- Редактор. Изложение идёт от первого лица «дважды»: в прологе и эпилоге - от лица редактора, к которому попадает рукопись И. П. Камышева, а в остальных частях повести - от лица самого Камышева. В эпилоге редактор выступает в роли разоблачителя преступления: двойного убийства, хотя, разумеется, на основании косвенных улик и умозаключений.
- Иван Петрович Камышев, судебный следователь. Автор рукописи, в которой он, по мнению редактора, изобличил сам себя. В рукописи называет себя Сергеем Петровичем Зиновьевым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина около 40 лет. Богат, изыскано одевается. Чехов редко описывает внешность персонажей так подробно, в данном случае он подчёркивает противоречие наружности и внутренней сущности человека. По словам Вознесенского, «способен на всякую гадость».
- Алексей Карнеев, граф. Приятель Камышева, который, впрочем, не питает к нему никаких тёплых чувств. Владелец обширной усадьбы, которой он практически не занимается. Маленький, худой, слабый, апатичный и вялый.
- Пётр Егорович Урбенин, управляющий графа, дворянин, 50 лет, вдовец. Дочь Саша, пяти лет, и сын Гриша, гимназист 14-ти лет. Плотный, приземистый человек с жирным затылком и оттопыренными ушами. Говорит мягким басом. Сильно пьёт. Обожает Ольгу.
- Николай Ефимович Скворцов, лесничий графа. Вдовец. Психически болен.
- Ольга Николаевна Скворцова, дочь лесничего. Красивая белокурая, голубоглазая девушка 19-ти лет. По первому впечатлению, естественна и легка, как «ангел во плоти», однако скоро выясняется, что она по житейски расчётлива и тщеславна.
- Тина, цыганка из хора. Бывшая возлюбленная Камышева.
- Каэтан Казимирович Пшехоцкий, друг Карнеева. Говорит с сильным польским акцентом. Камышев без видимых причин ненавидит и третирует Пшехоцкого.
- Павел Иванович Вознесенский, уездный врач. Молод, честен. Влюблен в Надежду Николаевну.
- Николай Игнатьевич Калинин, мировой судья.
- Надежда Николаевна Калинина, его дочь, брюнетка, мечтательна, умна. Тайно влюблена в Камышева, хотя тот оскорбил её.
- Бабаев, богатый помещик, непременный член уездного по крестьянским делам присутствия.
- Полуградов, товарищ прокурора.
- Кузьма, мужик, у графа на посылках.
- Иван Осипов, крестьянин.
- Поликарп, слуга Камышева. Безуспешно пытается наставить его на нравственный путь.
- Иван Демьяныч, попугай Камышева. Любимая фраза: «Муж убил свою жену».
Читать «Драма на охоте» в кратком содержании
В апрельский полдень 1880 года в кабинет редактора вошёл высокий, широкоплечий человек лет 40-ка. Он был очень красив, одет модно и со вкусом. От его лица с греческим носом, тонкими губами и голубыми глазами, в которых светилась доброта, веяло простотой. У него были густые каштановые волосы и борода, движения его большого тела отличались лёгкостью и грацией. Он представился кандидатом прав Иваном Петровичем Камышевым.
Камышев привёз в издательство свою рукопись, уверяя, что вынужден просить о публикации ради хлеба насущного. Редактор ему не поверил, но рукопись взял и попросил посетителя зайти месяца через два-три. Камышев предупредил, что повесть написана от первого лица, но он фигурирует в ней под вымышленной фамилией.
Прочитав повесть два месяца спустя, редактор не спал всю ночь. Ему казалось, что он «открыл страшную тайну одного человека». В газету повесть Камышева так и не попала.
«ДРАМА НА ОХОТЕ»
Жарким летним днём меня разбудил крик попугая: «Муж убил свою жену!». Эту птицу я купил у матери моего предшественника, предыдущего судебного следователя, вместе со всем остальным хозяйством. «Я оставил квартиру такой же, какою и принял. Я слишком ленив для того, чтобы заниматься собственным комфортом».
В этот день какой-то мужик привёз мне письмо от старого приятеля, графа Алексея Корнеева, который после двухлетнего отсутствия вернулся в своё поместье. «Граф любил меня и искреннейше навязывался ко мне в друзья, я же не питал к нему ничего похожего на дружбу». В письме граф звал меня в гости. Для меня это означало снова окунуться в пьянство и загулы, но у меня не хватило силы воли отказаться. Вскоре я уже ехал верхом вдоль озера к поместью графа. Алексей Корнеев был очень богат. Он тоже был юристом, но давно утопил в алкоголе всё, что когда-либо знал. Слабый и мягкий человек, он искал моей дружбы, я же его презирал.
У графа я застал его нового знакомого, толстого, приземистого человека, поляка по национальности, и графского управляющего Урбенина, немолодого, плотного и приземистого, с оттопыренными ушами. Лакей Кузьма доложил графу, отъявленному бабнику, какие девушки появились в округе за последние два года. Была упомянута и некая Оленька, дочь нового лесничего Скворцова. Я заметил, что это очень не понравилось Урбенину.
После обеда мы отправились на прогулку. По дороге я расспрашивал графа о поляке. Алексей сказал, что познакомился с Каэтаном Казимировичем Пшехоцким в Москве, и попросил не расспрашивать об остальном. Во время прогулки мы встретили Оленьку Скворцову, стройную, белокурую девушку лет 19-ти, с добрыми голубыми глазами, одетую в ярко-красное платье.
К вечеру началась гроза, которую нам пришлось пережидать в домике лесничего. Сам лесничий, Николай Ефимыч, оказался сумасшедшим стариком, который всё время боялся, что его ограбят. Я заметил, что Урбенин ревнует Оленьку ко всем присутствующим. Возвращаясь в поместье, Алексей предположил, что Урбенин взял на работу сумасшедшего старика только ради его дочери.
За обедом граф поведал мне, что приехал в своё поместье лечить больную печень. Врач запретил ему спиртное, поэтому сегодня он пьёт со мной в последний раз. После обеда граф послал за цыганским хором. «Далее мои воспоминания приближаются к хаосу».
Очнувшись, я обнаружил в своей комнате уездного врача Павла Ивановича Вознесенского. Это был высокий, худощавый человек с длинным носом. За привычку близоруко щуриться весь уезд называл его «щуром». Павел Иванович сообщил, что в пьяном угаре я ударил веслом по голове какого-то корнеевского мужика Ивана Осипова, который был гребцом во время нашего кутежа на озере. Теперь из-за этого мужика я мог потерять место.
Доктор Вознесенский был единственным человеком, которому позволялось «запускать исследующую руку в дебри моей души». Мы были очень хорошими приятелями, хотя между нами «как чёрная кошка, прошла женщина». У доктора было две страсти: давать взаймы и выписывать товары по газетным объявлениям. И в том, и в другом его постоянно обманывали.
На следующий день я отправился в Тенево, где проходил престольный праздник. По дороге я встретил дочь лесничего, которая тоже ехала на праздник в тяжёлом шарабане. На службе в церкви я снова увидел Оленьку Скворцову. Она пыталась протиснуться вперёд, чтобы стоять среди «чистой публики», а не среди простого народа. Я провёл её к амвону, где собрались сливки уездного общества. Там я заметил дочь мирового судьи Калинина, Надежду Николаевну - женщину, которая помешала моей дружбе с доктором. Павел Иванович и сейчас стоял рядом с ней.
Прогуливаясь после службы со мной по ярмарке, Павел Иванович упрекнул меня за непорядочный поступок. Я несколько месяцев подряд каждый день ездил в дом Калининых. Все были убеждены, что у меня самые серьёзные намерения по отношению к Надежде. Она сама была влюблена в меня. Но внезапно я перестал к ним ездить, а когда меня спросили о причине, я ответил: «Боюсь, что меня женят». Павел Петрович никак не мог понять моего поступка. Я объяснил, что заметил его влюблённость и уступил ему место, но Павла Ивановича моё объяснение не удовлетворило.
