Сочинение

В литературу молодая Ахматова вошла как интимно психологический поэт, который может не просто рассказать о наисокровеннейшем, но и дать возможность читателю пережить вместе с ней эти чувства. Поздняя поэзия поэтессы хранит эту черту, но наполняется новым содержанием, осознанием тесной связи своей судьбы с судьбой народа, своей ответственности перед историей и культурой за все, что происходит в стране. Это видно в поэме «Реквием».

По жанру поэму можно определить как лиро-эпическую, потому что в ней личная трагедия осознается как трагедия всенародная, а всенародная - как личная.

Части поэмы были написаны в течение 1935-1940 годов под воздействием страшных событий личной жизни: арест мужа, потом сына. Но очевидно, что сложилась поэма как целостное произведение намного позже. Об этом свидетельствует и эпиграф, датированный 1961 годом:

Нет, и не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл, - Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был. Этот эпиграф раскрывает глубокое осознание связи своей судьбы с народной, как через годы личное отступало перед трагедией истории. Название поэмы «Реквием 1935-1940» воспринимается не как жалобная мелодия в память об отдельных людях, а как реквием всем тем страшным годам истории. Не случайная и часть поэмы «Вместо предисловия», датированная апрелем в 1957 г., именно с этого времени начинается «оттепель», отказ руководства страны от крайних проявлений тоталитаризма. На вопрос одной женщины в очереди около тюрьмы, сможет ли Ахматова описать «это», поэтесса отвечает: «Могу». Читатель воспринимает этот ответ в контексте своей предыдущей информации: теперь, в 1957 году, «могу» рассказать не только о себе, но и о народе, который выстрадал, выстоял, победил эти годы. Части поэмы «Посвящение» и «Вступление» создают не только эмоциональное настроение для восприятия текста поэмы. Они создают картину всенародного страдания. Поэтесса избегает личного местоимения «я», зато выходит «мы»:

Звезды смерти стояли над нами

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

Дальше с первой до десятой части перед читателем появляется трагедия Человека, Женщины, Матери, которую поэтесса раскрывает через собственную, личную. Множество поражающих деталей, оттенков чувства потери близких принуждают читателя пережить вместе с героиней эти страшные события. Части поэмы создавались именно в эти ужасные годы - 1935-1940. Возможно, именно стихотворения и помогли поэтессе выстоять, давали надежду, потому что стихотворения эти раскрывают безграничное одиночество героини.

В последней, десятой части поэмы возникает образ Богоматери, обид вечного материнского страдания. Этот образ не возникает врасплох. Тема безвинно казненных, засужденных является сквозной: «На губах твоих холод иконки» (ч. И), «И звон кадильный, и следы куда-то в никуда» (ч. V), «О твоем кресте высоком и о смерти говорят» (ч. VI).

Образ Богоматери, эпиграф к последней части предоставляют поэме не только широкое обобщение. Они наполняют поэму новым содержанием.

Ее пятнадцать лет не печатали, арестовали мужа и сына, она должна была сломаться, но не только не сломалась, но вопреки собственной судьбе верила в победу добра, в торжество справедливости.

Жизнь и творчество А. Ахматовой - пример большого мужества поэта, на судьбу которого выпало страшное время. Поэма «Реквием» - яркий этому доказательство. Всю жизнь Ахматова чувствовала себя поэтом, призванным рассказать потомкам о трагической судьбе своего народа. Свой поэтический долг А. Ахматова выполнила.

9. Раннее творчество Анны Ахматовой

Со стороны читателя

Сегодня мы с вами будем говорить о раннем творчестве Анны Ахматовой, т.е. о ее дореволюционном творчестве, о периоде с 1911 года, когда ее первые стихи были напечатаны в журнале «Аполлон», по 1917.

И начать разговор я хотел бы с соображения общего порядка, которое касается важной темы, мы ее почти не затрагиваем в наших лекциях, но вот, может быть, пришла пора об этом чуть-чуть совсем поговорить. А именно тема «читатель и писатель». Ведь когда мы говорим о литературе, когда мы говорим о поэзии, то мы говорим прежде всего об истории писателя, это естественно. О том, как литература развивается, как писатели сменяют друг друга, и т.д.

Так вот, как кажется, можно было бы взглянуть на эту историю литературы и с другой стороны, со стороны читателя, и попытаться посмотреть не только как писатели друг друга меняют, но и как изменялось читательское восприятие тех или иных текстов. И творчество Ахматовой дает для этого очень удобный повод.

Я хочу для начала спросить у вас, помнит ли кто-нибудь из вас, как он впервые прочел стихотворение Ахматовой? Ну, может быть, кто-нибудь и помнит, но думаю, что процентов 80 или 90 просто этого не помнят. Ахматова как бы всегда была в нашей жизни, всегда звучали ее строки у нас в ушах, если не по радио, то в книжках, если не в книжках, то в отрывных календарях и т.д. Актеры исполняли эти стихотворения. И если даже кто-нибудь из нас не очень хорошо знает творчество самой Ахматовой, то уж точно мы читали стихи учеников Ахматовой, Ахматова была очень влиятельным поэтом.

И поэтому, еще раз повторяю, присутствие Ахматовой, так же как присутствие не так уж многих поэтов XIX-XX века, Пушкина, конечно, Лермонтова, конечно, наверное, Есенина, постоянно. В этом, конечно, есть и плюсы, и любой поэт, наверное, хочет, чтобы это было так. С другой стороны, в этом есть совершенно очевидный минус. Мы утратили совершенно ощущение новизны этих стихов. Они настолько нам привычны, они настолько известны нам, мы так привыкли к этой манере, мы так привыкли к этому набору приемов, которыми пользуется автор, что мы не можем совершенно воспринять это как что-то новое. Нам кажется – ну вот да, вот Ахматова, это типичная Ахматова. А здесь не очень похоже на Ахматову, да? А такое, еще раз повторяю, ощущение новаторства – оно утеряно.

Между тем известно, что когда Ахматова опубликовала свою первую книгу стихов «Вечер», это было в 1912 году, и особенно же когда она опубликовала свою вторую книгу стихов, «Четки», в 1914 году, это было воспринято как абсолютно свежее, новое веяние в поэзии.

Причем, я хочу сразу это подчеркнуть, речь идет не о том в первую очередь, что вот поэт-женщина стала писать стихи. На самом деле в эту эпоху было довольно большое уже количество женщин-стихотворцев, это и Зинаида Гиппиус, которая, правда, писала от мужского лица, и Марина Цветаева, которая почти одновременно с Ахматовой начинала и в предисловии к книге Ахматовой «Вечер» Михаил Кузмин, замечательный поэт, пишет о Марине Цветаевой.

Это и забытые почти, но именно тогда довольно популярные поэтессы вроде Любови Столицы или Марии Моравской, и т.д. Так вот, дело не столько в том, что слово впервые взяла, отвоевала себе женщина-поэт, она не была первой женщиной-поэтом, сколько в своеобразии ее поэтической манеры, в том наборе приемов, которые очень рано она выработала и замечательно ими пользовалась в течение долгих лет. Они, разумеется, развивались, и об этом мы сегодня поговорим тоже.

«Я сошла с ума, о мальчик странный», 1911 год

Но сначала я предлагаю нам с вами сделать такой простой шаг: взять стихотворение Ахматовой раннее, мы возьмем стихотворение как раз 1911 года, и попытаться – это трудно, но это нужно сделать будет – забыть, отключить все то, что мы об Ахматовой и о ее последователях знаем. Попытаться прочесть этот текст свежими глазами, глазами человека того времени, глазами современника Ахматовой. Давайте мы с этого и начнем. Я специально выбрал одно из самых известных стихотворений, которое вошло в книгу Ахматовой «Вечер».

Я сошла с ума, о мальчик странный, В среду, в три часа! Уколола палец безымянный Мне звенящая оса.

Я ее нечаянно прижала, И, казалось, умерла она, Но конец отравленного жала Был острей веретена.

О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо?

Обратим прежде всего внимание на то, что бросается в глаза и в этом стихотворении, и присутствует в 75-80% всех стихотворений ранней Ахматовой. Это стихотворение представляет собой реплику в диалоге. Оно начинается с обращения: «Я сошла с ума, о мальчик странный…» – это первая строка первой строфы. И последняя строфа тоже начинается с обращения:

О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнется ль мне твое лицо?

И действительно, в стихотворениях ранней Ахматовой диалог присутствует очень часто. «Как соломинкой, пьешь мою душу». «Улыбнулся спокойно и жутко // И сказал мне: «Не стой на ветру». Я просто наугад буквально вспоминаю какие-то строчки, этих строк очень много. И нельзя сказать, что до Ахматовой никто из поэтов никогда не пользовался диалогом, но именно Ахматова взяла диалог, и даже триалог, когда три человека говорят вместе – она взяла это на вооружение, в ее стихах действительно этого очень много.

Второе, на что я хотел обратить ваше внимание, это сюжетность ахматовских стихотворений, что, вообще говоря, не обязательно совершенно для поэзии. Мы знаем лирические миниатюры XIX-XX века, скажем, когда описывается какое-то природное явление. Поэт никакого сюжета не выстраивает, а дает некую импрессионистическую картинку. Вот у Ахматовой мы этого никогда не встретим. Ее сюжеты всегда очень четко простроены, и мы можем сказать почти всегда, где завязка сюжета, где кульминация, где его развязка, и почти всегда – это можно сразу тоже сказать – для Ахматовой характерна так называемая ударная концовка, т.е. самое сильное место, самое яркое место – это финал стихотворения. Напомню, в нашем стихотворении:

Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо.

Почему это ударное место – мы к этому еще вернемся.

И, наконец, самое важное, самое существенное, самое бросающееся в глаза свойство поэтики ранней Ахматовой, и в этом смысле она, безусловно, является ученицей Иннокентия Анненского, - Ахматова очень часто о своих чувствах не впрямую рассказывает, а показывает какие-то предметы нам, показывает какие-то внешние признаки, а о том, что происходит внутри, о тех чувствах, которые испытывает лирический герой или лирическая героиня, мы можем только догадываться. Это можно было бы назвать «принципом айсберга» – потом так часто писали о прозе Хемингуэя. Нам показывается немногое – знаете, как айсберг устроен? А главное – под водой, главное оказывается нам неизвестно, и мы должны почувствовать это, внимательно прочесть текст, чтобы это главное стало для нас явным.

При этом нельзя сказать, что Ахматова совсем не проявляет свои чувства. Иногда то, что замечательный филолог Виктор Максимович Жирмунский называл «эмоциональными восклицаниями», у нее присутствует. Скажем, здесь тоже начинается с прямого выражения своих чувств: «Я сошла с ума, о мальчик странный…». Это довольно прямая фраза, довольно прямая строка. Но дальше начинается разыгрывание всего предметное, потому что дальше: «Уколола палец безымянный // Мне звенящая оса». Замечу, что эта строка – третья, предпоследняя в первой строфе. И опять давайте взглянем на последнюю строфу. В случае с Ахматовой, мы уже начали в этом убеждаться, она очень четко выстраивает композицию своего стихотворения, и такие симметричные переклички для нее характерны. Так вот, в предпоследней строке последней строфы: «Посмотри! На пальце безымянном // Так красиво гладкое кольцо.»

Мы замечаем совершенно очевидную перекличку этих строк: «Уколола палец безымянный» оса и «Посмотри! На пальце безымянном» красиво кольцо. И главное от читателя скрыто. Скрыт, собственно говоря, эпитет. «Посмотри! На пальце безымянном // Так красиво гладкое»… И вот здесь пропущено, здесь дырка. Читатель, впрочем, вполне легко восстанавливает этот эпитет, это обручальное кольцо, конечно. И вот здесь начинается тоже интересное. Т.е., хочется сказать, героиня лирическая замужем. И вот внезапно она полюбила этого самого странного мальчика, к которому она обращается. Однако синтаксически так построена строфа, что мы можем по-разному ее интерпретировать.

Посмотри! На пальце безымянном Так красиво гладкое кольцо.

Возможно, речь идет о лирической героине, но так же возможно, что она обращается к герою, к мальчику и показывает, скажем, ему на его кольцо обручальное. «Вспомни, ты женат». Это тоже в высшей степени характерно для Ахматовой и вообще для поэтики акмеизма, о которой мы уже немножко говорили. Ахматова писала сама об этом, уже поздняя Ахматова, что «акмеизм во многом рождался из наблюдений Гумилева над стихами моими и Мандельштама». Мы уже приводили эту цитату и еще раз в этом убеждаемся, что эта многозначность смыслов, которая рождается из особого синтаксиса текста, не только для Ахматовой, как мы еще увидим, для Мандельштама тоже характерна и вообще для акмеизма тоже.

При этом кажется замечательным, что Ахматова не говорит о каких-то исключительных впечатлениях. Это тоже такой ее прием: она чаще всего пишет о том, что каждый из нас, каждый из читателей ее испытывал. О том, что каждый почти ощущал. Вот она говорит: «Уколола палец безымянный // Мне звенящая оса. // Я ее нечаянно прижала, // И, казалось, умерла она…» Ну, либо мы это видели, либо знаем: умершая, казалось бы, сухая оса, мы начинаем ее стряхивать со стола, начинаем убирать, и вдруг оказывается, что она жива, ее жало вонзается нам в палец, это очень больно.

Но дальше возникает вопрос: а как, собственно, эти сюжеты связаны между собой? Сюжет на самом деле не один, а два. Есть один сюжет, очевидный, - тот, который мы с вами сейчас обсуждали: лирическая героиня случайно касается осы, она вонзается ей в безымянный палец. И другой сюжет: лирическая героиня напоминает герою, что она замужем. Кажется совершенно очевидным, как эти сюжеты между собой соединяются. Собственно, речь идет о внезапности любви, о любви как об отраве. О любви, которая действует как, казалось бы, умершая оса. Вот я уже замужем, я не смогу уже никогда полюбить заново, я верная жена, и вдруг неожиданное чувство ранит, вонзается в лирическую героиню, как жалящая оса. И еще раз подчеркну, еще раз обращу ваше внимание, что разыгрывается это все не с помощью прямого описания чувств, которые испытывают герои, а с помощью материальных предметов. Если не бояться плохо скаламбурить – все на пальцах разыгрывается. Действительно, здесь безымянный палец оказывается ключевой реалией.

И еще, пожалуй, одна особенность ахматовской поэзии, о которой сразу же хочется сказать – это так называемая дневниковость ее стихов. Действительно, когда мы разбирали первую строфу стихотворения, мы пропустили вторую строку: «Я сошла с ума, о мальчик странный, // В среду, в три часа!» Это почти комическая строка. Героиня точно помнит тот день недели, когда она сошла с ума. До этого все было нормально, и вдруг это произошло. Понятно, что скорее всего речь идет – или, во всяком случае, такая ассоциация может возникнуть – о дневниковой записи. Возможно, что и весь этот монолог, обращенный к «мальчику странному», - не реальный монолог, а дневниковая запись, в рамках которой она обращается к лирическому герою.

Если попытаться подвести некоторые, пока, разумеется, только предварительные итоги, то мы видим, что Ахматова, и об этом мы немножко говорили, когда об акмеизме вообще рассуждали, прозаизирует поэзию. Она пытается сбить пафос, которым, как полагали акмеисты, злоупотребляли символисты. Потому что и обилие диалогов, и сюжетность, и ударная концовка, и, наконец, разыгрывание ситуации не столько прямо описывая лирические свои чувства, а через предметы, - это характерно скорее для прозы. А проза традиционно воспринимается как менее возвышенный, менее патетический тип повествования. И Ахматова замечательно уже в ранних текстах умеет этим пользоваться.

