«Ребята! не Москва ль за нами умрём те ж под Москвой,
Как паши братья умирали»
Жизнь современной России никогда не оставляла поэта равнодушным и всегда находила отклик в его творчестве. Наиболее яркие и злободневные стихотворения Лермонтова становились заметным явлением в жизни русского общества. Вспомнить хотя бы произведение, посвященное трагической гибели А. С. Пушкина. В стихотворении «Смерть Поэта» звучит не только гражданское негодование, но и явный протест против николаевской действительности, в которой гибнут самые талантливые люди России. Лермонтов обвинял высший свет и высокопоставленных чиновников, погубивших «свободный, смелый дар» Пушкина.
«Люблю отчизну я, но странною любовью — восклицает Лермонтов в стихотворении « Родина». В нём поэт создал великолепные картины русской природы: холодное молчание степей, «лесов безбрежных колыханье», подобные морям разливы рек. Степи, леса и моря — такие пейзажи характерны для русского фольклора, когда речь идёт об описании Родины. Затем поэт приводит нас в деревню, и перед читателями предстаёт картина жизни простых русских людей. Лермонтову близка и понятна эта жизнь:
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
Н а пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
Отношение Лермонтова к России всегда носило противоречивый характер. Поэт нежно любил русскую природу, народ, прославлял славное историческое прошлое страны. Но он видел Россию и с другой стороны: видел деспотическую и жестокую власть, подавляющую любое проявление свободной мысли. Вот почему поэт любит свою отчизну «странною любовью». Лермонтов сам называет чуждые ему формы патриотизма: его не интересует «слава, купленная кровью ». Он
любит Россию народную, крестьянскую: соломенные крыши, печальные деревни. В этом стихотворении патриотическая тема носит лирический характер.
«Родина» — одно из последних стихотворений Лермонтова, поэтому оно воспринимается как итоговое, обобщающее произведение. Любовь поэта обращена не к могучей империи, а к России народной. Лермонтов откликается душой на всё, что его окружает в родной стране, и не возникает сомнений, что ему бесконечно дороги и «чета белеющих берёз», и народная «пляска с топаньем и свистом » .
1901-1907 годов развивается в разных направлениях, чаще параллельных, нежели пересекающихся. Все они по-разному проявляются в разделе «Родина», куда вошло 27 стихотворений 1907-1916 годов. Важнейшую роль в нём играет цикл «На поле Куликовом» (1908).
Известную битву А.Блок рассматривает как событие символическое, главный смысл которого раскрывается через два многозначных образных ряда, являющих собой противоположные жизненные начала. Все пять стихотворений пронизывает начало светлое, святое, божественное: «святое знамя», «светлый стяг», «за святое дело», «светлая жена», «в одежде, свет струящей», «светел навсегда», «светлые мысли», «озарим кострами», «что княжна фатой» и т.д. Ему противостоит начало тёмное, ночное, зловещее: «тучей чёрной двинулась орда», «сожжённые тёмным огнём», «и даже мглы - ночной и зарубежной», «пусть ночь», «в ночь, когда Мамай», «перед Доном тёмным и зловещим» и т.д.
Данные образные ряды - своеобразная ось координат всего цикла. Лирический герой, Русь находятся на пересечении этих начал, стихий. Отсюда и борьба на разных уровнях: военно-нацио- нальном и личностном, борьба со злом во вне и в себе, борьба с переменным успехом:
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль.
(«Река раскинулась. Течёт, грустит лениво...») Вздымаются светлые мысли В растерзанном сердце моём, И падают светлые мысли, Сожжённые тёмным огнём.
(«Опять с вековою тоскою...»)
Однако наличие противоположных начал в цикле, антитеза, используемая в качестве основного художественного приёма, не свидетельствуют о двойничестве этих начал, что присуще творчеству символистов. «На поле Куликовом» отличает христианская иерархичность, подчинённость системы образов, ценностной шкалы источнику света - Богу (отсюда та неслучайная символика, о которой шла речь). К Творцу по-разному обращены мысли героев в наиболее критические минуты:
Чтоб не даром биться с татарвою, За святое дело мёртвым лечь!
(«Мы, сам-друг, над степью в полночь стали...») Теперь твой час настал. - Молись!
(«Опять на поле Куликовом...»)
Божественное начало, наличествующее во всех пяти стихотворениях, как начало ценностное и структурно определяющее, ни разу не подвергается сомнению, тем более дискредитации, как было до июня 1908 года и после него неоднократно.
Этот цикл не столь характерен для творчества поэта и отношением к другому бессознательному чувству - тоске. Она, один из ключевых образов в лирике А.Блока, - порождение двух стихий: природной и человеческой («Река раскинулась. // Течёт, грустит лениво...»). Природная тоска-грусть существует как данность, как прародина русского человека. К этой тоске своеобразно привито азиатское начало: «Наш путь - стрелой татарской древней воли // Пронзил нам грудь». И как результат - беспредельность, безбрежность, вечность русской тоски.
В данном контексте стало традицией приводить слова А.Пуш- кина «На свете счастья нет, но есть покой и воля» как выражение идеала, предваряющего блоковскую тоску-волю. Думаю, почва для подобных утверждений отсутствует. В плане к продолжению отрывка «Пора, мой друг, пора! Покоя сердце просит...» А.Пушки- ным вполне определённо сказано: «О, скоро ли перенесу мои пенаты в деревню, - поля, сад, крестьяне, книги; труды поэтические - семья, любовь etc. - религия, смерть» (Пушкин А. Полн. собр. соч.: В 10 т. - Т. 3- - М., 1957). То есть данный идеал никак не совпадает с азиатским из «На поле Куликовом»: воля у Пушкина «привязана» к основным «культам», лежащим в основе традиционного национального мировосприятия, - земли, семьи, народа, религии, смерти.
Отношение Блока к азиатскому пути, к тоске-воле принято трактовать как неосознанное, противоречивое. Такой подход порождён прежде всего констатирующими характеристиками цикла, не выражающими авторских оценок В четвёртом стихотворении, где позиция поэта обнажена, о влиянии татарской воли - на уровне отдельного человека и уровне вечном - сказано следующее: «Развязаны дикие страсти // Под игом ущербной луны»; «И падают светлые мысли, // Сожжённые тёмным огнём». Понятно, что влияние это положительным не назовёшь.
Показателен выход, предлагаемый в данной ситуации: Явись, моё дивное диво! Быть светлым меня научи!
На первый взгляд, «дивное диво» - это не тютчевское: «Я верю, Боже мой! Приди на помощь моему неверью!...» («Наш век»). Однако если «дивное диво» возьмём в контексте «светлого» образного ряда цикла, заканчивающегося итоговой мыслью пятого стихотворения: «Теперь твой час настал. - Молись!», - то станет ясно: перед нами редкий случай, когда позиции А.Блока и Ф.Тютчева совпадают.
