Из всех линейных кораблей Российской империи «Император Николай I» оказался наименее известным. С одной стороны, это вполне объяснимо: линкор так и не был достроен, на его долю не выпало никаких событий. Однако такое отношение к нему во многом незаслуженно, ведь конструкция этого корабля таила в себе немало особенностей. А если бы он был достроен, то мог бы стать сильнейшей русской боевой единицей на Черноморском театре военных действий. Каким же был последний линкор Российской империи?
Предыстория и начало строительства
После потери в Русско-японской войне почти всего своего флота перед Российской империей встал вопрос о его возрождении, причём на качественно новом уровне. К этому времени эволюция в кораблестроении привела к появлению нового типа линейных кораблей, названных по имени первенца дредноутами. Новые линкоры по всем параметрам превосходили эскадренные броненосцы, практически обесценив флоты, не имевшие таких кораблей. Естественно, русское флотское командование также собралось строить дредноуты для вновь возрождаемого флота. В 1909 году началось строительство четырёх кораблей типа «Севастополь» для Балтийского флота. При их проектировании максимально учли опыт русско-японской войны: корабли были прекрасно вооружены, имели высокую скорость хода, бронирование закрывало почти всю площадь борта, а площадь надстроек была сведена к минимуму.
Черноморский флот, не участвовавший в русско-японской войне, сохранил все свои корабли, качественно и количественно превосходя своего главного противника – турецкий флот. Однако в 1909 году Турция начала обновление своих военно-морских сил, заказав большинство новых кораблей у заграничных верфей, как когда-то сделала Япония. В 1911 году в Англии были заказаны два дредноута, получившие названия «Решад V» (позднее – «Решадие») и «Решад-и-Хамисс». Каждый из этих дредноутов был вооружён десятью 343-мм орудиями, что делало их сильнейшими кораблями на Чёрном море.
В ответ на турецкие приготовления в мае 1911 года Дума выделила средства на строительство трёх дредноутов для Чёрного моря. Прежде чем началась их постройка, немалые средства были выделены на модернизацию судостроительных предприятий на юге России. Черноморские линкоры строились по усовершенствованному проекту балтийских линкоров и получили усиленное бронирование, усиленную противоминную артиллерию, и, в то же время, меньшую скорость и дальность плавания, чем корабли-прототипы. Строительство новых линкоров для Черноморского флота, получивших названия «Императрица Мария», «Императрица Екатерина II» и «Император Александр III», началось в августе-сентябре 1912 года (официальная закладка состоялась осенью 1911 года).
Линейный корабль «Императрица Мария» во время высочайшего смотра в Севастополе 12 мая 1916 года
Источник: tsushima.su
Тем временем, из-за финансового краха Турции после балканских войн строительство кораблей для неё резко замедлилось. «Решад-и-Хамисс» был разобран на стапеле, а строительство «Решада V» приостановилось до 1913 года. Однако, представив в качестве залога драгоценности низложенного султана Абдул-Гамида и земельные участки в Стамбуле, турецкое правительство решило купить ещё три дредноута, строившихся для государств Южной Америки на частных верфях США и Англии. Первым должен был стать бразильский «Рио-де-Жанейро» (четырнадцать 305-мм орудий, 27 500 т), получивший новое имя – «Султан Осман I». Кроме того, турки вели переговоры и о покупке аргентинских кораблей «Ривадавия» и «Морено» (двенадцать 305-мм орудий, 28 000 т). Кроме того, от Германии было получено обещание в течение года продать Турции линейный крейсер типа «Мольтке» (десять 280-мм орудий, 22 600 т).
В итоге, к началу Первой мировой войны Турция могла выставить против Черноморского флота четыре современных линкора, в то время как русские дредноуты могли встать в строй не раньше 1915 года. Несмотря на то что русским дипломатам удалось расстроить сделку Турции с Аргентиной, ситуация на Чёрном море оставалась очень напряжённой, тем более что в Петербург пришли известия о заказе в Англии ещё одного линкора для турецкого флота, получившего имя «Фатих». В этой тревожной ситуации было принято решение о срочном усилении Черноморского флота новыми кораблями. На строительство линкора, двух крейсеров, восьми эсминцев и шести подводных лодок было выделено 110 млн рублей. 24 июня 1914 года царь утвердил новую кораблестроительную программу, однако спешка со строительством дополнительных кораблей для Черноморского флота была так велика, что к тому времени линкор, получивший имя «Император Николай I», уже две недели как был в постройке. Что же касается проекта нового корабля, то к его разработке Главное управление кораблестроения (ГУК) приступило ещё в конце 1913 года.
Конструкция
По внешнему виду новый линкор принципиально не отличался от построенных ранее русских дредноутов типов «Севастополь» и «Императрица Мария». Общий стиль, характерный для этих кораблей – низкий надводный борт, четыре башни главного калибра, расположенные линейно, минимум надстроек, две дымовые трубы – сохранился и у четвёртого черноморского дредноута. Теоретический чертёж корпуса в целом остался таким же, как и у предшественников, однако водоизмещение нового линкора было на 4000 т больше, поэтому для достижения проектной скорости форма носовой части была изменена по результатам испытаний модели в Опытовом бассейне. Принятые меры позволили бы достичь скорости в 21 узлов с той же машинно-котельной установкой, что и на «императрицах».
Эскиз внешнего вида линейного корабля «Император Николай I» по состоянию на май 1916 года. Расположение зенитных орудий не соответствует действительности
В 1915 году, уже во время строительства нового линкора, стало известно, что недавно построенные «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина II» оказались недостаточно мореходными для действий в свежую погоду. Их носовая часть зарывалась в воду, затрудняя ведение огня из носовой башни и носовых 130-мм орудий. Чтобы исправить этот недостаток, в ГУК был разработан проект полубака для «Николая I», как на линейных крейсерах типа «Измаил». Однако в итоге от нового полубака отказались, поскольку его добавление увеличило бы водоизмещение, дифферент на нос и снизило бы скорость корабля. Вместо полубака было решено соорудить откидной фальшборт в носовой части линкора.
Предполагаемый внешний вид «Императора Николая I», если бы он был построен с полубаком. Рисунок А. Ю. Заикина
Источник: kreiser.unoforum.ru
Вооружение
Хотя изначально рассматривался вариант вооружения корабля 356-мм орудиями, его главным оружием в итоге стали двенадцать 305-мм орудий Обуховского завода с длиной ствола 52 калибра – точно такие же, как и на предыдущих русских линкорах. Основным соображением в пользу такого состава вооружения стала унификация с уже построенными линкорами и освоенность данной артсистемы промышленностью. К тому же, это орудие было лучшим в своём классе по ряду параметров (в частности, по относительной длине ствола) и обладало самым тяжёлым в своём классе снарядом (470,9 кг). Дальность стрельбы таким снарядом при максимальном угле возвышения 25 градусов составляла 23 228 м, начальная скорость снаряда – 762 м/с. Бронебойный снаряд содержал 12,9 кг взрывчатки, полубронебойный – 48,4 кг, фугасный – 58,8 кг. По дульной энергии эта артсистема была сравнима с 343-мм орудием с длиной ствола 45 калибров, являвшимся главным оружием линкора «Решадие».
Орудия на «Николае I» устанавливались в четырёх трёхорудийных башнях, расположенных линейно - точно так же, как и на предыдущих русских дредноутах. Такое размещение башен обеспечивало максимальные сектора обстрела на каждый борт, при этом погреба каждой из башен оказывались максимально удалёнными друг от друга. Конструкция башен также в целом повторяла конструкцию предшественников, однако в неё были внесены некоторые изменения, позволявшие уменьшить время заряжания и повысить общую надёжность. По документам скорострельность составляла 2–2,5 выстрела в минуту, впрочем, здесь уместнее говорить не о боевой скорострельности, а о времени заряжания. Запас снарядов составлял 100 шт на каждое орудие.
