ДИ-6

двухместный истребитель-биплан

В середине 1920-х, в эпоху расцвета бипланов, ВВС многих стран уделяли заметное внимание разработке двухместных одномоторных истребителей и многоцелевых самолетов. По максимальной скорости и маневренности они практически не уступали одноместным бипланам, так как при достаточно высоком уровне совершенства конструкции, достигнутом к этому времени, доля лобового сопротивления турели и стрелка вместе с увеличением площади крыльев и общей массы самолета были незначительны. Считалось, что двухместный истребитель обладает определенными преимуществами. Наличие стрелка или летнаба обеспечивало большую универсальность боевого применения машины, в том числе как скоростного разведчика, ночного истребителя, легкого бомбардировщика и штурмовика. Сопровождая тяжелые бомбардировщики, ему не требовалось производить сложные маневры и нарушать боевые порядки ударной группы, отражая атаки вражеских истребителей из задней полусферы.

Подвижная стрелковая установка защищала истребитель сзади и увеличивала продолжительность обстрела цели в одной атаке, что было особенно важно при ночном перехвате и уничтожении малоразмерных наземных целей.

Первые в нашей стране двухместные истребители ДИ-1 и ДИ-2 были разработаны под руководством Н.Н.Поликарпова во второй половине 1920-х на московском авиазаводе №1. Затем эти работы продолжили в ЦКБ завода «Авиаработник» им. Менжинского. Летом 1931-го там построили биплан смешанной конструкции ДИ-3, а в начале 1933-го подкосный цельнометаллический высокоплан ДИ-4 французского конструктора А.Лявиля. Однако все они так и остались в опытных экземплярах. Логическим продолжением этого направления в ЦКБ завода «Авиаработник» явилось создание бригадой С.А.Кочеригина летом 1934-го двухместного биплана ЦКБ-11 или ДИ-6. Различалось и стрелковое вооружение: у истребителя – один турельный и два крыльевых пулемета с боекомплектом по 750 патронов на ствол; у штурмовика – один турельный с боекомплектом 750 патронов и четыре крыльевых с общим боезапасом 3000 патронов.

Использование разных пулеметов на истребителе и штурмовике объясняется особенностью применения машины. Более легкие и скорострельные ы (скорострельность 30 выстрелов в секунду, против 12,5 выстрелов в секунду ) применялись для поражения малоразмерных и скоростных воздушных целей, когда стрельба велась практически с постоянной дистанции. , в описываемый период, более надежные и в пять раз более дешевый использовались для обстрела малоподвижных площадных целей с различных дистанций более продолжительными очередями. Причем для повышения эффективности стрельбы два крыльевых пулемета устанавливались сходящимся «веером», а два – параллельно продольной оси самолета. Для обеспечения летчику хорошего обзора задней полусферы закрытая кабина стрелка размещалась ниже заголовника пилота.

Первый вылет на самолете ДИ-6 совершил 30 сентября 1934 года летчик НИИ ВВС А.И. Филин. Второй полет состоялся аж в декабре. За это время на самолете заменили мотор, изменили угол установки стабилизатора, отрегулировали уборку и выпуск шасси. Но 10 декабря новинка авиастроения – убираемое шасси напомнило о себе. В том полете не закрылись замки стоек в убранном положении. Лётчик Петров подал давление в систему раньше, чем открылись замки выпущенного положения, из-за этого деформировался рычаг привода стойки. На следующий день ему при заходе на посадку не удалось закрыть замки стоек шасси в выпущенном положении, и пилот посадил самолет на фюзеляж. Пилота не обвинили во вредительстве, а наоборот, премировали автомобилем.

В мае 1935 года в НИИ ВВС приступили к государственным испытаниям доработанного ДИ-6. Машину испытывали лётчики П. Я. Федрови и В. А. Степанченок. После завершения государственных испытаний (ноябрь 1935 года) было вынесено заключение: «ДИ-6 обладает для своего класса большим диапазоном скоростей (на высоте 3000 м от 150 до 385 км/ч), хорошей для двухместного самолёта маневренностью и устойчивым пикированием». 4 августа 1935 года было выдано Постановление СТО «О переконструировании ДИ-6 под штурмовик» со следующими данными: максимальная скорость полёта у земли – 340– 350 км/ч (на высоте 3000 м – 390– 400 км/ч), посадочная скорость – 90-95 км/ч, радиус действия – 400– 500 км. Вооружение, шесть пулемётов нормального калибра для стрельбы вперед, один оборонительный пулемёт и 80 кг бомб. 31 октября 1935 года завод № 39 предоставил на полигонные и заводские испытания вооружения первый опытный ДИ-6 в варианте штурмовика. После частичного устранения выявленных недостатков в феврале 1936 года проходили повторные испытания. Одновременно было передано два экземпляра для проведения войсковых испытаний – впервые в СССР.

Войсковая серия из 10 машин выпускалась на заводе № 39 в 1936 году. Головная машина войсковой серии была передана ВВС в июне 1936 года. Ди-6Ш был принят к серийной постройке на авиазаводе № 1 с конца 1936 года - всего был выпущен 61 экземпляр. На заводе № 81 серийную машину выкатили осенью 1937 года - он отличался от опытных установкой электроинерционного самопуска «Эклипс» с аккумулятором и генератора ДФС-500, радиостанцией РСИ, переговорным устройством СПУ-2, сварными бензобаками и доработанной бензосистемой, маслорадиатором нового типа и литыми колёсами. Усовершенствовали капот мотора: на входе установили жалюзи и внутренний капот на агрегаты, расположенные за мотором. Изменили крепление экранов кабины стрелка (в случае аварии сбрасывались обе панели задней кабины). Самолет оснастили воздушным винтом диаметром 2,8 м с новым коком. Увеличили с 25,5 до 58,5 градусов сектор обстрела задней огневой установки верхней полусферы в вертикальной плоскости. Усилили балку нижнего центроплана и пол кабины лётчика. Дополнительное оборудование увеличило взлётную массу самолёта до 2033 кг и центровку до 30,5 % САХ. Масса самолёта возросла, по сравнению с опытным ЦКБ-11, на 159 кг и серийным завода № 1 на 80 кг. В декабре 1937-го были закончены государственные испытания усовершенствованного серийного ДИ-6М-25В с мотором М-25В взлётной мощностью 750 л.с., опущенным вниз горизонтальным оперением, увеличенной на 0,254 м² площадью элеронов, звуковой сигнализацией уборки и выпуска шасси, и рядом других изменений. В итоге возросла эффективность на взлёте: самолёт стал легко отрывать хвост в начале разбега. Несмотря на очередное увеличение массы пустого ДИ-6М-25В, его лётные характеристики приблизились к первой опытной машине. Несколько уступая по манёвренности, ДИ-6М-25В не уступал по максимальной горизонтальной скорости .

