В чём же заключается главное отличие богатых людей от бедных, кроме состояния счетов в банке? Одним из основных факторов успеха являются привычки, которые присущи людям разных социальных прослоек. Бедность это в первую очередь образ жизни, ведь далеко не всегда богатство обретают от выигрыша в лотерею или по наследству от родителей. Согласно данным журнала Forbes 68% из 400 самых богатых американцев заработали значительные суммы своим трудом начиная свой бизнес с нуля. Путь к своему первому миллиону у каждого разный, но всех состоятельных людей объединяет следование определённым ежедневным действиям, которые со временем переходят в привычки и помогают человеку увеличить свой доход и значительно повысить качество жизни.
“Не люблю бедных – у них на уме только деньги” Мишель Колюш
Давайте рассмотрим несколько основных привычек присущих богатым и бедным людям, и вы сравните их со своими. Задумайтесь о том скольким из них вы следуете? И возможно вы поймёте почему до сих пор не заработали свой миллион.
Цель
Богатые люди никогда не забывают о своей цели и каждый день предпринимают какие-то действия для ее достижения.
Планирование
Все успешные люди в обязательном порядке планируют и организовывают своё время. Как на неделю, месяц, год, так и на дни, часы и даже минуты. Это позволит не тратить своё время в пустую и не забывать о важных задачах. В этом помогут различные интернет сервисы или обычных блокнот, главное все записывать и отмечать достижения.
Телевизор
Забыть о телевизоре на всегда! Это поможет вам сохранить ясность разума и оградит вас от просмотра различных развлекательных передач и сериалов, которые погружают ваш мозг в режим ожидания и тратят драгоценные часы вашей жизни впустую. А все важные новости вы и так узнаете о них будут говорить все вокруг.
Книги
Чтение - одна из основополагающих привычек, которая должна быть соблюдена в обязательном порядке. Но ещё очень важно то что вы читаете. Романы, детективы и др. Это конечно же хорошо, но пользы от них на самом деле не много. Для самосовершенствования следует читать книги жанра нон-фикшн, это позволит значительно увеличить ваш интеллектуальный потенциал и профессиональные навыки. Если чувствуете усталость при чтении такой литературы, можно прерваться и почитать любимый детектив. Успешные люди, советуют совмещать чтение книг развлекательного жанра с книгами о саморазвитии.
Концентрация
Многозадачность не есть хорошо для человека как бы заманчиво это не звучало. Одним из основных качеств богатых людей считается умение сконцентрироваться на своей работе. Тем самым вы направляете все ресурсы вашего мозга на выполнение одной задачи и эффективность при такой работе возрастает в разы.
Удача
Ваша удача и успех напрямую зависят от тех усилий, которые вы приложили для достижения своей цели. По статистике всего пару процентов успешных людей играют в лотерею или мечтают о наследстве богатой бабушки. В первую очередь надо верить в себя и свои силы. И помнить, что вы получаете ровно столько сколько отдаёте.
Здоровье
Забота о своём питании и фигуре являются признаками обеспеченности, Основная масса богатых людей следит за качеством и количеством употребляемой пищи, в то время как бедные страдают ожирением и значительными проблемами со здоровьем. Спорт так же является неотъемлемой частью жизни успешного человека. Совсем не обязательно мучить себя утренними пробежками и походами в зал. Для начала вполне достаточно будет уделять 30 минут в день своему телу, и вы уже в скором времени начнёте чувствовать результат. Программ домашних тренировок на любой вкус можно в достаточном количестве найти в интернете. Об алкоголе и табаке следует забыть, если хотите прожить долгую и счастливую жизнь.
Выработав в себе эти привычки, вы в скором времени начнёте замечать, как ваша жизнь начнёт меняться в лучшую строну. Главное поверить в себя и собрать всю свою волю в кулак.
Что важно для успешного бизнеса: идея, финансы, рынок сбыта? Чем отличаются бизнесмены от людей, работающих по найму? Нужна ли бизнесу поддержка, протекционизм со стороны государства? Стоит ли бояться кризиса желающим открыть бизнес? На вопросы Pravda. Ru ответил основатель компании "Мистер Дорс", член "Партии Роста", бизнесмен Максим Валецкий.
— Бизнесменами рождаются или становятся? Мне кажется? у всех бизнесменов есть что-то общее, и в биографии будущего бизнесмена есть обязательно ложка или несколько ложек дегтя. Я права?
— Безусловно, правы. Бизнесмен не может не быть авантюристом, потому что начало любого бизнеса — это, безусловно, авантюра. Из тех бизнесов, что я начинал, уцелело, дай Бог, процентов 15-20. И это не только моя статистика, это статистика большинства предпринимателей. А если брать в целом, то из 100 начатых компаний умирает 95. Поэтому человек, который лезет в историю, где с вероятностью 95 процентов его дело прогорит, .
— А он об этом обычно знает?
— Все считают, что они будут в тех пяти процентах, у которых все будет успешно.
— Когда вы первый раз оказались в этих 95 процентах, которые прогорают, что вы испытывали?
— Это больно, обидно, начинаешь анализировать свои ошибки. Это очень большой удар по самолюбию. Я знаю, очень многие люди этого не выдерживают. Более того, скажу, что большинство людей, потерпевших неудачу, как правило, от бизнеса отворачиваются и идут работать по найму.
— А что заставляет снова и снова, после первой неудачи, заниматься бизнесом? Любовь к деньгам как таковым или любовь к свободе, которую деньги обычно вроде бы дают? Или человек без этого просто не может жить?
— Основа — это ощущение старта, когда есть идея, когда все начинается, все начинает бегать. Старт, драйв, какие-то новые люди, новые идеи, новые знания. Мне кажется, это естественная потребность человека в адреналине. У предпринимателей, кроме денег, есть жажда адреналина. Но и жажда денег — безусловно, потому что предприниматели, которые не хотят денег, это неудачливые предприниматели. Вы можете заниматься спортом, но все равно мерилом является медаль. Так вот, для бизнесменов деньги — это некая медаль.
— Может так быть, что человек хочет сделать бизнес, но не знает, на чем?
— У меня за годы в бизнесе сложилось одно четкое убеждение: идея — ничто, исполнение — все. Со времен научно-технической революции, которая начала происходить постепенно в XIX веке, никакого нового бизнеса никто реально не придумал. Все бизнесы — это либо торговля товаром, либо торговля информацией, либо реклама. Все, что кто-то хотел придумать, уже придумано. Может быть, самая гениальная идея загублена на корню ужасным исполнением.
