В Интервью командира разведгруппы ополченцев Веселины Черданцевой.

"Их ненависть кажется прямо животной"

Командир разведгруппы ополченцев Веселина Черданцева - о том, возможен ли мир между народами России и Украины.

Братчанка Веселина Черданцева уже почти полгода воюет в ополчении на юго-востоке Украины. Она снайпер, командир диверсионно-разведывательной группы (ДРГ), целиком состоящей из мужчин с украинским гражданством.

До июня 2014 года работала в Санкт-Петербурге в школе по обучению обращению с боевыми ножами. А потом увидела новость о расстреле украинской армией автобуса с детьми и поехала добровольцем в Донбасс.

За эти полгода она получила три осколочных ранения и вернулась в строй. Американские журналисты сняли про нее и ее группу фильм, который, как надеется Черданцева, «должен прорвать информационную блокаду» в США. Корреспондент «Русской планеты» связалась с Веселиной после Дня народного единства, который та впервые за много лет встретила не на Русском марше.

– Скажите, какие настроения в зоне боевых действий?

– По моим ощущениям, сторонники украинской власти настроены настолько непримиримо, что в случае их победы ни о каком мире с Россией речи быть не может. Их ненависть кажется прямо животной. Я, к сожалению, в этой войне потеряла несколько украинских друзей - имею в виду тех, кто встал на сторону бандеровцев. Не все, конечно, эту сторону приняли: большинство встало на защиту мирного населения от агрессии нового «правительства». Но, признаюсь, меня поразила непримиримость и нетерпимость, которую недавние друзья, выбрав противоположную сторону, стали проявлять по отношению ко мне. Буквально желают страшной и мучительной смерти, «словить пулю» и так далее.

В наших рядах по отношению к той стороне я такой ненависти не замечаю. Да, мы можем в шутку что-нибудь такое сказать: «”Укроп” нынче не уродился - ГРАДом побило». Настоящее чувство ненависти ополченцы испытывают разве что к конкретным лидерам, приведшим страну к войне: Ярошу, Яценюку - вот к ним бы добровольцы с удовольствием наведались лично с самыми плохими намерениями.

Я оговорюсь: в моей группе служат не русские добровольцы, а местные украинские ополченцы. Поэтому, когда я приехала этим летом в Новороссию, у меня не осталось никаких сомнений, что я - на правильной стороне. Со мной вместе воюют бывшие мирные жители, которых вынудили отправиться на войну, чтобы защитить свои семьи.

– Какими источниками Вы пользовались, когда следили за ситуацией из России? Как решили, кому можно доверять?

– В основном искала информацию в соцсетях, читала различные группы во «Вконтакте». У меня много друзей и знакомых из самых разных городов Украины: Донецка, Краматорска, Мариуполя. В основном ориентировалась на сообщения лично знакомых мне людей. Так и составила для себя общую картину.

– Веселина, есть стереотип, что в военных действиях на Украине участвуют люди, которым особенно нечего было терять. Те, кто не устроился в мирной жизни. Кто ваши сослуживцы?

– В основном парни - бывшие шахтеры. Представители наиболее мирной профессии, которых, как известно, очень трудно раскачать на какие-то агрессивные действия. Но у каждого из них есть семья, ради которой он и взял в руки оружие. Сейчас я бы не назвала этих ребят мирными. Они уже стали профессионалами, мы с ними как следует потрудились над военной подготовкой, тренировки и сейчас идут постоянно. Некоторые из них так втянулись, что хотят и дальше связать свою жизнь с военным делом.

– Где вы сейчас находитесь и какие задачи стоят перед вашей группой?

– По понятным причинам точное месторасположение я назвать не могу. Скажем так, нахожусь на юго-востоке Украины. Одна из основных задач - удерживать открытым «коридор» между Горловкой и Макеевкой.

– Кто вас ждет дома?

– В России остались родители. Они, конечно, как любые родители, волнуются, но сильно вида не подают. Они во всем меня поддерживают. Отец у меня сам военный, в отставке, ветеран Афгана. Мою позицию в этой войне полностью разделяет.

— Мне 26 лет. Родилась в Сибири. Сама донская казачка: мои деды служили унтер-офицерами в императорском конвое. Отец военный. В детстве объездили весь СССР, в Германии были. Позже родители остановились в Сибири. После девятого класса ушла в Иркутский гвардейский кадетский корпус ракетных войск стратегического назначения. Мы дети были, на военную профессию никто нас не натаскивал, но тягали на сборку-разборку автомата, полевые выходы…

— Военное образование — твой выбор? Трудно поверить, чтобы родители взяли и отпустили дочь в казарму.

— Отец предложил, и я не смогла отказаться. Всю жизнь видела отца в форме, всегда тянуло к погонам. В детстве на вопрос, кем хочу стать, говорила — лошадью у казаков. Хотелось хотя бы так быть причастной к воинам.

— Значит, вместо кукол солдатики и танки?

— Я кукол сажала на танки, и они шли в наступление. После кадетского корпуса было педагогическое училище: два курса отучилась на преподавателя физкультуры. Поняла, что не мое, и вернулась в курсантское училище.

— Что самое сложное для девушки в мужском армейском коллективе?

— Берцы и камуфляж носить, наверное, самое простое. Сложно в моральном факторе добиться от сослуживцев не просто отношения «девочка, что с нее взять?», а уважения и отношения как к боевому товарищу. Если этого добьешься, становитесь друзьями на всю жизнь.

— Как такого добиться?

— Показать себя с правильной стороны. Когда нужно, можно и в лицо дать…

— Проявить мужское начало?

