Нежнее нежного лицо твое. Идейно-художественный анализ стихотворения Осипа Мандельштама «Нежнее нежного. Тропы и образы

Составление, предисловие, примечания и пояснения

В.П. Аникина

Художники

С. Бордюг и Н. Трепенок

Русский гений

Свои первые басни двадцатилетний Иван Андреевич Крылов, еще мало кому известный писатель, опубликовал в 1788 году, без подписи, в петербургском журнале «Утренние часы». А первую книгу басен выпустил спустя годы – лишь в 1809 году. Не без успеха поработав в разных видах творчества, Крылов понял, что жанр басни больше всего удается ему. Басня стала почти исключительным родом его творчества. И скоро к писателю пришла слава первоклассного автора.

Художественный дар Крылова-баснописца в полной мере раскрылся, когда он соединил свои обширные познания в области древних и новых европейских литератур с осознанием, что облюбованный им вид творчества по природе принадлежит к роду творчества, в котором выражена народная мораль. Эта мораль, к примеру, явлена в русских сказках о животных, в пословицах, в поучениях, – вообще, в крестьянском баснословии . На Руси затейливый рассказ издавна называли басней . «Басни-сказки» неотделимы от живого ведения рассказа-выдумки, сдобренного шуткой, поучением. Этого-то долго не понимали многие предшественники Крылова, которые терпели неудачу, так как не осознали, что басня неотделима от разговорного языка.

Так, известный в XVIII столетии трудолюбивый филолог, член Петербургской академии – наук В.К. Тредьяковский (1703–1768) задолго до Крылова издал пересказ нескольких «эзоповских басенок». Среди них была и басня «Волк и журавль». Сюжет её тот же, что и у Крылова, но в изложении басни почти всё чуждо разговорной речи.

Подавился костью острою волк в некий день.
Так, что не был в силе ни завыть, да стал весь в пень.
Для того вот журавля нанял он ценою,
Чтоб из горла ту извлечь носа долготою.

Тредьяковский угадывал, что басенную историю надо излагать по-народному, и не случайно внес в свой перевод некоторые разговорные слова и выражения (хотя и не без искажения): «не был в силе ни завыть», «стал весь в пень», но перевод остался тяжелым, книжным.

Сравним с переводом Тредьяковского басню Крылова:

Что волки жадны, всякий знает:
Волк, евши , никогда
Костей не разбирает.
За то на одного из них пришла беда :
Он костью чуть не подавился.
Не может Волк ни охнуть, ни вздохнуть ;
Пришло хоть ноги протянуть!

Весь строй изложения легкий, изящный, понятный любому русскому человеку! Это наша живая речь. Крылов следовал интонации устного рассказа, в басенном рассказе нет и тени какой бы то ни было искусственности.

Известный ученый-филолог XX века Виктор Владимирович Виноградов специально изучал язык и стиль басен Крылова и отметил в них десятки народных пословиц. Ученый привел длинный перечень пословиц и поговорок, которые использовал баснописец, назвал их «семантическими скрепами», то есть связями, которые сообщают изложению басенной истории смысловое единство. Вот некоторые из них: «В семье не без урода» («Слон на воеводстве»), «Хоть видит око, да зуб неймет» («Лисица и виноград»), «Бедность не порок» («Откупщик и сапожник»), «Из огня да в полымя» («Госпожа и две служанки»), «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться» («Лев и мышь») и десятки других. Баснописец опирался на привычные в нашем языке обозначения и сравнения животных и птиц с людьми: ворона – вещунья, но падка на лесть, осел упрям, лисица хитрая, медведь сильный, но глупый, заяц труслив, змея опасна и др. И действуют как люди. Пословицы и поговорки, присловья и слова-иносказания, включенные в басни, получили у Крылова развитие и смысловые уточнения.

Первенство Крылова среди баснописцев сохраняется и ныне. И в наше время его басни пленяют читателей. Он поставлен в один ряд с величайшими художниками всех времен и народов. Никого не удивляет, что его равняют с древнегреческим Эзопом, с другими всемирно известными баснописцами. Но более всего его ценят в России как художника, который выразил здравый смысл и ум нашего народа.

