Кора писала: «Как-то я спросила Дау: «Почему ты пишешь свои тома только с Женькой...?» - «Коруша,... пробовал с другими, но ничего не получилось... когда я диктую свои книги по физике Женьке, он всё беспрекословно записывает. Его мозг - мозг грамотного клерка, к самостоятельному творческому мышлению он не способен... Творческого работника из него не вышло, но он образован, аккуратен, точен и трудолюбив, из него получился соавтор. Вместо зарплаты я дарю ему свои идеи, ему в обществе необходимо иметь своё лицо. Благодаря его помощи я смог создать хорошие книги по физике для потомства...»».
Здесь речь идёт о Лифшице Е.М. (1915-1985), академике АН СССР с 1979 года, постоянном соавторе Ландау. «В помощь своим ученикам Ландау в 1935 году создал исчерпывающий курс теоретической физики, опубликованный им с Лифшицем в виде серии учебников, содержание которых авторы пересматривали и обновляли в течение последующих двадцати лет...» («Сто великих учёных»).
И Кора продолжает: «При мне физики (так она называет коллег и учеников Ландау - В.Б.) говорили у нас дома: «Дау, за ту работу, которую Женька исполняет для тебя, ты только должен в предисловии очередного тома выражать ему свою благодарность - так делают все наши академики, - а не делать его своим соавтором. Ведь за свой труд он имеет очень щедрую плату - твои идеи! Причём такие, что, того гляди, в членкоры скоро угодит»».
Отметим: когда будущий академик - Е.М.Лифшиц баллотировался в члены-корреспонденты АН СССР, Ландау протестовал против выдвижения, но Лифшиц был избран.
«Студенты физфака МГУ в те годы о курсе теоретической физики Ландау - Лифшица говорили так: «В этих книгах нет ни одного слова, написанного рукой Ландау, и нет ни одной мысли Лифшица» .
Лифшиц так объяснял своё многолетнее сотрудничество с Ландау: «Ему было нелегко написать даже статью с изложением собственной (без соавторов!) научной работы, и все такие статьи в течение многих лет писались для него другими...» («Сто великих учёных).
Кора о привычках Евгения Лифшица писала: «Привычку копить деньги Евгений Михайлович унаследовал от своего отца-медика. Когда сыновья подросли, их отец сказал так: «Раз «товарищи» уничтожили у нас, врачей, частную практику, сделав в Советском Союзе медицинскую помощь бесплатной, мои сыновья станут научными работниками».
Дау всегда говорил: «Женька не физик. Физик его младший брат Илья». Цитирую слова Дау: «Удивительная разновидность братьев Лифшиц. Женька умён, он жизненно умен, но никакого таланта. Абсолютно неспособен к творческому мышлению.
Илья в жизни дурак дураком, собирает марки, всё время с детства на поводу у Женьки, но очень талантливый физик. Его самостоятельные работы блестящи»».
«Когда Ландау решил, что Илья Лифшиц по своим работам должен стать членом-корреспондентом АН СССР, он приложил максимум усилий, и харьковский Илья Лифшиц был избран членкором АН СССР.
Цитирую слова Топчиева: «Как только был получен резултат голосования за Илью Лифшица, я подошёл к Ландау и спросил: «Лев Давидович, на следующих выборах мы, вероятно, будем избирать старшего брата Лифшица?»
Лев Давидович засмеялся и сказал: «Нет, Александр Васильевич, вот старшего брата Лифшица мы никогда не будем выбирать в члены-корреспонденты АН СССР». И если бы Ландау остался жив, Лифшиц никогда не стал бы академиком»».
После переезда Конкордии в Москву Лифшицы (Женька и Лёля - терминология Коры) прожили вместе в квартире Ландау около года, куда регулярно приходил Лёлин научный руководитель в аспирантуре - Рапопорт. Про эту ситуацию Дау сказал: «...пока Женька находится у нас наверху, Лёля внизу в это время отдаётся своему научному руководителю... У Женьки и Лёли очень, очень культурный брак. Без ревности и без всяких предрассудков. Это я научил Женьку, как надо правильно жить...».
