Уменьшительные формы: Алексаня, Саня, Санюра, Санюта, Алексаша, Саша, Сашуля, Сашура, Шура, Шурена, Алекся, Олеся, Алексюша, Аля, Ася, Лексаша.
Зодиак имени: Овен.
Планета: Марс.
Цвет имени: серебристо-серый.
Благоприятное дерево: кипарис.
Заветное растение: гортензия.
Покровитель имени: дог.
Камень-талисман: авантюрин.
Счастливый день: вторник.
Счастливое время года: весна.
Именины, святые покровители.
1 апреля - Св. мученица-дева Александра с подругами пострадала за Христа при Максимиане в 310 г.
6 мая - Св. мученица, царица Александра, жена царя-мучителя христиан, при виде страданий св. великомученика Георгия уверовала во Христа и мученически скончалась после заточения в темнице в 314 г.
Энергетика и Карма имени: безусловно, в первую очередь энергетику имени Александра определяет то, что оно все таки более мужское, чем женское. Конечно, это не означает, что Александра будет выглядеть этаким мужиком в юбке, здесь точно так же, как и в женском костюме, когда одежда мужского покроя может подчеркнуть женственность девушки, а может и "омужичить" ее. Все зависит от того, как этот костюм носить.
Интересно, что это имя является мужским не только в силу традиции, но и по своей мелодии, оно способно наделить свою хозяйку такими качествами, как уверенность в себе, напористость, твердость характера. Впрочем, образы великих Александров прошлого здесь не играют особой роли и заметно не усиливают общую энергетику, зато на первый план может выйти достаточная редкость имени среди женщин, а потому его воздействие на психику будет весьма ощутимым. Скорее всего, у Александры независимо от воспитания все же получат свое развитие сильные стороны характера, другой вопрос: как именно это проявится в ее поведении.
Все дело в том, что женщинам сегодня прощается гораздо больше, чем мужчинам. К примеру, такое качество, как властность или заносчивость, - в юном возрасте мальчику с таким характером не раз придется ощутить на себе все прелести физической расправы, и потому есть большая вероятность, что называется, сломаться, в то время как женщины в большинстве случаев от этого застрахованы своей предполагаемой хрупкостью. По крайней мере, в данном случае на их стороне и закон, и общественное мнение, а значит, у Александры гораздо больше шансов закрепить в своем характере сильные стороны - как положительные, так и негативные. Здесь то и выявляется огромная роль воспитания: если родители не привьют Саше уважение к людям, то очень возможно, что чрезмерная властность способна действительно превратить ее в этакого мужеобразного командира. Подобных случаев было достаточно много, и надо сказать, что обычно у таких женщин личная жизнь превращалась в настоящий ад.
С другой стороны, твердость характера, когда она сочетается с женственностью и уважением к людям, может обеспечить Саше прекрасную судьбу и подчеркнуть неповторимое обаяние. Если в ее душе все эти свойства будут уравновешены, то вряд ли у нее будет ощущаться нехватка поклонников. Однако будущему мужу следует быть готовым к тому, ч то, скорее всего, Александра не захочет ограничивать свою жизнь только хозяйственными заботами, чаще всего ее привлекает карьера и самостоятельность. Впрочем, и в семье Саша обычно находит время на то, чтобы привести хозяйство в порядок.
Имя и характер. Александра всю жизнь будет делать вид, что ей все на свете безразлично. Словно бы сторонясь своего "мужественного имени", она стремится быть особенно женственной, элегантной, загадочной - и это ей вполне удается. Мало сыщется имен столь обаятельных, как это! В Александре нет никаких бойцовских качеств: она сговорчива, норовит улыбкой сгладить любой конфликт, у нее множество друзей, вернее, приятелей... но душу свою она бережет в неприкосновенности даже от самых близких. Хозяйка на уровне обыденном из нее никакая: вытереть крошки со стола, пыль с мебели -проблема неразрешимая! Зато украсить комнату буквально ничем, приготовить какое-то немыслимое блюдо, из ничего соорудить потрясающий наряд - это она запросто. Александра вея - фантазия и загадка.
В детстве Александра склонна проявлять такие черты своего характера, как упрямство, самолюбие. Она капризна и избалованна, всегда добивается того, чего хочет. Во многом такому поведению девочки способствует положение любимицы в семье. К домашнему труду приучить Александру крайне сложно, она неохотно помогает матери по дому, убирается в своей комнате со слезами.
В школе Александра старается учиться отлично, с удовольствием принимает участие в жизни класса и школы, она неизменная участница конкурсов художественной самодеятельности, а также спортивных праздников. С удовольствием посещает спортивные секции, в спорте проявляет целеустремленность и может добиться хороших результатов. Александра обаятельна, а потому у нее много друзей, правда, дружбой большинства из них она не дорожит.
Скрытна, редко находит общий язык с матерью. Родителям не прощает малейшего обмана, можно навсегда утратить ее расположение.
Александра стремится получить уважаемую, серьезную профессию, а потому знает, что ей обязательно необходимо поступить в вуз, что она и делает с успехом и часто кончает его с красным дипломом. В работе Александра сосредоточенна, любит вести значительные проекты, не боится ответственности и риска.
У взрослой Александры, если бы она безоговорочно поверила в истинность своей женской натуры, жизнь сложилась бы гармонично. Женские недостатки и капризы у внешне привлекательной Александры простительны. Но чаще она помнит о своем мужском имени, отсюда противоречивость ее характера. Она одновременно нежная и колючая, делает вид, что ей все на свете безразлично, но в душе всегда переживает любое событие, кажется замкнутой, но испытывает острую необходимость в широком общении. Она стремится подчинить окружающих своей воле, но бойцовских качеств у нее нет: она сговорчива, старается улыбкой сгладить любой конфликт. Может быть упорной, прямолинейной и нарочито грубоватой, но тогда сама попадает в очень неприятные ситуации, из которых потом с трудом находит выход. Оптимизма при этом не теряет. Любит сделать все чрезвычайно быстро, ей кажется, что медлительность приведет к поражению. Но все заранее не просчитывает, анализирует потом. Опасна, когда окажется, что дело приняло для нее неприятный оборот, тут же может переложить вину на другого.
Лучшая для нее работа - связанная с поездками, чрезвычайно активная Александра просто не может усидеть на месте. Ей нужно проявлять свою властность, может быть директором, референтом, банковским работником. Темп работы она задает быстрый, и все вокруг должны ему соответствовать. Александра увлекается медициной, она может быть актрисой, также закройщицей, парикмахером, преуспеет в сфере обслуживания. Она более трудолюбива, чем талантлива.
Александра сумеет приспособиться к любой обстановке. Она подвержена влиянию, может плести интриги, сплетничать. Нередко ошеломляет окружающих очередной эксцентричной проделкой. Жить с ней трудно, но, расставшись с ней, мужчина понимает, насколько без нее жизнь трудна и однообразна.
Если Александра искренне любит, то рядом с ней ее избранник будет забывать все неприятности. В ней он найдет пылкую любовницу, хорошего друга и помощницу, прекрасную хозяйку, заботливую мать. Любовь преобразит Александру, избавит от присущей ее натуре праздности.
П.А. Флоренский дает свою, очень печальную характеристику имени Александра: «Более глубокое проникновение в имя Александра заставляет признать его далеко не таким инородным соответственному имени мужскому, но, может быть, вследствие своей однородности, проявляющимся отлично от того. Мы узнаем тогда в нем то же имя Александр, но искалеченное и смятое не свойственным ему применением. Если и Александ р, настоящий Александр, нуждается в обильном питании и без такового личность легко вырастает несколько захиревшей, то тем более она хиреет и ломается, когда к женской природе предъявляются требования характерно мужские, настолько определенно мужские, что и мужская природа не имеет в большинстве случаев силы откликнуться на зов этого имени. В этом смысле Александру хочется сравнить с изувеченной китайской ножкой или с карликовым деревцем китайских садов; личности даются позывы к такому росту, которому ставят непреодолимые препятствия естественные условия ее жизни, внешней и внутренней, - естественные данной личности. Имя Александра толкает к величию в том направлении, на котором крепко удерживает ее женская, и притом в большинстве случаев ограниченная и как женская, природа.
Естественно думать о каком-то тождестве имен Александр и Александра. Но естественно предполагать и то, что имя Александр, в себе законченное и чрезвычайно гармоничное, как имя мужчины, именно потому будучи преобразовано в имя женское, должно дать дисгармонию и быть вестником и силою личности решительно не находящей в себе равновесия. Когда знаменование имени побуждает женщину стать наиболее пропорционально в себе построенным мужчиной, то это, легко предвидеть, клонится к судьбе трагической. Не трагизм внешних бедствий, не удары судьбы, не вихрь налетающих несчастий свойственны, как типические, Александре. И это все, может быть, пожалуй, даже бывает, довольно часто; но суть дела не во внешнем нападении на Александру враждебных сил мира, а в вине трагической. Внутренняя дисгармония - таков порок бытия, и в нем заложено семя разлада внутреннего, а затем нередко и внешнего.
Это не значит, чтобы Александра справедливо терпела за допущенный проступок против должного. Напротив, она вовлекается в жизненные столкновения именно тогда, когда с особой настойчивостью идет к тому, что почитается ею должным. Ее вина - роковая, как вытекающая из некоей онтологической бестактности, в силу которой у Александры весьма редко случается, чтобы «правда и истина облобызались», а если и случается, то именно тогда, когда Александра предоставляет себя течению событий.
Александра стремится к истине, и стремится в духе мужском, гораздо более, чем носительницы многих других имен. Но истина у нее выходит не по правде, - некстати, невпопад, отвлеченно, что тем опаснее, коль скоро эта рассудочность ведется женскою страстностью. Неправильно представлять себе Александру мужской натурой: это натура женская, но каким-то подсознательным усилием преобразующая себя в видимость мужской.
Как и Александр, Александра благородна, то есть хочет быть и думает быть благородной. Но если и в Александре-мужчине благородство бывает несколько нарочитым, несколько сценическим, то тем более, тем несравненно более это относится к Александре. Александру сравнительно легко быть великодушным и немелочным, поскольку он, замкнутый в себе, имеет мало внешних желаний и, по своей круглоте, не зацепляется за мир; напротив, Александре ни самозамкнутость, ни крутость не свойственны, и менее всего было бы справедливо сказать о женском имени Александра, что ей нечего хотеть вне себя и что она ничего вне себя не хочет. Напротив, она исполнена желаний, в которых себе не сознается, и менее всего может быть справедливой и беспристрастной, как судия. Она надтреснута, надтреснута онтологически, а потому - и психологически, и нравственно. Естественна отсюда ее внутренняя и внешняя неудовлетворенность, причина и вместе оправдание в ее глазах ее конфликта с жизнью. И потому, к жизни привязанная и, можно сказать, в жизнь вцепившаяся, Александра легко идет к гибели, способна на принесение себя в жертву до смерти, как способна и к пресечению своей жизни.
Едва ли случайность, а не последствие той же основной трагической вины Александр, что они очень часто умирают в младенчестве, как бы издали пресекая жизнь, предвещающую невольные страдания. И эта младенческая смерть тем знаменательнее, что имя Александры дается нередко детям, особенно прочувствованным родителями, в знак особого внимания к кому-нибудь из нежно, скорее благоговейно, любимых Александров».
Здоровье у Александры хорошее от рождения, но с возрастом могут появиться отклонения: бессонница, нарушение менструального цикла. В молодости у нее слабые органы дыхания, особенно легкие. Подвержена травматизму из-за чрезмерной подвижности и неосторожности.
Зимняя Александра самоуверенна, излишне амбициозна.
Осенняя - привередлива, ворчлива. Может быть медиком, кассиром, продавцом. Имя подходит к отчествам: Савельевна, Филипповна, Алексеевна, Григорьевна, Викторовна, Михайловна, Макаровна.
Летняя - вспыльчива, любит плести интриги, сплетничать.
Весенняя - капризна, самовлюбленна, ей нравятся молодые мужчины. Может работать закройщицей, парикмахером, актрисой в театре, преуспеет в сфере обслуживания. Имя подходит к отчествам: Адамовна, Юлиевна, Юрьевна, Оскаровна, Наумовна, Мироновна.
Противоположный пол привлекает Александру с юности. Она любит мужское внимание, напрашивается на комплименты, не застенчива, часто активна при знакомстве и общении с мужчинами.
Семья играет значимую роль в жизни Александры, при этом для нее важно, чтобы супруг был для нее не только любимым и любящим человеком, но и имел с ней общие интересы. Она способна стать прекрасной помощницей для мужа в его карьере. Александра - практичная, экономная хозяйка, верная жена, заботливая, самоотверженная мать. Обычно в ее семье больше одного ребенка, Александра любит детей и мечтает иметь их как можно больше.
В мужья Александре следует выбирать Анатолия, Андрея, Виктора, Ивана, Петра, Семена или Юрия.
Крайне сложными окажутся близкие отношения Александры и мужчины по имени Валентин, Валерий, Евгений, Теорггш, Николай, а также Степан.
Секреты общения. Иногда бывает непросто за внешней холодностью или некоторой бесшабашностью Саши разглядеть ее тонкую душу, тем не менее, если вам это удастся, значит, вы найдете ключ к ее душе или даже сердцу. Нелишне обратить внимание на то, как она предпочитает себя называть. Уравновешенные женщины обычно представляются как Саша, если в характере преобладает властность - Александра, когда же она хочет скрыть свою женственность и довольно ранимую душу, тогда Александра может представиться просто Шурочкой.
Суеверия, приметы, обычаи. Если на Александрии день, 2 апреля, синие облака, это признак дождей и теплой погоды.
Имя в истории и литературе.
Яркий образ вещей Кассандры, пришедший к нам из греческой мифологии, до сих пор поражает воображение своей удивительной правдоподобностью. Однако мало кто знает, что ее, дочь Гекубы и Приама, в ряде мест Пелопоннеса называли также Александрой, отождествляя таким образом с местным божеством.
