Мир и стиль повестей Н. В. Гоголя (один из циклов по выбору)

История создания

Гоголь, по словам русского философа Н. Бердяева, является «самой загадочной фигурой в русской литературе». По сей день произведения писателя вызывают споры. Одним из таких произведений является повесть «Шинель».

В середине 30-х годов Гоголь услышал анекдот о чиновнике, потерявшем ружье. Он звучал так: жил один бедный чиновник, был страстным охотником. Он долго копил на ружье, о котором долго мечтал. Его мечта сбылась, но, плывя по Финскому заливу, он его потерял. Вернувшись домой, чиновник от расстройства умер.

Первый набросок повести был назван «Повесть о чиновнике, крадущем шинели». В этом варианте просматривались некоторые анекдотические мотивы и комические эффекты. Чиновник носил фамилию Тишкевич. В 1842 году Гоголь завершает повесть, изменяет фамилию героя. Повесть печатается, завершая цикл «Петербургских повестей». В этот цикл входят повести: «Невский проспект», «Нос», «Портрет», «Коляска», «Записки сумасшедшего» и «Шинель». Над циклом писатель работает между 1835 и 1842 годами. Объединены повести по общему месту событий - Петербургу. Петербург, однако, не только место действия, но и своеобразный герой указанных повестей, в которых Гоголь рисует жизнь в её различных проявлениях. Обычно писатели, рассказывая о петербургской жизни, освещали быт и характеры столичного общества. Гоголя привлекали мелкие чиновники, мастеровые, нищие художники - «маленькие люди ». Петербург был выбран писателем неслучайно, именно этот каменный город был особенно равнодушен и безжалостен к «маленькому человеку». Впервые эта тема была открыта А.С. Пушкиным. Она становится ведущей в творчестве Н.В. Гоголя.

Род, жанр, творческий метод

В повести «Шинель» просматривается влияние житийной литературы. Известно, что Г оголь был чрезвычайно религиозным человеком. Безусловно, он был хорошо знаком с этим жанром церковной литературы. О влиянии жития преподобного Акакия Синайского на повесть «Шинель» писали многие исследователи, среди которых известные имена: В.Б. Шкловский и Г.П. Макогоненко. Причем кроме бросающегося в глаза внешнего сходства судеб св. Акакия и героя Гоголя были прослежены основные общие моменты сюжетного развития: послушание, стоическое терпение, способность выносить разного рода унижения, далее смерть от несправедливости и - жизнь после смерти.

Жанр «Шинели» определен как повесть, хотя ее объем не превышает двадцати страниц. Свое видовое название - повесть - оно получило не столько за объем, сколько за громадную, какую найдешь не во всяком романе, смысловую насыщенность. Смысл произведения раскрывается одними композиционно-стилистическими приемами при крайней простоте сюжета. Простая история о нищем чиновнике, все деньги и душу вложившем в новую шинель, после кражи которой он умирает, под пером Гоголя обрела мистическую развязку, обратилась в красочную притчу с громадным философским подтекстом. «Шинель» - это не просто обличительносатирическая повесть, это прекрасное художественное произведение, раскрывающее вечные проблемы бытия, которые не переведутся ни в жизни, ни в литературе, пока существует человечество.

Резко критикуя господствующий строй жизни, его внутреннюю фальшь и лицемерие, произведение Гоголя наталкивало на мысль о необходимости иной жизни, иного социального устройства. «Петербургские повести» великого писателя, в число которых входит и «Шинель», принято относить к реалистическому периоду его творчества. Тем не менее реалистическими их можно назвать с трудом. Скорбная повесть об украденной шинели, по словам Гоголя, «неожиданно принимает фантастическое окончание». Привидение, в котором был узнан скончавшийся Акакий Акакиевич, сдирало со всех шинели, «не разбирая чина и звания». Таким образом, финал повести превращал ее в фантасмагорию.

Тематика

В повести поднимаются проблемы общественные, этические, религиозные и эстетические. Общественное истолкование подчеркивало социальную сторону «Шинели». Акакий Акакиевич рассматривался как типичный «маленький человек», жертва бюрократической системы и равнодушия. Подчеркивая типичность судьбы «маленького человека», Гоголь говорит, что смерть ничего не изменила в департаменте, место Башмачкина просто занял другой чиновник. Таким образом, тема человека - жертвы общественной системы - доведена до логического конца.

Этическое или гуманистическое истолкование строилось на жалостливых моментах «Шинели», призыве к великодушию и равенству, который слышался в слабом протесте Акакия Акакиевича против канцелярских шуток: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» - ив этих проникающих словах звенели другие слова: «Я брат твой». Наконец, эстетическое начало, выдвинувшееся на первый план в работах XX века, фокусировалось главным образом на форме повести как на средоточии ее художественной ценности.

Идея

«Зачем же изображать бедность...и несовершенства нашей жизни, выкапывая людей из жизни, отдалённых закоулков государства?... нет, бывает время, когда иначе нельзя устремить общество и даже поколение к прекрасному, пока не покажешь всю глубину его настоящей мерзости» - писал Н.В. Гоголь, и в его словах заложен ключ к пониманию повести.

«Глубину мерзости» общества автор показал через судьбу главного героя повести - Акакия Акакиевича Башмачкина. Образ его имеет две стороны. Первая - духовное и физическое убожество, что сознательно подчеркивается Гоголем и выводится на первый план. Вторая - произвол и бессердечие окружающих по отношению к главному герою повести. Соотношение первого и второго определяет гуманистический пафос произведения: даже такой человек, как Акакий Акакиевич, имеет право на существование и справедливое к себе отношение. Гоголь сочувствует судьбе своего героя. И заставляет читателя невольно задумываться и об отношении ко всему окружающему миру, и в первую очередь о чувстве достоинства и уважения, которые должен вызывать к себе каждый человек, независимо от его социального и материального положения, а лишь с учетом его личных качеств и достоинств.

Характер конфликта

В основе замысла Н.В. Гоголя лежит конфликт между «маленьким человеком» и обществом, конфликт, ведущий к бунту, к восстанию смиренного. Повесть «Шинель» описывает не только случай из жизни героя. Перед нами предстает вся жизнь человека: мы присутствуем при его рождении, наречении именем, узнаем, как он служил, почему ему необходима была шинель и, наконец, как он умер. История жизни «маленького человека», его внутреннего мира, его чувств и переживаний, изображенная Гоголем не только в «Шинели», но и в других повестях цикла «Петербургские повести», прочно вошла в русскую литературу XIX века.

Основные герои

Герой повести - Акакий Акакиевич Башмачкин, мелкий чиновник одного из петербургских департаментов, униженный и бесправный человек «низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек». Герой повести Гоголя во всем обижен судьбой, но он не ропщет: ему уже за пятьдесят, он не пошел дальше переписки бумаг, не поднялся чином выше титулярного советника (статский чиновник 9-го класса, не имеющий права на приобретение личного дворянства - если он не родился дворянином) - и все-таки смирен, кроток, лишен честолюбивых мечтаний. Нет у Башмачкина ни семьи, ни друзей, не ходит он ни в театр, ни в гости. Все его «духовные» потребности удовлетворяются переписыванием бумаг: «Мало сказать: он служил ревностно, - нет, он служил с любовью». За человека его никто не считает. «Молодые чиновники подсмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия...» Ни одного слова не отвечал Башмачкин своим обидчикам, даже не прекращал работы и не делал ошибок в письме. Всю жизнь Акакий Акакиевич служит на одном и том же месте, в одной и той же должности; жалованье у него мизерное - 400 руб. в год, вицмундир давно уже не зеленого, а рыжевато-мучного цвета; выношенную до дыр шинель сослуживцы называют капотом.

Гоголь не скрывает ограниченности, скудности интересов своего героя, косноязычия. Но на первый план выводит другое: его кротость, безропотное терпение. Даже имя героя несет это значение: Акакий -- смиренный, незлобивый, не делающий зла, невинный. Появление шинели приоткрывает душевный мир героя, впервые изображены эмоции героя, хотя Гоголь не дает прямой речи персонажа - только пересказ. Акакий Акакиевич остается бессловесным даже в критическую минуту своей жизни. Драматизм этой ситуации заключается в том, что никто не помог Башмачкину.

Интересное видение главного героя у известного исследователя Б.М. Эйхенбаума. Он увидел в Башмачкине образ, который «служил с любовью», в переписывании «ему виделся какой-то свой разнообразный и приятный мир», он не думал вовсе ни о платье своем, ни о чем другом практическом, он ел, не замечая вкуса, не предавался никакому развлечению, словом, жил в каком-то своем призрачном и странном мире, далеком от действительности, был мечтателем в вицмундире. И недаром дух его, освободившись от этого вицмундира, так вольно и смело развивает свою месть - это подготовлено всей повестью, тут - вся ее суть, все ее целое.

Наряду с Башмачкиным в повести важную роль играет образ шинели. Он вполне соотносим и с широким понятием «чести мундира», характеризовавшим важнейший элемент дворянской и офицерской этики, к нормам которой власти при Николае I старались приобщить разночинцев и вообще всех чиновников.

Утрата шинели оказывается для Акакия Акакиевича не только материальной, но и моральной потерей. Ведь благодаря новой шинели Башмачкин впервые в департаментской среде почувствовал себя человеком. Новая шинель способна спасти его от морозов и болезней, но, главное, она служит ему защитой от насмешек и унижений со стороны сослуживцев. С потерей шинели Акакий Акакиевич потерял смысл жизни.

Сюжет и композиция

«Сюжет «Шинели» чрезвычайно прост. Бедный маленький чиновник принимает важное решение и заказывает новую шинель. Пока ее шьют, она превращается в мечту его жизни. В первый же вечер, когда он ее надевает, шинель у него снимают воры на темной улице. Чиновник умирает от горя, и его приведение бродит по городу. Вот и вся фабула, но, конечно, подлинный сюжет (как всегда у Гоголя) в стиле, во внутренней структуре этого... анекдота», - так пересказал сюжет повести Гоголя В.В. Набоков.

Беспросветная нужда окружает Акакия Акакиевича, но он не видит трагизма своего положения, так как занят делом. Башмачкин не тяготится своей нищетой, потому что не знает другой жизни. А когда у него появляется мечта - новая шинель, он готов терпеть любые лишения, только бы приблизить осуществление задуманного. Шинель становится неким символом счастливого будущего, любимым детищем, ради которого Акакий Акакиевич готов работать не покладая рук. Автор вполне серьезен, когда описывает восторг своего героя по поводу осуществления мечты: шинель сшита! Башмачкин совершенно был счастлив. Однако с потерей новой шинели Башмачкина настигает настоящее горе. И лишь после смерти свершается справедливость. Душа Башмачкина обретает покой, когда возвращает себе потерянную вещь.

Образ шинели очень важен в развитии сюжета произведения. Завязка сюжета связана с возникновением идеи сшить новую шинель или починить старую. Развитие действия - походы Башмачкина к портному Петровичу, аскетическое существование и мечты о будущей шинели, покупка нового платья и посещение именин, на которых шинель Акакия Акакиевича должна быть «обмыта». Кульминацией действия является кража новой шинели. И, наконец, развязка заключена в безуспешных попытках Башмачкина вернуть"шинель; смерть героя, простудившегося без шинели и тоскующего по ней. Завершает повесть эпилог - фантастическая история о призраке чиновника, который ищет свою шинель.

Рассказ о «посмертном существовании» Акакий Акакиевича полон ужаса и комизма одновременно. В мертвенной тишине петербургской ночи он срывает шинели с чиновников, не признавая бюрократической разницы в чинах и действуя как за Калинкиным мостом (то есть в бедной части столицы), так и в богатой части города. Лишь настигнув непосредственного виновника своей смерти, «одно значительное лицо», которое после дружеской начальственной вечеринки направляется к «одной знакомой даме Каролине Ивановне», и, сорвав с него генеральскую шинель, «дух» мертвого Акакий Акакиевича успокаивается, исчезает с петербургских площадей и улиц. Видимо, «генеральская шинель пришлась ему совершенно по плечу».

Художественное своеобразие

«Композиция у Гоголя не определяется сюжетом - сюжет у него всегда бедный, скорее - нет никакого сюжета, а взято только какое-нибудь одно комическое (а иногда даже само по себе вовсе не комическое) положение, служащее как бы только толчком или поводом для разработки комических приемов. Эта повесть особенно интересна для такого рода анализа, потому что в ней чистый комический сказ, со всеми свойственными Гоголю приемами языковой игры, соединен с патетической декламацией, образующей как бы второй слой. Своим действующим лицам в «Шинели» Гоголь дает говорить немного, и, как всегда у него, их речь особенным образом сформирована, так что, несмотря на индивидуальные различия, она никогда не производит впечатление бытовой речи», - писал Б.М. Эйхенбаум в статье «Как сделана «Шинель» Г оголя».

Повествование в «Шинели» ведется от первого лица. Рассказчик хорошо знает жизнь чиновников, выражает свое отношение к происходящему в повести путем многочисленных ремарок. «Что ж делать! виноват петербургский климат», - отмечает он по поводу плачевной внешности героя. Климат и вынуждает Акакия Акакиевича пуститься во все тяжкие ради покупки новой шинели, то есть в принципе прямо способствует его гибели. Можно сказать, что этот мороз - аллегория гоголевского Петербурга.

