Коварные советские историки. Советские историки - какие они

Как можно «отрицательно» или «положительно» относиться к грозе, землетрясению, чуме? Это же данность нашего существования, так устроен мир. Христианин свершает таинство Евхаристии, то есть как бы ритуально-каннибалистически вкушает тело и пьёт кровь Иисуса Христа и репетирует Богосаможертвоприношение и приобщается святости-небесности, но "вся правда" также и в том, что после этого самый праведный верующий срёт и ссыт поглощенным-переваренным в животе, удобряя низменность-земельность, такова жизнь. Как можно «любить» или «ненавидеть» исторических деятелей прошлого, сколько бы крови они не пролили, будь это хоть Чингис-хан с Генрихом VIII и Иваном Грозным и Петром Великим и Лениным со Сталиным и Мао Цзэдуном впридачу и т.д.? Их тоже надо воспринимать как данность, так устроен мир, иногда они выглядят «как Божия гроза», как «Бич Божий», как «Мировой Дух верхом на коне» и т.д. Как можно «прославлять» или «критиковать» Моисея, который, с одной стороны, получил от Господа Бога заповеди Божьи, в том числе заповедь «Не убий!» ради сущего, и принес их людям, но ради бытия разбил вдребезги каменные скрижали, на которых эти заповеди были высечены, когда увидел свой богоизбранный еврейский народ, только что выведенный им из долгого Египетского пленения, но в его сорокадневное отсутствие поклонившийся Золотому Тельцу и возрадовавшийся халявам-пляскам, и приказал оставшимся правоверными кучке левитов рубить всех своих соплеменников подряд, лишь бы привести падших в чувство и взнуздать народ и спасти души выживших (Исход 32). Неужели не очевидно, что человек для Бога, а не Бог для человека, и надо исполнять свой высший надшкурный долг Богосаможертвоприношения, с какими бы ужасами это не было сопряжено. Надоела поверхностность даже тех, кто претендует на мудрость - богословов, философов, филологов и прочих гуманитариев. Ладно, с политиканствующих публицистов спрос невелик, они пишут в основном для унитаза, но профессионал-то должен возвышаться над эмоциями. Ведь «нравственность» относительна, зависит от этапа исторического развития и соответственно от градуса субъектности, позавчера «нравственно» было ритуально съесть другого человека, зачастую сородича, принести в жертву любимого ребенка и т.п., вчера «нравственно» было сжечь инакомыслящего на костре или сослать его в ГУЛАГ, сегодня же после нашей Великой Победы над фашизмом и Нюрнбергского процесса и принятия в 1948 году Всеобщей Декларации ООН прав человека установились более толерантные нормы и представления, с позиций которых глупо судить наших предков. Но судят же, будят застывшие бури, расковыривают затягивающиеся раны, призывают вышвырнуть Ленина из Мавзолея. Развожу руками, когда слышу такое от докторов-профессоров. С нынешних позиций уважения прав и достоинств человека и народа нравственно для нынешней больной России то, что исцеляет её, в том числе служит восстановлению её исторической и территориальной целостности, неужто это неясно.

Тошно слушать в эти минуты сванидзевски-кисилевский «Исторический процесс» на телеканале «Россия» (Дмитрий Киселев совсем жалок, неубедителен, не годится для серьёзной полемики, натужно отрабатывает заказ). Махровая контрреволюция, истерики о «тиране Сталине» - хотя ближе к насущному обсуждение масленичного молебна панк-группы Pussy Riot. Этот молебен - гражданский протест против инфернальности Путина и николаитства священноначалия РПЦ, я поддерживаю. Вот и надо биться против сегодняшнего зла, то есть против путинской расправы над молодыми русскими женщинами. И вообще против Путина и Гундяева, ложь которых зашкаливает. Если считаешь себя нравственным - живи не по лжи, выступай против нынешних лжецов! А лжи-грехи-злобы прошлого лучше всё же воспринимать как данность, ибо любому человеку и любому обществу свойственны не только «плюсы», но и «минусы», и историку как человеку-гражданину ныне пристойнее осуждать нынешних негодяев, а как профессионал он призван лишь говорить всю правду о прошлом, ни в коем случае не хуля и не хваля его.

Сейчас же на «русском историческом телеканале» «365 дней ТВ» проклятия в алрес Ленина как «злейшего врага русского народа» и лютые обличения «советских историков», которые-де чернили «убиенных большевиками» мучеников-венценосцев и всячески-де искажали русскую историю. Спрашиваю - назови, мудило, конкретно имена советских историков-профессионалов, которые «искажали и чернили» историю нашей страны? Я в 1970-ые годы работал в Отделе исторических наук Института научной информации по общественным наукам Академии наук СССР и неплохо знаю советских историков старшего и моего поколений, они разные, это десятки и сотни высококлассных профессионалов, их труды навеки останутся в золотом фонде отечественной исторической науки и культуры. И я поддерживаю отношения с десятками и сотнями отечественных философов и филологов, вызревших в советские годы, которые тоже классные профессионалы, их подло дискредитировать как «совков». Впрочем, подлому путинскому времени свойственны подлые фальсификаторы, только что наелся дерьма в «Историческом процессе».

Отдушина - два телесюжета, которые просмотрел в последние часы. Один - о римском императоре Адриане (76-138) на телеканале Viasat History, другой - об Иване Грозном (1530-1584) на телеканале «Культура». Да, Адриан практиковал децимации, то есть казнь каждого десятого солдата проштрафившегося римского легиона, и римляне вообще не гнушались всяческих геноцидов и «преступлений против человечности» (говоря по-нынешнему). Ну и что? Так устроен человек со времён Адама и Евы, не переделать, а можно лишь сдерживать присущую человеку смертоносность-убийственность и противовесничать его самотеррору, не будем углубляться в философию, я на эту тему написал уже массу текстов. И в фильме показано, где испражнялся "наместник Бога на земле", чем подтирался, - и это тоже входит в заботу историка сказать "всю правду". И Иван Грозный с точки зрения нынешних норм и представлений много всяких «преступлений» вроде бы совершил, но глупо и смешно пинать его нынешним «моралистам», тогда пинайте и хулите также Моисея, если осмелитесь, а историк-профессионал должен воспринимать деяния грозного царя как одну из «исторических гроз» наряду с «грозами» Петра Великого, Ленина и Сталина, без эмоций хулы или хвалы. И вот один из корифеев советской исторической науки Сигурд Оттович Шмидт мудро-бесстрастно рассказал телезрителям «всю правду» о русском властителе далекого XVI века, любо было слушать.

А ведь ему на Православную Пасху 15 апреля 2012 года исполнилось 90 лет. Но до чего он в хорошей интеллектуальной форме! По-хорошему ему завидую. Его отец - легендарный полярный исследователь Герой Советского Союза главный редактор Большой Советской Энциклопедии академик Отто Юльевич Шмидт. Сын одного из олицетворений советской эпохи окончил исторический факультет МГУ в 1944 г., с 1949 г. преподает в Московском историко-архивном институте (ныне Российский государственный гуманитарный университет). Патриарх отечественной исторической науки. Советник РАН. Академик РАО. Почетный председатель Археографической комиссии РАН. Главный редактор "Московской энциклопедии". Заслуженный профессор РГГУ, заведующий кафедрой москвоведения Историко-архивного института. Знал с близкого расстояния и других выдающихся советских историков, так что Сигурд Юльевич - не какое-то редкостное исключение.

Обе его лекции в рамках замечательной программы Academia можно с некоторыми комментариями просмотреть-прослушать на роскошном сайте новгородского филолога, историка идей, литературоведа и литературного критика Николая Подосокорского ( philologist ) - «К 90-летию Сигурда Шмидта» (17 апреля 2012 года) и «Эпоха по имени Шмидт» (14 апреля 2012 года). Я слушал лекцию Сигурда Оттовича и боялся, что вот-вот его занесёт в морализаторство и в осуждение кровопролитий и геноцидов и зверств Ивана Грозного, но маститый историк избежал такой глупости, изложив «всю правду» об опричнине и пытках безукоризненно, указав на проявления садизма как на медицинский факт (я бы добавил со ссылкой на исследования психологов, что каждый второй из нас проявит себя садистом, если получит бесконтрольную власть).

Сигурд Шмидт: Нравственна власть или безнравственна, - это для нас вопрос жизни и смерти. Фото: Колыбалов Аркадий

Примечательно интервью Сигурда Оттовича, которое он дал Дмитрию Шеварову и в котором рассказал и о своей жизни и о сталинских годах и о состоянии отечественной исторической науки (с его суждениями я фактически в основном согласен) - «Эпоха по имени Шмидт: Сигурд Оттович Шмидт отметит свое 90-летие в том самом доме, где он родился в Страстную субботу 1922 года» (Российская газета, Москва, 11 апреля 2012 года, № 79 /5752/, стр. 11):

«Год русской истории, кроме известных знаменательных дат, украшен юбилеем нашего выдающегося современника, историка Сигурда Оттовича Шмидта.

Его первый печатный научный труд был опубликован в апреле 1941 года. В Историко-архивном институте Шмидт преподает вот уже 63 года! Здесь каждую осень студенческая жизнь для первокурсников начинается с лекции любимейшего и старейшего профессора. "Он лучший в наши дни знаток источников по истории России XVI века", - говорил Дмитрий Сергеевич Лихачев.

Более всего к Сигурду Оттовичу подходит старинное слово просветитель. Созданный Шмидтом в 1949 году студенческий кружок источниковедения вошел в предания как научная школа, воспитавшая несколько поколений ученых.

15 апреля - на Пасху! - Сигурд Оттович Шмидт отметит свое 90-летие в том самом доме, где под звон арбатских храмов он родился в Страстную субботу 1922 года.

