Образ китти в анне карениной. О чём рассказывает «Анна Каренина

Едва ли не самое знаменитое изречение Толстого - зачин романа «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Оно широко цитируется и принимается за бесспорную мысль самого Толстого. Мне оно всегда казалось спорным, и я даже с трудом мог его запомнить: счастливые семьи похожи друг на друга или несчастливые? Несколько раз проверял по тексту, а потом опять забывал, настолько обратимы все части этого высказывания. Может быть, как провокативное начало романа, средство озадачить и удивить это и хорошо, но как мудрость вряд ли основательно. Разве обратное не более верно? Ведь главное в семейном счастье - это любовь, чувство само по себе редкое, а при условии взаимности - редкое в квадрате.

Любовь - чувство более сложное и странное, чем нелюбовь, и в любви люди менее похожи друг на друга, чем в нелюбви (отчуждении, равнодушии), потому что именно любовь выявляет в каждом его самое «свое», единственное. То же и со счастьем, в основе которого любовь. Как счастливые могут быть похожи, если любящие благодаря любви столь непохожи? «…Счастье бывает только в тебе самом»

Поэтому и изобразить счастье гораздо труднее, оно снаружи непроницаемо. И вообще счастье - очень штучный продукт, оно всегда в розницу, а несчастье - оптом. Войны, кризисы, революции, землетрясения, цунами… И нет такой же внезапной причины всеобщего счастья, кроме как окончание совместных несчастий (победа в войне, выход из кризиса). А как было бы хорошо: цунами со знаком плюс, затопление счастьем всего побережья! Счастьеизвержение, счастьетрясение... Но - не бывает.

А главное, что ведь и в «Анне Карениной» есть только одна счастливая семья - Левин и Китти. И она-то в самом деле ни на кого не похожа. Между семьями, переживающими разлад (Каренины и Облонские), есть сходство: измена, ревность, охлаждение, отчаяние, ссоры, замыкание, попытка забыть и простить… Между супругами Карениными и Облонскими разыгрывается сходный сюжет: в трагической и банально-комической тональностях. А вот сюжет Левина с Китти остается неповторим, не отражается ни в чьих зеркалах. Неужели сам Толстой не понимал этого, так начиная роман (про похожесть счастливых семей) и так заканчивая его (непохожестью единственной счастливой семьи)?

Прекрасно понимал, вот хотя бы в этом пассаже про Левина:

«Он думал, что его сватовство не будет иметь ничего похожего на другие, что обычные условия сватовства испортят его особенное счастье; но кончилось тем, что он делал то же, что другие, и счастье его от этого только увеличивалось и делалось более и более особенным, не имевшим и не имеющим ничего подобного» (ч. 4, гл. 16).

Вот именно: человек делает то же, что и другие, а счастье его особенное, «не имеющее ничего подобного». Что же, Толстой противоречит себе?

Вот еще одна выдержка из романа: о том, как трудно дается счастье и как оно непохоже не только на счастье других, но и на свои собственные представления о счастье.

«Левин был женат третий месяц. Он был счастлив, но совсем не так, как ожидал. На каждом шагу он находил разочарование в прежних мечтах и новое неожиданное очарование. Левин был счастлив, но, вступив в семейную жизнь, он на каждом шагу видел, что это было совсем не то, что он воображал» (ч. 5, гл. 14).

Опять Толстой противоречит себе, изображая счастье столь непохожим дажена мысль о счастье? Не слишком ли много противоречий? Или сам зачин нужно понять как насмешку, на которую попадаются столь многие читатели? Толстой «подбрасывает» мысль, на которую легко купиться, и потом шаг за шагом, эпизод за эпизодом развенчивает, «демонтирует» ее.

Ведь очень многие попадаются и на пушкинскую, гораздо легче распознаваемую насмешку: «Блажен, кто смолоду был молод…» Посмотрите в Инете - этот стих цитируется около двух тысяч раз, и, как правило, одобрительно, как мысль самого автора, к которой читатель без оговорки присоединяется. И, лишь дойдя до строки «А в тридцать выгодно женат», внимательный читатель задумается, а что же Пушкин хотел сказать? Может быть, он... того… издевается над этим «молодым смолоду»?

Но у Пушкина переход «заздравия» в «заупокой» слишком явен, в пределах одной строфы. А у Толстого растянут на целый роман. Потому и не замечают двойного, иронического смысла зачина, что он очень медленно развертывается в повествовании о двух несчастных семьях и одной счастливой. И если уж большинство недочитали, вернее, недодумали одну строфу «Онегина», то романа Толстого тем более недодумывают. Дочитывают до левинского счастья, забывая сопоставить с начальным тезисом. А ведь достаточно даже дойти через несколько строк до ближайшего эпизода о том, как все смешалось в доме Облонских, чтобы почувствовать толстовскую насмешку. Сам же Стива прекрасно осознает: «Есть что-то тривиальное, пошлое в ухаживанье за своею гувернанткой». И потом, после сцены с Долли: «И как тривиально она кричала, - говорил он сам себе, вспоминая ее крик и слова: подлец и любовница. - И, может быть, девушки слыхали! Ужасно тривиально, ужасно».

И это-то должно свидетельствовать, что каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, а не тривиальнейшим, наиобщим образом? Можно ли такую «мудрость» принимать за чистую монету, как выражение авторской мысли? А ведь уже больше века прошло - пора бы заметить, что зачин к «Анне Карениной» имеет оборотный смысл, что счастье, каким оно выступает в романе, гораздо более единственно, удивительно, невероятно, ни на что не похоже, чем все эти вполне типовые и даже тривиальные несчастья с предсказуемым исходом.

То, что зачин звучит как насмешка, не означает, что Толстой сознательно насмешничает над читателем. Допускаю, что начальная сентенция романа нейтральна по интонации, не ядовита, не задириста: мысль заведомо не утверждается и не отрицается, а просто проговаривается как то, что можно говорить или думать и что дальше подвергнется испытанию. Для меня очевидно, что это пример «чужого слова» в авторской речи Толстого или, во всяком случае, такого слова, которое чужеет, отстраняется Толстым по ходу романа. Это типичная сентенция в духе великосветской моральной философии. Такое могли бы изречь Ларошфуко или Лабрюйер. На худой конец это может быть мысль самого Стивы Облонского, который одновременно и жалеет о случившемся, и пытается утешить себя. Но испытания сюжетом и жизнью эта мысль не выдерживает.

Любовные романы наиболее соответствуют самому названию этого жанра и всегда читались с увлечением. «Манон Леско» аббата (!) Прево, «Опасные связи» Шодерло де Лакло, «Красное и черное» Стендаля, «Госпожа Бовари» Флобера, «Дворянское гнездо» Тургенева, даже давшая в музыке несравнимо более выразительную «Травиату» «Дама с камелиями» Дюма-сына – и поныне самые читаемые книги, они бесконечно издаются, переводятся, на их основе рождаются пьесы, оперы, кинофильмы. И самый знаменитый любовный роман написан великим русским писателем, имевшим репутацию сурового моралиста и даже беспощадного судии земной, плотской любви. Однако никакая нравоучительная, насквозь тенденциозная «Крейцерова соната», созданная на склоне лет бурно проведшим молодость дворянином, помещиком и офицером, не зачеркнет и не отменит в мировой литературе «Анну Каренину».

Роман Льва Толстого «Анна Каренина» (1873-1877) обычно называют семейным, но это в первую очередь роман о любви, что подтверждают его многочисленные инсценировки для театра и экранизации у нас и на Западе. Полная жизни молодая красавица Анна и сословно и духовно ограниченный аристократ Вронский, неловкий честный чудак Лёвин (да, эту дворянскую русскую фамилию надо произносить и писать через «ё») и правдивая, жаждущая счастья в любви и семье Кити, добрая, несчастная в любви, но счастливая в семейных заботах и детях Долли, легкомысленный, безответственный, но обаятельный жизнелюб Стива Облонский и даже сухощавый сановный бюрократ Каренин, этот боящийся реальной жизни «человек в футляре» – все они любят, и каждый понимает любовь по-своему.

Это великое, самое человечное, очень личное чувство богато, разительно меняет и выявляет их характеры. Люди в любви становятся лучше, открывается их богатая душа, ее сложная прихотливая диалектика, часто неожиданная для них самих. Иной становится сама жизнь, она обновляется, выявляет свою подвижную сложность, обретает особый смысл, герои Толстого вдруг понимают, что есть судьба, ее непонятная влекущая сила. Причем для автора этого классического романа о любви важно показать чувство каждого персонажа в непрерывном движении, в сложном переплетении меняющихся состояний, встреч, разлук, надежд, иллюзий, разочарований, ошибок, точно найденных жестов. Описывая их меняющееся душевное состояние и мысли, Толстой дает не только опорные, основные события и детали, но и соединяющие их характерные мельчайшие подробности, создающие иллюзию присутствия читателя.

