Сколь это ни печально, однако Россию давно уже назвали «страной с непредсказуемой историей». События и явления, которыми мы гордились при одном режиме, подвергаются осуждению при другом – или при очередном правителе... Логично предположить, что в таком случае то, что ранее считалось плохим, теперь приобретает положительное значение, но нет! Чаще всего так выходит, что очередной «негатив» в скором времени попадает «на свалку истории». А разве со свалки возвращаются? Вот так мы и забываем своё прошлое...
Давно ли, например, декабристов называли «рыцарями, кованными из чистой стали»? Сегодня же, когда всё связанное с революцией предаётся анафеме, эти «дворянские революционеры» превратились в «исчадье ада», а их порыв трактуется как стремление уничтожить Россию. Ничего объяснять не надо: достаточно сказать, что это был «масонский заговор», и всем всё станет понятно. Пусть кто-то из нас имеет о масонах весьма смутное представление (в лучшем случае, ибо большинство о них вообще ничего не знает), но что масоны - это плохо, всем известно.
Масонов мы оправдывать не собираемся, но для начала уточним, что ставить знак равенства между ними и декабристами нельзя. И еще напомним - это постоянно доказывает история, - что «революции придумывают романтики, свершают фанатики, а их плодами пользуются негодяи». Ну а теперь обратимся к тем самым людям, которые первыми «придумывали революцию».
Двести лет тому назад, 9 (21) февраля 1816 года, в Санкт-Петербурге, был основан «Союз Спасения», который историки считают первой «преддекабристской» организацией.
А ведь именно это время Александр Пушкин описал в повести «Метель»: «Война со славою была окончена. Полки наши возвращались из-за границы… Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество!»
Или вот слова Фёдора Глинки, известного поэта-декабриста:
Была прекрасная пора:
Россия в лаврах, под венками,
Неся с победными полками
В душе - покой, в сердцах – «ура!»
Пришла домой и отдохнула.
«Время славы и восторга», «прекрасная пора» - и тут же собираются заговорщики, злоумышленники, основывают тайное общество, задумывают государственный переворот!
Имена первых заговорщиков известны: двоюродные братья Александр и Никита Муравьёвы, родные братья Матвей и Сергей Муравьёвы-Апостолы, Иван Якушкин и князь Трубецкой. Все они были офицеры, прошли Отечественную войну и Заграничный поход. Все они были молоды - это про них писал Пушкин: «Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами». Позднее Матвей Муравьёв-Апостол скажет так: «Мы были дети 1812 года». И вот эти боевые офицеры, истинные патриоты, становятся на путь заговора и мятежа, нарушают присягу! Почему?!
«Масоны!», - безапелляционно заявит иной читатель, но даже формально он будет прав лишь наполовину.
«В составе шестёрки организаторов первого декабристского общества было в момент его основания лишь три «вольных каменщика»: давний масон высоких степеней Александр Муравьёв, Матвей Муравьёв-Апостол, принятый в ложу «Соединённых друзей», и младший масон, «профан» с двухнедельным масонским стажем - князь Сергей Трубецкой», - писала академик Милица Васильевна Нечкина, крупнейший знаток декабристской темы. К тому же все трое вышли из масонских лож задолго до восстания на Сенатской площади - в 1818 - 1820 годах.
В общем, на «масонский заговор» как-то не похоже. Не будем и про то забывать, что русское масонство начала XIX века было своеобразным модным поветрием, отражавшим стремление дворян к духовно-нравственному самосовершенствованию. Впрочем, это долгий разговор, а суть дела в том, что сопоставлять тогдашнее и последующее масонство - совсем не правильно.

История постоянно доказывает, что «революции придумывают романтики, свершают фанатики, а их плодами пользуются негодяи»

Тогда же почему возник этот заговор и было создано тайное общество, в состав которого вошло порядка 30 человек, в том числе генералы и гвардейские полковники?