— Известный предприниматель Уоррен Баффетт, когда его спрашивали студенты престижных колледжей, каким бизнесом лучше заниматься в данное время, сказал, что у людей всегда будут базовые потребности, поэтому он призывает вкладываться, в частности, в пищевую промышленность. Это всегда 100 процентов.
— Абсолютно, именно это я и хотел сказать. Он взял для себя формулы инвестирования. У него есть набор из десяти правил, по которым он инвестирует. Это должна быть повседневная потребность: "Кока-кола", или страховая компания, или большая мебельная сеть. То есть то, что вечно, что понятно, что прозрачно, и где хороший менеджмент. Именно туда он и инвестирует. Что здесь гениального? Наоборот, чем проще, тем лучше. Казалось бы, проще не придумаешь. Вся идея в исполнении. Самый простой человек, который правильно все делает, уверен в себе и идет правильно к цели, может добиться результата просто за счет хорошего исполнения.
— Могли бы вы конкретно ответить, почему оставшиеся 95 процентов бизнес-проектов прогорают?
— Потому что где-то, на чем-то тормозят. Случаются ошибки, и очень многое зависит от того, насколько вы их исправляете. Ошибки делают все. Дальше важно, что вы сделали, когда с вами произошла эта ошибка. Вы сели, опустили ручки и сказали: "Бизнесмена из меня не получилось, пойду переквалифицируюсь в управдомы". Или вы говорите: "Нет, это просто ошибка. Сейчас мы все закрываем и все открываем по новой". То есть надо бороться, искать, найти и не сдаваться.
— Сейчас во всем мире экономические кризисы, значит ли это, что сегодня бизнес начинать практически бесполезно?
— Нет, абсолютно. Наоборот, всегда, когда что-то закрывается, что-то открывается. Например, сейчас можно помогать людям экономить деньги. Это тоже бизнес. Как говорил Остап Бендер, один из моих любимых литературных героев: "Мой бизнес — в честном отъеме денег у населения". В честном! У людей всегда были, есть и будут потребности, значит надо искать те потребности, которые возникают сейчас. Предположим, у людей плохо с деньгами, значит нужно стать консультантом по тому, как разобраться с долгами.
— Если взять такую тему, как бизнес и государство, сейчас очень много бизнесменов идут в политику. С чем это связано?
— Понимаете, мы живем в крайне непростые политические времена, это понятно. Я всегда за компромисс. Можно встать в жесткую оппозицию к существующим умонастроениям в обществе, и это тоже позиция, я ее уважаю. Но я считаю, что более плодотворная позиция — это сотрудничать, где это возможно, с существующей властью, при этом отстаивая свои интересы. На мой взгляд, система меняется изнутри, а не в жестком противостоянии. У нас вообще в России классические политические показатели сильно сменились. Я бы себя и свои личные взгляды наиболее точно определил как "анархо-капиталист". Анархо-капитализм — это стремление к тому, что регулирование жизни должно быть минимальным.
— То есть это "свободная рука рынка"?
— Да, во многом "свободная рука рынка". Я считаю, что любая история, в которой начинается регулирование, практически автоматически становится неэффективной. Предположим даже, что никто не ворует. Прилетели марсиане и заняли все посты, где можно украсть, — и никто не ворует, но все равно происходит масса согласований. Для любого чиновника главное — это обоснованность его собственного поста, для этого он будет придумывать регулирование там, где оно не нужно.
Но, безусловно, я считаю, что государство — это домоуправ. Хороший домоуправ в вашу квартиру не лезет, не интересуется, что вы там делаете, кто чего съел, кто куда ходит, с кем вы живете, с официальной женой, или вы не расписаны и так далее. Но за всем тем, что касается самого дома, он следит, он ликвидирует аварии, смотрит, чтобы крыша была починена вовремя, чтобы был порядок вокруг дома, чтоб из соседнего дома никто ваш участок не забрал. То есть в политическом смысле важна охрана границ, охрана порядка. Для меня идеальное государство — это хороший управдом.
— Другие бизнесмены говорят: "Государство же ставит какие-то цели, сейчас — импортозамещение, например. Так пусть оно меня поддержит". Они ссылаются на пример Европы, где фермеров сильно поддерживают. В какой степени нужна поддержка со стороны государства?
— Я могу сказать, моему бизнесу конкретно . Представьте себе, что наш бизнес — это одна клетка огромной страны. Вы не можете помочь одной клетке в организме, вы должны делать так, чтобы помогать всем клеткам, должна работать кровеносная система организма. Кровеносная система экономики — это финансы. Главный экономист нашей партии Яков Миркин говорит, что в последнее время сокращено . Вы понимаете, что предпринимателям по стране просто теперь некуда пойти за кредитом? Если не ходит кровь по жилам, одной отдельной клетке не поможешь, это бесполезно. Кровь должна двигаться. Вот именно в этом задача государства.
Нам рассказывали про фонды, что это хорошо, потому что там деньги останутся на какие-то критические времена. Хорошо, остались эти деньги, потратили их не в этом кризисе, а в следующем. Но при этом эти деньги не вложились в дороги, эти деньги не вложились в инфраструктурные проекты.
Также будем рады вам в наших сообществах во
Как это ни странно, но к большому успеху чаще всего приводят не менее крупные неудачи. Такова статистика успеха
человечества в целом и каждой отдельно взятой личности.
Давайте рассмотрим это предположение и проверим его справедливость (верность утверждения).
Люди, «выращенные в тепличных условиях»: на всем готовом, где выполняются любые их капризы, и жар гребется не собственными, а чужими руками, в большинстве своем ограниченные в творческом и духовном плане личности.
А все потому, что у них отсутствует необходимая мотивация для развития, самосовершенствования.
И даже если они и добиваются определенного спорного успеха, то он не является их личным достижением, а выступает отголоском успеха их родителей, иных родственников, которые обеспечили им безбедную жизнь.
За примером далеко ходить не надо: Пэрис Хилтон. Кто-то скажет, что эта скандальная особа всего добилась сама – ведь дедушка таки лишил ее сказочного наследства.
