В ходе проводилось несколько крупномасштабных военных наступательных кампаний советских войск. Одной из ключевых стала операция "Багратион" (1944 год). Кампания была названа в честь Отечественной войны 1812 г. Рассмотрим далее, как проходила операция "Багратион" (1944). Кратко будут описаны основные линии наступления советских войск.
Предварительный этап
В третью годовщину германского вторжения в СССР началась военная кампания "Багратион". года проводилась на Советским войскам удалось прорвать оборону немцев на многих участках. Активную поддержку в этом им оказывали партизаны. Интенсивно шли наступательные действия войск 1-го Прибалтийского, 1, 2 и 3-го Белорусского фронтов. С действий этих частей и началась военная кампания "Багратион" - операция (1944; руководитель и координатор плана - Г. К. Жуков). Командующими были Рокоссовский, Черняховский, Захаров, Баграмян. В районе Вильнюса, Бреста, Витебска, Бобруйска и восточнее Минска были окружены и ликвидированы группировки противника. Было проведено несколько успешных наступлений. В результате сражений была освобождена значительная часть Белоруссии, столица страны - Минск, территория Литвы, восточные регионы Польши. Советские войска вышли к рубежам Восточной Пруссии.
Основные линии фронта
(операция 1944 года) предполагал 2 этапа. Они включали в себя несколько наступательных кампаний советских войск. Направление операции "Багратион" 1944 года на первом этапе было следующим:
- Витебск.
- Орша.
- Могилев.
- Бобруйск.
- Полоцк.
- Минск.
Этот этап проходил с 23 июня по 4 июля. С 5 июля по 29 августа наступление велось также по нескольким фронтам. На втором этапе планировались операции:
- Вильнюсская.
- Шяуляйская.
- Белостокская.
- Люблин-Брестская.
- Каунасская.
- Осовецкая.
Витебско-Оршанское наступление
На этом участке оборону занимала 3-я танковая армия, которой командовал Рейнгардт. Непосредственно у Витебска стоял ее 53-й армейский корпус. Им командовал ген. Гольвитцер. Под Оршей находился 17-й корпус 4-й полевой армии. В июне 1944 г. операция "Багратион" осуществлялась с помощью разведки. Благодаря ей советским войскам удалось вклиниться в оборону немцев и взять первые траншеи. 23.06 русское командование нанесло основной удар. Ключевая роль принадлежала 43-й и 39-й армиям. Первая охватывала западную сторону Витебска, вторая - южную. 39-я армия почти не имела превосходства в численности, однако высокая концентрация сил на участке позволила создать существенный локальный перевес в ходе начального этапа реализации плана "Багратион". Операция (1944) у Витебска и Орши проходила в целом успешно. Достаточно быстро удалось прорвать западную часть обороны и южный фронт. 6-й корпус, находившийся у южной стороны Витебска, оказался рассеченным на несколько частей и потерял управление. На протяжении последующих дней были убиты командиры дивизий и самого корпуса. Оставшиеся части, потеряв друг с другом связь, перемещались мелкими группами к западу.
Освобождение городов
24 июня части 1-го Прибалтийского фронта вышли к Двине. Группа армий "Север" попыталась контратаковать. Однако их прорыв оказался неудачным. В Бешенковичах окружили корпусную группу D. Южнее Витебска была введена конно-механизированная бригада Осликовского. Его группа стала достаточно быстро продвигаться к юго-западу.
В июне 1944 операция "Багратион" осуществлялась на Оршанском участке достаточно медленно. Это было обусловлено тем, что здесь располагалась одна из самых сильных пехотных немецких дивизий - штурмовая 78-я. Она была намного лучше укомплектована, чем остальные, имела поддержку 50 самоходных орудий. Здесь же располагались части 14-й моторизированной дивизии.
Однако русское командование продолжало реализовывать план "Багратион". Операция 1944 года предполагала введение 5-й гвардейской танковой армии. Советские солдаты перерезали железную дорогу от Орши к западу у Толочина. Немцы были вынуждены или покинуть город, или погибнуть в "котле".
Утром 27.06 Орша была очищена от захватчиков. 5-я гв. танковая армия начала продвижение к Борисову. 27.06 также утром был освобожден и Витебск. Здесь оборонялась немецкая группировка, подвергавшаяся накануне артиллерийским и воздушным ударам. Захватчики предпринимали несколько попыток прорвать окружение. 26.06 одна из них оказалась успешной. Однако спустя несколько часов около 5 тыс. немцев были снова окружены.
Результаты прорыва
Благодаря наступательным действиям советских войск почти полностью был уничтожен 53-й корпус немцев. К фашистским частям удалось прорваться 200 чел. Как свидетельствуют записи Хаупта, практически все они были ранены. Советским войскам также удалось разгромить части 6-го корпуса и группы D. Это стало возможно благодаря скоординированной реализации первого этапа плана "Багратион". Операция 1944 года у Орши и Витебска позволила устранить северный фланг "Центра". Это был первый шаг к дальнейшему полному окружению группы.
Бои у Могилева
Эта часть фронта считалась вспомогательной. 23.06 была проведена эффективная артиллерийская подготовка. Силы 2-го Белорусского фронта начали форсировать р. Проню. По ней проходил оборонительный рубеж немцев. Операция "Багратион" в июне 1944-го проходила при активном использовании артиллерии. Противник был практически полностью ею подавлен. На Могилевском направлении саперы достаточно быстро навели 78 мостов для прохода пехоты и 4 тяжелых 60-тонных переправы для техники.
Спустя несколько часов численность большей части немецких рот снизилась с 80-100 до 15-20 чел. Но частям 4-й армии удалось отойти ко второму рубежу по р. Басе достаточно организованно. Операция "Багратион" в июне 1944 г. продолжилась с юга и севера Могилева. 27.06 город окружили и взяли на следующий день приступом. В Могилеве было захвачено порядка 2 тыс. пленных. Среди них был и командир 12-й пехотной дивизии Бамлер, а также комендант фон Эрмансдорф. Последнего впоследствии признали виновным в совершении большого количества тяжких преступлений и повесили. Отступление немцев постепенно становилось все более неорганизованным. До 29.06 было уничтожено и захвачено 33 тыс. немецких солдат, 20 танков.
Бобруйск
Операция "Багратион" (1944) предполагала формирование южной "клешни" крупномасштабного окружения. Эта акция проводилась самым мощным и многочисленным Белорусским фронтом, которым командовал Рокоссовский. Изначально в наступлении участвовал правый фланг. Сопротивление ему оказывала 9-я полевая армия ген. Йордана. Задача по устранению противника решалась созданием локального "котла" около Бобруйска.
Наступление началось с юга 24.06. Операция "Багратион" 1944 г. предполагала использование здесь авиации. Однако погодные условия существенно осложнили ее действия. Кроме этого, сама местность была не очень благоприятной для наступления. Советским войскам пришлось преодолевать достаточно большое топкое болото. Однако этот путь был выбран намеренно, поскольку с этой стороны оборона немцев была слабой. 27.06 состоялся перехват дорог от Бобруйска к северу и западу. Ключевые немецкие силы оказались в окружении. Диаметр кольца составил приблизительно 25 км. Операция по освобождению Бобруйска закончилась успешно. В ходе наступления были уничтожены два корпуса - 35-й армейский и 41-й танковый. Разгром 9-й армии позволил открыть дорогу на Минск с северо-востока и юго-востока.
Бои у Полоцка
Это направление вызывало серьезное беспокойство у русского командования. К устранению проблемы приступил Баграмян. Фактически между Витебско-Оршанской и Полоцкой операциями перерыва не было. В качестве основного противника выступала 3-я танковая армия, силы "Севера" (16-я полевая армия). В резерве у немцев оставалось 2 пехотные дивизии. Полоцкая операция не завершилась таким разгромом, как под Витебском. Однако она позволила лишить противника опорного пункта, железнодорожного узла. В результате была снята угроза 1-му Прибалтийскому фронту, а группа армий "Север" были обойдена с юга, что предполагало удар во фланг.
Отступление 4-й армии
После разгрома южного и северного флангов под Бобруйском и Витебском немцы оказались зажаты в прямоугольнике. Восточная его стена образовывалась рекой Друть, западная - Березиной. С севера и юга стояли советские войска. К западу располагался Минск. Именно в этом направлении были нацелены главные удары советских сил. С флангов 4-я армия фактически не имела прикрытия. Ген. фон Типпельскирх приказал отступать через Березину. Для этого пришлось воспользоваться грунтовой дорогой от Могилева. По единственному мосту силы немцев пытались перейти на западный берег, испытывая постоянный огонь бомбардировщиков и штурмовиков. Регулированием переправы должна была заниматься военная полиция, однако она самоустранилась от выполнения этой задачи. Кроме этого, на этом участке активно действовали партизаны. Они проводили постоянные атаки позиций немцев. Ситуация для противника осложнялась еще и тем, что к переправлявшимся частям присоединились группы из разбитых частей на других участках, в том числе и из-под Витебска. В этой связи отступление 4-й армии шло медленно и сопровождалось большими потерями.
Сражение с южной стороны Минска
В наступлении лидировали подвижные группы - танковые, механизированные и конно-механизированные соединения. Часть Плиева достаточно быстро начала продвижение к Слуцку. К городу его группа вышла вечером 29.06. В связи с тем, что перед 1-м Белорусским фронтом немцы понесли большие потери, сопротивление они оказали незначительное. Сам Слуцк обороняли соединения 35-й и 102-й дивизий. Они оказали организованное сопротивление. Тогда Плиев начал атаку с трех флангов одновременно. Это нападение стало успешным, и к 11 утра 30.06 город был очищен от немцев. Ко 2 июля конно-механизированные части Плиева заняли Несвиж, отрезав группировке путь на юго-восток. Прорыв осуществлялся достаточно быстро. Сопротивление оказывали мелкие неорганизованные группы немцев.
Битва за Минск
На фронт стали прибывать подвижные резервы немцев. Они были выведены преимущественно из действовавших на Украине частей. Первой прибыла 5-я танковая дивизия. Она представляла достаточно серьезную угрозу, принимая во внимание то, что на протяжении нескольких последних месяцев она почти не участвовала в боях. Дивизия была хорошо укомплектована, перевооружена и усилена 505-м тяжелым батальоном. Однако слабым местом здесь у противника была пехота. Она состояла или из охранных, или из понесших существенные потери дивизий. С северо-западной стороны от Минска прошло серьезное сражение. Танкисты противника заявили о ликвидации 295 советских машин. Однако несомненно, что и сами они понесли серьезные потери. 5-я дивизия сократилась до 18 танков, были потеряны все "тигры" 505-го батальона. Таким образом, соединение утратило возможность оказывать влияние на ход сражения. 2-й гв. корпус 1 июля приблизился к окраинам Минска. Совершив обход, он ворвался в город с северо-западной стороны. Одновременно с юга подошел отряд Рокоссовского, с севера - 5-я танковая армия и с востока - отряды общевойсковых сил. Оборона Минска продлилась недолго. Город был сильно разрушен немцами уже в 1941-м. Отступая, противник дополнительно взрывал сооружения.
