От редакции: в день рождения последнего Российского Императора Николая II предлагаем вашему вниманию рассказ о том, как будущий царь и другие дети в императорских семьях появлялись на свет.

Рождение детей – это радость, а в императорской семье – радость двойная, особенно если на свет появлялся мальчик, поскольку мальчики обеспечивали «устойчивость» правящей династии. Это было важно для правящего императора и наследника-цесаревича. В целом, со времени Павла I, имевшего четырех сыновей, «проблема наследника» на протяжении всего XIX в. не являлась актуальной для императорской семьи. Всегда имелся «запас» по прямой нисходящей линии, позволявшей безболезненно для страны замещать «выбывавших» по разным причинам императоров или цесаревичей.

Все русские императрицы рожали дома, то есть в тех императорских резиденциях, в которых они оказывались на момент родов. Ни одна из особ Императорской фамилии не рожала в специализированных клиниках, которые в XIX в. уже существовали. Даже когда в 1904 г. на Васильевском острове лейб-акушер Д.О. Отт открыл роскошную акушерскую клинику, ни одна из особ Императорской фамилии ею так и не воспользовалась. Рожали по традиции дома, приспосабливая одну из комнат под родильную палату.

Цесаревны и императрицы, несмотря на надвигавшиеся роды, неуклонно соблюдали «график» переездов из резиденции в резиденцию вне зависимости от сроков беременности. При этом лейб-акушер неотступно следовал за беременной особой Императорской фамилии. Рожала она в той резиденции, в которой начинались схватки. Николай II родился в мае 1868 г. в правом крыле первого этажа Александровского дворца Царского Села, куда, следуя традиции, царская семья только-только переехала на лето. Из пяти детей Николая II одна дочь родилась в Александровском дворце Царского Села, а три дочери и сын – в Нижнем (Новом) дворце в Петергофе. Для лейб-акушера Д.О. Отта поблизости от Нижнего дворца, в котором жила семья Николая II в Петергофе, во Фрейлинском доме выделили двухкомнатную квартиру, где он и жил, ожидая наступления очередных родов императрицы.

Как правило, при родах или в непосредственной близости от родильной комнаты присутствовали все родственники, которые оказывались поблизости. А муж буквально держал рожавшую жену за руку, находясь в «родильной палате». Эта традиция восходила еще к временам Средневековья. По древней европейской традиции, высшая аристократия имела право присутствовать при родах королевы, непосредственно удостоверяясь в «истинности» и родов, и наследника, их будущего властителя. Поэтому присутствие императора или цесаревича рядом с рожавшей женой преследовало цель не только поддержать жену, но и соблюсти давнюю традицию.

О рождении ребенка в императорской семье подданным сообщали изданием соответствующего «Манифеста», который «встраивал» родившегося ребенка в фамильную иерархию Романовых, официально провозглашая младенца «Высочеством». Когда у Николая I в 1827 г. родился второй сын, то в «Манифесте» сообщалось: «Объявляем всем верным Нашим подданным, что в 9 день сего сентября любезнейшая Наша Супруга, Государыня Императрица Александра Федоровна разрешилась от бремени, рождением Нам Сына, нареченного Константином…».

Кроме этого о рождении царственного младенца подданные узнавали по артиллерийским залпам орудий Петропавловской крепости. Количество залпов уведомляло о поле младенца. 101 залп означал рождение девочки, а 301 – мальчика.

Вся дворцовая прислуга, находившаяся на дежурстве в день рождения ребенка, обязательно получала памятные ценные подарки. Следует добавить, что подданных информировали не только о рождении ребенка, но и о наступлении беременности у императрицы. Такие объявления печатались в разделе официальной хроники «Правительственного вестника».

Отдельным манифестом подданные извещались о новых высокоторжественных датах в имперском календаре.

В манифесте от 1 марта 1845 г. указывалось, что «рождение любезнейшего Внука Нашего Великого Князя Александра Александровича (будущего Александра III. – И. 3.) повелеваем праздновать в 26 день февраля, а тезоименитство в 30 день августа».