Конечно, нельзя не заметить: то, что у Ф.Тютчева существует как естество, у А.Блока - труднейшее волевое решение, у которого на уровне чувства и мысли есть серьёзный противовес. Это обусловливает дальнейшее развитие темы Родины в творчестве поэта. Христианская вертикаль в той или иной степени определила направленность стихотворений «Там неба осветлённый край...» (1910), «Сны» (1912), «Я не предал белое знамя...» (1914), «Рождённые в года глухие...» (1914), «Дикий ветер» (1916). Азиатская вертикаль, завершающаяся «Двенадцатью» и «Скифами», породила произведения, ставшие знаковыми.
В стихотворении «Россия» (1908) можно выделить три равнозначных части. В первой задаётся тон в изображении Родины, который станет преобладающим, часто единственным в последующих произведениях цикла: «И вязнут спицы росписные // В расхлябанные колеи», «нищая Россия», «избы серые». Здесь же звучит тонкая лирическая нота («Твои мне песни ветровые, // Как слёзы первые любви»), которую трудно оценить однозначно, ибо такое отношение героя к отчизне соседствует с признанием: «Тебя жалеть я не умею...». Если это любовь, то не традиционно-русская, где жалость и любовь - чувства, по крайней мере, одного корня.
Во второй части появляются прямые характеристики России: «разбойная краса», «прекрасные черты». Возникает вопрос: такое соседство, такой знаменательный ряд - это случайность или закономерность? Оксюморонное словосочетание «разбойная краса» даёт основание предположить, что данный ряд - закономерность.
Здесь же содержится и объяснение неумению жалеть: «Не пропадёшь, не сгинешь ты...». Вера Блока держится на двух «китах», первый из которых - «мгновенный взор из-под платка». С большой долей точности можно предположить, что речь идёт о взоре, ввергающем в водоворот плотских страстей.
Вторая составляющая веры героя-автора - «глухая песня ямщика», звенящая «тоской острожной». Понятно, что ключевой является последняя часть образа, порождённая известной «левой» традицией, подразумевающей в этой тоске «освободительный» пафос. Таким образом, Блок, игнорируя сущность России, создаёт миф, который по-разному реализуется в «Кармен», «Двенадцати», «Скифах» и других произведениях, в частности, в стихотворении «Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?..» (1910).
Уже в первой строфе разбойно-острожный мотив получает естественное, только теперь государственное продолжение: Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться? Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
О сущности русской государственности в таком контексте гадать не приходится...
Тема любви к Родине в этом стихотворении обретает новое и неожиданное звучание:
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться... Вольному сердиу на что твоя тьма?
Позиция героя - это позиция человека, не только вынужденно мающегося с Россией, в силу обстоятельств живущего на Родине и подумывающего о разлуке с ней, но и выступающего по отношению к отчизне в роли судьи.
Используя кольцевую композицию, А.Блок вводит в первую и последнюю строфы антитезы (вольные сердце и дух героя противопоставляются тьме и сонному мареву России), которые предопределяют и объясняют суровый приговор отчизне во второй строфе.
Начало её: «Знала ли что? Или в Бога ты верила? // Что там услышишь из песен твоих?» - это риторические вопросы, усугубляющие беспросветность оценок, в том числе, скрытым сарказмом. Беспросветность усиливают и строчки, где даются прямые характеристики России: «Чудь начудила, да Меря намерила // Гатей, дорог, да столбов верстовых», - и строфа, построенная по принципу дискредитации, перечёркивания сделанного:
Лодки да грады по рекам рубила ты, Но до Царьградских святынь не дошла... Соколов, лебедей в степь распустила ты - Кинулась из степи чёрная мгла...
Среди образов, иллюстрирующих в той или иной степени авторское видение истории, отметим «двойнический», предваряющий «Скифы»: «красное зарево» - «сонное марево».
Стихотворение «Новая Америка» (1913) представляет интерес прежде всего тем, что содержит редчайшее принципиальное признание: «Твоего мне не видно лица», - отчасти объясняющее позицию автора в «Руси», «России» и других названных и неназванных произведениях. Природно-антуражное восприятие страны («за снегами, лесами, степями») мешает понять главное - суть, дух России; то, что в стихотворении названо «лицом». И если вопрос второй строфы: «Только ль страшный простор пред очами, // Непонятная ширь без конца?» - несёт в себе внутреннюю неудовлетворённость таким эмоционально-пространственным видением России, то последовавшее затем объяснение помогает понять, почему недоступно «лицо» Родины.
Недоступно, в первую очередь, потому, что нет веры в Россию православную, в Русь «богомольную». В «Новой Америке», «Грешить бесстыдно, непробудно...» и некоторых других стихотворениях в разъятом виде уже представлен образ «Святой Руси» из «Двенадцати» - «кондовой, избяной, толстозадой». И ясно одно, что в отношении к ней автор солидарен с двенадцатью красногвардейцами. Правда, пока речь не идёт о том, чтобы «пальнуть» в «Святую Русь».
В «Новой Америке» Блок-двоемирец вновь одномерен, однолинеен. Через «атрибуты» веры: «глас молитвенный», «звон колокольный», «кресты» - герою видится иное, являющееся для него определяющим, на что лишь «намёкнуто»:
Нет, не старческий лик и не постный Под московским платочком цветным! <...> Шепотливые, тихие речи, Запылавшие щёки твои...
Так реализуется постоянное желание видеть в России Кармен, готовность верить в Россию-Кармен.
Постоянство проявляется и в другом: у Н.Некрасова (чьё восприятие отчизны было явно созвучно поэту) Русь, как общеизвестно, «и убогая, и обильная...», у АБлока же в «Новой Америке» - лишь «убогая финская...». Этот «левый» дальтонизм - способность видеть только одну сторону многогранного явления - встречается в творчестве писателя неоднократно: в «России», «Осеннем дне», «Возмездии», «Двенадцати» и других произведениях.
Е.Эткинд, комментируя статью поэта «Без божества, без вдохновенья», задаёт вопрос: «Откуда у Блока такой - свирепо-прорабо- точный слог?». И чуть позже сам на него отвечает, ссылаясь на свидетельства мемуариста и биографа о психическом заболевании поэта, которое сопровождалось «беспричинными вспышками бешенства» (Эткинд Е. Кризис символизма и акмеизма // Эткинд Е. Там, внутри. О русской поэзии XX века. - СПб., 1995).
Примечательно, что однобокие характеристики России, пере- иначивание её духовной сущности не вызвали ни у одного известного блоковеда возражений. Более того, многие, как Г.Федотов, «хотели обогатить через Блока <...> знание о России» (Федотов Г. На поле Куликовом // «Литературная учёба», 1989, № 4). Вот, например, как с помощью поэта «обогатился» В.Орлов, всю свою жизнь посвятивший изучению его творчества: «Это - та историческая, «византийская» Россия, что называется святой на языке Катковых и Леонтьевых, Победоносцевых и Столыпиных, Меньшиковых и Пуриш- кевичей, «страна рабов, страна господ», где всё казалось раз и навсегда поставленным на место: бог на иконе, царь на троне, поп на амвоне, помещик на земле, толстосум на фабрике, урядник на посту. Здесь трясли жирным брюхом и берегли добро, судили и засуживали, мздоимствовали и опаивали водкой, насиловали и пороли, а в гимназиях учили, что Пушкин обожал царя и почитал начальство» (Орлов В. Гамаюн. - М., 1981).
