В псковском диалекте встречается немало очень интересных, а порой и довольно забавных слов, значения которых понятны далеко не всем. Угадать или логически понять их значения крайне сложно, тем более что не каждый коренной житель справится с этой задачей.

Кувякушка

Cлово «кувякушка» отсутствует в российском сегменте сети Интернет. Его не обнаруживает ни Google, ни «Яндекс», ни интеллектуальная поисковая система «Нигма» - что, впрочем, не мешает кувякушке быть украшением и гордостью деревенского дома каждого уважающего себя псковитянина.

Пример употребления : «Сходи на двор, проведай, как там кувякушки...»

Кувякушкой псковитяне называют домашнюю курицу.

Диянки

Ни одна псковская бабушка не позволит внуку разгуливать зимой в рваных диянках или чего доброго вообще без них. Диянки незаменимы во время игр в снежки и зимних прогулок по лесам.

Пример употребления : «Пока строили снежную крепость Вася потерял диянки. Ему влетит от бабушки»

Диянками псковитяне называют вязаные варежки.

Кыршина

Это слово на удивление часто встречается в русских фразологизмах. Если верить самым распространенным из них:

Ее можно намылить или свернуть
- по ней можно получить
- на нее можно сесть

Пример употребления : «Дать в кыршину»

Кыршиной псковитяне называют шею.

Изёбка

Псковский вариант изрядно напоминает привычное звучание слова, но звучит забавнее:
Пример употребления: «Ступай погрейся в изёбке...»

Изёбкой псковитяне называют русскую избу.

Шухля

Информация к размышлению: признанная королева садовых инструментов, первое знакомство с которой у большинства жителей современной России происходит в раннем детстве.

Шухлей псковитяне называют лопату.

Корец

Корец присутствует на любой русской кухне и незаменим в деле размешивания и разлива борща. В свободное время как правило висит на аккуратном крючочке в углу.

Пример употребления : «Бери корец да наливай!»

Перевод : корцом псковитяне называют половник.

Пиздрик

Пиздриком наблюдательные острословы-псковитяне окрестили одну из мелких птиц семейства ржанкообразных, с завидной регулярностью забавляющую жителей области своими воздушными играми и громким криком. В общем, это чибис. По непроверенным данным, некоторые особенно ласковые псковские бабушки в минуты нежности кличут пиздриками своих внучат.

Пример употребления : «Да какой же это пиздрик, когда это бусел!»
А вот бусел - в переводе с белорусского - «аист». В Псковском диалекте "бусел" присутствует, вероятно, из-за близости города к границе с Белоруссией.

Невозможно познать историю, культуру народа без познания языка. Язык сохраняет и передает накопленное людьми знание. Язык позволяет многое рассказать о народе, о его отношениях с другими народами; язык позволяет иногда приоткрыть и собственные тайны. Язык народа реализуется через его речь. Значит, каждый носитель языка через свою речь ответственен за судьбу всего языка.

Это может показаться или странным, или надуманным: неужели речь каждого из нас (образованного или совсем не образованного; взрослого, или ребенка, или современного молодого человека; живущего в городе или на селе…) влияет на судьбы «великого и могучего» русского языка? Оказывается, для выяснения специфики русского языка мало знать только литературный язык, современный литературный, родоначальником которого по праву считают А. С. Пушкина, но который начинал складываться, формироваться задолго до А. С. Пушкина. В становлении национального русского языка, его письменной разновидности большую роль играли, например, и псковские писцы, создавшие памятники разных жанров, в частности, хозяйственные переписные, приходно-расходные и прочие книги, прежде всего в стенах монастырей (в декабре прошлого года в пединституте на кафедре русского языка Е. В. Ковалых защитила кандидатскую диссертацию о языке хозяйственных книг Псково-Печерского монастыря ХVII века, показав роль псковской писцовой школы в формировании норм письменного литературного языка ХVII века).

Необходимо знать и понимать неоценимую роль народной некодифицированной речи. Необходимо знать, как говорили и как говорят на севере и на юге России, как говорят архангелогородцы и как говорят псковичи; чем курско-орловская речь отличается от московской и т.д. Надо знать диалекты, народные говоры. Вот почему и сейчас просвещенное человечество преклоняет голову перед В. И. Далем, инженером, врачом, моряком, но человеком, прославившимся тем, что всю жизнь собирал русские народные слова и оставил после себя бесценный «Толковый словарь живого великорусского языка».

Мы живем в окружении уникальных псковских говоров, знать и понимать которые тоже необходимо, поскольку они сохранили своеобразные ответы на многие вопросы филологов, историков, даже археологов. Благодаря таланту профессора Б. А. Ларина, который, по словам академика Д. С. Лихачева, «был самым образованным лингвистом нашего времени», было обращено самое пристальное внимание на псковские говоры. И вот уже более полувека большой коллектив лингвистов Ленинградского (С.-Петербургского) университета и Псковского пединститута бережно собирает, хранит, исследует и фиксирует материал псковских говоров в выпусках уникального Псковского областного словаря с историческими данными. Сотрудничать с нами, участвовать в совместных диалектологических экспедициях, знакомиться с богатейшей Картотекой Псковского областного словаря, которая давно уже представляет национальное достояние, хотят диалектологи, историки языка, филологи широкого профиля, даже писатели из разных городов России, других стран (Белоруссии, Украины, Прибалтики, Норвегии, Швеции, Голландии, Польши, Германии…). Почему? В чем секрет псковских говоров?

Лаконично, но очень содержательно сказал об этом Б. А. Ларин: «Народная речь Псковской области представляет большой интерес в международном плане, не говоря уже о ее исключительном значении для историков и диалектологов русского языка, так как она отражает тысячелетние связи и культурный обмен русского населения с тесно примыкающими народами прибалтийско-финской группы, с латышами и литовцами, а также с белорусами» (Псковский областной словарь. Вып. I. Л., 1967. С. 3).