— Да. Но не забывать, что ты девчонка. Где-то можно и лаской «построить». В общем, такой боевой товарищ, относительно бесполый. Писать стоя, правда, не заставляют, в остальном мы наравне.

— Помимо Донецка где-то воевала?

— Со стороны Сирии были предложения. Приезжали люди, пытались разговаривать, давили, даже угрозы поступали... Но отказалась: за деньги не воюю, все-таки люблю Родину, свою землю.

— Много предлагали?

— Около $5 тыс. за неделю-две боевых действий.

— А как на юго-востоке Украины оказалась?

— Здесь много друзей. В марте увидела новость про расстрел двух детских автобусов — взыграла кровь, патриотизм, решила защищать людей. Когда прибыла сюда, командиры поручили пробивать коридоры для выезда наших людей, мирных жителей, в безопасное место. Этим и занимаюсь.

На войне самое тяжелое — удержать отношение к себе, не сплоховать, выйти из боя должным образом. Женщина — существо более эмоциональное, в таких условиях она либо всего очень боится, может влезть куда-то, чтобы доказать себе или другим свою храбрость, либо становится жестокой и спокойной. Важно найти золотую середину, не путать смелость с безрассудством и страх со стыдом — мол, стыдно отступать или убежать. Инстинкт самосохранения должен быть.

— Говорят, что женщины на войне более коварные…

— И изощренные. Правда только по отношению к мужчинам. Всем известный факт, куда снайперши стреляют в них, по какому месту… Естественно, друг в друга женщины стреляют в последнюю очередь. Пусть она враг, но ей рожать нужно, пирожки стряпать. Может, я этим жизнь сохраню. Мы задерживали девчонок по 17-19 лет, видно: дурынды, пошли снайпершами, а сами перепуганные стоят, смотрят на нас... Понятно, что в бой они больше не сунутся, — отпускали. Попадались и другие, наподобие известной личности , которых либо в тюрьму, либо на тот свет…

Дочь военного Веселина Черданцева. Источник: Личная страница на сайте vk.com

— А если такое приключится с тобой — готова в тюрьму?

— В тюрьму — нет. Нет ничего хуже, чем потерять свободу. Как раньше славяне говорили, лучше умереть стоя, чем всю жизнь стоять на коленях.

— Как обустроен твой быт в ополчении?

— Когда на базе, то приходится и на поддонах, и на земле спать. Если покрывало есть — уже хорошо. Из сигарет «Беломор». Отъедаемся на гражданке. В Россию езжу когда как: иногда полтора месяца здесь, иногда неделю тут, неделю там. От распоряжений командира зависит.

— Говорила, что снайперши жалеют друг друга, потому что им детей рожать. Тоже собираешься стать мамой?

— Собираюсь, наверное. Даже пинетки вязать буду. Но только когда наступит мир в моем доме, на моей земле. Конечно, мирную жизнь рассматриваю — почему бы и нет? Военное дело совсем оставлять не хотелось бы. Могу, например, организовать патриотический лагерь: у меня была своя школа ножевого боя, обучала и армейскому рукопашному. С молодежью нужно заниматься, а то у них мозоли только от джойстиков да клавиатур.

— Кстати о молодежи. В отрядах ополченцев, как мне показалось, большинство бойцов — люди за 30. Почему молодежь Донбасса массово не пошла к вам?

— Молодежь у нас тоже есть. Но все-таки большая часть действительно тех, кто родился еще в СССР. А у украинских ополченцев средний возраст — 23 года, они как раз воспитаны в новом понимании отношений Украины и России, они не будут воевать на стороне донбасского ополчения, потому что у них Бандера в голове. В России еще осталась советская система образования, а здесь попадались учебники, в которых на полном серьезе пишут — украинцы выкопали Черное море... Знаю семью, в которой две родные сестры — одна живет в Крыму, вторая на Украине — перестали общаться, считают друг друга врагами из-за войны.

— Пропаганда делает свое дело…

— Информационная война идет очень жесткая. Не могу сказать, лучше она в России или на Украине: доля неправды есть и в российских СМИ. Но наши доносят большую правду. Иначе бы Украина не обрезала все российское телевидение у себя в стране, давала возможность свободы слова.

Общаешься с простыми людьми — говорят, что поддерживают ополчение, но им постепенно становится все равно, кто победит, лишь бы война закончилась. Люди устали: скоро зима, они сидят без газа и коммуникаций, 1 сентября дети в школу не пойдут. Нормальный человеческий фактор — винить в этом нельзя.

Рядом с нами два городка — Краснодон и Суходольск. В Краснодоне идешь — тебе машут, приветствуют; в Суходольске относятся настороженно, прячутся. В небольших населенных пунктах есть местные авторитетные личности, мнение которых решает — кто враг, а кто нет. Срабатывает стадное чувство. Поэтому и помогают — один под страхом, что его могут расстрелять, а другие искренне.

— Значит, отношение местных неоднозначное?

— Пожилые люди подходят, со слезами благодарят. Если боец заходит в церковь помолиться, дарят крестики. Когда наши идут по улице, люди тащат им хлеб, продукты. Бойцы отказываются: самим жителям есть нечего, периодически угощаем детей и бабушек своими пайками.

— Убитые не снятся?

— К этому нужно относиться как к игре. Чтобы пелена на глазах была. Нельзя видеть, разглядывать человека в лицо. Не должно быть злости или мести — тогда теряешь человечность. Война, понятно, кровь и трупы, но всегда уважаю врага. Соответственно, никогда мужчинам не стреляла между ног — только так, чтобы сразу и не мучился.