Коллапс 4-й армии
Немецкая группировка была окружена, но все же предпринимала попытки прорваться на запад. Фашисты даже вступали в бой с холодным оружием. Командование 4-й армии сбежало на запад, вследствие чего фактическое управление осуществлял вместо фон Типпельскирха начальник 12-го армейского корпуса Мюллер. 8-9 июля сопротивление немцев в Минском "котле" окончательно было сломлено. До 12 числа длилась зачистка: регулярные части совместно с партизанами обезвреживали в лесах мелкие группы противника. После этого военные действие на востоке от Минска завершились.
Второй этап
После завершения первой стадии операция "Багратион" (1944), кратко говоря, предполагала максимальное закрепление достигнутого успеха. При этом немецкая армия пыталась восстановить фронт. На втором этапе советским частям пришлось бороться с резервами немцев. В руководстве армии Третьего рейха при этом происходили кадровые перестановки. После изгнания немцев из Полоцка перед Баграмяном была поставлена новая задача. 1-й Прибалтийский фронт должен был осуществить наступление на северо-запад, в сторону Даугавпилса, и на запад - к Свенцянам и Каунасу. План заключался в прорыве к Балтике и перекрытии сообщения соединений армии "Север" от остальных сил вермахта. После фланговых перестановок начались ожесточенные бои. Немецкие войска между тем продолжали свои контрудары. 20.08 началось наступление на Тукумс с востока и запада. На непродолжительный период немцам удалось восстановить сообщение между частями "Центра" и "Севера". Однако атаки 3-й танковой армии у Шяуляя не увенчались успехом. В конце августа в сражениях наступил перерыв. 1-й Прибалтийский фронт закончил свою часть наступательной операции "Багратион".
Естественно, к летней кампании 1944 года готовились обе стороны. Немецкое командование во главе с Гитлером сочло, что их противники нанесут мощный удар с Украины, с той территории, которая была освобождена зимой 1943 — 1944 годов, и отрежут сразу две группы армий. Нельзя сказать, что подобные грандиозные планы советским командованием ранее не вынашивались. Например, был план «Полярная звезда», в ходе которого собирались отрезать всю группу армий «Север». Точно так же в ходе операции «Большой Сатурн» могли отрезать сразу две группы армий ударом на Ростов после Сталинграда. Однако летом 1944 года у советского командования были совсем другие планы.
Отметим, что поначалу обстановка складывалась, как говорится, куда ни кинь, везде клин. На Украине, действительно, достигли больших успехов, но здесь же и собрались крупные механизированные соединения противника, много танков. К тому моменту новейших Т-34−85 было еще не так много, и перспективы развития вот этих успешных ударов были довольно туманными (об этом откровенно пишет один из крупных советских штабистов, генерал армии Сергей Штеменко). В Белоруссии ситуация тоже была не сахар: был образован так называемый «Белорусский балкон», который никак не удавалось стронуть. В течение всей зимней кампании его долбили со всех сторон, но результаты были, прямо скажем, разочаровывающими. Более того, весной 1944 года прошла комиссия государственного комитета обороны, в результате которой полетели головы. То есть людей снимали с командования, в частности, Василий Соколовский был снят с должности командующего Западным фронтом, и продолжать долбиться лбом в этот «Белорусский балкон» казалось не самой хорошей затеей. Но тем не менее было принято решение сделать именно это: попытаться развалить вот этот гигантский выступ, который нависал как над Украиной, так и мешал прорываться в Прибалтику.
Летом 1944 года Гитлер ожидал наступления советских войск на Украине
Как усиление тех войск, которые должны были атаковать «Белорусский балкон», прислали новых командующих вместо снятых по итогам зимней кампании. Так командующим 3-м Белорусским фронтом стал 37-летний генерал Иван Черняховский. Вообще, стоит отметить, что фронты нарезали более мелко, чтобы командующие могли сидеть ближе к войскам и видеть, что происходит.
Прислали покорителя Крыма генерала Георгия Захарова, человека достаточно сложного по своему характеру, который, первым делом, приехав на 2-й Белорусский фронт, начал учить всех как наступать по крымским меркам. Но ему быстро объяснили, что в лесах Белоруссии вот эти его техники, которые он предлагает, совершенно никуда не годятся. И, в общем-то, Сергей Штеменко, о котором упоминалось выше, был также прислан наблюдателем от Ставки. Он был своего рода противовесом достаточно энергичному, можно даже сказать, авторитарному Захарову и постоянно его одергивал. На самом деле у них были, мягко говоря, сложные отношения, как, впрочем, и у командующих армиями и даже дивизиями. Поэтому планирование шло очень осторожно, поскольку главной задачей было — не спугнуть противника. Было понятно, что большинство механизированных соединений на Украине, но если немцы что-то пронюхают — то все. Риск был огромным.
Достаточно широко были развернуты мероприятия по маскировке. Во-первых, было жесткое радиомолчание. Кто-то из немцев даже высказался: «Я почувствовал, что что-то не так именно из-за того, что молчание в радиоэфире было полное». Все марши совершались ночью. Для этого белым цветом красили задний борт машины и капот. Строжайше запрещалось совершать всякие обгоны. И вот так вот гуськом, как слепые по, опять же, ярко-белым накрашенным указателям, машины двигались ночью. Когда наступало утро, все останавливались и прятались в лес. Самолеты По-2, «Кукурузники» постоянно облетали районы сосредоточения войск. И тем, кто нарушал маскировку, сразу же сбрасывали вымпел. Это было, можно сказать, унизительно. А днем — движение только в обратную сторону. И на фронт было примерно по сто машин, которым разрешалось ездить круглосуточно. Но это, опять же, строго регламентировалось.
Командующий 5-й гвардейской танковой армией Павел Ротмистров на командном пункте, 1944 год
Но вернемся к планированию. Было решено нанести удары в нескольких местах. Почему? Дело в том, что местность была крайне сложная, двигать крупные массы войск было опасно. Кроме того, концентрация танковых армий в одном месте — ее бы в любом случае заметили. Поэтому распределили удары по фронту, решив обрушивать немецкий фронт постепенно.
Существует известная история о том, как Жуков настаивал, чтобы удар был один, а Рокоссовский сказал: «Давайте мы с двух сторон на Бобруйск ударим». И надо сказать, что незадолго до операции Жуков, который поехал на тот участок, где должен был быть главный удар с востока на Бобруйск, говорил: «Ничего, ничего, вы прорветесь к Бобруйску, мы вам протянем руку. Мы вас вытащим из тех болот, где вы собираетесь наступать». А Рокоссовский остался как раз южнее Бобруйска. Он был уверен в том, что там, где он ударит, немцы слабее, пусть местность и хуже, и он добьется больше успеха. Ему удалось вытребовать, причем в разговоре лично со Сталиным. Когда ему говорили: «Вы уверены, что вы должны наносить два удара? Выйдите в другую комнату, подумайте и тогда возвращайтесь». И вот он три раза так возвращался (это одна из знаменитых историй о том, как его уговаривали действовать так, как советует Жуков). Но тем не менее он отстоял свое решение, и Сталин сказал: «Да, пусть он действует так». И это в дальнейшем помогло.
Операция «Багратион» началась в третью годовщину нападения на СССР
Кстати, операция была отложена относительно того времени, когда должна была начаться по планам. Сталин, когда союзники высадились в Нормандии, писал Черчиллю, что в ближайшее время, в середине июня, начнется наступление. Но этого не произошло. Фактически операция началась 22 июня, однако в истории чаще всего фигурирует 23-е число, поскольку 22-го началась разведка боем.
К сожалению, советские воспоминания о «Багратионе» написаны словно под копирку: у нас были сплошные болота, но мы придумали, как через них прорываться. На самом деле все было не так уж плохо, и вот эта инженерная подготовка играла, скорее, вспомогательную роль. В первую очередь это было именно выявление системы обороны противника, накопление достаточных сил для того, чтобы нанести удар, который не отразят. И самое главное — немцы собрали танковый кулак на Украине. У них в группе армий «Северная Украина» было семь танковых дивизий. В Белоруссии во всех группах армий «Центр» — одна танковая дивизия. И, собственно, у них не было резервов для запечатывания прорывов. То, что они успевали делать раньше, опять же, зимой 1943 — 1944 годов, до этого подо Ржевом — все это за счет танковых дивизий. Прорвались где-то советские войска — туда сразу же спешит панцерваффе и встает стеной. И проламывать эту стену было очень тяжело. А в Белоруссии группа армий «Центр» была, по сути, колоссом на глиняных ногах. Но этого колосса надо было ударить достаточно сильно, чтобы он со своих глиняных ног упал. И вот дело было именно в этом сильном ударе.
Группой армий «Центр» командовал генерал-фельдмаршал Эрнст Буш. Гений обороны Модель был в группе армий «Северная Украина». Считалось, что именно он примет удар Красной армии. Уверенность была настолько сильной, что за два дня до советского наступления Буш ушел в отпуск (что Гитлер потом ему припомнил).
Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Вальтер Модель (рядом с водителем), 1944 год
А теперь перейдем к статистике. На момент начала операции воздушный флот рейха насчитывал почти 1400 самолетов. 3-й воздушный флот на Западе располагал более 500 машинами, 6-й воздушный флот в Белоруссии — более 600. С советской стороны им противостояли более 5330 самолетов, включая 1800 штурмовиков, 400 легких По-2 и 2500 истребителей.
Что касается танков, то у немцев было 530 танков и САУ. Танков, собственно, было меньше. Большая часть бронетехники была распределена по пехотным дивизиям. У нас танков было 4000. То есть соотношение сил было 1:8.
Но главное, что нужно оценивать, — это количество подвижных соединений. У немцев была одна танковая и две танково-гренадерские дивизии. У нас из-под Одессы выписали конно-механизированную группу Плиева, которую отправили как раз в то место, которое выбрал себе Рокоссовский. Также была задействована танковая армия Ротмистрова, которая ранее наступала на юго-западном направлении.
