Почему Людовик XIV – «Король солнце»? Королевское солнце Версаля. Великий век Людовика XIV

В 1661 году 23-летний король Франции Людовик ХIV прибыл в небольшой охотничий замок своего отца, расположенный недалеко от Парижа. Монарх приказал начать здесь масштабное строительство своей новой резиденции, которая должна была стать его оплотом и убежищем.

Мечта Короля-Солнце сбылась. В Версале, созданном по его желанию, Людовик провёл лучшие годы, здесь же он и закончил свой земной путь.

Людовик XIV де Бурбон, получивший при рождении имя Луи-Дьёдонне («Богоданный»), появился на свет 5 сентября 1638 года.

Анна Австрийская. Фото: Commons.wikimedia.org

Имя «Богоданный» появилось неспроста. Королева Анна Австрийская произвела наследника на свет в возрасте 37 лет, после более чем 20 бесплодных лет брака.

Уже в возрасте 5 лет он стал королём после смерти своего отца, Людовика XIII . Управление государством в связи с малолетним возрастом короля взяли на себя его мать, Анна Австрийская, и первый министр — кардинал Мазарини .

Государство — это я

Когда Людовику было 10 лет, в стране вспыхнула фактически гражданская война, в которой властям противостояла оппозиционная Фронда. Юному королю пришлось пережить блокаду в Лувре, тайное бегство и ещё множество других, отнюдь не королевских вещей.

Людовик XIV в образе бога Юпитера. 1655 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Именно в эти годы формировался его характер и его взгляды. Помня о смуте времён детства, Людовик XIV был убеждён, что страна может процветать лишь при сильной, ничем не ограниченной власти самодержца.

После смерти кардинала Мазарини в 1661 году молодой король собрал Государственный совет, на котором объявил, что он отныне намерен править самостоятельно, не назначая первого министра. Тогда же он и задумал построить большую резиденцию в Версале, чтобы не возвращаться в ненадёжный Лувр.

При этом король, что называется, отлично работал с кадрами. Фактическим главой правительства на протяжении двух десятков лет являлся Жан-Батист Кольбер , талантливый финансист. Благодаря Кольберу, первый период царствования Людовика XIV оказался очень успешным с экономической точки зрения.

Людовик XIV покровительствовал науке и искусству, поскольку считал невозможным процветание своего королевства без высокого уровня развития этих сфер человеческой деятельности.

Жан-Батист Кольбер. Фото: Commons.wikimedia.org

Война против всех

Если бы король занимался бы только строительством Версаля, подъёмом экономики и развитием искусств, то, наверное, уважение и любовь подданных к Королю-Солнце были бы безграничными. Однако амбиции Людовика XIV простирались гораздо дальше границ его государства. К началу 1680-х годов Людовик XIV обладал самой мощной армией в Европе, что только разжигало его аппетиты. В 1681 году он учредил палаты воссоединения для разыскания прав французской короны на те или другие местности, захватывая всё новые земли в Европе и Африке.

Людовик XIV пересекает Рейн 12 июня 1672 года. Фото: Commons.wikimedia.org

В 1688 году претензии Людовика XIV на Пфальц привели к тому, что против него ополчилась вся Европа. Так называемая Война Аугсбургской лиги растянулась на девять лет и привела к тому, что стороны сохранили статус-кво. Но огромные расходы и потери, понесённые Францией, привели к новому экономическому упадку в стране и истощению средств.

Людовик XIV при осаде Намюра (1692). Фото: Commons.wikimedia.org

Но уже в 1701 году Франция была втянута в длительный конфликт, получивший название Война за испанское наследство. Людовик XIV рассчитывал отстоять права на испанский трон для своего внука, который должен был стать главой двух государств. Однако война, охватившая не только Европу, но и Северную Америку, завершилась для Франции неудачно. По миру, заключённому в 1713 и 1714 гг., внук Людовика XIV сохранил испанскую корону, но итальянские и нидерландские её владения были потеряны, а Англия уничтожением франко-испанских флотов и завоеванием ряда колоний положила основание своему морскому владычеству. Кроме того, от проекта объединения Франции и Испании под рукой французского монарха пришлось отказаться.

Продажа должностей и изгнание гугенотов

Эта последняя военная кампания Людовика XIV вернула его к тому, с чего он начинал — страна погрязла в долгах и стонала от тяжести налогов, а то здесь, то там вспыхивали восстания, подавления которых требовали всё новых и новых ресурсов.

Необходимость пополнения бюджета приводила к нетривиальным решениям. При Людовике XIV была поставлена на поток торговля государственными должностями, достигшая максимального размаха в последние годы его жизни. Для пополнения казны создавались всё новые и новые должности, что, разумеется, вносило хаос и раздрай в деятельность государственных институтов.

Ряды противников Людовика XIV пополнили французские протестанты, после того как в 1685 году был подписан «эдикт Фонтенбло», отменявший Нантский эдикт Генриха IV , гарантировавший гугенотам свободу вероисповедания.

После этого более 200 тысяч французских протестантов эмигрировали из страны, несмотря на строгие наказания за эмиграцию. Исход десятков тысяч экономически активных граждан нанёс ещё один болезненный удар по могуществу Франции.

Людовик XIV на монетах. 1701 год. Фото: Commons.wikimedia.org

Нелюбимая королева и кроткая хромоножка

Во все времена и эпохи личная жизнь монархов оказывала влияние на политику. Людовик XIV в этом смысле не является исключением. Однажды монарх заметил: «Мне было бы легче примирить всю Европу, чем нескольких женщин».

Его официальной супругой в 1660 году стала сверстница, испанская инфанта Мария Терезия , приходившаяся Людовику двоюродной сестрой и по отцу, и по матери.

Брак Людовика XIV был заключён в 1660 году. Фото: Commons.wikimedia.org

Проблема этого брака, однако, была не в близких родственных связях супругов. Людовик просто не любил Марию Терезию, но покорно согласился на женитьбу, имевшую важное политическое значение. Супруга родила королю шестерых детей, но пятеро из них умерли в детском возрасте. Выжил лишь первенец, названный, как и отец, Людовиком и вошедший в историю под именем Великий Дофин .

Луиза де Лавальер. Фото: Commons.wikimedia.org

Ради брака Людовик порвал отношения с женщиной, которую действительно любил — племянницей кардинала Мазарини . Возможно, расставание с любимой повлияло и на отношение короля к законной супруге. Мария Терезия смирилась со своей участью. В отличие от других французских королев, она не плела интриги и не лезла в политику, играя предписанную роль. Когда в 1683 году королева умерла, Людовик изрёк: «Это единственное беспокойство в жизни, которое она мне причинила».

Отсутствие чувств в браке король компенсировал отношениями с фаворитками. На девять лет дамой сердца Людовика стала Луиза-Франсуаза де Ла Бом Ле Блан, герцогиня де Лавальер . Луиза не отличалась ослепительной красотой, к тому же из-за неудачного падения с лошади на всю жизнь осталась хромой. Но кротость, приветливость и острый ум Хромоножки привлекли внимание короля.

Маркиза де Монтеспан на картине неизвестного художника. Фото: Commons.wikimedia.org

Луиза родила Людовику четверых детей, двое из которых дожили до зрелого возраста. Король же обошёлся с Луизой достаточно жестоко. Став охладевать к ней, он поселил отвергнутую любовницу рядом с новой фавориткой — маркизой Франсуазой Атенаис де Монтеспан . Герогиня де Лавальер вынуждена была переносить издевательства соперницы. Она всё терпела с присущей ей кротостью, а в 1675 году постриглась в монахини и много лет прожила в монастыре, где её называли Луизой Милосердной.

В госпоже до Монтеспан не было и тени кротости предшественницы. Представительница одного из самых древних дворянских родов Франции, Франсуаза не просто стала официальной фавориткой, но на 10 лет превратилась в «истинную королеву Франции».

Франсуаза любила роскошь и не любила считать деньги. Именно маркиза де Монтеспан развернула правление Людовика XIV от обдуманного выстраивания бюджета к безудержным и неограниченным тратам. Капризная, завистливая, властная и амбициозная Франсуаза умела подчинять короля своей воле. Для неё были построены новые апартаменты в Версале, она сумела устроить на значительные государственные посты всех своих близких родственников.

Франсуаза де Монтеспан родила Людовику семерых детей, четверо из которых дожили до зрелого возраста.

Но отношения между Франсуазой и королём не были столь верными, как с Луизой. Людовик позволял себе увлечения и помимо официальной фаворитки, что вызывало ярость у госпожи де Монтеспан. Чтобы сохранить короля при себе, она стала заниматься чёрной магией и даже оказалась замешана в громком деле об отравлениях. Король не стал карать её смертью, но лишил её статуса фаворитки, что было для неё куда страшнее.