«Полную непригодность к науке Е.М.Лифшица Кентавр (прозвище Капицы - см. раздел «Дау - шутник» - В.Б.) знает прекрасно, тем не менее он его в 1979 году протащил в академики, потому что он ему полезен, умеет стоять по стойке «смирно»»...
Майя Бессараб - племянница жены Ландау в послесловии к книге Коры под названием «Штрихи к портрету Коры Ландау, моей тёти» написала: «Петру Леонидовичу Капице приписывают фразу: «Беда Дау в том, что у его постели сцепились две бабы: Кора и Женя». Это когда после автомобильной катастрофы начались скандалы между женой Корой и соавтором Дау, Евгением Михайловичем Лифшицем».
Понимая, что вражда между Корой и Лифшицем началась значительно раньше, Бессараб, со слов Коры, описывает случай избиения ею соавтора мужа, которого она обвинила в присвоении денег Ландау.
2. Зоммерфельд. Курс теоретической физики.
Механика. 1.4 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
Механика деформируемых сред. 6.0 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
Термодинамика и статистическая физика. 5.6 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .скачать
Электродинамика. 4.9 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .скачать
Оптика. 6.0 Мб ..скачать
Строение атома и спектры. Том 1. 8.2 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .скачать
Строение атома и спектры. Том 2. 7.8 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .скачать
Дифференциальные уравнения в частных производных. (Том 6 курса). 460 стр. 9.6 Мб.
Книга от аналогичных учебнико по математике отличается тем, что в ней идет "привязка" к физичческим задачам. Рассмотрено много примеров.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .скачать
3. Левич. Курс теоретической физики. Курс написан физично и, главное, понятно. Как однажды пошутил автор по поводу заданного ему вопроса: "Как Вы решились написать учебник по теорфизике, когда Ландау о всем написал?" "Я пишу о том, о чем Ландау сказал, что это легко показать" - ответил он.
Том 1. Теория электромагнитного поля, теория относительности, статистическая физика, электромагнитные процессы в веществе. 5.4 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
Том 2. Курс теоретической физики. Том2. Квантовая механика, квантовая статистика и
физическая кинетика. Размер 10.0 Мб. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
4. А.С. Компанеец. Курс теоретической физики. Том 1. Механика, Электродинамика, Квантовая механика. Том 2. Статистическфя физика, Гидродинамика и газодинамика, Электродинамика сплошных сред, Физическая кинетика. Александр Соломонович прочитал нам, когдда я был студентом все курсы теорфизики, крме механики - прочитал Спартак Беляев (отчества не помню) и макроэлектродинамики - прочитал В.Г.Левич. В память о тех годадах и о А.С поместил его книги.
Том1, 11.0 Мб. 510 стр.djvu. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
Том 2, 8.5 Мб. 480 стр.djvu. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
5. И.В. Савельев. Основы теоретической физики. Теорфизика для чайников. Том 1. Механика. Электродинамика. Том 2. Квантовая механика.
Том 1, 9.7 Мб. 500 стр.djvu. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
Том 1, 5.3 Мб. 352 стр.djvu. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать
6. Ландау, Лифшиц. Краткий курс теоретической физики. Том 1. Механика. Электродинамика. 2.1 Мб. 270 стр. djv. Том 2. Квантовая механика. 2.1 Мб. 370 стр. djvu.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Том1 скачать
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Том2 скачать
7. Василевский, Мултановский.
Курс теоретической физики для пединститутов. В 4-х томах. 1990 год. djvu.
Том 1 (автор только Мултановский). Классическая механика. Основы специальной теории относительности. 2.5 Мб. 304 стр.
Курс открывается кинематикой точки и твердого тела. В нем подробно изложена динамика материальной точки и системы точек. Центральное место отведено основам аналитической механики, методы которой применяются и в релятивистской динамике.
Том 2. Классическая электродинамика. 6.9 Мб. 272 стр.
В книге в соответствии с программой курса теоретической физики разобраны понятия и законы макроскопической электродинамики. В основу положены уравнения Максвелла для непрерывной системы зарядов в вакууме.
Том 3. Квантовая механика. 2.6 Мб. 320 стр.