Башня главного калибра линейного корабля «Император Александр III», идентичная башням «Императора Николая I». На палубе лежат 305-мм снаряды образца 1911 года
Источник: tsushima.su
Противоминная артиллерия была представлена (как и на предшественниках) двадцатью 130-мм орудиями с длиной ствола 55 калибров, размещённых в отдельных казематах под верхней палубой по десять с каждого борта (шесть из них могли вести огонь в носовых секторах обстрела, поскольку с этого ракурса была наиболее вероятной атака вражеских эсминцев). Таким образом, обеспечивался наиболее плотный огонь в наиболее опасных направлениях. Масса снаряда составляла 33,5 кг, запас снарядов – по 200 шт на орудие.
Зенитное вооружение «Николая I» по проекту состояло из четырёх 63-мм орудий, расположенных на крышах концевых башен. В годы войны, в связи с усилением угрозы с воздуха, появилась идея заменить эти орудия на четыре новейших 102-мм зенитных пушки Обуховского завода. Однако этот план так и остался на бумаге, поскольку к концу 1917 года новая артсистема ещё не вышла из стадии опытно-конструкторских разработок.
Дополняли вооружение линкора четыре 450-мм подводных торпедных аппарата.
Система управления огнём
Система управления огнём на «Николае I» представляла собой систему центральной наводки «образца 1912 года». Она уже устанавливалась на предыдущих линкорах и успела стать общепринятой для крупных артиллерийских кораблей русского флота. Данные о расстоянии до противника, его скорости и курсовом угле от дальномеров и артиллерийских визиров поступали в центральный пост, где на их основании вычислялись вертикальный и горизонтальный углы наводки собственных орудий (с учётом собственной скорости, курсового угла, скорости ветра и прочего). Полученные значения углов наводки передавались на артиллерийские циферблаты орудий, после чего орудийный расчёт приводил орудие к требуемому углу.
После получения донесений от всех орудийных расчётов, участвующих в залпе, о том, что орудия заряжены и наведены на цель, старший артиллерийский офицер замыкал электрическую цепь и производил залп. Стрельба велась только в том случае, если крен корабля отсутствовал – за этим «следил» специальный прибор, замыкавший цепь. На закрытом топе фок-мачты размещался корректировочный расчёт, который следил за всплесками от падения снарядов и передавал информацию о результатах залпа в центральный пост и старшему артиллерийскому офицеру. Уже в ходе постройки «Николая I» его башенные установки было решено оснастить собственными дальномерами и счётно-решающими устройствами, что повысило бы их автономность и точность артиллерийского огня.
Бронирование
В 1913 году на Чёрном море были проведены опытные стрельбы по «исключённому судну №4» (бывший броненосец «Чесма»). В кормовую часть его левого борта был встроен отсек с элементами конструкции и бронирования линейных кораблей типа «Севастополь», а на палубе смонтировали боевую рубку. Эти эксперименты показали слабость системы защиты этих кораблей, особенно распределение толщин палубной брони, которое уже в советское время председатель Научно-технического комитета ВМФ Н. И. Игнатьев назвал выполненным «вверх ногами» . На четвёртом черноморском линкоре защиту корабля от снарядов было решено существенно усилить.
Принципиально схема бронирования «Николая I» мало отличалась от схемы защиты предыдущих русских дредноутов. В её основу был положен принцип бронирования максимальной площади борта, что обеспечивало защиту корабля от фугасных снарядов (по опыту русско-японской войны). Однако, по сравнению с линкорами типа «Севастополь» и «Императрица Мария», бронирование «Николая I» было существенно усилено.
Так, главный броневой пояс, простиравшийся от первой до четвёртой башни главного калибра, имел толщину в 270 мм (на балтийских линкорах – 225 мм). Бронепояс состоял из вертикально расположенных плит высотой 5,2 м и шириной 2,4 м, толщина которых к нижней кромке плавно уменьшалась до 125 мм. На «Николае I» немалое внимание уделялось прочности скрепления плит главного бронепояса между собой. Как оказалось, использовавшаяся на линкорах типа «Севастополь» система крепления броневых плит к обшивке корпуса (без деревянной подкладки) не обеспечивала должного уровня защиты. Даже в тех случаях, когда тяжёлый снаряд не пробивал броню, от сотрясения, вызванного его попаданием, бронеплиты смещались друг относительно друга, разрывая обшивку, в результате чего нарушалась герметичность борта. На «Николае I» стыки бронеплит располагались точно на шпангоутах корпуса, кроме того, плиты крепились между собой с помощью внутренних шпонок по схеме «двойной ласточкин хвост». Всё это позволило существенно усилить прочность главного бронепояса, по сути, превратив его в единую монолитную плиту.
Схема бронирования линейного корабля «Император Николай I»
Источник: wunderwaffe.narod.ru
В носу и корме плиты главного пояса соединялись броневыми траверзами толщиной 150 мм, создававшими цитадель, защищавшую все жизненно важные части корабля – машинно-котельные отделения, погреба боезапаса, посты управления и вспомогательные механизмы. Сверху бронепояс закрывался главной бронепалубой толщиной 63 мм, поверх которой располагалась верхняя палуба из листов стали толщиной 35 мм. Таким образом, на «Николае I» была исправлена серьёзная ошибка в проектировании предыдущих русских линкоров, когда самая толстая бронепалуба располагалась вверху, а ниже неё находились более тонкие палубы. В результате снаряд, падавший сверху, пробивал верхнюю бронепалубу, а его осколки и обломки тяжёлых бронеплит с лёгкостью пробивали нижележащие тонкие палубы. Иными словами, если раньше горизонтальная защита на русских дредноутах располагалась «вверх ногами», то теперь её вернули в правильное положение.
Наружным бронированием защита цитадели не ограничивалась. Внутри корабля, на расстоянии 3–4,5 м позади главного бронепояса, располагался внутренний бронепояс из 75-мм крупповской стали. Его главной функцией была защита от осколков тяжёлых снарядов и отколов бронеплит главного пояса. По сравнению с 50-мм нецементированными плитами, применявшимися на «Севастополе» и «Императрице Марии», прочность внутреннего пояса на «Николае I» была выше на 120%.
Сечение линейного корабля «Император Николай I» по 75-му шпангоуту с указанием бронирования
Источник: wunderwaffe.narod.ru
Выше главного бронепояса наружный борт от форштевня до кормового траверза защищался тонким поясом из нецементированных плит толщиной 75 мм. Его функция заключалась в защите борта от повреждений, вызванных фугасными снарядами. На предшественниках «Николая I» («Севастополе» и «Императрице Марии») его толщина составляла соответственно 125 и 100 мм. За счёт снижения толщины этого элемента защиты удалось сэкономить значительный вес и усилить бронирование главного пояса. За пределами цитадели корпус также имел защиту: от носового траверза до форштевня шёл пояс из крупповских плит толщиной 200 и 100 мм. Выше его размещался ещё один пояс из плит толщиной 100 мм. Корма за пределами цитадели защищалась поясом толщиной 175 мм, поверх которого шла 35-мм палуба, а понизу – палуба толщиной 63 мм.
Мощную защиту наконец-то получили башни главного калибра и их барбеты, бывшие воистину «ахиллесовой пятой» предыдущих дредноутов. Лобовые плиты башен имели толщину в 300 мм, стенки и крыша – в 200 мм. Бронирование барбетов получило адекватную защиту толщиной 300 мм выше уровня верхней палубы и 225–250 мм в пространстве между верхней и средней палубами. Боевая рубка защищалась с боков 400-мм плитами, а толщина крыши составляла 250 мм.
В целом, можно утверждать, что уровень бронирования «Николая I» был весьма высоким. Вес броневой защиты составлял 9454 т, или 33,9% от водоизмещения (для сравнения, вес бронирования на «Императрице Екатерине II» составлял 6878 т, или 28,8% от водоизмещения). Таким образом, удельный вес брони приближался к показателям тогдашних германских дредноутов, бывших по этому параметру лучшими в мире.