Да потому что, как часто бывает в России, вновь не сбылись очередные народные чаяния и ожидания. «Дети 1812 года» изгнали из пределов Отечества врага, освободили Европу - заодно и посмотрели, как там люди живут - и вернулись к своему так сказать, «разбитому корыту», где традиционно ничего не менялось.
Вот как писал о том Иван Якушкин: «По возвращении императора в 15 году он просил у министров на месяц отдыха; потом передал почти всё управление государством графу Аракчееву. Душа его была в Европе; в России же более всего он заботился об увеличении числа войск. Царь был всякий день у развода; во всех полках начались учения, и шагистика вошла в полную свою силу».
А вот точка зрения французских профессоров Эрнеста Лависса и Альфреда Рамбо, авторов «Истории XIX века», написанной в начале минувшего столетия. Обращаемся к иностранному источнику, на который не влияют наши политические конъюнктуры: «1815 год был как бы апогеем славы Александра. Он представлялся не только победителем победителей, но и как бы всемирным освободителем. Он был единственным «либералом» среди коалиционных государей. Казалось, что ему одному Германия, Италия и Нидерланды обязаны своим освобождением, Швейцария - своей автономией, Сербия - своим спасением, а Франция - своей хартией. Он реформировал Польшу и дал ей конституцию. Он помышлял также о том, чтобы дать конституцию России. Даже негры находили в нём защитника: он был решительным аболиционистом… Но этой его любви к свободе после 1815 года суждено было продержаться не дольше, чем после 1801 года».
Что ж, подобный подход нам хорошо знаком - особенно по событиям второй половины ХХ века, когда правители Страны Советов заботились обо всех в мире, кроме собственного народа. А тогда, после Отечественной войны 1812 года, в России многим казалось, что необходимы радикальные перемены! Общество ожидало замены абсолютизма конституционной монархией.
«С первых же шагов существования тайного общества уничтожение крепостного права стало мыслиться как чрезвычайно важная часть общего конституционного плана. Представительное правление, введение в действие конституции, создание русского парламента стало в центре политической идеологии», - писала академик Нечкина.
Конечно, лучше было бы привести документы, однако устав «Общества истинных и верных сынов Отечества», как стал именоваться «Союз Спасения» в 1817 году, был сожжён в конце того же 17-го или в начале 1818 года при образовании «Союза Благоденствия». Потому остаётся обращаться к воспоминаниям декабристов и их показаниям на следствии.
Вот, например, что писал в обзоре «Взгляд на русское тайное общество с 1816 до 1826 года» бывший гусарский подполковник Михаил Лунин: «Тайное общество ходатайствовало за греков, оставленных почти всеми европейскими державами; оно доказало, что восстановление Польши в виде королевства, примкнутого к России, противно выгодам обеих земель; оно протестовало противу рабства и торга русскими, противных законам божиим и человеческим. Наконец, своим учреждением и совокупностию видов оно доказало, что система самодержавия уже не соответствовала настоящему состоянию России, что основанное на законах разума и справедливости правительство одно может доставить ей права на знаменитость среди народов просвещённых».
Ну, что тут сказать? Вполне разумные и демократические требования, и никто Россию губить, как видим, не собирался. Однако почему же нужно было создавать тайное общество, а не решать всё «легитимным путём»?
Да не было тогда «легитимных» традиций! Весь недавний «осьмнадцатый» век - «эпоха дворцовых переворотов», начавшаяся со смерти Петра I, не все обстоятельства которой известны, и закончившаяся уже в 1801 году убийством его правнука Павла I. Или как бы правнука, потому как династия Романовых, 400-летие которой торжественно отмечалось три года тому назад, пресеклась в 1730 году - со смертью Петра II.
Потом гвардия «назначала» императриц, а заговорщики убивали императоров… Вот и Александр I вступил на трон, обагрённый кровью собственного отца. Между тем вопрос, кто же был истинным отцом Павла Петровича - император Пётр III или граф Сергей Васильевич Салтыков, или кто ещё, - так и висел в воздухе. В этой ситуации казённая формулировка «злоумышляли на священную особу императора» выглядела весьма сомнительно.
Кстати, если бы - в случае успеха восстания - верх взяли менее радикальные силы тайного общества, то «мятеж декабристов» мог стать очередным «дворцовым переворотом», в результате которого престол перешёл бы к законному наследнику цесаревичу Константину или ко вдове Александра Елизавете Алексеевне, и те бы провели некоторые либеральные реформы. А может - если бы победили «радикалы», - Россия превратилась в конституционную монархию или даже в республику. Но всё получилось так, как получилось…
Факт тот, что 9 (21) февраля 1816 года было «положено основание тайному обществу, которое существовало почти 10 лет и существовало, может быть, не совсем бесплодно для России», - так писал Иван Якушкин. «Тайное общество принадлежит истории… Тайное 10-летнее существование доказывает, что Тайное общество руководилось мудростию и было по сердцу народу», - резюмировал, в свою очередь, Михаил Лунин.
Думается, что им - людям того времени и участникам тогдашних событий - это виднее и понятнее, чем тем, которые сегодня спешат отправить декабристов на «свалку истории».

Любой народ нуждается в героях. Но еще более нуждается в них государственная власть. С помощью культов, мифов, легенд куда легче направлять общественное сознание в нужных направлениях. Одним из эффектных и эффективных исторических инструментов в России ХХ века стала тема декабристского движения. Помните хрестоматийное ленинское - «Декабристы разбудили Герцена»?..

Чтобы превратить историческое событие в культ или легенду, требуется следовать одному обязательному правилу. Правилу упрощения. Потому как культ - это цельное произведение искусства пропаганды. Это монолитное представление народа о чем-либо или о ком-либо. Культ не терпит споров, противоречий, версий, толкований.

Нечто подобное произошло с историческим явлением, получившим название «декабризм». Об этом явлении в России знает, вероятно, каждый грамотный человек, добравшийся до школьного аттестата зрелости. Но весьма немногие утруждают себя чтением работ профессиональных историков, занимавшихся этой проблематикой, в том числе и корифеев темы в советское время - Лотмана, Нечкиной, Эйдельмана. Еще меньше людей, уверен, считают нужным ознакомиться с довольно богатым мемуарным наследием самих участников событий 1825-1826 годов - Лунина, Трубецкого, Пущина, Фонвизина, Якушкина, Розена, Горбачевского и других. Все это, вместе взятое, заменяют обывателю художественный фильм режиссера Мотыля «Звезда пленительного счастья» и странички учебников истории. Романтика накладывается на сухие обобщения, и в результате - люди живут легендой, подкрепленной скупым фактическим материалом.

Итак, несколько ключевых тезисов, на которых и зиждется наше представление о декабризме и декабристах.

Будущие декабристы прошли Отечественную войну 1812 года и Заграничные походы 1813-1814 годов.

Необходимость революционных изменений - это результат сравнения жизни в продвинутой Европе и в собственной державе не в пользу последней.

Декабристы - пионеры российского революционного движения.

Декабристы - представители дворянской знати и военной элиты.

Декабристов было много.

Декабристы были благородны, чисты и бескорыстны в помыслах.

Декабристы были жестоко наказаны и страдали в острогах и казематах долгие годы.

Война не для всех

«Мы были дети 12-го года». Так писал декабрист Матвей Муравьев-Апостол. Фраза превратилась со временем в афоризм. То есть в нечто бесспорное. И легла кирпичиком в фундамент культа. Сдается, отставной подполковник Полтавского пехотного полка имел в виду следующее: Отечественная война повлияла на жизнь и сознание каждого, ее заставшего, независимо от возраста. Однако впоследствии интерпретаторы добились иного восприятия этого афоризма. Мол, будущие декабристы прошли войну и как победители в оной надеялись, что плоды этой победы приведут к радикальным изменениям российской жизни. Проще говоря, насмотрелись на Европу и решили навести дома такой же порядок.

По делу «14 декабря» привлекли 579 человек (не считая солдат мятежных полков. - Прим. авт.). Привлекли бы еще некоторых, но одни к моменту восстания на Сенатской площади уже умерли, кто-то навсегда задержался в той самой Европе, а генерал Дмитриев-Мамонов сошел с ума за четыре года до событий. К суду привлекли 121 человека, еще 120 человек были наказаны по личному распоряжению государя вне рамок приговора.