Уроженка Братска, вице-президент «Женского мотоклуба» в Петербурге, потомственная казачка Веселина Черданцева держала собственную школу самообороны, однако бросила все, продала жилье и два мотоцикла и уехала защищать людей в Донбасс. Прославилась Веселина тем, что в свои 26 лет руководила диверсионно-разведывательной группой (ДРГ) «Вымпел», целиком состоявшей из мужчин.

Вольная как кошка

- Как вы приняли решение уехать на Донбасс?

Тогда, весной 2014-го, я мониторила новости, долго думала, может быть, ополчение – это не есть хорошо, но, придя к выводу, что ополченцы – это все-таки «светлая сторона», по зову сердца отправилась туда защищать детей, стариков и помогать нашим мужчинам, которые стойко защищали свою землю. Приехав туда, стала осваивать специальность корректировщика минометного расчета, а параллельно уже обучалась на снайпера. Я и до этого стреляла, с детства была с оружием. Я пришла еще в начале весны 2014 года. Потом уже начала в мае заходить, в июне. Сначала я ни под кого не вставала. Первое время со стрелковыми была, потом периодически с казаками. То есть пришла и ушла, как кошка, - тогда я не хотела признавать никакого командира. С конца июля уже была под Бесом, под Безлером то есть. Сейчас в России примерно на месяц. Нужно сделать документы, восстановиться, отдохнуть. Я сейчас надолго в Донбасс не заезжаю. То есть заехала, выполнила задачу и уехала куда-нибудь. Поехала, допустим, на Кавказ, там тоже есть занятие – учения. Конкретного места жительства у меня уже нет. Петербургская прописка – это единственное, что осталось от мирной жизни, хотя и то я там прописана при войсковой части.

Муса

Интернет-поисковики на запрос по имени Веселины Черданцевой выдают десятки ссылок на украинские СМИ, сообщающие о русской снайперше, которая расстреляла своего подчиненного. Российский портал, который и является первоисточником этой истории, утверждает, что Веселину «ищут силовики». Речь идет о гибели заместителя Веселины, добровольца-десантника Алексея Майорова (позывной Муса). По распространенной в Сети версии, именно Веселина «после пьяной ссоры» расстреляла Майорова в лесу поблизости от блокпоста батальона «Восток» 28 октября 2014 года. Показания против Веселины давал «ее бывший». Он вместе с другими людьми смог убедить сестру Майорова в виновности Веселины. - По этому поводу как раз вопрос: нет ли сейчас вообще проблем с законом, ведь украинские СМИ писали, что гибелью Майорова заинтересовались правоохранители в России и ДНР? - Нет, абсолютно. Я передвигаюсь спокойно. - И за даже «наемничество» в России не пытались привлекать? - Нет, я не получаю за это деньги. Я доброволец. - Давайте все-таки проясним, что там за история была с Алексеем Майоровым? - У нас с ним был конфликт. Мы с ним были давно знакомы и раньше пересекались. Он тоже воевал добровольцем на Юго-Востоке, но только в составе другой группы. Потом он решил перейти ко мне, потому что их группу расформировали. И когда он пришел, я решила поставить его замом как человека довольно уже опытного в боевых действиях, думала, он поможет, с ребятами поработает. Но как-то что-то пошло не то, потому что у него начались какие-то вечные отъезды, неизвестно куда. Он у меня постоянно куда-то отпрашивался, уезжал. И мы начали по этому поводу ругаться. И он даже ругался с некоторыми ребятами в коллективе, - то есть был конфликт еще и с несколькими людьми у него. И как-то вечером мы сидели в штабе, шифровали карты. И он опять начал выводить на конфликт. Я сказала, все, короче, ты у меня больше не зам, то есть оставайся рядовым бойцом, либо уезжай в другую группу. И ушла в комнату. После чего забежали ребята и сказали: Муса уехал. У меня первая мысль: то, что он находился в штабе, находился один с шифровальными картами и тут резко уехал. Я говорю, надо попробовать догнать. Все поехали, я тоже поехала, но потом развернулась, поехала с бойцами. Ребята тоже поехали, но не догнали. А человек, который его отвозил, вначале сказал, что высадил его на автовокзале, по-моему, в Макеевке. Потом этот человек менял показания. Также нашлись люди, которые якобы видели, что я его расстреляла. Я смотрела видео, на котором они дают эти показания. Я этих людей вообще не знаю, а они утверждают, что со мной общаются. И далее начинается много-много версий. С администратора группы «Новороссия Инфо» пытались на этой истории даже выманить деньги. Мне писали в Интернете, что якобы Безлер (Игорь Безлер, один из командиров армии Новороссии – прим. ФАН) утверждал, что это я расстреляла Алексея на блокпосту, якобы я ему стреляла три раза в голову, но он остался жив. Его откопали чудом вот эти ребята, которые были на блокпосту, и теперь нужны 70 тысяч рублей на реанимобиль, чтобы вывезти его в Россию. Алена, администратор этой группы, говорит: «Без проблем». Когда мы начали с ней общаться, я ей говорю: «Что за глупости? Три раза стрельнуть человеку в голову, и чтобы он так «чудом выжил»? Ну, не знаю. Да и зачем вообще три раза стрелять?» (смеется). И потом они начали уже «морозиться», говорить, якобы Муса уже у них в Крыму на базе. Типа все нормально, он скоро придет в себя. Сейчас он никого не узнает, даже жену свою не узнает, но когда придет в себя, будет давать показания. Я думаю, слава Богу, если человек живой, он расскажет правду. Я как-то приехала в Москву. Там у меня был один человек, который сначала втерся в доверие, а потом оказалось, что он меня начал «сливать». Он уехал, но перед этим попросил взаймы 40 тысяч. У меня тогда была сумма, я раскидала по бойцам и одолжила ему денег. На следующий день от него стали поступать угрозы. И он начал пытаться писать заявления на меня, что это я убила. Потом нашлось это тело. Действительно, тело нашли на блокпосту. Я не знаю, что там произошло и почему Безлер решил устроить эти махинации с деньгами… А на тот момент Безлер уехал из Горловки и больше не появлялся, у него запрет был. …На тот момент, когда это все происходило, там и разоружали, и расстреливали друг друга, то есть ополченцы между собой кусались. Я из-за этого вывела на некоторое время группу – ну, Безлер уехал, нас всех бросили. Я не хотела, чтобы нас разоружали и всех пристрелили. Мы сами сдали оружие и выехали. И сейчас поддерживаем связь только с теми группами, с кем там общались. У меня уже нет доверия ни к кому, кроме этих людей. Потому что меня и в России пытались «привалить», и там тоже найдутся такие умельцы, которые захотят меня прикопать тоже где-нибудь в «зеленке» у блокпоста.