Еще проницательный критик Д.И. Писарев заметил, что сюжет у Толстого в первую очередь служит всепроникающему психологическому анализу, «диалектике души»: «Подробности и частности сосредоточивают в себе здесь весь художественный интерес... Здесь нет развития характеров, нет действия, а есть только изображение некоторых моментов внутренней жизни души, есть анализ». Критику принадлежит точная и проницательная характеристика «диалектики души» Толстого: «Никто далее его не простирает анализа, никто так глубоко не заглядывает в душу человека, никто с таким упорным вниманием, с такою неумолимою последовательностью не разбирает самых сокровенных побуждений, самых мимолетных и, по-видимому, случайных движений души. Как развивается и постепенно формируется в уме человека мысль, через какие видоизменения она проходит, как накипает в груди чувство, как играет воображение, увлекающее человека из мира действительности в мир фантазии, как, в самом разгаре мечтаний, грубо и материально напоминает о себе действительность и какое первое впечатление производит на человека это грубое столкновение между двумя разнородными мирами - вот мотивы, которые с особенною любовью и с блестящим успехом разрабатывает Толстой... Везде мы встретим или тонкий анализ взаимных отношений между действующими лицами, или отвлеченный психологический трактат, сохраняющий в своей отвлеченности свежую, полную жизненность, или, наконец, прослеживание самых таинственных, неясных движений души, не достигших сознания, не вполне понятных даже для того человека, который сам их испытывает, и между тем получающих свое выражение в слове и не лишающихся при этом своей таинственности». Критик так и не дочитал «Войну и мир», не дожил до появления «Анны Карениной», но само явление он понял и описал хорошо.

Конечно, взгляд Писарева на толстовскую «диалектику души» - это взгляд со стороны, принадлежащий молодому человеку иных убеждений и психологии. Но именно это дает ему определенные преимущества, свободу анализа и суждений, которой мы иногда лишены сегодня. Критик проницательно замечает, что прозаик свой утонченный психологизм как бы навязывает читателю, превращает его в метод чтения своих произведений, то есть заставляет чуткого читателя вглядываться в сложные движения текучей человеческой души и задуматься о своем мире чувств: «Читая Толстого, необходимо вглядываться в частности, останавливаться на отдельных подробностях, проверять эти подробности собственными пережитыми чувствами и впечатлениями, необходимо вдумываться, и только тогда чтение это может обогатить запас мыслей, сообщить читателю знание человеческой природы и доставить ему, таким образом, полное, плодотворное эстетическое наслаждение».

Толстой показывает любовные отношения своих персонажей не как внешние события романной фабулы, а как их внутренние состояния, осознаваемые ими и читателем постепенно, шаг за шагом, выявляющиеся через неожиданные характерные детали. Это и есть знаменитая «диалектика души», тончайшее кружево психологического анализа, показывающие в правдивых чертах и деталях рождение, развитие и подлинный смысл чувства, за которым следуют мысли и поступки. Благодаря этому художественное время романа и время читателя совпадают.

Для этого Толстой использует новаторский прием изображения потока сознания героев (знаменитая сцена потока лихорадочного сознания Анны, отправляющейся на вокзал, чтобы покончить с собой) и замедляет их движения (видение Кити Левину на катке). Ожидающая (тщетно) признания Вронского Кити на балу живет в мечтательном упоении своим грядущим счастьем как во сне: «Весь бал до последней кадрили был для Кити волшебным сновидением радостных цветов, звуков и движений». А явление Анны в салоне княгини Бетси Тверской влюбленному Вронскому похоже на сцену из кинофильма, хотя кино еще не появилось.

Мы уже в знаменитой сцене возвращения Анны из Москвы в поезде видим, как медленно охватывает ее пробуждающееся чувство любви к Вронскому, «волшебное напряженное состояние». И эти чувства становятся живыми, текучими, движутся, Анна вдруг ощущает радость, нервы ее напрягаются: «Она чувствовала, что глаза ее раскрываются больше и больше, что пальцы на руках и ногах неравно движутся, что в груди что-то давит дыхание и что все образы и звуки в этом колеблющемся полумраке с необычайною яркостью поражают ее». Вокруг остановившегося поезда бушует снежная буря, и это буря страстей: «И она отворила дверь».

Анна вдруг понимает, что этот случайный разговор в поезде ее «страшно сблизил» с малознакомым молодым красивым мужчиной, которого она, светская замужняя дама, в мыслях снисходительно называет «офицером-мальчиком». И почтительно, но настойчиво заговоривший с ней о любви Вронский ощущает то же: «Он чувствовал, что все его доселе распущенные, разбросанные силы были собраны в одно и с страшною энергией были направлены к одной блаженной цели». Они оба, меняясь, идут навстречу своему растущему чувству, своему счастливому и трагическому роману, хотя и боятся его властной силы и смутно ощущают знак беды, грядущей опасности. В нарастающей мелодии их бурной страсти сразу возникает нота смерти. Гибель рабочего на вокзале неожиданно сближает их и в то же время становится дурным предзнаменованием, Анна слышит и запоминает чьи-то слова о легкой, мгновенной смерти под колесами поезда.

Так все начинается, все предопределено. И все непросто, непрерывно меняется. Поздний неожиданный и странный приход Вронского к Облонским Кити и Анна понимают по-разному. Влюбленной наивной девушке кажется, что будущий жених явился туда ради нее. Однако он пришел ради Анны, так дал ей понять силу своего чувства и желание добиваться ее ответной любви. Та понимает это, но «странное чувство удовольствия и вместе страха чего-то вдруг шевельнулось у нее в сердце». Любовь всесильна и опасна, она преображает этих очень разных людей и их судьбы, наполняет новым смыслом их жизнь, делает их лучше, создает, разрушает и сохраняет их семьи, заставляет по-новому взглянуть на давно знакомых и близких (Анна, выйдя из поезда вместе с Вронским, вдруг видит очень большие уши мужа, на которого уже смотрит со стороны, как на чужого человека). Облонские, Вронский, Каренины и Левины по-разному понимают и выражают «мысль семейную», движущую роман Толстого.

Но все они в переплетении разных, но таких обычных судеб выражают те или иные философские мысли и нравственные принципы Толстого, а писатель видел в любви категорию морали, причем не общественной (лицемерную мораль высшего общества он заклеймил в романе как ложную, жестокую и фарисейскую), а религиозной, хотя и знал, что эта вечная «категория» возникла задолго до всякого общества и всякой религии и морали. Она для Толстого прежде всего категория нравственная. А за такой постановкой вопроса в романе неизбежно следовала характерная для позднего Толстого критика официальной православной церкви, современного искусства и философии (кабинетный мыслитель Кознышев, в котором есть черты В.С. Соловьева и Б.Н. Чичерина), новой музыки.

Затронут здесь и знаменитый «женский вопрос», головные, отвлеченные идеи интеллигенции (превращенный в очередную моду славянский вопрос), политический и экономический упадок и вырождение дворянства, разорение и продажа с молотка поместий, показан общий кризис русской семьи в высшем обществе, дворянстве и интеллигенции, о чем уже говорилось в «Войне и мире». Но в «Анне Карениной» автор гораздо меньше говорит от себя, здесь уже нет знаменитых философских и исторических отступлений.

У Толстого все образы выявляют его нравственную позицию. В начале романа поблекшая, измученная, страдающая Долли говорит о счастье и здоровье молодой красавицы Анны почти с завистью, однако это «почти» свидетельствует о ее верном женском понимании фальши и лживости брака Карениных и смутном сомнении в безоблачности этого показного счастья. А обаятельный и неглупый эгоист Стива Облонский подумал обо всем и забыл только то одно, что хотел забыть: оскорбленную плачущую беременную жену, которая в соседней комнате мечется в сомнениях и ждет его объяснений и раскаяния в очередной легкомысленной измене. Из таких точных психологических деталей рождается нравственная оценка героев и их мыслей и поступков.

С самого начала в «Анне Карениной» мы видим два пути, две любовные истории с очень разными итогами. В романе вначале противопоставлены два мужчины, два соперника, ищущие любви милой и неопытной княжны Кити Щербацкой: застенчивый и неуклюжий помещик-провинциал Константин Левин (его главная идея: «Мне, главное, надо чувствовать, что я не виноват») и уверенный в себе петербургский аристократ, гвардеец и богач граф Алексей Вронский. Потом образуются две пары главных персонажей - Анна и Вронский, Левин и Кити, и вокруг них, их очень разных любви и судеб строится нравственный роман Толстого о любви.