Проходя мимо почтового отделения, мы с доктором зашли туда, и я увидел, как Каэтан Казимирович отсылал куда-то крупную сумму денег. Павел Петрович тем временем пытался заставить меня поговорить с Надеждой Николаевной, но я отказался. Настоящей причиной моего поступка была глупая гордость. Придя однажды к Калининым, я услышал, как мировой судья называет меня женихом. «Всё рухнуло под напором дьявольской гордыни, взбудораженной глупой фразой простака-отца». Не помогло даже то, что я уже привязался к Надежде и тосковал о ней. Я сразу же уехал, оправдываясь тем, что Наденьку любит Павел Иванович.
Домой меня подвезла Оленька. Она радостно сообщила мне, что выходит замуж за Урбенина, потому что он богат, обещал дать денег на лечение Оленькиного отца, а саму Оленьку одевать в шёлковые платья. Я был так неприятно поражён, что не заметил, как мы подъехали к усадьбе графа. В гостях у графа был мировой судья. Он надоумил Алексея устраивать вечера, и тот охотно ухватился за это средство от скуки. Я поздравил Урбенина, который был вне себя от счастья, и никак не мог поверить, что эта юная красавица согласилась стать его женой и матерью двоих его детей.
Свадьба состоялась прекрасным летним утром. Граф Карнеев воспользовался случаем и устроил вечер, поэтому на свадьбе присутствовал весь уездный бомонд. Я держал венец над Ольгой, и бесёнок ревности терзал меня. Несмотря на своё тщеславие, Ольга была бледна, в её глазах был страх. Начался свадебный обед в доме графа. После поцелуя под крики «горько», глаза Оленьки наполнились слезами, и она выбежала из комнаты. Она долго не возвращалась, и я пошёл её искать.
Я нашёл Оленьку в одном из старых гротов, давным-давно устроенных в парке. Только теперь она осознала, какую страшную ошибку совершила. Оказалось, что Оленька мечтала обо мне, но я казался ей недоступным. Оленька обняла меня, повисла на шее, и я не устоял. Оленька стала моей любовницей. Моё чувство к ней нельзя было «назвать ни жалостью, ни состраданием, потому что оно было сильнее этих чувств». Я попытался уговорить Оленьку уйти жить ко мне, но она отказалась. Она слишком дорожила общественным мнением. Оленька была весела до конца свадебного обеда. Её уже не пугали поцелуи мужа.
Я был раздражён. С трудом дождавшись окончания обеда, я подошёл к графу и, чтобы выместить на ком-то своё плохое настроение, потребовал, чтобы он немедленно выгнал Пшехоцкого. Я поставил графа перед выбором: или я, или поляк. Этим я оказывал графу хорошую услугу, так как догадывался, что Пшехоцкий шантажирует Карнеева. Видя нерешительность графа, я решил уехать. Проходя через сад, я встретил Надежду Калинину. Она сказала мне, что больше не может терпеть эту неопределённость в наших отношениях. Ей необходимо было знать, есть ли ещё надежда вернуть всё назад. Я был настолько жесток, что не ответил ей, а махнул рукой и ушёл.
Три дня я никуда не выезжал и старался не думать об Ольге. Я понимал, что «наша дальнейшая связь не могла бы ей дать ничего, кроме гибели». Я сочувствовал Ольге, меня сильно влекло к ней, и в то же время я с ужасом думал, что она может принять моё предложение. Граф слал мне письма, умоляя забыть всё и вернуться. Когда я уже почти решил уехать куда-нибудь подальше, Ольга сама пришла ко мне. Мы договорились о встрече возле дома лесничего. Вечером Павел Иванович известил меня, что Надя больна. Она окончательно отказала доктору.
Прошёл май, а вместе с ним отцвела и наша с Ольгой любовь. Граф Карнеев начал одновременно волочиться и за Ольгой, и за Надеждой. Ольга по-прежнему любила меня, но между нами не было взаимопонимания. Она словно чувствовала за собой какую-то вину. Однажды вечером Оленька, полуодетая, ворвалась в дом графа и заявила, что муж избил её, и она к нему больше не вернётся. С тех пор Ольга поселилась в усадьбе Карнеева и стала его любовницей.
После этих событий наступило затишье. Я работал с утра до ночи. Об Ольге я не хотел думать. Изредка вспоминая о ней, я ощущал щемящую боль. Граф мне опротивел окончательно, я больше не общался с ним. Не выдержав одиночества, граф явился ко мне сам и сообщил, что уволил Урбенина. Это Ольга рассказала графу, что Урбенин крал у него гусей, хотя на самом деле графский управляющий был честнейшим человеком. Через несколько дней я узнал, что Урбенины переехали жить в город.
Тёплым августовским днём граф Карнеев решил устроить охоту, на которую пригласил всю знать уезда. Оленька Урбенина играла роль хозяйки дома. От Нади Калининой я узнал, что Урбенин тяжело запил. Я спросил Надю, почему она позволяет графу ухаживать за собой. Надя мне ответила, что хочет выйти замуж за графа с единственной целью - исправить и спасти его.
Когда мы остановились отдохнуть, я заговорил с Ольгой. Она не захотела со мной разговаривать и презрительно отвернулась. Я был в бешенстве. Вскоре нашу охоту догнал Каэтан Казимирович. С ним была дама лет 23-х, которая оказалась женой графа Карнеева, Сози, и сестрой Пшехоцкого. Калинину сделалось дурно, а Надя не могла подняться с места. Я встал и пошёл в сторону леса, куда глаза глядят.
Здесь в рукописи зачёркнуто 140 строк и нарисована женская головка с искажёнными от ужаса чертами. Разобрать можно только одно слово: «висок».
Вернувшись домой, я не помнил, где бродил, и что делал. Закричал попугай. Я схватил клетку с птицей и швырнул её в угол. Вскоре я обнаружил, что попугай мёртв. Началась гроза. Кто-то постучал ко мне в окно. В свете молний я узнал Павла Ивановича. Он сообщил, что Надя отравилась, и её едва удалось спасти. Щур умолял меня жениться на ней. В это время принесли письмо от графа, в котором сообщалось, что Ольга убита.
Приехав в усадьбу, я выслушал рассказ графа. Минут через 30 после моего ухода с пикника из леса послышался страшный женский крик. Потом на опушке появился бледный и растрёпанный Урбенин. Руки его были в крови. Вскоре в лесу нашли и Ольгу в порванном окровавленном платье. Войдя в комнату Ольги, я увидел, что она без сознания. В углу неподвижно сидел Урбенин. Павел Иванович сумел ненадолго привести её в чувства. Я попросил Ольгу назвать имя напавшего на неё человека, обещая, что он понесёт тяжёлую кару. Ольга только отрицательно покачала головой. Под утро она скончалась.
После смерти Ольги я начал расследование. Обыскал слуг, допросил графа и Урбенина, составил протокол, в котором описал одежду Ольги и все её ранения. То, что она не назвала преступника, доказывало, что он был ей дорог. Она не убежала, встретив его в лесу, а некоторое время разговаривала с ним, значит, убийца был ей знаком. Ольга не была ограблена - убийцей руководили не корыстные цели. Под эти условия подходило три человека: сумасшедший отец Ольги, граф Карнеев и Урбенин. У лесничего и графа было твёрдое алиби. Я был уверен, что Ольгу убил Урбенин.
На другой день из города приехал товарищ прокурора Полуградов. Он упрекнул меня за то, что я до сих пор не был на месте преступления и даже не поставил там сторожа. Я считал, что дождь, который лил не переставая, смыл все следы. Снова всех допросив, товарищ прокурора удалился.
Через несколько дней, «когда я запечатывал пакет, чтобы отправить с ним Урбенина в город, в тюремный замок, я услышал страшный шум». Оказалось, что объездчик Трифон, проезжая около озера, увидел графского слугу Кузьму, который смывал с одежды пятна крови. Решив, что Кузьма и есть убийца, дворня притащила его ко мне. Кузьма рассказал, что в день убийства он, пьяный, спал в лесу под кустом. Он смутно помнил, как к нему подошёл какой-то барин, и вытер окровавленные руки о его одежду. Лица этого барина он никак не мог вспомнить. «Следствие затянулось. Урбенин и Кузьма были заключены в арестантский дом, имевшийся в деревеньке, в котором находилась моя квартира».