Женщина на войне

- Известно ли вам о таких случаях, когда девушки, вдохновившись вашим примером, тоже поехали туда?

Да, уже были девчонки. И даже набирали под меня девчонок, то есть они приходили и просили, чтобы я была у них инструктором и так далее. Если честно, я их пинаю, шпыняю до последнего, чтобы они отказались. То есть я пытаюсь им объяснить, что военная романтика – это смутная романтика. Они все молодые. В принципе, я сама на войну в 25 лет пришла, но некоторым там вообще по 21-22 года. Ну, то есть совсем-совсем… Я их особо не бросаю. Я жду, когда они будут и морально готовы, и так далее. Чтобы у них, у молодых девчонок, психика не сломалась, и их там не понесло. Со мной так не работали. - А вообще что самым главным считаете в вашем опыте женщины-на-войне? - Ну, наверное, это все-таки ценность жизни, отношения, дружбы и так далее. Потому что война, именно война показала все эти стороны человеческой жизни. И насколько неправы те же суицидники или люди, которые жалуются на свою жизнь. У тебя есть всё. Жалуешься? Сходи вон там в Донбасс, пускай у тебя за окном «Грады» постреляют, и посмотрим, кому хорошо, а кому плохо живется. У меня и раньше, например, дружба на первом плане стояла. А война еще больше показала эту сплоченность и всю правду. Там, на войне, нет юриста и какого-нибудь там электролизника. Там все на равных. Все денежные, социальные статусы там не действуют. И человек там снимает свою маску и ведет себя по-настоящему. То есть он каждый день проживает как последний и соответственно, зачем там врать?.. Есть люди, лгуны, которые с не очень хорошей стороны себя показали. На гражданке это может быть и не выплыло, а на войне это выплывает всегда, в любом случае. - А все-таки специфически женский опыт войны? Сложно было в мужском коллективе ставить себя? - Нет, я сама по себе с детства пацанка, с ребятами гоняю. В принципе там ко мне относились как к боевому товарищу, никто не приставал. Ну и периодически они проявляли себя как мужчины, бывало, цветы дарили, медвежонка какого-нибудь плюшевого, оружие мне, гранаты в розовый красили, говорили: «Ты же девочка». Автомат мой один раз в золотистый покрасили, сказали: «Чтоб у тебя золото было». Романтики фиговы. Но больше дружеские отношения. У меня вот ребята когда мы с ними выезжали в командировки, да даже вот в Питер сюда приезжали – снимаем двухкомнатную квартиру. По идее они пускай там в зале спят, а я в отдельной комнате. Но нет, мы в итоге засыпаем все в одной комнате, вместе, нос к носу прижимаемся, так и спим… То есть мы постоянно все равно вместе. У нас их жены периодически даже ревновали, но я объясняла, что это просто братишки мои, а я для них как сестра. Мы привыкли очень друг к другу, и постоянно скучаем, когда приходит разлука. - Семью планируете заводить? - Ну да, найду себе «сепаратиста», такого же, как я, «маньяка», и буду рожать маленьких «диверсантов». Просто группу свою целую рожу. - Пока не до этого, или не нашелся просто тот самый? - Не нашелся просто. Потому что и сама я, - характер у меня не сахар, да и с такой профессией. Ну, найдется смельчак – дай Бог!