Все началось на правом фланге наступающих войск (соответственно, на левом фланге немцев). Согласно приказу Гитлера крупные города в полосе группы армий «Центр» были объявлены «крепостями» (в том числе, Витебск), которые нужно было удерживать любой ценой. На самом деле идея не такая уж и глупая, но тем не менее на тот момент немецкие военачальники ее, можно сказать, саботировали. Так вот, Витебск, который держался предыдущей зимой, был разбит буквально за несколько дней. Перенесли направление ударов, ударили чуть дальше. И буквально за два дня удалось создать угрозу окружения. Естественно, командующий 3-й танковой армией Рейнгардт сказал: «А давайте мы это все отведем». Ему ответили: «Нет». То есть Буш выполнял роль простого транслятора приказов Гитлера. Хотя он и пытался вежливо обращаться наверх: «Может быть, все же отведем?» Но тем не менее, когда ему говорили: «Нет», он соглашался и транслировал это вниз. И, соответственно, очень быстро Витебск был окружен. Попытались из него прорваться, но Гитлер приказал сидеть там до конца. Кроме этого он пожелал отправить в «крепость» офицера Генштаба с этой новостью, на что Рейнгардт с энтузиазмом сказал ему: «Такой замечательный приказ, мой фюрер, я должен доставить лично. Я сам спрыгну с парашютом в Витебск». Естественно, Гитлер опешил, и вопрос о том, чтобы кто-то прыгал с парашютом в Витебск, доставлял этот, безусловно, важный приказ, был закрыт. Но тем не менее по радио гарнизону передали: «Должна остаться дивизия в этой крепости. Назовите имя командира».
В операции «Большой вальс» приняли участие 57600 немецких пленных
Имя командира было Альфонс Хиттер. Продержавшись почти двенадцать часов, он решил, что перспектив у него нет, и бросился в леса юго-западнее города. Там, собственно, остатки его дивизии и корпуса под командованием генерала Голльвитцера были окружены. Впоследствии они были среди тех, кто шел по Москве.
Член Военного совета 3-го Белорусского фронта Василий Макаров, Александр Василевский и Иван Черняховский допрашивают командира 206-й пехотной дивизии Альфонса Хиттера, 1944 год
Так или иначе, «крепость» Витебск пала. В немецком фронте образовалась 150-километровая брешь. Это был прорыв на их левом фланге. Тем временем хорошо пошли дела у Рокоссовского. Несмотря на то, что Жуков обещал: «Мы вам протянем руку, мы вас вытащим из болот», наступление, за которым, собственно, он наблюдал и которое проводила армия Горбатова, развивалось не очень быстро.
А вот идея Рокоссовского — прорваться через болота — сработала. Оборона там была слабее, поэтому быстро ввели в прорыв конно-механизированную группу Плиева, танковый корпус, да и Рокоссовский протягивал руку (он быстрее прорвался к Бобруйску). И вот эту единственную немецкую танковую дивизию, когда возник серьезный кризис к югу от города, развернули на 180 градусов, и она бросилась тушить пожар там. Пока она бегала с юга на север, с севера на юг, фронт был прорван, образовался еще один котел, на этот раз под Бобруйском. В него попала 9-я армия, та самая, которая обороняла Ржев, которая наступала под Курском. Судьба ее была печальна — она была разбита. В этот момент, 28 июня, Буша снимают с командования, на его место ставят Моделя. Надо сказать, что Модель не стал спасать свою 9-ю армию. Фактически он оставил ее на произвол судьбы, понимая, что нужно восстанавливать фронт.
«Багратион» — одна из самых масштабных военных операций
Имея два прорыва при общей длине фронта в 700 километров, видя наступающие советские механизированные части, немцы были вынуждены изо всех сил бежать к Минску. Сначала они думали удержать фронт в районе реки Березина. Березина — это вообще проклятое место: в 1812 году там весьма безуспешно пытался отступать Наполеон, то же самое произошло и с 4-й германской армией.
Против идущих на Минск советских танковых колонн Модель бросил 5-ю танковую дивизию, которая была одной из двух полностью укомплектованных дивизий. В ней было порядка 200 танков: больше половины — «Тигры» и «Пантеры». У Ротмистрова в июле 1944 года не было ни одного Т-34−85.
И вот два танковых корпуса армии Ротмистрова на полном ходу врезаются в эту 5-ю танковую дивизию с «Тиграми» и «Пантерами». Сражение, естественно, получилось не в пользу первого. Но поскольку Ротмистров был не единственным претендентом на Минск, немецкая дивизия не смогла выстроить прочный фронт. И наступавший по соседнему маршруту 2-й Тацинский гвардейский корпус Бурдейного вошел в Минск. С юга, соответственно, вошел 1-й гвардейский танковый корпус из фронта Рокоссовского. Это произошло 3 июля. И вот эта масса немецкой пехоты, которая спешила сначала на Березину, а потом к Минску, оказалась в окружении. К 11 июля она была полностью ликвидирована.
Операция «Багратион», ставшая крупнейшим поражением гитлеровских войск во Второй мировой войне, завершилась 29 августа. Немецкие потери составили примерно 500 тысяч человек. Из них почти 300 тысяч человек пропали без вести, 150 тысяч были взяты в плен.
«Большой вальс» в Москве, 17 июля 1944 года
И напоследок несколько слов скажем о марше немецких военнопленных по улицам Москвы. Дело в том, что на Западе, где дела шли не совсем хорошо, усомнились в таком грандиозном успехе советской армии. И тогда решили провести операцию под названием «Большой вальс» (это был тогдашний популярный американский фильм). На московском ипподроме и стадионе «Динамо» собрали 57 с лишним тысяч немецких пленных. И 17 июля, объявив в утренних газетах и по радио (заранее никому ничего не говорили), их прогнали маршем по Тверской улице и по Садовому кольцу. Начав путь от ипподрома и стадиона «Динамо», пленные шли до площади Маяковского, затем разделялись на два потока: через Крымский мост, станцию Канатчиково и до Курского вокзала.
Возглавляли это шествие 19 генералов, попавших в плен. И только они были выбритыми. То есть с утра завтраком покормили всех солдат и офицеров, а побриться дали только генералам. И вот за ними (генералами) шла эта масса людей, которые до этого убегали от штурмовиков по лесам. Вид у них был достаточно жалкий. Несколько недель скитаться по лесам под сильным психологическим давлением, когда рядом с тобой постоянно выкашивают твоих товарищей, — все это произвело на них неизгладимое впечатление на всю оставшуюся жизнь.
Когда 22 июня 1941 года немецкие войска начали вторжение на территорию СССР, основной и самый мощный удар был нанесен группой армий «Центр» . Линия Берлин — Минск — Смоленск была кратчайшим путем к Москве, и именно на данном направлении Вермахт сосредоточил самую большую и хорошо вооруженную группировку войск. Полный развал советского Западного фронта в первые недели Войны позволил уже к 28 июня захватить Минск, а ко второй половине июля 1941 года и всю Советскую Белоруссию. Наступил долгий период оккупации .
После разгрома немецких войск на Курской дуге основной акцент боевых действий на советско-германском фронте сместился в южном направлении на территорию Украины и Причерноморья. Именно там произошли главные военные сражения конца 1943 — начала 1944 года. К весне 1944 года вся левобережная и большая часть правобережной Украины были освобождены. В январе 1944 года был нанесен мощный удар Красной армии и на северо-западном направлении, известный как «1-ый Сталинский удар» , по результатам которого был деблокирован Ленинград .
Но на центральном участке фронта положение было не столь благополучно. Немецкие войска по-прежнему прочно удерживали так называемую линию «Пантера»: Витебск-Орша-Могилев-Жлобин. Таким образом, на советско-германском фронте образовался огромный, площадью около 250 тысяч квадратных километров, выступ, нацеленный на центральные регионы СССР. Этот участок фронта получил название «Белорусский выступ» или «Белорусский балкон» .
Несмотря на то, что большая часть немецкого генералитета предлагала Гитлеру вывести войска с выступа и выровнять линию фронта, рейхсканцлер был непреклонен. Обнадеженный сообщениями ученых о скором появлении «сверхоружия», он все еще надеялся переломить ход Войны и не хотел расставаться с таким удобным плацдармом. В апреле 1944 года командование группы армий «Центр» представило высшему руководству Вермахта очередной план по сокращению линии фронта и отходу войск на более удобные позиции за Березиной, но он был также отвергнут. Вместо этого был принят план по еще большему укреплению занимаемых позиций. Города Витебск, Орша, Могилев и Жлобин были превращены в крепости , способные вести оборонительные бои при полном окружении. Одновременно на линии «Пантера» строились дополнительные оборонительные полосы, укрепленные дотами и дзотами. Еще большую устойчивость немецкой обороне придавали природные особенности местности. Обширные топкие болота, глубокие овраги вперемешку с густыми лесами, множество рек и речушек делали район белорусского выступа труднопроходимым для тяжелой техники и одновременно крайне удобным для обороны. К тому же немецкий штаб полагал, что войска Красной Армии попытаются развить весенний успех, достигнутый в южной Украине, и нанесут удар либо по нефтеносным полям Румынии, либо с юга на север, стараясь отсечь группы армий «Центр» и «Север». Именно на этих направлениях было сосредоточено основное внимание высшего военного руководства Вермахта. Таким образом, немецкое командование сделало ошибочные предположениям о направлении наступления советских войск во время летне-осенней кампании 1944 года . Но Ставка Верховного Главнокомандования имела совсем другие планы на лето и осень 1944 года .
В начале апреля 1944 года Генштаб приступил к планированию наступательной операции по освобождению Белоруссии и Карелии, а общий замысел боевых действий на данный период был достаточно точно озвучен в письме И.В.Сталина, написанном Черчиллю: | «Летнее наступление советских войск, организованное согласно уговору на Тегеранской конференции, начнется к середине июня на одном из важных участков фронта. Общее наступление советских войск будет развертываться этапами путем последовательного ввода армий в наступательные операции. В конце июня и в течение июля наступательные операции превратятся в общее наступление советских войск » |
Таким образом, план на летнюю кампанию заключался в последовательном начале наступательных операций с севера на юг, то есть именно там, где противник ожидал «спокойного лета». Стоит также отметить, что в летней кампании наши войска не только ставили задачи дальнейшего освобождения Родины от немецких захватчиков, но и своими активными действиями должны были помочь союзным войскам в высадке войск в северной Франции.
Ключевую роль во всей кампании должна была сыграть Белорусская наступательная операция, получившая название «Багратион» .
Общий замысел Белорусской операции заключался в следующем: сходящимися ударами ликвидировать фланговые группировки немецких войск, оборонявших линию «Пантера», с одновременным нанесением нескольких разрезающих ударов по центральной части оборонительной линии.
Для кампании по ликвидации группы армий «Центр» было решено привлечь 4 фронта: 1-й Белорусский (командующий — генерал армии К.К.Рокоссовский), 2-й Белорусский (командующий — генерал-полковник Г.Ф.Захаров), 3-й Белорусский (командующий — генерал-полковник И.Д.Черняховский) и 1-й Прибалтийский (командующий — генерал армии И.Х.Баграмян).
Особого внимания заслуживает подготовка к операции . Именно благодаря хорошо продуманной и грамотно осуществленной подготовительной фазе, Красной Армии удалось провести одну из самых успешных и масштабных наступательных операций.