В.П. Аникин

Ворона и Лисица

Уж сколько раз твердили миру,
Что лесть гнусна, вредна; но только всё не впрок,
И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
___
Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
На ель Ворона взгромоздясь,
Позавтракать-было совсем уж собралась,
Да позадумалась, а сыр во рту держала.
На ту беду Лиса близёхонько бежала;
Вдруг сырный дух Лису остановил:
Лисица видит сыр, – Лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит;
Вертит хвостом, с Вороны глаз не сводит,
И говорит так сладко, чуть дыша:
«Голубушка, как хороша!
Ну что за шейка, что за глазки!
Рассказывать, так, право, сказки!
Какие перушки! какой носок!
И верно ангельский быть должен голосок!
Спой, светик, не стыдись! Что ежели, сестрица,
При красоте такой, и петь ты мастерица,
Ведь ты б у нас была царь-птица!»
Вещуньина с похвал вскружилась голова,
От радости в зобу дыханье спёрло, -
И на приветливы лисицыны слова
Ворона каркнула во всё воронье горло:
Сыр выпал – с ним была плутовка такова.

Дуб и Трость

С Тростинкой Дуб однажды в речь вошёл.
«Поистине, роптать ты в праве на природу»,
Сказал он: «воробей, и тот тебе тяжёл.
Чуть лёгкий ветерок подёрнет рябью воду,
Ты зашатаешься, начнёшь слабеть
И так нагнёшься сиротливо,
Что жалко на тебя смотреть.
Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво,
Не только солнца я препятствую лучам,
Но, посмеваяся и вихрям, и грозам,
Стою и твёрд, и прям,
Как будто б ограждён ненарушимым миром.
Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром.
Хотя б уж ты в окружности росла,
Густою тению ветвей моих покрытой,
От непогод бы я быть мог тебе защитой;
Но вам в удел природа отвела
Брега бурливого Эолова владенья:
Конечно, нет совсем у ней о вас раденья». -
«Ты очень жалостлив»,
сказала Трость в ответ,
«Однако не крушись: мне столько худа нет.
Не за себя я вихрей опасаюсь;
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе они грозят!
То правда, что ещё доселе их свирепость
Твою не одолела крепость,
И от ударов их ты не склонял лица;
Но – подождём конца!»
Едва лишь это Трость сказала,
Вдруг мчится с северных сторон
И с градом, и с дождём шумящий аквилон.
Дуб держится, – к земле Тростиночка припала.
Бушует ветр, удвоил силы он,
Взревел и вырвал с корнем вон
Того, кто небесам главой своей касался
И в области теней пятою упирался.

Музыканты

Сосед соседа звал откушать;
Но умысел другой тут был:
Хозяин музыку любил
И заманил к себе соседа певчих слушать.
Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова,
И у кого что силы стало.
В ушах у гостя затрещало,
И закружилась голова.
«Помилуй ты меня», сказал он с удивленьем:
«Чем любоваться тут? Твой хор
Горланит вздор!» -
«То правда», отвечал хозяин с умиленьем:
«Они немножечко дерут;
Зато уж в рот хмельного не берут,
И все с прекрасным поведеньем».
___
А я скажу: по мне уж лучше пей,
Да дело разумей.

Ворона и Курица

Когда Смоленский Князь,
Противу дерзости искусством воружась,
Вандалам новым сеть поставил
И на погибель им Москву оставил:
Тогда все жители, и малый и большой,
Часа не тратя, собралися
И вон из стен Московских поднялися,
Как из улья пчелиный рой.
Ворона с кровли тут на эту всю тревогу
Спокойно, чистя нос, глядит.
«А ты что ж, кумушка, в дорогу?»
Ей с возу Курица кричит:
«Ведь говорят, что у порогу
Наш супостат». -
«Мне что до этого за дело?»
Вещунья ей в ответ: «Я здесь останусь смело.
Вот ваши сёстры, как хотят;
А ведь Ворон ни жарят, ни варят:
Так мне с гостьми не мудрено ужиться,
А, может быть, ещё удастся поживиться
Сырком, иль косточкой, иль чем-нибудь.
Прощай, хохлаточка, счастливый путь!»
Ворона подлинно осталась;
Но, вместо всех поживок ей,
Как голодом морить Смоленский стал гостей -
Она сама к ним в суп попалась.
___
Так часто человек в расчётах слеп и глуп.
За счастьем, кажется, ты по пятам несёшься:
А как на деле с ним сочтёшься -
Попался, как ворона в суп!