Россияне в Донбассе

После того как в Донбассе начали выстраивать вертикаль власти, много ли туда едет добровольцев-романтиков из России? - Уже поменьше поток россиян. Поскольку там делают республиканскую регулярную армию, там приезжаешь, встаешь уже действительно на зарплату, принимаешь присягу, приносишь клятву Новороссии. Я как россиянка не особо пока этого хочу. Готова помогать, но все равно Новороссия остается пока что в составе Украины. Если, допустим, станет в составе России, то зачем вообще тогда принимать присягу? Но как-то там все непонятно, тем более она является еще Украиной. И вот если я поеду туда и встану на зарплату, то это уже будет 359-я статья (Статья 359 УК РФ «Наемничество»). Оно мне не надо. Я лучше буду как раньше помогала, так и буду помогать. - Некоторые считают, что Москва «сливает» Новороссию… - Бывают такие мысли периодически: «а, да, все, слив идет». А потом: «А, нет, не должны». Если честно, вот у меня единого мнения нет. Но я думаю, Новороссия все-таки нужна. И действительно, самое идеальное, если бы она была отдельной республикой в составе России. Тогда закончится война. Но точку какую-то надо ставить уже. Руководство Новороссии по крайней мере не собирается оставаться в составе Украины. Причем по правде, скажем, в ДНР должна быть полностью Донецкая область, также и с ЛНР. Потому что у меня вот, например, ребята с Мариуполя. Прикольно, они будут в Новороссии, а их родной город, который они очень сильно любят, будет находиться в составе Украины. Из-за этого опять будет продолжение военного конфликта. - Расскажите о вашем отношении к Игорю Стрелкову Мы с ним общаемся, и при живом еще Алексее Борисовиче Мозговом мы с ним довольно много общались, и периодически я приезжала в Москву к нему. Но я думаю, что этот человек не тем занимается. Может быть, он устал, но если бы он был все-таки в боевых действиях как командир, там, на территории, может быть, что-нибудь получше было бы. - А для вас Стрелков – это романтик-одиночка или все-таки фигура, за которой кто-то стоит? - Фигура, за которой стоят. Это стопроцентно. Но важно, кто за ним стоит. И я не думаю, что за ним кто-то стоит плохой, скажем так, который будет действовать не в интересах Новороссии. Это я просто знаю, и всё. Понимаешь, за всеми командирами в принципе кто-то да стоит. Если за тобой никто не стоит, то у тебя и группа не будет процветать. Слово молодежи - Какое можете дать напутствие молодежи? - Открыть глаза, обернуться посмотреть на то, как они жили, перестать подражать Западу. Потому что у нас, русских и вообще россиян, менталитет другой, и мы не должны жить так, как живет Запад. Начинать уже развиваться и духовно, и физически, заниматься собой – чтобы передать этот правильный дух уже следующему поколению… И завязывать с наркотиками. - А у молодежи, вы считаете, с этим большая проблема? - Это очень большая проблема, особенно в Санкт-Петербурге. Здесь все процветает – настоящий эпицентр наркоты… Это бич, который убивает генофонд. В Донбассе у нас был дан приказ, чтобы за 20 километров вокруг Горловки у нас не было ни одного наркомана, ни одного наркобарона. То есть мы находили наркоторговцев, их на тюрьму кидали, отжимали, забирали у них машины, которые шли потом ополчению. Горловка была в Донецкой области тоже своего рода рассадником. А потом она стала идеальной. Она стала чистая вообще, там ни одного наркомана. Да и алкоголизм не процветал. На улице я не видела пьяных мужиков, которые ходят с пивом.

Веселина Черданцева, позывной «Вася» - снайпер, командир спецподразделения диверсионно-разведывательной группы на Донбассе. Взять у нее интервью мне посчастливилось вчера в петербургском музее Новороссии.

Она приехала на войну добровольцем еще позапрошлым летом, в мае 2014-го. Ей 27 лет, родом с Сибири:

- Откуда Ты родом?

«Родилась я в Сибири, на Байкале. Но родители: мама петербурженка, а отец военный, и так получилось, что он ее забрал и увез в Сибирь. Сама казачка я. Донская по отцу».

В Санкт-Петербург приехала вчера. Передохнуть, перевести дух после напряженных месяцев на Донбассе:

«…Когда чувствуешь, что моральное переполнение, как сейчас, то нужно отдохнуть. Вот надеюсь, что эта поездка в Питер поможет мне отдохнуть, так как нервы натянуты.
Я уже чувствую, что тяжело, хотя опять же я приехала, а там оставила своих ребят, ребятишек, и как они не знаю. И вот это метание постоянно. Раньше хорошо было, в январе со всеми бойцами приезжала в Питер. И вроде бы в родном городе, и бойцы рядом, и тут же и друзья ».

- Ваша группа подчиняется ДНР, ЛНР?

Нет, она никому не подчиняется …

- Действует самостоятельно?

Да, мы выезжаем отдельно, когда они просят нас о помощи выполнить конкретную задачу.

- Если не секрет, что входит в боевые задачи? Твои и твоего подразделения.

Ну, на самом деле, выполнение любой поставленной задачи. Либо кого-нибудь выкрасть, либо кого-нибудь устранить, либо что-нибудь устранить. Диверсия, разведка..

- То есть весь сегмент диверсионной работы?

Ну да, у меня ребята работают со всеми видами оружия. То есть у нас нет отдельно пулеметчика или снайпера, все - и пулеметчик и снайпер. Мы можем выполнять любую задачу.

- Как получилось, что ты поехала участвовать в этой войне? По каким причинам и как так вышло?

Из идеологических причин. Я воспитана в духе патриотизма, в любви к своей стране и к своей земле. А там обижают людей, убивают женщин, детей. Поэтому я решила внести какой-то свой вклад. Сидеть и спокойно смотреть новости я не могла уже. Ну, и заодно посмотреть своими глазами: врут, не врут новости. Увидеть все самой.

- И как: врут, не врут?

Отчасти. Что-то показывают, что-то нет. Я тебе так скажу: врут не то, что хотят что-то изменить; они не хотят показывать населению какие-то определенные жестокие вещи, которые происходят там. То есть они даже не то чтобы врут, а даже смягчают.

- Даже смягчают?

Да, да.

- Как твои родные, близкие, друзья отнеслись к твоему решению?

Ну, вот родители, они.. Да вообще никто не удивился. Когда я позвонила маме и сказала что я еду в Славянск, она не удивилась. А отец сказал: «Я думал, что ты еще долго так собиралась». То есть он уже знал, что рано или поздно я поеду туда.

- Трудно ли было туда попасть, как это происходило? Как ты находила людей, которые тоже отстаивали эту позицию?