В конце ноября Кузьма передал, что он вспомнил лицо преступника. Когда же его привели ко мне, он отказался говорить, попросив на раздумье ещё один день. В тот же день я обманул Урбенина, сказав, что Кузьма узнал его. Поскольку одиночное заключение повлияло на здоровье Урбенина, я приказал сторожам пускать его гулять по коридору в любое время суток. Утром Кузьму нашли задушенным в его собственной камере. Теперь я не сомневался в том, что убийца - Урбенин. На другой день я получил приказ подать в отставку и сдать дело следователю по особо важным делам. Урбенин был приговорён «к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 15 лет».
С тех пор прошло 8 лет. Граф Карнеев окончательно спился, всё его состояние ушло в руки жены и Пшехоцкого. Теперь граф беден и живёт за мой счёт. «Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством». Но на моём столе до сих пор стоит портрет Ольги в красном платье.
Прочитав роман Камышова, редактор заметил, сколько грубых ошибок совершил следователь Сергей Петрович Зиновьев в процессе расследования убийства. Он зачем-то обыскивал слуг, вместо того, чтобы осмотреть место преступления. Допрашивая умирающую Ольгу, он протянул время, и она не успела назвать имя убийцы. Когда Кузьма вспомнил лицо убийцы, Зиновьев не стал его допрашивать, а отправил обратно в камеру.
Ровно через три месяца Камышов снова пришёл к редактору. Тот изложил Камышову свои соображения. Редактор считал, что Камышов хотел ошибиться в этом деле, и что на самом деле Ольгу убил сам следователь. К удивлению редактора, Камышов не отрицал своей вины. Все эти годы его мучила не совесть, а страшная тайна, в которой он не мог никому признаться. Именно поэтому он и написал эту повесть, и теперь ему стало легче.
Камышов рассказал редактору, как всё было на самом деле. Когда он встретил Ольгу в лесу, она стала клясться ему в любви, а потом сказала: «Как я несчастна! Не выйди я за Урбенина, я могла бы выйти теперь за графа!». Камышовым овладело чувство отвращения, и он убил Ольгу, а после убил Кузьму и свалил вину на Урбенина, который умер по дороге на каторгу. На лице Камышова редактор не заметил ни раскаяния, ни сожаления.
После ухода Камышова, редактор «сел за стол и предался горьким думам». Ему «было душно».
Скачать книгу «Драма на охоте» в кратком содержании
Книга Драма на охоте в кратком содержании доступна в 17 форматах Doc , Docx , RTF , TXT , ODT , PDF , DjVu , FB2 , HTML , JAVA , ePub , LIT , LRF , RB , TCR , Mobi , PDB (для телефона, планшета, компьютера и ридера для электронных книг)
| Формат | Ссылка | Размер |
|---|---|---|
В апрельский полдень 1880 года в кабинет редактора вошел высокий широкоплечий мужчина лет сорока. Он был красив, одет модно и со вкусом. От его лица с греческим носом, тонкими губами и голубыми глазами, в которых светилась доброта, веяло простотой. У него были густые каштановые волосы и борода, движения его большого тела отличались легкостью и грацией. Он представился кандидатом прав Иваном Петровичем Камышевым.
Камышев привез в издательство свою рукопись, уверяя, что вынужден просить о публикации ради хлеба насущного. Редактор ему не поверил, но рукопись взял и попросил посетителя зайти месяца через два-три. Камышев предупредил, что повесть написана от первого лица, но он фигурирует в ней под вымышленной фамилией.
Прочитав повесть два месяца спустя, редактор не спал всю ночь. Ему казалось, что он “открыл страшную тайну одного человека”. В газету повесть Камышева так и не попала.
Драма на охоте
Жарким летним днем меня разбудил крик попугая: “Муж убил свою жену!”. Эту птицу я купил у матери моего предшественника, предыдущего судебного следователя, вместе со всем остальным хозяйством. “Я оставил квартиру такой же, какою и принял. Я слишком ленив для того, чтобы заниматься собственным комфортом”.
В этот день какой-то мужик привез мне письмо от старого приятеля, графа Алексея Корнеева, который после двухлетнего отсутствия вернулся в свое поместье. “Граф любил меня и искреннейше навязывался ко мне в друзья, я же не питал к нему ничего похожего на дружбу”. В письме граф звал меня в гости. Для меня это означало снова окунуться в пьянство и загулы, но у меня не хватило силы воли отказаться. Вскоре я уже ехал верхом вдоль озера к поместью графа. Алексей Корнеев был очень богат. Он тоже был юристом, но давно утопил в алкоголе все, что когда-либо знал. Слабый и мягкий человек, он искал моей дружбы, я же его презирал.
У графа я застал его нового знакомого, толстого, приземистого человека, поляка по национальности, и графского управляющего Урбенина, немолодого, плотного и приземистого, с оттопыренными ушами. Лакей Кузьма доложил графу, отъявленному бабнику, какие девушки появились в округе за последние два года. Была упомянута и некая Оленька, дочь нового лесничего Скворцова. Я заметил, что это очень не понравилось Урбенину.
После обеда мы отправились на прогулку. По дороге я расспрашивал графа о поляке. Алексей сказал, что познакомился с Каэтаном Казимировичем Пшехоцким в Москве, и попросил не расспрашивать об остальном. Во время прогулки мы встретили Оленьку Скворцову, стройную, белокурую девушку лет 19-ти, с добрыми голубыми глазами, одетую в ярко-красное платье.
К вечеру началась гроза, которую нам пришлось пережидать в домике лесничего. Сам лесничий, Николай Ефимыч, оказался сумасшедшим стариком, который все время боялся, что его ограбят. Я заметил, что Урбенин ревнует Оленьку ко всем присутствующим. Возвращаясь в поместье, Алексей предположил, что Урбенин взял на работу сумасшедшего старика только ради его дочери.
За обедом граф поведал мне, что приехал в свое поместье лечить больную печень. Врач запретил ему спиртное, поэтому сегодня он пьет со мной в последний раз. После обеда граф послал за цыганским хором. “Далее мои воспоминания приближаются к хаосу”.
Очнувшись, я обнаружил в своей комнате уездного врача Павла Ивановича Вознесенского. Это был высокий, худощавый человек с длинным носом. За привычку близоруко щуриться весь уезд называл его “щуром”. Павел Иванович сообщил, что в пьяном угаре я ударил веслом по голове какого-то корнеевского мужика Ивана Осипова, который был гребцом во время нашего кутежа на озере. Теперь из-за этого мужика я мог потерять место.
Доктор Вознесенский был единственным человеком, которому позволялось “запускать исследующую руку в дебри моей души”. Мы были очень хорошими приятелями, хотя между нами “как черная кошка, прошла женщина”. У доктора было две страсти: давать взаймы и выписывать товары по газетным объявлениям. И в том, и в другом его постоянно обманывали.
На следующий день я отправился в Тенево, где проходил престольный праздник. По дороге я встретил дочь лесничего, которая тоже ехала на праздник в тяжелом шарабане. На службе в церкви я снова увидел Оленьку Скворцову. Она пыталась протиснуться вперед, чтобы стоять среди “чистой публики”, а не среди простого народа. Я провел ее к амвону, где собрались сливки уездного общества. Там я заметил дочь мирового судьи Калинина, Надежду Николаевну – женщину, которая помешала моей дружбе с доктором. Павел Иванович и сейчас стоял рядом с ней.
Прогуливаясь после службы со мной по ярмарке, Павел Иванович упрекнул меня за непорядочный поступок. Я несколько месяцев подряд каждый день ездил в дом Калининых. Все были убеждены, что у меня самые серьезные намерения по отношению к Надежде. Она сама была влюблена в меня. Но внезапно я перестал к ним ездить, а когда меня спросили о причине, я ответил: “Боюсь, что меня женят”. Павел Петрович никак не мог понять моего поступка. Я объяснил, что заметил его влюбленность и уступил ему место, но Павла Ивановича мое объяснение не удовлетворило.