Я не ставлю под сомнение наличие в действительности блоков- ской России, но сомневаюсь в продуктивности такого взгляда, такого художественного метода. О возможности и необходимости иного подхода справедливо писал и сам поэт в октябре 1911 года: «Нам опять нужна вся душа, всё житейское, весь человек.. Возвратимся к психологии... Назад, к душе, не только к «человеку», но и ко всему человеку - с духом, душой и телом, с житейским - трижды так» (БлокА.
Дневник. - М., 1989). К сожалению, этот принцип применительно к России чаще всего не соблюдается Блоком: в его зрелой лирике дух, душа отчизны практически отсутствует.
У Н.Некрасова (который, по общепринятому и справедливому мнению, был созвучен поэту в понимании многих вопросов) в гениальном стихотворении «Тишина» есть строки, передающие состояние души, явно недоступное А.Блоку, автору третьего тома лирики:
Войди!Христос положит руки И снимет волею святой С души оковы, с сердца муки И язвы с совести больной... Я внял... я детски умилился... И долго я рыдал и бился О плиты старые челом, Чтобы простил, чтоб заступился.
В стихотворении «Грешить бесстыдно, непробудно...» (1914) А.Блок в изображении Родины идёт по наезженной колее, на которой он печально предсказуем (вновь отчизна предстаёт в виде «тёмного царства»). Удивление вызывает то, что поэт психологически неубедительно соединяет в лирическом герое два несовместимых человеческих типа.
Социальная ограниченность авторского видения человека и России проявляется в данном случае со всей очевидностью. Так, герой - представитель «тёмного царства» - лишён АБлоком каких- либо здоровых начал. Если он и совершает благое деяние (жертвует деньги на храм), то тут же поэт это деяние перечёркивает: «А во- ротясь домой, обмерить // На тот же грош кого-нибудь». Схематизм, однобокость в изображении жизни здесь и далее в тексте проявляется в предельной степени: И под лампадой у иконы Пить чай, отщёлкивая счёт, Потом переслюнить купоны, Пузатый отворив комод, И на перины пуховые В тяжёлом завалиться сне...
Подобные стереотипы в изображении «старой» России найдут своё отражение в «Двенадцати», «Интеллигенции и революции».
Однако в первой части стихотворения повествуется, думается, не о «Диких», а об их судьях - интеллигентах, ибо «пройти сторонкой в Божий храм», «Тайком к заплёванному полу // Горячим прикоснуться лбом» - это поведение человека, оторванного от религиозно-на- циональных корней. Плохо также стыкуются факты из двух частей, условно говоря, «интеллигентской» и «мещанской»: с одной стороны, «счёт потерять ночам и дням», «голова от хмеля трудная», с другой - пусть и с сарказмом, но речь идёт всё же о работе. То есть для того, чтобы появились «переслюнявленные купоны», нужно трудиться.
Именно это соединение боли, жалости, любви к Родине и непонимание, неприятие её сути, духовного предназначения определило пафос «Коршуна» (1916) - стихотворения, завершающего раздел «Родина». Материнскому завету «крест неси» Блок придаёт негативный смысл. Поэтому ответ на вопрос, венчающий произведение, не вызывает у него сомнений: избавление человека, России от несчастий, «коршуна» возможно лишь на пути непокорства, пере- ступления через крест.
Когда это вскоре произошло, Блок, как следует из всего сказанного, был уже готов воскликнуть: «Чёрная злоба, святая злоба», «Эх, эх, без креста...».
Открытие, что люди в большинстве своем решают вопросы быта, а не жизни, приводит героя раннего, юношеского периода творчества Лермонтова к романтическому конфликту с обществом. Он трагически переживает этот конфликт, шлет проклятия миру "безжалостных людей", видя в нем лишь "кучу каменных сердец" ("Два сокола"). В ранней лирике звучат и гражданские мотивы неприятия рабства ("Жалобы турка"); прославления революционного подвига ("10 июля (1830)", "30 июля. - (Париж) 1830 года"); возвеличения былого могущества России ("Новгород", "Приветствую тебя, воинственных славян..."). Социальные проблемы представляются ему следствием каких-то глубинных процессов, сущностных черт человечества и народа. Так, в стихотворении 1829 года "Монолог" предвосхищаются темы и образы "Думы":
Поверь, ничтожество есть благо в здешнем свете.
К чему глубокие познанья, жажда славы,
Когда мы их употребить не можем?
Как солнце зимнее на сером небосклоне,
Так пасмурна жизнь наша. Так недолго
Её однообразное теченье...
И душно кажется на родине,
И сердцу тяжко, и душа тоскует...
В этом стихотворении важна мысль о том, что сама Родина обрекает своих детей на бездействие, на жалкое прозябание, на гибель дарований - душит их. И тем сильнее звучит мотив противопоставления современного ущербного существования "здешнего света" прежнему, былому могуществу России. Героические образы русских богатырей - бесстрашных, могучих и мудрых - создает Лермонтов. Одно из высших проявлений мощи русского духа находит он в недавнем прошлом: в войне 1812 года. Значение победы России над Наполеоном для Лермонтова символично; поэт видит в ней не просто военный триумф, но торжество справедливости, огромной духовной высоты нации. Именно поэтому иносказательное повествование об этой войне в "Двух великанах" написано в ключе былинного сказа, где сам дух народа предстаёт в образе "древнего русского великана".
В одном из замечательных поздних стихотворений "Бородино" поэт вновь акцентирует внимание на символичности победы русского воинства - "богатырей" прошлых лет:
Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри - не вы!
В этом стихотворении в полную силу звучит мотив противопоставления "богатырям" "нынешнего племени", современников, не способных на подвиги, утративших духовную связь с народом. Этот разрыв между Россией дворянской и Россией народной трагически осмысливается поэтом. Народная Россия живет по истинным человеческим законам, когда индивидуальность, личность не противопоставляет себя обществу, но черпает силу в своем единении с народом. Солдат, ведущий повествование в "Бородине", говорит одновременно и от своего лица, и от лица всех защитников Отечества. Неслучайно в стихотворении постоянно встречается местоимение "мы". Лермонтов вскрывает основополагающее свойство русской народной психологии: личность существует не сама по себе, но в слиянии с общиной. Это, по убеждению Лермонтова, и принесло победу русскому войску. Поэт нашел удивительную "точку отсчета": на сражение он смотрит не глазами полководца, как это было принято, а глазами обычного рядового солдата, чей героизм сказался не в совершении выдающихся подвигов, но в самом строе мыслей, поведении, мироощущении. В этом незаметном рядовом героизме и есть истинная причина победы России. Кто вел войска русские в бой? Царь? Генералы? Ничего подобного, народ шел сам, повинуясь внутреннему порыву, стремясь отстоять Отечество, освободить Русь.
Не полководцы вели солдат в сражение, но сами солдаты направляли удар, торопили "командиров":
Мы долго молча отступали,
Досадно было, боя ждали,
Ворчали старики:
"Что ж мы? на зимние квартиры?