По легенде, сам бог любви Аполлон в свое время пытался добиться благосклонности красавицы Кассандры, но, получив отказ, в отместку строптивой сделал так, что ее дар провидения стал никому не нужен: ее попросту никто не слушал. Это суровое наказание, полученное от мстительного бога, и сыграло в судьбе прорицательницы самую трагическую роль - зная о грядущих несчастьях и о том, как их предотвратить, она была бессильна что либо сделать, ведь в ответ на ее предупреждения люди только оскорбительно смеялись.
Именно Кассандра первой опознала Париса, явившегося в Трою на состязания, и захотела погубить юношу - в ином случае, знала она, многолетняя Троянская война неизбежна. Она даже пыталась сначала решить дело полюбовно, пытаясь уговорить Париса отказаться от его брака с Еленой, а затем, уже в ходе разразившейся войны, убеждала жителей Трои не вносить в город подозрительного деревянного коня, внутри которого оказались спрятанные воины. Все тщетно, ее прорицаниям упорно не верили, и в ночь, когда, по предчувствиям Кассандры, Трое суждено было пасть, пророчица попыталась укрыться у алтаря богини Афины, но была взята в плен и досталась в качестве военного трофея царю Агамемнону. Позже полубезумная Кассандра погибла вместе с царем, пав от руки его чересчур ревнивой супруги.
Александра Николаевна Якоби была редкостной красавицей. Ее называли "Северной Венерою". Замуж ее выдали насильно, чуть ли не девочкой, за богатого, но сумасшедшего человека, и немало претерпела она страданий в своей семейной жизни, пока художник Валерий Якоби, влюбившийся в печальную красавицу с первого взгляда, не добился для нее развода и не увез в Италию, где она и стала его женой. Это было в середине XIX в. В 1848, 1859 и 1866 гг. по всему югу Италии, особенно в Сицилии, вспыхивали восстания против австрийского владычества- Возглавил их пламенный патриот Джузеппе Гарибальди. В 1860 г. он повел свою знаменитую "Тысячу", освободившую юг Италии, Сицилию, что обеспечило и победу Итальянской революции. Александра Николаевна - "Прекрасная Александрина", как ее называли в Риме, особенно русский художник Василий Петрович Верещагин, влюбленный в нее и оставивший ее прелестный портрет, -была дружна с Гарибальди, поддерживала его духовно и материально; благодаря ее поддержке многие русские, одушевленные идеей свободы (в России в это время не было еще отменено крепостное рабство), примкнули к "Тысяче" и нашли в Сицилии славу - или славную смерть. В числе русских волонтеров был, например, Лев Мечников, впоследствии известный ученый, на всю жизнь сохранивший память и боевые шрамы после одного из сражений в составе "Тысячи" - взятия Палермо.
Пламенная натура Александры Николаевны, ее строгая красота воодушевляли многих художников, не одного Верещагина, однако же полотен тех не сохранилось, кроме одного - картины "Привал арестантов" (1861 г.) кисти самого Якоби: так хороша была натура, что художник впервые смог возвыситься над своей салонно-академической манерой и создать действительно выдающееся полотно, которое находится в Третьяковской галерее.
Александра Александровна Экстер (1884-1949) - художник, театральный декоратор. Знаменита своими декорациями к постановкам Камерного театра в Москве. В театр она пришла уже сложившимся художником. Закончила художественную студию в Киеве, в 1908 году уехала в Париж, занималась там в частных студиях. Ее мастерская формировалась под влиянием П. Пикассо, Г. Аполлинера, с которыми у нее сложились дружеские отношения. Творчество Экстер развивалось в русле авангардизма, ее произведения воспроизводят мир как условность.
В Москве Александра Экстер сумела последовательно воплотить на сцене замыслы выдающегося театрального режиссера А. Таирова. В 1915 году декорации Экстер к постановке трагедии И. Анненского «Фамира Кифаред» ничего не изображали, они создавали ту пространственную среду, в которой развивалось действие.
Таиров решал спектакль на контрасте, столкновении двух начал трагедии - гармонической лености и бурной стихийности, раскрывающихся в пластике, ритме жестов и интонацией. Сценическую площадку Александра Экстер построила также на противоборствующих ритмах. Сценическая площадка была приподнята, и на ней размещены кубы и конусы. По краям сцены были расставлены синие кубы, они то лежали неподвижно, то, поставленные на ребро, словно сползали со ступеней. Мерно поднимались кверху высокие конусообразные объемы. Вся эта лаконичная пространственная конструкция, призванная воссоздать мир древней Эллады, рисовалась на фоне холщового однотонного задника, озаряемого рассеянным светом.
Медлительной, плавной поступью двигалась по лестнице высокая скорбная фигура Фамиры Кифареда. Широким жестом прикасался он к застывшим кубам-камням. И эта скорбная монументальность находила отзвук в строгих ритмах декорации, в плавном горизонтальном развороте лестницы, в четких вертикалях черных конусов-кипарисов. Буйный вакхический пляс сатиров и менад, их вихревые движения получали пластическое выражение в смещенном, опрокидывающемся ритме кубов-камней.
Объемная установка Экстер открывала режиссеру новые возможности использования сценического пространства, обыгрывания не только глубины, но и высоты сцены. Движение актеров устремлялось вверх по лестнице. Сатиры взбирались на конусы кипарисов, сидели на кубах, распластывались на широких ступенях приподнятой сценической площадки. Сбылась мечта режиссеров разных стран соединить фигуру актера с объемной формой декорации.
Такая условная объемная форма потребовала от художницы и нового решения костюма. В эскизах на густо-синем фоне даны геометризованные фигуры в хитонах, в блестящих шлемах. Острые, нервные линии контура, кроваво-красная штриховка мускулатуры рук, ног, груди придают фигурам динамичность.
В следующей постановке в Камерном театре «Саломее», осуществленной Таировым в 1917 году, в изображении востока, в полной мере выявилось колористическое дарование Экстер. Особенно интересно она решала костюмы, в которых соединялись кирпично-красные, зеленые, оливково-серые с многочисленными оттенками цвета.
В 1921 году у Александры Экстер - вновь встреча с Таировым. Камерный театр обратился к «Ромео и Джульетте», и художнице удалось с блеском осуществить единство объема, линий, цвета и света в самом движении спектакля. Ее костюмы подчеркивали стройность пропорций героев, импульсивность их жестов.
В 1923 году Экстер работала над декорациями и костюмами к киноленте Якова Протазанова «Аэлита». Жанр научной фантастики позволил ей проявить изобретательность в создании атмосферы «инопланетности».
С 1924 года Александра Экстер жила во Франции, преподавала в академии современного искусства, имела собственную студию. Она получала заказы на эскизы декораций для русских балетных трупп, гастролировавших в Европе, создавала костюмы для знаменитых солистов балета Анны Павловой и Вацлава Нижинского.
Этому человеку Россия навсегда обязана записью ценнейших образов русского былинного эпоса, составивших три тома «Онежских былин». При этом, именно во время путешествия по Олонецкому краю, он погиб - поистине как воин на боевом посту
14 июля 2005 года исполняется 175 лет со дня рождения замечательного русского слависта, публициста, фольклориста, дипломата, общественного деятеля и оригинального политического мыслителя А.Ф. Гильфердинга (1831-1872). Этому человеку Россия навсегда обязана записью ценнейших образов русского былинного эпоса, составивших три тома «Онежских былин». Без записанных Гильфердингом 318 текстов представление о нашем былинном наследии было бы неизмеримо ограниченным. При этом, именно во время путешествия по Олонецкому краю, он погиб - поистине как воин на боевом посту.
Имя А.Ф. Гильфердинга мало знакомо сегодняшнему читателю, однако, именно ему великий русский поэт Ф.И. Тютчев посвятил два стихотворения. Причем второе было написано поэтом уже на смертном пороге в 1873 году. Это говорит нам о том, как высоко он его ценил. Попыткой вспомнить об этом замечательном человеке и патриоте России стала данная статья.
Согласно версии В.В. Кожинова, судьба Гильфердинга была необычной. Он происходил из рода немецко-саксонских евреев. Его отец Ф.И. Гильфердинг был тесно связан с К.В. Нессельроде, также выходцем из Саксонии. По-видимому, не без участия последнего он оказался на русской службе, был директором дипломатической канцелярии в Варшаве, а затем занял весьма важный пост директора Департамента внутренних сношений Министерства иностранных дел и архива этого министерства.
А.Ф. Гильфердинг родился 2\14 июля 1831 года в Варшаве. В 1848 году семнадцатилетний юноша приехал из Варшавы в Москву, где поступил на историко-филологический факультет университет и здесь всем своим существом пристрастился к русской культуре. Под непосредственным влиянием учёного Поплавского он, находясь в раннем возрасте, заинтересовался историей славян. Уже учась в университете, вошёл в кружок славянофилов, и испытал особенно сильное влияние А.С. Хомякова и К.С. Аксакова, которым впоследствии, уже после смерти последних, посвятил несколько статей «А.С. Хомяков» (1860) и «О филологической деятельности покойного А.С. Хомякова» («Русская беседа», 1860, Т.2., кн.20) и брошюру «К.С. Аксаков» (1861). После этого, он искренне принял Православие, и оставался верным сыном Русской Церкви до конца своих дней.
Став выдающимся славистом самого широкого профиля (историком, филологом, этнографом, фольклористом и т.д.), он, как и его старший друг Ф.И. Тютчев, со всей страстью и ответственностью отдавался политике. Само славяноведение было для него не царством идей, в той или иной степени оторванных от современной жизни, но неразрывно связывалось с сегодняшней и грядущей политической реальностью России и Европы.
Уже в ранней своей статье, посвящённой памяти А.С. Хомякова (1860), Александр Фёдорович изумительно точно определил значение Хомякова для России и русской мысли, сам полностью выразил любовь и преданность к своему новому отечеству. В одном месте он пишет следующее: «…Но я убеждён, что именем Хомякова обозначается новая эпоха во внутреннем развитии русского общества. Поэтому я сопоставляю имя Хомякова с именем Ломоносова. У того и у другого могли быть предшественники, предчувствовавшие и приготовившее то, что они выразили; но первое цельное, сознательное выражение той эпохи, которую мы доживаем, принадлежит Ломоносову, так же как выражение эпохи, в которую мы вступаем, принадлежит Хомякову. Ломоносов усвоил России общечеловеческое просвещение; со времени Ломоносова Россия продолжала идти путём этого усвоения. Хомяков потребовал самобытного развития в области общечеловеческого просвещения; он провозвестил ту эпоху, в которую, если будет милость Божия, Россия, а с нею вместе вся семья славянских народов будут самостоятельными участницами умственной и духовной жизни человечества». К сожалению, мы до сих пор не подошли к прекрасной мысли Гильфердинга, и до сих пор находимся на грани саморазрушения из-за преклонения перед Западом.
В 1852 году, окончив университетский курс первым кандидатом, он поступил на службу в Азиатский департамент Министерства иностранных дел. В работе «О сродстве языка славянского с санскритским» (Спб., 1853) и её продолжении – магистерской диссертации «Об отношении языка славянского к языкам родственным» (М,1853) в полной мере сказалась славянофильская позиция, выразившаяся в том, что культурная история славян обособлена от европейских. Таким образом, восточная группа индоевропейских языков при этом поставлена выше западной.
Богатством фактического материала отличается цикл трудов Гильфердинга «История балтийских славян» (1855), а также продолжение «Борьба славян с немцами на Балтике и Поморье в средние века» (М,1861), дополненные рядом работ на ту же тему. В данных трудах им противопоставляется идеализируемое славянское и германское общество. Все выше цитируемые материалы помогли позднее в исследовании данного вопроса И.С. Аксакову, Ю.Ф. Самарину, В.И. Ламанскому, которые активно использовали сочинения Гильфердинга в своих трудах (особенно это относится к Ю.Ф. Самарину, который также посвятил данным вопросам отдельные труды).
Наиболее же ценны работы А. Ф. Гильфердинга по истории южных славян. Сюда относится цикл статей «Письма об истории сербов и болгар» («Русская беседа», 1859, т.3-4), лёгший в основу «Истории сербов и болгар», вошедших в его собрание сочинений (Т.1.). По сути дела это стало первым полным исследованием средневековой истории разбираемых народов, которое было высоко оценено в славянских странах и переведено на немецкий и сербские языки. В 1857-1859 годах он был назначен консулом в Боснии, что позволило Александру Фёдоровичу более тщательно и основательно изучить историю и быт данной территории, являющейся взрывоопасной вплоть до сегодняшнего дня. Находясь на столь важном посту, Гильфердинг прилагает большие усилия по защите населения от турецкого гнёта.
В цикле очерков были написаны «Босния. Путевые записки. (Письма к А.С. Хомякову)» (М,1858). Позднее они вошли в работу «Босния, Герцеговина и Старая Сербия» (СПб., 1859). В них были описаны нравы, обычаи, обряды южных славян, исторические достопримечательности, центры образованности, а также приведены ценные тексты народной поэзии и характеристики народных певцов. Вместе с тем, Александр Фёдорович указал на политическое и экономическое угнетение народа, религиозные притеснения, низкий уровень культуры, в том числе среди православного духовенства. Фактическая сторона этих работ до сих пор сохраняет своё значение.
Это подтвердил и сербский профессор Р. Мароевич, который в своей статье «Русско-сербские этюды» посвятил А.Ф. Гильфердингу и его статьям о сербском вопросе целую главу. Он признаёт за русским учёным, дипломатом, публицистом и мыслителем большую заслугу «перед сербским народом, его культурой и историей». Профессор Мароевич вполне резонно заметил, что Александр Фёдорович «относился к плеяде великих русских писателей и учёных, занимающихся сербскими и славянскими темами», тем самым подтвердил точку зрения многих других сербских исследователей в первенстве русского языка в сербской культуре на протяжении XIX – начала ХХ веков.