Проходя мимо почтового отделения, мы с доктором зашли туда, и я увидел, как Каэтан Казимирович отсылал куда-то крупную сумму денег. Павел Петрович тем временем пытался заставить меня поговорить с Надеждой Николаевной, но я отказался. Настоящей причиной моего поступка была глупая гордость. Придя однажды к Калининым, я услышал, как мировой судья называет меня женихом. “Все рухнуло под напором дьявольской гордыни, взбудораженной глупой фразой простака-отца”. Не помогло даже то, что я уже привязался к Надежде и тосковал о ней. Я сразу же уехал, оправдываясь тем, что Наденьку любит Павел Иванович.
Домой меня подвезла Оленька. Она радостно сообщила мне, что выходит замуж за Урбенина, потому что он богат, обещал дать денег на лечение Оленькиного отца, а саму Оленьку одевать в шелковые платья. Я был так неприятно поражен, что не заметил, как мы подъехали к усадьбе графа. В гостях у графа был мировой судья. Он надоумил Алексея устраивать вечера, и тот охотно ухватился за это средство от скуки. Я поздравил Урбенина, который был вне себя от счастья, и никак не мог поверить, что эта юная красавица согласилась стать его женой и матерью двоих его детей.
Свадьба состоялась прекрасным летним утром. Граф Карнеев воспользовался случаем и устроил вечер, поэтому на свадьбе присутствовал весь уездный бомонд. Я держал венец над Ольгой, и бесенок ревности терзал меня. Несмотря на свое тщеславие, Ольга была бледна, в ее глазах был страх. Начался свадебный обед в доме графа. После поцелуя под крики “горько”, глаза Оленьки наполнились слезами, и она выбежала из комнаты. Она долго не возвращалась, и я пошел ее искать.
Я нашел Оленьку в одном из старых гротов, давным-давно устроенных в парке. Только теперь она осознала, какую страшную ошибку совершила. Оказалось, что Оленька мечтала обо мне, но я казался ей недоступным. Оленька обняла меня, повисла на шее, и я не устоял. Оленька стала моей любовницей. Мое чувство к ней нельзя было “назвать ни жалостью, ни состраданием, потому что оно было сильнее этих чувств”. Я попытался уговорить Оленьку уйти жить ко мне, но она отказалась. Она слишком дорожила общественным мнением. Оленька была весела до конца свадебного обеда. Ее уже не пугали поцелуи мужа.
Я был раздражен. С трудом дождавшись окончания обеда, я подошел к графу и, чтобы выместить на ком-то свое плохое настроение, потребовал, чтобы он немедленно выгнал Пшехоцкого. Я поставил графа перед выбором: или я, или поляк. Этим я оказывал графу хорошую услугу, так как догадывался, что Пшехоцкий шантажирует Карнеева. Видя нерешительность графа, я решил уехать. Проходя через сад, я встретил Надежду Калинину. Она сказала мне, что больше не может терпеть эту неопределенность в наших отношениях. Ей необходимо было знать, есть ли еще надежда вернуть все назад. Я был настолько жесток, что не ответил ей, а махнул рукой и ушел.
Три дня я никуда не выезжал и старался не думать об Ольге. Я понимал, что “наша дальнейшая связь не могла бы ей дать ничего, кроме гибели”. Я сочувствовал Ольге, меня сильно влекло к ней, и в то же время я с ужасом думал, что она может принять мое предложение. Граф слал мне письма, умоляя забыть все и вернуться. Когда я уже почти решил уехать куда-нибудь подальше, Ольга сама пришла ко мне. Мы договорились о встрече возле дома лесничего. Вечером Павел Иванович известил меня, что Надя больна. Она окончательно отказала доктору.
Прошел май, а вместе с ним отцвела и наша с Ольгой любовь. Граф Карнеев начал одновременно волочиться и за Ольгой, и за Надеждой. Ольга по-прежнему любила меня, но между нами не было взаимопонимания. Она словно чувствовала за собой какую-то вину. Однажды вечером Оленька, полуодетая, ворвалась в дом графа и заявила, что муж избил ее, и она к нему больше не вернется. С тех пор Ольга поселилась в усадьбе Карнеева и стала его любовницей.
После этих событий наступило затишье. Я работал с утра до ночи. Об Ольге я не хотел думать. Изредка вспоминая о ней, я ощущал щемящую боль. Граф мне опротивел окончательно, я больше не общался с ним. Не выдержав одиночества, граф явился ко мне сам и сообщил, что уволил Урбенина. Это Ольга рассказала графу, что Урбенин крал у него гусей, хотя на самом деле графский управляющий был честнейшим человеком. Через несколько дней я узнал, что Урбенины переехали жить в город.
Теплым августовским днем граф Карнеев решил устроить охоту, на которую пригласил всю знать уезда. Оленька Урбенина играла роль хозяйки дома. От Нади Калининой я узнал, что Урбенин тяжело запил. Я спросил Надю, почему она позволяет графу ухаживать за собой. Надя мне ответила, что хочет выйти замуж за графа с единственной целью – исправить и спасти его.
Когда мы остановились отдохнуть, я заговорил с Ольгой. Она не захотела со мной разговаривать и презрительно отвернулась. Я был в бешенстве. Вскоре нашу охоту догнал Каэтан Казимирович. С ним была дама лет 23-х, которая оказалась женой графа Карнеева, Сози, и сестрой Пшехоцкого. Калинину сделалось дурно, а Надя не могла подняться с места. Я встал и пошел в сторону леса, куда глаза глядят.
Здесь в рукописи зачеркнуто 140 строк и нарисована женская головка с искаженными от ужаса чертами. Разобрать можно только одно слово: “висок”.
Вернувшись домой, я не помнил, где бродил, и что делал. Закричал попугай. Я схватил клетку с птицей и швырнул ее в угол. Вскоре я обнаружил, что попугай мертв. Началась гроза. Кто-то постучал ко мне в окно. В свете молний я узнал Павла Ивановича. Он сообщил, что Надя отравилась, и ее едва удалось спасти. Щур умолял меня жениться на ней. В это время принесли письмо от графа, в котором сообщалось, что Ольга убита.
Приехав в усадьбу, я выслушал рассказ графа. Минут через 30 после моего ухода с пикника из леса послышался страшный женский крик. Потом на опушке появился бледный и растрепанный Урбенин. Руки его были в крови. Вскоре в лесу нашли и Ольгу в порванном окровавленном платье. Войдя в комнату Ольги, я увидел, что она без сознания. В углу неподвижно сидел Урбенин. Павел Иванович сумел ненадолго привести ее в чувства. Я попросил Ольгу назвать имя напавшего на нее человека, обещая, что он понесет тяжелую кару. Ольга только отрицательно покачала головой. Под утро она скончалась.
После смерти Ольги я начал расследование. Обыскал слуг, допросил графа и Урбенина, составил протокол, в котором описал одежду Ольги и все ее ранения. То, что она не назвала преступника, доказывало, что он был ей дорог. Она не убежала, встретив его в лесу, а некоторое время разговаривала с ним, значит, убийца был ей знаком. Ольга не была ограблена – убийцей руководили не корыстные цели. Под эти условия подходило три человека: сумасшедший отец Ольги, граф Карнеев и Урбенин. У лесничего и графа было твердое алиби. Я был уверен, что Ольгу убил Урбенин.
На другой день из города приехал товарищ прокурора Полуградов. Он упрекнул меня за то, что я до сих пор не был на месте преступления и даже не поставил там сторожа. Я считал, что дождь, который лил не переставая, смыл все следы. Снова всех допросив, товарищ прокурора удалился.