В мае 1936 года ДИ-6 принимали участие в первомайском воздушном параде над Красной площадью. 7 самолетов в октябре 1936 года поступили в 56-ю истребительную авиабригаду Киевского военного округа. Переучивание на новую технику тормозилось отсутствием ДИ-6 с двойным управлением, малым количеством ДИ-6 и некомплектом лётчиков. На 1 октября 1937 года в частях ВВС находилось 28 ДИ-6. В октябре 1938 года в 52-й Омской штурмовой авиабригаде насчитывалось 29 ДИ-6Ш. В октябре 1938 года в ВВС БОВО - 14-м ШАП 114-й гомельской штурмовой авиабригады имелось 60 самолетов ДИ-6Ш из которых 6 неисправных. По утверждённому штату ВВС РККА на 1 января 1939 года предусматривалось сохранить на вооружении 60 ДИ-6И в истребительной и 64 ДИ-6Ш в штурмовой авиации. В 1939 году началось постепенное вытеснение ДИ-6 из строевых частей в учебные и разведывательные. К осени 1939 года на И-15 бис стали переучиваться многие эскадрильи, вооружённые ДИ-6. После двух лет эксплуатации ДИ-6 в Киевском особом военном округе летом 1939 года пришли к выводу, что их целесообразней использовать как разведчики, что и было осуществлено во время «освободительного похода». Осенью 1939 года 6-й штурмовой авиаполк 52-й омской авиабригады Сибирского военного округа, имевший 63 ДИ-6Ш (из них 8 неисправных) приступил к освоению бомбардировщика СБ. Из имевшихся в наличии на 1 января 1940 года 173 самолетов ДИ-6 планировалось оставить 39 самолётов в двух строевых эскадрильях при штатной численности 24 самолета, 99 машин передать училищам и 35 списать ввиду износа в течение года. На 1 июля 1940 года в ВВС при штатной потребности 87 единиц находилось 180 самолетов ДИ-6, из них 42 в неисправном состоянии. В 1939-1940 годах четыре ДИ-6 использовались для отработки навыков запуска и проверки работоспособности мотора во 2-м Ленинградском ВАТУ им. Ленинского Краснознаменного комсомола, два ДИ-6 - на Ленинградских авиационно-технических курсах усовершенствования ВВС при 1-м Ленинградском ВАТУ им. Ворошилова и один ДИ-6 - в Серпуховской военной авиационно-технической школе. В октябре 1940 года штаб ВВС передал заместителю начальника Генштаба РККА генерал-лейтенанту Смородинову, подготовленный по его указанию, проект постановления Комитета Обороны при СНК СССР об исключении из самолётного парка негодной и устаревшей техники. Этим документом, в частности, предусматривалось списать и исключить из состава ВВС 13 не подлежащих ремонту ДИ-6 , снять с вооружения и исключить из самолётного парка 80 ДИ-6, требующих среднего и капитального ремонта.

Компоновочная схема ДИ-6

Смотрите также:

Рейтинг стран мира по численности вооружённых сил

Тайна реформы 1961 года

Как остановить вырождение нации

/ ПД М-25В

Тяга (мощность): 630/700 (750 – М-25В)л.с. Вооружение Стрелково-пушечное вооружение: 2х7,62 мм ШКАС и 1 ШКАС стрелка
+4 ПВ-1 в штурмовом варианте Кол-во точек подвески: 4хДЕР-32 Подвесные вооружения 50 кг бомб ДИ-6 ДИ-6

История создания

Самолёт создан бригадой С. А. Кочеригина в конце 1934 года при непосредственном участии Владимира Панфиловича Яценко. Являлся развитием концепции двухместных истребителей-бипланов ДИ-1, ДИ-2 созданных под руководством Поликарпова во второй половине 1920-х на московском авиазаводе № 1.

В начале 30-х годов в ЦКБ завода «Авиаработник» им. Менжинского были созданы опытные бипланы ДИ-3 и ДИ-4 (цельнометаллический высокоплан). В 1932 году были начаты работы над ЦКБ-11 - новый самолёт проектировался сразу в двух основных вариантах: двухместный истребитель и штурмовик. Непосредственно конструированием самолёта в бригаде С. А. Кочеригина на заводе «Авиаработник» занимался известный впоследствии авиационный конструктор В. П. Яценко . Для обеспечения высоких лётных характеристик было решено применить, впервые в СССР для биплана, убирающиеся шасси.

Самолёт проектировался под разрабатываемый В. М. Яковлевым V-образный мотор жидкостного охлаждения М-32 номинальной мощностью 600 л.с. и высотностью 5000 м. Из-за серьёзных конструктивных недостатков доводку М-32 прекратили. В результате проект был переделан под звездообразный 625-сильный мотор воздушного охлаждения Wright Cyclone R-1820F-3.