Как и её предшественница, Луиза ле Лавальер, маркиза де Монтеспан сменила королевские покои на монастырь.

Мадам де Ментенон. Фото: Commons.wikimedia.org

Время для покаяния

Новой фавориткой Людовика стала маркиза де Ментенон , вдова поэта Скаррона , являвшаяся гувернанткой детей короля от госпожи де Монтеспан.

Эту фаворитку короля звали так же, как и её предшественницу, Франсуазой, однако женщины отличались друг от друга, как небо и земля. Король вёл с маркизой де Ментенон долгие разговоры о смысле жизни, о религии, об ответственности перед Богом. Королевский двор сменил блеск на целомудренность и высоконравственность.

После смерти официальной жены Людовик XIV сочетался тайным браком с маркизой де Ментенон. Теперь короля занимали не балы и празднества, а мессы и чтение Библии. Единственным развлечением, которое он позволял себе, была охота.

Маркиза де Ментенон основала и руководила первой в Европе женской светской школой, получившей название Королевский дом святого Людовика. Школа в Сен-Сире стала примером для многих подобных заведений, в том числе для Смольного института в Петербурге.

За строгий нрав и нетерпимость к светским развлечениям маркиза де Ментенон получила прозвище Чёрная Королева. Она пережила Людовика и после его смерти удалилась в Сен-Сир, прожив остаток дней в кругу воспитанниц своей школы.

Людовик XIV и его семья в одеждах римских богов. Фото: Commons.wikimedia.org

Незаконнорождённые Бурбоны

Людовик XIV признал своих внебрачных детей и от Луизы де Лавальер, и от Франсуазы де Монтеспан. Все они получили отцовскую фамилию — де Бурбон, и папа постарался устроить их жизнь.

Мария Терезия, жена Людовика XIV, с их единственным выжившим сыном, Великим Дофином Луи. Фото: Commons.wikimedia.org

Людовик , сын от Луизы, уже в два года был произведён во французские адмиралы, а повзрослев, вместе с отцом отправился в военный поход. Там в возрасте 16 лет юноша и скончался.

Луи-Огюст , сын от Франсуазы, получил титул герцога Мэнского, стал французским полководцем и в этом качестве принимал на военную стажировку крестника Петра I и прадеда Александра Пушкина Абрама Петровича Ганнибала .

Франсуаза-Мария , самая младшая дочь Людовика, была выдана замуж за Филиппа Орлеанского , став герцогиней Орлеанской. Обладая характером матери, Франсуаза-Мария с головой погружалась в политические интриги. Её супруг стал французским регентом при малолетнем короле Людовике XV, и дети Франсуазы-Марии вступали в брак с отпрысками других монарших династий Европы.

Словом, не многим незаконнорождённым детям правящих особ досталась такая судьба, какая выпала на долю сыновей и дочерей Людовика XIV.

«Неужели вы думали, что я буду жить вечно?»

Последние годы жизни короля оказались для него тяжким испытанием. Человек, всю жизнь отстаивавший богоизбранность монарха и его право на самодержавное правление, переживал не только кризис своего государства. Его близкие люди уходили один за другим, и оказалось, что передавать власть попросту некому.

Великий Дофин Людовик. Единственный выживший законный ребёнок Людовика XIV от Марии Терезии Испанской. Фото: Commons.wikimedia.org

13 апреля 1711 года умер его сын, Великий Дофин Людовик. В феврале 1712 года скончался старший сын дофина, герцог Бургундский, а 8 марта того же года и старший сын последнего, малолетний герцог Бретонский. 4 марта 1714 года упал с лошади и несколько дней спустя скончался младший брат герцога Бургундского, герцог Беррийский. Единственным наследником остался 4-летний правнук короля, младший сын герцога Бургундского. Если бы и этот малыш скончался, престол после смерти Людовика остался бы вакантным.

Статуя Людовика XIV. Фото: Commons.wikimedia.org

Это заставило короля внести в список наследников даже своих незаконнорождённых сыновей, что сулило в будущем внутреннюю междоусобицу во Франции.

В свои 76 лет Людовик оставался деятельным, активным и, как в молодости, регулярно выезжал на охоту. Во время одной из таких поездок король упал и повредил ногу. Врачи обнаружили, что травма спровоцировала гангрену, и предложили ампутацию. Король-Солнце отказался: это недопустимо для королевского достоинства. Болезнь стремительно прогрессировала, и вскоре началась агония, растянувшаяся на несколько суток.

В момент прояснения сознания Людовик оглядел присутствующих и изрёк свой последний афоризм:

— Почему вы плачете? Неужели вы думали, что я буду жить вечно?

1 сентября 1715 года около 8 часов утра Людовик XIV скончался в своём дворце в Версале, четырёх дней не дожив до 77-летия.

Замок Версаль является грандиозным памятником архитектуры Людовика XIV. Фото:

March 26th, 2016

Людовик XIV царствовал 72 года, дольше любого другого монарха Европы. Королём он стал в четыре года, всю полноту власти взял в свои руки в 23 и правил на протяжении 54 лет. «Государство - это я!» - Людовик XIV не говорил этих слов, однако государство всегда ассоциировалось с личностью правителя. Поэтому если говорить о промахах и ошибках Людовика XIV (войне с Голландией, отмене Нантского эдикта и т.д.), то на его счёт стоит записывать и актив царствования.

Развитие торговли и мануфактурного производства, зарождение колониальной империи Франции, реформирование армии и создание флота, развитие искусства и наук, строительство Версаля и, наконец, преобразование Франции в современное государство. Это не все достижения Века Людовика XIV. Так каким был этот правитель, давший имя своему времени?

Людовик XIV де Бурбон, получивший при рождении имя Луи-Дьёдонне («Богоданный»), появился на свет 5 сентября 1638 года. Имя «Богоданный» появилось неспроста. Королева Анна Австрийская произвела наследника на свет в возрасте 37 лет.

На протяжении 22 лет брак родителей Людовика был бесплодным, а потому рождение наследника было воспринято народом как чудо. После смерти отца малолетний Людовик с матерью переселился в Пале-Рояль, бывший дворец кардинала Ришелье. Здесь маленький король воспитывался в очень простой, а порой убогой обстановке.

Людовик XIV де Бурбон.

Его мать считалась регентшей Франции, но реальная власть находилась в руках ее фаворита кардинала Мазарини. Он был очень скуп и совершенно не заботился не только о доставлении удовольствий ребенку-королю, но даже о наличии у него предметов первой необходимости.

На первые годы формального правления Людовика пришлись события гражданской войны, известной как Фронда. В январе 1649 г. в Париже вспыхнуло восстание, направленное против Мазарини. Королю и министрам пришлось бежать в Сен-Жермен, а Мазарини - вообще в Брюссель. Мир был восстановлен лишь в 1652 г., и власть вернулась в руки кардинала. Несмотря на то, что король уже считался совершеннолетним, Мазарини правил Францией до самой своей смерти.

Джулио Мазарини — церковный и политический деятель и первый министр Франции в 1643—1651 и 1653—1661 годах. Заступил на пост по протекции королевы Анны Австрийской.

В 1659 г. был подписан мир с Испанией. Договор был скреплен брачным союзом Людовика с Марией-Терезией, которая приходилась ему кузиной. Когда в 1661 г. умер Мазарини, Людовик, получив свободу, поспешил избавиться вообще от всякой опеки над собой.

Он упразднил должность первого министра, объявив Государственному Совету, что отныне будет сам первым министром, и никакой даже самый незначительный указ не должен быть подписан кем-либо от его имени.

Людовик был плохо образован, едва умел читать и писать, но обладал здравым смыслом и твердой решимостью поддерживать свое королевское достоинство. Он был высок, красив, имел благородную осанку, стремился выражаться коротко и ясно. К сожалению, он был чрезмерно себялюбив, как ни один европейский монарх отличался чудовищной гордостью и эгоизмом. Все прежние королевские резиденции казались Людовику недостойными его величия.

После некоторых раздумий в 1662 г. он решил превратить небольшой охотничий замок Версаль в королевский дворец. На это ушло 50 лет и 400 миллионов франков. До 1666 г. королю пришлось жить в Лувре, с 1666 по 1671 гг. в Тюильри, с 1671 по 1681 г. попеременно в строящемся Версале и Сен-Жермен-О-л"Э. Наконец с 1682 г. Версаль стал постоянной резиденцией королевского двора и правительства. Отныне в Париже Людовик бывал лишь наездами.