Не смеют что ли командиры
Чужие изорвать мундиры
О русские штыки?"
И вот нашли большое поле:
Есть разгуляться где на воле!
Так бесхитростно понимает солдат смысл выбора для решающего сражения Бородинского поля: есть где "разгуляться"! И в этой наивности - глубокая мудрость, ибо русскому крестьянину, волею судьбы ставшему воином, для победы достаточно чувствовать, знать, что от него зависит судьба России:
Уж постоим мы головою
За родину свою!
Солдаты идут в бой за Родину, повинуясь нравственному закону: "Как наши братья умирали!" В страшную минуту люди объединяются для защиты Родины, забывают о сословных различиях. Солдат с любовью вспоминает о командире, погибшем в сражении:
Полковник наш рожден был хватом:
Слуга царю, отец солдатам...
И эти естественные для людей взаимоотношения противостоят тем безнравственным законам, по которым живет "нынешнее племя", когда не достоинства человека, а принадлежность к высшему обществу решает судьбу.
Символом России, средоточием её единства Лермонтов считает Москву - и противопоставляет её официальному Петербургу, противопоставляя тем самым естественный ход развития истории России петровской ориентации на Запад. Именно Москву как сердце и воплощение Родины защищают солдаты в "Бородине"; Москву воспевает Лермонтов в четверостишии 1831 года "Кто видел Кремль в час утра золотой..."; в ней видит истинную отчизну и лирический герой поэмы "Сашка":
Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,
Как русский, - сильно, пламенно и нежно!
В 1841 году написаны два стихотворения, в которых Лермонтов наиболее полно и глубоко раскрывает всю противоречивость, сложность своего отношения к Родине:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ...
Это самое резкое политическое выступление Лермонтова. Впервые в русской литературе прозвучало осуждение, неприятие не каких-либо отдельных сторон русской действительности, а всей николаевской России: этой "немытой" страны "рабов" и "господ".
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Речь идет одновременно о беде и о вине России, ее народа. Страшная картина духовного рабства, истовой преданности народа палачам внушает поэту отвращение. Вторая строфа стихотворения переводит разговор в план субъективный, от духовного рабства в России - к побегу "за стену Кавказа", на волю. В стихотворении выражена абсолютная безнадежность: в этой стране всеобщей несвободы, в стране-тюрьме жить нельзя. Из неё можно лишь попытаться бежать - но обретение личной свободы "за стеной Кавказа" ничего не изменит в России. Глухое отчаяние толкает лирического героя к отречению от Родины.
Официальный патриотизм был провозглашен в знаменитой фразе шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа: "Прошлое России было блестяще, её настоящее более чем великолепно, а что касается её будущего, оно превосходит всё, что может представить себе самое смелое воображение". Почти одновременно со стихотворением "Прощай, немытая Россия…" была написана "Родина", где Лермонтов не просто дал выход всей накопившейся обиде и глубокой ненависти к политическому строю, основанному на духовном рабстве, но осмыслил само чувство Родины в том неповторимом и особенном виде, в каком оно сложилось у ряда мыслящих людей эпохи. Он психологически и философски осмыслил его как одно из важнейших явлений русской культуры.
"Родина" (1841) - одно из самых интересных по композиции и противоречивости передаваемого чувства стихотворений. Оно построено так, что должно с первой до последней строки шокировать читателя. В первой же строке поэт заявляет: да, я люблю отчизну, но... это странная любовь! И далее - "не победит ее рассудок мой". Любовь лирического героя к Родине оценивается им самим как любовь "рассудку вопреки". Но почему рассудок должен победить такое естественное человеческое чувство как любовь к Отечеству?! Значит, есть что-то в России, за что не стоит ее любить? Последующее перечисление общепризнанных достоинств России исполнено сыновних чувств: тут и дорого - кровью! - купленная слава, и "полный гордого доверия" покой, оплаченный сознанием государственного могущества, и богатство народной истории - и, тем не менее, оказывается, что ко всему этому поэт остается холоден. У читателя растёт недоумение: что же дорого Лермонтову? По сути, всё стихотворение построено на противопоставлении, на противопоставлении "казенного патриотизма" и естественного человеческого чувства, признание "за что, не знаю сам" оставляет оттенок тайны в лермонтовском чувстве к Родине, как и во всякой подлинной любви. Поэт противопоставляет "рассудочной" любви к Родине своё отношение - действительно "странное" и даже непозволительное с точки зрения общепринятой морали.
Вторую часть "Родины" открывает постепенно сужающаяся "панорама" российского пейзажа, с постепенным укрупнением деталей. "Холодное молчанье" степей, колыханье "безбрежных лесов", неоглядные разливы рек - все это скрывает некую загадку, обещание великого будущего; просёлочный же путь в ночной тьме, дрожащие огни деревень говорят о печали настоящего. Довольно резкая смена размера (шестистопный ямб сменяется четырехстопным) привлекает внимание к тем реалиям русской жизни, которые вызывают у лирического героя "многим незнакомую" отраду: все эти детали связаны с людьми, живущими на российских просторах, с теми, для кого жизненно важно "полное гумно", кто живет в домах с "резными ставнями", а в праздник пляшет с "топаньем и свистом". Таким образом, любовь к Родине оказывается для Лермонтова главным образом любовью к своему народу.
Картины народной России, ее настоящий лик, созданный в "Родине", не стали сами по себе художественным открытием Лермонтова. Во многом автор сознательно соотносит стихотворение со знаменитыми пушкинскими строками из "Путешествия Онегина":
Иные нужны мне картины:
Люблю песчаный косогор,
Перед избушкой две рябины,
Калитку, сломанный забор,
На небе серенькие тучи,
Перед гумном соломы кучи
Да пруд под сенью ив густых,
Раздолье уток молодых;
Теперь мила мне балалайка
Да пьяный топот трепака
Перед порогом кабака.
Лермонтов свой образ Родины создаёт так, что выявляется непримиримый конфликт между гражданским сознанием, возможным в новую эпоху лишь "в редакции" шефа жандармов, и истинной любовью человека к своей Отчизне. Открытое Лермонтовым чувство Родины, его принципиальный отказ логически обосновать и объяснить, за что любит человек свою Отчизну, положили начало одной из основных традиций русской литературы, в рамках которой патриотизм воспринимался как чувство, противоположное рассудку и глубоко личное.
«Люблю отчизну я, но странною любовью!»
М. Ю. Лермонтов
Образ родины в творчестве Лермонтова является одним из ключевых. Однако отношения поэта к России неоднозначно.
Так, Михаил Юрьевич идеализирует прошлое своей отчизны, но совершенно недоволен современным положением дел в ней. Тема родины в лирике Лермонтова приобретает трагические ноты, связанные с невозможностью даже усилиями лучших людей исправить ситуацию. В то же время на страницах его произведений можно найти немало восхвалений подвигов и свершений России, но все они связаны с прошлым страны.
Странная и мучительная любовь к родине
Родина в творчестве Лермонтова представлена, как уже было сказано, весьма неоднозначно. Поэт не был склонен к показному патриотизму и анализировал окружающую его действительность. И многое из того, что он видел, ему не нравилось, казалось неправильным.