Все художественные средства, которые использует Гоголь в повести: портрет, изображение деталей обстановки, в которой живет герой, сюжет повествования - все это показывает неизбежность превращения Башмачкина в «маленького человека».

Сам стиль повествования, когда чистый комический сказ, построенный на игре слов, каламбурах, нарочитом косноязычии, сочетается с возвышенной патетической декламацией, является эффективным художественным средством.

Значение произведения

Великий русский критик В.Г. Белинский сказал, что задача поэзии состоит в том, «чтобы извлекать поэзию жизни из прозы жизни и потрясать души верным изображением этой жизни». Именно таким писателем, писателем, потрясающим души изображением самых ничтожных картин существования человека в мире, является Н.В. Гоголь. По словам Белинского, повесть «Шинель» «одно из глубочайших созданий Гоголя».
Герцен навал «Шинель» «колоссальным произведением». О громадном влиянии повести на всё развитие русской литературы свидетельствует фраза, записанная французским литератором Эженом де Вогюэ со слов «одного русского писателя» (как принято считать, Ф.М. Достоевского): «Все мы вышли из гоголевской «Шинели».

Произведения Гоголя неоднократно ставились на сцене и экранизировались. Одна из последних театральных постановок «Шинели» была предпринята в Московском «Современнике». На новой сценической площадке театра, получившей название «Другая сцена», предназначенной в первую очередь для постановки экспериментальных спектаклей, режиссером Валерием Фокиным была поставлена «Шинель».

«Поставить гоголевскую «Шинель» - это моя давняя мечта. Я вообще считаю, что есть три главных произведения у Николая Васильевича Г оголя - это «Ревизор», «Мертвые души» и «Шинель», - сказал Фокин. Первые два я уже поставил и мечтал о «Шинели», но никак не мог начать репетировать, поскольку не видел исполнителя главной роли... Мне казалось всегда, что Башмачкин - это необычное существо, не женского и не мужского рода, и кто-то здесь должен был такое играть необычный, и действительно актер или актриса», - рассказывает режиссер. Выбор Фокина пал на Марину Неелову. «В репетиции и в том, что происходило в процессе работы над спектаклем, я понял, что Неелова - это единственная актриса, которая вот смогла сделать то, что я задумаю», - говорит режиссер. Премьера спектакля состоялась 5 октября 2004 года. Сценография повести, исполнительское мастерство актрисы М. Нееловой были оценены зрителями и прессой очень высоко.

«И вот снова Гоголь. Снова «Современник». Когда-то давным-давно Марина Неелова сказала, что иногда представляет себя белым листом бумаги, на котором каждый режиссер волен изобразить все, что пожелает - хоть иероглиф, хоть рисунок, хоть долгую заковыристую фразу. Может, кто и кляксу сгоряча посадит. Зрителю, который заглянет на «Шинель», возможно, померещится, что на свете вовсе нет женщины по имени Марина Мстиславовна Неелова, что ее мягким ластиком начисто стерли с ватмана мироздания и нарисовали вместо нее совсем другое существо. Седенькое, жидковолосое, вызывающее во всяком, кто поглядит на него, и гадливое омерзение, и магнетическую тягу».

«В этом ряду открывшая новую сцену фокинская «Шинель» выглядит просто академической репертуарной строкой. Но только на первый взгляд. Отправляясь на спектакль, вы можете смело забыть о своих прежних представлениях. Для Валерия Фокина «Шинель» - это вовсе не то, откуда вышла вся гуманистическая русская литература с ее вечной жалостью к маленькому человеку. Его «Шинель» принадлежит совершенно другому, фантастическому миру. Его Акакий Акакиевич Башмачкин - это не вечный титулярный советник, не убогий переписчик, не способный переменить глаголы из первого лица в третье, это даже не мужчина, а какое-то странное существо среднего рода. Для создания такого фантастического образа режиссеру нужен был актер невероятно гибкий и пластичный не только в физическом, но и в психологическом плане. Такого универсального актера, вернее, актрису режиссер нашел в Марине Нееловой. Когда на сцене появляется это корявое, угловатое существо с редкими спутанными клоками волос на лысой голове, зрители безуспешно стараются угадать в нем хоть какие-нибудь знакомые черты блестящей примы «Современника». Напрасно. Марины Нееловой тут нет. Кажется, она физически превратилась, переплавилась в своего героя. Сомнамбулические, осторожные и вместе с тем неловкие стариковские движения и тонкий, жалобный, дребезжащий голосок. Поскольку текста в спектакле почти нет (немногочисленные фразы Башмачкина, состоящие в основном из предлогов, наречий и других частиц, которые решительно не имеют никакого значения, служат скорее речевой или даже звуковой характеристикой персонажа), роль Марины Нееловой практически превращается в пантомиму. Но пантомиму поистине завораживающую. Ее Башмачкин уютно устроился в своей старой гигантской шинели, как в домике: копошится там с карманным фонариком, справляет нужду, устраивается на ночлег».

Степан Петрович ШЕВЫРЁВ

Миргород. Повести, служащие продолжением
Вечеров на хуторе близь Диканьки, Н. Гоголя
Санктпетербург. 1835. 2 части. I. 224 стран. II. 215.

