Кто такой мильтиад в древней греции. Мильтиад – краткая биография. Возвращение в Афины

Мильтиад (Miltiades) (ок. 550-489 гг. до н.э.). Афинский полководец. Был сыном Кимона и происходил из рода Филаидов. Ок. 524 г. до н.э. направлен в Херсонес Фракийский, чтобы стать царем местных жителей. Женился на Гегесипиле, дочери фракийского царя. Их сыном был Кимон. Принимал участие в походе Дария I на Скифию (513-512 гг. до н.э.), однако позднее поддержал Ионийское восстание против Персии. После его поражения бежал в Афины (493 г. до н.э.), где был отдан под суд по обвинению в установлении тиранического режима во Фракии, но оправдан. Возглавил греческую армию в битве при Марафоне (490 г. до н.э.), где одержал решительную победу над персами. В 489 г. до н.э. стоял во главе афинского флота, осаждавшего остров Парос, но потерпел неудачу и был ранен. Умер от ран.

Происхождение. Юность Мильтиада

Мильтиад, сын Кимона, из дема Лакиады родился в Афинах в середине VI в. до н. э. Точная дата его рождения неизвестна. Чаще всего датой его рождения условно называют 550 г. до н. э.

Мильтиад происходил из знатного аристократического рода Филаидов. Представители этого рода возводили своё происхождение к сыну Зевса Эаку. У Эака был внук, Аякс, царь Саламина, а сыном или внуком последнего был Филей, переселившийся в Аттику и ставший родоначальником Филаидов. Ещё в архаическую эпоху представители этого рода были известными политическими деятелями Афин. Двумя крупнейшими представителями рода Филаидов были дядя и отец Мильтиада. Дядей Мильтиада был Мильтиад, сын Кипсела, которого обычно называют Мильтиадом Старшим. Он был одним из наиболее влиятельных политических вождей Афин. Сводным братом Мильтиада Старшего был Кимон, сын Стесагора. Политикой он занимался не очень активно, но преуспел в скачках на колесницах, став трёхкратным олимпийским победителем. Писистратиды, однако, боялись его влияния, и на какое-то время Кимон ушёл в изгнание, а потом вернулся. Он был убит по распоряжению Гиппия и Гиппарха в 524 г. до н. э.

В детстве и юности Мильтиад, судя по всему, находился вместе с отцом в изгнании и вернулся в Афины в конце правления Писистрата. В 524 г. до н. э. тираны Гиппий и Гиппарх приказали убить Кимона, но к его сыну демонстративно благоволили. В том же году Мильтиад был избран архонтом-эпонимом.

Тирания на Херсонесе. Персидский вассал

Иллюстрация Мильтиада из "Illustrerad verldshistoria utgifven av E. Wallis"

Около 520 г. до н. э. погиб тиран Херсонеса Фракийского Стесагор, и Писистратиды, не желая утрачивать контроль над этой областью, отправили туда Мильтиада. Он сумел захватить там власть, устранив недовольных, и вскоре женился на Гегесипиле, дочери фракийского царя Олора, что обеспечило ему дружественное отношение Фракии. В 513 г. до н. э. из Азии в Европу переправилась большая персидская армия, возглавляемая царём Дарием I. Двигаясь против скифов, персы покоряли греческие города во Фракии. Большинство правителей этих городов, понимая невозможность сопротивления, добровольно признавали зависимость от персов и присоединялись к походу против скифов. Среди них был и Мильтиад, который сделал этот шаг добровольно и обдуманно. Бежать обратно в Афины он не мог, так как там разгорелась политическая борьба, и тиран Гиппий мог устранить его.

Скифы в ответ на поход Дария вторглись на подвластные Персидской державе территории и дошли до Херсонеса. Мильтиад был вынужден бежать в изгнание. Пробыв несколько лет в изгнании, он вернулся на Херсонес и восстановил свою власть. Возможно, во время изгнания он захватил Лемнос. Об этом событии упомянул Геродот, но не написал, когда это произошло. Мильтиад изгнал с Лемноса ранее населявших его пеласгов и основал на острове поселение афинян. При этом специально подчёркивается, что он прибыл к Лемносу с Херсонеса Фракийского. Возможно, Лемнос уже был завоёван ранее, и Геродот спутал Мильтиада Младшего с Мильтиадом Старшим. Скорее всего, именно на Лемносе Мильтиад и провёл годы изгнания.

499 г. до н. э. началось Ионийское восстание. Ионийские греки подняли восстание против персидского владычества. Афиняне и эретрийцы отправили им на помощь 25 кораблей. Хотя афиняне потом отозвали свои корабли, Дарий решил им отомстить. Персы смогли перехватить инициативу и стали подавлять восстание. Ничего неизвестно о каком-либо участии Мильтиада в восстании. Скорее всего, он выжидал и не предпринимал активных действий. Однако он был афинянином, и у Дария поэтому были сомнения в его лояльности. В 493 г. до н. э. персидский флот продвигался вдоль западного побережья Малой Азии к Херсонесу, по пути захватывая мятежные города. Мильтиад был вынужден бежать. Он собрал 5 триер, погрузил на них свои сокровища и отплыл из Кардии. Огибая Херсонес, он встретился с финикийскими кораблями. Четырём кораблям удалось проскользнуть, а один попал в руки персам. На этом корабле находился старший сын Мильтиада, Метиох. Дарий благосклонно принял Метиоха и даже пожаловал ему поместье. Мильтиад прибыл на Имброс, а оттуда доплыл до Афин.

Возвращение в Афины

Снаряжение греческого гоплита

Мильтиад после почти тридцатилетнего отсутствия вернулся в родной город. Афины очень изменились за время его отсутствия: был изгнан Гиппий и ликвидирована тирания, проведены реформы Клисфена и установилась демократия. В полисе набирал силу демос. Теперь уже не только аристократия властвовала в городе, аристократам приходилось считаться с мнением всего народа. Кроме того, у Мильтиада сразу же появились враги, которые увидели в нём политического конкурента. Сразу после возвращения против него выдвинули обвинение в тирании на Херсонесе. Ещё с архаической эпохи в Афинах существовал закон против тирании, который, судя по всему, и стал правовым основанием для судебного преследования Мильтиада. Мильтиад оправдался на суде, сказав, что его правление на Херсонесе было направлено на благо Афин.