Увы, у «Николая I» имелось уязвимое место – он был плохо защищён от подводных взрывов. В случае попадания торпеды энергии её взрыва противостояли бы лишь наружная и внутренняя обшивка борта, а также слой угля в угольных ямах за ней. Переборка, отделявшая угольные ямы от котельных и машинных отделений, имела толщину всего 10 мм и не смогла бы задержать осколки разрушенного борта и продукты взрыва. По расчётам, подрыв уже 80–100 кг тротила привёл бы к затоплению больших внутренних объёмов корабля. Увы, подобная недооценка мощи быстро развивавшегося торпедного оружия была в той или иной мере свойственна практически всем тогдашним флотам, за исключением германского.
Машинно-котельная установка
Машинно-котельная установка для четвёртого черноморского линкора полностью повторяла проект установки для линкора «Императрица Екатерина II», однако развивала несколько большую мощность за счёт оптимизации некоторых параметров.
Котельная установка состояла из двадцати котлов типа «Ярроу», ранее уже применявшихся на всех русских дредноутах и хорошо освоенных промышленностью. Основным топливом был уголь, однако допускалась возможность одновременного впрыска нефти через форсунки, расположенные в верхней части топки. Котлы располагались в двух группах – носовой (8 котлов) и кормовой (12 котлов). Давление вырабатываемого пара составляло 17,5 атм.
Шесть турбин системы Парсонса располагались в трёх отсеках (двух бортовых и одном среднем). В левом бортовом отсеке располагались турбина высокого давления переднего хода и турбина высокого давления заднего хода, вращавшие левый наружный вал. В правом бортовом отсеке по такой же схеме располагались турбины, вращавшие правый наружный вал. В среднем отсеке находилось по одной турбине низкого давления переднего/заднего хода на каждом из двух внутренних валов. Суммарная мощность энергетической установки составляла около 30 000 л. с., скорость полного хода – 21 узел, экономического хода – 12 узлов. Запас топлива составлял 650 т, что позволяло кораблю идти с максимальной скоростью в течение 12 часов.
Электроэнергию вырабатывали четыре главных турбогенератора мощностью по 360 кВт и два вспомогательных мощностью по 200 кВт, каждый из которых приводил во вращение две динамо-машины – переменного и постоянного тока. Напряжение вырабатываемого переменного трёхфазного тока частотой 50 Гц составляло 225 В. К потребителям постоянного тока относились орудийные башни, система подачи снарядов, прожектора и лампы освещения. На переменном токе работали электровентиляторы, аэрорефрижераторы, электромоторы приборов управления стрельбой, судовых мастерских и прочих вспомогательных механизмов.
Система успокоения качки
«Николай I» первым из русских линкоров оснащался системой активного успокоения бортовой качки. Успокоение качки достигалось за счёт переливания воды из специальных цистерн U-образной конструкции одного борта в цистерны другого. Размеры цистерн рассчитывались таким образом, чтобы периоды колебаний воды в них примерно соответствовали периоду естественных колебаний корабля. Цистерны должны были располагаться на протяжении второй и третьей артиллерийских башен во внутренних трюмных бортовых отсеках. Объём воды, принимаемой в них непосредственно перед боем, составлял 740 т. Согласно расчётам, применение системы успокоения качки должно было снизить среднюю величину размахов примерно на 50%, что увеличивало предполагаемый процент попаданий в среднем вдвое.
Строительство
Закладка линкора на стапеле, освободившемся после спуска на воду корпуса линкора «Императрица Екатерина II», состоялась в Николаеве 9 июня 1914 года. Строительство вела частная компания «Наваль», взявшая на себя обязательства предъявить линкор на испытания не позднее 1 марта 1917 года. Артиллерия, торпедное вооружение, приборы управления стрельбой и броня поставлялись Морским министерством и в стоимость 22,5-миллионного контракта не входили.
После начала боевых действий в августе 1914 года строительство линкора несколько замедлилось. Сказались переориентация промышленности на военные рельсы, задержки поставок из-за границы и перезаказ части комплектующих у новых контрагентов. Кроме того, уровень турецкой угрозы снизился из-за того, что линкоры «Султан Осман I» и «Решадие» были реквизированы на время войны англичанами. Тем не менее, в течение осени-зимы 1914 года постройка корабля продвигалась довольно быстро. К середине весны 1915 года ветви шпангоутов были доведены до уровня средней палубы, в трюме шёл монтаж переборок. 15 апреля состоялась церемония официальной закладки, приуроченная к посещению завода Николаем II.
Однако сбои в поставках комплектующих продолжали нарастать. Ижорский завод срывал сроки поставки бронеплит скосов нижней палубы, что задерживало спуск корпуса на воду, изначально планировавшийся на октябрь 1915 года. Кроме того, рабочих компании «Наваль» постоянно перебрасывали на строительство крейсеров и эсминцев, а также достройку «Екатерины II».
В конце 1915 года большую часть брони верхней палубы перезаказали Мариупольскому броневому заводу. Появилась надежда завершить все работы по корпусу к концу весны 1916 года, а в июне произвести спуск на воду. Однако и этот срок был сорван из-за продолжительной стачки рабочих на «Навале» в январе-феврале 1916 года. В итоге спуск линкора на воду состоялся лишь 5 октября.
После сокрушительного поражения в Крымской войне 1853-56 гг., а также учитывая опыт Гражданской войны в США 1861-65 гг., военно-политическое руководство России пришло к мысли о необходимости создания современного парового и броненосного флота.
Энтузиаст броненосного кораблестроения контрадмирал Г.И. Бутаков, анализируя итоги Хэмптонского боя, написал в своем приказе по практической эскадре от 30 мая 1862 года: «Теперь вопрос о деревянных судах решен окончательно в самых тупых и непредусмотрительных головах... Итак - броня, башни и тараны!»»
16 ноября 1861 года российское Морское министерство заключило контракт с английской кампанией «Темзенского железоделательного и кораблестроительного завода»» на постройку броненосной батареи «Первенец». Проектное задание составил МТК.
В следующие три года в России произошли весьма важные для развития отечественного кораблестроения события. Во-первых, в Петербурге заложили броненосные батареи «Не тронь меня»» и «Кремль»», однотипные с «Первенцем»». Во-вторых, были начаты постройкой десять башенных мониторов типа «Ураган»». В-третьих, командование флота решило перестроить в батарейные броненосцы находившиеся в постройке деревянные парусно-винтовые фрегаты «Севастополь»» и «Петропавловск»».
В августе 1881 года по указу императора Александра III было созвано Особое совещание для определения военно-морской политики России, вытекающей из международной обстановки, финансовых и производственных возможностей. Его председателем стал новый генерал-адмирал Русского Флота, великий князь Алексей Александрович.
Более всего участников этого совещания беспокоил стремительный рост броненосного флота Великобритании, которая со времен Крымской войны и в связи с русской экспансией на Кавказе и в Средней Азии оставалась главным потенциальным противником России во всех вариантах будущих конфликтов. А развитие германского флота нарушало равновесие морских сил, сложившееся на Балтике.
По утвержденной 20 мая 1882 года 20-летней судостроительной программе предусматривалось построить для Балтийского моря 16 броненосцев, 13 крейсеров, 11 канонерских лодок, 100 миноносцев и 3 транспорта. Черноморский флот должен был получить 8 броненосцев, 2 крейсера и 19 миноносцев, а для Тихого океана планировалось построить 8 канонерских лодок, 6 миноносцев и 2 транспорта.
В мае 1890 г. генерал-адмирал Алексей Александрович представил доклад императору Александру III, где констатировал, что предпринятые меры не привели к достижению главной цели, указанной Особым совещанием 1881 года: устранить отставание российского флота от уровня ведущих европейских держав.