Отечественные и зарубежные диалектологи пристально изучают и фонетику, и морфологию, и синтаксис, и словообразование, и лексику псковских говоров, отмечают устоявшееся и новое в их составе. В Кадастре «Достопримечательные природные и историко-культурные объекты Псковской области» (Псков, 1997) мы в содружестве с З. В. Жуковской, опытным и блестящим диалектологом, представили основные черты псковских говоров по тем историко-культурным зонам, которые были определены прежде всего географами и которые строго не соответствуют диалектному членению псковской территории. Однако общая картина современных псковских говоров оказывается убедительной.

Так называемые псковские говоры не являются монолитными, есть различия по ряду районов в области соответствующих языковых особенностей. Некоторые примеры.

Говоры Гдовского, Плюсского, Струго-красненского районов (Северная зона) характеризуются типичными северорусскими чертами: оканьем (различением безударных гласных звуков [А] и [О] после мягких согласных (пЯтак, сЕстре ). Однако элементы аканья медленно, но последовательно проникают и в говоры северной части Псковской области. Носители окающей системы не сразу воспринимают чуждый им принцип аканья и поэтому появляется звук [О] вместо закономерного звука [А] (тОкая, кОкая, Офтобус, трОва ).

В заударных слогах с утратой звука [j] наблюдается стяжение гласных (белА кофта, в новУ семью, синЕ море ).

Удивительна следующая особенность: сохранение древнего, дописьменного, праславянского звука [К] в начале корня перед гласным [Е] , возникшим из праславянского звука «ять» (*е) . Поэтому известны такие слова: Кветы смёрзли ; Яблоня Кветёт (ср. литературное цветы, цветет); Кедить молоко (ср. общерусское цедить).

Есть особенности и в формах слов: в дательном и творительном падежах множественного числа употребляется одно окончание – АМ (идти за грибам – к грибам; ходить за ягодам – к ягодам ). В гдовских говорах, в отличие от многих русских говоров, звук может отсутствовать даже в окончании третьего лица множественного числа у глаголов первого спряжения (Старики иду , т. е. «идут»; Оны там давно живу , т. е. «живут»).

Одна из наиболее ярких синтаксических особенностей говоров псковского севера – это употребление деепричастных форм со связкой быть в значении сказуемого, передающего предпрошедшее действие (совершенное ранее другого действия): Зацым-та был прибекши какой-та мальцышка . В Гдовском районе зафиксирована форма именительного падежа множественного числа в роли прямого дополнения от названий животных, рыб, птиц: Ён волки видафшы; Мы и судаки ловили, и шшуки .

Лексика – наиболее подвижный пласт речи, наиболее легко воспринимаемый собирателями, исследователями. Лексика позволяет собрать такой материал, который хорошо укладывается на специальную лексическую карту. Кафедра русского языка Псковского пединститута совместно со многими вузами России под руководством Института лингвистических исследований Российской академии наук работает над Лексическим атласом русских народных говоров и составляет карты для Лексического атласа Псковской области. И, конечно, бросается в глаза, что на севере Псковской области есть слова крупеник, картофельница, похлебуха или хлебанина для названий соответствующего жидкого первого блюда, в отличие от крупянка, гульбениха, подкрошка в более южных районах области. Или: кротовина для названия кучки земли, нарытой кротом, в отличие от кротина . Только в Гдовском и Плюсском районах отмечены слова межвежаха, межвежоныш (с корнем медвед«-), моросичка («мелкий дождь«) и образования от корня бог – в прилагательных (и даже глаголах), обозначающих свойство бодливости у животных (бык богастый, богливый, богальный; Корова забогала мальчика ).

В южных районах области (Бежаницком, Локнянском) отмечены формы дательного и предложного падежей множественного числа с окончаниями -ОМ , -ОХ у существительных типа кость, лошадь: Малец к лошадём пашол ; На лошадёх паехали; Людём помощи не было . Такое же окончание возможно и у существительных типа конь: Сидели на конёх; Балтовки канём давали .

Такие особенности говоров - следы древних преобразований в системе языка. И в то же время, как указывал Б. А. Ларин, псковские диалектные особенности – это свидетельства тесных языковых контактов славянского (считается, кривичского) населения с населением других языковых семей или групп.

Многовековым соседством с угро-финскими языками, где не различается звонкость и глухость согласных, объясняется, что псковские говоры северной части области тоже не различают звонкие и глухие согласные перед гласными или перед сонорными звуками: Пулка (вместо булка); вляБаться в грязь (вместо вляпаться); выБучить глазы (вместо выпучить).

Прекрасный лингвист, ученица Б. А. Ларина, многие десятилетия работавшая на кафедре русского языка, С. М. Глускина сделала ряд серьезных научных открытий, изучая и современные псковские говоры, и памятники псковской письменности, отразившие живые для своего времени фонетические явления. Так, в псковских говорах появляется звук [Х] на месте закономерного звука [С] (мяХо «мясо«, подпояХался ~подпоясался«). Исследовательница объясняет это неразличением свистящих и шипящих звуков на псковской территории еще в древности: видимо, такие звуки смешивались в каком-то общем звуке. Неразличение звуков могло быть у окраинской части славян (кривичей – предков псковичей) в результате древних контактов с балтийскими и финно-угорскими языками (в эстонском языке, например, известны только свистящие звуки и неизвестны шипящие), поэтому у древних псковичей преобладание свистящего звука. Отсюда и своеобразное псковское произношение Шосна «сосна«; уЗжнали «узнали« и Суба «шуба«, Заних «жених« преимущественно в районах Нижневеликорецкой зоны (Печерском, Псковском, Палкинском) и в Гдовском районе (Северная зона). Поэтому может быть мена звуков [C] и [Ш] на [Х] : сполоХнуть «сполоснуть«, куХнуть «куснуть«; веХать «вешать«, скаХывать «скашивать«. Это распространяется и к югу, и к востоку (Порховский, Дновский, Себежский, Невельский районы). Так современное состояние звуковых явлений приоткрывает древние языковые процессы и показывает контакты народов.