После суда Мильтиад становится одним из самых влиятельных политиков Афин. Он был избран стратегом и впоследствии переизбирался на эту должность]. Причинами такого быстрого возвышения стали его происхождение, то, что он привёз из Херсонеса большие богатства и имел опыт государственной деятельности. В то же время он был тираном, что негативно воспринималось афинянами, и не проявлял особых симпатий к демократии. Под влиянием внешних причин в Афинах назревал кризис политической линии Алкмеонидов, составляющими которой были вражда со Спартой и примирительные отношения с Персией. Эти два внешнеполитических вопроса были главными в Афинах того времени: отношения со Спартой и отношения с Персией. У разных политических группировок были разные позиции по этому вопросу: группировка Гиппарха, сына Харма, была проспартанской и проперсидской, группировка Алкмеонидов во главе с Ксантиппом была антиспартанской и проперсидской, группировка Фемистокла была антиспартанской и антиперсидской. Мильтиад занял ту позицию, которую не занимала ни одна из группировок: его взгляды были проспартанские и антиперсидские. Позиции Мильтиада и Фемистокла совпадали в их антиперсидской направленности. Однако методы ведения военных действий очень отличались. Фемистокл уповал на использование морских сил. Мильтиад, напротив, считал, что исход войны будет решён в сухопутных сражениях и потому нужно укреплять боеспособность гоплитской фаланги.

Битва при Марафоне

«Шлем Мильтиада». Шлем был подарен храму Зевса в Олимпии Мильтиадом. Надпись на шлеме: ΜΙLTIAΔES. Археологический музей Олимпии.

В 491 году до н. э. в Афины прибыли персидские послы с требованием «земли и воды». Они были убиты по инициативе Мильтиада. Этот акт демонстративной жестокости делал войну с персами неизбежной. Кроме того, он противоречил общепринятым нормам неприкосновенности послов. В 490 году до н. э. персидский царь Дарий I направил в Западную Эгеиду карательную экспедицию под командованием Датиса и Артаферна. Отправившись из Киликии, персы (их численность - около 20 тысяч человек) держали курс по центральной части Эгейского моря, от острова к острову. Персы через узкий пролив Еврип переправились в Аттику и встали лагерем у Марафона. Близкая опасность вызвала в Афинах замешательство. Среди афинян были и сторонники сопротивления, и его противники. Мильтиад сумел организовать мобилизацию всех сил для вооружённого сопротивления, проведя через народное собрание псефисму. Псефисма Мильтиада предусматривала призыв в ряды полисного ополчения всех боеспособных граждан-мужчин, а также освобождение некоторого количества рабов для пополнения войска. Несмотря на все усилия, удалось собрать около 9 тысяч гоплитов. Был послан гонец в Спарту с просьбой о помощи, но спартанцы промедлили, ссылаясь на религиозные предписания. Жители беотийского города Платеи отправили на помощь афинянам всё своё ополчение численностью в одну тысячу человек.

Афиняне и платейцы под командованием Мильтиада одержали блестящую победу(). В бою погибло 192 грека и 6400 персов. Победа подняла боевой дух афинян и впоследствии осталась в их памяти как символ величия Афин. Очень большую роль в победе сыграл Мильтиад. Но сограждане не были склонны должным образом признать его заслуги. Когда Мильтиад просил награждения масличным венком, ему отказали, намекнув, что победа одержана всеми воинами, а не только им одним. Граждане были убеждены в том, что победа при Марафоне - их общее дело, а не заслуга одного Мильтиада. Возможно, Мильтиад планировал стать тираном, опираясь на свой авторитет и недавно одержанную победу, но его позиции, как ни странно, после этого не стали более крепки.

Последняя экспедиция Мильтиада

Похороны Мильтиада, Жан-Франсуа-Пьер Пейрон, холст, масло Париж, Лувр

В 489 году до н. э. он предложил совершить морскую экспедицию на Кикладские острова под предлогом наказания за помощь персам. Реальными целями похода были грабёж островитян и обогащение за их счёт. Предположительно, Мильтиад ещё и преследовал личные цели, планируя захватить какой-нибудь остров и сделать его своим владением.Он поплыл к Паросу. Прибыв туда, Мильтиад осадил их город и потребовал 100 талантов. Паросцы отказались и начали усиленно готовиться к обороне. Геродот передаёт версию паросцев о том, что он повредил себе бедро или колено, пытаясь святотатственно проникнуть в паросское святилище Деметры. На самом деле Мильтиад в ходе осады получил серьёзную рану, которая сначала показалась незначительной. Он снял осаду и отплыл в Афины, только разорив окрестности Пароса за 26 дней осады.На родине соперники Мильтиада привлекли его к суду, обвинителем выступил Ксантипп. Он обвинил Мильтиада в измене, а наказанием за это должна была быть смертная казнь. Сам Мильтиад присутствовал в Народном собрании, но у него началось воспаление в бедре, и он лежал на ложе, а его сторонники выступали в его защиту. Им удалось добиться смягчения обвинительных формулировок. Он был признан виновным в «обмане народа» и приговорён к уплате большого денежного штрафа (50 талантов). Мильтиад не смог сразу же выплатить штраф и был зачислен в государственные должники. Должникам было запрещено участвовать в политической деятельности. Вскоре Мильтиад умер от раны, полученной при осаде Пароса. Некоторые древние авторы, в частности Геродот, писали, что Мильтиад умер в тюрьме, но это не соответствует действительности: государственных должников начали заключать в тюрьму уже после 400 года до н. э. Мильтиад был похоронен на Марафонской равнине.

Мильтиад (ок. 555-489 до н. Э.) Был афинским генералом, который победил персов в битве при Марафоне в 490 году до нашей эры. Греки столкнулись с персидской силой высших чисел, возглавляемой командующим адмиралом Датисом, который был послан их царем Дарием I (549-486 гг. До н. Э.), Чтобы вторгнуться и покорить Грецию. В битве при Марафоне Мильтиадес признал, что традиционная греческая стратегия никогда не преуспеет против более крупной персидской силы и примет совершенно неожиданную тактику, которая сломала персидские линии, выиграла битву и спасла Грецию от персидского господства.

РАННЯЯ ЖИЗНЬ И ЗНАЧЕНИЕ
Мильтиадес был сыном Кимона из Афин, аристократического колесничего, известного своим успехом на Олимпийских играх. Симон был членом богатого и высоко ценимого клана Филаида, а Мильтиадес получил образование лучших учителей и ухаживал за успехами в политике. Он унаследовал царство в Малой Азии в двадцатые годы, когда его брат, Стезагор, умер без каких-либо детей, чтобы покинуть свое имение. Это царство находилось в Херсонесе, к северу от места древней Трои, и оказалось очень процветающим холдингом для семьи Мильтиадов. Люди, однако, устали от власти клана Филаид до смерти брата. На самом деле они надеялись, что с тех пор, как их король умер без наследника, они теперь будут править сами; но этого не было.

Когда Мильтиадес прибыл в Херсонес, он уже знал, что у него будут проблемы с людьми и ожидаемые утомительные визиты от старейшин общины, которые будут пытаться неоднократно перехитрить и манипулировать им. Он не интересовался тем, что они тратили свое время и энергию, и поэтому, когда он поселился в своем новом дворце, он закрыл все свои двери и ставни и отказался выходить среди людей, действуя так, как будто он был в трауре смерть его брата.