При родах цесаревны или императрицы в обязательном порядке присутствовал министр Императорского двора. Опять-таки с целью гарантировать «истинность» факта рождения ребенка. Однако в XIX в. этого требования уже не придерживались буквально, но министр Двора при родах находился «за дверью» комнаты, в которой рожала императрица или цесаревна, и у него в обязательном порядке было заготовлено пять вариантов манифеста, в котором официально объявлялось о рождении ребенка. Царь сам выносил министру Двора новорожденного и сам вписывал в указ заранее выбранное имя. Когда императрица Александра Федоровна готовилась рожать первого ребенка в 1895 г., то, согласно принятой процедуре, в недрах канцелярии Министерства Императорского двора было заранее заготовлено пять проектов правительственного указа о рождении ребенка. Эти проекты предусматривали все возможные варианты: 1) рождение сына; 2) рождение дочери; 3) двойня из двух сыновей; 4) двойня из двух дочерей; 5) двойня из сына и дочери.

В проекте пропускалось только имя ребенка и не указывался день его рождения. Проект указа на рождение сына формулировался следующим образом: «В день сего… Любезная Супруга Наша Государыня Императрица Александра Федоровна благополучно разрешилась от бремени рождением Нам сына, нареченного…».

Начиная с Павла I, императорские и великокняжеские семьи были многодетными. Ни о каком ограничении рождаемости речи не шло. Императрицы, цесаревны и великие княгини рожали сколько «бог давал». В семье Павла I императрица Мария Федоровна родила четырех сыновей и шестерых дочерей. При этом первый ребенок родился в декабре 1777 г. (будущий император Александр I), а последний – в 1798 г. (великий князь Михаил), т. е. за 22 года Мария Федоровна родила 10 детей.

У Александра I не было сыновей. Жена Александра I, императрица Елизавета Алексеевна, родила двух дочерей, которые умерли в раннем возрасте. Надо заметить, что между супругами отношения были очень сложными и у Александра I имелись побочные дети.

У образцового семьянина Николая I с женой, императрицей Александрой Федоровной, было семеро детей – четыре сына и три дочери. Первый ребенок родился в 1818 г. (будущий Александр II), последний (великий князь Михаил Николаевич) – в 1832 г.

В семье Александра II и императрицы Марии Александровны, несмотря на слабое здоровье императрицы, за 18 лет родилось восемь детей – две дочери и шестеро сыновей. Первый ребенок (великая княгиня Александра Александровна) родился в 1842 г., последний (великий князь Павел Александрович) – в 1860 г.

В семье Александра III и императрицы Марии Федоровны также родилось шестеро детей, из них один ребенок в годовалом возрасте умер. Осталось в семье три сына и две дочери, Первый ребенок (Николай II) родился в 1868 г., последний (великая княгиня Ольга Александровна) – в 1882 г., т. е. за 14 лет родилось шестеро детей.

Императрица Мария Феодоровна с сыном Николаем, осень 1868 г.

В семье Николая II и императрицы Александры Федоровны с 1895 по 1904 г. родилось пятеро детей. Для Николая II проблема наследника обернулась серьезными политическими последствиями – многочисленные родственники мужского пола, из младших ветвей дома Романовых, были готовы с огромным желанием унаследовать трон, что, естественно, совершенно не устраивало ни Николая II, ни Александру Федоровну.

Таким образом, рождение сыновей в императорской семье имело не только характер обычной человеческой радости, но и становилось событием большого политического значения, создавая запас прочности правящей династии.

В 1817 г. бездетный император Александр I сообщил своему младшему брату Николаю Павловичу, что намерен передать трон ему. Об этом решении стало известно только братьям: великому князю Константину Павловичу и великому князю Николаю Павловичу. Позднее это решение оформили юридически. Поэтому, когда в 1818 г. в Москве родился Александр Николаевич, в семье его воспринимали уже как будущего наследника трона. При новом политическом раскладе Николай Павлович был заинтересован в рождении сыновей, и когда в августе 1819 г. его жена Александра Федоровна родила второго ребенка, великую княжну Марию Николаевну, он воспринял «не с особенной радостью: он ожидал сына; впоследствии он часто упрекал себя за это…». Однако позже Бог дал ему сыновей, потомство которых, в свою очередь, упрочило династический фундамент российского Императорского дома.