Рост морских вооружений Великобритании, Франции, Италии, Германии, Австро-Венгрии был внушителен. Особую тревогу вызывало бурное развитие германского флота. Против 4 русских броненосцев на Балтике немцы в 1890 г. имели уже 12 и строили еще 14 новых. Что касалось обороны побережья, то все 20 русских мониторов и плавбатарей безнадежно устарели и были «едва пригодны для оборонительных действий в пределах сферы огня береговых укреплений».
Генерал-адмиралу удалось добиться «высочайшего одобрения» плана строительства в 1891-95 гг. дополнительных кораблей для Балтийского флота, в том числе 10 броненосцев. Однако из-за недостаточного финансирования выполнить этот план удалось не в полном объеме и со значительным опозданием.
Следующая коррекция программы произошла в связи с обострением обстановки на Дальнем Востоке, вызванным опасными для России успехами японцев в войне с Китаем в 1895-96 гг. Решением Особого совещания от 27 декабря 1897 г. была намечена специальная пятилетняя (1898-1902 гг.) программа «для нужд Дальнего Востока». По этой программе на Тихоокеанском ТВД предполагалось сосредоточить к началу 1905 г. флот «несколько сильнее японского» при сохранении достаточно мощных сил на Балтике и в Черном море.
В 1895-1903 гг. Морскому министерству было ассигновано 738 млн. рублей против 480,2 млн. рублей морского бюджета Японии. Россия, благодаря наличию уже готовых броненосцев, сохраняла возможность сосредоточения превосходящих сил на Тихом океане. Планировалось создать на Дальнем Востоке мощную группировку в составе 10 эскадренных броненосцев, 5 броненосных и 12 бронепалубных крейсеров, способную обеспечить интересы России в данном регионе.
До начала русско-японской войны по программе 1882 года с ее изменениями и дополнениями были построены 26 броненосцев, 16 броненосных и бронепалубных крейсеров, 7 крейсеров второго ранга. Это были главные силы Российского флота.
Почему погибли русские броненосцы
Не вдаваясь в анализ общих военно-политических и стратегических причин поражения русской армии и флота в русско-японской войне, хорошо известных читателю, посмотрим, почему же погибли новейшие русские эскадренные броненосцы, вступившие в строй уже во время войны.
В Цусимском сражении участвовали разнотипные русские броненосные корабли, которые позволяют судить об эволюции броненосного флота России за последнее десятилетие, начиная от броненосца "Император Николай I " (1891) до новейших броненосцев типа "Бородино" (1903-1904). Наиболее интересными из числа погибших кораблей были броненосцы "Наварин", "Сисой Великий", "Ослябя" и "Бородино".
"Наварин" (1894), занимавший важное место в развитии броненосного судостроения в русском флоте, относился к типу так называемых цитадельных броненосцев с небронированными оконечностями корпуса. Толщина сталежелезной брони центральной цитадели достигла 406 мм. Цитадель прикрывалась двумя броневыми палубами общей толщиной 114 мм. Карапасные палубы толщиной 57-76 мм достигали оконечностей корабля. Артиллерия главного калибра (305 мм) в 35 калибров длиной размещалась в двух двухорудийных башнях в носу и корме, защищенных броней толщиной 305 мм. Мощное бронирование "Наварина" делало жизненно важные центры корабля практически неуязвимыми для существовавшей тогда артиллерии. При водоизмещении 10 210 т "Наварин" развивал ход около 16 уз.
Проект броненосца "Наварин" послужил основой для создания броненосцев "Три Святителя" на Черном море и "Сисой Великий" на Балтике, а также броненосцев береговой обороны "Адмирал Ушаков", "Адмирал Сенявин" и "Генерал-адмирал Апраксин",.
В проекте броненосца "Сисой Великий"(1896) получили дальнейшее развитие основные технические решения, положенные в основу проекта броненосца "Наварин". Значительно улучшились мореходные качества за счет увеличения высоты надводного борта. Более рациональной стала система бронирования: броневую палубу опустили до уровня верхней кромки броневого пояса. Однотипные броненосцы "Полтава" (1897), "Севастополь" (1898) и "Петропавловск" (1897), входившие в состав 1-й Тихоокеанской эскадры, явились дальнейшим развитием проекта броненосца "Сисой Великий".
Эти корабли отличались от своих предшественников более гармонично сочетающимися тактико-техническими характеристиками. Они обладали хорошими мореходными качествами и мощным бронированием, не уступавшим "Сисою Великому", большой дальностью плавания (до 3000 миль) и повышенной скоростью (свыше 16 уз). Количество 152-мм орудий было доведено до 12. Впервые на этих кораблях средняя артиллерия размещалась преимущественно в двухорудийных башнях и частично в казематах. Для бронирования использовалась только что появившаяся крупповская сталь.
В 1902 г. броненосцы "Наварин" и "Сисой Великий" прибыли с Дальнего Востока в Кронштадт для капитального ремонта, но к ремонтным работам так и не успели приступить. Корабли включили в состав 2-й Тихоокеанской эскадры в худшем состоянии, чем они находились до перехода в Кронштадт.
Броненосец "Ослябя" (1901) был построен по другому проекту, разработанному Морским техническим комитетом (МТК) в 1894 г. Их проектное водоизмещение ограничивалось 10 500 т. Спустя год первоначальный проект пересмотрели в сторону увеличения водоизмещения до 12 674 т из-за новых требований к повышению скорости до 18 уз, мощности энергетической установки и дальности плавания. В результате Балтийский флот должен был получить мощный мореходный броненосец нового типа, способный длительное время действовать в океане вдали от своих баз. Постройка броненосца такого типа была логическим завершением идей о крейсерской войне против Англии на морских коммуникациях. Для этих целей уже были построены крейсера "Генерал-адмирал", "Владимир Мономах", "Рюрик" и др.
Предполагалось, что включение в состав крейсерской группы новых быстроходных броненосцев повысит ее боевую устойчивость, а изменение их тактико-технических характеристик сделает соединение более маневренным и автономным. О специальном назначении новых броненосцев говорили и уменьшенный до 254 мм калибр крупной артиллерии, и облегченные башенные установки, разработанные для броненосцев береговой обороны типа "Адмирал Ушаков". Сокращение нагрузки за счет уменьшения калибра артиллерии и бронирования борта до 229 мм позволило увеличить запас топлива, а следовательно, и дальность плавания до 6000 миль, что более чем в 2 раза превышало возможности предыдущих броненосцев. Экономическая скорость хода обеспечивалась при работе одной из трех главных машин и сокращенном количестве действующих котлов.
Корабль обладал хорошими мореходными качествами за счет высокого борта и удлиненного полубака, на котором размещалась одна из двух башен броненосца. Благодаря этому, можно было е успехом использовать артиллерию главного калибра даже при значительном волнении моря. Башенные установки позволяли придавать 254-мм орудиям производства Обуховского завода углы возвышения до 35°, вместо обычных 15°, что увеличивало дальность стрельбы. Артиллерия среднего калибра состояла из одиннадцати 152-мм скорострельных пушек, противоминная - из двадцати 75-мм орудий.
На броненосце "Ослябя" вместо сталежелезной брони была применена стальная броня с цементированием лицевой стороны. Это способствовало снижению ее толщины и некоторому увеличению общей поверхности бронирования. Впервые в русском флоте на броненосцах этого типа применили конструкцию броневой палубы со скосами, смыкающимися с нижней кромкой броневого пояса, как это было сделано на английском броненосце "Маджестик". Так сложилась типовая конструкция для всех последующих броненосцев. Бронирование броненосцев типа "Ослябя" по массе составляло всего лишь 23 % водоизмещения корабля и приближалось к бронированию броненосных крейсеров (Кроме "Осляби" по этому проекту были построены броненосцы "Пересвет"и "Победа" ). По инициативе С.О. Макарова при их строительстве был принят ряд мер, обеспечивающих живучесть броненосца: строгая изоляция отсеков, испытание отсеков на водонепроницаемость на стапеле.