Когда херсонесские старейшины прибыли в его дом в группу, чтобы выразить свои соболезнования в связи с его потерей, у Мильтиадеса его охранники арестовали их по обвинению в государственной измене. Старейшины были заключены в тюрьму, и Мильтиад затем начал управлять своим новым королевством без дальнейшего вмешательства или досады. Греческий историк Геродот утверждает, что, в отличие от своего дяди или брата до него, Мильтиад увидел, что нужно сделать и сделал; таким образом быстро овладев своим царством царства. Вскоре после этого он укрепил свою позицию, выйдя замуж за фракийскую принцессу по имени Хегесипиль, дочь соседнего короля Олоруса, запечатав союз против любых будущих проблем.

МИЛАТЫ КАК ВССАЛ В PERSIA
Какими бы ни были бедные политики, которые его брат и дядя допустил, Мильтиадес избегал и оказался эффективным правителем. Он победил скифских захватчиков, которые совершали регулярные вторжения в королевство и завоевали острова Лемнос, Имброс и Тенедос для Афин, что значительно повысило его статус и статус его королевства. В 513 году до н.э. Дарий вторгся, и Мильтиад сдался, принимая свою новую должность в качестве вассала Персидской империи. В этом качестве у него не было выбора, кроме как присоединиться к новому правителю в экспедиции против скифов, а затем против греческих колоний в Малой Азии. Эти колонии восстали против персидского правления в 499 г. до н.э., а Мильтиадес тайно поддерживал их и помогал в предоставлении дополнительной помощи из Афин.

Когда персы подавили восстание в c. 495 BCE, часть Мильтиадеса в бедах была раскрыта, и он бежал в Афины для безопасности. Его сын Метиох был захвачен персами в это время, но, поскольку он пришел из благородного дома бывшего вассала, его жизнь была спасена, и он жил очень удобно, как принц в Персии. Мильтиадес преследовал финикийских союзников Дария, но уклонился от них. Он добрался до Афин с остальной семьей, где его приветствовали, но потом почти сразу же подняли обвинения в тирании, вытекающей из его правления в Херсонесе. Афиняне отклонили обвинения как измышления персидских сторонников, а Мильтиад и его семья поселились в комфортной жизни в высших классах Афин.

ПЕРСИАНСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ
Дарий, я не мог превзойти высокомерие афинян или оскорбление восстания колоний. Он послал эмиссаров в греческие города-государства, требуя их подчинения персидскому правительству. Почти все греческие государства отказали ему, но остров Эгина согласился и стал персидским вассальным государством. Эгина, расположенная в центре Пирея - порт Афин - и Коринф - важный торговый центр вблизи Спарты, - угрожала торговле городами как персидского вассала. Афины и Спарта потребовали, чтобы Эгина отозвала свое обещание персидскому королю, но Эгина отказалась. Напряженность между городами-государствами вспыхнула и дала Дарию оправдание, которое ему нужно было вторгнуться в Грецию, чтобы защитить своего нового вассала. Дарий знал, что Афины были за восстанием, и, конечно же, они приветствовали Мильтиада, который предал его. Дарий послал своего генерала Мардония на север Греции, где он завоевал Македонский регион в 492 году до нашей эры, но ему не хватало мужчин и ресурсов, чтобы отправиться на юг по самому Афину. Затем Дарий решил вторгнуться в материковую Грецию и непосредственно разрушить Афины, устранив дальнейшую угрозу его контролю над Малой Азией и отомстив за то, что Афины оскорбляют его правление.

Война между Грецией и Персидской империей часто изображается строго по националистическим линиям, где на одной стороне конфликта были персы, а с другой - греки, но это не так. Как показывает пример Эгины, греческие города-государства не были объединены как нация, и было много греков, которые выступали за единство и защиту Персидской империи. Хотя это может показаться странным, что греки предпочли бы персидское господство, следует помнить, что Персидская империя была величайшей из тех стран, которые были известны миру в то время, в то время как греческие города-государства были небольшими независимыми политическими единицами, которые постоянно сражались друг с другом.

Не было национальной греческой армии, экономики или даже культуры; каждый город-государство считал себя народом для себя. Персия предложила гораздо более стабильную и всеобъемлющую социальную конструкцию, чем города-государства Греции, и было немало греков, которые очень оценили это. Когда персы вторглись в Грецию в 490 году до нашей эры, они были вначале успешными из-за того, что им предоставили греческие сочувствующие. Персы быстро захватили стратегически важный остров Наксос, затем Делос, а затем Эретрию, ворота которой были открыты им персидскими сторонниками и были затем в состоянии вторгнуться на материк в порт, известный как марафон.

ПОДГОТОВКА К БАТТЕЛЕ
Греки спешно мобилизовали свои силы, чтобы отразить вторжение, но, как обычно, не хватало сплоченности, и поэтому объединенная армия не была готова. Афинская армия гоплитов была взята из граждан и быстро подготовилась, но из других городов-государств только платианцы присоединились к сопротивлению силой 400. Спартанцы не могли участвовать в религиозном ритуале (хотя они пообещали присоединяйся, как только сможешь), а у других городов-государств были свои обязательства и проблемы, которые мешали им. Мильтиадес был одним из десяти генералов, командовавших в значительной степени афинской силой, которая в конце концов отправилась на встречу с персами. Каждый день один из генералов принимал высшее командование армией, в то время как полевой марш (военный советник) по имени Каллимах, который не был одним из десяти, будет контролировать операции и давать советы и решения о планах сражений.

Персидская сила под Датисом насчитывала более 20 000 пехотинцев с дополнительной кавалерией и другими подразделениями, включая лучников. Их сила также включала элитных воинов, известных как Бессмертные, так называемые, потому что, когда один упал, он мгновенно занял его место. Бессмертные считались непобедимыми. С другой стороны, греки смогли собрать 10 000 пехотинцев и не имели ни конницы, ни лучников. Равнины Марафона были плоскими и хорошо подходят для кавалерийского заряда. Земля также благоприятствовала персидским лучникам над греческой пехотой.

Историк Келли ДеВриес отмечает, что «когда афиняне увидели огромные размеры персидской силы в Марафоне, они колебались в своем решении сразиться с ними там. В военном совете возник вопрос о том, кто предпочитает уход, по крайней мере, до прихода спартанцев, и тех, кто хотел сражаться »(46-47). Спарта, как говорили, была на марше, и дополнительные силы могли прибыть в любой момент; некоторые генералы утверждали, что поэтому они должны откладывать любые действия. Другие командиры указали, как любой традиционный заряд на открытой площадке в Марафоне с подкреплением или без него был бы чрезвычайно сложным из-за силы персидской кавалерии и возможностей для их лучников. Чем дольше они утверждали, тем сильнее укреплялась позиция персов, заявляли они, и атака должна быть установлена без задержки.