Но давайте рассуждать трезво: кто бы вообще знал о существовании девушки по имени Пэрис, не будь она носительницей известной всему миру фамилии Хилтон и не явись она родственницей успешного бизнесмена? И таких примеров миллион.
А вот обратная сторона — статистика успеха говорит, что дети с трудным детством, сироты, детдомовцы и усыновленные чаще других добиваются невероятных успехов.
И все потому, что жизнь поставила их в , в том числе и в прямом смысле слова выживания, что у них лишь один шанс выбраться со дна – добиться успеха.
Возможно, это в определенном смысле жизненная справедливость (воздаяние за существующие пробелы), но ведь все это не достается им просто так. Они прикладывают для этого невероятные усилия.
А все потому, что они точно знают, что им-то рассчитывать в этой жизни не на кого. Яркий пример успеха усыновленного ребенка (который знал о своем усыновлении) – история Стива Джобса, главы перевернувшего весь ИТ-мир «яблока» (корпорации Apple).
И пусть его усыновители были вполне приличными людьми, но комплекс усыновленного ребенка у Стива Джобса все-таки присутствовал и по своему стимулировал его на успех.
Что касается обычных людей, которых жизнь не обласкала, но и не обидела, то статистика успеха у них такая же (с переменной удачливостью).
Для общей массы людей неудача – это всего лишь лестницы, ведущей к успеху. От ошибок и промашек никто не застрахован, ведь все мы несовершенны, а потому склонны ошибаться. Но это не повод отчаиваться. Наоборот, промашки должны подстегивать, заставлять исправить все, сделать лучше.
Современная статистика успеха мало чем отличается от аналогичного явления прошлых времен. Наши ошибки, неудачи обуславливают личностный рост, если мы стремимся преодолеть их, исправить, не повторять в будущем.
Наблюдается только тогда, когда человек извлекает разумные, логические, полезные уроки из своих промашек.
Если же человек упорно не замечает собственных ошибок и полагает, что виновен не он, а обстоятельства или другие люди, то налицо дефект личностного восприятия.
Про таких людей говорят, что в своем глазу им бревна не видно, но зато в чужом заметна даже соринка. Наглость, конечно, иногда – второе счастье, но жизнь все равно не обманешь. И в итоге она все расставит, как полагается.
При стоит помнить, что статистика успеха любого человека содержит взлеты и падения. Без последних просто невозможно первое и наоборот.
Постоянно везти не может и жизнь, чтобы мы сильно не возгордились, периодически опускает нас на бренную землю, дабы у нас появился очередной стимул для новых свершений.
В литературном языке, как, впрочем, и в разговорном, мы часто используем разнообразные фигуры речи, подчас даже сами того не осознавая. Мало кто думает: «Хм, а вот вверну-ка я сейчас такую метафору...» Но иногда очень полезно знать, уметь находить в чужой речи и употреблять в собственной разные художественные элементы. Это разнообразит речь, делает её более живой, насыщенной, приятной на слух и своеобразной. Из этой статьи вы узнаете об одном из самых распространённых тропов речи - метафоре.
Троп
Сперва давайте разберёмся, о чём вообще идёт речь. Что это за тропы и куда они ведут?
Троп (от греческого τρόπος - оборот) - это слово или выражение, которое используется в переносном значении, чтобы усилить, разнообразить речь. Не будь тропов, наша речь была бы похожа на словарную статью или, ещё хуже, на какие-нибудь нормативные акты.
Вот в этих случаях тропы не используются вообще, потому что законы, словари, всякие инструкции, дела и справки должны быть не образными, а как можно более конкретными, не допускающими разночтений. Во всех остальных случаях: в разговоре, в литературе, в публицистике, авторы насыщают речь разнообразными тропами и фигурами. Это делает речь более художественной, выразительной, интересной, насыщенной.
К тропам относятся такие приёмы, как метафора - мы подробно расскажем про неё ниже, а также метонимия, эпитет, гипербола, сравнение, эвфемизм и так далее.
Итак, перейдём ближе к теме. Концепция метафоры дана ещё , а это было довольно-таки давно. Тогда и зародились лексикология и филология. И большинство терминов заимствованы в современный русский язык именно из древнегреческого.
Аристотель определял метафору как «сравнение неназванного предмета с другим на основании какого-то общего признака». А само слово μεταφορά с древнегреческого переводится как «переносное значение». Чтобы вам сразу стало понятно, вот пример, который наверняка знаком всем:
Простой, как валенок (как три рубля, как тапочки).
Это и есть та самая метафора. Но вернёмся к Аристотелю. Он вообще понимал всё искусство как «подражание жизни». То есть, как одну большую, ёмкую метафору. Позднее другие учёные сузили это огромное понятие, выделив в отдельные категории гиперболу (преувеличение), синекдоху (соотношение), простое сравнение и некоторые другие тропы.
Функции метафоры
Учёным-лексикологам нужно не просто определить понятие. Им нужно ещё подробно описать, какие функции оно выполняет, с какой целью употребляется и существует. В своём исследовании в 1992 году В.К. Харченко выделил целых 15 (!) функций метафоры. Основными же, как говорит курс средней школы, являются текстообразующая, жанрообразующая и стилеобразующая функции.
Метафора "Золотые руки" Иными словами, с помощью метафор можно придать тексту окраску, присущую какому-то отдельному жанру, стилю. Что касается текстообразующей функции, то существует мнение, согласно которому именно метафоры создают подтекст (содержательно-подтекстовую информацию) любого произведения.
Метафора "Серебряные волосы" В разных контекстах метафоры могут нести различные функции. Например, в поэтических текстах они чаще всего несут функцию эстетическую. Метафора должна украшать текст и создавать художественный образ. В научных текстах метафоры могут иметь эвристическое (познавательное) значение. Это помогает описать, осмыслить новый объект исследования через знания об известных, уже описанных объектах.
Метафора "Осень жизни" В последнее время в лингвистике выделяют также политическую метафору (некоторые исследователи выделяют эту функцию метафоры отдельно), которая призвана придать высказываниям двусмысленность, завуалировать острые и спорные моменты, «минимизируя отвественность говорящего за возможную буквальную интерпретацию его слов адресатом» (И.М. Кобозева, 2001). Появляется новая, манипулятивная функция метафоры. Так развивается язык и наука о нём.
Как создать метафору?