Левин, рано потерявший родителей, хочет семейного счастья, душевного покоя, любви, детей, но считает себя недостойным девушки и слишком ее идеализирует. Он неловок, иногда бестактен, вечно колеблется и вдруг в сомнениях уезжает на два месяца в свою деревню. Отсюда его несвоевременное (в его отсутствие появился и многого добился в своих ухаживаниях его решительный, опытный в любовных делах соперник Вронский) и потому неудачное предложение, заставившее, тем не менее, Кити задуматься и понять свое подлинное отношение к этому робеющему перед ней зрелому мужчине. Она ощущает счастье и восторг, вдруг по-женски жалеет его до слез, даже в своем девичьем затмении видит, как сильно в честном и прямодушном Левине нравственное чувство, уважение к другому человеку, к женщине, желание вместе добиваться смысла добра, а на этом и строится настоящая семья.

Щербацкие – дружная, хотя и немного безалаберная московская семья и этим напоминают Ростовых из «Войны и мира». А в непосредственной жизнерадостной Кити много от Наташи Ростовой, она как бы повторяет ее знаменитую одновременную любовь к блестящему умнику князю Андрею Болконскому и глуповатому красавцу Анатолю Курагину (из их разных черт сложился образ Вронского) и чувство к неловкому правдоискателю графу Пьеру Безухову (его наследник в романе – Левин).

Важна чисто толстовская деталь: восторженный Левин обожает именно эту большую семью, ее добрую, душевную атмосферу, влюблен во всех очаровательных сестер, в это милое женское царство. И желание найти счастье и любовь в семье объединяет Левина и Кити, они чувствуют здесь свое духовное родство (ибо муж и жена должны быть сделаны из одного теста, как верно сказано в другом знаменитом любовном романе – «Унесенных ветром» американки Маргарет Митчелл) и после мучительного для обоих разрыва и болезни Кити медленно идут навстречу друг другу. Толстой показывает здесь, как трудна работа любви и шатко, полно неожиданных препятствий и меняющих все случайностей движение человека к семейному счастью. Левин борется за свое счастье и после всех сомнений и разочарований обретает его в браке с усвоившей суровые уроки жизни Кити: «Я бился с собой и вижу, что без этого нет жизни. И надо решить…» И потом это повторяется и в знаменитой сцене родов Кити, и в его борьбе с ветром, когда жена и маленький сын оказались в лесу в грозу и бурю.

Вронский же самоуверен («Он смотрел на людей, как на вещи») и в глубине души честолюбив, не ощущает необходимости в семейной жизни, не любит и не уважает свою мать, занят только делами полка, обществом веселых повес-приятелей и доступных женщин, военной карьерой, породистыми лошадьми; по вольным до безнравственности правилам его холостого великосветского кружка и гвардейской среды вполне можно увлечь девушку из хорошей семьи и не жениться на ней. Его веселый офицерский цинизм делает наивную Кити несчастной, она следует неумным советам тщеславной матери и обманчивому голосу девичьего самолюбия (Вронский один из лучших женихов в России) и совершает ошибку, которую жизнь потом долго и трудно исправляет. Замечательна сцена бала, начинающегося счастьем и торжеством «розовой» (имеется в виду цвет ее тюлевого платья) Кити и завершающего полным «бесовским» торжеством Анны, надевшей великолепное черное платье: «Было что-то ужасное и жестокое в ее прелести». Но не только внезапная измена Вронского поражает Кити, она «раздавлена» (точное выражение Толстого) отчаянием и раскаянием, одной мыслью: «Она вчера отказала человеку, которого она, может быть, любила, и отказала потому, что верила в другого». Ее увозят лечиться от несуществующей болезни на не нужные ей европейские воды (сравните это с болезнью и лечением Наташи Ростовой). Сестра Долли помогает ей справиться с душевными муками, «нравственно засучив рукава» (замечательное выражение моралиста Толстого).

Но здесь же, в душевной нечуткости, гордыне и ограниченности аристократа Вронского, кроется и будущая трагедия «незаконной» любви Анны Карениной, молодой красивой женщины, полной жизни, жажды любви и семейного счастья, которыми она была обделена в отдающем фальшью (это заметила чуткая Долли), неравном браке с немолодым, душевно сухощавым государственным «человеком в футляре». Ее новый избранник, тоже Алексей, оказывается таким же формалистом; графу для беззаботной жизни достаточно соблюдать неписаные простые правила полковой жизни и весьма лицемерные и необременительные законы высшего общества, он не может понять сложные метания и трагедию Анны, ее постоянные упреки и слезы его только раздражают, кажутся обычным женским приемом, посягательством на его мужскую независимость.

Вронский стреляется не из-за любви, а из гордости, от чувства уязвленного самолюбия, когда ее презираемый им муж, трусливый штатский, вдруг становится выше и лучше его. Его лучший друг, ротмистр Яшвин, игрок и кутила «с безнравственными правилами» и твердым характером, слишком напоминает гвардейского озорника и дуэлянта Долохова из «Войны и мира». О каких-то нравственных исканиях, семье, романтической любви, о движении вместе к просветляющей правде здесь нет и речи, Толстой подчеркивает во Вронском плотское, физическое начало, показывая его энергично моющим свою красную здоровую шею. Важна его фраза о любви Вронского к Анне и к своим лошадям: «Две страсти эти не мешали одна другой». Иногда кажется, что Вронский более тяжело пережил падение на скачках и смерть любимой кобылы Фру-Фру, нежели самоубийство Анны, в котором он также был повинен. Он всегда забывал то, что хотел забыть, - маленького Сережу, страдающего от двусмысленности и разлуки с матерью сына Анны.

Вронский благородно губит ради Анны свою придворную и военную карьеру и уходит из любимого полка, но не может ее понять, нравственно поддержать в ее страданиях, непрерывных сомнениях, тоске по оставшемуся с отцом сыну Сереже (отметим характерную толстовскую психологическую деталь: свою маленькую дочь от Вронского Анна не любит, перенося на нее свое постоянное недовольство ее нечутким отцом); этому красивому и богатому, но не очень умному гвардейскому офицеру доступна лишь чувственная сторона любви и закрыт ее высокий нравственный смысл. Есть богатство, какая-то театральная демонстрация счастья, полное материальное довольство, дворцы и богатые имения Вронского, показное строительство роскошных и ненужных (об этом вполне в духе Толстого говорит Левин) больницы и школы, но нет семьи, дома, согласия, взаимного уважения и доверия, ибо не соблюден нравственный закон и не понят объединяющий людей смысл добра, духовный смысл любви. «Счастливая» Анна перед сном постоянно принимает морфий, ее настойчивая, почти истерическая любовь и беспричинная ревность тяготят Вронского, привыкшего к полной свободе богатого и знатного холостяка.

Чувственной, несемейной, бездуховной остается эта любовь и для Анны, и не случайно же она – сестра не очень нравственного, ищущего развлечений за пределами семьи Стивы Облонского и обижается ее сравнением с братом. В.В. Набоков заметил: «Союз Анны и Вронского основан лишь на физической любви и потому обречен». Вот почему Толстой считает эту любовь «незаконной» и осуждает ее, но эти важные причины авторского осуждения иные, чем у лицемерного светского общества.

Есть высший суд совести и нравственности. Счастье без семьи и совместного пути к добру невозможно. Отчаяние нарастает. Анна в самое роковое мгновение их жизни остается одна и идет навстречу гибели, ею овладевает «дух зла и обмана». И все же любовь зажигала в ее душе «чувство оживления» (то есть женщина как бы медленно оживала в увлекательном «романе» после безжизненного брака с человеком-машиной и многолетней лжи в семье) и составляла «весь интерес ее жизни». Вронский при их встрече в салоне Бетси Тверской поражен «новой, духовной красотой» Анны, она сияла «улыбкой счастья». И Толстому очень трудно осудить эту любовь, гениальное изображение которой сделало его роман знаменитым. Но все же он сравнивает страсть Анны со «страшным блеском пожара среди темной ночи». Чехов удивлялся художественной смелости Толстого: «Вы только подумайте, ведь это он, он написал, что Анна сама чувствовала, видела, как у нее блестят глаза в темноте!.. Серьезно, я его боюсь». Этот любовный пожар страстей разрушает и испепеляет все и ведет героиню романа к неизбежной нравственной и физической гибели.

Есть в «Анне Карениной» и любимая толстовская идея «опрощения», возникшая еще в «Казаках» и «Войне и мире», когда уставший ото лжи и сложных нравственных исканий «вечно растерянный» (К.Н. Леонтьев) богач Пьер Безухов, этот прообраз Левина, попадает во французский плен и встречается с «круглым» народным мудрецом Платоном Каратаевым. Замечательны картины снежной бури, пробуждающейся весенней природы, земледельческого труда и охоты, выявляющие душевные состояния человека и его связь с живой жизнью, где думают и охотничьи собаки. Однако писатель понимает, что подлинное опрощение не придет к культурному барину Левину с одной косьбой вместе с мужиками, воздержанием ото лжи и вредных дворянских привычек и следованием простым народным обычаям и здоровым, но примитивным нравам. Помещик Толстой с надеждой смотрит на связанное с природой и почвой крестьянство, где еще живут здоровые трудовые и семейные отношения, создает замечательный образ песни веселых баб как надвигающейся на Левина тучи, но не идеализирует простой народ (см. его драму «Власть тьмы»), видит все его «родимые пятна», неграмотность, лукавство, пьянство, тяжелую недоброжелательность, обломовщину.