Первоочередной задачей для командующих фронтов было обеспечение скрытности подготовки будущего наступления.
Для этого в районах будущего наступления началось строительство оборонительных сооружений, возведение укрепленных районов, подготовка городов к круговой обороне. Фронтовые, армейские и дивизионные газеты публиковали материалы только по оборонительной тематике, что создавало иллюзию ослабления этого стратегического направления с точки зрения наступления . На остановках эшелоны немедленно оцеплялись сильными патрулями и людей из вагонов выпускали только командами. Работникам железных дорог никаких данных, кроме номеров, об этих эшелонах не сообщалось.
Одновременно командующему 3-м Украинским фронтом было отдано следующее распоряжение: |
|
Схожий приказ получило и командование 3-ого Прибалтийского фронта.
Для немецкой разведки вырисовалась имена та картина, которую желало увидеть военное руководство Вермахта. А именно: Красная Армия в районе «Белорусского балкона» не собирается предпринимать активных наступательных действий и готовит наступление на флангах советско-германского фронта, где были достигнуты наибольшие результаты в ходе весенней военной кампании.
Для обеспечения еще большей секретности полный план операции знало лишь несколько человек , а все распоряжения и приказы доставлялись только в письменной или устной форме, без использования телефонной и радиосвязи.
Одновременно наращивание ударных группировок всех четырех фронтов проходило только в ночное время и малыми группами.
Для дополнительной дезинформации на юго-западном направлении были оставлены танковые армии. Разведка противника бдительно следила за всем, что происходило в советских войсках. Этот факт дополнительно убедил гитлеровское командование в том, что наступление готовится именно здесь.
Предпринятые меры по дезинформации немецкого руководства были настолько успешны, что командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Эрнст Буш за 3 дня до начала операции отправился в отпуск .
Еще одним важным этапом подготовки будущего наступления было обучение войск действиям в труднопроходимой болотистой местности. Красноармейцы обучались вплавь преодолевать речки и озера, ориентироваться в лесной местности, на фронт массово поступали болотные лыжи или, как их еще называли, «мокроступы». Для артиллерии строились специальные плоты и волокуши. Каждый танк был снабжен фашинами (связками прутьев, хвороста, камыша для укрепления откосов, насыпей, дорог по болоту), бревнами или специальными треугольниками для прохода через широкие рвы.
Одновременно инженерные и саперные войска готовили местность к будущему наступлению : ремонтировались или строились мосты, оборудовались переправы, делались проходы в минных полях. Для бесперебойного обеспечения армий на всем этапе операции к передовой прокладывались новые автомобильные и железные дороги.
На протяжении всего подготовительного периода проводились активные разведывательные действия как силами фронтовой разведки, так и партизанскими отрядами. Численность последних на территории Белоруссии составляла порядка 150 тысяч человек, было сформировано около 200 партизанских бригад и отдельных партизанских групп .
В ходе разведывательной деятельности были выявлены основные схемы немецких укреплений , а также добыты важнейшие документы, такие как карты минных полей и схемы укрепленных районов.
К середине июня без преувеличения титаническая работа по подготовке к операции «Багратион» была в целом завершена. Части Красной Армии, участвующие в операции, скрытно сосредотачивались на исходных рубежах. Так, за двое суток 18-19 июня 6-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта И.М.Чистякова совершила 110 километровый переход и встала в нескольких километрах от передовой. 20 июня 1944 года советские войска изготовились к предстоящей операции . Координировать действия двух фронтов — 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского — было поручено маршалу А.М.Василевскому, а 2-го и 1-го Белорусских фронтов — заместителю Верховного Главнокомандующего маршалу Г.К. Жукову.В эту ночь было произведено свыше 10 тысяч подрывов коммуникаций противника , что серьезно помешало немцам своевременно перебросить резервы на опасные участки прорыва.
К этому же времени штурмовые части Красной Армии выдвинулись на исходные позиции для наступления. Только после удара партизан гитлеровское военное руководство осознало, где начнется главное наступление советских войск летом 1944 года.
22 июня 1944 года почти на 500 километровом участке фронта разведывательно-штурмовые батальоны армий прорыва при поддержке танков начали разведку боем. Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал Эрнст Буш начал спешную переброску немецких войск на передовую полосу обороны линии «Пантера».
23 июня 1944 года началась первая фаза Белорусской операции , состоящая из ряда фронтовых операций.
На центральном участке фронта в рамках Могилевской наступательной операции развернули наступление войска 2-го Белорусского фронта под командованием генерала Г.Ф.Захарова. Перед войсками фронта стояла задача левым флангом отсечь и сковать противника в районе Могилева, освободить город и создать плацдарм для дальнейшего развития наступления. Правый фланг фронта должен был оказать помощь 3-му Белорусскому фронту, окружить и ликвидировать оршанскую группировку противника .
На севере 1-й Прибалтийский фронт под командованием генерала армии И.Х. Баграмяна начал Витебско-Оршанскую наступательную операцию. В рамках данной кампании войскам Баграмяна предстояло одним флангом глубоко обхватить Витебск с севера, тем самым отрезав группу армий «Центр» от возможной помощи со стороны группы армий «Север». Левым же флангом фронта во взаимодействии с войсками Черняховского завершить окружение витебской группировки .
В конце весны 1944 года на советско-германском фронте воцарилось относительное затишье. Немцы, потерпев крупные поражения в ходе зимне-весенних сражений, укрепляли оборону, а Красная армия отдыхала и собиралась с силами для нанесения следующего удара.
Взглянув на карту боевых действий того времени, можно увидеть на ней два обширных выступа линии фронта. Первый — на территории Украины, южнее реки Припять. Второй, далеко выдающийся на восток, — в Белоруссии, с границей по городам Витебск, Орша, Могилёв, Жлобин. Этот выступ называли «белорусским балконом», и после обсуждения, состоявшегося в конце апреля 1944 года в Ставке Верховного Главнокомандования, именно на него было решено обрушиться всей мощью войск РККА. Операция по освобождению Белоруссии получила кодовое название «Багратион».
Немецкое командование не предвидело такого поворота. Местность в Белоруссии была лесисто-болотистой, с большим количеством озёр и рек и довольно слабо развитой дорожной сетью. Использование здесь крупных танковых и механизированных соединений, с точки зрения гитлеровского генералитета, было затруднительным. Поэтому вермахт готовился отражать советское наступление на территорию Украины, сконцентрировав там куда более внушительные силы, чем в Белоруссии. Так, в подчинении группы армий «Северная Украина» находилось семь танковых дивизий и четыре батальона танков «Тигр». А в подчинении группы армий «Центр» — всего лишь одна танковая, две панцер-гренадёрские дивизии и один батальон «Тигров». Всего же у Эрнста Буша, командовавшего Центральной группой армий, имелось в наличии 1,2 миллиона человек, 900 танков и САУ, 9500 орудий и миномётов и 1350 самолётов 6-го воздушного флота.
Немцы создали в Белоруссии достаточно мощную и эшелонированную оборону. Ещё с 1943 года велось строительство укреплённых позиций, часто опиравшихся на естественные препятствия: реки, озёра, болота, возвышенности. Некоторые города на важнейших узлах коммуникаций были объявлены крепостями. К таковым относились, в частности, Орша, Витебск, Могилёв и др. Оборонительные линии оснащались дзотами, блиндажами, сменными артиллерийскими и пулемётными позициями.
По оперативному замыслу советского главнокомандования, разгромить вражеские силы в Белоруссии должны были войска 1-го, 2-го и 3-го Белорусского фронтов, а также 1-го Прибалтийского фронта. Общая численность советских войск в операции составляла приблизительно 2,4 миллиона человек, более 5000 танков, около 36 000 орудий и миномётов. Поддержка с воздуха осуществлялась 1-й, 3-й, 4-й и 16-й воздушными армиями (более 5000 самолётов). Таким образом, Красная армия добилась существенного, а по многим аспектам и подавляющего превосходства над вражескими войсками.
Чтобы сохранить подготовку наступления в тайне, командование РККА подготовило и провело огромную работу по обеспечению скрытности перемещения сил и по введению противника в заблуждение. Части перемещались на исходные позиции по ночам, соблюдая радиомолчание. В светлое время суток войска останавливались, располагаясь в лесах и тщательно маскируясь. Параллельно велось ложное сосредоточение войск на Кишинёвском направлении, проводилась разведка боем в зонах ответственности фронтов, не принимавших участия в операции «Багратион», из Белоруссии в тыл увозились целые эшелоны с макетами боевой техники. В целом мероприятия достигли своей цели, хотя полностью скрыть приготовления к наступлению Красной армии не удалось. Так, пленные, захваченные в зоне действия 3-го Белорусского фронта, рассказывали, что командование немецких войск отметило усиление советских частей и ожидало от РККА активных действий. Но время начала операции, численность советских войск и точное направление удара так и остались неразгаданными.
Перед началом операции активизировались белорусские партизаны, совершившие большое количество диверсий на коммуникациях гитлеровцев. Было взорвано свыше 40 000 рельсов только в период с 20 по 23 июля. В целом действия партизан создали для немцев ряд затруднений, однако критического вреда железнодорожной сети всё-таки не нанесли, о чём прямо заявлял даже такой авторитет в разведывательно-диверсионном деле, как И. Г. Старинов.
Операция «Багратион» началась 23 июня 1944 года и проводилась в два этапа. Первый этап включал в себя Витебско-Оршанскую, Могилёвскую, Бобруйскую, Полоцкую и Минскую операции.
Витебско-Оршанская операция проводилась войсками 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов. 1-й Прибалтийский фронт генерала армии И. Баграмяна силами 6-й гвардейской и 43-й армий ударил в стык групп армий «Север» и «Центр» в общем направлении на Бешенковичи. 4-я ударная армия должна была наступать на Полоцк.
3-й Белорусский фронт генерал-полковника И. Черняховского наносил удары на Богушевск и Сенно силами 39-й и 5-й армий, и на Борисов частями 11-й гвардейской и 31-й армий. Для развития оперативного успеха фронта предназначались конно-механизированная группа Н. Осликовского (3-й гвардейский механизированный и 3-й гвардейский кавалерийский корпуса) и 5-я гвардейская танковая армия П. Ротмистрова.
После артиллерийской подготовки 23 июня войска фронтов перешли в наступление. В течение первого дня силам 1-го Прибалтийского фронта удалось продвинуться в глубину вражеской обороны на 16 километров, за исключением Полоцкого направления, где 4-я ударная армия встретила ожесточённое сопротивление и особых успехов не имела. Ширина прорыва советских войск на направлении главного удара составила около 50 километров.
3-й Белорусский фронт достиг значительных успехов на Богушевском направлении, прорвав линию немецкой обороны на ширине более 50 километров и захватив три исправных моста через реку Лучёсу. Для витебской группировки гитлеровцев создалась угроза образования «котла». Командующий немецкими войсками запросил разрешения на отход, но командование вермахта считало Витебск крепостью, и отступление разрешено не было.