Ларчик

Случается нередко нам
И труд и мудрость видеть там,
Где стоит только догадаться,
За дело просто взяться.
___
К кому-то принесли от мастера Ларец.
Отделкой, чистотой Ларец в глаза кидался;
Ну, всякий Ларчиком прекрасным любовался.
Вот входит в комнату Механики мудрец.
Взглянув на Ларчик,
он сказал: «Ларец с секретом,
Так; он и без замка;
А я берусь открыть; да, да, уверен в этом;
Не смейтесь так исподтишка!
Я отыщу секрет и Ларчик вам открою:
В Механике и я чего-нибудь да стою».
Вот за Ларец принялся он:
Вертит его со всех сторон
И голову свою ломает;
То гвоздик, то другой, то скобку пожимает.
Тут, глядя на него, иной
Качает головой;
Те шепчутся, а те смеются меж собой.
В ушах лишь только отдаётся:
«Не тут, не так, не там!» Механик пуще рвётся.
Потел, потел; но, наконец, устал,
От Ларчика отстал
И, как открыть его, никак не догадался:
А Ларчик просто открывался.

Лягушка и Вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола,
Затеяла сама в дородстве с ним сравняться:
Она завистлива была.
И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться.
«Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?»
Подруге говорит. «Нет, кумушка, далёко!» -
«Гляди же, как теперь раздуюсь я широко.
Ну, каково?
Пополнилась ли я?» – «Почти что ничего». -
«Ну, как теперь?» – «Всё то ж».
Пыхтела да пыхтела
И кончила моя затейница на том,
Что, не сравнявшися с Волом,
С натуги лопнула и – околела.
___
Пример такой на свете не один:
И диво ли, когда жить хочет мещанин,
Как именитый гражданин,
А сошка мелкая, как знатный дворянин.

Волк и Ягнёнок

У сильного всегда бессильный виноват:
Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
Но мы Истории не пишем;
А вот о том, как в Баснях говорят.
___
Ягнёнок в жаркий день зашёл к ручью напиться;
И надобно ж беде случиться,
Что около тех мест голодный рыскал Волк.
Ягнёнка видит он, на добычу стремится;
Но, делу дать хотя законный вид и толк,
Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом
Здесь чистое мутить питьё
Моё
С песком и с илом?
За дерзость такову
Я голову с тебя сорву». -
«Когда светлейший Волк позволит,
Осмелюсь я донесть: что ниже по ручью
От Светлости его шагов я на сто пью;
И гневаться напрасно он изволит:
Питья мутить ему никак я не могу». -
«Поэтому я лгу!
Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете!
Да помнится, что ты ещё в запрошлом лете
Мне здесь же как-то нагрубил:
Я этого, приятель, не забыл!» -
«Помилуй, мне ещё и отроду нет году»,
Ягнёнок говорит. «Так это был твой брат». -
«Нет братьев у меня». – «Так это кум иль сват
И, словом, кто-нибудь из вашего же роду.
Вы сами, ваши псы и ваши пастухи,
Вы все мне зла хотите,
И если можете, то мне всегда вредите:
Но я с тобой за их разведаюсь грехи». -
«Ах, я чем виноват?» – «Молчи! устал я слушать
Досуг мне разбирать вины твои, щенок!
Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».
Сказал и в тёмный лес Ягнёнка поволок.

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудо
И пользу от того сыскать;
А без ума перенимать,
И боже сохрани, как худо!
Я приведу пример тому из дальних стран.
Кто Обезьян видал, те знают,
Как жадно всё они перенимают.
Так в Африке, где много Обезьян,
Их стая целая сидела
По сучьям, по ветвям на дереве густом
И на ловца украдкою глядела,
Как по траве в сетях катался он кругом.
Подруга каждая тут тихо толк подругу,
И шепчут все друг другу:
«Смотрите-ка на удальца;
Затеям у него так, право, нет конца:
То кувыркнётся,
То развернётся,
То весь в комок
Он так сберётся,
Что не видать ни рук, ни ног.
Уж мы ль на всё не мастерицы,
А этого у нас искусства не видать!
Красавицы-сестрицы!
Не худо бы нам это перенять.
Он, кажется, себя довольно позабавил;
Авось уйдёт, тогда мы тотчас…» Глядь,
Он подлинно ушёл и сети им оставил.
«Что ж», говорят они: «и время нам терять?
Пойдём-ка попытаться!»
Красавицы сошли. Для дорогих гостей
Разостлано внизу премножество сетей.
Ну в них они кувыркаться, кататься,
И кутаться, и завиваться;
Кричат, визжат – веселье хоть куда!
Да вот беда,
Когда, пришло из сети выдираться!
Хозяин между тем стерёг
И, видя, что пора, идёт к гостям с мешками,
Они, чтоб наутёк,
Да уж никто распутаться не мог:
И всех их побрали руками.