Кто из Русских читателей не знает теперь о знаменитой ссоре Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем? Что ваши Гвельфы и Гибеллины, Мономаховичи и Ольговичи, перед этими Мирго-родскими помещиками? Я и теперь еще вижу эту славную бекешь Ивана Ивановича, это диво всего Миргорода; я и теперь еще вижу его самого, как он лежит в счастливом бездействии и самодовольстве; как смотрит на бабу, развешивающую сокровища его соседа; как попадается ему в глаза ружье, вина знаменитой распри; как он, несмотря на лень свою, идет к Ивану Никифоровичу с роковым предложением... А их разговор, писанный, право, с натуры! А вся постепенность этой Драмы! А сцены в суде! Этот Поветовый Судья, Демьян Демьянович, с его замечательною губою! Эти две красноречивые просьбы, из которых в одной Иван Иванович так важно доказывает, что в приходской метрической книге он никогда не назывался гусаком; что гусак есть не человек, а птица... Это похищение просьбы бурою свиньею... Свидание городничего с Иваном Никифоровичем... Наконец бал у Городничего... И неудачные усилия всего Миргорода примирить двух противников... Да кто не помнит всего этого? Кто не надрывался от смеху, читая все это? - Но не в том наше дело, а вот в чем.
Мы не знаем где-то, в каком углу Малороссии, в Миргороде или в Диканьке, Автор этих хохотливых вечеров отрыл клад, до сих пор в такой степени еще невиданный в нашей Литературе: это клад простодушного, искреннего, ни у кого не занятого и неистощимого смеха. Я думаю, что он нашел его в Малороссии, что он откупорил этот веселый дух из заветной кубышки какого-нибудь Малороссиянина, потому что в Литературе Русской, и простонародной и образованной, мы не находим предания о такой простодушной веселости.
Есть два качества в смехе, необходимые для того Литератора, который хочет щекотать наше воображение и играть на одних веселых струнах человека. Первое качество смеха есть искренность, непритворность, чтобы он был живым веселием лица и души, а не гримасою подделанной маски. Чтобы смешить в самом деле, не надобно хотеть смешить - и вот верх трудности смешного! В природе человеческой есть какое-то упрямство, с которым надобно обходиться весьма тонко и нежно, которое оскорбляется вашими на него намерениями и обманывает приторного насмешника. Что делать? Человек так создан. У иного писателя много доброй воли смешить, но у нас-то мало смеху. Иной писатель коверкается, ломается, гримасничает перед вами, употребляет всевозможные унижения, весь издерживается для вашей веселости - и вы не смеетесь, даже не улыбаетесь. Другой только что раскроет рот, скажет слово - и вы хохочете. Вдохновение истинного смеха есть чистый, беспримесный дар природы. Можно еще подделаться под восторг, можно притвориться чувствительным - и возбудишь слезы: подделаться под смех - нельзя. Естественность - вот его особенное свойство.
Второе качество смеха есть его неистощимость. Иной может быть смешон на несколько минут, на одну страницу; но далее скучен - и смех его скоро выдыхается. Другой смешон, но однообразен, а однообразие есть яд веселия. Беспрерывною изобретательностию поддерживать вдохновение смеха, смешить без отдыха, до конца - вот задача, которую немногие разрешают, пускаясь на скользкое поприще комического. Почему это? Не потому ли что струна веселия есть самая живая, но вместе и самая тонкая струна в душе человека, и как-то скорее рвется и ослабевает, чем другие струны?
Г. Гоголь соединил оба качества смешного: его смех - простодушен, его смех - неистощим. Читая его комические рассказы, не понимаешь, как достает у него вдохновения на этот беспрерывный хохот. По крайней мере как невольно, думаешь что если бы удалось написать такую смешную страницу, - сам бы расхохотался над нею, вдохновение тем бы удовлетворилось и не в силах был бы продолжать. Я думаю, для того, чтобы не истощаться в смешном, надобно владеть своим собственным смехом, надобно самому не быть смешливым, и не покоряться своему собственному вдохновению. Вот почему комики, по большей части, как свидетельствуют их биографии, были сериозны. Это странно с первого раза, а понятно, если мы вникнем. Комик есть жертва веселия других: если сам он рассмеется, то не будет смешить. Тот, кто хочет щекотать других, сам не должен быть щекотлив.
Хотя этот простодушный и неистощимый смех составляет резкую и отличительную черту в физиономии писателя, которого я разбираю; но этою чертою еще не ограничивается эта физиономия, довольно сложная и являющаяся нам новыми чертами особенно в его новых произведениях. В одном Журнале, где вообще не благоволят к лучшему цвету наших Литераторов, ограничили талант Г. Гоголя одним умением писать карикатуры. Его Миргород является как будто нарочно с тем, чтобы вдруг решительно обличить едва ли не умышленную односторонность такого суждения; но кроме Миргорода, еще и в прежних Вечерах на хуторе Диканьки, уже ярко выдавались другие черты этого писателя, который в самом первом своем произведении обнаружил какую-то свежесть вдохновения, что-то непочатое, новое, небывалое у нас, который пошел не по утоптанным следам, а с первого раза был оригинален... и оригинален без усилий, а свободно, по призыву вдохновения.
Прежде чем мы опишем другие черты физиономии Автора, постараемся еще пристальнее вникнуть в эту главную, которая выдается на первом плане лица его. Говорят, что смешное его только что карикатурно. Но есть разного рода карикатуры: возьмите карикатуры Английские; в них нет ничего естественного; все увеличено до крайности, даже до несмешного; возьмите напротив карикатуру Пигаля: это сцена из жизни; как она естественна и проста! Вы ее сей час же увидите на улице; вы ее где-то видали.
Беспрерывно смешное не может не казаться карикатурным, потому, может быть, что в природе нет беспрерывно смешного. Но в искусстве другое дело. Есть это особенное расположение в душе человека к тому, чтобы схватывать одну смешную сторону жизни. В чем же состоит вообще смешное? Мне кажется, иначе нельзя определить его, как бессмыслицей жизни. Человек создан разумною тварью, и все, что не имеет смысла, для него смешно. Дитя привяжет к хвосту кошки бумажку, заставит ее вертеться кругом и расхохочется, потому что в движениях этой кошки будет бессмыслица. Нам смешны сумасшедшие, нам смешны привычки, мелкие страсти, противоречия, недоразумения, всякая неловкость; мы сами смешны себе, когда долго не могли отгадать чего-нибудь... Но все это к чему приводится? к бессмыслице... Везде, где блещет свет разума, там уж не может быть смешного... Но страсти и пороки также не имеют смысла, также чужды разумной стороны человека; - ложь, мщение есть равным образом наше бессмыслие, но не может и не должно быть смешно для нас... Поэтому, если мы смешное ограничим одним бессмысленным, - наше определение не будет полно... Мы должны прибавить к этому еще черту, которая бы его дополнила... Смешное есть бессмыслица безвредная. Человек шел по улице и упал... Вы смеетесь его неловкости, потому что неловкость есть в своем роде бессмыслица; но если вы заметили, что он вывихнул ногу и стонает... Тут вам не до смеху.... Чувство сострадания изгоняет чувство смеха... Так точно в страстях и пороках: они смешны до тех пор, пока безвредны... Ревнивец смешон в Арнольфе Молиера и ужасен в Отелло... Сумасшедший смешон до тех пор, пока не опасен себе и другим...
Безвредная бессмыслица - вот стихия комического, вот истинно смешное. Бывают разные его роды. Есть смешное фантастическое - бессмыслица нашего собственного воображения, которое все рисует карикатурой, все передражнивает по-своему, над всем издевается: оно похоже на вогнутое зеркало, которое уродует всякое лицо, к нему подходящее. Есть смешное аллегорическое, смешное намека, с заднею мыслию: оно сносно только в эпиграмме; но оно и холодно, как всякая эпиграмма, особенно холодно в сказке и повести, потому что оно слишком умничает, потому что оно смешными формами хочет прикрыть какую-нибудь мысль, хочет научить; а мы не любим вообще, чтобы с нами поступали фальшиво, чтобы нас смешили под предлогом учения или учили смеша. Это смешное аллегорическое охлаждает особенно Французскую комедию. Оно позволено еще в детской, потому что детей можно обманывать и в забаве предлагать им уроки.
Наконец третий лучший, род смешного есть смешное, прямо снятое с жизни. В этой жизни нашей так много бессмыслицы; но эта бессмыслица так искусно прикрыта разными формами, разными привычками, обрядами, общепринятыми мнениями, что кажется здравым смыслом общества.
Автор Вечеров Диканьки имеет от природы чудный дар схватывать эту бессмыслицу в жизни человеческой и обращать ее в неизъясняемую Поэзию смеха. В этом даре его мы вид им зародыш истинного комического таланта. Но желательно бы было, чтобы он обратил свой наблюдательный взор и меткую кисть свою на общество, нас окружающее. До сих пор, за этим смехом он водил нас или в Миргород, или в лавку жестяных дел мастера Шиллера, или в сумасшедший дом. Мы охотно за ним следовали всюду, - потому что везде и над всем приятно посмеяться. Но столица уже довольно смеялась над провинциею и деревенщиной, хотя никто так не смешил ими, как Автор Миргорода; высший и образованный класс общества всегда смеется над низшим; потому немудрено рассмешить и жестяных дел мастером... Но как бы хотелось, чтобы Автор, который, кажется, каким-то магнитом притягивает к себе все смешное, рассмешил нас нами же самими; чтобы он открыл эту бессмыслицу в нашей собственной жизни, в кругу так называемом образованном, в нашей гостиной, середи модных фраков и галстухов, под модными головными уборами... Вот что ожидает его кисти! Как ни рисуйте нам верно провинцию, - все она покажется карикатурой, потому что она не в наших нравах... Я уверен, что Иван Иванович и Иван Никифорович существовали... Так они живо написаны... Но общество наше не может поверить в их существование... Для него это или прошлое столетие или смешная мечта Автора…
Конечно, Автор начал свой дебют в комическом с того, что ярче нарезалось в его памяти, с своих Малороссийских преданий - но должно надеяться, что он соберет нам впечатления и с той общественной жизни, среди которой живет теперь и разовьет блистательно свой комический талант в том высшем кругу, который есть средоточие Русской образованности...
Обратимся к прочим чертам физиономии нашего повествователя. Я сказал, что дар к смешному составляет главную и резкую черту в ней; но еще в первых Вечерах Диканьки можно было видеть обилие фантазии свежей, живой, своенравной, прихотливой, носящей на себе оттенок какого-то юмора, который не есть подражание ни Английскому, ни Немецкому, потому что юмору подражать невозможно, но который, как я думаю, есть наследие отчизны Автора. Г. Гоголь разуверил меня в том, что юмор есть исключительная принадлежность Англичан, и Немцов, Жан-Поля и Гофмана. Он привил и к нашей повести юмор, взял его, как кажется, из Малороссийских сказок, которые отличаются каким-то особенным юморизмом. Потому этот юмор мне кажется оригинальным, что в нем есть черта какого-то забывчивого простодушия, черта, которой вы не найдете в юморе Немецком, ни даже в Английском. Это юмор без Британской брюзгливости, которою так резко отличается Фильдинг, и без Немецкого педантизма, столь яркого в Жан-Поле и Гофмане.
Но нельзя не заметить, что в новых повестях, которые читаем мы в Арабесках, этот юмор Малороссийский не устоял против западных искушении и покорился в своих фантастических созданиях влиянию Гофмана и Тика - и мне это досадно. Уже ли ничто оригинально Русское не может устоять против Немецкого? Ведь эти Немцы, как свидетельствуют нам прекрасные образцы жестяных дел мастера Шиллера и сапожника Гофмана, не русеют же у нас в России: от чего же нам Русским обнемечиваться, у нас же в отечестве? Может быть, это есть влияние Петербурга на Автора... Но утешимся: в своих Старосветских помещиках и в своем Тарасе Бульбе, он еще верен во всей силе Малороссийскому духу.
Еще в первых Вечерах Диканьки фантазия Автора блистала роскошью оригинальных описаний, из которых описание Днепра, вероятно, памятно каждому читателю. В двух повестях Миргорода, мною помянутых, особенно в Тарасе Бульбе, эта фантазия от описаний лирических восходит уж к созданиям характеров и картин, отличающихся силою и яркостью кисти.
От общего определения характера повествователя перехожу к разбору самых повестей его. В Миргороде находим четыре повести, а именно: Старосветские помещики, Тарас Бульба, Вий и известная уже Повесть, помещенная во 2-м томе Новоселья, о которой я говорил сначала.
Старосветские помещики: - это два живые, яркие портрета, во вкусе Теньера, снятые верно с Малороссийской жизни. Афанасий Иванович и Пульхерия Ивановна, - говоря выражением самого Автора, Филемон и Бавкида Малороссии, представляют добрую, верную, гостеприимную чету, прожившую свой век душа в душу, без вреда и без пользы ближнему. Весь домашний быт их должен быть списан верно, потому что это не может быть несхоже: так оно ярко и живо. Все окружение этой семейной картины, вся эта Малороссийская природа, тучная и плодоносная, составляет живой ландшафт, которым она прекрасно обставлена. Эти два лица старика и старушки, эти два портрета служат явным обличением тем критикам, которые ограничивают талант Автора одною карикатурою. Автор изобразил нам их не с одной смешной стороны. Малороссийская доброта, теплая дружба, которая связывает их и за могилою, эти веселые шутки, которыми муж как будто сердит жену для разнообразия в жизни, - все это черты, схваченные резко с самой природы. А заботливость доброй супруги перед ее кончиною о своем муже, который останется без присмотра, и эти слезы, через пять лет по ее смерти брызнувшие из глаз доброго старика, когда подали ему на стол любимое кушанье покойницы - все это черты, показывающие кисть, одушевленную чувством, кисть живую и разнообразную. - Мне не нравится тут одна только мысль, убийственная мысль о привычке, которая как будто разрушает нравственное впечатление целой картины. Я бы вымарал эти строки...
Но Тарас Бульба, выше всего! Этот дивный тип Запорожца написан широкими и крупными чертами. Это есть одно из тех созданий, которые отмечены печатью народности и глубоко нарезываются на воображении читателя. Яркая картина Запорожья свежа, нова и исполнена какого-то удалого разгулья Казачьего. Эти широкие степи Малороссии с их чудною растительностию поглощают наше воображение. Очертим вкратце содержание повести. Два бурсака возвращаются из Киевской Академии в хату отца своего, Запорожца. Отец, на радостной встрече с детьми, выходит с одним из них на кулачки. Мать приветствует их своею заботливою нежностью; но милые детки достались ей на одну ночь. Тарас Бульба, увлекаемый воинским духом, нетерпеливо хочет показать сыновьям Запорожье и обучить их военному делу. Ночь матери, проведенная без сна, и грустное ее прощание с детьми, наводят слезы. Следует путешествие трех всадников, отца и двух сыновей, по широким степям Малороссии: ландшафт роскошный! Между тем, в этой пустыне, Автор искусно знакомит нас с различными характерами юношей: Остапа, сурового и воинственного, и Андрия, нежного и мечтательного, которому в сердце запала уже любовь к очаровательной Польке. Воспоминания, которым предаются юноши в степях отчизны, прекрасно оживляют немую картину их странствия. А эти степи! «Чорт вас возьми, степи, как вы хороши!» - вскрикнем мы вместе с Автором...
За безмолвною степью следует шумная, живая картина деятельного Запорожья, «этого гнезда, откуда вылетают все те гордые и крепкие, как львы, откуда разливается воля и казачество на всю Украину!». Нетерпеливый Тарас Бульба воспламенил народ к войне, несмотря на упорство Атамана, Кошевого. Народ решил послать молодежь на удалой набег; но в то же самое время доносится весть, что Ляхи раззорили Гетманщину и вместе с жидами обижают Православие. Мигом закипело все Запорожье, и первый знак мести обнаружился на несчастных Жидах. Вся Сечь вооружается. Ее ополчение и поход написаны тою же широкою и сильною кистью. Осаждают Дубно и хотят взять его голодом. Однажды ночью, Андрий узнает от Татарки, вылезшей из города тайным проходом, о том, что его красавица, Полька, томится голодом в осажденном городе. Любовь победила в нем все другие чувства. Андрий изменил отчизне и предался врагам. Закипела вся кровь отца при вести об измене сына… Тарас в битве поднял руку на свое детище, убил изменника и сам похоронил его... Эта картина была бы ужасна, если бы черты воинственной дикости не объясняли ее возможности, и если бы потом не смягчена она была сильным чувством любви родительской, как мы сей час увидим...
Между тем в войско донеслась новая весть, что Сечь взята и раззорена Татарами. Атаман зовет Казаков на изгнание Татар; но Бульба хочет прежде освободить пленных Запорожцев от Ляхов. Оба войска, разделясь на две половины, простились и расстались. Страшно дрался Бульба; но сын его достался в плен Ляхам - и сам Тарас едва не погиб. Этот Запорожец, которого мы видели таким неумолимым к его сыну, изменившему отчизне, тут, трогает нас своим чадолюбием и истребляет в душе первое впечатление своей жестокости... И во сне, и наяву нет у него другой мысли, как освободить сына... Тарас в Варшаве, где Остап заключен в тюрьме... Ему готовится казнь... Отец обещал Жидам все свои сокровища и настоящие и будущие, если они ему выручат сына... Жиды хлопочут; но дело сам же Бульба испортил своею горячностию... Настал день казни: Бульба на площади... Он видит своего сына, гордо идущего вперед на плаху; он слышит его речь против еретиков: «Добре, сынку, добре!» - говорит тихо Бульба, потупив в землю свою седую голову... Мучают Остапа... Кости его хрустят. Остап крепится… и в припадке мучений, вскрикивает невольно: «Батько! Где ты? Слышишь ли ты?».
«Слышу!» - раздалось среди всеобщей тишины, и весь миллион народа в одно время вздрогнул…
Это славное: слышу! отдалось в душе громко и глубоко, и верно таким же звуком отдастся в душе каждого из читателей. Это: слышу! - останется навсегда памятным в нашей Литературе, и если бы Г. Гоголь не изобрел ничего другого, кроме этого славного: слышу, то одним этим мог бы заставить молчать всякую злонамеренность критики. Повесть кончается славною местью Тараса Полякам, поминками по Остапе, и чудною и страшною кончиною самого героя, которая фантастически заключает этот огненный рассказ. Старик Бульба, привязанный к бревну, и его веющие белые волосы, резко печатлеются в воображении...
Я от искреннего убеждения позволяю себе сказать, что мы можем поздравить нашу Словесность с таким созданием, которое обличает талант многосторонний, решительный, и кисть широкую и смелую в повествователе.
Мне бы не хотелось от Тараса Бульбы переходить к другой повести, которая, по моему мнению, есть слабейшая в Миргороде: это Вий. Она, как говорит Автор, пересказана им почти точь-в-точь с народного предания. Это повесть фантастическая. Но, мне кажется, что народные предания, для того, чтобы оне производили на нас то действие, которое надо, следует пересказывать или стихами или в прозе, но тем же языком, каким вы слышали их от народа. Иначе, в нашей дельной, суровой и точной прозе, оне потеряют всю прелесть своей занимательности. В начале этой повести, находится живая картина Киевской бурсы и кочевой жизни бурсаков; но эта занимательная и яркая картина своею существенностью как-то не гармонирует с фантастическим содержанием продолжения. Ужасные видения Семинариста в церкви были камнем претыкания для Автора. Эти видения не производят ужаса, потому что они слишком подробно описаны. Ужасное не может быть подробно: призрак тогда страшен, когда в нем есть какая-то неопределенность; если же вы в призраке умеете разглядеть слизистую пирамиду, с какими-то челюстями вместо ног, и с языком вверху... тут уж не будет ничего страшного - и ужасное переходит просто в уродливое. Автор говорит: «Он увидел вдруг такое множество отвратительных крыл, ног и членов, каких не в силах бы был разобрать обхваченный ужасом наблюдатель!». После этих слов, описывать эти подробности для меня кажется противоречием, - и все эти наречия: немного далее, вверху, внизу, на противоположной стороне, все это обстоятельное размещение чудовищ здесь уже не у места... Создайте мне для этого какой-нибудь новый, другой, прерывистый язык, в звуках, в бессвязии которого был бы след нашего собственного страха... Испугайтесь сами, и заговорите в испуге, заикайтесь от него, хлопайте зубами... Я вам поверю, и мне самому будет страшно... А пока ваш период в рассказах ужасного будет строен и плавен... я не верю в ваш страх - и просто: не боюсь...
Слог Автора имеет меткость и верность выражения, когда оно, свободно, по вдохновению льется с его пера. Особенно широк, свободен и смел этот слог в описаниях Малороссийской природы. Но там, где надобен труд, а в слоге он надобен, мы его не видим, к сожалению. Виною этому, кажется, скоропись, которою увлекается повествователь. Он слишком эскизует свои прекрасные создания. Даже самый Тарас Бульба отзывается скоростью эскиза. Мы желали бы также, чтобы повествователь не был сам и издателем своих повестей и поручал бы другим заботиться об опрятности своих изданий. Иногда, читая его страницы, думаешь, что держишь корректуру, и как-то невольно хочется ее выправить. А эта опрятность есть необходимая обязанность перед публикой: нельзя же нечесанным и в нечищенном фраке приехать в общество. К тому же иные смотрят только на задний двор в сочинении. Надо же таких беречься. Это нерасчет, вредящий самому же Автору.