Согласно сербскому профессору, особенную актуальность сегодня приобретает статья А.Ф. Гильфердинга «Историческое право хорватского народа», опубликованная в 1860 г. в пятом томе московского и славянофильского журнала «Русская беседа».
Написанная почти 140 лет назад, она осталась практически неизвестной как русской, так и сербской читательской аудитории, а может быть, и историографии (что является довольно безрадостным фактом, ибо Ватикан давно изучил эту статью Гильфердинга, сделав из неё соответствующие выводы, по – иезуитски использовав ее в отношении хорватизации католиков, десербизации мусульман и в отношении союзного сербско-хорватско-словенского государства).
Фактически данная статья А. Ф. Гильфердинга является критическим разбором книги неизвестного хорватского автора, опубликованной в Париже в 1859 году. С полным уважением к труду неизвестного для него хорватского писателя, который согласно Гильфердингу, «изложил в ней, на основе документов, все права своего народа и все нарушения прав со стороны Австрии».
Александр Фёдорович при этом переводит вопрос отношения сербского и хорватского народов в религиозную область. Ведь именно она является причиной всех конфликтов в данном районе, который до сих пор является главной ареной борьбы за мировое господство со стороны Запада. Но странно, каким же образом может случиться, даже под влиянием вероисповедания, значительная часть прежних хорватов приняла имя сербов. Всё это объясняется, прежде всего, исходя из предложения «имена хорват и серб не обозначали первоначально разрыва народного», а это были «две ветви одного и того же народа, первоначальная их история была общая (язык, их быт остался один и тот же)».
Из этих двух тождественных племён, продолжает рассуждение Гильфердинг, одно – хорваты – закреплены за жителями северно-западной части земель, занятых хорватско-сербским народом, другое – сербы – за жителями южной и восточной части. Первые сделались католиками, вторые – православными. Православная вера так сплелась в народе с идеей славянской народности, что само имя «серб» сделалось у него синонимом православного славянина, потому православные жители Боснии и Герцеговины причисляли себя к сербской народности. Свой взгляд русский историк заканчивает следующим образом: в Боснии и Герцеговине «славяне-католики, окружённые большинством сербов и почти утратившие сами черты народности, забыли это имя (хорват – С.Л.) и именовались исключительно по своему вероисповеданию – латинами».
В целом, несмотря на отдельные недостатки, эта статья Гильфердинга очень важна как для нашего, так и для сербского духовного самосознания.
С 1859 года – Гильфердинг – директор Азиатского департамента, с 1861 года служил в государственной канцелярии, а также помощником статс-секретаря Государственного Совета (с 1863 года), при этом участвуя в работе комитета по делам Царства Польского (с 1864 года). Находясь на данной должности, он написал проект преобразования учебных заведений в Польше (с главной целью – ослабить влияние католической церкви в деревне).
Несмотря на то, что Гильфердинг был почти на тридцать лет моложе Ф.И. Тютчева, поэт общался с ним как с равным и часто принимал его в своём доме, где бывали сравнительно немногие люди. Так, В. В. Кожинов приводит запись дочери Тютчева Марии, которая записала в своём дневнике следующее: «14 марта 1859 года у папы провели Александр Гильфердинг и Пётр Плетнёв", а 4 апреля и 23 ноября того же года Гильфердинг один обедал у поэта.
Во время польского восстания 1863 года, когда на Западе началась бешеная компания против России, к Тютчеву обратилась известная в то время своими выступлениями в английской печати публицистка славянофильского направления Ольга Новикова, которая долгое время жила в Лондоне. Она просила поэта предоставить ей его политические стихи для распространения в Англии. На это Фёдор Иванович отвечал ей: «Позвольте мне лучше предложить вам более достойное… Эта большая статья Гильфердинга о Польше… Вот нечто очень значительное. Прочтите, сударыня, и посоветуйте прочесть её нашим европейским друзьям. Вы им окажите услугу».
В статьях А.Ф. Гильфердинга, посвящённых польскому вопросу: «В чём нам искать разрешения польскому вопросу» и «За что борются русские с поляками» (обе были написаны в 1863 году, которые, как уже говорилось, очень высоко ценил Ф.И. Тютчев). Там речь шла о том, что восстание 1863 года было по сути дела чисто дворянским, то есть шляхетским. К 1860-м годам XIX века польское дворянство сильно разрослось. Из 6 миллионов поляков, живущих в пределах Российской империи, потомственных дворян было около 500 тысяч человек. Это беспрецедентно огромное гипертрофированное сословие, не сумевшее прокормиться в своей земле, требовало отдать в его безраздельное господство Украину и Белоруссию.
В частности, он отмечал, что это шляхетство представляет собой «класс людей, поглотивших в себе всю историческую жизнь польского народа», притом класс, «уже не способный к новому развитию». И видел выход в том, чтобы «помочь польскому крестьянству, дать ему независимость материальным наделением землёю не только хозяев, но и всех без исключения земледельцев (батраков и т.п.) и открыть крестьянину самостоятельное участие в общественной жизни страны».
Однако Гильфердинг выводил причины восстания не только из-за социальных условий, а из исторической розни польского и русского народов, объясняемой различиями национального характера и народных идеалов. С одной стороны, Гильфердинг признавал право поляков на национальную культуру и независимость, считая, что польский вопрос может быть снят только после изменения политики по отношению к Польше в направлении духовного сближения народов. С другой - Александр Фёдорович выступал на стороне правительства, поддерживая политику русификации местного населения.
С 1865 года он служил в главном комитете устроения сельского состояния, участвуя в создании проекта о поземельном устройстве крестьян, тем самым, способствуя ограждению интересов крестьян западных губерний от произвола местной администрации.
Интенсивной была его научно-общественная деятельность. С 1858 года он действительный член Русского географического общества, а в 1870-м году председатель его этнографического отдела. Как председатель Петербургского отделения Славянского комитета Александр Федорович постоянно оказывал помощь студентам из славянских стран. Кроме этого, в 1867 году он вместе с И.С. Аксаковым, Ф.И. Тютчевым, В.И. Ламанским, Ю.Ф. Самариным, А.К. Толстым активно участвовал в организации и проведении славянского съезда в Москве.
В эти же годы Гильфердинг считает необходимым усиление роли Православной Церкви в Чехии. В этом заключается основной лейтмотив его работ об истории этой страны: «Очерк истории Чехии» (СПб., 1862), «Гус и его отношение к православной церкви» (СПб.,1871) и др.
В апреле-мае 1871 года Гильфердинг совершил поездку в Олонецкую губернию, где, как уже говорилось, он собрал около 318 былин более чем от 70 певцов. Расположив материал в сборнике по репертуару сказателей, Гильфердинг впервые показал роль творческой личности в фольклоре и установил существо определённой сказительной традиции. Им же было впервые организовано выступление в Петербурге певцов Т.Г. Рябинина, В.П. Щеголёнка, И.А. Касьянова.
Отправлясь в экспедицию летом 1872 года, Александр Фёдорович заразился тифом и умер. Его сборник «Онежские былины» вышел посмертно, а уникальный собрание замечательных рукописей было приобретено купцом и коллекционером А.И. Хлудовым.
В завершении статьи, хотелось бы сказать о небольшой, но существенной ошибке Александра Фёдоровича в «Законе использования русского алфавита в литовском языке». Данный законопроект был введён при активном участии самого Гильфердинга, который отрицательно повлиял на взаимоотношения между литовцами и русскими, что вполне основательно было показано В.И. Ламанским в одной из статей по славяноведению. Эту ошибку Владимиру Ивановичу удалось исправить только в 1900 году, через несколько десятилетий, добиваясь отмены этого во многом поспешного и спорного закона.
Но сама по себе многогранная деятельность Гильфердинга оказалась очень важной для русского и славянского самосознания. Она помогает нам возродиться, стать самими собой. Как, замечательно писал Тютчев:
И многого ему принадлежит почин –
И делом доказал, что в поле и один
Быть может доблестный и храбрый воин.
Помянем его. Пусть земля будет ему пухом.
Используемая литература:
1) Гильфердинг А.Ф. За что борются русские с поляками? СПб., 1863.
2) Гильфердинг А.Ф. Босния, Герцеговина и Старая Сербия. СПб., 1859.
3) Гильфердинг А.Ф. Историческое право хорватского народа. // Русская беседа, 1860, V, т.1, №19. С.1-14.
4) Р. Мароевич. «Русско-сербские этюды». Часть 2. Босния и сербский вопрос. Идеи Гильфердинга в современной интерпретации. // Русско-славянская цивилизация. М, 1998. С.186-193.
5) В.В. Кожинов. Судьба России: вчера, сегодня, завтра. М,1997.
6) Русские писатели. 1800-1917. Словарь. Т.1. М, 1989.
7) Русское мировоззрение. Словарь. М, 2003.
8) А.С. Хомяков. Стихотворения. // Ст. А.Ф. Гильфердинга «А.С. Хомяков. М, 2005. С.444-450.
В истории России было много замечательных людей, которые потрудились во славу могучего русского языка, русской культуры. Но один из них особенно дорог местным жителям, живущим в деревнях вокруг Онежского озера. Этот человек - Александр Федорович Гильфердинг. Он собрал и сохранил для русского языка, всего русского народа, всей России бесценный эпос – русские былины, записанные им от сказителей – рапсодов в далеком 1871 году: про богатырей Илью Муромца, Добрыню Никитича, Алешу Поповича, про славного князя Владимира, про Идолище Поганое и Соловья Разбойника.
Жизненные вехи
Александр Федорович родился 14 июля (2 июля по старому стилю) 1831 года в Варшаве, в отрочестве и юности был очень одаренный, удивлял своими способностями, особенно к языкам. В совершенстве знал славянские наречия, а также владел как родными языками: французским, немецким, английским, а также изучил древне-греческий, латинский и впоследствии ознакомился с языком санскритским.
В 17 лет в 1848 году поступил в Московский университет на историко-филологический факультет и в 1852 году блистательно окончил курс кандидатом. В следующем 1853 году Академия наук напечатала на страницах своих «Известий» труд молодого ученого «О сродстве языка славянского с санскритским». И в том же году защитил он диссертацию на степень магистра.
Гильфердинг вошел в круг славянистов, в который входили К.Н. Бестужев-Рюмин, А.С. Хомяков, К.С. Аксаков. Полностью отдался идее сближения западных славян с родственной им Россией. В 1855 г. вышел его труд «История Балтийских Славян». В 1856 г. он поступил на службу в Министерство иностранных дел и в тот же год был назначен консулом в Боснию. Служба оказала помощь в научных изысканиях и в 1856-1859 годы вышли его труды: «Письма по истории Сербов и Болгар» и «Босния, Герцеговина и Старая Сербия». С 29 октября 1856 года Гильфердинг Александр Федорович стал членом - корреспондентом Академии наук. Тогда ему было всего 25 лет. В 1861г. он перешел в государственную канцелярию, где вскоре получил должность помощника статс-секретаря Государственного совета и работал в департаменте государственной экономии до 1863 г. В этот период как раз вырабатывалась новая система составления смет и государственного бюджета России после отмены крепостного права.
В 1863 году, когда восстала шляхетская Польша, Гильфердинг был приглашен Н.А. Милютиным в комитет по делам Царства Польского на должность помощника управляющего делами. В 1863 г. он опубликовал статьи «За что борются русские с поляками», «В чем искать разрешения польскому вопросу», «Положение и задача России в царстве Польском», которые помогли улучшить состояние дел в Польше благодаря открытию и устройству учебных заведений для населения, в том числе и Варшавского университета.
Сочинения Гильфердинга, посвященные славянам изданы еще при его жизни в 4-х томах (СПб, 1868-1874).
В 1868 году Гильфердинг задумал большой обширный труд по истории славян, но написал только один раздел: «Древнейший период истории славян», опубликованный в № 7, 9 журнала Вестник Европы за 1868 г.
В 1870 г. он издал «Общеславянскую Азбуку, с приложением образцов славянских наречий».
Гильфердинг дослужился до чина действительного статского советника, что по тем временам равнялось чину генерал-майора.
Государственная служба не мешала Гильфердингу заниматься научно-общественной работой.
С 1958 г. он действительный член Императорского Русского географического общества, а с 1870 г. Первый председатель его этнографического отдела. В 1859 г. удостоен малой золотой медали за его обширный труд в Боснии, Герцеговине и Старой Сербии, помещенный в XIII томе «Записок» Общества. С 1867 г. он Председатель Петербургского Отдела Славянского Благотворительного Комитета и внес необычайное оживление в деятельность общества, постоянно оказывал помощь студентам из славянских стран. Его усилиями был создан в Праге православный храм. Как этнограф Гильфердинг завершил свою деятельность замечательным трудом по собиранию русских былин.
Поездка в Олонецкую губрернию
До Гильфердинга немногие занимались сбором былин. Среди них Кирша Данилов (Древние Российские Стихотворения, собранные Киршей Даниловым. Москва, 1804 г.) и Павел Николаевич Рыбников (Песни, собранные П.Н. Рыбниковым, Москва, 1861 г.)
Рыбников открыл сокровища народного эпоса на Русском севере – в Олонецкой губернии.
Сборник былин Рыбникова был воспринят некоторыми учеными с сомнением, что вызвало сильное недоверие в обществе.
И причиной побудившей Гильфердинга поехать в Олонецкую губернию было «желание послушать хоть одного» из здешних «замечательных рапсодов».