В течение 24-26 июня советские войска окружили вражеские войска под Витебском и полностью уничтожили немецкую дивизию, которая прикрывала город. Ещё четыре дивизии пытались прорваться на запад, однако, за исключением небольшого количества дезорганизованных частей, им этого сделать не удалось. 27 июня окружённые немцы капитулировали. В плену оказалось около 10 тысяч гитлеровских солдат и офицеров.
27 июня была также освобождена Орша. Силы Красной армии вышли на шоссе Орша — Минск. 28 июня был освобождён Лепель. Всего же на первом этапе части двух фронтов продвинулись на расстояние от 80 до 150 км.
Могилёвская операция началась 23 июня. Её проводил 2-й Белорусский фронт генерал-полковника Захарова. В течение первых двух дней советские войска продвинулись примерно на 30 километров. Затем немцы стали отступать на западный берег Днепра. Их преследование вели 33-я и 50-я армии. 27 июня советские силы форсировали Днепр, а 28 июня освободили Могилёв. Немецкая 12-я пехотная дивизия, оборонявшаяся в городе, была уничтожена. Было захвачено большое количество пленных и трофеев. Немецкие части отступали к Минску под ударами штурмовой авиации фронта. Советские войска двигались к реке Березине.
Бобруйская операция проводилась войсками 1-го Белорусского фронта, командовал которым генерал армии К. Рокоссовский. По замыслу командующего фронтом, удар наносился по сходящимся направлениям от Рогачёва и Паричей общим направлением на Бобруйск с целью окружить и уничтожить немецкую группировку в этом городе. После взятия Бобруйска предусматривалось развитие наступления на Пуховичи и Слуцк. С воздуха наступающие войска поддерживало около 2000 самолётов.
Наступление велось в труднопроходимой лесисто-болотистой местности, пересечённой многочисленными реками. Войскам пришлось пройти тренировки, чтобы научиться ходить на болотоступах, преодолевать водные преграды на подручных средствах, а также возводить гати. 24 июня после мощной артиллерийской подготовки советские войска пошли в атаку и уже к середине дня проломили вражескую оборону на глубину 5-6 километров. Своевременное введение в бой механизированных частей позволило на отдельных участках достичь глубины прорыва до 20 км.
27 июня бобруйская группировка немцев была полностью окружена. В кольце оказалось около 40 тысяч вражеских солдат и офицеров. Оставив часть сил для уничтожения врага, фронт стал развивать наступление на Осиповичи и Слуцк. Окружённые части предприняли попытку прорваться в северном направлении. В районе деревни Титовка состоялось яростное сражение, в ходе которого гитлеровцы под прикрытием артиллерии, не считаясь с потерями, пытались пробить советский фронт. Чтобы сдержать натиск, было решено применить бомбардировщики. Более 500 самолётов полтора часа непрерывно бомбили скопление немецких войск. Бросив технику, немцы пытались прорваться к Бобруйску, но успеха не имели. 28 июня остатки немецких сил сдались в плен.
К этому времени было понятно, что группа армий «Центр» находится на грани разгрома. Немецкие войска понесли огромные потери убитыми и пленными, было уничтожено и захвачено советскими силами большое количество техники. Глубина продвижения советских войск составила от 80 до 150 километров. Были созданы условия для окружения главных сил группы армий «Центр». 28 июня командующий Эрнст Буш был смещён со своего поста, и его место занял фельдмаршал Вальтер Модель.
Войска 3-го Белорусского фронта вышли к реке Березине. В соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования им предписывалось форсировать реку и, обходя опорные пункты гитлеровцев, развивать стремительное наступление на столицу БССР.
29 июня передовые отряды РККА захватили плацдармы на западном берегу Березины и на отдельных участках углубились в оборону противника на 5-10 километров. 30 июня реку пересекли основные силы фронта. В ночь на 1 июля 11-я гвардейская армия с юга и юго-запада ворвалась в город Борисов, освободив его к 15:00. В этот же день были освобождены Бегомль и Плещеницы.
2-го июля советские войска отрезали минской группировке противника большинство путей для отступления. Были взяты города Вилейка, Жодино, Логойск, Смолевичи, Красное. Тем самым немцы оказались отрезанными от всех основных коммуникаций.
В ночь на 3 июля 1944 года командующий 3-м Белорусским фронтом генерал армии И. Черняховский отдал приказ командующему 5-й гвардейской танковой армией П. Ротмистрову во взаимодействии с 31-й армией и 2-м гвардейским Тацинским танковым корпусом атаковать Минск с северного и северо-западного направления и до конца дня 3-го июля полностью овладеть городом.
3 июля в 9 часов утра советские войска ворвались в Минск. Бои за город вели 71-й и 36-й стрелковые корпуса 31-й армии, 5-я гвардейская танковая армия и танкисты гвардейского Тацинского корпуса. С южной и юго-восточной окраины наступление на белорусскую столицу поддерживали части 1-го Донского танкового корпуса 1-го Белорусского фронта. К 13:00 город был освобождён.
Как говорилось выше, большим препятствием для советских войск стал Полоцк. Немцы превратили его в мощный узел обороны и сосредоточили возле города шесть пехотных дивизий. 1-й Прибалтийский фронт силами 6-й гвардейской и 4-й ударной армий по сходящимся направлениям с юга и северо-востока должен был окружить и уничтожить немецкие войска.
Полоцкая операция началась 29 июня. К вечеру 1 июля советским частям удалось охватить фланги немецкой группировки и выйти к окраинам Полоцка. Завязались яростные уличные бои, продолжавшиеся до 4 июля. В этот день город был освобождён. Силы левого крыла фронта, преследуя отходящие немецкие подразделения, прошли на запад ещё 110 километров, выйдя на границу Литвы.
Первый этап операции «Багратион» поставил группу армий «Центр» на грань катастрофы. Общее продвижение Красной армии за 12 дней составило 225-280 километров. В немецкой обороне образовалась брешь шириной около 400 километров, прикрыть которую полноценно было уже весьма затруднительно. Тем не менее немцы пытались стабилизировать положение, сделав ставку на отдельные контрудары на ключевых направлениях. Параллельно Модель строил новую линию обороны, в том числе за счёт подразделений, перебрасываемых с других участков советско-германского фронта. Но даже те 46 дивизий, которые были направлены в «зону катастрофы», на положение дел существенно не повлияли.
5 июля началась Вильнюсская операция 3-го Белорусского фронта. 7-го июля части 5-й гвардейской танковой армии и 3-го гвардейского механизированного корпуса находились на подступах к городу и начали его охват. 8 июля немцы подтянули к Вильнюсу подкрепления. Для прорыва окружения было сосредоточено около 150 танков и самоходных орудий. Немалый вклад в то, что все эти попытки провалились, внесла авиация 1-й воздушной армии, активно бомбившая основные узлы сопротивления немцев. 13 июля Вильнюс был взят, а окружённая группировка уничтожена.
2-й Белорусский фронт развивал наступление на Белосток. В качестве усиления фронту была передана 3-я армия генерала Горбатова. В течение пяти дней наступления советские войска, не испытывая сильного сопротивления, продвинулись на 150 километров, 8 июля освободив город Новогрудок. Под Гродно немцы уже собрались с силами, соединениям Красной армии пришлось отразить ряд контратак, однако 16 июля и этот белорусский город был очищен от вражеских войск. К 27 июля Красная армия освободила Белосток и вышла к довоенной границе СССР.
1-й Белорусский фронт должен был ударами в обход Брестского укреплённого района разгромить врага под Брестом и Люблином и выйти к реке Висле. 6 июля Красная армия взяла Ковель и прорвала оборонительную линию немцев возле Седльце. Пройдя до 20 июля более 70 километров, советские войска пересекли Западный Буг и вступили в Польшу. 25 июля образовался котёл под Брестом, но полностью уничтожить противника советским бойцам не удалось: часть гитлеровских сил смогла прорваться. К началу августа силами РККА был взят Люблин и захвачены плацдармы на западном берегу Вислы.
Операция «Багратион» стала грандиозной победой советских войск. За два месяца наступления была освобождена Белоруссия, часть Прибалтики и Польши. В ходе операции немецкие войска потеряли около 400 тысяч человек убитыми, ранеными и пленными. Были захвачены живыми 22 немецких генерала, ещё 10 погибли. Группа армий «Центр» была разгромлена.
Противник «Багратиона» не ждал 6 июня 1944 года англо-американские войска начали успешную высадку на побережье в Нормандии. Это, конечно, ускорило поражение Германии, но вместе с тем серьёзно не повлияло на состав немецких войск на советско-германском фронте. К началу июля из 374 дивизий, которыми располагала Германия, на Восточном фронте было 228 дивизий, две трети всех боеспособных соединений. 60 дивизий находились во Франции, Бельгии и Голландии, 26 — в Италии, 17 — в Норвегии и Дании и 10 — в Югославии, Албании и Греции.
Главный удар летом 1944 года наша Ставка наметила нанести в Белоруссии. Советская разведка установила, что самые мощные группировки врага находятся на Западной Украине и в Румынии. В них насчитывалось около 59% пехотных и 80% танковых дивизий. В Белоруссии германское командование держало менее сильную группу армий «Центр», которой командовал генерал-фельдмаршал Э. Буш. Ставка ВГК пришла к правильному выводу, что немецкое командование ожидает главный удар наших войск не в Белоруссии, а на южном крыле — в Румынии и на Львовском направлении.
Советское командование хорошо подготовило и блестяще провело Белорусскую наступательную операцию под кодовым названием «Багратион». К началу операции 1-й Прибалтийский (командующий — генерал И.Х. Баграмян), 3-й Белорусский (командующий — генерал И.Д. Черняховский, 2-й Белорусский (командующий — генерал Г.Ф. Захаров) и 1-й Белорусский (командующий — генерал К.К. Рокоссовский) фронты имели 2400000 человек, около 36400 орудий и миномётов, 53000 самолётов, 52000 танков.
План операции предусматривал быстрый прорыв обороны врага на шести направлениях — Витебском, Богушевском, Оршанском, Могилёвском, Свислочском и Бобруйском, глубокими ударами четырёх фронтов разгромить основные силы группы армий «Центр» и уничтожить его войска по частям. Эта группа имела в своём распоряжении 500000 человек, 9500 орудий и миномётов, 900 танков и 1300 самолётов.
Перед советскими войсками была поставлена задача стратегического и политического характера: ликвидировать выступ врага протяжённостью более 1100 километров в районе Витебска, Бобруйска, Минска, разбить и уничтожить крупную группировку немецких войск. Такова была главная задача наших войск летом 1944 года. Намечалось создать хорошие предпосылки для последующего наступления Красной Армии в западных областях Украины, в Прибалтике, Польше и Восточной Пруссии.