В книге рассматривается один из разделов квантовой физики - нерелятивистская квантовая механика.
Материал изложен в соответствии с программой для пединститутов и обеспечивает теоретическую основу для преподавания раздела "Квантовая физика" в школе.
Том 4. Статистическая физика и термодинамика. 5.7 Мб. 256 стр.
В книге разобраны фундаментальные понятия и основные законы статистической физики и термодинамики в соответствии с программой курса теоретической физики.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . скачать т. 1 . . .скачать т. 2 . . .скачать т. 3 . . .скачать т. 4
8. Георг Иос.
Курс теоретической физики. В 2-х томах. djvu. Том 1. 582 стр. 15.0 Мб. Том 2. 362 стр. 8.7 Мб.
Известный «Курс теоретической физики» Георга Иоса впервые вышел в 1932 г. и выдержал многочисленные переиздания. Книга Г. Иоса охватывает все основные разделы курса теоретической физики и содержит математическое введение, в котором изложены все сведения из математики, необходимые для понимания содержания курса. При сравнительно небольшом объеме книга отличается достаточно серьезным уровнем изложения и вместе с тем, в подавляющем большинстве разделов, физической ясностью основных идей. Это и обеспечило книге столь большую популярность.
Книга Г. Иоса может быть с успехом использована студентами физико-математических факультетов пединститутов, изучившими курс общей физики. Большое число задач (с решениями) позволяет каждому читателю проверить себя и убедиться, насколько он усвоил данный раздел. В первую часть перевода включены: математическое введение и разделы - механика (включающая теорию упругости, гидро- и аэромеханику, релятивистскую механику), макроскопическая электродинамика (включающая квазистационарные поля, электромагнитные волны и оптику), электронная теория (включающая электродинамику движущихся сред). Во вторую часть включены термодинамика и статистическая физика, атомная и ядерная физика. Как первая, так и вторая части содержат некоторые дополнительные главы из различных областей физики.
Как приятно лет на склоне,
С капиталом и в чинах
Развлекаться в Барселоне,
Позабыв о сединах.
(из кн. К. Ландау-Дробанцевой, об акад. Иоффе)
Говорят, что великий физик Лев Давидович Ландау до 27-ми лет занимался только физикой, одной физикой, и ничем, кроме физики, не познал ни одной женщины и оставался девственником, пока не познакомился с одной девушкой с шоколадной фабрики, которая решила, что этот юноша странный со взором горящим – её судьба. И девушка эта, которую звали Конкордия, наконец, «дала» ему, хотя отдаться такому девственнику было задачей не из простых.
ЭТО произвело на Ландау сильнейшее впечатление, такое, что он возлюбил женщин, и всё, с ними связанное, не менее, чем саму физику! Будучи великим теоретиком, он разработал теорию «счастливой личной жизни мужчины», по которой мужчина ни в коем случае не должен ограничивать себя одной женщиной, а всегда должен стремиться к большему.
Корочка, - говорил он ей, как честный человек. – Ты пойми, люблю я тебя одну, но любовницы у меня обязательно будут! Ты уж, пожалуйста, мне не препятствуй…
Кора удивлялась такой постановке вопроса, но решила, что это юношеская блажь, которая потом пройдёт, а пока лучше со всем соглашаться. И обещалась давать ему в этом вопросе полную свободу.
Ревновала она его жутко, мучилась, но препятствовать не смела. А Ландау, став известным и знаменитым, вошёл во вкус и не пропускал ни одной сотрудницы и аспирантки.
* * *
Приходит однажды Ландау домой поздно, грустный такой…
Что случилось, Даунька? Что ты заскучал? – спрашивает Кора.
Да видишь ли, Коруша, эта Вика, моя новая аспирантка - ядерный магнитный резонанс, всё ещё не освоена… - отвечал Дау. - Противная такая, обещала свидание, а сама не явилась.
Да она же мымра очкастая! - возмущалась Кора. – Зачем она тебе сдалась?