Синица

Синица на море пустилась;
Она хвалилась,
Что хочет море сжечь.
Расславилась тотчас о том по свету речь.
Страх обнял жителей Нептуновой столицы;
Летят стадами птицы;
А звери из лесов сбегаются смотреть,
Как будет Океан, и жарко ли гореть.
И даже, говорят, на слух молвы крылатой,
Охотники таскаться по пирам
Из первых с ложками явились к берегам,
Чтоб похлебать ухи такой богатой,
Какой-де откупщик и самый тароватый
Не давывал секретарям.
Толпятся: чуду всяк заранее дивится,
Молчит и, на море глаза уставя, ждёт;
Лишь изредка иной шепнёт:
«Вот закипит, вот тотчас загорится!»
Не тут-то: море не горит.
Кипит ли хоть? – и не кипит.
И чем же кончились затеи величавы?
Синица со стыдом в-свояси уплыла;
Наделала Синица славы,
А море не зажгла.
___
Примолвить к речи здесь годится,
Но ничьего не трогая лица:
Что делом, не сведя конца,
Не надобно хвалиться.

Осёл

Когда вселенную Юпитер населял
И заводил различных тварей племя,
То и Осёл тогда на свет попал.
Но с умыслу ль, или, имея дел беремя,
В такое хлопотливо время
Тучегонитель оплошал:
А вылился Осёл почти как белка мал.
Осла никто почти не примечал,
Хоть в спеси никому Осёл не уступал.
Ослу хотелось бы повеличаться:
Но чем? имея рост такой,
И в свете стыдно показаться.
Пристал к Юпитеру Осёл спесивый мой
И росту стал просить большого.
«Помилуй», говорит: «как можно это снесть?
Львам, барсам и слонам везде такая честь;
Притом, с великого и до меньшого,
Всё речь о них лишь да о них;
За что ж к Ослам ты столько лих,
Что им честей нет никаких,
И об Ослах никто ни слова?
А если б ростом я с телёнка только был,
То спеси бы со львов и с барсов я посбил,
И весь бы свет о мне заговорил».
Что день, то снова
Осёл мой то ж Зевесу пел;
И до того он надоел,
Что, наконец, моления ослова
Послушался Зевес:
И стал Осёл скотиной превеликой;
А сверх того ему такой дан голос дикой,
Что мой ушастый Геркулес
Пораспугал было весь лес.
«Что то за зверь? какого роду?
Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?»
Ну только и речей пошло, что про Осла.
Но чем всё кончилось? Не минуло и году,
Как все узнали, кто Осёл:
Осёл мой глупостью в пословицу вошёл.
И на Осле уж возят воду.
___
В породе и в чинах высокость хороша;
Но что в ней прибыли, когда низка душа?

Мартышка и очки

Мартышка к старости слаба глазами стала;
А у людей она слыхала,
Что это зло ещё не так большой руки:
Лишь стоит завести Очки.
Очков с полдюжины себе она достала;
Вертит Очками так и сяк:
То к темю их прижмёт, то их на хвост нанижет,
То их понюхает, то их полижет;
Очки не действуют никак.
«Тьфу пропасть! – говорит она: – и тот дурак,
Кто слушает людских всех врак:
Всё про Очки лишь мне налгали;
А проку на́ волос нет в них».
Мартышка тут с досады и с печали
О камень так хватила их,
Что только брызги засверкали.
___
К несчастью, то ж бывает у людей:
Как ни полезна вещь, – цены не зная ей,
Невежда про неё свой толк всё к худу клонит;
А ежели невежда познатней,
Так он её ещё и гонит.

Безбожники

Был в древности народ, к стыду земных племён.
Который до того в сердцах ожесточился,
Что противу богов вооружился.
Мятежные толпы, за тысячью знамён,
Кто с луком, кто с пращей, шумя, несутся в поле.
Зачинщики, из удалых голов,
Чтобы поджечь в народе буйства боле,
Кричат, что суд небес и строг и бестолков;
Что боги или спят, иль правят безрассудно;
Что проучить пора их без чинов;
Что, впрочем, с ближних гор каменьями нетрудно
На небо дошвырнуть в богов
И заметать Олимп стрелами.
Смутяся дерзостью безумцев и хулами,
К Зевесу весь Олимп с мольбою приступил,
Чтобы беду он отвратил;
И даже весь совет богов тех мыслей был,
Что, к убеждению бунтующих, не худо
Явить хоть небольшое чудо:
Или потоп, иль с трусом гром,
Или хоть каменным ударить в них дождём.
«Пождём»,
Юпитер рёк: «а если не смирятся
И в буйстве прекоснят, бессмертных не боясь,
Они от дел своих казнятся».
Тут с шумом в воздухе взвилась
Тьма камней, туча стрел от войск богомятежных,
Но с тысячью смертей, и злых, и неизбежных,
На собственные их обрушились главы.
___
Плоды неверия ужасны таковы;
И ведайте, народы, вы,
Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы,
Чем против божества вооружают вас,
Погибельный ваш приближают час,
И обратятся все в громовые вам стрелы.