Я очень люблю этот невзрачный дом, задвинутый в Кривоарбатский переулок, как старый шкаф. Люблю подниматься по лестнице, трогая темное дерево перил. На лифт смотрю с опаской. Однажды я застрял в нем вместе с Сигурдом Оттовичем. Я тогда так переживал за профессора, который опаздывал на лекцию, что счел своим долгом колотить в двери лифта и кричать.

Ну что вы бьетесь, - ласково сказал Шмидт и нажал кнопку.

Кто застрял? - откликнулась диспетчер.

Профессор Шмидт. У меня, знаете ли, через полчаса лекция начинается.

Ждите. Может, механики еще не ушли домой.

Тишина. Сигурд Оттович спрашивает меня: "Какое сегодня число?"

Двадцать шестое.

Ничего плохого двадцать шестого случиться не может.

Двадцать шестого я защитил докторскую. И вообще в этот день у меня было много хорошего.

А если бы сегодня было тринадцатое?

Тоже ничего страшного. Правда, тринадцатого, в феврале, затонул "Челюскин".

Ну, вот видите...

Так тринадцатого апреля челюскинцев спасли!

Потом пришли механики и спасли нас. И Сигурд Оттович успел на лекцию. За окнами аудитории по синим лужам плыла к Кремлю древняя улица Никольская. После лекции мы зашли в булочную, купили хлеба и дворами пошли к Арбату. Я вспомнил, что когда-то мальчишки в эту пору играли в челюскинцев.

Вам в детстве, наверное, все приятели завидовали, - говорю Сигурду Оттовичу.

Я этого не чувствовал. Отец имел мировую славу, но мы жили в дрожании за него. Казалось, если газеты не пишут о папе три-четыре дня, то что-то случилось. Ведь два папиных заместителя по экспедиции были арестованы как враги народа...

В пятнадцать лет он начал вести дневник, но скоро бросил. Герои дневника - друзья отца, знакомые матери, соседи, родители одноклассников - исчезали один за другим.

Отто Юльевич несколько раз брал сына с собой на кремлевские приемы. "Сталин проходил мимо нас на расстоянии вытянутой руки..." Много лет спустя Сигурд Шмидт станет одним из крупнейших специалистов по истокам деспотизма - эпохе Ивана Грозного.

"Арбатство, растворенное в крови..."

Когда вы решили стать историком?

Сигурд Оттович Шмидт: В восьмом классе у меня возникло желание стать... профессором. Не потому, что был так мечтателен и самонадеян, а просто я рос в профессорской среде и другой не представлял. Я выбрал профессию, близкую к маминой и далекую от того, чем занимался папа, чтобы никто не мог сказать, что я пользуюсь его заслугами.

А школьные уроки истории - они не отбивали любовь к этому предмету?

Сигурд Оттович Шмидт: У нас были хорошие учителя. Я ведь учился в прежних гимназиях: в бывшей женской Хвостовской и в бывшей Флеровской у Никитских ворот - тогда уже знаменитой 10-й (позже110-й) школе имени Ф. Нансена. Первый по существу научный доклад я сделал 26 декабря 1939 года, учась на первом курсе МГУ.

Тягу к истории, очевидно, воспитывал и сам район, где вы родились, - Арбат. Каким он тогда был? Я говорю не об исторической застройке - понятно, что ее почти не осталось, - а об атмосфере...

Сигурд Оттович Шмидт: В сегодняшнем Арбате мне более всего не хватает детских голосов. Я помню время, когда в нашем шестиэтажном доме жили десятка три ребят, а то и больше. Сейчас осталось пять детей на весь дом. Улицы и дворы без детей крайне тягостно видеть. Арбат ведь никогда не был красивой улицей, но отличался особым уютом. Во дворах летом висели гамаки. Среди сарайчиков, кустов сирени и черемухи мы играли в прятки - было где прятаться. Это долго сохранялось - до 1960-х годов, и когда я стал выезжать за рубеж, то не видел ничего подобного в других столицах мира. Даже в Париже.

А какое место на земле вам кажется самым прекрасным?

Сигурд Оттович Шмидт: С высоты своего возраста я вижу, что никакие зарубежные впечатления не могут затмить того, что дарит нам родина. В 1961 году я впервые приехал в Вологду, а оттуда в Ферапонтово, чтобы увидеть фрески Дионисия. Тогда никакого музея там не было. Храм был заперт. Пошел, нашел сторожиху. Она говорит: я вам отопру, но мне надо уйти в сельсовет, поэтому я запру вас на полтора часа. И это были одни из самых счастливых минут в моей жизни. Стояло начало сентября, за стенами храма моросил теплый мелкий дождь. И вот вдруг в окна справа брызнуло солнце, фрески вспыхнули искрящимися красками...

Благодаря вашим хлопотам на Старый Арбат недавно вернулись книжные развалы, и я вот только что откопал там книжку, которую давно искал. А что бы вам еще хотелось вернуть на Арбат?

Сигурд Оттович Шмидт: Моя мечта - восстановить храм Николы Явленного с дивной колокольней, которая была символом Арбата и запечатлена во многих художественных произведениях. Арбат даже называли улицей святого Николая. Это сразу восстановит облик Арбата и будет диктовать порядочный стиль поведения.

Незабвенный 1812 год

Многие, кто пережил 1812 год, вспоминали, что чувствовали движение истории не умозрительно, а просто физически. И, наверное, не случайно именно в эту пору Карамзин пишет "Историю государства Российского".

Сигурд Оттович Шмидт: Николай Михайлович написал большую часть своей "Истории..." до войны. Он обладал огромной исторической интуицией, редкой прозорливостью. Удивительно, как он, не прошедший специальной научной подготовки и не знавший исторических источников, обнаруженных позднее, высказывал точные предположения. Вот у Ключевского это уже было гораздо реже. Надо представить, в какой обстановке писал Карамзин свою "Историю...". Что знала Россия сама о себе, если первый министр народного просвещения граф Петр Васильевич Завадовский за несколько лет до 1812 года заявил, что вся история России до Петра может уместиться на одну страницу.

Весьма современный подход к истории.

Сигурд Оттович Шмидт: К чести тогдашнего общества надо сказать: люди жаждали знать свою историю. После Отечественной войны все уже с нетерпением ждали "Историю..." Карамзина.

Все знали, что он ее пишет?

Сигурд Оттович Шмидт: Конечно, образованное общество было наслышано об этом. Карамзин был самым знаменитым, но замолчавшим писателем той поры. Ожидания были огромные. Выход в феврале 1818 года первых восьми томов стал событием года, как сейчас бы, наверное, сказали. За двадцать пять дней был распродан весь тираж.

Глядя на тома "Истории..." Карамзина нам кажется, что он был долгожителем.

Сигурд Оттович Шмидт: А Николай Михайлович прожил всего шестьдесят лет!

И о войне 1812-го года Карамзин не успел написать?

Сигурд Оттович Шмидт: Ему предлагали написать историю Отечественной войны по горячим следам, но он понимал...

Что нужна дистанция во времени?

Сигурд Оттович Шмидт: И это тоже, но главное: Карамзин понимал, что о войне 1812 года найдется кому написать, а ему надо закончить свой труд. Он как раз приступал в это время к Ивану Грозному, а отношение его к Грозному - это самое главное для понимания мировоззрения Карамзина.

Его можно назвать либеральным консерватором или консервативным либералом. Он приехал во Францию времени Великой французской революции, полный ожиданий, а увидел близящийся террор. Николай Михайлович был убежденным сторонником монархии, но считал, что власть главы государства должна быть ограничена законом.

Плененные утопией

К ограничению монархии законом стремились многие декабристы...

Сигурд Оттович Шмидт: Да, и тут опять надо вспомнить 1812 год. Он совершил переворот в сознании верхушки общества. Офицеры, побывав за границей, увидели, как вполне прилично и относительно свободно устроена там жизнь низших сословий. Старшие декабристы сформировались именно тогда. У нас сейчас приняты дешевые обличения в адрес декабристов...

Их порой называют "большевиками девятнадцатого века".

Сигурд Оттович Шмидт: Это абсолютно неверно. Большевики скорее продолжатели народовольцев и потомки утопистов предшествовавших времен. А если что и сближает дореволюционных большевиков с декабристами, так это то обстоятельство, что среди них много выходцев из обеспеченных семей. Они вполне могли сделать карьеру и при царе. Это были люди, глубоко плененные утопизмом. И мечтали они не о своем благополучии, а о мировой революции.

Но если бы большевики только мечтали! Если бы не считали, что цель оправдывает средства.

Сигурд Оттович Шмидт: А так не все считали. Примитивного единомыслия среди старых большевиков не было. Я размышлял об этом в одной из недавних своих книг, которая называется "Соображения и воспоминания сына-историка" - в ней биография моего отца Отто Юльевича Шмидта и мои этюды о нем и его эпохе. Я в детстве и юности невольно был свидетелем разговоров большевиков с дореволюционным стажем. Так вот, к примеру, о Зиновьеве, который, если мягко сказать, распущенно и отвратительно вел себя в Петрограде, - о нем я не слышал от них ни одного доброго слова. А Землячка! Я видел ее несколько раз. Рядом с ней было неприятно находиться. Было ощущение исходящего от нее зла. Это фанатики. Или люди больные психически.

А Ленин разве не фанатик?

Сигурд Оттович Шмидт: Это все-таки другое. Ленин - куда более сложная фигура.

Мне тяжело видеть, когда историки подделываются под тусовочные взгляды. Тусовочные взгляды меняются. Я помню, что писали до 1991 года те, кто сегодня пишет о "засланных" большевиках. Я даже помню то, что некоторые писали до 1953 года.

Но людям свойственно меняться, дорастать до того, чего они раньше не понимали.