Даже в кратком очерке об особенностях псковских говоров нельзя не сказать о таком уникальном явлении в псковских говорах и частично в новгородских (в их современном состоянии и в древней фиксации по памятникам, в частности, в новгородских берестяных грамотах), как случаи Кедить «цедить«, Кеп «цеп«, Кевка «цевка (в ткацком стане)«. Вероятно, и до С. М. Глускиной замечали такие явления, так как примеры были зафиксированы и при сборе материалов для Диалектологического атласа русского языка. Но только С. М. Глускина объяснила это тем, что предки псковичей, пришедшие сюда через территорию балтов до древнего общеславянского изменения звука *К в звуке *С (т. е. [Ц]) перед особым гласным звуком «ять» , не пережили этого процесса, будучи оторванными от остального славянского мира территорией других народов. Сохранился звук [К] в корнями, касающихся важных понятий о труде. А. А. Зализняк, известный московский ученый, независимо от С. М. Глускиной, много лет спустя, открыл подобное явление в новгородских берестяных грамотах, но, признав первенство «первооткрывателя» за С. М. Глускиной, предлагал назвать этот уникальный фонетический факт «эффектом Глускиной» и ввести изучение его в учебники истории русского языка. Нам приходилось выступать и писать о том, что, хотя сейчас есть попытки опровергнуть такое объяснение корней кеп- , кед- , кев- и найти обоснование современной фонетической (норвежский славист Я. Бьёрнфлатен), все они оказываются менее доказательными, чем решение С. М. Глускиной – А. А. Зализняка. Тем более, что археологические данные подтверждают древнее взаимодействие славянских и неславянских культур (см. работы известного археолога, знатока славянских древностей В. В. Седова).

Интересно и такое явление в псковских говорах, как еГЛа «ель«, привеГЛи «привели«, поскольку сочетания , балтийских языков, с которыми вступали в контакт носители псковского диалекта, «спроецировались» на сохранившиеся у предков псковичей древние славянские сочетания *dl, *tl (привели ср. древнее *привеДЛи ). Под влиянием балтийских сочетаний это проявилось в своеобразных псковских сочетаниях [ГЛ] , [КЛ] в жизненно важных для носителей говоров словах и топонимах: ср. деревня ЕГЛино (вместо возможного Елино; на территории западных славян в Европе есть, например, название селения Yedla , т.е. «ель«).

Справедливо замечание А. С. Герда, знатока и псковских говоров, известного специалиста по лингвогеографии, регионалистике, что история диалектных явлений не может быть решена на материале только одного диалекта: необходимо брать явление в широком сопоставлении. Не только живые факты, но и свидетельства письменности помогают восстановить отдельные стороны истории языка. И Пскову, его говорам повезло: сохранились не только многочисленные памятники письменности, но и записи в прошлом псковской речи иностранцами. Б. А. Ларин писал: «В более выгодном положении, чем другие, находятся также говоры псковские и новгородские как по обилию исторических документов, так и по сведениям иностранцев, чаще, чем в других городах, торговавших в Новгороде и Пскове и сохранивших больше сведений о своих усилиях овладеть речью псковских и новгородских купцов, ремесленников и властей» («Разговорный язык Московской Руси»). Для истории псковских говоров большое значение имеет Разговорник, составленный немецким купцом Т. Фенне в Пскове в 1607 году, а также найденный в Кракове Словарь-разговорник XVI века Т. Шрове, предположительно составленный на Северо-Западе Руси. Живая речь, зафиксированная в разнообразных фразах, отражение таких особенностей, которые могли быть замечены только чуткими к языку людьми, от природы одаренными лингвистическими способностями, - ценные свидетельства о языке прошлого. Народная русская речь в записях иностранцев – это своеобразный мир познания русского языка. «Старославянский язык», «Общее языкознание», «Основы филологии», «Введение в этнолингвистику», «Основы ортологии». Разработала и читает курсы по выбору, касающиеся проблем словообразования, фразеологии, синтаксиса, морфологии.

С 1962 г. руководит студенческим научным лингвистическим кружком. Ежегодно курирует студентов в экспедиционной работе по сбору диалектных сведений для «Псковского областного словаря», «Лексического атласа русских народных говоров».

Член редколлегий ряда изданий: «Лексический атлас русских народных говоров», археологический сборник, Вестник Псковского государственного университета, «Псковский областной словарь с историческими данными» и др. Член комиссии по исторической лексикологии (первоначально при Институте русского языка РАН, затем при СПбГУ). Почетный член Ученого совета ПсковГУ.

Награждена рядом грамот (министерства образования РФ, Совета Федерации); имеет почетное звание «Заслуженный работник высшей школы», является Отличником народного образования.

Сфера научных интересов : фразеология, история русского языка, диалектология, лингвогеография. Опубликовано свыше 200 научных работ.

«Псковский областной словарь с историческими данными» - региональный словарь полного типа, широко раскрывающий лексические особенности русских народных говоров одной из интереснейших в языковедческом отношении территорий. Полнота понимается как отражение по возможности всего активного запаса слов коренных жителей Псковщины.

Псковские говоры отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв., они сохраняют свое единство и целостность на протяжении последующих веков до наших дней; псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками балтийскими и финскими. Не случайно они всегда привлекали особенное внимание русских и зарубежных языковедов - славистов и русистов (А. И. Соболевский, И. И. Срезневский, Н. М. Каринский, А. А. Шахматов и многие другие).