Чтобы создать метафорическое выражение, нужно найти у предметов точки сравнения или сопоставления. Вот так всё просто. Например, берём предмет «заря». С чем бы его сравнить? Заря алая, яркая, горит... Сравним-ка мы её с огнём! И получится то, что делали миллионы писателей до нас: «огонь зари», «горит восход», «пожар разгорался на востоке». Действительно, это намного интереснее, чем просто написать «всходило солнце».
На самом деле, писатели и поэты тратят часы, чтобы найти удачную метафору: меткую, образную, цельную. Не случайно мы так восхищаемся работами классиков литературы. Например, возьмём известное стихотворение :
Дул север. Плакала трава
И ветви о недавнем зное,
И роз, проснувшихся едва,
Сжималось сердце молодое.
Она поет - и звуки тают,
Как поцелуи на устах,
Глядит - и небеса играют
В ее божественных глазах.
Как видно, в обоих четверостишиях не просто повествуется о каком-то явлении или человеке, а создаётся его объёмный, яркий образ, воплощающий мысль автора, передающий её красочно и художественно.
Метафора "Плакала трава" Так вот для чего нужны метафоры - для создания образов! Метафорами мы не просто украшаем речь, а создаём картинку для слушателя или читателя. Представьте речь без метафор как карандашный набросок, а обогащённую выразительными средствами - как объёмное изображение, и вы поймёте смысл метафоры.
Какие бывают метафоры?
В современном языкознании различают два вида метафор: диафору и эпифору.
Диафора (резкая метафора) - это метафора, в которой объединяются очень контрастные понятия. В таких метафорах ясно заметна фигуральность, они являются более образными. Само слово на древнегреческом обозначает «спор».
Метафора "Цветок Луны" Примеры диафоры: “цветок луны”, “медоточивые уста”, “лить бальзам на душу”. Видно, что понятия для сравнения взяты из разных сфер, поэтому такие высказывания нельзя воспринимать буквально, но в контексте произведения их смысл станет ясным, добавив тексту выразительности и красоты.
Эпифора (стёртая метафора) - это привычное выражение, часто клишированное, которое мы уже не всегда воспринимаем как метафорическое. Например: “лес рук”, “как по маслу”, “прирасти к месту”.
Метафора "Лес рук" К эпифоре близка метафора-формула - ещё более стереотипная конструкция, которую уже вряд ли возможно сделать нефигуральной. Примеры: “ручка двери”, “носок ботинка”, “еловая лапа”. Метафоры также различаются по составу на развёрнутые и простые:
Простые метафоры состоят из одного слова, использованного в переносном значении, или фразеологизма: “сводить концы с концами”, “твои глаза - океан”.
Метафора "Твои глаза - океан" Развёрнутые метафоры - это целые фразы или даже абзацы, в которых одна метафора влечёт за собой целую цепочку других, связанных друг с другом по смыслу. Эти примеры можно найти в любом произведении классиков. Например, всем известные с детства строчки стихотворения: «Отговорила роща золотая берёзовым, весёлым языком...»
Другие тропы, которые относятся к метафорическим
К метафорическим относят тропы, в которых используется перенос смысла с одного слова на другое.
Гипербола (преувеличение): “я в сотый раз повторяю”, “миллионы человек не могут ошибаться”. Это именно те случаи, когда для усиления послания мы прибегаем к намеренному преувеличению масштабов. Мы не считали, действительно ли что-то говорим в сотый или всего лишь в десятый раз, но использование большого числа делает наше послание как будто более веским.
Метафора "Этот дом похож на замок" Простое сравнение: “этот дом похож на замок”. Мы видим перед собой просто дом, который просто похож на замок.
Олицетворение: “луна скромно сбежала за тучку”. Заведомо неодушевлённый предмет (луну) мы наделяем человеческими качествами (скромность) и приписываем человеческое поведение (сбежала). На этом приёме основано огромное количество детских сказок со всеми их Михаилами Иванычами, Лисичками-сестричками и Зайками-побегайками.
Метафора "Луна скромно сбежала за тучку" Синекдоха: “вся маршрутка упала со смеху”. Этот приём сродни гиперболе. Он приписывает части свойства целого. Его любят авторы многочисленных сетевых историй - приведённый здесь пример, думаю, вы видели не раз. Так же синекдохой называют противоположный приём - перенос названия с частного на общее. Его часто можно узнать по использованию единственного числа вместо множественного, например, «советский солдат победоносно возвращается с войны» или «среднестатистический человек тратит 8 часов в день на сон». Этот приём любим журналистами и публицистами.
Метафора "Советский солдат победоносно возвращается с войны" Иногда к метафорическим тропам относят и аллегорию. Многие учёные не соглашаются с этим, относя её в отдельную категорию. Тем не менее, мы можем тут упомянуть о ней, потому что аллегория - это тоже представление одного понятия через другое. Но аллегория более всеобъемлюща, так например, на ней строится почти вся мифология. Аллегория - это представление понятия или идеи через определённый художественный образ. Все древние боги по сути - аллегории. Гром и молнии - это Перун, Зевс, Юпитер; война - Арес, любовь - Афродита, солнце - Ярило и так далее. Многие произведения являются аллегориями. Например, многие учёные верят, что Библия и Коран - это чистые аллегории, которые нельзя воспринимать буквально.
Понятие «метафора» и подходы к ее изучению
Определение метафоры
Наиболее распространенным в лингвистике определением метафоры является следующее: «Метафора (метафорическая модель) – уподобление одного явления другому на основе семантической близости состояний, свойств, действий, характеризующих эти явления, в результате которого слова (словосочетания, предложения), предназначенные для обозначения одних объектов (ситуаций) действительности, употребляются для наименования других объектов (ситуаций) на основании условного тождества приписываемых им предикативных признаков» [Глазунова, 2000, с. 177-178].
При использовании метафоры две мысли (два понятия) о разных вещах взаимодействуют между собой внутри одного слова или выражения, значение которого и есть результат этого взаимодействия.
В образовании и, соответственно, анализе метафоры участвуют четыре компонента:
- две категории объектов;
- свойства двух категорий;
Метафора отбирает признаки одного класса объектов и прилагает их к другому классу или индивиду – актуальному субъекту метафоры. Взаимодействие с двумя различными классами объектов и их свойствами создает основной признак метафоры – ее двойственность.
