело. Мы являемся тем, что мы о себе думаем, потому что наше действие и поступок в абсолютном большинстве случаев следуют за мыслью или за установкой, сложившейся не без участия мыслей.

Мы становимся тем, что себе говорим, и обнаруживаем у себя те черты и свойства, которые себе приписываем. Поэтому, если некто твердит себе: «Я трус», то он скорее всего струсит.

Но если другой постоянно утверждает в глубине души: «Я храбрец», то в подходящей ситуации он окажется способным проявить храбрость. Мы можем «программировать» себя как на дурное, так и на самое лучшее. Поэтому, когда человек относится к себе самому положительно, утверждает в себе доброту, справедливость, великодушие, он непременно обнаружит эти качества, даже если сегодня их еще нет в нем.

То же касается и других людей. Когда мы относимся к другим людям заведомо позитивно, без подозрительности, страха и тревоги, мы вызываем такое же отношение в ответ. Открытость ведет к открытости, приязнь - к приязни. Положительное, доброжелательное, даже несколько идеализированное восприятие других как бы побуждает их тянуться вверх в ответ на высокую оценку и «дорастать» до своего возвышенного образа. Выпущенное в мир добро возвращается добром, порой многократно умноженным. Конечно, случаются ошибки, но все же желательно думать о людях немножко лучше, чем они есть.

Справедливость - это понятие о должном, соответствующее определенным представлениям о сущности человека и его неотъемлемых правах. Справедливость - одно из основных понятий нравственного сознания и важнейшая категория теоретической этики. Справедливость одновременно определяет отношения между людьми по поводу их взаимных обязанностей и по поводу распределения совместно произведенных материальных и духовных благ. В зависимости от понимания того, какой должна быть справедливость, полагаются одинаковые обязанности (одинаковое отношение к некоторым правилам поведения) для всех лиц и уравнительное распределение или разные обязанности для разных лиц (например, дифференцированный уровень ответственности при выполнении разных работ) и дифференцированное распределение.

Категория справедливости играла важную роль в этике Аристотеля, была основополагающей для таких мыслителей, как Дж. Локк, Д. Юм, Г. Спенсер, П. Кропоткин. Интерес к категории справедливости особенно проявляется в этических исследованиях в Новое время, когда начинается развитие буржуазных демократий, обосновываются идеи правового государства.

Отношения людей друг к другу отражаются в понятии справедливости в связи с их принадлежностью к некоторому целому. Вне понимания значения сохранения этого целого в интересах всех оценка отдельных нравственных действий как справедливых или не справедливых теряет смысл. Аристотель верно обратил внимание на то, что справедливость выражает не одну добродетель, а охватывает их все. Он говорил, что «...правосудность (справедливость - Авт.) есть полная добродетель, взятая, однако, не безотносительно, но в отношении к другому лицу. Поэтому правосудность часто кажется величайшей из добродетелей, и ей дивятся больше, чем «свету вечерней и утренней звезды».

Производность представления о справедливости от идеи о том, что нужно обеспечить стабильность некоторого целого, что без этого нельзя сохранить условия собственного бытия, подтверждается примитивными верованиями древнего человека. На сохранение целостности направлены магические действия, предполагающие воскрешение убитого на охоте зверя, символические порезы, наносимые охотником себе после того, как на охоте была пролита кровь добычи. В работе П. Кропоткина «Этика» из идеи сохранения целостности непосредственно выводятся идея равенства воздаяния, а затем и более развитые представления о справедливости. Справедливость связывается со стремлением к восстановлению нарушенной из-за неправильных действий гармонии целого. Первобытные дикари и более цивилизованные народы по сию пору понимают под словами «правда», «справедливость» восстановление нарушенного равновесия.

Более развитые представления о справедливости требуют, однако, не просто воспроизводить идею сохранения равенства, но также отразить индивидуальный вклад каждого в производство общественного богатства.

В связи с этим в концепции Аристотеля различается «распределительная» и «уравнительная» (направительная) справедливость. «...Распределительное право, с чем все согласны, должно учитывать известное достоинство».

Направительное право фактически означает, что соблюдается эквивалентный обмен моральными качествами, что правила, одинаковые для всех, должны всеми обязательно выполняться. Это составляет содержание направительного права (утверждающего равное отношение к закону) и направительной справедливости, оценивающей такое состояние как позитивное, необходимое. «Ведь безразлично, кто у кого украл - добрый у дурного или дурной у доброго, и кто сотворил блуд - добрый или дурной; но если один поступает неправосудно, а другой терпит неправосудие и один причинил вред, а другому он причинен, то закон учитывает разницу только с точки зрения вреда, с людьми же он обращается как с равными».

По существу Аристотель в своих рассуждениях о направительной справедливости улавливает одну из самых существенных характеристик права как применения равного масштаба к неравным лицам. Но он рассматривает это не только в качестве специфической черты правовой регуляции, но и в качестве неотъемлемого элемента морального понимания справедливости. В целом здесь нет никакого противоречия. Принцип равного обмена нравственными характеристиками работает в морали. Он только представлен здесь не столь формально, как в праве, и не исчерпывает всего многообразия нравственных отношений. Например, я могу быть милосердным, могу прощать человека, который обошелся со мной дурно, и тем самым не соблюдать эквивалентного обмена нравственными характеристиками. Такой тип поведения, собственно, уже выходит за рамки обычного понимания справедливости, хотя прощение тоже можно считать справедливым, если учитываются все обстоятельства, вынудившие того или иного человека совершить дурной поступок.

По мере того, как индивидуализация личности осознается в качестве все большей и большей ценности, в идеях справедливости также отражаются условия личного бытия, необходимые для индивидуального самовыражения. В этой связи уже само общество подвергается оценке с точки зрения того, насколько оно защищает индивидуальные права личности и насколько оно дает возможность для самореализации каждого человека.

Однако возможность самореализации каждого всегда соотносится в понятии справедливости и с интересами всех, с исходной идеей сохранения целостности и приумножения принадлежащего всем богатства. В силу этого категория «справедливость» показывает, до какой степени допустима индивидуализация. Превращение удовлетворения личного интереса в единственный критерий ориентации поведения всегда оценивается в нравственном сознании как несправедливое, как эгоизм. Таким образом, мы можем выделить следующие критерии, в соответствии с которыми вырабатываются представления о справедливости:

  • - уравнивание, направленное на сохранение целого (одинаковый обмен моральными качествами);
  • - оценка индивидуального вклада каждого в увеличение общественного богатства (в укрепление могущества целого) - общественно санкционированное поощрение;
  • - защита индивидуальности - гарантии основных прав человека;
  • - условия для утверждения индивидуальности - возможности для самореализации, предоставляемые обществом, включая право на образование, обеспечение стартовых условий для удовлетворения собственного интереса;
  • - допустимая степень выражения собственного интереса;
  • - интеграция в мировое сообщество (связано с гарантией права на свободу передвижения, выбора места жительства, условиями для развития культурной жизни). Если запросы идеала намного обгоняют действительность, возникает желание построить общество, изолирующее себя от других обществ. Так возникает утопическая и несправедливая по отношению к человеку практика самоизоляции, связанная с ограничением доступа к информации, созданием препятствий для контактов с гражданами других государств, запрещением поездок за рубеж и т.д.

Сначала определимся с видом контекста, в котором стоит их использовать, а затем подметим отличительные особенности.

Слово «честность» назовём понятием общегражданским, а термин «справедливость» — юридическим, хотя прямо в законе он и не указан, но в юридическом лексиконе можно услышать нередко.

Несмотря на применение в разных областях (одна — «обывательская», другая — профессиональная) эти слова обладают и общим смыслом, который можно отобразить синонимами, например: правильность, порядочность.

Теперь стоит перечислить многочисленные синонимы, характеризующие честность: добросовестность, прямодушие, неподкупность, непорочность, правдивость, верность, благородство, бескорыстность, откровенность, открытость, искренность, наивность, прямота, бесхитростность. Здесь вырисовывается портрет этакого Иванушки-дурачка по современным меркам, к сожалению, как бы обидно это ни звучало. «И открыт, и наивен, беспорочен и плаксивен». Это я придумала небольшой стишок про подобных Иванушек. С одной стороны, это хорошо, что на свете не перевелись такие люди — значит, наш мир пока ещё не погибает, но с другой — в нашем современном мире таким оставаться нельзя — выжить трудно, растопчут.

Другое дело — справедливый человек: «достоверен, объективен, беспристрастен и красивен». Тут уже очерчивается совсем другой портрет: образованный, хорошо одетый юноша, немного с хитрецой, слегка лишённый благородства, имеющий несколько незначительных пороков, иной раз скрытен, не всегда откровенен, ничуть не наивен, порой небескорыстен, в определённых случаях и неверен… Но всё по справедливости! Какие ещё синонимы можно добавить к данному понятию? Например, законность (это, скорей, правовая характеристика), истинность, непредвзятость. Вот этого человека можно впустить в современность, и он сможет чего-то добиться, за себя и за других постоять. Если честного парня мы назвали Иванушкой, то этого назовём — Георгием.

Георгий сам бы проявил инициативу, чтобы подружиться с Иванушкой. И это у него бы с лёгкостью получилось. В меру и в общих интересах использовал бы он Иванушкины качества, наставлял бы на путь истинный, предостерегал бы от легкомысленных действий и поступков. А Иванушка, чувствуя рядом с собой надёжного человека, во всём бы его слушал, угождал, нигде не перечил — чуть ли не в идеалы записывал. Тут будет уместно изречение «У собаки один хозяин».

Мне по жизни встречались такие «пары». Они могут создаваться не только между мужчинами, но и между мужчиной и женщиной, женщиной и женщиной. Соответственно, строиться отношения между ними будут не только на дружбе, но и на любви — смысл от этого не изменится.

Мне самой очень нравятся именно честные люди. Среди круга моего общения человека 3−4 таковых найдётся. Порой с ними бывает нелегко (прям как с детьми, честное слово), но в общем — весьма комфортно.

А каких людей предпочитаете вы: честных или справедливых?

Перед вами - цитаты, афоризмы и остроумные высказывания про честность . Это достаточно интересная и неординарная подборка самых настоящих «жемчужин мудрости» на данную тему. Здесь собраны занимательные остроты и изречения, умные мысли философов и меткие фразы мастеров разговорного жанра, гениальные слова великих мыслителей и оригинальные статусы из соцсетей, а так же многое другое.

В качестве дополнительного бонуса вы можете ознакомиться с акциями и предложениями ведущих ритейлеров парфюмерии , а также подобрать модный гардероб и эксклюзивные аксессуары к своим любимым ароматам...



Честность - лучшая политика, особенно когда подкреплена деньгами.
Марк Твен.

Слишком у него хорошая репутация для честного человека.
Ричард Шеридан.

Все хотят быть выше, значимее. Даже в честности, искренности, порядочности.
Ишхан Геворгян.

Что сложного в честности? Почему для большинства людей не врать – задача непосильная? Такое впечатление, что весь этот огромный, невероятный мир держится на одной лжи. Тронь его, копни поглубже – и он рухнет, как лишенный фундамента соломенный домик.
Татьяна Коган.

Правда - это оружие, и, чтобы им не злоупотребляли, распределять его надо так, чтобы никто не оставался безоружным.
А. Гелъман.

Всякая сделка между ложью и правдой всегда совершается за счет правды.
Ж. Массийон.

Он никого не продаст, чтобы купить себе будущее. А это, друзья мои, называется честностью, мужеством.

Честность только в личных делах, не сопровождаемая никакими определенными понятиями об общих вопросах народного блага, приносит слишком мало пользы обществу.
Н. Г. Чернышевский.

Нужна ли святому честность? - спросили Ходжу Насреддина.
- Да, если он хочет правильно измерять свое расстояние до Бога, - ответил тот.
Авессалом Подводный.

Прескучно живут честные люди! Воры же во все времена устраиваются великолепно, и все любят воров, потому что возле них всегда сытно и весело.
Михаил Афанасьевич Булгаков.

Хорошо быть честным, когда все равны и бедны, но почти невозможно, когда вокруг богатые и бедные.
Чингиз Абдуллаев.

Будьте честны и бедны, сделайте милость, но я не стану вам завидовать. Я даже не уверена, что стану вас уважать. Я куда больше уважаю тех, кто честен и богат.
Джейн Остин.



Честная женщина достойна восхищения.
Чарльз Буковски.

Мудрость дороже золота, но честность, справедливость и достоинство важнее всякой мудрости.
Али Апшерони.

Честность есть истинный аристократизм нашего времени.
Э. Ренан.

Никакой туман не устоит против лучей правды.
Фёдор Михайлович Достоевский.

Честность по шпаргалке, что продажа без денег.
Константин Кушнер.

Степень правдивости человека есть указатель степени его нравственного совершенства.
Лев Николаевич Толстой.

Искренность не есть истина.
Л. Лавель.

Высказывайте своё одобрение честно и искренне.
Дейл Карнеги.

Искренность - сила, и хитрецы напрасно пренебрегают ею.
А. Граф.

Абсолютная честность - не самый дипломатичный и безопасный метод общения с эмоциональными существами.
Интерстеллар.

Если верите в супружество, живите в нем честно. Если нет, – разведитесь быстро.
Ричард Бах.

Честный человек душой возвышен, поэтому его счастье глубоко и неизбывно. На всех делах его лежит печать свободы. Подлый человек душой низок, поэтому радость его мелка и скоротечна. Все содеянное им выдает ущемленность.
Хун Цзычен.



Человеку, не страшащемуся правды, нечего бояться лжи.
Т. Джефферсон.

Честный человек часто видит насквозь все плутни тончайших дельцов.
И. Гёте.

Шурик - прямой, честный, порядочный... Это качества самоубийцы.
Александр Демьяненко, актёр.

Я самоотверженно влюблен в честность и стараюсь бороться с ложью во всех её проявлениях. Поэтому я не могу сказать вам, где я сказал правду, а где - солгал. Ведь в этом случае ложь одержит победу.
Роберт Дауни.

Честность бывает очень жестокой. Но я ценю любую честность.
Мэттью МакКонахи.

Как легко сказать: «Я не буду больше никого обманывать». Как легко быть честным, мужественным и законопослушным, когда тебе нечего терять!
Олег Рой.

Величайшая обида, какую можно причинить честному человеку, - это заподозрить его в нечестном.
Уильям Шекспир.

Живи так, чтобы твои дети, задумавшись о справедливости и честности, вспомнили о тебе.
Джексон Браун-младший.

Честность в журналистике - ответственность каждого автора. Я бы сказал, это показатель его «души». Для самих себя мы и авторы, и издатели, и публицисты. Люди могут как угодно переиначивать правду. Ложь может пересечь мир, прежде чем слово истины сорвется с уст.
Эштон Кутчер.

Быть честным хочется... Но меньше, чем богатым...
Владимир Семенов.