Наше наступление в Белоруссии стало неожиданным для противника. Типпельскирх, командовавший тогда 4-й армией, позже писал, что «возглавлявший фронт в Галиции В. Модель не допускал возможности наступления русских нигде, кроме как на его участке». Верховное германское командование соглашалось с ним. Оно считало возможным наше наступление и в Прибалтике. Фельдмаршал Кейтель на совещании командующих армиями в мае 1944 года заявил: «На Восточном фронте положение стабилизировалось. Можно быть спокойным, так как русские не скоро смогут начать наступление».
19 июня 1944 года Кейтель говорил, что он не верит в значительное наступление русских на центральном участке фронта. Советское командование умело дезинформировало противника. Чтобы ввести немцев в заблуждение, Ставка ВГК демонстративно «оставляла» на юге большую часть своих танковых дивизий.
Белорусская операция длилась с 23 июня 1944 года до 29 августа — свыше двух месяцев. Она охватила более тысячи двухсот километров по фронту — от Западной Двины до Припяти и до шестисот километров в глубину — от Днестра до Вислы и Нарева.
2-ой Белорусский фронт. Операция "Багратион".
Солдатский перекур на привале. Второй Белорусский фронт_июнь 1944 года Снимок Эммануила Евзерихина.
Трофейное оружие 211мм мортира М18
.jpg)
Трофейное оружие "Пантера" и Pz.IV из 5 тд.
Закономерный итог разгрома немецкой 9-й армии. Колонна пленных немцев снятая с самолета. Приблизительно по самым скромным подсчетам 3000-4000 человек.
Прямое попадание ФАБ-250 в скопление артиллерии и автотранспорта на шоссейной дороге, в результаче чего по дороге движение совершенно прекратилось". Это опять Жлобинское шоссе, район деревни Дубовка.
При проведении операции "Багратион", советские войска в Белорусси наносили два удара по сходящимся направлениям на Бобруйск. Когда командованию 9-й немецкой армии стало понятно, что фронт не удержать, германские войска стали отходить на Бобруйск. Бедность дорожной сети в Белоруссии и болотисто-лесистая местность привели к тому, что многокилометровые колонны немецких войск сгрудились всего на двух крупных шоссе Жлобинском и Рогачевском, где подверглись массированным ударам советской 16-й воздушной армии. Некоторые немецкие части были практически уничтожены на Жлобинском шоссе. Общая панорама уничтоженной немецкой техники на Жлобинском шоссе (слева САУ "Хуммель", в центре танк Pz IV).
Ситуация резко ухудшилась для немецких войск, когда на пересечение Жлобинского и Рогачевского шоссе вышел 9-й советский танковый корпус. Фактически "стоячие" колонны подверглись еще более массированным авиаударам 16-й ВА. Еще одно фото с Жлобинского шоссе. В отчете 16 ВА сказано, что это "участок от д.Титовка на юг, размером 500мХ2000м". На переднем плане САУ StuG III, с сорванной крышей.
Всего фотографы 16-й советской ВА насчитали на этом куске шоссе 30 танков (видимо САУ тоже пошли как танки) и 250 автомашин.
Под раздачу попадала и боевая, и вспомогательная техника. На этом снимке видим полугусеничный тягач, САУ "Мардер"и счетверенную ЗСУг на полугусеничнном тягаче. Про "Мадер" написано: "На фото №8 самоходная пушка, в которую попала ПТАБ в отсек размещения прислуги, верхняя часть взорвана, экипаж уничтожен."
.jpg)
.jpg)
Отличилась не только 16-я воздушная армия, но и 4-я ВА. Вот как летчики штурмовики этой армии "раскатали" немцев на шоссе под Витебском.
А это фото с еще одного шоссе под Витебском смело можно назвать: "Смерть фашистким оккупантам". На фото около 100 (!) единиц уничтоженной техники!
«Второй фронт» партизан
Большую роль в этом сражении сыграли партизаны. Накануне Белорусской операции «Багратион» они сообщили о расположении 33 штабов, 30 аэродромов, 70 крупных складов, о составе более 900 вражеских гарнизонов и около 240 частей, о направлении движения и характере перевозимых грузов 1642 эшелонами противника.
Рокоссовский писал: «Партизаны получили от нас конкретные задания, где и когда ударить по коммуникациям и базам немецко-фашистских войск. Они подорвали более 40000 рельсов, взрывали поезда на железнодорожных магистралях Бобруйск — Осиповичи — Минск, Барановичи — Лунинец и другие». С 26 по 28 июня партизаны пустили под откос 147 эшелонов с войсками и боевой техникой. Они участвовали в освобождении городов, своими силами заняли ряд крупных населённых пунктов.
23 июня советские войска прорвали оборону немцев. На третий день в районе Витебска были окружены пять пехотных дивизий, которые были разгромлены и 27 июня сдались в плен. Войска 1-го Белорусского фронта 27 июня взяли в кольцо бобруйскую группировку врага — до 40000 солдат и офицеров. 29 июня они были разбиты. Оборона немцев была прорвана 23—28 июня на всех направлениях 520-километрового фронта. Советские войска продвинулись на 80—150 километров, окружили и уничтожили 13 дивизий врага. Гитлер снял Э. Буша с поста командующего группой армий «Центр» и поставил на его место генерал-фельдмаршала В. Моделя.
3 июля после ожесточённого боя советские войска освободили столицу Белоруссии Минск. Город был в развалинах. Немногие уцелевшие здания были заминированы и подготовлены к взрыву. Но их всё-таки удалось спасти: немцам помешала стремительность ворвавшихся в город наших частей.
В кольце диаметром примерно 25 километров оказалось до 40000 гитлеровцев. К концу дня 7 июля окружённые под Минском 12-й, 27-й и 35-й армейские, 39-й и 41-й танковые корпуса были разгромлены. Исполняющий обязанности командующего 4-й армией генерал В. Мюллер отдал приказ о капитуляции. В боях, длившихся до 11 июля, немцы потеряли свыше 70000 человек убитыми и около 35000 пленными, среди них были 12 генералов (три командира корпуса и девять командиров дивизий).
Наши войска продвинулись на 550—600 километров в полосе протяжённостью более 1100 километров. Это создало хорошие возможности для наступления на Львовско-Сандомирском направлении, в Восточной Пруссии и для дальнейшего удара на Варшаву и Берлин. В результате великолепно проведённой операции «Багратион» наголову была разбита группа немецких армий «Центр». Были уничтожены 17 немецких дивизий и 3 бригады, 50 дивизий потеряли более половины своего состава. Чтобы остановить наступление советских войск, гитлеровское командование перебросило в Белоруссию 46 дивизий и 4 бригады с других участков фронта.
Истоки замечательных побед Красной Армии в 1944 году заключались не только в нашем превосходстве в людях и вооружении, но и главным образом в том, что советские генералы и солдаты научились хорошо воевать.
В тех боях восемнадцатилетний боец Юрий Смирнов напросился на выполнение опасного боевого задания. Он сказал командиру роты: «Я недавно книгу прочитал «Как закалялась сталь». Павел Корчагин тоже попросился бы в этот десант». Он, будучи раненным, когда был без сознания, попал в плен. Врагу нужно было срочно узнать, какие цели поставлены перед русским танковым десантом. Но Юрий не сказал ни слова, хотя его зверски истязали целую ночь. «В исступлении, поняв, что им ничего не добиться, они прибили его гвоздями к стене блиндажа». «Десант, тайну которого сохранил Герой ценой своей жизни, выполнил поставленную задачу. Шоссе было перерезано, наступление наших войск развернулось по всему фронту…» Комсомольцу Юрию Смирнову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза
После форсирования Вислы рота 220-го полка 79-й гвардейской дивизии под командованием лейтенанта В. Бурбы отбивала беспрерывные атаки немецкой пехоты и танков. Из роты в живых осталось 6 человек, но занятую позицию они сумели не отдать врагу. Жертвенный подвиг совершил при отражении вражеской атаки В. Бурба. Когда танки подошли совсем близко, он, метнув связку гранат, подбил танк, а под второй бросился сам со связкой гранат в руке. Он был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Боец 220-го полка П. Хлюстин в критический момент боя тоже со связкой гранат бросился под немецкий танк и помог остановить атаку врага. Ему также посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.
Убедительные знаки победы
Х. Вестфаль признал: «В течение лета и осени 1944 года немецкую армию постигло величайшее в её истории поражение, превзошедшее даже сталинградское.
22 июня русские перешли в наступление на фронте группы армий «Центр»… Вопреки предупреждению генерального штаба сухопутных сил, фронт обороны, удерживаемый группой армий «Центр», был опасно ослаблен, так как Гитлер приказал за её счёт усилить группу армий, расположенную к югу, где он ожидал наступления в первую очередь. Противник во многих местах прорвал фронт группы армий «Центр», и, поскольку Гитлер строго-настрого запретил эластичную оборону, эта группа армий была ликвидирована. Лишь рассеянные остатки 30 дивизий избежали гибели и советского плена».
Генерал вермахта Бутлар даже посчитал, что «разгром группы армий «Центр» положил конец организованному сопротивлению немцев на востоке». В Белорусской операции германская группа армий потеряла от 300000 до 400000 человек убитыми. Гудериан признал: «В результате этого удара группа армий «Центр» была уничтожена. Мы понесли громадные потери — около двадцати пяти дивизий».
Американский исследователь М. Сефф 22 июня 2004 года писал: «Шестьдесят лет назад, 22 июня 1944 года, Красная Армия начала свою самую главную ответную кампанию… В историю операция вошла как «Белорусское сражение». Именно оно, а не Сталинградская и не Курская битвы, в конечном счёте, сломало хребет фашистской армии на востоке. Штабные офицеры вермахта с неверием и возрастающим страхом наблюдали, как тактика «блицкрига», которую они с такой результативностью использовали в течение пятнадцати месяцев, чтобы захватить просторы европейской части России, обернулась против них. В течение месяца немецкая группа армий «Центр», бывшая стратегической опорой Германии в России на протяжении трёх лет, была уничтожена. Танковые колонны Красной Армии окружили 100 тысяч лучших солдат Германии. В общей сложности немцы потеряли 350 тысяч человек. Это было поражение, ещё более крупное, чем под Сталинградом». Сефф предостерёг политических и военных авантюристов: «Урок, который «Багратион» наглядно преподал фашистскому вермахту 60 лет назад, остаётся актуальным и по сей день. Недооценивать Россию неумно: у её народа есть привычка побеждать, когда от него этого меньше всего ждут».
