Великая армия Наполеона отступала. Не дождавшись почетного мира, после 35 дней пребывания в Москве, император в ночь на 19 октября 1812 года отдал приказ войскам выходить на Калужскую дорогу. В, приказе войскам говорилось о марше на Смоленск, то бы подготовлены запасы для армии, дальнейших планах императора отбросить Кутузова за Калугу. Однако армия была иного мнения:, что война
"где, каждый из солдаткой армии представлял ходячий клад: был буквально нагружен добычей, картины великих мастеров, драгоценности - французы тащили, за собой все, что уцелело в огне после пожаров. Кремлевские соборы, монастыри, множество богатых домов были разграблены. Экипажи, телеги, нагруженные, ехали по широкой в несколько рядов. , Наполеона повернуть на юг, в йе опустошенные войной районы, не удался. Русская армия перекрыла Калужскую дорогу, и французы были вынуждены повернуть на разоренную ими же Старую Смоленскую дорогу. Уже через два дня движения на обочинах дороги появились брошенные зарядные ящики и обозные телеги. Начался голод. Ели павших лошадей и даже человечину. Ситуация усугубилась ранними заморозками и первым снегом...
Именно тогда и появился приказ императора об уничтожении большей час-.Ти колоссального обоза. И вот уже без малого 200 лет легенды о зарытой «московской добыче» Наполеона будоражат умы искателей приключений. А появление в России вскоре после войны бывших французских солдат и офицеров в районе Березинской переправы, в местечке Селище, у Семлевского озера, у озер Бобровское, Святое, Лесное, Ореховс-,кое и в некоторых других местах свидетельствуют в пользу того, что клады действительно существуют! Искать сокровища Наполеона (а, по; слухам, на дно озера были опущены пуш-"ки, старинное оружие, украшения Кремля, позолоченный крест с колокольни Ивана Великого, серебряные люстры, подсвечники, уникальные бриллианты, золото в слитках и монетах) стали сразу-же после окончания войны. Активно занимались поисками клада смоленский генерал-губернатор Николай Хмельницкий, местная помещица Плетнева и еще "десятки других «старателей», чьи имена канули в Лету. Но все было напрасно.
В 1911 году члены Вяземского комитета по увековечиванию памяти Отечественной войны 1812 года снова стали искать «московскую добычу», и опять поиски не увенчались успехом. ! Наступила «хрущевская оттепель» -]и вот уже на место возможного нахож-|дения сокровищ приехали новые кладоискатели: комсомольские отряды, откликнувшиеся на призыв «Комсомольской правды». Экспедиция продолжалась почти 20 лет, знтузиазм не иссякал: ведь химический анализ проб озерной воды свидетельствовал о том, что в ней содержится в десятки раз больше золота и серебра, чем в воде окрестных озер! Комсомольцы извлекли со дна озера немало предметов, но никакого отношения к императорскому кладу они не имели, Поиск сокровищ затруднялся еще и тем, что за полтора столетия озеро усохло, а дно его покрылось толстым -16 метров! - слоем ила.
И эта кампания потерпела фиаско. Может быть, в озере ничего нет? Однозначного ответа на этот вопрос дать пока нельзя. Искали в основном там, где геофизики обозначили аномальную зону, и прощупали не все дно озера. Одно можно сказать твердо: более надежного места для захоронения кремлевских сокровищ французам было не найти. В 1910 году газеты опубликовали слухи о возможном кладе французов в местечке Селище на северо-западе Белоруссии.
По рассказам старожилов тех мест, во время отступления армии Наполеона часть войск и сам император двинулись в сторону Вильно. При нем находилась значительная часть казны: несколько фургонов везли бочки с золотом. У селения Мотыголь совершенно измученный император и его приближенные заехали на ночлег в имение Селище и разместились в господском доме. Здесь стало ясно, что с казной придется расстаться: лошади пали, а свежих нельзя было найти ни при каких обстоятельствах. Тогда-то Наполеон и отдал приказ зарыть сокровища в землю.
В 1840 году старый господский дом в имении решили перестроить. Для его фундамента со всей округи крестьянам было велено свозить камни. Вскоре новый дом был готов, и вот тут в деревеньке появился француз, утверждавший, что в этих местах зарыты бочонки с золотом. Увы! За 30 лет, прошедших с момента отступления французов, местность значительно изменилась и не соответствовала плану. Не оказалось главных примет: «острого камня» (он был заложен в фундамент) и проселочной дороги, которую запахали за ненадобностью. Настойчивые расспросы о том, с какого места взяли камень и как проходила дорога, ни к чему не привели: этого уже никто не помнил. Перепахивать же примерный район поисков площадью в несколько гектаров казалось бес смысленным занятием. Так и уехал кладоискатель во Францию ни с чем... В 1836 году в городе Борисове в один из домов попросились на ночлег четверо солдат-ветеранов, возвращавшихся домой после 25-летней службы. Трое утром двинулись в путь, а один занемог и остался. Хозяин дома, Станислав Рачковский, уложил гостя в постель, послал за доктором, однако старому солдату становилось все хуже. Умирая, Иоахим - так звали солдата - открыл хозяину тайну клада, зарытого у Березинской переправы.
В 1812 году близ города Борисова у села Студенки, на подступах к переправе через Березину, произошло четырехдневное сражение между отступавшей наполеоновской армией и русскими войсками. В минуту недолгой передышки Иоахим и еще девять его однополчан, отправившись на разведку в ближайший перелесок, увидели там брошенный фургон, в котором нашли несколько бочонков, доверху наполненных золотыми монетами и драгоценностями.
Ситуация не располагала к долгим раздумьям - солдаты быстро выкопали яму, застелили ее кожаным пологом с фургона и высыпали туда золото.
Случилось так, что со временем погибли все, посвященные в тайну. К 1836 году Иоахим остался единственным живым свидетелем, а теперь и он умирал. Перед смертью солдат указал Рачковскому местоположение клада, но тот так и не решился его выкопать.