С. Шевырев

(Московский Наблюдатель. 1835. Ч. I. (Март. Кн. II). С. 396 – 411).

Поиск материалов:

Количество Ваших материалов: 0.

Добавьте 1 материал

Свидетельство
о создании электронного портфолио

Добавьте 5 материала

Секретный
подарок

Добавьте 10 материалов

Грамота за
информатизацию образования

Добавьте 12 материалов

Рецензия
на любой материал бесплатно

Добавьте 15 материалов

Видеоуроки
по быстрому созданию эффектных презентаций

Добавьте 17 материалов

Изучение повести Н.В. Гоголя "Портрет" в свете новой
программы
Пояснительная записка
В 2009 году была опубликована новая программа по литературе.
В свете этой программы в учреждениях СПО предлагается для обязательного изучения повесть
Н.В. Гоголя “Портрет”.
Изучению повести отводится 2 часа. В течение этого времени необходимо изучить и идейную направленность, и
композицию, и художественную ценность произведения.
Необходимо научить студентов анализу произведения, а для этого нужно знать историю создания повести,
овладеть текстом, знать сведения из биографии писателя. Настоящая разработка имеет практическую
направленность:
помочь преподавателю справиться с вышеуказанными задачами, правильно организовать учебное время, дать
полнейшее представление о данном произведении, проблемах, которые ставил перед собой Н. В. Гоголь.
Методика преподавания литературы выработала несколько подходов к осуществлению проблемного анализа
литературного произведения: выделение нравственных, эстетических, философских проблем в художественном
тексте.
В своей работе я опиралась на монографии и многочисленные научные статьи профессора В. Г. Маранцмана.
Он пишет: “Проблемное обучение как структура учебного процесса представляет собой систему связанных
между собой и усложняющихся проблемных ситуаций, в ходе которых ученик под руководством учителя
овладевает содержанием предмета, способами его изучения и развивает в себе качества, необходимые для
творческого отношения к науке и жизни”.
“Портрет”– важнейшее произведение не только для русской, но и для мировой литературы. Оно не утратило
своей важности и в наше время. Ведь в мире всегда есть богатые, которые хотят стать ещё богаче, и бедные,
которые хотят занять место богатых. Эту проблему можно отнести к разряду вечных проблем.
Об этом писал А. С. Пушкин в произведениях “Пиковая дама” и “Моцарт и Сальери”. В настоящее время
проблема, поставленная Н. В. Гоголем, стоит особенно остро. Что важнее истинное искусство или лёгкая
нажива? Гоголь утверждает, что истинный талант – это Божий дар,
растрачивать его понапрасну ради наживы художник просто не имеет права.
Поэтому герой повести Чартков гибнет: он не сумел отстоять своё искусство перед жаждой обогатиться
материально.
В своей методической разработке я представляю:


материалы для преподавателя из истории создания повести “Портрет”;
разработку занятия в соответствии с календарным планированием.
План.
1. Введение.
2. Повесть Н. В. Гоголя “Портрет” (материал для учителя).
4. Методическая разработка занятия по повести Н. В. Гоголя “Портрет”.
5. Литература
Введение
Все свои повести Николай Васильевич Гоголь разделил на два больших цикла: “Вечера на хуторе близь
Диканьки”, “Миргород” и “Петербургские повести”. Через многие произведения последнего цикла проходит
мысль о беспощадной и губительной власти денег. “Портрет” – одна из таких повестей.

В ней рассказывается о Чарткове – честном трудолюбивом художнике, человеке с талантом и способностью
тонко чувствовать натуру. Но с одним недостатком. Этот недостаток – алчность. Деньги, случайно найденные в
раме портрета, лишили его покоя и подавили интерес к настоящему искусству.
“Портрет” – это повесть о трагедии художника, познавшего радость вдохновенного творчества и не сумевшего и
отстоять своё искусство перед жаждой обогатиться материально. Гоголь под маской фантастического случая
показывает читателю истинную столицу России, какая она есть, весь Петербург, поражающий картинами
противоречий и контрастов. В скрытом образе города воплощены все силы зла, он выражает весь трагизм
русской действительности. Все его жители делятся на дельцов и людей, которые хотят ими стать. “Наш век
давно уже приобрёл скучную физиономию банкира”, – замечает Гоголь в повести. Вообще Петербургский цикл
собрал все несправедливости, которые творились в обществе, а “Портрет” стал воплощением борьбы с
губительной алчностью.
Для раскрытий действия повести Гоголь выбрал интересный приём. Произведение состоит из двух частей. В
первой рассказывается о трагической судьбе и смерти героя, истинная причина которой покрыта для читателя
загадкой. Во второй же автор объясняет таинственные обстоятельства и причины смерти Чарткова, ни говоря
при этом о нём самом ни слова.
Тема произведения выражена в названии – это загадочный портрет странного ростовщика. “Это уже не была
копия с натуры, это была странная живопись, которою бы озарилось лицо мертвеца, вставшего из могилы”.
Картина заставила одного художника загубить свой талант, другого – уйти в монастырь. Чтобы как можно
прозрачнее показать читателю смысл повести, Гоголь заставляет портрет исчезнуть в самом конце. В первой
редакции повести пропадала не картина, а образ старика с неё, но в окончательном варианте автор захотел
сделать так, чтобы портрет снова был украден, чтобы нашёлся человек, который станет очередной жертвой
ростовщика­азиата.
Главная мысль повести – в том, что истинное служение искусству требует от человека нравственной стойкости и
мужества, понимания высокой ответственности перед обществом за талант. Ни того, ни другого недоставало
Чарткову.
“Портрет” можно сравнить с “Моцартом и Сальери” Пушкина. Соблазнённый дьяволом, Чартков “узнал ту
страшную муку, ... когда талант слабый силится высказаться в превышающем его размере и не может
высказаться; ту страшную муку, которая делает человека способным
на ужасные злодеяния. Им овладела ужасная зависть, зависть до бешенства”. Он узнал ту муку, которой
мучался пушкинский Сальери. Но Сальери убил создателя музыки, сохранив способность наслаждаться его
произведениями. А Чартков уничтожает “всё лучшее, что только производило художество”, стремясь
уничтожить само искусство. Сальери совершил злодейство и этим погубил свой талант. Чартков погубил свой
талант и свою душу и поэтому совершает злодейства.
Повесть Н.В.Гоголя “Портрет”.
(Материал для учителя)
Проблемное обучение является одним из путей постижения учебного материала. Оно воспитывает
концепционность мышления, способствует развитию системного подхода к явлениям.
Изучение повести Гоголя “Портрет” требует именно проблемного подхода для активизации внимания учащихся,
проблемные вопросы заставляют задуматься над знаменательными вопросами произведения.
В произведениях Гоголя, которые изучают студенты СПО, углубляются темы, намеченные в предыдущих циклах.
Автор и его герои оказываются не под знойным солнцем “упоительного летнего дня” и не под покровом
“божественной” ночи, а в освещённом тусклым фонарём городе. В “Петербургских повестях” наиболее ярко
обнаруживается авторская сосредоточенность на проблемах духовного самоопределения человека, проблемах
искусства, творчества; писатель устремил свой взор в глубины человеческой души, стремясь увидеть за формой
сущность, за внешним – внутреннее. Гоголь всё время предостерегает читателя: “О, не верьте этому Невскому
проспекту! Всё обман, всё мечта, всё не то, чем кажется!” Сквозь призму фантастического писатель
рассматривает известное по­иному, в знакомом пытается увидеть аномалию. “В гоголевских принципах
соотношения реального и фантастического кроется своеобразие художественной системы петербургских
повестей”.

В перевёрнутом наизнанку мире человек ощущает себя хрупким и одиноким, словно тютчевский герой, стоящий
на краю бездны:
...И человек, как сирота бездомный,
Стоит теперь и немощен и гол
Лицом к лицу пред пропастию тёмной...
Трагедийность проявляется и в “поведении” окружающей среды (...мост растягивался и ломался на своей
арке...), и в ощущениях человека (Пискарёву “казалось, что какой­то демон искрошил весь мир на множество
разных кусков и все эти куски без смысла смешал вместе”). Смещая пропорции, автор показывает, как
кажущееся легко подменяет сущностное, реальное становится фантастическим, как вещь легко замещает
человека, как незаметно стирается граница между добром и злом. При этом герои испытывают
экзистенциальное чувство одиночества и тоски. Людям в такие критические моменты необходимо научиться
жить и любить с постоянным “сознанием хрупкости и обречённости всего”.
Повесть “Портрет” посвящена основной и животрепещущей теме Н. В.Гоголя – теме творчества, судьбы
художника, эстетического и нравственного.
Замысел повести относится 1831­1832 годам. Три произведения – “Невский проспект”, “Портрет” (1 ред.),
“Записки сумасшедшего” – вошли в сборник “Арабески”, опубликованный в 1835 году. Автор мечтал создать книгу
о петербургских художниках, скульпторах, музыкантах. Первые две повести перекликаются с рядом статей
“Арабесок” по вопросам искусства. Автор так глубоко и искренне верил в его спасительную силу, что надеялся
посредством его повлиять на миропорядок. “...Знаю, что, прежде чем понимать значенье и цель искусства, я уже
чувствовал чутьём всей души моей, что оно должно быть свято... В искусстве таятся созданья, а не разрушенья.
Искусство есть водворение в душу стройности и порядка, а не смущения и расстройства...” – сообщает Н. В.
Гоголь в письме В. А. Жуковскому.
В начале 40­х годов автор возвращается к работе над повестью, так как её первая редакция не была принята
современниками. В. Г. Белинский отметил: “Портрет” есть неудачная попытка г. Гоголя в фантастическом роде.
Здесь есть талант. Первой части этой повести невозможно читать без увлеченья...
Но вторая её часть решительно ничего не стоит: в ней совсем не видно Гоголя...” В Риме автор подверг повесть
тщательной переработке. В первой редакции Гоголь вёл открытый диалог с читателем, обнажал все “нервы”
произведения. Во второй редакции он углубил эстетическую проблематику, чётче выразил эстетический идеал.
В первой части проблема реализации
художнического дара, влияния искусства на душу человека входила эпизодически. В окончательном варианте
этот вопрос поставлен со всей определённостью: “Или рабское, буквальное подражание натуре есть уже
проступок и кажется нестройным криком?” Настоящее искусство, по мысли Гоголя, должно быть озарено высшим
светом и не подчиняться законам сиюминутного, временного. В результате правок был изменён сюжет: углублён
подтекст, изменены экспозиция и финал, завуалирована фантастика.
Повесть состоит из двух частей: В первой рассматривается трагическая история художника Чарткова; вторая
рассказывает историю преображения человека. Здесь Н. В. Гоголь использовал хорошо известный в мировой
литературе приём “перевёрнутой композиции” (ведь события второй части хронологически предшествуют
событиям первой). Почему погиб талант Чарткова? Почему герою не удалось сохранить свой талант, а автору
таинственного портрета удалось преодолеть в себе живописца “нестройной жизни”? Каков смысл
композиции?– ответы на эти и другие вопросы помогут юным читателям разгадать многочисленные тайны
гоголевского текста. На уроках речь пойдёт о тайне творчества, о загадке человеческого духа, о возможных
способах постижения природы искусства, о том, как важно человеку не предавать себя, не изменять своему
таланту и верить в своё призвание. Проблемный анализ поможет ученикам преодолеть многие “нестройности”
восприятия текста.
Начало повести многообещающее: перед нами молодой, талантливый художник, “пророчивший многое:
вспышками и мгновениями его кисть отзывалась наблюдательностью, содержанием, шибким порывом
приблизиться к природе...”. Он умеет отличать подлинное искусство от подделки, за так называемым лицом
увидеть “личину”. Так, в картинах, выставленных на Щукинском дворе, прежде всего бросается в глаза не только
бездарность их авторов, но и искажённая действительность: “Он остановился перед лавкою и сперва внутренне
смеялся над этими уродливыми картинами. Здесь было видно просто тупоумие, бессильная, дряхлая
бездарность, которая самоправно встала в ряды искусств... Фламандский мужик с трубкою и выломанной рукой,
похожий более на индейского петуха, чем на человека”. Рассматривая с героем портретную живопись, автор с
грустью отмечает отсутствие света, красоты и гармонии внутренней жизни в изображаемом. Пройдёт совсем