Мильтиадес одобрил последний план, и историки предположили, что он, возможно, был мотивирован мести за то, что Дариус был изгнан из своего царства. Предложение о том, что они ждут, когда подкрепление прибыло из Спарты, было разумным, и, как выяснилось, спартанцы добрались до Марафона на следующий день после битвы. Также было отмечено, что Мильтиад решил надавить на атаку в тот день, когда он станет верховным главнокомандующим и получит славу решающей победы. Его желание мести было бы понятно, но эта мотивация как единственная причина для нападения - это только спекуляция. Мнения генералов о том, следует ли атаковать или задерживать, были разделены - с пятью голосами до нападения и пять - до тех пор, пока Мильтиад лично не обратился к Каллимаху, чтобы принять решение разорвать галстук. Геродот сообщает, что Мильтиад тщательно объяснил ситуацию Каллимаху, сказав:

Если мы не будем драться, я вижу, что в Афинах большое возмущение, которое потрясет мужские резолюции, и тогда я боюсь, что они подчинятся, но если мы будем сражаться до того, как какая-либо несостоятельность проявится среди наших граждан, пусть боги, но дадут мы честная игра, и мы можем победить врага. Поэтому вы зависите в этом вопросе, который целиком лежит в вашей собственной власти. Вы должны только добавить свой голос на мою сторону, и ваша страна будет бесплатной, а не бесплатной, но первым государством в Греции. Или, если вы предпочитаете давать свой голос тем, кто откажется от боя, тогда последует обратное (Истории, 6.109).

Каллимах был убежден и проголосован на стороне Мильтиадеса. Затем армия начала подготовку к атаке с командованием Мильтиада. Однако проблема о том, как именно прийти к персам, сохранилась. Чтобы добраться до персидских линий, грекам пришлось бы покрыть более 1,6 км открытой земли без покрова, выставленных персидским лучникам и по милости их кавалерии. В то же время, однако, слово дошло до Мильтиада, что персидская конница в основном захватила корабль, чтобы атаковать Афины, пока греческая армия находилась в Марафоне. Кавалерия, которая осталась позади, была лишь частью большей силы, которая раньше сталкивалась с греками. Мильтиадес знал, что это идеальное время для удара.

БИТВА МАРАФОНА
В одиннадцатый день противостояния Мильтиад приказал армии разрушить традиционное образование и распространиться по тонкой линии, возможно, трех человек в глубине, через противоположную линию персов. Традиционно греческое гоплитовое образование представляло бы собой густо сгруппированную фалангу воинов, которая бы неуклонно продвигалась вперед до удара барабанов и звука флейт. Мильтиад изменил все это; не было бы музыки, и, кроме того, центр линии был бы самым слабым. Историки обсуждали, был ли слабый центр преднамеренным или просто результатом плана Мильтиада протянуть свою линию по длине гораздо большего персидского фронта. Похоже, что Мильтиад намеренно ослабил свой центр, чтобы привлечь персов в ловушку, которая затем была закрыта греческими левыми и правыми крыльями.

Когда его люди были на месте, он приказал им бежать так быстро, как они могли на равнине и нападать на персов. Когда персы увидели, что они приближаются, они только осознавали, что слабая центральная секция бежит безупречно через пляж и думает, что греки, должно быть, потеряли рассудок. Они были так удивлены, что у них не было времени мобилизовать и поместить своих лучников, а с кавалерией персы тоже потеряли это преимущество. Греки врезались в персидские линии, нанося суровые повреждения, но персы отбросили назад, разбив греческий центр, который затем уступил.

Персы теперь были уверены в победе и надавили - не зная, что это был план Мильтиада. Теперь он приказал, чтобы крылья его армии закрылись по центру и раздавили персов между ними. Персидские силы бежали за своими кораблями, и, в то время как некоторые бежали, большинство из них были убиты, а корабли захвачены. Битва при Марафоне была выиграна, и Греция была спасена от персидского господства. По словам Геродота, афиняне потеряли 192 человека, в то время как персы потеряли 6400 человек. Хотя на протяжении веков многие историки неоднократно оспаривали номера Геродота, нет никаких сомнений в том, что битва была великой победой для греков.

Спартанцы прибыли на следующий день и поздравили афинян, но у Мильтиада не оставалось времени на празднование. Он знал, что персидские сторонники планируют передать Афины врагу и что персидские войска будут приближаться к городу быстро. Мильтиадес приказал своим людям быстро отправиться в Афины, где они ждали в битве, когда персидский флот прибыл для атаки. Персы поняли, что греки были превзойдены и отправились домой.

ПОСЛЕДСТВИЯ И НАРУШЕНИЕ
Война была выиграна, но все еще существовали те греки, которые встали на сторону персов, чтобы предать свою страну, прежде всего Эгина и города-государства Киклады, которые перешли на персидскую сторону. Теперь, когда Афины защищаются, Мильтиад привел свою армию к островам Киклады, но потерпел поражение. Он был ранен в ногу и ушел из боя. После битвы его люди вернули его в Афины, где ему было предъявлено обвинение в государственной измене за его провал и заключение в тюрьму. Его прежняя служба для афинян была забыта в их разочаровании в его подавляющем поражении. В тюрьме его рана не лечилась, и он умер от гангрены. Его тело было похоронено в гробнице в Марафоне, недалеко от тех, кто погиб в битве. Сайт был проведен в честь уже много лет, но в конце концов был забыт. Келли ДеВриес пишет:

Если один посетил место битвы только за год до того, как в 2004 году в Афины вернулись современные Олимпийские игры, один был встречен сломанным монументальным цоколем, надписи на стенах с граффити на всех искусственных поверхностях и музей, который редко посещался. Поле битвы, на котором, возможно, величайшая битва в истории Древней Греции, было не только пренебрегаемо, оно подвергалось насилию - все, кроме двух могильных холмов (38).

Сайт был очищен и восстановлен в ходе подготовки к 2500-летию битвы осенью 2010 года и продолжает оставаться популярной достопримечательностью. Битва при Марафоне остается одной из самых важных и часто изучаемых / упоминаемых Древней Греции. Маловероятная победа меньших греческих сил, решимость и воображение их лидера вдохновляли людей во всем мире на протяжении веков. Хотя смерть Мильтиада в тюрьме едва ли достойна великого героя марафона, более поздние поколения признали его достижения и возвели его имя до легендарного статуса. Сегодня его статуя стоит возле могил его людей на равнинах Марафона, где он победил могучую армию Персии и спас его страну. Десять лет спустя персы снова вторглись в Грецию в 480 г. до н.э., с еще большей силой, и снова будут побеждены греками, которые до сих пор помнят победу в Марафоне и генерала, который выиграл в тот день против разногласий.