В сентябре 1934 года первый опытный ЦКБ-11 поступил в НИИ ВВС на предварительные испытания. От НИИ ВВС ведущим лётчиком назначили И. Ф. Петрова и лётчика-наблюдателя Виноградова. От завода № 39 в испытаниях участвовали лётчик Ю. И. Пионтковский и начальник лётно-испытательной станции Н. Николаев. Первый вылет на самолёте совершил лётчик НИИ ВВС А. И. Филин 30 сентября. Второй полет состоялся в декабре. За это время на самолёте заменили мотор, изменили угол установки стабилизатора, отрегулировали уборку и выпуск шасси.

При испытаниях было выявлено ряд серьёзных недостатков и машину отправили на доработку.

В мае 1935 года в НИИ ВВС приступили к государственным испытаниям доработанного ДИ-6. Машину испытывали лётчики П. Я. Федрови и В. А. Степанченок . После завершения государственных испытаний (ноябрь 1935 года) было вынесено заключение: «ДИ-6 обладает для своего класса большим диапазоном скоростей (на высоте 3000 м от 150 до 385 км/ч), хорошей для двухместного самолёта маневренностью и устойчивым пикированием».

4 августа 1935 года было выдано Постановление СТО «О переконструировании ДИ-6 под штурмовик» со следующими данными: максимальная скорость полёта у земли - 340-350 км/ч (на высоте 3000 м - 390-400 км/ч), посадочная скорость - 90-95 км/ч, радиус действия - 400-500 км. Вооружение, шесть пулемётов нормального калибра для стрельбы вперед, один оборонительный пулемёт и 80 кг бомб.

31 октября 1935 года завод № 39 предоставил на полигонные и заводские испытания вооружения первый опытный ДИ-6 в варианте штурмовика. После частичного устранения выявленных недостатков в феврале 1936 года проходили повторные испытания. Одновременно было передано 2 экземпляра для проведения войсковых испытаний - впервые в СССР. Испытания двух самолётов на лыжном шасси начатые в феврале 1936 года продолжались до 10 апреля того же года.

Серийное производство

Войсковая серия из 10 машин выпускалась на заводе № 39 в 1936 году. Головная машина войсковой серии была передана ВВС в июне 1936 года. По результатам испытаний было указано следующее:

«Самолёты … , у которых летная характеристика будет ниже, чем снятая с опытного образца, на снабжение ВВС РККА - не допускать. Просить начальника ГУАПа соответствующим распоряжением заводам № 1 и № 81 на строящихся (…) ДИ-6 М-25 устранить все дефекты, выявленные при войсковых испытаниях (…); тщательной отделкой самолёта добиться повышения скорости; повысить прочность нижней балки центроплана: ввести конструктивное изменение, исключающее появление вибраций горизонтального хвостового оперения. На самолётах, находящихся в эксплуатации ВВС РККА, запретить парашютирование, глубокие и длительные скольжения, бочки, вследствие вибраций горизонтального хвостового оперения; виражи и спирали выполнять с предельным креном в 60-70 град, более плавно, не допуская резких переходов и подтягивания ручки на себя; мёртвые петли выполнять без зависания…»

Ди-6Ш был принят к серийной постройке на авиазаводе № 1 с конца 1936 года - всего был выпущен 61 экземпляр.

На заводе № 81 серийную машину выкатили осенью 1937 года - он отличался от опытных установкой электроинерционного самопуска «Эклипс» с аккумулятором и генератора ДФС-500, радиостанцией РСИ, переговорным устройством СПУ-2, сварными бензобаками и доработанной бензосистемой, маслорадиатором нового типа и литыми колёсами. Усовершенствовали капот мотора: на входе установили жалюзи и внутренний капот на агрегаты, расположенные за мотором. Изменили крепление экранов кабины стрелка (в случае аварии сбрасывались обе панели задней кабины). Самолёт оснастили воздушным винтом диаметром 2,8 м с новым коком. Увеличили с 25,5 до 58,5 градусов сектор обстрела задней огневой установки верхней полусферы в вертикальной плоскости. Усилили балку нижнего центроплана и пол кабины лётчика. Дополнительное оборудование увеличило взлётную массу самолёта до 2033 кг и центровку до 30,5 % САХ. Масса самолёта возросла, по сравнению с опытным ЦКБ-11, на 159 кг и серийным завода № 1 на 80 кг. В декабре 1937-го были закончены государственные испытания усовершенствованного серийного ДИ-6М-25В с мотором М-25В взлётной мощностью 750 л.с., опущенным вниз горизонтальным оперением, увеличенной на 0,254 м² площадью элеронов, звуковой сигнализацией уборки и выпуска шасси, и рядом других изменений. В итоге возросла эффективность на взлёте: самолёт стал легко отрывать хвост в начале разбега.

Несмотря на очередное увеличение массы пустого ДИ-6М-25В, его лётные характеристики приблизились к первой опытной машине. Несколько уступая по манёвренности, ДИ-6М-25В не уступал по максимальной горизонтальной скорости И-15бис.

В 1937 году заводам № 1 и № 81 запланировали изготовить 61 и 51 ДИ-6 соответственно.

Всего было выпущено более 200 машин (иногда указывается число 222).

Эксплуатация в ВВС СССР

В мае 1936 года ДИ-6 принимали участие в первомайском воздушном параде над Красной площадью. 7 самолётов в октябре 1936 года поступили в 56-ю истребительную авиабригаду Киевского военного округа. Переучивание на новую технику тормозилось отсутствием ДИ-6 с двойным управлением, малым количеством ДИ-6 и некомплектом лётчиков. На 1 октября 1937 года в частях ВВС находилось 28 ДИ-6. В октябре 1938 года в 52-й Омской штурмовой авиабригаде насчитывалось 29 ДИ-6Ш. В октябре 1938 года в ВВС БОВО - 14-м ШАП 114-й гомельской штурмовой авиабригады имелось 60 самолётов ДИ-6Ш из которых 6 неисправных. По утверждённому штату ВВС РККА на 1 января 1939 года предусматривалось сохранить на вооружении 60 ДИ-6И в истребительной и 64 ДИ-6Ш в штурмовой авиации.