Отрывок из книги Игоря Зимина «Детский мир императорских резиденций «

При републикации материалов сайта «Матроны.ру» прямая активная ссылка на исходный текст материала обязательна.

Поскольку вы здесь…

… у нас есть небольшая просьба. Портал «Матроны» активно развивается, наша аудитория растет, но нам не хватает средств для работы редакции. Многие темы, которые нам хотелось бы поднять и которые интересны вам, нашим читателям, остаются неосвещенными из-за финансовых ограничений. В отличие от многих СМИ, мы сознательно не делаем платную подписку, потому что хотим, чтобы наши материалы были доступны всем желающим.

Но. Матроны - это ежедневные статьи, колонки и интервью, переводы лучших англоязычных статей о семье и воспитании, это редакторы, хостинг и серверы. Так что вы можете понять, почему мы просим вашей помощи.

Например, 50 рублей в месяц - это много или мало? Чашка кофе? Для семейного бюджета - немного. Для Матрон - много.

Если каждый, кто читает Матроны, поддержит нас 50 рублями в месяц, то сделает огромный вклад в возможность развития издания и появления новых актуальных и интересных материалов о жизни женщины в современном мире, семье, воспитании детей, творческой самореализации и духовных смыслах.

4 Comment threads

Публикации раздела Музеи

Портреты русских цариц и царевен

П ервые портреты на Руси появились в XVII веке, но женщин художники писали крайне редко, исключение делали лишь для цариц и царевен из рода Романовых. О том, как изображали обитательниц кремлевских теремов, рассказывает наш автор Софья Багдасарова .

Царская невеста

Школа Оружейной палаты. Портрет царицы Марфы Апраксиной. 1681–1682. Государственный Русский музей

Неизвестный художник. Портрет царицы Марфы Апраксиной. 1681–1682. Государственный Русский музей

Неизвестный художник. Портрет царицы Марфы Апраксиной. XVIII в. Государственный музей-заповедник «Гатчина»

Портреты, которые создавали на Руси в XVII веке, в основном относятся к жанру парсун. Он близок к иконописной манере: люди изображались без эмоций на лице, но в богатых одеждах с тщательно выписанными узорами. Именно так выглядит парсуна царицы Марфы Апраксиной из Русского музея . В 1682 году Марфа стала женой царя Федора III Алексеевича (старшего брата Петра Великого), но провела на троне всего несколько месяцев - супруг болел и скоро умер. Парсуна, судя по девичьему головному убору, была написана еще до венчания, в те несколько месяцев, когда Марфа числилась царской невестой. Картина, созданная неизвестным художником из кремлевских мастерских Оружейной палаты , демонстрирует все черты наивного портретного искусства. У царицы неестественная поза, платье - будто аппликация, а лицо написано так, что зрителю трудно поверить в то, что Марфа считалась первой красавицей своего времени.

Из царицы - в монахини

Неизвестный художник. Портрет царицы Евдокии Лопухиной. XVIII в. Государственный исторический музей

Неизвестный художник. Портрет царицы Евдокии Лопухиной. XVIII в. Государственный Русский музей

Неизвестный художник. Портрет царицы Евдокии Лопухиной. XVIII в. Чухломской краеведческий музей имени А.Ф. Писемского, Костромская обл.

Петр I постриг в монахини не только сестер, но и свою первую жену: другого варианта развода в тот век не существовало. Портрет царицы Евдокии в монашеском облачении и за чтением молитвенника попал в коллекцию Исторического музея из Новодевичьего монастыря . В этой московской обители она доживала последние годы жизни уже в правление своего внука Петра II (сына царевича Алексея), однако на картине изображена молодой.

Еще один портрет Евдокии Лопухиной хранится в Русском музее. На нем бывшая царица одета в скромную светскую одежду, напоминающую наряд сестры-монашки Марфы и вдов Апраксиной и Нарышкиной.