А теперь давайте посмотрим, кто из декабристов и причисленных к ним имел боевой опыт Наполеоновских войн. От общего числа в 579 человек - 88. Из 240 наказанных в той или иной форме - 43. Из 120 осужденных специальной комиссией - 36. Вывод напрашивается сам собой: большая часть декабристов пороху не нюхали и о войне, а также европейских впечатлениях офицеров армии-победительницы могли судить только по рассказам старших товарищей. Исключая, разумеется, тех, кто учился или путешествовал по той же Европе после наполеоновского кошмара.

Да и сам боевой опыт бывает разный. Были среди участников тайных обществ кавалеры ордена Святого Георгия - осужденные Волконский, Повало-Швейковский и оправданные Гагарин и Акинфиев (Акинфов). Якушкин награжден солдатским «Георгием» за Бородинское сражение. В течение Наполеоновских войн 20 участников тайных обществ получили Золотое оружие с надписью «За храбрость». Причем тот же Повало-Швейковский такой награды удостоен дважды. Но были и такие, кто на войну попал, но под самый конец, и толком отличиться не успел. Как, например, один из главных деятелей Северного общества, Рылеев.

Завершим военную тему также статистикой, связанной с утверждением, будто радикальными политическими идеями в период 1815-1825 годов было охвачено значительное число офицерства. Не стоит путать «кухонные» разговоры господ офицеров о несовершенстве мира с системной политической оппозиционной работой. Говорили как всегда в России много и многие. А кто делал? На Сенатскую площадь солдат лейб-гвардии Московского, лейб-гвардии Гренадерского полков и Гвардейского флотского экипажа вывели 30 офицеров. По большей части - поручики. В бунте Черниговского полка на Украине участвовало 9 офицеров. А сколько их было всего в России в 1825 году? По официальным данным, только в сухопутных войсках насчитывалось 25 919 человек в эполетах. Насчет военной элиты - тоже статистика не в пользу культа. Четыре генерал-майора, 11 полковников (по гвардии - только один: Трубецкой). Частью - отставные. Далее - ротмистры, капитаны, поручики, мичманы, корнеты…

Тут же уместно поговорить об аристократичности декабристских обществ. Апологеты этой точки зрения сразу начинают оперировать титулами и поминают князей Волконского и Трубецкого. Верно делают - Рюриковичи, Гедеминовичи… От себя могу добавить, что имелось среди заговорщиков по одному Шаховскому, Одоевскому, Оболенскому. Всего - 15 представителей титулованной знати: 8 князей, 4 барона и 3 графа. Встречались и носители столбовых дворянских фамилий - Бестужевы, Муравьевы, Пущин, Мусин-Пушкин, Нарышкин. В список «121» попали, однако, не все. А в списке этом по большей части фамилии хоть и дворянские, но с весьма скромными родовыми древами.

Пионеры и декабрята

Отчасти правы те, кто утверждает, что декабризм - это политическое движение молодых. В том смысле, что большинство участников тех событий - люди в возрасте до 30 лет. Но что касается руководителей, идеологов, авторитетов движения, то тут картина совершенно иная. По меркам начала XIX века генералы и полковники, которым за 30, это уже совсем не молодежь. Скорее, люди пожившие. Вспомним Пушкина, который считал себя в 35 лет уже чуть ли не стариком. Двести лет назад взрослая жизнь начиналась рано. Казненный в 24 года декабрист Бестужев-Рюмин вступил в службу юнкером Кавалергардского полка в 17 лет…

Итак, в 1825 году Пестелю - 32 года, Волконскому - 37, Юшневскому - 39, Трубецкому - 35, Фонвизину - 38, Батенькову - 32, Повало-Швейковскому - 38, Якушкину - 31, Лунину - 38, Николаю Тургеневу - 36, Никите Муравьеву - 30.

Другое дело, что почти все они оказались в политической оппозиции задолго до того, как появились Северное и Южное тайные общества.

Историки до сих пор не пришли к единому мнению, кого же именно можно и нужно называть декабристами. Одна точка зрения - только тех, кто принял непосредственное участие в декабрьских событиях 1825 года в Петербурге и январском походе Черниговского пехотного полка 1826 года. Другая - всех претерпевших от власти за участие в тайных обществах. Обе стороны имеют слабости.

В первом случае кем прикажете считать Лунина, одну из самых ярких фигур движения, пострадавшего не в пример другим? Ведь во время «сенатского стояния» полковник лейб-гвардии Гродненского гусарского полка находился в Варшаве, при штабе великого князя Константина Павловича, который, к слову сказать, относился к Лунину с большим пиететом.

Во втором же случае первыми декабристами, то бишь пионерами движения, надо считать вовсе не создателя «Русской правды» Пестеля, не руководителя Северного общества Рылеева, а генерала Михаила Орлова и Матвея Дмитриева-Мамонова вкупе с Владимиром Раевским. Первые двое еще в 1814 году организовали тайное общество «Орден русских рыцарей» («Орден рыцарей русского креста»). В него вошли такие любопытные личности, как Денис Давыдов, Александр Бенкендорф, Николай Тургенев. В программных документах общества, составлением которых занимался Дмитриев-Мамонов, имелись политические разработки весьма предметного и радикального плана. Конституционная монархия, двухпалатный парламент, депутатская квота от крестьянства и так далее.

Раевский до 1816 года организовал в Каменец-Подольском тайный офицерский кружок «Железные кольца». Это уже потом он сдружился с Волконским, Пестелем, Орловым и оказался в «Союзе благоденствия», основанном в 1818 году. В 1822-м Раевского арестовали, приговорили к смертной казни. Правда, приговор не был приведен в исполнение. Пять лет Раевский провел в одиночном заключении, а потом был выслан в Сибирь. Многие исследователи называют его «первым декабристом».

Примерно в это же время в Петербурге возникли две офицерские артели: в лейб-гвардии Семеновском полку и в Генеральном штабе. Впрочем, члены этих артелей, среди которых были автор «северной Конституции» Никита Муравьев и Якушкин, пока ограничивались только дискуссиями.