Словарь был задуман проф. Б. А. Лариным как первый славянский областной словарь полного типа, дающий возможность изучать лексическую и семасиологическую систему псковских говоров и отражающий не только диалектную, но и общерусскую лексику и фразеологию, причем в диахроническом аспекте. Б. А. Ларин писал о ПОС: «региональный словарь на широком историческом фоне - принципиально новое дело в мировом языкознании».

Первые семинары состоялись под руководством Б. А. Ларина. У истоков Словаря стояли доц. О. С Мжельская , доц. А. И. Корнев, проф. В. И. Трубинский , доц. А. И. Лебедева.


Первый выпуск Словаря вышел в 1967 г., сегодня выпущено 27 выпусков словаря , готовится к печати 28 выпуск, коллектив составляет словарные статьи на букву П, описано более 65 тысяч слов.
В 27 выпуск вошла 3-я редакция Инструкции.

Это диалектный словарь полного типа, в нем представлены все бытующие в крестьянской речи общерусские и диалектные слова, зафиксированные на Псковской земле.

Описываемая речь псковских крестьян отражает быт, культуру, мировоззрение русского населения, сложившиеся связи с соседними народами.
Словарь раскрывает сложные взаимоотношения частного и общего в лексике и фразеологии разговорной речи русских, проживающих на территории современной Псковской области. Псковская область – интереснейшая в языковом отношении территория, так как псковские говоры расположены на границе с другими восточнославянскими языками и языками финно-угорскими и балтийскими и отчетливо обнаруживаются уже в XIII – XIV вв.

Это также первый исторический словарь народных говоров : в нем используются данные из псковских средневековых памятников письменности и документов XII–XVIII вв. Наличие исторических данных дало возможность впервые в русской лексикографии поставить в непосредственную связь лексику современных псковских говоров с отражением народной живой речи в документах и памятниках письменности феодальной эпохи. Кроме специфической лексики псковских народных говоров, Псковский областной словарь достаточно полно отражает общий лексический фонд русских говоров и тем самым дает материал для изучения особенностей русской разговорной речи, последнее является одной из наиболее актуальных задач современного языкознания.

В Словаре даются лингвистические карты некоторых лексико-семантических явлений, имеющих ареалы в псковских говорах.
Зоной картографирования является территория распространения древних псковских говоров (псковского микроэтноса) с приращениями земель Псковского удельного княжества, Псковской губ., Псковской обл. (в границах 1956 г.) - о охватом говоров по Нарве (части Сланцевского р-на Ленинградской обл,), Торопецкого р-на Калининской обл., некоторых приграничных населенных пунктов Эстонии.
Фактической базой для картографирования служат преимущественно материалы картотеки Словаря (свыше двух миллионов фиксаций), а также псковские материалы из других собраний, содержащие указания на населенные пункты или районы/уезды Псковщины.
Карта-основа с нанесенными на нее 720 номерами (соответствующими опорным населенным пунктам для картографирования) опубликована в виде вкладки к 1 вып. ПОС; все 11 опубликованных лингвистических карт составлены на ее основе. С 24 вып. ПОС она переведена в электронную форму. Полный список обследованных деревень гораздо больше 720 номерных пунктов; для фактов из каждой такой деревни на карте ставится соответствующий знак без номера в пределах своего района.

Сегодня создание Псковского областного словаря с историческими данными – коллективная межвузовская тема Санкт-Петербургского государственного университета и Псковского государственного педагогического университета . В Пскове продолжает выходить сборник научных трудов «Псковские говоры» (последний в 2007 г.), в котором принимают участие и ученые МСК им. проф. Б. А. Ларина.
Научно-образовательный центр (НОЦ) изучения русской народной речи и устного народного творчества создан при лаборатории филологического факультета ПсковГУ.

В течение многих лет тема «Псковский областной словарь с историческими данными» имеет поддержку Российского государственного научного фонда и Министерства Российского государственного образования. Словарь неоднократно получал отклики в научной печати, среди рецензентов Словаря - видные ученые-лингвисты С.А. Аверина, Л.Л. Буланин, А.А. Бурыкин, С.Св. Волков, З.В. Жуковская, Л.В. Зубова, В.А. Козырев, В. В. Колесов, О.Д. Кузнецова, Г.А. Лилич , Н.А. Мещерский, В.М. Мокиенко , С.А. Мызников, А.М. Родионова-Нащокина, Т.В. Рождественская, Л.В. Сахарный, Г.Н. Скляревская, Ф.П. Сороколетов, В.П. Фелицына, О.А. Черепанова.

Инструкция «Псковского областного словаря с историческими данными» (3 -я редакция ). Вып. 27.

(к вопросу о псковских говорах в общеславянском контексте)