Нет, Коруша, ты к ней несправедлива! У ней глаза грустные… и попка такая трогательная… Нужно бы её освоить! – грустил Дау. – Ты уж нам на вечер простынки свежие приготовь, приведу её заниматься…
Был у Ландау друг, тоже физик, Женька Лифшиц - толстый, лысый, полная ему противоположность. С ним они в соавторстве писали знаменитый курс теорфизики: Дау диктует, а тот записывает. Вот устанет Дау наукой заниматься, наберёт номер Лифшица и продиктует какой-нибудь очередной параграф, а тот – запишет. Никогда, говорят, не возражал, записывал всё слово в слово. И на гонорары от этого курса купил, между прочим, новую «Волгу». А Ландау ничего не купил - он все деньги раздавал друзьям и нуждающимся.
Кора этого Лифшица терпеть не могла, и считала, что именно он соблазняет её любимого Дауньку. Приедет под их окна на своей «Волге», полной девиц, и кричит:
Дау, выходи! Поедем физикой заниматься! Экспериментальной…
А Дау с бумагой и карандашом выглянет из окна:
- Да я теорией занимаюсь!
Поехали, Дау! Смотри, погодка какая, - кричит Лифшиц. - Учёный должен хоть иногда экспериментировать…
Женька, - отвечает Дау, откладывая бумаги. – Запомни: учёным бывает пудель! И ты вместе с ним... Ладно, иду. Чур, красивые мои!
Это почему же только твои? – обижался Лифшиц.
Потому, что я – красивист! А ты – фигурист.
Лифшиц действительно больше любил фигуристых девушек, а Ландау – красивых.
Жена Ландау так этого Лифшица ненавидела, что однажды, когда тот приехал вот так, с девицами, она выскочила из дому с лопатой, да ка-ак огреет ею Лифшица по заднице! Тот как подскочит, как взвоет: «У-уй-й!!», да как помчится по улице, схватившись за ягодицы! Смеху было!
Ландау из окна это видел, много смеялся, а потом и говорит:
Что это ты, Коруша, с Женькой сделала? Ишь как припустил!
Да ничего особенного, - отвечает супруга. - Лопатой по жопе угостила.
Да разве можно так, Корочка?
Ничего, - говорит. – Это я его проучила. Теперь станет настоящим учёным!
Ха-ха! – смеялся Дау. – А ведь ты права! Человек становится учёным, если его как следует проучить.
Приходит как-то Лифшиц к Ландау с новым красивым кожаным портфелем.
Смотри, Дау, какой я себе портфель купил! Хочешь, и тебе такой подарю?
Нет, Женька, я в баню не хожу… – отвечает Ландау.
В баню?.. – удивился Лифшиц. – Почему в баню? Это портфель, для бумаг…
Каких бумаг? – удивился в свою очередь Ландау.
Ну, вот наш курс теорфизики у меня здесь… Лекции… Да мало ли! – говорит Лифшиц.
Нет, Женька, у меня бумаг нету… Всё здесь! – сказал Ландау и постучал себя по лбу.
«Вот чудак, - подумал Лифшиц. – В портфеле-то гораздо удобнее хранить!»
Говорят, когда Ландау и Лифшиц писали «Электродинамику сплошных сред», которая была уже 8-м томом знаменитого курса теорфизики, то вывод для максвелловского тензора напряжений в анизотропной, да к тому же ещё и диспергирующей среде занял у них страниц примерно сорок. Проработали они над этим выводом до вечера, и разошлись уже поздно.
На следующий день Лифшиц прибежал к Ландау весь взмыленный:
Катастрофа, Дау! – вскричал он с порога. – Сегодня читал рукопись и пил кофе. И представь: залил наш тензор напряжений! весь вчерашний результат!.. Только начало и конец как-то сохранились… Что делать??
Пустяки, - отвечал Ландау. – Сделаем, как обычно: вот есть первая страничка, далее пишем: «после элементарных преобразований становится очевидным, что» - и приводим последнюю.
Была у Ландау любовная связь с одной актрисой из Риги. Отдыхал он с ней на Рижском взморье, ездили и на юг, в Сочи. Актриса была и красива, и страстна, но очень уж хотела его на себе женить, ведь был он к тому времени уже академик! А Дау, как известно, всю жизнь был женат на Коре, и не собирался ничего менять. Вот и пришлось ему, в конце концов, эту актрису бросить. Но она не унималась, звонила ему из разных городов и плакала в трубку.