В 1939 году началось постепенное вытеснение ДИ-6 из строевых частей в учебные и разведывательные. К осени 1939 года на И-15 бис стали переучиваться многие эскадрильи, вооружённые ДИ-6. После двух лет эксплуатации ДИ-6 в Киевском особом военном округе летом 1939 года пришли к выводу, что их целесообразней использовать как разведчики, что и было осуществлено во время «освободительного похода».

Осенью 1939 года 6-й штурмовой авиаполк 52-й омской авиабригады Сибирского военного округа, имевший 63 ДИ-6Ш (из них 8 неисправных) приступил к освоению бомбардировщика СБ. Из имевшихся в наличии на 1 января 1940 года 173 самолётов ДИ-6 планировалось оставить 39 самолётов в двух строевых эскадрильях при штатной численности 24 самолёта, 99 машин передать училищам и 35 списать ввиду износа в течение года. На 1 июля 1940 года в ВВС при штатной потребности 87 единиц находилось 180 самолётов ДИ-6, из них 42 в неисправном состоянии.

В 1939-1940 годах четыре ДИ-6 использовались для отработки навыков запуска и проверки работоспособности мотора во 2-м Ленинградском ВАТУ им. Ленинского Краснознаменного комсомола, два ДИ-6 - на Ленинградских авиационно-технических курсах усовершенствования ВВС при 1-м Ленинградском ВАТУ им. Ворошилова и один ДИ-6 - в Серпуховской военной авиационно-технической школе.

В октябре 1940 года штаб ВВС передал заместителю начальника Генштаба РККА генерал-лейтенанту Смородинову, подготовленный по его указанию, проект постановления Комитета Обороны при СНК СССР об исключении из самолётного парка негодной и устаревшей техники. Этим документом, в частности, предусматривалось списать и исключить из состава ВВС 13 не подлежащих ремонту ДИ-6 , снять с вооружения и исключить из самолётного парка 80 ДИ-6, требующих среднего и капитального ремонта

Схема и конструкция

Одностоечный двухместный полутораплан с убираемым в центроплан нижнего крыла шасси и тормозными колесами специальной конструкции с внутренней амортизацией. Конструкция - смешанная. Самолёт был своеобразен по схеме и не похож на близкие к нему истребители-полуторапланы выпускаемые в тот период в СССР и за рубежом.

Экипаж из двух человек - лётчик и стрелок задней полусферы. Кабина лётчика - открытого типа с защитным козырьком из стекла триплекс. Закрытая с трёх сторон целлулоидным остеклением кабина стрелка имела с каждой стороны по одному окну из триплекса. У стрелка было два сидения. Основное - лицом к хвосту, связанное кинематически с дугой, несущей шкворневую стрелковую установку с пулемётом ШКАС , и дополнительное, откидывающееся с правого борта, позволявшее сидеть лицом по направлению полёта. На штурмовом варианте ДИ-6Ш стояли бронированные спинка и чашка сиденья лётчика.

На опытном ЦКБ-11 стоял двигатель «Райт-Циклон» Ф-3 с 630 л.с., в серии М-25 в 630/700 л.с., затем М-25В с 750 л.с. взлетной мощности.

Фюзеляж - форменный, сварной из стальных (марки ХМА - хром-молибден авиационный) труб, с лёгким наружным каркасом, обшитым в задней части полотном. Крылья - двухлонжеронные, деревянные с полотном, за исключением центроплана нижнего крыла, составлявшего одно целое с фюзеляжем, его лонжероны были сварные из труб.

Стойки коробки крыльев из дюралюминия клёпаные, стойки центроплана - стальные трубы. Стабилизатор - нерегулируемый. Верхний киль, оперение и элероны - из Д6 с полотном. Капот НАСА с разъёмным передним кольцом. Винт металлический с установкой угла лопастей на земле. Запуск двигателя был возможен от электростартера «Эклипс», от ручного привода и через храповик на винте. Баки из дюралюминия Д1, клёпаные. В центроплане верхнего крыла размещались два бензобака по 76 л. Шасси состояло из двух отдельных, сваренных из ХМА, стоек, убираемых в центроплан нижнего крыла тросовым приводом. Выпуск их - в значительной степени за счёт собственной массы. Торможение - от пневмосистемы. Костыль с масляно-воздушной амортизацией. Колёса (750 X 125 мм) - специальной конструкции с внутренней масляно-воздушной амортизацией, силовой цилиндр которой был соединён с осью колеса, а шток поршня (ход 90 мм) - с ободом. Колеса эти потом себя не оправдали, но шасси в целом было удачным. Лыжи к самолёту были с внутренней амортизацией.

Вооружение

Вооружение - два ШКАС в нижнем крыле вне диска винта и один ШКАС на шкворневой установке для стрельбы назад, все по 750 патронов. Бомбовое вооружение - до 50 кг небольших бомб (8-10 кг) на четырёх балках Дер-32 с Эсбр-3.

В Ди-6Ш устанавливались 4 ПВ-1 под нижним крылом.

Варианты и модификации

• ДИ-6Ш (штурмовик,ЦКБ-38, ЦКБ-11ш) - отличался вооружением: четыре ПВ-1 под нижним крылом, бронированные спинка и чашка сиденья. Серийно выпускался в 1938 г. в 60 экземплярах.

• ДИ-6ММШ (малая модификация штурмовика) - с опытным двигателем М-300 X-образной схемы. Строился в одном экземпляре в 1940 г., но так как двигатель доведён не был, его постройка была прекращена.
• ДИ-6 бис (самолёт «21») - с неубираемым шасси (скорость снизилась на 25-30 км/ч).
• ДИ-6 с опущенным стабилизатором - модификация в серии с пониженным положением горизонтального оперения. Ожидаемых преимуществ это не дало.
• ДИ-6 с двойным управлением (ДИ-6УТ) - Несколько ДИ-6 в Борисоглебской лётной школе было переделано в учебно-тренировочные с двойным управлением (из деталей Р-5 и УТИ-4). Задний пулемет был снят. Был в небольшой серии.