Луи Каравак. Портрет царевны Елизаветы Петровны в детстве. 1716–1717. Государственный Русский музей

Совсем других портретов удостоились другие родственницы Петра I - женщины, которые демонстрировали одобрение новой политики и выполняли приказы, касающиеся формы одежды и вообще образа жизни. Речь идет о царице Прасковье Салтыковой - вдове его брата Ивана V и трех ее дочерях Екатерине, Прасковье и Анне. Сохранились их портреты кисти одного из первых настоящих русских живописцев Ивана Никитина - и на них виден контраст между этими женщинами нового времени и остальными обитательницами царских теремов. С этого момента царицы из рода Романовых одевались только так - по-европейски. А иногда и вовсе представали без одежды: в знак истинного обращения к западной культуре с ее культом античной мифологии император заказал портрет своей малолетней дочери великой княжны цесаревны Елизаветы Петровны в обнаженном виде - в образе богини Венеры.

Правда, порой семьи царских невест готовы были передраться из-за власти, совершенно не думая при этом о будущем России. Изменил ситуацию Петр I: при нем самые завзятые скептики перестали сомневаться в способности Романовых быть истинными правителями, которым уже не нужно доказывать легитимность нахождения на российском престоле. Пора было прорубать окно в Европу и налаживать международные связи. В 1721 году был введен закон, разрешающий смешанные браки православных и верующих других христианских конфессий, и вскоре были сыграны первые подобные свадьбы - как среди простого люда, так и знатных особ.

Удобные браки
Царевич Алексей Петрович одним из первых в династии Романовых женился на немецкой принцессе. В царской фамилии проторили дорожку в этом деле дети Петра- царевич Алексей, женившийся на принцессе Брауншвейгской, и Анна, ставшая герцогиней Гольштейн-Готторпской.

Эти браки были очень удобны для Романовых: и престиж России обеспечен, и международное сотрудничество - не только политическое, но и экономическое и культурное, и супруги не так стремятся завоевать политическое влияние в стране. Действительно, заметного следа эти иностранцы в истории империи не оставили. Главный итог их пребывания в роли российских супругов - создание совершенно новой традиции.
Постепенно свадьбы между представителями русской царской фамилии и отпрысками немецких правителей стали обычным делом. Почему же, в основном, именно немцы? Не последнюю роль в этом играла и их религиозная принадлежность: лютеранство предоставляло гораздо больше свобод своим верующим, нежели католицизм.

Так, оно дозволяло переходить в православие, что являлось непременным условием при вступлении в брак с представителями рода Романовых. Католики же не одобряли подобных отступлений от веры. Кроме того, немецкие принцессы достаточно быстро приспосабливались к российским условиям, старательно изучая русский язык, культуру и обычаи: Екатерину Великую считали чуть ли не больше русской, чем всех настоящих русских. С какими только немецкими домами не роднились Романовы!
Они привозили себе невест и из Бадена, и из Вюртемберга, и из Пруссии. Чаще же всего российские правители искали суженую среди представительниц Гессенского дома, который стал настоящей «кузницей» первых леди Российской империи.

Невеста русского царевича
Первой принцессой из Гессена, посетившей Россию в качестве невесты русского царевича, стала Вильгельмина - будущая Наталья Алексеевна, жена Павла I. Совсем юная девушка приехала в страну в 1775 году с двумя своими сестрами и сразу всем понравилась: окружающие отмечали ее обаяние и умение держать себя в обществе. Павел полюбил девушку и выбрал в супруги из сестер Гессенских именно ее.

К сожалению, Вильгельмина, так толком и не успев приспособиться к новой для себя среде, умерла при родах в 20-летнем возрасте, прожив в стране всего три года. Может, великих дел для своей новой родины Наталья Алексеевна и не совершила, но зато установила связь между Гессеном и Россией, проторив дорожку для других представительниц своего дома.