В 1816 году в Петербурге появилось протодекабристское тайное общество - «Союз спасения», основанное братьями Муравьевыми, Трубецким, Якушкиным и братьями Муравьевыми-Апостолами. Существовало оно недолго, всего полтора года. Участники не пришли к единому мнению по вопросу о цареубийстве. Всего пятнадцать лет прошло с кровавой кончины императора Павла в Михайловском замке. И методы, использованные заговорщиками тогда, еще не казались такими уж устаревшими.

В 1818 году возникла более многочисленная организация - «Союз благоденствия». Она насчитывала более 200 членов, имела исполнительный и контрольный органы. Строго говоря, тайным это общество назвать уже трудно. В царском дворце имелась информация на сей счет. Да и сами члены общества не слишком скрывались, ведя в основном просветительскую и пропагандистскую деятельность. В свою очередь, и «Союз благоденствия» приказал долго жить по причине внутренних разногласий. К 1820 году оформились два центра силы: радикальное, призывающее к силовым действиям, и «конституционное».

Только в 1821 году на базе петербургского центра и Тульчинской управы «Союза благоденствия» появились Северное и Южное тайные общества. На протяжении всех девяти лет - от «Союза спасения» - в руководстве обществами мелькают в основном одни и те же фамилии: Никита Муравьев, Пестель, Трубецкой, Муравьевы-Апостолы, Якушкин, Николай Тургенев, Лунин, Оболенский, Шаховской, Пущин…

Казалось бы, должен был накопиться значительный политический опыт. Однако основой основ являлись теоретические споры: монархия или республика, низвержение царя или физическое уничтожение императорской фамилии, бунт или неспешная подготовка общественного мнения к необходимости изменений? И это притом, что поводов для активизации хватало. Одно «Семеновское дело» в 1820 году профессиональные революционеры наверняка бы использовали для радикализации процесса. Ничего себе, любимый гвардейский полк царя Александра восстал в полном составе! Да и самого императора в те дни не было в стране…

Наконец, изрядно хромала конспирация. Списки членов тайных обществ имелись в распоряжении Александра I. Незадолго до восстания в 1825 году планы «Юга» выдал непосредственный подчиненный Пестеля, им же принятый в общество, капитан Вятского пехотного полка Майборода. К нему присоединился чиновник Южных военных поселений некто Бошняк и унтер-офицер 3-го Украинского уланского полка Шервуд. В Петербурге соответствующее письмо великому князю Николаю Павловичу принес Ростовцев, близкий товарищ и сослуживец декабриста Оболенского. В последнем случае и Оболенский, и Рылеев знали о предполагаемом визите Ростовцева к Николаю, но даже не попытались ему воспрепятствовать.

Последовавшие события на Сенатской и под Васильковом лишь подтверждают абсолютную незрелость «пионеров русской революции» и в политическом, и в организационном плане. Если вспомнить иерархию молодежно-детских общественно-политических структур в СССР, то сверху вниз они располагались так: комсомол, пионеры, октябрята. По степени готовности к серьезному делу декабристы ближе к последним. Декабрята, одним словом.

Европейский опыт

В путешествиях каждый, как известно, видит то, что хочет видеть. Кому музеи, кому бутики, кому «все включено» на пляжах-близнецах. Расхожий тезис о том, что будущие декабристы насмотрелись во время военных походов европейских свобод и прогресса, не так уж одномерен. Разумеется, отличия в сравнении с Россией найти нетрудно. Но значит ли сие, что в России все было плохо, а в Европе - все хорошо. Речь не только и не столько о бытовой стороне жизни. Ведь офицеры наблюдали и политический уклад, и административное устройство, и экономические модели.

Давайте попробуем взглянуть на Европу тех лет спокойно. Начнем с государственных образований на континенте. Удрученные после эпохи Великих географических открытий и разоренные Наполеоном Испания и Португалия - монархии. Лоскутная Италия единого государства не представляла, ее Север принадлежал австрийскому трону, в Риме - папская власть. Балканы - под Османской империей со всеми вытекающими последствиями, в том числе - работорговлей. Германии как целостной страны нет. Есть мини-монархии и растоптанная Бонапартом Пруссия. Австрия в своих славянских пределах - жестокий колонизатор. Бельгия только появлялась, опять-таки с монархическим правлением. Франция после революции и двадцати лет непрерывных войн обессилела, но обрела исчезнувших, казалось бы, Бурбонов. Скандинавия? Но шведы еще даже не начали цивилизовывать норвежские фьорды, а Россия - облагораживать доставшуюся ей Финляндию. Польши по-прежнему нет. Работорговля в Голландии отменена в 1814 году.

Ах да, еще Британия с ее патологической страстью к свободе! Очевидной на самом острове, но, мягко говоря, еле тлеющей в колониях, занимающих полсвета. Кстати, прогрессивная Франция отменила рабство в колонии Мадагаскар в… 1896-м. Так, на всякий случай.

Строго говоря, после победы над Наполеоном и завершением Венского конгресса «европейский концерт» заиграл монархические мелодии. А идеологи декабризма озаботились республиканскими мотивами! В связи с необходимостью избавить страну от крепостного права.

Политическая логика в большинстве предложений не просматривалась. Были на тот момент монархии, свободные от внутреннего рабства. Та же Британия. Были и республики, в которых рабовладение сохранялось. Например, США. И уж совсем непонятно, почему у революции обязательно должны быть жертвы. Влияние французской гильотины?

В житейском смысле логики тоже было немного. Ратуя за личную свободу русского крестьянства, лидеры Северного и Южного обществ собственных крепостных волей не порадовали. Говорить об этом говорили, но до дела не дошло.

Может, отчасти причина в том, что из 120 осужденных по делу о «14 декабря» 23 человека являлись членами русских масонских лож? Да не случайные подпоручики, а, например, Пестель, Тургенев, Рылеев, Волконский, Трубецкой, Сергей Муравьев-Апостол, Шаховской…

После возвращения армии из Европы масонство в России стало модным. Словно парижские шмотки, приволокли его с собой из Франции. Тысячи офицеров вступали в ложи не только в Петербурге, но и на окраинах империи. Многие вскоре из лож вышли. Но не все. Ушли те, кого привлекла обрядовая мишура. Остались те, кто разделил идеи или с помощью мощной масонской пружины собрался сделать карьеру.