Очень интересна постоянная безнадежная борьба крепкого хозяина Левина с нерадивыми крестьянами, упорно не желающими трудиться прилежно и правильно и делающими все, как им легко и удобно. Здесь Толстой со своей стороны показывает обломовщину как явление реальной жизни и черту русского национального характера. А жестким, беспощадным в достижении своей материальной пользы купцом-кулаком Рябининым, обманом дешево купившим у безалаберного транжиры Стивы Облонского принадлежавший его жене лес (любимая «сквозная» тема Островского), автор «Анны Карениной» показал всю реальную силу «темного царства», невольно заставляющую усомниться в существовании царства светлого. Не случайно окончивший университет дворянин и помещик Левин отказывается от своих наивных мечтаний опроститься, трудиться с мужиками в поле и жениться на крестьянке и находит свое счастье в дворянском благоустроенном гнезде с милой и образованной княжной Кити Щербацкой, которая на заграничных водах поднимает целый бунт против светского притворства и религиозного фарисейства и говорит хитрой сухощавой ханже Вареньке: «Я не могу иначе жить, как по сердцу, а вы живете по правилам». Важен и суровый ответ Левина похожему на Вареньку (на которой он чуть было не женился) своей сугубой книжной умственностью и «недостатком силы жизни», абстрактно понимающему слово «народ» брату-профессору, кабинетному мыслителю-схоласту: «Я сам народ и не чувствую этого». И мы видим, что этот любовный роман еще и социальный.

В романе Анна страдает и погибает от нарастающего чувства вины и жизненного тупика потому, что «незаконная» любовь ее к Вронскому греховна. Но кто, какой суд может вынести ей, ее искреннему чувству столь жестокий приговор? Здесь суровый моралист Толстой недалеко ушел от высшего общества, ибо он судит любовь и женщину, для которой это чувство является главным смыслом жизни. Анна бывает у него неискренней (тогда она щурится), злой и даже смело играет своей греховной красотой и женской силой, откровенно завлекая женатого Левина, чтобы как-то отомстить Кити за прежний ее роман с Вронским. Толстой видит ее очень женскую черту: Анна ненавидит мужа «за ту страшную вину, которой она была пред ним виновата», а в то же время хочет, чтобы тот оставался при ней рядом с любовником. Мудрый терпимый Чехов позднее повторил любовную ситуацию «Анны Карениной» в повести «Дуэль» и сказал другое: нормальная женщина никак не может страдать от искренней сильной любви и, тем более, не считает ее и себя греховной, она страдает из-за своего ложного положения в семье и обществе и нечуткости, неуважения к ней любимого мужчины. Семейное счастье основано на взаимном понимании, уважении, чувстве ответственности, к тому же оно не может целиком заполнить жизнь мужчины, да и женщины тоже.

Роман «Анна Каренина» продолжил многие важные мысли и темы «Войны и мира», это тоже панорамная книга о русском обществе в новое пореформенное время, об общем кризисе всех ценностей, охватившем все его классы и сословия – от правительства, петербургского высшего света, московского и провинциального дворянства до простого люда, крестьян. Гончаров писал об авторе «Анны Карениной»: «Он накидывает, - как птицелов сеть, огромную рамку на людскую толпу, от верхнего слоя до нижнего, и ничто, из того, что попадает в эту рамку, не ускользает от его взгляда, анализа и кисти… Жизнь – как она есть – пишется автором с беспощадной верностью, с ее светом и тенями, с яркими и бесцветными сторонами». Но везде здесь основа – семья, связующая ее любовь. Толстой снова показывает это растущее социальное и идейное разобщение на всех уровнях русского изменившегося общества, нравственное и экономическое неблагополучие через «мысль семейную», начиная свой роман со знаменитой фразы: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему».

Философские, моральные искания характеризуют Константина Левина как образ автобиографический, но его чисто толстовская идея опрощения и поисков патриархальной цельности и правды в семейном счастье и крестьянском труде показывает, что автор романа глубоко разочаровался во всех моральных и культурных ценностях дворянского общества и догматах и принципах официальной православной церкви. И сатирическая сцена дворянских выборов, и бездушная лживость и фарисейство прогнившего «высшего света», и дворянский клуб как скопище праздных болтунов, и насмешка над головным увлечением интеллигенции модным «славянским вопросом» и спиритизмом показывают неверие Толстого в старые формы, силы и идеи уходящей дворянской России.

Однако реальная жизнь, сама трагедия и гибель поставленной лживым и несправедливым обществом в ложное положение Анны вдруг открывают всем этим ошибающимся, несовершенным, грешным людям самих себя и окружающих людей с их столь же законными чувствами и интересами, брезжащую в «прекрасном далеке» высшую нравственную цель их общего бытия, «закон добра». Даже насквозь формальный, душевно сухощавый, боящийся реальной жизни «государственный человек» (жена верно называет его машиной) Алексей Александрович Каренин вдруг становится просто живым человеком, по-христиански прощает виновную жену, трогательно ухаживает за ее маленькой «незаконной» дочерью. Сохраняется вечно распадающаяся семья измученной бытовыми хлопотами и изменами мужа Долли и симпатичного шалопая Стивы Облонского, находит, наконец, свое простое и трудное семейное счастье и душевный покой вечно во всем сомневающийся Левин. «В самом центре этой мелкой и наглой жизни появилась великая вековечная жизненная правда, и разом все озарила… Все простили и оправдали друг друга. Сословность и исключительность вдруг исчезли и стали немыслимы, и эти люди из бумажки стали похожи на настоящих людей!», - верно сказал Достоевский.

Он же указал, что свою великую философскую и художественную задачу автор «Анны Карениной» смог решить с помощью уникального метода «диалектики души», показал «текучего», непрерывно меняющегося человека в вечном противоречивом движении его мыслей и чувств, умело использовал «энергию заблуждения» мечущейся личности: «Во взгляде … автора на виновность и преступность людей ясно усматривается, что никакой муравейник, никакое торжество «четвертого сословия», никакое уничтожение бедности, никакая организация труда не спасут человечество от ненормальности, а следственно, и от виновности и преступности. Выражено это в огромной психологической разработке души человеческой, с страшной глубиною и силою, с небывалым доселе у нас реализмом художественного изображения».

И эта неувядаемая художественность романа Толстого вполне исторична, ибо со времен «Войны и мира» русское общество как бы «кристаллизовалось», существенно изменилось и разрослось. Ускорились и усложнились сами люди, их чувства и мысли, обмен ими, а великая общенациональная цель, объединявшая их в народ в 1812 году, исчезла, и все общество быстро пошло по расходящимся путям. Вот причина всех неурядиц, борьбы и безверия, заблуждений и колебаний, движущих толстовский роман и его сомневающихся, страдающих и ищущих новой правды героев.

Толстовские характеры рождаются из непрерывной смены психологических состояний, в их столкновениях с другими людьми и реальностью, движутся неожиданным и для самого человека открытием, внезапным осознанием подлинных внешних и внутренних причин тех или иных его мыслей и поступков. Люди в «Анне Карениной» живут в разных, простых и сложных формах лжи, зла и самообмана, но упорно добиваются общего идеала добра и правды. Вдруг им открывается реальная истина. Из этого переплетения потоков личных сознаний рождается общее сильное движение толстовской психологической прозы, ее неповторимая художественность.

Роман «Анна Каренина» стал той гранью, за которой начался давно готовившийся и близившийся духовный перелом в мировоззрении, а, значит, и в жизни и творчестве Льва Толстого. Ведь весь роман, особенно его финал, наполнен тревожными мыслями о вере и неверии и сомнениями в религии и личном бессмертии не только Левина, но и автора. Он сам называл это «душевным переворотом», Ленин, по привычке, кризисом (как будто речь шла об экономике), но в любом случае ясно, что дворянская культура и даже Пушкин так и не стали для автора «Анны Карениной» основой жизни, мысли и творчества, тяготили его.

Отсюда все споры и ссоры сурового Толстого с «русским европейцем» Тургеневым и «чистым» поэтом Фетом, его идейное противостояние с европейски культурным и мыслящим Достоевским, неизбежные разногласия с буржуазным просветителем Чернышевским, и ныне не разрешенный конфликт с официальной православной церковью. Он упрямо хотел более простой и здоровой, по его мнению, морали и культуры, общего душевного единения и спокойствия в труде и вере, признания всеми законов добра как «обязанностей практической этики» (К.Н. Леонтьев), сам их пытался создать в виде новой бесцерковной религии - «толстовства», с надеждой оглядывался на простой народ, крестьянство, стал писать директивные трактаты с характерным названием «Так что же нам делать?» (1882-1886), переделал Евангелие (!?) и т.п. Толстой захотел быть учителем жизни. Но художественный гений его был много богаче и жизненнее этого догматического моралистического учения, ставшего для многих полуграмотных русских людей очередной сектой.