«Молитва», 1915 год

Теперь перескочим через несколько лет и прочитаем с вами стихотворение, написанное в 1915 году. Это стихотворение, которое называется «Молитва». У нас будет с вами две задачи: мы попробуем увидеть, что в этом стихотворении остается прежним в сравнении с тем текстом, который мы только что разобрали, а что в этом стихотворении меняется по сравнению с тем же текстом. Напомню текст этого стихотворения.

«Молитва»

Дай мне горькие годы недуга, Задыханья, бессонницу, жар, Отыми и ребенка, и друга, И таинственный песенный дар – Так молюсь за Твоей литургией После стольких томительных дней, Чтобы туча над темной Россией Стала облаком в славе лучей.

Май 1915, Духов день, Троицкий мост – это датировка стихотворения.

Мы видим, что многое из того, о чем мы с вами уже говорили, в этом стихотворении остается прежним. Действительно, все это стихотворение представляет собой реплику в диалоге, и уже первое слово нам об этом говорит. «Дай» - это обращение к кому-то. А в финале, как и в том стихотворении, снова возникает это обращение: «Так молюсь за Твоей литургией…» - она снова обращается к некоторому собеседнику. Мы видим, что стихотворение сюжетно очень хорошо выстроено. При этом действительно финал опять оказывается ударным: «…Стала облаком в славе лучей».

А что касается предметного мира, то Ахматова пользуется этим довольно скупо, но тоже пользуется. Стихотворение кончается как раз таки набором предметных мотивов: «Чтобы туча над темной Россией // Стала облаком в славе лучей». И опять она, как кажется, провоцирует нас вспомнить картинку, которую почти каждый из нас видел: ненастный день, тучи, которые низко повисли, и вдруг эти тучи пробиваются солнечным лучом, из сиреневых и фиолетовых они становятся перламутровыми, начинают переливаться разными цветами.

Каждый из нас это видел. Однако кажется очевидным, что Ахматова делает здесь важный шаг. Какой шаг? Собственно говоря, можно опять начать с того, о чем мы говорили – диалог. Если до сих пор, до этого стихотворения Ахматова почти во всех своих стихотворениях обращалась к собеседнику, находящемуся рядом с ней – это могла быть подруга, это мог быть возлюбленный, это мог быть тот, кто собирался ее оставить, или тот, кого собиралась оставить она – короче говоря, сюжеты стихотворений чаще всего строились вокруг любовной темы.

И недаром раннюю Ахматову часто сопоставляли с Мопассаном (заметим, это опять проза). Действительно, ее ранние стихотворения часто напоминают такие отточенные мопассановские новеллы. Так вот, если раньше это было так, то теперь мы видим, что тот собеседник, к которому она обращается, не находится рядом с ней. Это Бог. Таким образом, увеличивается расстояние между ней и собеседником, и это приводит к другим очень важным изменениям в ее тексте. В частности, она находится не в комнате, окруженная вещами, которые ей хорошо известны, а площадка, которая освещается, очень сильно расширяется, вплоть до, собственно говоря, всей России в финале стихотворения: «Чтобы туча над темной Россией // Стала облаком в славе лучей». И это очень важно.

Здесь я хочу обратить ваше внимание, мне кажется, это существенно: не очень меняются основные приемы ее. Она в юности их выработала, в юности нашла себя стилистически и продолжает работать в этом же русле. Однако вот это расширение приводит к тому, что мы это стихотворение читаем как новое в поэзии Ахматовой. Потому что возникает новая тема. Это уже теперь не тема любовная, а это тема России. И очень важно – появляется еще новый мотив, который станет потом ключевым для ее поэзии. Когда она обращается к Богу, естественным образом возникает мотив жертвы, чего в ранних стихах не было. Вернее, в ранних стихах она была жертвой, ее нужно было жалеть.

В этом же стихотворении все по-другому. Это мотив христианского самопожертвования, естественный для христианской поэтессы – а она именно так себя уже в это время ощущает и позиционирует, - мотив подражания Христу. Собственно говоря, об этом стихотворение и написано. «Я готова, чтобы у меня отняли все самое дорогое, все самое главное, для победы России». И вот здесь важно взглянуть на дату этого стихотворения.

Давайте еще раз на нее взглянем: май 1915, Духов день, Троицкий мост. Здесь важно все, и важен здесь май 1915 года. Потому что начало мая 1915 года – это время так называемого Горлицкого прорыва, со 2 по 15 мая 1915 года, когда немецкие и австрийские войска перешли в наступление, прорвали оборону союзников, в число которых входила и Россия.

И, собственно говоря, на довольно долгое время это привело к перемене вообще ситуации в Первой мировой войне. Россия стала терпеть одно за другим поражения. Таким образом, эти мотивы финальные - «Чтобы туча над темной Россией…» – расшифровываются очень явственно через знание этого исторического обстоятельства. А на него Ахматова намекает с помощью датировки. Так же здесь важно, конечно, что речь идет о Духовом дне, т.е. о дне, когда Господь явился некоторым своим ученикам в своей полной силе.

Но самое главное здесь – это народная примета. Считается, что погода, которая стоит в Духов день, будет стоять на протяжении всего оставшегося лета. Май 1915 года, обращу ваше внимание вновь на датировку стихотворения. Таким образом, сложив эти два слоя, эти два ряда обстоятельств – Россия терпит поражение, и в Духов день лирическая героиня обращается к Богу с просьбой, чтобы ситуация кардинально изменилась – мы и получим ответ, зачем нужна эта датировка. О чем просит героиня? Героиня просит о победе русского оружия, чтобы она произошла вот сейчас, вот сегодня, в этот Духов день, и чтобы дальше союзники продолжали теснить немцев. Она просит о победе в этой войне.

Два круга адресатов

При этом хочется обратить ваше внимание на еще одну особенность ахматовской поэзии, которая, мне кажется, в этом стихотворении очень ярко проявилась. Вот на эту строчку: «…Отыми и ребенка, и друга…», которую, мне кажется, нужно прокомментировать. Дело в том, что Ахматова ранняя, а в поздние годы, как мы еще увидим когда-нибудь, это усилилось в ее поэзии, рассчитывала на два круга адресатов.

С одной стороны, это был очень широкий круг адресатов. В это время, в 1915 году, Ахматова уже очень популярная поэтесса, наверное, самая популярная поэтесса в это время. И соответственно, она рассчитывает, что этот очень широкий круг адресатов читает это стихотворение. Эти люди, эти читатели не обязательно могли даже знать, скажем, как выглядит Ахматова. И уж точно они могли не знать, что муж Анны Андреевны Гумилёвой, Николай Гумилёв, в это время воюет на фронтах Первой мировой войны.

И уж точно они могли не знать, что в это время у Ахматовой уже действительно родился ребенок, сын Лев, которому предстоит стать потом Львом Николаевичем Гумилёвым. И эта формула, эта строка – «…Отыми и ребенка, и друга…» – воспринимается как такая условная строка. Ну, вот женщина просит о том, чтобы самое дорогое у нее было отнято. А что самое дорогое у женщины? Это семья.

Однако был и более узкий круг читателей, круг друзей Ахматовой, круг приятелей Ахматовой, круг друзей Ахматовой, т.е. круг тех людей, которые знали о семейных обстоятельствах ее. И для них, конечно, эта строка звучала совсем по-другому. Речь идет не об условной формуле, не о каких-то условных ребенке и друге, речь идет о совершенно конкретных людях. Более того, один из них, собственно говоря, может легко погибнуть, он воюет в это время. И нужно сказать, в скобках, что, скажем, сам Гумилёв не был доволен этим стихотворением, он был обижен им, и он Ахматову упрекал за него. Как же так, как можно просить… И его отчасти можно понять – действительно, это довольно жесткие строчки. Притом что Ахматова, по-видимому, не могла по-другому написать. Она должна была все поставить на карту, иначе стихотворение не произвело бы такого сильного эффекта.

Но для нас сейчас важна даже не столько реакция Гумилёва, сколько вот эта направленность стихотворения Ахматовой к двум кругам адресатов. В ее главном позднем тексте «Поэма без героя», о котором речь еще, наверное, впереди, мы увидим, что это вообще будет поставлено во главу угла, что она будет вообще в поздних текстах своих во многих обращаться только к узкому кругу читателей… Вернее, обращаться-то она будет к широкому кругу читателей, но говорить с ними, как с теми, кто знает обстоятельства и биографию ее жизни, и поэтому ее тексты будут чрезвычайно загадочными. Их можно будет сравнить уже не с Хемингуэем, не с Мопассаном, а, например, с одним из главных модернистских романов ХХ века – с романом Джойса «Улисс», где тоже сходные приемы Джойс делает.

«Когда в тоске самоубийства», 1917 год

И, наконец, третье стихотворение – это стихотворение 1917 года. И опять давайте мы с вами попробуем не забыть о той линии, которую я пытаюсь тянуть, т.е. поговорить о том, что остается прежним в этом стихотворении и что в нем меняется. Это стихотворение, которое имеет очень интересную историю напечатания. Опять мы говорим немножко о читателе, о том, как читатель воспринимает этот текст. Я сначала прочту общий текст, полный текст, а потом покажу, в каком урезанном виде читали его разные восприниматели. Сначала полный текст.

Когда в тоске самоубийства Народ гостей немецких ждал, И дух суровый византийства От русской Церкви отлетал,

Когда приневская столица, Забыв величие свое, Как опьяневшая блудница, Не знала, кто берет ее,

Я кровь от рук твоих отмою, Из сердца выну черный стыд, Я новым именем покрою Боль поражений и обид".

Но равнодушно и спокойно Руками я замкнула слух, Чтоб этой речью недостойной Не осквернился скорбный дух.

Осень 1917

Дело в том, что это стихотворение первоначально было опубликовано в эсеровской газете, и опубликовано без последней строфы, что абсолютно меняло весь его смысл. Город Петроград есть город поруганный, от русской церкви отлетает дух византийства. Есть некоторый голос, и при таком восприятии можно предположить, что это, например, ангельский голос, который выдергивает героиню из поруганного города и спасает ее. Финал был при таком варианте: «…Я новым именем покрою // Боль поражений и обид».

Однако в советских изданиях это стихотворение публиковалось тоже не полностью, а без первых двух строф. Оно начиналось со строки: «Мне голос был. Он звал утешно…» – и т.д. И получалась тоже картина неполная. Получалось, что речь идет о дьявольском голосе: «…чтоб этой речью недостойной…» – прямо поэтесса характеризует этот голос как голос недостойный. Что это голос искусителя, который соблазняет поэтессу покинуть прекрасный, замечательный – подставляйте любые совершенно слова, какие хотите… Голос, который звал, как сирены звали Одиссея, может быть, покинуть родную страну, и поэтому поэтесса закрывала свой слух и этому голосу сопротивлялась. При этом какую страну отказывается покинуть лирическая героиня – об этом в этой редакции ничего не говорится. Напомним, стихотворение начинается с описания города, который поруган, города, который забыл себя, который превратился в блудницу:

Когда приневская столица, Забыв величие свое, Как опьяневшая блудница, Не знала, кто берет ее…

И эти строки станут еще сильнее, если мы вспомним вслед за Омри Роненом, замечательным филологом, что это реминисценция, это цитата из Книги Исайи: «Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь – убийцы». Т.е. Ахматовой предлагается, лирической героиней Ахматовой, а здесь она очень близко к самой поэтессе располагается, ей предлагается покинуть город, полный убийц, город, ставший блудницей. И она отказывается это сделать! Вот смысл этого стихотворения, который в каждой из этих редакций обеднялся.

И здесь мы можем обратить внимание на, может быть, самый сильный мотив этого стихотворения, о котором мы с вами уже говорили в связи со стихотворением «Молитва» - мотив самопожертвования. Мотив самопожертвования, да еще окрашенный метафизически. Ведь о чем написано стихотворение? Да, город поруган, но я его не покину. И эта история, конечно, проецируется на ветхозаветный эпизод, который использовался очень много раз в разных текстах, и у самой Ахматовой в одном из стихотворений – «История про Лота», когда Авраам буквально торгуется с Богом, сколько праведников должно в городе оставаться, чтобы город был не уничтожен. Так вот Ахматова, по-видимому, и ощущает себя той самой праведницей, которая должна остаться в этом поруганном городе, чтобы этот город не был уничтожен, чтобы страна, в которой она живет, продолжала оставаться Россией.

И именно поэтому – и здесь мы переходим к разговору о предметном мире стихотворения, о том, как внутреннее проявляется через внешнее – возникают эти замечательные, очень эффектные финальные строки: «Но равнодушно и спокойно // Руками я замкнула слух…» – т.е. она просто уши затыкает! И отказывается разговаривать. Здесь этот диалог – мы еще раз говорим об еще одной особенности ахматовской поэзии – он возникает, он есть. Есть голос, который зовет. Но на этот голос лирическая героиня отвечает отказом от диалога. На фоне той всей поэзии Ахматовой, которую мы уже сейчас знаем – диалог, диалог, и вдруг очень резкий отказ от диалога. Ахматова очень часто рискует, она очень часто оказывается на границе почти между смешным. Вот этот жест: «…равнодушно и спокойно // Руками я замкнула слух…», да еще так торжественно – это почти смешно, еще чуть-чуть, и было бы смешно. Но, кажется, ей удается остаться на грани, это не воспринимается комически.

Не воспринимается еще и потому, что она замечательно умеет уже в это время использовать все возможности каждого слова. Она из каждого слова выдавливает максимум возможностей. И я хочу обратить ваше внимание на вот эту строчку: «Оставь свой край глухой и грешный, // Оставь Россию навсегда». С одной стороны, «глухой» - это здесь, конечно, «провинциальный», край, который находится почти не в Европе, а на границе между Европой и Азией, это страна Россия. С другой стороны, вот это слово «глухой», которое здесь употреблено, оно как раз предсказывает финальную глухоту, которую сознательно выбирает героиня.

И, наконец, еще одна особенность, о которой мы тоже говорили уже: это адресация к разного типа кругам. И это тоже для этого стихотворения оказывается справедливо, потому что, действительно, речь идет не о каком-то условном голосе. Что это за голос, кто это? Широкий читатель воспринимает этот голос обобщенно: голос эмиграции, голос зарубежных друзей Ахматовой. Близкие читатели, во всяком случае, один человек, именно тот, кому принадлежал этот голос, знал, о чем идет речь. Это Борис Анреп, возлюбленный Ахматовой, который в это время находится в Лондоне и который действительно пытается Ахматову туда перетащить, потому что он видит, что творится с Россией. Ахматова отказывается.

И это стихотворение оказывается опять обращенным как бы к… Ну, в таком случае о круге, наверное, говорить слишком смело. Обращенным к конкретному человеку. Помимо того, что это стихотворение обращено к большой группе читателей – а оно дошло до большой группы читателей, это стихотворение произвело очень сильное впечатление на многих. Хочу напомнить, что Александр Блок, который вообще к поэзии Ахматовой относился довольно прохладно, это стихотворение знал наизусть, и когда его спрашивали, почему он остается в России, он не поэму «Двенадцать» читал, а он читал вот это стихотворение.