А однажды приехала на гастроли в Москву и стала звонить ему каждый день, и угрожать, что повесится, если он к ней не приедет. Для деликатного Ландау это было просто невыносимо!
Сам он ехать к ней не решился, а послал своего верного оруженосца Лифшица. Лифшиц приехал к ней вечером в номер и стал уговаривать не беспокоить больше академика, и вообще забыть его.
Никогда! – восклицала она. – Никогда я не смогу забыть моего любимого Дауна! моего миленького академиньку! Я лучше уйду из жизни навсегда! Я повешусь! здесь, в этом жутком, холодном номере! И завтра спектакль пойдёт без меня-а!! - зарыдала она в голос.
Лифшиц не знал, что и делать. Напрасно убеждал он её, что Ландау сейчас нездоров, что у него трудные отношения с женой, и вообще, он очень загружен работой по квантовой физике! – дама рыдала, не переставая. В конце концов он сказал:
Не понимаю, мадам, почему вам нужен именно Ландау? Я, например, тоже физик… И, в отличие от Дау, я, как видите, уже к вам приехал. Разве я не могу его заменить?
А вы разве академик? – удивилась дама, утирая слёзы.
Я член-корреспондент, - соврал он, выдавая желаемое за действительное.
Актриса ему поверила, и легенды утверждают, что Лифшицу удалось тогда её утешить. Больше она Ландау не беспокоила.
Потом Ландау узнал, что у той актрисы родился ребёнок, и она осталась с ним одна.
А не послать ли нам ей тысчонок пять, а, Корочка? – спрашивал он супругу. – Ребёнок-то не мой, конечно, но всё же жалко…
Нет, милый, она актриса, ей туалеты и драгоценности нужны. Пошли-ка ты ей тысяч десять! - говорила Кора, думая про себя: «Меньше тебе на девиц останется!»
Лифшиц же, как ни старался, при Ландау так член-корром и не стал.
Авторитет Ландау был так велик, что Нобелевский комитет посылал ему иногда работы, выдвигаемые на нобелевскую премию, для выдачи авторитетного заключения. И однажды ему нужно было сделать вывод о значении открытия Черенкова - вполне заурядного физика, который звёзд с неба не хватал, - а именно, о «свечении Черенкова», открытого автором совершено случайно. Ландау это открытие оценил, как вполне достойное премии, но приписал в число претендентов ещё двоих: Франка и Тамма.
Как же так, Дау? – спросила, узнав об этом, его жена. - Разве они имеют отношение к открытию?
А что ж ты хочешь, чтоб вся Нобелевка целиком досталась одной этой дубине Черенкову? И одной трети ему - за глаза. А Тамм и Франк люди приличные, да и физики порядочные! Но самим им премии никогда не получить… А так все трое будут счастливы!
Рассказывают, что однажды один амбициозный сотрудник Института физпроблем написал статью, и хотя она была весьма сырой, срочно издал её в виде препринта – предварительной публикации, призванной застолбить открытие. Видать, автор придавал этой своей работе значение немалое. Ландау, говорят, прочёл этот препринт, и сразу понял, что всё бред. А дело было в марте, и на носу было первое апреля!
И решил Дау подшутить над этим автором и разыграть его. Позвонил он в Копенгаген своему другу Нильсу Бору и уговорил его дать в институт телеграмму, что, мол, Нобелевский комитет очень заинтересовался этой самой работой, и просит автора прислать все материалы, графики и фотографии, всё в четырёх экземплярах и срочно! Бор поддался на уговоры, и 1-го апреля международная телеграмма именно такого содержания пришла в институт.
Ну, вызвали автора в дирекцию, показали телеграмму. Автор, понятное дело, охренел, да и дирекция тоже не на шутку взволновалась. И вот, когда автор, пошатываясь от свалившегося на него счастья, размножал свою статью, раскладывал всё по конвертам и принимал поздравления, зашёл сияющий Ландау и торжественно поздравил «счастливца» с… Первым апреля!