Новейшие эскадренные броненосцы "Бородино", "Император Александр III ", "Князь Суворов", "Орел" и "Слава" строились по усовершенствованному русскими судостроителями французскому проекту броненосца "Цесаревич" (Эскадренные броненосцы как класс боевых кораблей появились в русском флоте впервые в 1892 г. в результате введения новой классификации. В этот класс были зачислены вновь строящиеся броненосцы и формально некоторые броненосцы, находившиеся в строю, хотя последние не всегда отвечали требованиям, предъявляемым к эскадренным броненосцам ).
Эскадренный броненосец "Цесаревич" водоизмещением 12 900 т со скоростью 18 уз был заказан Россией во Франции ив 1901 г. спущен на воду. Вооружение его состояло из двух двухорудийных башен с 305-мм пушками, двенадцати 152-мм орудий в шести двухорудийных башнях и двадцати 75-мм орудий, расположенных на незащищенной броней батарейной палубе. Будучи забронированным по французской системе, корабль имел броневой пояс по всей длине корпуса толщиной 200-250 мм в средней части и 125-170 мм в оконечностях. 27 января 1904 г. "Цесаревич" был торпедирован при ночной атаке японских миноносцев. Противоминная переборка прекрасно выдержала испытание. Имея крен 17°, корабль остался на плаву и в таком положении всю ночь отражал атаки японских миноносцев.
Корабли типа "Бородино" существенно отличались от броненосцев типа "Ослябя". Для них характерно более полное бронирование, которое включало два сплошных броневых пояса: нижний - толщиной 203 мм и верхний -толщиной 152 мм. На трех последних кораблях этой серии "Орел", "Князь Суворов" и "Слава" толщина броневых поясов была несколько уменьшена.
Как видно, толщина брони у броненосцев типа "Бородино" несколько меньше, чем толщина бортовой брони "Цесаревича". Но это дало возможность закрыть броней противоминную 75-мм артиллерию, расположив ее в бронированном каземате, закрытом сверху 32-мм броней и разделенном 25-мм броневыми переборками в соответствии с количеством орудий. Благодаря этому предполагалось обеспечить высокую живучесть противоминной артиллерии. Снижение же толщины бортовой брони компенсировалось применением хромоникелевой цементированной стали, сопротивляемость которой на 20-25 % превышала сопротивляемость обычной цементированной стали. Хорошо была защищена и артиллерия среднего калибра (152-мм). располагавшаяся, как на "Цесаревиче", в шести двухорудийных башнях. Расположение 305-мм артиллерии главного калибра оставались такими же, как у броненосца "Цесаревич".
Во многом была оригинальна принятая на броненосцах типа "Бородино" система внутреннего бронированного корпуса. Если на броненосце "Цесаревич" нижняя броневая палуба, загибаясь вниз, образовывала собой противоминную продольную переборку, то на трех последних кораблях этой серии нижняя броневая палуба, также загибаясь, упиралась в нижний срез броневого пояса и жестко крепилась к нему. Броневая противоминная переборка толщиной 38 мм и протяженностью 90 м в верхней части крепилась к загибу броневой палубы.
Броненосцы типа "Бородино" имели водоизмещение 13 500 т и скорость 18 уз. Их энергетическая установка состояла из двух вертикальных паровых машин тройного расширения и 20 водотрубных котлов. Еще до окончания приемных испытаний корабли были зачислены в состав эскадры, за исключением броненосца "Слава", который достраивался.
Наиболее совершенными броненосными кораблями японского флота, приближавшимися по своим тактико-техническим характеристикам к броненосцам типа "Бородино", были броненосцы типа "Миказа".
Эскадренный броненосец "Миказа", построенный заводом Виккерса в Англии, имел водоизмещение 15 300 т и скорость 18 уз. Артиллерийское вооружение его состояло из четырех 305-мм орудий, расположенных в двух двухорудийных башнях, и четырнадцати скорострельных 152-мм орудий, из которых десять располагались по бортам в цитадели и четыре на верхней палубе в отдельных бронированных казематах. Кроме этого на корабле имелось 20 76-мм противоминных орудий и 4 подводных торпедных аппарата. Броневая зашита "Миказа" включала в себя главный броневой пояс по ватерлинии толщиной 228 мм в средней часта и 102-180 мм в оконечностях. Высота броневого пояса составляла 2.4 м от ватерлинии. Над броневым поясом на протяжении 0.65 длины корабля простиралась подымающаяся до уровня верхней палубы цитадель, защищенная 152-мм броней. Броненосец имел две броневые палубы толщиной 75-125 мм и 25 мм. Не защищенная броней площадь надводного борта в оконечностях корабля была немногим больше 30 % .
При сравнении японских и русских броненосцев видно, что броненосцы типа "Бородино" незначительно уступают японским только в толщине брони. Чем же тогда объяснить их гибель в Цусимском сражении?
Прежде всего нужно сказать о несовершенстве главного оружия броненосцев - крупнокалиберной артиллерии и способов ее боевого применения.
Наиболее тяжелые последствия имело решение МТК о принятии на вооружение в 1892 г. новых облегченных снарядов, что должно было способствовать повышению (до 20 %) их начальной скорости полета и, следовательно, значительному увеличению пробивающей способности и настильности траектории.. Последнее значительно улучшало меткость стрельбы, которая считалась в русском флоте наиболее важным качеством.
Эти выводы были справедливы только для боевых дистанций до 20 каб, которые в русских правилах артиллерийской службы считались предельными. Однако основной тенденцией в тактике броненосных флотов было быстрое увеличение боевых дистанций, достигших в Цусимском сражении"55-70 каб. Это, а также использование зарядов с бездымным порохом, повысивших дальнобойность почти втрое независимо от массы снаряда, свело к нулю достоинства легких снарядов. На больших дистанциях они имели малую пробивающую способность и большое рассеивание, резко снижавшее меткость.
Помимо этого, русские снаряды обладали малым фугасным действием за счет недостаточного содержания взрывчатого вещества и его низкого качества по сравнению с японской шимозой (мелинитом). Были нередки случаи, когда снаряды не разрывались. К тому же они имели грубые взрыватели, которые не взрывались при попадании в небронированный корпус, не говоря уже об ударах о воду. Запас фугасных снарядов на русских кораблях был неоправданно мал, так как все расчеты строились на бронебойные снаряды.
Серьезные недостатки были присущи и материальной части корабельной артиллерии даже новейших броненосцев. Несмотря на удовлетворительную конструкцию башенных установок главного калибра, артиллерия обладала сравнительно малой скорострельностью из-за большого времени открывания и закрывания замков орудий и малой скорости подачи боеприпасов. Углы возвышения орудий были недостаточны для увеличившихся боевых дистанций. Не было на кораблях и современных прицельных приспособлений. Новые оптические дальномеры с увеличенной базой на броненосцах только что установили, и дальномерщики еще не успели полностью их освоить.
На низком уровне оказалась боевая подготовка артиллеристов, вступивших в строй кораблей, которые не провели положенного количества учебных артиллерийских стрельб. Не успели они и отработать организацию централизованного управления артиллерийской стрельбой нескольких броненосцев и эскадры в целом. Артиллеристы оказались не подготовленными к ведению артиллерийского огня на больших дистанциях. Правила артиллерийской службы не содержали указаний по использованию артиллерии на дистанциях боя свыше 20 каб. Все это резко снижало эффективность артиллерийского огня.