Мильтиад (др.-греч. ; ок. 550-489 гг. до н. э.) - афинский государственный деятель, полководец периода греко-персидских войн (500-449 гг. до н. э.), тиран Херсонеса Фракийского (около 520-493 гг. до н. э.), сын Кимона Старшего (который был сводным братом Мильтиада Старшего), отец Кимона Младшего.

Мильтиад происходил из древнего аристократического рода. В 524 г. до н. э. был избран архонтом-эпонимом в Афинах, а затем (с 520 года до н. э.) управлял в качестве тирана фракийским Херсонесом как наследник Мильтиада Старшего. В 513 году до н. э. был вынужден стать вассалом персидского царя Дария Гистаспа и сопровождал его в походе на скифов и был вместе с другими греками оставлен охранять построенный персами мост на реке Дунай. Во время Ионийского восстания Мильтиаду пришлось покинуть Херсонес и уплыть в Афины. В Афинах он был обвинён в том, что был тираном во Фракии, но был оправдан.

После суда Мильтиад становится одним из самых влиятельных политиков Афин. В 490 году до н. э. Мильтиад был избран в коллегию стратегов. В том же году Дарий отправил экспедицию в Эгейское море, целью которой было покорение Афин. Знакомый с персидской тактикой, Мильтиад убедил военный совет дать сражение персам в открытом поле; получив благодаря добровольной уступчивости остальных стратегов в свои руки главное начальство над войском, Мильтиад воспользовался всеми выгодами местоположения и, сильным напором ошеломив персов, одержал победу над ними при Марафоне.

В следующем году Мильтиад предложил начать поход на Кикладские острова. Под его предводительством афиняне осадили остров Парос, но блокада окончилась неудачей; сам Мильтиад был ранен и вернулся в Афины, не добившись никаких результатов. Он был обвинён в «обмане народа» и приговорен к штрафу в 50 талантов и вскоре умер от полученных при осаде Пароса ран.

Обзор источников

Главным источником, повествующим о жизни Мильтиада, является «История» Геродота. Геродот описал происхождение Мильтиада, деяния его ближайших предков и родственников, первый афинский и херсонесский периоды его жизни, а наиболее подробно описал последний этап его карьеры - время наибольшей славы Мильтиада. При этом у Геродота не представлено единого и связного повествования о Мильтиаде. Это, скорее, цепь отдельных экскурсов, которые характерны для труда Геродота.

Большинство сведений о Мильтиаде в более поздних источниках прямо или косвенно восходят к Геродоту. Впрочем, в этих источниках упоминаются и некоторые новые детали его биографии. Однако их достоверность невозможно точно определить. Образ Мильтиада вместе со складыванием традиции о нём всё более подвергался мифологизации. Его образ становился предметом пропагандистской борьбы, знаменем каких-либо тенденций, что не способствовало становлению объективного отношения к нему.

Римский биограф I века до н. э. Корнелий Непот написал биографию Мильтиада, которая открывает его сборник «О великих иноземных полководцах». Это жизнеописание малоинформативное и не совсем достоверное. Оно представляет собой смесь сведений из «Истории» Геродота и домыслов автора. В нём большое количество путаницы и несообразностей. Так, Непот смешивает двух Мильтиадов - Старшего и Младшего, объединяя их в одно лицо. Неизвестно, написал ли жизнеописание Мильтиада Плутарх. Из 71 написанных им биографий уцелело 50. В любом случае, даже если Плутарх написал его жизнеописание, оно не сохранилось.

Первый афинский период жизни. Происхождение

Мильтиад, сын Кимона, из дема Лакиады родился в Афинах в середине VI в. до н. э. Точная дата его рождения неизвестна. Чаще всего датой его рождения условно называют 550 г. до н. э. Хотя скорее всего, он родился не позже 554 г. до н. э., так как в 524/523 г. до н. э. занимал должность архонта-эпонима, которую могли занимать лица, достигшие тридцатилетнего возраста.

Участие в войнах: Греко-персидские войны.
Участие в сражениях: Марафон.

(Miltiades) Афинский полководец, сын Кимона, участник греко-персидских войн (500—449 до н. э.), стратег

В 524 г. до н. э. Мильтиад был архонтом в Афинах, а в 518 г. до н. э. управлял в качестве тирана фракийским Херсонесом.

Сопровождал Дария Гистаспа в его походе на скифов и был вместе с другими греками оставлен для охраны моста на Дунае. Когда о Дарии перестали поступать известия, Мильтиад предложил сломать мост и, отрезав таким образом персов, даровать свободу ионийским грекам.

Однако это предложение встретило отпор со стороны Гистиея Милетского , а также других тиранов, власть которых держалась лишь персидским влиянием.

Во время восстания ионийских греков Мильтиаду удалось присоединить остров Лемнос к Афинам. Когда восстание было подавлено, Мильтиад с большой опасностью для жизни вернулся в 494 г. до н. э. в Афины, причем сын его Метиох попал в плен к неприятелям. В Афинах он был обвинен врагами в том, что был тираном во Фракии, но смог оправдаться указанием на благосостояние Херсонеса, которого тот достиг благодаря ему.

Когда персидское войско во главе с Датисом и Артаферном стало приближаться к пределам Аттики, Мильтиад был избран в число десяти стратегов для предстоящей войны.

Знакомый с персидской тактикой и поддержанный полемархом Каллимахом , Мильтиад убедил военный совет дать сражение персам в открытом поле.

Мильтиад получил в свои руки главное командование над войском. Он сумел воспользоваться всеми выгодами местоположения и, сильным напором ошеломив неприятеля, одержал в сентябре 490 г. до н. э. блестящую победу при Марафоне .

Когда в 489 г. до н. э. афинянами был предпринят поход против отпавших от них островов, Мильтиад принял в нем самое деятельное участие. Под его руководством афиняне обложили остров Парос, однако блокада его закончилась неудачей, и сам Мильтиад был ранен. Опасаясь приближения персидского флота, афиняне возвратились домой, так и не добившись никаких результатов.

Враги Мильтиада снова обвинили его на этот раз в злоупотреблении общественным доверием и в обмане народа. Мильтиад был приговорен к штрафу в 50 талантов, а так как он не мог уплатить такую сумму, то был заключен в темницу, в которой и умер от полученных при осаде Пароса ран.

Большинство сведений о Мильтиаде в более поздних источниках прямо или косвенно восходят к Геродоту . Впрочем, в этих источниках упоминаются и некоторые новые детали его биографии. Однако их достоверность невозможно точно определить. Образ Мильтиада вместе со складыванием традиции о нём всё более подвергался мифологизации. Его образ становился предметом пропагандистской борьбы, знаменем каких-либо тенденций, что не способствовало становлению объективного отношения к нему .