Ландау, как известно, был знаменит своим «теорминимумом», т. е. экзаменом, составленным в основном из задач, который должен был сдать всякий, желавший работать в теоретической физике. Часто принимал он его на дому.
Говорят, что однажды обратился к нему один его товарищ, известный математик, и попросил помочь одной девушке – поговорить с ней, выяснить её уровень подготовки и, может быть, взять в аспирантуру.
Ну-с, что вы умеете? – спросил её Ландау, когда та явилась к нему домой.
Я умею дифференцировать, интегрировать...
А ещё? – спрашивал Ландау, которому девушка сразу понравилась.
Я изучала вариационное исчисление…
Очень хорошо. Ну, а ещё?
Знакома с тензорным анализом, теорией групп…
Всё это замечательно!.. – усмехнулся Ландау, глядя на неё с явным мужским интересом. - Ну, а то, что умеет каждая женщина, вы умеете?
Девушка поняла, заплакала и убежала. Ландау удручённо смотрел ей в след, понимая, что дал маху и спросил что-то не то.
Потом ему позвонил тот математик, которому эта девушка - его протеже, всё рассказала.
Что же ты вытворяешь, Дау?! – возмущался он. – Я же просил тебя помочь! Прислал к тебе прекрасную, подготовленную специалистку!.. Как ты мог?!
Ландау было страшно стыдно за ту свою бестактность, а был он человеком внутренне очень застенчивым, поэтому он сразу как-то потерялся и не нашёл ничего лучше, как с детской обидчивостью ляпнуть:
Ну, что же ты мне… фригидных-то присылаешь!
Математик ахнул и бросил трубку.
Однажды к Ландау напросилась взять интервью одна молодая, но уже довольно известная радиожурналистка.
Она, как потом оказалось, была большой стервой и свою журналистскую карьеру делала известным, проверенным способом. С неудержимым женским напором она набивалась на интервью со многими известными знаменитостями, которыми обычно были мужчины.
Говорили, что в процессе интервью, прямо в кабинетах, она их всех соблазняла, собирая таким образом, своеобразную личную коллекцию. После ТОГО их беседа становилась гораздо белее эмоциональной и откровенной.
Это стало её хобби, а интервью с известнейшими людьми – академиками, представителями науки и искусства звучали по центральному радио, принося журналистке большую известность.
Ландау не любил все эти интервью и общения с прессой, считая журналистов людьми недалёкими, но волнующие обертоны её голоса по телефону заставили и его согласиться.
Журналистка явилась к нему домой в платье с глубоким декольте и расклешённой юбкой, одна, без помощников. Кора открыла ей дверь; Дау тоже спустился встретить гостью и, сделав ей удивлённый комплимент, повёл к себе наверх.
Супруга его с тревогой смотрела из кухни, как дама эта поднимается по лестнице, покачивая крутыми бёдрами и высокой причёской типа «Нефертити».
Примерно через час таинственной тишины Кора увидела, что гостья уже спускается. Её растрёпанные местами волосы и отрешённый взгляд внутрь себя, с поволокой, наполнили супругу ужасными подозрениями…
Не прощаясь и не замечая ничего вокруг, журналистка направилась к выходу.
Следом спустился какой-то ошарашенный Дау.
Ну, как интервью? О чём говорили? – приступила с расспросами жена.
Сначала о моих открытиях в физике… и прочих глупостях… - Дау даже и не пытался ничего скрывать. – А потом, представь, попросила расстегнуть ей на спине молнию… Ну и…
И что??..
И всё!.. Такой быстрой победы у меня ещё не было…
Чёрт! Чёрт!! – взбесилась Кора. – Дрянь! Сука!! Стерва!!!
Не волнуйся так, Корочка, - смущённо лепетал Дау. - Больше она не придёт... Она уже всё записала.
Интервью с Ландау прозвучало по радио и действительно получилось интересным, ярким и эмоциональным.