Прошло много лет, и сын Рачковс-кого, Юлиан, попытался отыскать французское золото. Страшась приступить к раскопкам без разрешения властей, он написал о сокровищах, зарытых под Березиной,в Петербург на имя министра земледелия,затем I в Московскую археологическую комиссию и другие инстанции. Наконец министерство внутренних дел дало ему разрешение на раскопки сроком на один год.
С того времени, как был зарыт клад, прошло 85 лет... Нет уже главных ориентиров -двух вековых дубов. Берега Березины, ежегодно заливаемые весенним паводком, также неузнаваемо изменились. Покопав наугад в нескольких местах и ничего не найдя, землекопы, нанятые Рачковским, бросили работу. На том поиски и закончились.
Реальны ли истории о наполеоновских кладах? Разгадать эту загадку могут только дальнейшие поиски. Несомненно одно: тайников, где укрыта «московская добыча» французов, не один и не два, и время прибавляет к их списку все новые адреса. Вот и последняя находка в одном из белорусских озер, расположенных по маршруту отступления французов, говорит за то, что клады эти все-таки существуют! В результате разработок залежей сапропеля люди наткнулись на четыре 200-литровые бочки, сделанные из дуба и просмоленные. Водолазы подняли их на поверхность и, когда выбили дно, не поверили своим глазам: бочонки были наполнены золотыми монетами и слитками!
И все же место нахождения сокровищ наполеоновской армии продолжает оставаться тайной...
1812 год. Наполеон, покидая сожженную Москву, приказывает уложить в два обоза свои трофеи, награбленные в древней столице России, золото, серебро, предметы искусства и церковной утвари. По одним сведениям, обозы Наполеона был нагружены пятью тоннами золота и серебра, по другим, московская добыча Наполеона равнялась 18 пудам золота, 325 пудам серебра плюс неустановленное количество драгоценных камней, старинного оружия и посуды. Но как бы там ни было, размер сокровищ был весьма внушителен.
Вместе с отступающими французскими войсками обоз с трофеями отправляется на запад, но под Смоленском, в районе реки Березина . французов настигают русские войска. Разыгрывается сражение, в результате которого некогда великая армия Наполеона терпит сокрушительное поражение. Но несмотря на это, французам удается переправить на другой берег кремлевские сокровища. Однако дальше на запад отправляется только личный обоз Наполеона . следы же трофеев, награбленных в Москве, теряются. Судя по всему, Наполеон не хотел обременять отступающую армию лишним грузом и решил потопить московское золото в окрестных болотах.
Такой версии придерживаются многие историки. В 60-х годах прошлого века была даже организована экспедиция по поиску клада Наполеона . но безрезультатно, ценности так и не были найдены.
Клад Наполеона ищут с помощью шляпы французского императора
Кладоискатели считают, что найти сокровища Наполеона им поможет шляпа французского императора. Они полагают, что если приложить ее уменьшенную копию к карте, можно обнаружить точку нахождения клада.
Медная офицерская пуговица, мундштук, стяжка от ружья и мушкетные пули были обнаружены российскими исследователями в Калужской области. По словам историка Владимира Порываева, эти предметы доказывают существование так называемого клада Наполеона, зарытого почти 200 лет назад во время отступления французской армии.
Эти вещицы лежали на глубине одного штыка лопатой. Плотность находок на небольшом пятачке примерно триста на триста метров, говорит о том, что мы обнаружили именно клад Наполеона, - рассказал РИА Новости Порываев.
Осенью 1812 года армия Бонапарта покинула Москву и двинулась на Смоленск. Каждый французский солдат нес ценности из разграбленной российской столицы. Экипажи и телеги были полны трофеев. Императорский обоз вез главные сокровища московского Кремля: золото, серебро и пушки.
Отступление французской армии постепенно превратилось в бегство. Наполеон приказал избавиться от императорского трофейного обоза. По разным данным, его зарыли или затопили на пути отступления, - рассказал РИА Новости руководитель Центра поиска клада Наполеона Александр Серегин.
За двести лет было немало попыток найти пропавшие сокровища. С этой целью под Москву приезжали потомки французских солдат, которые принимали участие в войне 1812 года. Активные поиски вели и российские кладоискатели.
Москвичи Владимир Порываев и Александр Серегин неоднократно ездили в район отступления французских войск. Местные жители рассказали им легенду, которая передавалась из поколения в поколение. Согласно преданию, французский экспедиционный корпус стоял между Ельней и Калугой несколько дней осенью 1812-го года. Когда солдаты ушли, на месте их временного пребывания остался большой курган.
В своих поисках мы также опираемся на теорию шляпы, которую сами придумали. Если приставить перевернутую шляпу Наполеона к траектории отступления французских войск, то бляшка внизу шляпы как раз указывает на место клада, - рассказал РИА Новости Серегин.
Теорию шляпы исследователи изобрели под впечатлением от гравюры, хранящейся в Эрмитаже. На ней изображены офицеры армии Наполеона. У одного из них шляпа перевернута и лежит на земле. Историки посчитали, что это знак, а перевернутый головной убор не что иное, как зашифрованная мера длины.
Российские исследователи начнут раскопки на месте предполагаемого захоронения сокровищ 12 июня - в годовщину перехода армии Наполеона через реку Неман. Все драгоценные находки они передадут в казну государства, откуда те были изъяты французскими мародерами в 19 веке. Примерная стоимость клада, по мнению экспертов, равна годовому бюджету современной России.
Где в Беларуси стоит искать ненайденный клад Наполеона?
Не заморачивайтесь лучше, этому кладоискательству как раз скоро исполнится 200 лет, потому что началось оно сразу же после ухода французов. Правда, сначала это носило характер местного мородёрства - окрестные жители сбегались снимать с трупов сапоги и обшаривать карманы. Потом проехались трофейные команды. Позже в дело вступили энтузиасты. Даже Березину в месте переправы отводили от русла.