Римский биограф I века до н. э. Корнелий Непот написал биографию Мильтиада, которая открывает его сборник «О великих иноземных полководцах». Это жизнеописание малоинформативное и не совсем достоверное . Оно представляет собой смесь сведений из «Истории» Геродота и домыслов автора. В нём большое количество путаницы и несообразностей. Так, Непот смешивает двух Мильтиадов - Старшего и Младшего, объединяя их в одно лицо. Неизвестно, написал ли жизнеописание Мильтиада Плутарх . Из 71 написанных им биографий уцелело 50. В любом случае, даже если Плутарх написал его жизнеописание, оно не сохранилось .

Первый афинский период жизни. Происхождение

Двумя крупнейшими представителями рода Филаидов были дядя и отец Мильтиада. Дядей Мильтиада был Мильтиад, сын Кипсела , которого обычно называют Мильтиадом Старшим. Он был одним из наиболее влиятельных политических вождей Афин в середине VI в. до н. э. При установлении тирании Писистратидов он не пострадал, но был недоволен ситуацией . Поэтому, воспользовавшись предложением племени долонков стать их вождём, он отплыл на Херсонес Фракийский около 560 года до н. э. Мильтиад стал первым тираном Херсонеса Фракийского из рода Филаидов. В то же время он оставался при этом афинским гражданином и поддерживал связи с Афинами . Возможно, он стал тираном с согласия Писистратидов, которые хотели установить афинский контроль над Северной Эгеидой . Владение полуостровом обеспечивало контроль над стратегически важным проливом Геллеспонт .

Сводным братом Мильтиада Старшего был Кимон, сын Стесагора. Политикой он занимался не очень активно, но преуспел в скачках на колесницах, став трёхкратным олимпийским победителем. Писистратиды, однако, боялись его влияния, и на какое-то время Кимон ушёл в изгнание, а потом вернулся. Он был убит по распоряжению Гиппия и Гиппарха в 524 г. до н. э.

В детстве и юности Мильтиад, судя по всему, находился вместе с отцом в изгнании и вернулся в Афины в конце правления Писистрата . В 524 г. до н. э. тираны Гиппий и Гиппарх приказали убить Кимона, но к его сыну демонстративно благоволили. В том же году Мильтиад был избран архонтом-эпонимом .

Тирания на Херсонесе

Построив мост через Дунай и переведя по нему своё войско, Дарий I углубился в северопонтийские степи, а охранять переправу оставил сопровождавших его греческих тиранов. Геродот и Непот писали, что Мильтиад принял предложение скифов разрушить мост, оставив Дария в Скифии, а греческим тиранам предложил вернуться в свои города . Против этого выступил милетский тиран Гистией, указавший на то, что они остаются тиранами в своих городах только благодаря Дарию, а в случае поражения персов власть в их городах захватит демос , свергнув их. Остальные тираны согласились с Гистиеем и дождались Дария. Эта история, скорее всего, недостоверна и была придумана Геродотом, чтобы показать Мильтиада в лучшем свете . В пользу этого говорит тот факт, что Дарий никак не наказал Мильтиада после своего возвращения из похода .

Скифы в ответ на поход Дария вторглись на подвластные Персидской державе территории и дошли до Херсонеса. Мильтиад был вынужден бежать в изгнание . Пробыв несколько лет в изгнании, он вернулся на Херсонес и восстановил свою власть . Дата этих событий точно неизвестна ввиду запутанности в изложении Геродота . Возможно, во время изгнания он захватил Лемнос . Об этом событии упомянул Геродот, но не написал, когда это произошло . Мильтиад изгнал с Лемноса ранее населявших его пеласгов и основал на острове поселение афинян . При этом специально подчёркивается, что он прибыл к Лемносу с Херсонеса Фракийского. Возможно, Лемнос уже был завоёван ранее, и Геродот спутал Мильтиада Младшего с Мильтиадом Старшим . Скорее всего, именно на Лемносе Мильтиад и провёл годы изгнания .

Второй афинский период жизни

Возвращение

Сразу после возвращения против него выдвинули обвинение в тирании на Херсонесе. Ещё с архаической эпохи в Афинах существовал закон против тирании , который, судя по всему, и стал правовым основанием для судебного преследования Мильтиада . Кто выступил его обвинителем, неизвестно. Это мог быть Фемистокл , занимавший в то время должность архонта-эпонима, или Ксантипп , возглавлявший политическую группировку Алкмеонидов . Мильтиад оправдался на суде, сказав, что его правление на Херсонесе было направлено на благо Афин.

После суда Мильтиад становится одним из самых влиятельных политиков Афин . Он был избран стратегом и впоследствии переизбирался на эту должность . Причинами такого быстрого возвышения стали его происхождение, то, что он привёз из Херсонеса большие богатства и имел опыт государственной деятельности . В то же время он был тираном, что негативно воспринималось афинянами, и не проявлял особых симпатий к демократии .

Под влиянием внешних причин в Афинах назревал кризис политической линии Алкмеонидов, составляющими которой были вражда со Спартой и примирительные отношения с Персией . Эти два внешнеполитических вопроса были главными в Афинах того времени: отношения со Спартой и отношения с Персией. У разных политических группировок были разные позиции по этому вопросу: группировка Гиппарха, сына Харма, была проспартанской и проперсидской, группировка Алкмеонидов во главе с Ксантиппом была антиспартанской и проперсидской, группировка Фемистокла была антиспартанской и антиперсидской. Мильтиад занял ту позицию, которую не занимала ни одна из группировок: его взгляды были проспартанские и антиперсидские .

Позиции Мильтиада и Фемистокла совпадали в их антиперсидской направленности. Однако методы ведения военных действий очень отличались. Фемистокл уповал на использование морских сил. Мильтиад, напротив, считал, что исход войны будет решён в сухопутных сражениях и потому нужно укреплять боеспособность гоплитской фаланги .

Битва при Марафоне

Близкая опасность вызвала в Афинах замешательство. Среди афинян были и сторонники сопротивления, и его противники . Мильтиад сумел организовать мобилизацию всех сил для вооружённого сопротивления, проведя через народное собрание псефисму . Псефисма Мильтиада предусматривала призыв в ряды полисного ополчения всех боеспособных граждан-мужчин, а также освобождение некоторого количества рабов для пополнения войска . Несмотря на все усилия, удалось собрать около 9 тысяч гоплитов . Был послан гонец в Спарту с просьбой о помощи, но спартанцы промедлили, ссылаясь на религиозные предписания. Жители беотийского города Платеи отправили на помощь афинянам всё своё ополчение численностью в одну тысячу человек .