Сигурд Оттович Шмидт: Конъюнктурность и плоды мучительной внутренней работы очень трудно спутать.

А какие события, пережитые вами, поменяли ваш взгляд на историю?

Сигурд Оттович Шмидт: ХХ съезд. Он позволил мне раскрыться как ученому и быть свободным. Мне был 31 год, когда умер Сталин. Будучи сыном очень известного человека, я с четырнадцати лет жил в страхе за отца, с которым в любой момент могло случиться то же, что с моим дядей по матери, что произошло с мужем папиной сестры, и со многими нашими знакомыми. В нашем классе почти у всех ребят кто-то был арестован, сослан или расстрелян. Я очень дружил со своими одноклассниками, а потом и однокурсниками. По молодости мы были очень открыты и откровенны. Когда оставались втроем или вдвоем, то разговоры шли и на общественные темы. И мое счастье, что среди моих товарищей не было доносчиков.

Нет, не случайно я взялся за эпоху Ивана Грозного. Это, несомненно, были аллюзии на современность. Я ведь писал о тех людях, которые стали жертвами Грозного. Я хотел разобраться, как это могло случиться.

Нашествие забвения

Вяземский писал: "Карамзин - наш Кутузов двенадцатого года: он спас Россию от нашествия забвения..." У вас нет чувства, что мы переживаем сегодня именно такое нашествие?

Сигурд Оттович Шмидт: Большая беда в том, что в школе последовательно уменьшается число воспитывающих предметов. Причина мне понятна: люди стали очень практичны, им кажется, что ни литература, ни история не имеют практического применения. Мол, какая разница: Иван Грозный убил сына или сын убил Ивана Грозного, это же было в незапамятные времена. Кроме того, злую шутку играет с нами Интернет. Благодаря ему пласт современности так непомерно разросся и раздулся, что память о прошлом вытесняется куда-то на задворки сознания.

Получается, что наша жизнь развивается лишь по горизонтали, а вертикаль - движение вглубь и порыв к небу - вовсе исчезает.

Сигурд Оттович Шмидт: Да, люди замкнуты на гонке за насущным, и просто не успевают рассказать внукам о своих предках, да и о себе самих. А ведь только история рода может раздвинуть тесные рамки нашей жизни.

А какое событие в нашей истории мы до сих пор недооцениваем?

Сигурд Оттович Шмидт: Если говорить о ХХ веке, то это Великая Отечественная война.

Сигурд Оттович Шмидт: Да, это надо признать: мы недооцениваем и недопонимаем подвиг людей сорок первого года. То был порыв, который вам трудно представить. Ничего подобного я больше никогда не видел и не увижу. Причем этот массовый подвиг самопожертвования происходил после страшного, ничем не оправданного периода террора. Помните, у Булата Окуджавы - "наши мальчики головы подняли..."? Люди в начале войны именно подняли головы. Я помню, что в нашей интеллигентской школе почти все ребята имели родственников-"врагов народа", но как они стремились попасть на фронт!

А если перенестись на сто лет вперед, то какие события, пережитые нами в недавние годы, войдут в будущие учебники?

Сигурд Оттович Шмидт: А вы как думаете?

Если это будет некий "краткий курс", то мы уместимся в одной строчке: "Эти люди жили в эпоху расцвета и разрушения Советского Союза". Только этим, мне кажется, мы и будем интересны потомкам. Но это не так и мало...

Сигурд Оттович Шмидт: Пушкин писал, что "образующееся просвещение" Европы "было спасено растерзанной и издыхающей Россией". События ХХ века стали продолжением этого по сути жертвенного пути России. Мы проверили утопию на себе, понеся огромные жертвы. И этим, конечно, вошли в глобальную историю.

Нравственная история в безнравственном мире

Та вдохновенная русская историография, у истоков которой стоял Карамзин, - она продолжается? Или этой традиции уже нет?

Сигурд Оттович Шмидт: Тут надо вспомнить, в чем же состоит эта традиция. По крайней мере с тринадцатого века наша история стала расходиться с европейской.

Это было связано с разделением христианства на западное и восточное.

Сигурд Оттович Шмидт: По существу - да. И тут важно, что Карамзин, понимая, что задача исторической науки - формировать общественное сознание, старался подчеркнуть европеизм российской истории.

Он не был сторонником того, что потом назовут евразийством?

Сигурд Оттович Шмидт: Нет, конечно. Мы оказались преемниками долее всего сохранившейся имперской системы Византии, существовавшей до середины пятнадцатого века. В Риме это все прекратилось раньше. Конечно, немецкие государи называли себя императорами, но это разговоры. Империя Карла Первого или немецкая австрийская Габсбургская монархия - это были сравнительно небольшие государства. У нас же размеры страны сами по себе - имперские, вдобавок примешалась восточная система управления. Пришедшая из Византии сакральность первого лица очень помогла удержанию таких пространств под единым руководством, но мы стали чудовищно зависимы от характера и способностей одного человека. Иван Грозный, не умея и не желая сдерживать своих страстей, загубил все, что построил. Даровитейший и дальновидный Петр Великий совершенно деспотическим и безнравственным способом насаждал европейские реформы. Сталин, приход которого оказался тем внезапнее, что все ждали демократии...

Но, быть может, именно поэтому вопрос о том, нравственна власть или безнравственна, - это для нас вопрос жизни и смерти. Русская литература стала великой именно потому, что в ней наибольшее внимание уделялось нравственным и моральным вопросам, а не занимательности. Так и "История государства Российского" - это, прежде всего, история нравственная. Карамзин давал нравственные оценки историческим деятелям и потому-то был так важен для своих современников.

Но сейчас я, как читатель исторической литературы, вижу, что карамзинская линия уступила место безоценочному изложению хода событий. О своей стране историки пишут примерно так же, как они писали бы о любой другой. В таком же духе составляются учебники - "ничего личного". Нам внушается, что нравственный подход - идеологичен, не современен. Вас это не тревожит?

Сигурд Оттович Шмидт: Тревожит. По моему убеждению, нравственный подход лежит в основе рождения истории как таковой. Я руковожу уже много лет конкурсом исторических научных работ школьников старших классов, который организует "Мемориал", и вижу, что ребята мыслят смелее, свободнее взрослых.

Получается, что это подростки сегодня пишут нравственную историю.

Сигурд Оттович Шмидт: Да, они пытаются это делать. Но что огорчает: немногие из авторов этих талантливых работ поступают на исторические факультеты. Родители советуют им выбрать что-то более прибыльное. Они знают, что труд ученых, особенно в гуманитарной сфере, у нас не ценится.

Я вижу, в каком неуважительном, по существу унизительном положении находятся научные работники, особенно гуманитарии. Насколько их оклад меньше заработка гастарбайтеров или охранников. И, тем не менее, вижу хороших людей, которые готовы отдавать силы именно такой работе. Для них ощущение работы по призванию является высоким внутренним долгом. Каждодневные встречи с такими молодыми людьми меня очень радуют. Ведь я потерял уже всех своих близких сверстников, и мне стали по-настоящему близки те, кто намного моложе меня. Я благодарен им за то, что вызываю у них не только почтение, но и искренний интерес.

"Когда человека ждут..."

Значит, вы все-таки оптимист: интерес к истории в России не погаснет?

Сигурд Оттович Шмидт: Я оптимист, потому что знать свою историю - это человеческая потребность. Человек не может не интересоваться своими корнями. Ему нужна связь с родными, с предками, ощущение связи с родной местностью, ему необходимо определить свое место в ряду событий и явлений...

Я вот уже лет двадцать живу в двух мирах - с теми, кто ушли, но остаются во мне, и с теми, кто меня окружает. Это обнаруживается совершенно ощутимо. После того как скончалась моя няня, с которой я жил шестьдесят семь лет, мне стали сниться сны. В них - мертвые и живые вместе. Пока няня была жива, пока живы были родители - они у меня были сами по себе. А теперь все вместе.

Все живы...

Сигурд Оттович Шмидт: Да-да, все живые. И я чувствую, как бы они укорили меня, если я что-то делаю не так, как это полагалось бы при них.

И это совсем не тягостное чувство?

Сигурд Оттович Шмидт: Скорее гармоническое.

Я заметил, что почти во всех недавних интервью вас стали спрашивать о рецептах долголетия.

Сигурд Оттович Шмидт: Что ж, эти вопросы - дань моим летам... Вероятно, это объясняется несколькими обстоятельствами. И унаследованным от родителей. И тем, что я трудолюбив. Не то, что умею трудиться - я люблю трудиться. И, когда не работаю за письменным столом или не читаю специальную литературу, а занимаюсь чем-то другим, то все равно думаю о своей работе. Я всю жизнь занимался тем, что мне интересно. Сохраняю и по сей день потребность и способность учиться у других. Любознательность не уменьшилась, сохраняются элементы прежнего задора. Видимо, существенно то, что никому не завидовал, не видел трагедии в карьерных неудачах. Ведь не все было гладко - к примеру, в "большую" Академию меня не выбрали.

Что же вас утешало и спасало?

Сигурд Оттович Шмидт: Я по натуре человек общественный, всегда был занят преподаванием. Самым интересным для меня было общение в студенческом научном кружке, где я очень многое получал от молодых талантливых людей. И я чувствовал там востребованность, а это очень важно: когда человека ждут. Пятьдесят лет, до середины двухтысячного года, мы собирались вместе, и это было счастьем.

Способность работать, конечно, утрачивается. Раньше мог легко заниматься многими темами. Теперь должен сосредоточиться. Утрачен темп работы. Но спасибо и за то, что успеваю. Я даже планы строю.

А выходные у вас бывают?

Сигурд Оттович Шмидт: Никогда не было. И хобби у меня нет. У меня бездарные руки. Я как-то негармонически развит. Вот могу печатать на пишущей машинке и все».