Русская императрица из Дармштадта
Внучатая племянница Натальи Алексеевны, Максимилиана, в 1840 году тоже поедет в Россию, чтобы в будущем стать императрицей Марией Александровной. Александр II, ее супруг, увидев ее в Дармштадте, сразу понял, что эта девушка сможет стать настоящей его сподвижницей и помощницей.

Ходили слухи, что Максимилиана, хоть и была официально признана гессенским великим герцогом, Людвигом II, на самом деле дочь фаворита ее матери, барона де Граней. Но даже тайна происхождения немецкой принцессы не смутила Александра. В России Максимилиана, превратившись в Марию Александровну, довольно быстро выучила русский язык и стала тщательно постигать основы православия.

Народ полюбил свою правительницу за ее величественную скромность: она успевала делать много добрых дел, не кичась при этом благородством своей натуры.
Императрица Мария стала покровительницей организации Красного Креста, а во время русско-турецкой войны 1877-78 годов лично ездила открывать военные госпитали. Интересовали ее и вопросы женского образования: однажды ее супруг-реформатор получил от жены проект создания женских гимназий и женских епархиальных училищ.
Мария Александровна поддерживала и русскую культуру: по ее инициативе был построен знаменитый Мариинский театр в Петербурге, она же содержала профессиональную балетную школу - будущую Академию имени Агриппины Вагановой. Подобные дела не могли остаться незамеченными, и о любви к императрице говорят названия сибирского городка Мариинска, чувашского Мариинского Посада и города Мариехамн Аландских островов, принадлежавших когда-то России.

Елизавета Федоровна Романова

В конце века в Россию приехала третья по счету представительница Гессена - Елизавета, или как ее ласково называли дома, Элла. Ей предстояло стать супругой Сергея Александровича Романова, сына Марии Александровны и Александра II.

Элла серьезно отнеслась к своему замужеству: хотя она и не была женой прямого наследника престола, принцесса решила принять православие и стала Елизаветой Федоровной. Именно на свадьбе Елизаветы и Сергея Александровича впервые встретились будущий Николай II и Алике, сестра Елизаветы, впоследствии Александра Федоровна, последняя принцесса Гессен-Дармштадтская в истории дома Романовых.
Но вернемся к старшей сестре последней русской императрицы. Как же она проводила свои дни на новой родине? Элла с детства занималась благотворительностью вместе со своей матерью, Алисой Гессенской-старшей. Не оставила она этого занятия и в России: на ее средства была построена больница в Ильинском, поместье Сергея Александровича, там же проводились благотворительные ярмарки для крестьян.
После назначения Сергея Александровича на пост московского генерал-губернатора его супруга организовала Елисаветинское благотворительное общество, которое брало на попечительство детей из бедных семей. Постепенно общество стало действовать не только в самой Москве, но и по всей Московской губернии.
Дамский комитет Красного Креста, его Московское управление, Особый комитет помощи воинам во время русско-японской войны - трудно перечислить полный список благотворительных организаций, с которыми работала Елизавета Федоровна. Она всегда была на передовых фронтах благотворительности, сама заготавливала посылки и медикаменты для военных, шила им одежду.
А в 1909 году, через четыре года после смерти своего супруга от руки террориста, продав свои драгоценности и купив на эти деньги дом, Елизавета Федоровна основывает Марфо-Мариинскую обитель милосердия - приближенную к монастырю по своему уставу организацию сестер милосердия. В Марфо-Мариинской обители Елизавета открыла бесплатные столовую, больницу, приют. Там предоставлялась не только помощь седой, одеждой и медикаментами, но и духовная помощь страждущим.
Княгиня организовывала просветительские лекции и духовные чтения. В обители также проводились заседания Географического и Палестинского общества, председателем которого она стала после смерти супруга. В рамках своей благотворительной деятельности Елизавета Федоровна не боялась посещать самые криминальные районы Москвы, чтобы помочь малолетним детям, и никому из самых отпетых преступников не приходило в голову помешать великой княгине.
Наравне со своими сестрами из обители Елизавета ухаживала за больными и умирающими. Но все добрые дела не спасли княгиню от трагического конца. После прихода к власти большевиков Елизавета осталась в стране и была арестована. Вместе с другими членами семьи Романовых она погибла в шахте под Алапаевском, что на Урале. Даже будучи сёрьезно раненой, Елизавета пыталась помочь родным - она перевязывала им раны подручными средствами. Названная в честь святой Елизаветы Тюрингской, славившейся своими благими делами, Элла в 1992 году сама была причислена к лику православных святых.