Речь Мильтиада

«В твоих руках, Каллимах, сделать афинян рабами или же освободить их [...] Ведь с тех пор как существуют Афины, никогда им ещё не грозила столь страшная опасность, как теперь. [...] Мы - десять стратегов - разошлись во мнениях: одни советуют дать битву, а другие - нет. Если мы теперь же не решимся на битву, то я опасаюсь, что нахлынет великий раздор и так потрясёт души афинян, что они подчинятся мидянам. Если же мы сразимся с врагом, прежде чем у кого-либо возникнет гнусный замысел, то мы одолеем, так как ведь существует же божественная справедливость. Всё это теперь в твоей власти и зависит от тебя. Присоединись к моему совету, и твой родной город будет свободен и станет самым могущественным городом в Элладе. А если ты станешь на сторону противников битвы, тогда, конечно, мы погибли» .

Афинско-платейские войска выступили к Марафону. Ждать в городе персидские войска было невыгодно: стены были не слишком укреплёнными, и в самом городе могли найтись предатели . Афиняне встали лагерем у Марафона недалеко от персов . Номинальным командующим был архонт-полемарх Каллимах, а в подчинении у него было десять стратегов, которые поочерёдно командовали войском, в том числе Мильтиад. Из них он был самым талантливым, самым опытным и самым энергичным. Среди стратегов шли споры о дальнейших действиях против персов . Мильтиад призывал немедленно дать генеральное сражение. Другие высказались за выжидательную тактику, опасаясь превосходства персидских сил. Мнения стратегов разделились: пятеро выступали за сражение, в том числе Мильтиад и Аристид , пятеро - против. Мильтиад убедил Каллимаха в необходимости немедленного сражения . Затем все стратеги вслед за Аристидом уступили свои дни командования Мильтиаду . Мильтиад разработал план сражения и претворил его в жизнь.

Афинское войско заняло позицию на хребте Пентеликон, труднодоступном для нападения, и таким образом перекрыло дорогу от Марафона к Афинам. Персы, имевшие численное превосходство, не стали ни нападать на греков, ни пытаться их обойти. Датис решил посадить воинов обратно на корабли и высадить армию в Фалере, рядом с Афинами. После того, как большая часть персидской конницы и часть персидской пехоты были посажены на корабли, Мильтиад решил атаковать персов. Учитывая двукратное превосходство сил персов, Мильтиад во избежание окружения сильно растянул афинскую фалангу по фронту, укрепив фланги за счёт центра и сконцентрировав на них основные силы, а затем с помощью внезапной стремительной атаки использовал преимущество сомкнутого строя греческих гоплитов над рассыпным строем легковооружённых персов, поддерживаемых конницей и лучниками . 12 сентября 490 года до н. э. афиняне и платейцы неожиданно для персов атаковали их. Сомкнутый строй греческих гоплитов имел преимущество над рассыпным строем легковооружённых персов, поддерживаемых конницей и лучниками, поэтому греки поначалу теснили персов . Персидские всадники, ошеломлённые натиском греков, так и не смогли принять существенного участия в сражении . Центр греческого войска несколько отступил под давлением превосходящих персидских сил, но это было предусмотрено Мильтиадом. Он отдал приказ флангам развернуться и нанести удар в тыл прорвавшимся в центре персам. Это привело к окружению и истреблению значительной части сил противника. Оставшиеся в живых персы отступили к кораблям и немедленно вышли в море.

Отчалив от Марафона, персидские суда двинулись в обход Аттики , чтобы попытаться захватить Афины : ведь город оставался беззащитным, пока всё полисное ополчение находилось на поле боя, в 42 километрах от него. Однако Мильтиад тут же, без передышки после битвы, совершил со всем войском (оставив на месте лишь небольшой отряд во главе с Аристидом для охраны пленных и добычи) форсированный марш в полном вооружении к Афинам и оказался в них раньше, чем персидский флот . Увидев, что город хорошо охраняется, деморализованные персы, так ничего и не добившись, отправились обратно . Карательная экспедиция персов окончилась провалом.

Афиняне и платейцы под командованием Мильтиада одержали блестящую победу. В бою погибло 192 грека и 6400 персов . Победа подняла боевой дух афинян и впоследствии осталась в их памяти как символ величия Афин . Очень большую роль в победе сыграл Мильтиад. Но сограждане не были склонны должным образом признать его заслуги. Когда Мильтиад просил награждения масличным венком, ему отказали, намекнув, что победа одержана всеми воинами, а не только им одним . Граждане были убеждены в том, что победа при Марафоне - их общее дело, а не заслуга одного Мильтиада . Аристотель отметил, что именно после Марафонской битвы демос «стал чувствовать уверенность в себе» . Честолюбивый Фемистокл часто повторял: «Лавры Мильтиада не дают мне спать» . Данная фраза впоследствии стала крылатой .

Возможно, Мильтиад планировал стать тираном, опираясь на свой авторитет и недавно одержанную победу, но его позиции, как ни странно, после этого не стали более крепки .

Экспедиция на Парос

Хронология жизни Мильтиада

около 550 до н. э. - рождение Мильтиада
524 до н. э. - убийство Кимона, отца Мильтиада
524/523 до н. э. - архонтство Мильтиада
520 до н. э. - начало тирании Мильтиада на Херсонесе Фракийском
513 до н. э. - Мильтиад становится вассалом персидского царя Дария I. Участие в Скифском походе. Скифы изгоняют Мильтиада из Херсонеса
около 510 до н. э. - Возвращение Мильтиада на Херсонес
493 до н. э. - Мильтиад вынужден бежать из Херсонеса. Возвращение в Афины. Суд над Мильтиадом. Избрание его стратегом
491 до н. э. - по инициативе Мильтиада убиты персидские послы
490 до н. э. - командование афинско-платейской армией в Марафонской битве
489 до н. э. - неудачаная экспедиция на Парос. Осуждение Мильтиада. Он приговорён к уплате большого денежного штрафа. Смерть Мильтиада

На родине соперники Мильтиада привлекли его к суду, обвинителем выступил Ксантипп . Он обвинил Мильтиада в измене, а наказанием за это должна была быть смертная казнь . Сам Мильтиад присутствовал в Народном собрании, но у него началось воспаление в бедре, и он лежал на ложе, а его сторонники выступали в его защиту . Им удалось добиться смягчения обвинительных формулировок. Он был признан виновным в «обмане народа» и приговорён к уплате большого денежного штрафа (50 талантов) . Мильтиад не смог сразу же выплатить штраф и был зачислен в государственные должники. Должникам было запрещено участвовать в политической деятельности . Вскоре Мильтиад умер от раны, полученной при осаде Пароса. Некоторые древние авторы, в частности Геродот, писали, что Мильтиад умер в тюрьме, но это не соответствует действительности: государственных должников начали заключать в тюрьму уже после 400 года до н. э. Мильтиад был похоронен на Марафонской равнине .