немного времени, и на полотнах Чарткова заиграют, забьют яркие, кричащие краски; хорошенькую головку
Психеи заменит томное личико Лизы, на котором “можно обнаружить тяжёлые следы безучастного прилежания
к разным искусствам”.
Каждый новый заказчик будет иметь “притязания на разное”. Они попытаются скрыть следы деформированной
действительности за маской Марса, Байрона, обликом Коринны, Ундины, Аспазии, Чартков с “большой охотой
согласится на всё и прибавит от себя уже всякому вдоволь благообразия... Он будет дивиться чудной быстроте
и бойкости своей кисти...” А пока он стоит “уже несколько времени неподвижно”, словно заворожённый, перед
одним портретом, в больших, когда­то великолепных рамах...”
Сравним редакции:
II редакция:
“Это был старик с лицом бронзового цвета, скулистым, чахлым; черты лица, казалось, были схвачены в минуту
судорожного движения и отзывались не северною силою. Пламенный полдень был запечатлён в них. Он был
драпирован в широкий азиатский костюм. Как ни был повреждён и запылён портрет, но, когда удалось ему
счистить с лица пыль, он увидел следы работы высокого художника... Необыкновеннее всего были глаза:
казалось, в них употребил всю силу кисти и всё старательное тщание своё художник. Они просто глядели,
глядели даже из самого портрета, как будто разрушая его гармонию своею странною живостью”
I редакция:
“...Он стал нетерпеливо тереть рукою и скоро увидел портрет, на котором ясно была видна мастерская кисть,
хотя краски казались несколько мутными и почерневшими. Это был старик с каким­то беспокойным и злобным
выражением лица; в устах его была улыбка, резкая, язвительная, и вместе какой­то страх; румянец болезни был
тонко разлит по лицу, исковерканному морщинами; глаза его были велики, черны, тусклы; но вместе с этим в них
была заметна какая­то странная живость. Казалось, этот портрет изображал
какого­то скрягу, проведшего жизнь над сундуком, или одного из тех несчастных, которых всю жизнь мучит
счастье других... Во всём портрете была видна какая­то неокончательность...”
В I редакции портрет ростовщика со всей очевидностью выдаёт в нём демонического персонажа. Во II редакции
Гоголь завуалировал, спрятал в подтекст всю инфернальную сущность ростовщика, оставивив читателя в ауре
тайны.
Рассматривая дома таинственный портрет, Чартков испытал одновременно два противоположных чувства: с
одной стороны, он сильно испугался, с другой – какое­то томление охватило его. Молодой человек пытался
заснуть, думая о “бедности, о жалкой судьбе художника, о тернистом пути, предстоящем ему на этом свете”, но
портрет не давал ему покоя: что­то притягивало, манило за ширму. Золото, блеснувшее в руках ростовщика,
стало символом искушения, духовного испытания героя. В “Петербургских повестях” сновидения наделяются
особой функцией испытания души. “Герой­сновидец предстаёт как своеобразный медиатор между этим и тем
светом; блуждающая душа героя обнажает переживаемое им состояние кризиса, что выражается в потере
ориентации, неумении ответить на вопросы “где” и “когда”.
Переходы из одного сна в другой метафорически обозначают движение героя в пучину хаоса. Этот эпизод
напоминает по тематике сцену “Вакула у Пацюка” из повести “Ночь перед Рождеством”. Вареник, попавший
волшебным образом в рот кузнеца в “голодную кутью”, явился неким “договором” с нечистой силой. Однако
набожность Вакулы не позволили ему совершить грех. У Чарткова не было внутреннего стержня, как не было
его у многих людей, живущих в ломающемся мире. “Красивая жизнь”, праздничные гуляния с дамами, вкусные
обеды – об этом мечтал тайно бедный художник в маленькой комнатке на Васильевском острове. Схватив
судорожно свёрток, Чартков смотрел, не заметит ли старик...”. Так произошло “подписание договора с
дьяволом”. Эта тема не нова в литературе: она волновала Гёте, Байрона. Пушкина. Лермонтова. Но у Пушкина в
“Сцене из Фауста” развита мысль о том, что “человеческая природа всё ещё сохраняет благоговенье перед
понятиями, священными для человеческого рода”. Любовь и является одним из таких понятий. Когда
Мефистофель вырывает из души героя корень любви, ему ничего не остаётся, как издать приказ: “...всё
утопить”. Жизнь теряет всякий смысл, когда любовь превращается в иллюзию (см. анализ “Сцены из Фауста” в
кн. Маранцман В. Г. На пути к Пушкину. – М., 1999).
В повести Гоголя диалога героев нет. Его участники (художник и ростовщик) пребывают в “разных
пространственно­временных и исторических плоскостях”.

Вместе с тем формула диалога сохраняется в повести. Герои общаются с помощью жестов, взглядов, а свёрток с
монетами – это итог этой встречи.
Таким образом, получение денег – это первый “прекрасный миг”, “преобразовавший” Чарткова. Он прекрасно
устроился, составил себе карьеру, добился успеха у столичной знати. Деньги приобщили его к атмосфере, где
царствует “презренный холод торговли и ничтожества”.
Творческие напряжения и порывы сменились небрежностью, равнодушием
к собственному творчеству. “Этот человек, который копается по нескольку месяцев над картиною, по мне,
труженик, а не художник. Гений творит смело, быстро...” – так теперь рассуждает Чартков. Как здесь не
вспомнить пушкинские строчки:
Служенье муз не терпит суеты,
Прекрасное должно быть величаво...
Гоголь лексически подчёркивает историю духовной гибели живописца.
“Уже он начал достигать поры степенности ума и лет... Уже в газетах и журналах читал прилагательные:
“почтенный наш Андрей Петрович”,
“заслуженный наш Андрей Петрович”... Уже стали предлагать ему по службе почётные места”. Во всех этих
рядах обнаруживается два противоположных плана: один – передаёт продвижение по службе, внешнее
восхождение, а другой план (внутренний) раскрывает деградацию личности художника (“Уже он начинал
верить, что всё на свете просто, вдохновения свыше нет...”), променявшего талант на простые безделицы.
За свой быстрый успех герою пришлось расплачиваться талантом и душой.
Увидев “божественное” произведение искусства, привезённое из Италии, Чартков на миг прозрел, к нему
вернулась молодость, “как будто потухшие искры таланта вспыхнули снова”. Здесь герой ощутил второе
“прекрасное мгновение”, на некоторое время восстановившее прерванную связь художника с миром людей, с
миром искусства. В этот миг он понял, что настоящий талант нельзя купить ни за какие деньги. Вновь
фаустовский мотив “прекрасного мгновения”, на некоторое время осветил жизнь героя, наметил перелом в
воззрениях и характере: от ослепления к прозрению, от заблуждения к истине. Однако восстановление его
личности оказалось невозможным. Чартков истощил самого себя. Когда он взглянул на картину, “чистое,
непорочное, прекрасное, как невеста, стояло перед ним произведение художника”. Он хотел высказать
замечания, но “речь умерла на устах его, слёзы и рыдания нестройно вырвались в ответ, и он как безумный
выбежал из залы”. Герой стал частью этой “нестройной” жизни, забыв о своём высоком предназначении.
Чарткорвым, как и пушкинским Фаустом, овладела страсть к разрушению, однако мотивы такого поступка у
художника были иные. Последние дни жизни его были ужасны: он безжалостно уничтожал лучшие картины,
шедевры мировой живописи. Зло потому стало для Чарткова неуничтожимо, что он оказался неспособен терпеть
и надеяться. Ему не хватило душевного покоя, мудрого смирения, чтобы преодолеть душевную смуту.
Во второй части повести рассказывается о судьбе автора этого таинственного портрета, сумевшего преодолеть
в себе живописца нестройной жизни. Художник, как и молодой Чартков “искал ту степень мастерства, то
творческое состояние, которое позволяет уловить и передать глубинную суть живого человеческого лица”.
Мастер, услышав просьбу ростовщика написать портрет, “на другой день, схвативши палитру и кисти, был у него
в доме... “Чёрт побери, как теперь хорошо осветилось его лицо! – сказал он про себя и принялся жадно писать,
как бы опасаясь, чтобы как­нибудь не исчезло счастливое освещение”. Чарткова и художника­богомаза
объединяет один образ – ростовщик. Один увековечил его, а другой дал ему вторую жизнь, “оживил”. Ещё
древние люди наделяли портретное изображение магической функцией (способностью портрета “оживать” и
“оживлять” изображённое на нём.)
С портретным изображением связана надежда человека на “преодоление” смерти и посмертное существование
в портретном образе (ростовщик художнику: “Я, может быть, скоро умру, детей у меня нет; но я не хочу умереть
совершенно, я хочу жить”). Портрет получился “совершенный”, как будто живой человек глядел с полотна. Автор
портрета, как и Чартков, стремился к точному изображению, к овладению природой. Хозяин квартиры говорит о
Чарткове: “Вот комнату рисует... нарисовал её со всем сором и дрязгом”. Всех присутствовавших в лавке
поразили глаза ростовщика, “живые” глаза, пронизывающие душу насквозь. Подражание природе, видимо,
необходимое для искусства, но явно недостаточное действие. Как отмечает В. А. Фаворский, “живое” в
искусстве не там, где с портрета смотрят совершенно живые глава, заставляя вас содрогаться, но там, где
художнику удаётся создать цельное пространство – мир, который в своей цельности оказывается
самостоятельным, самосущим, а значит, уже в очень значительной степени и живым”. Вторая часть повести и

раскрывает историю преодоления “заданности” искусства, путь познания и преодоления “порывов страдания”.
Только жизнь в монастыре, посты и молитвы восстановили гармонию духа художника­портретиста. Картина,
созданная художником после его пострижения и отшельничества, поразила “необыкновенной святостью фигур”.
“Чувство божественного смирения и кротости в лице Пречистой Матери... святая, невыразимая тишина,
обнимающая всю картину, – всё это предстало в такой согласной силе и могуществе красоты, что впечатленье
было магическое”.
В повести “Портрет” представлен идеал художника – автор “великолепной” картины. Гоголь в нескольких
фразах, но свободно и вдохновенно проговаривает свою позицию, наслаждается величия духа мастера. В этой
картине, “чистой, непорочной, прекрасной, как невеста”, сказалась та свобода творчества художника, о которой
мечтал писатель. Жизнь художника прошла вдали от “свободного мира”. “Ему не было до того дела, толковали
ли о его характере, о его неумении обращаться с людьми, о несоблюдении светских приличий... Всем
пренебрегал он, всё отдал искусству”. Как отмечается в исследовательской литературе, прообразом молодого
талантливого художника стал друг Гоголя – А.А. Иванов. “В облике Иванова, в его творческом самоотречении
Гоголь видел образ идеального художника, о чём писал в “Выбранных местах...”. С Ивановым писатель
познакомился в Риме в 1838 году при содействии В. А. Жуковского, когда тот работал над своим главным трудом
– “Явление Мессии”. Знакомство переросло в дружбу, не прекращавшуюся до смерти писателя. Гоголь высоко
ценил талант живописца, присущий ему пытливый, философский склад ума. Всю страсть своего сердца Иванов
отдавал работе над картиной. Около 1833 года Иванов создаёт эскизы будущего творения. На картине
разворачивается сюжет, взятый из первой главы Евангелия от Иоанна. Перед нами бугристый участок земной
поверхности, ближе к зрителям почва слегка поднимается, уходит вглубь, затем опускается, вновь круто
поднимается холмом и завершается долиной, за которой тянется вереница гор. Эти движением художник
расширил пространство картины: каждое действующее лицо становится обозримым. На переднем плане, чуть
сдвинуты в левую сторону, под вековым деревом расположилась группа апостолов, возглавляемая Иоанном
Крестителем. Этой группе противостоит толпа нисходящих с холма во главе с фарисеями. Между этими
полюсами – вереница людей, которые пытаются понять происходящее, слушают, что им говорит Иоанн. Вся
апостольская группа направлена к Христу, группа фарисеев и книжников, спускающихся с холма, направляются
от Христа. Они не приняли учение Господа, однако пришли Его послушать. Каждый персонаж выбирает свой
путь: либо избавление от грехов, либо возможность жить по­прежнему. “Каждому достанется по его вере”, по
самоощущению себя в меняющемся мире. одни пребывают в смятении, сомнении; раб жаждет свободы; фарисеи
живут прошлым; в лицах “дрожащих” чувствуется пробуждение сознания собственной душевной неустроенности.
Некоторые ещё только прислушиваются к спокойному, ровному шагу Христа. Он несёт с собой завет спокойствия
и умиротворяющей гармонии. В эскизах есть фигура, получившая название “ближайшего” к Христу. Это человек
со встрёпанными волосами, в хламиде бруснично­жёлтого цвета, с худым лицом, обращённым в профиль. Вся
фигура даёт впечатление мучительного переживания своей греховности. В картине нет, кроме него, ни одного
лица, которое было бы носителем столь глубоко безысходных драматических черт. В эскизных зарисовках легко
обнаружить в этом персонаже характерные для Гоголя черты лица. Введение писателя в картину о Мессии в
ранний период знакомства его с Ивановым могло произойти не просто с его согласия. но
и при активном его содействии. Гоголь как раз в этот период работал над II редакцией “Портрета”, и покаянный
настрой очень соответствовал этому процессу.
Связь Сцены из Фауста” А. С. Пушкина с “Портретом” Н. В. Гоголя основана на общности некоторых сторон
мировоззрения двух гениев. Если в человеке уничтожена любовь, не найдена
“божественная опора”, разрушена нравственная природа, то весь мир может оказаться на краю духовной и
физической гибели. Когда ученики видят, как Гоголь, опираясь на литературные традиции, раскрывает новую
мысль, создаёт новый сюжет, они убеждаются, что осмысленные писателем события, оставшиеся в памяти
человечества, дают стимул к дальнейшим творческим поискам.
Основным методическим приёмам, с помощью которого произойдёт, на наш взгляд, понятийное освоение повести
у студентов, имея в виду тот факт, что календарным планированием отводится на изучение повести Гоголя
“Портрет” 2 часа, является проведение семинарского занятия.
1. Во время самостоятельной внеаудиторной работы студенты должны познакомиться с содержанием, историей
создания повести, с отзывами современников о произведении, воспоминаниями о Гоголе в этот период,
познакомиться со статьями, выдержками и писем самоо автора о судьбе художника и назначении искусства.
Для осмысления содержания повести можно предложить следующие вопросы:
1. Чем встревожила вас повесть Гоголя “Портрет”?