Лермонтов активно выступал против официальной точки зрения, которая гласила, что нынешняя Россия - практически идеал государства. Писатель видел в отчизне другое - это страна рабов и господ.
Но в то же время Лермонтов и любит свою родину: «Люблю отчизну я, но странною любовью! Не победит ее рассудок мой». Это чувство иррационально, необъяснимо и причиняет поэту новые мучения.
Изображение родной природы
Яркими сочными красками рисует родные пейзажи Лермонтов. Природа и родина тесно переплетаются в сознании поэта. Несмотря на то что Лермонтов считается признанным певцом кавказских красот, в его творчестве много обращений именно к родной природе.
Родина в поэзии Лермонтова часто связана с воспоминаниями детства. Так, в стихотворении «Как часто пестрою толпою окружен…» лирический герой, чувствуя свою отчужденность в ярком маскарадном мире, возвращается в своих воспоминания в те дни, когда жил ребенком в усадьбе. Перед его внутренним взором встают: дом, сад, пруд, село, поля и туманы над ними, аллеи, шорохи листьев под ногами. Родная природа предстает местом, где герой может спрятаться от шума и суеты человеческого мира.
Соотношение образов Родины и природы
Родина в творчестве Лермонтова предстает как место, где можно найти защиту и покой. Однако этот образ напрямую связан с пейзажными зарисовками. Только когда в сознании поэта восстают изображения ландышей, бескрайних полей, садов, отступает одиночество, приходит блаженство и умиротворение.
Образ природы наделяет способностью покорять человека Лермонтов. Тема родины лишается в подобных стихотворениях какой-либо социальной или политической направленности. Поэт видит красоту и гармонию природы, а следовательно, и отчизны. И эта красота и гармония останутся неизменными, в отличие от постоянно меняющейся государственной власти.
В природе Лермонтов видит и проявление Бога. В ее целесообразности, гармоничности, законах устройства.
Тема родины в лирике Лермонтова тесно связана с образами родной природы. При этом здесь поэт не колеблется относительно своей любви к отчизне. Он однозначно дает понять, что нет ничего прекраснее и ближе для него.
Природа и общество
Родина в творчестве Лермонтова включает в себя как образ природы, так и образ общества, окружающего поэта. При этом они контрастны и противопоставлены друг другу.
Так, общество наделяется дисгармоничными чертами. Там царствует ложь, злоба, несправедливость и лицемерие. Обрести здесь счастье, покой и умиротворение невозможно. Для Лермонтова это враждебный и опасный мир.
В противоположность обществу предстает природа. Она дарит успокоение, заглушает душевные страдания. Однако покой дается только на тот краткий миг, когда лирический герой оказывается погружен в природу и отстранен от общества. Но, так или иначе, ему приходится возвращаться - и страдания начинаются вновь.
Как относился к крепостнической России Лермонтов
Тема родины тесно связана с проблемой крепостничества и самодержавной власти. остро переживает царящую в стране социальную несправедливость. Он видит людей, закованных в цепи и лишенных свободы. Однако, даже страдая от окружающей действительности, он не в силах побороть свою любовь к отчизне. Здесь тема родины в лирике Лермонтова приобретает форму мучения и страданий, которые тесно сплетены с мотивом любви к отчизне.
Таким образом, отчизна предстает перед лирическим героем местом смерти и рождения, страной как близких людей, так и злобных лжецов и предателей.
Стихотворение «Родина»
Часто обращался к образу отчизны Лермонтов. «Родина» - стихотворение, в котором этот образ становится основным. Более того, это поэтическое признание в любви.
Описывая проявления отчизны, лирический герой признается ей в любви, признается в любви и сам Лермонтов. «Родина» - стихотворение, в котором происходит осмысление того, чем дорога герою Россия. Он перечисляет ее достоинства и недостатки, рисуя величественный и неприступный образ.
В стихотворении Лермонтов описывает три пейзажа, сменяющих друг друга. Это степь, лес и река - типичные образы русского фольклора. Степь завораживает своей необъятностью и привольностью. Лес предстает могучим, мощным, его образ придает родной природе богатырские черты. И замыкает пейзажный ряд описание полноводной, спокойной и величественной реки. Эти зарисовки родной природы отражают величие, ширь и размах России.
Однако образ родины включает в себя не только природные описания, но и изображения людей, которые обитают здесь. Поэт обращается к образу русского человека, который остается естественным, гармоничным в своем сосуществовании с природой.
Красочно и ярко изображается сцена народного веселья в праздник. Поэт бесконечно радуется царящему безудержному веселью, в котором проявляется свобода русского народа.
Лермонтов изображает разные грани образа родины, которыми восхищается и искренне их любит. Любое проявление отчизны находит отклик в душе поэта.
Описание героического прошлого России
Родина в творчестве Лермонтова тесно связана с концепцией национального характера. Так, в рамках этой концепции поэт в «Песне про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» рисует образ Калашникова. Купец наделяется чертами богатыря, он предстает честным, сильным духом, отважным, способным стоять за правое дело и правду до конца. Создавая подобные образы, Лермонтов романтизирует персонажей прошлого и превозносит их на пьедестал отваги и чести.
Стихотворение «Бородино»
Стихотворение было написано в честь празднования юбилея Бородинской битвы. Построено стихотворение как диалог представителя поколения 1812 года с поколением писателя.
Рассказ ведет солдат, высказывающий взгляд на войну народа. Часты в стихотворении противопоставления предыдущего поколения с нынешним: «Да, были люди в наше время Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы!» Современная Лермонтову молодежь предстает бездейственной, неспособной на геройства и отвагу. При этом прошлое поколение писатель изображает не просто как народную массу, а как объединенных одним стремлением сильных личностей.
Сила и красота национального духа
В стихотворении отражается противостояние «цивилизации», которую представляют французы, и «природы», которую воплощает русский народ. Так, русские предпочитают открытый бой и силу, умение и ловкость, пренебрегают французской хитростью и изворотливостью.
Своеобразие национального духа проявляется и в том, что отношение к людям определяется личными качествами, а не богатством мундира и принадлежностью к определенному сословию.
Такова в понимании Лермонтова идеальная отчизна, которую он любит, представляет и изображает, прибегая к романтической идеализации.
Основные мотивы в лирике поэта, связанные с темой Родины
Связь образа родины с темой поэта и поэзии отражают ранние стихотворения Лермонтова. Тема «Родина» в них проявляется через чувство родства лирического героя с народною душой. Так, в стихотворении «Нет, я не Байрон, я другой…» герой обнаруживает свое родство с отчизной через национальную принадлежность - «с русскою душой».
Родина связана и с недосягаемым идеалом, как, например, в поэме «Мцыри». Образ родины для героя сливает с образами свободы и воли. Но мечта оказывается недостижимой и приводит героя к смерти.