Очередная волна кладоискательства нахлынула лет 10 назад с массовым появлением металлоискателей. Местные жители прямо уснуть не могли пока не увидят в поле мужика с прибором и лопатой. От Смоленска до Вильно дорога по которой отступал Наполеон вся исследована, да ещё прихвачены окрестности.
Причём, занимались этим люди достаточно компетентные, знакомые с архивами, местными легендами, изучавшие французские и русские мемуары и прекрасно вооружённые технически.
Хотя поискать, конечно, можно. Только без фанатической надежды...
Плиту достали со дна озера. По мнению кладоискателей, на ней зашифровано место, где Наполеон мог спрятать свои сокровища. Еще раньше кладоискатель Александр Серегин нашел старинный ключ. Он считает, эта вещь принадлежала французам. Совместив ключ и плиту, кладоискатель находит возможное место захоронения клада - по Старокалужской дороге. Действительно, Наполеон с награбленным богатством уходил из Москвы по Старокалужской дороге.
Александр утверждает: сокровища могут быть зарыты в одном из поместий, в котором останавливался французский император. Известно, что у в неком особняке у него было свидание с возлюбленной - полькой Марией Валевской. Возможно, часть вывезенного добра предназначалась и для нее.
Отправляемся в Подмосковье. Вот, возможно, та самая усадьба. Вместе с кладоискателями мы проводим расследование. Вот этот дом построен в конце 19 века, а раньше здесь стоял старинный особняк. Возможно, сохранились старые подвалы. Спускаемся вниз.
И вот оно, первое разочарование. Перед нами - современные кирпичи. Все перестроено. Однако кладоискатели утверждают: за этой кладкой могут быть старинные стены. С помощью металлоискателя мы обследуем пол. Здесь, явно что-то есть. Надо копать.
Находится французская пряжка - подтверждение того, что здесь были французы. Впрочем, пряжка стала единственной добычей. Сокровища мы так и не нашли. Но кладоискатели не отчаиваются, есть еще множество версий и мест, которые предстоит проверить.
Источники: klads.org, treasuresandhoards.blogspot.ru, ria.ru, www.bolshoyvopros.ru, www.1tv.ru
Астронавты и тайны Луны
Дух войны и проклятие Тамерлана
Священный колодец майя
Фаросский маяк - интересные факты
Монах Авель. Пророчества о судьбе России
Отпуск в Китае
Удивительно, как быстро сегодня развивается Китай. Кажется, совсем недавно это была просто второсортная страна. Сегодня же это и экономически...
Антигравитационный двигатель
Евгений Подклетнов в сотрудничестве с итальянцем Джованни Моданезе в 2001 году опубликовали крайне интересную статью об успешной экспериментальной демонстрации...
Истребитель Су 57 – характеристики и возможности
разработан в ОКБ им. Сухого и известен как проект ПАК ФА. До недавнего времени машина была известна как Т-50 ...
Сад «Эрмитаж»
Территория Сада Эрмитаж, одного из старейших мест отдыха в Москве, не очень велика, и как там умещается столько всего? Причем, никакой...
Загадка неуловимого Несси
А с чего началась сама легенда о Несси? В апреле 1933 г. Олди Маккей, прогуливаясь с мужем вдоль берега озера, увидела...
Сайентология
Сайентология обещает своим адептам полную свобо-ду. Сообщество Интернет с помощью таких сайтов, как сайт Дэвида С. Туретски, собирается поймать их...
НИ ОДИН КЛАД НАПОЛЕОНА ДО СИХ ПОР НЕ НАЙДЕН!
8 октября. Суббота. Сегодня я стала кладоискательницей. Я разбирала бабушкин книжный шкаф и нашла старинную книгу о Наполеоне. Я так зачиталась, что чуть не забыла лечь спать. Из этой книги я узнала, что, когда Наполеон отступал из Москвы в 1812 году и его догнала зима, он решил отделаться от сокровищ, которые вёз из Кремля... Французы нашли в лесу глубокое Семлёвское озеро и сбросили в него все ящики...»
Это отрывок из дневника Алисы, юной героини фантастического рассказа Кира Булычёва «Клад Наполеона». Девочка вспомнила, что годом ранее побывала вместе с отцом на Семлёвском озере в Смоленской области. Что сидела на берегу и представляла, как этот глухой уголок выглядел в сказочные времена: «В озере могла жить русалка, а старый леший любовался с берега, как она плавает. Я совсем не удивилась тому, что здесь может таиться клад. И мне захотелось его найти».
Детский, книжный, наивно-романтический взгляд булычёвской Алисы не имеет ничего общего с реальностью. Понятно, что поиск кладов, само их происхождение, грозные личности, их схоронившие, - всё это априори ассоциируется с тайной, с дальними странствиями, с вольным ветром. Понятно, что само слово «клад» рефлекторно вызывает в памяти милые сердцу образы героев Стивенсона, Дефо, Верна, Твена, советского писателя Андрея Некрасова с его капитаном Врунгелем и кораблём «Беда».
«Пехотинцы изнемогали под тяжестью ранцев»
Однако с сокровищами Бонапарта ситуация иная. И не просто иная, это другой полюс: никакой романтики, никаких тропических островов, никаких карт капитана Флинта. Впрочем, тайн хватает - ими, неразгаданными за 200 лет, усеян весь путь, по которому императорская армия шла от Москвы на запад, до границы. История наполеоновских кладов - это история отступления, точнее, бегства. Трагическая, позорная. Отступления не столько в географическом смысле, сколько в человеческом. Отступления от себя, от своего величия, от доблести, от цельности.