Когда человек не имеет другого намерения, как сказать правду, ему достаточно нескольких слов.
Р. Стил.

Мужество не страшится зрелища преступления, честность не страшится властей.
Виктор Мари Гюго.



Честный ответ можно получить только на честный вопрос. Иначе получится бессмыслица. Ни ответ без вопроса, ни вопрос без ответа ценности не имеют. А потому, пока ты не спросил, никто тебе отвечать не будет.
Дмитрий Емец.

Любовь по самой своей природе с честностью ничего общего не имеет.
Лоренс Даррелл.

Разумеется, человека можно любить, - если знаешь его не слишком близко.
Чарлз Буковски.

Вы теряете много времени, если говорите ерунду. Что я теряю, будучи честным? Почему я должен притворяться тем, кем я не являюсь?
Вилле Вало.

Всегда играй честно, если все козыри у тебя на руках.
Оскар Уайльд.

Всё, о чём я думаю, я выражаю в словах. Я честен сам с собой. Я - молод. Я - стар. Меня покупали и продавали столько раз. Я набил мозоли. Меня больше нет - я такой же, как вы.

Честный человек должен тщательно изучать опыт нечестных, чтобы случайно не поступить как они.
Игорь Карпов.

Правильно то, что приводит к справедливым и честным поступкам.
Фенимор Купер.

Он честен ровно настолько, чтобы не быть повешенным.
Пьер Огюстен Карон Бомарше.

Я, пожалуй, буду ориентироваться на дела, а не на слова. Они честнее.
Доктор Хаус.

Чем честнее я вам отвечу, тем большим лжецом могу вам показаться.
Штирлиц, «Семнадцать мгновений весны».

Как надо жить: счастливо или честно? Меж счастьем и добром зияет бездна. Немногие из нас находят мост, иные гибнут на тропе отвесной.
Мирза Шафи Вазех.



В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность.
Николло ди Бернардо Макиавелли.

Правду, как и драгоценность, не нужно приукрашивать, но её следует располагать так, чтобы она была видна в выгодном освещении.
Д. Сантаяна.

Ничто нечестное не может быть действительно благодетельным.
Бенджамин Франклин.

Самые бедные люди, как правило, самые честные.
Дензел Вашингтон.

Мы должны играть по правилам, потому что если ты выиграл нечестным путем, то это ненастоящая победа.

Правдивое дело, раз оно правильно изложено, несокрушимо.
Плутарх.

Время дорого, но правда дороже времени.
Б. Дизраэли.

Самая горькая правда всегда лучше сладкой лжи.
Я.А. Островский.

Честность умирает, когда продается.
Жорж Санд.

Очень легко советовать другим - будь честным. А поодиночке каждый старается свою нечестность вывернуть честностью.
Мюллер, «Семнадцать мгновений весны».

Правота и искренность являются лучшими украшениями как мужчины, так и женщины.
О. Генри (Уильям Сидни Портер).



У нас (как кто-то заметил) честные люди встречаются реже, чем святые.
Владимир Сергеевич Соловьев.

Надо быть честным. Солжешь один раз, и доверия к тебе уже не будет.
Дэвид Митчелл.

Честность - очень дорогое качество. Не следует ожидать его от людей, которые стоят дёшево.
Уоррен Баффет.

В этой жизни тому, кто добр, честен и бескорыстен, приходится очень нелегко.
Олег Рой.

Из двух людей, честнее будет сомневающийся!
Юрий Алексеевич Дрыга.

Редко встретишь дерзкую честность.
Жорж Батай.

Честность при дворе вещь опасная, для других и для самого себя.
Гай Гэвриел Кей.

Честность - это зеркало, всматриваясь в которое, каждый хочет видеть себя не обманутым.
Константин Кушнер.

Честность отнимает слишком много времени.
Макс Фрай.

Правда всегда опасна для власти негодяев, эксплуататоров, грабителей. Вот почему правду подавляют.
Ю. Дебс.

Правда любит селиться в деле: не всякое дело есть правда, но правда живет всегда в деле.
М.М. Пришвин.

Стать честным перед собой так же сложно и опасно, как выпить котёл кипящей воды. Куда проще и безопаснее варить в этом котле других, открывая им правду о себе.
Станислав Кушнаров.



Будь честен с самим собой, и с людьми, всегда делай все вовремя, никогда не сдавайся, иди к своим целям, даже если все плохо.
Стивен Пол Джобс.

Если вы честны и откровенны, и люди будут обманывать вас - всё равно будьте честны и откровенны.
Мать Тереза Калькуттская.

Порой честность наталкивается на несправедливость и на неблагодарность, но отказаться от нее – все равно, что зрячему притворяться слепцом.
Марк Леви.

Станьте честным человеком, и тогда вы сможете быть уверены, что одним плутом стало меньше на свете.
Томас Карлейль.

Честность - такая же лишняя приправа для красоты, как медовый соус для сахара.
Уильям Шекспир.

Ближе всего к великому стоит честность.
Виктор Мари Гюго.

Подлецы любят честных людей.
Фёдор Михайлович Достоевский.

Чем человек умнее и искуснее, тем он становится более ненавистным, когда он утратил свою репутацию честности.
Цицерон.

Тот, кто требует платы за свою честность, чаще всего продает свою честь.
Люк де Клапье де Вовенарг.

Пишущий правду отвергает любую ложь.
Б. Брехт.

Я без колебаний пойду за тем, кто заговорит со мной голосом правды.
У. Уитмен.

Правда коротка: ложь всегда многословна.
Лев Николаевич Толстой.



Я лично между человеком злым, недоброжелательным и врущим без причины - выберу первого, о какой бы ситуации речь ни шла. Потому что даже на злого человека можно положиться, а на врущего инфантила надежды нет. Никогда не знаешь, не врет ли он тебе прямо сейчас...
Олег Рой.

Я вот что думаю: не можешь сделать по-честному - вообще не берись.
Вигго Мортенсен.

Истинная честность живет часто как жемчужина в грязной устричной раковине.
Уильям Шекспир.

Честность великого сердца, превратившаяся в сгусток истины и справедливости, поражает подобно молнии.
Виктор Мари Гюго.

Будь хотя бы сам честен настолько, чтобы не лгать другим.
Ф. Бэкон

Честность есть простейшее выражение принципа правды.
С. Смайлс

Правда никогда не оглядывается ради уличения лжи; её собственная прямота - самое суровое обличение.
Г. Торо.

Кто-то сказал, что жизнь была бы тяжелой, если бы не честные глаза собак. Дурак он. Собака - это хорошо. Но самое лучшее - это честные глаза людей.
Лаврентий Павлович Берия.

Тот, кто не страдает недугом угрызений совести, пусть и не помышляет о честности.
Жюль Ренар.

Искренность есть мать правды и вывеска честного человека.
Д. Дидро.

Правда необычайнее вымысла: вымысел должен придерживаться правдоподобия, а правда в этом не нуждается.
Марк Твен.

Мы должны быть честными с теми, кого любим.
Анхель де Куатье.



Создай «Общество честных людей», и в него вступят все воры.
Эмиль-Огюст Шартье.

Честность приводит к Богу, а лукавство уводит от Него.

Я никогда ему не доверял - он слишком честный.

Даже самый изворотливый мужчина может в лучшем случае лишь сравниться с самой правдивой женщиной.
Шодерло де Лакло.

Если человек утратит любовь к честности, он быстро вовлечется в такое множество дурных поступков, что приобретет привычку к бесчестным правилам жизни.

На небесах, вероятно, немало духов, никогда еще не видавших такой диковинки, как честный кардинал. А духи - большие охотники до новинок.
Этель Лилиан Войнич.

Народу надо говорить правду, только тогда у него раскроются глаза, и он научится бороться против неправды.
Владимир Ильич Ленин.

Если бы «честное и благородное слово» способно было поражать молнией всякого лгуна, по улицам трудно было бы пройти от догорающих тел.
Антон Чиж.

Тот, кто долго остаётся честным, в конечном счёте становится бесстрашным.
Реджинальд Дарнелл Хантер.

Любовь к жизни - это значит любовь к правде.
Р. Кент.

Правда преодолевает любые пространства и не может быть остановлена никакими межами.
А. Барбюс.

В честной голове живёт Бог.
Японская поговорка.



Никогда не поздно начать честную жизнь.
Латинская поговорка.

Пролетариат нуждается в правде, и нет ничего вреднее для его дела, как благовидная, благоприличная, обывательская ложь.
Владимир Ильич Ленин.

Если бы мошенники знали все преимущества честности, то они ради выгоды перестали бы мошенничать.
Бенджамин Франклин.

Честность - дорога к спасению. Смелость - путь к успеху.

Справедливость - доблесть избранных натур, правдивость - долг каждого порядочного человека.
В.О. Ключевский.

Сколько бы ты ни обижался, людям все равно надо верить. Иначе уподобишься отшельнику в пещере, который и во сне начеку. Опасности все равно никогда не избежать: жить и то смертельно опасно... Даже фатально. В конце жизни.
Роберт Хайнлайн.

Один нечестный бухгалтер страшнее армии неприятеля.
Наполеон I Бонапарт.

Для того, чтобы выучиться говорить правду людям, надо научиться говорить её самому себе.
Лев Николаевич Толстой.

Такова уж неодолимая природа правды, что она просит и желает только одного - свободного права появиться на свет. Солнце не нуждается в пояснительной надписи - его и так отличают от тьмы.
Т. Пейн.

Честного человека можно подвергнуть преследованию, но не обесчестить.
Ф. Вольтер.

Какая-то часть меня искренне верит, что честность есть, как любят повторять школьные учителя, - «лучшая политика» – причем во всех случаях. Она спасает меня от «разоблачения»...
Стивен Фрай.

Лишь истинно правдивое неколебимо, как скала.
Людвиг Ван Бетховен.



Быть хронически честным – все равно что участвовать в велосипедной гонке в кальсонах из наждачной бумаги.
Терри Пратчетт.

Давать обещания и не исполнять их - означает, быть может, человека ловкого, но, конечно, человека нечестного.
Жан-Жак Руссо.

Мы часто не говорим правды, чтобы самим не услышать её.
Публилий Сир.

Недоговаривать, когда перед тобой единственный человек, способный тебе помочь, не просто нечестно – глупо.
Сергей Лукьяненко.

Честность - тщеславие бедняков.
Андрей Петрилин.

Единственная обязанность человека на земле - правда всего существа.
Марина Цветаева.

Если человек, честно живущий среди честных и уважающих его людей, заслуживает внимания и поддержки, то человек, остающийся честным среди самых что ни на есть отъявленных мерзавцев, заслуживает особого внимания, поддержки.
Эжен Сю.

Быть честным человеком для каждого - значит жить для блага общего, жертвовать общему личным интересом.
Николай Платонович Огарев.

Все, кто стоят за правду, стремятся к одной цели.
А. Барбюс.

Пожалуйста, остановись. Даже если это ранит меня, будь честен со мной на секунду и скажи мне правду.
Серена ван дер Вудсен.

Искренность - мать правды и вывеска честного человека.
Дени Дидро.

Правда - качество, крайне редко встречаемое в эпитафиях.
Г. Торо.



На свете нет ничего прекраснее честного человека.
Р. Роллан.

Правда - наше самое драгоценное достояние. Давайте бережно с ней обходиться.
Марк Твен.

Правда выше жалости.
М. Горький.

Поступки, определяющие человека как честного, должны быть только справедливыми и добрыми. Честность - это не значит говорить правду. Это способность уметь защищать её.
Акиф Ахмедов.

Там, где человек не видит угрозы своей выгоде, он легко может быть и честным, и гуманным.
Викентий Вересаев.

С честными людьми трудно иметь дело.
Э.Э. Талу.

Честность переживёт человеческий род.
Станислав Ежи Лец.

Каждый человек склонен подозревать за собой хотя бы одну фундаментальную добродетель: я, например, считаю себя одним из немногих честных людей, которые мне известны.
Фрэнсис Скотт Фицджеральд.

Нет, так везде заведено: люди убивают друг друга. Только обычно придумывают для этого какие-то дурацкие причины, вроде того, что ты молишься Господу не так, как я, поэтому должен умереть... Гораздо честнее сказать: мне нужны твои деньги, или ты отдашь их мне, или умрешь!
Игорь Пронин.

Абсолютная честность в изложении помогает максимальной ясности.
П. Чалмош.

Правда - точно горькое питьё, неприятное на вкус, но зато восстанавливающее здоровье.
О. Бальзак.

Честность - самая лучшая привычка.
Индийская мудрость.



Честные люди любят женщин, обманщики обожают их.
П. Бомарше

Он хоть и вор, но бескорыстный и честный человек.
Максим Подберезовиков.

Порядочность и честность - слишком дорогие подарки. И не стоит их ждать от дешёвых людей.
Вуди Аллен.

В нашем великом демократическом обществе по прежнему бытует мнение, будто глупый человек большей частью честнее умного, и наши политики, используя этот предрассудок в своих интересах, притворяются ещё более глупыми, чем они родились на свет.
Бертран Рассел.

Жить честно выгодно: и совесть чиста, и спишь спокойно, и за жизнь не стыдно. Жаль только – этого не понимают бесчестные дельцы и проходимцы, низменными делами, проторяющие дорожку в ад.
Владимир Эдуардович Казарян.

Честно все рассказать - чертовски трудно.
Харуки Мураками.

Честность красит звание любое.
Иоганн Кристоф Фридрих фон Шиллер.

Если мы видим гадость, значит она в нас. Подобное соединяется с подобным. Если я говорю: вот пошел ворюга - значит я сам стырил если не тысячу долларов, то гвоздь. Не осуждайте людей - взгляните на себя.
Пётр Мамонов.

Надо только начать делать что-нибудь, чтобы понять, как мало честных, порядочных людей.
Антон Павлович Чехов.

Честный человек кому попало врать не станет.
Игорь Карпов.

Чем больше я стараюсь быть честным, тем глубже тонут во мраке правильные слова.
Харуки Мураками.

Он не родился богачом, а в этом мире, как я узнал на своём веку, добрыми делами богатства не наживёшь.
Джорах Мормонт.



Чистая, искренняя, пламенная и неутомимая душа - это храм, в котором легче всего услышать откровенные истины.
Д. Мадзини.

Не всякая сила стоит за правду, но всякая правда заявляет о себе силой.
М.М. Пришвин.

Честность оскорбляет людей в ту минуту, когда она им во вред, потом они же ею восторгаются и её превозносят.
Плиний Младший.

Нельзя легкомысленно разрешать своей совести быть неприступной. Ведь так понемногу можно дойти до такой крайности, как честность в политике.
Виктор Гюго.

Чтобы быть честным, надо присоединить к благородству души просвещенный ум. Тот, в ком соединены эти различные дары природы, всегда руководствуется компасом общественной пользы.
К. Гельвеций.