Позднее в проявляются мотивы тоски по родине. Возникает эта тема в связи с тем, что и сам поэт был оторван от родных мест, причиной тому - частые ссылки на Кавказ. Поэт тяжело переживал разлуку с отчизной. В стихотворениях позднего периода начинают возникать образы родной земли как источника живительной силы. В то же время оторванность от нее несет страдания гибель для писателя.
К тем же, у кого нет родины и кто неспособен страдать от разлуки с ней, поэт испытывает лишь презрение. Например, в стихотворении «Тучи» герой отчетливо оговаривает разницу между собой, изгнанным и страдающим, и тучами, которые не испытывают никаких мук и терзаний.
Заключение
Все произведения, которые Лермонтов создал за годы своей творческой жизни, связаны с темами родины и свободы. Не всегда поэт говорил об этом прямо, но эти темы звучали и в тех стихотворениях, где изображались судьбы поколений, велись рассуждения о предназначении поэта, рассказывалось об узнике или бессмысленном кровопролитии, повествовалось об изгнании и никчемности жизни. Через все эти произведения невидимой линией прошла тема Родины.
Если говорить о том, какое место занимает родина в то однозначно можно заявить, что центрообразующее. Многие мотивы лирики поэта так или иначе будут связаны с образом отчизны.
А.А. Блок «Россия»
Образ Родины А.А. Блок раскрывает в стихотворении «Россия» через любовь к женщине:
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слезы первые любви!
Россия, её просторы — «дорожная даль», «расхлябанные колеи», «река», «лес, да поле» — сливаются воедино с образом возлюбленной, которая имеет «разбойную красу» и одновременно «прекрасные черты». Кажется, что Россия — это и есть непредсказуемая, прекрасная и нищая дева, которую поэт может постичь, обратившись к образу женщины и сопоставив её с любимой Родиной. Практически каждое четверостишие начинается с описания страны, ее красот, а заканчивается обращением к образу возлюблённой:
А ты всё та же — лес, да поле,
Да плот узорный до бровей…
Дорога долгая легка,
Когда блеснёт в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка…
Россия манит Блока, завораживает своей красотой, обаянием, хотя «избы серые» говорят о бедственном положении большинства населения страны. Стихотворение «Россия» Александр Блок пишет, опираясь на традицию изображения образа Родины в русской классической литературе. Так, Н.В. Гоголь в своей поэме «Мёртвые души» в конце первого тома в одном из лирических отступлений выводит образ Руси как «птицы-тройки». Так же и у Блока:
Опять, как в годы золотые,
Три стёртых треплются шлеи,
И вязнут спицы росписные
В расхлябанные колеи…
Подобно поэтическим произведениям Н.А. Некрасова, здесь «дорога долгая легка» под звуки «глухой песни ямщика». Блоковское стихотворение написано четырёхстопным ямбом, который придает всему поэтическому произведению особый ритм, мелодию. Здесь поэтом используются ярких эпитетов («годы золотые», «спицы росписные», «расхлябанные колеи», «нищая Россия», «песни ветровые», «разбойную красу», «в дали дорожной»); метафоры («треплются шлеи», «вязнут спицы», «плат узорный до бровей»); олицетворения («одной слезой река шумней», «блеснет … мгновенный взор», «звенит …песня»). Все художественно-выразительные средства помогают создать глубокий, емкий, красочный образ России.
Цикл «На поле Куликовом»
(1919). Родина для А. Блока понятие многогранное. В цикле «На поле Куликовом» поэт пишет об историческом прошлом Руси. Еще в 1908 году А. Блок писал К.С. Станиславскому: «В таком виде стоит передо мной моя тема, тема о России… Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь. Все ярче сознаю, что это — первейший вопрос, самый жизненный, самый реальный… Недаром, может быть, только внешне наивно, внешне бессвязно произношу я имя: Россия. Ведь здесь — жизнь или смерть, счастье или погибель».
Цикл «На поле Куликовом» состоит из пяти стихотворений. В примечании к циклу Блок писал: «Куликовская битва принадлежит… к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди».
Лирический герой цикла ощущает себя современником двух эпох. Первое стихотворение цикла играет роль пролога и вводит тему России: О Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь!.. На необозримых просторах Руси идет «вечный бой», «летит, летит степная кобылица».
В третьем стихотворении появляется символический образ Богородицы как воплощение светлого, чистого идеала, который помогает выстоять в годину тяжелых испытаний: И когда, наутро, тучей черной Двинулась орда, Был в щите Твой лик нерукотворный Светел навсегда.
Заключительное стихотворение цикла окончательно проясняет его общий замысел: поэт обращается к прошлому для того, чтобы найти соответствия настоящему. По мнению Блока, время «возвращения» наступает, грядут решающие события, которые по своему накалу, размаху не уступают Куликовской битве. Цикл завершается строками, написанными классическим четырехстопным ямбом, в которых выражена устремленность лири-ческого героя в будущее: Не может сердце жить покоем, Недаром тучи собрались. Доспех тяжел, как перед боем. Теперь твой час настал. — Молись!
Тема России в лирике Александра Блока
Приюти ты в далях необъятных,
Как и жить и плакать без тебя…
По словам Блока, теме Родины он посвятил жизнь. Поэт утверждал, что абсолютно все его стихотворения - о Родине. Стихи цикла «Родина» подтверждают это высказывание автора. В третьем томе лирических стихотворений Блока цикл «Родина» ярко свидетельствует о величине и глубине поэтического дарования его создателя. Этот цикл принадлежит к позднему этапу творчества Блока.
I. Связь блоковского образа России с традициями русской классической литературы.
II. Своеобразие блоковского видения России.
1. Колдовская, необычайная Русь в раннем творчестве. («Русь» 1906 г.)
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями
И мутным взором колдуна.
2. Ассоциация родины с женщиной (невестой, женой, возлюбленной):
а) по-женски трагическая судьба России («На железной дороге»)
б) нищая Россия и её разбойничья краса в стихотворении «Россия»;
в) образ «светлой жены» в цикле «На поле Куликовом».
3. Мотив пути, осмысление судьбы России в цикле «На поле Куликовом»:
а) связь времён, величие России в исторических событиях;
б) прошлое взывает к будущему, устремлённость к будущему - страшным годам;
в) слитность лирического героя с судьбой России.
Трагическая история страны, ее народа - это крестный путь, который она должна пройти, чтобы достичь истинного величия.
5. Восторг и отчаяние, ожидание фатальных катаклизмов и «поэтизация гибели» («Два века», поэма «Возмездие»; Россия - спящая красавица)
6. Образ Христа в осмыслении темы. («Я не предал белое знамя», «Родина», «На поле Куликовом»)
7. Боль за Россию, безмерная к ней любовь. Желание быть с ней в самые страшные годы. («Осенняя воля», «Коршун», «Земное сердце стынет вновь…»)
Идут века, шумит война,
Встает мятеж, горят деревни.
А ты все та ж, моя страна,
В красе заплаканной и древней. —
Доколе матери тужить?
Доколе коршуну кружить?