Наполеон покинул Москву в полдень 19 октября 1812 года. Его адъютант, бригадный генерал Филипп-Поль Сегюр, приводит восклицание полководца: «Идём в Калугу! И горе тем, кто станет на моём пути!»
Двигаясь по широкой Калужской дороге в ряд по восемь экипажей, армия так и не смогла к вечеру полностью выйти из города. На тот момент войско Наполеона насчитывало более 14 тысяч всадников, 90 тысяч пеших и 12 тысяч нестроевых солдат. Вслед двигался обоз с «московской добычей», которая, по официальной справке русского министерства внутренних дел, составила около 18 пудов золота, 325 пудов серебра и неопределённое количество церковной утвари, икон в золотых окладах, старинного оружия, мехов... Часть изделий из драгоценных металлов перелили в слитки с литерой N в честь императора. Для этого в Успенском соборе Кремля оборудовали плавильные печи.
«Наполеон велел вывезти все кремлёвские трофеи, забрать бриллианты, жемчуг, золото и серебро из церквей. Он приказал даже снять позолоченный крест с купола Ивана Великого, - писал офицер Вьен Маренгоне. - Мы тащили за собой всё, что избегло пожара. Самые элегантные и роскошные кареты ехали вперемешку с фургонами, дрожками и телегами с провиантом. Зрелище напоминало мне войны азиатских завоевателей».
Собственные обозы с добычей имели маршалы Богарне, Даву, Ней, Мортье, Мюрат. Вот свидетельство британского военного агента при русской армии Роберта Вильсона: «На протяжении целых переходов тянулись в три-четыре ряда артиллерийские орудия, госпитальные и провиантские повозки и даже дрожки, нагруженные награбленным добром; пехотинцы изнемогали под тяжестью ранцев».
В первые дни после выхода французов из Москвы стояла сравнительно ясная погода, но 23 октября зарядили дожди, мгновенно размывшие дороги. Подойдя к Малоярославцу, армия Бонапарта встретила укреплённое и пополненное русское войско под командой Кутузова. За день 24 октября городок восемь раз переходил из рук в руки и к ночи остался за Наполеоном. Кутузов отошёл на три километра к югу, преграждая противнику путь в Калугу и южные районы России. Император распорядился бросить часть обозов, сжечь оставленные повозки. В огонь полетело только наименее ценное и компактное: одежда, антиквариат, картины. С золотом и серебром расставаться никто не спешил - пока. Но отстающим солдатам из арьергарда пришлось - по велению генерала Жерара, командира 3-й пехотной дивизии 1-го корпуса маршала Даву, - разгрузить ранцы, выкинув их содержимое в реки, озёра, канавы с водой.
Наполеоновская армия начала продвигаться к Смоленску. 27 октября Бонапарт был в Верее, 28-го - в Можайске, 30-го - в Гжатске, 1 ноября - в Вязьме, 2-го - в Семлёве, 3-го - в Славкове, 5-го - в Дорогобуже, 7 ноября - в селе Михайлово. Однако вопреки приказу Наполеона об ускорении марша войска и обозы сильно растянулись. Весь двухсоткилометровый поход сопровождался непрерывными атаками казаков и партизан, но пока они не наносили отступавшим частям серьёзного вреда. Дорога же после Смоленска превратилась в сплошной французский погост, правда, без крестов, имён и могил.
Ложный след
Понятие «клады Наполеона» часто связывают с одним-единственным географическим названием. Тем, что звучит из уст героини произведения Кира Булычёва.
Филипп-Поль Сегюр пишет: «От Гжатска до Михайлова, села между Дорогобужем и Смоленском, в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что пришлось бросить в Семлёвское («Стоячее») озеро вывезенную из Москвы добычу: здесь были потоплены пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест с Ивана Великого. Трофеи, слава, все блага, ради которых мы жертвовали всем, стали нам в тягость; теперь вопрос стоял не о том, каким образом украсить свою жизнь, а о том, как спасти её».
На эти строки опирается и знаменитый шотландец Вальтер Скотт. В 1835 году в Петербурге вышло 14 томов его труда «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французского». Скотт, вслед за первоисточником в лице Сегюра, утверждает: «Наполеон повелел, чтобы московская добыча: древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого были брошены в Семлёвское озеро как трофеи, которых ему не хотелось отдать обратно и которых он не имел возможности везти с собою».
Прочитав это, тогдашний смоленский генерал-губернатор Николай Хмельницкий немедленно, зимой, на выделенные из госказны четыре тысячи рублей приступил к поисковым работам. Сотни крестьян проделывали лунки во льду, с помощью багров обшаривали дно, но, увы, натыкались на одни камни. Поиски прервали. Но с тех пор и по сегодняшний день на озере буквально живут поколения энтузиастов. Искатели либо пробуют нырять, пытаясь обнаружить ценности под водой, либо обшаривают берега в надежде наткнуться на какую-либо примету клада. Тщетно.
И стоит задуматься: зачем адъютанту Наполеона, к слову, не страдавшему болезненным альтруизмом, было выдавать точное место захоронения «московской добычи», к которому французы рано или поздно собирались вернуться? И почему бы, с другой стороны, не пустить кладоискателей по ложному следу? Собственно, император не имел достаточных оснований топить подводы в Семлёвском озере. В конце октября ещё не так мешал обоз, ещё не так терзали холода. От затерянного в лесу водоёма до Старой Смоленской дороги - около километра. Теоретически французы могли им воспользоваться, хотя протащить неподъёмные фуры по болотистым землям, по трясине, которая не промерзает порой и зимой, - задача не из тривиальных.
Да, в 1813 году семлёвский помещик Бирюков предъявил земскому суду около 40 пушечных лафетов, найденных в его угодьях. Значит, французские орудия действительно не вывозились далее этого района. Но при чём тут озеро?