Живая метафора на момент ее порождения и осмысления предполагает взаимодействие двух денотатов, того, что с чем-то сравнивают и того, с чем сравнивают, причем имя последнего становится именем первого, приобретая метафорическое значение. Языковая метафора – это важный фактор в развитии языка. Именно она лежит в основе многих языковых процессов, например, таких как развитие синонимических средств, появление новых значений и их нюансов, создание полисемии, развитие эмоционально-экспрессивной лексики. В том числе метафора позволяет вербализировать представление, касающееся внутреннего мира человека.
Р. Хоффман писал: «Метафора может быть применена в качестве орудия описания и объяснения в любой сфере: в психотерапевтических беседах и в разговорах между пилотами авиалиний, в ритуальных танцах и в языке программирования, в художественном воспитании и в квантовой механике. Метафора, где бы она нам ни встретилась, всегда обогащает понимание человеческих действий, знаний и языка» .
Английский ученый Э. Ортони определил три основные причины использования метафоры в повседневной жизни:
- Они помогают нам говорить кратко.
- Они делают нашу речь яркой.
- Они позволяют выражать невыразимое [Ортони, 1990, с.215].
Мы часто пользуемся метафорами, потому что это быстро, лаконично, точно и понятно всем.
Классификация метафор
Согласно Н.Д. Арутюновой, можно выделить следующие типы языковой метафоры:
1) номинативная метафора (перенос названия), состоящая в замене одного значения другим;
2) образная метафора, рождающая вследствие перехода идентифицирующего значения в предикатное и служащая развитию фигуральных значений и синонимических средств языка;
3) когнитивная метафора, возникающая в результате сдвига сочетаемости предикативных слов и создающая полисемию;
4) генерализующая метафора, стирающая в лексическом значении слова границы между логическими порядками и стимулирующая возникновение логической полисемии [Арутюнова, 1998, с.366].
Типология метафор М.В. Никитина строится на том, что сходство признаков в денотатах, которые служат основанием для переноса имени и соответствующей метафорической перестройки прямого значения, может быть разной природы. Если сходство содержится в самих аналогически сравниваемых вещах, то мы имеем дело с онтологической метафорой: прямой и структурной . В случае прямой метафоры признаки имеют одинаковую физическую природу («медведь»: 1. вид животного – неуклюжего 2. неуклюжий человек), а в случае структурной – сходство носит структурный характер, то есть признаки играют структурную роль в природе двух денотатов (Ср.: прием пищи, прием гостей, прием информации). В обоих случаях сходство признаков присутствует и до сравнения и только лишь обнаруживается в нем. Когда признаки сходства находятся в сравниваемых сущностях, но онтологически различны и по физической природе, и по структурной роли, а момент сходства возникает лишь при восприятии, речь идет о синестезической и эмотивно-оценочной метафорах. Сходство здесь порождается не онтологией вещей, а механизмами переработки информации.
Сходство онтологической (прямой и структурной) метафоры с синестезической заключается в том, что в каждом случае, всякий раз по своему, стремятся на основе какого-либо сходства обозначить и описать объект сравнения по собственным признакам этого объекта. Им противостоит эмотивно-оценочная метафора, предполагающая переключение из когнитивного плана сознания в прагматический [Никитин, 2001, с.37-38].
Дж. Лакофф и М. Джонсон выделяют два типа метафор: онтологические , то есть метафоры, позволяющие видеть события, действия, эмоции, идеи и т. д. как некую субстанцию (the mind is an entity, the mind is a fragile thing), и ориентированные, или ориентационные , то есть метафоры, не определяющие один концепт в терминах другого, но организующие всю систему концептов в отношении друг к другу (happy is up, sad is down; conscious is up, unconscious is down).
Средством передачи метафорического значения может быть и грамматика. Под грамматической метафорой в лингвистике понимается намеренный перенос категориальных признаков одной грамматической категории в сферу действия другой грамматической категории с целью создания нового дополнительного смысла, который уже не обязательно является грамматическим [Масленникова, 2006, с.23].
Выделяют три пути грамматической метафоризации:
1) Контраст между грамматическим значением формы и контекстом;
2) Контраст между грамматическим значением формы и ее лексическим наполнением;
3) Контраст между словарной и внеязыковой ситуацией.
При сравнении лексической и грамматической метафоры отмечают следующие различия: метафоризация в грамматике ограничена малым числом оппозиций и закрытым типом грамматической системы, кроме того, грамматическая метафора характеризуется однонаправленностью, а не наоборот, хотя и обратные случаи не исключены.
Подходы к изучению метафоры
Отношение к метафоре с момента ее возникновения является неоднозначным. Метафору рассматривали с разных точек зрения, отрицали, отводили ей второстепенные роли. Платон не одобрял использование изобразительных средств языка, Цицерон воспринимал метафору как ненужное изобретение. Долгое время преобладало именно такое негативное отношение к метафоре.
Начало изучению метафоры положил Аристотель. Метафорические переносы рассматривались им как весомое средство языка, которое имело положительное воздействие на слушателя и усиливало аргументацию. Основой метафорического переноса Аристотель обозначал подобие двух предметов и считал его основным средством познания.
Метафоры, по мнению Ф. Ницше, являются самыми эффективными, естественными, точными и простыми средствами языка [Ницше, 1990, с.390].
В классической риторике метафора была представлена в основном как отклонение от нормы – перенос имени одного предмета на другой. Целью данного переноса является либо заполнение отсутствия в системе одного языка эквивалента для лексической единицы другого языка (лексической лакуны), либо некое «украшение» речи.
Позднее проблема метафоры переместилась из риторики в лингвистику. Таким образом возникла сравнительная концепция метафоры , в которой метафора позиционировалась как изобразительное переосмысление обычного наименования. Метафора представлялась как скрытое сравнение. Теория сравнения утверждала, что метафорическое высказывание связано со сравнением двух или более объектов.
Традиционная (сравнительная) точка зрения на метафору выделяла только лишь несколько подходов к способу образования метафоры и ограничивала применение термина «метафора» также только некоторыми из возникших случаев. Это вынуждает рассматривать метафору только как языковое средство, как результат замены слов или контекстных сдвигов, в то время как в основе метафоры лежит заимствование идей.