Любовный роман «Анна Каренина», показав на всех уровнях разобщенность и нравственное падение современного Толстому общества, религии, культуры, церкви и дворянского государства, полон жизни, силы, веры и надежды, понимания противоречивости и жизнестойкости человека, утверждения в книге куда больше, нежели беспощадной критики. И даже суровый противник Толстого Константин Леонтьев, всерьез желавший ссылки автора в Соловки, сказал о его гениальном романе: «В «Анне Карениной» оба самоубийства, и Вронского, и Анны, тонут в таком обилии здоровья, силы, телесной красоты, блеска, мира и веселья, что они не могут слишком глубоко оскорбить сердце и вкус нормального читателя».

Книга эта живет, увлекает чувство и мысли читателя, ибо тема ее вечная и раскрыта великим русским художником и мыслителем, который знал, что такое любовь.

Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. Л., 1977.
Леонтьев К.Н. О романах гр. Л.Н. Толстого. Анализ, стиль и веяние. Критический этюд. М., 1911.
Набоков В.В. Лекции по русской литературе. Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М., 2001.
Сахаров В.И. Русская проза XVIII–XIX веков. Проблемы истории и поэтики. М., 2002.
Сахаров В.И. Русская литература XI-XIX вв. 9-10 классы. М., 2006.
Скафтымов А.П. Нравственные искания русских писателей. М., 1972.

© Vsevolod Sakharov . All rights reserved.

“Анна Каренина” – роман с современной тематикой, главная тема которого – измена Анны супружеской верности, из-за которого она отвергнута обществом и крайне трагически заканчивает жизнь. Параллельно с ее собственной судьбой мы наблюдаем за ее разрушительными отношениями с Вронским и историей любви Левина и Китти, основанной на бескорыстии.

Сюжет разворачивается в 70-х годах 19 столетия в России, и, несмотря на то, что герои романа живут в одном и том же месте, их судьбы не зависят друг от друга.

Один из основных вопросов, поднятых в романе – приемлемое и неприемлемое поведение мужчин и женщин в обществе, из-за чего роман часто сравнивают с “Мадам Бовари” Флобера. Оба романа затрагивают одни и те же темы, и одной из них является несчастная судьба женщины, нашедшей счастье, но порицаемой обществом.

Толстой, так же как и Флобер, использует в романе рассказчика, который знает все, комментирует события и является посредником между героями и читателями.

Роман состоит из нескольких сюжетных линий, где каждая семья играет важную роль для всего сюжета. Помимо всего прочего Толстой затрагивает темы, условно разделяемые на счастье-грусть, богатство-бедность.

Упомянутые выше темы больше всего относятся к двум персонажам, наиболее противопоставленным друг другу в романе. Анна символизирует высший свет и богатство, в то время как Левин скромен и стремится к мирной семейной жизни.

Помимо параллельности сюжетных линий, структуру романа так же можно представить в виде кольца. В первую очередь это отражается во взаимоотношениях и постоянных противоречиях персонажей (Левина, который влюблен в Китти, которая любит Вронского, которому, в свою очередь, нравится Анна).

Роман заканчивается тем же вопросом, что и в начале – темой измены супружеской верности. Несмотря на то, что в “Анне Карениной” есть сюжет, вопрос остается открытым.

В конце романа различия между Анной и Левиным становятся все меньше, а бескорыстная и чистая любовь Левина и Китти (в отличие от Анны и Вронского) сталкивается с трудностями. Конец романа касается актуальной темы существования счастливой семьи.

“Анна Каренина” – весьма противоречивый роман, так как в нем говорится о лицемерии и обществе, предвзято относящемся и осуждающем любую измену в браке, даже если брак существует только формально, а между супругами уже давно ничего нет.

Жанр: роман

Время: 70-е гг. XIX века

Место событий: Россия

Анна Каренина пересказ

Роман начинается с приезда Анны в дом своего брата, Стивы Облонского. Жена Стивы – сестра Китти, Долли, узнает об измене мужа, и семья рушится. Стива ждет приезда Анны как своего спасения. Анна убеждает Долли простить мужа.

У Анны высокий статус в обществе. Она очаровательна, общительна, всеми любима. Она очень любит своих племянников и сына и умело решает возникающие конфликты.

Левин – небогатый помещик, влюбленный в богатую княжну Китти, которая, в свою очередь, надеется на помолвку с графом Вронским. Разочарованный ее отказом, он едет в Москву, чтобы посвятить себя работе.

Вронский знакомится с Китти, но, к ее разочарованию, он совершенно не заинтересован в женитьбе. На балу он влюбился в Анну, что привело Китти в отчаяние. Врачи предложили родителям Китти увезти ее за границу, и они отправились в путешествие.

В Германии Китти выздоровела, забыла про Вронского и нашла новых друзей. По возвращению она принимает повторное предложение Левина, и они женятся. Несмотря на ревность и неуверенность Левина, они счастливы в браке. Китти весьма сострадательно заботится об умирающем брате Левина Николае.

В дальнейшем у Китти появляется сын, благодаря чему она становится еще счастливее, в то время как Левин пытается найти себя даже после свадьбы. Он находит спасение в религии, но в глубине души чувствует, что только Китти способна поддержать его.

Взаимоотношения Анны и Вронского совершенно противоположны. Анна замужем за Алексеем Александровичем Карениным, занимающим высокий пост в министерстве. Ее отношения с мужем совершенно бесчувственны, так как Анну подавляет его рациональность и холодность.

После признания Вронского в любви Анна пытается скрыться и уехать, но Вронский следует за ней, и они встречаются практически ежедневно. По распространяющимся слухам узнает об этом и муж Анны. Он просит Анну держать ее отношения в секрете в расчете избежать публичного скандала, но она совершенно его не слушает.

Вскоре Анна беременеет от Вронского и сообщает ему эту новость перед скачками. Потрясение от новости приводит к несчастному случаю. Видя это, Анна не в силах больше сдерживать свои чувства.

По пути домой Анна открыто признается мужу в измене, однако он отказывается дать ей развод. Он запрещает Вронскому и Анне встречаться в их доме. Проходят месяцы страданий, пока Вронский уговаривает Анну бросить мужа. После рождения девочки она умоляет мужа о прощении. Он снова принимает ее и новорожденную дочь. Эти новости настолько шокируют Вронского, что он пытается застрелиться.

В конце концов Анна все же решает уехать с Вронским. Она забирает дочь, но муж запрещает ей взять с собой горячо любимого сына. Вронский и Анна уезжают в Италию и какое-то время счастливы, но со временем Анна все больше скучает по сыну, что заставляет ее вернуться в Россию. В сопровождении Вронского она подъезжает к дому, где узнает, что ее сыну сообщили об ее смерти.

В высшем обществе Анна больше не пользуется успехом. Несмотря на то, что Вронский стал более влиятельным благодаря ей, они едут к нему в усадьбу в деревню.

Вронский осознает, что его дочь носит фамилию Каренина, и снова просит Анну развестись с мужем. Он все больше и больше задумывается о карьере и той жизни, которой он пожертвовал ради Анны. Она все более ревнива и жаждет вернуть обратно свою прежнюю жизнь и статус в обществе. Со временем она становится еще истеричнее и начинает принимать морфий. В глубокой депрессии она бросается под проходящий поезд. Вронский, не в силах больше оставаться в этом обществе и пережить ее смерть, добровольно уезжает на фронт в Сербию.

В романе мы видим два совершенно разных типа отношений. Любовь Китти и Левина строится на доверии, в то время как бурные отношения Анны и Вронского – на эгоизме и чувстве собственности. Анна была отвергнута обществом из-за измены (в то время измена не считалась серьезной ошибкой, но тем не менее ее предпочтительно было хранить в секрете). Но притворяться и скрывать чувства к Вронском Анна не могла и не хотела, в результате чего давление общества и заставило ее совершить самоубийство.

Главные герои: Анна Каренина, Вронский, Левин, Китти

Анализ персонажей

Анна Аркадьевна Каренина – главная героиня романа. Она интеллигентная, умная, красивая женщина, позволившая чувствам взять верх над разумом. Показывая нам ее “слабость”, Толстой задает вопрос, действительно ли она виновата и справедливо ли обвинять человека за его чувства.

В тот момент, когда Анна полюбила Вронского, она была прекрасно осведомлена о своем исключении из высшего общества и полном осуждении. Никто не принял бы в расчет, счастлива она в браке или нет. Однако, по ее мнению, ничто не могло сравниться с настоящей любовью.

Несмотря на то, что ее чувства общество принять не могло, она не собиралась скрывать их или притворяться верной своему мужу. Это показывает, что она вела себя более высокоморально, чем другие женщины, так как она несла полную ответственность за свои действия без ложного притворства в попытках сохранить свой статус.