О влиянии масонства на лидеров декабризма размышлял в свое время великий философ Николай Бердяев. Но куда любопытнее свидетельство такого «друга России», как австрийский канцлер князь Меттерних. А он, между прочим, писал, что «дело 14 декабря - не изолированный факт… Выяснится, что нити замысла ведут в тайные общества и что они прикрывались масонскими формами».

Так, может быть, для некоторых декабристских деятелей революционные идеи вовсе не являлись самодостаточными? И во главе угла стояла совершенно иная задача - лишить Россию сильной самодержавной власти, ослабить нового мирового лидера, ставшего вровень с Англией? И тогда логика появляется.

О бедных гусарах

К слову, гусары среди осужденных декабристов присутствовали. Аж пятеро. Но дело не в гусарах, а в том, что всех без исключения участников мятежа принято считать за рыцарей без страха и упрека. Законы легенды, ничего не скажешь. Вот и помалкивали творцы мифа десятилетиями.

Самый очевидный вопрос нравственного свойства - вопрос о воинской присяге. Некоторые простодушно интересуются: раз декабристы в большинстве своем были офицерами, значит, давали присягу? И получают суровую отповедь от апологетов культа: восстание как раз и случилось тогда, когда их и ведомых ими солдат собирались привести к присяге новому императору - Николаю Павловичу. А они - отказывались.

Лукавство в том, что правила воинской клятвы в империи отличались от ныне действующих и действовавших в СССР. Начиная с 1918 года солдаты и офицеры присягают один раз - на верность государству. Ранее существовала иная практика: присягали всякий раз, когда на престол восходил новый государь. Эту систему ввел еще Петр Великий. И присягали именно государю как хозяину земли русской. Поэтому когда после смерти Александра I возникла необходимость присягнуть новому царю, появилась коллизия: какому именно? Константин на трон не претендовал, но о решении Александра Павловича передать престол Николаю знали единицы. Собственно, до критического момента об этом не ведал и сам Николай. Казалось бы, все логично: декабристы использовали шанс на протест и после смерти Александра во время 17-дневного междуцарствия от присяги были свободны.

Ан нет! Аргументация не работает. Ибо в свое время подавляющее большинство участников тайных обществ присягали на верность Александру. Но планы по физическому устранению царя, захвату власти и смене режима вынашивались в обществах задолго до смерти государя в Таганроге осенью 1825 года. Значит, даже в сугубо формальном смысле измена налицо.

Теперь - о частностях. Все шишки обыкновенно падают на князя Сергея Трубецкого. Это ведь он, будучи диктатором восстания, не явился на Сенатскую площадь к взбунтовавшимся ротам. И правильно. Неслучайно ныне живущий князь Александр Трубецкой говорит о том, что его род принес Отчизне много славы и пользы. Вот только одного представителя рода не принято в семье вспоминать ни при каких обстоятельствах. Но разве только Сергей Трубецкой проявил в дни мятежа и, особенно, в дни расследования не самые высокие нравственные качества?

Есть общеизвестные факты. В последний момент бретер и записной храбрец Якубович отказался от обещания захватить Зимний дворец. Пылавший вечным гневом Каховский не решился стрелять в Николая Павловича. Рылеев и Оболенский, зная о том, что в канун восстания Ростовцев собрался передать всю информацию властям, не предупредили об этом остальных, хотя и понимали, на что обрекают молодых поручиков, коим было велено поднять роты на бунт. Романтический герой Анненков, столь обаятельно сыгранный Костолевским в «Звезде пленительного счастья», принял участие в событиях 14 декабря во главе своего взвода в верном государю Кавалергардском полку.

На юге ситуация была не лучше. Насколько безответственным человеком надо быть, чтобы, зная о стартовавшем разгроме тайных обществ, взбунтовать Черниговский пехотный полк и отправить солдат на безнадежную авантюру? А ведь именно так поступил Сергей Муравьев-Апостол.

Но ведь отступления от нравственных принципов позволяли себе некоторые декабристы не только на пике событий, когда эмоции бьют через край и возможны непредсказуемые поступки. Пестель рационально и последовательно расходовал внушительные суммы, отпускаемые на обеспечение вверенного ему Вятского полка, на обеспечение совершенно другого рода: по дороге с Украины в Петербург создавались тайные склады с провиантом и фуражом. В этом процессе ему активно помогал генерал-интендант 2-й армии Юшневский. Я это не к тому, что они поступали неправильно. Наоборот, совершенно правильно, раз поставили себе цель свершить переворот. Это я к тому, что превращать всех до одного декабристов в моральные эталоны все-таки не стоит. Равно как не стоит отказывать некоторым из них в благородстве помыслов, воинской храбрости и личной порядочности.

В заключении

Вернемся к той самой «Звезде пленительного счастья». Изможденные и больные бывшие князья Волконский и Трубецкой с кирками в шахтах рудника. Потерявший былой шарм вчерашний кавалергард Анненков в тюремной власянице…

Всякое было. Особенно - поначалу. Да и как не понять государя Николая Павловича, которому на момент восстания было всего-то 29 лет, когда раз за разом на допросах ему в глаза рассказывали, как собирались уничтожить и его самого, и всю его семью.

Но стоны сторонников культа о жестокостях судебного приговора и невыносимых условиях содержания декабристов на каторге - это тоже перебор. К смертной казни приговорили пятерых. К каторжным работам на разные сроки - 87 человек. Из них 15 - на год. Остальные отправились в Сибирь на поселение. Многих каторжан вскоре перевели рядовыми на Кавказ, заниматься привычным делом - служить в армии. Да, воевать с горцами, но это то самое, к чему военные себя и готовят, выбирая армейскую стезю.

К 1840 году все остававшиеся в Сибири, в том числе и приговоренные к 20-летней каторге, вышли на поселение. Особняком стоят лишь судьбы Батенькова и Михаила Лунина, скончавшегося в Акатуйском остроге в 1845 году и через публикации в печати продолжавшего апеллировать к власти.

Впрочем, о житье-бытье в казематах и острогах пусть лучше расскажут сами декабристы.