Через несколько дней, “когда я запечатывал пакет, чтобы отправить с ним Урбенина в город, в тюремный замок, я услышал страшный шум”. Оказалось, что объездчик Трифон, проезжая около озера, увидел графского слугу Кузьму, который смывал с одежды пятна крови. Решив, что Кузьма и есть убийца, дворня притащила его ко мне. Кузьма рассказал, что в день убийства он, пьяный, спал в лесу под кустом. Он смутно помнил, как к нему подошел какой-то барин, и вытер окровавленные руки о его одежду. Лица этого барина он никак не мог вспомнить. “Следствие затянулось. Урбенин и Кузьма были заключены в арестантский дом, имевшийся в деревеньке, в котором находилась моя квартира”.
В конце ноября Кузьма передал, что он вспомнил лицо преступника. Когда же его привели ко мне, он отказался говорить, попросив на раздумье еще один день. В тот же день я обманул Урбенина, сказав, что Кузьма узнал его. Поскольку одиночное заключение повлияло на здоровье Урбенина, я приказал сторожам пускать его гулять по коридору в любое время суток. Утром Кузьму нашли задушенным в его собственной камере. Теперь я не сомневался в том, что убийца – Урбенин. На другой день я получил приказ подать в отставку и сдать дело следователю по особо важным делам. Урбенин был приговорен “к лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 15 лет”.
С тех пор прошло 8 лет. Граф Карнеев окончательно спился, все его состояние ушло в руки жены и Пшехоцкого. Теперь граф беден и живет за мой счет. “Граф для меня по-прежнему гадок, Ольга отвратительна, Калинин смешон своим тупым чванством”. Но на моем столе до сих пор стоит портрет Ольги в красном платье.
Прочитав роман Камышова, редактор заметил, сколько грубых ошибок совершил следователь Сергей Петрович Зиновьев в процессе расследования убийства. Он зачем-то обыскивал слуг, вместо того, чтобы осмотреть место преступления. Допрашивая умирающую Ольгу, он протянул время, и она не успела назвать имя убийцы. Когда Кузьма вспомнил лицо убийцы, Зиновьев не стал его допрашивать, а отправил обратно в камеру.
Ровно через три месяца Камышов снова пришел к редактору. Тот изложил Камышову свои соображения. Редактор считал, что Камышов хотел ошибиться в этом деле, и что на самом деле Ольгу убил сам следователь. К удивлению редактора, Камышов не отрицал своей вины. Все эти годы его мучила не совесть, а страшная тайна, в которой он не мог никому признаться. Именно поэтому он и написал эту повесть, и теперь ему стало легче.
Камышов рассказал редактору, как все было на самом деле. Когда он встретил Ольгу в лесу, она стала клясться ему в любви, а потом сказала: “Как я несчастна! Не выйди я за Урбенина, я могла бы выйти теперь за графа!”. Камышовым овладело чувство отвращения, и он убил Ольгу, а после убил Кузьму и свалил вину на Урбенина, который умер по дороге на каторгу. На лице Камышова редактор не заметил ни раскаяния, ни сожаления.
После ухода Камышова, редактор “сел за стол и предался горьким думам”. Ему “было душно”.
Вариант 2
Герой получил письмо от графа с приглашением посетить его поместье. Алексей Корнеев любил выпить, пускался в загулы. Автор не смог отказаться от поездки. В гостях у графа был новый знакомый, поляк. Лакей рассказывал хозяину про новых девушек в поместье, которые могли того заинтересовать. Было сказано и про дочку лесничего Скворцова, Оленьку. Попали под грозу, прогуливаясь. Пережидали в сторожке лесничего, который все время боялся ограбления. Автор заметил, что управляющий графа, Урбенин, неравнодушен к Оленьке. За обедом в поместье начали пить. Граф уверил, что это в последний раз, потому что врачи запретили ему спиртное.
Проснувшись утром, местный врач рассказал автору об инциденте. Вчера решили покататься в лодке и автор ударил веслом по голове мужика. Теперь могут начаться проблемы по службе. Автор поехал на праздник в Тенево. Там видел Оленьку, которая стояла в церкви рядом с Надеждой Николаевной. Герой наносил визиты несколько месяцев в дом этой девушки. Надежда Николаевна рассчитывала на серьезность его намерений. Но потом визиты прекратились. Друг автора, врач, обиделся на него. А наш герой сказал, что уступил тому место, что не хочет жениться.
Свадьбу сыграли утром. Оленька смотрелась несуразно рядом с мужем. Она молодая, красивая – полная противоположность управляющему. После первого поцелуя под крики “горько” Оленька расплакалась и убежала. Автор решил ее поискать. В отдаленном гроте она рассказала, что совершила большую ошибку. Что влюблена в нашего героя. Она бросилась к нему на грудь, и автор не устоял. Они стали любовниками.
Наш герой встречался с Оленькой в лесу. Наденька отказала доктору. Граф ухлестывал за обеими девушками. Вскоре Оленька поселилась в поместье. Она ушла от мужа, потому что тот избил ее. Граф сделал Оленьку своей любовницей, уволил управляющего по ее же наговору за воровство.
В августе Корнеев пригласил всех знакомых на охоту. Оленька была хозяйкой дома. Наденька надеялась выйти замуж за графа с целью его спасения. Новость о том, что у Корнеева есть жена, сестра того неприятного поляка, привела все в шок и разочарование. Автор уехал домой. Пришел врач. Он рассказал, что Ольгу убили. Все слышали крик, потом видели Урбенина в крови. Нашли Ольгу, но она отказалась говорить, кто на нее напал, и вскоре умерла.
Проводили расследование. Улик не было, следы смыл дождь. Нашли графского слугу в окровавленной одежде. Он спал пьяный в лесу. Помнит, что подошел какой-то барин и вытер об него окровавленные руки. Арестовали Урбенина и слугу, Кузьму. У бывшего управляющего стало плохо со здоровьем. Ему разрешили гулять по коридорам тюрьмы. Кузьма вспомнил лицо барина, но отказался говорить, когда его привели на допрос к автору. На следующее утро слугу нашли задушенным. Урбенина осудили. Автор подал в отставку. Граф разорился.
Краткое содержание Драма на охоте Чехов
Правообладатель : Public domain Жанры : Классическая проза , Русская классика , Повести Дата написания : 1885 Кол-во страниц : 90 Экранизации :- 1918 - «Драма на охоте». Режиссёр и сценарист Ч. Г. Сабинский
- оператор Л. П. Форестье
- продюсер И. Н. Ермольев
- в ролях Пётр Алексеевич Бакшеев
- Наталья Алексеевна Белёвцева
- Николай Панов
- Арсений Бибиков и др. 1970 - «Драма на охоте»
- 2 серии. Режиссёр Б. Э. Ниренбург
- оператор Борис Кипарисов
- в ролях Н. Г. Дрожжина
- Ю. В. Яковлев - следователь
- А. Л. Кайдановский - граф
- Э. П. Шашкова - Созя
- Н. И. Русланова - Тина
- Александр Михайлович Галевский - Кузьма
- А. К. Граве - доктор
- Николай Викторович Пажитнов - мировой судья
- Николай Сергеевич Лебедев - Илья
- Вячеслав Владимирович Бровкин - Пшехоцкий
- А. А. Кацынский
- В. Я. Самойлов
- Агнесса Оскаровна Петерсон и др. 1978 - «Мой ласковый и нежный зверь». Режиссёр Эмиль Лотяну. 1986 - «Dráma a vadászaton» (Венгрия). Режиссёр и сценарист Кароли Эстергалиош (Károly Esztergályos)
- в главных ролях Адель Ковач (Adél Kováts)
- Тамаш Пушкаш (Tamás Puskás)
- Ласло Галфи (László Gálffi)
- Адам Сиртеш (Ádám Szirtes)
- Агнеш Катона (Ágnes T. Katona).