Летом 1871 года Председатель этнографического отдела Императорского Русского географического общества Гильфердинг Александр Федорович отправился в путешествие за 900 верст от Петербурга. Гильфердинг говорил так «я, располагающий только двумя месяцами, вовсе не рассчитывал вначале на возможность его сколько-нибудь существенно дополнить (сборник Рыбникова), а хотел только удовлетворить личному любопытству, знакомством с некоторыми сказителями. Между тем счастливый случай скоро заставил меня из туриста превратиться в собирателя». За 48 дней беспрерывных переходов он обошел местность вокруг Онежского озера, Повенца, Толвуя, Кижей, Выгозера, Водлозера, Кенозера и Моши. В результате всего путешествия, было прослушано 70 певцов и певиц, собраны и составлены их биографии, записано и проверено 318 былин – богатейший и прекраснейший былинный материал. Материалу набиралась масса и случалось так, что иным сказителям приходилось ждать по два и по три дня, между тем как Гильфердинг записывал до полного физического утомления. Составилась рукопись в 1203 полулиста (более 2000 страниц), писанная вся, от первой до последней страницы, рукой Гильфердинга.
После своей поездки Александр Федорович написал статью «Олонецкая губерния и ее народные рапсоды», которая была помещена в мартовской книжке журнала «Вестник Европы» за 1872 год и в которой он подробно описывал свою поездку.
Очень интересно высказывание Гильфердинга о местных жителях: «Народа добрее, честнее и более одаренного природным умом и житейским смыслом я не видывал; он поражает путешественника столько же своим радушием и гостеприимством, сколько отсутствием корысти».
Также полно он характеризует и сказителей. «Все они крестьяне, за самым малым исключением (5 из 70), неграмотные, исправные по достатку, порядочной жизни, староверы и православные. Большая часть из них занималась каким-нибудь мастерством: портняжным, сапожным, изготовлением рыболовных снастей.
Крестьяне сами объясняли Гильфердингу, что сидя долгие часы на месте за однообразною работою, шитья или плетения сетей, приходит охота петь «старины» и они тогда легко усваиваются.
Чем далее к северу и востоку, замечает Гильфердинг, тем более сохранилось былин. «Там былевая поэзия живет не только в старшем, но и младшем поколении; поют мужчины и женщины. В Кенозере крестьяне и крестьянки, поющие былины, насчитывались десятками».
Сразу после поездки А.Ф. Гильфердинг пригласил в Санкт-Петербург замечательного певца былин старика Рябинина Трофима Григорьевича. Этот крестьянин был зимой 1871 г. в столице и пел на заседаниях этнографического общества, славянского комитета и многих лиц на дому.
Этнографический отдел Географического общества, который возглавлял Гильфердинг А.Ф. вошел с ходатайством о награждении Рябинина медалью. В газетах было в то время рассказано, с каким достоинством А.Ф. Гильфердинг вел себя в этом пререкании и о том, как Рябинину, по ходатайству председателя географического общества, высочайше дарована была медаль.
Последняя поездка Гильфердинга
8 июня 1872 года А.Ф. Гильфердинг вторично отправился в поездку из Санкт-Петербурга по Олонецкой губернии. Целью поездки было посещение Каргопольского уезда для изучения устного народного творчества.
Так описывается она в журнале Русская старина, 1872 г. От Лодейного Поля Гильфердинг ехал по Свири до Вознесенья на теплоходе с губернатором Григорием Григорьевичем Григорьевым и был совершенно здоров. Расставшись с губернатором на Вознесенской пристани, Александр Федорович, увлекаемый интересами науки, захотел пробыть некоторое время между толпой простого народа, прислушаться к его говору, услышать старинную песню, а потому отправился до Вытегры на трешкоте (барже-плоскодонке). Вероятно здесь он и заразился смертельной болезнью – брюшным тифом. Как только Гильфердинг сошел в Вытегре с трешкота, тотчас почуствовал упадок сил, потерю аппетита и общее расстройство здоровья, но, к несчастью, так мало придавал всему этому значения, что вовсе не обратился к доктору. По какому-то необъяснимому ослеплению, а очень может быть, вследствие утраты сознания, почти в бреду, Александр Федорович считал себя совершенно здоровым, а потому выехал из Вытегры и проехал еще 200 верст по гористой дороге. По приезде в Каргополь, 15 июня, вечером, симптомы болезни выразились с такой силой и в таких формах, что продолжать поездку было невозможно, и врачебная помощь оказалась необходимой. Городовой врач доктор медицины Волоцько, призванный к больному, с ужасом увидел, что болезнь развита в такой степени, при которой благополучный исход весьма сомнителен, но взялся за лечение с неутомимой энергией и посещал своего пациента 10-15 раз в сутки. Между тем в тот же день была послана телеграмма к супруге его Варваре Францевне в Санкт-Петербург, извещавшая об опасной болезни ее мужа. Через четыре часа ответ: «Принять всевозможные меры к спасению страждующего, не жалея никаких издержек». 18 июня, когда была потеряна последняя надежда, доктор, чтобы не поразить внезапным ударом супругу и родственников пациента, уклонился ответом на полученную телеграмму от госпожи Гильфердинг, просившей сообщить о положении мужа, и телеграфировал на имя своего человека в семействе Гильфердингов, что надежда на выздоровление немыслима, а потому просил приготовить супругу и родных к роковому известию.
Наконец, 20 июня (2 июля по новому стилю) около полудня Александр Федорович скончался, в возрасте всего 41 года.
Весть о смерти А.Ф. Гильфердинга была принята русским обществом с глубоким соболезнованием; оно поспешило выразить уважение к памяти достойного деятеля. Во многих периодических изданиях появились, проникнутые глубоким чувством, некрологи. В «Биржевых ведомостях» № 170 за 1872 г. был опубликован некролог в котором говорилось: «В виду столь внезапной, столь преждевременной кончины, весьма даровитого и талантливого человека, не можем не заметить, что смерть, постигшая А.Ф. Гильфердинга поучительна. Обеспеченный и достигший «степеней известных», Гильфердинг, которого ожидала блестящая карьера истинно-государственного человека, никогда не позабывал науки, которая первая дала ему, в его исследованиях, громкую известность; на службе ей и за нее сложил он свою голову, хотя давшую и много, но от которой ожидали и еще большего. Такая смерть – смерть почтенная и поучительная, и не только для одного юношества». По покойному, были отслужены в храмах панихиды. Александр Федорович Гильфердинг был крещен по обряду православной церкви и 23 июня 1872 г. был отпет в Христовоздвиженском храме г. Каргополя и похоронен на городском кладбище. По просьбе вдовы Варвары Францевны Гильфердинг тело усопшего было перевезено для перезахоронения в г. Санкт-Петербург. 4 июля 1872 г. на Новодевичьем кладбище состоялась многолюдная церемония похорон.
Живучесть былин в нарорде
Интересна статья, посвященная памяти Гильфердинга, по прошествии 30-лет со дня смерти, прочитанная А. Солнышковой на литературном утре в женской гимназии 6 февраля 1903 года и опубликованная в Олонецких губернских ведомостях, Петрозаводск, 1903 год. В ней пишется: «Один из таких сказителей, Иван Трофимович Рябинин (сын сказителя Трофима Григорьевича Рябинина) при содействии бывшего преподавателя наших гимназий, П.Т. Виноградова, уже три раза совершил путешествие по России, был даже за границей в славянских землях – везде его «былинки» собирали толпы интеллигентных слушателей.
Особенно живой интерес вызвали за границей былины Рябинина в Сербии, где собственное достояние народной поэзии пользуется большим почетом. Там народные былины разучивают в школах, и их поют учителя, ученики и даже духовные лица. 9 мая 1902 года на обеде у митрополита хором пели былины священники и 2 епископа. В Белграде, в Высшей женской школе королевы Драги, после Рябинина пели былины С. Пашич, директор школы, и ученица Доринка Иванович. Одна из воспитанниц школы, Милева Георгиевич, увлеченная пением Рябинина, заучила наизусть несколько его былин (под руководством учителя пения, записавшего их мелодию), и теперь распевает наши былинки к удовольствию своих подруг. Недавно та же школа обратилась к г. Виноградову с просьбой выслать ей экземпляр «Онежских былин» Гильфердинга. Исполнение этой просьбы взяла на себя Академия наук.
Громадный интерес, конечно, вызывали былины Рябинина и в России среди образованных лиц. Слушателями его были также многие высокопоставленные особы. В прошлом году (1902 г.) он удостоился чести петь свои былины для Государя Наследника, Великого князя Константина Константиновича с семьей и братом Дмитрием Константиновичем, короля сербского с супругой, и даже имел счастью петь былины (24 марта, в Зимнем дворце) в присутствии самого Государя Императора (Николая II) и Его Августейшей Супруги (Александры Федоровны) с Детьми.
«Век буду жить, - говорил Иван Трофимович, - а никогда не забуду, как я предстал пред лицо самого Царя-Батюшки и милосердной Царицы-Матушки». Полтора часа пробыл И.Т. Рябинин в Зимнем дворце; где пел и говорил «по словечно» свои былины. Государь и Государыня следили за его пением по тексту былин, записанных Гильфердингом со слов Трофима Рябинина, отца нашего сказителя. Государь Император изволил обратить милостивое внимание на некоторые из наших провинциализмов, и спрашивал им объяснения. В заключение аудиенции Его Величество удостоил сказителя разговором, осведомившись о его родине, летах и соседке по деревне.
Ушел Государь, а обласканный Им старик все еще стоял и плакал… Плакал он и тогда, когда рассказывал мне (А. Солнышковой) о том, как он был во дворце у царя и несколько раз повторил одно и то же: «много людей я видел на свете, а нет никого лучше нашего Царя-Батюшки!»
Издание онежских былин
Оригинал рукописи «Русские былины, записанные А.Ф. Гильфердингом летом 1871 года» сейчас хранится в Санкт-Петербурге в Библиотеке Академии наук в 2-х томах. К изданию на собственное иждивение своего собрания Гильфердинг приступил еще осенью 1871 года. Вся рукопись, приготовленная им к печати, сразу отдана была в типографию, и при жизни его отпечатана почти наполовину. Книга «Онежские былины, записанные Гильфердингом А.Ф. летом 1871 года». Санкт-Петербург.1873 г. вышла уже по его кончине. Всего книга переиздавались 4 раза. В царское время 2-е издание вышло в 1900 году.
В советские времена книга издавалась в 1938 и 1951 годах: Академия наук СССР. Институт русской литературы (Пушкинский дом). Сектор фольклора. Издательство Академии наук СССР. Москва-Ленинград. Рецензия на 3-е издание была написана академиком Дмитрием Сергеевичем Лихачевым. Художественное оформление книг 3 и 4 издания выполнял известный русский художник, график и иллюстратор книг Иван Яковлевич Билибин, также побывавший в на Русском севере и в Олонецкой губернии в 1902 году.
В настоящее время Институтом русской литературы (Пушкинским домом) РАН ведется работа по подготовке к изданию многотомного "Свода русского фольклора", который будет включать и раздел из нескольких томов с собранием «Онежских былин» Гильфердинга А.Ф. Выпуск издания планируется на ближайшее пятилетие.
Восстановление надгробия Гильфердинга
2 июля 2007 г. исполнилось 135 лет со дня кончины А.Ф. Гильфердинга. Однако, не все наши современники знают, о том, что тело Гильфердинга было перевезено из Каргополя в Санкт-Петербург. Что же стало с его могилой на Новодевичьем кладбище по прошествии 135 лет после его смерти?
В статье «Любовь к отеческим гробам», опубликованной в «Нашей газете» за февраль 2006 года приводятся сведения о печальной участи Новодевичьего кладбища и могилы Гильфердинга: «На многих могилах были установлены мраморные надгробные памятники, они представляли большую художественную ценность. Новодевичье так же, как Смоленское кладбище и кладбища Александро-Невской Лавры, стало национальной святыней. Сюда приходили поклониться могилам Тютчева, Некрасова, Врубеля, Иванова, Римского-Корсакова и многих, многих других людей, составивших славу России.
После Октябрьского переворота и гражданской войны большинство родственников тех, кто погребен на Новодевичьем кладбище, вынуждены были покинуть Россию. Оставшиеся без присмотра могилы и склепы стали добычей грабителей и мародеров. Многие памятники были полностью утрачены, некоторые частично пострадали. Так, например, с могилы знаменитого историка и фольклориста Александра Гильфердинга украли крест…».
Надгробье (Мраморный постамент в форме волны; крест утрачен) Гильфердинга Александра Федоровича (1831-1872) и его жены Гильфердинг Варвары Францевны (1833 - 1909) находится на Новодевичьем кладбище (Московский проспект, 100) и зарегистрировано в Книге захоронений Новодевичьего монастыря на участке № 8, захоронение № 80. Надгробье А.Ф. Гильфердинга. в настоящее время не стоит на государственной охране. 15 марта 2007 г. было отправлено письмо (вх. № 2-1973) Председателю комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры г. Санкт-Петербурга (КГИОП) Дементьевой Вере Анатольевне с просьбой о принятии под государственную охрану этого надгробья. И 16 апреля 2007 г. был получен ответ № 2-1973-1, что «в соответствии с Федеральным законом «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации № 73-ФЗ от 25.06.2002 для постановки на учет необходимо выполнить историко-культурную экспертизу объекта. О выводах экспертизы сообщим Вам дополнительно». Безусловно, надгробье А.Ф. Гильфердинга рано или поздно будет признано памятником, раз чудом сохранилось среди тысяч уничтоженных на Новодевичьем кладбище в советское время надгробий элиты Российского государства.
Владимир КАЛИТИН, подполковник запаса, кандидат технических наук,
Гильфердинг Александр Федорович (2.07.1831-20.06.1872), русский славяновед, историк и собиратель русских былин. Один из видных представителей славянофилов. Окончил Московский университет (1852). В 1856 - 59 был русским консулом в Боснии. С 1867 - председатель петербургского отделения Славянского комитета, с 1870 - председатель этнографического отделения Русского Географического общества. В 1871-72 предпринял экспедицию для собирания былинного эпоса в Олонецкую губ., где записал 318 былинных текстов. Первым применил принцип расположения фольклорного материала по сказителям, положил начало изучению их биографий и творчества. Зимой 1871 - 72 Гильфердинг устроил выступления нескольких народных сказителей (в т. ч. известного Т. Г. Рябинина ) в Петербурге.