Человек, который говорит: «Прощай, любимая!» - неизбежно лицемерит. Честный человек скажет так: «Прощай... извини, забыл, как тебя зовут».
Авессалом Подводный.

Честность нередко безрассудна.
Луи Арагон.

Если я живу честно, то я вроде как защищенный: и за себя отвечаю, и за то, что я делаю, и за слова свои.
Сергей Бодров.

Один человек в мире честный - это вы.

Самое главное, чего я всегда хочу добиться, - это сдерживать слово, которое кому-то дал.
Ричард Брэнсон.

Первое условие для сближения - искренность.
Михаил Михайлович Пришвин.

Подлецы потому и успевают в своих делах, что поступают с честными людьми, как с подлецами, а честные люди поступают с подлецами, как с честными людьми.
В. Г. Белинский.



Честность, порядочность и доброта. Если в ком-то хотя бы одного из этих качеств нет, он получеловек.
Григорий Лепс.

Правду говорить - не всякому дано!
Максим Горький.

Прежде всего нужно быть честным перед самим собой.
Анатолий Рахматов.

Умный, честный и прямодушный человек вполне может попасться в ловушку: ему не придёт в голову, что кому-то вздумается поймать его на промахе и превратить в посмешище. Доверчивость усыпляет в нем осторожность, а глупые шутники этим и пользуются. Тем хуже для тех, кто попробует подшутить над ним вторично: такого человека можно обмануть только раз.
Жан де Лабрюйер.

Я играю честно и играю на выигрыш. Если я проигрываю, то принимаю лекарства.
Роберт Джеймс Фишер.

Иной раз трудно соблюсти закон, - сказал отец. - Особенно если хочешь, чтобы все было по-честному.
Джон Стейнбек.

Честность обладает таким свойством, что требует её соблюдения даже при обещаниях, данных врагу.
Джованни Джовиано Понтано.

Честный человек во всяком положении может сохранить свое достоинство.
Э. Сю.

Хвалишься ты зря, что оставался честным, неподкупным и в опале: многие, кто впрямь не продавался, - это те, кого не покупали.
Игорь Губерман.

Быть честным выгодно, но некоторым людям кажется, что это недостаточно выгодно.
Фрэнк Хаббард.

Для того, чтобы сказать понятно то, что имеешь сказать, говори искренно, а чтобы говорить искренно, говори так, как мысль приходила тебе.
Лев Николаевич Толстой.

Правда, как и солнце, может затуманиться, но только на время.
К. Боуви.



Надо быть немножечко лжецом, чтобы правильно рассказывать истории. Слишком много правды - и факты перемешаются и перепутаются. Слишком много честности - и будет звучать неискренне.
Патрик Ротфусс.

Правда редко кажется правдоподобной.
А. Моруа.

Страшная усталость побуждает человека высказываться честно, не испытывая смущения.
Дэн Симмонс.

Хороша только полная правда. Полуправда ничего не стоит.
Стефан Цвейг.

Кто хочет честно пройти свою жизнь, должен в молодости иметь в виду, что когда-нибудь он будет стариком, а в старости помнить, что и он когда-то был молод.
Джонсон С.

Правдивость - это чаша весов дружбы.
И. Гаман.

Даже в пустяках надо быть правдивым!
Максим Горький.

Живая правда живёт и пробивает, как все живое, себе путь, как весенний зелёный росток среди хлама.
Михаил Михайлович Пришвин.

Поражение - школа, из которой правда всегда выходит более сильной.
Г. Бичер.

С его стороны было бы честнее сказать мне сразу, что лодка идет ко дну, прежде чем приглашать прокатиться.
Клайв Стейплз Льюис.

Счастье заключается не во всяком удовольствии, а только в честном и благородном.
Томас Мор.

Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде.
Владимир Ильич Ленин.



Честный американец - это тот, кто продается один раз в жизни. Он назначает себе цену, получает деньги и затем становится неподкупным.
Сергей Довлатов.

Честным хорошо быть только потому, что верят, когда врешь.
Алексей Иванов.

Говорят, правда удивительнее вымысла: для большинства людей так оно и есть - они с ней реже встречаются.
Бернард Шоу.

Продажному можно заплатить за честность.
Лешек Кумор.

Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых и не стоит на пути грешных и не сидит в собрании развратителей.

Чем громче он твердил о своей честности, тем тщательнее мы пересчитывали столовые ложки.
Ралф Эмерсон.

В наше время, когда о человеке говорят, что он умеет жить, обычно подразумевают, что он не отличается особой честностью.
Джордж Савил Галифакс.

Искренность - источник всякой гениальности.
Л. Берне.

Источник нашей веры и надежды - правда.
А. Барбюс.

Правда воинственна, она борется не только против неправды, но и против определенных людей, которые её распространяют.
Б. Брехт.

Сердцу, уверенному в собственной честности, трудно понять чужое коварство.
Ричард Шеридан.

Что значит честность в такой области жизни, как секс? Если требовать, чтобы в сексе все было по-честному – то лучше уж людям сразу размножаться, как грибы. Честнее не придумаешь.
Харуки Мураками.



Подлинно честные люди - это те, кто отлично сознает свои недостатки и открыто признается в них.
Ф. Ларошфуко.

Честность - это, конечно, хорошо, но как быть, когда задают вопрос, на который не можешь ответить правду?
Сара Дессен.

Не довольствуйся тихой спокойной жизнью! Борись за идеал! Даже если это будет донкихотством, твои усилия не будут напрасными. Сталкиваясь с чужой болью, не проходи мимо, встретив голодающего, пойми, что твой долг – облегчить его мучения, увидев, что с кем-то дурно обращаются, потому что у него другой цвет кожи, покрась свою кожу в тот же цвет. Тем, кто станет утверждать, будто существует только их Бог, напомни, что это Он сотворил разноцветный мир и наделил его бесконечным разнообразием. Заботься о своём и о чужом достоинстве. Несправедливость и зло распространяются тогда, когда хорошие люди опускают руки. Истинная мерзость – в притворстве и в терпимости к подлости.
Марк Леви.

Честность - лучшая защита и лучшее нападение.
Фрэнсис Андервуд.

Будь честен время от времени, и у тебя будет превосходное алиби.
Андре Прево.

Уважаю честность в людях. Но со временем я поняла, что женщине лисьи повадки все-таки необходимы.
Анна Алексеевна Снаткина.

Всё должно быть по-честному - или не быть вообще.
Ольга Громыко.

Прямодушие украшает все сопровождаемые им чувства.
Жан-Жак Руссо.

Не надо обольщать себя неправдой. Это вредно.
Владимир Ильич Ленин.

Ни один честный человек никогда не скрывал чего-либо специально.
Эрнст Симон Блох.

Начинаются чины - перестаёт искренность.
Денис Иванович Фонвизин.



Иногда даже честные люди становятся частью обмана.
Джеймс Клеменс.

Честность для нас значит не меньше, чем для других необходимость.
Плиний Младший (Гай Плиний Цецилий Секунд).

Дайте мне шесть строчек, написанных рукой самого честного человека, и я найду в них что-нибудь, за что его можно повесить.
Арман Жан дю Плесси (Кардинал Ришелье).

Честность его была безукоризненна, и это в тот век, когда военные так легко входили в сделку с верой и совестью, любовники - с суровой щепетильностью, свойственной нашему времени, а бедняки - с седьмой заповедью господней. Словом, Атос был человек весьма необыкновенный.
Александр Дюма.

Правдивость - это дыхание жизни, это основа всякого достоинства.
Т. Драйзер.

Честные люди никогда не подозревают ничего дурного, ибо сами не способны совершить зло, именно поэтому их без труда одурачивает первый встречный мошенник. Обманывать их необыкновенно легко и крайне недостойно, наглый плут, преуспевающий в этом занятии, лишь унижает себя, ничуть не прибавляя к собственной порочной славе.
Маркиз де Сад.

Чрезмерная честность с глупостью граничит.
Японская поговорка.

Жить счастливо - значит жить честно.

Возьми своим девизом выражение «Честность - лучшая политика» и следуй ему в делах, словах и мыслях.
Луиза Мэй Олкотт.

Все люди одинаковы по существу, все одинаковы по рождению, знатнее тот, кто честен по природе.
Сенека.

Если хочешь поступать честно, принимай в расчет и верь только общественному интересу. Личный интерес часто вводит в заблуждение.
Клод Адриан Гельвеций.

Честная жизнь - вот единственная религия.



Кто обяжет себя говорить всё без утайки, тот обяжет себя и не делать того, о чем необходимо молчать.
Мишель де Монтень.

Честных богачей встретишь не чаще, чем кур с зубами.
Роберт Харрис.

Вообще-то, сейчас, когда на меня никто не смотрел и мыслей, смею надеяться, не читал, можно было бы оставить этот снисходительный тон, пинком прогнать внутреннего скептика, наспех сотворенного когда-то из вязкой глины детских разочарований специально для упрощения коммуникаций с внешним миром, и честно признать: на самом деле я погибаю от любопытства и нетерпения.
Макс Фрай.

Когда знаешь, что жил честно, то жизнь кажется лучше и легче.
М.И. Калинин.

Кто не знает правды, тот просто глупец. Но кто знает её и называет ложью, тот преступник.
Б.Брехт.

Искренность в небольших дозах опасна; в больших - смертоносна.
Оскар Уайльд.

Если ты честна, то рано или поздно вступишь в конфликт со своей системой ценностей, и тогда тебе придется отделять правильное от дозволенного.
Том Роббинс.

Честность - это когда думаешь сказать одно, а говоришь правду.
Александр Перлюк.

Твоя голова подвешена не на его языке. Когда его обрубят, она не упадёт.
Глеб Пакулов.

Если правда не указывает нам того, что мы должны делать, то она всегда укажет нам то, что мы не должны делать или должны перестать делать
Лев Николаевич Толстой.

Честность – не лучший ответ, во всяком случае, до поры до времени.
Даниэла Стил.

Правда настигает лжецов и лжесвидетелей.
Гераклит.



Правда, законность, добродетель, справедливость, кротость - все это может быть объединено в понятии «честность».
Квинтилиан.

Я не играю в игры, а всегда прямо говорю, что у меня на уме. Показная застенчивость - для дурочек. Если мужчину пугает твоя честность, значит, он не тот, кто тебе нужен.
Мила Кунис.

Честность - замечательное понятие. Жаль, что оно не имеет никакого отношения к войне.
Орсон Скотт Кард.

Лучше неудачно сказать правду, чем умолчать о ней, если дело серьезное.
Владимир Ильич Ленин.

Голое утверждение вовсе не обязательно является нагой правдой.
Д. Прентис.

Я не замечал, чтобы честность людей возрастала с их богатством.
Томас Джефферсон.

Чтобы сказать правду, государственный деятель должен говорить. Чтобы солгать, ему достаточно промолчать.
Сен-Жон Перс.

Я склоняюсь к той мысли, что, если вы честны перед собой в том, что вы хотите от жизни, жизнь дает вам это.

Чересчур честные, чтобы жить, чересчур благородные, чтобы врать.
Джордж Мартин.

Народ имеет право на правду, подобно тому как он имеет право на жизнь, свободу, борьбу за счастье.
Ф. Норрис.

Мужчины слишком честны: люблю они говорят только той, которую любят, - вплоть до женитьбы!
Марина Цветаева.

Честный человек - всем враг.
Оноре де Бальзак.



Подчинение правде, независимо от личных интересов и желаний, - в этом вся честность, вся нравственность.
Я.Я. Огарев.

Вы находите меня, может быть, неинтересным, потому что я искренен.
Роберт Вальзер.

Если мы не будем бояться говорить даже горькую и тяжелую правду напрямик, непременно и безусловно научимся побеждать все и всякие трудности.
Владимир Ильич Ленин.

С детства нас учат, что нужно быть честными и порядочными, добиваться всего трудом и способностями, но на деле получается, что те, кто этому следует, как раз и есть полные неудачники по жизни, а добиваются всего те, кто врет, лицемерит, спит с кем надо и идет к своей цели по трупам.
Олег Рой.

Честный человек почти всегда рассуждает по справедливости.
Жан-Жак Руссо.

Что нечестно приобретено, то прахом пойдет.
Гней Невий.

Нагота - лучшее украшение правды.
Т. Фуллер.

Я находился в обычнейшей ситуации - хотел быть честным и не мог избавиться от сожалений, что эта честность слишком дорого мне обходится.
Робертсон Дэвис.

Надо уметь признать зло безбоязненно, чтобы твёрже вести борьбу с ним.
Владимир Ильич Ленин.

Никто столь не искусен в подходах к честности, как мошенники.
Леонид Сухоруков.

За честным мужем и жена сама становится честна.
Сакс Ганс.

Добрым быть не обязательно: достаточно быть честным и внимательным.
Авессалом Подводный.



Человеку, влюбленному в правду, нет нужды быть поэтом или великим. Без всяких усилий со своей стороны он и поэт и велик.
Ж. Ренар.

Добрые нравы суть награды честного человека.
Г.Р. Державин.

Блестящая история редко бывает полностью правдива.
С. Джонсон.

Где честь, там и честность.
Айшек Норам.

Честный всегда найдет ещё более честного, который его пристыдит.
«Пшекруй».

Честность, порядочность - это уже половина счастья.
Э. Золя.

Правда, хотя бы и жестоко выраженная, не должна быть страшна никому.
Я.И. Пирогов.

Честность ещё дороже порядочным людям, чем учёность людям образованным.
Жан-Жак Руссо.

Время - честный человек, как говорят итальянцы, а они всегда говорят правду, - вот время то мне и покажет, кто желает мне зла, а кто добра.
Пьер Бомарше.

Скажи мне, только честно...
- Можешь не продолжать.
Авессалом Подводный.

Если кто из уважения к людям достойным отказывается от похоти, служит родителям до истощения сил, государю – до самопожертвования и в сношениях с друзьями честен в своих словах, то я, конечно, назову такого учёным, хотя бы другие признали его невежей.
Цзы Ся (ученик Конфуция).

Если человек не имел возможности украсть, это еще не значит, что он честен.
Крисуэлл Милли.



Ну, а в том, что касается любви... Тут я вам одно могу посоветовать: всегда будьте честными. Честность и справедливость - вот ваши главные инструменты, только с их помощью вы сумеете и чьё-то сердце завоевать, и чьё-то прощение заслужить.
Кристофер Паолини.

Неподкупный глаз честного человека всегда беспокоит мошенников.
Жан-Жак Руссо.

Кто не говорит правду о себе, не может говорить её о других.
Вирджиния Вулф.

Если вы скроете правду и закопаете её в землю, она непременно вырастет и приобретет такую силу, что однажды, когда она вырвется, то сметет все на своем пути.
Э. Золя.