Новый дворец короля отличался необычайной пышностью. Так называемые(большие апартаменты)-шесть салонов, названых в честь античных божеств, - служили прихожими для Зеркальной галереи длиной 72 метра, шириной 10 и высотой 16 метров. В салонах устраивались буфеты, гости играли в бильярд и карты.

Великий Конде приветствует Людовика XIV на Лестнице в Версале.

Вообще карточная игра стала неукротимой страстью при дворе. Ставки доходили до нескольких тысяч ливров на кон, а сам Людовик прекратил играть лишь после того как в 1676 г. проиграл за полгода 600 тысяч ливров.

Также во дворце ставились комедии, сначала итальянских, а потом французских авторов: Корнеля, Расина и особенно часто Мольера. Кроме того Людовик любил танцевать, и неоднократно принимал участие в постановках балетов при дворе.

Пышности дворца соответствовали и сложные правила этикета, установленные Людовиком. Любое действо сопровождалось целым набором тщательно разработанных церемоний. Трапеза, отход ко сну, даже элементарное утоление жажды в течение дня - все было превращено в сложные ритуалы.

Война против всех

К началу 1680-х годов Людовик XIV обладал самой мощной армией в Европе, что только разжигало его аппетиты. В 1681 году он учредил палаты воссоединения для разыскания прав французской короны на те или другие местности, захватывая всё новые земли в Европе и Африке.

По миру, заключённому в 1713 и 1714 гг., внук Людовика XIV сохранил испанскую корону, но итальянские и нидерландские её владения были потеряны, а Англия уничтожением франко-испанских флотов и завоеванием ряда колоний положила основание своему морскому владычеству. Кроме того, от проекта объединения Франции и Испании под рукой французского монарха пришлось отказаться.

Продажа должностей и изгнание гугенотов

Людовик XIV на монетах.

Ряды противников Людовика XIV пополнили французские протестанты, после того как в 1685 году был подписан «эдикт Фонтенбло», отменявший Нантский эдикт Генриха IV, гарантировавший гугенотам свободу вероисповедания.

Нелюбимая королева и кроткая хромоножка

Его официальной супругой в 1660 году стала сверстница, испанская инфанта Мария Терезия, приходившаяся Людовику двоюродной сестрой и по отцу, и по матери.

Брак Людовика XIV был заключён в 1660 году.

Ради брака Людовик порвал отношения с женщиной, которую действительно любил — племянницей кардинала Мазарини. Возможно, расставание с любимой повлияло и на отношение короля к законной супруге. Мария Терезия смирилась со своей участью. В отличие от других французских королев, она не плела интриги и не лезла в политику, играя предписанную роль. Когда в 1683 году королева умерла, Людовик изрёк: «Это единственное беспокойство в жизни, которое она мне причинила ».

Отсутствие чувств в браке король компенсировал отношениями с фаворитками. На девять лет дамой сердца Людовика стала Луиза-Франсуаза де Ла Бом Ле Блан, герцогиня де Лавальер. Луиза не отличалась ослепительной красотой, к тому же из-за неудачного падения с лошади на всю жизнь осталась хромой. Но кротость, приветливость и острый ум Хромоножки привлекли внимание короля.

Луиза родила Людовику четверых детей, двое из которых дожили до зрелого возраста. Король же обошёлся с Луизой достаточно жестоко. Став охладевать к ней, он поселил отвергнутую любовницу рядом с новой фавориткой — маркизой Франсуазой Атенаис де Монтеспан. Герогиня де Лавальер вынуждена была переносить издевательства соперницы. Она всё терпела с присущей ей кротостью, а в 1675 году постриглась в монахини и много лет прожила в монастыре, где её называли Луизой Милосердной.

Маркиза де Монтеспан с четырьмя узаконенными детьми. 1677 год. Версальский дворец.

Франсуаза де Монтеспан родила Людовику семерых детей, четверо из которых дожили до зрелого возраста. Но отношения между Франсуазой и королём не были столь верными, как с Луизой. Людовик позволял себе увлечения и помимо официальной фаворитки, что вызывало ярость у госпожи де Монтеспан.

Чтобы сохранить короля при себе, она стала заниматься чёрной магией и даже оказалась замешана в громком деле об отравлениях. Король не стал карать её смертью, но лишил её статуса фаворитки, что было для неё куда страшнее.

Как и её предшественница, Луиза ле Лавальер, маркиза де Монтеспан сменила королевские покои на монастырь.

Время для покаяния

Новой фавориткой Людовика стала маркиза де Ментенон, вдова поэта Скаррона, являвшаяся гувернанткой детей короля от госпожи де Монтеспан.

Мадам де Ментенон.

Незаконнорождённые Бурбоны

Людовик, сын от Луизы, уже в два года был произведён во французские адмиралы, а повзрослев, вместе с отцом отправился в военный поход. Там в возрасте 16 лет юноша и скончался.

Луи-Огюст, сын от Франсуазы, получил титул герцога Мэнского, стал французским полководцем и в этом качестве принимал на военную стажировку крестника Петра I и прадеда Александра Пушкина Абрама Петровича Ганнибала.

Великий Дофин Людовик. Единственный выживший законный ребёнок Людовика XIV от Марии Терезии Испанской.

Франсуаза-Мария, самая младшая дочь Людовика, была выдана замуж за Филиппа Орлеанского, став герцогиней Орлеанской. Обладая характером матери, Франсуаза-Мария с головой погружалась в политические интриги. Её супруг стал французским регентом при малолетнем короле Людовике XV, и дети Франсуазы-Марии вступали в брак с отпрысками других монарших династий Европы.

«Неужели вы думали, что я буду жить вечно?»

4 марта 1714 года упал с лошади и несколько дней спустя скончался младший брат герцога Бургундского, герцог Беррийский. Единственным наследником остался 4-летний правнук короля, младший сын герцога Бургундского. Если бы и этот малыш скончался, престол после смерти Людовика остался бы вакантным.

Людовик XIV.

В момент прояснения сознания Людовик оглядел присутствующих и изрёк свой последний афоризм:

— Почему вы плачете? Неужели вы думали, что я буду жить вечно?

Буккер Игорь 23.11.2013 в 17:07

Легкомысленная публика охотно верит в сказки о любвеобилии французского короля Людовика XIV. На фоне тогдашних нравов количество любовных побед "короля-солнца" просто блекнет. Робкий юноша, познавая женщин, не стал записным развратником. Луи были свойственны приступы великодушия по отношению к оставленным им дамам, которые продолжали пользоваться многими милостями, а их отпрыски получали титулы и поместья. Среди фавориток выделяется мадам де Монтеспан, дети которой от короля стали Бурбонами.

Брак Людовика XIV с Марией Терезией был браком политическим и французский король скучал со своей супругой. Дочь короля Испании была миловидной женщиной, но в ней напрочь отсутствовало обаяние (несмотря на то, что она была дочерью Елизаветы Французской, французского шарма в ней ни на гран) и не было веселости. Сначала Луи заглядывался на Генриетту Английскую, жену своего брата, которая испытывала отвращение к мужу, поклоннику однополой любви. На одном из придворных балов герцог Филипп Орлеанский, проявлявший на поле брани мужество и командирские качества, переоделся в женское платье и танцевал со своим красавцем-кавалером. Непривлекательная 16-летняя дылда с отвисшей нижней губой обладала двумя преимуществами - прелестным опаловым цветом лица и сговорчивостью.

Современный французский писатель Эрик Дешодт (Eric Deschodt) в написанной им биографии Людовика XIV свидетельствует: "Отношения Людовика и Генриетты не остаются незамеченными. Месье (титул Monsieur давался родному брату короля Франции, следующему за ним по старшинству - ред. ) жалуется матери. Анна Австрийская бранит Генриетту. Генриетта предлагает Людовику, чтобы отвести от себя подозрения, сделать вид, будто он ухаживает за одной из ее фрейлин. Они выбирают для этого Луизу де ла Бом ле Блан (Françoise Louise de La Baume Le Blanc), девицу Лавальер (La Vallière), семнадцатилетнюю уроженку Турени, восхитительную блондинку (в те времена, как и позже в Голливуде, мужчины предпочитают блондинок), - голос которой способен растрогать даже вола, а взгляд - смягчить тигра".

Для Мадам - титул Madame давался жене родного брата короля Франции, следующего за ним по старшинству и имевшего титул "Месье" - результат оказался плачевным. Нельзя сказать, чтобы не глядя, но Луи променял сомнительные прелести Генриетты на белокурую красотку. От Марии Терезии, которая в 1661 году разродилась Великим дофином (старшим сыном короля), Людовик таил свой роман в величайшей тайне. "Вопреки всякой видимости и легендам, с 1661 по 1683 год Людовик XIV всегда старается держать свои любовные связи в большом секрете, - пишет французский историк Франсуа Блюш (François Bluche). - Он это делает в первую очередь, чтобы пощадить королеву". Окружение пылкой католички Анны Австрийской пребывало в отчаянии. Лавальер от "короля-солнце" родит четверых детей, но в живых останутся только двое. Людовик их признает.