Необычность псковских говоров обратила на себя внимание многих исследователей, которые отмечали, прежде всего, фонетические особенности (Н.М.Каринский, А.А.Шахматов, А.И.Соболевский, В.И.Чернышев, А.М.Селишев, Р.И.Аванесов, В.Г.Орлова и др.): например, наличие заднеязычных согласных там, где в общерусском языке присутствуют свистящие (ср. кеп "цеп" - на месте второй палатализации заднеязычных; польга "польза" - на месте третьей палатализации заднеязычных и под.); необычные сочетания согласных [гл]; [кл] вместо общеславянских сочетаний *dl, *tl (привегли "привели"; деревня Еглино - того же корня, что и ель; учкли "учли" - ср. учитывать); перемещение ударения к началу слова {переходы "переходы", т.е. "мостки"; ручей "ручей"; Запсковье, Завеличье - псковские топонимы в соответствии с общерусскими Замоскворечье, Заволжье); типичные псковские случаи типа мяхо "мясо", подпояхываться "подпоясываться" (звук [х] на месте звука [с]); мехать "мешать" (звук [х] на месте звука [ш]); загадочны соответствия в однокоренных словах типа тепец вместо кепец или цепец; примекать наряду с приметить, наметить, намётка.
Уникальность псковских говоров в лексическом отношении отмечал такой филолог, как Б.А.Ларин: «Народная речь Псковской области представляет большой интерес в международном плане, не говоря уже о ее исключительном значении для историков и диалектологов русского языка, так как она отражает тысячелетние связи и культурный обмен русского населения с тесно примыкающими народами прибалтийско-финской группы, с латышами и литовцами, а также белорусами» . Идеи Б.А.Ларина положены в основу Псковского областного словаря с историческими данными - регионального словаря нового типа: во-первых, это региональный словарь полного типа, включающий всю отмеченную в говорах лексику (не только местную, но и общерусскую); во-вторых, к диалектным словам приводится исторический материал из памятников псковской письменности XIII-XVIII вв. Это позволяет не только представить современное состояние псковских говоров, но и увидеть на протяжении веков жизнь слова: можно выяснить устойчивое или изменчивое в структуре, в семантике слова. Сопоставление псковских данных с данными общерусских исторических словарей позволяет обнаружить и местные (псковские) особенности слов. Богатейшая картотека Псковского областного словаря (хранится в Межкафедральном словарном кабинете им. Б.А.Ларина при С.-Петербургском университете и в словарном кабинете на кафедре русского языка Псковского пединститута) дает возможность показать в словаре и вариантный материал, отразить отличия псковских говоров и от других народных говоров, и от литературного языка. Сбор лексики для Псковского областного словаря особенно систематично начался с 50-х годов XX в. Это привело к интенсивному изучению псковских говоров. Картотека словаря полного типа содержит и редкие факты, на основе интерпретации которых были сделаны важные теоретические выводы, связанные с представлениями о судьбах языка и его носителей.
Исследования псковских говоров затрагивают все уровни языковой системы - от фонетики до синтаксиса (см. серию сборников научных трудов "Псковские говоры" , по итогам межвузовских конференций, посвященных псковским говорам). Одна из проблем - взаимоотношение псковских говоров с другими народными говорами (не только новгородскими, но и северными, островными в Прибалтике, переселенческими вплоть до Сибири) и с другими языками (эстонским, литовским, латышским, белорусским, западнославянскими). Лингвисты - диалектологи, историки языка учитывают достижения и других наук - истории, археологии. Это важно для выяснения динамики языкового явления, причинного объяснения языкового факта. Специфика слова (его отдельное значение, система значений, связь с реалией, вхождение в диалект, жизнь в диалекте) может объясняться внешними условиями функционирования слова (традиции, условия жизни людей, влияние литературного языка и т.д.).
Ср. изучение истории псковского диалекта по Разговорнику Т.Фенне, составленного в 1607 г. немецким купцом в Пскове ; знакомство с Разговорником, хранящимся в Кракове (предполагается, что он создан на Северо-Западе Руси, отражает особенности новгородских говоров) . Многое для исследований дают ареальные связи лексических фактов (ср. работы А.С.Герда, например, в связи с работой над Лексическим атласом русских народных говоров ). Труднее обнаруживаются фонетические и грамматические особенности псковской народной речи, которая имеет тысячелетние связи с другими говорами и языками.
Фонетические явления современных, псковских говоров, отразившиеся и в памятниках псковской письменности, изучала С.М.Глускина, которая сделала важные научные открытия (задолго до серьезных работ А.А.Зализняка). Одно из них касается фонетически незакономерного звука на месте звука [s] (ср. хвет "свет", мяхо "мясо", подпояхываться "подпоясываться"), что С. М. Глускина объясняет неразличением свистящих и шипящих звуков (одним из древнейших явлений псковского диалекта): звуки [s] и [š] смешивались в каком-то общем звуке. Специфика явления в том, что звук исторически мог появиться или из звука *s, или через звук * š,
Такое неразличение могло проявляться уже до первой палатализации заднеязычных согласных, когда они во всех славянских языках переходили в шипящие согласные. Неразличение свистящих и шипящих, по мнению С.М.Глускиной, было у окраинной части славян (кривичей - предков псковичей) «в результате более тесных локальных контактов с балтийцами» . Тогда понятны в современных псковских говорах случаи типа узжнали "узнали", шосны "сосны" (связь с соседними языками поддерживает такое произношение).
Контактами с балтийскими языками объясняет С.М.Глускина и сохранение заднеязычных согласных перед гласными переднего ряда дифтонгического происхождения. Отсутствие второй палатализации заднеязычных в таких условиях обнаружено в корнях слов *кěр- (кеп, кепок, кепина и др. с тем же корнем, что и общерусское слово цеп), * kěd- (кеж, кедить и др. с тем же корнем, что и общерусское цедить), * kěv- (кевка, кевь и др. с тем же корнем, что и общерусское цевка). Эти корни связаны с древней сельскохозяйственной и ремесленной терминологией. Сопоставляя языковые факты, привлекая данные археологии (при изучении славянских, финно-угорских, балтийских памятников), С.М.Глускина предполагает, что кривичи, предки псковичей, появились у реки Великой и Псковского озера ранее, чем в языке славян произошел «один из последних процессов, носящий общеславянский характер», - вторая палатализация заднеязычных согласных . Ослабление контактов кривичей с другими славянами объяснялось, видимо, положением этих славян среди западнофинских (прибалтийско-финских) племен, «в звуковой системе которых возможны сочетания заднеязычных согласных с передними гласными» . Судьба кривичского населения (см. работы и В.В.Седова, например одну из последних ), его языка в результате оторванности от всего славянского мира, сохранение тем самым особенностей того древнего диалектного членения породили уникальное явление - "несвершение" второй палатализации заднеязычных согласных перед гласными переднего ряда дифтонгического происхождения. Так язык этой части славянства стал отличаться от языка всего славянского мира. Тесные языковые контакты с соседними неславянскими языками в дальнейшем поддержали эту исконную фонетическую особенность. Так же объяснял явления типа кеп "цеп" А.А.Зализняк, независимо от С.М.Глускиной пришедший к подобному выводу при изучении новгородских берестяных грамот (ср., например, ). Праславянскому диалектному членению при самой яркой особенности в речи кривичей (отсутствие второй и третьей палатализации заднеязычных) посвящена одна из последних статей С.Л.Николаева .
Влияние восточно-балтийских языков на историю псковских говоров обнаруживается при изучении сочетаний согласных [гл], [кл] (ср. общеславянские *dl, *tl ). Судьба праславянских *dl, *tl объединяет кривичское (древнепсковское) с западнославянскими языками. Ср. в Псковских летописях: привегли "привели", уссЬгли "въссЬдли"; сустрЬкли "встретили"; в Разговорнике Т.Фенне: поблюгл (корень блюд-), розвегл (корень вед-), учкле "учел" (корень чт-; ср. учитывать, учтет); в современных псковских говорах: жагло, жигло "жало" (ср. жигать "жалить"), жерегло "пойма" (из *žertlo).