Толстой описывает Анну как человека с сильным характером, которого весьма сложно осуждать из-за ее принципов. Она очень выделяется среди толпы лицемерных людей. Решение оставить мужа ради Вронского выглядит вполне естественно и по-человечески. Именно поэтому Анна воспринимается как героиня, а не моральная преступница.

Со временем ситуация меняется, чувства замещаются ревностью и сомнениями. Анна становится более нервной и эгоистичной, ее мучают угрызения совести. Можно придти к выводу, что ее смерть спровоцирована ее собственными моральными мучениями, а не давлением общества.

Левин – помещик, описанный вначале как человек с сильным характером как Анна, уверенный, что смысл жизни человека – свое собственное счастье. Он считает так, пока не встречает Китти. После свадьбы он понимает, что этого не всегда достаточно, чтобы жизнь имела смысл.

Его простота и небольшой консерватизм приносят Китти безопасность и спокойствие, но в их чувствах нет романтической страсти, которую Китти когда-то испытывала к Вронскому.

Вронский – молодой красивый офицер, который живет беззаботной жизнью до встречи с Анной. По сюжету романа он из безответственного человека превращается в того, кто способен сделать все ради любимой и даже берет ответственность за ребенка. Но ничто не вечно, и когда он и Анна сталкиваются с трудностями, Вронский, несмотря на любовь, начинает жалеть об утраченной карьере.

Несмотря на то, что прямой связи между Вронским и самоубийством Анны нет, нельзя сказать, что он не имел отношения к этой трагедии. Он не сдержал обещание, данное Анне, и произошло это в результате желания быть обычным человеком. Пока Вронский пытался быть самим собой, Анна все больше убеждалась, что стала для него обузой.

Китти – княжна из Москвы, влюбленная во Вронского. Отец не одобряет ее чувств, считая Левина более подходящей кандидатурой. Однако сначала Китти отказывает Левину, ожидая предложения от Вронского.

Отвергнутая Вронским, Китти жалеет о своем отказе Левину. Проведя некоторое время за границей, она становится более сильной морально. Ее брак с Левиным крепок и стабилен.

Непорочность Китти не могла сравниться с Анной, очаровавшей Вронского. Китти словно предначертано стать верной женой, в то время как Анна стремится достичь чего-то большего в жизни.

Лев Толстой биография

Лев Николаевич Толстой – русский писатель, родивший в 1828 г. Он один из великих писателей в реализме своего времени. Сын помещика-землевладельца, Толстой осиротел в 9 лет и обучался в основном учителями из Франции и Германии.

В 16 лет Толстой поступил в Казанский университет, но достаточно быстро разочаровался в учебе и был отчислен. После бесплодной попытки улучшить жизнь крепостных в своем имении, он едет в Москву, где попадает в высшее общество.

В 1851 Толстой попадает в полк к своему брату на Кавказ, где впервые встречает казаков. Далее он с искренней симпатией описывает их жизнь и быт в романе “Казаки”, опубликованном в 1863. Также во время своей службы Толстой завершает два автобиографических романа, которые внезапно получают широкую огласку и одобрение.

Вернувшись в Санкт-Петербург, Толстой пропагандирует образование крестьянам, открыв местную начальную школу.

В 1862 он женится на Софье Андреевне Берс из московской светской семьи. В течение следующих 15 лет у него появилась большая семья с 19 детьми. В то же время он опубликовал два наиболее известных своих романа, “Войну и мир” (1869) и “Анну Каренину” (1877).

В беспристрастном романе “Исповедь” Толстой описывает свое духовное волнение и начинает долгий путь к моральному и общественному покою. По его мнению, он заложен в двух принципах Евангелия: любовь ко всем людям и сопротивление искушению дьявола. Живя в самодержавной России, Толстой бесстрашно критикует социальное неравенство и беспрекословный авторитет государства и церкви. Его дидактические очерки, переведенные на множество языков, завоевали сердца людей во многих странах из всех сфер жизни, многие приезжали к нему в Россию, ища совета.

"Приключения Тома Сойера" - роман, который можно назвать автобиографическим, так как он основан на детстве самого …

Если я и писала на эту тему раньше, то больше о том, что мне не нравилось в этой сюжетной линии романа Толстого «Анна Каренина» (она раздулась до основной, Левин слишком идеализирован даже по сравнению с Пьером Безуховым). Теперь мне хочется написать о том, что мне нравится в этой линии. А положительных эмоций, безусловно, больше, чем желания придираться.

Линия Щербацких-Левиных - моя любимейшая в романе, я ради нее многократно перечитывала «Анну Каренину», воспринимая другую пару героев (Анна и Вронский) с гораздо меньшим интересом. В идеале я предпочла бы, чтобы роман был вообще не о них. А фильм бы снимали о другой паре (Кити и Левин).

Так ли это у других читателей? У каждого – по-своему. Меня, как, видимо, и Толстого привлекают отношения, основанные не на чистой физиологии, не ставящие во главу угла дикую страсть, хотя никто не отрицает ее существование и право на описывание. Возможно, кинематографистам это интереснее – эротика в той или иной форме всегда была в моде, она обеспечит кассовые сборы. А исследование душевных глубин и метафизики эти сборы могут и не обеспечить. Последнюю экранизацию я пока не смотрела и пишу вовсе не в связи с ней.

Но одно очевидно: сценаристы в кино не уделяют ей должного внимания – или эта линия есть, но фрагментарно, эпизодически, либо ее нет вообще. А почему? Сам Толстой явно отдавал предпочтение именно отношениям Кити и Левина, писал о них с удовольствием, смаковал иные моменты.

Кити – обыкновенная девушка, прелесть которой именно в том, что она ни на что не претендует, не считает себя венцом творения (и автор ее в качестве таковой не навязывает читателям). Но описана эта «обыкновенность» с такой любовью, что трудно остаться к ней равнодушным – на мой взгляд. И привязанность эта возникает естественно, не по чьей-то указке. В нее можно вглядываться с удовольствием – и видеть нюансы, которые бесконечно тронули Левина, отчасти утратившего наивное светлое цельное восприятие жизни и тоскующего по иллюзиям, которые он утратил. В ней он любит себя молодого. То «поэтическое», что он видел в юной княжне Щербацкой, это поэзия его собственного видения жизни, которое она помогает ему воскресить, обновить.

Трудно сказать, как складывались бы их отношения, не появись на горизонте Вронский. Красивый, самоуверенный, спокойный. Блестящая светская оболочка, скрывающая (на мой взгляд) – не пустоту (это, наверное, чересчур), а… пустоватость. До романа с Анной Карениной он был именно таким. Я бы сказала, ему переживания такой силы пошли на пользу, в нем появилось умение сострадать, понимать, что с чувствами других людей нельзя играть… как он хладнокровно играл с Кити, прекрасно понимая, что обманывает ее, таким образом развлекаясь.

Это было не охлаждение к Кити (у него не было к ней никаких чувств, и охлаждаться там нечему), а именно сознательный обман - вот в чем подлость. Но он это делал не со зла, он просто искренне не понимал, что такое любовь, никогда не испытывая сколько-нибудь сильных ощущений. Первое же чувство к женщине застигло его врасплох – он не знал, что с этим делать. И в итоге отказался от всей своей прежней жизни, потому что иначе не смог и даже пытался стреляться. Он, благодаря страданиям, из франта превратился в мученика. А изменилась ли к лучшему Анна? Вот она – нет. Ее это чувство разрушило.

Если противопоставлять два вида любви, которые называют «любовь-гибель» или «любовь-спасение», то для Анны это была любовь-гибель. И не потому, что она была замужем. (Какие можно предъявить претензии к Каренину, кроме того, что он не красавчик? Вдруг «уши не те» оказались – это, на мой взгляд, не озарение, а какой-то знак, что она резко вдруг поглупела и стала придавать вселенское значение пустякам. Не говоря уже о том, что Каренин ей в мужья не набивался и никогда не навязывался, как Сомс Форсайт навязывался Ирэн, – это для нее брак с ним был очень выгодным, и она в юности это ценила.) Анна не ощущала себя счастливой с Вронским – это была некая черная энергия: возбуждение сродни наркотическому, агония прежней души героини (умиротворенной, светлой, по-своему цельной, взвешенной, мудрой), любовь-болезнь, лихорадка, методическое разрушение основ ее личности, которая была многогранной, но позволила одной грани поглотить все остальные. Почему? Она влюбилась в мужчину глупее себя, не способного ее понимать, но испытывающего к ней тягу – чисто физическую (а другой он и не понимал). И ее собственный внутренний свет погас. Не могла она уважать ни себя, ни его.