Прощальным подарком любовнице будет герцогство Вожур, затем она удалится в парижский монастырь кармелиток, но какое-то время она стоически переносила издевательства новой фаворитки Франсуазы Атенаис де Рошешуар де Мортемар (Françoise Athénaïs de Rochechouart de Mortemart) или маркизы де Монтеспан (marquise de Montespan). Историкам трудно установить точный список и хронологию любовных связей Луи, тем более что он, как отмечают, нередко возвращался к своим прежним пассиям.

Остроумные соотечественники еще тогда отмечали, что Лавальер любила монарха, как любовница, Ментенон - как гувернантка, а Монтеспан - как госпожа. Благодаря маркизе де Монтеспан 18 июля 1668 года состоялся "грандиозный королевский праздник в Версале", были построены Банные апартаменты, фарфоровый Трианон, созданы Версальские боскеты, сооружен удивительный замок ("дворец Армиды") в Кланьи. И современники, и нынешние историки твердят нам, что привязанность короля к мадам де Монтеспан (где духовная близость играла не меньшую роль, чем чувственность) продолжалась и после прекращения их любовной связи.

В 23 года мадмуазель де Тонне-Шарант (Mademoiselle de Tonnay-Charente) выдали замуж за маркиза де Монтеспана из дома Пардайянов (Pardaillan). Супруг постоянно опасался ареста за долги, что крайне раздражало Атенаис. Она ответила на зов короля, который уже стал менее робким и застенчивым, чем во время амуров с Луизой де Лавальер. Маркиз мог бы увести жену в провинцию, но почему-то этого не сделал. Узнав, про измену маркизы, в рогоносце проснулась гасконская кровь и однажды он прочитал нотацию монарху и заказал панихиду по своей жене.

Людовик не был самодуром и, хотя гасконец ему прилично поднадоел, не только не посадил его в тюрьму, но и всячески продвигал по службе законного сына маркиза и маркизы де Монтеспан. Сначала он сделал его генерал-лейтенантом, затем генеральным директором строительных работ и, наконец, пожаловал ему титулы герцога и пэра. Мадам де Монтеспан, удостоенная звания maîtresse royale en titre - "официальной любовницы короля, родила Людовику восьмерых детей. Четверо из них достигли зрелого возраста и были узаконены и сделаны Бурбонами. Трое из них вступили в брак с особами королевской крови. После рождения седьмого бастарда, графа Тулузского, Людовик избегает близости с Монтеспан.

Даже не на горизонте, а почти в королевских покоях появляется прибывшая из Оверни Мария Анжелика де Скорай де Русий (Marie Angélique de Scorraille de Roussille), девица Фонтанж (Fontanges). Стареющий король влюбляется в 18-летнюю красавицу, по мнению современников, "какой уже давно не видели в Версале". Их чувства взаимны. С Монтеспан девицу Фонтанж роднит высокомерие, проявляемое по отношению к прежним и позабытым Луи фавориткам. Пожалуй, не хватало ей лишь язвительности и острого язычка де Монтеспан.

Мадам де Монтеспан упорно не желала за здорово живешь отдавать свое место, а король по складу характера не был склонен идти на открытый разрыв с матерью своих детей. Людовик позволил ей и дальше жить в своих роскошных апартаментах и даже время от времени посещал свою прежнюю любовницу, наотрез отказавшись от интима с располневшей фавориткой.

"Мария Анжелика задает тон, - пишет Эрик Дешодт. - Если во время охоты в Фонтенбло она подвязывает лентой выбившуюся прядь волос, то на следующий день этто делает весь двор и весь Париж. Прическа "а-ля Фонтанж" до сих пор упоминается в словарях. Но счастье той, что ее придумала, оказалась не столь уж продолжительным. Год спустя Людовик уже скучает. Красотке находится замена. Похоже, она была глупа, но вряд ли это было единственной причиной опалы". Герцогине де Фонтанж король назначил пенсию в 20 тысяч ливров. Год спустя после потери преждевременно родившегося сына, она скоропостижно скончалась.

Подданные прощали своему монарху его любовные похождения, чего не скажешь о господах историках. "Царствование" маркизы де Монтеспан и ее "отставку" историографы связали с неблаговидными делами, такими, как "дело об отравлениях" (L"affaire des Poisons). "На следствии очень скоро заговорили о выкидышах, о сглазах, о колдовстве, о порчах, черных мессах и о всякой другой чертовщине, а вначале речь шла только об отравлениях, как явствует из его названия, под которым он фигурирует до сегодняшнего дня", - уточняет историк Франсуа Блюш.

В марте 1679 года полиция арестовала некую Катрин Деэй (Catherine Deshayes), мамашу Монвуазен, которую называли просто Вуазен (la Voisin), подозреваемую в колдовстве. Спустя пять дней был арестован Адам Кере или Кобре, он же Дюбюиссон, он же "аббат Лесаж" (abbé Lesage). Их допрос выявил или позволил вообразить, что в руки правосудия угодили ведьмы и колдуны. Этими, по выражению Сен-Симона "модными преступлениями", занимался, учрежденный Людовиком XIV, особый суд, прозванный Chambre ardente - "Огненная палата". В эту комиссию входили высокопоставленные чиновники под председательством Луи Бушра, будущего канцлера.

В 1695 году госпожа де Мэнтенон торжествовала победу. Благодаря на редкость удачному стечению обстоятельств бедная вдова Скаррона стала гувернанткой внебрачных детей госпожи де Монтеспан и Людовика XIV. Г-жа де Мэнтенон, скромная, незаметная — и к тому же хитрая,— сумела привлечь к себе внимание короля-солнце 2, и тот, сделав ее своей любовницей, в конце концов тайно обручился с нею! На что Сен-Симон 3 в свое время заметил: «История в это не поверит». Как бы то ни было, а Истории, хоть и с большим трудом, все же пришлось в это поверить.

Г-жа де Мэнтенон была прирожденной воспитательницей. Когда же она стала королевой in partibus, ее склонность к воспитанию переросла в подлинную страсть. Уже знакомый нам герцог Сен-Симон обвинял ее в болезненном пристрастии к управлению другими, утверждая, что «сия тяга лишала ее свободы, коей она могла наслаждаться вполне». Он упрекал ее в том, что она тратила уйму времени на попечение доброй тысячи монастырей. «Она взваливала на себя бремя никчемных, призрачных, нелегких забот, — писал он, — то и дело отправляла письма и получала ответы, составляла указания для избранных — словом, занималась всякой чепухой, которая, как правило, ни к чему не приводит, а если и приводит, то к каким-то из ряда вон выходящим последствиям, горьким оплошностям в принятии решений, просчетам в управлении ходом событий и неправильному выбору». Не очень-то любезное суждение о благородной даме, хотя, в общем-то, справедливое.

Итак, 30 сентября 1695 года г-жа Мэнтенон известила главную настоятельницу Сен-Сира — в ту пору это был пансион благородных девиц, а не военное училище, как в наши дни,— о нижеследующем:

«В ближайшее время намереваюсь постричь в монахини одну мавританку, выразившую желание, чтобы на обряде присутствовал весь Двор; я предлагала провести церемонию при закрытых дверях, но нас уведомили, что в таком случае торжественный обет будет признан недействительным — надобно-де предоставить народу возможность потешиться».

Мавританка? Какая еще мавританка?

Надо заметить, что в те времена «маврами» и «мавританками» называли людей с темным цветом кожи. Стало быть, г-жа де Мэнтенон писала о некоей юной негритянке.

О той самой, которой 15 октября 1695 года король назначил пансион в 300 ливров в качестве награды за ее «благое намерение посвятить свою жизнь служению Господу в Бенедиктинском монастыре в Морэ». Теперь нам остается узнать, кто же она такая, эта мавританка из Морэ.

По дороге из Фонтенбло в Пон-сюр-Ионн лежит маленький городишко Морэ — опоясанный древними стенами, восхитительный архитектурный ансамбль, состоящий из старинных зданий и улиц, совершенно непригодных для автомобильного движения. Со временем облик городка сильно изменился. В конце XVII века там находился Бенедиктинский монастырь, ничем не отличавшийся от сотен других, разбросанных по всему Французскому королевству. Про эту святую обитель никто никогда бы и не вспомнил, если бы в один прекрасный день среди ее обитательниц не обнаружилась чернокожая монахиня, существование которой так поражало современников.