Ну, я вот как вспоминаю, я истерично писала в интернете, берут ли женщин в ополчение... Я не могла никак найти выходы. Не то, что сейчас. Ни номеров телефонов, ничего. Либо вставать и ехать наобум. Но так получилось, что я поняла, что, сидя в Питере, я не смогу ничего решить, надо как-то перебираться поближе.

И я вначале приехала в Москву. Там с недельку побыла и просто случайно познакомилась на улице с человеком, который сообщил, как отправиться. И, более того, он сказал что «ведь тебе надо помочь, приходи завтра в 7 утра туда-то туда-то. С вещами».
Я прихожу… Меня посадили в машину и увезли в Луганскую Народную Республику. А я так ехала и думала «оуууу полегче»!.. Я не ожидала.
Он сказал, что даст разгрузку, смотрю, а там вместе со мной 13 человек. И нас отвезли туда.

- Была какая-нибудь первичная боевая подготовка на месте?

Была… Но это все-таки в процессе боев. Бомбили постоянно. День тренируешься и неделю на боевых.
Подготовка была, но… больше моральная подготовка нужна, которой на тот момент не было, и вначале все это было страшно, и тяжело переживала. Сейчас уже, конечно, попроще.

- Сколько всего у тебя, получается, было командировок на Донбасс?

Я даже не считала. Периодически я заезжаю на месяц-полтора, а бывает что на 2 дня. Ну, 13 командировок точно. Самая длинная командировка была у меня 2 месяца. Потом ранение. После я заехала - месяца полтора была. Потом выехала и заезжала на 2-3 дня, выполнила задачу и обратно.

- Какая сейчас ситуация на Донбассе, что там сейчас происходит?

Сейчас, конечно, поспокойнее. Но зависит… от места. Если где-то артиллерия работала, то она там и работает до сих пор. Большая часть сейчас - это битва разведгрупп. По-тихому делают, мутят и тому подобное. Я вот знаю, что те украинцы, которые рядом с нами: они стреляют, но неохотно. А те, кто подальше от зоны боевых действий: они тренируются, гуляют, развлекаются. И многие особенно не парятся, что война идет, они на расслабоне полнейшем.

- То есть можно сказать, что конфликт сейчас заморожен?

Не особо, это просто уже кому-то надоело, и стало поспокойнее. Даже наоборот: это все чтобы выдохнуть перед тяжелым. То есть затишье перед бурей.

- То есть новое бу…

Да, новая волна будет. Все думают, она к зиме будет вот-вот-вот. Как и в прошлом году, когда декабрь-январь был жаркий.

- Чего не хватает сейчас на Донбассе мирным жителям, ополчению? Какие самые важные проблемы?

Ополчению зимней формы, масхалатов, и всё в этом ключе. Вот даже у меня самой берцы все драные уже.Вот в этом плане.

А людям мирным продуктов, работы, денег. Но сейчас уже лучше, многое налажено. Уже люди возвращаются потихонечку домой (беженцы).

- Теперь получилчные вопросы. Какое у тебя хобби? Как ты расслабляешься, отдыхаешь?

Ну, я все равно выезжаю на тренировки, дома тренируюсь, читаю книги по баллистике и военной тематике. А из «мирняка» я и стихи пишу и рисую.
Могу встретиться с друзьями, в баре посидеть, погулять. Стараюсь одна не оставаться, одна начинаю грузиться. Чтобы отвлекаться, психика не железная. И когда чувствуешь, что моральное переполнение, как сейчас, то нужно отдохнуть. Вот надеюсь, что эта поездка в Питер поможет мне отдохнуть, так как нервы натянуты.

- Кем ты себя видишь уже в мирной жизни, когда эта война закончится?

Инструктором. Есть в планах уйти по контрактной службе.

- Там?

Нет, в российскую армию. Варианты, предложения есть. Подумать о пенсии, жилье… Замуж надо выйти, мужа найти, детей родить - ну вот такое бытовое. Когда будет уже поспокойнее. Но уже полностью уйти в «мирняки» не смогу.

- Не видишь себя в этом?

Да, буду служить по контракту. Заниматься семьей и домом.

- Как ты видишь решение конфликта на Донбассе? Чтобы наступил мир?

Признание Новороссии - 100%. Но тут есть два варианта - допустим, была независимая республика в составе Украины или в составе России (имеется в виду национальные республики, как у нас Чечня, Татарстан и прочие). Новороссия, правда, особо не хочет оставаться в составе Украины, и нужно, чтобы Россия уже приняла решение и повлияла на ситуацию.

- В таких же границах?

Вообще да, но по идее надо бы всю Донецкую область, если ДНР. Потому что у меня, например, ребята из Мариуполя, и им будет обидно, что ДНР признают, а Мариуполь останется в составе Украины. Это неправильно.

- Много людей с территории подконтрольной киевскому правительству уехало воевать за ополчение?

Достаточно много, да. Есть и те, которые воевали на одной стороне, и потом они перешли на нашу сторону. У них открылись глаза. Бывает что, попадая в плен, у них, тоже меняется мнение.

Последний вопрос. Если человек хочет чем-то помочь ополчению, что ему делать? Может через музей Новороссии передать?

Ну да, есть личные номера, счеты, а вещи и остальное оптимально передать через музей Новороссии. Тем более, я некоторых тут, так сказать, знаю, ребята помогут.

Пример Веселины Черданцевой доказывает, что будучи симпатичной и молодой девушкой, можно быть и полноценной «боевой единицей», настоящим патриотом, способным командовать группой и внушать ужас во врагов.