Александра Федоровна - Алиса Гессенская
Елизавета Федоровна была отличным образцом для подражания для своей младшей сестры. Любимая внучка королевы Виктории, Алиса Гессенская после смерти матери росла в Британии и до поры до времени даже не думала о далекой северной России.

Приехав на свадьбу к сестре, Алиса с первой встречи покорила сердце цесаревича Николая. Хотя родители будущего императора от невесты были не в восторге, помолка все же состоялась. Николай и Алиса, ставшая в православии Александрой, были настолько упоены друг другом, что для совершения брачного обряда не стали ждать окончания траура по скончавшемуся Александру III, а поженились 14 ноября 1894 года, - в день рождения императрицы Марии Федоровны, когда позволялось некоторое отступление от траура.
Вскоре после свадьбы Александра Федоровна приступила к исполнению своих императорских обязанностей. В частности, императрица приняла шефство над российскими полками - лейб-гвардии Уланским Имени Ее Величества, 5-м гусарским Александрийским, 21-ым Восточно-Сибирским стрелковыми Крымским конным. В будущем императрице придется очень часто взаимодействовать с военными - на ее долю выпало две тяжелых для России войны - русско-японская и Первая мировая.
Опыт общения с полковыми служивыми пригодился бывшей принцессе Гессенской: она знала, как может помочь военным. Так, в 1904 году по предложению Александры Федоровны члены дома Романовых выделили средства для оснащения восьми военно-санитарных поездов. Когда подросли старшие дочери императрицы, Ольга и Татьяна, к делам милосердия, по семейной традиции правителей Гессена, были привлечены и они.

Молодость их пришлась на время Первой мировой войны, и вместе с матерью девочки стали ухаживать за больными и ранеными, поступившими с фронтов: Ольга, Татьяна и Александра Федоровна прошли обучение сестринскому делу, а затем ассистировали при операциях уже в качестве дипломированных хирургических сестер в Царскосельском лазарете.
При этом раненым казалось, что перевязки, сделанные руками Романовых, держались гораздо лучше. Кроме непосредственной работы в операционной, Александра Федоровна посещала и другие госпитали, находившиеся под ее покровительством. Не забывала императрица и про нужды далекого фронта. Как и в прошлую войну, она помогала снаряжать поезда - военно-санитарные и подвижные поезда-склады под флагом Красного Креста.
В это же время императрица Александра заботилась о тех, кто уже отдал свой долг родине: она поддерживала Комитет по приисканию мест воинским чинам, пострадавшим на войне с Японией и Дом призрения для увечных воинов. Кроме того, в ее ведении находились Императорское женское патриотическое общество, Александрийский приют для женщин, Всероссийское попечительство об охране материнства и младенчества, приют для детей с отклонениями в развитии и множество организаций для помощи бедным.
Несомненно, чтобы следить за подобным количеством благотворительных дел в такое трудное время, нужна большая духовная выдержка и умение сострадать. Эти качества императрица почерпнула в православии.
Александра Федоровна глубоко прониклась духом новой религии и активно интересовалась ее традициями, непосредственно принимая участия в православных мероприятиях. Например, императрица почитала святого Серафима Саровского и в 1903 году участвовала в торжествах прославления и открытия его мощей в Саровской пустыни.
Александра Федоровна считала, что православие должно быть с ней всегда: в Дармштадте для супружеской четы Романовых была построена православная церковь Марии Магдалины. Как и ее старшая сестра, точно так же преданная православию, Александра Федоровна стала святой великомученицей: как она сама говорила в заключении, «я предпочитаю умереть в России, чем быть спасенной немцами». Так что причисление к лику святых - своеобразное воздание должного последней гессенской принцессе в России, которая, как и ее предшественницы, смогла полюбить свою новую родину и отдать ей частицу себя, сотворив для страны множество добрых дел.