Научно-литературная и общественно-публицистическая деятельность Гильфердинга была посвящена истории западных и южных славян, славянской филологии и русскому фольклору и этнографии. (“О сродстве языка славянского с санскритским”, 1853, “Об отношении языка славянского к языкам родственным”, 1853, “Общеславянская азбука с приложением образцов славянских наречий”, 1871). Исторические взгляды Гильфердинга сложились гл. обр. под воздействием А. С. Хомякова и Д. А. Валуева. Труды по истории занимают главное место в наследии Гильфердинга. Значительная часть их посвящена истории, этнографии и языку западных славян - чехов, словаков, поляков, кашубов, поморян (“История балтийских славян”, 1855, “Борьба славян с немцами на Балтийском поморье в средние века”, 1861, “Гус. Его отношение к Православной Церкви”, 1871, “Развитие народности у западных славян”, 1858, “Народное возрождение сербов-лужичан в Саксонии”, 1856). Эти работы Гильфердинга были первыми попытками в русской историографии представить более объективно характер взаимоотношений славян (особенно прибалтийских) и немецких захватчиков и колонизаторов. Традиционной легенде немецкой историографии о культуртрегерской и миссионерско-просветительской деятельности немецких духовно-рыцарских орденов в отношении славян, латышей, литовцев Гильфердинг противопоставил картину насильственного онемечивания и порабощения этих народов. Много работ Гильфердинга касается истории южных славян - сербов, болгар, хорватов, македонцев (“Письма об истории сербов и болгар”, 1856 - 59, “Босния, Герцеговина и Старая Сербия”, 1859, “Венгрия и славяне”, 1860, “Государственное право сербского народа в Турции”, 1861, и др.). В них был собран богатый археологический и этнографический материал по истории юго-западных славян с древнейших времен до сер. XIX в. В целом труды Гильфердинга сохраняют научный интерес. Гильфердинг приступил к написанию общей “Истории славян”, но успел напечатать только две первые главы (1868). Из его работ по русской истории известный историографический интерес сохранила статья “Древний Новгород” (1863), направленная против Н. И. Костомарова . В научных трудах и особенно в многочисленных публицистических выступлениях (речи, брошюры, статьи в газетах “Денъ”, “Московские ведомости”, “Русский инвалид” и др.) Гильфердинг развивал идеи славянофильского учения.
Обложка "Онежских былин".
Гильфердинг Александр Федорович (2(14).07.1831, Варшава - 20.06 (2.07)1872, Каргополь, Олонецкой губ.) - историк-славист, общественный деятель, публицист; последователь славянофильства. Внес значительный вклад в работу по изданию и пропаганде наследия А. С. Хомякова. Закончил историко-филологический факультет Московского университета (1852). Еще в студенческие годы, находясь под влиянием идей Хомякова, занялся историософскими исследованиями, изложив результаты этих исследований в работе «О сродстве языка славянского с санскритским» (1853). Защитил магистерскую диссертацию «Об отношении языка славянского к языкам родственным» (1853). Занимался изучением положения славян в различных регионах Европы. Этому научному интересу способствовала его служба в Министерстве иностранных дел (был консулом в Боснии). В 1859 г. опубликовал кн. «Босния, Герцеговина и Старая Сербия» (1859). В 1861 году перешел на службу в Государственную канцелярию; Гильфердинг принимал участие в подготовке проектов преобразования ведомства народного просвещения в Польше, написал ряд работ, посвященных анализу политической ситуации в Польше («В чем искать разрешения польскому вопросу» (1863) и др.). Значительным вкладом в развитие славянофильского учения пореформенного периода стала его работа «Сельская община» (1866), в которой он подверг критике распространенную в российской печати негативную оценку сельской общины в России, выступив против утверждения о ее неэффективности и необходимости ликвидации. Гильфердинг был чужд западноевропейский вариант решения крестьянского вопроса в России, при котором освобождение крепостных без наделения их землею (индивидуальная свобода) рассматривалось как основная самодостаточная ценность. С его точки зрения, индивидуальная свобода, обретенная крестьянством на Западе в результате аграрных реформ, в России не может служить гарантией свободы. Для русского человека такой гарантией свободы может быть только владение землей. Гильфердинг писал, что «понятие о свободе, вносимое русским народом в развитие человечества, выше и шире того, которое выработано было до сих пор другими народами: ибо оно к праву быть свободным прибавляет действительную возможность пользоваться этим правом; свободе личной, праву отвлеченному, оно стремится дать вещественную основу (землю - А, П.)» (Россия и славянство. М., 2009. С. 375). Наряду с теоретическими исследованиями Гильфердинг активно занимался общественно-политической деятельностью, в частности, оказывал поддержку И. С. Аксакову и Ю. Ф. Самарину, в 1867 году возглавил Петербургское отделение Славянского комитета. В начале 70-х годов XIX века им были организованы фольклорные экспедиции по Олонецкой губернии. Умер Гильфердинг от тифа в 1871 году в г. Каргополь. И. С. Аксаков и Ю. Ф. Самарин, считали Гильфердинга одним из главных продолжателей славянофильского учения.
А. А. Попов
Русская философия. Энциклопедия. Изд. второе, доработанное и дополненное. Под общей редакцией М.А. Маслина . Сост. П.П. Апрышко , А.П. Поляков . – М., 2014, с. 133-134.
Сочинения: Собр. соч.: В 4 т. Спб., 1868-1874; Россия и славянство. М., 2007.
Литература: Аксаков И. С. Речь о Гильфердинге, В. И. Дале и К. И. Невоструеве // Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. М., 1981; Филиппов Т. В память Гильфердинга // Гражданин, 1872. 19 февраля.
Гильфердинг Александр Федорович (2.07.1831-20.06.1872), славянофил, собиратель и исследователь русского фольклора.
Родился в Варшаве в семье директора дипломатической канцелярии при Наместнике царства Польского. Предки Гильфердинга приехали в Россию из Германии еще при Петре Великом. Отец Гильфердинга хотя и считал себя немцем и был католиком по вероисповеданию, но сына воспитал в истинно русском духе и крестил в Православии. Во многом это объяснялось близким знакомством отца Гильфердинга с Хомяковым и др. славянофилами. Гильфердинг с детства был связан со славянофилами и органически вошел в их братство. В 1852 Гильфердинг окончил историко-филологический факультет Московского университета. По совету Хомякова Гильфердинг занялся изучением санскрита. В 1853 Гильфердинг публикует магистерскую диссертацию «Об отношении языка славянского к родственным», что стало значительным событием в науке. Одновременно Гильфердинг занялся популяризацией славянской истории для русской публики. Так, в 1854 в «Московских ведомостях» он помещает «Письма об истории сербов и болгар», в «Москвитянине» - «Историю балтийских славян». По окончании университета Гильфердинг стал работать в МИДе и в 1856 стал консулом в Боснии. Помимо дипломатической деятельности Гильфердинг собирал древние славянские рукописи, беседовал с народными сказителями. В 1859 на основе собранного материала Гильфердинг выпустил книгу «Босния, Герцеговина и Старая Сербия». Гильфердинг занимался не только зарубежными славянами. Так, в 1858 он выпустил на французском языке книгу «Восточные славяне», знакомившую западную науку с этнографией русской нации. В 1861 перешел на службу в Госканцелярию и уже 2 года спустя стал помощником гр. Н. А. Милютина. Граф проводил административные реформы в Польше после усмирения мятежа 1863-64. Гильфердинг был одним из творцов правительственной политики в Польше. Именно ему принадлежит проект преобразования польской системы просвещения, действовавшей до 1918. Помимо госслужбы в жизни Гильфердинга все более крупную роль стала играть его общественная деятельность. В 1867 он стал председателем Петербургского Славянского Комитета. Впрочем, в первую очередь Гильфердинг оставался ученым. В к. 1860-х Гильфердинг возглавил этнографический отдел Русского Географического общества. Гильфердинг не только руководил этнографами, но и сам ездил по самым «медвежьим углам» России, собирая образцы народного творчества. В Олонецкой губ. Гильфердинг стал одним из открывателем устного фольклора Русского Севера. Поскольку на Севере никогда не было крепостного права, не испытал он татарского ига, находится Север далеко от центральной России, то именно здесь к XIX в. сохранились многие черты культуры Киевской Руси. Результатом поездки Гильфердинга по Северу стал сборник из 318 былин с указанием имен сказителей и названием деревень, где они были записаны. Для этнографии XIX в., когда преобладало создание авторских произведений по фольклорным мотивам, это было внове. Выпуск онежских былин стал научным подвигом Гильфердинга. Однако на выборах в Академию Наук Гильфердинг был забаллотирован. Характерно, что многие академики не скрывали, что именно политические взгляды Гильфердинга привели его к неудаче. Гильфердинг отнесся к неизбранию спокойно, считая, что от немецкого состава российской Академии, не изменившегося со времен Ломоносова, другого ждать не приходиться. В 1872 он отправился во вторую поездку на Север, но в дороге простудился и умер в Каргополе.
Лебедев С. В.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Гильфердинг Александр Федорович (2.VII.1831 - 20.VI.1872) - русский славяновед, историк и собиратель русских былин. Член-корреспондент АН (с 1856 года). Один из видных представителей славянофилов. Родился в семье крупного чиновника в Варшаве. Окончил Московский университет (1852). В 1856-1859 годы был русским консулом в Боснии, в 60-х годах служил в Государственной канцелярии в Петербурге, с 1863 года - с Н. А. Милютиным в Комитете по делам Царства Польского. С 1867 года - председатель петербургского отделения Славянского комитета, с 1870 года - председатель этнографического отделения Русского географического общества. В 1871-1872 годы предпринял экспедицию для собирания былинного эпоса в Олонецкую губернию, где записал 318 былинных текстов. Первым применил принцип расположения фольклорного материала по сказителям, положил начало изучению их биографий и творчества. Зимой 1871-1872 годов Гильфердинг устроил выступления нескольких народных сказителей (в том числе известного Т. Г. Рябинина) в Петербурге.
Научно-литературная и общественно-публицистическая деятельность Гильфердинга была посвящена истории западных и южных славян, славянской филологии и русскому фольклору и этнографии. Историко-филологические работы Гильфердинга в значительной степени утратили научное значение ("О сродстве языка славянского с санскритским", 1853, "Об отношении языка славянского к языкам родственным", 1853, "Общеславянская азбука с приложением образцов славянских наречий", 1871). Исторические взгляды Гильфердинга сложились главным образом под воздействием А. С. Хомякова и Д. А. Валуева. Труды по истории занимают главное место в наследии Гильфердинга. Значительная часть их посвящена истории, этнографии и языку западных славян - чехов, словаков, поляков, кашубов, поморян ("История балтийских славян", 1855, "Борьба славян с немцами на Балтийском поморье в средние века", 1861, "Гус. Его отношение к православной церкви", 1871, "Развитие народности у западных славян", 1858, "Народное возрождение сербов-лужичан в Саксонии", 1856). Эти работы Гильфердинга были первыми попытками в русской историографии представить более объективно характер взаимоотношений славян (особенно прибалтийских) и немецких феодальных захватчиков и колонизаторов. Традиционной легенде немецкой консервативно-националистической историографии о культуртрегерской и миссионерско-просветительской деятельности немецких духовно-рыцарских орденов в отношении славян, латышей, литовцев Гильфердинг противопоставил картину насильственного онемечивания и порабощения этих народов. Много работ Гильфердинга касается истории южных славян - сербов, болгар, хорватов, македонцев ("Письма об истории сербов и болгар", в. 1-2, 1856-59, "Босния, Герцоговина и Старая Сербия", 1859, "Венгрия и славяне", 1860, "Государственное право сербского народа в Турции", 1861, и др.). В них был собран богатый археологический и этнографический материал по истории юго-западных славян с древнейших времен до середины 19 века. Многое в работах Гильфердинга устарело, но в целом они сохраняют научный интерес. Гильфердинг приступил к написанию общей "Истории славян", но успел напечатать только две первые главы (1868). Из работ Гильфердинга по русской истории известный историографический интерес сохранила статья "Древний Новгород" (1863), направленная против Н. И. Костомарова. В научных трудах и особенно в многочисленных публицистических выступлениях (речи, брошюры, статьи в газетах "День", "Московские ведомости", "Русский инвалид" и др.) Гильфердинг развивал славянофильские идеи, нередко в духе позднего, пореформенного славянофильства, высказывал объективно великодержавно- шовинистические притязания, особенно в отношении Польши.
С. С. Дмитриев. Москва.
Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 4. ГААГА - ДВИН. 1963.
Сочинения: Собр. соч., т. 1-4, СПБ, 1868-74; Старинный сборник сербских пословиц, СПБ, 1868; Онежские былины, т. 1-3, 4 изд., М.-Л., 1949-51 (первое изд. в одном томе, СПБ, 1873); Письма А. Ф. Гильфердинга к И. С. Аксакову, "ГМ", 1916, No 2.
Литература: Соколов Ю. (M.), По следам Рыбникова и Гильфердинга, в кн.: Художеств. фольклор, (т.) 2-3, М., 1927; Азадовский М. К., История рус. фольклористики, М., 1958; Лавров П., Акад. А. Ф. Гильфердинг, РБС, (т. 5), М., 1916; Бестужев-Рюмин К. Н., A. P. Гильфердинг как историк, в кн.; Биографии и характеристики, СПБ, 1882; Семевский М. И., А. Ф. Гильфердинг, "PC", 1872, No 10; Воспоминания крестьянина Касьянова о Гильфердинге, "PC", 1872, No 12.