Самым удивительным, однако, было не то, что у бенедиктинцев прижилась какая-то мавританка, а забота и внимание, которые проявляли к ней высокопоставленные особы при Дворе. Если верить Сен-Симону, г-жа де Мэнтенон, к примеру, «то и дело наведывалась к ней из Фонтенбло, и, в конце концов, к ее визитам привыкли». С мавританкой она, правда, виделась нечасто, но и не так чтоб уж очень редко. Во время таких посещений она «участливо справлялась о ее жизни, здоровье и о том, как к ней относится настоятельница». Когда принцесса Мария-Аделаида Савойская прибыла во Францию обручиться с наследником престола герцогом Бургундским, г-жа де Мэнтенон повезла ее в Морэ, чтобы та могла собственными глазами увидеть мавританку. Дофин, сын Людовика XIV, видел ее не раз, а принцы, его дети, — раз или два, «и все они относились к ней добросердечно».

В самом деле, с мавританкой обходились как ни с кем другим. «К ней относились с куда большим вниманием, нежели к любой известной, выдающейся личности, и она гордилась тем, что к ней проявляют столько заботы, равно как и тайной, что окружала ее; хотя жила она скромно, чувствовалось, что за нею стоят могущественные покровители».

Да уж, в чем не откажешь Сен-Симону, так это в умении завладевать интересом читателей. Его мастерство проявляется особенно ярко, когда он, рассказывая о мавританке, сообщает, например, что «однажды, услышав звук охотничьего рога — в лесу неподалеку охотился Монсеньор (сын Людовика XIV), — она как бы между прочим обронила: «Это мой брат охотится».

Итак, благородный герцог поставил вопрос. Но дает ли он ответ? Дает, хотя и не совсем ясный.

«Поговаривали, будто она дочь короля и королевы... писали даже, что у королевы случился выкидыш, в чем были уверены многие придворные. Но, как бы то ни было, это осталось тайной».

Откровенно говоря, Сен-Симону были неведомы основы генетики — не можно ли его осуждать за это? Сегодня любой студент-медик скажет вам, что муж и жена, если они оба белые, просто не в состоянии дать жизнь чернокожему ребенку.

Для Вольтера, столько писавшего о тайне Железной маски, тут все было ясно как божий день, если он решился написать такое: «Она была на редкость смуглая и к тому же походила на него (короля). Когда король отправил ее в монастырь, он сделал ей подарок, назначив содержание в двадцать тысяч экю. Бытовало мнение, будто она его дочь, что вызывало у нее чувство гордости, однако настоятельницы выражали по сему поводу явное недовольство. Во время очередной поездки в Фонтенбло г-жа де Мэнтенон посетила Морэйский монастырь, она призвала чернокожую монахиню к большей сдержанности и сделала все, чтобы избавить девицу от мысли, тешившей ее самолюбие.

— Сударыня, — ответила ей монахиня, — усердие, с каким такая знатная особа, как вы, пытается внушить мне, что я не дочь короля, убеждает меня как раз в обратном».

Подлинность свидетельства Вольтера трудно подвергнуть сомнению, поскольку свои сведения он почерпнул из источника, заслуживающего доверия. Однажды он сам отправился в Морэйский монастырь и лично видел мавританку. Друг Вольтера Комартен, пользовавшийся правом свободно посещать монастырь, выхлопотал такое же разрешение и для автора «Века Людовика XIV».

А вот еще одна подробность, заслуживающая внимания читателя. В пансионной грамоте, что вручил мавританке король Людовик XIV, значится ее имя. Оно было двойное и состояло из имен короля и королевы... Мавританку звали Людовика-Мария-Тереза!

Если благодаря своей мании возводить монументальные сооружения Людовик XIV был схож с египетскими фараонами, то страсть к любовным утехам роднила его с арабскими султанами. Так, Сен-Жермен, Фонтенбло и Версаль были превращены в настоящие серали. Король-солнце имел обыкновение небрежно ронять носовой платок — и всякий раз находилось с десяток дам и девиц, притом из самых знатных родов Франции, которые тотчас же устремлялись его подобрать. В любви Людовик был скорее «обжорой», нежели «гурманом». Самая откровенная женщина в Версале — княгиня Пфальцкая, невестка короля, говорила, что «Людовик XIV был галантен, однако зачастую галантность его перерастала в сущее распутство. Он любил всех без разбору: благородных дам, крестьянок, дочерей садовника, горничных, — для женщины главное было прикинуться, будто она влюблена в него». Неразборчивость в любви король начал проявлять с самого первого своего сердечного увлечения: женщина, приобщившая его к любовным усладам, была старше его лет на тридцать, к тому же у нее не было глаза.

Однако в дальнейшем, надо признать, он добился более значительных успехов: его любовницами были очаровательная Луиза де Лавальер и Атенаис де Монтеспан, восхитительная красавица, хотя, ежели судить по нынешним понятиям, и несколько полноватая — ничего не попишешь, со временем мода меняется как на женщин, так и на наряды.

К каким только уловкам не прибегали придворные дамы, чтобы «заполучить короля»! Ради этого молоденькие девицы даже были готовы на кощунство: нередко можно было видеть, как в часовне, во время мессы, они без всякого стыда поворачивались спиной к алтарю, чтобы лучше видеть короля, а точнее, чтобы королю было удобнее их разглядеть. Ну и ну! А меж тем «Величайший из королей» был всего лишь коротышка — его рост едва достигал 1 метра 62 сантиметров. Так что, поскольку он всегда стремился выглядеть статным, ему приходилось носить башмаки с подошвой толщиной 11 сантиметров и парик высокой 15 сантиметров. Однако это еще пустяки: можно быть маленьким, но красивым. Людовик XIV же перенес тяжелую операцию на челюсти, после чего в верхней полости рта осталось отверстие, и, когда он ел, пища выходила у него через нос. Хуже того: от короля всегда дурно пахло. Он знал это — и когда входил в комнату, тут же открывал окна, даже если снаружи стоял мороз. Чтобы отбить неприятный запах, г-жа де Монтеспан всегда сжимала в руке платочек, пропитанный резкими духами. Однако, невзирая ни на что, для большинства версальских дам «мгновение», проведенное в обществе короля, казалось истинно райским. Быть может, причина тому женское тщеславие?

Королева Мария-Тереза любила Людовика не меньше других женщин, которые в разное время делили с королем его ложе. Едва Мария-Тереза, по прибытии из Испании, ступила на остров Бидассоа, где ее ждал юный Людовик XIV, она влюбилась в него с первого взгляда. Она восхищалась им, ибо он показался ей красавцем, и всякий раз в восторге замирала перед ним и перед его гением. Ну а король? А король был ослеплен куда меньше. Он видел ее такой, какой она и была,— тучной, маленькой, с некрасивыми зубами, «испорченными и почерневшими». «Говорят, зубы у нее стали такими оттого, что она ела много шоколада,— объясняет княгиня Пфальцкая и прибавляет: — К тому же она в непомерных количествах употребляла чеснок». Таким образом, выходило, что один неприятный запах отбивал другой.

Король-солнце в конце концов проникся чувством супружеского долга. Всякий раз, когда он представал перед королевой, настроение ее делалось праздничным: «Стоило королю одарить ее дружеским взглядом, она ощущала себя счастливой целый день. Она радовалась, что король делит с нею брачное ложе, ибо ей, испанке по крови, любовные утехи доставляли истинное наслаждение, и ее радость не могли не замечать придворные. Она никогда не гневалась на тех, кто над нею подтрунивал за это,— она сама смеялась, подмигивала насмешникам и при этом довольно потирала свои маленькие ручки».

Их союз длился двадцать три года и принес им шестерых детей — трех сыновей и трех дочерей, однако все девочки умерли в младенчестве.

Вопрос, имеющий касательство к тайне мавританки из Морэ, подразделяется, в свою очередь, на четыре подвопроса: могло ли быть, что чернокожая монахиня являлась одновременно дочерью короля и королевы? — и на этот вопрос мы уже дали отрицательный ответ; могла ли она быть дочерью короля и любовницы-негритянки? — или же, по-иному говоря, дочерью королевы и любовника-негра? И наконец, могло ли быть так, что чернокожая монахиня, не имея никакого отношения к королевской чете, просто-напросто заблуждалась, называя дофина «своим братом»?