В Донбассе пропадает множество людей. И по ту, и по другую сторону линии фронта есть неопознанные трупы. Есть военнопленные. И есть мирные люди, попавшие в плен. Найти пропавшего без вести человека сложно, обычно - невозможно. Татьяна, сестра добровольца Алексея Майорова из Новороссийска, это невозможное совершила. В поисках пропавшего бойца-ополченца родным помогал и корреспондент «URA.Ru». Все подробности шокирующей истории - в нашем расследовании.
«Поехал охранять трубопровод»
С Татьяной Лесенной мы познакомились в декабре - случайно пересеклись в пресс-центре правительства Донецкой республики. Татьяна пришла туда в надежде на помощь. Девушки из пресс-службы подсказали контакты военных в Горловке, где служил пропавший без вести Танин брат, а главное - предложили ей записать телеобращение.
На следующий день мы встретились с Татьяной уже в домашней обстановке. В Донецке она и ее мама остановились в гостях у одной семьи: узнав о их беде, люди совершенно безвозмездно пригласили их пожить - столько, сколько потребуется. За чашкой чая на тесной хрущевской кухоньке Татьяна рассказывала мне о брате. Алексей Майоров прошел армейскую службу в ВДВ. Мирная профессия - автослесарь - так и не пригодилась: работал охранником. Первый раз в Новороссию поехал в июле - около месяца воевал под Краснодоном, был ранен, несколько недель провел в ростовской больнице. «Он очень близко принимал все к сердцу, переживал за детей, за пенсионеров, дома со слезами на глазах рассказывал о том, что творится в Донбассе, - вспоминает Татьяна. - Он у нас такой, знаете, чересчур справедливый, правдолюб».
Второй раз Алексей Майоров отправился добровольцем в Новороссию в начале октября. Попал в Горловку, в подразделение Беса (Безлера), в отряд «Вымпел» - к снайперше Веселине Черданцевой. «Если б я знала, что он поедет, я бы никуда его не пустила, - клянет себя Татьяна. - Он и в первый-то раз обманул нас всех: сказал, что поехал в Москву или в Питер охранять строящийся трубопровод».


Девушка-снайпер, командующая отрядом мужиков, Вася была настоящей телезвездой - российские репортеры снимали про нее фильмы, сюжеты. Она стала главной героиней спецпроекта Мигеля Фрэнсиса Сантьяго «Донецк глазами американца» на Russia Today. «23 августа, когда у нее были пробиты обе ноги, она нас вывела за 15 километров по полям из окружения», - рассказывает в этом фильме о героических подвигах Васи один из ее подчиненных. Опытного десантника, Мусу (позывной Алексея Майорова), Вася назначила своим замом.

На крючке

«Последний раз Леша позвонил домой 23 октября, - вспоминает Татьяна. - 19 ноября его сыну исполнялся годик - он пообещал приехать на годовщину. В первых числа ноября я начала бить тревогу: как так - больше недели нет связи? Бои - не бои... В Краснодоне тоже были ужасные бои, но раз в день - два он всегда давал о себе знать!» Татьяна раздобыла телефон снайперши Васи - и вот тут-то начались нестыковки. Так, Веселина рассказывала, что еще 22 октября Алексей уехал домой. «Я связалась с репортером в Москве, который снимал про них сюжет, и он сказал, что съемки были 23-24 октября». Сестре и маме Леши Вася говорила разные вещи, однако встретиться с ней так и не удалось: она всегда отказывалась от личной встречи - якобы из соображений собственной безопасности.
Версия, что Муса убит и находится у украинских военных, тоже не подтвердилась: в тот же день, когда мы встречалась с Татьяной, украинские волонтеры сообщили нам, что россиянина Алексея Майорова у них нет. Оставался еще вариант, что брат в плену, но больше всего родные надеялись, что он, пусть и раненый, но живой, находится в Новороссии.

Достоверная информация о судьбе Мусы появилась через месяц - сработал тот самый видеоролик, который Таня записала на Донецком телевидении. Он хорошо разошелся по соцсетям - нашлись люди, которые знали, что произошло. Они дали показания, а также рассказали обо всем случившемся Татьяне. В Новороссийске назначили доследственную проверку в связи с исчезновением Алексея Майорова, а Генпрокуратура Донецкой народной республики возбудила уголовное дело по факту его предумышленного убийства.

Оказалось, что Алексей был убит 28 октября 2014 года. По рассказу бойцов, Вася с Лешей всю ночь пили и ругались. Под утро она заявила: «Все, ты больше не мой замкомандира». Он ответил: «Хорошо, я поехал домой».

«Где-то в 6.30 утра он сел в машину к Малому, спросил: „До автовокзала в Макеевке довезешь?“, - рассказал „URA.Ru“ один из бойцов отряда „Вымпел“. - Они уехали. Выскочила Вася, села со своей „личкой“ (личной охраной - прим. ред.) в машину и бросилась вдогонку. Когда показалась машина Малого, Вася скомандовала стрелять. „На поражение?“ - уточнил боец. - „На поражение!“ Пацаны говорят: „Там же Малой едет!“ - „Я сказала - на поражение!“ Боец выстрелил несколько раз, но поверх машины».

«Леша с Малым доехали до „зеленки“ (лесопосадка с обеих сторон дороги), слышат - в них стреляют, - пересказывает Татьяна. - Они подумали - засада. Малой говорит Леше: „Бери автомат, отстреливайся!“ (свой-то Леша перед отъездом сдал!) Доехали до блокпоста батальона „Восток“. Тут подъезжает Вася со своей „личкой“ и забирает их в лесок рядом с блокпостом».
«Она ему: „Руки поднял!“, - вспоминает боец из охраны Веселины. - Он: „Вася, отпусти меня. Я еду домой, к сыну“. - „На колени!“ - „Не буду!“ - „Я сказала - на колени!“ И после этого дала очередь - попала ему в голень и в бедро. Мы с пацанами к нему - дышит. Она в машину ушла. Подскакиваем, говорим: „Вася, он там мучается, давай скорую вызовем“. Она говорит: „Я сама сейчас разберусь“».