Быстрое продвижение Красной Армии к нашим западным границам вызвало сильнейшую обеспокоенность Черчилля. В 1944 году он посчитал, что «Советская Россия стала смертельной угрозой» и потому надо «немедленно создать новый фронт против её стремительного продвижения». Получается, что этот фронт должен быть создан не против немцев, а против нашего наступления…
Чтобы показать, насколько выросли боеспособность Красной Армии, воинское умение её генералов, офицеров и солдат, нужно сделать интересное сравнение. Союзные войска высадились во Франции 6 июня 1944 года. За четыре с половиной месяца они достигли Германии, пройдя 550 километров. Средняя скорость движения — 4 километра в день. Наши войска 23 июня 1944 года начали наступать от восточной границы Белоруссии и 28 августа вышли на Вислу. П. Карель в книге «Восточный фронт» зафиксировал: «За пять недель они прошли с боями 700 километров (то есть 20 км за день!) — темпы наступления советских войск превышали темпы продвижения танковых групп Гудериана и Гота по маршруту Брест — Смоленск — Ельня во время «блицкрига» летом 1941 года».
Сейчас в зарубежной и «нашей» либеральной печати бичуют советское командование за якобы жестокое отношение к военнопленным. Некие С. Липатов и В. Ярёменко в статье «Марш через Москву» использовали «марш» свыше сорока тысяч немецких военнопленных по улицам Москвы для дискредитации советского строя. Роняя слёзы, они писали о том, как 17 июля 1944 года немцы «шли по улице грязные, завшивленные, оборванные». Доктор Ханс Зиммер в книге «Встреча с двумя мирами» вспоминает: «Тысячи пленных шли босиком, или в одних портянках, или в парусиновых тапках». Авторам статьи можно было бы добавить, что один из пленных, увидев среди москвичей Героя Советского Союза В. Карпова, зло показал ему крепко сжатый кулак, а тот, некультурный азиат, подло поиздевался над ним — повертел пальцем у виска, давая понять, что он набитый дурак. Разве можно забыть такое?
«Тысячи людей за оцеплением на тротуарах отрепетированно и по команде кричали: «Гитлер капут!» и обильно плевали в колонны». Можно подумать, что тогда сотни тысяч праздных москвичей предварительно много раз собирали в клубах и кинотеатрах и проводили репетиции под строгим присмотром НКВД. Если же говорить серьёзно, то нынешние горе-толкователи отечественной истории не в состоянии понять, что жуткие злодеяния, какие творили у нас оккупанты, не могли не вызвать у советских людей чувства ненависти к ним, и потому «нередко солдаты оцепления применяли силу или угрозу силой при попытке некоторых горячих женщин наброситься с кулаками на участников марша».
В 1942 году И. Эренбург призывал: «Нельзя стерпеть немцев». Ненависть к фашизму сливалась с ненавистью к ним. 11 апреля 1945 года он писал в «Красной звезде»: «Все бегут, все мечутся, все топчут друг друга… Германии нет: есть колоссальная шайка». Через три дня в напечатанной в «Правде» статье «Товарищ Эренбург упрощает» Г. Александров критиковал его за то, что он не брал в расчёт расслоение немцев, когда утверждал, что все они ответственны за преступную войну.
Липатов и Ярёменко оценили «марш» немецких военнопленных как «унизительное представление», «спектакль», который «явно не удался». Как понять мотивы такой недоброжелательной оценки? «Люди с удивлением смотрели на жалкие остатки того легендарного, непобедимого, всегда победоносного германского вермахта, которые теперь проходили мимо побеждённые и оборванные». Немцы яростно рвались захватить Москву, намеревались устроить в ней победный парад, взорвать Кремль. Вот и предоставили им — только не как победителям — возможность пройти по нашей столице. После этого показательного «марша» у советских людей крепло предчувствие скорой и окончательной Победы.
.jpg)
О немецких пленных
Немецкие историки полагают, что в советском плену находились более трёх миллионов немецких военнослужащих, из них около миллиона там погибли. Число погибших явно преувеличено. В документе МВД СССР для ЦК КПСС отмечалось, что было пленено, передано в лагеря Главного управления по делам военнопленных и интернированных (ГУПВИ) и персонально учтено 2388443 немецких военнопленных. Освобождено из плена и репатриировано 2031743 человека. Умерли в плену 356687 немцев. По последним данным, во время войны наши войска захватили в плен 3777300 человек, в том числе немцев и австрийцев — 2546200, японцев — 639635, венгров — 513767, румын — 187370, итальянцев — 48957, чехов и словаков — 69977, поляков — 60280, французов — 23136, югославов — 21822, молдаван — 14129, китайцев — 12928, евреев — 10173, корейцев — 7785, голландцев — 4729, финнов — 2377.
В Сталинграде были взяты в плен 110000 истощённых и обмороженных немецких солдат. Большинство из них вскоре умерли — в места постоянного заключения прибыли 18000, из них в Германию возвратились около 6000 человек. А. Бланк в статье «Пленники Сталинграда» писал: «Большинство прибывавших военнопленных были сильно истощены, что явилось причиной дистрофии. Советские врачи принимали самые различные меры, чтобы восстановить их силы и здоровье. Легко ли это было делать во время войны, когда высококалорийные продукты ценились на вес золота? Делалось же, однако, буквально всё, что возможно, и результаты быстро сказывались: многие больные стали понемногу ходить, исчезала одутловатость лица.
Страшнее дистрофии сыпняк. Поголовную вшивость удалось — правда, не без трудностей — ликвидировать сравнительно быстро, но многие немцы прибыли в лагерь уже больными, переполнив лагерный лазарет. Наши неутомимые врачи, медицинские сёстры и санитарки сутками не выходили из палат. Борьба шла за каждую жизнь. В специальных госпиталях для военнопленных, находившихся неподалёку от лагеря, десятки врачей и медицинских сестёр тоже спасали от смерти немецких офицеров и солдат. Многие из наших людей становились жертвами тифа. Тяжело заболели врачи Лидия Соколова и Софья Киселёва, начальник медицинской части госпиталя молодой врач Валентина Миленина, медицинские сёстры, переводчик Рейтман и многие другие. Несколько наших работников погибли от тифа».
Нашим недоброжелателям стоит сравнить это с тем, как относились немцы к советским военнопленным.
Варшавское восстание
Либеральные СМИ уже давно распространяют мысль о том, что русские виноваты во многих бедах Польши. Д. Гранин спросил: «Была ли вся эта война справедливой с первого по последний день?» И ответил: «Увы, много было такого, что нельзя отнести к этой категории: достаточно вспомнить историю Варшавского восстания». Русофобский «Мемориал» 14 сентября 1999 года осудил «постыдное бездействие советских войск на Висле в дни Варшавского восстания 1944 года». Чего здесь больше: сугубо дремучего невежества или мстительного стремления подло оплевать нашу армию? Обвинители, а их немало, не хотят вникнуть в суть создавшейся в то время военной обстановки, не желают ознакомиться с реальными документами.
Руководитель Варшавского восстания генерал Бур-Комаровский сотрудничал тогда с представителями германского командования. Он заявлял: «В данном случае ослабление Германии как раз не в наших интересах. Кроме того, я вижу угрозу в лице России. Чем дальше находится русская армия, тем лучше для нас». В польских архивах обнаружен документ о переговорах старшего офицера немецкой службы безопасности П. Фухса с командующим Армией Крайовой Т. Бур-Комаровским. Немецкий офицер попытался отговорить этого польского генерала от мысли начать восстание в Варшаве, но тот ответил ему: «Это дело престижа. Поляки при помощи Армии Крайовой хотели бы освободить Варшаву и назначить здесь польскую администрацию до момента вхождения советских войск». Бур-Комаровский и его штаб отдали своему воинству приказ, в котором провозглашалось: «Большевики перед Варшавой. Они заявляют, что они — друзья польского народа. Это — коварная ложь. Большевистский враг встретится с такой же беспощадной борьбой, которая поколебала немецкого оккупанта. Действия в пользу России являются изменой родине. Немцы удирают. К борьбе с Советами!»
Тейлор признал, что восстание «было скорее антирусским, чем антинемецким». В «Истории войн» о нём сказано так: «Было поднято поляками, подпольным фронтом (антикоммунистическим) во главе с генералом Т. Бур-Комаровским в надежде, что русские, находящиеся за Вислой, придут на помощь. Но они бездействовали, пока германские СС в течение 2 месяцев топили в крови восстание». И ни слова о вине Бур-Комаровского, не предупредившего наше командование о выступлении варшавян. Генерал Андерс (он в 1942 году увёл из нашей страны польские войска, которые были под его командованием, в Иран, а потом в Италию), узнав о восстании, прислал в Варшаву депешу, в которой написал: «Я лично считаю решение командующего АК (о начале восстания) несчастьем... Начало восстания в Варшаве в нынешней ситуации является не только глупостью, но и явным преступлением».
Британский корреспондент А. Верт спросил К. Рокоссовского: «Было ли Варшавское восстание оправданным?» Тот ответил: «Нет, это была грубая ошибка... Восстание имело бы смысл только в том случае, если бы мы были уже готовы вступить в Варшаву. Подобной готовности у нас не было ни на одном из этапов... Учтите, что у нас за плечами более двух месяцев непрерывных боёв».
Сталин хотел продолжить наступление наших войск, чтобы занять район северо-западнее Варшавы и облегчить положение восставших. В. Карпов в «Генералиссимусе» отметил: «Очень не любил Верховный, когда с ним не соглашались. Но в этом случае его можно было понять. Ему хотелось снять, сбить накал зарубежных обвинений в том, что Красная Армия не пришла на помощь восставшим в Варшаве, а Жуков и Рокоссовский… не хотели ради не совсем понятных им политических интересов идти на дальнейшие жертвы и продолжать наступление, которое, как они считали, не принесёт успеха».
Наши войска нуждались в передышке. Когда они пытались наступать, то несли неоправданно немалые потери. Нужно было время, чтобы подтянуть отставшие тылы, подготовиться к переправе через Вислу и к штурму польской столицы. К тому же необходимо было предотвратить опасную угрозу нависшей с севера немецкой группировки. К. Рокоссовский заключил: «Откровенно говоря, самым неудачным временем для начала восстания было именно то, в какое оно возникло. Как будто руководители восстания нарочно выбрали момент, чтобы потерпеть поражение».
«Обстановка в Варшаве становилась всё более тяжелой, начались распри среди восставших. И только тогда главари АК решились через Лондон обратиться к советскому командованию. Начальник Генерального штаба А.И. Антонов, получив депешу от них, оформил связь между нашими войсками и повстанцами. Уже на второй день после этого, 18 сентября, английское радио передало, что генерал Бур сообщил о координации действий со штабом Рокоссовского, а также о том, что советские самолёты непрерывно сбрасывают восставшим в Варшаве оружие, боеприпасы и продовольствие.