Аноним:
Он не мог быть объективным в отношении царя Ивана Васильевича Грозного по вполне понятным причинам.

Григорий:
Славный дядька. Такие люди, как солнца, вокруг которых образуется вращение других ярких людей-планет. С днем рождения, Сигурд Отович Шмидт! Пожить и поработать Вам подольше! Почитал интервью с большим удовольствием. Спасибо автору!

Фигура Сталина в советской истории, пожалуй, самая обсуждаемая и противоречивая. Период его единоличного правления связывают как с Великой победой и успехами в индустриализации, так и с масштабными репрессиями и массовым голодом. А какой могла быть наша страна без Сталина?

Перегнать Германию

Российский экономист Николай Шмелев и американский историк Стив Коэн считают, что без Сталина мог бы реализоваться план экономического развития, предложенный Николаем Бухариным. Согласно бухаринской программе НЭПа, должна была сохраняться доминирующая роль товарно-денежных отношений при рыночном механизме хозяйствования.

При таком подходе, который был научно обоснован и экономически оправдан, как полагают специалисты, реформы не только привели бы к заметному улучшению благосостояния населения, но и имели бы минимальный побочный эффект, в отличие от сталинской индустриализации. А в 1930-е годы СССР бы вошел в период «золотого десятилетия».

Публицист Владимир Попов указывает, что «при сохранении НЭПа советская промышленность к концу 30-х годов как минимум превзошла бы немецкую по объему производства, в том числе и по объему производства военного». И тогда, по словам Попова, мы бы смогли обогнать Германию по выпуску танков, самолетов и артиллерийских стволов не в 1943 году, а значительно раньше.

Многие эксперты уверены, что при продолжении политики НЭПа страна прожила бы 30-е годы XX века без крестьянских сверхналогов, изъятия у деревни хлеба, коллективизации, раскулачивания и массового голода.

Однако вместо бухаринской экономической политики мог вступить в силу и план Льва Троцкого, согласно которому рост национальной экономики должен был быть достигнут при опоре исключительно на внутренние ресурсы, без привлечения иностранных капиталов и специалистов.

Но при таком раскладе по замыслу Троцкого все издержки индустриализации оплатило бы крестьянство. Не исключено, что воплощение в жизнь концепции Троцкого обернулось бы для страны куда большими перегибами и жертвами, чем сталинская индустриализация.

Долго и неэффективно

По мнению некоторых экономистов, обладая несомненными преимуществами, НЭП не смог бы обеспечить главного – форсированной индустриализации. Они обращают внимание на то, что при аналогичных условиях промышленный переворот в Англии XIX столетия занял 70-80 лет при средних темпах роста 6,3% в год, а индустриализация в Германии затянулась с 1855 года по 1923 год при среднегодовом росте в 5%. У СССР не было такого запаса времени.

Писатель Борис Сидоров отмечает, что, учитывая длительный срок становления индустриализации в странах Запада, можно предположить, что у нас этот процесс, начавшись в конце 1920-х годов, завершился бы только на исходе ХХ века. Впрочем, писатель не исключает, что под влиянием факторов технологического ускорения и в связи с тем, что в СССР в основном собственность была в руках государства, индустриализация могла завершиться и к 1960 году. Но даже при таких темпах СССР не имел бы развитой тяжелой промышленности и не смог бы подготовиться к войне с Германией, отставая от нее по уровню развития военно-промышленного потенциала на два десятилетия.

Сохранить население

Без Сталина не нужно было бы прибегать к усилению репрессивного аппарата, и страна не испытала бы все ужасы, которые последовали за секретным приказом НКВД под номером 00447, унесшего жизни почти 400 тысяч человек и еще столько же отправившего в исправительно-трудовые лагеря. Не было бы «ежовщины» и «бериевщины», под террористический маховик которых попали тысячи ни в чем не повинных граждан.

Ряд экспертов придерживается точки зрения, что без Сталина людские потери в 1930-х годах могли быть сокращены по крайней мере на 10 миллионов человек, в результате чего сохранилась бы наиболее трудоспособная часть населения среди интеллигенции, рабочих и крестьян. Благодаря этому к 1940 году был бы достигнут значительно более высокий уровень благосостояния жителей страны.

Социолог Элла Панеях убеждена, что не будь Сталина, скорее всего, не получила бы такой поддержки плановая система экономики, которая породила коррупцию и стала причиной неэффективности управления.

СССР без Сталина, возможно, не познал бы массовый голод, который в 1932-1933 годах охватил территории Белоруссии, Украины, Северного Кавказа, Поволжья, Южного Урала, Западной Сибири и Северного Казахстана. Тогда жертвами голода и болезней, связанных с недоеданием, по официальным данным, стали около 7 млн человек.

Многие исследователи возлагают главную ответственность за голодомор именно на Сталина, приводя в доказательство его собственные высказывания, например, в письме от 6 августа 1930 года: «Форсируйте вывоз хлеба вовсю. В этом теперь гвоздь. Если хлеб вывезем, кредиты будут».

Историк Виктор Кондрашин по этому поводу пишет: «В контексте голодных лет в истории России своеобразие голода 1932-1933 годов заключается в том, что это был первый в её истории «организованный голод», когда субъективный, политический фактор выступил решающим и доминировал над всеми другими».

Альтернативы террору нет

Португальский политик и экономист Франсишку Лоуса не склонен полагать, что насилие и репрессии – это сталинское порождение. Их родоначальниками следует считать Ленина и Троцкого. Если бы власть в стране наследовал кто-то другой, то система не стала бы менее жестокой, уверен Лоуса.

В качестве одного из примеров «ленинского» подхода к делу построения социализма можно привести выдержку из телеграммы Владимира Ильича: «Повесить (непременно повесить, чтобы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб».

«Гуманизм» Троцкого показал себя при подавлении в марте 1918 года Кронштадтского мятежа матросов, большинство из которых были разочарованы диктатурой пролетариата. А в работе «Терроризм и коммунизм» Троцкий красноречиво писал:

«Кто отказывается принципиально от терроризма, тот должен отказаться от политического господства рабочего класса, от его революционной диктатуры. Кто отказывается от диктатуры пролетариата, тот отказывается от социальной революции и ставит крест на социализме».

По другому сценарию

При оценке итогов Великой Отечественной войны мы слышим разные голоса. Одни убеждены, что мы победили во многом благодаря стратегическому гению Сталина, другие утверждают, вождь здесь не причем, так как вся тяжесть войны легла на плечи простого народа.

К примеру, директор Международного центра истории и социологии Второй мировой войны Олег Будницкий отмечает, что многие эксперты не обращают внимания на просчеты Иосифа Виссарионовича во внешней политике, из-за которых СССР фактически остался один на один с Германией.

Как бы там ни было, можно утверждать, что Вторая мировая война без Сталина развивалась бы по иному сценарию. Вероятно, не было бы высадки англо-американского десанта в Нормандии, скорее всего, он вторгся бы в Европу через Балканы, как и планировалось. Но Сталин заблокировал предложение союзников. Фактически это решение не позволило распространиться англо-американской гегемонии в Восточной Европе.

Часть историков ставит в упрек Сталину низкий уровень обороноспособности, массовые чистки среди высшего командного состава, а также игнорирование донесений разведки о скором начале войны, что обернулось трагедией в первые месяцы конфликта.

Начальник Генерального штаба во время войны маршал Александр Василевский писал: «Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел».

Маршал Советского Союза Андрей Еременко считал, что именно на Сталине лежит значительная доля вины в истреблении военных кадров перед войной, что отразилось на боеспособности армии. По словам военачальника, Сталин это прекрасно понимал, а поэтому нашел стрелочников.

«А кто виноват, - робко задал я вопрос Сталину, - что эти бедные, ни в чём не повинные люди были посажены?» - «Кто, кто… - раздражённо бросил Сталин. - Те, кто давал санкции на их арест, те, кто стоял тогда во главе армии, и тут же назвал товарищей Ворошилова, Будённого, Тимошенко», – вспоминал в своих мемуарах Еременко.

Многие уверены, что не будь лозунга «победа любой ценой», который поддерживал Сталин, война закончилась бы позже, но с меньшими жертвами. Однако затянувшийся конфликт вынудил бы американцев сбросить уже готовые атомные бомбы не на Хиросиму и Нагасаки, а на Берлин и Гамбург.

Писатель Владимир Войнович полагает, что некорректно говорить о Сталине, как о символе Победы, потому что если бы не было Сталина, не было бы и войны. А народ в любом случае одолел бы фашизм.

1. Забытая война.
Уж не знаю, кто о ней там забыл. Практически любой советский учебник истории затрагивавший вопросы истории начала XX века и в особенности предпосылки революции, считал своим долгом осветить вопрос Первой мировой войны. Всегда давалась характеристика этой войны как империалистической, освещались силы стороны, мотивы, ход и исход этой войны, в том числе и для России, где она позиционировалась как одна из главных предпосылок революции. Помимо официоза, уже в советское время было написано немало книг посвященных более глубоким аспектам этой войны — стратегии, тактике, оперативному искусству, экономике. Многие из этих работ писались непосредственными участниками этой войны. Сами же эти работы, частично легли в основу официальной советской историографии того периода. Более того, если сейчас всматриваться в библиографию современных работ на тему Первой мировой войны, то там вы без труда найдете массу ссылок на источники родом из СССР, где скрывали ПРАВДУ (например вот здесь почитайте библиографию http://militera.lib.ru/h/utkin2/app.html). Так что говорить о том, что кто-то о той войне забывал, может только воинствующий невежа, незнакомый не только с советской, на даже с пост-советской историографией вопроса.
Разумеется, о ней не трубили на каждом шагу и не ставили памятников направо и налево, что в принципе логично, так как война для России была проиграна с треском, а государство ее начавшее, не дотянуло даже до капитуляции, а просто растворилось с карты мира за пол-года до Бреста. Ну так это обычная практика. Никому например сейчас и в голову не придет помпезно отмечать годовщины начала и конца позорной Первой чеченской войны и ставить памятники скажем в честь Хасавюртских соглашений.