Как считают свидетели, Вася хотела просто попугать Лешу - выстрелить по земле, но ее качнуло. Однако даже после той автоматной очереди, по мнению всех, Мусу можно было спасти.

«Она взяла автомат. Подошла и три раза выстрелила Алексею в голову, - говорит Татьяна. - Потом ее „личка“ взяла на том блокпосту лопату и закопала его».

«Глубоко закапывать мы не стали, - вспоминает охранник Васи. - На лицо сыпать вообще не хотели. После этого поехали в Макеевку, Вася там целые сутки пробухала. Нам сказала, что сама обо всем доложит начальству».

Как думаешь, почему так все произошло?

Она по пьяни «звезду словила»: «Я командир, я главная!»

Почему вы не вмешались, не остановили ее?

Ее поставил Бес, а его все знают и боятся. Он ее очень уважал. А я с пацанами находился в ее группе не так давно. И потом - это война: приказы не обсуждаются, а выполняются. Как не подчиниться? Идти против командира - нас самих потом завалили бы.

Раскопки

Откопать тело Мусы удалось недавно, когда стало известно точное место захоронения. Первичное опознание пришлось проводить с помощью фотоаппарата: никто из родственников не смог зайти в коридор морга, где положили только что выкопанный разлагающийся труп. Лица не было видно, идентифицировать личность Алексея Майорова удалось только по характерным наколкам на руках. Но на следующий день, когда тело уже отмыли и подготовили к отправке, Татьяна нашла в себе силы взглянуть на погибшего брата.
Проводив Татьяну с грузом-200, один из ополченцев, близко знавший Васю, рассказал мне историю снайперши. Так получилось, что он с друзьями-десантниками одно время прятал её. «Мы познакомились с ней в самом конце ноября или в начале декабря, - рассказывает боец. - Она попросила помощи: якобы в Крыму за ней охотятся хохлы (на самом деле после показаний одного из ополченцев Веселину уже была готова арестовать полиция - прим. ред.). Мы помогли ей, и она выехала в Москву, а затем в Питер. А потом наш человек увидел телеобращение. Начали выходить на бойцов, кто с ней воевал, - пошли нестыковки между их рассказами и ее. Стали включать мозги, многие начали отказывать ей в помощи. Побыв немного в Питере, она поехала отдыхать в Чечню. После PR-компании, которую ей провел Мигель Фрэнсис с помощью своего фильма, она стала вроде легенды. На самом деле о ее делишках никто не знал.

О каких делишках?

По поводу отжима автомобилей, каких-то левых счетов. Якобы она достала какие-то документы, компрометирующие Безлера. А Леша как раз хотел встречи с ним! К тому же она использовала имя подразделения «Вымпел» - это центр специального назначения. «Вымпел» не работает в Донбассе, его здесь никогда и в помине не было.

Но она хоть снайперша?

Да какое там! Да, она служила в военной части, но это касалось связи. Даже в «ВКонтакте» у нее нет ни одной армейской фотки.
Псевдоснайперша

После рассказа ополченца о Васе исчезает весь ее таинственно-героический орел.

Псевдоним «Веселина Черданцева» она придумала, настоящее ее имя - Ксения Витальевна Шикалова, - рассказывает боец. - Во время крымских событий сидела в Питере, с нацистами путалась.

Если вы про нее уже все знали - почему не сдали полиции?

Мы пасли ее, но у нас не было никаких оснований задерживать ее: кто мы - следователи, полиция?

Почему так долго ей удавалось обводить всех вокруг пальца?

И сейчас удается. Пацаны многие от нее без ума. Однажды удалось найти ее переписку: она чуть ли не пятерым одновременно признается в любви, манипулирует людьми. Она любит использовать мужчин в своих целях.

Генерал-майор армии ДНР Безлер (его подразделение сейчас расформировано), приблизивший к себе Веселину и назначивший ее командиром отряда, не захотел комментировать «URA.Ru» историю смерти Мусы. Однако о его позиции можно догадаться: Игорь Николаевич дал сестре Алексея 15 тысяч гривен для оплаты расходов на гроб и доставку тела из Донецка в Новороссийск. А также помог следствию найти автомат, из которого был убит Алексей, для проведения баллистической экспертизы.
По последней информации, Вася сейчас находится у себя дома - в Братске. Несмотря на свидетельские показания и найденный труп, несмотря на спецдонесение, ушедшее из Донецка российским следственным органам, псевдоснайперша пока не арестована. Мне удалось связаться с ней через ее страничку «ВКонтакте»: почти каждый день Вася появляется в сети. Вот что она написала в ответ на предложение дать интервью.

«Я просто думаю - имеет ли это всё смысл? Обвинить уже обвинили. Основное - это оправдаться перед родственниками, так они уже не поверят. Насчет остальных... мои близкие и друзья знают меня и верят мне. Показания давал бывший, который сейчас мне угрожает регулярно. Зачем всё это?»

«Леша был десантником, заслуженным, достойным человеком, - говорит боец. - Честно воевал, чего еще надо было? Если бы меня такая же мразь убила (тьфу-тьфу-тьфу, конечно), меня точно так же друзья искали бы. И я подозреваю, что ни до какого суда дело бы не дошло... Но эту - даже не знаю, как ее назвать - надо судить».

По материалам: ura.ru