Напишите отзыв о статье "ДИ-6"

Литература

• В. Б. Шавров. История конструкций самолетов в СССР до 1938 г.. - 2-е. - М .: Машиностроение, 1978. - С. 479-481. - 576 с. - 25 000 экз.
• Н. Н. Сойко Двухместный истребитель Ди-6 // Авиаколлекция: журнал. - 2007. - № 9 .

Истребители Бомбардировщики Штурмовики Учебные и тренировочные Самолёт-разведчик Гидросамолёты Транспортные и планёры Прототипы

Отрывок, характеризующий ДИ-6

Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.

Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.

Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»

В преддверии большой войны

Османская империя, одно из самых крупных и мощных государств Европы и Азии в XVI веке, продолжало расширение своего влияния и захват земель. Однако амбиции турок были оспорены решимостью Ивана Грозного, захватившего в 1552 году Казань, а затем и Астраханское ханство – союзников и опору Османской империи на востоке.

Укрепление Руси мешало экономико-политическому доминированию турок, что повлекло за собой вторжение в Москву вассала Османской империи, крымского хана Девлета I. Тем временем шла Ливонская война, сильно обескровившая русские войска, и, воспользовавшись слабостью противника, Девлет сжег Москву – сгорело все, кроме каменного кремля.

Помимо этого, ханом было разорено множество городов на обратном пути. Гибель тысяч людей, начавшиеся на русских землях голод и эпидемии подталкивали Девлета к мыслям о полном подчинении Руси, и он начал готовиться к масштабному военному походу. Тем временем, Иван Грозный скрывался от наступавших турок в монастыре в Белоозере, заслужив титул «бегуна и хороняки».

При поддержке Османской империи, выделившей татарам несколько тысяч янычар, крымскому хану удалось собрать многотысячное войско, по разным оценкам, насчитывающее от сорока, до, как свидетельствует Новгородская летопись, ста двадцати тысяч воинов: «приехал царь Крымской к Москве, а с ним силы его 100 тысяч и двадцать». В то же время Иван Грозный перевез казну в Новгород, а сам спешно поехал в Москву, чтобы дать указания по отражению атаки татар. Вернувшись в Москву к середине июня 1571 года, царь предложил хану военный союз в обмен на Астрахань, однако договор не состоялся. Как писал немец-опричник Генрих Штаден, участвовавший в битве при Молодях, «Крымский царь похвалялся перед турецким султаном, что он возьмет всю Русскую землю в течение года, великого князя пленником уведет в Крым и своими мурзами займет Русскую землю». Русские земли уже были заранее распределены между крымскими военачальниками.

Тогда Иваном Грозным был назначен воевода, Михаил Воротынский, участвовавший уже в казанских походах, под командованием которого была всего лишь двадцатитысячная армия. Сам же Грозный уехал обратно в Новгород с десятитысячной армией.

27 июля 1572 года татарские войска перешли через Оку и неумолимо приближались к Москве по серпуховской дороге. Но чрезмерно большая армия хана очень сильно растянулась. Через день крымский арьергард был встречен отрядом князя Хворостинина при деревне Молоди в 45 верстах от Москвы, и, таким образом, войска Девлата, атакованные с тыла, вынуждены были отступить от первопрестольного града, чтобы дать отпор небольшому отряду, напавшему на них сзади. Воины Хворостинина были вооружены пищалями, благодаря чему побили издали множество татар, уничтожив практически весь арьергард. Но это было только начало.

Этот день в истории:

Битва при Молодях (Молодинская битва) - крупное сражение, произошедшее в 1572 году недалеко от Москвы, между русскими войсками под предводительством князя Михаила Воротынского и армией крымского хана Девлета I Герея, включавшей помимо собственно крымских войск турецкие и ногайские отряды. ..

Несмотря на двукратное численное превосходство, 120-тысячная крымская армия была наголову разбита и обращена в бегство. Спаслись лишь около 20 тысяч человек.

По своему значению битва при Молодях была сопоставима с Куликовской и другими ключевыми битвами в российской истории. Она сохранила независимость России и стала поворотным пунктом в противостоянии Московского государства и Крымского ханства, которое отказалось от притязаний на Казань и Астрахань и впредь потеряло значительную часть своей мощи...

Князь Воротынский сумел навязать Девлет-Гирею затяжное сражение, лишив его преимуществ внезапного мощного удара. Войска крымского хана понесли огромные потери (по некоторым данным, чуть ли не 100 тыс. человек). Но самое главное - это невосполнимые потери, поскольку в походе участвовало основное боеспособное население Крыма.

Село Молоди стало кладбищем для значительной части мужчин Крымского ханства. Здесь полег весь цвет крымской армии, лучшие ее воины. Турецкие янычары были истреблены полностью. После столь жестокого удара крымские ханы уже и не думали о набегах на российскую столицу. Крымско-турецкая агрессия против Русского государства была остановлена.

«Летом 1571 года ждали набега крымского хана Девлет-Гирея. Но опричники, которым поручили держать заслон на берегу Оки, в большинстве не вышли на службу: воевать против крымского хана было опаснее, чем грабить Новгород. Один из пленных детей боярских выдал хану неизвестный путь к одному из бродов на Оке.

Девлет-Гирей сумел обойти заслон из земских войск и одного опричного полка и форсировать Оку. Русские войска едва успели вернутся к Москве. Но Девлет-Гирей не стал осаждать столицу, а поджег посад. Огонь перекинулся через стены. Город сгорел весь, а те, кто укрылись в Кремле и в примыкавшей к нему крепости Китай-городе, задохнулись от дыма и «пожарного зноя». Начались переговоры, на которых русские дипломаты получили тайную инструкцию соглашается в крайнем случае на отказ от Астрахани. Девлет-Гирей же требовал и Казани. Что бы окончательно сломать волю Ивана IV, он подготовил набег на следующий год.