В XX веке сюда неоднократно - например, в 1912, в 1961 и в 1980 годах - выезжали любительские экспедиции. Они находили только полусгнившие мундиры, обломки повозок, лошадиные кости, отдельные монеты, пуговицы и тому подобное. На общественных началах в КБ и НИИ для энтузиастов даже разрабатывались спецприборы, призванные помочь в поиске сокровищ. В частности, геофизики измерили магнитное поле над поверхностью воды. Результаты говорят о наличии на дне значительных масс металла. Но лежат ли там «наполеоновские клады» или же обломки самолёта, упавшего в Великую Отечественную, приборы определить не в состоянии. Красноречив, правда, химический анализ воды: серебра в ней в сто раз больше нормы! Аномально велико и процентное содержание золота, меди, олова и цинка.
А вот визуальная разведка, которую пытались вести аквалангисты, ничего не дала, поскольку при максимальной глубине 21 метр последние 14-15 метров приходятся на ил. Из-за него видимость в озере с отметки пяти-шести метров уже нулевая. Работы велись зимой, и в воду с нулевой температурой водолазы погружались в военных гидрокостюмах, согреваясь изнутри ста граммами спирта.
Как свидетельствуют новые карты, с которыми сверяются поисковики последней волны, других озёр поблизости нет. Понятно, что за 200 лет здешние географические ландшафты изменились неузнаваемо. А если взять старую карту? Подробный «План Вяземского уезда 1803 года» помимо Семлёвского озера указывает ещё как минимум на восемь существовавших в районе запруд. И все они не только превосходят «Стоячее» по размерам в пять или десять раз, но расположены гораздо ближе к Старой Смоленской дороге. Филипп-Поль Сегюр, кстати, мог перепутать озеро с запрудой - в суматохе войны, да ещё по ненадёжным, примитивным картам своей эпохи.
В 1933-1938 годах большинство запруд было спущено. Ныне на этих местах - ложбины, а согласно элементарному подсчёту с 1812-го до 1930-х годов на клад могло отложиться около полутора-двух метров донных осадков. Прибавим прочие культурные слои и особенность «сундуков мертвеца» уходить в землю и получим максимум три метра. Может, не в воде следует искать, а на суше?
Тайна «острого камня»
Но вернёмся в суровую осень 1812 года. Начиная со Смоленска, куда Наполеон вступил 8 ноября и откуда ушёл 13-го, ситуация для его армии изменилась кардинально. В мёртвом, полусгоревшем городе отступающие полки ждал удар, который сломил дух войск окончательно. Смоленск не дал ни пищи, ни отдыха. Лошади пали почти все, поскольку фуража достать не удалось. Дисциплина рушилась, как карточный домик, не помогали даже расстрелы. Французские офицеры в частных письмах сообщали, что в сумерках и ночью человек с хлебом в руках подвергался на улице неминуемому нападению.
В Смоленске у Бонапарта оставалось до 50 тысяч воинов под ружьём, включая пять тысяч кавалеристов, и примерно столько же небоеспособных солдат, раненых. Тогда же ударили первые морозы, пошёл снег.
Император не знал, будет ли зимовать и как долго ещё останется в русском городе, но тут его настигли известия из Парижа о «заговоре генерала Мале», республиканца, который, позднее арестованный и расстрелянный, до этого успел наделать шуму - бежать из тюрьмы, ранить военного министра. Пришлось срочно менять планы...
При отходе из Смоленска Бонапарт разделил армию на четыре колонны. Чем воспользовался генерал Милорадович, который 15 ноября у села Красное атаковал французов, взяв в плен две тысячи человек.
Кавалеристы лейб-гвардии Уланского полка захватили обоз 1-го корпуса маршала Даву с московскими трофеями, включая золото и серебро на сумму 31 тысяча рублей. Не дождавшись арьергарда Нея, Наполеон со Старой гвардией и остатками корпуса Даву прорвался сквозь заслоны войск генерала Тормасова к Орше на территории нынешней Белоруссии. Здесь он произвёл смотр армии и выявил ужасающие потери. Раненые и отставшие составляли до 70 процентов в каждом батальоне. Количество боеспособных солдат едва достигало 20 тысяч.
Что касается сокровищ, то исследователи в XIX и начале XX века указывали на озеро к югу от Орши, вблизи местечка Бобр Сенненского уезда Могилёвской губернии. «Существуют свидетельства многих «военных лиц», что на тамошнем дне лежат трофеи 1812 года и великого бегства французов», - писала в 1911 году газета «Новое время».
При трагической переправе через Березину 26-27 ноября часть «московской добычи» была, опять же по слухам, зарыта и затоплена в нескольких местах. Известно, что после войны окрестные помещики заставляли своих крепостных нырять в воды реки и отыскивать брошенные французами драгоценности.
После Березины, когда армия Наполеона двигалась по дороге из Борисова в Молодечно, резко усилились морозы: температура упала на 15-16 градусов - до отметки минус 25-28 по Цельсию. Солдаты замерзали по дороге, на бивуаках, у костров. Кутузов писал жене, что на одной версте от столба до столба насчитали 117 замёрзших французов. По легенде, у посёлка Мотыголь вконец измученный император заехал на ночлег в имение Селище. Его сопровождал батальон Старой гвардии, который эскортировал повозку, нагруженную дубовыми бочонками с золотом. В Селище приближённые доложили, что дальше груз везти нельзя: лошади пали, а достать свежих негде. И тогда Наполеон приказал закопать золото. Штабные офицеры исполнили повеление под покровом ночи, выбрав ориентиром огромный островерхий камень.
Про клад ничего не было известно до 1840 года. Тогда в имении начали строить новый господский дом. Под фундамент крестьяне свозили с полей камни. Вскоре из Франции прибыл какой-то человек с планом и объявил, что ищет зарытые в 1812-м бочонки. Но спустя 28 лет местность не соответствовала плану. «Острый камень», с высеченным на нём знаком в виде подковы, обнаружился после долгих поисков - с правой стороны от крыльца в угловом фундаменте дома. Однако настойчивые расспросы о том, откуда взят камень, ни к чему не привели - никто уже этого не помнил. Француз удалился...