Только незапятнанный может победить бесчестных.
С. Вургун.

Истинно честен тот, кто всегда спрашивает себя, достаточно ли он честен.
Тит Макций Плавт.

Будь честен. Ты можешь лгать кому угодно, даже мне. Но перед собой ты всегда должен держать ответ. Это просто. Где-то в затылке ты всегда будешь чувствовать - правильно ли то, что ты делаешь или нет. Мерная риска с метками. Приближает ли тебя твой поступок к сияющему стержню или, наоборот, отдаляет от него. Мораль относительна, скажут тебе. Это правда. А этот стальной стержень, сияющий, холодный и безжалостный, который торчит у тебя в затылке, - он скажет правду.
Шимун Врочек.

Честность и точность - помехи для риторики, они не годятся для дебатов.
Мартен Паж.

Рост претензий и притязаний при падении спроса на честь и честность.
Евгений Ханкин.

Жизнь короткую, но честную всегда предпочитай жизни долгой, но позорной.
Эпиктет.



Самое моё большое достижение, что я честно прожил жизнь. Надеюсь, меня можно назвать порядочным человеком. А это для меня важнее, чем моя жизнь в искусстве.
Федор Сергеевич Бондарчук.

Честность – есть простейшее выражение принципа правды.
Сэмюэл Смайлс.

Честность не дарует спасение. Но приводит к нему.

Честность - самая азартная игра.
Нил Кэффри.

В правде нет страха. Правда и страх - несовместимы.
Д.С. Лихачев.

Единственное, чем всякий честный человек должен руководиться в своих поступках, это справедливо или несправедливо то, что он делает, и есть ли это деяние доброго или злого человека.
Сократ.

Честность – это когда хочешь сказать одно, а говоришь правду.
Гай Юлий Орловский.

Нужно быть правдивым во всем, даже в том, что касается Родины. Каждый гражданин обязан умереть за свою Родину, но никогда нельзя обязать лгать во имя Родины.
Ш. Монтескье.

Будет ли когда такое время, когда все люди станут жить достойно? Честно чтоб! Не для других честно, не для видимости, а для самого себя? И чтоб высший судья, главный прокурор для каждого был бы он сам?
Альберт Лиханов.

Одной честности мало для того, чтобы быть правым и полезным; нужна также последовательность в идеях.
Николай Гаврилович Чернышевский.

Порядочность неотделима от честности.

Мы бедные, потому что мы честные.
Индейская поговорка.



Нужно очень много внутренней честности, чтобы обнаружить в себе её недостаток.
Авессалом Подводный.

Тебе правда нужна, да? Хорошо, я расскажу тебе правду. Вся правда в том, что правда - это чушь. Мы живем в мире, который пропитан ложью. Я всю жизнь пытался жить честно, и посмотри на меня. Если ты хочешь изменить что-то в своей жизни, ты должен прибегнуть к хитрости. Хочешь нравиться ребятам в школе? Обманывай. Обманывай о том, откуда ты, кто ты, что у тебя есть. И они поверят тебе. Потому что в большинстве своём, это тупицы. На самом деле ты должен запомнить одну вещь после 5 классов в старшей школе: в нашем обществе победители всегда обманывают и лгуны всегда побеждают.

Вы не добьетесь от человека острой критики, пока не рассердите его; суровая правда всегда высказывается с ожесточением.
Г. Торо.

Правда требует стойкости: за правду надо стоять или висеть на кресте, к истине человек движется. Правды надо держаться - истину надо искать.
М. М. Пришвин.

Что честно, то не таится света. А что несет зло, то прячется в потемках.
Валентин Пикуль.

Я не знаю, какой смысл быть хорошим. А какой смысл быть человеком? Раз уж ты живешь, то живи человеком, а не гусеницей. Не знаю, может быть, для себя надо быть хорошим, может, для других. Я не отказываюсь бороться, только я буду бороться честно, а если я сам буду подлость применять, тогда мне уже не с подлецами бороться, а за свое местечко среди них.
Даниил Гранин.

Хочешь быть счастливым всю жизнь - будь честным человеком.
Томас Фуллер.

Кто бесчестен в самых малых вещах, скоро вообще потеряет всякое достоинство.
Иван Ефремов.

Честный бедняк может иногда забыть о своей бедности.
Честный богач никогда не забывает о своем богатстве.
Гилберт Кит Честертон.

Честность и точность - близнецы.
Ч. Симмонз.

За веру в человеческую честность постоянно приходится платить.
Сергей Лукьяненко.



Терпеть не могу честность. Для самого человека быть честным прекрасно, но для тех, кто его окружает, это сущий кошмар. Однако честность достойна восхищения.
Ларри Келли.

Честность без знаний слаба и бессмысленна, а знания без честности - очень опасны.
Сэмюэл Джонсон.

Я вами восхищаюсь. Вы говорите то, что имеете в виду, и вам совершенно безразлично, кого вы при этом оскорбляете. Честность и красота - сочетание перед которым невозможно устоять.
Джинн Калогридис.

Люди мнимо благородные скрывают свои недостатки и от других и от себя, а люди истинно благородные прекрасно их сознают и открыто о них заявляют.
Ф. Ларошфуко.

Вовсе не требуется всегда говорить полностью то, что думаешь, это было бы глупостью, но все, что бы ты ни сказал, должно отвечать твоим мыслям; в противном случае это - злостный обман.
Мишель де Монтень.

Если хотя бы один человек на земле станет до конца честным с самим собой, ложь полностью оставит планету.
Авессалом Подводный.

Есть люди, придерживающиеся мнения, что правда безвредна только в разбавленном виде.
О. Холмс.

Что такое честность? Честность есть открытое, искреннее отношение. Нечестность есть тайное, спрятанное отношение.
А. С. Макаренко.

Более подходит нравственно хорошему человеку выказать свою честность.
Оноре де Бальзак.

Незнание истины не мешает человеку быть честным.
Авессалом Подводный.

Правда не должна зависеть от того, кому она должна служить.
Владимир Ильич Ленин.

Если не всегда можно говорить правду, то отсюда еще не следует, что нужно лгать. Я не всегда могу сказать то, что чувствую и думаю, но это не значит, что я должен или обязан говорить то, чего я не чувствую и не думаю.
В. Либкнехт.



Не может быть честности в чем-то. Это не честность, если она частична.
Юлиан Семёнов.

Встречал ли кто-нибудь честного человека, у которого голубые глаза?
Иван Васильевич Грозный.

Не надо много знать о человеческой природе, чтобы уяснить - честность бесполезна, а часто даже губительна.
Джон Кристофер.

Вы ужасный человек.
- Просто честный. Это мир ужасен.
Джордж Мартин.

Честный и бесчестный человек познаются не только из того, что они делают, но и из того, чего они желают.
Демокрит.

Правда и честная жизнь - вот цель моих помышлений.
Гораций.

Честные люди всегда имеют дурную привычку со стыдом опускать глаза перед наглостью и нахальною подлостью.
Белинский В. Г.

Иногда приходится выбирать: быть добрым или честным. Иногда человек не может быть и тем, и другим.
Кассандра Клэр.

Способность к негодованию составляет важнейшую часть вооружения всякого честного человека.
Д. Лоуэлл.

Чем дальше я уходил, тем радостнее становилось мне от мысли, что я преодолел это тяжкое искушение. Я думал о том, что остался честным человеком, что у меня твердая воля, что я, как яркий маяк, возвышаюсь над мутным людским морем, где плавают обломки кораблекрушений, и это исполняло меня гордости.
Кнут Гамсун.

Не думай, чтобы говорить и делать правду нужно было только в делах важных. Говорить и делать правду нужно всегда, даже в самых пустых делах не позволять себе лжи. Не то важно, что большое или малое зло произойдет от твоей неправды, а то дорого, чтобы самого себя никогда не осквернять ложью.
Д. Н. Толстой.

Ограниченный честный человек часто видит насквозь все плутни тончайших дельцов.
Гёте И.



Материалисту остается только вера в человека.
Лешек Кумор.

Сила честности настолько велика, что её мы ценим даже у врага.

Правда - воздух, без которого дышать нельзя.
И. С. Тургенев.

Честный врун никогда не утаит правды, он всегда перемешивает её с собственной ложью.
Лассила Майю.

Правда приближается к человеку в чувстве силы и является в момент решения бороться: бороться за правду, стоять за правду. Не всякая сила стоит за правду, но всегда правда о себе докладывает силой.
Михаил Михайлович Пришвин.

Человек честен, когда его действия клонятся к общей пользе.
К. Гельвеций.

Чем честнее человек, тем менее он подозревает других в бесчестности; низкая душа предполагает всегда и самые низкие побуждения у благородных поступков.
Марк Туллий Цицерон.

Есть ложный вид честности, который предполагает, что ничто не должно оставаться скрытым, что все должно быть высказано, выражено и передано. Подобная откровенность может оказаться весьма разрушительной. А если она и не приносит прямого вреда, то выхолащивает отношения, превращая их в поверхностные, пустые и часто весьма томительные. Когда в попытке избавиться от одиночества мы создаем отношения без границ, то можем задохнуться в слишком тесном пространстве такой близости. Нужно защищать «святая святых» собственного сердца от непрошенных вторжений, причем не только ради собственной безопасности, но и ради блага близкого человека. Как слова теряют свою силу, если они не рождены из глубины молчания, так и открытость теряет свою ценность, когда нет места сокровенному.
Генри Нувен.

Невелика заслуга, если человек честен лишь потому, что никто и не пытается его подкупить.
Цицерон.

Правда - это значит победа совести в человеке.
М. М. Пришвин.

Как ни редко встречается правда, предложение её всегда превышает спрос.
Г. Шоу.



Наверное, такие вопросы, как что такое красота, как стать счастливой, для меня слишком скучные и трудные, и поэтому я склоняюсь к другим критериям. Таким, например, как справедливость, честность, универсальность.
Харуки Мураками.

В честной борьбе побеждает жулик.
Геннадий Малкин.

Вера в человека имеет свои ереси и расколы.
Лешек Кумор.

Принимая участие в чужой жизни, честный человек старается её сохранить.
Авессалом Подводный.

Честность не только первый шаг к величию, она - само величие.
К. Боуви.

Искать честность в большой политике все равно, что иголку в стоге сена.
Константин Кушнер.

Мы не только можем себе позволить правду, более того, нам нужна лишь одна она.
И. Бехер.

Честность - это богатство, но владеющий им обречен на нищету.
М. Арсанис.

Говорите правду - и вы будете оригинальными.
А.В. Вампилов.

Нам за честность могут простить практически всё: и, скажем, недостаточно профессиональную игру, и даже недостаточно профессиональные стихи. Этому есть масса примеров. Но когда пропадает честность – уже ничего не прощают.
Виктор Цой.

Правда всегда несколько обидна, но она же и полезна всегда.
М. Горький.

Человек должен быть честным по натуре, а не по обстоятельствам.
Марк Аврелий.



Честность и бескорыстие как культурные ценности, становятся музейной редкостью.
Константин Кушнер.

Мы обязаны говорить правду, но быть честными нас никто не заставляет.
Терри Пратчетт.

Все мои усилия сводились к тому, чтобы убавить у людей глупости и прибавить им честности.
Вольтер (Мари Франсуа Аруэ).

Честность верным не нужна, нам нужен порядок.
Айшек Норам.

Честность - лучшая политика.
Английская пословица.

Мой отец всегда говорит: «Будь честным и не терпи обман».
Братан Мунна.

Нет, пожалуй, ни одного человека в мире, который, если бы ему представился случай стать мошенником за тысячу талеров, не предпочел бы остаться честным человеком за половину этой суммы.
Георг Кристоф Лихтенберг.

Искренность - дело трудное и очень тонкое, она требует мудрости и большого душевного такта.
В. В. Вересаев.

Мои намерения всегда честны. Для меня.
Лидия Ланч.

Коли ты честный - не водись с бесчестным, не трись подле сажи - сам замараешься.
Александр Николаевич Островский.

Может быть, мне попадется навстречу кентавр, или дракон, или даже честный человек.
Декстер Морган.

Неважно, сильный ты или нет, а честность есть честность.
Уильям Голдинг.



Мы, если нас побуждает быть честными мужами не стремление к доблести, а та или иная польза и выгода, хитры, а не честны.
Марк Туллий Цицерон.

Первый признак порчи общественных нравов - это исчезновение правды, ибо правдивость лежит в основе всякой добродетели.
М. Монтень.

Честные люди никогда не могут поверить в зло, которое они сами сотворить не способны; вот почему первый попавшийся мошенник с лёгкостью обводит их вокруг пальца и вот почему столь просто, но столь унизительно обманывать их.
Маркиз де Сад.

Трудно быть умным и искренним в одно время, особенно в чувстве...
Иван Александрович Гончаров.

Скрывать что-либо от друзей опасно; но еще опасней ничего от них не скрывать.
Жан де Лафонтен.

Со временем всякая правда обнаружится.
Менандр.

Кто правдив к себе и другим и всегда остается таковым, тот обладает лучшим свойством величайших талантов.
И. Гёте.

Никто так не презирает честной женщины - как честная женщина.
Марина Ивановна Цветаева.

Сказать правду - это как поджечь спичку: она может дать вам свет, но так же может поджечь весь мир вокруг вас...
Эрика Стрэйндж.

Я был несколько удивлен словами моего друга, занимавшегося космологией и астрономией. Он собирался выступать по радио и думал, как объяснить, какова практическая ценность его работы. Я сказал, что её просто не существует. «Да, но тогда мы не получим финансовой поддержки для дальнейших исследований», – ответил он. Я считаю, что это нечестно. Если вы выступаете как ученый, вы должны объяснить людям, что вы делаете. А если они решат не финансировать ваши исследования, – что ж, это их право.
Ричард Фейнман.

Когда грабеж происходит средь бела дня с позволения закона, а именно это происходит сегодня, честный поступок или возмещение ущерба совершаются подпольно.
Айн Рэнд.



Честность - лучший и в тоже время самый оправданный образ действий.
Джон Леббок.

Ничто так не прекрасно для глаза, как правда для ума; ничто так не безобразно и непримиримо с разумом, как ложь.
Д. Локк.

Только правда, как бы она ни была тяжела, - легка.
А. Блок.

Если вы не знаете, как быть честным, то расплата за это - боль и страдания - в любом случае.
Жак Фреско.

Лучше быть честным грешником, чем набожным обманщиком.
Финская поговорка.

Люди идут по жизни, как зарабатывают деньги: одни - честно, другие - крадут.
Авессалом Подводный.

Честность для газеты то же самое, что добродетель для женщины.
Джозеф Пулитцер.