Далее читайте:
Гильфердинг А.Ф. Трофим Григорьевич Рябинин, певец былин . // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1872 г. Том V. Санкт-Петербург, 1872, стр. 497-517.
Александр Федорович Гильфердинг [Некролог]. Род. 2 июля 1831 г. + 20 июня 1872 г. // «Русская старина». Ежемесячное историческое издание. 1872 г. Том VI. Санкт-Петербург, 1872, стр. 452-698.
Сочинения:
Полное Собрание произведений. Т. 1-4. СПб., 1868-74.
Собр. соч.: В 4 т. Спб., 1868-1874;
Россия и славянство. М., 2007.
Старинный сборник сербских пословиц, СПБ, 1868;
Онежские былины, т. 1-3, 4 изд., М.-Л., 1949-51 (первое изд. в одном томе, СПБ, 1873);
Письма А. Ф. Гильфердинга к И. С. Аксакову, "ГМ", 1916, No 2.
Литература:
Аксаков И. С. Речь о Гильфердинге, В. И. Дале и К. И. Невоструеве // Аксаков К. С., Аксаков И. С. Литературная критика. М., 1981;
Соколов Ю. (M.), По следам Рыбникова и Гильфердинга, в кн.: Художеств. фольклор, (т.) 2-3, М., 1927;
Азадовский М. К., История рус. фольклористики, М., 1958;
Лавров П., Акад. А. Ф. Гильфердинг, РБС, (т. 5), М., 1916;
Бестужев-Рюмин К. Н., A. P. Гильфердинг как историк, в кн.; Биографии и характеристики, СПБ, 1882;
Семевский М. И., А. Ф. Гильфердинг, "PC", 1872, No 10;
Воспоминания крестьянина Касьянова о Гильфердинге, "PC", 1872, No 12.
Славист, родился 2 июля 1831 г. По указанию чешского Ригрова Научного Словника семья Г. переселилась из Германии в Москву в начале XVIII в. Отец его Ф. И. Г. был директором дипломатической канцелярии при наместнике Царства Польского, а позднее управляющим архивом Министерства иностранных дел в Петербурге. Ф. И. Г. получил образование в Московском университете. Сам он был католического вероисповедания, а его сын был крещен по обряду православной церкви. Ф. И. дал своему сыну прекрасное образование: он изучил древние и новые языки и сверх того славянские наречия. В числе его учителей был славяновед И. И. Паплонский. Отсюда объясняется, отчего так рано у Г. пробудился интерес к славянству. Между его бумагами оказалась тетрадка с заглавием "Краткий очерк истории славянских народов в IX и X столетии". В этой юношеской работе идет речь о расселении славянских племен, об основании первых славянских государств, проповеди Кирилла и Мефодия.
В 1848 г. А. Ф. Г. поступил в Московский университет на историко-филологический факультет. В московском обществе того времени господствовали представители двух направлений - западники и славянофилы. Большинство профессоров университета были западники, но даже и те из них, которые во многом сходились со славянофилами, отделяли себя от них. Близки к славянофилам были только Шевырев и Бодянский. Г. по связям своего отца примкнул к славянофилам. В славянофильском кружке он сблизился с А. С. Хомяковым, K. С. Аксаковым, Ю. Ф. Самариным и братьями Киреевскими и подчинился влиянию славянофильских идей. Что же касается университетских профессоров, то из сохранившихся писем видно, что несмотря на кратковременное пребывание в Москве Г. привлекло преподавание В. И. Григоровича. В 1852 г. Г. кончил курс в университете первым кандидатом, а в 1853 г. получил степень магистра славянских наречий по защите диссертации: "Об отношении языка славянского к языкам родственным" (М. 1853 г.).
На службу А. Ф. Г. поступил в 1852 г. в Министерство иностранных дел. В 1856 г. он был назначен консулом в Боснию и Герцеговину. После неудач только что окончившейся войны положение нашей дипломатии на востоке было не легкое. Г., интересовавшийся славянством и в 1854 г. выступивший в печати с Письмами по истории сербов и болгар, был достойным кандидатом на это место и с честью занимал этот пост три года, отстаивая интересы сербского населения этих провинций. К счастью, у директора азиатского департамента Е. П. Ковалевского, который известен своим путешествием в Черногорию, он встречал полную поддержку в своей консульской деятельности. В 1859 г. Г. был назначен столоначальником азиатского департамента.
В 1861 г. Г. перешел на службу в Государственную канцелярию и занимал сначала должность экспедитора, а с 27 февраля 1863 г. - помощника статс-секретаря Государственного Совета. В то же время в 60-70-х гг. он был цензором в Петербургском почтамте. 31 дек. 1865 г. Г. получил чин действительного статского советника. В Государственной канцелярии ему пришлось работать в отделении Государственной экономии, которым управлял известный финансист А. П. Заблоцкий-Десятовский. И на этой службе А. Ф. Г. трудился с выдающимся успехом, удивляя, по свидетельству М. И. Семевского, своих сослуживцев быстрой сообразительностью и редким умением войти в суть многосложной работы. Неудивительно поэтому, что во время польского восстания 1863 г. Н. А. Милютин, на которого была возложена задача преобразований в Царстве Польском, в числе других сотрудников пригласил и А. Ф. Г. С этого времени он начал работать в комитете по делам Царства Польского, принимая в то же время участие и в трудах главного комитета об устройстве сельского населения, где он занимал пост помощника управляющего делами. Деятельность Г. за это время была кипучая. Он редактировал официальные бумаги, печатал в газетах статьи о польском вопросе, разъясняя его для русской публики: "За что борются русские с поляками" в "Русском Инвалиде" в апреле 1863 г., "В чем искать разрешения польскому вопросу", "Положение и задача России в Царстве Польском", в июле и декабре того же года для славян в письме Ригру, для Европы в английской брошюре "Polish Question". Г. высказывал взгляд, что "польский вопрос может быть упразднен, когда, с одной стороны, польская народность утратит господство не только материальное, но и нравственное, над народностью русскою и литовскою в нашем западном крае и когда, с другой стороны, устойчивая сила крестьянских общин в Царстве Польском переработает своим влиянием старые идеи польского обывательства". Поэтому "в Польше наша обязанность доставить самостоятельность польскому крестьянству и употребить все усилия для распространения серьезного, научного образования. Эти вопросы несравненно важнее всяких вопросов о политическом устройстве царства. Никакое политическое устройство, никакая система управления не может удовлетворить поляков; польский вопрос неразрешим никакими политическими мерами, польский вопрос может быть только упразднен, и упразднить его могут только социальные средства". Во исполнение этой мысли 19 февраля 1864 г. издан был ряд законоположений, распространявших действие положений 19 февраля 1861 г. на крестьян Привислянского края. Что касается народного образования, то были учреждены десять дирекций для наблюдения над народными школами, которые были освобождены из-под ведения ксендзов и шляхты, а в средних школах введено было преподавание некоторых предметов на русском языке. Устройство учебных заведений завершилось открытием Варшавского университета. По свидетельству Бестужева-Рюмина в составлении этих уставов самое большое значение имел Г., хотя ему и не пришлось осуществить их. Он принимал также участие в начертании мер для сокращения числа католических монастырей, нового административного разделения Царства Польского и в работах по устройству судебной части. Служебные занятия не мешали А. Ф. Г. принимать самое живое участие в ученой и общественной жизни. С 1858 г., состоя действительным членом Географического общества, он сотрудничал в его изданиях и других его трудах. В 1870 г. он был избран председателем этнографического отделения общества. Когда после славянского съезда 1867 г. открылось в Петербурге отделение Московского славянского благотворительного комитета, А. Ф. Г. скоро сделался его председателем и внес необычное оживление в деятельность общества. Он искусно руководил прениями, вдохновлял своими речами, умел находить людей, направлять их деятельность. По его почину устраивались публичные чтения, живые картины. Его усилиями создан был в Праге православный храм.
Как этнограф А. Ф. Г. завершил свою деятельность замечательным трудом по собиранию русских былин. Открытые Рыбниковым сокровища народного эпоса на нашем севере возбуждали у некоторых ученых сомнения. Желая их рассеять, А. Ф. Г. решил отправиться в Олонецкую губернию в апреле 1871 г. Он вернулся из путешествия с богатейшим и прекраснейшим былинным материалом, который впоследствии был издан: "Онежские Былины". Он сам записывал петые речитативом былины. "Короткость времени и масса собранного материала делают сборник Г. истинно необычайным явлением в области этнографических исследований: освещенный любопытной картиной местного быта, записанный с гораздо большею точностью, сборник Г. производил еще более сильное впечатление, нежели книга Рыбникова", говорит А. Н. Пыпин в "Истории русской этнографии", т. II, стр. 221. Свое путешествие Г. описал в статье: "Олонецкая губерния и ее народные рапсоды", помещенной в 3-й книжке "Вестника Европы" 1872 г. В ней мастерски изображен был этот интересный край и быт народа и охарактеризованы приемы певцов. Зимой 1871-1872 г. некоторые из них приезжали в Петербург, пели у Г., а один из них, Рябинин, пел и в Географическом обществе и в Славянском комитете. По ходатайству Г. ему была пожалована медаль. В следующем году летом Г. поехал в Олонецкую губернию вторично. Доехав до Вознесенья, пристани на Свири у берегов Онежского озера, он пересел на трешкот, желая прислушаться к говору простого народа. В Вытегре он почувствовал себя дурно, но, несмотря на то, не хотел лечиться и продолжал путь. Прибыв в Каргополь, он слег и через пять дней скончался от брюшного тифа 20 июня 1872 г. на 41 году от рождения. 4 июля его тело было привезено в Петербург и похоронено в Новодевичьем монастыре. Так неожиданно и трагически пресеклась драгоценная жизнь выдающегося ученого в цвете сил, в разгаре плодотворной ученой и общественной деятельности.
Первые ученые труды Г. посвящены были языку. Под влиянием А. С. Хомякова он стал изучать санскрит. Руководителем в занятиях был К. А. Коссович, а товарищем Микуцкий. Г. ставил задачей доказать большую близость языка славянского и санскрита. Результатом было "Сравнение языка славянского с санскритским", напечатанное в издаваемых нашей Академией "Материалах для сравнительного и объяснительного словаря и грамматики", ч. I-III, СПб., 1854. Недостаток этой работы, по отзыву проф. Ягича в "Истории славянской филологии", заключается в том, что исследователь стремился обнять весь санскритско-славянский лексикон, но сравнение отличалось поверхностностью: допускалось заключение по кажущемуся созвучию, или при близости значений не принимаемы были точные звуковые признаки. Итоги этой работы, выводы из сравнения, составили магистерскую диссертацию "Об отношении языка славянского к языкам родственным" (Москва, 1853). Г. приходил к заключению, что языки славянские и литовский сходятся с санскритом в пяти звуковых законах, которыми они отличаются от языков западной половины индоевропейского племени. Эту близость языков восточной группы к санскриту Г. объяснял более продолжительным "доисторическим единством и общением". В параллель этому приводилось преобладание личности над общиной. Развитие видов славянского глагола составляет преимущество языков славянских перед языками санскритским и литовским. В восточной отрасли индоевропейских языков Г. усматривал сохранение "первичных образований" в противоположность "вторичным наречиям" Запада, а в этой отрасли славянский язык стоит выше санскритского и литовского. Проф. Ягич, отвергающий основательность этих выводов Г., тем не менее признает в его анализе склонения и спряжения несколько верных замечаний и высказывает сожаление, что молодой ученый оставил занятия филологией. В то же время он признает вину за руководителем Гильфердинга Коссовичем, не удержавшим его от произвольных сопоставлений. Но Г. не сразу оставил чисто филологические вопросы. В 1856 г. он напечатал "Памятники наречия залабских древлян и глинян", а в 1859-60 гг. в "Академических Известиях", т. VIII, "О наречии померанских словинцев и кашубов". Занятия языком сказывались и в других трудах Г. В первой главе "Древнейшего периода истории славян", "Славяне на ряду других племен арийских", он прибегал, по словам Ягича, к выводам сравнительного языкознания, пользуясь ими довольно некритически, и однако, защищая вышеизложенную точку зрения, полемизировал против теорий Шлейхера о славяно-германском языке, от которой новейшая наука о языке действительно отказалась. В своей книге "Общеславянская азбука", СПб., 1871, Г. опять-таки дает свою классификацию славянских языков, по поводу которой в отдельности справедливые возражения предложены были И. А. Бодуэном де Куртене в его статье об этой книге в "Журн. Мин. Нар. Просв." 1871 г., ч. 155. О самой же попытке А. Ф. Г. дать опыт единообразного славянского письма для всех славянских языков И. А. Бодуэн де Куртене отзывается с сочувствием. Но только он справедливо указывает на трудность принятия предложенного Г. письма. Славяне, пишущие латинским письмом, не откажутся от него в пользу кирилловского. А применение кириллицы к передаче славянских звуков, проведенное Г., менее удачно, чем то же самое сделано для сербского языка В. С. Караджичем. С сожалением можно признать, что желательное объединение неосуществимо потому, что славяне, пользующиеся двумя разными алфавитами, в силу многовековой традиции не в состоянии отказаться от принятого одними письма в пользу принятого другими. А потому нисколько не удивительно, что практических результатов этот труд Г. иметь не мог, он только вызвал, со стороны некоторых ученых не совсем для нас понятные нарекания против составителя. Интерес к языку обнаруживался у Г. и при знакомстве с памятниками юго-славянской письменности: им, например, были извлечены собственные имена сербские из найденного им в Сопочанах синодика (рук. его собрания); в исторических трудах он не опускал никогда из виду подобный материал: чрезвычайно напр. важны извлеченные им материалы из статистических списков местностей Эпира и Греческого королевства в особом приложении к истории сербов и болгар "Старинные поселения славян на греческой земле". Интересна его попытка объяснения записи о первых болгарских князьях из яз. мадьярского и сродных ему (теперь отдается предпочтение тюркскому происхождению болгар, но интересно, и Гильфердинг уже признавал, что основная племенная стихия финно-уральская подверглась тюркскому влиянию. Ист. Серб. и Болг., стр. 109). Как известно, и до сих пор не прекращаются усилия ученых объяснить заключающиеся в этом памятнике важные для определения народности болгар-завоевателей данные. И в других случаях Г. не избегал филологических объяснений в своих исторических трудах.