Иван IV понимал серьёзность положения. Он решил поставить во главе войск опытного полководца, который часто бывал в опале – князя Михаила Ивановича Воротынского. Его командованию были подчинены и земские и опричники; их объединили на службе и внутри каждого полка. Это объединенное войско в битве у села Молоди (50 км. южнее Москвы) наголову разбило войско Девлет-Гирея, почти в два раза его превосходившее. Крымская угроза на много лет была устранена.»

История России с древнейших времен до 1861 года. М., 2000, стр. 154

Битву, состоявшуюся в августе 1572 г. возле села Молоди, что примерно в 50 км от Москвы, между Подольском и Серпуховом, иногда называют «Неизвестное Бородино». Само сражение и герои, участвовавшие в нем, в российской истории упоминаются нечасто. Всем известна Куликовская битва, а также возглавлявший русское войско московский князь Дмитрий, получивший прозвище Донской. Тогда были разгромлены полчища Мамая, однако на следующий год татары вновь напали на Москву и сожгли ее. После Молодинского сражения, в котором была уничтожена 120-тысячная крымско-астраханская орда, набеги татар на Москву прекратились навсегда.

В XVI в. крымские татары регулярно совершали набеги на Московию. Предавали огню города и села, угоняли в неволю трудоспособное население. При этом количество полоненных крестьян и горожан многократно превосходило военные потери.

Кульминацией стал 1571 г., когда войско хана Девлет-Гирея дотла сожгло Москву. Люди прятались в Кремле, татары подожгли и его. Вся Москва-река была завалена трупами, течение остановилось... В следующем, 1572 г. Девлет-Гирей, как истинный чингизид, собирался не просто повторить набег, он решил возродить Золотую Орду, а ее столицей сделать Москву.

Девлет-Гирей так и заявил, что «едет в Москву на царство». Как писал один из героев Молодинского сражения немец-опричник Генрих Штаден, «города и уезды русской земли все уже были расписаны и разделены между мурзами, бывшими при крымском царе; было определено, какой кто должен держать».

Накануне нашествия

Положение России было тяжелым. Последствия опустошительного вторжения 1571 г., а также эпидемии чумы по-прежнему ощущались. Лето в 1572 г. стояло сухое и знойное, лошади и скот погибали. Русские полки испытывали серьезные затруднения в снабжении продовольствием.

Экономические затруднения переплетались со сложными внутриполитическими событиями, сопровождавшимися казнями, опалами, начавшимися в Поволжье восстаниями местной феодальной знати. В такой трудной обстановке шла в Русском государстве подготовка к отражению нового вторжения Девлет-Гирея. С 1 апреля 1572 г. стала действовать новая система пограничной службы, при этом учитывался опыт прошлогодней борьбы с Девлет-Гиреем.

Благодаря разведке русское командование было своевременно поставлено в известность о движении 120-тысячной армии Девлет-Гирея и его дальнейших действиях. Быстро шло строительство и совершенствование военно-оборонительных сооружений, в первую очередь расположенных на большом протяжении вдоль Оки.

Получив известие о грядущем нашествии, Иван Грозный бежал в Новгород и написал оттуда Девлет-Гирею письмо с предложением мира в обмен на Казань и Астрахань. Но оно не удовлетворило хана.

Битва при Молодях

Весной 1571 года крымский хан Дивлет Гирей во главе 120-тысячной орды напал на Русь. Изменник князь Мстиславский послал своих людей показать хану, как обойти 600-километровую Засечную черту с запада.

Татары пришли, откуда их не ждали, выжгли дотла всю Москву - погибло несколько сот тысяч человек.

Помимо Москвы крымский хан разорил центральные области, вырезал 36 городов, собрал 100-тысячный полон и ушёл в Крым; с дороги он послал царю нож, «чтобы Иван зарезал себя».

Крымское нашествие было подобно Батыевому погрому; хан считал, что Россия обессилена и больше не сможет сопротивляться; казанские и астраханские татары подняли восстание; в 1572 году орда пошла на Русь устанавливать новое иго - ханские мурзы делили между собой города и улусы.

Русь была действительно обессилена 20-летней войной, голодом, чумой и страшным татарским нашествием; Иван Грозный сумел собрать лишь 20-тысячную армию.

28 июля огромная орда переправилась через Оку и, отбросив русские полки, устремилась к Москве - однако русская армия пошла следом, нападая на татарские арьергарды. Хан был вынужден повернуть назад, массы татар устремились на русский передовой полк, который обратился в бегство, заманивая врагов на укрепления, где располагались стрельцы и пушки, - это был «гуляй-город», подвижная крепость из деревянных щитов. Залпы русских пушек, стрелявших в упор, остановили татарскую конницу, она отхлынула, оставив на поле груды трупов, - но хан снова погнал своих воинов вперёд.

Почти неделю, с перерывами, чтобы убрать трупы, татары штурмовали «гуляй-город» у деревни Молоди, недалеко от современного города Подольска спешившиеся конники подступали под деревянные стены, раскачивали их - «и тут много татар побили и рук поотсекали бесчисленно много».

2 августа, когда натиск татар ослаб, русские полки вышли из «гуляй-города» и ударили на обессилевшего противника, орда обратилась в паническое бегство, татар преследовали и рубили до берегов Оки - крымцы ещё никогда не терпели такого кровавого поражения.

Битва при Молодях была великой победой самодержавия: только абсолютная власть могла собрать все силы в один кулак и отразить страшного врага - и легко представить, что было бы, если бы Русью правил не царь, а князья и бояре - повторились бы времена Батыя.

Потерпев страшное поражение, крымцы 20 лет не осмеливались показываться на Оке; восстания казанских и астраханских татар были подавлены - Россия победила в Великой Войне за Поволжье. На Дону и Десне пограничные укрепления были отодвинуты на юг на 300 километров, в конце царствования Ивана Грозного были заложены Елец и Воронеж - началось освоение богатейших черноземных земель Дикого поля.