Никто почему-то не учит нас вкусу, и много поучают, нудно, привычно, по старому и совсем уж одряхлевшему рецепту: воровать нехорошо, жить надо честно, праведно, уважать старших; но сами наставники и моралисты чаще всего и воруют больше других, и жрут из отдельного корыта, начисто отметая ту мораль, коей пичкают людей с общественной трибуны. Ворюга, требующий честности от других, - это давнее, но не отжившее приобретение человечества в наши дни, бодро воспрянувший на нашей новой ниве. И ему, ворюге, позарез нужны честные люди, отряды честных и порядочных людей, высокая мораль, за которой он мог бы укрыться, как за крашеным забором, иначе, будучи вором среди воров, он с голоду подохнет и воспитывать ему будет некого.
Виктор Астафьев.

Искренность - это чистосердечие. Мало кто обладает этим качеством.
Франсуа де Ларошфуко.

Честность желательна, но не всегда разумна.
Эркюль Пуаро.

Власть одаривает человека многим, но честность и принципиальность редко входят в число её даров.
Роберт Харрис.

Правда иной раз гнется, но никогда не ломается, и всплывает поверх лжи, как масло - поверх воды.
М. Сервантес.

Человек с детства должен задумываться обо всем, что он видит, страдать от нечестности, бороться с ложью и должен быть честен прежде всего перед самим собой.
Хосе Марти.

Человеку, который стыдится, присуще желание жить честно.
Бенедикт Спиноза.

Война многих честных людей делает ворами.
Джордж Мартин.

I

На первый взгляд может показаться, что понятия справедливости и честности совпадают, и что нет причины различать их, или утверждать, что одно из них является более фундаментальным, чем другое. По моему мнению, это впечатление является ошибочным. В настоящей статье я хочу показать, что основная идея, которая заключена в понятии справедливости - это идея честности; и я хочу предложить анализ понятия справедливости с этой точки зрения. Чтобы показать обоснованность этого утверждения и прояснить опирающийся на него анализ, я намерен привести доводы в пользу того, что утилитаризм, в своей классической форме, неспособен объяснить именно этот аспект справедливости, который, однако, выражен, даже если и не совсем верно, в идее общественного договора.

Для начала я разработаю особую концепцию справедливости, сформулировав и прокомментировав два принципа, которые её определяют, а также рассмотрев обстоятельства и условия при которых они, предположительно, возникают. Принципы, определяющие эту концепцию, и сама эта концепция, конечно же, не являются чем-то новым. Однако мы можем, используя в качестве некоторого каркаса понятие честности, рассмотреть их под иным углом.

Но прежде чем изложить эту концепцию, необходимо принять во внимание следующие замечания.

В данной статье я рассматриваю справедливость только как свойство общественных институтов, или того, что я называю практиками 2 . Предполагается, что принципы справедливости налагают ограничения на то, как практики могут определять общественное положение и должности (positions and offices), а также закреплять за ними власть и ответственность, права и обязанности. Справедливость как свойство, присущее отдельным действиям или лицам (persons), я вообще не рассматриваю. Важно проводить различие между этими субъектами (subjects) справедливости, так как значение этого понятия варьируется, в зависимости от того, применяется ли оно при характеристике практик, конкретных действий, или людей (persons). Эти значения, конечно же, взаимосвязаны, но они не идентичны. В своём рассмотрении я ограничусь тем значением понятия справедливости, которое оно имеет применительно к практикам, так как это значение является основным. Поняв его, становятся ясными и все остальные значения данного понятия.

Справедливость следует понимать в её обычном смысле, как представляющую всего лишь одно из многих свойств общественных учреждений, поскольку эти последние могут быть устарелыми, неэффективными, выродившимися, или обладать целым рядом других качеств, не будучи при этом несправедливыми. Справедливость не следует смешивать со всеохватным представлением о хорошем обществе; она является всего лишь частью любой концепции такого рода. Например, важно отличать то значение равенства, которое является одним из аспектов понятия справедливости, от значения равенства, принадлежащего более обширному общественному идеалу. Вполне возможно существование неравенства, признаваемого как справедливое, или хотя бы как не несправедливое, но которое, все же, хотелось бы устранить в силу других причин. Далее, я сосредоточу внимание на обычном значении справедливости, согласно которому она представляет собой, главным образом, устранение произвольных различий и установление в структуре практики надлежащего баланса между притязаниями (claims) конкурирующих сторон.

Наконец, нет нужды рассматривать принципы, обсуждаемые ниже, как единственные принципы справедливости. Пока достаточно и того, что они являются типичными образцами, репрезентирующими некоторую совокупность принципов, обычно ассоциируемых с понятием справедливости. В ходе всего дальнейшего изложения будет разъяснено, каким образом принадлежащие к этой совокупности принципы оказываются сходными друг с другом, о чём можно судить по тем общим предпосылкам (background), из которых они предположительно возникают.

II

Концепция справедливости, которую я хотел бы развить, может быть сформулирована в виде следующих двух принципов: во-первых, каждое лицо (person), принимающее участие в какой-либо практике, или находящееся в сфере её воздействия, имеет равное право на наиболее обширную свободу совместимую с такой же свободой для всех остальных; и, во-вторых, неравенство допустимо только в том случае, если разумно ожидать, что оно будет выгодно для всех и при условии, что-то общественное положение и те должности, с которыми оно связано, или из которых оно вытекает, являются доступными для всех. Эти принципы выражают справедливость в виде комплекса трёх идей: свободы, равенства и вознаграждения за деятельность ради общего блага 3 .

Термин «лицо» (person) следует толковать по-разному в зависимости от обстоятельств. В некоторых случаях он обозначает человеческого индивида, но в других он может относиться к странам, административно-территориальным единицам, компаниям, религиозным общинам, коллективам и тому подобному. Принципы справедливости применимы во всех этих случаях, хотя определённый логический приоритет отдаётся человеческим индивидам. Термин «лицо», который я буду использовать, является многозначным в указанном смысле 4 .

Первый принцип, разумеется, выполняется только при прочих равных условиях: то есть, хотя отклонение от исходного состояния равной свободы (которое определяется системой прав и обязанностей, власти и ответственности, устанавливаемой некоторой практикой) всегда должно быть оправданным, и бремя доказательства ложится как раз на того, кто нарушает это состояние, тем не менее, оправдание для таких действий вполне может существовать и часто действительно существует. И то, что сходные частные случаи, определяемые какой-либо практикой, следует трактовать одинаково по мере их появления, является частью самого понятия практики; оно включено в понятие деятельности, осуществляемой по определённым правилам 5 . Первый принцип выражает аналогичную концепцию, но в применении к структуре самих практик. Он утверждает, например, что имеется некоторая презумпция против различий и классификаций, проводимых законодательными системами и другими практиками, в той мере, в какой они посягают на исходную и равную свободу участвующих в них лиц. Второй принцип определяет, каким образом эта презумпция может быть оспорена. На данном этапе можно было бы утверждать, что справедливость требует только равной свободы. Однако если бы была возможна большая свобода для всех, без потерь и конфликтов, было бы нерационально довольствоваться меньшей свободой. Нет причины ограничивать права, если только их реализация не является взаимно несовместимой, или не делает определяющую их практику менее эффективной. Поэтому включение в понятие справедливости понятия наибольшей равной свободы вряд ли приведёт к какому-либо серьёзному искажению самого понятия справедливости.

Второй принцип определяет, какие виды неравенства являются допустимыми; он указывает, как можно обойти презумпцию, налагаемую первым принципом. Под неравенством же лучше всего понимать не любые различия в должностях и общественном положении, но различия в тех выгодах и тяготах, которые прямо или косвенно им сопутствуют, таких как престиж и богатство, или обязанность платить налоги, а также исполнять общественные повинности. Участники какой-либо игры не протестуют против того, что в ней есть различные позиции, такие как игрок, отбивающий мяч, питчер, кэтчер и другие; ни против того, что различным позициям сопутствуют различные привилегии и полномочия, определяющиеся правилами игры. Точно также и граждане какого-либо государства не возражают против того, что в нём существуют различные правительственные институты, такие как президент, сенатор, губернатор, судья и так далее, каждый со своими собственными правами и обязанностями. Под неравенством обычно понимаются не эти различия, а вытекающие из них и устанавливаемые какой-либо практикой или делаемые ей возможными различия в распределении того, что люди стремятся обрести или избежать. Таким образом, люди могут выражать недовольство по поводу установленной в какой-либо практике системы наград и поощрений (например, привилегий и зарплат правительственных чиновников), или протестовать против существующего механизма распределения власти и богатства, который является результатом того, как люди тем или иным образом используют предоставляемые данной практикой возможности (например, концентрация богатства, которая может развиться в систему свободных цен, что позволяет получать большие доходы от предпринимательства или торговли).

Следует отметить, что второй принцип устанавливает, что неравенство является допустимым только если есть основания полагать, что практика, характеризующаяся неравенством или приводящая к неравенству, будет функционировать на благо каждой из участвующих в ней сторон. Здесь важно подчеркнуть, что все стороны должны извлекать выгоду из существующего неравенства. Так как этот принцип применяется к практикам, он подразумевает, что каждый человек (representative man), занимающий какой-либо пост или общественное положение, определяемое некоторой практикой, если только он считает её жизнеспособной, должен разумным образом предпочитать своё положение и перспективы, которые он имеет в условиях неравенства, тому положению, которое существовало бы, если бы данная практика была лишена какого-либо неравенства. Поэтому данный принцип исключает оправдание неравенства на том основании, что преимущества, которые получают одни, превосходят потери, которые при этом несут другие. Это довольно простое ограничение является главным изменением, которое я хочу внести в утилитаристский принцип в его обычном понимании. В сочетании с понятием практики, оно представляет собой важное ограничение 6 , которое некоторые утилитаристы, например Юм и Милль, использовали в своих рассуждениях о справедливости, очевидно не осознавая его значимости, или просто не обращая на него должного внимания 7 . Из всего дальнейшего изложения станет ясно, почему это является важной модификацей принципа, которая полностью меняет концепцию справедливости.

Далее, необходимо также, чтобы различные должности, сопровождающиеся особыми выгодами или тяготами, были доступны для всех. Например, предоставление особых выгод обладателям определённых должностей может послужить общему благу, как это было только что определено. Возможно, посредством этого можно привлечь к ним людей с необходимыми способностями и поощрить их работать в полную силу. Но любые должности, сопровождающиеся особыми выгодами, должны распределяться на основании честно проведённого конкурса, где об участниках судят по их достоинствам. Если бы некоторые должности были доступны лишь для некоторых, все остальные имели бы полное право чувствовать несправедливость по отношению к себе, даже если бы они при этом извлекали выгоду из более значительных усилий тех, кто имел бы возможность претендовать на эти должности. Итак, предположив, что должности доступны для всех, необходимо рассмотреть лишь устройство самих практик и то, как они совместно функционируют в виде системы. Будет ошибкой сосредоточить внимание на изменениях общественного положения отдельных лиц, которых мы даже можем знать поимённо, и требовать, чтобы каждое такое изменение, рассматриваемое изолированно, было само по себе справедливым. Необходимо оценивать именно систему практик и оценивать её следует с общей точки зрения: если только мы не готовы критиковать эту систему с позиции должностного лица, занимающего в ней какой-либо конкретный пост, мы не имеем к ней никаких претензий.

III

Данные принципы можно попытаться вывести из априорных принципов разума, либо утверждать, что знание о них мы получаем посредством интуиции. Это достаточно знакомые шаги и, по крайней мере, в случае с первым принципом, они могут быть предприняты с некоторым успехом. Однако обычно такого рода доводы, выдвигаемые по этому поводу, являются неубедительными. Они вряд ли приведут к пониманию основ принципов справедливости, по крайней мере, не в качестве принципов справедливости. Поэтому я хотел бы взглянуть на данные принципы под другим углом. Представим себе сообщество лиц, в котором уже устоялась определённая система практик. Теперь предположим, что, в общем и целом, каждый из них заинтересован только в самом себе, то есть, что они являются взаимно незаинтересованными (mutually self-interested); их лояльность по отношению к установленным практикам основывается главным образом на перспективе получения собственной выгоды. Нет необходимости предполагать, что лица в этом обществе являются взаимно незаинтересованными всегда, какой бы смысл термина «лицо» ни имелся в виду. Если приложить характеристику взаимной незаинтересованности к случаю семьи, вполне может оказаться истинным, что члены семьи объединены чувством привязанности и любви друг к другу и охотно принимают на себя исполнение даже тех обязанностей, которые противоречат их собственным интересам. Взаимная незаинтересованность в отношениях между семьями, нациями, религиозными общинами и тому подобном обычно ассоциируется с огромной привязанностью и преданностью со стороны образующих их отдельных членов. Поэтому мы получим более реалистичную концепцию этого общества, если будем представлять его как состоящее из взаимно незаинтересованных семей или каких-нибудь других ассоциаций. Далее, вовсе не обязательно предполагать, что эти лица являются взаимно незаинтересованными при любых обстоятельствах, а достаточно считать, что они являются таковыми в обычных ситуациях, когда они участвуют в общих для них практиках.

Теперь представим также, что эти лица рациональны: они более или менее точно осознают свои интересы; они могут предвидеть возможные последствия предпочтения одной практики другой; они способны придерживаться выбранного ими плана действий; они могут сопротивляться сиюминутным искушениям и соблазнам лёгкой наживы; и простое знание или ощущение отличия их положения от положения других лиц не является, само по себе и до определённых пределов, источником значительного недовольства. Только последний пункт добавляет нечто новое к обычному определению рациональности. По моему мнению, это определение должно учитывать мысль о том, что рациональный человек не будет чувствовать себя удрученным, зная, или понимая, что другие занимают более выгодное положение, чем он сам, если только он не считает их положение результатом несправедливости, или волей случая, играющего не ради общего блага и так далее. Так что даже если эти лица производят на нас неприятное впечатление эгоистов, они, по крайней мере, до некоторой степени, лишены чувства зависти 8 .