В ближайшем отношении к интересам филологическим стоят труды А. Ф. Г., посвященные судьбам славянской письменности и ее памятникам. Во время своей службы в Министерстве иностранных дел, как русский консул в Боснии и Герцеговине, он находился в счастливых условиях для знакомства с библиотеками этих областей, а также и Старой Сербии, богатых редкими рукописями. Ему удалось во время путешествия благодаря личным знакомствам собрать чрезвычайно ценное рукописное собрание. Большая и наиболее важная часть этого собрания в 1868 г. была принесена его владельцем в дар Публичной библиотеке и описана в отчете за этот год. В нем 101 рукопись и между ними многие очень старые, писанные на пергаменте, очень многие с годами и по содержанию редкие и драгоценные образчики юго-славянского письма. Позднее в 1873 г. поступило в ту же библиотеку дополнительное собрание рукописей греческих, церковно-славянских и турецких, приобретенное после кончины А. Ф. Г.; эти рукописи описаны в "Отчете за 1873 г.", СПб., 1875. И, наконец, третья часть его рукописей куплена была известным собирателем Хлудовым и теперь находится в библиотеке Никольского единоверческого монастыря. Таким образом все рукописное наследие покойного осталось у нас в России. Обладая таким богатым рукописным собранием, А. Ф. Г. отчасти сам им воспользовался и опубликовал некоторые важные и новые тексты. Но, как видно из бумаг, хранящихся в Академии Наук, А. Ф. Г. было приготовлено к печати большое собрание разных памятников, найденных им во время путешествия по Македонии в 1868 г. (Каких-либо известий об этом путешествии почему-то не сохранилось. Тем интереснее, что в бумагах академика Куника оказалась визитная карточка А. Ф., полученная 13 ноября 1868 г., с следующей на ней припиской: "А. Ф. Г. шлет Аристу Аристовичу поклон с берега Брегальницы и везет ему воды, из него почерпнутой. Штип 18 октября 1868 г.". Эта приписка была уже напечатана Э. A. Вольтером в журнале "Славянство" № 1). Сюда вошли надписи в церквах, записи и приписки в рукописях, грамоты и пр. Доставив часть этих материалов, Г. предполагал еще напечатать болгарскую летопись как третью часть этого издания, а описание его рукописей, составленное о. Амфилохием, должно было составить вторую часть (письмо на имя Я. К. Грота, подписано 25 февраля 1871 г.). Но из следующего письма от 16 марта того же года видно, что это издание не осуществилось из-за несогласия А. Ф. Г. на условия печатания редакционного характера. В этом втором письме он просил возвратить ему все доставленные им бумаги. Правда, этого не случилось, бумаги остались в Академии; но самое их издание по изложенной программе не состоялось. Часть материалов позднее была напечатана разными лицами; но немало есть и такого материала, который не приведен в известность. Исполнена работа с заслуживающей внимания тщательностью.
Таковы были чисто филологические труды А. Ф. Г. По еще большую известность доставили ему замечательные исторические и публицистические труды по истории славян и славянскому вопросу. В тех и других обнаружился его блестящий талант построения истории того или другого народа при ясном, точном и привлекательном изложении. Огромное значение имело прежде всего то, что Г. прекрасно знал не только прошлое, но и современное положение всего славянского мира. Он был одушевлен идеей национального единства всего славянства. К занятиям историей его подготовляло непосредственное знакомство с славянскими землями, путешествие по ним. Первые его поездки были направлены в крайние северо-западные области славянства. Он при этом посетил северо-западную Германию и кашубов в восточной Померании. Помимо названных выше работ по языку это путешествие облегчило ему изучение истории Балтийских славян, напечатанной в 1855 г. первоначально в "Москвитянине", а позднее в "Собрании Сочинений", IV, 1874. В этом труде особый интерес представляло изложение особенностей быта, отличавшегося большим разнообразием при развитии княжеской власти у одних племен, аристократии у других, демократии у третьих и даже попытках федеративного строя (Бестужев-Рюмин). Особо изложена была "Борьба славян с немцами на Балтийском поморье в средние века", СПб., 1861. С северо-запада славянского мира служба в Министерстве иностранных дел перенесла Г. на славянский юг в Боснию и Герцеговину. В 1856 г. он отправился в Сараево, а в 1859 г. вышла в "Записках Имп. Географического общества" его замечательная и до сих пор сохраняющая интерес книга "Босния, Герцеговина и Старая Сербия", переиздана с небольшим дополнением в III томе "Собрания Сочинений", СПб., 1873. В этой книге живые очерки посещенных местностей и положения их населения, исторические воспоминания, археологические описания храмов и других уцелевших древностей, литературные заметки о рукописях привлекают неослабный интерес читателя. Вполне прав А. Н. Пыпин, который это путешествие Г. по его достоинствам ставит рядом с путешествием по Турции В. И. Григоровича. Кто знает, доживи Г. до того момента, когда после русско-турецкой войны решалась судьба Боснии и Герцеговины, первыми поднявших восстание, быть может ему и удалось бы отстоять в Министерстве иностранных дел независимость этих сербских областей, принесенных в жертву Австрии нашими дипломатами. Такой исход их судьбы наилучшим образом обеспечивал бы отношение к балканским народностям европейских держав, отнимая всякий повод к недовольству захватной политикой Австрии. Интерес Г. к южному славянству сказался еще раньше. В 1854-1855 гг. в "Московских Ведомостях" и "Русской Беседе" за 1859 г. появились "Письма об истории сербов и болгар" (письма эти были переведены на сербский язык М. Миличевичем в двух книгах 1857 и 1860 гг.). Значит отправлявшийся на Балканский полуостров дипломат ехал прекрасно подготовленный для своей деятельности. Оттого и тот интерес к новому славянскому краю, в который он попал, а прекрасным знакомством с южными славянами и Балканским полуостровом на местах объясняются и достоинства переработки "Писем" в новом их издании "История Сербов и Болгар". Во многих местах книги автор пользуется своими личными разысканьями: находка в Белграде особой редакции жития Иоанна Рыльского (стр. 124), объяснения топографических названий на основании показаний уроженцев Герцеговины (стр. 170). Значение этого труда А. Ф. Г. прекрасно оценено проф. Бестужевым-Рюминым. Справедливо он смотрит на эти труды как на положительную новость в нашей исторической литературе. До того времени преобладание фантазии отличало работы Венелина и Савельева-Ростиславича; перевод слав. древностей Шафарика, мало доступный читателю по своему изложению и, надо прибавить, очень тяжелый, обнимал только древний языческий период. Можно еще дополнить и то, что внутренняя жизнь славян не была изложена Шафариком в его "Древностях"; только в последнее время эта половина славянских древностей излагается проф. Л. Нидерле. Бестужев-Рюмин отмечает высокие достоинства сочинения Г.: "Это не только история событий и даже смены учреждений и бытовых особенностей; нет, это история понятий и воззрений". Труд русского ученого, и до сих пор сохраняющий интерес и значение, в свое время был выдающимся: ничего подобного не было в ученой литературе. Помимо прекрасного знакомства с источниками и их истолкования замечательны местами художественно набросанные картины и характеристики, напр. Симеона, его сына Петра и др. Интерес Г. должна была, конечно, привлечь и деятельность славянских первоучителей Кирилла и Мефодия и их учеников. Когда в 1862 г. должно было праздноваться тысячелетие изобретения славянских письмен, Г. отозвался несколькими статьями: 1. "Когда изобретена славянская азбука?", 2. "Имел ли Кирилл непосредственное влияние на русских славян?", 3. "Кириллица ли изобретена Кириллом?", 4. "Как относятся к Кириллу и Мефодию современные славяне?". Он отстаивал дату сказания Храбра 855, допускал, что в Хозарии Кирилл и Мефодий имели дело и с русскими славянами, алфавитом св. Кирилла считал Кириллицу, вопреки взгляду Шафарика, выступал против предвзятых тенденций Штульца и Гинцеля смотреть на Кирилла и Мефодия как на людей, преданных Риму. Все эти статьи, независимо от того, могут ли быть приняты проводимые в них мнения, написаны с присущим их автору талантом и имели значение в истории вопроса. Последняя статья особенно интересна высказанным в ней взглядом, что между русскими большего сочувствия к памяти Кирилла и Мефодия можно ожидать от малороссов, что они особенно призваны к участию в развитии между нами славянской идеи (в последнее время прекрасно выясняется славянский характер Кирилло-Мефодиевского общества и участие в нем малороссов и между ними Шевченка). Но в то же время чрезвычайно важно и заключение: "если малорусская земля и кажется нам в настоящее время ближе к живому внешнему сознанию славянства, славянского единства и братства, то несомненно также и то, что пока сознание это не усвоится землею великорусскою , пока не сделается тут общественным достоянием, общественным двигателем всей России, и самая идея славянская не достигнет полного осуществления, и наше собственное народное самосознание останется недовершенным". Как все это правдиво, глубоко и знаменательно! В 1868 г. в "Вестнике Европы" Г. начал печатать очерк славянских древностей. Под заглавием "Древнейшая история славян" вышли две первые главы: "Славяне на ряду других племен арийских" и "Венеты". После Шафарика это была первая попытка объяснения древнейшей эпохи истории славян при помощи выводов сравнительного языковедения (труд Крека, "Einleitung in die slavische Literaturgeschichte", явился позднее, в 1874 г.). С этой стороны Котляревский признавал опыт Г. заслуживающим полного внимания. Наибольшую важность имел разбор известий древних писателей, которые по свидетельству Бестужева-Рюмина Г. разыскивал с большой любовью и увлечением; слабее этимологические объяснения. Сравни выше отзыв И. В. Ягича.
Исполнен интереса и "краткий, но блистательный очерк истории Чехии", по весьма удачному выражению Бестужева-Рюмина. "Противоположение чешского элемента и немецкого, при перевесе последнего грозило чехам большой опасностью. Гуситская религиозная идея, нашедши благоприятную почву в живом предании Кирилло-мефодиевской славянской церкви, и в нем черпала свою силу. Чехия при Юрии Подебраде передовая представительница политических идей, идеал современного государства на западе. Роковое значение имел для чехов переход под власть Габсбургов: господство аристократии и католицизма, изгнание братьев и страшная катастрофа 1620 г. положили конец Чехии как государству. Чешское государство умерло при полном господстве аристократии, новая Чехия воскресает из среды простого народа". Ход чешской истории изображен в этом очерке рельефными чертами, в логической последовательности. Вопросу об отношении гуситства к Кирилло-мефодиевской церкви посвящено было Г. особое сочинение: "Гус, его отношение к православной церкви", СПб., 1871 г. (в том же году появилось и в чешском переводе; второе русское издание с дополнениями И. С. Пальмова, СПб., 1893). Чехи, как известно, отвергают точку зрения, проводимую Г.; нам однако кажется, что у Г. этот взгляд высказывается без крайностей, и целый ряд фактов свидетельствует о сохранявшихся у чехов некатолических обрядах, как-то: причащение под обоими видами, причащение младенцев, равным образом живы были и воспоминания о славянской церкви и славянском богослужении у Далимила, сохранившиеся славяно-чешские богослужебные тексты, восстановление славянского богослужения Карлом IV, симпатий к православной церкви Иеронима пражского, сношения гуситов с Константинопольскою церковью. Все это дает основание признавать значение предания о славянской Кирилло-мефодиевской церкви, как одного из факторов гуситского церковного и народного движения "внутренней связи между православным крещением Чехии и Гусом".
Наряду с историческими очерками, в которых Г. знакомил русских читателей с историей славян, он выступал как публицист по вопросам современного славянства и его отношений к нам, русским. Между этими статьями есть такие, которые представляют чисто литературный интерес. Такова напр. помещенная в "Русской Беседе" статья "Народное возрождение сербов Лужичан в Саксонии". В ней находим обзор лужицкой литературы, ее писателей, замечания о лужицком языке и образцы серболужицкой народной поэзии. Подобного же рода статья "Гавличек", в которой даны краткие сведения о чешском поэте и напечатаны обычным нашим письмом тирольские элегии с русским их переводом. Близко к этим двум стоит очерк, посвященный вопросу: "Развитие народности у западных славян". Сперва он вышел в Париже под заглавием "Les Slaves Occidentaux" и затем по-русски в "Русской Беседе" 1858 г. В основу этой брошюры легли личные наблюдения автора во время путешествий по славянским землям 1855-1857 гг. Особенного внимания заслуживают указания на обособленность Польши от остального славянского мира, резкое осуждение взгляда Мицкевича, направленного против русских, сочувствие направлению Мацеиовского и др. Живо представлен ход народного возрождения чехов, мораван и словаков, хорватов, сербов и словинцев, выражено сожаление о розни между чехами и словаками, сербами и хорватами. Изложены условия, при которых славяне в 1848 г. спасли Австрию, и печальное положение, в какое они за эту услугу были поставлены австрийским правительством. Слабые стороны славянства Г. видел в забвении образованным классом западных славян органических начал своего племени. Эта брошюра, по отзыву А. Н. Пыпина, написанная с большим талантом и знанием, у славян вызвала неудовольствие (по Ягичу), а на наш взгляд исполнена справедливых наблюдений и глубокого понимания слабых сторон в положении австрийского славянства. В 1859 г. появилась и другая не менее важная статья "Венгрия и славяне". В ней прекрасно выяснено значение венгров в истории Европы, в их отношении к славянам. Изобличая пристрастное отношение француза Шалена, книгой которого и была вызвана статья, и предостерегая венгров от союза с поляками против остальных славян, Г. призывает их к единению с славянами, с которыми они связаны исторической судьбой. К сожалению, этот призыв не встретил отклика, и политика мадьяр остается и до сих пор враждебной живущим в их половине славянам, словакам, сербам и хорватам. Небольшая статейка "Славянские народы в Австрии и Турции", написанная популярно в 1860 г., предназначена была для журнала "Народное Чтение".