2. Романтическая война.
Вообще то, Первая мировая война, была первой войной, которая полностью перевела уничтожение людей в индустриальное русло. Если англо-бурская война и русско-японская, уже неся в себе индустриальный характер еще сохраняли черты "рыцарства", то Первая мировая, все эти иллюзии рассеяла уже в ходе первых недель войны, когда чудовищные потери сторон в ходе Пограничного сражения во Франции, Восточно-Прусской операции и Галицийской битвы, наглядно выявили отличие этой войны от всех прочих. А ведь это было только начало. Уж не буду цитировать Такман, которая эту тему прекрасно раскрыла.
Отдельные эпизоды с "рыцарским" отношением к противнику, могли встречаться и во Вторую мировую войну и даже на Восточном Фронте. Но это были лишь незначительные эпизоды не отменявшие как и в Первой мировой войне характер войны на уничтожение противника любыми средствами с все возрастающим ожесточением.

3. Коварные советские историки поделили героев Первой мировой войны на Красных и Белых.
Экое открытие, оказывается это не стороны так разделились в ходе политической и вооруженной борьбы за власть в России, а коварные советские историки взяли, и искусственно поделили на Красных и Белых. Вот же сволочи. Осталось загадкой — как надо было делить правильно и можно ли было не делить, авторы репортажа умалчивают.
Сразу видно матерый "исторический" подход.

4. В СССР замалчивали подвиги героев первой мировой и стеснялись говорить о прошлом в царской армии.
Я тут даже не беру самые известные фотографии вроде казака-героя СССР и полного георгиевского кавалера и даже не привожу фото Буденного с крестами.
Сам факт службы в царской армии элементарным образом указывался в анкетах, а особо заслуженных деятелей, даже официально поминали в печати и исторической литературе. Самый яркий пример — маршал Шапошников, которого в советских же источниках постоянно поминали как профессионального генштабиста старой школы. В официальной биографии Жукова, его участие в Первой мировой войне, пускай и кратко, но шло как отдельная глава его жизни.
Собственно тут как и в случае с источниками по Первой мировой войне, налицо типичная подмена — отсутствие популяризации замалчиванием.

5. О могилах.
Касательно же вопроса могил, стоит помнить, что большая часть захоронений воинов Первой мировой войны находилась на территории Польши, Западной Белоруссии, Западной Украины и Прибалтики, которые по большей части контролировались не большевиками как минимум до 1939-1940 года. Да и потом по известным причинам, было явно не до могил. С 1991 года, большая часть территорий где погибали солдаты первой империалистической, так же не принадлежит России. Поэтому текущее плачевное состояние с могилами солдат первой мировой было объективно неизбежно, даже на фоне всех проблем с поиском и захоронениями солдат Великой Отечественной Войны.

В целом, же репортаж является классическим продолжением линии на создание ажиотажа вокруг "забытой истории РКМП", которая на деле, забыта разве что невежами не знакомыми с наработками советской историографии по этому вопросу.

Первая мировой война отнюдь не была забыта, ее более-менее регулярно поминали, без какой-либо помпы и романтизации, как и полагается проигранным войнам. Ряд героев Первой мировой войны нашли себя в Красной Армии и продолжили служить теперь уже социалистической Родине, некоторые из них воевали и на фронтах ВОВ.

Надо ли вести работы по восстановлению захоронений дошедших до наших дней? Разумеется нужно. Империалистический характер войны никак не отменяет того факта, что массы людей были убиты ради интересов зачинщиков этой войны и среди этих миллионов убитых, были те, кто демонстрировал чудеса воинской доблести. Этих героев так же следует помнить, как вспоминаем мы героев других проигранных нами войн, той же русско-японской.
Ну а в данном случае мы видим, как этих людей используют для гнилой идеологической компании анти-советского характера. Ох уж эти советские историки, умалчивание о хрусте французской булки было у них тотальным.

Многие из заслуженных докторов наук, несущих ахинею и занимающихся откровенной профанацией сегодня, приобрели свой статус и свои ученые степени еще в советское время. В результате иногда встает вопрос об уровне квалификации историков советской эпохи в целом. И здесь, как это водится, часто бывают полярные оценки.

Иногда говорят о том, что советские историки были специалистами высокой квалификации и "сегодня таких уже нет и скоро совсем не будет" (с). Иногда, напротив, обвиняют во всех мыслимых грехах. Я лично знаю случай, когда рецензент заявил аспиранту, что все ссылки на советских историков из диссертации необходимо убрать, поскольку те "недостойны цитирования" (диссертация была посвящена международным отношениям рубежа XIX-XX вв.). Фразы о том, что советские историки коллективно занимались профанацией науки, слышны сплошь и рядом. К слову, присутствие таких заявлений в книге современного автора (причем сделанных в резкой форме) - один из верных признаков того, что вы имеете дело с низкокачественной псевдоисторической поделкой.

Какими же они были, эти историки советской эпохи? Ответ один - разными.

Несмотря на то, что в СССР гуманитарным наукам уделялось меньшее внимание, чем естественным, все условия для того, чтобы профессионально, на высоком уровне заниматься историческими исследованиями, в целом имелись. Разумеется, существовали и идеологические ограничения, и сложности с выездом за рубеж. Тем не менее, в общем они оказывали гораздо меньшее негативное влияние на работу историков, чем сегодняшние нищенские зарплаты, которые буквально вынуждают квалифицированных специалистов уходить из науки вообще либо серьезно ограничивают их возможности. К тому же идеологические ограничения в разной степени влияли на работу историков, занимавшихся различными периодами истории. Иногда все сводилось к необходимости добавить в предисловие пару цитат из классиков да придерживаться принятого в ту эпоху языка ("буржуазные историки" и т.п.). Поэтому в Советском Союзе были и выдающиеся историки мирового уровня, и сильные научные школы.

С другой стороны, имелись объективные условия и для профанации науки. Местами целые периоды истории были отданы на откуп агитпропу. Можно было десятилетиями просиживать штаны, защищая диссертации под названием "Деятельность партийных организаций высших учебных заведений Ленинграда в 1950-1960 годах" и т.п. Отсюда, собственно, все нынешние "кадры" старшего возраста, с удовольствием занимавшиеся воспроизводством некомпетентности в течение последних 25 лет, когда материальные условия для развития настоящей исторической науки в России, можно сказать, отсутствовали (и отсутствуют до сих пор).

Поэтому словосочетание "советский историк" не является само по себе ни знаком качества, ни позорным клеймом. Особенно вторым. А вот когда говорят про "современного российского историка" - да, немного напрягаешься.

Историческая наука играет большую роль в деле образования и воспитания народных масс и является сильнейшим орудием классовой борьбы на идеологическом фронте. Эксплоататорские классы всегда стремились и стремятся использовать историческую науку в целях увековечения своего классового господства. В интересах господствующих классов буржуазные историки фальсифицируют историю. Лишь в советском социалистическом обществе история превратилась в подлинную науку, которая, пользуясь единственно научным методом исторического материализма, изучает закономерности развития человеческого общества, в первую голову историю его производительных сил и производственных отношений, историю трудящихся народных масс.

Советская историческая наука не только объясняет прошлое, но и даёт ключ к правильному пониманию современных политических событий, помогает понять перспективы развития общества, народов и государств.

Творцами советской исторической науки, учителями и воспитателями советских кадров историков являются Ленин и Сталин. В трудах Ленина и Сталина изложены основы исторической науки, даны классические оценки важнейших вопросов мировой истории, разработаны важнейшие вопросы новой и новейшей истории и особенно истории народов СССР. Ленин и Сталин являются основоположниками изучения советского периода истории нашей страны.

За истекшие 30 с лишним лет существования советского государства советская историческая наука под руководством Ленина и Сталина прошла славный путь. Создана многотысячная армия советских историков, кадры которых состоят частично из историков, вышедших из старой школы и ставших на позиции марксистской исторической науки, а в подавляющем большинстве - из людей, сформировавшихся и выросших в крупных учёных в советское время. Успешно преодолены основы старой, дворянско-буржуазной исторической мысли, а также меньшевистско-эсеровские исторические построения, являвшиеся не чем иным, как перепевом тех же дворянско-буржуазных концепций. Вооружённые учением Ленина - Сталина, руководимые большевистской партией и её Центральным Комитетом, советские историки выступают как армия пропагандистов марксистской исторической науки среди самых широких слоёв трудящихся масс. Они сыграли большую роль в воспитании и обучении нового поколения советских людей, способствуя превращению их в сознательных и активных граждан социалистического общества, патриотов социалистической Родины, строителей коммунизма.

Под руководством большевистской партии и лично товарища Сталина советские историки разгромили антиисторическую «школу» Покровского. Огромнейшую роль в разгроме антинаучной «школы» Покровского и в дальнейшем развитии советской исторической науки сыграли такие документы, как работа товарища Сталина «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованная в журнале «Пролетарская революция» за 1931 год, постановление Совета народных комиссаров и Центрального Комитета ВКП(б) от 16 мая 1934 года по вопросу о преподавании гражданской истории в школах СССР, замечания товарищей Сталина, Жданова, Кирова по поводу конспектов учебников по истории СССР и по новой истории. В этих документах была дана глубокая критика недостатков в области нашей исторической науки и намечена программа дальнейшего её изучения, разработки и пропаганды. В замечаниях товарищей Сталина, Жданова и Кирова на конспекты учебников по истории СССР и по новой истории были сделаны указания относительно периодизации истории, дана принципиальная оценка важнейших политических событий в истории СССР и в новой истории, указаны пути к составлению программы учебников по истории н высказан ряд других важнейших руководящих положений,. которые легли в основу дальнейшей работы советских историков.