Древние сочетания *dl, *tl восточно-славянских языках исторически упрощались (с потерей первого *d, *t привел, жерло, сел и др.), а в западнославянских языках сохранялись (ср. польское usiadł "сел", "уселся"; mydło "мыло"). В балтийских же языках исконно были сочетания gl, kl, повлиявшие на язык древних псковичей: поэтому общеславянские *dl, *tl стали звучать, как [гл], [кл] (прочкли "прочли" с корнем чт-/чит-, ср. читать, чтение; егла вместо общерусского ель с древним корнем *jedl-).
Убедительные выводы С.М.Глускиной, А.А.Зализняка о древнейших фонетических диалектных особенностях, отмеченных в псковских, иногда новгородских, говорах, подтверждаются и новыми примерами. Но появляются и другие версии. Так, норвежский коллега Я.И.Бьёрнфлатен сохранение заднеязычных согласных в корне кеп- (в слове кепец) пытается объяснить более поздними фонетическими изменениями [т] в [к"]. Он обнаруживает три зоны произношения корня - с [к"] (кепец) на севере и частично в средней части Псковской области; с [ц] (цепец) южнее; с [т] (тепец) между этими зонами. С.М.Глускина, используя полные сведения по картотеке Псковского областного словаря и по картотеке Диалектологического атласа русского языка, отмечает [ц] по всей территории, а не только в указанной зоне: в Гдовском, Опочецком, Островском, Палкинском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском, Стругокрасненском районах. Кроме того, норвежский исследователь говорит о "распадении" [?? - Л.Я.К.] аффрикаты [ц] на взрывной зубной [?? - Л.Я.К.] , а затем об изменении взрывного зубного [т"] в заднеязычный [к] , т.е. усиленно подчеркивает вторичность [к"]. Естественно, что с этим объективно не соотносятся результаты наблюдений таких исследователей древнепсковского, древненовгородского диалекта и современных говоров, как А.А.Зализняка, С.А.Николаева.
Трудно согласиться с точкой зрения Я.И.Бьёрнфлатена о восстановлении заднеязычных, о вторичности заднеязычных в случаях корня кеп- и под. Убедительно звучат доказательства С.М.Глускиной , поддержанные А.А.Зализняком [например, 16] и С.А.Николаевым , об отсутствии рефлексов второй палатализации заднеязычных согласных в псковских говорах (ср. псковские кеп "цеп"; кеж, кедить - ср. общерусское цедить; кевь, кевка "шпулька"; древненовгородские хере "серый"; келе "целый"; крькъвь "церковь"; хЬде "седой"); о роли морфонологии в случаях типа полукать. (В Разговорнике Т.Фенне в начале XVII века тоже зафиксировано примекать "замечать".)
Важно учитывать и ареалы распространения рассматриваемых явлений (см. у С.М.Глускиной): полукать встречается не только там, где на севере распространено кедить, но и в Куньинском, Островском, Гдовском, Опочецком, Красногородском, бывшем Лядском, Себежском, Пустошкинском, Псковском, Печерском, бывшем Середкинском, Дедовичском, Великолукском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском районах. Не только якобы единственное кедить известно псковским говорам, но и производные кедилка (Гдовский район), кедушка "цедилка" (Гдовский район) .
Корень кеп- (вместо цеп-) отмечен С.М.Глускиной не только на северо-западе Псковской территории, где якобы, по мнению Я.И.Бьёрнфлатена, "восстанавливаются" заднеязычные, но и в Палкинском, Островском, Порховском, Печерском, бывшем Славковском, бывшем Павском, Стругокрасненском, Гдовском, Псковском, бывшем Карамышевском, Красногородском, Локнянском, Новосокольническом, Опочецком, Пушкиногорском, Себежском районах. (Новые экспедиции подтверждают это: летом 1995 г. в Порховском районе, бывшем Славковском, были отмечены слова и с корнем кеп-).
Исследовательское распределение якобы современных процессов типа цевина (на юге Псковской территории), тевина (средняя часть Псковской территории), кевина (северная часть Псковской территории) по зонам как бы преднамеренно "испрямляет" процесс (видимо, в распоряжении исследователя было недостаточно фактов!). Ведь С.М.Глускина указывает, что цевина может появиться повсюду (в Гдовском, Опочецком, Островском, Палкинском, Порховском, Пушкиногорском, бывшем Славковском, Стругокрасненском районах): как указывают и А.А.Зализняк, С.Л.Николаев, это возможно под влиянием взаимодействия древних фактов с современными.
Для доказательства своей точки зрения Я.И.Бьёрнфлатен привлекает и случаи типа почти - почки . Однако его рассуждения представляются не очень убедительными: во-первых, примеры типа почки включают сочетание согласных звуков, чего нет в корне кеп- (где должны были бы происходить процессы второй палатализации заднеязычных); во-вторых, нельзя согласиться с Я.И.Бьёрнфлатеном, что А.А.Зализняк якобы опирается только на единичные примеры (А.А.Зализняк ведь учитывает и тот массив, который был обследован С.М.Глускиной!); в-третьих. Я.И.Бьёрнфлатен, к сожалению, совсем не использует работы С.М.Глускиной, которые охватывают большой материал разноструктурных образований с соответствующими корнями (примеры были взяты и из сведений, собранных для Диалектологического атласа русского языка). Поэтому тем более неубедительно утверждение о невозможности признать отсутствие второй палатализации заднеязычных на основании того, что слова цепец, тепец, кепец одноструктурны, что якобы говорит о более позднем явлении и в фонетике (это заключение к тому же и нелогично). Неверно, что никто не исследовал явления систематически (а работы С.М.Глускиной?!). Странным показалось и утверждение, что археологи отказались от раннего заселения славянами указанной территории (разве все отказались? - ср. ; недаром на работы В.В.Седова ссылаются и А.А.Зализняк, С.Л.Николаев). Кроме того, следует учесть и то, что есть другое объяснение появления [т"] вместо [к"] в корне типа кеп-: С.М.Глускина, вслед за В.Н.Чекманом, признает, что в древнепсковском диалекте наблюдалось различие согласных не только по твердости/мягкости (переднеязычные, заднеязычные - шипящие), но и по месту образования (переднеязычные/заднеязычные). Такая оппозиция сохранилась и в современных говорах . Это поддерживалось несколькими линиями оппозиции, чередований: шипящие из переднеязычных (рожу - родить), шипящие из заднеязычных (дружить - друг). Отсюда в оппозицию вступают и источники шипящих (переднеязычные/заднеязычные). Это системное, фонологическое явление на фоне морфонологии, словообразования (отсюда рогать - рожать; ср. родить; ср. также: богать "бодать", корова богатая "которая бодается").
В свете взаимоотношения прошлого и настоящего в псковских говорах на фоне других диалектов интересны наблюдения С.Л.Николаева, который вслед за многими серьезными работами лингвистов, археологов подчеркивает: «Лишь в последние годы гипотеза сохранения древнейших восточнославянских диалектных различий получила серьезную поддержку» . Это под влиянием данных (по-новому осмысленных!) из северо-западных и западных русских и северо-восточных белорусских говоров и из материалов по новгородским берестяным грамотам . Кроме того, изучение праславянской акцентологии (на фоне морфонологии) позволило автору выявить и поддержать праславянское диалектное членение .
"Невосточнославянские" черты, по словам А.А.Зализняка, в древненовгородском ("койне") появились из древне-псковских говоров, «распространенных на обширной территории кривичских племенных говоров» . Здесь были яркие специфические черты (интересны их изоглоссы).
Обнаружить древние изоглоссы стало возможным при изучении в современных говорах системных архаизмов древнейшего периода (ср. подобное на материале лексики у Ю.Ф.Денисенко ). Древнейшие особенности говоров фиксируются, например, в новгородских берестяных грамотах (с XI века). Содружество лингвистов и археологов показало совпадение ареала кривичей.
Благодаря проекции в древность архаизмов, свойственных современным говорам, реконструируется прежнее членение племенного языка кривичей : например, в соответствии с данными статьи С.Л.Николаева, вычленяются псковский диалект (северо-, центрально-, южнопсковский), от которого (севернопсковского) пошло новое заселение (вятские, уральские, сибирские, онежские говоры) ; древненовгородский диалект (из взаимодействия псковских и ильменско-словенских - не кривичских - говоров); смоленский диалект; верхневолжский диалект; полоцкий диалект; западный диалект .
Уникальные свойства псковских говоров продолжают быть предметом осмысления в связи с объяснением причин их появления. Используются разные доказательства, новые факты. Но нельзя предавать забвению сделанное другими. Приходится выбирать более убедительное и доказательное в наблюдениях и обобщениях, выводах.