«Драма на охоте» - одна из ранних повестей Антона Павловича Чехова, написана в 1884 году. Камышев получает приглашение от Карнеева и приезжает в его усадьбу. Камышев знакомится с Ольгой и понимает, что Урбенин влюблён в неё. Приятели приглашают цыган и устраивают двухдневную пьянку. Камышев в пьяном угаре ударяет Осипова веслом по голове. Вознесенский приглашает Камышева в Тенев на престольный праздник. Камышев встречает Ольгу. Выясняется, что она выходит замуж за Урбенина, чему Камышев очень удивлен: понятно, что это брак по расчету. Камышев и другие гости приезжают к Карнееву и остаются у него. Скоро свадьба Урбениных, в которой большинство действующих лиц принимает участие. Камышев - шафер. Неожиданно Ольга убегает из-за стола, Камышев идёт её искать. Между ними происходит объяснение, свидетелем которого становится Пшехоцкий. Камышев уговаривает её уехать с ним, однако она отказывается и хладнокровно идёт к гостям, хотя даёт понять, что согласна на связь с Камышевым. На свадьбе Камышев встречает Надежду Николаевну, которая робко пытается вернуть его расположение, но встречает равнодушный отказ. Такой же отказ, уже от Нади, получает Вознесенский. Через три дня Ольга сама приезжает к Камышеву на свидание. Они встречаются ещё несколько раз, но это не приносит им радости. Граф начинает ухаживать и за Ольгой, и за Надеждой, не имея никаких серьезных намерений. Камышев и Карнеев сидят у графа. Неожиданно вбегает Ольга с просьбой заступиться: Урбенин устроил скандал, найдя у Ольги письмо графа. Камышев вынужден уехать, Ольга остается с графом… Урбенин с детьми переезжает в город и спивается. Наступил август. Местный «бомонд» устраивает охоту. Ольга едет на коне, подаренном ей графом, и отчаянно кокетничает, хотя было очевидно, что она понимает: связь с графом подходит к концу. Камышев прямо обвиняет её в продажности. Надежда, которая видит только хорошее, говорит Камышеву, что надеется выйти замуж за графа. Неожиданно приезжает Созя - высокая дама лет 23-х, которая оказывается женой графа, от которой тот скрывался. Выясняется, что Пшехоцкий - ее брат... Камышев пешком добирается домой. Об этом он не пишет в своей повести, мы узнаём о произошедшем в эпилоге. Ночью к Камышеву стучится Вознесенский и сообщает о попытке самоубийства Надежды. Одновременно приносят записку от Карнеева с известием об убийстве Ольги. Камышев с доктором тотчас едут в усадьбу и застают Ольгу ещё живой. Камышев пытается её допросить, она умирает, не назвав убийцу. Камышев и Полуградов ведут следствие. В убийстве они обвиняют Урбенина, которого видели около места преступления, запачканного кровью. Через несколько дней Кузьма вспоминает, как в день убийства какой-то барин вытер окровавленные руки об его поддёвку. Кузьму заключают под стражу, он старается вспомнить лицо барина, но… на следующее утро его находят задушенным. Камышев увольняется с должности следователя. Суд присяжных приговаривает Урбенина к 15 годам каторги. До эпилога проходит 8 лет. Камышеву необходимо было выговориться, и он написал свою повесть, не особенно скрывая свои поступки. Редактор по описанным фактам, а больше по умолчаниям, определяет, что Ольгу и Кузьму убил Камышев. Тот признается во всём редактору, но с повинной идти не собирается...
- Антон Павлович Чехов
- Драма на охоте
- (Истинное происшествие)
- Драма на охоте (Из записок судебного следователя)
Действующие лица «Драма на охоте»
×- Редактор. Изложение идёт от первого лица «дважды»: в прологе и эпилоге - от лица редактора, к которому попадает рукопись И. П. Камышева, а в остальных частях повести - от лица самого Камышева. В эпилоге редактор выступает в роли разоблачителя преступления: двойного убийства, хотя, разумеется, на основании косвенных улик и умозаключений.
- Иван Петрович Камышев, судебный следователь. Автор рукописи, в которой он, по мнению редактора, изобличил сам себя. В рукописи называет себя Сергеем Петровичем Зиновьевым. Высокий, широкоплечий, красивый мужчина около 40 лет. Богат, изыскано одевается. Чехов редко описывает внешность персонажей так подробно, в данном случае он подчёркивает противоречие наружности и внутренней сущности человека. По словам Вознесенского, «способен на всякую гадость».
- Алексей Карнеев, граф. Приятель Камышева, который, впрочем, не питает к нему никаких тёплых чувств. Владелец обширной усадьбы, которой он практически не занимается. Маленький, худой, слабый, апатичный и вялый.
- Пётр Егорович Урбенин, управляющий графа, дворянин, 50 лет, вдовец. Дочь Саша, пяти лет, и сын Гриша, гимназист 14-ти лет. Плотный, приземистый человек с жирным затылком и оттопыренными ушами. Говорит мягким басом. Сильно пьёт. Обожает Ольгу.
- Николай Ефимович Скворцов, лесничий графа. Вдовец. Психически болен.
- Ольга Николаевна Скворцова, дочь лесничего. Красивая белокурая, голубоглазая девушка 19-ти лет. По первому впечатлению, естественна и легка, как «ангел во плоти», однако скоро выясняется, что она по житейски расчётлива и тщеславна.
- Тина, цыганка из хора. Бывшая возлюбленная Камышева.
- Каэтан Казимирович Пшехоцкий, друг Карнеева. Говорит с сильным польским акцентом. Камышев без видимых причин ненавидит и третирует Пшехоцкого.
- Павел Иванович Вознесенский, уездный врач. Молод, честен. Влюблен в Надежду Николаевну.
- Николай Игнатьевич Калинин, мировой судья.
- Надежда Николаевна Калинина, его дочь, брюнетка, мечтательна, умна. Тайно влюблена в Камышева, хотя тот оскорбил её.
- Бабаев, богатый помещик, непременный член уездного по крестьянским делам присутствия.
- Полуградов, товарищ прокурора.
- Кузьма, мужик, у графа на посылках.
- Иван Осипов, крестьянин.
- Поликарп, слуга Камышева. Безуспешно пытается наставить его на нравственный путь.
- Иван Демьяныч, попугай Камышева. Любимая фраза: «Муж убил свою жену».
В апрель-ский полдень 1880 года в кабинет редак-тора вошёл высокий, широ-ко-плечий человек лет 40-ка. Он был очень красив, одет модно и со вкусом. От его лица с грече-ским носом, тонкими губами и голу-быми глазами, в которых свети-лась доброта, веяло простотой. У него были густые кашта-новые волосы и борода, движения его боль-шого тела отли-ча-лись лёгко-стью и грацией. Он пред-ста-вился канди-датом прав Иваном Петро-вичем Камы-шевым.
Камышев привёз в изда-тель-ство свою руко-пись, уверяя, что вынужден просить о публи-кации ради хлеба насущ-ного. Редактор ему не поверил, но руко-пись взял и попросил посе-ти-теля зайти месяца через два-три. Камышев преду-предил, что повесть напи-сана от первого лица, но он фигу-ри-рует в ней под вымыш-ленной фами-лией.
Прочитав повесть два месяца спустя, редактор не спал всю ночь. Ему каза-лось, что он «открыл страшную тайну одного чело-века». В газету повесть Камы-шева так и не попала.
«Драма на охоте»
Жарким летним днём меня разбудил крик попугая: «Муж убил свою жену!». Эту птицу я купил у матери моего пред-ше-ствен-ника, преды-ду-щего судеб-ного следо-ва-теля, вместе со всем остальным хозяй-ством. «Я оставил квар-тиру такой же, какою и принял. Я слишком ленив для того, чтобы зани-маться собственным комфортом».
В этот день какой-то мужик привёз мне письмо от старого прия-теля, графа Алексея Корнеева, который после двух-лет-него отсут-ствия вернулся в своё поме-стье. «Граф любил меня и искрен-нейше навя-зы-вался ко мне в друзья, я же не питал к нему ничего похо-жего на дружбу». В письме граф звал меня в гости. Для меня это озна-чало снова окунуться в пьян-ство и загулы, но у меня не хватило силы воли отка-заться. Вскоре я уже ехал верхом вдоль озера к поме-стью графа. Алексей Корнеев был очень богат. Он тоже был юристом, но давно утопил в алко-голе всё, что когда-либо знал. Слабый и мягкий человек, он искал моей дружбы, я же его презирал.