В Истории есть две личности, чьи любовные связи стали предметом тщательных исследований — Наполеон и Людовик XIV. Иные историки потратили всю жизнь на то, чтобы определить, сколько у них было любовниц. Так вот, что касается Людовика XIV, никому так и не удалось установить — хотя ученые досконально изучили все документы, свидетельства и мемуары того времени,— что у него хоть однажды была «цветная» любовница. Что правда, то правда, в ту пору во Франции цветные женщины были в диковину, и если б король невзначай приглядел себе одну, слухи о его увлечении в мгновение ока распространились бы по всему королевству. Тем паче если учесть, что каждый божий день король-солнце старался держаться у всех на виду. Ни один его жест или слово просто не могли быть пропущены любопытными придворными: еще бы, ведь Двор Людовика XIV слыл самым злоречивым на свете. Представляете, что было бы, если б пошла молва, будто у короля появилась чернокожая пассия?

Однако ничего подобного не было. В таком случае, как же мавританка могла быть дочерью Людовика XIV? Впрочем, такого предположения придерживались далеко не все историки. Зато многие из них, в том числе и Вольтер, вполне серьезно считали, что чернокожая монахиня была дочерью Марии-Терезы.

Здесь читатель может удивиться: как это так? У такой целомудренной женщины? У королевы, которая, как известно, буквально обожала своего супруга короля! Что верно, то верно. Однако ж при всем том не следует забывать, что эта милейшая женщина была на редкость глупа и до крайности простодушна. Вот что, к примеру, пишет о ней знакомая нам княгиня Пфальцкая: «Она была слишком скудоумна и верила всему, что ей говорили,— хорошему и плохому».

Версия, которую выдвигали такие писатели, как Вольтер и Тушар-Лафос, автор знаменитых «Хроник Бычьего глаза», а также известный историк Госселен Ленотр, сводится, за небольшой разницей, примерно к следующему: посланники одного африканского царя подарили Марии-Терезе маленького мавра десяти или двенадцати лет ростом не выше двадцати семи дюймов. Тушар-Лафос якобы даже знал его имя — Набо.

А Ленотр утверждает, что с той-то поры и вошло в моду — основоположниками которой были Пьер Миньяр и иже с ним — «рисовать негритят на всех крупных портретах». В Версальском дворце, например, висит портрет мадемуазель де Блуа и мадемуазель де Нант, внебрачных дочерей короля: как раз посередине полотно украшено изображением негритенка, непременного атрибута эпохи. Однако вскоре после того, как стала известна «постыдная история, связанная с королевой и мавром», эта мода постепенно сошла на нет.

Итак, спустя время ее величество обнаружили, что им скоро предстоит стать матерью — то же подтвердили и придворные врачи. Король радовался, ожидая появления на свет наследника. Какая опрометчивость! Негритенок вырос. Его научили говорить по-французски. Всем казалось, что «невинные забавы мавра происходили от его простодушия и живости натуры». В конце концов, как говорится, королева полюбила его всем сердцем, так крепко, что никакое целомудрие не могло уберечь ее от слабости, которую вряд ли был способен ей внушить даже самый изысканный красавец из христианского мира.

Что касается Набо, то он, вероятно, умер, причем «довольно внезапно» — сразу же после того, как публично объявили, что королева на сносях.

Бедная Мария-Тереза вот-вот должна была родить. Но король никак не мог взять в толк, отчего она так нервничает. А королева знай себе вздыхала и, словно в горьких предчувствиях, говорила:
— Я сама себя не узнаю: откуда эта дурнота, отвращение, капризы, ведь прежде ничего подобного со мной не случалось? Если б мне не нужно было сдерживаться, как того требует приличие, я бы с радостью повозилась на ковре, как мы частенько делали с моим мавритенком.

— Ах, сударыня! — недоумевал Людовик.— Ваше состояние ввергает меня в дрожь. Нельзя же все время думать о прошлом — а то, не приведи Господь, еще родите пугало, противное природе.

Король как в воду глядел! Когда младенец появился на свет, врачи увидели, что это «чернокожая девочка, черная как чернила, с головы до пят», и пришли в изумление.

Придворный медик Феликс божился Людовику XIV в том, что «достаточно было одного взгляда мавра, чтобы превратить младенца в себе подобного еще в материнской утробе». На что, по утверждению Тушар-Лафоса, Его величество заметили:
— Гм, одного взгляда! Значит, взгляд его был слишком проникновенный!

А Ленотр сообщает, что лишь много позднее «королева призналась, как однажды юный чернокожий невольник, прятавшийся где-то за шкафом, вдруг кинулся к ней с диким криком — хотел, как видно, испугать, и это ему удалось».

Таким образом, претенциозные слова мавританки из Морэ подтверждаются следующим: поскольку ее родила королева, будучи в то время замужем за Людовиком XIV, юридически она была вправе называть себя дочерью короля-солнца, хотя фактически ее отцом был мавр, выросший из несмышленого невольника-негритенка!

Но, говоря откровенно, это только легенда, и на бумагу она была переложена много позднее. Вату писал примерно в 1840 году: «Хроники Бычьего глаза» вышли в свет в 1829 году. А рассказ Г.Ленотра, опубликованный в 1898 году в журнале «Монд иллюстре», заканчивается на такой вот малоутешительной ноте: «Единственное, что не вызывает сомнений, так это подлинность портрета мавританки, хранящегося в Сент-женевьевской библиотеке, того самого, про который все говорили еще в конце прошлого века».

Подлинность портрета и вправду не подлежит сомнению, чего, однако, нельзя сказать о самой легенде.

И все же! История мавританки из Морэ, очевидно, началась с вполне достоверного события. Мы располагаем доказательством, каковым являются письменные свидетельства современников, что королева Франции действительно произвела на свет чернокожую девочку. Давайте теперь, следуя хронологическому порядку, предоставим слово свидетелям.

Итак, мадемуазель де Монпансье, или Великая мадемуазель, близкая родственница короля, писала:
«В течение трех дней кряду королеву мучили тяжелые приступы лихорадки, и она разродилась раньше срока — в восемь месяцев. После родов лихорадка не прекратилась, и королева уж приготовилась к причащению. Ее состояние ввергло придворных в горькую печаль... Под Рождество, помнится, королева уже не видела и не слышала тех, кто вполголоса переговаривался в ее покоях...

Его величество поведал и мне, какие страдания причиняла королеве болезнь, сколько народу собралось у нее перед причащением, как при виде ее священник едва не лишился чувств от горя, как при этом рассмеялись Его величество принц, а следом за ним и все остальные, какое выражение лица было у королевы... и что новорожденная как две капли воды походила на очаровательного мавритенка, которого привез с собой г-н Бофор и с которым королева никогда не расставалась; когда все смекнули, что новорожденная могла быть похожа только на него, несчастного мавра убрали прочь. Еще король сказал, что девочка ужасна, что ей не жить и чтобы я ничего не говорила королеве, ибо это могло бы свести ее в могилу... А королева поделилась со мной печалью, которая овладела ею после того, как рассмеялись придворные, когда ее уже собрались причащать».

Так в год, когда случилось это событие — установлено, что роды произошли 16 ноября 1664 года, — двоюродная сестра короля упоминает о сходстве чернокожей девочки, родившейся у королевы, с мавром.

Факт рождения чернокожей девочки подтверждает и г-жа де Моттвиль, горничная Анны Австрийской. А в 1675 году, спустя одиннадцать лет после случившегося, Бюсси-Рабютен поведал историю, на его взгляд, вполне достоверную:
«Мария-Тереза говорила с г-жой де Монтозье о фаворитке короля (мадемуазель де Лавальер), когда к ним неожиданно вошли Его величество — он подслушал их разговор. Его появление настолько поразило королеву, что она вся зарделась и, стыдливо опустив глаза, спешно удалилась. А по прошествии трех дней она родила чернокожую девочку, которая, как ей казалось, не выживет». Если верить официальным сообщениям, новорожденная действительно вскоре умерла — говоря точнее, это случилось 26 декабря 1664 года, когда ей от роду было чуть больше месяца, о чем Людовик XIV не преминул сообщить своему тестю, испанскому королю: «Вечером вчерашнего дня моя дочь умерла... Хотя мы и были готовы к несчастью, большого горя я не испытал». А в «Письмах» Ги Патена можно прочесть вот какие строки: «Нынче утром у маленькой госпожи случились судороги и она умерла, ибо ни сил, ни здоровья у нее не было». Позже про смерть «безобразного младенца» писала и княгиня Пфальцкая, хотя в 1664 году ее во Франции не было: «Все придворные видели, как она умерла». Но действительно ли все так и было? Если новорожденная и вправду оказалась чернокожей, вполне логично было объявить о том, что она умерла, а на самом деле взять и спрятать ее где-нибудь в глуши. А коли так, то лучшего места, нежели монастырь, и не сыскать...