И, пожалуй, последнее в связи с этим текстом, на что я хочу обратить внимание, - это просто здесь. Это дата. Ахматова лаконично выставляет «Осень 1917». А в начале стихотворения возникает образ гостей немецких. И таким образом стихотворение как бы разворачивается: начинается все с 1914 года и очень быстро докатывается до 1917, потому что именно в это время, именно осенью 1917 года Петроград обложен немецкими войсками и действительно есть опасность, что буквально со дня на день он может быть завоеван. И в то же время мы видим очень ясный, очень четкий и сюжетно великолепно, конечно, выстроенный ответ Ахматовой на соблазн. Мы видим, как Ахматова остается в поруганной стране, чтобы ее спасти.

В советское время, в 1920-е годы, Ахматова займет, мы еще, может быть, об этом поговорим, уникальную позицию. Она будет поэтом, который почти не будет печататься, хотя будет писать стихи, но писатели и читатели будут знать, будут ощущать, что вот есть Фонтанный дом – это дом, где Ахматова жила в Петрограде-Ленинграде, – и будут знать, что там живет вот эта женщина, которая одна за всех за них берет на себя грехи этого города и не дает ему кончиться. И это очень у многих и у многих. Есть воспоминания, дневники – мы опять заканчиваем тем же, с чего начали, – воспоминания и дневники читателей, которые пишут о том, что это не дает им сорваться, не дает отчаяться. И эта одинокая великая женщина внушает им надежду на то, что Россия все-таки не кончилась.

Введение.

Русская литература 20 века развивалась бурно и противоречиво. Русская литература 20 века – это не только сохранение и развитие традиций писателей и поэтов 19 столетия, это и новаторский подход к созданию новых тем, образов.

20 век в истории русской поэзии был уникальной порой. В то время в литературу сразу пришло много ярких молодых поэтов, талантливых и ищущих новые пути. Увлечение поэзией было массовым – примерно как сейчас ходят на рок-концерты. Поэт, приобретя известность, становится фигурой культовой. Подразумевалось, что именно ему Богом дано понять Истину – и объяснить её прочим. Каждый из поэтов ощущал себя немного пророком, на нём лежала огромная ответственность – выбрать единственно верный путь и указать его прочим.

Крупные поэты объединялись в группы по интересам, затем к ним примыкало множество подражателей. Символисты, акмеисты, футуристы, имажинисты – каждое из этих течений находило своих пылких приверженцев и почитателей и не менее яростных врагов.

В начале 20 века было много репрессий, многие уезжали в эмиграцию. Но русская литература 20 века развивалась стремительными темпами. Свой вклад в развитие русской литературы внесли: Иван Алексеевич Бунин, Анна Андреевна Ахматова, Максим Горький, Владимир Владимирович Маяковский и другие.

В настоящее время самой актуальной является проблема теоретического осмысления сложнейшего явления, как русская литература 20 века. В своём реферате я рассмотрела поэзию Анны Андреевны Ахматовой.

Слишком сладко земное питье,

Слишком плотны любовные сети.

Пусть когда-нибудь имя мое

Прочитают в учебнике дети.

А. Ахматова 1913г.

Будущая поэтесса родилась 23 июня 1889 в пригороде Одессы Большой Фонтан в семье отставного инженер-капитана 2-го ранга Андрея Антоновича Горенко и Инны Эразмовны. В семье было шестеро детей. Прабабушка Анны по материнской линии вела род от татарского хана Ахмата; поэтому юная писательница впоследствие берет себе фамилию прабабки в качестве псевдонима. По материнской линии, очевидно, перешел и литературный дар: теткой маминого отца была известная поэтесса Анна Бунина (1794-1829).

Через год после рождения Анны семья переезжает в Царское Село, где она росла до шестнадцати лет, каждое лето, проводя под Севастополем. Детские летние воспоминания стали основой для ее первой поэмы «У самого моря» в 1914 году, а мотивы Царского села и Пушкина были творческой основой, а зачастую и опорой на протяжении всей жизни.

Первое стихотворение Ахматова написала, когда ей было одиннадцать лет, и всего в девические годы создала их около двухсот. Училась она в Царскосельской Мариинской женской гимназии: «Училась я сначала плохо, потом гораздо лучше, но всегда неохотно». В Царском Селе в сочельник 1903 года Аня Горенко познакомилась с гимназистом Николаем Гумилевым, и стала постоянным адресатом его стихотворений.

После развода родителей в 1905 Ахматова вместе с матерью переезжает в Евпаторию, а позже в Киев. Гимназический курс она проходила на дому, так как ей грозил туберкулез, но последний класс окончила в Фундуклеевской гимназии в Киеве, после чего поступила на юридическое отделение Киевских высших женских курсов.

В это время она переписывалась с уехавшим в Париж Гумилевым. В 1907 году в Париже, в издававшемся Гумилевым журнале «Сириус» поэтесса опубликовала первое стихотворение «На руке его много блестящих колец» под инициалами «А. Г.». Сама Ахматова вспоминала об этом так: «Мне потому пришло на ум взять себе псевдоним, что папа, узнав о моих стихах, сказал: «Не срами мое имя».- «И не надо мне твоего имени!»- сказала я...»

Весной 1910 года после нескольких отказов Ахматова согласилась стать женой Н.С.Гумилева. Супруги обвенчались 25 апреля в церкви села Никольская слободка под Киевом. Медовый месяц прошел в Париже, где поэтесса познакомилась с художником Амадео Модильяни, запечатлевшим ее облик в карандашном портрете. Уезжая из Парижа, Ахматова бросала в окно его мастерской прощальные красные цветы.

Осенью 1910 Ахматова делает попытку напечататься самостоятельно и посылает стихи в «Русскую мысль» В. Я. Брюсову, спрашивая, стоит ли ей заниматься поэзией. Получив отрицательный отзыв, юная поэтесса отдает стихи в журналы «Gaudeamus», «Всеобщий журнал», «Аполлон», которые их публикуют. В это время она и становится Ахматовой, публикуя под этим псевдонимом стихотворение «Старый портрет». В том же году состоялось ее первое выступление со своими стихами, и она впервые получила от мужа одобрение своего творчества. На следующий год Ахматова поступила на петербургские Женские историко-литературные курсы.

Вышедший весной 1912 года первый сборник стихов «Вечер», несмотря на скромный тираж в триста экземпляров, принес Ахматовой мгновенную славу. Сборник был выпущен «Цехом поэтов» – объединением поэтов-акмеистов, секретарем которого избрали Ахматову.

Первого октября 1912 года у четы рождается сын Лев, будущий историк и географ, автор этнологической теории. В том же году Ахматова знакомится с Маяковским. Поэт, которого принято считать самым «громкоголосым» в российской поэзии, восторженно отзывался о личностной лирике поэтессы: «Стихи Ахматовой монолитны и выдержат давление любого голоса, не дав трещины».

В 1913 году на Высших женских Бестужевских курсах Ахматова читает свои стихи перед многолюдной аудиторией сразу после выступления Блока, уже пользовавшегося славой известного поэта: «К нам подошла курсистка со списком и сказала, что мое выступление после блоковского. Я взмолилась: «Александр Александрович, я не могу читать после вас». Он – с упреком – в ответ: «Анна Андреевна, мы не тенора»». Выступление было блестящим. Популярность Ахматовой становится головокружительной. С нее рисовали портреты, а стихотворные посвящения ей А. Блока, Н. Гумилева, О. Мандельштама, М. Лозинского, В. Шилейко, Н. Недоброво, В. Пяста, Б. Садовского и других составили в 1925 году антологию «Образ Ахматовой».

Несмотря на популярность, Ахматова все еще не может поверить, что ее талант признан. Семнадцатого июля 1914 года она пишет мужу: «С недобрым чувством жду июльскую «Русскую мысль». Вероятнее всего, там свершит надо мною страшную казнь Валерий» (имелся в виду Валерий Брюсов). Но сборник «Четки» 1914 года приносит Ахматовой всероссийскую славу и утверждает в литературе понятие «ахматовской строки».

Постепенно сходят на нет ее отношения с мужем. Ахматова все еще живет у него в Царском селе, на лето выезжая в имение Гумилевых Слепнево в Тверской губернии (позже «тверская скудная земля» получит отражение в ее творчестве). Осенью 1914 года Николай Гумилев уходит на фронт добровольцем. Анна Андреевна в это время лечится от туберкулеза в Финляндии, позже в Севастополе. После развода с Гумилевым в 1918 году Ахматова выходит замуж за ассириолога и поэта В. К. Шилейко.

Во время болезни на первый план выходит интерес поэтессы к русской классике. Одним из источников творческой радости и вдохновения для Ахматовой стал Пушкин. Ей принадлежат литературоведческие статьи – анализ его произведений, а также исследования его биографии. Через два десятилетия, в годы замалчивания ее творчества, Пушкин снова станет духовной и материальной опорой для Ахматовой. В сентябре 1917 года выходит сборник «Белая стая». По словам критика Б. М. Эйхенбаума, он пронизан «ощущением личной жизни как жизни национальной, исторической», что хорошо передавало настроение эпохи и отношение поэтессы к современности: она не покинула родины, чувствуя ответственность за ее судьбу.

1921 год прошел тяжелой поступью по жизни поэтессы. Еще в феврале она председательствует на вечере памяти Пушкина, где выступает Блок с речью «О назначении поэта» и на котором присутствует Н.С.Гумилев. В ночь с третьего на четвертое августа Гумилева арестовывают, тремя днями позже умирает Блок, еще через две недели Гумилева расстреливают. Тогда же Ахматова расстается с Шилейко. В противовес трагедии личной жизни, которую она потом еще оплачет в «Реквиеме», в этом году поэтесса выпускает два сборника, «Подорожник» (в апреле, еще до трагических событий) и «AnnoDomini» – в октябре; в октябре же она возвращается к активной деятельности, участвует в литературных вечерах, в работе писательских организаций, публикуется в периодике. В январе 1922 Ахматова знакомится с Пастернаком, чуть позже – с Булгаковым.

В двадцатых годах выходят две книги об Ахматовой, за авторством В. Виноградова и Б. Эйхенбаума. Второй книге было суждено сыграть роковую роль в судьбе поэтессы. Литературная энциклопедия этих лет дала описание Ахматовой вырванными из контекста ее собственными строками: «не то монахиня, не то блудница», – взятыми вместе с искаженным анализом из книги Эйхенбаума. В 1924 новые стихи Ахматовой публикуются в последний раз перед пятнадцатилетним перерывом. Ее исключают из Союза писателей. Новая вспышка туберкулеза привела ее в санаторий Царского Села, где она лечится вместе с женой Мандельштама.

В конце 1922 на полтора десятилетия Ахматова соединяет свою судьбу с искусствоведом Н. Н. Пуниным. Переселившись в 1926 году в садовый флигель Шереметьевского дворца – Фонтанного Дома, она продолжает бывать в Мраморном дворце у Шилейко, заботясь о нем и о его собаке. В той же квартире Фонтанного Дома вместе с Пуниным продолжали жить и его первая жена Анна Аренс с их маленькой дочкой Ирой. Когда Аренс уходила на работу, Ахматова присматривала за ребенком. Атмосфера в доме была напряженной. Эти годы Ахматова помогала Пунину в его работе в Академии художеств, переводя вслух научные труды с французского, английского и итальянского. Благодаря ему Ахматовой удается добиться того, чтобы Льву, сыну расстрелянного «врага народа», позволили продолжить образование в гимназии, а затем в университете.

Не имея возможности печатать свои стихи, Ахматова лишалась средств к существованию. Перевод писем Рубенса, изданный в 1937 году, принес ей первый за много лет заработок. При крайней бедности удивительным образом сохранялась главная черта Ахматовского облика: царственность, лишённая высокомерия, но полная достоинства. Л.К. Чуковская вспоминала: «Пришла – в старом пальто, в вылинявшей расплющенной шляпе, в грубых чулках. Статная, прекрасная, как всегда»1. Сохранялся и характер, и желание помочь людям. Так, в конце тридцатых годов по соседству с Ахматовой жила молодая женщина с двумя маленькими мальчиками. Днем, когда она была на работе, Ахматова присматривала за детьми.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru

Введение

На рубеже прошлого и позапрошлого столетий, хотя и не буквально хронологически, накануне революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе нового времени "женская" поэзия - поэзия Анны Ахматовой. поэзия ахматова лирика любовный реквием

Поэт, прозаик, переводчик, одна из выдающихся женщин-стихотворцев XX столетия, Ахматова разрушила давний стереотип в представлении, что так называемая "женская поэзия" ограничена сферой любовно-семейной и пейзажной тематики, носит узкобиографический характер и отличается традиционностью организации стихотворного материала. Помимо глубоко разработанной темы женской любви, в ее творчество ограничено входят темы гражданской и философской лирики, а сама поэзия получает дополнительные - мифопоэтическое и культурологическое - измерения, погружая духовный мир лирической героини Ахматовой в "большое время" мировой истории и культуры.

Актуальность темы курсовой работы заключается в том, что творчество Ахматовой как поэта долгое время было под запретом, так как во многих своих произведениях она писала о суровой действительности того времени. Но она никогда не переставала писать. Творчество крупнейшего русского поэта XX века А. Ахматовой в полном объеме лишь недавно пришло к читателю. Теперь мы можем представить творческий путь Ахматовой без купюр и изъятий, по-настоящему ощутить драматизм, напряженность ее исканий в литературе.

Объекто м исследования является произведение А. Ахматовой.

Предметом исследования являются особенности творчества А. Ахматовой.

Цель исследования - рассмотреть и проанализировать особенности художественного мира поэзии Анны Ахматовой.

В связи с настоящей целью можно сформулировать следующие задачи:

Выявить особенности ранней и поздней лирики Анны Ахматовой;

Показать романность интимно-философской лирики А. Ахматовой;

Рассмотреть роль деталей в любовной поэзии А. Ахматовой;

Проанализировать поэму «Реквием».

Научная новизна исследования заключается в выявлении особенностей в индивидуально-авторской картине мира А. А. Ахматовой на материале лирических произведений поэта, выявлении динамики развития поэзии А. А. Ахматовой.

Практическая значимость определяется тем, что материал курсовой работы может быть использован на школьных уроках и факультативах, в лекционных курсах по русской литературе, в спецкурсах по русской литературе.

При выполнении данной работы мы использовали такие методы , как мировоззренческий, сравнительно-исторический.

Сравнительно-исторический метод, с помощью которого «путём сравнения выявляется общее и особенное в исторических явлениях, достигается познание различных исторических ступеней развития одного и того же явления или двух разных сосуществующих явлений» .

Мировоззренческий метод, который предполагает «выявление мировоззренческих установок автора и концептуально учитывает, что мировоззрение каждого конкретного человека есть принадлежность того или иного исторически сложившегося или складывающегося типов мировоззрения» , в данной работе лежит в основе исследования, так как именно он позволит проникнуть в самую глубь в творчестве любого автора, в том числе и А. Ахматовы.

Структура курсовой работы определена спецификой поставленных исследовательских задач. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы.

1 . Своеобразие художественного мира ранней поэзии А. Ахматовой

Начало ХХ века ознаменовалось появлением в русской литературе двух женских имён, рядом с которыми кажется неуместным слово "поэтесса", ибо Анна Ахматова и Марина Цветаева - поэты в высшем смысле этого слова. Именно они доказали, что "женская поэзия" - это не только "стишки в альбом", но и пророческое, великое слово, способное вместить в себя весь мир. Именно в поэзии Ахматовой женщина стала выше, чище, мудрее. Её стихи научили женщин быть достойными любви, равными в любви, быть щедрыми и жертвенными. Они учат мужчин выслушивать не "влюблённый лепет", а слова столь же жаркие, сколь и гордые .

Поэзия Ахматовой привлекает читателя глубиной чувств и одновременно содержательностью мысли.