У графа я застал его нового знако-мого, толстого, призе-ми-стого чело-века, поляка по нацио-наль-ности, и граф-ского управ-ля-ю-щего Урбе-нина, немо-ло-дого, плот-ного и призе-ми-стого, с отто-пы-рен-ными ушами. Лакей Кузьма доложил графу, отъяв-лен-ному бабнику, какие девушки появи-лись в округе за последние два года. Была упомя-нута и некая Оленька, дочь нового лесни-чего Сквор-цова. Я заметил, что это очень не понра-ви-лось Урбе-нину.
После обеда мы отпра-ви-лись на прогулку. По дороге я расспра-шивал графа о поляке. Алексей сказал, что позна-ко-мился с Каэтаном Кази-ми-ро-вичем Пшехоцким в Москве, и попросил не расспра-ши-вать об остальном. Во время прогулки мы встре-тили Оленьку Сквор-цову, стройную, бело-курую девушку лет 19-ти, с добрыми голу-быми глазами, одетую в ярко-красное платье.
К вечеру нача-лась гроза, которую нам пришлось пере-жи-дать в домике лесни-чего. Сам лесничий, Николай Ефимыч, оказался сума-сшедшим стариком, который всё время боялся, что его ограбят. Я заметил, что Урбенин ревнует Оленьку ко всем присут-ству-ющим. Возвра-щаясь в поме-стье, Алексей пред-по-ложил, что Урбенин взял на работу сума-сшед-шего старика только ради его дочери.
За обедом граф поведал мне, что приехал в своё поме-стье лечить больную печень. Врач запретил ему спиртное, поэтому сегодня он пьёт со мной в последний раз. После обеда граф послал за цыган-ским хором. «Далее мои воспо-ми-нания прибли-жа-ются к хаосу».
Очнув-шись, я обна-ружил в своей комнате уезд-ного врача Павла Ивано-вича Возне-сен-ского. Это был высокий, худо-щавый человек с длинным носом. За привычку близо-руко щуриться весь уезд называл его «щуром». Павел Иванович сообщил, что в пьяном угаре я ударил веслом по голове какого-то корне-ев-ского мужика Ивана Осипова, который был гребцом во время нашего кутежа на озере. Теперь из-за этого мужика я мог поте-рять место.
Доктор Возне-сен-ский был един-ственным чело-веком, кото-рому позво-ля-лось «запус-кать иссле-ду-ющую руку в дебри моей души». Мы были очень хоро-шими прия-те-лями, хотя между нами «как чёрная кошка, прошла женщина». У доктора было две страсти: давать взаймы и выпи-сы-вать товары по газетным объяв-ле-ниям. И в том, и в другом его посто-янно обма-ны-вали.
На следу-ющий день я отпра-вился в Тенево, где проходил престольный праздник. По дороге я встретил дочь лесни-чего, которая тоже ехала на праздник в тяжёлом шара-бане. На службе в церкви я снова увидел Оленьку Сквор-цову. Она пыта-лась протис-нуться вперёд, чтобы стоять среди «чистой публики», а не среди простого народа. Я провёл её к амвону, где собра-лись сливки уезд-ного обще-ства. Там я заметил дочь миро-вого судьи Кали-нина, Надежду Нико-ла-евну — женщину, которая поме-шала моей дружбе с доктором. Павел Иванович и сейчас стоял рядом с ней.
Прогу-ли-ваясь после службы со мной по ярмарке, Павел Иванович упрекнул меня за непо-ря-дочный поступок. Я несколько месяцев подряд каждый день ездил в дом Кали-ниных. Все были убеж-дены, что у меня самые серьёзные наме-рения по отно-шению к Надежде. Она сама была влюб-лена в меня. Но внезапно я пере-стал к ним ездить, а когда меня спро-сили о причине, я ответил: «Боюсь, что меня женят». Павел Петрович никак не мог понять моего поступка. Я объяснил, что заметил его влюб-лён-ность и уступил ему место, но Павла Ивано-вича моё объяс-нение не удовле-тво-рило.
Проходя мимо почто-вого отде-ления, мы с доктором зашли туда, и я увидел, как Каэтан Кази-ми-рович отсылал куда-то крупную сумму денег. Павел Петрович тем временем пытался заста-вить меня пого-во-рить с Надеждой Нико-ла-евной, но я отка-зался. Насто-ящей причиной моего поступка была глупая гордость. Придя однажды к Кали-ниным, я услышал, как мировой судья назы-вает меня женихом. «Всё рухнуло под напором дьяволь-ской гордыни, взбу-до-ра-женной глупой фразой простака-отца». Не помогло даже то, что я уже привя-зался к Надежде и тосковал о ней. Я сразу же уехал, оправ-ды-ваясь тем, что Наденьку любит Павел Иванович.
Домой меня подвезла Оленька. Она радостно сооб-щила мне, что выходит замуж за Урбе-нина, потому что он богат, обещал дать денег на лечение Олень-ки-ного отца, а саму Оленьку одевать в шёлковые платья. Я был так непри-ятно поражён, что не заметил, как мы подъ-е-хали к усадьбе графа. В гостях у графа был мировой судья. Он надо-умил Алексея устра-и-вать вечера, и тот охотно ухва-тился за это сред-ство от скуки. Я поздравил Урбе-нина, который был вне себя от счастья, и никак не мог пове-рить, что эта юная краса-вица согла-си-лась стать его женой и матерью двоих его детей.
Свадьба состо-я-лась прекрасным летним утром. Граф Карнеев восполь-зо-вался случаем и устроил вечер, поэтому на свадьбе присут-ствовал весь уездный бомонд. Я держал венец над Ольгой, и бесёнок ревности терзал меня. Несмотря на своё тщеславие, Ольга была бледна, в её глазах был страх. Начался свадебный обед в доме графа. После поцелуя под крики «горько», глаза Оленьки напол-ни-лись слезами, и она выбе-жала из комнаты. Она долго не возвра-ща-лась, и я пошёл её искать.
Я нашёл Оленьку в одном из старых гротов, давным-давно устро-енных в парке. Только теперь она осознала, какую страшную ошибку совер-шила. Оказа-лось, что Оленька мечтала обо мне, но я казался ей недо-ступным. Оленька обняла меня, повисла на шее, и я не устоял. Оленька стала моей любов-ницей. Моё чувство к ней нельзя было «назвать ни жало-стью, ни состра-да-нием, потому что оно было сильнее этих чувств». Я попы-тался угово-рить Оленьку уйти жить ко мне, но она отка-за-лась. Она слишком доро-жила обще-ственным мнением. Оленька была весела до конца свадеб-ного обеда. Её уже не пугали поцелуи мужа.
Я был раздражён. С трудом дождав-шись окон-чания обеда, я подошёл к графу и, чтобы выме-стить на ком-то своё плохое настро-ение, потре-бовал, чтобы он немед-ленно выгнал Пшехоц-кого. Я поставил графа перед выбором: или я, или поляк. Этим я оказывал графу хорошую услугу, так как дога-ды-вался, что Пшехоцкий шанта-жи-рует Карнеева. Видя нере-ши-тель-ность графа, я решил уехать. Проходя через сад, я встретил Надежду Кали-нину. Она сказала мне, что больше не может терпеть эту неопре-де-лён-ность в наших отно-ше-ниях. Ей необ-хо-димо было знать, есть ли ещё надежда вернуть всё назад. Я был настолько жесток, что не ответил ей, а махнул рукой и ушёл.
Три дня я никуда не выезжал и старался не думать об Ольге. Я понимал, что «наша даль-нейшая связь не могла бы ей дать ничего, кроме гибели». Я сочув-ствовал Ольге, меня сильно влекло к ней, и в то же время я с ужасом думал, что она может принять моё пред-ло-жение. Граф слал мне письма, умоляя забыть всё и вернуться. Когда я уже почти решил уехать куда-нибудь подальше, Ольга сама пришла ко мне. Мы дого-во-ри-лись о встрече возле дома лесни-чего. Вечером Павел Иванович изве-стил меня, что Надя больна. Она окон-ча-тельно отка-зала доктору.