Иван Анненков вспоминал, что «в Выборге сидеть было довольно сносно… Там всегда было вино, потому что у меня были деньги… Чувствительные немки, узнав о моей участи... присылали выборгских кренделей и разной провизии…».

Сергей Трубецкой о дороге на каторгу: «Император приказал нас отвезти в Сибирь, в каторжную работу, закованными. Нам надели кандалы и посадили в телеги с жандармами. В Пелле (первая станция по дороге в Сибирь) я нашел жену мою и брата Александра… Мы пробыли вместе два часа. Свежий воздух укрепил меня, и, невзирая на скорую езду и тряску кибитки, я приехал в Иркутск совершенно здоровый».

Николай Лорер писал о времени в читинском остроге: «На работу мы выходили, кроме воскресных и праздничных дней, ежедневно около 9 часов утра, и она продолжалась по 2 часа утром и по 2 часа вечером… Правду сказать, работы наши не были очень обременительны, и мы, запасшись книгами, проводили большую часть времени в чтении и даже разговорах…»

Повторюсь, всякое бывало. И страницы некоторых мемуаров читать нелегко. Но ведь речь в них идет не о детях 1812 года. О государственных преступниках 1825-го.

Дети 1812 года. Был ли наместник Кавказа Алексей Ермолов связан с тайными обществами?

Любая яркая личность обрастает легендами, которые так или иначе делают эту личность привлекательной. Одна из таких легенд - о тесной связи тайных политических обществ и Ермолова. Был ли Ермолов против самодержавия?

Ермолов и декабристы были, что называется, из одного гнезда, детьми одного времени - «дней Александровых прекрасного начала»: верили в могущество разума, увлекались идеями французской просветительской философии - и сомневались в справедливости самодержавного строя, пробовали свои силы в науке, искусстве, были истинными патриотами.

Война 1812 года изменила представления просвещенной элиты российского общества, воевавшей бок о бок со «своими» крестьянами, о русском народе, а заграничные походы 1813-1814 гг. дали пищу для размышлений: с одной стороны, гордость за Отечество, освободители Европы от власти Наполеона, с другой - боль за свой геройский народ, униженный крепостным правом. «Я из-за границы возвратился на родину уже с другими, новыми понятиями, - вспоминал декабрист В. Раевский. - Сотни тысяч русских своею смертью искупили свободу целой Европы. Армия, избалованная победами и славою, вместо обещанных наград подчинилась неслыханному угнетению».

Отечественная война наложила свой отпечаток и на Ермолова. Как скажет М. Муравьев-Апостол, «мы были дети 1812 года». И это не красивая фраза. В Отечественной войне 1812 г. участвовало более сотни будущих декабристов. Все они были очень молоды: Владимиру Раевскому - 17 лет, Артамону Муравьеву - 18, Сергею Муравьеву-Апостолу - 16, Павлу Пестелю и Ивану Якушкину - по 19, Льву Перовскому, Александру Бриггену и Василию Давыдову - по 20, Михаилу Орлову, Сергею Волконскому и Михаилу Фонвизину - по 24 года, Михаилу Лунину - 25 лет.

Пролистнем некоторые героические страницы, определившие жизнь и судьбу этих молодых людей. Так, Бородинское сражение стало первым испытанием для прапорщика гвардейского Литовского полка Павла Пестеля. В его служебном формуляре записано: «…1812 года в пределах России против французских войск находился во фронте в лейб-гвардии Литовском полку и с оным везде был до 26 августа, в который день в главном сражении при Бородине, действуя со стрелками, был ранен пулею в левое берцо, с раздроблением костей и повреждением сухих жил. За отличную храбрость, оказанную в том сражении, пожалована ему золотая шпага с надписью: «За храбрость».

В октябре 1813 г. Пестель участвовал в знаменитом Лейпцигском сражении. За храбрость и отвагу получил орден Владимира 4-й степени. За участие в февральских боях 1814 г. - орден Анны 2-й степени. Вместе с русской армией победоносно вошел в Париж.

Ко времени сражения под Бородином брату Матвея Ивановича Сергею Муравьеву-Апостолу не исполнилось и 17 лет. За кампанию 1812 г. произведен в поручики и награжден орденом св. Анны 4-го класса…»

М. Ф. Орлов «… находился в сражении при г. Смоленске… при селе Бородине». Впоследствии, командуя авангардом в партизанском отряде, геройски проявил себя, за что был награжден орденом Георгия 4-й степени. Его выдающиеся способности отмечали М. И. Кутузов, М. Б. Барклай-де-Толли.

Начав войну 24-летним поручиком, М. Ф. Орлов блестяще завершил ее генерал-майором, начальником штаба корпуса. Не случайно высокая миссия подписания акта о капитуляции Парижа была возложена именно на него - бесстрашного воина и способного дипломата.

Наконец, М. Фонвизин, ставший впоследствии видным декабристом, был адъютантом А. П. Ермолова. Вместе они прошли Отечественную, в том числе Бородино.

Вместе. Будущие декабристы и Ермолов.

А потом в жизни юных героев появились тайные общества, которые должны были изменить Россию, а в жизни Ермолова - Кавказ. При этом в Отдельном Кавказском корпусе, возглавляемом Ермоловым, значительное число «нижних чинов» - сосланные за участие в крестьянских и солдатских волнениях, высока доля политически неблагонадежных офицеров, специально переведенных на Кавказ, - в Петербурге хорошо знали о непрерывных боевых действиях, которые там велись, и степени вероятности получить пулю. Николай I требует от Ермолова ежемесячно доносить ему о поведении сосланных. Алексей Петрович неизменно сообщает, что они «ведут себя хорошо и службу исполняют с усердием».

Личное обаяние и огромный авторитет Ермолова сплотили вокруг него передовых людей своего времени, связанных между собой не только узами военного братства, но и критическим отношением к действительности. Более того, некоторые из его ближайших помощников и адъютантов были в разное время действительно членами тайных обществ - П. Х. Граббе, Н. П. Воейков, И. Д. Талызин, Н. В. Шимановский и др. И он знал об этом!