В ходе сражения выявились недостатки в защите и конструкции корпуса, которые прежде всего сказались на живучести боевых рубок. Их выход из строя парализовал управление не только отдельных броненосцев, но и эскадры в целом. Боевая рубка флагманского броненосца "Князь Суворов"7 фактически перестала существовать как орган управления после первого попадания. Приборы управления кораблем и артиллерией вышли из строя. То же самое случилось и с боевой рубкой броненосца "Бородино". В боевой рубке броненосца "Орел" после попадания трех 152-мм и двух 203-мм снарядов уцелел только штурвал рулевого управления. Наиболее неудачным элементом в конструкции боевых рубок новых броненосцев являлась крыша. Она имела грибовидную форму и была приподнята над броневым цилиндром, а ее края, свисая в виде козырька над вертикальной броней рубки, образовывали зазор в 305 мм, через который осколки снарядов беспрепятственно проникали внутрь, поражая людей и выводя из строя органы управления кораблем.
Бронирование основания боевой рубки заканчивалось на уровне верхней палубы, поэтому снаряды, разрывавшиеся у основания носового мостика, причиняли тяжелые разрушения. Ходы сообщения из боевой рубки в нижние помещения, в том числе в центральный пост, не бронировались.
Броня башен 305-мм орудий успешно выдерживала попадания японских снарядов того же калибра, но часто выходили из строя электроприводы башенных механизмов вследствие нарушения контактов электрических соединений и обрывов кабелей, трассы которых не бронировались. Менее надежными оказались башни 152-мм орудий. Броневые плиты отставали от рубашек. Это указывало на неправильную систему броневых креплений. 50-мм броня палубы и 76.2-мм броня казематов выдерживали разрывы 305-мм фугасных снарядов, впрочем, как и верхний броневой пояс толщиной 152 мм и броня башенных установок.
Однако от сотрясения при взрыве нарушались крепления броневых плит. Они отставали от рубашки, поворачивались вокруг своего центра тяжести и, вдавливаясь в борт, срывались с мест. Именно срыв броневых плит в носовой части верхнего броневого пояса при повторных попаданиях снарядов в одно и то же место способствовал гибели броненосца "Ослябя". Нарушения креплений и срывы броневых плит верхнего броневого пояса, башен 152-мм орудий и боевой рубки наблюдались и на броненосце "Орел".
На большинстве кораблей типа "Бородино" клетчатая конструкция корпуса, расположенная ниже ватерлинии, сохранилась неповрежденной. Поэтому даже с совершенно разбитым небронированным бортом корабли могли оставаться на плаву, если бы они были в состоянии поддерживать вертикальное положение. Однако на большинстве броненосцев отсутствовали специальный пост и оборудование, с помощью которых можно было централизованно осуществлять борьбу за живучесть и быстро выравнивать опасный крен, заполняя водой отсеки противоположного борта.
Серьезным недостатком в конструкции корпуса броненосцев типа "Бородино" было низкое расположение казематов противоминной артиллерии, заимствованное из французского проекта броненосца "Цесаревич". Это выявилось еще в процессе испытаний новых броненосцев. Так, в 1903 г. на ходовых испытаниях броненосец "Император Александр III " на 17-узловом ходу при повороте зачерпнул воду через открытые орудийные порты каземата центральной батареи 75-мм пушек, расположенные на высоте 2,75 м от грузовой ватерлинии, когда крен на циркуляции достиг 15-17°. Только быстрое стопорение машин и перекладка руля на другой борт спасли новый броненосец от опрокидывания.
7 мая 1904 г. броненосец "Орел", находясь в достройке у стенки Кронштадтского порта, при сильном понижении уровня воды в заливе сел одним бортом на грунт, накренившись на противоположный борт. Бронирование еще не было закончено, и в корабль стала поступать вода через отверстия для броневых болтов, увеличивая крен. Когда крен достиг 15°, вода хлынула через порты каземата 75-мм орудий. Только посадка корабля всем корпусом на грунт спасла броненосец от опрокидывания.
Большую опасность для русских броненосцев представляли пожары, так как при постройке применялось значительное количество горючих материалов: настил палубы, мебель, отделка рубок, кают-компаний, жилых помещений офицерского состава, салонов флагмана и командира, а также теплоизоляция бортов и переборок. Это способствовало быстрому распространению пожаров по всему кораблю.
Рассмотренные недостатки броненосцев типа "Бородино" в той или иной степени были присущи всем броненосцам того времени, но усугублялись их перегрузкой. Именно перегрузка, повлиявшая на их важнейшие тактико-технические характеристики, явилась той роковой причиной, которая в конечном итоге привела к гибели новейшие русские броненосцы.
Строительная перегрузка была хронической болезнью русских кораблей. Она возникла вследствие непрерывных изменений, вносимых в процессе проектирования и строительства кораблей, а также неточного учета отдельных статей нагрузки масс. В результате проектный запас водоизмещения быстро исчерпывался, и корабли оказывались перегруженными еще на стапеле. Строительная перегрузка дополнялась эксплуатационной из-за отсутствия промежуточных баз, где можно было пополнить различные запасы, в том числе и топлива.
Перегрузка влекла за собой уменьшение начальной метацентрической высоты и увеличение осадки, что, в свою очередь, приводило к ухудшению остойчивости и погружению главного броневого пояса в воду. По воспоминаниям В.П. Костенко, тогда молодого корабельного инженера, осадка последнего корабля 2-й Тихоокеанской эскадры- эскадренного броненосца "Орел" достигала 8,85м (вместо проектной, равной 7,93 м), а главный броневой пояс ушел под воду, хотя по проекту должен был возвышаться на 1,5 фут выше ватерлинии.
В начале октября 1904 г. находившимся в походе корабельным инженерам В.А. Шарыгину (на "Бородино") и В.П. Костенко (на "Орле") удалось практически определить начальную метацентрическую высоту броненосцев. Результаты были самыми неутешительными: она уменьшилась по сравнению с проектной на 0,38-0,46 м, перегрузка судов достигала 12-15 %. Такая остойчивость позволяла выходить в океанское плавание, лишь приняв соответствующие меры предосторожности. Но в бою подобный запас остойчивости броненосцев был недостаточен, и любой, даже сравнительно небольшой крен, при наличии пробоин в небронированной части борта мог привести к опрокидыванию.
Позднее В.П. Костенко на примере броненосца "Орел", на котором он находился во время Цусимского сражения, убедительно показал, что в боевых условиях начальный крен может создаваться за счет скопления больших масс воды в помещениях, расположенных выше ватерлинии. Вода скапливалась там при тушении пожаров, неизбежных в бою, а также проникала в открытые орудийные порты и пробоины при захлестывании волны и при разрыве фугасных снарядов вблизи борта, поднимавших огромные столбы воды. Когда крен превышал 6-7°, вода начинала вливаться через пробоины небронированной части надводного борта, а затем через орудийные порты 75-мм орудий. При этом корабли быстро теряли остойчивость и мгновенно опрокидывались. Безусловно, перегрузка кораблей в этих условиях играла решающую роль, так как именно от нее зависела величина безопасного крена, при котором корабль еще не черпал воду через пробоины и открытые в бою орудийные порты.
В частности, па "Орле" в ходе Цусимского сражения эту воду (около 200 т) удалось спустить в трюм, а затем в кочегарку, оттуда ее откачали помпами. Это явилось одной из причин того, что броненосцу "Орел", получившему крен 5°, удалось избежать опрокидывания.
Броненосцы "Бородино" и "Император Александр III ", получив значительные повреждения в надводной части корпуса, держались на воде только благодаря надводному броневому поясу, который еще сохранял свою непроницаемость. Когда же бортовая броня при крене вошла в воду, корабли мгновенно опрокинулись.
Перегрузка отрицательно повлияла не только на основные кораблестроительные характеристики новых броненосцев, но и на их важнейший тактический элемент -скорость, которая, как уже было сказано, к тому времени снизилась из-за интенсивного обрастания подводной части корпуса за время многомесячного похода в тропиках.