Орёл и куры

Желая светлым днём вполне налюбоваться,
Орёл поднебесью летал
И там гулял,
Где молнии родятся.
Спустившись, наконец, из облачных вышин,
Царь-птица отдыхать садится на овин.
Хоть это для Орла насесток незавидный,
Но у Царей свои причуды есть:
Быть может, он хотел овину сделать честь,
Иль не было вблизи, ему по чину сесть,
Ни дуба, ни скалы гранитной;
Не знаю, что за мысль, но только что Орёл
Не много посидел
И тут же на другой овин перелетел.
Увидя то, хохлатая наседка
Толкует так с своей кумой:
«За что Орлы в чести такой?
Неужли за полёт, голубушка соседка?
Ну, право, если захочу,
С овина на овин и я перелечу.
Не будем же вперёд такие дуры,
Чтоб почитать Орлов знатнее нас.
Не больше нашего у них ни ног, ни глаз;
Да ты же видела сейчас,
Что понизу они летают так, как куры».
Орёл ответствует, наскуча вздором тем:
«Ты права, только не совсем.
Орлам случается и ниже кур спускаться;
Но курам никогда до облак не подняться!»
___
Когда таланты судишь ты, -
Считать их слабости трудов не трать напрасно;
Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно,
Умей различны их постигнуть высоты.

В баснях обычно высмеиваются наши действия, которым мы не придаем значения. И выходит это не оскорбительно, а как-то по-доброму, со зверями и растениями. Так как при прочтении басни - сперва лицезришь животных, а затем воображаешь людей, и лишь после сопоставляешь с собой. Она возникла четыре тысячи лет назад, является наследием поэзии, существует и по сей день.

История

Басня — это краткое повествование, изображающее, обнаруживающее определенный человеческий недостаток, например, малодушие, алчность, злобу, лицемерие. Если в заключение произведения порок написан открыто, то в таком случае это зовется моралью басни, наставлением.

Разница между сказкой, которая также учит нас благодеянию, и басней максимально коротка и ясна. Нередко в ней действует не человек, а животные, мыслящие и поступающие словно люди. Басня - это недлинный поучительный рассказ, который написан в стихах или прозе. Она имеет иносказательную форму и разоблачает людские пороки.

Биография

Иван Андреевич появился на свет в Москве в капитанской семье. В 1774 году они перебрались в Тверь, поскольку папа юного писателя вышел в отставку. После кончины отца матушка, которая впала в нищенствование и подрабатывала обслугой у состоятельных людей, умолила местное начальство взять сына, которому было всего 9 лет, и который получил домашнее образование, на службу - заниматься переписыванием важных бумаг. Он немало читал, в результате самообразования Крылов стал считаться крайне просвещенным представителем того периода.

Жанр басни в творчестве Крылова

Первое произведение он сочинил, когда ему было 11. Книжки разлетались гигантскими по тем временам изданиями, перепечатывались стабильно раз в 4 года. В первом собрании было 20 басен, в заключительном - около 200.

Оригинальность басен Крылова состоит в том, что он обнаруживал не просто людские недостатки, а непосредственно те, какие имеются у русского человека. Его персонажи характерны для своего периода.

Большинство басен рассказывают о конкретном настоящем событии из истории, в частности, есть произведения о войне 1812 года.

Характерная черта стиля басен поэта - употребление разговорного лексикона. Предложения разнообразной протяженности, что помогает показать разговорную речь.

Герои басни Крылова

Еще в детскую пору мы познакомились с недалекой вороной и лукавой плутовкой из басни поэта под названием «Ворона и Лисица». Заискивающие словечки рыжей лисы на долгое время сохраняются в памяти. Отчего же такие фигуры, западающие в душу чуть ли не с младенчества, шагают с нами рядом по жизненной стезе?