Именно Ермолов спас состоявшего при нем А. Грибоедова от серьезных последствий, предупредив его о предстоящем аресте и предоставив возможность с помощью адъютантов уничтожить компрометирующие документы. Более того, он не побоялся направить председателю Следственной комиссии военному министру А. Н. Татищеву положительную характеристику на Грибоедова. А узнав, что Александр I получил донос о существовании «Союза благоденствия», «проконсул» Кавказа посчитал необходимым предупредить об этом его участников.

Не случайно Рылеев и другие «северяне» говорили: «Ермолов наш». В Южном обществе многие считали его своим покровителем, исполненным «ума и свободных мыслей». А в целом его видели в качестве кандидата в состав Временного революционного правительства. Но мог ли Ермолов поддержать декабристов на Сенатской площади? Вопрос, конечно, гипотетический. И все же можно попытаться на него ответить.

Судя по сохранившимся документам того времени, реальной основы для «восстания Ермолова» не было. И как бы мы ни хотели оромантизировать нашего земляка, наделив его революционными идеями, Ермолов не мог быть в числе восставших как минимум по двум причинам. Во-первых, он в силу своего воспитания, характера, взглядов никогда не пошел бы на развязывание смуты, гражданской войны. К тому времени в России уже полвека, со времен восстания Пугачева, не проливали кровь сограждан. Показателен в этом смысле эпизод с Суворовым, к которому в свое время обращался за помощью предшественник декабристов родной брат А. П. Ермолова - Александр Каховский. На просьбу последнего возглавить войска, повести их в столицу и свергнуть Павла I, «…Суворов, сотворив крестное знамение рукою, сказал: «Что ты говоришь, как можно проливать кровь родную!» Думается, Ермолов был той же породы. Во всяком случае, когда насильственное введение военных поселений на юге страны вызвало восстание и подавлять его поручили А. Аракчееву, Ермолов в одном из писем признался: «Незавидное положение графа Аракчеева усмирять оружием сограждан. Я подобное дело почел бы величайшим для себя наказанием».

Во-вторых, Ермолов физически не мог привести войска в столицу. Как известно, новости доходили до Кавказа с большим опозданием, и оперативно разобраться в том, что происходит за тысячи верст, было просто невозможно. К тому же Кавказский корпус был рассредоточен на огромной территории и никогда не собирался воедино. Против горцев действовали сводные отряды, составленные из рот и батальонов различных полков, так что даже один полк в полном составе никогда не воевал. Передислокация же войск не могла бы остаться незамеченной, и Николай I успел бы принять ответные меры. Так что любая попытка Ермолова начать военные действия против императора была обречена на провал, и он это прекрасно понимал как опытный военачальник…

Впрочем, Ермолов все равно показал свой характер. Получив Манифест о восшествии на престол Николая I, он протянул с принятием присяги несколько дней, видимо, ожидая развития событий в столице. Задержка эта не прошла незамеченной, создала крайнее беспокойство во дворце и породила массу фантастических слухов типа: «Ермолов перешел со своим корпусом Кавказ и идет на присоединение к бунтовщикам». Не случайно члены царской семьи по нескольку раз в день справлялись о приезде фельдъегеря из Грузии.

О радости при дворе после получения известия о присяге корпуса Ермолова двоюродный брат Алексея Петровича Денис Давыдов вспоминал так: «Императрица перекрестилась от удовольствия».

Хотя «ермоловского следа» в заговоре против Николая I следствие так и не нашло, недоверие императора к популярному в российском обществе генералу после событий на Сенатской площади усилилось. Тем более что наместник Кавказа бесстрашно защищал своих подчиненных, подозреваемых в заговоре, давая им блестящие характеристики…

Правда гораздо любопытнее придуманного героизма. К слову, на днях в Орле вышла новая книга-альбом «Алексей Ермолов. Денис Давыдов». Она развенчивает много легенд и утвердившихся клише на основе малоизвестных документов, опровергающих многие общепринятые представления о наших удивительных земляках - двоюродных братьях А. Ермолове и Д. Давыдове.

Южное общество декабристов

«Дети 1812 года» - так называли себя декабристы. Молодые офицеры, выдержавшие в огне Отечественной войны испытание на патриотизм, сыновья дворян, делившие с солдатами тяготы военных походов и сражений, они видели своими глазами, на что способен простой русский мужик, бесправный забитый крепостной, на что способен он, когда отечество в опасности. В заграничных походах 1813-1815 гг. они пропитались демократическими идеями, рожденными французской революцией. В них зрело убеждение, что старый порядок самодержавной крепостнической России должен быть уничтожен.

В 1816 г. в Петербурге возник тайный кружок - «Союз спасения», преобразованный затем в «Союз благоденствия». Участники его поклялись отдать все силы борьбе за счастье родины, народа. Среди членов кружка видную роль играл П. И. Пестель, человек исключительных способностей, широко образованный политический мыслитель и талантливый организатор. Переведенный из Петербурга на Украину, в штаб 2-й армии, он очень быстро нашел здесь единомышленников; под его руководством была создана Тульчинская управа союза, которая впоследствии стала ядром новой тайной организации - Южного общества.

Кроме Пестеля общество возглавляли А. П. Юшневский и Н. М. Муравьев. Позже были образованы еще две управы: Васильковская во главе с С. И. Муравьевым-Апостолом и М. П. Бестужевым-Рюминым и Каменская - с С. Г. Волконским и В. Л. Давыдовым. В отличие от большинства членов Северного общества, чьи помыслы не выходили за рамки конституционной монархии, южане были республиканцами. И в этом заслуга Пестеля. Глубоко изучив политическое устройство и законодательства современных и древних государств, он пришел к выводу, что Россия должна стать республикой.

Пестель написал программный документ Южного общества, названный им «Русской правдой». Основным содержанием ее было Свержение самодержавия и установление республики, отмена крепостного права и наделение крестьян землей, политические свободы и всеобщее избирательное право. Республика Пестеля мыслилась им буржуазно-демократической. Программу одобрили и утвердили на съезде в Киеве в начале 1823 г. Там же договорились о действиях: восстание должно начаться в благоприятный момент в Петербурге силами гвардии и флота, на юге его поддержат верные полки. А пока, по мысли Пестеля, надо расширять рамки тайной организации и готовить общественное мнение к надвигающимся событиям.