Творчество Ахматовой принято делить на два периода - ранний (1910 - 1930-е гг.) и поздний (1940 - 1960-е). Непроходимой границы между ними нет, а разделом служит вынужденная "пауза": после выхода в свет в 1922 г. ее сборника "Anno Domini MCMXXI" Ахматову не печатали вплоть до конца 30-х годов.

Поэзия Ахматовой - неотъемлемая часть современной русской и мировой культуры.

Художественный мир поэта богат и разнообразен. «При общем охвате всех впечатлений, даваемых лирикой Ахматовой, получается переживание очень яркой и очень напряженной жизни. Прекрасные движения души, разнообразные и сильные волнения, муки, которым впору позавидовать, гордые и свободные отношения людей,- все это, по мнению Николая Владимировича Недоброво (литературоведа и поэта, сыгравшего большую роль в творческой судьбе Ахматовой) нашло отражение в творчестве великой поэтессы . «Великая земная любовь» - вот движущее начало ее лирики .

Поэзия Ахматовой - сочетание предметности слова с резко преобразующим поэтическим контекстом, с динамикой неназванного и напряженностью смысловых столкновений. Это большая поэзия, современная и переработавшая опыт двух веков русского стиха. Ей близка эта лирика - нервная, с ее городскими конфликтами, с разговорной интеллигентской речью. Но все эти соотношения совсем не прямолинейны.

Первый сборник Ахматовой «Вечер» вышел в 1912 году в издании «Цеха поэтов». Предисловие к нему написал М. Кузмин, отметив, что Ахматова имеет все данные, чтобы стать настоящим поэтом. Эпиграфом к нему Ахматова взяла слова из стихотворения французского поэта Андре Перье: «Цветок виноградной лозы растет, и мне сегодня вечером 20 лет» . Это не случайно, потому что первые стихи пронизаны грустью, трагедией одиночества. Любовь предстает как пытка, страдание, смута:

То змейкой, свернувшись клубком,

У самого сердца колдует,

То целые дни голубком

На белом окошке воркует,

То в инее ярком блеснет,

Почудится в дреме левкоя… («Любовь»,1911г.)

Чаще всего в стихотворениях этого сборника дан миг прощания, разрыва, рокового конца. При чтении таких стихотворений представляется определенная «картинка», которая заставляет читателя сопереживать героине. Ахматова не отвергает любви, но чувствует ее, как рок: «Должен на этой земле испытать каждый любовную пытку» . Так сказано в стихотворении 1911 года «Музе», где любовь оказывается соперницей поэзии, накладывая на душу «оковы»:

Муза! Ты видишь, как счастливы все -

Девушки, женщины, вдовы.

Лучше погибну на колесе,

Только не эти оковы.

Вторая книга стихотворений Ахматовой «Четки» вышла весной 1914 года. Как и первый второй сборник был посвящен любовным переживаниям. Особенность любовной лирики Ахматовой и в том, что счастья разделенной любви ее героине испытать не дано. Она чаще всего нелюбима, нежеланна, отвержена. Ее любовь - любовь нереализованная, несостоявшаяся. Но как отметил в 1921 году К. Чуковский, А. Ахматова «первая обнаружила, что быть нелюбимой поэтично» . Ахматова одна из первых в русской поэзии отразила взаимоотношения мужчины и женщины с точки зрения женщины. Ахматова раскрыла духовную самоценность женской личности . Доказательством этому служат следующие строчки из стихотворения «Столько просьб у любимой всегда!...»:

И, печальную повесть узнав,

Пусть они улыбнутся лукаво…

Мне любви и покоя не дав,

Подари меня горькою славой.

"Великая земная любовь" - вот движущее начало всей её лирики. Именно она заставила по-иному, реалистически увидеть мир. В одном из своих стихотворений Ахматова назвала любовь "пятым временем года".

То пятое время года,

Только его славословь.

Дыши последней свободой,

Оттого, что это - любовь .

Из этого необычного, пятого, времени увидены ею остальные четыре, обычные. В состоянии любви мир видится заново. Обострены и напряжены все чувства. И открывается необычность обычного.

Человек начинает воспринимать мир с удесятеренной силой, действительно достигая в ощущении жизни вершин. Мир открывается в дополнительной реальности:

Ведь звезды были крупнее,

Ведь пахли иначе травы.

Любовь в стихах отнюдь не только любовь-счастье, тем более благополучие. Слишком часто это - любовь-страдание, жалость, своеобразная пытка, мучительный, вплоть до распада излом души, болезненный, "декадентский". Лирические героини ее поэзии - различные ипостаси русской женщины. Это и женщина-жена, и женщина-мать, и женщина-любовница.

Ещё в 1923 году Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил, что уже в "Чётках" начинает складываться парадоксальный своей двойственностью (вернее, оксюморонностью) образ героини - не то "блудницы" с бурными страстями, не то нищей монахини, которая может вымолить у Бога прощенье" .

Для поэзии Ахматовой характерен глубокий психологизм и лиризм, умение раскрыть самые глубины женского внутреннего мира.

В.М. Жирмунский в своем исследовании «Творчество Анны Ахматовой» верно и глубоко в качестве своеобразной черты поэтической манеры Ахматовой назвал «разговорность» ее ранних стихотворении. Он отметил, что стихи Ахматовой «написаны как бы с установкой на прозаический рассказ, иногда прерываемый отдельными эмоциональными возгласами… он основан на психологических нюансах ».

Многие стихотворения Ахматовой написаны в традициях фольклора: деревенской частушки, народного плача, причитания, заклички, колыбельной. «Великолепное владение поэтическими средствами русского языка было воспитано в ней не только традициями русской классики, но и постоянным соприкосновением с живой народной поэтической стихией », - отмечает В. Жирмунский, исследуя своеобразие поэтической манеры Ахматовой.

Я на солнечном восходе

Про любовь пою,

На коленях в огороде

Лебеду полю.

Народная песенная стихия оказалась близка поэтическому мироощущению ранней Ахматовой. Лейтмотив первых сборников Ахматовой - женская доля-судьба, горести женской души, рассказанные самой героиней.

Язык стиха богат и гибок, он выражает самые тонкие оттенки чувств, радует слух своим разнообразием, так как питается соками живой разговорной речи:

На руке его много блестящих колец -

Покоренных им девичьих нежных сердец.

Так ликует алмаз и мечтает опал,

И красивый рубин так причудливо ал.

Стихотворениям Ахматовой присуща сюжетность, дифференцированность и тонкость лирических переживаний .

Рассмотрим особенности лирики Анны Ахматовой более подробно.

1.1 Романность интимно-философской лирики А. Ахматовой

Лирика Ахматовой периода ее первых книг («Вечер», «Четки», «Белая стая») - почти исключительно лирика любви. Уже после появления первой книги В. Брюсов заметил, что она похожа на роман, героиней которого является женщина.

Ранняя лирика Ахматовой - это брак с поэтом Николаем Гумилевым и последующий развод, во-вторых, рождение сына Льва и, в-третьих, начало Первой Мировой войны, оказавшей большое влияние на умы всех прогрессивных писателей в России. Вот, что пишет об этом А. И. Павловский: «В любовный роман А. Ахматовой входила эпоха - она по-своему озвучивала и переиначивала стихи, вносила в них ноту тревоги и печали, имевших более широкое значение, чем собственная судьба ».

Ещё в 1923 году в книге «Анна Ахматова» Б. М. Эйхенбаум, анализируя поэтику Ахматовой, отметил «романность» ее поэзии, говоря о том, что каждая книга ее стихов представляет собой как бы лирический роман, имеющий к тому же в своем генеалогическом древе русскую реалистическую прозу. Доказывая это, Эйхенбаум писал в одной из своих рецензий: «Поэзия Ахматовой - сложный лирический роман. Мы можем проследить разработку образующих его повествовательных линий, можем говорить об его композиции, вплоть до соотношения отдельных персонажей. При переходе от одного сборника к другому мы испытывали характерное чувство интереса к сюжету - к тому, как разовьется этот роман ». Стихи Ахматовой существуют не в отдельности, не как самостоятельные лирические пьесы, а как мозаичные частицы, которые сцепляются и складываются в нечто похожее на большой роман. Для рассказа отбираются кульминационные моменты: встреча (нередко - последняя), еще чаще - прощание, расставание. Многие стихотворения Ахматовой могут быть названы маленькими повестями, новеллами .

Главной героиней "романов", особенно в ранней лирике, является женщина, которая любит. Ее героиня - сложна и многолика, не окружена бытом и тревогами, но - бытийная, вечная женщина. “Каждая строчка Ахматовой, - писала А. Коллонтай, - это целая книга женской души ”.

Как соломинкой, пьешь мою душу.

Знаю, вкус ее горек и хмелен,

Но я пытку мольбой не нарушу,

О, покой мой многонеделен.

Когда кончишь, скажи. Не печально,

Что души моей нет на свете,

Я пойду дорогой недальней

Посмотреть, как играют дети.

На кустах зацветает крыжовник,

И везут кирпичи за оградой.

Кто ты: брат мой или любовник,

Я не помню, и помнить не надо.

Как светло здесь и как бесприютно,

Отдыхает усталое тело…

А прохожие думают смутно:

Верно, только вчера овдовела .

Лирическая героиня Ахматовой - это чаще всего героиня любви несбывшейся, безнадежной. Любовь в лирике Ахматовой предстает как «поединок роковой», она почти никогда не изображается безмятежной, идиллической, а, наоборот - в драматические моменты: в моменты разрыва, разлуки, утраты чувства и первого бурного ослепления страстью. Обычно ее стихи - начало драмы или ее кульминация, что дало основание М. Цветаевой назвать музу Ахматовой «Музой Плача». Один из часто встречающихся мотивов в поэзии Ахматовой - мотив смерти: похороны, могила, смерть сероглазого короля, умирание природы и т.д. Например, в стихотворении «Песня последней встречи»:

А я знала - их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!» .

Доверительность, камерность, интимность - несомненные качества ахматовской поэзии. Однако с течением времени любовная лирика Ахматовой перестала восприниматься как камерная и стала восприниматься как общечеловеческая, потому что проявления любовного чувства были исследованы поэтессой глубоко и всесторонне.

Эта «женская сущность» и в то же время значительность человеческой личности с большой художественной выразительностью представлена в стихотворении «Не любишь, не хочешь смотреть?» из триптиха «Смятение»:

Не любишь, не хочешь смотреть?

О, как ты красив, проклятый!

И я не могу взлететь,

А с детства была крылатой.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице .

О «романности» лирики Ахматовой интересно писал и В. Гиппиус. Он видел «объективное значение ее любовной лирики в том, что эта лирика пришла на смену умершей или задремавшей в то время форме романа. И действительно, рядовой читатель может недооценить звукового и ритмического богатства таких, например, строк: «и столетие мы лелеем еле слышный шорох шагов», - но он не может не плениться своеобразием этих повестей миниатюр, где в немногих строках рассказана драма. Роман стал необходимым элементом жизни, как лучший сок, извлекаемый, говоря словами Лермонтова, из каждой ее радости. В нем увековечивались сердца с непреходящими особенностями, и круговорот идей, и неуловимый фон милого быта. Ясно, что роман помогает жить. Но роман в прежних формах, роман, как плавная и многоводная река, стал встречаться все реже, стал сменяться сначала стремительными ручейками («новелла»), а там и мгновенными «гейзерами». В этом роде искусства, в лирическом романе - миниатюре, в поэзии «гейзеров» Анна Ахматова достигла большого мастерства ». Вот один из таких романов:

Как велит простая учтивость,

Подошел ко мне, улыбнулся.

Полуласково, полулениво

Поцелуем руки коснулся.

И загадочных древних ликов

На меня посмотрели очи.

Десять лет замираний и криков.

Все мои бессонные ночи

Я вложила в тихое слово

И сказала его напрасно.

Отошел ты. И стало снова

На душе и пусто и ясно.

(Смятение)

Роман кончен. Трагедия десяти лет рассказана в одном кратком событии, одном жесте, взгляде, слове .

Стихи Ахматовой несут особую стихию любви-жалости:

О нет, я не тебя любила,

Палила сладостным огнём,

Так объясни, какая сила

В печальном имени твоём.

Нередко миниатюры Ахматовой были, в соответствии с ее излюбленной манерой, принципиально не завершены. Они походили не столько на маленький роман, сколько на случайно вырванную страничку из романа или даже часть страницы, не имеющей ни начала, ни конца и заставляющей читателя додумывать то, что происходило между героями прежде .

Хочешь знать, как все это было? -

Три в столовой пробило,

И прощаясь, держась за перила,

Она словно с трудом говорила:

« Это все…Ах, нет, я забыла,

Я люблю вас, я вас любила

Еще тогда!»

Возможно, именно такие стихи наблюдательный В. Гиппиус и называл «гейзерами», поскольку в подобных стихах-фрагментах чувство действительно как бы мгновенно вырывается наружу из некоего тяжкого плена молчания, терпения, безнадежности и отчаяния.

Данное стихотворение «Хочешь знать, как все это было?..» написано в 1910 году, то есть еще до того, как вышел первый сборник стихотворений «Вечер» (1912), но одна из самых характерных черт поэтической манеры Ахматовой в нем уже выразилась в очевидной и последовательной форме. Ахматова всегда предпочитала «фрагмент» связному, последовательному и повествовательному рассказу. Он давал прекрасную возможность насытить стихотворение острым и интенсивным психологизмом; кроме того, как ни странно, фрагмент придавал изображаемому своего рода документальность: ведь перед нами и впрямь не то отрывок из нечаянно подслушанного разговора, не то оброненная записка, не предназначавшаяся для чужих глаз. Мы, таким образом, случайно заглядываем в чужую драму, словно вопреки намерениям автора .

В своей автобиографии Анна Ахматова не могла рассказать всё о своей жизни, о тех гонениях и лишениях, которые выпали на ее долю. Многое о ней мы узнаем из её стихов, недаром она сказала: «В стихах все о себе», «Стихи - это рыданье над жизнью».

Дневниковой записью выглядит стихотворение «Он любил три вещи на свете… », являющееся портретом Н. Гумилева:

Он любил три вещи на свете:

За вечерней пение, белых павлинов

И стертые карты Америки.

Не любил, когда плачут дети,

Не любил чая с малиной

И женской истерики.

… А я была его женой.

Он любил...

Иногда такие любовные «дневниковые» записи были более распространенными, включали в себя не двух, как обычно, а трех или даже четырех лиц, а также какие-то черты интерьера или пейзажа; но внутренняя фрагментарность, похожесть на «романную страницу» неизменно сохранялась и в миниатюрах .

Там тень моя осталась и тоскует,

Все в той же комнате живет,

Гостей из города за полночь ждет

И образок эмалевый целует.

И в доме не совсем благополучно:

Огонь зажгут, а все-таки темно…

Не от того ль хозяйке новой скучно,

Не от того ль хозяин пьет вино

И слышит, как за тонкою стеною

Пришедший гость беседует со мною.

В данном стихотворении чувствуется скорее обрывок внутреннего монолога, текучесть и непреднамеренность душевной жизни.

Особенно интересны стихи о любви, где Ахматова переходила к «третьему лицу», то есть, казалось бы, использовала чисто повествовательный жанр, предполагающий и последовательность, и даже описательность, но и в таких стихах она все же предпочитала лирическую фрагментарность, размытость и недосказанность . Вот одно из таких стихотворений, написанное от лица мужчины:

“ Подошла. Я волненья не выдал,

Равнодушно глядя в окно.