2. Как Гоголь относится к аристократам, купцам, простолюдинам?
3. Каков облик Чарткова в его каморке на Васильевском острове и в апартаментах на Невском проспекте?
4. Представьте себе Чарткова в тот момент, когда он дорисовывает Психею и когда он уничтожает полотна
талантливых художников.
5. Как бы вы назвали первую и вторую части повести? Прав ли В. Г. Белинский, говоря, что вторая часть –
“приделка, которая решительно ничего не стоит”?
6. В чём смысл эпитета и сравнения: “В нём (свёртке) были червонцы, все до одного новые, жаркие, как
огонь”?
7. Что губит и что спасает талант художника?
Урок-семинар на тему: “Идейный замысел повести Н.В. Гоголя “Портрет”.
Цель: познакомиться с повестью Н.В.Гоголя “Портрет”; определить её идейное содержание.
Оборудование: Портрет Н.В. Гоголя, учебники, тетради.
Эпиграф к уроку: “...Талант есть драгоценнейший дар Бога – не погуби его...”
Методические приёмы: беседа по содержанию текста повести, доклады студентов, ответы на проблемные
вопросы.
Ход занятия
1. Вводное слово учителя.
Учитель: Сегодня мы поговорим о петербургском периоде творчества Н. В. Гоголя. В первой половине 1835 года
Гоголь публикует сборник “Арабески”, в состав которого вошли три повести: “Невский проспект”, “Портрет” и
“Записки сумасшедшего”. Петербургскими повестями, дополненными затем рассказом “Нос” и повестью “Шинель”,
Гоголь завершал целостную картину русской жизни, существенным звеном которой оказалась также написанная
в эти годы комедия “Ревизор”.
Основная тема петербургских повестей – обманчивость внешнего блеска столичной жизни, её мнимого
великолепия, за которым скрывается низменная и пошлая проза. Кроме того Гоголя волнует тема творчества и
художника. Он убеждён, что талант – это Божий дар, он дан, чтобы “постигнуть высокую тайну создания”. Этой
теме посвящена повесть “Портрет”.
Итак, тема нашего занятия: “Идейный замысел повести Н. В. Гоголя “Портрет””.
Сейчас прослушаем студентов, подготовивших доклады: “Петербургский период творчества Н. В. Гоголя” и “
История создания повести “Портрет””.
2. Слушаем доклады заранее подготовленных студентов.
3. Анализ повести по вопросам, предоставленным студентам заблаговременно:
Вопросы для анализа повести.
Часть I.
1. Чем недоволен Чартков, рассматривая картины в лавке на Щукинском дворе?
2. Почему Чартков купил портрет старика на последний двугривенный?
3. Какое значение имеет пейзаж в эпизоде возвращения Чарткова домой?
4. Зачем так подробно описана комната Чарткова?
5. Были ли у профессора основания опасаться, что Чартков станет модным живописцем?
6. Почему купленный портрет тревожит Чарткова и не кажется ему произведением высокого искусства?
7. Какие свойства Чарткова говорят о таланте художника?
8. Прав ли Чартков, когда он думает, что портрет имеет “тайную связь с его судьбой”?
9. Какие возможности даёт Чарткову неожиданно раскрытый клад, и как он его использует?
10. Почему богатство возбуждает в Чарткове желанье славы?
11. Почему мы узнаём имя и отчество Чарткова из газетной заметки?
12. Над чем смеётся Гоголь, передавая болтовню дамы, заказывающей портрет дочери?

13. Почему работа над портретом “завлекла”Чарткова? Что и почему ложно в портрете аристократической
девушки?
14. Почему в портретах, которые рисует Чартков, сходство уступает благообразию?
15. Сравните облик Чарткова и обстановку его дома на Васильевском острове и на Невском проспекте. Как
изменился он сам и его отношение к искусству и великим художникам?
16. Почему “Золото сделалось... страстью, идеалом, страхом, целью” Чарткова?
17. Чем отличается русский художник, усовершенствовавшийся в Италии, от Чарткова? Как вы думаете, о
каком художнике и какой картине идёт речь?
18. Почему потрясение от совершенной картины в Чарткове превращается в “зависть и бешенство”, почему
он уничтожает талантливые произведения искусства?
19. Отчего Чартков впал в “безнадёжное сумасшествие” и умер?
Часть 2.
1. Почему Гоголь сравнивает аукцион с погребальной процессией?
2. Почему ростовщики необходимы “осадку человечества”, поселившемуся в Коломне, и отчего главным
свойством ростовщика оказывается бесчувствие?
3. Чем странен ростовщик, с которого писался портрет?
4. Какие перемены происходят в людях, которые связывают себя с ростовщиком?
5. Зачем ужасный ростовщик заказывает портрет художнику и почему тот соглашается его писать?
6. Какие несчастия принёс художнику портрет ростовщика и как он очистил душу от скверны?
7. Какие из советов отца сыну вы считаете самыми важными? В чём связь этих советов с Нагорной
проповедью Христа?
8. В чём значение искусства и почему “талант...чище всех должен быть душою”? В чём отличие мысли
Гоголя от слов пушкинского Моцарта: “Гений и злодейство – две вещи несовместимые”?
4. Анализ содержания повести, используя проблемные вопросы.
– Вот мы повторили содержание повести, а теперь обратим внимание на тот факт из жизни Гоголя:
именно в 1835 году Гоголь собрал статьи по искусству (“Живопись, скульптура и музыка”, “Несколько слов о
Пушкине”, “Об архитектуре нынешнего времени”), лекции и статьи по истории и размышления об исторических
лицах и напечатал их вместе с повестью “Портрет”. Это свидетельствует о том, что Гоголя волнуют вопросы
творчества и место художника в обществе.
В повести “Портрет” автор рассматривает жизнь современного художника в этом суетном мире, писатель ищет
истинный смысл человеческой жизни и определяет назначение искусства.
Гоголь рассчитывает на понимание читателей и критиков, но каково же было разочарование писателя, когда
ведущий критик 30­40­х годов В. Г. Белинский неодобрительно отозвался о повести “Портрет”: “Портрет есть
неудачная попытка г. Гоголя в фантастическом роде. Здесь его талант падает, но он и в самом падении
остаётся талантом. Первой части этой повести невозможно читать без увлечения; даже, в самом деле, есть что­
то ужасное, роковое, фантастическое в этом таинственном портрете, есть какая­то непобедимая прелесть,
которая заставляет вас насильно смотреть на него, хотя вам это и страшно. Прибавьте к этому множество
фантастических картин и очерков во вкусе г. Гоголя; вспомните квартального надзирателя, рассуждающего о
живописи; потом эту мать, которая привела к Черткову свою дочь, чтобы снять с неё портрет, икоторая бранит
балы и восхищается природою – и вы не откажете в достоинстве этой повести. Но вторая её часть решительно
ничего не стоит; в ней не видно г. Гоголя. Это явная приделка, в которой работал не ум, а фантазия не
принимала никакого участия”.
Обратите внимание: Белинский называет вторую часть повести “приделкой,в которой работал ум, а фантазия не
принимала никакого участия”...
– Подготовленный студент рассказывает о дальнейшей судьбе Гоголя и его повести “Портрет”:
Уехав из России после скандала, связанного с премьерой “Ревизора” Гоголь находит пристанище в Италии. Он
живёт в Риме. Но ничто не радует сердце писателя: ни тёплая погода, ни устроенный быт, ни местные красоты...
Гоголь думает о России. Здесь, в Риме, он знакомится с художниками, в частности, с художником Ивановым,
который работает над картиной “Явление Христа народу”.

Гоголь видит, как самоотверженно трудится художник, делая множество этюдов с натуры, бесконечно меняя
позы героев своей картины, и цвет, озаряющий их и природу. Ему не даёт покоя критика В. Г. Белинского. И он
решает переделать повесть “Портрет”. К 1841 году эта работа была закончена. Появились существенные
изменения: изменилась фамилия главного героя (раньше она была Чертков, что подчёркивало его связь с
нечистой силой; Гоголь исключил отдельные мистические сцены, появились вполне реалистические персонажи:
Никита, профессор, хозяин дома, квартальный, дамы­заказчицы. В первой редакции облик ростовщика в финале
повести исчезал с полотна, а во второй редакции исчезает портрет, который пошёл по свету сеять несчастья.
Учитель: Что заставило Гоголя вновь взяться за перо и переделывать повесть?
Студент: Гоголя не устраивала критика его произведения, так как он придавал огромное значение идее
повести: его интересовала проблема истинного искусства и место художника в современном мире; настоящий
художник не должен думать о наживе, о деньгах, так как это губительно для настоящего искусства).
Учитель: Как это показано в повести?
Студент: Чартков становится на путь лжи и предательства по отношению к искусству: первоначально это
проявляется в том, что он солгал, придав девице образ Психеи. Чартков доволен: он получил значительную
сумму, затем автор показывает дальнейшее “падение” Чарткова: “кто хотел Марса, он в лицо совал Марса; кто
метил в Байрона, он отдавал ему байроновское положение и поворот”.
Учитель: Как был наказан Чартков?
Студент: он погибает в страшных муках, зависть и злоба уничтожили его душу, талант: “Им овладела ужасная
зависть, зависть до бешенства... Он начал скупать всё лучшее, что только производило художество. Купивши
картину дорогою ценою. осторожно приносил в свою комнату и с бешенством тигра на неё кидался, рвал,
разрывал её, изрезывал в куски и топтал ногами, сопровождая смехом наслажденья...”
Учитель: Поражённый микробом наживы и зависти, главный герой повести гибнет в страшных муках, но история
на этом не кончается. Как вы думаете, почему Гоголь пишет вторую часть, что он ещё недосказал? Ведь,
казалось бы, мысль выражена предельно ясно и чётко: истинный художник не должен продавать душу дьяволу,
обладающий талантом, он должен служить прекрасному на земле. В чём же должно убедить читателя соседство
первой и второй частей?
Студент: Соседство первой и второй частей в “Портрете” Гоголя призвано убедить читателя в том, что зло
способно овладеть любым человеком, независимо от его нравственной природы. Художник, прикоснувшийся ко
злу, написавший глаза ростовщика, которые “глядели демонски­сокрушительно”, уже не может писать добро,
кистью его водит “нечистое чувство”, и в картине, предназначенной для храма, “нет святости в лицах”.
Учитель: Совершенно верно, Вторая часть повести имеет огромное значение для идейного содержания повести.
Критика Белинского заставила о многом задуматься великого писателя. Жизненные обстоятельства
складывались так, что в Италии он познакомился с истинным художником (Ивановым), увидел, как самозабвенно
он трудится над картиной на божественную тему, – все эти факты заставили вновь взяться за перо Гоголя. Во
второй части он рассказывает о судьбе художника, который, соприкоснувшись со злом, проходит путь
внутреннего очищения: “...он удалился с благословенья настоятеля в пустынь... Там долго, в продолжение
нескольких лет, изнурял своё тело, подкрепляя его в то же время живительною силою молитвы...”. Только после
этого он позволил себе вновь взяться за перо, и тогда уже из­под его кисти стали выходить картины, полные
святости: “...святая высшая сила водила твоей кистью и благословенье небес почило на труде твоём”, – говорит
ему настоятель.
Только после этого он получил право давать наставления своему сыну­художнику, который собирается ехать в
Италию: “Намёк о божественном, небесном заключён для человека в искусстве, и потому одному оно уже выше
всего... Всё принеси ему в жертву и возлюби его всей страстью, дышащей земным вожделением, но тихой
небесной страстью: без неё не властен человек возвыситься от земли и не может дать чудных звуков
успокоения. Ибо для успокоения и примирения всех нисходит в мир высокое создание искусства”.
Выводы: Итак, на сегодняшнем занятии мы познакомились с повестью Н. В. Гоголя “Портрет”,
выяснили, каков идейный замысел автора. “Талант есть драгоценнейший дар Бога – не погуби его”, – так учит
своего сына старый художник, это и составляет основную идею произведения. В заключение мне хотелось бы
обратить ваше внимание на концовку повести для того, чтобы увязать её с вашим домашним заданием.

Вернёмся к финалу повести, мы знаем, что Гоголь переделав конец повести отнимает надежду на искоренение
зла: портрет, принесший столько зла людям, бесследно исчезает, а это значит, что зло не уничтожено, оно
продолжает бродить по свету.
6. Домашнее задание
Напишите сочинение на тему: “ Опровергает или подтверждает вторая часть “Портрета” мысль о всевластии
зла?”
Литература
1. Библиография Гоголь Н. В. Собр. соч. : в 9 т. /Сост. подг. текста и комментарий В. А. Воропаева и В. В.
Виноградова. – М.: Русская книга, 1994.
2. Белинский В. Г. Из статей и писем.// Гоголь в воспоминаниях современников. – М. Без м. изд., 1952.
3. Храпченко М. В.Николай Гоголь. Литературный путь. Величие писателя. – М., 1984.
4. Машковцев Н. Г. Гоголь в кругу художников. – М.: Искусство, 1955.
5. Маранцман В. Г. На пути к Пушкину. – М., 1999.