По мнению М. Блэка, существуют две причины метафорического словоупотребления: автор прибегает к метафоре при невозможности найти прямой эквивалент метафорического значения или при использовании метафорической конструкции с чисто стилистическими целями. Метафорический перенос, по его мнению, сочетает в себе уникальность семантического значения и стилистический потенциал [Блэк, 1990, с.156].
Д. Дэвидсон выдвигал теорию о том, что метафора обладает лишь своим прямым словарным значением. И именно личность истолкователя определяет метафорическое значение образа [Дэвидсон, 1990, с.174].
Одной из популярных теорий метафоры является когнитивная теория Дж. Лакоффа и М. Джонсона. По их мнению, метафоризация основана на взаимодействии двух структур знаний: структуры-«источника» и структуры-«цели». Область источника в когнитивной теории представляет собой опыт человека. Область цели – менее конкретное знание, «знание по определению». Данный подход оказался плодотворным, поскольку позволял определить метафору не только в терминах лингвистического явления, но и как явления мыслительного.
Когнитивный подход к изучению метафоры
В конце 70-х годов языкознание проявило интерес к когнитивным структурам, составляющим основу языковой компетенции и речевой реализации. Возникло новое направление – когнитивная лингвистика, которая представляет собой новый подход к исследованию естественного языка, при котором язык понимается как инструмент для организации, обработки и передачи информации и как разновидность способности человека к познанию (наряду с другими когнитивными способностями – памятью, вниманием, мышлением, восприятием). Семантика занимает основное место в этой области, основным объектом ее исследования является значение. Одной из главных теоретических проблем – соотношение семантики с действительностью. Основной интерес когнитивных лингвистов сосредоточен в таких явлениях как прототипичность, регулярная полисемия, когнитивные модели и метафора в качестве универсального когнитивного приема. Особое место в когнитивной лингвистике заняла теория метафоры. Метафору в современной лингвистике рассматривают как основную ментальную операцию, как способ познания, категоризации, концептуализации, оценки и объяснения мира. На феномен метафоричности мышления обращали внимание такие ученые, исследователи и писатели как Д. Вико, Ф. Ницше, А. Ричардс, Х. Ортега-и-Гассет, Э. МакКормак, П. Рикер, Э. Кассирер, М. Блэк, М. Эриксон и другие [Будаев, 2007, с.16].
При метафорическом переосмыслении в ходе когнитивного процесса говорящий исследует участки своей долговременной памяти, обнаруживает два референта (часто логически несовместимых), устанавливает между ними осмысленное взаимоотношение и, тем самым, создает метафору. Осмысленное взаимоотношение устанавливается на основании обнаружения ряда общих для двух референтов признаков. Данные признаки отражаются в структуре лексического значения.
Поскольку лексическое значение слова неоднородно, интерес представляет анализ того, какая часть значения подвергается метафорическому переосмыслению, какие семантические признаки оказываются основанием для формирования нового, метафорического значения. В структуре лексического значения слова с точки зрения когнитивного аспекта можно выделить две части: интенсионал и импликационал. Интенсионал является множеством семантических признаков (сем), которыми должен обладать денотат, чтобы причисляться к данному классу. Импликационал тоже является множеством семантических признаков, но множеством, ассоциативно образуемым из интенсионала. При метафорическом переосмыслении слов в первую очередь импликациональные признаки (не исключая и интенсиональные) вовлекаются в перестройку семантики слова. Какая-то часть этих признаков образует содержание дифференциальной части производного метафорического значения [Никитин, 2001, с.36].
У слова нет конечного перечня значений, а есть некое исходное значение модели семантической деривации, породившие некоторое число значений, способных породить неконечное число производимых значений. Однако у разных значений есть разный шанс осуществиться. Существуют два момента, определяющих возможность реализации того или иного значения данным словом. Это: 1.потребность в номинации соответствующего концепта и 2.сила, яркость ассоциативной связи двух концептов (исходного и переносно обозначаемого). Совокупность действия этих факторов увеличивает шанс реализации производного значения. Объективно судить о метафорическом потенциале слов можно только на основе зафиксированных случаев их переносного употребления на основе аналогического сходства с учетом метафор. В конечном счете, все сводится к сопоставлению когнитивно эквивалентных концептов по способу их выражения, прямому или переносному [Никитин, 2001, с.43-44].
Особое место в становлении когнитивной теории отводится Дж. Лакоффу и М. Джонсону. Именно в ней метафора как объект исследования переводится в когнитивно-логическую парадигму и исследуется с точки зрения ее связи с глубинными когнитивными структурами и процессом категоризации мира, ими была разработана теория, которая внесла некую системность в описание когнитивного механизма метафоры и приведено большое количество примеров, подтверждающих данную теорию. Ключевая идея Дж. Лакоффа и М. Джонсона состоит в том, что метафоры как языковые выражения становятся возможны в силу того, что понятийная система человека метафорична в своей основе. То есть осмысление и переживание явлений одного рода в терминах явлений другого рода – это коренное свойство нашего мышления. «Метафора пронизывает всю нашу повседневную жизнь и проявляется не только в языке, но и в мышлении и действии. Наша обыденная понятийная система, в рамках которой мы мыслим и действуем, метафорична по самой своей сути» [Лакофф, 1990, с.387]. Развивая свою концепцию, Дж. Лакофф исходил из того, что многие утверждения относительно метафоры оказываются ложными:
- Любой предмет можно понимать буквально, без метафоры.
- Самое распространенное употребление метафоры - в поэзии.
- Метафоры - только языковые выражения.
- Метафорические выражения по своей сущности не правдивы.
- Только буквальный язык может быть правдивым [Лакофф, 1990, с. 390].
Придерживаясь взгляда Дж. Лакоффа на когнитивную теорию метафоры, основную ее идею можно выразить следующим образом: основой процесса метафоризации является взаимодействие двух концептуальных доменов – сферы-источника (source domain) и сферы-мишени (target domain). В результате метафорической проекции (metaphorical mapping) из сферы-источника в сферу-мишень сформировавшиеся в результате опыта взаимодействия человека с окружающим миром элементы сферы-источника структурируют менее понятную сферу-мишень, что составляет сущность когнитивного потенциала метафоры. Сфера-источник является более конкретным знанием, легче передается одним человеком другому, основана непосредственно на опыте взаимодействия человека с действительностью, в то время как сфера-мишень – это менее конкретное, менее определенное знание. Базовым источником знаний, составляющим концептуальные домены, является опыт взаимодействия человека с окружающим миром . Устойчивые соответствия между сферой-источником и сферой-мишенью, фиксированные в языковой и культурной традиции общества, были названы «концептуальными метафорами».