«Ко мне, друзья! Разграбим обоз!»
Территория бывших Виленской и Ковенской губерний - юг и запад Литвы - район, где 1812 год оставил великое множество следов. И самый трагический для наполеоновской армии. Десятками лет крестьяне находили здесь ружья, сабли, тесаки, фрагменты обмундирования и амуниции, пуговицы, пряжки, монеты, включая золотые 20-франковые. И - кости, кости, кости... Многие тысячи останков в братских могилах.
Предания указывают и на места, где могут таиться клады. Например, у села Евье, на Старо-Виленской дороге французы затопили фуру с деньгами и документами. В озеро близ Закрета, предместья Вильны, якобы бросили золотые слитки. Это золото в середине XIX века безуспешно искал немец Миллер. А в мае 1826 года в российскую миссию в Карлсруэ явился француз Жан Пти и заявил, что ему известно местонахождение клада, зарытого в окрестностях Вильны. Просил паспорт и содействие. Утверждал, что знает и о других ценностях, укрытых «в дуплах деревьев и пещерах». В ту пору русское правительство уже очень неохотно выдавало лицензии на поиски. И предложение Жана Пти сочли не заслуживающим внимания.
Достоверен следующий полуфантастический, но реальный случай. В ноябре 1812-го на 14-й версте Полоцкого шоссе, под мостом через реку Вилейку, прятался крестьянин деревни Мицкуны Юрий Маковский. По мосту шла отступающая французская часть. Маковский заметил, как солдаты бросили с моста увесистый предмет. Когда французы прошли, селянин не побоялся нырнуть в ледяную воду. И вытащил на берег бочонок с золотом, которого ему и семье хватило на 30 лет.
Судьба «московской добычи» и императорской казны решилась только за Вильной. К тому времени Наполеон передал командование Мюрату и уехал в Париж. 10 декабря на дороге между Вильной и Ковно подводы, влекомые измученными лошадьми, беспомощно остановились перед обледенелым подъёмом на Понарскую гору. «Ваше величество, Вы знаете, что в полутора лье от Вильны есть ущелье и очень крутой холм, - докладывал 12 декабря из Ковно маршал Бертье. - Прибыв туда к пяти часам утра, вся артиллерия, весь войсковой обоз представляли собой ужасное зрелище. Ни один экипаж не мог проехать, ущелье было загромождено орудиями, а повозки опрокинуты».
Настал момент окончательной гибели всей артиллерии и обоза. «Фургоны с казной, взятые в Москве трофеи, русские знамёна, столовая посуда маршалов - всё это было брошено. Я мог бы иметь мешок с золотом, с 50 тысячами в наполеондорах. Но я нашёл его вес слишком тяжёлым и удовольствовался несколькими пригоршнями, которые положил в карманы своих панталон», - вспоминал анонимный бельгийский гренадёр.
Француз Лемонье воспроизвёл в мемуарах такую сцену: «Ко мне, друзья! Разграбим обоз! Тотчас толпы беглецов присоединяются к этому крику и бросаются на драгоценные фургоны. Кидаются к замкам и взламывают их посредством всего, что под рукой. Солдаты всех родов оружия, лакеи, чиновники, даже офицеры полными пригоршнями черпают в них золото и бесчестие... Пренебрегают монетами в пять франков - их выбрасывают далеко на снег».
«Люди, умирающие с голоду, сгибались под тяжестью богатств, которых они не могли нести», - писал офицер Лабом.
«В Вильне мои войска разграбили двенадцать миллионов», - признавался сам Наполеон. Разгром «золотого обоза» довершили казаки Платова, отбившие у французов часть ценностей. Впрочем, маршал Бертье с помощью солдат Старой гвардии ухитрился-таки спасти вещи, которые принадлежали лично императору. «Ваше серебро и деньги казначея Вашего кабинета были сложены в мешки и перевезены на наших лошадях. Мы достигли вершины горы, проложив себе путь через лес, справа и слева», - известил Бертье Бонапарта. Оставшиеся фургоны с золотом вошли в Ковно, где деньги сдали на хранение. Здесь собралось около трёх-четырёх тысяч усталых и замёрзших солдат - всё, что осталось от 1-го и 4-го пехотных корпусов и от армейской кавалерии.
Грабежи фур с золотом продолжались и после перехода французами Немана 13 декабря. Многие из повозок были брошены в полях. Следы сокровищ Наполеона прослеживаются и южнее маршрута Березина - Вильна - Ковно - Восточная Пруссия. Существуют свидетельства о кладах, укрытых в окрестностях Гродно и Белостока.
Лет через пять-семь после окончания войны бывшие наполеоновские офицеры и солдаты потянулись в российские посольства. Французы, австрийцы, немцы, итальянцы, поляки, испанцы, голландцы, португальцы, литовцы, некогда представлявшие армию двунадесяти языков, просили допустить их в Россию для отыскания сокровищ, брошенных, закопанных, утопленных по пути отступления. Отдельные просьбы были удовлетворены. Но клады, разбросанные по многочисленным тайникам, исчезли. Похоже, время стёрло все следы.
Первая Отечественная война. 1812 год. Перед французской армией, как торт на тарелочке, раскинулась Москва, покинутая жителями. Богатства огромного города словно кричали: «Возьмите нас!». Вот она – победа. Торжество французской армии. Русские разгромлены и бегут, оставив древнюю столицу на милость победителя. И гигантская армия в мгновение ока превратилась в сборище мародеров.
Но не все было так, как представлялось ошалевшим от счастья французам. Московское сиденье ничего им не дало – русские мириться не желали, царь не отвечал на предложения, на пороге маячила зима, страшная русская зима, о которой только сказки рассказывать. Нужно было уходить.