* * *
Некоторые данные были использованы в докладе «Старое и новое в псковских говорах как закономерность развития и функционирования» на Международном симпозиуме в г. Осло (Норвегия), посвященном псковским говорам, в октябре 1995 г. (и в статье на эту тему); в докладе «Архаические явления в современной народной речи как свидетельства прошлого (на материале псковских говоров)» на Международном археологическом конгрессе в г. Новгороде (Россия) в августе 1996 г. (и в статье на эту тему).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Ларин Б.А., 1967. [Вступление] // Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1. А.
2. Псковский областной словарь с историческими данными, 1967-1995. Вып. 1-11. Л. (СПб.).
3. Псковские говоры, 1962. I. Псков.
4. Псковские говоры, 1968. II. Псков.
5. Псковские говоры, 1973. III. Псков.
6. Псковские говоры, 1979. А.
7. Псковские говоры в их прошлом и настоящем, 1988. А.
8. Псковские говоры и их окружение, 1991. Псков.
9. Псковские говоры и их носители (лингво этнографический аспект), 1995. Псков.
10. Т.Fennels Low German Manual of Spoken Russian Pskov 1607. 1970. Vol. II. Copenhagen.
11. "Einn Russisch Buck" by Thomas Schroue: the 16 th-century Russian-German dictionary and phrase-book. 1992. P. 5. Cracow.
12. Герд А.С., 1994. Некоторые диалектные границы и зоны по данным исследований лексики русского языка // Лексический атлас русских народных говоров. (Проект.) СПб.
13. Глускина СМ.. 1962. Морфонологические наблюдения над звуком в псковских говорах // Псковские говоры. I. Псков.
14. Глускина С. М., 1968. О второй палатализации заднеязычных согласных в русском языке (на материале северо-западных говоров) // Псковские говоры. II. Псков.
15. Седов В.В., 1994. Славяне в древности. М.
16. Зализняк А.А., 1986. Отсутствие второй палатализации // Янин В.А., Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1977-1983 гг.). М.
17. Зализняк А.А., 1989. Новгородские берестяные грамоты и проблема древних восточнославянских диалектов // История и культура древнерусского города. М.
18. Зализняк А.А., 1995. Явления, отличающие северно-кривичский диалект (или все кривичские диалекты) от остальных восточнославянских // Зализняк А.А. Древне-новгородский диалект. М.
19. Николаев С.Л., 1994. Раннее диалектное членение и внешние связи восточнославянских диалектов // Вопросы языкознания, № 3.
20. Глускина С. М., 1984. Разговорник Т.Фенне как источник изучения языка и истории средневекового Пскова // Археология и история Пскова и Псковской земли. Псков.
21. Бьёрнфлатен Я.И. Псковские говоры в общеславянском контексте // Бьёрнфлатен Я.И., Нессет Т., Эгеберг Э., 1993. Норвежские доклады на XI-ом съезде славистов, Братислава, сентябрь 1993 г. Oslo.
22. Седов В.В., 1989. Начало славянского освоения территории Новгородской земли // История и культура древнерусского города. М.
23. Глускина СМ., 1979. Морфонологические наблюдения над псковскими говорами. (Смягченные и несмягченные согласные в исторических чередованиях.) // Псковские говоры. Л.
24. Денисенко Ю.Ф., 1994. Опыт реконструкции лексической системы псковских говоров средневековья (на материале местной лексики Псковских летописей - наименований понятий времени и рельефа). СПб.
АРХЕОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ ПСКОВА И ПСКОВСКОЙ ЗЕМЛИ
Институт археологии Российской Академии Наук
Псковский государственный научно-исследовательский археологический центр
МАТЕРИАЛЫ СЕМИНАРА
1995 год