В статье "Историческое право хорватов" Г. касается спорных вопросов между хорватами и сербами. Глубоко правдиво его отрицательное отношение к историческим правам, лучше сказать притязаниям хорватов на Боснию и Герцеговину. Статья "Государственное право сербского народа в Турции" представляет краткий обзор сербской истории за время борьбы сербов с турками. Церковным вопросам посвящены статьи "Чем поддерживается православная вера у южных славян?" и "Взгляд Константинопольского грека на болгарские и критские дела". Сила православия у южных славян в том, что оно тесно слилось с их народностью. Вторая статья представляет защиту болгар от несправедливых притязаний греков.
Целый ряд статей стоит в тесной связи с жгучим польским вопросом. Сюда относятся: "Славянские народности и польская партия в Австрии", "Взгляд западных славян на Россию", далее уже указанные выше "Письмо к Ригеру в Прагу о русско-польских делах" и "Польский вопрос". Во всех этих статьях выясняются польско-русские противоречия, зависящие от различий народного характера, вероисповедания, социальных идеалов, исторического соперничества и борьбы за гегемонию. Условием примирения Г. ставил отказ Польши от притязаний на земли этнографически русские.
В связи с этими статьями находятся статьи, посвященные литовцам и нашим окраинам: "Литва и Жмудь", "Россия и ее инородческие окраины на западе". Г. стоял за освобождение литовцев от польского влияния. Он призывал русских к изучению литовского языка, предлагал даже учреждение литовских кафедр в университетах, ссылался на отношение к литовцам немцев, настаивал на необходимости оказывать поддержку православным литовцам, на предоставлении литовцам преподавания в школах на литовском языке. Г. приветствовал введение в Финляндии финского языка как первый шаг к освобождению этого края от владычества шведского элемента.
Наконец, во втором томе "Собрания Сочинений" находятся еще статьи "Древний Новгород" и "Сельская Община". Первая направлена против взглядов Костомарова в его сочинении "Северно-русские Народоправства во времена удельно-вечевого уклада". Г. оспаривает предположение о малороссийском происхождении новгородцев и находит односторонность в положениях Костомарова о федеративном строе древнерусской жизни и о характеристике борьбы Новгорода с Москвой как борьбы начала свободы с московским самовластием. Статья представляет интерес сопоставлениями с аналогичными фактами из истории других славянских народов. Статья о сельской общине написана в ее защиту по поводу появлявшихся в газетах мнений о необходимости уничтожения сельской общины. О заслугах А. Ф. Г. как этнографа сказано выше при изложении его биографии. Собранные им былины изданы вторым изданием Академией Наук в томах 59, 60 и 61 "Сборника". Издание имело большой успех. Двух первых томов уже нет в продаже.
Обозрение трудов А. Ф. Г. свидетельствует, что в его лице русская наука имела выдающегося и блестящего ученого славяноведа, филолога-этнографа, историка и политика. Глубина мысли, оригинальность взглядов, обширная эрудиция, ясность, логичность и изящество изложения отличают все его труды. Верность началам, которых он держался, правдивость и искренность отличают его как политического деятеля. Привлекательные черты характера в единодушных отзывах близких ему людей воскрешают его образ как человека.
Сочинения А. Ф. Г. появились в особом издании, за что следует быть признательным убеждениям М. И. Семевского: "Собрание Сочинений" А. Г., т. I-ІV, СПб., 1868 г.
В это Собрание не вошли труды А. Ф. Г., относящиеся к языковедению. Не вошли также издания, каковы, например: "Старинный сборник сербских пословиц" А. Гильфердинга. С.-Петербург, 1868, 112 стр. (здесь был издан кирилловским шрифтом писанный латиницей сборник пословиц по одной рукописи 1697 г., хранящейся в библиотеке миноритов в Дубровнике; неточности и ошибки издания указаны Ю. Даничичем в его статье Književna obznana. Rad Jugos. Akad. XII); Неизданное свидетельство современника о Владимире Святом и Болеславе Храбром "Рус. Бес.", 1856. I; Греческая служба свв. первоучителям славянским и житие св. Наума болгарского. "Рус. Бес.", 1859, ІІ; напечатанные в Известиях II отд. Акад. Наук труды и статьи Гильфердинга: Перевод толкований Иоанна Златоустого. 8. 321-326. Приложения к протоколам. - Письмо к редактору о С. Верковиче и о сербском сборнике поучений и житий XV-XVI в. (приводится текст статьи Успение св. Кирилла философа). 6. 381-386. - Памятники наречия залабских древлян и глинян. 5. 433-480. Письмо к редактору (о болгарской надписи 1230 г.) 7. 373-374. - Сравнение яз. слав. с санскритским в Матер. для словаря. - Сербские имена, записанные в помяннике Сопочанского монастыря. 7. 325-330. - О наречии померанских словинцев и кашубов. 8. 41-56. - В библиографическом обзоре "К истории издания Известий и ученых Записок второго отделения Имп. Акад, Наук 1852-1863" В. И. Срезневского указаны также и отзывы о сочинениях А. Ф. Г., помещенные в Известиях. Не вошли в издание, конечно, и отзывы самого А. Ф. Г., помещавшиеся в разных изданиях, напр. в "Русской Беседе" 1857 г. I, о словаре славянского яз. в 6 главных наречиях (Шумавского) и др.
У И. В. Ягича есть указание, что Иβ. Ив. Смоларь перевел на нем. яз. некоторые сочинения А. Ф. Г. См. История слав. филологии, стр. 730. А. Ф. Г. находился в переписке со слав. учеными. Письма к нему К. Я. Эрбена о славянской мифологии напечатаны в "Рус. Беседе" 1857, IV. Его переписка с хорватским писателем Кукулевичем-Сакцинским напечатана П. А. Кулаковским в "Живой Старине" 1894, IV.
Остается еще коснуться одного эпизода в жизни А. Ф. Гильфердинга, о котором упоминает М. И. Семевский, именно выборов в адъюнкты Академии Наук (с 29 декабря 1856 г. он состоял ее членом-корреспондентом). 23 октября 1869 г. в заседании отделения русского языка и словесности академик Срезневский прочел составленную им, по поручению Отделения, записку об ученых трудах действительного статского советника А. Ф. Г., "которого научная деятельность давно уже обращала на себя внимание членов Отделения и побуждала его иметь в виду для усиления состава Отделения новым полезным деятелем". Отделение единогласно определило представить Г. Общему Собранию на звание адъюнкта по отделению Русского языка и словесности. Общее Собрание 9 ноября положило произвести выборы в следующем заседании. 5 декабря произведена была баллотировка; Г. получил 15 избирательных и 18 неизбирательных голосов, и таким образом он был забаллотирован.
Семевский приписывал вину этого немецким сочленам Академии и объяснял такое отношение тем, что они не могли простить Г. "служение его славянству и антинемецким интересам". Так же точно смотрел на это дело и Ф. И. Тютчев, увековечивший заслуги Гильфердинга перед славянством прекрасным стихотворением, написанным 17 декабря 1869 г. и напечатанным в "Голосе" (№ 357).
Спешу поздравить с неудачей!
Она - блистательный успех,
Для вас почетна наипаче
И назидательна для всех.
Что русским словом столько лет
Вы славно служите России -
Про это знает целый свет:
Не знают Немцы лишь родные...
Ах нет, то знают и они;
И что в славянском вражьем мире
Вы совершили - вы одни,
Все ведают - et inde irae.
- - Авде́ев Александр Фёдорович, лётчик, Герой Советского Союза, капитан. Жил в Люблине, где работал на Литейно-механическом заводе слесарем...
Москва (энциклопедия)
- - летчик-истребитель, Герой Советского Союза, капитан. Участник Великой Отечественной войны с июня 1941 г. Воевал в составе 153 иап, был зам. командира эскадрильи...
- - Действительный член РАН по Отделению общей биологии, директор Зоологического института РАН; родился 9 ноября 1933 г. в г. Ленинграде; окончил ЛГУ в 1963 г....
Большая биографическая энциклопедия
- - воспитанник Шляхетн. кад. корп.; род. 1730 г.; воен. архитектор...
Большая биографическая энциклопедия
- - артист оркестра Императорской русской оперы, скрипач, младший брат Фридриха Генриха Баганц, род. 6-го июня 1838 г., ум. 25-го мая 1893 г. Образование, как и старший брат, получил в СПб. Петропавловском училище...
Большая биографическая энциклопедия
- - д. с. с., магистр, писатель...
Большая биографическая энциклопедия
- - славист, родился 2 июля 1831 г. По указанию чешского Ригрова Научного Словника семья Г. переселилась из Германии в Москву в начале XVIII в. Отец его Ф. И. Г. был директором дипломатической канцелярии при...
Большая биографическая энциклопедия
- - преподаватель немецкого языка и переводчик, родился в Москве 28 марта 1771 г., умер 10 февраля 1836 г., и погребен в Москве на Введенских горах. Происходил из венгерских дворян, католического вероисповедания...
Большой энциклопедический словарь
автора
Фокин Павел Евгеньевич
ОНЕГИН Александр Федорович фам. при усыновлении Отто;1844 – 23.3.1925Русский коллекционер, историк литературы. Собиратель знаменитой коллекции подлинных рукописей Пушкина и других пушкинских реликвий. По завещанию передал свою коллекцию в дар Российской Академии наук. После
ВАНЮШИН Александр Федорович
Из книги Офицерский корпус Армии генерал-лейтенанта А.А.Власова 1944-1945 автора Александров Кирилл МихайловичВАНЮШИН Александр Федорович Полковник ВВС РККАПолковник ВВС КОНРРодился 12 ноября 1900 г. в деревне Гошь, Весьегонекого уезда Тверской губернии. Русский. Из крестьян. В 1913 г. окончил Ваугское 2-классное земское училище. По гражданской специальности - подцепщик леса.
ЛАЗУРСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ.
Из книги 100 великих психологов автора Яровицкий Владислав АлексеевичЛАЗУРСКИЙ АЛЕКСАНДР ФЕДОРОВИЧ. Александр Федорович Лазурский родился 12 апреля 1874 г. в городе Переяславле Полтавской губернии в небогатой семье. Он окончил Лубянскую гимназию с золотой медалью и поступил в Военно-медицинскую академию, где активно занимался психологией.
Александр Федорович Керенский
Из книги Одна жизнь - два мира автора Алексеева Нина ИвановнаАлександр Федорович Керенский Познакомились мы с Александром Федоровичем Керенским в январе 1947 года.Кирилл пошел на очередное заседание меньшевиков, которые проходили у них чуть ли не еженедельно. Эти заседания были очень долгие, меньшевики на них проявляли невероятно
ПАТРАКОВ Александр Федорович
Из книги Во имя Родины. Рассказы о челябинцах - Героях и дважды Героях Советского Союза автора Ушаков Александр ПрокопьевичПАТРАКОВ Александр Федорович Александр Федорович Патраков родился в 1910 году в селе Корабатовка Бело-Катайского района Башкирской АССР в семье крестьянина. Русский. До войны жил на станции Ункурда Нязепетровского района Челябинской области, работал в «Заготзерно». В
ДИЕСПЕРОВ Александр Федорович
Из книги Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 1. А-И автора Фокин Павел ЕвгеньевичДИЕСПЕРОВ Александр Федорович наст. фам. Диэсперов; 10(22).4.1883 – не ранее 1931Поэт, литературный критик, историк литературы. Публикации в журналах и альманахах «Перевал», «Русская мысль», «Гриф». Сборник «Стихотворения» (М., 1911). Книга «Блаженный Иероним и его век» (М., 1916).«Уже
Александр Федорович Рафалович
Из книги Евреи в России: самые влиятельные и богатые автора Ребель АлинаАлександр Федорович Рафалович Однако в 1890 г. их положение пошатнулось. К тому моменту «Рафалович и K°» возглавлял уже внук Давида Рафаловича Александр. Он был честным и эмоциональным человеком и продолжал руководить доставшимся ему по наследству банком преданно,
Клубов Александр Федорович
автораКлубов Александр Федорович Он сочетал в своем характере черты, казалось бы, непримиримые - исключительную взвешенность и расчетливость с храбростью и рискованностью. «Особенно выделялся своей отвагой и мастерством А. Клубов. Спокойный и немного флегматичный в обычной
Семенов Александр Федорович
Из книги Советские асы. Очерки о советских летчиках автора Бодрихин Николай ГеоргиевичСеменов Александр Федорович Один из известнейших рыцарей советской истребительной авиации, он стал Героем еще в советско-финляндскую войну, где помкомэска 7-го иап капитан Семенов в 75 боевых вылетах и 5 воздушных боях на «Чайке» сбил 4 самолета английского
Миддендорф Александр Фёдорович
Из книги 100 великих путешественников автора Муромов ИгорьМиддендорф Александр Фёдорович (1815 - 1894) Российский естествоиспытатель и путешественник, академик (1850), почетный член Петербургской АН (1865). Исследовал и составил естественноисторическое описание Северной и Восточной Сибири и Дальнего Востока. Указал на зональность
Из книги 33 простых способа создания зон здоровья и счастья у вас дома и на даче автора Блаво РушельГде вы, Александр Федорович? Мои лирические размышления о прелести бытия и экспедиционной жизни прервал вопрос Насти Ветровой:- Коллеги, никто не видел Белоусова?Я огляделся. Действительно, его нигде не было. «По лугу не гуляет, цветов не собирает, по лесу тоже не ходит,