Прошёл май, а вместе с ним отцвела и наша с Ольгой любовь. Граф Карнеев начал одновре-менно воло-читься и за Ольгой, и за Надеждой. Ольга по-преж-нему любила меня, но между нами не было взаи-мо-по-ни-мания. Она словно чувство-вала за собой какую-то вину. Однажды вечером Оленька, полу-одетая, ворва-лась в дом графа и заявила, что муж избил её, и она к нему больше не вернётся. С тех пор Ольга посе-ли-лась в усадьбе Карнеева и стала его любов-ницей.
После этих событий насту-пило затишье. Я работал с утра до ночи. Об Ольге я не хотел думать. Изредка вспо-миная о ней, я ощущал щемящую боль. Граф мне опро-тивел окон-ча-тельно, я больше не общался с ним. Не выдержав одино-че-ства, граф явился ко мне сам и сообщил, что уволил Урбе-нина. Это Ольга расска-зала графу, что Урбенин крал у него гусей, хотя на самом деле граф-ский управ-ля-ющий был чест-нейшим чело-веком. Через несколько дней я узнал, что Урбе-нины пере-ехали жить в город.
Тёплым авгу-стов-ским днём граф Карнеев решил устроить охоту, на которую пригласил всю знать уезда. Оленька Урбе-нина играла роль хозяйки дома. От Нади Кали-ниной я узнал, что Урбенин тяжело запил. Я спросил Надю, почему она позво-ляет графу ухажи-вать за собой. Надя мне отве-тила, что хочет выйти замуж за графа с един-ственной целью — испра-вить и спасти его.
Когда мы оста-но-ви-лись отдох-нуть, я заго-ворил с Ольгой. Она не захо-тела со мной разго-ва-ри-вать и презри-тельно отвер-ну-лась. Я был в бешен-стве. Вскоре нашу охоту догнал Каэтан Кази-ми-рович. С ним была дама лет 23-х, которая оказа-лась женой графа Карнеева, Сози, и сестрой Пшехоц-кого. Кали-нину сдела-лось дурно, а Надя не могла подняться с места. Я встал и пошёл в сторону леса, куда глаза глядят.
Здесь в руко-писи зачёрк-нуто 140 строк и нари-со-вана женская головка с иска-жён-ными от ужаса чертами. Разо-брать можно только одно слово: «висок».
Вернув-шись домой, я не помнил, где бродил, и что делал. Закричал попугай. Я схватил клетку с птицей и швырнул её в угол. Вскоре я обна-ружил, что попугай мёртв. Нача-лась гроза. Кто-то постучал ко мне в окно. В свете молний я узнал Павла Ивано-вича. Он сообщил, что Надя отра-ви-лась, и её едва удалось спасти. Щур умолял меня жениться на ней. В это время принесли письмо от графа, в котором сооб-ща-лось, что Ольга убита.
Приехав в усадьбу, я выслушал рассказ графа. Минут через 30 после моего ухода с пикника из леса послы-шался страшный женский крик. Потом на опушке появился бледный и растрё-панный Урбенин. Руки его были в крови. Вскоре в лесу нашли и Ольгу в порванном окро-вав-ленном платье. Войдя в комнату Ольги, я увидел, что она без сознания. В углу непо-движно сидел Урбенин. Павел Иванович сумел нена-долго привести её в чувства. Я попросил Ольгу назвать имя напав-шего на неё чело-века, обещая, что он понесёт тяжёлую кару. Ольга только отри-ца-тельно пока-чала головой. Под утро она скон-ча-лась.
После смерти Ольги я начал рассле-до-вание. Обыскал слуг, допросил графа и Урбе-нина, составил протокол, в котором описал одежду Ольги и все её ранения. То, что она не назвала преступ-ника, дока-зы-вало, что он был ей дорог. Она не убежала, встретив его в лесу, а неко-торое время разго-ва-ри-вала с ним, значит, убийца был ей знаком. Ольга не была ограб-лена — убийцей руко-во-дили не корыстные цели. Под эти условия подхо-дило три чело-века: сума-сшедший отец Ольги, граф Карнеев и Урбенин. У лесни-чего и графа было твёрдое алиби. Я был уверен, что Ольгу убил Урбенин.
На другой день из города приехал товарищ проку-рора Полу-градов. Он упрекнул меня за то, что я до сих пор не был на месте преступ-ления и даже не поставил там сторожа. Я считал, что дождь, который лил не пере-ставая, смыл все следы. Снова всех допросив, товарищ проку-рора удалился.
Через несколько дней, «когда я запе-ча-тывал пакет, чтобы отпра-вить с ним Урбе-нина в город, в тюремный замок, я услышал страшный шум». Оказа-лось, что объездчик Трифон, проезжая около озера, увидел граф-ского слугу Кузьму, который смывал с одежды пятна крови. Решив, что Кузьма и есть убийца, дворня прита-щила его ко мне. Кузьма рассказал, что в день убий-ства он, пьяный, спал в лесу под кустом. Он смутно помнил, как к нему подошёл какой-то барин, и вытер окро-вав-ленные руки о его одежду. Лица этого барина он никак не мог вспом-нить. «След-ствие затя-ну-лось. Урбенин и Кузьма были заклю-чены в арестант-ский дом, имев-шийся в дере-веньке, в котором нахо-ди-лась моя квар-тира».
В конце ноября Кузьма передал, что он вспомнил лицо преступ-ника. Когда же его привели ко мне, он отка-зался гово-рить, попросив на раздумье ещё один день. В тот же день я обманул Урбе-нина, сказав, что Кузьма узнал его. Поскольку одиночное заклю-чение повлияло на здоровье Урбе-нина, я приказал сторожам пускать его гулять по кори-дору в любое время суток. Утром Кузьму нашли заду-шенным в его собственной камере. Теперь я не сомне-вался в том, что убийца — Урбенин. На другой день я получил приказ подать в отставку и сдать дело следо-ва-телю по особо важным делам. Урбенин был приго-ворён «к лишению всех прав состо-яния и ссылке в каторжные работы на 15 лет».
С тех пор прошло 8 лет. Граф Карнеев окон-ча-тельно спился, всё его состо-яние ушло в руки жены и Пшехоц-кого. Теперь граф беден и живёт за мой счёт. «Граф для меня по-преж-нему гадок, Ольга отвра-ти-тельна, Калинин смешон своим тупым чван-ством». Но на моём столе до сих пор стоит портрет Ольги в красном платье.
Конец.
Прочитав роман Камы-шова, редактор заметил, сколько грубых ошибок совершил следо-ва-тель Сергей Петрович Зино-вьев в процессе рассле-до-вания убий-ства. Он зачем-то обыс-кивал слуг, вместо того, чтобы осмот-реть место преступ-ления. Допра-шивая умира-ющую Ольгу, он протянул время, и она не успела назвать имя убийцы. Когда Кузьма вспомнил лицо убийцы, Зино-вьев не стал его допра-ши-вать, а отправил обратно в камеру.
Ровно через три месяца Камышов снова пришёл к редак-тору. Тот изложил Камы-шову свои сооб-ра-жения. Редактор считал, что Камышов хотел ошибиться в этом деле, и что на самом деле Ольгу убил сам следо-ва-тель. К удив-лению редак-тора, Камышов не отрицал своей вины. Все эти годы его мучила не совесть, а страшная тайна, в которой он не мог никому признаться. Именно поэтому он и написал эту повесть, и теперь ему стало легче.
Камышов рассказал редак-тору, как всё было на самом деле. Когда он встретил Ольгу в лесу, она стала клясться ему в любви, а потом сказала: «Как я несчастна! Не выйди я за Урбе-нина, я могла бы выйти теперь за графа!». Камы-шовым овла-дело чувство отвра-щения, и он убил Ольгу, а после убил Кузьму и свалил вину на Урбе-нина, который умер по дороге на каторгу. На лице Камы-шова редактор не заметил ни раска-яния, ни сожа-ления.
После ухода Камы-шова, редактор «сел за стол и предался горьким думам». Ему «было душно».