Этот недостаток - перегрузка русских броненосцев - не был секретом для командования флотом, но, как считал вице-адмирал З.П. Рожественский, "в условиях предстоящего похода не придется идти на рискованные мероприятия, далеко выходящие за пределы проектных решений". В действительности это было далеко не так. При последней приемке топлива непосредственно перед Цусимским сражением на корабли погрузили сверх полного запаса еще по 850 т угля, чтобы покрыть оставшееся расстояние до Владивостока без заправки. Углем пришлось заполнять запасные ямы на нижней броневой палубе, казематы 76-мм артиллерии, кочегарки, прачечные, помещения минных аппаратов, все коридоры и проходы. В результате корабли вступили в бой, имея главный броневой пояс, погруженный в воду на значительную величину. Поэтому японцы стреляли не бронебойными снарядами, а фугасными. Одни взрывались сразу же, достигнув цели, другие - пробив небронированный борт. Снаряды первого вида использовались для пристрелки, снаряды второго вида -для стрельбы на поражение. Последние вызывали обычно сильные пожары и разрушения внутри корабля.
Все это явилось причиной гибели новейших русских броненосцев, которые по своим тактико-техническим характеристикам вполне могли соперничать с японскими кораблями типа "Миказа".
В начале XX века основу любого флота составляли броненосцы – крупные корабли с сильной артиллерией и мощной броневой защитой. Вспомним о трех русских кораблях этого класса – участниках Русско-японской и Первой мировой войн.
Эскадренный броненосец «Севастополь»
Броненосец «Севастополь» был введен в строй в 1900 году. Корабль нес четыре 305 мм орудия главного калибра. Восемь 152 мм пушек располагались попарно в четырех башнях, а еще четыре шестидюймовки на батарее.
К моменту начала Русско-японской войны «Севастополь», наряду с однотипными «Полтавой» и «Петропавловском», был далеко не новым кораблем, но уничтожить его в артиллерийском бою было очень проблематично.
«Севастополь» принимал участие в бою 27 января 1904 года, поддержке действий сухопутных войск у Порт-Артура и морском сражении в Желтом море. Несколько раз броненосец получал повреждения от подрыва на японских минах, но, в отличие от «Петропавловска», счастливо избежал гибели. В октябре 1904 года японские войска начали методичный расстрел кораблей 1-ой Тихоокеанской эскадры на внутреннем рейде Порт-Артура. Только когда большая часть эскадры погибла под огнем японской осадной артиллерии, командиру броненосца капитану 1-го ранга Эссену по собственной инициативе удалось добиться разрешения вывести броненосец на внешний рейд крепости в бухту Белый Волк, где экипаж приступил к подготовке самостоятельного прорыва блокады.
Однако нехватка людей в команде, отсутствие части переданной на берег артиллерии заставляли откладывать прорыв. Тем временем японское командование, обнаружив «Севастополь» на внешнем рейде, решило уничтожить русский броненосец атаками миноносцев. В течение нескольких ночей «Севастополь», стоявший под защитой береговых батарей, канонерки «Грозящий» и нескольких миноносцев, подвергся многочисленным минным атакам.
Выпустив по русскому кораблю до 80 торпед, японцы добились одного попадания и двух близких взрывов торпед. На «Севастополе» оказался затопленным ряд отсеков и броненосец получил значительный крен. Правда, этот успех очень дорого обошелся японцам. На русской мине заграждения со всем экипажем погиб миноносец № 53, а миноносец № 42, поврежденный огнем «Севастополя был добит торпедой с миноносца «Сердитый».
Еще два десятка японских истребителей и миноносцев получили повреждения, а некоторые, видимо, уже не вводились в строй до конца войны. Полученные русским кораблем повреждения уже исключали возможность прорыва, и экипаж «Севастополя» переключился на борьбу с японскими батареями, которая продолжалась до самого последнего дня обороны Порт-Артура. В связи со сдачей крепости, броненосец был отбуксирован от берега и затоплен на более чем 100 метровой глубине. Таким образом «Севастополь» стал единственным русским броненосцем, затопленным в Порт-Артуре, который не был поднят японцами и не попал в руки противника.
Эскадренный броненосец «Евстафий»
Эскадренный броненосец «Евстафий» являлся дальнейшим развитием проекта броненосца «Князь Потемкин Таврический». В отличие от своего прототипа, на «Евстафии» 152 мм. орудия в оконечностях были заменены на 203 мм пушки. Однако опыт Русско-японской войны заставил вновь пересмотреть проект корабля. В результате и без того длительная постройка затянулась.
В 1907 году все броненосцы Русского флота были переклассифицированы в линейные корабли. С появлением же в Англии линкора «Дредноут» все линейные корабли мира «додредноутного» типа, включая «Евстафий», мгновенно устарели. Несмотря на это, и «Евстафий», и однотипный с ним «Иоанн Златоуст» представляли на Черном море внушительную силу и Османская империя, как главный потенциальный противник, в принципе ничего серьезного не могла противопоставить русским линкорам.
Для усиления турецкого флота германским командованием были переброшены новейший линейный крейсер «Гебен» и легкий «Брейслау», которые союзники России по Антанте так услужливо пропустили в Черное море.
Первое столкновение с «Гебеном» произошло у мыса Сарыч 5 ноября 1914 года. Бой, по сути, свелся к поединку флагманского «Евстафия» с германским крейсером. Остальные русские корабли из-за тумана и ошибки в определении дистанции вели стрельбу с большими перелетами или вообще огня не открывали.
С первого залпа комендорам «Евстафия» удалось накрыть «Гебен», который за 14 минут боя получил по разным данным от трех до четырнадцати прямых попаданий. В результате германский крейсер вышел из боя и затем прошел двухнедельный ремонт. В «Евстафий» попали пять германских снарядов, не причинивших фатальных повреждений.
Второе столкновение «Евстафия» с «Гебеном» произошло 27 апреля 1915 года у Босфора, когда немецкий рейдер предпринял попытку по частям уничтожить ядро Черноморского флота. Однако столкнувшись с тремя линкорами-дредноутами, немцы не стали искушать судьбу и поспешили выйти из боя после короткой перестрелки. Судьба «Евстафия», успешно действовавшего в Первой мировой войне, оказалась печальной. В 1918 году он попал в руки германского командования, а затем - бывших союзников по Антанте. Оставляя Севастополь, они подорвали машины «Евстафия». Успешное восстановление линкора, требовавшее квалифицированных рабочих и мощной промышленной базы, сразу после завершения Гражданской войны оказалось невозможным, и в 1922 году корабль был разрезан на металл.
Броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков»
Броненосцы береговой обороны типа «Адмирал Ушаков» строились для защиты Балтийского побережья. Каждый из них нес по четыре 254 мм орудия («Апраксин» три), четыре 120 мм орудия и малокалиберную артиллерию. Имея относительно небольшое водоизмещение (немногим более 4000 тонн), корабли отличались мощным вооружением.
После падения Порт-Артура начинается формирование 3-й Тихоокеанской эскадры, в которую наряду с «Апраксиным» и «Сенявиным» был включен и « Адмирал Ушаков». Ценность этих кораблей состояла, прежде всего, в прекрасно подготовленных экипажах, которые в составе учебно-артиллерийского отряда занимались подготовкой комендоров флота. Однако перед отправкой кораблей экипажи были заменены, а броненосцы были отправлены на Дальний Восток без замены орудий главного калибра, что впоследствии сыграло роковую роль в судьбе «Адмирала Ушакова».
В Цусимском сражении «Адмирал Ушаков входил в состав 3-го боевого отряда, замыкая колонну главных сил эскадры. В дневном бою 14 мая 1905 года корабль около 15 часов во время перестрелки с броненосными крейсерами адмирала Камимуры получил две большие пробоины в носовой части и отстал от эскадры. Скорость броненосца упала до 10 узлов.