Исключительно большую роль в деле дальнейшего развития историй ческой науки сыграл «Краткий курс истории ВКП(б)», созданный И. В. Сталиным в 1938 году. «История ВКП(б). Краткий курс», гениально обобщающий исторический путь большевистской партии, послужил образцом научного исследования во всех областях исторической науки.

Глубочайший анализ новых закономерностей развития социалистического общества дан в трудах, речах, докладах и приказах товарища Сталина за годы Великой Отечественной войны, в них выяснены причины побед Советской Армии над фашизмом, определены дальнейшие пути развития советского государства и общественных отношений современной эпохи.

В постановлениях Центрального Комитета ВКП(б) по идеологическим вопросам советские историки получили новое мощное оружие для дальнейшего победоносного развития исторической науки. Выступления партийной печати-центрального органа «Правда» и газеты «Культура и жизнь» - против подрывной деятельности антипатриотической группы театральных критиков нацелили нашу партию и советскую интеллигенцию на разоблачение и разгром проявлений буржуазного космополитизма в советской науке и культуре.

Кучка безродных космополитов проповедовала враждебный нашему мировоззрению национальный нигилизм. Отстаивая антинаучную и реакционную идею «единого мирового потока» развития культуры, космополиты объявляли устаревшими и отжившими такие понятия, как национальная культура, национальные традиции, национальный приоритет в научных и технических открытиях. Они отрицали и охаивали национальные формы социалистической культуры, отказывались признать, что лучшие традиции и культурные достижения народов СССР, и в первую очередь традиции и культурные, достижения русского народа, составили основу советской социалистической культуры. Безродные космополиты клеветали на великий русский народ, распространяя лживое - утверждение о его вековечной отсталости, об иностранном происхождении русской культуры и об отсутствии у русского народа национальных традиций. Они отрицали и дискредитировали лучшие достижения советской культуры, пытались принизить её перед растленной культурой буржуазного Запада.

Таким образом, безродный космополитизм тесно переплетается с преклонением перед иностранщиной. Вред и опасность проповеди космополитических идей заключаются в том, что они направлены пробив советского патриотизма, что они подрывают дело воспитания советских людей в духе патриотической гордости за нашу социалистическую Родину, за великий советский народ. Поэтому выкорчёвывание из нашей литературы, искусства и науки всяких проявлений космополитизма является делом особой важности и актуальности.

Буржуазный космополитизм представляет особую опасность ещё и потому, что он является в настоящее время идеологическим оружием борьбы международной реакции против социализма и демократии, идеологическим прикрытием стремлений американских империалистов к установлению мирового господства.

События последних лет показывают, каким опасным врагом свободы и независимости народов является космополитизм. Прикрываясь идеями о «мировом хозяйстве», «всемирном государстве» и «всемирном правительстве», провозглашая идею отмены якобы устаревшего национального суверенитета, прожжённые. дельцы и политиканы Уолл-стрита орудуют в европейских и азиатских странах, подавляя национальную независимость народов, готовя войну против Советского Союза и стран народной демократии. Космополитизм как идеологическое орудие американского империализма в подготовке войны против Советского Союза был вскрыт и разоблачён А. А. Ждановым в его докладе о международном положении на Варшавском совещании 9 компартий в 1947 году.

Не случайно для борьбы против советского государства и советской идеологии англо-американские империалисты приглашают к себе на службу отребья русской белоэмигрантщины. Не случайно также, что эти изгнанные родиной отщепенцы выступают ныне как ярые космополиты. Например, история нашей Родины фальсифицируется в США и Англии русскими белоэмигрантами по указанию их англо-американских хозяев. В так называемой кембриджской истории в разделах, посвященных истории России, подвизался такой автор, как Струве,- злейший враг советского народа и гнусный ренегат. Многотомная история России, затеянная в Америке под редакцией Вернадского и Карповича, пишется силами объявивших себя космополитами русских белоэмигрантов. Политический смысл трудов этих фальсификаторов истории нашей Родины ясен: они стремятся представить русский народ находящимся где-то на задворках истории, неспособным к самостоятельному развитию. Сочинённая русскими белоэмигрантами так называемая «евразийская» концепция истории России имеет целью «обосновать» якобы на основе исторических «особенностей» развития России отсутствие собственных национальных корней у русской культуры и у русского государства. Той же цели служит и пресловутая норманистская теория, давно опровергнутая советскими историками и археологами, но упорно распространяемая в буржуазных странах.

Партия большевиков ведёт развёрнутое наступление против различных проявлений буржуазной идеологии: против буржуазного объективизма, против попыток возрождения кадетствующего либерализма и социал-реформизма. Борьба с этими проявлениями буржуазной идеологии не может быть успешной без разоблачения и разгрома космополитических идей и их носителей.

Будучи проявлением буржуазной идеологии, космополитизм отнюдь не противостоит другим её формам, а находит в них - в буржуазном объективизме и буржуазном национализме, кадетском либерализме и социал-реформизме - своих союзников, питательную среду и почву для своего развития. Буржуазный объективист выхолащивает классовое содержание исторического процесса, превозносит реакционные стороны исторического прошлого, преклоняется перед старыми, консервативными началами, ненавидит новые, революционные начала. Буржуазный космополит выхолащивает не только классовое содержание, но и национальную форму исторического процесса. Чёткому марксистско-ленинскому классовому анализу исторического процесса, учитывающему как социально-экономические, так и национальные моменты, он противопоставляет идеалистические тощие схемы культурных заимствований и филиации идей как основы исторического процесса.

Вот почему, сосредоточивая огонь на безродном космополитизме, щ не должны ослаблять борьбы и против других форм проявления буржуазной идеологии.

Отдельные проявления концепций буржуазного космополитизма имеют место и в советской исторической науке.

В своё время космополитические идеи насаждались М. Н. Покровским и его антиисторической «школой». Подменяя исторический материализм вульгарным социологизмом, «школа» Покровского фальсифицировала, извращала исторические события, чернила великое прошлое народов нашей страны, издевалась над национальными традициями русского народа. Партия разгромила покровщину, но некоторые идейки этой «школы» и до сих пор имеют хождение в исторической науке. Проявлению космополитических идей способствовало также не изжитое ещё до конца влияние традиций старой, дореволюционной дворянской и буржуазной историографии, как известно, всячески культивировавшей космополитические «теории». Наконец, космополитические концепции проникают в нашу историческую науку из буржуазно-империалистического окружения, ибо космополитизм - одно из идеологических орудий заправил с Уолл-стрита и их агентуры, направленных на ослабление советского патриотизма, ослабление воли советского народа к борьбе за коммунизм.

Таковы корни буржуазного космополитизма, проявляющегося в «трудах» оторвавшейся от народа и его стремлений кучки безродных космополитов в области исторической науки,

Безродные космополиты наших дней искажают историю героической борьбы русского народа против своих угнетателей и иноземных захватчиков, принижают ведущую роль русского пролетариата в истории революционной борьбы как нашей Родины, так и всего мира, затушёвывают социалистический характер и международное значение Великой Октябрьской социалистической революции, фальсифицируют и искажают всемирно-историческую роль русского народа в построении социалистического общества и в победе над врагом человечества - германским фашизмом - в Великой Отечественной войне.

Серьёзный вред делу разработки истории советского общества нанесла группа историков, возглавляемая акад. И. И. Минцем и проф. И. М. Разгоном. За 18 лет работы в секретариате «Истории гражданской войны» они выпустили только два тома «Истории гражданской войны». Не меньший ущерб нанёс акад. Минц тем, что не выполнил задание правительства по выпуску в свет учебника по истории СССР советского периода, чем осложнил и затормозил выращивание кадров молодых историков, специалистов по истории нашей Родины.

В своей работе «История СССР (1917-1925 гг.)», которая была уже подвергнута суровой критике на страницах газеты «Культура и жизнь», акад. Минц принижает ведущую роль русского народа и рабочего класса в борьбе за построение социалистического государства. Акад. Минц явно не понимает решающего значения в этой борьбе советского патриотизма, воспитанного партией Ленина - Сталина, и переоценивает внешние факторы.

Грубой политической ошибкой редакции журнала «Вопросы истории» было опубликование в № 1 за 1949 год статьи акад. Минца «Ленин и развитие советской исторической науки», в которой совершенно обойдены вопросы борьбы с безродным космополитизмом. В этой статье акад. Мимц, умалчивая о том, что основоположниками разработки истории советского общества являются Ленин и Сталин, рекламирует существующие и несуществующие «труды» небольшой группы лиц (Разгона, Городецкого и др.), работами которых якобы «положено начало изучению советского периода истории нашей страны».

Порочные, космополитические взгляды акад. Минца и его группы были разоблачены на учёных советах и заседаниях кафедр в Академик общественных наук, в Московском университете, в Институте истории Академии наук и в других учреждениях.

Проф. Разгон как в своих прежних работах по истории гражданской войны на Северном Кавказе, так и в последней работе, опубликованной в Большой советской энциклопедии (том «СССР»), протаскивает космополитические взгляды и идейки. Он затушёвывает всемирно-историческое значение Великой Октябрьской социалистической революции, не показывает организующей роли диктатуры пролетариата в строительстве социализма. Так же, как и акад. Минц, проф. Разгон даёт лишь внешнюю, одностороннюю, фактическую историю, не раскрывая закономерностей советского периода, принижая ведущую роль русского народа и русского рабочего класса в победе Великой Октябрьской социалистической революции, в гражданской войне и в строительстве социалистического общества. В работе по истории гражданской войны на Кавказе проф. Разгон, извращая факты, даёт совершенно неправильную картину отношений между русским народом и народами Се- (верного Кавказа, «доказывает» революционность чеченцев и ингушей и контрреволюционность осетин. Порочно изображает проф. Разгон и Отечественную войну, в истории которой он принижает роль советского патриотизма как одного из решающих источников победы советского народа над фашизмом.