Наконец предположим, что эти лица имеют приблизительно сходные потребности и интересы, или потребности и интересы, тем или иным образом дополняющие друг друга, так что между ними возможно плодотворное сотрудничество; и допустим, что они достаточно равны по силе и способностям, чтобы гарантировать, что в нормальных условиях никто из них не сможет доминировать над другими. Это условие (также как и другие) может показаться слишком неопределённым, но с точки зрения концепции справедливости, к которой ведёт наше рассуждение, нет причины делать его здесь более точным. Поскольку эти лица рассматриваются как вовлечённые в общие для них практики, которые уже установлены, нам нет необходимости предполагать, что они должны прежде собраться вместе, чтобы обдумать, как сформировать эти практики в первый раз. Тем не менее, мы можем себе представить, что время от времени они обсуждают друг с другом, нет ли у кого-либо из них законных жалоб по поводу установленных ими институций. Такие обсуждения являются вполне естественными в любом нормальном обществе. Теперь допустим, что они приняли решение делать это следующим образом. Сначала они пытаются выявить те принципы, на основании которых должны оцениваться жалобы, а значит и сами практики. Эта процедура заключается в том, чтобы дать возможность каждому лицу предложить те принципы, в соответствии с которыми он хотел бы, чтобы рассматривались его жалобы, причём он должен понимать, что если предложенные им принципы будут приняты, жалобы всех остальных будут также рассматриваться согласно этим принципам, и что пока не будет достигнуто общее согласие по поводу процедуры рассмотрения жалоб, ни одна жалоба вообще не будет рассмотрена. Каждый из них также понимает, что действие принципов, предложенных и принятых для какого-то конкретного случая, обязательно распространяется и на все случаи в будущем. Таким образом, предлагая принцип, дающий ему какое-то специфическое преимущество в настоящем, каждый будет осторожен, предполагая, что этот принцип будет действительно принят. Каждый знает, что он связывает себя этим принципом на будущее, не зная при этом специфических особенностей тех обстоятельств, которые могут в дальнейшем возникнуть, и которые вполне могут сложиться таким образом, что этот принцип поставит его в невыгодное положение. Идея здесь заключается в том, что необходимо требовать от каждого, заранее принять твёрдое обязательство, причём разумным будет ожидать, что все остальные также примут такое обязательство, и что ни у кого не будет возможности подгонять принятые принципы под своё особое положение, а затем отказываться от них, когда они уже более не соответствуют его цели. Следовательно, каждое лицо будет предлагать только общие принципы, которые в значительной степени будут наполняться смыслом в ходе их конкретного применения в отдельных случаях, специфические обстоятельства которых пока остаются неизвестными. Эти принципы будут выражать условия, в соответствии с которыми каждый, в ходе организации практик, в принципе, допускает ограничение своих собственных интересов, при наличии конкурирующих интересов других, предполагая, что интересы всех остальных будут ограничены аналогичным образом. Ограничения, вырабатываемые таким образом, можно рассматривать как такие, которые имел бы в виду каждый человек, если бы ему пришлось разрабатывать какую-либо практику, место в которой для него определял бы его враг.

Обе основные части этого гипотетического рассуждения имеют важное значение. Характер и соответствующие ситуации, в которых находятся стороны, отражают типичные обстоятельства, при которых возникает вопрос о справедливости. Процедура, по которой предлагаются и принимаются принципы, представляет ограничения, аналогичные тем, которые имеют место в условиях существования нравственности, в результате чего рациональные и взаимно незаинтересованные личности вынуждены действовать разумно. Таким образом, первая часть рассуждения отражает тот факт, что вопросы справедливости возникают тогда, когда в ходе организации той или иной практики выдвигаются взаимоисключающие требования, и там, где упорная защита каждым того, что он считает своими правами, принимается как должное. Случаи, связанные со справедливостью, обычно предполагают навязывание людьми друг другу своих требований, между которыми должен быть найден честный баланс или равновесие. С другой стороны, как выражено во второй части рассуждения, наличие морали должно, по крайней мере, подразумевать принятие принципов, беспристрастно применяемых как к своему собственному поведению, так и к поведению других, и более того, принципов, которые могут служить в качестве принуждения или ограничения при преследовании собственных интересов. Существуют, конечно же, и другие аспекты наличия морали: принятие нравственных принципов должно проявляться в признании их в качестве факторов, ограничивающих собственные требования, в признании обязанности предоставления особого объяснения, или оправдания, если кто-либо действует в противоречии с этими принципами, или же в проявлении стыда, раскаяния, желания исправиться и так далее. Здесь достаточно отметить, что наличие морали аналогично принятию твёрдых обязательств на будущее, так как индивид обязан признавать принципы морали, даже если они и ставят его в невыгодное положение 9 . Человек, чьи нравственные суждения всегда совпадают с его интересами, может быть заподозрен в полной безнравственности.

Итак, обе части изложенного выше рассуждения призваны отражать те обстоятельства, при которых возникают вопросы относительно справедливости, а также ограничения, которые наличие морали налагает на людей в подобной ситуации. Таким образом, можно видеть, как могли бы приниматься принципы справедливости, поскольку, если даны все описанные выше условия, то было бы вполне естественно, ожидать признания этих двух принципов справедливости. Поскольку никто не может получить для себя особых преимуществ, то, вероятно, что каждый посчитает разумным, признать равенство в качестве исходного принципа. Однако нет причин, по которым они должны рассматривать это положение как окончательное; ибо, если существует неравенство, удовлетворяющее второму принципу, отказ от моментальной выгоды, которую можно было бы извлечь из равенства, может рассматриваться как разумная инвестиция, сделанная в расчёте на её будущую отдачу. Если, что является вполне возможным, это неравенство работает как стимул, направленный на то, чтобы вызвать более напряжённые усилия, члены этого общества могут рассматривать его (неравенство) как уступку человеческой природе: они, подобно нам, могут предполагать, что люди, в идеале, должны хотеть служить друг другу. Но поскольку они являются взаимно незаинтересованными, принятие ими этого неравенства является всего лишь принятием тех отношений, в которых они фактически находятся, и признанием мотивов, которые побуждают их участвовать в общих практиках. Они не имеют права жаловаться друг на друга. И учитывая, что условия данного принципа выполняются, нет оснований, по которым они не должны допускать такое неравенство. В самом деле, с их стороны было бы недальновидно поступать таким образом, и в большинстве случаев такие действия могли бы последовать только в результате их удрученности по поводу осознания или ощущения того, что другие находятся в лучшем положении, чем они сами. Каждый, однако, будет настаивать на получении преимуществ для себя и, следовательно, на общей пользе, ибо никто не склонен жертвовать чем-либо для других.

Эти замечания предлагаются мной не в качестве некоторого доказательства того, что так истолкованные и поставленные в такие условия лица, должны будут остановиться на этих двух принципах, но только, чтобы показать, что эти принципы могли бы иметь такую подоплеку и, таким образом, могут рассматриваться в качестве тех принципов, которые взаимно незаинтересованные и рациональные личности, поставленные в одинаковые условия и вынужденные заранее принять на себя твёрдые обязательства, могли бы признать в качестве ограничений, регулирующих распределение прав и обязанностей в их общих практиках, и тем самым принять их как ограничивающие их права по отношению друг к другу. В таком случае принципы справедливости могут рассматриваться как принципы, возникающие, когда на стороны, находящиеся в типичных обстоятельствах справедливости, налагаются ограничения, вытекающие из наличия нравственности.

IV

Эти идеи, конечно же, связаны с известной традицией рассмотрения справедливости, восходящей, по крайней мере, к греческим софистам, и которая трактует принятие принципов справедливости как результат компромисса между людьми, обладающими приблизительно одинаковой силой, которые навязывали бы свою волю друг другу, если бы могли, но которые, ввиду равенства сил между ними и ради собственного мира и безопасности, признают определённые нормы поведения, как того требует благоразумие. Справедливость истолковывается как пакт между разумными эгоистами, стабильность которого зависит от баланса сил и сходства обстоятельств, в которых они находятся 10 . Хотя предыдущее изложение и связано с этой традицией и с её наиболее современным вариантом, теорией игр 11 , оно также и отличается от него в нескольких важных аспектах, которые во избежание их неверного истолкования, я изложу ниже.

Во-первых, я хотел бы использовать изложенную выше концепцию о гипотетических предпосылках справедливости в качестве способа анализа самого этого понятия. Поэтому ни в коем случае не следует понимать меня так, как будто бы я предлагаю здесь какую-то общую теорию человеческой мотивации: когда я допускаю, что стороны являются взаимно незаинтересованными и не склонны жертвовать своими (существенными) интересами ради других, я трактую их поведение и мотивы так, как они типичным образом проявляются в тех случаях, когда обычно возникают вопросы о справедливости. Справедливость является свойством практик, где предполагается наличие конкурирующих интересов и конфликтующих притязаний и где личности, предположительно, будут отстаивать свои права друг перед другом. Тот факт, что в определённых ситуациях и ради достижения определённых целей, лица являются взаимно незаинтересованными, даёт толчок для возникновения в практиках, охватывающих эти ситуации, вопроса о справедливости. В союзе святых, если бы такое сообщество могло действительно существовать, вряд ли могли бы иметь место диспуты о справедливости; поскольку все члены такого сообщества самоотверженно работали бы ради одной-единственной цели, во славу Господа, как это определено их религией, и соотнесение с этой высшей целью решало бы любой вопрос о правах. Вопрос о справедливости, как свойстве практик, не возникает, пока не появляется нескольких различных сторон (неважно понимаем ли мы под ними индивидов, ассоциации, нации и так далее), навязывающих друг другу свои требования и рассматривающих себя как представителей заслуживающих внимания интересов. Таким образом, все вышеизложенное не предполагает какой-либо общей теории человеческой мотивации. Моя цель состоит лишь в том, чтобы включить в концепцию справедливости все те отношения между людьми, которые образуют арену для вопросов, связанных со справедливостью. Не имеет значения, насколько широкими или общими являются эти отношения, так как это не имеет отношения к анализу понятия справедливости.

Также следует отметить, что, в противоположность различным концепциям общественного договора, стороны не образуют какое-либо конкретное сообщество или практику; они не заключают соглашения о подчинении какому-либо конкретному суверену или о принятии конституции 12 . Также, в отличие от теории игр (в некотором отношении представляющей собой довольно искусное развитие данной традиции), не разрабатывают они и какой-либо индивидуальный план действий, приспособленный для конкретных обстоятельств данной игры. Что стороны действительно делают, так это сообща принимают определённые принципы оценивания общих для них практик, которые либо уже установлены, либо только предполагается установить. Стороны приходят к согласию относительно стандартов оценивания, а не по поводу той или иной практики самой по себе; они не заключают какое-либо особое соглашение или сделку, и не принимают какой-либо конкретный план действий. Предмет их согласия имеет, поэтому, довольно-таки общий характер; это попросту признание определённых, отвечающих общим условиям принципов оценивания, которые должны использоваться при критике организации их общих дел. Отношения взаимной незаинтересованности между сторонами, находящимися в сходных обстоятельствах, отражают условия, при которых возникают вопросы, связанные со справедливостью, а процедура, посредством которой предлагаются и принимаются принципы оценивания, отражает ограничения, обусловленные наличием нравственности. Далее, каждый аспект вышеизложенного гипотетического построения имеет целью выявление специфики понятия справедливости. При желании можно рассматривать принципы справедливости как «решение» для этой «игры» высшего порядка, посредством которой происходит принятие, согласно описанной процедуре, принципов ведения дискуссии для всех отдельных «игр» в будущем, особенности которых невозможно предвидеть. Но это сравнение, являющееся без сомнения полезным, не должно затенять тот факт, что эта «игра» высшего порядка является «игрой» особого рода 13 . Её значимость заключается в том, что различные части этой «игры» представляют собой различные аспекты понятия справедливости.

Наконец, я конечно же не считаю, что несколько сторон должны реально собраться вместе, чтобы учредить общие для них практики, которых до этого не существовало. Некоторые институты действительно могут быть установлены de novo; однако я выстроил свою концепцию таким образом, что она будет работать и в том случае, когда весь набор социальных институтов уже существует в полном объёме, являясь результатом длительного общественного развития. Также моя концепция ни в коей мере не является результатом вымысла.

В любом обществе, где люди размышляют о существующих в нём институтах, у них возникает мысль о том, какие принципы справедливости были бы признаны в описанных выше условиях, и в любом обществе будут иметь место случаи, когда вопросы о справедливости действительно обсуждаются подобным образом. Поэтому если существующие практики не согласуются с этими принципами, это повлияет на качество существующих общественных отношений. Ибо в этом случае не исключены ситуации, когда стороны взаимно осознают, что одна из них вынуждена принять то, что другая признала бы несправедливым. Предшествующий анализ может, поэтому, рассматриваться как такой, что отражает действительное качество межличностных отношений, задаваемых практиками считающимися справедливыми. В таких практиках стороны примут те принципы, на которых основывается этот анализ, и общее признание этого факта проявляется в отсутствии возмущения и в ощущении, что со всеми поступают справедливо. Таким образом, мы избегаем одного общего возражения, выдвигаемого против теории общественного договора, а именно её якобы исторического и воображаемого характера.

V

То, что данные принципы справедливости могут рассматриваться как возникающие описанным выше образом, является иллюстрацией одного важного, касающегося их факта. Этот факт не только выявляет то обстоятельство, что справедливость является простым (primitive) нравственным понятием, в том смысле, что она возникает, как только на отношения между взаимно незаинтересованными субъектами (agents), находящимися в одинаковых условиях, налагается понятие морали, но он также подчёркивает, что фундаментальным для справедливости является понятие честности, относящееся к честным деловым отношениям между лицами, которые сотрудничают или конкурируют друг с другом, как, например, это происходит в случае, когда речь идёт о честной игре, честных соревнованиях, честной сделке. Вопрос о честности возникает, когда свободные люди, не имеющие власти друг над другом, организуют совместную деятельность и устанавливают или признают правила, определяющие эту деятельность, и обусловливающие распределение выгод и тягот, получаемых от неё. Стороны будут считать практику честной, если, участвуя в этой практике, никто из них не будет чувствовать себя обманутым или вынужденным подчиняться требованиям, которые они не считают законными. Это подразумевает, что у каждой из сторон есть понятие о законных требованиях, принятие которых стороны считают разумным как для себя, так и для других. Если мы рассматриваем принципы справедливости как возникающие описанным образом, то тогда эти принципы и определяют такого рода концепцию. Практика является справедливой или честной тогда, когда удовлетворяет принципам, которые могли бы предложить друг другу участвующие в ней стороны для взаимного одобрения и принятия этих принципов в вышеупомянутых условиях. Лица, участвующие в справедливой или честной практике могут открыто встречаться друг с другом и отстаивать свои позиции, в случае если эти позиции кому-нибудь покажутся спорными, опираясь на принципы, признания которых разумно ожидать от каждого. Именно эта идея о возможности взаимного признания принципов свободными людьми, не имеющими власти друг над другом, делает понятие честности фундаментальным для справедливости. Только в случае, когда такое признание является возможным, может также существовать настоящее сообщество личностей в общих для них практиках; в противном случае отношения между ними будут казаться им основанными, в той или иной степени, на силе. Даже если в обычном языке понятие честности употребляется, скорее, в отношении практик, участие в которых осуществляется по выбору (например, в играх, деловой конкуренции), а понятие справедливости - в отношении практик, где такого выбора нет (например, рабство), всё же элемент необходимости не делает концепцию взаимного признания принципов неприменимой, хотя этот элемент может в гораздо большей степени побуждать нас в первую очередь изменять несправедливые институты, и лишь затем - нечестные. Ибо единственный вид деятельности, в которой всегда можно принять участие, это процесс взаимного выдвижения и принятия принципов, при условии, что все находятся в одинаковых обстоятельствах; а оценивание практик по выработанным таким образом принципам и есть ни что иное, как применение к ним стандарта честности.