Победа над татарами была достигнута в большой мере благодаря пищалям и пушкам - оружию, которое привозили с Запада через прорубленное царем «окно в Европу»(?). Этим окном был порт Нарва, и король Сигизмунд просил английскую королеву Елизавету прекратить торговлю оружием, ибо «московский государь ежедневно увеличивает своё могущество приобретением предметов, которые привозят в Нарву».(?)

В.М. Белоцерковец

Порубежный воевода

Основным опорным рубежом, суровым российским пограничьем (порубежьем) против нашествий крымчан тогда служила река Ока. Ежегодно на её берега выступало до 65 тыс. воинов, которые несли сторожевую службу с ранней весны до глубокой осени. По свидетельству современников, река «была укреплена более чем на 50 миль вдоль по берегу: один против другого были набиты два частокола в четыре фута высотою, один от другого на расстоянии двух футов, и это расстояние между ними было заполнено землей, выкопанной за задним частоколом... Стрелки, таким образом, могли укрыться за обоими частоколами и стрелять по татарам, когда те переплывали реку».

Сложным был выбор главнокомандующего: мало было людей, подходящих на эту ответственную должность. В конце концов выбор пал на земского воеводу князя Михаила Ивановича Воротынского - выдающегося военачальника, «мужа крепкого и мужественного и в полкоустроениях зело искусного».

Боярин Михаил Иванович Воротынского (ок. 1510-1573), как и его отец, с молодых лет посвятил себя военной службе. В 1536 г. 25-летний князь Михаил отличился в зимнем походе Ивана Грозного против шведов, а через некоторое время - в Казанских походах. Во время осады Казани 1552 г. Воротынский в критический момент сумел отразить атаку защитников города, повести за собой стрельцов и захватить Арскую башню, а потом во главе большого полка штурмом овладеть Кремлем. За что и получил почетный титул государева слуги и воеводы.

В 1550-1560 гг. М.И. Воротынский руководил строительством оборонительных сооружений на южных рубежах страны. Благодаря его усилиям были укреплены подступы к Коломне, Калуге, Серпухову и другим городам. Он наладил сторожевую службу, отражал нападения татар.

Беззаветная и преданная дружба государю не избавила князя от подозрений в измене. В 1562-1566 гг. на его долю выпали унижения, опала, ссылка, темница. В те годы Воротынский получил предложение польского короля Сигизмунда-Августа перейти на службу в Речь Посполитую. Но князь остался верен государю и России.

В январе-феврале 1571 г. в Москву съехались со всех пограничных городов служилые люди, дети боярские, станичники, станичные головы. По приказу Ивана Грозного М.И. Воротынский должен был, расспросив вызванных в столицу, расписать, из каких городов, в каком направлении и на какое расстояние посылать дозоры, в каких местах стоять сторожам (с указанием территории, обслуживаемой разъездами каждой из них), в каких местах находиться пограничным головам «для бережения от приходу воинских людей» и т.п.

Результатом этой работы стал оставленный Воротынским «Наказ о станичной и сторожевой службе». В соответствии с ним пограничная служба должна делать все возможное, «чтобы окраинам было бережнее», чтобы воинские люди на «окраины безвестно не приходили», приучить сторожей к постоянной бдительности.

Был издан и другой наказ М.И. Воротынского (27 февраля 1571 г.) - об установлении мест стоянок дозорных станичных голов и о придании им отрядов. Их можно считать прообразом отечественных воинских уставов.

Зная о предстоящем набеге Девлет-Гирея, что мог противопоставить татарам русский полководец? Царь Иван, сославшись на войну в Ливонии, не обеспечил его достаточно численным войском, отдав Воротынскому только опричный полк; в распоряжении князя оставались полки из боярских детей, казаки, ливонские и немецкие наемники. В общей сложности численность русского войска составляла примерно 60 тыс. человек.

Против него шли 12 туменов, то есть вдвое превосходящее войско татар и турецких янычар, которые везли также и артиллерию.

Возник вопрос, какую тактику избрать, чтобы столь малыми силами не только остановить, но и разгромить врага? Полководческий талант Воротынского проявился не только в создании порубежной обороны, но и в разработке и осуществлении плана сражения. В последнем сыграл важнейшую роль другой герой сражения? князь Дмитрий Хворостинин.

Итак, еще не сошел снег с берегов Оки, как Воротынский стал готовиться к встрече с неприятелем. Были сделаны пограничные столбы, засеки, постоянно курсировали казачьи разъезды и дозоры, выслеживая «сакму» (татарский след), создавались лесные засады. К обороне были привлечены местные жители. Но сам план еще не был готов. Только общие черты: втянуть неприятеля в вязкую оборонительную войну, лишить его маневренности, на некоторое время сбить с толку, измотать силы, затем заставить выйти на «гуляй-город», где и дать окончательный бой.

Гуляй-город - это передвижная крепость, мобильный укрепленный пункт, построенный из отдельных деревянных стен, которые ставились на телеги, с бойницами для стрельбы из пушек и ружей. Он был возведен у реки Рожай и имел решающее значение в битве. «Если бы у русских не было гуляй-города, то крымский хан побил бы нас, - вспоминает Штаден, - взял бы в плен и связанными увел бы всех в Крым, а Русская земля была бы его землей».

Самое главное в плане предстоящего сражения - заставить Девлет-Гирея пойти по Серпуховской дороге. А любая утечка информации грозила провалом всего сражения, по сути, решалась судьба России. Поэтому все детали плана князь держал в строжайшем секрете, даже ближайшие воеводы до поры не знали, что задумал их полководец.

Начало сражения

Наступило лето. В конце июля полчища Девлет-Гирея форсировали Оку чуть выше Серпухова, в районе Сенькиного брода. Русские войска занимали позиции близ Серпухова, укрепившись гуляй-городом.