Ландау - ученый, учитель, человек.Из лекции Е.М. Лифшица в Японии в 1984 году
Начну с того, что Льва Давидовича Ландау никто не называл “Лев Давидович”. И никто не называл его “Ландау”. Практически все коллеги и друзья звали его “Дау”. Для тех, кто знает французский язык и даже для тех, кто не знает его, расскажу, как сам Ландау объяснял происхождение своего прозвища. Оно происходит из написания его фамилии в виде Landau = L"ane Dau, что в переводе сфранцузского означает “Осёл Дау” . Отсюда ясно, по меньшей мере, что Дау был веселым человеком.
Лифшиц у доски, на которой написано "Landau = L"ane Dau "
Он родился в 1908 году в центре нефтяной промышленности - Баку, его отец был инженером-нефтяником, а мать - врачом. Способности его проявились очень рано, -- в 14 лет он поступил в университет. Он шутил, что не может припомнить возраста, когда не мог квантовать и интегрировать. В 19 лет он окончил Ленинградский университет и занимался столь интенсивно, что формулы ему даже снились по ночам.
Я много раз слышал от Дау рассказ о том, как его взволновали первые работы Шредингера и Гейзенберга, провозгласившие новый век - век квантовой механики. Другой очень важный момент в биографии Дау -- поездка в Копенгаген, в Институт теоретической физики Нильса Бора. Там он провел полтора года и с тех пор считал себя учеником Бора.
Говоря о квантовой механике с ее принципом неопределенности и о кривизне пространства-времени в общей теории относительности, Дау обычно подчеркивал, что величайшее достижение человеческого гения заключается в том, что человек может понять то, что он уже не в состоянии представить себе. Все, что рассматривала физика ХIХ столетия, было вполне представимым. Это касается и многого в современной физике. Но когда речь идет о принципе неопределенности или кривизне пространства-времени, то такие вещи понять можно, а представить нельзя. Кстати, и предложенная им формулировка принципов сверхпроводимости или сверхтекучести, согласно которой жидкость может одновременно совершать не связанные друг с другом движения, также является чем-то таким, что можно понять, но нельзя представить.
В юности Дау был очень застенчив, ему было трудно общаться с другими людьми, особенно с красивыми девушками. Тогда это было для него одной из самых трудных проблем. По его словам, временами -- в состоянии крайнего отчаяния -- он даже думал о самоубийстве.
Вместе с тем, он отличался сильной самодисциплиной и чувством ответственности перед собой. Это помогло ему стать человеком, полностью владевшим собой в любых обстоятельствах, и к тому же веселым человеком.
Фотографии запечатлели Ландау за работой – полулежащим на диване. У него и не было письменного стола. В институте у Ландау не было кабинета. Сотрудники теоретического отдела занимали несколько комнат, а для него специальной комнаты не было. Было, правда, любимое кресло. Вот, на фотографии, он сидит в кресле, улыбаясь. Я почти не могу представить его не улыбающимся во время работы.
Ландау в любимом кресле
Трудно рассказать обо всем, что сделал Ландау в науке. Нет ни одного раздела теоретической физики, в который бы он не внес крупный вклад. В наш век специализации и его ученики разошлись по разным направлениям. Ландау объединял всех своим невероятным интересом ко всему, что рождалось в физике. Он мог обсуждать по существу любую физическую проблему.
В собрании трудов Ландау около ста статей, -- по современным понятиям не слишком много, но Ландау очень тщательно отбирал то, что, по его мнению, следовало публиковать. По выражению американского физика Мермина, “Собрание трудов Ландау возбуждает чувства, подобные тем, которые вызывает полное собрание пьес Вильяма Шекспира или Кёхелевский каталог сочинений Моцарта. Безмерность совершенного одним человеком кажется невероятной”.
Исключительно критический ум Ландау делал обсуждение с ним любой проблемы очень интересным. Разговаривать с ним было непросто, так как он всегда стремился вникнуть в суть дела, все понять и высказать свое мнение. Он ничего не говорил просто из вежливости. Переубедить его было трудно, но если это удавалось, то затем он первый признавал результат и его пропагандировал.
С Ландау я встретился в 1932 году и могу уверенно сказать, что -- во всяком случае, начиная с тех лет, -- сам он не прочитал ни одной научной статьи. Знания он черпал из обсуждений с другими и из семинаров, к которым относился очень серьезно. Там рассказывали и о собственных работах и о статьях других.