Села словно фарфоровый идол,

В позе, выбранной ею давно.

Быть веселой - привычное дело,

Быть внимательной - это трудней…

Или томная лень одолела

После мартовских пряных ночей?

Томительный гул разговоров,

Желтой люстры безжизненный зной

И мельканье искусных проборов

Над приподнятой легкой рукой.

Улыбнулся опять собеседник

И с надеждой глядит на нее…

Мой счастливый богатый наследник,

Ты прости завещанье мое”.

Подошла. Я волненья не выдал…

1.2 Роль деталей в любовной поэзии А. Ахматовой

Ахматова - мастер тонкой и точной детали.

Любовную лирику Ахматовой отличает глубочайший психологизм. Ей, как никому, удалось раскрыть самые заветные глубины женского внутреннего мира, переживаний, настроений. Для достижения потрясающей психологической убедительности она пользуется очень емким и лаконичным художественным приемом говорящей детали, которая, западая в память участников кульминации личной драмы, становится «знаком беды». Такие «знаки» Ахматова находит в неожиданном для традиционной поэзии обыденном мире.

Уже в первом сборнике «Вечер» исследователи творчества А. Ахматовой указали на то, что богатство внутренней духовной жизни поэта передавалось через «нечаянные детали» - устрицы во льду, нераскрытый веер, брошенный хлыстик, взгляд «на наездниц стройных». Акмеистическая «вещность», зрительность и пластичность образов в ранней поэзии Ахматовой - структурообразующий принцип ее поэтики .

Для поэзии Ахматовой характерен глубокий психологизм и лиризм, умение раскрыть самые глубины женского внутреннего мира. Чувства лирической героини тесно связаны с обостренным восприятием предметного мира и передают ее душевное состояние не прямо, не лирически, а через окружающие ее вещи (эту характерную для поэтики Ахматовой особенность литературовед В. М. Жирмунский обозначил термином «вещная символика») .

Характерную ахматовскую «вещную символику» можно проследить на примере ее стихотворения «Я научилась просто, мудро жить»:

Я научилась просто, мудро жить,

Смотреть на небо и молиться Богу,

И долго перед вечером бродить,

Чтоб утомить ненужную тревогу.

Когда шуршат в овраге лопухи

И никнет гроздь рябины желто-красной,

Слагаю я веселые стихи

О жизни тленной, тленной и прекрасной.

Я возвращаюсь. Лижет мне ладонь

Пушистый кот, мурлыкает умильней,

И яркий загорается огонь

На башенке озерной лесопильни.

Лишь изредка прорезывает тишь

Крик аиста, слетевшего на крышу.

И если в дверь мою ты постучишь,

Мне кажется, я даже не услышу.

Поэтическая сила Ахматовой проявляется в выборе и соседстве слов в той же манере, как и в выборе и соседстве деталей. Ахматова употребила по отношению к поэзии выражение «свежесть слов» (Нам свежеть слов и чувства простоту/Терять не то ль, что живописцу - зренье). Свежесть слов определяется свежестью и точностью взгляда, своеобразием и неповторимостью личности поэта, его поэтической индивидуальности. В стихах Ахматовой даже обычные слова звучат как впервые сказанные. Слова преображаются в ахматовских контекстах. Необычное соседство слов изменяет их смысл и тон.

Слова «просто, мудро жить», «ненужная тревога», «пушистый кот», «яркий огонь» можно употребить и в обычной речи, но в контексте этого стихотворения и в более широком контексте поэзии Ахматовой они звучат как присущие ахматовскому стилю, как ее индивидуальные слова. Вполне индивидуально сочетание определений в строке «О жизни тленной, тленной и прекрасной», сочетание «веселые стихи».

По мнению критика А. И. Павловского, «самое важное в её ремесле - жизненность и реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни». Её «вещные» детали, скупо поданные, но отчётливые бытовые интерьеры, смело введённые прозаизмы, а главное, та внутренняя связь, какая всегда прослеживается у неё между внешней средой и бурной жизнью сердца, всё напоминает, не только прозаическую, но и стихотворную классику .

Н. Гумилев в 1914 году в «Письме о русской поэзии» заметил: «Я перехожу к самому значительному в поэзии Ахматовой, к ее стилистике: она почти никогда не объясняет, она показывает». Показывая, а не объясняя, используя прием говорящей детали, Ахматова добивается достоверности описания, высочайшей психологической убедительности. Это могут быть детали одежды (меха, перчатка, кольцо, шляпа и т.п.), предметы быта, времена года, явления природы, цветы, и т.д., как, например, в знаменитом стихотворении «Песня последней встречи»:

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Показалось, что много ступеней,

А я знала - их только три!

Между кленов шепот осенний

Попросил: «Со мною умри!

Я обманут моей унылой,

Переменчивой, злой судьбой».

Я ответила: «Милый, милый!

И я тоже. Умру с тобой...»

Это песня последней встречи.

Я взглянула на темный дом.

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-желтым огнем .

Надевание перчатки - жест, ставший автоматическим, его совершают не задумываясь. И «путаница» здесь свидетельствует о состоянии героини, о глубине потрясения, испытываемого ею.

Ахматовским лирическим стихотворениям свойственна повествовательная композиция. Стихи внешне почти всегда представляют собой простое повествование - стихотворный рассказ о конкретном любовном свидании с включением бытовых подробностей:

В последний раз мы встретились тогда

На набережной, где всегда встречались.

Была в Неве высокая вода,

И наводненья в городе боялись.

Он говорил о лете и о том,

Что быть поэтом женщине - нелепость.

Как я запомнила высокий царский дом

И Петропавловскую крепость! -

Затем, что воздух был совсем не наш,

А как подарок Божий - так чудесен.

И в этот час была мне отдана

Последняя из всех безумных песен .

Душевные движения героини передаются в стихотворении через бытовое, психологическая тема развертывается в конкретно-чувственных деталях.

Психология, чувства в стихах Анны Ахматовой передаются не через непосредственные описания, а через конкретную, психологизированную деталь. В поэтическом мире Ахматовой очень значимыми являются художественная деталь, вещные подробности, предметы быта. М. Кузмин в предисловии к «Вечеру» отметил «способность Ахматовой понимать и любить вещи именно в их непонятной связи с переживаемыми минутами».

Стихи «Вечера» насыщены предметами, при этом они всегда незатейливы, просты, никогда не превращаются в аллегорию и интересны не столько вещественным смыслом, сколько сюжетной ролью, эмоциональным звучанием, соотнесенностью с переживаниями героини. Автора интересует все, что имеет формы, объемы, очертания, вес, запах, вкус. Ахматова поэтизирует «взлетевших рук излом больной», чувствует, как «сладок запах синих виноградин», видит, что «гибких лоз стволы еще тонки .

В стихотворении «Я пришла сюда, бездельница…» мы видим, что поэтессу интересуют такие детали предметов как, цвет, запах, объем:

Затянулся ржавой тиною

Пруд широкий, обмелел.

Над трепещущей осиною

Легкий месяц заблестел.

Замечаю все как новое,

Влажно пахнут тополя.

Я молчу. Молчу, готовая

Снова стать тобой, земля.

Во втором сборнике «Четки» мы видим, что Ахматова расширяет смысловые границы слова, оперирует психологической деталью, носящий знаковый характер. В ее стихах читатель встречает символы, зависящие от контекста, и символы устойчивые, которым она привержена постоянно (луч, кольцо, зеркало, звуки, окно, четки, бездна). Сама поэтесса была убеждена, что «Четки» ничего общего с символизмом уже не имеют, она оставалась верной акмеистическим вкусам и даже о более поздних стихах говорила, что в них звучит «акмеистическое слово ».

Гляжу весь день из круглого окошка:

Белеет потеплевшая ограда,

И лебедою заросла дорожка,

А мне б идти по ней - такая радость.

Не будем пить из одного стакана

Ни воду мы, ни сладкое вино,

Не поцелуемся мы утром рано,

А ввечеру не поглядим в окно.

В книгу стихов «Белая стая» вошли детали ландшафта: «влажный весенний воздух», тусклый синий цвет неба, «крики журавлей и черные поля», осенние узкие дороги, моросящий дождик, «липы шумные и вязы», черные кресты. Это мы можем последить в строчках стихотворения «Черная вилась дорога»:

Черная вилась дорога,

Дождик моросил,

Проводить меня немного

Кто-то попросил...

Плыл туман, как фимиамы

Тысячи кадил.

Спутник песенкой упрямо

Серце бередил.

Ахматовой свойственна точная передача тончайших наблюдений.

От И. Анненского Ахматова унаследовала острую наблюдательность, пристальное внимание к деталям быта, поданным так, что за ними раскрываются оттенки настроений, психологические состояния. Как писал Кузьмин: «Анна Ахматова обладает способностью понимать и любить вещи именно в их непонятной связи с переживаемыми минутами.» Ее ранняя поэзия - лирика грустного упоения мгновенным, минутным, преходящим.

Она открывала поэзию в находящемся рядом, в обычном течении жизни. Богатство внутренней духовной жизни передавалось через деталь с повышенной смысловой нагрузкой - устрицы во льду, нераскрытый веер, брошенный хлыстик, перчатка не на той руке. Многие «мелочи» Ахматовой стали знаменитыми :

Так беспомощно грудь холодела,

Но шаги мои были легки.

Я на правую руку надела

Перчатку с левой руки.

Цветаева написала по этому поводу: «Я на правую руку надела / Перчатку с левой руки » - она одним ударом дает все женское и все лирическое смятение, - всю эмпирику! - одним росчерком пера увековечивает исконный первый жест женщины и поэта, которые в великие мгновения жизни забывают, где правая и где левая - не только перчатка, а и рука, и страна света, которые вдруг теряют всю уверенность. Посредством очевидной, даже поразительной точности деталей утверждается и символизируется нечто большее, нежели душевное состояние, - целый душевный строй ».

Мы согласны с тем, что стихи Ахматовой пронизаны психологизмом. Она могла через тончайшие детали передать свои чувства, мысли, переживания:

Дверь полуоткрыта,

Веют липы сладко…

На столе забыты

Хлыстик и перчатка.

Круг от лампы желтый…

Шорохам внимаю.

Отчего ушел ты?

Я не понимаю…

В любовной лирике Ахматовой встречаются стихи, которые «сделаны» буквально из обихода, из житейского быта - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч.

Молюсь оконному лучу-

Он бледен, тонок, прям.

Сегодня с утра молчу,

А сердце - пополам.

На рукомойнике моем

Позеленела медь.

Но так играет луч на нем,

Что весело глядеть.

Такой невинный и простой

В вечерней тишине,

Но в этой храмине пустой

Он словно праздник золотой

И утешенье мне.

Как мы видим, поэт обращал свое внимание на все, даже на предметы обихода - вплоть до позеленевшего рукомойника, на котором играет бледный вечерний луч. Как говорила сама поэтесса уже в старости, что стихи «растут из сора», что предметом поэтического воодушевления и изображения может стать даже пятно плесени на сырой стене, и лопухи, и крапива, и сырой забор, и одуванчик. Самое важное в ее творчестве - реалистичность, способность увидеть поэзию в обычной жизни.

Уже современники Ахматовой заметили, какую необычно большую роль играла в стихах юной поэтессы житейская деталь.

Мне очи застит туман,

Сливаются вещи и лица,

И только красный тюльпан,

Тюльпан у тебя в петлице.

(«Смятение», 1913.)

Стоит нам этот тюльпан «вынуть» из стихотворения, и оно немедленно померкнет!.. Почему? Не потому ли, что весь этот молчаливый взрыв страсти, отчаяния, ревности и поистине смертельной обиды - все сосредоточилось именно в тюльпане. Он один высокомерно торжествует в пустынном и застланном пеленою слез, безнадежно обесцветившемся мире. Ситуация стихотворения такова, что героине кажется, будто тюльпан не «деталь» и уж, конечно, не «штрих», а что он живое существо, истинный, полноправный герой произведения.

2 . Особенности художественного мира позднего периода творчества А. Ахматовой

Поздняя поэзия Анны Ахматовой - отражение трагедии времени.

К позднему периоду лирики А. Ахматовой следует отнести книги «Тростник», «Седьмая книга», «Нечет», написанные в промежуток с 1936 по 1966 года.

Особенности позднего периода творчества А. Ахматовой: передача объективно-реалистического отношения к изображаемым явлениям жизни, внутренняя драматичность стихов (полны ощутимых столкновений), и их философичность (в них живет постоянное размышление о беге времени, зове пространства и человеке), историзм мышления, расширение тематического диапазона (она пишет о родном городе, давнем прошлом, любви, о близких людях, тайнах ремесла, долге поэта), библейские и евангельские мотивы .

В ее творчестве 30-х годов действительно произошел своего рода взлет, рамки ее стиха неизмеримо расширились, вобрав в себя обе великие трагедии - и начавшуюся вторую мировую войну, и другую, ту, что началась и шла, развязанная преступной властью против своего же народа. И материнское горе («…сына страшные глаза - окаменелое страданье»), и трагедия Родины, и неуловимо приближавшаяся военная страда, уже стучавшаяся в дверь страны, - все вошло в ее стих, обуглило и закаливало его :

Нет! И не под чуждым небосводом

И не под защитой чуждых крыл -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мо народ, к несчастью, был.

В 30-е годы Ахматова - вместо дневника, который вести было невозможно, - записывала на разрозненных клочках бумаги отдельные, внешне, казалось бы, не связанные короткие стихотворения, названные ею впоследствии «Черепками». Название этого своеобразного цикла символично - в нем в разрозненном и разоренный очаг, изломанная судьба. Возможно, есть в этом названии и другой смысл, говорящий о надежде поэта на будущую память людей, которым чудом, из-под развалин попадутся когда-нибудь на глаза эти черепки разбитой жизни, подобные тем, что и сейчас иногда находят в ушедшем вглубь «культурном слое» .

Анна Андреевна Ахматова творила в очень сложное время, время катастроф и социальных потрясений, революций и войн. Поэтам в России в ту бурную эпоху, когда люди забывали, что такое свобода, часто приходилось выбирать между свободным творчеством и жизнью.

Но, несмотря на все эти обстоятельства, поэты по-прежнему продолжали творить чудеса.

Источником вдохновения для Ахматовой стали Родина, Россия, поруганная, но от этого ставшая ещё ближе и роднее. Анна Ахматова не смогла уехать в эмиграцию, так как она знала, что только в России может она творить, что именно в России нужна её поэзия.

Все чаще и чаще соединяет она собственную судьбу с судьбой народа.

Заметно меняется лирика Ахматовой в 20-30-е годы. Можно выделить две основные особенности данного периода - это тема Родины и тема страдания и скорби русского народа.

2.1 Тема Родины в лирике А.А. Ахматовой

С течением времени - времени бурь и потрясений в судьбе России - лирика Ахматовой, поначалу камерная, интимно-исповедальная, обрела высокое гражданское звучание. Это произошло, потому что поэтесса не могла не думать о своей Родине, которую охватили страшные события, не переживать за своих соотечественников, оказавшихся в тяжелом положении. Уже в годы первой мировой войны, которую поэтесса восприняла как национальную трагедию, в ее творчество вошли мотивы самопожертвования и любви к Родине. В стихах сборника «Белая стая», где Ахматова впервые обратилась к теме Родины, ощущается близость неотвратимой катастрофы, предчувствие трагедии в жизни России .

Тема Родины все более властно звучит в поэзии в годы первой мировой войны. Поэтесса, понимая, что война -- величайшее зло, потому что она убивает, пишет стихи-плач :

Можжевельника запах сладкий

От горящих лесов летит.