Хан обошёл основные укрепления русских и устремился к Москве. Воротынский немедленно снялся с переправ у Серпухова и ринулся вдогонку Девлет-Гирею. Передовой полк под командованием князя Дмитрия Хворостинина настиг арьергард ханского войска у села Молоди. Небольшое в то время село Молоди со всех сторон было окружено лесами. И только на западе, где были пологие холмы, мужики вырубили деревья и распахали землю. На возвышенном берегу реки Рожай, у впадения в нее Молодки, стояла деревянная церковь Воскресения.

Передовой полк настиг крымский арьергард, вынудил его вступить в сечу, атаковал и разгромил. Но не остановился на этом, а преследовал остатки разбитого арьергарда вплоть до главных сил крымского войска. Удар был настолько сильным, что возглавлявшие арьергард два царевича заявили хану о том, что необходимо прекратить наступление.

Удар оказался настолько неожидан и силен, что Девлет-Гирей остановил свое войско. Он понял, что за его спиной русская армия, которую необходимо уничтожить, чтобы обеспечить беспрепятственное продвижение к Москве. Хан повернул обратно, Девлет-Гирей рисковал, ввязываясь в затяжное сражение. Привыкнув все решать одним стремительным ударом, он вынужден был менять традиционную тактику.

Оказавшись лицом к лицу с главными силами противника, Хворостинин уклонился от боя и мнимым отходом начал заманивать Девлет-Гирея к гуляй-городу, за которым уже находился большой полк Воротынского. Передовые силы хана попали под сокрушительный огонь пушек и пищалей. С большими потерями татары отступили. Первая часть плана, разработанного Воротынским, блестяще осуществилась. Стремительный прорыв крымчан к Москве не удался, войска хана вступили в затяжное сражение.

Всё могло быть иначе, брось Девлет-Гирей сразу все свои силы на русские позиции. Но хан не знал истинную мощь полков Воротынского и собирался их прощупать. Он послал Теребердей-мурзу с двумя туменами на захват русского укрепления. Все они полегли под стенами гуляй-города. Небольшие стычки продолжались еще два дня. В течение этого времени казакам удалось потопить турецкую артиллерию. Воротынский не на шутку встревожился: что если Девлет-Гирей откажется от дальнейших боевых действий и повернет обратно, чтобы на следующий год все начать сначала? Но этого не произошло.

Победа

31 июля состоялось упорное сражение. Крымские войска начали штурм главной позиции русских, оборудованной между речками Рожай и Лопасня. «Дело было велико и сеча была велика», - говорит о сражении летописец. Перед гуляй-городом русские разбросали своеобразные металлические ежи, о которые ломались ноги татарских коней. Поэтому стремительный натиск, основная составляющая побед крымчан, не состоялся. Мощный бросок затормозился перед русскими укреплениями, откуда посыпались ядра, картечь и пули. Татары продолжали атаковать. Отбивая многочисленные натиски, pусскиe переходили в контратаки. Во время одной из них казаками был захвачен главный советник хана - Дивей-мурза, руководивший крымскими войсками. Яростное сражение продолжалось до вечера, и Воротынскому больших усилий стоило не ввести в бой засадный полк, не обнаружить его. Этот полк ждал своего часа.

1 августа оба войска собирались к решающему сражению. Девлет-Гирей решил основными своими силами покончить с русскими. В русском же лагере заканчивались запасы воды и продовольствия. Несмотря на успешные боевые действия, положение было очень тяжелым.

На следующий день произошло решающее сражение. Хан повел свое войско на гуляй-город. И опять не смог овладеть русскими укреплениями с ходу. Сообразив, что для штурма крепости необходима пехота, Девлет-Гирей принял решение ссадить всадников с коней и вместе с янычарами бросить пеших татар на приступ.

Вновь лавина крымчан хлынула на русские укрепления.

Князь Хворостинин руководил защитниками гуляй-города. Мучаемые голодом и жаждой, они сражались яростно и бесстрашно. Они знали, какая участь ждет их, окажись они в плену. Они знали, что произойдет с их отчизной, если крымчанам удастся прорыв. Так же мужественно бок о бок с русскими сражались и немецкие наемники. Генрих Штаден руководил артиллерией гуляй-города.

Войска хана подступили вплотную к русской крепости. Атакующие в ярости пытались даже разломать деревянные щиты руками. Русские мечами отсекали цепкие руки врагов. Накал сражения усиливался, в любой момент мог наступить перелом. Девлет-Гирей был полностью поглощен одной целью - овладеть гуляй-городом. Ради этого он втянул в бой все силы. Между тем князь Воротынский сумел незаметно провести свой большой полк по узкой лощине и ударил неприятелю в тыл. Одновременно Штаден произвёл залп из всех орудий, и защитники гуляй-города во главе с князем Хворостининым сделали решительную вылазку. Воины крымского хана не выдержали ударов с двух сторон и побежали. Так была одержана победа!

Утром 3 августа Девлет-Гирей, потерявший в сражении сына, внука и зятя, начал быстрое отступление. Русские шли по пятам. Последний яростный бой разгорелся на берегу Оки, где был уничтожен прикрывавший переправу 5-тысячный арьергард крымчан.

Князь Воротынский сумел навязать Девлет-Гирею затяжное сражение, лишив его преимуществ внезапного мощного удара. Войска крымского хана понесли огромные потери (по некоторым данным, чуть ли не 100 тыс. человек). Но самое главное - это невосполнимые потери, поскольку в походе участвовало основное боеспособное население Крыма. Село Молоди стало кладбищем для значительной части мужчин Крымского ханства. Здесь полег весь цвет крымской армии, лучшие ее воины. Турецкие янычары были истреблены полностью. После столь жестокого удара крымские ханы уже и не думали о набегах на российскую столицу. Крымско-турецкая агрессия против Русского государства была остановлена.

Подпишитесь на нас