Космополитизм в исторической науке проявился и в форме низкопоклонства перед иностранщиной, в отрицании самостоятельности развития общественно-исторической мысли в России. Ярким образцом такой космополитической концепции является книга проф. Н. Л. Рубинштейна «Русская историография», целиком написанная с космополитической позиции «единого потока» развития мировой исторической науки, в котором русская историография представляется лишь как повторение и разновидность исторических школ и направлений, возникших на Западе и перенесённых затем в Россию. История русской исторической науки изображена Н. Л. Рубинштейном как филиация идей, оторванных от русского исторического процесса, от классов и классовой борьбы в России. Принизив русскую историческую науку, Н. Л. Рубинштейн поднял на пьедестал зарубежную буржуазную науку и её представителей, подвизавшихся в России; главным) образом немцев. Последние выступают у него носителями самых передовых исторических теорий, зачинателями сбора и научной обработки русских исторических (источников, учителями русских историков, посредниками в перенесении в Россию научно- исторических теорий.

Редколлегия журнала «Вопросы истории» допустила грубую ошибку, не организовав на страницах журнала критику космополитической антимарксистской книги Н. Л. Рубинштейна «Русская историография». Больше того: предоставив страницы своего журнала проф. Рубинштейну для выступления со статьёй о русской историографии, журнал фактически дезориентировал историков. Редколлегия не сделала всех необходимых выводов и из обсуждения его книги на совещании историков при Министерстве высшего образования, ограничившись лишь публикацией отчёта об этом совещании.

В 1948 г. появилось ещё одно произведение И. Л. Рубинштейна - «История СССР до XIX в.», опубликованное в специальном томе Большой советской энциклопедии (том «СССР»). Н. Л. Рубинштейн по-прежнему продолжает в этой работе проповедовать свои космополитические взгляды и по существу, хотя и в более завуалированной форме, повторяет почти все порочные установки и идеи своей первой работы.

С космополитических позиций рассматривает проф. Рубинштейн и историю русской культуры. Он полностью исходит из антимарксистской, антинаучной, идеалистической теории заимствований, как основы создания и развития русской национальной культуры. Он снимает, по существу, вопрос о внутренних условиях, национальных и классовых корнях развития русской культуры. Культурный подъём русского народа в период Киевского государства связывает лишь с освоением русским народом культурного наследства античного мира и средневековой культуры Византии, культурные достижения русского народа в XII в. объясняет расширением международных связей России и проникновением в Россию достижений мировой культуры. Иностранным «влиявшем объясняет проф. Рубинштейн и развитие русской культуры в XVIII веке. Так безродный космополитизм расправляется с культурой великого русского народа.

Серьёзные ошибки, идущие по линии переоценки роли иностранных влияний, принижения международного значения (русской культуры н науки, содержатся также в главах по истории русской культуры учебника по истории СССР для вузов (изд. II). Авторы этих глав часто сползают «а порочные позиции разного рода «влияний», «заимствований» и «взаимодействий» как основы создания и роста русской культуры. Особенно много ошибок содержится в главе, посвящённой истории культуры XVIII века (автор - проф. Готье). Оценивая русских деятелей, автор везде на первый план выдвигает заимствование ими тех или иных западноевропейских теорий и идей и почти совсем не показывает их оригинальности и цельности. О Радищеве, например, написано следующее: «Литературная форма «Путешествия» была взята Радищевым у английского писателя Стерна, автора «Сантиментального путешествия по Франции и Италии»... Радищев - ученик французских рационалистов и враг мистицизма, хотя в некоторых его философских представлениях материалистические идеи Гольбаха и Гельвеция неожиданно смешиваются с идеологическими представлениями, заимствованными у Лейбница, которого Радищев изучал в Лейпциге. Его идеи о семье, браке и воспитании восходят к Руссо и Мабли... Общие мысли о свободе, вольности, равенстве всех людей сложились у Радищева, по его собственным словам, под влиянием другого французского просветителя - Рейналя». Так характеризуется зачинатель освободительной борьбы против царизма и самодержавия в России - человек, которым гордится русский народ, деятельности которого такую высокую оценку дал В. И. Ленин.

Космополитические идеи содержатся в книге О. Л. Вайнштейна «Историография средних веков» (изд. 1940 года). Он так же, как и Н. Л. Рубинштейн, в объяснении развития исторической науки стоит на почве теории заимствований и изображает русские школы медиевистов лишь отпрысками и разновидностями западноевропейских школ. С точки зрения О. Л. Вайнштейна, славянофильство, например, «как направление общественной мысли выросло на романтической философской основе» (стр. 295), а отнюдь не было порождено своеобразием русских общественно-политических отношений. Полному искажению подвергся у О. Л. Вайнштейна образ Т. И. Грановского. Он «изобразил его человеком, исторические воззрения которого состоят из обрывков идей разных европейских школ и направлений. «Воспитанный в школе немецкого романтизма,- пишет О. Л. Вайнштейн о Грановском,- он «противовес его консерватизму» нашёл в трудах французских либеральных историков Тьерри и Гизо» (стр. 298), - и дальше О. Л. Вайнштейн добавляет: «...в своих лекциях он (Т. Н. Грановский. - Ред.) оказывается под влитием Гизо, Шлоссера и лишь в очень небольшой степени - Ранке» (стр. 299). По мнению О. Л. Вайнштейна, чуткость Т. Н. Грановского ко всякому движению западноевропейской историографии была настолько велика, что он одним из первых учёл происходивший на Западе переход к позитивному и в духе последнего стал перестраивать свои лекции. И других представителей русской медиевистики - Кудрявцева, Ещевского и др. - О. Л. Вайнштейн изображает как людей, находившихся в полной зависимости от западноевропейской науки. Характеризуя русскую историческую науку 50-60-х годов прошлого столетия, О. Л. Вайнштейн пишет: «Либерально-позитивистское направление, которое, как мы видели, Грановский успел только приветствовать, становится господствующим направлением русско-буржуазной исторической мысли, Шеллинг н Гегель в качестве «властителей дум» уступают место Конту, Боклю, Спенсеру» (стр. 303). Отказав русской медиевистике в самостоятельном развитии, О. Л. Вайнштейн «забывает» рассказать о том влиянии, которое оказывали на западную науку такие представители русской буржуазной медиевистики, как Виноградов, Лучицкий и другие.

Некоторые советские историки в своих работах, посвящённых истории США, Англии и международных отношений новейшего времени, допустили ошибки реформистского характера, космополитические извращения, идеализацию Преформизма и.проявление низкопоклонства перед буржуазным Западом. Так, например, В. Лан в своей книге «США от первой до второй мировой войны» выступает в качестве апологета буржуазной Америки. Он затушёвывает классовые противоречия и классовую борьбу в США; объективистски изображает внутреннюю политику американского правительства в 30-х годах, не вскрывая её истинного классового характера; превозносит и восхваляет буржуазных государственных деятелей США. Слепо доверяясь американской апологетической литературе, он не только не разоблачает империалистической политики Вильсона, но и пытается убедить советского читателя в «пацифизме» Вильсона, в талантах и добродетелях Гувера и других слуг Уолл-стрита. В. Лан пытается реабилитировать правящие империалистические круги США в таком деле, как общеизвестное участие этих кругов в проведении мюнхенской политики «умиротворения» и поощрения фашистской агрессии накануне второй мировой войны.

Пример космополитического и либерально-реформистского, а не марксистского изложения истории колониальной политики американского империализма представляет собой книга Л. И. Зубока «Империалистическая политика США в странах Караибского бассейна». В изображении Л. И. Зубока так называемая политика «доброго соседа» означает отказ США от интервенции во внутренние дела стран Латинской Америки. Между тем в действительности политика эта означала лишь перенесение центра тяжести с открытых форм на замаскированные формы интервенции. Вместо того чтобы направить своё исследование на разоблачение методов этой замаскированной интервенции, осуществлявшейся в 30-х годах, Л. И. Зубок предпочитает ограничиться поверхностным и некритическим изложением официальных документов, резолюций панамериканских конференций и лицемерных заявлений правительства США. Читатель напрасно стал бы искать в этой книге показа того огромного влияния, которое оказали и оказывают Великая Октябрьская социалистическая революция и победы социализма в СССР на борьбу народов Латинской Америки за свою независимость.

Такого же рода космополитические извращения допустили в своих работах Г. А. Деборин и проф. И. С. Звавич. В книге «Международные отношения и внешняя политика СССР» (выпуск IV, 1947) Г. А. Деборин, игнорируя существовавшее уже во время войны в лагере антигитлеровской коалиции различие в определении целей войны, изображает правительство США как «борца» за справедливые цели войны и как «друга» колониальных народов. В этой работе Г. А. Деборин некритически относится к лицемерным декларациям правительства США и Англии о целях войны и выступает в качестве адвоката американских и английских саботажников открытия второго фронта. В своих лекциях, прочитанных в Институте международных отношений, проф. Звавич затушёвывал агрессивную сущность английского. империализма и не разоблачал предательскую роль и империалистическую политику правых лейбористов, её антисоветскую направленность.