Вслед за Дж. Лакоффом Э. Будаев отмечает, что «положение о том, что субъект склонен реагировать не на реальность, а скорее на собственные когнитивные репрезентации реальности, приводит к выводу, что и поведение человека непосредственно определяется не столько объективной реальностью, сколько системой репрезентации человека. Из этого следует, что выводы, которые мы делаем на основе метафорического мышления, могут формировать основу для действий» [Будаев, 2007, с.19].
Сфера-источник (source domain) – это наш физический опыт, но она также может предполагать и общекультурные ценности. Сфера-мишень – то, на чем в данный момент мы фокусируем наше внимание, то, что пытаемся понять.
Известным примером Дж. Лакоффа является метафора ARGUMENT IS WAR, представляющей осмысление спора как войны. В обыденном языке данная метафора реализуется в целом ряде высказываний, в которых спор обозначается в военных терминах:
Your claims are indefensible .
Ваши утверждения не выдерживают критики (букв. незащитимы).
Спор и война – это явления разного порядка, в каждом из которых выполняются разные действия. Спор является устным обменом репликами, война – конфликтом, с применением оружия. Но спор мы сравниваем с войной, употребляя ее терминологию. Важно отметить, что мы не просто употребляем военные термины в споре. Человека, с которым мы спорим, мы представляем противником, мы побеждаем или проигрываем в споре. Мы продвигаемся вперед или отступаем, у нас есть определенный план (стратегия). Спор – это словесная битва. «Тем самым понятие упорядочивается метафорически, соответствующая деятельность упорядочивается метафорически, и, следовательно, язык также упорядочивается метафорически» . Но если, как предлагает Дж. Лакофф, попытаться вообразить другую культуру, в которой споры трактуются не в терминах войны, а, например, в терминах танца, то представители той культуры будут рассматривать споры иначе, вести их по-другому и рассуждать о них иным образом. Таким образом Дж. Лакофф иллюстрирует основную идею: «Сущность метафоры состоит в осмыслении и переживании явлений одного рода в терминах явлений другого рода» .
Мы рассуждаем о споре именно таким образом, потому что мыслим так. Метафорический перенос не ограничен языковыми барьерами и может осуществляться не только на вербальном, но и на ассоциативно-образном уровне. В результате выявляется наиболее важный вывод: «Метафора не ограничивается одной лишь сферой языка, то есть сферой слов: сами процессы мышления человека в значительной степени метафоричны» [Лакофф, 1990, с.23].
В типологии американских исследователей концептуальные метафоры можно подразделить еще на два типа: ориентационные метафоры и онтологические метафоры.
В онтологических метафорах мы упорядочиваем одно понятие в терминах другого, тогда как ориентационные метафоры отражают оппозиции, в которых отражен и зафиксирован наш опыт пространственной ориентации в мире (Happy is up, sad is down). Иными словами, пространство оказывается одним из базовых понятий для формирования и обозначения иного, непространственного опыта. В работе «Метафоры, которыми мы живем» Дж. Лакофф приводит примеры моделирования различных видов опыта как пространственных концептов, составляющих основание ориентационных метафор:
- HAPPY IS UP, SAD IS DOWN
Физической основой метафоры HAPPY IS UP, SAD IS DOWN является представление о том, что, находясь в грустном состоянии, человек опускает голову, тогда как, испытывая положительные эмоции, человек распрямляется и поднимает голову.
I’m feeling up . He’s really low these days.
That boosted my spirits. I’m feeling down .
Thinking about her always gives me a lift . My spirits sank .
Основываясь на языковом материале, Лакофф и Джонсон делают соответствующие выводы об основаниях, связанности и системности метафорических понятий:
- Большинство наших фундаментальных понятий организуется в терминах одной или нескольких ориентационных метафор.
- Каждая пространственная метафора обладает внутренней системностью.
- Разнообразные ориентационные метафоры объемлет общая система, согласующая их между собой.
- Ориентационные метафоры коренятся в физическом и культурном опыте, они применяются отнюдь не случайно.
- В основе метафоры могут лежать разные физические и социальные явления.
- В некоторых случаях ориентация в пространстве составляет столь существенную часть понятия, что нам трудно вообразить какую-либо другую метафору, которая могла бы упорядочить данное понятие.
- Так называемые сугубо интеллектуальные понятия часто, а возможно и всегда основаны на метафорах, имеющих физическое и/или культурное основание [Лакофф, 2004, с.30-36].
Онтологические же метафоры разделяют абстрактные сущности в некоторые категории, очерчивая их границы в пространстве, или персонифицируют их. «Подобно тому, как данные человеческого опыта по пространственной ориентации порождают ориентационные метафоры, данные нашего опыта, связанные с физическими объектами, составляют основу для колоссального разнообразия онтологических метафор, то есть способов трактовки событий, действий, эмоций, идей и т.п. как предметов и веществ» [Лакофф, 2004, с.250]. (We are working toward peace . The ugly side of his personality comes out under pressure. I can’t keep up with the pace of modern life .)
Дж. Лакофф выделяет также метафору канала связи (conduit metaphor). Суть ее состоит в следующем: говорящий помещает идеи (объекты) в слова (вместилища) и отправляет их (через канал связи - conduit) слушающему, который извлекает идеи (объекты) из слов (вместилищ).
Язык, который мы используем, когда мы говорим о самом языке, структурно упорядочивается в соответствии со следующей составной метафорой:
ИДЕИ (ИЛИ ЗНАЧЕНИЯ) СУТЬ ОБЪЕКТЫ.
ЯЗЫКОВЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ СУТЬ ВМЕСТИЛИЩА.
КОММУНИКАЦИЯ ЕСТЬ ПЕРЕДАЧА (ОТПРАВЛЕНИЕ).
Из первого положения этой метафоры - ЗНАЧЕНИЯ СУТЬ ОБЪЕКТЫ - вытекает, в частности, что значения существуют независимо от людей и от контекстов употребления.
Из второго компонента метафоры КАНАЛА СВЯЗИ - ЯЗЫКОВЫЕ ВЫРАЖЕНИЯ СУТЬ ВМЕСТИЛИЩА ДЛЯ ЗНАЧЕНИЙ - вытекает, что слова и фразы обладают значением сами по себе - вне зависимости от контекста или от говорящего. Примером образной схемы ИДЕИ – ЭТО ОБЪЕКТЫ могут служить следующие выражения:
It’s hard to get an idea across to him.
Ему трудно втолковать (любую) мысль.
I gave you that idea.
Я подал вам эту мысль.
Теория, предложенная Дж. Лакоффом и М. Джонсоном получила широкое признание в науке, она активно развивается во многих школах и направлениях [Лакофф, 2008, с.65].
М. Джонсон употребляет термин образная схема (или образ-схема, image schema) для такой схематической структуры, вокруг которой организуется наш опыт. Его понятие образной схемы восходит к понятию схемы у Канта, но отличается от него. Джонсон определяет образную схему следующим образом: «Образная схема – это повторяющийся динамический образец (pattern) наших процессов восприятия и наших моторных программ, который придает связность и структуру нашему опыту» [Ченки, 2002, с.350]. Джонсон не утверждает, что возможно составить список всех образных схем, которые используются в повседневном опыте, но предлагает частичный список из двадцати семи образных схем, чтобы дать представление об их разнообразии. В целом, образные схемы характеризуются следующими качествами:
- не пропозициональны;
- не связаны только с одной формой восприятия;
- являются частью нашего опыта на уровнях восприятия, образности и структуры событий;
- обеспечивает связность человеческого опыта через разные типы познания, от уровня индивидуума до уровня общественных структур;
- являются гештальт-структурами (существуют как связные, значимые единые целые в нашем опыте и познании) [Ченки, 2002, с.354].
Образная или топологическая схема – это типовая модель (pattern), применимая к описанию сразу многих языковых единиц. Однако не всякий концепт может быть «собран» из таких первичных семантических схем, потому что каждая из них апеллирует к простейшим формам или движениям человеческого тела, которые носителю языка привычны и понятны и которые он может поэтому легко переносить и на окружающую действительность. Происходит, антропоцентрическая «привязка» основных «кирпичиков», фрагментов семантического представления. Она базируется на идее Лакоффа, которая называется embodiment (воплощение в человеческом теле) и возвращает лингвистику во времена локальных теорий: первичным признаётся не просто связанное с человеком, а лишь связанное с его пространственными ощущениями и моторными реакциями. Есть и набор абстрактных понятий, которые могут быть сведены к image schemas: «количество», «время», «пространство», «каузация» и т.п.; эти понятия, в свою очередь, могут лежать в основе других, более абстрактных или, наоборот, предметных, но во всех случаях, благодаря тому, что в основе самой первой, исходной их семантизации, лежит переход от конкретного к абстрактному, и более того, от пространства ко всему остальному, пространственно-моторные значения всегда первичны. Именно эта прямая связь с простейшими пространственными «примитивами» побуждает переводить термин image schema не как образная схема, а как топологическая схема. Этот перевод, во-первых, подчеркивает, что образные схемы лежат в основе всех когнитивных «картинок», а во-вторых, акцентирует локалистскую идею [Рахилина, 2000, с.6].
Суммируя вышесказанное, можно сделать следующие выводы о трактовке метафоры в когнитивной лингвистике. Метафора – это не просто языковое средство, позволяющее украсить речь и сделать образ более понятным, это – форма мышления. Согласно когнитивному подходу к природе человеческого мышления, понятийная система человека обусловлена его физическим опытом. А мышление – образно, то есть для представления понятий, не обусловленных опытом, человек использует сравнение, метафору. Такая способность человека мыслить образно обусловливает возможность абстрактного мышления.
Библиографический список
- Глазунова О.И. Логика метафорических преобразований. – СПб: Филологический факультет // Государственный университет, 2002. – С. 177-178.
- Hoffman R.R. What could reaction-time studies be telling us about metaphor comprehension? // Metaphor and Symbolic Activity, 1987. – Pp. 152.
- Ортони Э. Роль сходства в уподоблении и метафоре // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С. 215.
- Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1998. – С. 366.
- Никитин М.Б. Метафорический потенциал слова и его реализация // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С. 37-38.
- Масленникова А.А. Особенности грамматической метафоры // Метафоры языка и метафоры в языке / А.И. Варшавская, А.А. Масленникова, Е.С. Петрова и др. / Под ред. А.В. Зеленщикова, А.А. Масленниковой. СПб: СПбГУ, 2006. – С. 23.
- Ницше Ф. По ту сторону добра и зла. Кн. 2. – Итало-советское изд-во СИРИН, 1990. – С. 390.
- Блэк М. Метафора // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С. 156.
- Дэвидсон Д. Что означают метафоры // Теория метафоры / Отв. ред. Н.Д. Арутюнова. – М.: Изд-во «Прогресс», 1990. – С.174.
- Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокульторология. – 2007. – №1. – С. 16.
- Никитин М.В. Концепт и метафора // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С.36.
- Никитин М.Б. Метафорический потенциал слова и его реализация // Проблема теории европейских языков / Отв. ред. В.М. Аринштейн, Н.А. Абиева, Л.Б. Копчук. – СПб: Изд-во «Тригон», 2001. – С. 43-44.
- Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 1990. – С. 387.
- Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – С. 390.
- Lakoff G. The contemporary theory of metaphor // Metaphor and thought / Ed. By A. Ortony. –Cambridge, 1993. – Pp. 245.
- Будаев Э.В. Становление когнитивной теории метафоры // Лингвокульторология. – 2007. – №1. – С. 19.
- Lakoff G., Johnson M. Metaphors we live by. –Chicago, 1980. – Pp. 23.
- Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 1990. – С. 23.
- Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 30 -36.
- Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении. – М.: Языки славянской культуры, 2004. – С. 250.
- Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. – М.: Изд-во ЛКИ, 2008. – С. 65.
- Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Отв. ред. А.А. Кибрик, И.М. Кобозева, И.А.Секерина. – М.: Изд-во «Едиториал», 2002. – С. 350.
- Ченки А. Семантика в когнитивной лингвистике // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления / Отв. ред. А.А. Кибрик, И.М. Кобозева, И.А.Секерина. – М.: Изд-во «Едиториал», 2002. – С. 354.
- Рахилина Е.В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Серия литературы и языка, 2000. – №3. – С. 6.