Над рябинами стонут солдатки,

Вдовий плач по деревне звенит.

Родина корчится от боли, и Ахматова молит судьбу, "чтобы туча над темной Россией стала облаком в славе лучей". Но тучи сгущались, и не славу, а страдание, боль и муку принес России 1917 год.

Но поэтесса сразу определила для себя главное - быть вместе со своей страной на всех ее путях и перепутьях . Программными в этом отношении следует считать строки:

Он говорил: «Иди сюда,

Оставь свой край, глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда...»

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Родина в этом стихотворении отождествляется с русской речью, с родным словом, с самым дорогим, за что стоит бороться, что надо мужественно отстаивать. И здесь Ахматова говорит «мы» - это голос всего народа. Поэтический голос Ахматовой становится голосом народной скорби и одновременно надежды.

Россия всегда оставалась для поэтессы единственной обителью. Хранить верность Родине - вот в чем Ахматова видела главный гражданский долг. Вместе со своей страной она переживала все бедствия, выпавшие на долю России. О том, насколько близко воспринимала поэтесса судьбу своей Родины, о силе ее любви и самопожертвования ярче всего говорят строки стихотворения «Молитва», написанного в 1915 году :

Дай мне горькие годы недуга,

Задыханья, бессонницу, жар…

Чтобы туча над темной Россией

Стала облаком в славе лучей.

Мы видим, что Ахматова на все была готова ради России, лишь бы она сумела преодолеть все трудности, выпавшие на ее долю. В стихах поэтессы все отчетливее стало звучать стремление слиться с народом.

Особенность сборника «Подорожник» заключается в том, что война и революция осмысляются в нем не в историческо-философском, а в личностно-поэтическом плане. Гражданские стихи этой книги, связанные с проблемой нравственного и жизненного выбора, далеки от принятия революции, но при этом в них отсутствует политическая ненависть .

Для Ахматовой слова «Родина» и «власть» никогда не были синонимами. Для нее не было выбора - уехать из России или остаться. Она считает бегство предательством:

Не с теми я, кто бросил землю

На растерзание врагам.

Их глубокой лести я не внемлю,

Им песен я своих не дам.

Но вечно жалок мне изгнанник,

Как заключенный, как больной.

Темна твоя дорога, странник,

Полынью пахнет хлеб чужой.

А здесь в глухом чаду пожара

Остаток юности губя,

Мы ни единого удара

Не отклонили от себя.

И знаем, что в оценке поздней

Оправдан будет каждый час…

Но в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

В данном стихотворении мы отметили лексические особенности текста, в которых А. Ахматова ярко демонстрирует свою любовь и преданность к родной земле. Стихотворение выдержано в высоком стиле: старославянизм «не внемлю»; слова высокого стиля «растерзание», «изгнанник», «»странник», «ни единого». Много отрицаний: «не с теми я…», «не внемлю», «не дам», «не отклонили», «нет людей бесслезней…». Также нужно отметить отрицательно окрашенную лексику: «бросил», «растерзание», «грубой лести», «жалок …изгнанник», «заключенный,…больной», «темна», «в глухом чаду пожара», «губя». Эти слова отражают отрицательное отношение художника к тем, кто покинул свою Родину. Участь изгнанника представлялась ей не только недостойной, но и жалкой. Она предпочитала, оставаясь на Родине, принять вместе с ней удары судьбы. Вместе со своей страной она переживала все бедствия, выпавшие на долю России.

«В годы мытарств, во времена немыслимого быта», когда «все расхищено, предано, продано», Ахматова хранила веру в свет и тепло грядущих дней России, ощущала связь со всеми патриотами, оставшимися на Родине. Образ героини ахматовских стихов постепенно становился все более цельным и гармоничным.

Ахматова, обладая пророческим даром, предчувствовала приближение новой войны, которая станет трагедией для многих народов, и эту "двадцать четвертую драму Шекспира", которую пишет страшное время, "уже мы не в силах читать!" Не в силах потому, что позади тридцатые годы: изломанные судьбы, миллионы безвинных жертв, звон тюремных ключей, отступничество от общечеловеческих норм, личное горе (арест сына). Ахматова сама удивлялась, почему стих не замолчал, ведь "перед этим горем гнутся горы, не течет великая река".

К началу новых испытаний, ждавших народ в годы войны, она подошла с выстраданным опытом гражданской поэзии.

Война застала Ахматову в Ленинграде, городе, который стал ее духовной родиной. Опять трагедия народа совпадает с личной трагедией (арест сына во второй раз). И опять звучит "мы" в военной лирике :

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах,

И мужество нас не покинет.

Война расширяет Родину до просторов Азии, где поэтесса находится в эвакуации. Ахматова не описывает войну -- она ее не видела, но считает себя обязанной оплакать великие жертвы своего народа:

А вы, мои друзья последнего призыва!

Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена.

Во всех военных стихах звучит мужественная скорбь, величайшее чувство сострадания, безмерная любовь к своему многострадальному народу. И победа в стихах Ахматовой -- это образ Победы-вдовы. Всю боль своей Родины поэтесса вобрала в себя, и только будучи гражданином и патриотом, можно сказать:

Как в первый раз я на нее,

На Родину, глядела.

Я знала, это все мое --

Душа мое и тело.

Это взгляд с высоты самолета, но это взгляд Поэта, поднявшегося на эту высоту любовью к Родине и народу. Ахматова всегда была "там, где мой народ, к несчастью, был" .

Стихи Ахматовой в период второй мировой войны - своеобразная формула гневного, воинственного патриотизма. Ощутив свою жизнь частью народно-национального бытия, поэтесса написала произведения, в которых отразился душевный настрой сражающейся России. Мы видим в них и утверждение силы, воли, мужества народа, и щемящие чувства матерей, жен и сестер русских солдат, а также непоколебимую веру в победу .

В одной из «Северных элегий» Ахматова размышляет о своей судьбе, на которую наложило отпечаток беспощадное время:

Меня, как реку,

Суровая эпоха повернула.

(«Меня, как реку…», Ленинград, 1945.)

Ее путь отныне стал иным. Но она не жалела об этом. Да, в ее жизни многое было пропущено, вспоминает героиня элегии, многие зрелища прошли стороной: «И занавес вздымался без меня и также падал». Но - она разделила своей поэзией, своей судьбой участь миллионов соотечественников. И их жизнь оказалась запечатленной в стихах Ахматовой.

Цикл стихов о ленинградской блокаде, которую поэтесса пережила вместе с тысячами других жителей города, нельзя читать равнодушно. Боль пронизывает каждую строчку:

Принеси же мне горсточку чистой,

Нашей невской студеной воды,

И с головки твоей золотистой

Я кровавые смою следы.

(«Постучись кулачком - я открою», 1942.)

Однако за этой болью - неистребимая вера в победу и бесконечное мужество. Автор не мыслит себя вне страданий своего народа; дети блокадного Ленинграда - это и ее дети. Высокую задачу своей поэзии Ахматова видела в том, чтобы оплакивать погибших, хранить память о них: «Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена».

Заключительным аккордом темы родины у Ахматовой звучит стихотворение «Родная земля» (1961):

И в мире нет людей бесслезней,

Надменнее и проще нас.

В заветных ладанках не носим на груди,

О ней стихи навзрыд не сочиняем,

Наш горький сон она не бередит,

Не кажется обетованным раем.

Не делаем ее в душе своей

Предметом купли и продажи,

Хворая, бедствуя, немотствуя на ней,

О ней не вспоминаем даже.

Да, для нас это грязь на калошах,

Да, для нас это хруст на зубах.

И мы мелем, и месим, и крошим

Тот ни в чем не замешанный прах.

Но ложимся в нее и становимся ею,

Оттого и зовем так свободно - своею .

Эпиграфом выбраны строки из собственного стихотворения 1922 года. Стихотворение светлое по тону, несмотря на предчувствие близкой смерти. Фактически Ахматова подчеркивает верность и незыблемость своей человеческой и творческой позиции. Слово «земля» многозначно и многозначительно. Это и грунт («грязь на калошах»), и родина, и ее символ, и тема творчества, и первоматерия, с которой тело человека соединяется после смерти. Сталкивание различных значений слова наряду с использованием самых разных лексико-семантических пластов («калоши», «хворая»; «обетованный», «немотствуя») создает впечатление исключительной широты и свободы .

На смену «ужасам войны» пришли картины мирной жизни, и вместе со всеми А. Ахматова радовалась силе и свободе своей страны. Судьба не была милостива к поэтессе. Она пережила немало бед, видела смерть самых близких людей, испытала на себе силу террора. Но стих Ахматовой всегда был честен и мужествен. «В тот час, как рушатся миры», она не осталась спокойным созерцателем. Испытания придали мощь и силу ее стихам, помогли осознать свой гражданский долг - быть со своим народом, быть его голосом. На протяжении всего своего творчества поэтесса освещала «страшный путь» своего поколения - поколения, вкусившего много страданий .

2.2 Тема народного страдания и скорби в поэме «Реквием»

Массовые репрессии в стране, трагические события личной жизни (неоднократные аресты и ссылки сына и мужа) вызвали к жизни поэму «Реквием» (1935-1940). Поэма сложилась из отдельных стихотворений, созданных в основном в предвоенный период. Пять лет с перерывами работала Ахматова над этим произведением.

Над лирическим циклом «Реквием», впоследствии названным автором поэмой, Ахматова работала в 1934 - 1940-е годы и вновь вернулась к нему в 1957 - 1961 годы. В 1962 году текст поэмы был передан в редакцию «Нового мира», однако опубликован не был; в печатном виде, без ведома автора, книга вышла через год за границей, в Мюнхене.

Стихотворения эти не записывались - запоминались накрепко надежными друзьями Ахматовой . Окончательно единое произведение было скомпоновано лишь осенью 1962 года, когда оно было впервые было написано на бумаге. Л. Чуковская в «Записках об Анне Ахматовой» сообщает, что в этот день Ахматова торжественно сообщила: «Реквием» знали наизусть 11 человек, и никто меня не предал».

Критик Ю. Карякин говорил о том, что «Реквием» это поистине народный реквием: плач по народу, сосредоточие всей боли его. Поэзия Ахматовой - это исповедь человека, живущего всеми бедами, болями и страстями своего времени и своей земли».

Анне Андреевне Ахматовой пришлось многое пережить. Страшные годы, изменившие всю страну, не могли не отразиться и на её судьбе. Поэма «Реквием» явилась свидетельством всего, с чем пришлось столкнуться поэтессе. Поэма непосредственно посвящена годам «большого террора» - страданиям репрессивного народа .

Я была тогда с моим народом,

Само слово «реквием» (в записных книжках Ахматовой - латинское Requiem) значит «заупокойная месса» - католическое богослужение по умершим, а также траурное музыкальное произведение. Латинское название поэмы, как и тот факт, что в 1930-е - 1940-е гг.

«Реквием» состоит из десяти стихотворений. Прозаического предисловия, названного Ахматовой «Вместо Предисловия», «Посвящения», "Вступления" и двухчастного "Эпилога". Включенное в «Реквием» «Распятие», также состоит из двух частей. Сам жанр поэмы обладает гораздо большей спаянностью частей, нежели обычный стихотворный цикл. Как правило, в цикл объединяется ряд стихов с общей темой, мотивом, жанровой спецификой. Стихотворение «Так не зря мы вместе бедовали... », написанное позднее, тоже имеет отношение к «Реквиему». Из него Анна Андреевна взяла слова: «Нет, и не под чуждым небосводом...» в качестве эпиграфа к «Реквиему», поскольку они, по мнению поэтессы, задавали тон всей поэме, являясь ее музыкальным и смысловым ключом .

Нет, и не под чуждым небосводом,

И не под защитой чуждых крыл, -

Я была тогда с моим народом,

Там, где мой народ, к несчастью, был.

Для них соткала я широкий покров

Из бедных, у них же подслушанных слов.

В данном эпиграфе дважды повторяется слово «чуждый», дважды - слово «народ»: прочность сплочения судеб народа и его поэта проверяется общим для них несчастьем. Мы видим, что с самого начала автор подчеркивает, что поэма затрагивает не только ее несчастья как матери, но касается общенародного горя.

«Реквием» имеет жизненную основу, которая предельно ясно изложена в небольшой прозаической части - «Вместо Предисловия». Оно раскрывает конкретные «адреса». Речь идет о женщинах, разлученных с арестованными. Оно обращено непосредственно к тем, кого они оплакивают. Это близкие их, уходящие на каторгу или расстрел. Рассказ о семнадцати месяцах, проведенных в очередях возле тюрьмы конкретизитует эпиграф. Уже здесь отчетливо чувствуется внутренняя цель всего произведения - показать страшные годы «ежовщины».

В этом маленьком отрывке зримо вырисовывается эпоха - страшная, безысходная. Идее произведения соответствует лексика: Ахматову не узнали, а, как тогда чаще говорили, - «опознали», губы у женщины «голубые» от голода и нервного истощения; все говорят только шепотом и только «на ухо» .

«Посвящение» - это описание чувств и переживаний людей, которые всё своё время проводят в тюремных очередях. Поэтесса говорит о «смертельной тоске», о безысходности, об отсутствии даже малейшей надежды на изменении сложившейся ситуации. Вся жизнь людей теперь зависела от приговора, который будет вынесен близкому человеку. Этот приговор навсегда отделяет семью осуждённого от нормальных людей. Ахматова находит удивительные образные средства, чтобы передать состояние своё и других :

Для кого-то веет ветер свежий,

Для кого-то нежится закат -

Мы не знаем, мы повсюду те же,

Слышим лишь ключей постылых скрежет

Да шаги тяжёлые солдат.

Вслед за начальной частью «Вступления» («Это было, когда улыбался…»), величественной, взирающей на место действия из какой-то надзвёздной космической высоты (из которой виден Ленинград - подобие гигантского раскачивающегося маятника; движущиеся «полки осуждённых»; вся Русь, корчащаяся под сапогами палачей), дается, чуть ли не камерная, семейная сценка. Но от этого не менее душераздирающая - предельной конкретностью, психологическими подробностями картина :

Уводили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе, шла,

В тёмной горнице плакали дети,

У божницы свеча оплыла.

На губах твоих холод иконки,

Смертный пот на челе... Не забыть! -

Буду я, как стрелецкие жёнки,

Под кремлевскими башнями выть.

В этих строчках уместилось огромное человеческое горе. Шла «как на выносе» - это напоминание о похоронах. Гроб выносят из дома, за ним идут близкие родственники. Плачущие дети, оплывшая свеча - все эти детали являются своеобразным дополнением к нарисованной картине.

Главной героиней «Реквиема» является мать, такая же, как и сама Анна Ахматова, у которой некие безликие силы (государство и жизнь) отнимают сына, лишая его свободы и, может быть, и жизни. Произведение строится как диалог матери с роком, то есть необратимыми обстоятельствами, независимыми от возможностей человека .

Свое личное горе Ахматова выразила в коротких строчках стихотворения:

Тихо льется тихий Дон,

Желтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень.

Видит желтый месяц тень.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна.

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне.

Подобные документы

Жизненный путь Анны Андреевны Ахматовой и загадка популярности ее любовной лирики. Традиции современников в творчестве А. Ахматовой. "Великая земная любовь" в ранней лирике. Ахматовское "я" в поэзии. Анализ любовной лирики. Прототипы лирических героев.