ПСКОВСКИЕ ГОВОРЫ

Народная речь Псковской земли нашла отражение в уникальном диалектном словаре - «Псковском областном словаре с историческими данными». Словарь был основан крупным филологом XX века - Борисом Александровичем Лариным. Это словарь полного типа, в котором представлен лексический состав повседневной речи коренных псковичей-крестьян. Уникальность словаря и в том, что впервые в русской лексикографии лексика современных говоров рассматривается в непосредственной связи с отражениями живой обиходной речи простого народа в древних и средневековых памятниках письменности ХШ-ХУ11 вв., в частности Псковских летописях, и в опубликованных материалах по псковскому наречию Х1Х-ХХ вв. Современная база Словаря - огромная картотека (около 1 700 000), которая сформировалась в результате ежегодных словарных диалектологических экспедиций на Псковщину с 1956 года.

Словарь составляется филологами Ленинградского / Санкт-Петербургского университета и Псковского педагогического института / университета; 1-й выпуск вышел в 1967 году, последний 22-й - в 2011 году.

«Псковский областной словарь» заключает в себе огромный материал, в котором отражаются яркие особенности народной речи, в том числе общие закономерности разговорной речи. Покажем это на примере прилагательных, характеризующих человека. Синонимические ряды здесь насчитывают до 20-30 членов. При этом преобладают лексемы с отрицательными коннотациями. Вот синонимический ряд прилагательных с общим значением "задиристый, драчливый": азартный, барахлистый, бузистый, бузливый, вбрив-чатый, воинственный, заводной, задирастый, задиристый, задорливый, задорный, заядлый, дерзкий, деручий, драксивый, драчливый, колотливый, ножовый. Очевидно, что номинации даются в зависимости от разных оттенков поведения человека, проявления характерных черт его личности. Это отражается во внутренней форме слов, в их корнях. Наличие однокоренных (словообразовательных) синонимов демонстрирует типичную особенность диалектной речи - свободную реализацию возможностей системы национального

[россия... народы, языки, культуры]

языка. В диалекте как системе с некодифицированной нормой допустимо образовать слово при помощи разных суффиксов (драчливый и драксивый, задиристый и задирастый). Мы видим также влияние литературного языка на диалект: говор заимствует из литературного языка слова или основы, иногда придавая им несколько иной оттенок смысла, как это проявилось в словах азартный "задиристый, горячий", заядлый "злой, вредный, задиристый".

Картотека Псковского словаря в своей современной и исторической части отражает тысячелетние связи и культурный обмен русского населения с тесно примыкающими народами прибалтийско-финской группы, с латышами, литовцами, белорусами. Поэтому народная речь Псковского края притягательна не только для историков и диалектологов русского языка, но и зарубежных исследователей.

На материале картотек словаря и памятников псковской письменности создаются учебники и пособия по диалектологии, составляются новые типы словарей, выполняется широкий круг исследований как лингвистических, так и выходящих за пределы чисто языковедческих интересов, о чём можно судить по представленным обложкам книг и темам докладов секции «Языковая картина псковской истории: прошлое и настоящее» на конференции «Псков в российской и европейской истории (к 1100-летию летописного упоминания)»: «Славяне, финны, балты и скандинавы на Северо-Западе Европейской России в период русского этногенеза»; «Псковские следы в лексике говоров Обонежья»; «Из истории псковских говоров (по псковским памятникам письменности Х1У-ХУШ вв.)»; «Русско-язычные разговорники ХУ1-ХУ11 вв. как источники сведений о жизни древнего Пскова и его обитателей (псковский торг)»; «Псковские разговорники-словари в работах краковских русистов»; «Отражение быта в речи псковских крестьян»; Судьба человека (по рассказам псковичей)»; «Этические и эстетические оценки в речи псковичей»; «Цитатный фонд как форма вербализации общенационального и регионального сознания (Цитатный фонд ПОС как текст)»; «Псковские жития как лингвистический источник»; «Псковская таможенная книга 1749 г. как лингвистический источник»; «Рукописные Минеи из собрания Печорского монастыря»; «Псково-Печерский монастырь как один из центров русской (псковской) письменности XVII в.».

[мир русского слова № 2 / 2012]