Итак, если участники практики принимают её правила как честные и, таким образом, не имеют на неё никаких жалоб, то возникает prima facie обязанность (и соответствующее prima facie право) сторон по отношению друг к другу, действовать в соответствии со сложившейся практикой, когда приходит их очередь подчиняться. Когда какая-либо группа лиц включается в практику или осуществляет совместную деятельность согласно правилам, ограничивая таким образом свою свободу, те, кто подчиняются этим ограничениям сейчас, имеют право на аналогичную уступку в будущем со стороны тех, кто в данный момент извлекает выгоду из их подчинения. Эти условия реализуются, если практика корректным образом признана честной, так как в таком случае все, принимающие в ней участие, получат от этого выгоду. Права и обязанности, возникающие таким образом, являются особыми правами и обязанностями, в том смысле, что они зависят от предшествующих действий, предпринятых добровольно, то есть, в данном случае от сторон, участвующих в общей практике и сознательно принявших её выгоды 14 . Однако это не является обязательством, предполагающим преднамеренное перформативное действие в виде принятия обещания или заключения договора и тому подобное 15 . Прискорбная ошибка сторонников теории общественного договора заключалась в предположении, что принятие политических обязательств действительно требует подобного действия, или, по крайней мере, в использовании терминологии, его предполагающей. Достаточно того, что мы сознательно участвуем в некоторой практике, признаваемой в качестве честной, и принимаем её преимущества. Это prima facie обязательство, конечно же, можно не признавать: вполне может случиться так, что когда настанет очередь одной из сторон следовать правилам, какие-либо другие соображения могут оправдать решение не делать этого. Но, в общем, никто не может освободиться от этой обязанности путём отрицания справедливости практики только тогда, когда приходит его очередь подчиняться. Если лицо отвергает некоторую практику, ему следует как можно раньше заявить о своём намерении и воздержаться от участия в этой практике, равно как и от получения выгод, с ней связанных.

Эту обязанность я называю обязанностью честной игры, но нужно отметить, что такая ссылка на неё, возможно, предусматривает расширение обычного понятия честности. Обычно, нечестное действие означает не столько нарушение какого-либо конкретного правила, даже если это нарушение трудно обнаружить (обман), сколько извлечение выгоды из лазеек или неясностей, существующих в правилах, использование неожиданных или особенных обстоятельств, которые делают невозможными соблюдение этих правил, настаивание на том, что правила должны быть обязательно соблюдены к чьей-либо выгоде, в то время как в действительности их действие должно быть временно прекращено, то есть, говоря обобщённо - действие, противоречащее целям данной практики. Именно по этой причине мы говорим о смысле честной игры: действовать честно предполагает нечто большее, нежели простую способность следовать правилам; можно было бы сказать, что то, что является честным, зачастую нужно ощущать или чувствовать. Однако вовсе не будет неестественным расширением обязанности честной игры включение в неё обязательства, которое стороны, сознательно принявшие выгоды общей для них практики, несут по отношению друг к другу - действовать в соответствии с этой практикой, когда наступает их очередь действовать; ибо обычно считается нечестным, если кто-либо принимает выгоды, предоставляемые той или иной практикой, но отказывается вносить свою лепту в её поддержание.

Таким образом, можно сказать, что человек, уклоняющийся от уплаты налогов, нарушает обязанность честной игры: он принимает выгоды, предоставляемые правительством, но со своей стороны отказывается пополнять его материальные ресурсы; также и работники, отказывающиеся вступать в профсоюзы, по мнению их членов, поступают нечестно: их называют «свободными всадниками» («free riders»), которые пользуются преимуществами, предоставляемыми профсоюзами (более высокими зарплатами, более коротким рабочим днём, безопасностью труда и тому подобным), но отказываются разделять связанные с членством в профсоюзе тяготы в виде уплаты членских взносов и так далее. Обязанность честной игры стоит, в качестве основного нравственного понятия, в одном ряду с другими prima facie обязанностями, такими как верность и благодарность; тем не менее, его нельзя с ними путать 16 . Все эти обязанности очевидным образом отличаются друг от друга, как это следует из их определений. Как и любая нравственная обязанность, обязанность честной игры предполагает ограничения, налагаемые в отдельных случаях на собственные интересы; при случае, оно предписывает поведение, на которое рациональный эгоист, в строгом смысле этого слова, не решился бы. Так что, хотя справедливость и не требует ни от кого жертвовать своими интересами в той общей позиции (general position) и согласно той процедуры, посредством которой осуществляется выдвижение и принятие принципов справедливости, вполне может случиться и так, что в конкретных ситуациях, возникающих в контексте участия в той или иной практике, обязанность честной игры зачастую будет противоречить интересам индивида, в том смысле, что он должен будет отказаться от отдельных преимуществ, вытекающих из тех или иных особенностей занимаемого им положения. Конечно, в этом нет ничего удивительного. Это лишь является следствием твёрдых обязательств, которыми стороны предположительно связали или свяжут друг друга, находясь в общей позиции, а также того факта, что они участвуют в практике, рассматриваемой ими в качестве честной, и принимают её выгоды.

Признание же этого ограничения в каждом отдельном случае, что проявляется в честных действиях или, в случае уклонения от таких действий, желании загладить вину, чувстве стыда и так далее, является одной из форм поведения, посредством которой участники общей практики демонстрируют признание друг друга в качестве личностей со сходными интересами и способностями. Точно также как само собой разумеющимся критерием признания страдания является помощь тому, кто страдает, принятие обязанности честной игры является необходимой составной частью критерия признания другого в качестве лица со сходными интересами и чувствами 17 . Человек, который никогда и ни при каких обстоятельствах не проявляет желания помочь страдающим, показывает этим, что он не признает их страданий, точно также он ни к кому не может испытывать чувства привязанности или дружбы; ибо наличие этих чувств подразумевает, что при любых обстоятельствах он придёт к ним на помощь, когда они будут страдать. Признание того, что другой страдает, проявляется в сочувственном действии по отношению к нему; это простое естественное сострадание является одной из тех ответных реакций, на которых строятся различные формы нравственного поведения. Подобным же образом, принятие участниками общей практики обязанности честной игры является отражением в каждом лице признания стремлений и интересов других, реализуемых посредством их совместной деятельности. Без какого-либо особого разъяснения, принятие ими этой обязанности является необходимой составной частью критерия признания друг друга в качестве личностей со сходными интересами и способностями, какими они и выступают согласно концепции их взаимоотношений в общей позиции. В противном случае они не признавали бы друг друга в качестве личностей со сходными способностями и интересами, и даже, в некоторых (возможно, гипотетических) случаях они вообще не признавали бы друг друга в качестве личностей, а лишь в качестве сложных объектов, вовлечённых в сложную деятельность. Чтобы признать другого в качестве личности, необходимо реагировать на его действия и действовать по отношению к нему определённым образом, что очень тесно связано с различными prima facie обязанностями. Признание, в той или иной мере, этих обязанностей, и таким образом, приобретение элементов нравственности, не является вопросом выбора, или интуитивного постижения нравственных качеств, или вопросом выражения чувств и отношений (философы часто расходятся во мнении относительно того, какую из этих трёх интерпретаций следует принять); это просто обладание одной из форм поведения, в которой проявляется признание другого в качестве личности.

Эти замечания являются, к сожалению, довольно неясными. Однако их основная цель состоит здесь в том, чтобы вместе с замечаниями из раздела IV, предотвратить то неверное толкование, что согласно представленной точке зрения, принятие справедливости и признание обязанности честной игры зависит в повседневной жизни якобы исключительно от существующего de facto баланса сил между сторонами. Конечно, было бы глупо недооценивать важность этого баланса сил для обеспечения справедливости; но он не является единственной её основой. Признание друг друга в качестве вовлечённых в общую практику личностей, имеющих сходные интересы и способности, должно, без какого-либо особого объяснения, проявляться в принятии принципов справедливости и признании обязанности честной игры.

Таким образом, сформулированная нами концепция заключается в том, что принципы справедливости могут быть истолкованы как такие, что возникают, как только ограничения нравственности налагаются на рациональные и взаимно незаинтересованные стороны, которые особым образом взаимосвязаны и находятся в особой ситуации. Практика является справедливой, если она соответствует принципам, выдвижения и принятия которых разумно было бы ожидать от всех её участников, если они находятся в одинаковых обстоятельствах и должны заранее взять на себя твёрдые обязательства, не имея знания о том, каковы будут те особые условия, в которых они окажутся в будущем, а значит, когда эта практика соответствует стандартам, которые могли бы быть признаны сторонами в качестве честных, если бы им представился случай обсудить её достоинства. Что касается самих участников практики, то, как только лица сознательно вступают в какую-либо практику, которую они рассматривают в качестве честной и принимают вытекающие отсюда блага, они оказываются связанными обязанностью честной игры и должны следовать её правилам, когда наступает их очередь это делать, и это подразумевает наличие определённых ограничений на преследование ими собственных интересов в тех или иных конкретных случаях.

Итак, одно из следствий этой концепции заключается в том, что там, где она применима, удовлетворение какого-либо несовместимого с ней требования является безнравственным. Такого рода требование нарушает условия взаимодействия и общежития между людьми, и тот, кто настаивает на его выполнении, не собираясь при этом выполнять его сам, когда оно выдвигается кем-либо другим, не имеет оснований для жалоб в случае отказа; в то же время, тот, к кому предъявляется это требование, имеет право жаловаться. Так как такое требование не может быть признано всеми сторонами, для его удовлетворения прибегают к принуждению; удовлетворение этого требования возможно только, если одна из сторон заставит другую сторону принять то, что та отказывается принимать. Однако не имеет смысла предпочитать требования, отказ в удовлетворении которых не может быть обжалован, требованиям, отказу в удовлетворении которых можно возразить. Итак, признавая ту или иную практику справедливой, недостаточно убедиться, что она наиболее полно и эффективно удовлетворяет потребности и интересы её членов. Ибо, в случае конфликта со справедливостью, никакие из этих потребностей и интересов не должны приниматься во внимание, ввиду того, что их удовлетворение не является само по себе причиной для учреждения практики. Было бы неуместно утверждать, даже если бы это было истиной, что эта практика имеет своим результатом максимальное удовлетворение желаний. При оценке достоинств той или иной практики, не следует принимать во внимание те интересы, удовлетворение которых является несовместимым с принципами справедливости.

VI

До сих пор наше рассмотрение было чрезвычайно абстрактным. Это было, пожалуй, неизбежно, тем не менее, я бы хотел теперь прояснить концепцию справедливости как честности, путём сравнения её с концепцией справедливости в классическом утилитаризме, как она представлена в трудах Бентама и Сиджвика, а также в аналогичных работах по экономике благосостояния (welfare economics). Эта концепция уподобляет справедливость благожелательности (benevolence), а последнюю, в свою очередь, наиболее эффективному устройству институций, направленных на достижение общего благосостояния. Справедливость представляет собой своего рода эффективность 18 . Иногда говорят, что данная форма утилитаризма не налагает никаких ограничений на то, что могло бы быть справедливым распределением прав и обязанностей, в том смысле, что могли бы существовать обстоятельства, которые с утилитаристской точки зрения оправдали бы существование институтов в высшей степени противных нашему обычному пониманию справедливости.

Однако классическая концепция утилитаризма вовсе не является полностью неготовой к этому возражению. Начиная с идеи, что общее счастье может быть представлено посредством функции социальной полезности, состоящей из суммы индивидуальных функций полезности, имеющих одинаковый вес (именно таков смысл максимы, говорящей, что каждый имеет один и только один голос) 19 , обычно предполагается, что функции полезности индивидов подобны во всех существенных отношениях. Различия между индивидами приписываются случайным обстоятельствам, обусловленным различиями в образовании и воспитании, и они не должны приниматься во внимание. Это предположение, вместе с предположением об уменьшающейся предельной полезности (diminishing marginal utility), имеет своим результатом prima facie случай равенства, например, равенства в распределении доходов в данный период времени, без учёта опосредованного влияния на будущее. Но даже если утилитаризм интерпретируется с такими ограничениями, встроенными в функцию полезности, и даже если предполагается, что эти ограничения приводят на практике во многом к такому же результату, как применение принципов справедливости (и, возможно, оказываются способами выражения этих принципов на языке математики и психологии), основополагающая идея утилитаризма сильно отличается от концепции справедливости как честности. Ибо само обстоятельство, что принципы справедливости должны быть приняты, интерпретируется как случайный результат административного решения высшего порядка (higher order administrative decision). Форма этого решения считается аналогичной той, в которой предприниматель решает, сколько производить тех или иных товаров с точки зрения их предельного годового дохода, или той, в которой между нуждающимися людьми распределяются материальные блага в соответствии с относительной безотлагательностью их потребностей. Выбор между практиками мыслится как такой, что осуществляется на основании получаемых индивидами преимуществ и недостатков (которые измеряются наличным капитализированным значением их полезности за весь период существования практики), что является результатом распределения прав и обязанностей, установленных данной практикой.

Кроме того, вовсе не предполагается, что индивиды, получающие эти преимущества, находятся между собой в каких-либо отношениях: они представляют множество различных направлений, по которым могут распределяться ограниченные ресурсы. Ценность распределения ресурсов в одном направлении, а не в другом, зависит исключительно от предпочтений и интересов индивидов как индивидов. Удовлетворение желаний имеет свою ценность безотносительно к нравственным отношениям между людьми, скажем, как членами совместного предприятия, и к требованиям, которые они готовы предъявить друг к другу ради достижения этих интересов 20 ; и это именно та ценность, которая должна приниматься во внимание предполагаемым (идеальным) законодателем, устанавливающим правила системы из центра, с тем чтобы максимизировать ценность функции социальной полезности.

Существует мнение, что принципы справедливости не будут нарушены такого рода законодательством, при условии, что исполнительные решения принимаются корректным образом. Считается, что принципы справедливости выводятся из этого факта и получают из него своё объяснение; они простонапросто выражают наиболее важные общие черты социальных институтов, в которых проблема управления решается наилучшим образом. Эти принципы действительно являются особо насущными, так как, учитывая особенности человеческой природы, от них зависит очень многое; и это объясняет особое качество нравственных чувств, ассоциируемых со справедливостью 21 . Это уподобление справедливости высшему исполнительному решению, что несомненно представляет собой довольно интересную концепцию, является центральным в классическом утилитаризме; оно также выявляет его глубокий индивидуализм, в одном из значений этого двусмысленного слова. Утилитаризм рассматривает людей, как воплощающих в себе множество отдельных направлений, по которым распределяются выгоды и тяготы; и ценность удовлетворения или неудовлетворения желания не считается каким бы то ни было образом зависимой от нравственных отношений, существующих между индивидами, или от тех требований, которые они, ради достижения своих интересов, склонны предъявлять друг другу.