Личность

Личная жизнь

Первой женой Мильтиада была некая афинянка, имя которой неизвестно. От их брака родился сын Метиох. Став тираном Херсонеса, Мильтиад женился на Гегесипиле, дочери фракийского царя Олора .

От брака Мильтиада с Гегесипилой родился Кимон , ставший позже одним из самых влиятельных политиков Афин . Родной сестрой Кимона была Эльпиника , одна из самых скандально известных личностей своей эпохи . Она неоднократно подвергалась нападкам, её обвиняли в инцесте со своим братом, в близости с художником Полигнотом , в том, что и в целом она была непорядочной. Причиной такого неприязненного отношения было её активное участие в политике, так как в те времена участие женщины в таких делах считалось предосудительным . Эльпиника пережила Кимона и умерла после 439 года до н. э.

Политические взгляды

Политические взгляды Мильтиада до конца не ясны. Он вырос во время тирании Писистратидов, когда позиции аристократии были очень сильны. Он происходил из древнего аристократического рода, представители которых не проявляли особых симпатий к демократии . Вернувшись в Афины, Мильтиад застал совершенно другую обстановку, очень отличающуюся от обстановки в начале его карьеры. Новые условия были для него необычными . В политике участвовала теперь не узкая прослойка аристократии, а весь народ Афин. Мильтиаду с этим было трудно смириться, но ему пришлось адаптироваться в новой обстановке .

Тем не менее Мильтиад почти сразу же после возвращения стал едва ли не лидером полиса. Его проспартанские и антиперсидские взгляды оказались наиболее приемлемыми в условиях нарастания персидской угрозы . После битвы при Марафоне, однако, его позиции были поколеблены. У него возникли противоречия с усилившимся демосом, и он воспринимался как слишком влиятельный политик , который при случае мог стать тираном. Поэтому сразу после провала паросской экспедиции Мильтиад стал объектом жестокости и мстительности афинян . Сформировавшись как личность в условиях архаического аристократического этоса, он не смог найти себе место в новых условиях демократических Афин .

Память

Спустя некоторое время после смерти Мильтиада отношение к нему становилось всё более позитивным . Его сын Кимон внёс большой вклад в посмертную реабилитацию своего отца. В ходе реконструкции Агоры в Афинах (60-е годы V в. до н. э.), начатой по инициативе Кимона, была воздвигнута Расписная Стоя. Живописец Полигнот изобразил на одной из картин Марафонскую битву. На первом плане выделялся Мильтиад, ободряющий солдат и подающий знак к битве .

В более поздних источниках Мильтиаду даются крайне положительные оценки . Он стал хрестоматийным примером недосягаемой доблести и патриотизма . Павсаний даже назвал его «первым благодетелем всего эллинского народа» .

Мильтиад является персонажем нескольких исторических романов, в том числе «Дарий» Виктора Поротникова .

Напишите отзыв о статье "Мильтиад Младший"

Примечания

, с. 300.
Аристотель. Афинская полития. 28. 2
, с. 291.
, с. 292.
, с. 293.
, с. 294.
, с. 295.
Геродот. VI. 35
Плутарх. Солон. 10
Павсаний. I. 35. 2
, с. 297.
, с. 298.
, с. 299.
Геродот. VI. 103
, с. 300-301.
Геродот. VI. 39
Геродот. IV. 138
, с. 302.
, с. 303.
Геродот. IV. 137
Корнелий Непот. Мильтиад. 3
, с. 304.
Геродот. VI. 40
, с. 305.
Геродот. VI. 140
Диодор. X. 19. 6
Корнелий Непот. Мильтиад. 2
, с. 306.
Геродот. VI. 41
, с. 307.
Аристотель. Афинская полития. 16. 10
, с. 308.
Геродот. VI. 104
, с. 309.
, с. 310.
, с. 311.
Павсаний. III. 12. 7
Геродот. VII. 133
Геродот. VI. 94
Геродот. VI. 98
Страбон. X. 448
Геродот. VI. 102
, с. 313.
, с. 314.
Павсаний. X. 20. 2
Корнелий Непот. Мильтиад. 5
Геродот. VI. 108
Демосфен. LIX. 94
Геродот. VI. 109
, с. 315.
Корнелий Непот. Мильтиад. 4
Плутарх. Аристид. 5
Геродот. VI. 110
, с. 317.
Геродот. VI. 115
Геродот. VI. 116
Геродот. VI. 117
, с. 318.
Плутарх. Кимон. 8
, с. 319.
Аристотель. Афинская полития. 22. 3
Плутарх. Фемистокл. 3
Серов Вадим. . Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений. Проверено 29 августа 2011. .
Геродот. VI. 122-123
, с. 320.
Геродот. VI. 133
Геродот. VI. 134
Геродот. VI. 135
Геродот. VI. 136
, с. 321.
, с. 322.
Павсаний. I. 32. 4
, с. 204.
, с. 205.
, с. 324.
Корнелий Непот. Мильтиад. 6
Павсаний. I. 15. 3
, с. 323.
Павсаний. X. 10. 1-2
Павсаний. VIII. 52. 1

Литература

Источники

Геродот . История
Плутарх . Сравнительные жизнеописания . Аристид, Фемистокл
Аристотель . Афинская полития
Павсаний . Описание Греции

Исследования

Курциус Э. История Древней Греции. - Мн. : Харвест, 2002. - Т. 2. - 416 с. - 3000 экз. - ISBN 985-13-1119-7 .
Сергеев В. С. Глава IX. Греко-персидские войны // История Древней Греции. - М .: АСТ, 2008. - С. 319-322. - 926 с. - 3000 экз. - ISBN 978-5-17-052484-6 .
Суриков И. Е. // . - М .: Наука, 2005. - С. 212-271. - 351 с. - ISBN 5-02-010347-0 .
Суриков И. Е. // . - М.:: Наука, 2008. - 383 с. - ISBN 978-5-02-036984-9 .
Holland T. Persian Fire: The First World Empire and the Battle for the West. - New York: Doubleday, 2005. - ISBN 0385513119 .

Ссылки

(рус.) . Хронос. Проверено 10 апреля 2012. .
(рус.) . Всемирная история. Проверено 10 апреля 2012. .
(рус.) . Энциклопедия Кругосвет. Проверено 10 апреля 2012. .

Отрывок, характеризующий Мильтиад Младший

– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c"est de l"heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.

В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l"or de l"Angleterre a transportee, des extremites de l"univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l"armee d"Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.

Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m"est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n"avez pas le droit de faire d"armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d"une campagne. Rompez l"armistice sur le champ et Mariechez a l"ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n"avait pas le droit de le faire, qu"il n"y a que l"Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l"Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n"est qu"une ruse.Mariechez, detruisez l"armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L"aide de camp de l"Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n"ont pas de pouvoirs: celui ci n"en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l"Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.

В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l"agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu"est ce qu"il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l"histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L"Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!