Не случайно Анне не нравилось само слово «любовь», когда о ней говорил он, она чувствовала, что Вронский не понимает его полноценный смысл, умаляя его, видя одну лишь физическую сторону, как это у них в результате и вышло. И до чего ее коробило, когда он говорил о «счастье»! Как герой бульварного романа, который повторяет реплики, не очень вдумываясь в их суть. Для нее это была болезненная зависимость, а никакое не счастье. Хотя при всей его ограниченности сочувствие к нему на протяжении романа растет, он становится фигурой, возможно, еще более трагической, чем сама Анна.

Конечно, были у них во второй половине романа периоды относительного покоя, но это скорее напоминало самообман – подсознательное желание поверить, что все проблемы решатся сами собой, а они только усугублялись. А Вронский как будто не понимал очевидную вещь: скандальная ситуация для женщины может обернуться социальной смертью, а мужчину так сурово никто не судит, и положение их с Анной в глазах общества вовсе не одинаково, он теряет гораздо меньше и не становится парией. За это его и возненавидела Анна. Сломал ей жизнь, а сам может как ни в чем не бывало теперь начать и новую жизнь… если захочет! Возможно, так и было бы, не случись самоубийства (Анна знала, как это подействует на него, и таким образом уничтожила все его потенциальные планы на счастливое будущее без нее).

Впрочем, довольно об этой паре. Кити увлеклась этой красивой оболочкой Вронского, как многие девушки, мечтающие о принце и не разбирающиеся в мужчинах в реальной жизни. В эмоциональном, человеческом плане ему ей было нечего дать – только милые улыбки, пустые светские разговоры… она достаточно быстро ощутила бы этот психологический вакуум. Ведь на тот момент Вронский, обаяв очередную красотку, дальше не знал, что с ней делать. Вот их отношения и затоптались на месте.

В будущем это ее увлечение «оболочкой» отравит отношения с Левиным. Потому что он никогда уже не мог быть уверен, что Кити в глубине души не предпочитает другого. Не будучи красавцем, Левин переживал из-за этого, и эта его больная мозоль не давала возможности наслаждаться счастьем, подозрения изводили, они изъедали его. А, поскольку он комплексовал из-за того, что не соответствует светским стандартам, вел себя скованно, не умел нравиться знати, понятия не имел, как обольщать. Простодушная Кити чувствовала его муки и тайно сопереживала им. Но она и заподозрить тогда не могла, что усвоенная светская манера поведения Вронского с дамами – не более чем привычная для него игра. И свято верила каждому его взгляду, жесту, потому что ни разу в жизни не сталкивалась с обманом, не представляла, как это бывает.

А здесь как раз будет уместно вернуться к вопросу воспитания девушек в семье Щербацких. Долли, старшая сестра Кити, жаловалась, что воспитание maman сделало ее такой наивной, что поведение Стивы стало для нее потрясением. Она и представить себе не могла, что на момент сватовства, во время помолвки, после свадьбы муж может вести двойной образ жизни. В таком же «неведении» держали и Кити. Любимица отца, младшая дочка была так опекаема всеми членами семьи, что никто и подумать не мог, какой ее ждет удар. И семья Щербацких оказалась неподготовленной к этому удару.

Князь Щербацкий, человек ясный веселый прямой и простой, никак не мог прочувствовать нутро Вронского, всегда относился к нему с подозрением. Княгиня была им очарована – наивно, по-женски. Мужчины оценивают друг друга точнее, чем женщины, и в некоторых вопросах лучше положиться на их суждение. Но Княгиня была упряма, она вбила себе в голову, что Вронский – прекрасный принц. И случившееся (его отъезд вслед за Анной Карениной) ее сокрушило. Она, конечно, раскаивалась, что не прислушивалась к своему мужу, не пыталась предостеречь дочь, но в глубине души считала, что во всем виновата лишь Анна, а Вронский – несчастная жертва. Есть тип людей, которые настолько очарованы светским лоском и блеском, что они отказываются верить, что за этим может скрываться отсутствие всякого внутреннего содержания. (НАПОЛНЕНИЕМ для Вронского стало чувство к Анне, иначе он мог таким и остаться.)

У Кити рухнула вера в любовь, она стала видеть мир в черном свете. Как будто все человеческие недостатки вдруг стали все более отчетливо представать перед ней. Разочарования юности страшны именно этим: у человека рушится восприятие окружающего мира, он от наивности переходит чуть ли не к… мизантропии. Теперь ему кажется, все вокруг – обман, торг. Кити перестает верить даже родственникам! Она подозревает их в желании избавиться от нее – найти какого угодно мужа. И восстает против всяких дальнейших попыток свести ее с кем-то…

Врач говорит, что в таком состоянии больной девушке лучше не противоречить, это чревато серьезными осложнениями для психики, может закончиться чахоткой (а это смертельный приговор). Кити кажется затвердевшей, стальной – но эта броня лишь ее временная защита. Она критически смотрит на отношения между мужьями и женами, не видя образцов семейного счастья. Брак сестры представляется ей унизительным – Долли все терпит и делает вид, что не замечает измен своего мужа. Кити осознает некоторые черты своего характера: гордость, самолюбие. Сама она никогда бы этого не потерпела!

Вот почему она всегда так сочувствовала Левину и «прощала» все его неловкости и светские промахи – зная, что его чувство собственного достоинства ранить нельзя. В ней самой теперь появилось то самое отвращение к свету, которое было и у него, заставляя его проводить время в деревне, вникая в проблемы сельского хозяйства.

Кити постепенно трансформируется в человека, который все ближе и ближе к тому идеалу жены, который сформировался в воображении Левина. Но она и сама не подозревает о том. В Левине никогда не было никакой фальши – это Кити чувствовала безошибочно. Даже в самой себе она иной раз чувствовала это, только не в нем!

Но при всей своей простоте и отзывчивости Кити – княжна. А Варенька, девушка, с которой она подружилась на водах, родилась от простолюдина, а затем ее удочерила богатая дама. И не может быть у нее такой свободы, непосредственности, открытости… Такая девушка должна знать свое место, и Варенька нашла спасение в фатализме – приятии жизни такой, какая она есть, смирении.

Кити казалось, что после предательства Вронского, она никогда не сможет открыть душу людям. И Варенька, сдержанная, спокойная, немногословная, жертвенная оказалась для нее лучшим лекарством. Кити влюбилась в нее, создав в своем воображении женский идеал, которому она теперь хотела соответствовать. И со своей обычной пылкостью, готовая к самоуничижению и созданию себе кумира, она подражает ей, теперь мечтая не о любви или замужестве, а о том, чтобы посвятить себя благотворительности, помощи неимущим, отказе от личного счастья. (Надо сказать, что эти черты – скромное мнение о себе и готовность признать других людей выше, лучше, прекраснее - свойственны и Левину. Это самые симпатичные их качества. Импульсивность, порывистость, эмоциональная неустойчивость, нетерпимость к фальши – тоже их общие черты.)

Но достаточно щепотки иронии старого князя, и Кити видит теперь своих новых знакомых в ином свете: ей кажется, в этих людях есть притворство, позерство. И она внутренне отворачивается от них. Сохраняя в своем сердце место только для Вареньки. (С какой радостью она будет потом наблюдать за сближением любимой подруги с Кознышевым, братом Левина, которого тот тоже считал во всех отношениях лучше себя – более уравновешенным, зрелым и мудрым. Линия эта ничем не закончится, но сам по себе эпизод оставляет приятное, хотя и грустное, впечатление.)

Кити больше не тянет к бунту, она понемногу взрослеет – возвращаясь домой, она не мечтает о невероятных подвигах, а пытается жить прежней жизнью, встречая Левина, в душе которого произошел серьезный переворот. Все это время он терзался, потому что после отказа Кити выйти за него замуж, казалось, все было кончено для него. Долли своими попытками повлиять на Левина только еще больше его разозлила. Он подумал: меня воспринимают как «запасной вариант», если с другим кавалером не получилось. А это значит, что Кити его никогда не любила.

Все это время он все-таки тайно пытался обдумать слова Долли: каково для девушки, которая мало знает жизнь и плохо разбирается в людях, решить для себя, кого она предпочитает. Как бы скромно ни относился к себе Левин, согласиться играть роль утешителя он не хотел. И не вынес бы сосуществования с женщиной, которая тайно вздыхает по другому человеку. Унизительней не придумать! Он пытался вывести умозаключения – одно за другим, но ничего не помогало… Ему подбирали невест, причем привлекательных, подходящих, но он даже смотреть на них не хотел.

И только вид Кити – и прежней и совсем другой… пристыженной, робкой, как раскаявшийся ребенок… осветил его по-иному: он увидел в ней неискушенное существо, которое нуждается в руководстве. И без него может пропасть. Он увидел себя иначе – как защитника, покровителя… И они без слов одновременно поняли это.

Их связала не бурная страсть, а романтическое нежное чувство. То самое, которое преображает, делает людей лучше, придает им сил, способствует их внутреннему просветлению.