Николенко О. Н. (Полтава, Украина), д.ф.н., профессор, заведующая кафедрой зарубежной литературы Полтавского национального педагогического университета им. В. Г. Короленко / 2007

В творчестве Н. Гоголя есть ряд устойчивых мотивов, которые проходят через многие его произведения от раннего до позднего периодов: мотив дороги, служения, слова и др. Среди них выделяется мотив чертовщины, нашедший яркое выражение в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» и своеобразно трансформировавшийся в петербургских повестях писателя. Всю жизнь идя к Богу, воспринимая свой творческий путь как апостольство, Н. Гоголь необычайно серьезно относился и к тем силам, которые противостоят Богу, то есть к силам зла, к силам дьявольским, которые испытывали Христа и испытывают человечество. Поэтому мотив чертовщины отражает этапы духовных поисков писателя и развитие его художественной концепции мира.

Категория «мотив» определяет тематические и проблемные узлы произведения, влияет на ход развития сюжета, на характеристику образов и т.д. Это открытая и необычайно гибкая, пластичная художественная структура, которая легко вступает во взаимодействие с другими мотивами, распадается на ряд подструктур или же объединяет их в новые. Это касается и мотива чертовщины, который у Н. Гоголя является сложным и неоднозначным по своему генезису, структурной организации и функциональности.

Происхождение мотива чертовщины у Н. Гоголя уходит своими корнями в языческую демонологию славянства. Ко времени принятия христианства украинский народ имел разветвленную систему мифологических представлений о силах зла (черт, баба, ведьма, вий, вовкулака, домовой, водяной, мавка, русалка, лесовик, чугайстр, упырь и др.). В древней украинской демонологии черт носил имя Чернобога — антипода Белобога. Согласно древним представлениям украинцев, черт мог быть как зооморфным, так и антропоморфным существом. «Маленькие, черненькие, вертлявые, с рожками, свиным пятачком, черты были вездесущими и необычайно живучими» . Черты воплощали таинственные надприродные силы, все недобрые начинания на земле. Черты воспринимались как символы зла, несмотря на то, что при определенных обстоятельствах они могли помогать людям.

«Всякой надприродной силы вокруг себя древний человек видел всегда много. Сила эта вредила ему, особенно потому, что она, как правило, невидима, и человек своевременно не знает, что делать, и откуда ждать беды. Христианство внесло в надприродные силы определенную систему. С течением времени во главе всех злых сил стал черт, который теперь стал называться дьяволом, сатаной или демоном, и ему постепенно подчинились все другие силы, все они стали называться бесами, и все они во времена христианства перешли в силу злую, нечистую» . Исследователь В. Гнатюк считает образ черта фольклорным по своему происхождению, но, по мнению исследователя, он претерпел большие трансформации под влиянием христианства . Е. Померанцева также отмечает древние, дохристианские корни образа черта, но впоследствии он претерпел трансформации под влиянием библейских мотивов. В. Войтович пишет: «Черт - родовое понятие, которое охватывает всю нечисть. <...> Черты водятся в безлюдных, запущенных местах. Постоянным их жилищем является ад, где чертами руководит Вий. Черт может перевоплощаться в человека или в животное. <...> Черты, как и люди, рождаются, женятся, но не умирают. <...> Черты имеют свою волшебную силу только ночью» .

Переплетение языческого и христианского в изображении черта и чертовщины проявилось в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» Н. Гоголя, где черт выступает в разных обличьях, связан с другими представителями нечистой силы, пугает людей, но иногда и помогает им. Однако если в «Вечерах» более ярко выражен языческий компонент мотива чертовщины, то в петербургских повестях наблюдается усиление христианского компонента (хотя языческое не исчезает полностью).

Проследим мотив чертовщины в повести Н. Гоголя «Невский проспект». Уже в самом начале повести в описании рассказчиком Невского проспекта задана определенная точка отсчета, и эта точка отсчета христианская - Бог. «Боже, какие есть прекрасные должности и службы! как они возвышают и услаждают душу! но, увы! я не служу и лишен удовольствия видеть тонкое обращение с собою начальников» . «Создатель! Какие странные характеры встречаются на Невском проспекте! Есть множество таких людей, которые, встретившись с вами, непременно посмотрят на сапоги ваши, и если вы пройдете, они оборотятся назад, чтобы посмотреть на ваши фалды. Я до сих пор не могу понять, отчего это бывает» .

Говоря о Невском проспекте, о чинах и службах, о внешней стороне этой маленькой модели мира, Н. Гоголь упоминает имя Бога не всуе а как некий нравственный абсолют, который на самом деле исчезает из реальной жизни. Петербург в изображении Н. Гоголя предстает как мир обезбоженный, где правит не Бог, а иная сила - черт (дьявол, демон). Это подтверждается двумя странными историями, происшедшими с художником Пискаревым и поручиком Пироговым. Поэтому в финальном лирическом отступлении о Невском проспекте, где раскрывается уже не парадная, а истинная сторона его, появляется понятие «демон» и связанное с ним понятие «ночь» (как время действия нечистых сил, время духовной тьмы): «Все обман, все мечта, все не то, чем кажется! <...> все дышит обманом. Он лжет во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущенною массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать все не в настоящем виде» . То, что Н. Гоголь употребляет словосочетание «сам демон» подчеркивает серьезное отношение писателя к тем темным силам, которые не только «зажигают лампы», но и царят в мире. Поскольку, согласно христианским представлениям, обителью дьявола (демона) является ад, то включение художником демона в систему реальных отношений утверждает мысль о том, что земля превращается в место действия темных сил, в ад, где происходит отлучение человека от Бога, где исчезает свет. «Ад с греческого означает место, лишенное света. В христианском учении под сим именем разумеется духовная темница, то есть состояние духов, грехом отчужденных от лицезрения Божия и соединенного с ним света и блаженства» .

Кольцевая композиция произведения, внутренняя связь между первым лирическим отступлением (где упоминается имя Бога, Создателя) и последним лирическим отступлением (где упоминается имя демона и где наступает ночь) способствует актуализации мотива «настоящее - ложное», который является центральным в повести «Невский проспект» и во всем цикле петербургских повестей.

Чертовщина в древних языческих представлениях предполагала некие удивительные происшествия, загадочные случаи, которые кардинально меняют человеческую жизнь. Выражения «черт водит», «черт попутал» и т.п. не случайно вошли в широкий обиход еще с языческих времен. Эти традиционные представления славян нашли отражение и в повести Н. Гоголя: «Но страннее всего происшествия, случающиеся на Невском проспекте» .

С художником Пискаревым на Невском проспекте произошла странная и необыкновенная история. Случайно увиденную прекрасную брюнетку он воспринимает как чудесное явление, «все положение, и контуры, и оклад лица - чудеса!» . «Чудо» («чудеса») - это одно из ключевых библейских понятий. «Чудеса суть дела, которые не могут быть сделаны ни силою, ни искусством человеческим, но только всемогущею силою Божиею. Священное Писание исполнено сказаний о многоразличных чудесах от Господа или избранными от Господа мужами...» . Но в Библии есть еще и понятие «чудеса ложные» - «чудеса, произведенные силою сатаны, лжехристами и лжепророками, чтобы прельстить избранных» . В Евангелии от Матфея сказано: «Ибо восстанут лжехристы и лжепророки и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно, и избранных» (Мф. 24:24).

Пискарев - художник, «носивший в себе искру таланта, быть может, со временем вспыхнувшего широко и ярко», то есть избранный. Поэтому то, что произошло с ним («чудеса»), хотя и выглядит как цепь случайностей, отнюдь не случайно. За необычайными поворотами в судьбе Пискарева, за его невероятными приключениями, обусловленными встречей с прекрасной брюнеткой и происходящими на грани фантастики и реальности, скрывается еще один мотив, связанный с мотивом чертовщины, - это мотив духовного испытания человека, в данном случае - человека избранного, творца, то есть того, кому, по убеждению Н. Гоголя, Бог дал великий талант и призвал к особой миссии.

Прекрасная незнакомка кажется Пискареву «божеством», «святыней». «Боже, какие божественные черты!» . - думает художник, идя за ней и боясь потерять ее. «Боже! Столько счастия в один миг! Такая чудесная жизнь в двух минутах» . «Он не чувствовал никакой земной мысли; он не был разогрет пламенем земной страсти, нет, он был в эту минуту чист и непорочен, как девственный юноша, еще дышащий неопределенною духовною потребностью любви» [. Однако все это было лишь обманом, мечтой, «ложными чудесами», которые совершает не Бог, а нечистая сила (черт, дьявол или демон).

В произведении упоминаются атрибуты, связанные с чертовщиной. Игра света и тьмы постоянно сопровождает образ незнакомки: «Молодой человек во фраке и плаще робким и трепетным шагом пошел в ту сторону, где развевался вдали пестрый плащ, то окидывавшийся ярким блеском по мере приближения к свету фонаря, то мгновенно покрывавшийся тьмою по удалении от него» . Вслед за мечтой Пискарев поднимается «в темную вышину» и обнаружил вместо «рая» тот приют, «где человек святотатственно подавил и посмеялся над всем чистым и святым, украшающим жизнь, где женщина, эта красавица мира, венец творения, обратилась в какое-то странное, двусмысленное существо, где она вместе с чистотою души лишилась всего женского и отвратительно присвоила себе ухватки и наглости мужчины и уже перестала быть тем слабым, тем прекрасным и так отличным от нас существом» . Согласно языческим представлениям, черт способен к различным превращениям. Мотив трансформации (женщины в двусмысленное существо, то есть имеющее нечто от черта) акцентирован в приведенном выше отрывке. Библейский мотив проникновения дьявольского духа в человека усиливает звучащий ранее мотив духовной трансформации: «...она была какою-то ужасною волею адского духа, жаждущего разрушить гармонию жизни, брошена с хохотом в его пучину» . Здесь уже непосредственно звучит слово «адский» (от «ад» - место отлучения от Бога).

Все чудесные события, что случились с Пискаревым далее, происходят ночью. Далеко за полночь, когда Пискарев уже не осознавал, спит он или нет, раздается стук в дверь, является лакей в ливрее и приглашает его на бал к прекрасной незнакомке. Это «странное собрание» привело в замешательство Пискарева, он испытывает «ужасное» замешательство, ему показалось, «что какой-то демон искрошил весь мир на множество разных кусков и все эти куски без смысла, без толку смешал вместе» . Как видим, здесь впервые прозвучало слово «демон», который угрожает гармонии мира. И хотя все это происходит лишь во сне Пискарева, но, по мнению Н. Гоголя, духовная угроза миру со стороны черных сил весьма реальна.

В библейском смысле понятия «демон» и «дьявол» имеют некоторые различия «Демон - злой дух, которым была одержима Сарра, дочь Рагуила, <...> чудесно спасенная от него впоследствии по особенной милости Божией» . «Дьявол (с греческого клеветник, обольститель) - злые ангелы по своему коварству и старанию обольстить людей и внушить им ложные мысли и злые желания называются дьяволами. Называются иногда дьяволами и детьми дьявола, также как и сатаною, и люди, по злым качествам душ их» . Но понятия «дьявол» и «демон» могут вполне осознаваться и как синонимы, в синонимический ряд с ними может быть поставлено и понятие «черт», что зафиксировано в теологической литературе.

Как следует из вышесказанного, мотив чертовщины тесно связан еще с одним мотивом - обольщения, внушения ложных мыслей. Это мы видим на примере отношений Пискарева с незнакомкой, которая живет исключительно обольщением.

Мотив «настоящее - ложное», во многом обусловленный чертовщиной, постоянно звучит в ходе повествования. Мотив «настоящее - ложное» распадается на ряд связанных мотивов: мотив подмены, мотив перевернутых ценностей. Свет фонаря обнаружил на лице красавицы «подобие улыбки». Жилище незнакомки, которое казалось Пискареву раем, оказалось обителью порока. «Три женские фигуры в разных углах представились его глазам. Одна раскладывала карты; другая сидела за фортепианом и играла двумя пальцами какое-то жалкое подобие полонеза; третья сидела перед зеркалом, расчесывая гребнем свои длинные волосы...» . Число «три», которое имеет мифологическое значение «весь мир в направлении к небу», а также библейское значение Троицы , в данном случае получает прямо противоположное содержание, являясь символом антимира, антитроицы, антинаправления.

Обратим внимание и на символику числа «четыре», которое неоднократно появляется в повести. Прекрасная незнакомка, увлекающая за собой Пискарева, живет в четырехэтажном доме, там четыре ряда окон, ее квартира расположена на четвертом этаже (то есть на самом последнем этаже, «в темной вышине», как указывает писатель). Испытав горькое крушение надежд, Пискарев заперся в своей комнате, где «протекли четыре дня, и его запертая комната ни разу не отворялась». «Четыре» - одно из магических чисел в языческой и христианской мифологии. «Четыре означает землю, целостность, полноту, справедливость. В Библии содержатся четыре Евангелия. Четыре стороны света; четыре состояния бытия (утро, день, вечер, ночь); четыре поры года (лето, осень, зима, весна) и т.д.» . В повести «Невский проспект» число «четыре» является своеобразным символическим знаком разрушения всего того, что означало число «четыре» в языческом и христианском смысле - целостности мира («какой-то демон искрошил весь мир»), евангельских ценностей и души самого человека («она бы составила божество <...> увы! она была какою-то ужасною волею адского духа, жаждущего разрушить гармонию жизни»).