Оказывается, не было неодолимых проблем, чтобы связаться с командованием 1-го Белорусского фронта. Было бы желание. А поспешил Бур установить с нами связь лишь после того, как потерпела неудачу попытка англичан снабжать повстанцев с помощью авиации. Днём над Варшавой появилось 80 самолётов «Летающая крепость» в сопровождении истребителей «Мустанг». Они проходили группами на высоте 4500 метров и сбрасывали груз. Конечно, при такой высоте он рассеивался и по назначению не попадал. Немецкие зенитки сбили два самолёта. После этого случая англичане не повторили своих попыток».
С 13 сентября по 1 октября 1944 года советская авиация произвела в помощь восставшим 4821 самолётовылет, в том числе с грузами для их войск — 2535. Наши самолёты по заявкам повстанцев прикрывали их районы с воздуха, бомбили и штурмовали немецкие войска в городе, сбросили с самолётов 150 миномётов, 500 противотанковых ружей, автоматы, боеприпасы, медикаменты, 120 тонн продовольствия.
Рокоссовский сообщил: «Расширяя помощь восставшим, мы решили высадить сильный десант на противоположный берег, в Варшаву, используя наплавные средства. Организацию операции взял на себя штаб 1-й польской армии. Время и место высадки, план артиллерийского и авиационного обеспечения, взаимные действия с повстанцами — всё было заблаговременно обговорено с руководством восстания. 16 сентября десантные подразделения польской армии двинулись через Вислу. Они высаживались на участках берега, которые были в руках повстанческих отрядов. На том и строились все расчёты. И вдруг оказалось, что на этих участках… гитлеровцы.
Операция протекала тяжело. Первому броску десанта с трудом удалось уцепиться за берег. Пришлось вводить в бой всё новые силы. Потери росли. А руководители повстанцев не только не оказали никакой помощи десанту, но даже и не попытались связаться с ним. В таких условиях удержаться на западном берегу Вислы было невозможно. Я решил операцию прекратить. Помогли десантникам вернуться на наш берег. …Вскоре мы узнали, что по распоряжению Бур-Комаровского и Монтера части и отряды АК к началу высадки десанта были отозваны с прибрежных окраин в глубь города. Их место заняли немецко-фашистские войска. При этом пострадали находившиеся здесь подразделения Армии Людовой: аковцы не предупредили их о том, что покидают прибрежную полосу». В этой операции мы потеряли 11000 воинов, 1-я армия Войска Польского — 6500. О сути и ходе Варшавского восстания обстоятельно поведал С. Штеменко в книге «Генеральный штаб в годы войны».
Офицер военной разведки Герой Советского Союза Иван Колос для выполнения боевого задания был выброшен в сентябре 1944 года в пекло боёв в Варшаве. Там он получил ранение и контузию, но, как писала Л. Щипахина, за 10 дней «сумел организовать сеть разведки, вышел на связь с руководством Армии Крайовой и Армии Людовой, встречался с главнокомандующим генералом Бур-Комаровским. Корректировал действия наших лётчиков, которые сбрасывали восставшим оружие и продовольствие». Когда восставшие капитулировали, И. Колос уходил по канализационным трубам под Варшавой, вышел к Висле и переплыл её, доложил командующему 1-м Белорусским фронтом маршалу Рокоссовскому об обстановке в Варшаве и передал ценные документы.
К 60-летию Победы польское посольство пригласило И. Колоса на торжественный приём, где он услышал оскорбительные слова из уст президента Польши А. Квасьневского в адрес СССР и нашей армии. Когда настало время получать награду из его рук, Колос сказал: «Лично я уже давно простил всех, кто мешал мне жить, простил людскую несправедливость, зависть и неблагодарность. Но лично я не могу предать всех, кто погиб за освобождение Варшавы, Польши, а их было более 600 тысяч. Не могу предать своего боевого друга Дмитрия Стенько, который погиб в Варшаве. Предать тех разведчиков, которые до меня пытались установить связь с восставшими. Склоняясь перед памятью погибших, я не могу принять памятную медаль».
Б. Урланис в своей книге «Война и народонаселение Европы» указал, что «в ходе югославского сопротивления погибли около 300 тысяч человек (из примерно 16 миллионов населения страны), албанского — почти 29 тысяч (из всего лишь 1 миллиона населения), а польского — 33 тысячи (из 35 миллионов)». В. Кожинов заключил: «Доля населения, погибшего в реальной борьбе с германской властью в Польше, в 20 раз меньше, чем в Югославии, и почти в 30 раз меньше, чем в Албании!.. (Речь идёт о павших с оружием в руках)». Поляки воевали в английских частях в Италии, в составе наших войск и в 1939 году с немцами. Погибло за родину в 1939—1945 годах 123 тысячи польских военнослужащих, что составляет 0,3% от всего населения. Мы потеряли около 5% населения страны.
Черчилль говорил, что «без русских армий Польша была бы уничтожена, а сама польская нация стёрта с лица земли». Не за эти ли наши заслуги из Кракова убрали памятник маршалу И. Коневу? Бывший премьер правительства Польши М. Раковский написал: «Символическим актом кретинизма были свержение памятника маршалу И. Коневу и демонстративная отправка его на металлолом. Памятника человеку, который спас Краков». Е. Березняк, руководитель подпольной группы «Голос», много сделавшей для спасения Кракова от разрушения немцами, был приглашён на празднование 50-й годовщины освобождения города. А за день до праздника, 17 января 1995 года, в краковской газете он «прочитал о том, что 18 января 1945 года в город ворвались полураздетые голодные солдаты маршала Конева и начались грабежи и насилия. Далее говорилось: те, кто завтра, 18 числа, будет возлагать на могилы оккупантов венки и цветы, могут вычеркнуть себя из списка поляков».
.jpg)
Катынь, опять Катынь
Дискуссия о Варшавском восстании — не единственная «горячая точка» в наших отношениях с Польшей. Сколько авторов рассуждают «о расстреле 24 тысяч польских офицеров в «мирное» лето 1939 года» в СССР и требуют от нас искупить эту вину. Вот и в «Тверской жизни» пришлось 6 мая 1998 года прочитать: «Никакой логикой, кроме логики злобной мести за поражение в войне 1920 года, нельзя объяснить их бессмысленное и абсолютно беззаконное уничтожение в мае 1940 года. Мы... несём за это историческую ответственность». Придётся остановиться на этой «ответственности».
3 мая 1943 года начальник Главного управления пропаганды Хейнрик послал секретную телеграмму немецкому начальству в Краков: «Вчера из Катыни возвратилась часть делегации Польского Красного Креста. Они привезли гильзы патронов, которыми были расстреляны жертвы Катыни. Оказалось, что это немецкие боеприпасы калибра 7,65 фирмы Геко». Геббельс записал 8 мая 1943 года: «К несчастью, в могилах под Катынью было найдено немецкое обмундирование… Эти находки надо всегда хранить в строгом секрете. Если об этом узнали бы наши враги, вся афера с Катынью провалилась бы». Ветеран войны И. Кривой сообщил: «С полной ответственностью и категоричностью заявляю, что я польских военнопленных видел несколько раз в 1941 году — буквально накануне войны. Я утверждаю, что польские военнопленные в Катынском лесу до занятия фашистами г. Смоленска были живы!» Есть и другие факты, говорящие о причастности именно немцев к этому злодеянию.
Ю. Мухин в книге «Антироссийская подлость» показал, что расстреляли поляков не весной 1940 года, а осенью 1941 года, когда фашисты уже заняли Катынь. В карманах убитых были найдены документы, датированные 1941 годом. Он доказал, что под видом рассекреченных архивных документов преподносятся фальшивки. Так, будто бы Особое совещание при НКВД вынесло смертный приговор польским офицерам, исполненный весной 1940 года. Но это совещание получило право принимать такие решения только в ноябре 1941 года. И «то, что Особое совещание не выносило смертных приговоров до начала войны, подтверждено тысячами подлинных документов, находящихся в архивах».
После освобождения Катыни в 1943 году международная комиссия под председательством хирурга Бурденко установила, что поляки расстреляны немцами осенью 1941 года. Выводы комиссии полно представлены в исследовании Ю. Мухина «Катынский детектив», статьях В. Шведа «Вновь о Катыне», А. Мартиросяна «Кто расстрелял польских офицеров в Катыни» и других публикациях.
В Заявлении Президиума ЦК КПРФ от 26 ноября 2010 года говорится: «Главными документами геббельсовской версии о расстреле поляков органами НКВД СССР являются так называемые документы, неожиданно обнаруженные осенью 1992 года. Главным из них выступает «мартовская записка Берии И.В. Сталину от 1940 года, в которой якобы предлагается расстрелять 27 тысяч польских офицеров и якобы имеется положительная резолюция Сталина. При этом как содержание «записки», так и обстоятельства её появления вызывают законные сомнения в её подлинности. Это же относится к двум другим «доказательным» документам: выписке из решения Политбюро ЦК от 5 марта 1940 года и записке председателя КГБ СССР А. Шелепина на имя Н. Хрущёва 1959 года. Все они изобилуют огромным количеством смысловых и орфографических ошибок, а также ошибок в оформлении, недопустимых для такого уровня документов. Есть достаточно оснований утверждать, что они были изготовлены в начале 1990-х годов по инициативе ельцинского окружения. Существуют неоспоримые, документально подтверждённые факты и свидетельства, а также прямые вещественные доказательства, указывающие на расстрел польских офицеров не НКВД СССР весной 1940 года, а немецкими оккупационными властями осенью 1941 года, после захвата Смоленской области силами вермахта».
Ничего этого не приняла во внимание Госдума РФ. Она в декабре 2010 года приняла Заявление «О катынской трагедии и её жертвах», в котором бездоказательно утверждается, что вина за расстрел польских военнопленных лежит на советских руководителях и сотрудниках НКВД.
Узнав о решении председателя правительства РФ Касьянова выплачивать деньги репрессированным полякам, Е. Аргин спросил: «Кто выплачивал деньги родственникам 80000 красноармейцев, попавших в плен после советско-польской войны 1920 года? ...Кто выплачивал деньги родственникам тысяч советских солдат — освободителей Польши, которых подло, из-за спины, убивали местные националисты и им подобные?»
Профессор Варшавского университета П. Вечоркевич писал об отношении авторов польских учебников к России: «Наше видение польско-русской истории мартирологично. Без конца говорится об ущербе, который мы понесли от россиян. Хотя отрицать этот ущерб нельзя, но и не стоит вырывать его из общего исторического контекста. Нельзя раздувать мифы о «москалях», которые все плохие».
Хотелось бы верить: поляки в конце концов поймут, что нельзя копить одни обиды и забывать об огромном вкладе советского народа и Советского государства в созидание их нынешней государственности, что ненависть к России ничего хорошего им не принесёт, что сама история обрекла поляков и русских жить в мире и дружбе.
Кадры советской кинохроники по "Багратиону"
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
.jpg)