В ночное время шедший без освещения «Адмирал Ушаков» сумел избежать атак японских миноносцев, но на следующий день был настигнут броненосными крейсерами «Якумо» и «Ивате». На предложение японцев сдаться русский корабль открыл огонь. Каждый из японских крейсеров нес по четыре 203 мм и четырнадцать 152 мм орудий, значительно превосходя русский броненосец в скорости. И если первые залпы «Ушакова» накрыли «Ивате», вызвав на японском крейсере пожар, то в дальнейшем японские корабли держались вне досягаемости орудий броненосца на выгодной для себя дистанции боя. После 40-минутного боя «Адмирал Ушаков», когда дальнейшее сопротивление стало бессмысленным, был затоплен экипажем. Среди 94 погибших офицеров и матросов «Ушакова» был и командир броненосца Владимир Николаевич Миклуха (брат известного исследователя Океании Н. Н. Миклухо-Маклая). По одной из версий, он был смертельно ранен осколком, а по другой - сам отказался от спасения, указав японцам на тонущего рядом матроса.
Р. М. Мельников, В. Ю. Грибовский, И. И. Черников
Первые русские броненосцы (сборник статей и документов)
Боевые корабли мира
Санкт-Петербург 1999 г.
Тех. редактор В.В. Арбузов
Лит. редактор Е.В. Владимирова
Корректор С.В. Субботина
Научно-популярное издание "Первые русские броненосцы"
На 1-й стр. обложки: плавучая батарея "Кремль";
на 2-й стр: во время уборки парусов; на 3-й и 4-й стр. плавучая батарея "Первенец".
Броненосные батарейные плоты
Р. М. Мельников
Постройка броненосных батарейных плотов в 1856 г. составила особую страницу в истории отечественного судостроения. Создание этих кораблей русского флота было вызвано ходом развития событий Крымской войны, когда выяснилось, что все усилия по строительству винтового флота (от линейных кораблей до канонерских лодок) могут оказаться бесполезными. Противник вывел в море корабли нового, невиданного ранее, обозначавшего новую эпоху в технике броненосного флота. Это горькое открытие убедительно продемонстрировали три покрытые 100-мм броней французские плавучие батареи. Не обращая внимание на отчаянный и меткий огонь некогда славной крепости Кинбурн, они 5 октября 1855 г. смогли своей методичной стрельбой срыть ее укрепления и принудили гарнизон к капитуляции.
Строить в ответ на это собственные броненосные корабли или обшивать бронею имевшиеся в незначительном количестве винтовые деревянные не позволяли ни время, ни состояние отечественной промышленности. Самонадеянно ввергнув страну своим авантюризмом в войну с передовыми странами Европы, обанкротившийся режим императора Николая I в буквальном смысле оказался у разбитого корыта. Испытания первых отечественных железных броневых плит, проводившиеся в течение 1855 г., выявили множественные препятствия на пути формирования этой новой отрасли производства.
На массовую и скорую поставку доброкачественных железных плит рассчитывать не приходилось. Требовалась какая-то отчаянная импровизация, которая за несколько месяцев, остававшихся до открытия навигации 1856 г., когда приходилось ожидать появления на Балтике бронированных заморских "гостей", должна была помочь выйти из безвыходного положения.
Так вместе с лихорадочным развертыванием на подступах к Кронштадту минных заграждений вспомнили и о батарейных плотах. Один из проектов плотовой конструкции с установленными на ней пушками еще в 1788 г. предлагал корабельный мастер Д.Д. Масальский.
В этой конструкции прочная, набранная из деревянных брусьев платформа устанавливалась на нескольких поддерживающих ее понтонах. В сущности, это было видоизменение давно и хорошо известной конструкции обыкновенного парома. Вспомнить могли и о недавнем опыте десантных плашкоутов (с фашинными брустверами для стрелков) и артиллерийских и ракетных плотов, которые в 1829 г. успешно применял на Дунае выдающийся отечественный военный инженер К.А. Шильдер (1785–1854 гг.).
Именно плоты в силу специфики их упрощенной конструкции позволяли с минимальными расходами времени и средств создать для обороны берегов первые надежные и эффективные носители мощных орудий. Новым в соответствии с требованиями времени было применение своего рода наборной брони. Вместо еще не удававшихся железных плит применили откованные из железа полосы, которыми, словно вагонкой нынешние дачи, обшивали деревянные брустверы и борта плотов. Эти достоинства и побудили к решению о немедленном сооружении броненосных плотов.
Проект плота для обороны подступов к Кронштадту был утвержден в декабре 1855 г., повелением императора Александра II о начале постройки строительство началось в январе 1856 г. На расходы выделялось 700 руб. серебром. Так вместе с достройкой винтовых линейных кораблей, фрегатов, корветов и очередной серии винтовых канонерских лодок началась экстренная постройка 14 батарейных плотов. Эти работы были поручены наделенным особыми правами уполномоченным великого князя Константина Николаевича (ставшего к тому времени управляющим Морским министерством). Чтобы сократить сроки постройки, уполномоченным при заключении контрактов разрешалось действовать "не стесняясь никакими формальностями".
Английская плавучая батарея "Этна" на стапеле.
Водоизмещение 1693 т, вооружение 12–16 68-фунтовых орудий, броневая защита борта из 89-мм плит)
Верховное наблюдение за исполнением императорского повеления возложили на генерал-адъютанта графа Е.В. Путятина, непосредственный надзор за работами осуществлял флигель-адъютант капитан I ранга Н.А. Аркас. Он состоял ранее членом Пароходного комитета. Морского Ученого комитета, был эскадр-майором при императоре, руководил реорганизацией Луганского литейного завода, а в 1854 г. наблюдал за постройкой в Риге 16 гребных канонерских лодок. В 1855 г. Н.А. Аркас состоял членом особого артиллерийского комитета под председательством генерал-адмирала великого князя Константина. Таким образом, он стал третьим (после И.А. Шестакова и П.Ю. Лисянского) организатором экстренного судостроения во время Крымской войны.
В помощь Н.А. Аркасу назначили два флотских офицера и от корпуса морской артиллерии поручика В.Н. Максимова. Собственно постройку плотов осуществляли корабельные инженеры полковник С.И. Чернявский и подполковник А.Я. Гезехус. В помощь им назначались корабельные инженеры: первому - штабс-капитан К.Я. Гезехус и прапорщик К. Михайлов, второму - поручик В.М. Хоменко и прапорщик Н.А. Самойлов - все в будущем известные строители броненосных кораблей.
"Образцовый плот" казенными средствами в Нов ом Адмиралтействе строил сам С.И. Чернявский. Строитель целого ряда линейных кораблей, фрегатов и кораблей других классов Черноморского флота, он в августе 1855 г. был переведен в Петербург с назначением строителем винтового 125-пушечного линейного корабля "Император Николай I". В августе 1856 г. его назначили председателем кораблестроительного технического комитета (прообраз МТК). Он же был и автором разработанного в 1865 г. проекта броненосной плавучей батареи (шесть 229-мм стальных нарезных орудий), по которому готовились начать их постройку на планировавшейся к сооружению в Керчи современной верфи броненосного судостроения.
13 остальных плотов поручили строить известному подрядчику купцу 1-ой гильдии С.Г. Кудрявцеву, который строил едва ли не все корабли нового винтового и броненосного флота. По контракту от 26 января 1856 г. он за 13 плотов получал 155864 руб. Он же поставлял железные кницы для соединения понтонов с платформами - всего 104 штуки общей массой 7,9 т. Тогда же подписали контракт с другим предпринимателем, царскосельским купцом и почетным гражданином Мейнгардом. Он поставлял железные броневые полосы: кованые толщиной 50,8 и 114 мм и прокатные толщиной 25,4 мм. Он же выполнял пригонку и крепление полос на месте. "Вольный купорный мастер" Руге поставлял 840 бочек для размещения их в понтонах (по 8 руб. за штуку) и с окраской их (за 840 руб.)