В 1719 году княгиня Пфальцкая писала, что «народ не верил, будто девочка умерла, ибо все знали, что она находится в монастыре в Морэ, близ Фонтенбло».

Последним, более поздним, свидетельством, относящимся к этому событию, было сообщение принцессы Конти. В декабре 1756 года герцог де Люин вкратце изложил в своем дневнике беседу, которую он имел с королевой Марией Лещинской, супругой Людовика XV, где речь как раз шла о мавританке из Морэ: «Долгое время только и было разговоров, что о какой-то чернокожей монахине из монастыря в Морэ, неподалеку от Фонтенбло, которая называла себя дочерью французской королевы. Кто-то убедил ее, что она дочь королевы, однако из-за необычного цвета кожи ее упрятали в монастырь. Королева оказала мне честь и поведала, что у нее был разговор об этом с принцессой Конти, узаконенной внебрачной дочерью Людовика XIV, и принцесса Конти сказала ей, что королева Мария-Тереза действительно родила девочку, у которой было фиолетовое, даже черное, лицо — очевидно, оттого, что при появлении на свет она сильно мучилась, однако ж немного спустя новорожденная умерла».

Тридцать один год спустя, в 1695 году, г-жа де Мэнтенон намеревалась постричь в монахини одну мавританку, которой через месяц Людовик XIV назначает пансион. Эту мавританку зовут Людовикой-Марией-Терезой.

Когда она попадает в Морэйский монастырь, ее окружают всяческими заботами. Мавританку часто навещает г-жа де Мэнтенон — она требует, чтобы к ней относились с почтением, и даже представляет ее принцессе Савойской, едва та успевает обручиться с наследником престола. Мавританка же твердо убеждена, что она сама дочь королевы. Точно так же, судя по всему, считают и все морэйские монахини. Их мнение разделяет и народ, потому что, как нам уже известно, «народ не верил, будто девочка умерла, ибо все знали, что она находится в монастыре в Морэ». Да уж, как говорится, здесь есть над чем призадуматься...

Не исключено, однако, что тут было простое и вместе с тем потрясающее совпадение. Сейчас самое время привести одно любопытное объяснение, которое королева Мария Лещинская дала герцогу де Люину: «У некоего Лароша, привратника в Зоологическом саду, в ту пору служили мавр и мавританка. У мавританки родилась дочь, и отец с матерью, не будучи в состоянии воспитать ребенка, поделились своим горем с г-жой де Мэнтенон, та сжалилась над ними и обещала позаботиться об их дочери. Она снабдила ее весомыми рекомендациями и препроводила в монастырь. Так появилась легенда, которая на поверку оказалась выдумкой от начала и до конца».

Но откуда в таком случае дочь мавров, служителей Зоосада, вообразила, будто в жилах у нее течет королевская кровь? И почему ее окружали таким вниманием?

Я думаю, не следует торопиться с выводами, решительно отвергая гипотезу о том, что мавританка из Морэ так или иначе не имеет никакого отношения к королевскому роду. Мне бы очень хотелось, чтобы читатель правильно меня понял: я не говорю, что сей факт бесспорен, просто я считаю, что мы не вправе категорически отрицать его, не изучив со всех сторон. Когда же мы рассмотрим его всесторонне, мы непременно возвратимся к заключению Сен-Симона: «Как бы там ни было, а это осталось тайной».

И последнее. В 1779 году портрет мавританки еще украшал кабинет главной настоятельницы Морэйского монастыря. Позднее он пополнил коллекцию Сент-женевьевского аббатства. Ныне же полотно хранится в одноименной библиотеке. В свое время к портрету было приложено целое «дело» — переписка, касающаяся мавританки. Это дело находится в архивах Сент-женевьевской библиотеки. Однако теперь в нем ничего нет. От него осталась одна лишь обложка с надписью, которая наводит на размышления: «Бумаги, имеющие касательство к мавританке, дочери Людовика XIV».

Ален Деко, французский историк
Перевел с французского И. Алчеев

«Государство - это я»

Людовик XIV (1638-1715)
получивший при рождении имя Луи́-Дьёдонне́ («Богоданный», фр. Louis-Dieudonné), также известный как «король-солнце» (фр. Louis XIV Le Roi Soleil), также Людовик Великий (фр. Louis le Grand) — король Франции и Наварры король Франции из династии Бурбонов, период правления (1643-1715)

Людовик, в детские годы переживший войны Фронды, стал убеждённым сторонником принципа абсолютной монархии и божественного права королей (ему приписывают выражение «Государство — это я!»), укрепление своей власти он сочетал с удачным подбором государственных деятелей на ключевые политические посты. Царствование Людовика — время значительной консолидации единства Франции, её военной мощи, политического веса и интеллектуального престижа, расцвета культуры, вошло в историю как Великий век.

Людовик родился в воскресенье, 5 сентября 1638 года в новом дворце Сен-Жермен-о-Лэ. До этого на протяжении двадцати двух лет брак его родителей был бесплодным и, казалось, останется таким и впредь. Поэтому современники встретили известие о появлении на свет долгожданного наследника изъявлениями живейшей радости. Простой народ видел в этом знак Божьей милости и называл новорожденного дофина Богоданным.

Людовик XIV вступил на престол в мае 1643 года, когда ему ещё не было и пяти лет, поэтому, согласно завещанию его отца, регентство было передано Анне Австрийской, но фактически всеми делами вершил ее фаворит кардинал Мазарини.

Giulio Raimondo Maz(z)arino

На детство и отрочество Людовика пришлись бурные события гражданской войны, известной в истории как Фронда. В январе 1649 года королевское семейство в сопровождении нескольких придворных и министров бежало в Сен-Жермен из охваченного восстанием Парижа. Мазарини, против которого, главным образом, и было направлено недовольство, пришлось искать убежище еще дальше - в Брюсселе. Только в 1652 году с огромным трудом удалось водворить внутренний мир. Но зато в последующие годы, вплоть до самой смерти, Мазарини твердо держал в своих руках бразды правления. Во внешней политике он также добился немаловажных успехов.

Подписание Пиренейского мира

В ноябре 1659 года был подписан Пиренейский мир с Испанией, положивший конец двадцатичетырехлетним военным действиями между двумя королевствами. Договор был скреплен брачным союзом французского короля с его кузиной, испанской инфантой Марией Терезией. Этот брак оказался последним деянием всесильного Мазарини.

Бракосочетание короля Людовика IV и Марии-Терезии Австрийской

В марте 1661 года он умер. До самой смерти, несмотря на то что король уже давно считался совершеннолетним, кардинал оставался полноправным правителем государства, и Людовик во всем послушно следовал его указаниям.

Но едва Мазарини не стало, король поспешил освободиться от всякой опеки. Он упразднил должность первого министра и, созвав Государственный совет, объявил повелительным тоном, что решил отныне сам быть своим первым министром и не желает, чтобы кто-либо от его имени подписывал даже самые незначительный ордонанс.

Очень немногие в это время были знакомы с настоящим характером Людовика. Этот юный король, которому исполнилось только 22 года, до той поры обращал на себя внимание лишь склонностью к щегольству и любовными интригами. Казалось, он создан исключительно для праздности и удовольствий. Но потребовалось совсем немного времени, чтобы убедиться в обратном. В детстве Людовик получил очень плохое воспитание - его едва научили читать и писать. Однако от природы он был одарен здравым смыслом, замечательной способностью понимать суть вещей и твердой решимостью поддерживать свое королевское достоинство. По словам венецианского посланника, "сама натура постаралась сделать Людовика XIV таким человеком, которому суждено по его личным качествам стать королем нации".

Он был высок ростом и очень красив. Во всех его телодвижениях проглядывало нечто мужественное или геройское. Он обладал очень важным для короля умением выражаться кратко, но ясно, и говорить не более и не менее того, что было нужно.

Всю жизнь он прилежно занимался государственными делами, от которых его не могли оторвать ни развлечения, ни старость. "Царствуют посредством труда и для труда, - любил повторять Людовик, - а желать одного без другого было бы неблагодарностью и неуважением относительно Господа". К несчастью, его врожденное величие и трудолюбие служили прикрытием для самого беззастенчивого себялюбия. Ни один французский король прежде не отличался такой чудовищной гордостью и эгоизмом, ни один европейский монарх так явно не превозносил себя над окружающими и не курил с таким удовольствием фимиам собственному величию. Это хорошо видно во всем, что касалось Людовика: в его придворной и общественной жизни, в его внутренней и внешней политике, в его любовных увлечениях и в его постройках.