Еще при жизни Ивана Андреевича его произведения нарекали сказочками. А поведать новую упрашивали не только маленькие, но и большие. Всякий видел личный смысл в басне: ребенок — нравоучительную повесть, взрослые — скрытую иронию. Этому помогало и предпочтение писателя использовать на роль героев животных, прибывших в произведение из сказок. Что же волшебного в подобных образах?

Характеристика

Еще в детское время из сказок мы в курсе, что лиса — хитроумная, ослик — упорный, волк — алчный и прожорливый, мишка — неповоротливый. Такие образы формировались народом в течение многих веков, оттачивались время от времени, и в итоге превратились в конкретные характеры-прототипы.

Применение в будущем данных типов для изображения не только конкретной обстановки, но и людей мгновенно передавало ясную оценку ситуации. Выходит, что такие образы делались красочными и наглядными деталями для всякой басни. И как раз подобные типы взяты Крыловым из народных сказок, оберегавших драгоценный опыт предков.

Фигуры из сказок примечаются юными читателями. Животные и объекты являются призмой для понимания текста басен поэта. В произведениях присутствуют образы, придуманные самим Крыловым. Подобно непоседливой («Зеркало и Обезьяна») и любознательной («Мартышка и Очки») мартышке, ехидной змее («Клеветник и Змея»). Они формировались писателем по типу волшебных героев, для чего отводились наиболее типичные черточки, и в действиях, и в образной оценке.

Такие новоиспеченные животные-прототипы, сотворенные аналогично фантастическим персонажам, и обрели в будущем распространение в народе.

И типы, которые создал автор, и герои из сказок обладают еще одним они наставляют, но не в тягость. Курьезные случаи, в которых оказываются животные, неназойливо представляют читателю определенный выход. Но и он порой имеет противоречивую трактовку, обуславливается это тем, кто читает басню. К примеру, в произведении «Стрекоза и Муравей» ребенок сочувствует непоседе-стрекозе и осуждает безжалостного муравья, а взрослый человек ругает несерьезность стрекозы и понимает реакцию работящего муравья.

Взять также басню "Лягушка и вол". Ее мораль заключается в том, что зависть - негативное чувство. Необходимо трезво оценивать собственный потенциал. Человек обязан иметь оправданные амбиции, устанавливать себе возможные цели и добиваться их. Герои басни Крылова не являются отрицательными.

Такая противоречивость, сделанная намеренно или случайно, помогает затем воспринимать двойственно каждое жизненное обстоятельство. Это обучает человека постоянно и во всем отыскивать оборотную сторону объекта.

Да и герои басен Крылова нечасто бывают плохими. Просто существует два антагонистичных нрава, а правда так и остается спорной.

Литературное направление и жанр

В 1909 г. ещё не оглашена программа акмеистов (1912 г.), но стихотворение уже созвучно акмеистическим идеям, хотя и написано под влиянием вечеров в «Башне» символиста Вячеслава Иванова. Образы стихотворения конкретны и вещественны, слова тщательно подобраны и точны. Стихотворение «Нежнее нежного» совсем не ученическое.о жанру стихотворение – признание в любви, любовная лирика.

Тема, основная мысль и композиция

Тема стихотворения - восхищение внешностью и внутренним миром возлюбленной. Основная мысль состоит в исключительности избранной женщины. В подтексте – юношеская уверенность лирического героя в собственной исключительности и, отсюда, умение увидеть индивидуальность, избранность, неизбежное одиночество другого человека, женщины.

Стихотворение состоит из восьмистишья и девятистишья. В первой строфе отдельные детали внешности возлюбленной, её отдалённость «от мира целого» находят причину – «от неизбежного». Вторая строфа начинается той же фразой, которой заканчивается первая. В ней переосмысливаются детали внешности возлюбленной, которые наполнены её душой.

Тропы и образы

Основной троп в стихотворении – эпитеты, описывающие лицо, руки, пальцы, голос, глаза возлюбленной. Мандельштам использует тавтологию как художественный приём, повторяя одинаковые корни в словосочетаниях прилагательного и существительного: нежнее нежного, белее белого . Таким образом, превосходная степень качества получается даже ярче, чем при использовании превосходной степени прилагательного: не просто самый нежный, а более нежный, чем самый нежный.

Повторение местоимения твой всё время возвращает читателя к личности возлюбленной. Причастные конструкции с приставкой не повторяются трижды. Слово нежный , дважды повторяющееся в первой строчке и как бы задающее тон всему стихотворению, тоже начинается с не , хотя это в слове часть корня. Так создаётся общее отрицание, выделение возлюбленной из ряда других личностей.