В этой линии Толстой прибег к собственной биографии – знакомству с семейством будущей жены (когда он не знал, в кого из сестер влюбиться, и остановился в итоге на Софье – так же было у Левина, когда он выбирал из трех сестер Щербацких и все-таки выбрал Кити), объяснению с невестой начальными буквами каждого слова, и молниеносной вспышке взаимного понимания, когда она ответила на его предложение долгожданным согласием.

В описании предсвадебных хлопот, венчания, первых месяцев жизни супружеской четы, возможно, тоже есть автобиографические мотивы. Ссоры, взаимная ревность, упреки – и примирения. Осознание, что они теперь – одно существо. Не только физически, в высшем смысле. И Левин не может сердиться на Кити – он понимает, что сердится как будто на свою руку… на неотъемлемую часть себя самого.

Смерть брата Левина и помощь в приготовлениях к ней тоже сблизили Кити и ее мужа. Он увидел, что при всем своем интеллектуальном багаже, оказывается беспомощным там, где простым душам открывается поле деятельности. Кити делает последние дни жизни его брата насыщенными, осмысленными, приятными, радостными. И она куда меньше боится смерти и всего, что с ней связано, принимая ее буднично, как, наверно, и должно.

Беременность Кити – относительно спокойный период их жизни, когда они наслаждались общением с родственниками, гостями, природой. Кити в упоении ощущала себя «взрослой», она беседовала наравне с дамами старше себя – собственной матерью, сестрой, помощницей по хозяйству. Довольно долго она будет находиться в положении «взрослого ребенка», который строит свое гнездышко, отчасти играючи, в то же время серьезнейшим образом желая утвердить свой авторитет.

После рождения сына Левин оказывается в положении человека, для которого никаких тайн природы уже не осталось. Он не обрел твердой веры в бога, он мечется, понимая, что ребенку нужно духовное руководство, но не знает, как его осуществить. Для него это мучительно и тяжело. Он, с одной стороны, понимает, что несет ответственность за семью, с другой, страдает – некий круг замкнулся. От романтизации идеи любви и семьи нужно переходить к практическому воплощению. Ребенок – это уже не мечты и фантазии, а реальность. А мужчин она подсознательно часто пугает.

Утратив любопытство к процессам, которые происходят с Кити (она стала матерью), он отчасти утрачивает к ней интерес. И Левин, и Кити – люди неустойчивые, их настроения меняются, их чувства подвержены посторонним влияниям. Они знают это и понимают, что спасение – в том, чтобы держаться друг за друга и не поддаваться никаким искушениям. А в силу их характера новые увлечения, увы, могут возникнуть.

Толстой рисует не идиллию, а реальную картину жизни двух людей с определенными особенностями темперамента, психики. При этом кристально честных с самими собой и друг с другом. И той самой честности в других людях они могут не обрести, это вообще очень редко встречается.

Поэтому союз Кити и Левина при всех его внутренних колебаниях и метаниях, видимо, все-таки устоит. И эта «переменчивость» сделает его живым, не статичным, меняющимся – впрочем, как и сама жизнь вокруг них.

Рецензии

Ежедневная аудитория портала Проза.ру - порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

137 лет назад Лев Толстой дописал «Анну Каренину» — роман, ставший классикой мировой литературы, но за который в конце XIX века на автора «взъелись» и критики, и читатели.

17 апреля 1877 года Лев Толстой закончил работу над романом «Анна Каренина». Прототипами многих персонажей стали реальные люди — часть портретов и характеров классик «рисовал» с окружающих его друзей, родственников и просто знакомых, а героя по имени Константин Левин нередко называют альтер-эго самого автора. АиФ.ru рассказывает, о чем повествует великий роман Толстого и почему «Анна Каренина» превратилась в «зеркало» своей эпохи.

Два брака

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — эта фраза открывает первый том «Анны Карениной» и задает настроение всему роману. На протяжении восьми частей автор описывает радости и тяготы отдельно взятых семей: супружеские измены, свадьбы и рождение детей, ссоры и переживания.

В основе произведения две сюжетные линии: а) отношения замужней Анны Карениной и молодого и страстно влюбленного в нее Алексея Вронского; б) семейная жизнь помещика Константина Левина и Кити Щербацкой. Причем на фоне первой пары, переживающей страсть и ревность, у второй — настоящая идиллия. Кстати, в одном из ранних вариантов роман назывался «Два брака».

На чужом несчастье

Жизни Анны Карениной, казалось бы, можно только позавидовать — женщина из высшего общества, она замужем за знатным чиновником и растит с ним сына. Но все ее существование переворачивает случайная встреча на вокзале. Выходя из вагона, она обменивается взглядом с молодым графом и офицером Вронским. Вскоре пара снова сталкивается — теперь уже на балу. Даже влюбленная во Вронского Кити Щербацкая замечает, что его тянет к Карениной, а та, в свою очередь, испытывает интерес к новоявленному поклоннику.

Но Анне нужно возвращаться в родной Петербург — к мужу и сыну. Настойчивый и упрямый Вронский следует за ней — нисколько не смущаясь ее статуса, он начинает ухаживать за дамой. В течение года герои встречаются на балах и светских раутах, пока не становятся любовниками. За развитием их отношений наблюдает все высшее общество — в том числе и Алексей Каренин, супруг Анны.

Несмотря на то, что героиня ждет ребенка от Вронского, муж не дает ей развода. При родах Анна чуть не умирает, однако уже через месяц после выздоровления уезжает за границу — вместе с Вронским и их маленькой дочкой. Сына же она оставляет на попечении отца.

Но жизнь с любовником не приносит ей счастья. Анна начинает ревновать Вронского, а тот, хоть и любит, но тяготится ею и тоскует. Возвращение в Петербург ничего не меняет — тем более что бывшие друзья избегают их общества. Тогда герои едут сначала в деревню, а потом в Москву — правда, их отношения от этого не становятся крепче. После особенно сильной ссоры Вронский уезжает, чтобы навестить мать. Каренина следует за ним и на вокзале к ней приходит решение, как можно разрешить эту ситуацию и «развязать» всем руки. Она бросается под поезд.

Вронский тяжело переживает утрату и уезжает добровольцем на войну. Их маленькую дочь берет на воспитание Алексей Каренин.

Второй шанс Левина

Параллельно Толстой разворачивает еще одну сюжетную линию: описывает историю Кити Щербацкой и Константина Левина. 34-летний помещик был влюблен в 18-летнюю Кити и даже решился сделать ей предложение, но она тогда была увлечена Вронским и отказала. Вскоре офицер уехал за Анной, и Щербацкая осталась «у разбитого корыта». На нервной почве девушка заболела, а Левин укатил обратно — в деревню, управлять своим именьем и работать вместе с крестьянскими мужиками.

Однако Толстой дал своим героям второй шанс: на званом обеде пара снова встретилась. Кити понимает, что она любит Левина, а тот осознает, что его чувства к девушке вовсе не угасли. Герой во второй раз предлагает Щербацкой руку и сердце — и в этот раз она отвечает согласием. Сразу после венчания пара уезжает в деревню. Несмотря на то, что поначалу совместная жизнь дается им нелегко, они счастливы — Кити поддерживает мужа, когда у того умер брат, и рожает Левину ребенка. Именно так, по мнению Толстого, и должна выглядеть семья, а между супругами непременно должна быть духовная близость.

Зеркало эпохи

Как писал Сергей Толстой, сын классика, «От реалистического романа, каков "Анна Каренина", требуется прежде всего правдивость; поэтому для него материалом послужили не только крупные, но и мелкие факты, взятые из действительной жизни». Но что могло натолкнуть автора на такой сюжет?

В XIX веке развод был редким явлением. Общество сурово осуждало и презирало женщин, которые осмеливались оставить семью ради другого мужчины. Однако прецеденты случались — в том числе и в семействе Толстого. Например, его дальний родственник Алексей Толстой женился на Софье Бахметевой — когда пара познакомилась, Бахметева уже состояла в браке с другим и имела дочь. В какой-то мере, Анна Каренина — собирательный образ. Некоторые черты ее внешности напоминают Марию Гартунг — дочь Пушкина, а характер героини и ситуацию, в которой она оказалась, автор «соткал» из нескольких разных историй. Эффектный финал тоже был взят из жизни — под поездом погибла сожительница соседа Толстого по Ясной Поляне — Анна Пирогова. Она очень ревновала своего возлюбленного, а как-то поссорилась с ним и уехала в Тулу. Через три дня женщина передала через ямщика письмо своему сожителю, а сама бросилась под колеса.

Тем не менее критиков возмутил роман Толстого. Анну Каренину называли безнравственной и аморальной — то есть «в реальности» читатели к ней относились точно так же, как и светские персонажи в книге. Ряд нападок вызвало и описание автором сцены близости между его героиней и Вронским. Михаил Салтыков-Щедрин отозвался об «Анне Карениной» как о «коровьем романе», где Вронский — «влюбленный бык», а Николай Некрасов написал эпиграмму: