Я выросла в ГДР-е, и, помнится, по приезду не раз слышала, как родственники и знакомые спрашивали родителей: "А немки-то очень страшные?". Не помню, что отвечали, но как-то вот такое общее представление постоянно озвучивалось. Самих немок я не особо помню - была в том возрасте, когда на такие вещи внимания не обращаешь, певицы и актрисы по "телеку" мне казались красавицами; эталон - танцовщицы из Балета телевидения ГДР. Кстати, их репетицию я однажды видела в "Палац републик" в Берлине, когда нас возили на экскурсию.
Прелестная Нина Хосс, которая замечательно сыграла в фильме "Любовники Розмари"
У нас тогда количество программ не особо отличалось от советского - 2 ГДР-овских канала и 1 ФРГ-шный. По четвергам и воскресеньям несколько часов по кабелю показывали программы на русском языке и советские фильмы, их все ждали.
Актриса Карин Дор. Изредка встречаются такие вот жгучие брюнетки
Точно было ощущение, что молодые немки не то чтобы некрасивые, они другие - более раскованные, шумные, свободные (не смотря на "Штази", о котором я в то время не подозревала). Пожилые дамы нас тоже удивляли - они носили брюки в отличие от наших бабушек, не носили платочки и ездили по городу на "великах". И вообще одежда у всех была дерзкая, ну, для нас, "совков", во всяком случая - стариканы в сандалиях и шортах, молодежь (включая девушек) в цветных татуировках, длинные футболки под поясок вместо платьев. На родине я такое не скоро увидела.
Очаровательная актриса Ивонн Каттерфельд, которая пугает меня сходством с молодой Роми Шнайдер. У Роми, кстати, мама была немка, а отец - австриец.
И еще мне долгое время после приезда из Германии говорили: "Ты сама, как немка!" (вот уж не знаю, комплимент это был или оскорбление, но мне это очень нравилось). У меня даже такая кличка в школе была - "Немка".
Еще одна брюнетка - актриса Беттина Циммерман
Точно помню, что в отличие от наших "фрау", офицерских жен, немки не красили губы яркой помадой и волосы тоже (во всяком случае, не хной и "иридой", как наши тети), среди детей и молодежи многие, не стесняясь, носили очки (чего не было в СССР, у нас за это дразнили), девочек с косичками не помню ни одной, и, боже упаси, никаких идиотских бантиков. Много девочек и девушек носили короткие стрижки "под мальчика", папа по этому поводу ворчал - он был очень консервативен. Когда у нас с моим классом были дружеские встречи с немецкими "пионэрами", мои косички изучались с благоговением, никто за них не дергал, но часто просили потрогать: в Германии такие носили еще до войны.
Актриса Ульрика Май.
Так что никакие они и не страшные, всякие попадаются.
Вот актриса Ульрика Май мне всегда нравилась - в 1976-1982 (а именно в это время я жила в ГДР) она была безумно популярна, и даже снялась в советском фильме "Юность Петра" в роли Анны Монс, а еще она играла почти во всех немецких сказках. Такая себе Гретхен с ямочками.
Надо сказать, что полных молодых немок мы встречали намного реже, чем в полных женщин в СССР. Зато и нигде больше не видела таких чудовищно тучных дам - немки если уж толстые, то буквально в ворота не проходят. По возвращению в Киев мне, помнится, бросилась в глаза одна конституционная особенность у многих соплеменниц - коротковатые и полноватые ноги и широкий таз. Как-то в Германии такой типаж реже встречается. Правда, сейчас таких девочек тоже немного, это была особенность моего поколения (а может, и моей школы:)).
Верушка
Знаменитая манекенщица Верушка (Вера Готлибе Анна фон Лендорф), популярная еще в 60-х, обладает воистину удивительным для женщины ростом - 190 см. мало кто знает, что она дочь офицера Вермахта, барона, повешенного за заговор против Гитлера. Внешность у нее немного странная, но весьма эффектная. Про нее есть документальный фильм, она там рассказывает про свою жизнь, пришлось ей в молодости туго, конечно.
Надя Ауэрман
Надя мне нравилась всегда больше Клаудии - такое холодное, надменное, но прекрасное лицо. Вот она, мне кажется, типичная немка. Одна из кагорты немногочисленных супер-моделей 90-х. Очень, очень длинные ноги!
Татьяна Патиц
Еще одна из "Большой шестерки" супермоделей. Такие уж немки "страшные", если из шестерки три были из Германии?
Марлен Дитрих
А вот Дитрих я не люблю. Она мне кажется злой до отвращения, и еще голос такой вульгарный. Она чем-то мне напоминает Мадонну - "не сиськи, не письки", прости господи, одни блестки и помада. Хорошо тетя себя сумела "продать".
Актриса и модель Диана Крюгер
Вооще она Хайдкрюгер, сократила для удобства. Красивая женщина, но тоже холодная. Есть это в немках.
Кирстен Данст
У нее 3/4 немецкой крови, мать только наполовину немка, наполовину шведка. У Кирстен есть немецкое гражданство и она свободно говорит на немецком. Странно, казалось бы, более северные, шведские черты должны придать холодности, но получился такой вот мягкий синтез. Я ее обожаю, особенно, когда она была чуть моложе - такая гремучая смесь ангельской невинности и бесовской порочности.
Патриция Каас
Этническая чистокровная немка, коих немало в Лотарингии, откуда она родом. Когда мне было 20, она прогремела со своей песней "Мадмазель поет блюз". У нас тогда были похожие очень короткие стрижки, и меня буквально задолбали, утверждая, что я - ее копия. Ничего общего до сих пор не нахожу:).
Юлия Штегнер, 32 летняя немецкая модель.
Это из моделей новых поколений. Очень красивая девушка!
Лени Рифеншталь.
Не могу сказать что она была прям дивная красавица, но все-таки внешность яркая и благородная. Прославилась своими документальными фильмами "Олимпия" и "Триумф воли", которые она снимала, к сожалению, для нацистов. Если бы не такие паршивые заказчики, ее, несомненно, превозносили бы сейчас до небес, вместо этого ее фильмы просто отнесены к Золотому фонду кинодокументалистики. Несгибаемая и неутомимая совершенно женщина, прожила 101 год.
Урсула Тисс
Актриса, не очень у нас известна, но красавица просто невероятная!
Хайди Клум
Топ-модель сейчас почти не выходит на подиум, но зато обожает светские вечеринки. Мать четверых детей в свои 43 выглядит по-прежнему блистательно! Ктати, немецкого происхождения и модель Жизель Бюдхен, хоть она родилась и в Бразилии, но я ее не люблю - лицо грубое и фигура без талии.
Хайке Макач
Немецкая актриса, известная своими долгими отношениями с Дэниелом Крейгом и небольшой ролью приставучей секретарши в фильме "Реальная любовь". Лицо спорное, но фигура шикарная.
Элизабет Шварцкопф
Оперная певица - шикарное, очень разнообразное сопрано. И удивительная тонкость и благородство черт.
Актриса Лаура Берлин
Так что не надо "ля-ля" - и среди немок встречаются удивительные красавицы.
Никого не забыла?
Жительница Берлина дожидалась своего 95 дня рождения, чтобы рассказать историю своей жизни, тщательно скрываемую даже от близких родственников. В годы войны Марго Воелк работала на Гитлера.
На закате жизни хрупкая вдова Марго Воелк набралась смелости поведать о том, что происходило с ней во времена Второй мировой войны. Женщина говорит, что похоронила все воспоминания, боясь преследований из-за связи с нацистами, хотя она никогда не была членом Национал-социалистической партии.
В годы войны ее призвали на гражданскую службу и увезли в ставку «Волчье логово». Там она узнала, что на нее и еще 14 девушек возложены обязанности дегустаторов Гитлера, вспоминает Марго.
В течение двух с половиной лет, наполненных постоянным страхом за свою жизнь, женщина пробовала все, что подавалось на стол нацистскому лидеру. У такой работы были свои преимущества: в условиях нехватки продовольствия Воелк всегда была сыта. Но пожилая немка говорит, что полный желудок не приносил ей удовлетворения, поскольку каждая трапеза могла стать последней.
«Гитлер был вегетарианцем, и за все время, проведенное мной в «Волчьем логове», так и не съел ни одного куска мяса. Он панически боялся того, что англичане попытаются отравить его, поэтому у него было 15 дегустаторов, пробующих все, что было приготовлено, – рассказывает Марго. – Да, еда была просто восхитительна: только самые лучшие овощи, спаржа, сладкий перец, рассыпчатый рис и макароны. Но мы никогда не наслаждались блюдами, помня о том, что каждый кусочек мог принести смерть. Ежедневно садясь за стол мы боялись, что это наша последняя еда».
Паранойя Гитлера не была беспочвенной: 20 июля 1944 года полковник Клаус Шенк фон Штауффенберг попытался убить фюрера, взорвав бомбу в помещении для совещаний.
«Мы сидели на деревянных скамьях, когда прогремел взрыв. Мы упали на пол и услышали, как кто-то закричал: «Гитлер мертв!». Но это было не так», – грустно усмехается Воелк.
Позже один из членов СС сказал, что советские войска перешли в наступление, и ей лучше покинуть ставку. Женщина вернулась в Берлин, где начала восстанавливать свою жизнь и пытаться забыть горькие воспоминания.
«Я никому не рассказывала о своем прошлом, даже мужу. На протяжении десятилетий я старалась не думать о тех временах, и если днем мне это удавалось, то ночью воспоминания возвращались в моих кошмарах. Я надеюсь, что теперь, когда у меня хватило сил рассекретить свою прошлую жизнь, мне станет легче», – завершает повествование Марго Воелк.
Тэги: Германия, Гитлер
C каждым годом тех, кто пережил войну и мог бы о ней рассказать, остаётся всё меньше: ведь даже тем, кому в День Победы было 18 лет, сейчас 90. Поэтому роль детей, внуков, правнуков, которые сохранили память своих дедушек и бабушек, сложно переоценить. Мы первые четыре истории, которые прислали в редакцию внуки и внучки наших героических женщин, чтобы в грохоте парадов, которые скоро пройдут во всех городах Беларуси, услышать настоящие голоса свидетелей самого страшного события 20 века.
«Мимо проходили русские солдаты, и ей все время казалось, что идет папа»
Я хочу рассказать о бабушке моего мужа. Это настолько светлый и замечательный человек, что она стала самой родной и дорогой бабушкой Валей и для меня.
Она родилась 3 марта 1937 года в деревне Ходосовичи (Рогачевский район, Гомельская область). Когда началась война и навсегда рухнул полный счастья и любви мир, она была маленькой девочкой, и вместе с мамой Александрой и сестрой Надей ей пришлось прожить четыре нелегких и недетских года войны.
Бабушка помнит только отрывки. Возможно, мне не удастся сложить из них стройную картину, но лично меня многие мелкие и бытовые зарисовки заставляют содрогнуться и стать немного ближе к старшему поколению, представить, через что им пришлось пройти и какую цену заплатить за мое право жить.
Бабушкиного отца призвали в армию в самом начале войны. Как потом узнали родные, он погиб в первые дни боевых действий. Дом разбомбили еще в 1941 году, поэтому бабушка, ее мама и сестра перебрались жить в дом деда. Через какое-то время деду удалось сколотить для дочери и ее детей маленькую хижину. Когда в деревню пришли немцы, несколько солдат поселились в этой хижине. Женщины спали на печи. Дети днем боялись слезать оттуда и почти все время проводили наверху. Немцы заставляли старшую Надю печь им драники. Вскоре немцы стали формировать обозы для отправки в Германию женщин и детей. Бабушка помнит, как ее мама собрала одежду, посуду, привязала к обозу корову и стала ждать отправления. Чудом удалось им и другим односельчанам сбежать и укрыться в лесу. На дворе была холодная осень, а потом пришла снежная зима. Люди каждый день переходили на новое место, потому что поблизости постоянно находились немцы, и деревенские боялись, что их обнаружат. Костры жечь было опасно. Решались разжигать огонь только вечером. Обставляли костер еловыми лапками. Спали, не раздеваясь, прямо возле костра на ветках. Иногда ставили еловые шалаши и спали внутри. Однажды бабушкина сестра Надя уснула близко у огня и верхняя одежда на ней выгорела. Но, к счастью, сама девочка не пострадала. Умывались снегом, и ни разу за все семь месяцев в лесу не помылись полностью. На ногах были галоши, а когда они порвались, прабабушка достала лошадиную шкуру, из которой сделала себе и маленьким дочерям лапти. Все время ели только картошку, которую удавалось добыть в деревне. Варили ее на костре без соли, а когда однажды раздобыли ее, то потом долго не сливали вар, а пили его. Бабушка говорит, что до сих пор помнит этот вкус. И не было тогда для двух маленьких девочек ничего вкуснее.
Однажды, когда девочки с мамой переходили на новое место, они набрели на молодой ельник, когда услышали немецкую речь. Они сели под елкой и замерли. Вскоре показались два немца, которые под конвоем вели деревенского жителя. Бабушка говорит, что в ту минуту они втроем четко осознали, что если немцы повернут голову налево, то увидят их и расстреляют. Они так испугались, что старались не дышать. Эта картинка впечаталась в бабушкину память до мельчайших деталей и оттенков.
Был еще такой случай. Бабушкина мама пошла ночью в деревню, чтобы раздобыть еды, и угодила в немецкую засаду. Оказалось, что в ту ночь поймали еще двух беглецов. Их вели под конвоем в деревню. И мама ясно осознавала, что ее расстреляют, а дети погибнут в лесу. Тогда она решила бежать. В темноте немцы опомнились не сразу, а когда поняли, что кто-то сбежал, долго стреляли бабушкиной маме в спину.
Когда деревню заняли советские солдаты, семья решилась вернуться. От их маленькой хижины осталась только печь. Бабушка залезала на нее и смотрела на улицу. Мимо проходили русские солдаты, и ей все время казалось, что идет папа. Хотя она уже плохо помнила его лицо.
Солдаты предупредили, что в деревне оставаться опасно, что до конца войны еще далеко. Семье пришлось переехать в другую деревню. Их приютили добрые люди у себя в сарае. Женщины спали на соломе рядом с коровами и другими домашними животными. Еды не было. И все пришлые дети ходили по деревне и попрошайничали. Однажды с ними пошла и бабушка, но просить было очень стыдно, и она больше не ходила. Когда наступило лето, они собирали яйца из гнезд разных птиц. Варили и ели их.
Когда в деревне стало не так опасно, они вернулись домой. Поселились снова у деда. В то время в маленьком доме жили три семьи. Есть опять же было нечего. Они собирали на колхозном поле старую картошку, дикий лук, перетирали и делали блины. Когда ели их, то песок скрипел на зубах . Когда приходила пора сеять, женщины собирались и шли по дворам. Сегодня пахали один огород, назавтра все вместе переходили на другой. Двенадцать женщин запрягались в плуг и пахали землю . Все делали вручную. Дорожили каждой крохой. Бабушка до сих пор не может выкинуть ничего из еды. Всему находит применение, что и неудивительно после такого детства и таких испытаний.
После Победы бабушка начала учиться. Ходила в школу, окончила гомельское педучилище. По распределению попала в деревню Занарочь. Работала учительницей. И была действительно близкой и любимой Валентиной Игнатьевной для своих учеников, которые не забывают ее до сих пор. Позже бабушка окончила Белорусский государственный педагогический университет. Сейчас она на пенсии. У бабушки двое детей, четверо внуков и пять правнуков. Недавно мы отмечали ее восьмидесятилетие. Бабушка до сих пор выращивает огород, много читает и всегда ждет нас в гости. Мне сложно описать, насколько тонкий, глубокий, бесконечно добрый и любящий человек бабушка Валя. Ее большое сердце способно подарить любовь и согреть, мне кажется, любого человека в мире. Люблю Вас, бабушка Валя, и бесконечно счастлива быть Вашей внучкой.
Прислала Екатерина Крикунова
Девочка и лошадь по кличке Малинка
— Во время войны мне было 10 — 14 лет. Я часто вспоминаю свою лошадь по кличке Малинка, вот рассказываю, и слёзы катятся.
А было так: 1941 год, война, мы живем в деревне Шацк Пуховичского района Минской области, в большом служебном доме. За домом на поле солдаты восстановили вышку и наблюдали за наступлением немца. В один день к нам в дом зашёл солдатик и говорит маме: «Хозяюшка, заберите нашу лошадь, она скоро будет жеребиться, а немцы из Минска уже идут к Валерьянам, через 40 минут будут здесь (Валерьяны от Шацка в 13 км). Мы не хотим, чтобы она попала к немцам, она военная, обученная». Мама её забрала. Три года я её пасла (когда началась война, мне ещё не было полных 10 лет), верхом ездила, и Малинка меня полюбила. Мы стали с ней близкими подругами.
В первый год войны мы ушли за 50 км в свою родную деревню Ельник Туринского с/с Пуховичского р-на Минской обл. Малинка шла впереди и везла вещи, которые успели собрать, а мы шли пешком, и я даже несла куклу, чтобы ей не тяжело было. И вот в 1944 году, ближе к весне, наехали к нам в деревню полицаи с семьями и поселились в домах. А у нас в хате не было ни пола, ни потолка, а на кухне жило 8 человек. Малинку прятали в доме, как только стемнеет — я иду на пастбище с ней, а только рассвет — мы с пастбища в дом, там, в уголке, и привязывали Малинку.
Как-то раз начало рассветать, я прыгаю на лошадь, но никак не могу на спину запрыгнуть, а моя Малинка падает на колени, я испугалась, дергаю её: «Малинка, вставай!». А мальчик, который тоже пас коня, говорит: «Она упала, чтоб тебе сесть было легче». Тогда я одной ногой стала ей на колено и села на спину, она тихонько поднялась, и мы с ней пошли домой. Вот какая была у меня Малинка! И вот однажды пришла к нам жена полицая и говорит: «Вы прячете лошадь, но всё равно все знают, что она у вас есть. Немцы окружают и заберут ее у вас, не отправляйте никого в сопровождение животного, потому что они озверевшие и пули не пожалеют». Как забирали Малинку, я не видела. Мы убежали в лес и до освобождения деревни жили в землянке, потом вернулись в наш дом.
Я знаю: если бы Малинка была жива, она пришла бы ко мне. Она не забыла бы нашей трёхлетней дружбы".
Прислала Галина Супрончик
Когда бабушка была в плену, в нее влюбился немец и хотел, чтобы она осталась в Германии
Мою бабушку звали Вера Стефановна Данченко. Родилась она 14 января 1919 года. Жила на Смоленщине в деревне Анциферово, окончила в Смоленске школу ФЗО, обучившись швейному делу. Вернулась домой. И тут грянула война. Бабушка рассказывала, что они с подругой собрали вещи и пошли в Смоленск. Но пока шли, город заняли немцы. И девушки пошли обратно в село, там были советские военные. Они вызвали бабушку и стали расспрашивать, что там, в Смоленске, и как. Бабушка рассказала, какая в Смоленске была немецкая техника, а наутро наши из деревни ушли. Двоюродный брат бабушки работал в кузнице, немцам не помогал, вместо этого делал оружие, а потом ушел в партизаны. За то, что бабушка была сестрой партизана, ее посадили в смоленскую тюрьму, а оттуда отправили в концлагерь в Минск. Когда советские войска подходили к Минску, их переправили на работы в Германию. Там бабушка работала на берлинской кинофабрике «Тобис» уборщицей, и даже осветителем — ставила освещение на сцену. Конечно, было очень тяжело, не хватало еды, но местное население хорошо к ним относилось. Они старались подкармливать. И хотя немцам самим еды было мало, они помогали как могли. Это было запрещено, поэтому фрау как будто случайно роняли хлебные карточки.
В Германии. Вера Стефановна слева
В Германии бабушку контузило, когда разгромили барак, в котором она жила. Вера Стефановна потом всю жизнь мучилась — шум в ушах.
В военные годы нашлось место и для любви. В концлагере бабушка влюбилась в русского летчика Ивана Воронова, он был военнопленным. Когда пришли русские, военнопленных забрали. Адреса не осталось, и больше они не виделись, но это еще не все! Когда бабушка была в плену, в нее влюбился немец и хотел, чтобы она осталась в Германии. Он подарил ей медальон — металлическое сердечко с надписью «Вера» на обороте, но она хотела домой, на родину.
Когда в Германию пришли русские, они вывозили из Берлина заводы, разбирали оборудование, но не могли перевести на русский язык документацию, а бабушка прожила несколько лет там, до самой Победы, и выучила немецкий язык. И ее пригласили переводить с немецкого документацию.
После возвращения оказалось, что в деревне осталась только баня. Они жили в землянке, а потом уехали в Витебск. Тут бабушка и осталась, окончила школу счетоводов, вышла замуж за дедушку, Михаила Алексеевича.
К сожалению, 2 июня прошлого года она умерла, ей было 97 лет. И прожив такую нелегкую жизнь, она сохранила оптимизм, необычайную жизнестойкость, любовь к окружающим. Когда уходят такие люди, с ними уходит огромный интересный мир.
Прислала Ольга Король.
«Лёша, открой, пожалуйста, свой интернет и найди мне фотографию Воронянского. Мне интересно, узнаю я его сейчас по фото или нет?»
1 мая 2017 года моей бабушке Шавель Татьяне Адамовне исполнилось бы 95 лет. Вот уже два года, как нет ее. Бабуля прожила хоть и сложную, но очень наполненную жизнь, всегда была для меня, внука, примером и навсегда осталась в моей памяти. Моя бабушка из партизанской семьи — настоящей партизанской семьи со всей болью, переживаниями, страданиями, которые выпали на их долю в годы Великой Отечественной войны. Бабушка часто рассказывала об этом. Говорила, что, снова и снова вспоминая те страшные дни, «зализывает раны».
12 апреля 1942 года в деревню Острошицы Логойского района Минской области в качестве пополнения в местный партизанский отряд пришел подпольщик из Минска — начальник штаба Военного совета партизанского движения (ВСПД) Иван Белов. В Острошицах он пришел домой к моему прадеду Адаму Шавелю, который до войны и во время Великой Отечественной работал в деревне фельдшером. С самого начала военных действий прадед был связан с партизанским отрядом «Дяди Васи» — Василия Воронянского — того самого Воронянского, в честь которого названа улица в Минске. Отряд располагался возле ближайшей к Острошицам деревне Кондратовичи, в лесу.
Дети прадеда, включая мою бабушку, также помогали партизанам : собирали оружие, пекли хлеб, доставали медикаменты, передавали продукты, оказывали первую помощь, хотя сами были еще подростками. Бабушка не раз вспоминала, что на чердаке Адам Александрович нередко лечил раненных в бою, оставлял их в доме, рискуя не только своей жизнью, но и жизнью семьи. Оправданный ли это был риск? Бабушка говорила, что ее мать Александра никогда не упрекала мужа за это, хоть и очень переживала за судьбу своих близких, понимая, что будет, если откроется их связь с партизанами.
С осени 1941 года отряд «Дяди Васи» был связан с ВСПД. Через квартиру прадеда, назвав пароль, подпольщики из Минска перенаправлялись в отряд Воронянского. Кстати, сам Воронянский пять раз останавливался в доме моих Шавелей. Бабушка как-то говорит: «Лёша, открой, пожалуйста, свой интернет и найди мне фотографию Воронянского. Мне интересно, узнаю я его сейчас по фото или нет?» Набрал в поисковике по фамилии — на мониторе планшета побежали картинки военных лет с разными Воронянскими со всего бывшего СССР. Показал. Бабушка сразу же узнала Василия Трофимовича, а потом еще с улыбкой добавила, что он, оставаясь у них в доме на ночевку, очень чутко спал — всегда в одежде и в обнимку с оружием. Они еще шутили, подсматривая за ним через щель в шторке, что любимую женщину так не обнимают, как он обнимал свою винтовку.
Так было и в тот трагический раз: повторюсь, в дом Шавелей пришел Белов. После того как «явки и пароли» сошлись, младшая дочь прадеда Валентина, моя двоюродная бабушка, связная «Дяди Васи», проводила его к партизанам. Из учебников по истории партизанского движения известно, что в отряде Белова допросили, истории его не поверили и расстреляли, так как уже знали, что он будто бы выдавал врагам в Минске подпольщиков, а в отряд был заслан немцами (книга Ивана Новикова «Руины стреляют в упор»). Через несколько дней, 20 апреля 1942 года, в Острошицы из Минска приехали нацисты, подъехали к фельдшерскому пункту.
Возле дома стали собираться жители деревни. Когда их набралось большое количество, за связь с партизанами фашисты показательно расстреляли прабабку Александру, а Валентину забрали с собой показать дорогу на деревню Зыково, где, как стало известно, в этот момент прадед лечил больного. Прадеда в Зыково нашли, там же расстреляли и его, и Валю. Остальные члены семьи чудом уцелели только потому, что в тот момент их не было дома. Тела убитых весь день лежали на улице: в деревне были настолько напуганы возможной расправой, что к павшим никто не подходил. Только глубокой ночью партизаны привезли один большой гроб, положили в него всех вместе, почтили память минутой молчания и закопали на местном кладбище. Так в нашей семье на всю жизнь запомнили день рождения Гитлера.
Кстати, Кондратовичскую подпольную партийно-комсомольскую организацию, куда и входили мои Шавели, признали только в октябре 1985 года, утвердив соответствующие списки участников подполья в составе 23 человек постановлением Минского обкома КПБ. В семейном архиве я бережно храню эти рассекреченные только в девяностых документы, которые в свое время нашел в фондах Национального архива Беларуси. Среди них — воспоминания очевидцев о той подпольной работе, воспоминания тех, кто хорошо помнил моих близких и ценил их вклад в Победу. Но история на этом не закончилась.
Случайно я узнал о том, что до сих пор в деревне Острошицы стоит тот самый дом — фельдшерский пункт, которому более 90 лет и у которого происходили те самые трагические события. Почему он не в нашей собственности? Все дело в том, что он переходит от семьи фельдшера к семье нового фельдшера. Как служебная квартира. Сейчас он также принадлежит семье местного фельдшера, но строил этот дом именно мой прадед Адам. Встреча с домом у меня произошла только осенью 2015-го года. Это непередаваемые ощущения, когда вы приходите на место, которое связано с жизнью и деятельностью ваших предков.
Я много фотографировал его снаружи, знакомился со старой березой — свидетелем тех дней. А потом, увидев меня с фотоаппаратом, из дома вышли хозяева, спросили, кто я и что я, пригласили войти внутрь, провели в комнату, затем показали спальню. Меня оставили одного. Тишина. Представляете, в спальне еще остался железный крюк на балке у потолка, на котором висела детская люлька. Бабушка моя еще рассказывала, как нянчила своих младших в этой комнате. Нынешние хозяева отметили, что дом очень теплый зимой, а летом защищает семью от жары. Еще он очень крепкий, хоть на вид и старый. Да, и спится в нем очень хорошо.
«Знаете, у всех фельдшеров обязательно была корова. Держать корову — негласная традиция каждой фельдшерской семьи, проживающей в этом доме. Наша буренка только что пришла с поля. Хотите теплого молочка попить?» — спросила меня хозяйка, до этого учтиво извинившись, что прервала моё уединение. Выпить парного молочка в доме моего прадеда. Взял теплую чашку в руки, сделал глоток — тепло пошло внутрь… На душе также стало тепло. Взгрустнулось. Сделал несколько фото внутри и, умиротворенный, поехал домой. Фотографии с домом из Острошиц я напечатал на бумаге, а в рамочку поместил фото окна. И когда я смотрю на эту фотографию, то вспоминаю свои ощущения и представляю, что я гощу в этом самом доме у своих прадедушки Адама и прабабушки Александры.
Кстати, в прошлом году мне, православному христианину, показалось важным провести в мир иной моих невинно убиенных предков по-христиански, пусть через несколько десятков человеческих лет после их гибели. Мне помог отец Александр Макаров, один из священников Спасо-Евфросиниевского монастыря в Полоцке, совершивший обряд заочного отпевания. Молились мы с батюшкой вместе, а помогала нам своими песнопениями одна из монахинь — Ангелина. Так мной была поставлена точка в этой трагической истории.
Зачем я так подробно пишу об этом сейчас? Пишу для того, что если у вас еще живы бабушки или дедушки — расспросите их подробно, запишите видео, аудио, сохраните эти воспоминания для себя, детей, внуков. А иначе кто вы? Дерево без корней? Сложно такому дереву выжить. Знание же истории семьи вам всегда будет давать чувство уверенности, и в любых жизненных ситуациях вы будете ощущать невидимую поддержку, чувствовать, что вы не одни.
Прислал Алексей Вайткун
Как может чувствовать себя человек, вынужденный каждый день ждать смерти от каждого кусочка вкушаемой пищи? Пожилая немка рассказала невероятный факт о Гитлере. Оказалось, что в свое время ныне 95-летняя Маргот Воелк была одной из 15 дегустаторов пищи самого кровавого диктатора современности.
Смерть могла таиться в любом блюде, даже самом простом, типа традиционной для немцев отварной спаржи – настоящим дефицитом в военное время. В то время, как большинство ее соотечественников получали продукты в строго лимитированном количестве по талонам, Марго наслаждалась бы деликатесными диетическими блюдами, если бы не покидающий ее страх смерти.
Из секретарей в личные дегустаторы
Сбежав во время бомбежек из родительского дома, 24-летняя секретарша Маргот Воелк поселилась у свекрови в окруженной заливными лугами и фруктовыми садами деревеньке Гросс-Парч, сейчас она находится на территории Польши. Однако на тот момент, менее чем в 3 км от этого чудного населенного пункта располагался центральный штаб Восточного фронта – «Логово волка».
«Мэром поселка был старый нацист, и как только я туда приехала, в двери нашего дома постучались офицеры СС и потребовали проследовать за ними», – вспоминает госпожа Воелк.
Сидя за столом в той самой квартире, в которой она родилась почти век назад, немка-старушка, которая рассказала невероятный факт о лидере нацистов – Гитлере, доедает лежащий на тарелке кусочек торта и с наслаждением говорит «Очень вкусно». Ей было нелегко опять научиться получать удовольствие от пищи.
Эсэсовцы привели Маргот и других молодых женщин в двухэтажные казармы, расположенные в соседнем Краузендорфе, где команда поваров готовила еду для «Логова Волков». На стол перед девушками ставились блюда с лапшой, соусами, овощами, экзотическими фруктами. Все они были высочайшего качества и отменного вкуса, однако невольные дегустаторы не могли наслаждаться ими.
Ловушка для волков
Гитлер панически боялся быть отравленным вражескими шпионами. Именно поэтому пищу ему на стол доставляли только после того, как она была проверена дегустаторами. Ежедневно к 8 утра девушку поднимали с постели офицеры СС и вели в штаб.
Вот так женщина, отказавшаяся вступить в ряды «Лиги немецких женщин» (женский аналог гитлерюнгенда), чей отец был похищен и жестоко убит за отказ присоединиться к нацистской партии, стала невольной помощницей человека, презираемого ею всей душой.
Побег в ее случае ничего бы не дал, ведь родительский дом был разрушен во время бомбежки армией союзников, о судьбе мужа Карла, ушедшего на фронт, Марго не знала ничего, думала даже, что он умер. Ей было просто некуда податься, а в Гросс-Парч была хотя бы свекровь и собственная постель.
Однако в середине 1944 года, после неудачного покушения на Гитлера, женщинам-дегустаторам запретили возвращаться домой, а поселили их всех вместе в пустующую школу неподалеку от «Волчьего логова». «Нас охраняли, как опасных животных в клетках», – вспоминает Маргот.
Лишь чудом, вытерпев множество испытаний, побывав в плену, госпоже Воелк удалось выжить и даже воссоединиться с мужем, который в военные годы был тяжело ранен и нуждался в постоянном уходе. Пара прожила вместе счастливо более трех десятилетий, но, к сожалению, травмы, полученные Маргот во время злоключений, лишили ее возможности иметь детей.
Рассказывая о муже, женщина улыбается. После всего пережитого она не падает духом, а как раз наоборот. Для интервью она оделась в модный синий свитер, надела деревянные бусы и сделала макияж. «Я старалась не терять чувство юмора», – говорит она. «Хоть оно и стало более жестким и саркастичным». По словам старушки, только так она не сошла с ума от постоянного страха за свою жизнь, испытаний и переживаний.
В течение десятилетий госпожа Воелк хранила в тайне, произошедшее с ней в Гросс-Парч, и только недавно рассказала о кухне при Адольфе Гитлере. Она говорит, что сделала это для того, чтобы показать в очередной раз всему миру, каким отвратительным человеком был нацистский диктатор.
Мне 60 лет, я уже сама бабушка, но часто вспоминаю свою бабушку Катю. Когда я была маленькой, я любила слушать истории из жизни бабушки. Она была неграмотной, но очень верующей женщиной. У нее было 12 детей, и 10 из них погибли во время войны, защищая свою Родину. Я хочу рассказать несколько историй, которые слушала из уст бабушки Кати. Истории необычные, поверить в них тяжело, но бабушка говорила, что это сущая правда.
У них в деревне жила женщина, все ее звали ведьмой, дом ее обходили стороной. Глаз у нее был тяжелый, если она посмотрит на корову, то в этот день молока у коровы не будет. Одним взглядом она могла навести порчу на любого жителя деревни. Многие говорили, что по ночам она превращается в черную кошку. Но как доказать это – люди не знали. Однажды собрались все мужики деревни и решили подкараулить ночью ведьму. Долго ждать им не пришлось, из дома ведьмы выскочила черная кошка. У самой ведьмы никакой кошки не было, все сразу догадались, что это и есть сама ведьма. Мужики бросились за кошкой с топорами, и один мужик отрубил ей лапу. Все заметили, как кошка неожиданно исчезла. Наутро все снова пришли к ведьме. И что они увидели, ведьма лежала на кровати с перевязанной рукой. Никакого сомнения не было, что это она ночью превращалась в черную кошку. Мужики приказали ведьме, чтобы она покинула их деревню и больше сюда не возвращалась. Ведьма уехала, но мужик, который отрубил кошке лапу, сам стал инвалидом, он отрубил себе руку, когда рубил на зиму дрова. Все говорили, что здесь не обошлось без проклятия ведьмы. После того как в деревне не стало ведьмы, коровы стали давать больше молока, люди стали жить дружнее.
Другая история, которую мне рассказала бабушка, произошла с ней, когда она была молодой. Плыли они с подругой по озеру, а навстречу к ним подплыла незнакомая женщина и сказала, что они на острове найдут клад. Девушки развернули лодку и поплыли к указанному острову. А в Карелии было много озер и много неизвестных островов. Когда бабушка с подругой вышли на остров, то они ничего там не обнаружили, кроме большого множества рыбьей шелухи. Она была неестественно крупных размеров. Они взяли по горсточке шелухи и небрежно бросили ее в карман. Когда они вернулись домой, то стали рассказывать о случившемся своим родным. А братья их спросили, а где же рыбья шелуха. И девушки быстро побежали к своим карманам. И что же они там обнаружили: в карманах вместо рыбьей шелухи лежали золотые монеты. Братья быстро рванули на этот остров, но он был пуст, ни одной рыбьей шелухи. С пустыми руками они вернулись и долго еще упрекали подруг, что они мало набрали рыбьей шелухи, которая превращалась в золотые монеты.
Я любила слушать истории своей бабушки, и была хорошим, внимательным слушателем. Бабушка рассказывала, что во время войны немцы не могли к ним добраться, потому что их деревня была окружена болотами и немцы не решались пробираться по опасным трясинам. Но вражеские самолеты постоянно летали над деревней. И за всю войну была убита одна корова и ранен один школьник. Они с ребятами шли на лыжах в лесу, а летчик с высоты принял их за партизан. И вот однажды немецкий самолет упал недалеко от деревни. Все люди кинулись его спасать, даже не подозревая, как это опасно. Ведь немец был вооружен, а у местных жителей не было оружия. И бабушка рассказала, что самолет упал в трясину и стал быстро идти ко дну болота. Немец, что-то кричал на своем языке, но никто его не понимал. Люди уже решили, что надо спасти человека, хоть он и враг. И тут произошло неожиданное, появился маленький старичок, одежда его была из веток. Старые люди стали говорить, что это леший, он всегда появлялся в лесу, чтобы помочь людям. Все думали, что он сейчас будет помогать немцу-пилоту, но он бегал по болоту вокруг тонущего самолета. Леший был просто невесомый, казалось, что он не бегает, а летает. Немец кричал, протягивал ему руки, но леший не реагировал на его вопли, а старался подальше отогнать любопытных людей. И тут произошло необъяснимое. Самолет уже полностью засосала трясина. Немец стал во весь рост, схватил автомат, и приготовился расстрелять безоружных людей. Но леший быстро подскочил к нему, вырвал автомат и бросил его людям. Голова немца уже погружалась в трясину. Леший неожиданно исчез. А автомат немца-пилота так и остался в деревне до конца войны и напоминал людям о лешем-спасителе. Если бы не он, неизвестно, чем бы закончилась эта история.
Еще мне бабушка рассказывала о своем муже, деде Михаиле. Во время финской войны он попал в плен. А сидел он в глубокой яме под открытым небом. Было очень холодно и голодно. Бабушка каждый день молилась о своем муже, просила Господа Бога, чтобы он вернулся с войны живой. Когда дед вернулся, он стал рассказывать бабушке, что ему в плену помогала какая-то неведомая сила. Он сидел в яме под открытым небом и думал, что все кончено, здесь его и зароют. Один раз рано утром к его яме подошла лошадь. Она долго смотрела на дедушку. А потом она исчезла, к обеду она появилась вновь и в зубах она держала большой куст с ягодами морошки. Эти ягоды желтоватого цвета и похожи на малину, только побольше. Бросив этот куст с ягодами деду, лошадь ушла. На следующий день кто-то ему в яму бросил бутылку самогона. Дед пил его небольшими глотками и согревался. На следующий день в обед он опять увидел морду лошади, в зубах она держала ватное одеяло. Дедушка не понимал, что происходит. Поздно ночью что-то на деда упало, это было бревно. С его помощью он выбрался из ямы. И что он увидел: перед ним стояла уже знакомая лошадь. Дед забрался на лошадь, сил у него совсем не было. Его тело висело на ее спине. Дедушка терял сознание, но осознавал, что лошадь его куда-то везет. На следующий день дед оказался у своих. Со своей спасительницей он уже не расставался. После войны дед приехал домой со своей лошадью. И рассказывал соседям и бабушке о своей спасительнице. После войны дед подорвал свое здоровье, стал часто выпивать. Но его спасительница не один раз спасала его в мирной жизни. Лошадь всегда привозила пьяного деда домой, не давала ему замерзнуть в суровые зимы. Когда лошади не стало, то и дед недолго жил на этом свете. Его замерзшее тело нашли в снежном сугробе. Так бабушка стала вдовой и дожила до 96 лет.