8. Россия - сфинкс, с, варварски-гордой и нежной душой. Призыв к миру. «Скифы»
III. Восторг и отчаяние, безмерная боль и любовь, роковые предсказания и вера в Россию.
Как и большинство поэтов Серебряного века, Блок был озабочен историческим будущим страны, в его стихах звучат сомнения и тревога. В то же время поэт наполняет свои произведения большой любовью к Родине. Он верит в талантливость и духовную силу народа, верит, что Россия пройдет через очистительный огонь катастроф и выйдет из них невредимой и обновленной:
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты.
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка.
Есенин «Гой ты, Русь, моя родная…» (1914)
Поэт ввел в стихотво¬рение библейские образы: хаты, кроткий Спас, рать святая, рай. Лирический герой сопоставляется поэтом с богомольцем. При¬рода воспринимается поэтом как божественный храм. Бог, дере¬венский пейзаж и родина сливаются, образуя единую картину мира. «Голубая Русь» является для лирического героя лучшим местом мира: Если крикнет рать святая: «Кинь ты Русь, живи в раю!» Я скажу: «Не надо рая, Дайте родину мою».
В стихотворении используются глаголы в форме будущего времени или условного наклонения: лирический герой только собирается отправиться в путь для того, чтобы познать беско¬нечные просторы родной земли. Используемые Есениным худо¬жественно-выразительные средства, прежде всего олицетворе¬ния, создают живой образ мира, раскинувшегося между небом и землей. В стихотворении употребляются аллитерации (повторя¬ются свистящие согласные звуки), которые создают выразитель¬ный звукописный образ разъедающей до слез сини бескрайних русских просторов: Не видать конца и края — Только синь сосет глаза. Стихотворение написано четырехстопным хореем. Есенин¬ский хорей романсово протяжен, богат пиррихиями, которые придают напевность, лирическую плавность, задушевность все¬му произведению.
С. Есенин «Запели тесаные дроги»
Запели тёсаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Опять часовни на дороге
И поминальные кресты.
Опять я тёплой грустью болен
От овсяного ветерка,
И на извёстку колоколен
Невольно крестится рука.
О Русь, малиновое поле
И синь, упавшая в реку,
Люблю до радости и боли
Твою озёрную тоску.
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
Я научиться не могу.
И не отдам я эти цепи,
И не расстанусь с долгим сном,
Когда звенят родные степи
Молитвословным ковылём.
<1916>
В стихотворении «Запели тесаные дроги» проявился типичный для С.А. Есенина прием: развитие патриотической темы через пейзажную зарисовку, обращение к родине через любование ее богатейшей природой. В основе данного произведения лежит традиционный для русской классической поэзии путевой сюжет, где тема дороги связана с темой исторического пути России. Отсюда столь динамичное начало, воплощающее семантику движения:
Запели тесаные дроги,
Бегут равнины и кусты.
Дроги — простая повозка без кузова для езды в поле.
Часовни и колокольни — неотъемлемая часть типичного русского пейзажа, а вот определение «молитвословный» ковыль, несомненно, выступает средством создания возвышенного поэтического стиля. С.А. Есенин подчеркивает, что христианство для русского народа даже не столько философские убеждения, сколько традиционный уклад жизни, воспринимающийся как естественный, привычный, а потому «И на известку колоколен Невольно крестится рука».
В стихотворении необычайно много слов с семантикой настроения: «теплая грусть», «люблю до радости и боли», «озерная тоска», «холодная скорбь». Они призваны передать глубину патриотического чувства лирического героя, подчеркнуть эмоциональную насыщенность его переживаний.
Оксюморонно окрашенные душевные порывы («теплая грусть», «люблю до радости и боли») эффектно оттеняют сопряжения других контрастных образов в стихотворении. Часовни и кресты, например, напоминают о том, что душа человека возносится на небо, а тело уходит в землю. Примечателен также пейзаж в третьей строфе, построенный на цветовом контрасте: «малиновое поле И синь, упавшая в реку». Синь — одновременно и небо, отраженное в воде, и цвет чистой воды в реке. А эпитет «малиновое» к слову «поле» не столько отражает пышное и цветастое разнотравье родных полей, сколько призвано подчеркнуть возвышенное отношение к родине, на древний манер названной Русью, а не Россией, придать стихотворному повествованию большую значимость и торжественность. Малиновый цвет привносит праздничный оттенок. Известно, что он широко использовался в нарядном народном костюме. Синий и малиновый — яркое, благородное цветовое сочетание, как нельзя более удачно соответствующее образу величавой отчизны.
В четвертой строфе стихотворения «Запели тесаные дроги» иносказательно выражена тревога о дальнейшей судьбе России:
Холодной скорби не измерить,
Ты на туманном берегу.
В 1916 году, когда было создано это стихотворение, в стране уже ощущался натиск назревших социальных противоречий, ветер предстоящих исторических перемен, но, тревожась неведением, поэт все-таки вверяет свою судьбу судьбе отчизны.
Но не любить тебя, не верить —
Я научиться не могу,
—- восклицает он.
Все стихотворение пронизано ощущением раздолья, широты горизонтов бескрайних родных степей и полей. Словно последний аккорд, представлен в стихотворении финальный звуковой образ: «звенят родные степи Молитвословным ковылем». «Звон» — характерный звуковой образ для Есенинской поэтики. В его лирике звенеть может буквально все: ветер, ивы, березы, тополя. Причем во многих стихотворениях с темой звона связаны изобразительно-выразительные средства языка религиозной тематики. Не есть ли в этих образах своеобразная отсылка к церковному колокольному звону, приглашающему на службу всех христиан и воплощающему в конечном итоге идею соборности, духовного единения?
Сергей Есенин «Спит ковыль. Равнина дорогая…»
«Спит ковыль. Равнина дорогая…» (1925). В стихотворении поэт размышляет о родине, ее судьбе. Лирический герой знает только одну родину и считает себя «поэтом золотой бревенчатой избы» И теперь, когда вот новым светом И моей коснулась жизнь судьбы, Все равно остался я поэтом Золотой бревенчатой избы.
Стихотворение философично: лирический герой размышляет о бренности земного бытия. Стихотворение наполнено трагиче¬ским пафосом.
Как и В.В. Маяковский, и А.А. Блок, С.А. Есенин встретил революцию с восторженным воодушевлением.
Мать моя — родина,
Я — большевик,
— восклицает он в произведении «Иорданская голубица». Однако не все перемены в общественной жизни пришлись поэту по праву.
В стихотворении «Спит ковыль. Равнина дорогая…» заключена скрытая полемика с теми, кто за порывами безудержного стремления к новаторству забывает о корнях, об истоках, о традициях. С.А. Есенин осторожно относился к новомодным переменам. Он не пытался выпячивать противоречия в своих взглядах, но и замалчивать их не мог и не хотел. Стихотворение открывается картиной мирно спящей природы:
Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой тяжести полынь.
В нем противопоставлен свет луны (как символ традиционалистского начала) и новый свет (символ новой эпохи). В стихотворении возникает образ раздольного степного пейзажа. Горькая степная трава полынь — образ, навевающий тоску. Журавли символизируют разлуку. Эпитет «золотой» по отношению к избе подчеркивает значимость для поэта деревенского жизненного уклада. «Свинцовый» же в выражении «свинцовой свежести полынь», наоборот, выступает в этом стихотворении только как цветовой эпитет.