Ирина Хольм-Мартынюк

Луиза-Мария-Августа Баденская, Мария-София-Фредерика-Дагмара Датская, Алиса Виктория Елена Луиза Беатрис Гессен-Дармштадтская - все эти имена кажутся далёкими для обычного русского уха. А между тем это - имена российских императриц, избранниц государей Российской империи. Такое обилие иностранных жён даже привело к тому, что к концу XIX века в руководителях нашей страны совсем не осталось русской крови. Например, у последнего императора Николая II её было меньше одного процента - вероятно, 1/256.

Дипломатия превыше всего

Самое расхожее мнение на этот счёт заключается в том, что брак в имперские времена был одним из самых действенных дипломатических инструментов. Что, в принципе, понятно - не будет же одна страна нападать на другую, если в них председательствуют его родственники. К тому же, помимо условной защиты, династический брак помогал находить новых союзников. Так что неудивительно, что буквально за несколько столетий вся Европа была оплетена родственными связями. Но и переоценивать дипломатическое значение династических браков всё же не стоит. Ведь это не помешало, например, Британии, монаршая семья которой успела породниться с российской десятки раз - да так, что кузены Николай II и Георг V были похожи как две капли, - стать главным геополитическим оппонентом Российской империи.

По букве закона

Причина, по которой российские императоры всегда, а точнее практически всегда выбирали себе в жёны иностранных принцесс, на самом деле весьма прозаична. Она предопределялась той системой передачи власти, которая сложилась в Российской империи на рубеже XVII-XVIII веков. В 1797 году Павел I принимает акт о престолонаследии. Этот документ был призван положить конец чехарде дворцовых переворотов, которые последовали после смерти не оставившего после себя наследника и слаженного механизма передачи власти императора Петра I. Павловский акт вводил «наследование по закону» и преимущество потомков мужского пола, а также запрещал императорам неравные и близкородственные браки. Наиболее действенным этот пункт стал в 1820 году, когда император Александр I дополнил документ нормой, согласно которой рождённые в морганатическом браке дети лишались права на престол. Из-за этого, чтобы продолжить свой род и при этом подготовить полноценного наследника, государь должен был искать себе равную пару за границей. Других вариантов у него просто не было, поскольку император в России был не только высшим лицом, но и сохранял за собой «божественный след» - считался избранником Божьим. А следовательно, внутри страны равных ему по статусу быть не могло. Благо, запрет на морганатические браки - не выдумка российских императоров, а общеевропейская практика того времени. Поэтому проблем с предложением у руководителей России не возникало. Следовало лишь выбрать более выгодную партию - уже с политической точки зрения.

Без любви никуда

Впрочем, дела государственные, даже при таком строгом запрете, не всегда брали верх над чувствами. Так, спустя 60 лет после внесения поправок в акт о престолонаследии Александром I его племянник Александр II сыграет свадьбу с княгиней Екатериной Михайловной Долгоруковой. Правда, это будет уже вторая жена императора. От первой - Максимилианы Вильгельмины Марии Гессенской - у него родился сын-наследник Александр III. Дети же от второго брака - князья Юрьевские - никогда не претендовали на престол.

Датский принц Вальдемар был старше Ирины на 5 лет (он родился в 1622 г.), и был сочтен царем вполне подходящей кандидатурой, тем более, что мнения самой Ирины никто и не спрашивал, а налаживать экономические отношения с западноевропейскими странами было насущной необходимостью для России, внешняя политика которой уже с середины XVI века (а вовсе не со времен Петра I, как принято думать) стала ориентироваться на Запад.

Для того, чтобы окончательно убедиться в том, что Вальдемар-Кристиан подходит Михаилу Федоровичу в качестве зятя, в Данию был отправлен русский посол, которому поручалось не только собрать подробную информацию о предполагаемом женихе Ирины, но и предложить датскому королю заключить торговый договор между двумя странами.