Статьи для семинара Ландау подбирал сам, просматривая журналы. И если он просил своих учеников сделать обзор какой-то статьи, считалось святым долгом удовлетворить подобную просьбу. Сделать это было нелегко, потому что Ландау хотел знать все до конца. Статья, недостаточно обоснованная, объявлялась “патологией”, то есть чем-то ошибочным, или, что хуже, “филологией”, т.е. пустой болтовней. “Патологию” он не так ненавидел, как “филологию”. Каждый может ошибиться, но переливать из пустого в порожнее?! -- такого Ландау терпеть не мог. Статья, признанная на семинаре “интересной”, помещалась в особый -- “золотой” -- список, и Ландау запоминал ее навсегда.
Ему было труднее проследить за ходом вычислений автора, чем проделать их самому. Как правило, Дау проверял результат гораздо более простым и прямым путем. Он гордился своим умением превращать сложные вещи в простые.
Ландау, однако, почти ничего не мог написать сам, от писем и до научных работ. Несколько статей, которые он попытался написать самостоятельно, понять было невозможно. Парадоксальная причина, насколько я могу судить, заключалась в его стремлении излагать мысли четко и лаконично. Он думал над каждым предложением, и это превращалось для него в мучение.
Поэтому, начиная с середины тридцатых годов, все его статьи с соавторами, принадлежат перу его соавторов. Разумеется, это не означает, что Ландау полностью полагался на то, что они напишут. Сначала он давал точные указания, затем читал статью, если необходимо, вносил изменения сам или говорил, что надо изменить. А те статьи, которые он публиковал без соавторов, писал я . И в этом случае я имел от него точные указания. Сначала он объяснял мне свою работу, я писал ее и затем, если нужно, вносились изменения.
Ландау был не только великим ученым, но также великим учителем - учителем по призванию. Это редкое сочетание. Эйнштейн, например, был, возможно, вообще величайшим ученым, когда либо жившим на Земле, но у него не было прямых учеников, которые сотрудничали бы с ним непосредственно. Дау можно сопоставить с его собственным учителем - Нильсом Бором, который тоже был не только гениальным ученым, но и непревзойденным учителем.
О преподавании физики Ландау начал думать, когда ему было немногим более двадцати. Он мечтал написать учебники по физике на всех уровнях, начиная со школьного. К 1933 году он разработал “программу теоретического минимума”, включавшую то, что, по его мнению, должен знать каждый физик-теоретик. Экзамены были совершенно неформальными. Отметки не выставлялись. Результат либо положительный, либо отрицательный, без промежуточных оценок. После того, как человек сдавал теорминимум, Ландау уже считал его одним из своих учеников и старался подыскать ему хорошую работу. В 1961 году, за несколько недель до трагической катастрофы, Ландау составил список сдавших теорминимум. Из 43 человек в списке 14 стали академиками.
Дау был резким человеком, всегда говорил то, что думал. Но по существу был демократичным и в повседневной жизни, и в науке. Он был доступен и студентам и коллегам -- всем, кто к нему обращался.
Вот что он ответил студентам, которые спросили его мнения о том, какие разделы теоретической физики наиболее важны:
"Должен сказать, что я считаю такую постановку вопроса нелепой. Надо обладать довольно анекдотической нескромностью для того, чтобы считать достойными для себя только “самые важные” вопросы науки. По-моему, всякий физик должен заниматься тем, что его больше всего интересует, а не исходить в своей научной работе из соображений тщеславия ".
Ландау интересовался не только наукой. Очень любил историю всех времен и прекрасно знал ее. Любил литературу и живопись. Не любил, -- точнее, не мог заставить себя полюбить -- музыку, хотя и очень старался. Помню, мы слушали Бетховена, после чего Ландау сказал, что раз ему оказался недоступен этот величайший композитор, значит музыка вообще не для него.
Ландау был выдающейся личностью и очень веселым человеком. С ним никогда не было скучно. Он ушел от нас очень рано, в расцвете своего таланта. Это делает утрату еще более трагической.