В центре стихотворения – дважды повторённое «от неизбежного». Субстантиват оставляет загадку, не указывая на предмет неизбежного. Во второй строфе Мандельштам использует метафорические эпитеты, от чего образы приобретают глубину и многозначность: пальцы рук неостывающих, неунывающие речи . Метафора даль очей снова возвращает к эмоциональной отчуждённости героини, заявленной в первой строфе.

Размер и рифмовка

Стихотворение «Нежнее нежного» необычно с точки зрения формы. Если строфы превратить в четверостишья, получится пятистопный ямб с пиррихиями и внутренними рифмами, который в последней строчке становится четырёхстопным. Рифмоваться тогда будут только две средние строчки в каждой строфе, причём одна рифма окажется мужской, а вторая – дактилической. Остальные строчки будут нерифмованными. Получится полуверлибр.

Но Мандельштам разделил каждую строку на две части. Таким образом, стихотворение стало разностопным, причём двух- и трёхсложные строчки чередуются неупорядоченно. Четыре трёхсложные строчки из 16 состоят из одного самостоятельного слова, то есть имеют одно ударение. Такой скачущий ритм стихотворения как нельзя лучше передаёт сбивающееся дыхание признающегося в любви юноши, а это трудно сделать гладко. В конце лирический герой вообще умолкает, задыхается, укорачивая строчки.

Ещё сложнее система рифмовки стихотворения. Каждая строчка рифмуется, но неупорядоченно. В первой строфе центральные 4 строчки рифмуются перекрёстной рифмовкой, а крайние – кольцевой. То есть рифмовка симметрична относительно центра строфы. Во второй строфе симметрия исчезает, схема рифмовки: А‘бвГ‘вГ‘дбд. Остаётся перекрёстной рифмовка центральной части строфы. Зато первая строчка второй строфы вообще рифмуется с первой и последней первой строфы.

Отсутствие упорядоченности и симметрии, многократное повторение слов, звуков и рифм – особенность сложной формальной организации стихотворения, соответствующей непростому выражению чувств влюблённого.

«Notre Dame», анализ стихотворения Мандельштама
«Мы живём, под собою не чуя страны…», анализ стихотворения Мандельштама

Стихотворение Осипа Мандельштама посвящено русской поэтессе, его современнице – Марине Цветаевой, с которой его связывала, по воспоминаниям Цветаевой, «платоническая любовь». Чувство было сильным, взаимным, однако, обреченным на несчастливый конец. Возлюбленная была замужем за другим и воспитывала дочь.

Произведение является стихотворением-признанием в чувствах. Лирический герой стремится показать, как он восхищен, привязан, околдован женщиной, которой посвящены эти строки. Такие выводы можно определить как тему и идею данного стихотворения.

Тавтология «нежнее нежного» и «белее белого» подчеркивает значимость сказанного. Также это говорит о том, что лирическому герою тяжело подобрать слова, чтобы показать, что именно он чувствует, что его привлекает в любимой:

Нежнее нежного Лицо твоё,

Белее белого Твоя рука,

От мира целого Ты далека,

И все твое – От неизбежного.

Красивые признания, превозношение женщины над теми, кто был до нее, кто будет после – вот истинная, всепоглощающая, ослепляющая, «платоническая любовь». Подобно Петрарке, Мандельштам боготворит Марину Цветаеву.

Первая строфа стихотворения говорит о прекрасной, по мнению лирического героя, внешности возлюбленной, а также о ее уникальности, отдаленности от всего мира. Что ж, любовь неизбежна!

Вторая часть произведения «Нежнее нежного» плавно вытекает из первой и связана с ней повторением слова «неизбежное», что также подчеркивает безнадежность этих отношений и положения Марины Цветаевой. Она находится меж двух огней – двух мужчин, с одним из которых она связана ребенком, с другим же – любовью.

В стихотворении Осипа Мандельштама воспеты самые женственные черты и образы: лицо, руки, пальцы, речи и очи. И каждому из них – особое вниманье. Красиво построена поэтическая речь: повторение слов, вальяжное скопление гласных, романтичная сбивчивость, достигающаяся путем особого построения строф стиха.

Отрывисто, как бы набросками, штрихами, рисует лирический герой образ любимой, высекая его в своей памяти, отсюда и такая периодичность. Мысль, заключенная в одном-двух словах, раскрыта полно, каждое слово точно и емко, без лишних отрешений передает высокое чувство – любовь.