Все прежние королевские резиденции казались Людовику недостойными его персоны. С первых дней царствования он был озабочен мыслями о строительстве нового дворца, более соответствующего его величию. Он долго не знал, какой из королевских замков превратить во дворец. Наконец, в 1662 году выбор его пал на Версаль (при Людовике XIII это был небольшой охотничий замок). Однако прошло более пятидесяти лет, прежде чем новый великолепный дворец был готов в своих основных частях. Возведение ансамбля обошлось примерно в 400 миллионов франков и поглощало ежегодно 12-14% всех государственных расходов. В течение двух десятилетий, пока шло строительство, королевский двор не имел постоянного местопребывания: до 1666 года он располагался в основном в Лувре, потом, в 1666-1671 годах - в Тюильри, в течение следующих десяти лет - попеременно в Сен-Жермен-о-Лэ и строящемся Версале. Наконец, в 1682 году Версаль стал постоянной резиденцией двора и правительства. После этого до самой своей смерти Людовик бывал в Париже всего 16 раз с короткими визитами.

Когда Людовик окончательно поселился в Версале, он приказал отчеканить медаль со следующей надписью: "Королевский дворец открыт для всеобщих увеселений".

Réception du Grand Condé à Versailles -Великий Конде приветствует Людовика XIV на Лестнице в Версале

В молодости Людовик отличался пылким нравом и был очень не равнодушен к хорошеньким женщинам. Несмотря на красоту молодой королевы, он ни на одну минуту не был влюблен в свою супругу и постоянно искал любовных развлечений на стороне. В браке с Марий-Терезией (1638—1683), инфантой Испанской у короля родилось 6 детей.

Maria Theresa of Spain (1638-1683)

Two Queens of France Anne d"Autriche with her niece and daughter-in-law, Marie-Thérèse d"Espagne

Людовик Великий Дофин (1661—1711) — единственный выживший законный ребёнок Людовика XIV от Марии-Терезии Испанской, его наследник (дофин Франции). Умер за четыре года до смерти отца и не царствовал.

Louis le Grand Dauphin (1661—1711)

The Family of the Grand Dauphin

Porträt Ludwig des XIV. und seiner Erben

У короля было так же множество внебрачных связей и внебрачных детей.

Луиза-Франсуаза де Ла Бом Ле Блан (фр. Louise-Françoise de La Baume Le Blanc, duchesse de la Vallière et de Vaujours (1644-1710)) — герцогиня де Лавальер и де Вожур, фаворитка Людовика XIV.

Louise-Francoise de la Baume le Blanc, Duchesse de la Valliere and de Vaujours (1644-1710)

От короля Луиза де Лавальер родила четырёх детей, из которых до зрелого возраста дожили двое.

Мария Анна де Бурбон (1666 — 1739) — мадемуазель де Блуа.
Людовик де Бурбон (1667—1683), граф де Вермандуа.

_________________________________

Новым увлечением короля стала маркиза де Монтеспан. Обладая ясным и практичным умом, она хорошо знала, что ей нужно, и готовилась очень недешево продать свои ласки. Франсуаза Атенаис де Рошешуа́р де Мортема́р (фр. Françoise Athénaïs de Rochechouart de Mortemart (1640- 1707), известная как маркиза де Монтеспан (фр. Marquise de Montespan) — официальная фаворитка короля Франции Людовика XIV.

Связь короля с маркизой де Монтеспан продолжалась шестнадцать лет. За это время у Людовика было множество других романов, более или менее серьезных...Пока король отдавался чувственным удовольствиям, маркиза Монтеспан на протяжении многих лет оставалась некоронованной королевой Франции.

Фактически у короля Людовика и маркизы де Монтеспан было семеро детей. Зрелого возраста достигло четверо(всем король дал фамилию Бурбонов):

Луи-Огюст де Бурбон, Герцог Мэнский (1670—1736)

Луиза-Франсуаза де Бурбон (1673—1743), Мадемуазель де Нант

Франсуаза-Мария де Бурбон (1677—1749), Мадемуазель де Блуа

Louise-Françoise de Bourbon and Françoise-Marie de Bourbon

Луи-Александр де Бурбон, Граф Тулузский (1678—1737)

Луиза-Мария-Анна де Бурбон (1674—1681), Мадемуазель де Тур умерла в возрасте 7-и лет

Мари́я-Анжели́ка де Скора́й де Русси́ль, герцогиня де Фонта́нж (фр. Marie Angélique de Scorailles de Roussille, duchesse de Fontanges (1661 — 1681) одна из многочисленных возлюбленных французского короля Людовика XIV.

Duchesse de Fontanges

Kогда Людовик начал охладевать к любовным приключениям, его сердцем овладела женщина совсем иного склада. Франсуаза д’Обинье (1635—1719), маркиза де Ментенон —она долгое время состояла гувернанткой при его побочных детях, затем официальная фаворитка короля.

Marquise de Maintenon

С 1683 года, после удаления маркизы де Монтеспан и смерти королевы Марии Терезии, г-жа де Ментенон приобрела безграничное влияние на короля. Их сближение завершилось тайным браком в январе 1684 года. Одобряя все распоряжения Людовика, г-жа де Ментенон при случае давала ему советы и руководила им. Король питал к маркизе глубочайшее уважение и доверие; под ее влиянием он сделался очень религиозен, отказался от всяких любовных связей и стал вести более нравственный образ жизни.

Семейная трагедия и вопрос о преемнике

Семейная жизнь престарелого короля под конец жизни представляла совсем не радужную картину. 13 апреля 1711 года умер Людо́вик Вели́кий Дофи́н (фр. Louis le Grand Dauphin), 1 ноября 1661—14 апреля 1711) — единственный выживший законный ребёнок Людовика XIV от Марии-Терезии Испанской, его наследник (дофин Франции). Умер за четыре года до смерти отца и не царствовал.

В феврале 1712 года за ним последовал старший сын дофина, герцог Бургундский, а 8 марта того же года и старший сын последнего, малолетний герцог Бретонский. 4 марта 1714 года упал с лошади и несколько дней спустя скончался младший брат герцога Бургундского, герцог Беррийский, так что, помимо Филиппа V Испанского, у Бурбонов оставался лишь один наследник — четырёхлетний правнук короля, второй сын герцога Бургундского (впоследствии Людовик XV).

История возникновения прозвища Король-Солнце

Во Франции солнце выступало символом королевской власти и лично короля и до Людовика XIV. Светило становилось персонификацией монарха в стихах, торжественных одах и придворных балетах. Первые упоминания солнечной эмблематики восходят к правлению Генриха III, пользовались ею дед и отец Людовика XIV, но лишь при нем солнечная символика получила по-настоящему широкое распространение.

В двенадцать лет (1651) Людовик XIV дебютировал в так называемых «ballets de cour» — придворных балетах, которые ежегодно ставились во время карнавала.

Карнавал эпохи барокко — это не просто праздник и увеселение, а возможность поиграть в «перевёрнутый мир». Например, король на несколько часов становился шутом, артистом или фигляром, в то же время шут вполне мог себе позволить появиться в образе короля. В одной из балетных постановок, которая называлась «Балетом ночи», юному Людовику довелось впервые предстать перед своими подданными в образе Восходящего солнца (1653), а затем и Аполлона — Солнечного бога (1654).

Когда же Людовик XIV начал править самостоятельно (1661), жанр придворного балета был поставлен на службу государственным интересам, помогая королю не только создавать его репрезентативный образ, но и управлять придворным обществом (впрочем, как и другие искусства). Роли в этих постановках распределяли только король и его друг — граф де Сент-Эньян. Принцы крови и придворные, танцуя рядом со своим государем, изображали разные стихии, планеты и прочие подвластные Солнцу существа и явления. Сам же Людовик продолжает представать перед подданными в образе Солнца, Аполлона и других богов и героев Древности. Король сошел со сцены лишь в 1670 году.

Но возникновению прозвища Короля-Солнце предшествовало ещё одно важно культурное событие эпохи барокко — Карусель Тюильри 1662 года. Это празднично-карнавальная кавалькада, представляющая собой нечто среднее между спортивным праздником (в Средние века это были турниры) и маскарадом. В XVII же веке Карусель называли «конным балетом», поскольку это действо больше напоминало спектакль с музыкой, богатыми костюмами и достаточно последовательным сценарием. На Карусели 1662 года, данной в честь рождения первенца королевской четы, Людовик XIV гарцевал перед зрителями на коне в костюме римского императора. В руке у короля был золотой щит с изображением Солнца. Это символизировало то, что это светило защищает короля и вместе с ним и всю Францию.

По мнению историка французского барокко Ф. Боссана, «именно на Большой Карусели 1662 года в некотором роде и родился Король-Солнце. Имя ему дали не политика и не победы его армий, а конный балет».

Эпоха правления Людовика XIV длилась 72 года и 110 дней.