Датчан эти предложения заинтересовали, и через год, в 1641 году 19-летний принц датский Вальдермар отправился в свою первую поездку в Москву для заключения торгового договора. Разумеется, его не могла не интересовать потенциальная супруга, но её он так и не увидел, что вполне соответствовало русским традициям.
Но судя по тому, что в 1644 году он снова приехал в Москву в совершенно определенными брачными планами, Данию предложение России о заключении династического брака, который вполне мог перерасти в союзнические отношения (здесь необходимо учитывать, что Дания являлась далеко не самой могущественной европейской страной, а сама Западная Европа переживала далеко не самые лучшие для нее времена Тридцатилетней войны), более чем устраивало.

Но браку не суждено было состоятся, поскольку необходимым условием его заключения должен был стать переход датского принца в православие, с чем фанатичный лютеранин Вальдемар-Кристиан никак не мог согласиться, несмотря на все уговоры со стороны Михаила Федоровича, которому, кстати, принц очень понравился.

Уговаривали принца и московские бояре, которые, как утверждает в своей "Истории России с древнейших времен" С. М. Соловьев, основываясь на датских источниках, говорили тому так: быть может, он думает, что царевна Ирина не хороша лицом; так был бы покоен, будет доволен её красотою, также пусть не думает, что царевна Ирина, подобно другим женщинам московским, любит напиваться допьяна; она девица умная и скромная, во всю жизнь свою ни разу не была пьяна.

Но датский принц на все уговоры и увещевания отвечал категорическим отказом. Изменять своей вере и переходить в православие для него было немыслимо, тем более, что в Европе в это время вовсю бушевала война, главной причиной которой были религиозные противоречия между католиками и протестантами, а тут ему предлагали вступить в схизму!
Но также немыслимо было и для православного и очень набожного царя Михаила Федоровича дать свое согласие на брак своей старшей дочери с еретиком-лютеранином. Для него это означало обречь её бессмертную душу на вечное проклятие за измену истинной вере!

Таким образом ситуация зашла в тупик, выхода из которого не было.
В результате принц Вальдемар оказался в Москве под арестом. Его дважды безуспешно пытались освободить с оружием в руках датчане, просил русского царя отпустить принца и король Дании Кристиан IV. Тщетно.

Принцу Вальдемару-Кристиану, пробывшему в русском плену полтора года, удалось выехать в Данию лишь после смерти Михаила Федоровича (дальнейшая судьба датского принца полна приключений: он воевал за поляков, за австрийцев, за шведов, и сложил свою голову в одном из сражений шведско-польской войны в феврале 1656 года в возрасте 33-х лет).

После того, как в 1645 году стало окончательно понятно, что свадьбе между датским принцем Вальдемаром и царевной Ириной не бывать, несостоявшейся невесте было уже 18 лет (по меркам того времени, она уже давно засиделась в девках). Конечно же, вступивший на престол после смерти отца второй из Романовых - Алексей Михайлович мог бы выдать свою старшую и горячо любимую им сестру замуж.

Но за кого?

За иностранца? После провала проекта с датским принцем ни о каких династических браках и речи не могло идти (особенно учитывая, что царь Алексей в вопросах веры был ничуть не менее, если не более принципиален, чем его отец).
За одного из своих бояр? Безусловно, желающих породниться с царем, женившись на царевне Ирине, среди московских бояр нашлось бы предостаточно. Но это означало бы уронить царскую честь, престиж царской фамилии. Ведь царь и соответственно все его отпрыски стоят наизмеримо выше любого князя-боярина, пусть он хоть трижды Рюрикович (уже Иван IV считал бояр независимо от их знатности своими холопами).

Вот так и вышло, что русские царевны были обречены на безбрачие независимо от того, хотели они этого или нет.

Главная героиня нашего повествования - старшая из дочерей Михаила Федоровича - царевна Ирина Михайловна так и не вышла замуж. При этом она оставалась весьма влиятельной личностью при большей части правления своего брата Алексея, и даже пережила его, умерев в 1679 году в возрасте 51 года.