Все эти порочные работы не были подвергнуты критике и разоблачению на страницах журнала «Вопросы истории». Мало того: в журнале был опубликован ряд статей и рецензий указанных авторов, написанных в духе буржуазного космополитизма. Так, в статье проф. Зубока «Из истории американо-мексиканских отношений в 1920-1939 гг.» агентты американского империализма, мексиканские президенты Обрегон и Кайес, изображены борцами против империализма за народные интересы: в статье так же, как и в указанной книге, искажается империалистическая роль американской политики «доброго соседа». Такой же порочной является статья проф. Звавича «Историография внешней политики Великобритании в её новейших представителях», в которой автор ухитрился не заметить антирусских тенденций английских буржуазных историков.

Как видно из приведённых фактов, космополитические идейки и концепции проникли в нашу историческую литературу. Принижение роли русского народа и русской культуры в мировой истории, низкопоклонство перед буржуазной культурой Запада, перед реакционной буржуазной историографией не встречали должного отпора и не разоблачались. В этом повинны как Институт истории АН СССР, так и наш журнал, который должен.быть руководящим органом советской исторической науки.

Советские историки должны приложить все силы для скорейшего исправления допущенных ошибок и недостатков, должны полностью искоренить какое бы то ни было влияние буржуазной идеологии.

Большевистская партия под водительством И. В. Сталина - верного продолжателя великого дела В. И. Ленина - уверенно ведёт советский народ от победы к победе, решительно сметая со своего пути врагов и смело преодолевая все трудности строительства коммунизма.

Под руководством большевистской партии, вдохновляем ой гением, товарища Сталина, советский народ превратил нашу страну в мощную социалистическую державу. Блестяще осуществлено построение социалистического общества, укрепление советского государства и его вооружённых сил. Советское общество и государство достигли небывалого расцвета. Разбив сильного и коварного врага в годы Великой Отечественной войны, советский (народ в послевоенный период под руководством товарища Сталина успешно идёт по пути к коммунизму.

С каждым годом, с каждым месяцем и днём растёт мощь Советского Союза, растёт международный авторитет социалистического государства, авторитет советского народа, большевистской партии, нашего вождя и учителя товарища Сталина.

Исключительно важен богатейший исторический опыт большевистской партии, опыт революционной борьбы нашего народа за свержение власти помещиков и капиталистов и особенно великий исторический опыт строительства первого в мире советского социалистического государства, развития его экономики, промышленности и техники, сельского хозяйства, культуры, создания и воспитания широких кадров советской интеллигенции, строительства вооружённых сил и их боевых действий по защите советского государства. Этот исторический опыт важен не только; для советского народа, но и для трудящихся других стран как уже освободившихся из-под власти эксплоататоров, так и тех стран, где под знаменем коммунистических партий ведётся борьба против эксплоататоров, против империализма. Наш опыт имеет всемирно-историческое значение для народов стран народной демократии, а также и для всего прогрессивного человечества, которое, всё больше объединяясь, ведёт борьбу с империалистическими хищниками и поджигателями войны. Огромно влияние нашей страны, наших революционных преобразований на рабочее движение в капиталистических странах.

Задача советских историков - осмыслить и осветить в своих исследованиях, статьях и книгах всемирно-исторический революционный путь советского народа, революционный путь руководителя советского народа - большевистской партии.

Жизнь всё больше подтверждает правоту великого учения Ленина и Сталина о путях развития революционного движения в капиталистических государствах, о неизбежном и прогрессирующем разложении империалистической системы, о всё большем и большем возрастании и укреплении революционных сил, сил прогресса, о росте мирового коммунистического движения. Ленинско-сталинское учение служит мощным идейным оружием, путеводной звездой для всего прогрессивного человечества в его борьбе против, империалистических поджигателей войны, против империалистических эксплоататоров - этих варваров XX в., стремящихся разрушить все передовые достижения человеческой цивилизации.

Задача советских историков заключается также и в том, чтобы осветить великий исторический процесс перехода от капитализма к коммунизму.

Наряду с разработкой истории народов СССР особое внимание должно быть уделено разработке истории советского общества и государства, а также истории стран народной демократии, национально-колониальных движений, международных отношений. Необходимо продолжать работу по исследованию истории таких империалистических государств, как CШA и Англия, возглавляющих мировую реакцию.

Советские историки должны развернуть ещё большую идейно-теоретическую борьбу против англо-американских фальсификаторов истории нашей Родины и всеобщей истории.

Советские историки, разрабатывая с марксистских позиций историю, других народов, стран и государств, тем самым помогут прогрессивным историкам этих стран вести успешную борьбу с фальсификаторами истории, в корыстных целях использующими историческую науку для восхваления и укрепления власти эксплоататоров, для ограбления слабых народов силами империалистических государств.

Задача советской исторической науки заключается в том, чтобы на международной арене повести самую решительную борьбу с правыми социал-демократическими фальсификаторами истории государств и народов.

Советская историческая наука не может двигаться вперёд без широкого творческого обсуждения актуальных вопросов истории, без большевистской критики и самокритики ошибок и недостатков в научных трудах советских историков, в их практической деятельности. Без критики и самокритики невозможна нормальная и эффективная деятельность журнала «Вопросы истории», который должен быть боевым руководящим идейно-теоретическим органом армии советских историков.

Как справедливо указала газета «Культура и жизнь» (от 21 апреля 1949 г.) в статье «За высокий идейно-научный уровень», отсутствие творческих дискуссий, критики и самокритики на страницах журнала не могло не сказаться отрицательно на научной работе в области истории. В этой статье партийной печатью поставлены важнейшие задачи перед всем фронтом историков, в том числе и перед их журналом «Вопросы истории».

Безусловно, справедлива критика и в том, что журнал «Вопросы истории» за последнее время перестал быть боевым органом марксистско-ленинской исторической науки, что он не ставил перед советскими историками актуальных задач, отказался от творческого обсуждения важнейших вопросов исторической науки, не вёл последовательную и решительную борьбу с проявлениями буржуазной идеологии в советской исторической науке. Журнал проявлял либеральное отношение к носителям тех или других идеологических извращений, не был воинствующим большевистским органом, из номера в номер разоблачающим фальсификаторов истории, не был органом, который помогал бы прогрессивным историкам зарубежных стран и в особенности историкам-марксистам стран народной демократии успешно разрабатывать историческую науку на основе учения Ленина - Сталина. Журнал в связи с этим, как справедливо указано в статье, перестал быть руководящим органом советской исторической науки, весьма слабо влиял на направление и идейный уровень научной работы в области истории. Он нередко печатал случайные материалы. Каждый выходящий номер представлял собой пёструю коллекцию случайных и узких тем, не имеющих серьёзного научного значения. Журнал не ставил теоретических вопросов исторической науки, отказался от разработки вопросов развития общественной мысли, почти не освещал проблем истории советского общества и государства. В освещении же некоторых вопросов истории советского общества и государства он не шёл дальше периода гражданской войны, давая эти статьи на очень низком идейном и научном уровне. Печатая преимущественно материалы по истории древних, средних и новых веков; в том числе и истории СССР, журнал не выделял важнейших вопросов дореволюционной истории, вопросов, от разработки которых зависит успех развития всех других областей исторической науки. Журнал недооценивал значение передовых статей, в которых он обязан был из номера в номер не только ориентировать советских историков по всем важнейшим вопросам, но и ставить конкретные задачи во всех областях исторической науки, а также подводить итоги достигнутым успехам, критиковать недостатки и тем самым расчищать пути дальнейшего всё более успешного развития исторической науки.

На страницах журнала не освещались такие важные вопросы истории советского общества и государства, как индустриализация, коллективизация сельского хозяйства, борьба советского народа за осуществление сталинских пятилеток, развитие культурного и национального: строительства в СССР, история внешней политики советского государства, военная история советского общества и государства, важнейшие вопросы; героической истории большевистской партии и другие.

Журнал не ставил смело вопросов о.воспитании новых авторских кадров и не вёл за последнее время серьёзной организационной работы я с огромной армией советских историков. Журнал фактически потворствовал монопольному положению в области исторической науки небольшой группы историков во главе с акад. Минцем, который считал разработку истории советскою государства своей неотъемлемой привилегией.

Не велась серьёзная борьба с теми историками, которые пытались возродить концепции старой, дворянской буржуазной историографии и восхваляли представителей дворянско-буржуазной науки, стремясь породнить советскую науку с дворянско-буржуазной.

Все эти и другие недостатки обязывают советских историков и их руководящий орган - журнал «Вопросы истории» - на основе указаний ЦК ВКП(б) в области исторической науки не только исправить эти недостатки, но и широко развернуть научно-исследовательскую и пропагандистскую работу, усилить наступательную борьбу за полное искоренение влияний и пережитков буржуазной идеологии, иногда проявляющихся ещё в тех или иных работах наших историков. Среди армии советских историков не должно быть людей, которые не вели бы наряду с научно-исследовательской или преподавательской работой пропагандистской работы в самом широком смысле слова. Речь идёт не только о чтении лекций по актуальным проблемам истории, но и о выступлениях в газетах, журналах по важнейшим вопросам исторической науки.

Советские историки должны быть страстными, воинствующими большевистскими пропагандистами, они должны ставить насущные проблемы истории и смело разрабатывать их. Советский исторический фронт не может походить на тихую заводь или на тыловой бивуак. Советские историки имеют все основания к тому, чтобы решить те актуальные задачи, которые ставят перед нами партия, правительство и лично товарищ Сталин.

Советские историки должны идти в первых рядах борцов с буржуазной идеологией англо-американского империализма, в разоблачении англо-американского империализма, его реакционной сущности, в разоблачении социал-реформизма, фальсифицирующего и приспособляющего историю в интересах своих хозяев - империалистов.

При активном участии всей армии советских историков журнал «Вопросы истории» должен стать воинствующим органом, направляющим развитие советской исторической мысли, обобщающим её достижения и организующим советских историков, воспитанных и руководимых партией Ленина - Сталина, на борьбу за построение коммунистического общества.

"Вопросы истории" l949г №2