В повести появляется еще одно сакральное число - «семь», божественное число Вселенной. После того, как Пискарев заперся в комнате, его стали искать только по истечении недели, то есть семи дней, и нашли мертвым, с перерезанным горлом. Пискарев, который стремился к раю и высшему блаженству, который хотел через красоту обрести весь мир, ушел из жизни, так и не обретя ни мира, ни рая. И поскольку он покончил жизнь самоубийством, а это, по христианским представлениям, есть большой грех, его хоронили без обрядов религии и душа его не смогла уже прийти к Богу.

В повести своеобразно трансформируются понятия «жертва» и «кровь», которые имеют место в язычестве и в христианстве. Пискарев покончил с собой с помощью бритвы, окровавленный инструмент валялся на полу рядом с его бездыханным телом, «по страшно искаженному лицу можно было заключить, что рука его была неверна и что он долго еще мучился, прежде нежели грешная душа его оставила тело» . Понятия «жертва» и «кровь» связаны с обрядом жертвоприношений, которые совершались еще в древние времена для завоевания благосклонности божеств или сил природы. Со времен христианства эти понятия связываются с понятием «завет»: принося жертву, человек показывает, что он принимает завет с Богом, но это необходимо делать с чистым сердцем, иначе жертва не будет принята, как в истории о Каине и Авеле. Кровь жертвенного животного почиталась священной и служила средством очищения, искупления и примирения с Богом. В Новом Завете мотив жертвы и мотив крови связаны также с образом Христа, который принес себя в жертву за грехи человечества. В христианстве считается, что высшую кровь пролил Христос, которая может очистить человечество от всякого греха.

Пискарев же проливает кровь и приносит себя в жертву безумной страсти, о чем непосредственно говорит рассказчик: «Так погиб, жертва безумной страсти, бедный Пискарев, тихий, робкий, скромный, детски простодушный, носивший в себе искру таланта, быть может со временем вспыхнувшего широко и ярко» . Но рассказчик не осуждает Пискарева. Рассказчик - единственный, кто оплакал в своем лирическом отступлении бедного художника, который принял ложное за истинное, не выдержал испытания, посланного для него, избранного, но бедный художник искупил свою вину перед Богом мучениями.

Под влиянием чувства Пискарев был способен на высокий духовный подвиг, на жертву. «Мой подвиг будет бескорыстен и может быть даже великим. Я возвращу миру прекраснейшее его украшение» , - думает художник. Он задумал жениться на красавице не из корысти, не для собственного удовольствия, а чтобы спасти ее и вырвать из объятий порока. И это отличает Пискарева от поручика Пирогова, у которого в жизни совсем иные цели. Но духовному подвигу Пискарева нет места в реальной действительности, в мире искаженных приоритетов. В словах красавицы, не пожелавшей жить бедно, но честно, «выразилась вся низкая, вся презренная жизнь, - жизнь, исполненная пустоты и праздности, верных спутников разврата» .

Мотив жертвы и мотив крови травестируется еще в одном эпизоде повести «Невский проспект». На глазах у поручика Пирогова сапожник Гофман готовился отрезать нос жестяных дел мастеру Шиллеру, потому что на один нос, по словам Шиллера, «выходит три фунта табаку в месяц». То есть Шиллер готов принести свой нос в жертву капиталу. И в этом состоит горькая ирония писателя, который видит, как меняется мир и меняется содержание жертв, приносимых людьми.

Мотив замены проявляется и в трансформациях художественного пространства и времени. Реальный хронотоп заменяется онирическим, и наоборот. «Наконец сновидения сделались его жизнию, и с этого времени вся жизнь его приняла странный оборот: он, можно сказать, спал наяву и бодрствовал во сне. <...> Он оживлялся только при наступлении ночи» . Силы «ночи» и привели Пискарева к печальному исходу.

«Все обман, все мечта, все не то, чем кажется!» , - приходит к печальному выводу рассказчик в финале произведения. С помощью мотива чертовщины и связанных с ним мотивов (настоящее - ложное, замены, перевернутых ценностей) Н. Гоголь создает образ «мира наоборот», где перевернута вся система нравственных представлений и где и человек оказывается в плену темных сил. «Дивно устроен свет наш!.. Как странно, как непостижимо играет нами судьба наша! Получаем ли мы когда-нибудь то, чего желаем? Достигаем ли мы того, к чему, кажется, нарочно приготовлены наши силы? Все происходит наоборот» .

История поручика Пирогова, на первый взгляд, не связана с историей Пискарева, однако между этими двумя происшествиями есть внутренняя связь. И тот, и другой случаи раскрывают разные стороны «мира наоборот». Если в истории Пискарева петербургский мир предстает как мир фальши, разврата, обольщения, ложных ценностей, то в истории Пирогова это мир стяжательства, капитала, расчета. Как одни, так и другие стороны столичного мира ужасны, считает Н. Гоголь, поэтому мотив тьмы усилен в повествовании о приключениях Пирогова, хотя здесь уже нет ничего фантастического. Преследуя прекрасную блондинку, Пирогов входит в «темными Казанскими воротами в Мещанскую улицу», блондинка вошла в ворота одного «запачканного» дома, она взбежала «по темной лестнице и вошла в дверь, в которую тоже смело пробрался Пирогов», он увидел комнату с «черными стенами», «с закопченным потолком».

Как известно, слово «тьма» часто употребляется в Библии для обозначения «невежества, печали, наказания, сени смертной и области злых духов» . В разработке мотива «тьмы», звучащего в истории Пискарева, были акцентированы значения «печаль», «невежество» (то есть духовное неведение, заблуждение художника), «область злых духов» (которые обольщали Пискарева). А в истории Пирогова больше акцентирован мотив «смерти». Мир, в котором обитает Пирогов, духовно мертв. Вокруг Пискарева бездушные красавицы, в которых нет жизни. Он сам, ценящий более всего свой чин, тоже не живет в полной мере. Он не знает ни высоких страстей, ни высшего блаженства, ни Бога. Поэтому слово «Бог» не упоминается во второй части «Невского проспекта». Если Пирогов часто употреблял его, оно звучало и в рассуждениях рассказчика, который поведал его историю, то в повествовании о Пирогове слов «Бог», «божество», «божественный» нет. Зато здесь есть слово «черт» и опосредованное описание черта. «Черт побери, мой друг Гофман, - говорит Шиллер, возмущенный поведением Пироогова, - я немец, а не русская свинья! ... Я не хочу иметь роги! Бери его, мой друг Гофман, за воротник, я не хочу, - продолжал он, сильно размахивая руками, причем лицо его было похоже на красное сукно его жилета. - Я... немец, а не рогатая говядина!» . В этом фрагменте мотив черта и чертовщины зафиксирован в знаковых деталях: роги, а также красный цвет лица и жилета Шиллера (вспомним историю о красной свитке из «Сорочинской ярмарки»). Средствами романтической иронии (тут не случайно использование имен писателей-романтиков), имеющей место в реалистическом повествовании, Н. Гоголь показал духовную деградацию человека и мира, подмену ценностей и нравственных понятий, уход из жизни понятия «Бог».

В истории Пирогова проявляется еще один библейский мотив, который органически связан с мотивом чертовщины - мотив суеты, то есть всего праздного, фальшивого, ложного. «Ох, ох! Суета, все суета! Что из этого, что я поручик?» , - иногда говорил Пирогов, лежа на диване. Эта фраза восходит к Книге Экклезиаста: «Суета сует, сказад Екклезиаст, суета сует, - все суета! Что пользы человеку от всех трудов его, которыми трудится он под солнцем?..» (Екк. 1: 2-3). Но на самом деле Пирогов был очень доволен своим чином, его все устраивает в жизни, и даже те неприятности, которые произошли с ним в доме Шиллера, не могут изменить ход его существования. Если романтическая мечта приводит Пискарева к гибели, то Пирогов уже не способен даже на романтические мечты. Он остается жить и утверждаться в столичном мире, где такие, как он («средний класс общества»), достигают успеха.

Таким образом, мотив чертовщины в повести Н. Гоголя «Невский проспект», восходящий к традициям язычества и христианства, связан с рядом других взаимосвязанных мотивов: настоящее - ложное, замены, борьбы света и тьмы, духовного испытания, жертвы, крови и др.

В разработке мотива чертовщины, по сравнению с «Вечерами на хуторе близ Диканьки», Н. Гоголь усилил значение христианского компонента, что способствует созданию «мира наоборот», то есть мира, где утверждается не Бог, а чорт (дьявол, демон). Писатель опирается на традиции барокко и романтизма, что проявляется в странных приключениях героев, эмоциональных оценках рассказчика, риторической стихии повести, иронии. Но в отличие от поэтики барокко, где дьявольское начало было показано как необъяснимая и фатальная сила, угрожающая человеку, а также в отличие от поэтики романтизма, где дьявольское было второй стороной полного противоречий мира, чертовщина в петербургской повести Н. Гоголя «Невский проспект» вполне объяснима и мотивирована, она органически вписывается в «мир наоборот» и обретает социальные ипостаси. Опираясь на богатые языческие и христианские традиции, на опыт барокко и романтизма в художественном освоении темы черта и чертовщины, Н. Гоголь придает ей реалистическое звучание. Функции мотива чертовщины в повести «Невский проспект» многообразны - создание образа «обезбоженного мира», раскрытие духовных трансформаций человека и художественное исследование общества.

Литература

1. Библейская энциклопедия. - М.: Терра, 1990. - 902 с.

2. Войтович В. Українська міфологія. - К.: Либідь, 2002. - 663 с.

3. Гнатюк В. Знадоби до української демонології. - Львів, 1912. - Т. 2. - Вип 2. - 358 с.

4. Гоголь Н. Невский проспект // Петербургские повести А. С. Пушкина и Н. В. Гоголя. - М.: Правда, 1987.

5. Митрополит Іларіон. Дохристиянські вірування українського народу. - К.: Обереги, 1992. - 424 с.

6. Померанцева Э. Мифологические персонажи в русском фольклоре. - М.: Правда, 1975. - 381 с.

7. Словник символів. - К.: Народознавство, 1997. - 155 с.

8. Супруненко В. Народини. Витоки нації: символи, вірування, звичаї та побут українців. - Запоріжжя, 1993. - 268 с.

Повесть Н.В. Гоголя «Шинель» завершает цикл «Петербургских повестей», в которых автор рассуждал о бюрократическом Петербурге. «Шинель» продолжает размышления автора над судьбой маленького человека, и тут уделяется особенное внимание одному чиновнику низшего звена. Произведение наполнено глубоким смыслом, поднимает тему социализации и гуманности на примере жизни мелкого чиновника Акакия Акакиевича Башмачникова. Тема произведения актуальная даже сегодня, несмотря на то, что оно написано очень много лет назад.

Башмачников, «вечный титулярный советник», работает в небольшой Петербургской конторе, где занимается переписыванием документов. Работу он свою любит и получает искреннее удовольствие от того, что делает. Несмотря на это, чиновник абсолютно безынициативен, до полного отупения. Когда начальство попробовало поручить ему работу, требующую некоторой самостоятельности, а именно исправить некий документ на свое усмотрение, Башмачников впал в ступор, а затем сам попросил дать ему что-то переписать. Эта ситуация породила новый повод для смеха над Акакием Акакиевичем.

(Чиновники, кадр из к/ф "Шинель" 1959, СССР )

Сослуживцы и так смеялись над Башмачниковым, видимо, чуяли, что он не может дать им отпор. Гоголь показывает чиновников, с которыми работает наш герой, черствыми и бессердечными. Коллеги не испытывают к нему ни капли сочувствия, все их взаимоотношения сводятся к просьбам Башмачникова «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?». Они «посмеивались и острились над ним, во сколько хватало канцелярского остроумия, рассказывали тут же пред ним разные составленные про него истории…» Они сыпали бумажки ему на голову, «называя это снегом».

Когда у Башмачникова, наконец, появляется какая-то мечта, а именно новая шинель, он слегка оживает. Мысли об обновке греют его, помогают ему более стойко переносить лишения, на которые он идет, чтобы скопить на новую шинель. Чиновник перестал пить чай вечерами, жечь свечи, даже стал ходить тише по улицам, чтобы не стоптать подошвы раньше времени.

(Чиновники горячо и трепетно поздравляют Акакия Акакиевича с новой шинелью )

После покупки шинели сослуживцы Акакия Акакиевича становятся к нему теплее, даже приглашают на именины к одному из них, дружески обращаются с ним и хлопают по плечу. Грустно наблюдать за такой метаморфозой людей, которые переменились в отношении к герою лишь из-за новой шинели. Думаю, Гоголь не зря заостряет на этом внимание, он нарочно выпячивает этот эпизод. Этот прием позволяет ярче осознать всю глубину бессердечия и безразличия рода чиновников того времени.

Критики не раз отмечали, что Гоголь в своих произведениях нередко отражал актуальные анекдоты и истории из жизни того времени, в котором жил. Есть версия, и она не лишена смысла, что произведение о шинели основано на реальной истории или анекдоте, которую услышал когда-то автор. Именно потому, скорее всего, произведение реалистично, и невероятно точно отражает все грани работы и жизни чиновников, щедро приправленные авторскими размышлениями и глубоким исследованием темы.