реферат , добавлен 09.10.2013


Биография и творческий путь Анны Ахматовой - поэтессы "серебряного века". Возвышенная, неземная и недоступная поэзия "Реквиема". Рассмотрение истории создания поэмы "Реквием", анализ художественного своеобразия данного произведения, мнения критиков.

курсовая работа , добавлен 25.02.2010


Творческое становление А. Ахматовой в мире поэзии. Изучение её творчества в области любовной лирики. Обзор источников вдохновения для поэтессы. Верность теме любви в творчестве Ахматовой 20-30 годов. Анализ высказываний литературных критиков о её лирике.

реферат , добавлен 05.02.2014


Русская литература 20 века. Вклад в развитие русской литературы Анны Андреевны Ахматовой и ее поэзия. Источник вдохновения. Мир поэзии Ахматовой. Анализ стихотворения "Родная земля". Раздумья о судьбе поэта. Лирическая система в русской поэзии.

реферат , добавлен 19.10.2008


Краткое жизнеописание русской поэтессы, литературоведа и литературного критика XX века Анны Ахматовой. Этапы творчества поэтессы и их оценка современниками. Любовь и трагедии в жизни Анны Ахматовой. Комплексный анализ произведений и изданий поэтессы.

презентация , добавлен 18.04.2011


Начало творческого становления А. Ахматовой в мире поэзии. Анализ любовной лирики поэтессы. Отображение женской души в ее стихах. Характерные черты ее поэтической манеры. Любовь – "Пятое время года". Верность теме любви в творчестве поэтессы 20-30 гг.

реферат , добавлен 11.01.2014


Традиции поэтов русской классической школы XIX века в поэзии Анны Ахматовой. Сравнение с поэзией Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева, с прозой Достоевского, Гоголя и Толстого. Тема Петербурга, родины, любви, поэта и поэзии в творчестве Ахматовой.

дипломная работа , добавлен 23.05.2009


Рождение великой поэтессы, Анны Ахматовой в Одессе. Переезд на север - в Царское Село. Первые царскосельские воспоминания поэтессы. Жизнь на юге, в Евпатории. Поэзия Анны Ахматовой и "Серебряный век". Период "подземного роста души". Ахматовские дневники.

доклад , добавлен 05.05.2009


Система эстетики символистов и их философские устремления. Символизм как живая общекультурная среда. "Символистский" фон творчества Анны Ахматовой, перекличка ее поэзии с поэзией Александра Блока. Стихотворения Анны Ахматовой, посвященные Блоку.

контрольная работа , добавлен 08.11.2010


Теоретическое обоснование терминов "лирический герой", "лирическое я" в литературоведении. Лирика Анны Ахматовой. Лирическая героиня Анны Ахматовой и поэтика символизма и акмеизма. Новый тип лирической героини в творчестве Анны Ахматовой и его эволюция.

ПРАВЛЕНИЕ ОБРАЗОВАНИЯ

МУНИЦИПАЛЬНО-ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ЧЕРЕЖДЕНИЕ САКМАРСКАЯ СРЕДНЯа ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЯа ШКОЛА.

Реферат/h1>

Тема: Основные периоды творчества

Анны Ахматовой

Александр Викторовна,

учениц 11-А класса

Руководитель:

Утарбаева

Вер Ортановна

2006 год. /p>

I. Введение.Женская поэзия Анны Ахматовой. 3

1. Триумфальное вхождение Ахматовой в литературу - первый этап

ее творчества. 5

2. Вторая эпох творчества - послереволюционное двадцатилетие.10

3. Третья слава Ахматовой.18

Заключение. Связь поэзии Ахматовой со временем, с жизнью своего

народа20а

IV. Библиография 21

I. Женская поэзия Анны Ахматовой.

Поэзия Анны Ахматовой - женская поэзия. На рубеже 19 и 20 веков - накануне великой революции, в эпоху, потрясенную двумя мировыми войнами, в России возникла и сложилась, может быть, самая значительная во всей мировой литературе того времени женская поэзия - поэзия Анны Ахматовой. Ближайшей аналогией, которая возникла же у первых ее критиков, оказалась древнегреческая певица любви Сапфо: русской Сапфо часто называли молодую Анну Ахматову.

Веками копившаяся духовная энергия женской души получила выход в революционную эпоху в России, в поэзии женщины, родившейся в 1889 году под скромным именем Анны Горенко и под именем Анны Ахматовой приобретшей за пятьдесят лет поэтического труда всеобщее признание, переведенной ныне на все основные языки мира.

До Ахматовой любовная лирика была надрывной или туманной, мистической и экстатической. Отсюда и в жизни распространялся стиль любви с полутонами, недомолвками, любви эстетизированной и часто ненатуральной. Этомуа способствовала и так называемая декадентская проза.

После первых Ахматовских книг стали любить по-ахматовски. И не одни только женщины. Есть свидетельство, что Маяковский часто цитировал стихи Ахматовой и читал их любимым. Однако позже, в пылу полемик, он отзывался о них с насмешкой. Это обстоятельство сыграло роль в том, что Ахматова надолго отторгнута от своего поколения, потому что авторитет Маяковского в довоенную пору был непререкаемым.

Анна Андреевна высоко ценила талант Маяковского. К десятилетию со дня его гибели она написала стихотворение Маяковский в 1913 году, где вспоминает бурный его расцвет.

Все чего касался ты, казалось

Не таким, как было до тех пор,

То, что разрушал ты, - разрушалось,

В каждом слове бился приговор. Видимо она простила Маяковского.

Много написано об Анне Ахматовой и ее поэзии в работах ведущих ченых нашей страны. Мне хотелось бы выразить слова важения и любви к великому таланту Анны Андреевны, вспомнить об этапах ее творческого пути.

Разнообразные материалы, собранные вместе, вырисовывают образ человека и поэта, вызывающего чувство благодарности и важения. Так в Записках об Анне Ахматовой Лидия Чуковская показывает нам на страницах своего дневника знаменитую и заброшенную, сильную и беспомощную женщину - изваяние скорби, сиротства, гордыни, мужества.

Во вступительной статье к книге Анна Ахматова: Я голос вашЕ Давид Самойлов, современник поэта, передает впечатления от встреч с Анной Андреевной, показывает важные вехи в ее творческом пути.

Творческий путь Анны Ахматовой, особенности ее дарования, роль в развитии русской поэзии двадцатого века охарактеризованы в книге Анна Ахматова: Жизнь и творчество,

II. Основные периоды творчества Анны Ахматовой.

1. Триумфальное вхождение Ахматовой в литературу - первый этап ее творчества./p>

Вхождение Анны Ахматовойа в литературу было

внезапным и победительным. О раннем ее формировании знал, может быть, ее муж, Николай Гумилев, с которым они поженились в 1910 году.

Ахматова почти не прошла школу литературного ченичества, во всяком случае, той, что совершилась бы на глазах чителей, - часть, которой не избегли даже крупнейшие поэты, - и в литературе выступила сразу как стихотворец вполне зрелый. Хотя путь предстоял долгий и трудный. Ее первые стихи в России появились в 1911 году в журнале Аполлон, же в следующем вышел и поэтический сборник Вечер.

Почти сразу же Ахматова была дружно поставлена критиками в ряд самых больших русских поэтов. Чуть позднее ее имя все чаще сопоставляется с именем самого Блока и выделяется самим Блоком, же через какой-нибудь десяток лет один из критиков даже писал, что Ахматовой лпосле смерти Блока, бесспорно, принадлежит первое место среди русских поэтов. В то же время приходится признать, что после смерти Блока музе Ахматовой пришлось вдоветь, ибо в литературной судьбе Ахматовой Блок сыграл колоссальную роль. Это подтверждено ее прямо Блоку адресованными стихами. Но дело не только в них, в этих персональных стихах. С Блоком связан почти весь мир ранней, а во многом и поздней лирики Ахматовой.

И если я мру, то кто же

Мои стихи напишет вам,

Кто стать звенящими поможет

Еще не сказанным словам.

Блок на подаренных Ахматовой книгах писал просто Ахматовой - Блок: равный - равному. Еще до выхода Вечера Блок писал, что его волнуют стихи Анны Ахматовой и что они чем дальше, тем лучше.

Вскоре после выхода Вечера(1912) наблюдательный Корней Иванович Чуковский отметил в ней черту лвеличавости, той царственности, без которой нет ни одних воспоминаний об Анне Андреевне. Была ли эта величавость результатом ее неожиданной и шумной славы? Определенно можно сказать, что нет. Ахматова не была равнодушна к славе, да и не делала вид, что равнодушна. Она была от славы независима. Ведь и в самые глухие годы ленинградского квартирного заточения (около двадцати лет!), когда и слыхом о ней не было слышно, и в другие годы поношений, хулы, гроз и ожидания гибели она никогда не трачивала величия своего облика.

Анна Ахматова очень рано начала понимать, что писать надо только те стихи, которые если не напишешь, то мрешь. Без этой кандальной обязательности нет и не может быть поэзии. А еще, чтобы поэт мог сочувствовать людям, ему надо пройти череза полюс своего отчаяния и пустыню собственного горя, научиться преодолевать его в одиночку.

Характер, талант, судьба человека лепятся в юности. Юность Ахматовой была солнечной.

А я росла в зорной тишине,

В прохладной детской молодого века.

Но в этой зорной тишине Царского села и в ослепительной голубизне древнего Херсонеса трагедии шли за ней неотступно.

Муза и глохла и слепла,

В земле истлевала зерном,

Чтоб снова, как Феникс из пепла,

В эфире восстать голубом.

И она восставала и снова бралась за свое. И так целую жизнь. Чего только не выпадало на ее долю! И смерть сестер от чахотки, и у самой кровь горлом, и личные трагедии. Две революции, две страшные войны.

После выхода второй ее книги Четки (1914) Осип Мандельштам предсказал провидчески: Ее поэзия близится к тому, чтобы стать одним из символов величия России. Тогда это могло показаться парадоксальным. Но ведь как точно исполнилось!

Мандельштам разглядел величие в самой природе ахматовского стиха, в самой поэтической материи, в лцарственном слове. Вечер, Четки и Белая стая - первые книги Ахматовой единодушно были признаны книгами любовной лирики. Ее новаторство как художника появилось первоначально именно в этой традиционно вечной, многократной и, казалось бы, до конца разыгранной теме.

Новизна любовной лирики Ахматовой бросилась в глаза современникам чуть ли не с первых ее стихов, опубликованных еще в Аполлоне, но, к сожалению, тяжелое знамя акмеизма под которое встала молодая поэтесса, долгое время как бы драпировало в глазах многих ее истинный, оригинальный облик. Акмеизм - поэтическое течение начало оформляться около 1910 года, то есть примерно тогда же, когда она начала публиковать свои первые стихи. Основоположниками акмеизма были Н. Гумилев и С. Городецкий, к ним примкнули также О. Мандельштам и В. Нарбут, М. Зенкевич и другие поэты, провозгласившие необходимость частичного отказа от некоторых заветов традиционного символизма. Акмеисты поставили своей целью реформировать символизм. Первое словие акмеистического искусства - никакого мистицизма: мир должен предстать таким, каков он есть, - зримым, вещным, плотским, живым и смертным, красочным и звучащим, то есть трезвость и здравая реалистичность взгляда на мир; слово должно обозначать то, что оно обозначает в реальном языке реальных людей: конкретные предметы и конкретные свойства.

Раннее творчество поэтессы внешне достаточно легко кладывается в рамки акмеизма: в стихах Вечера и Четок сразу же легко можно найти ту предметность и четкость очертаний, о которой писали в своих манифестных статьях Н. Гумилев, С. Городецкий, М. Кузьмин и другие.

В изображении вещественной, материальной среды, соединенной напряженной и неоткрытой связью с глубоким подпочвенным клокотанием чувства был великим мастером Иннокентий Анненский, которого Анна Ахматова считала своим чителем. Анненский необычайный поэт, одиноко вызревавшийа в глуши поэтического времени, чудесно вырастивший стих раньше блоковского поколения и оказавшийся как бы его младшим современником, ибо его первая книга запоздало вышла в 1904 году, вторая Ца знаменитый Кипарисовый ларец в 1910, через год после кончины автора. Для Ахматовой Кипарисовый ларец явился подлинным потрясением, и он пронизал ее творчество долгим, шедшим на многие годы вперед сильнейшими творческими импульсами.

По странному совпадению судеб эти два поэта дышали воздухом Царского села, где Анненский был директором гимназии. Он был предтечей новых школ, незнаемым и неосознанным.

Е Кто был предвестьем, предзнаменованием,

Всех пожалел, во всех вдохнул томленье Ц

И задохнулся!Е-

Так позже скажет Ахматова в стихотворении читель. Поэты чаще всего чатся не у предшественников, у предтеч. Вслед за своим духовным предтечей Анненским Ахматова чтила весь предшествующий богатый мир человеческой культуры. Так Пушкин был для нее святыней, неоскудевающим источником творческой радости и вдохновения. Она пронесла эту любовь через всю свою жизнь, не побоявшись даже темных дебрей литературоведения она написала статьи: Последняя сказка Пушкина (о Золотом петушке), О Каменном госте Пушкина, и другие широкоизвестные работы Ахматовой-пушкиниста. Ее стихи, посвященные Царскому селу и Пушкину пронизаны той особенной краской чувства, которую лучше всего назвать влюбленностью, - не той, однако, несколько отвлеченной, что в почтительном отдалении сопровождает посмертную славу знаменитостей, очень живой, непосредственной, в которой бывает и страх, и досада, и обида, и даже ревностьЕ

Пушкин когда-то воспел знаменитую царскосельскую статую-фонтан, навек прославив:

рну с водой уронив, об тес ее дева разбила.

Дева печально сидит, праздный держа черепок.

Чудо! Не сякнет вода, изливаясь из рны разбитой;

Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит!

Ахматова своей Царскосельской статуей ответила раздраженноа и раздосадованно:

И как могла я ей простить

Восторг твоей хвалы влюбленнойЕ

Смотри, ей весело грустить

Такой нарядно обнаженной.

Она не без мстительности доказывает Пушкину, что он ошибся, видев в этой ослепительной красавице с обнаженными плечами некую вечно печальную деву. Вечная грусть ее давно прошла, и она втайне радуется завидной и счастливой женской судьбе, дарованной ей пушкинским словом и именемЕ

Освоение пушкинского мира продолжалось всю жизнь. И, может быть, более всего духу ахматовского творчества отвечал ниверсализм Пушкина, та всемирная отзывчивость его, о которой писал еще Достоевский!

О том, что любовная тема в произведениях Ахматовой намного шире и значительнее своих традиционных рамок, прозорливо написал в статье 1915 года молодой критик и поэт Н.В. Недоброво. Он, по сути, был единственным, кто понял раньше других подлинную масштабность поэзии Ахматовой, казав, что отличительной чертой личности поэтессы является не слабость и надломленность, как это обычно считалось, а, наоборот, исключительная сила воли. В стихах Ахматовойа он смотрел лирическую душу скорее жесткую, чем слишком мягкую, скорее жестокую, чем слезливую, и ж явно господствующую, а не гнетенную. Ахматова считала, что именно Н.В. Недоброво гадал и понял весь ее дальнейший творческий путь.

К сожалению, за исключением Н.В. Недоброво, критика тех лет не понимала в полной мере истинной причины ее новаторства.

Так вышедшие в двадцатых годах книги об Анне Ахматовой, одна В. Виноградова, другая Б. Эйхенбаума почти не раскрывали читателю ахматовскую поэзию как явление искусства. В. Виноградов подходил к стихам Ахматовой как к некой линдивидуальной системе языковых средств. В сущности, ученого лингвиста мало интересовала конкретная живая и глубокая драматическая судьба исповедующегося в стихах любящего и страдающего человека.