Молодые заговорщики жаждали перейти от слов к действиям. Они усилили работу в армии. Сергей Муравьев предложил не ждать «удобных обстоятельств», а форсировать события самим.

На очередь дня стал вопрос о совместных действиях с северянами. Пестель надеялся даже на слияние двух обществ в одно. Он ездил в столицу для переговоров. Но петербуржцам претила революционная страстность вождя южан. Руководители Северного общества С. П. Трубецкой и Н. М. Муравьев придерживались более умеренных взглядов. Однако Е. П. Оболенский и поэт К. Ф. Рылеев, а также другие члены Северного общества поддержали Пестеля. И постепенно вопрос о слиянии двух обществ был решен положительно.

Летом 1825 г. царь уехал в Таганрог. Это позволило Пестелю и его друзьям изменить первоначальный план: теперь восстание можно начинать на юге, а столица должна поддержать. В октябре был выработан совместный план действий на 1826 г. Внезапная смерть Александра I ускорила события. Срок выступления передвинули на 1 (13) января. Начинать по плану должен был Вятский полк под командованием Пестеля. Но уже 13 декабря автор «Русской правды» был арестован по доносу предателя. А на другой день северяне вывели на Сенатскую площадь свои полки. Нерешительность и несогласованность их действий позволили правительству легко и быстро подавить восстание. Вслед за Петербургом поднялся на Украине Черниговский полк под руководством Муравьева-Апостола и Бестужева-Рюмина. И это выступление было также подавлено.

Царизм жестоко расправился с восставшими. Пятеро руководителей заговора были казнены, остальные - сосланы в Сибирь на каторжные работы.

Сергей Корнеенко

«Но где, скажи, когда была без жертв искуплена свобода?»

Прошло уже без малого 190 лет с того декабрьского дня 1825 года, когда раздался залп пушек на Сенатской площади, но мы и сейчас вспоминаем героев того памятного времени. Чем нам дороги, почему так близки эти люди?

Движение декабристов - это первый этап революционного движения в России. «В 1825 году Россия впервые видела революционное движение против царизма, и это движение было представлено почти исключительно дворянами»,- писал В. И. Ленин. Эстафету декабристов приняли во второй половине XIX века революционеры-демократы, а на самом исходе века - революционный российский пролетариат, который в союзе с крестьянством уничтожил буржуазно-помещичий строй.

Говоря о роли декабристов, стоит вспомнить такие слова Ленина: «Узок круг этих революционеров. Страшно далеки они от народа». Да, первые революционеры действовали в отрыве от народа. Путь свой они видели в создании тайных обществ. Их политическое сознание - это сознание передовых представителей тогдашнего дворянства. Далее Ленин писал: «Но их дело не пропало. Декабристы разбудили Герцена. Герцен развернул революционную агитацию. Ее подхватили, расширили, укрепили, закалили революционеры-разночинцы, начиная с Чернышевского и кончая героями «Народной воли». Шире стал круг борцов, ближе их связь с народом. «Молодые штурманы будущей бури» - звал их Герцен».

Несмотря на то, что декабристы проиграли бой 1825 года, они показали великий нравственный пример высоких стремлений и самоотвержения. Они хотели освободить миллионы крепостных и навсегда покончить с самодержавным деспотизмом. Они не могли, не умели жить сытно и спокойно, пользуясь своими чинами и имениями.

Слово героям

Из воспоминаний Матвея Муравьева-Апостола:

«Мы были дети 1812 года. Принести в жертву все, даже самую жизнь, ради любви к отечеству было сердечным побуждением. Наши чувства были чужды эгоизма».

«Еще война длилась,- писал Александр Бестужев из Петропавловской крепости,- когда ратники, возвратясь в домы, впервые разнесли ропот в классе народа. Мы проливали кровь, говорили они, а нас опять заставляют потеть на барщине. Мы избавили родину от тирана, а нас опять тиранят господа…»

Из воспоминаний Ивана Якушкина:

«В беседах наших обыкновенно разговор был о положении России. Тут разбирались главные язвы нашего отечества: закоснелость народа, крепостное состояние, жестокое обращение с солдатами, которых служба в течение 25 лет почти была каторга; повсеместное лихоимство, грабительство и, наконец, явное неуважение к человеку вообще. То, что называлось высшим образованным обществом, большею частию состояло тогда из староверцев, для которых коснуться которого-нибудь из вопросов, нас занимавших, показалось бы ужасным преступлением».

Из последнего письма Павла Пестеля:

«Настоящая моя история заключается в двух словах: я страстно любил мое отечество, я желал его счастья с энтузиазмом».

Михаил Лунин:

«От людей можно отделаться, но от их идей нельзя. Сердца молодого поколения обращаются к сибирским пустыням, где великие ссыльные блистают посреди мрака, в котором хотят их скрыть. Жизнь в изгнании есть непрерывное свидетельство истины их начал».

Во время следствия над декабристами Петр Каховский заметил:

«Мы не составлялись в обществе, но совершенно готовые в него лишь соединялись. Начало и корень общество должно искать в духе времени и положении, в котором мы находимся. Смело говорю, что из тысячи молодых людей не найдется ста человек, которые бы не пылали страстью к свободе».

Николай Бестужев писал о Рылееве:

«Освобождение отечества или мученичество за свободу для примера будущих поколений были ежеминутным его помышлением; это самоотвержение не было вдохновением одной минуты… но постоянно возрастало вместе с любовью к отечеству, которая, наконец, перешла в страсть - в высокое, восторженное чувствование».

…Известно мне: погибель ждет
Того, кто первый восстает
На утеснителей народа,-
Судьба меня уж обрекла.
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?

К. Ф. Рылеев

«Рассказы о возмущении, о суде, ужас в Москве сильно поразили меня,- писал Александр Герцен,- мне открывался новый мир, который становился больше и больше средоточием всего нравственного существования моего; не знаю, как это сделалось, но, мало понимая или очень смутно, в чем дело, я чувствовал, что я не с той стороны, с которой картечь и победы, тюрьмы и цепи. Казнь Пестеля и его товарищей окончательно разбудила ребяческий сон моей души…»

Лариса Адамова