Стихотворение небольшое по объему, лаконичное, но очень искреннее и робкое. Поэт действительно был увлечен Цветаевой, но требовал от нее перемен. Наверное, это и есть наивысшая степень обожания и уважения другого человека, названная любовью.

(1 votes, average: 5.00 out of 5)

«Нежнее нежного» Осип Мандельштам

Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И все твое —
От неизбежного.

От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.

Анализ стихотворения Мандельштама «Нежнее нежного»

Летом 1915 года Осип Мандельштам познакомился в Коктебеле с Мариной Цветаевой. Это событие стало поворотным в жизни, поэта, так как он влюбился, как мальчишка. К тому времени Цветаева уже была замужем за Сергеем Эфронтом и воспитывала дочь. Однако это не помешало ей ответит взаимностью.

Роман двух знаковых представителей русской литературы длился недолго и был, по воспоминаниям Цветаевой, платоническим. В 1916 году Мандельштам приехал в Москву и встретился с поэтессой. Они целыми днями бродили по городу, и Цветаева знакомила своего друга с достопримечательностями. Однако Осип Мандельштам смотрел не на Кремль и московские соборы, а на возлюбленную, что вызывало у Цветаевой улыбку и желание постоянно подшучивать над поэтом.

Именно после одной из таких прогулок Мандельштам написал стихотворение «Нежнее нежного», которое посвятил Цветаевой. Оно совершенно не похоже на другие произведения этого автора и построено на повторении однокоренных слов, которые призваны усилить эффект от общего впечатления и наиболее полно подчеркнуть достоинства той, которая удостоилась чести быть воспетой в стихах . «Нежнее нежного лицо твое», — вот первый штрих к поэтическому портрету Марины Цветаевой, который, как позже признавалась поэтесса, не совсем соответствовал действительности. Однако дальше Мандельштам раскрывает черты характера своей избранницы, рассказывая о том, что она совершенно не похожа на других женщин. Автор, обращаясь к Цветаевой, отмечает, что «от мира целого ты далеко, и все твое – от неизбежного».

Эта фраза оказалась весьма пророческой. Первая ее часть намекает на то, что в это время Марина Цветаева причисляя себя к футуристкам, поэтому ее стихи действительно были очень далеки от реальности. Она часто мысленно устремлялась в будущее и разыгрывала самые различные сценки из собственной жизни. К примеру, в этот период она написала стихотворение, которое заканчивалось строкой, ставшей впоследствии реальностью – «Моим стихам, как драгоценным винам, наступит свой черед».

Что касается второй части фразы в стихотворении Осипа Мандельштама «Нежнее нежного», то автор словно бы заглянул в будущее и вынес оттуда четкое убеждение, что судьба Цветаевой уже предрешена, и изменить ее невозможно. Развивая эту мысль, поэт отмечает, что «от неизбежного твоя печаль» и «тихий звук неунывающих речей». Трактовать эти строчки можно по-разному. Однако известно, что Марина Цветаева очень болезненно переживала смерть матери. Плюс ко всему, в 1916 году она рассталась со своей лучшей подругой Софьей Парнок, к которой испытывала очень нежные и отнюдь не только дружеские чувства. Возвращение к мужу по времени совпало с приездом в Москву Осипа Мандельштама, который и застал Цветаеву в состоянии, близком к депрессии. Правда, за налетом чувств и слов поэт сумел разглядеть нечто большее. Он словно бы причитал книгу жизни Марины Цветаевой, в которой увидел много пугающего и неизбежного. Более того, Мандельштам понял, что сама поэтесса догадывается, что именно уготовано ей судьбою, и принимает это как должное. Эти знания не омрачают «даль очей» поэтессы, которая продолжает писать стихи и пребывать в своем, полном грез и фантазий, мире.

Позже Цветаева вспоминала, что ее отношения с Мандельштамом были похожи на роман двух поэтов, которые постоянно спорят, восхищаются друг другом, сравнивают свои произведения, ругаются и вновь мирятся. Однако эта поэтическая идиллия длилась недолго, примерно полгода. После этого Цветаева и Мандельштам стали встречаться гораздо реже, а вскоре поэтесса и вовсе покинула Россию и, находясь в эмиграции, узнала об аресте и гибели поэта, который написал эпиграмму на Сталина и имел несчастье прочитать ее публично, что поэт Борис пастернак приравнял к самоубийству.