Во второй строфе лирический герой размышляет о мучительном поиске смысла существования, о стремлении души каждого русского человека вернуться домой:
Знать, у всех у нас такая участь,
И, пожалуй, всякого спроси —
Радуясь, свирепствуя и мучась,
Хорошо живется на Руси?
С глубокой искренностью лирический герой размышляет о жизни, в которой каждый человек должен занимать предназначенное судьбой место. Для русского крестьянина таким местом исконно являлась изба — воплощение традиционного размеренного уклада жизни, ориентированного на согласие с природой и миром.
Яркая, запоминающаяся фраза «Все равно остался я поэтом золотой бревенчатой избы»- итог жизненных исканий поэта.
«Я последний поэт деревни»,
— пишет С.А. Есенин в одноименном стихотворении. И в этом категоричном заявлении звучит глубокое осознание важности своей социальной миссии как своеобразного долга перед земляками.
Патриархальная деревня есенинского детства противопоставлена в них уверенным и неизбежным шагам слепого технического прогресса. В стихотворении «Я последний поэт деревни…» это сделано более конкретно:
На тропу голубого поля
Скоро выйдет железный гость.
В произведении «Спит ковыль. Равнина дорогая…»
заявление о том, что прогресс несет в себе не только созидательное, но и негативное, разрушительное начало сформулировано более абстрактно, оно граничит с недосказанностью:
По ночам, прижавшись к изголовью,
Вижу я, как сильного врага,
Как чужая юность брызжет новыо
На мои поляны и луга.
Нет столь обычного для ранних есенинских произведений сладостного любования красотами родной земли. Вернее, любование это становится лишь увертюрой для предстоящего проблемного взгляда на современную поэту деревню.
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть.
Сколько безысходности и душевной боли в этом невольно выплеснувшемся горьком возгласе!
М.Ю. Лермонтов «Родина» (1841) .
По своему содержанию стихотворение рез-ко контрастирует с другим лирическим произведением поэта «Прощай, немытая Россия». В «Родине» выражена тонкая, чистая любовь к России народной. Композиционно в произведении можно выделить две части: в первой части поэт с присущей ему экспрессивностью, страстностью отвергает все формы казенного патриотизма, его не прельщает
Ни слава, купленная кровью,
Ни полный гордого доверия покой,
Ни темной старины заветные преданья
Не шевелят во мне отрадного мечтанья.
Поэт признается в искренней любви к истинной родине:
Люблю отчизну я,
Но странною любовью,
Не победит ее рассудок мой…
Лирический герой видит в России и долготерпенье русского народа, и величавую неподвижность, и патриархальность.
Со слов «Но я люблю, за что, не знаю сам…» начинается вторая часть стихотворения, в которой сначала изображается широкая панорама всей России, затем вместе с лирическим героем движемся по ее дорогам. Взгляд поэта останавливается на все более конкретных деталях, он видит
Избу, покрытую соломой,
С резными ставнями окно…
Поэт как бы вбирает все то, что дорого обычному крестьянину, простому русскому человеку.
История создания. Стихотворение «Родина» в автографе имеет дату 13 марта 1841 года и называется «Отчизна». Показательно, что написанное на Кавказе стихотворение рисует пейзажи среднерусской полосы. Известно, что незадолго до создания этого произведения Лермонтов на короткий срок приезжал из действующей армии в Петербург. Его впечатления от путешествия через Россию и легли в основу стихотворения.
Жанр и композиция. В стихотворении «Родина» преобладают реалистические тенденции, которым соответствуют принципы изображения. Стиль лишен патетики, но в соответствии с художественной идеей он неоднороден. Стихотворение можно условно разделить на две неравные части:
1-я часть — полемическая, она составляет начальные шесть строк стихотворения; 2-я часть — элегия, в которой выражены патриотические чувства поэта как глубоко личные. 1-я часть представляет общий тезис, особенностью которого является то, что он дается не в виде утверждения, а как отрицание всего того, что не может для автора быть объяснением его любви к родине. Он трижды дает отрицание того, что могло для других стать таким объяснением.
Вся вторая часть стихотворения и есть это объяснение, но оно особое. Это не система доказательств, не подбор соответствующих доводов, а эмоциональная, пропитанная авторским лиризмом картина родной страны. Здесь преобладает описание, а не рассуждение, причем композиция этого описания тоже весьма необычна. Взгляд автора идет от общего плана, чему соответствует как бы «взгляд сверху», при котором возможно обозревать «ее степей холодное молчанье, / Ее лесов безбрежных колыханье, / Разливы рек ее, подобные морям». Затем точка зрения смещается: вместе с лирическим героем взгляд «спускается на землю», и тогда появляются «проселочный путь», встреченные по дороге «дрожащие огни печальных деревень», увиденная им «на холме средь желтой нивы» «чета белеющих берез». Затем движение взгляда как будто останавливается, сосредоточиваясь на деталях той картины, которая окружает поэта: «полное гумно», крестьянская изба, «с резными ставнями окно». А в конце лирический герой перестает быть только наблюдателем и сам становится участником того, что происходит в глубинах жизни родной страны:
И в праздник, вечером росистым,
Смотреть до полночи готов
На пляску с топаньем и свистом
Под говор пьяных мужичков.
Так уже композиционная организация стихотворения показывает, насколько необычны были идеи, заложенные в нем.
Лермонтов «Прощай, немытая Россия» (1841)
В стихотворении выражено презрение к России официальной, к народу, терпящему тиранию и превратившемуся в нацию рабов:
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Лирический герой мечтает покинуть «страну рабов, страну господ», скрыться от постоянного преследования властей:
Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.
По мнению С. Наровчатова: «Эти стихи — эпитафия всей николаевской России».
Любовь Лермонтова к Родине иррациональна, это “странная любовь”, как признается сам поэт (“Родина”)
. Ее нельзя объяснить рассудком.
Но я люблю — за что не знаю сам?
Ее степей холодное молчанье
Ее лесов безбрежных колыханье.
Разливы рек ее подобные морям…
Позже о похожем своем чувстве к Отчизне почти афористично скажет Ф. И. Тютчев
:
Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить…
У ней особенная стать:
В Россию можно только верить
В чувстве Некрасова к
Родине заключены боль от сознания ее убожества и в то же время глубокая надежда и вера в ее будущее. Так, в поэме “Кому на Руси жить хорошо” е
сть строки:
Ты и убогая,
Ты и обильная,
Ты и могучая,
Ты и бессильная,
Матушка-Русь!
А есть и такие:
В минуту унынья, о родина-мать!
Я мыслью вперед улетаю.
Еще суждено тебе много страдать,
Но ты не погибнешь, я знаю.
Сходное чувство любви, граничащее с болью, обнаруживает и А. А. Блок
в стихах, посвященных России:
Русь моя, жизнь моя, вместе ль нам маяться?
Царь, да Сибирь, да Ермак, да тюрьма!
Эх, не пора ль разлучиться, раскаяться…
Вольному сердцу на что твоя тьма