Уходили, таща за собой все, что можно. Солдаты навешивали на себя огромные золотые кресты, под которыми с непривычки гнулась шея. Бросали оружие, лишь бы навьючить на спину тюк потяжелее. Лошади, всхрапывая от натуги, тянули телеги, набитые награбленным добром. Огромный обоз целый день выползал из города.
Великий император, у которого прямо из рук ускользнула победа, такая, казалось бы, верная, желал бы оставить русским одно только пепелище – в отместку за небывалое коварство. Из разграбленной Москвы он увозил старинные доспехи и оружие, иконы в золотых окладах, усаженных драгоценными камнями, украшения Кремля, церковное облачение, крест Ивана Великого… Несколько тонн сокровищ везли за уже небоеспособной армией.
Такая добыча – уже не поражение, не проигрыш. Древним викингом, привозящим к родным берегам полный корабль золота – вот кем воображал себя Наполеон, оглядываясь на медленно ползущий обоз, забитый трофеями.
Но викингом с добычей он был еще меньше, чем победителем России. Русская армия наступала на пятки, зима подбиралась все ближе. Стало ясно, что трофеи придется оставить…
В 1835 году в Петербурге вышли 14 томов Вальтера Скотта «Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французского». Николай Иванович Хмельницкий, губернатор смоленский, прочел следующие строки: «Он (Наполеон) повелел, чтобы московская добыча: древние доспехи, пушки и большой крест с Ивана Великого были брошены в Семлевское озеро как трофеи, которых ему не хотелось отдать обратно и которых он не имел возможности везти с собою. Несколько артиллерии, которую некормленые лошади не могли тащить, также принужденными нашлись покинуть, хотя об этом и не всегда доносили Наполеону, который, будучи воспитан в артиллерийской службе, питал, подобно многим офицерам сей части, род суеверного почтения к пушкам».
Хмельницкий – поэт, драматург и губернатор – был очарован. Неподалеку от его Смоленска были спрятаны сокровища. Хмельницкий был убежден в том, что Вальтер Скотт написал чистую правду, ведь основывался он на воспоминаниях наполеоновских маршалов и генералов, в частности, на мемуарах графа де Сегюра, наполеоновского адъютанта. Тот писал: «… в императорской колонне не случилось ничего замечательного, если не считать того, что нам пришлось бросить в озере вывезенную из Москвы добычу: пушки, старинное оружие, украшения Кремля и крест Ивана Великого. Трофеи, слава – все те блага, ради которых мы жертвовали всем, – стали нас тяготить».
Уверенный в том, что клад уже почти у него в руках, Хмельницкий занялся вычерпыванием озера в компании с подполковником инженерного корпуса Василием Четвериковым, присланным самим государем. Но увы… Кроме пушечных лафетов, найденных местным помещиком на полях сразу после войны, ничего более не обнаружилось. Деньги и время были потрачены напрасно.
Хмельницкий был первым, но не последним, вычерпывающим Семлевское озеро. Скоро исполнится 200 лет с того момента, когда Наполеон захоронил свое легендарное сокровище. Кладоискатели до сих пор рыщут вокруг Семлевского озера. Каждый «копательный сезон» на озерных берегах можно видеть людей, которые либо пробуютнырять, пытаясь отыскать клад под водой, либо обшаривают берега в надежде обнаружить какую-либо примету клада. Но успехи все те же – пушечные лафеты, отысканные еще в 1813 году.
Может быть, просто не там ищут? Может быть, в Семлевском озере нет ничего, кроме головастиков и водорослей? И никогда не было.
В самом деле, с какого перепуга графу де Сегюра указывать всем местонахождение сокровища? Он не был человеком, страдающим болезненным альтруизмом. А вот целенаправленно пустить кладоискателей по ложному пути вполне мог.
Нет, наполеоновский клад действительно существует. Приблизительно известно даже количество сокровищ. Вот только где все это было спрятано и когда…
Собственно говоря, топить подводы с сокровищами в Семлевском озере у Наполеона не было никаких оснований. Не так еще сильны были в тот момент морозы, не так мешал обоз. К тому же, если речь шла об окончательном отступлении, тем более глупо прятать добычу под Смоленском. Какова могла быть надежда Наполеона вернуться туда и забрать затопленные сокровища? Исчезающе малая – война проиграна, в Париже оппозиция проявляет активное недовольство императором. О какой будущей экспедиции к Семлевскому озеру могла идти речь? Забот хватало и без этого. Тем более, что такая экспедиция должна была сопровождаться боевыми действиями: весьма сомнительно, чтобы Александр I позволил французам шнырять вокруг Смоленска, а уж тем более вывозить награбленное добро.
А вот некоторые белорусские территории представляются весьма перспективными в этом плане. Под Гродно, к примеру, хватает и болот, и озер, в которых можно спрятать не только обоз с сокровищами, но и весь Форт Нокс до последнего камушка. Область же эта в те времена входила в состав Польши, а Польша воевала на стороне Наполеона. То есть, надежда достать сокровища, оставленные там, куда как выше, чем выловить хотя бы уклейку из Семлевского озера.
Еще одно перспективное место – окрестности Березины. Вот там обоз действительно мешал французской армии. Там оставляли и пушки, и даже ружья – пушки до сих пор откапывают из ила, выуживают из болот. Бросали все, лишь бы унести ноги. Тем более, могли бросить и обоз с сокровищами. Тяжесть неимоверная, скорость низкая, а нужно уже бежать – или смерть на русских штыках. Тут уже не до сокровищ.
И граф де Сегюра честно пишет, что пришлось бросить добычу и даже пушки, вот только лукавит – указывает совсем не то место, надеясь, что трофеи еще достанутся французам, а не вернутся к русским.