VII

Многие общественные решения имеют, конечно же, административный характер. Это, очевидно, имеет место в случае, когда дело касается социальной полезности в её обычном смысле: то есть, когда речь идёт об эффективном устройстве социальных институтов ради использования общих средств для достижения общих целей. В этом случае либо можно предположить, что распределение выгод и тягот осуществляется непредвзято, либо же вопрос об их распределении вообще неуместен, как в случае сохранения общественного порядка и безопасности или обеспечения национальной обороны. Однако, что касается интерпретации основы принципов справедливости, классический утилитаризм заблуждается. Он позволяет построить доказательство, например, о несправедливости рабства, на том основании, что преимущества, получаемые рабовладельцем в качестве рабовладельца, не уравновешивают тяготы, претерпеваемые рабом и обществом в целом, отягощённым сравнительно неэффективной системой труда. В отличие от этого, концепция справедливости как честности, будучи применённой к рабовладельческой системе (practice), предполагающей существование институтов рабовладельца и раба, не позволяет судить о данной системе, исходя из преимуществ, получаемых рабовладельцем. Так как институт рабовладельца не соответствует принципам, которые могли бы быть взаимно признаны, гипотетические преимущества, выпадающие на долю рабовладельца, не могут рассматриваться как такие, которые каким-либо образом смягчают несправедливость всей практики рабства. Вопрос о том, перевешивают ли эти преимущества тяготы раба и общества в целом, не может возникнуть, так как, при рассмотрении справедливости рабства, эти преимущества не имеют абсолютно никакого веса, что и вынуждает нас их отвергнуть. Там, где применяется концепция справедливости как честности, рабство всегда признается несправедливым.

Я, конечно же, не выдвигаю абсурдный тезис, что классические утилитаристы якобы одобряли рабство. Я только отвергаю такого рода аргумент, который, с точки зрения их концепции, допустимо использовать для критики рабства. Концепция справедливости как производной от эффективности подразумевает, что вопрос о справедливости той или иной практики всегда, по крайней мере в принципе, является вопросом взвешивания её преимуществ и недостатков, каждый из которых имеет либо не имеет свою внутреннюю ценность, в зависимости от удовлетворения ими интересов, безотносительно к тому, включают ли эти интересы молчаливое согласие с принципами, которые не могут быть взаимно признаны. Утилитаризм не может объяснить тот факт, что рабство всегда несправедливо, равно как и тот факт, что если два человека, участвующие в общей практике, обсуждают её достоинства, и один из них обвиняет эту практику в несправедливости, то было бы неуместным, для того, чтобы опровергнуть эти обвинения, указать на то, что эта практика всё же обеспечивает максимальное удовлетворение желаний. Обвинение в несправедливости не может быть опровергнуто таким образом. Если же справедливость была бы производна от исполнительной эффективности высшего уровня (higher order executive efficiency), это было бы не так.

Но даже если в пределах обычной концепции справедливости принять утверждение, что рабство всегда несправедливо (то есть, рабство по определению нарушает общепризнанные принципы справедливости), классический утилитаризм без сомнения ответит, что эти принципы, как и другие нравственные принципы, будучи подчинены принципу полезности, верны лишь в общем и целом. Просто в большинстве случаев рабство действительно оказывается менее эффективным, чем другие институты; и хотя здравый смысл может определить понятие справедливости таким образом, что рабство признается несправедливым, тем не менее, там, где рабство приводит к максимальному удовлетворению желаний, оно не будет ошибочной формой практики. Действительно, в этом случае рабство оказывается правильной формой практики, и как раз в силу тех же самых причин, по которым правильной, в большинстве случаев, является справедливость, взятая в её обычном понимании. Если же, как это обычно считается, рабство всегда несправедливо, то в этом отношении утилитаристская концепция справедливости может быть признана отличной от концепции справедливости, опирающейся на общепризнанные моральные суждения. И всё же утилитарист склонен утверждать, что, в вопросе о принципах морали, его точка зрения является правильной, когда он не придаёт какого-либо особого веса рассмотрению справедливости, сверх того, что позволено общей презумпцией полезности. По его словам, именно так и должно быть. Обыденное мнение заблуждается в вопросах нравственности, хотя это и полезное заблуждение, так как оно защищает правила, в общем-то, высокой полезности.

Вопрос, в таком случае, относится не просто к анализу понятия справедливости, как оно определяется здравым смыслом, но к его анализу в более широком смысле, а именно, какой вес должны иметь размышления об определённой таким образом справедливости, по сравнению с другими нравственными размышлениями. Здесь я бы снова хотел подчеркнуть, что основания справедливости имеют особый вес, который может объяснить только концепция справедливости как честности. Более того, понятие справедливости включает в себя то обстоятельство, что они обладают этим особым весом. Хотя Милль признавал, что это на самом деле так, он также полагал, что это можно объяснить особой безотлагательностью (urgency) нравственных чувств, которые естественным образом поддерживают принципы такой высшей полезности. Но прибегать к безотлагательности чувств, значит совершать ошибку; как и в случае обращения к интуиции, это демонстрирует неспособность рассмотреть этот вопрос достаточно полно. Особый вес, который имеют размышления о справедливости, можно объяснить с точки зрения концепции справедливости как честности. Необходимо только следующим образом развить то, что уже было сказано выше.

Если изучить обстоятельства, при которых оправдывается или, может быть, лучше сказать - извиняется, определённое толерантное отношение к рабству, оказывается, что это обстоятельства особого рода. Возможно, рабство существует как наследие прошлого и его нужно ликвидировать постепенно; в отдельных случаях можно предположить, что рабство может представлять собой прогрессивное движение вперёд по сравнению с предыдущими институтами. Однако, хотя для рабства может быть найдено некоторое извинение в особых условиях, рабство никогда не может быть извиняемо тем, что выгоды, получаемые рабовладельцем, в достаточной степени перевешивают тяготы, выпадающие на долю раба и общества в целом. Человек, рассуждающий подобным образом, возможно, и не делает совсем уж неуместное замечание, но повинен в нравственном заблуждении. В его представлениях об иерархии нравственных принципов нарушен порядок. Ибо рабовладелец, по его собственному признанию, не имеет морального права на преимущества, которые он получает как рабовладелец. Он не в большей степени, чем раб готов признать тот принцип, на котором основывается общественное положение каждого из них. Так как рабство не согласуется с принципами, которые они оба могли бы признать, можно предположить, что каждый из них, согласился бы, что рабство несправедливо: оно допускает требования, которые не должно допускать и, тем самым, отвергает требования, которые не должно отвергать.

Для лиц, находящихся в общей позиции и обсуждающих формы их общей практики, оно, поэтому не может предлагаться в качестве причины установления практики, которая, допуская эти самые требования, которые должны быть отвергнуты, тем не менее, более эффективно удовлетворяет наличные интересы. Но по самой своей природе удовлетворение этих требований не имеет никакого значения и не может приниматься во внимание при подведении баланса преимуществ и недостатков. Кроме того, из понятия морали следует, что рабовладелец не будет навязывать свои требования рабу до тех пор, пока признает своё положение по отношению к нему несправедливым. Нежелание рабовладельца воспользоваться своими особыми преимуществами является одним из способов демонстрации им того факта, что он считает рабство несправедливым. Таким образом, со стороны законодателя было бы неверно предполагать, что основанием для учреждения какой-либо практики может служить то обстоятельство, что она предоставляет больше преимуществ, чем недостатков, если те, для которых данная практика установлена, и для кого предназначаются эти преимущества, признают, что у них нет морального права пользоваться этими преимуществами и они не хотят ими пользоваться. В силу этих причин принципы справедливости имеют особый вес; а по отношению к принципу максимального удовлетворения желаний, среди принципов, упоминаемых в общей позиции теми, кто обсуждает достоинства общей для них практики, принципы справедливости имеют абсолютный вес. В этом смысле они не являются случайными; и именно поэтому их сила больше, чем та, которая, может быть приписана им согласно общей предпосылки (если предположить, что таковая имеется) об утилитаристски истолкованной эффективности практики, которая фактически удовлетворяет этим принципам.

Если кто-либо хочет продолжать использовать понятия классического утилитаризма, ему придётся согласиться, отвечая на эти критические замечания, что, по крайней мере, функции индивидуальной или общественной полезности должны быть, определены так, чтобы не придавалось никакого значения удовлетворению интересов, характерные требования которых нарушают принципы справедливости. Таким образом, эти принципы без сомнения могут быть включены в концепцию утилитаристского типа; но это, конечно же, будет означать полную замену основной идеи утилитаризма как нравственной концепции. Ибо в результате в эту концепцию войдут такие принципы, которые не могут быть осмыслены как полученные на основе исполнительного решения, принятого на высшем уровне (higher order executive decision) и направленного на максимальное удовлетворение желаний. Возможно, следует отметить, что эта критика утилитаризма не зависит от того, интерпретируются ли две упомянутые предпосылки, а именно, о том, что индивиды имеют одинаковые функции полезности, и об уменьшающейся предельной полезности, как психологические высказывания, подтверждаемые или опровергаемые опытом, или как нравственные и политические принципы, выраженные посредством несколько технического языка. Конечно, существует ряд преимуществ в том, чтобы рассматривать их в качестве последних 22 .

С одной стороны, можно сказать, что это именно то, что Бентам и другие подразумевали под этими предпосылками, по крайней мере, об этом говорит их использование в качестве доводов в пользу социальной реформы. Или же, что более важно, можно было бы утверждать, что именно интерпретация этих предпосылок как нравственных и политических принципов есть наилучший способ защиты классической утилитаристской точки зрения. Однако, является сомнительным, что, будучи взятыми в качестве психологических предпосылок, они приложимы к людям вообще, как мы их знаем в нормальных условиях. С другой стороны, утилитаристы вряд ли захотели бы предложить их в качестве всего лишь практических рабочих принципов законодательства, или в качестве подходящих максим для осуществления реформы в условиях уравнительных настроений современного общества 23 . Если продумать эти предпосылки до конца, то они вполне могут привести к мысли о том, что если людям даны равные шансы в справедливом обществе, то они соответственно обладают более или менее равными способностями. Но если вышеизложенное рассуждение относительно рабства правильно, то нет никакой разницы в том, чтобы рассматривать эти предпосылки в качестве нравственных и политических принципов или каким-либо другим образом. Истолкование индивидов как всего лишь равноправных получателей выгод, даже если принять это в качестве морального принципа, всё равно оставляет без исправления ошибочное положение о том, что удовлетворение желаний имеет ценность само по себе, безотносительно к отношениям между людьми как членами общей практики, и безотносительно к требованиям, предъявляемых ими друг другу ради достижения своих интересов. Для того чтобы увидеть, в чём заключается ошибочность этого положения, необходимо полностью отказаться от концепции справедливости как исполнительного решения и обратиться к концепции справедливости как честности, заключающейся в том, что участники общей практики рассматриваются как обладающие исходной и равной свободой, и что их общие практики не считаются справедливыми, если они не согласуются с принципами, которые индивиды, рассматриваемые подобным образом, могли бы свободно и открыто признать и, таким образом, принять как честные. Как только на передний план выдвигается понятие взаимного признания принципов участниками общей практики, правила которой должны определять их отношения и оформлять их взаимные притязания, становится ясным, что удовлетворение требования, принцип которого не может быть признан каждым находящимся в общей позиции (т. е. в позиции, когда стороны открыто предлагают и признают принципы) не может служить основанием для установления какой-либо практики. Рассматриваемые подобным образом предпосылки этого требования считают допустимым не принимать его во внимание; то, что это требование само по себе может представлять какую-либо ценность, вытекает из концепции, рассматривающей индивидов как отдельные направления для распределения выгод, как изолированных людей, выступающих в качестве претендентов на административную или благотворительную щедрость. Порой люди на самом деле выступают в таком качестве по отношению друг к другу; но в общем случае это не так и, что более важно, это не так в том случае, когда речь идёт о справедливости самих практик, члены которых находятся между собой в различных отношениях, которые должны оцениваться в соответствии со стандартами, которые, предположительно, они признают друг перед другом. Таким образом, каким бы ошибочным ни было понятие общественного договора в историческом плане, и как бы сильно оно ни отклонялось от истины в качестве общей теории общественных и политических обязательств, будучи истолкованным подходящим образом, оно всё же выражает существенную часть понятия справедливости 24 .

VIII

В заключение я хотел бы сделать два замечания. Во-первых, первоначальная модификация утилитаристского принципа (которая заключается в требовании к практикам, чтобы должности и общественное положение, определяемые ими, были равными, если только не будет разумным предположить, что каждый человек, занимающий какую-либо должность, извлекает из неравенства определённую выгоду) незначительная, как это может показаться на первый взгляд, в действительности предполагает иную концепцию справедливости. Я попытался показать, чем именно она отличается, развив понятие справедливости как честности и указав, как это понятие включает в себя взаимное принятие, с точки зрения общей позиции, принципов, на которых основывается практика, и как это в свою очередь влечёт за собой исключение из рассмотрения требований, нарушающих принципы справедливости. Таким образом, незначительное изменение принципа приводит к новой совокупности понятий и к новому способу рассмотрения понятия справедливости. Во-вторых, я хотел бы также отметить, что в данной статье я рассматривал понятие справедливости. Я попытался изложить те виды принципов, которые могут послужить основой для вынесения суждения о справедливости практик. Анализ будет успешным в той мере, в которой он выражает принципы, заключающиеся в этих суждениях, когда эти суждения выносятся компетентными людьми в результате напряжённого размышления 25 .

Итак, можно предположить, что все народы обладают понятием справедливости, так как в жизни любого общества должны существовать по крайней мере некоторые отношения, в которых стороны считают себя находящимися в таком состоянии и в таких отношениях, как того требует понятие справедливости как честности. Общества отличаются одно от другого не наличием или отсутствием этого понятия, но областью тех случаев, в которых оно применяется и тем значением, которое они ему придают по сравнению с другими понятиями морали. Для того чтобы понять эти различия и их причины, необходимо иметь чёткое понимание самого понятия справедливости. Никакое исследование развития идей морали и различий между ними не является более глубоким, чем анализ фундаментальных понятий морали, от которых должно зависеть понятие справедливости. Поэтому я попытался проанализировать понятие справедливости, которое должно иметь общее применение, какое бы место это понятие не занимало в данной системе морали. Данный анализ может использоваться для объяснения того, как люди размышляют о справедливости и её отношении к другим нравственным понятиям. Применение его в этих целях, представляет собой очень обширную тему, на которой, конечно же, я не могу здесь останавливаться более подробно. Я упоминаю об этом только чтобы подчеркнуть, что в настоящей статье я рассматривал понятие справедливости само по себе, и указать некоторые возможные применения такого анализа.