Возможно даже, что вовсе не французы захоронили сокровища Наполеона. Обоз вполне могли перехватить белорусские партизаны – леса полнились ими. Наполеон даже жаловался Александру I, писал, что русские-де воюют не по правилам. Через территорию Белоруссии не мог проехать не то что обоз, перехватывали и гонцов, и почту – французская муха не могла пролететь мимо белорусских партизан.
Партизаны тех времен отличались редкой щепетильностью. Несмотря на то, что почти все они были крепостными, никто из них ни разу не взял ни единой монеты, ни одной драгоценной побрякушки – хотя за колечко можно было вполне получить вольную. Но нет, брали только продовольствие и оружие. Все остальное хоронилось в белорусских болотах, как нечистое и вражеское.
Может быть, в какой-нибудь непролазной трясине в белорусских лесах по сей день лежат сокровища, вывезенные Наполеоном из Москвы. И болото, завидев редкого путника, насмешливо плюется густой жижей, пускает газовые пузыри, ехидно перекатывая в своих недоступных глубинах крест с Ивана Великого…
No related links foundКлад французского императора
18 пудов золота, 325 пудов серебра, огромное количество церковной утвари, драгоценностей и оружия – таков был груз, который везла с собой отступающая из России армия Наполеона. Но достигла ли основная масса награбленных сокровищ Парижа? И где Наполеон мог спрятать свою добычу?
Почти 200 лет историки и археологи ищут клад французского императора. Не раз экспедиции искали золото Наполеона в районе Семлевского озера на Смоленщине, в озерах на территории Белоруссии. Но до сих пор безуспешно…
Если верить письменным свидетельствам, отступая из Москвы в октябре 1812 года, император прихватил с собой два обоза, которые тащили 715 лошадей.
По некоторым данным, в них было 80 тонн груза! А если этих обозов было как минимум три, тогда в них было около 240 тонн драгметаллов и драгоценных камней!
Разумеется, это неправда, потому что во всей Российской империи не нашлось бы такого количества золотых и серебряных изделий. Почему изделий? Да потому что грабили-то в основном не ведомства и банки, а дома москвичей и храмы. А там, сами понимаете, слитки вряд ли хранились…
Что могли вывезти из Москвы?
Отправляясь на поиски наполеоновских сокровищ, нужно прежде задать простой вопрос: а мог ли вообще император найти в Москве драгоценности, и если мог, то где? Известно, что больше всего золота и серебра можно найти в церкви.
Московские священники до последнего дня города не оставляли. Возможностей вывезти все предметы культа у них тоже не было. Обычная практика — наиболее ценное закапывали. Но все не закопаешь. Так что церковная утварь действительно могла попасть в руки Наполеона.
Другое дело — фамильные реликвии. Наиболее состоятельные жители уходили из города не только со всеми домочадцами, но и со своими драгоценностями. Так что император мог найти то, что увозить или уносить с собой было трудоёмко, — предметы интерьера, старинные книги, дорогостоящие сервизы и прочие хрупкие или тяжёлые вещи. Да и собрать и вывезти трофеи император мог в ограниченное время — пока в Москве не пошли пожары. У французов из-за этих пожаров было плохо с продовольствием, не то что с золотом-серебром. Но даже если бы армия французов сгребла подчистую всё мало-мальски ценное, вряд ли бы образовался золотой обоз даже в тридцать фур. Да и свидетельства очевидцев говорят об обратном.
Восстанавливая ход событий
Первым Москву покинул корпус Богарне 16 октября. 21 октября, потрёпанный партизанами, Богарне застрял в Верее, куда подошли обозы Наполеона. Потом его части двинулись на Гжатск. От бескормицы стали умирать лошади. Тут пришлось выкидывать всё, что не даёт двигаться быстро. Выбрасывали даже кирасы!
Примерно такая же ситуация складывалась и в частях самого императора. Они вынуждены были оставить даже тяжёлые орудия. 6 ноября император приказывает разделить войско и обозы. А ещё через два дня положение настолько ухудшается, что начинается «чистка» трофеев. Выкидывается всё, что не имеет большой ценности. На фуры систематически нападают партизаны и жгут их. 13 ноября, когда Богарне соединился с Наполеоном в Смоленске, обозов у него не было вообще. Золота, очевидно, тоже. Обозы самого Наполеона постигла та же участь. К переправе через Березину он подошёл практически без повозок.
Где-то по пути были утрачены все ценности, которые император захватил в Москве. Последние упоминания о золотом обозе датируются 22 ноября. Далее о нём никаких сведений нет. Бочонки с золотом маршала Виктора упоминаются в последний раз 24 ноября. И более об их судьбе не знает никто. Известно только, что на другую сторону речки Березины не переправился ни один золотой фургон.
А если оно спрятано?
Кладоискатели полагают, что если золото из обозов и было спрятано (а не отнято партизанами, которые его благополучно утаили), то искать его стоит не дальше Смоленска. После Смоленска французам было не до золота. Они спасали свои жизни.
Как известно, дореволюционные источники списали на «нехороших» французов все потери 1812 года. Современные источники говорят о 50 тоннах золота, увезённого врагом! И эта цифра отнюдь не взята с потолка. Вот лишь пара предметов, оказавшихся в обозе Великой армии: паникадило (типа гигантской люстры с лампадами) из Архангельского собора весом 113 пудов и крест с колокольни Ивана Великого размером в три сажени, отделанный листами позолоченного серебра. А ведь ещё было великое множество вещей обихода — сервизы, оружие, украшения и, конечно же, золото и серебро в слитках.
Конечно, мы может проклинать Наполеона и его вояк за жестокие грабежи. Но если быть объективным, можно не сомневаться, что эти сокровища в любом случае не дожили бы до наших дней, а сгинули в круговерти революции, Гражданской войны и большевистских реквизиций.
А так Наполеон оставил нам великую мечту, которая, хочется верить, однажды осуществится.