Книга Б. Эйхенбаума, по сравнению с работой В. Виноградова, конечно, давал читателю больше возможностей составить себе представление об Ахматовой - художнике и человеке. Важнейшей и, быть может, наиболее интересной мыслью Б. Эйхенбаума было соображение о лроманности ахматовской лирики, о том, что каждая книга ее стихов представляет собой как бы лирический роман, имеющий к тому же в своем генеалогическом древе русскую реалистическую прозу.

О лроманности лирики Ахматовой интересно писал и Василий Гиппус (1918):

Я вижу разгадку спех и влияния Ахматовой (а в поэзии же появились ее подголоски) и вместе с тем объективное значение ее лирики в том, что эта лирика пришла на смену мершей или задремавшей форме романа. Потребность в романе - потребность очевидно насущная. Но романа в прежних формах, роман, как плавная и многоводная река, стал встречаться реже, стала сменяться стремительными ручейками (лновелла), там и мгновенными гейзерами. В этом роде искусства, в лирическом романе-миниатюре, в поэзии лгейзеров Анна Ахматова достигла большого мастерства. Вот один из таких романов:

Как велит простая чтивость,

Подошел ко мне, лыбнулся.

Полуласково, полулениво

Поцелуем руки коснулся.

И загадочных древних ликов

На меня посмотрели очи,

Десять лет замираний и криков.

Все мои бессонные ночи

Я вложила в тихое слово

И я сказала его напрасно.

Отошел ты. И стало снова

На душе и пусто и ясно.

Смятение.

Роман кончен, - заключает свои наблюдения В. Гиппус: - Трагедия десяти лет рассказана в одном кратком событии, в одном жесте, взгляде, словеЕ

Своего рода итогом пройденного Ахматовой до революции пути следует по праву считать ее стихотворение Мне голос был. Он звал утешноЕ, написанное в 1917 году и направленное против тех, кто в годину суровых испытаний собрался бросить Родину:

Он говорил: Иди сюда,

Оставь свой край глухой и грешный,

Оставь Россию навсегда.

Я кровь от рук твоих отмою,

Из сердца выну черный стыд,

Я новым именем покрою

Боль поражений и обид.

Но равнодушно и спокойно

Руками я замкнула слух,

Чтоб этой речью недостойной

Не осквернился скорбный дух.

Это стихотворение сразу же провело отчетливую линию между и эмигрантами, главным образома внешними, то есть действительно покинувшими Россию после Октября, также и внутренними, не ехавшими по каким-либо причинам, но яростно враждебными по отношению к России, вступившими на иной путь.

В стихотворении Мне голос был. Он звал тешноЕ Ахматова по существу (впервые)а выступила как страстный гражданский поэт патриотического звучания. Строгая, приподнятая, библейская форма стихотворения, заставляющая вспоминать пророков-проповедников, и самый жест изгоняющего из храма - все в данном случае дивительно соразмерно своей величественной и суровой эпохе, начинавшей новое летосчисление.

Блок очень любил это стихотворение и знал его наизусть. Он сказал: Ахматова права. Это недостойная речь, бежать от русской революции - позор.

В этом стихотворении нет ее понимания, нет ее принятия революции как у Блока и Маяковского, но в нем достаточно прозвучал голос той интеллигенции, которая ходила по мукам, сомневалась, искала, отвергала, находила и сделала свой главный выбор: осталась вместе со своей страной, со своим народом.

Естественно, что стихотворение Ахматовой Мне голос был. Он звал тешноЕ было воспринято определенной частью интеллигенции с большим раздражением - примерно так же, как была воспринята поэма А. Блок Двенадцать. Это была вершина, высшая точка, достигнутая поэтессой в первую эпоху ее жизни.

2. Вторая эпоха творчества - послереволюционное

двадцатилетие.

Лирика второй эпохи жизни Ахматовой - послереволюционного двадцатилетия постоянно расширялась,

вбирая в себя новые и новые, ранее не свойственные ей области, любовный роман, не перестав быть главенствующим, все жеа занял в ней лишь одну из поэтических территорий. Однако инерция читательского восприятия была настолько велика, что Ахматова и в эти годы, когда обратилась к гражданской, философской и публицистической лирике, большинством воспринималась исключительно как художник любовного чувства. Но это было далеко не так.

В самом начале второго периода выходят две книги Ахматовой - Подорожник и Anno Domini. Они послужили основным предметом дискуссий и споров относительно ахматовского творчества и пригодности его для советских читателей. Вопрос вставал так: совместимо ли пребывание в комсомоле не говоря уже о рядах партии, с чтением дворянских стихов Ахматовой?

В защиту Ахматовой выступила замечательная женщина - революционерка, дипломат, автор многих трудов, посвященных идее женского равноправия А.М. Коллонтай. Ей возразил критик Г. Лелевич. Его статья одна из самых резких и самых несправедливыха в многочисленной литературе об Ахматовой. Она начисто зачеркивала какое- либо значение ее лирики, кроме контрреволюционного, и во многом, к сожалению, определила тон и стиль тогдашних критических выступлений в адрес поэтессы.

В своих дневниковых записяха Ахматов писала: После моих вечеров в Москве (весна 1924) состоялось постановление о прекращении моей литературной деятельности. Меня перестали печатать в журналах и альманахах, приглашать на литературные вечера. Я встретила на Невскома М. Шагинян. Она сказала: Вот вы какая важная особа: о вас было постановление ЦК (1925): не арестовывать, но и не печатать. Второе Постановление ЦК вышло в 1946 году, когда тоже было решено не арестовывать, но не печатать.

Однако свойством статей, неожиданно и печально объединившим и А.М. Коллонтай и Г. Лелевича, - свойством характерным по существу для всех писавших об Ахматовой в те годы и позже, было игнорирование пробивавшейся в ее стихах гражданской темы. Разумеется, она появлялась у поэтессы не так ж часто, но никто даже не помянул о таком прекрасном образе публицистического стиха, каким явилось стихотворение Мне голос был. Он звал тешноЕ Но ведь и это произведение не было аодиноким! В 1922 году Анна Ахматова пишет примечательное стихотворение Не с теми я, кто бросил землюЕ. Нельзя не увидеть в этих произведениях определенных возможностей, развернувшихся в полную и блистательную силу лишь впоследствии в Реквиеме, в Поэме без героя, в исторических фрагментах и философской лирике, заключающей Бег времени.

Поскольку, Ахматов после первого, по ее выражению, Постановления ЦК не могла печататься целых четырнадцать лет (са 1925 по 1939 год), то она вынуждена была заниматься переводами.

Одновременно, по-видимому, по совету Н. Пунина, за которого он вышла замуж после В. Шулейко, архитектурой пушкинского Петербурга. Н. Пунин был искусствоведом, сотрудником Русского музея и, надо думать, помогал ей квалифицированными советами. Эта работа очень влекала Ахматову потому, что была связана с Пушкиным, изучением творчества которого она в эти годы силенно занялась и достигла таких спехов, что стала пользоваться серьезным авторитетом среди профессиональных пушкинистов.

Для понимания творчества Ахматовой немаловажное значение имеют и ее переводы, не только потому, что переведенные ею стихи, по общему мнению, исключительно верно доносят до русского читателя смысл и звучаниеа подлинника, становясь в то же время фактами русской поэзии, но и потому, что, например, в предвоенные годы переводческая деятельность часто и надолго погружала ее поэтическое сознание в обширные миры интернациональной поэзии.

Переводы в немаловажной степени способствовали также и дальнейшему расширению границ ее собственного поэтического мировосприятия. Благодаря этой работе вновь и вновь возникало и утверждалось в ее собственном творчестве чувство родственности всей предшествующей многоязычной культуре. Возвышенность слога, о которой неоднократно поминали многие, писавшие об Ахматовой, проистекает в значительной степени и от постоянного ощущения ею обязывающего соседства с великими художниками всех эпох и наций.

30-е годы оказались для Ахматовой порой наиболее тяжких в ее жизни испытаний. Она оказалась свидетелем страшной войны, которую повели Сталин и его приспешники с собственным народом. Чудовищные репрессии 30-х годов, обрушившиеся едва ли не на всех друзей и единомышленников Ахматовой, разрушили ее семейный очаг: вначале был арестован и сослан сын, студент Ленинградского ниверситета, затем и муж - Н.Н. Пунин. Сама Ахматова жила все эти годы в постоянном ожидании ареста. В длинных и горестных тюремных очередях, чтобы сдать передачу сыну и знать о его судьбе, она провела, по ее словам, семнадцать месяцев. В глазах властей она была человеком крайне неблагонадежным: женой, хотя и разведенной, контрреволюционера Н. Гумилева, расстрелянного в 1921 году, матерью арестованного заговорщика Льва Гумилева и, наконец, женой (правда, тоже разведенной) заключенного Н. Пунина.

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мнеЕ

писала она в Реквиеме, исполненном горя и отчаяния.

Ахматова не могла не понимать, что ее жизнь постоянно висит на волоске, и подобно миллионам других людей, оглушенных невиданным террором, она с тревогой прислушивалась к любому стуку в дверь.

Казалось бы, в таких условиях писать было немыслимо, она и действительно не писала, то есть не записывала своих стихов, отказавшись не только от пера и бумаги, которые могли стать ликой при допросах и обысках, но, конечно же, и от печати.

Л.К. Чуковская в своих Записках об Анне Ахматовой пишет, с такой осторожностью, шепотом читала она свои стихи, иногда не решалась даже и на шепот, так как застенок был совсем рядом. В те годы, - поясняет Л. Чуковская в своем предисловии к ЗапискамЕ, - Анна Андреевна жила, завороженная застенкомЕа Анна Андреевна, навещая меня, читала мне стихи из Реквиема тоже шепотом, у себя в Фонтанном Доме не решалась даже на шепот: внезапно посреди разговора, молкала и, показав глазами на потолок и стены, брала кусок бумаги и карандаш, потом громко произносила что-нибудь светское: Хотите чаю? или Вы очень загорели, потом исписывала клочок быстрым почерком и протягивала мне. Я прочитывала стихи и, запомнив, молча возвращала их ей. Нынче ранняя осень, - громко говорила Анна Андреевна и, чиркнув спичкой, сжигала бумагу над пепельницей.

Это был обряд: руки, спичка, пепельница - обряд прекрасный и горестныйЕ

Лишенная возможности писать, Ахматова вместе с тем Цкак ни парадоксально - пережила именно в те годы величайший творческий взлет. В своей скорби, мужестве, гордости и творческом горении она была одинока. Такая же судьба выпала на долю большинства советских художников, в том числе, конечно, и ближайших ее друзей - Мандельштама, Пильняка, БулгаковЕ

На протяжении 30-х годов Ахматова работает над стихами, составившими поэму Реквием, где образ Матери и казненного Сына соотнесены с евангельской символикой.

Библейские образы и мотивы дали возможность предельно широко раздвинуть временные и пространственные рамки произведений, чтобы показать, что силы Зла, взявшие в стране верх вполне соотносимы с крупнейшими общечеловеческими трагедиями. Ахматова не считает происшедшие в стране беды ни временными нарушениями законности, которые могли быть легко исправлены, ни заблуждениями отдельных лиц. Библейский масштаб заставляет мерить события самой крупной мерой. Ведь речь шла об исковерканной судьбе народа, миллионах безвинных жертв, об отступничестве от основных общечеловеческих моральных норм.

Разумеется, поэт такого склада и образа мыслей был человеком безусловно крайне опасным, чуть ли не прокаженным, которого, пока не прятали в тюрьму, лучше остерегаться. И Ахматова прекрасно понимала свою отверженность в государстве-застенке:

Не лирою влюбленного

Иду пленять народ Ц

Трещотка прокаженного

В моей руке поет.

И спеете нхаться,

И воя и кляня.

Я научу шарахаться

Вас, смелых, от меня.

В 1935 году Ахматова пишет стихотворение, в котором тема судьбы поэта, трагической и высокойа соединилась с обращением к власти:

Зачем вы отравили воду

И с грязью мой смешали хлеб?

Зачем последнюю свободу

Вы превращаете в вертеп?

За то, что я верна осталась

Печальной родине моей?

Пусть так. Без палача и плахи

Поэту на земле не быть.

Нам покаянные рубахи,

Нам со свечой идти и выть.

Какие высокие, какие горькие и торжественно гордые слова - они стоят плотно и тяжело, словно вылиты из металла в кор насилию и в память будущим людям. В ее творчестве 30-х годов действительно произошел взлет, рамки ее стиха неизмеримо расширились, вобрав в себя обе великие трагедии - и начавшуюся вторую мировую войну, и другую войну, ту, что была развязана преступной властью против своего же народа.

Главным творческим и гражданским достижением Ахматовой в 30-е годы было создание ею поэмы Реквием, посвященной годам большого террора.

Реквием состоит из десяти стихотворений, прозаического Предисловия, названного Ахматовой Вместо предисловия, Посвящения, Вступления и двухчастного Эпилога. Включенное в Реквием Распятие тоже состоит из двух частей. Кроме того, поэме предпослан эпиграф из стихотворения Так не зря мы вместе бедовалиЕ Это стихотворение было написано в 1961 году как самостоятельное произведение, не относящееся непосредственно к Реквиему, но фактически, внутренне, конечно, связанное с ним.

хматова, однако, не включила его целиком в поэму, так как ей была важна прежде всего строфа Нет, и не под чуждым небосводомЕ, поскольку она дачно задавала тон всей поэме, являясь ее музыкальным и смысловым ключом. Когда решался вопрос о включении Реквиема в книгу, то едва ли не главным препятствием и для редакторов, и для цензуры стал эпиграф. Считалось, что народ не мог при Советской власти находиться в каком-то несчастье. Но Ахматова на предложение А. Суркова, курировавшего издание книги, снять эпиграф ответила отказом и была права, так как он с силой чеканной формулы, бескомпромиссно выражал самую суть ее поведения - как писателя и гражданина: она действительно была вместе с народом в его беде и действительно никогда не искала защиты у чуждых крыл - ни тогда в 30-е годы, ни позже, в годы ждановской расправы, Она прекрасно понимала, что ступи она эпиграф-ключ, как от нее потребуют и других ступок. По этим причинам Реквием впервые был опубликована лишь через 22 года после смерти поэта Ц1988 году. О жизненной основе Реквиема и его внутренней цели Ахматова рассказала в прозаическом Прологе, названном ею Вместо предисловия:

В страшные годы ежовщины я провела семнадцать месяцев в тюремных очередях в Ленинграде. Как-то раз кто-то лопознал меня. Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами, которая, конечно, никогда в жизни не слыхала моего имени, очнулась от свойственного нам всем оцепенения и спросила меня на хо (там все говорили шепотом):

А это вы можете описать?

И я сказала:

Тогда что-то вроде лыбки скользнуло по тому, что некогда было ее лицом.

В этом маленьком информационном отрывке зримо вырисовывается эпоха. Ахматова, стоящая в тюремной очереди, пишет не только о себе, но обо всех сразу, говорит о свойственном нам всем оцепенении. Предисловие к поэме как и эпиграф, - это второй ключ, он помогает нам понять, что поэма написана, как когда-то Реквием Моцарта, по заказу. Женщина с голубыми губами (от голода и нервного истощения) просит ее об этом как о последней надежде на некоторое торжество справедливости и правды. И Ахматова берет на себя этот заказ, столь тяжкий долг.

Реквием создавался не единовременно, в разные годы. Скорее всего, Ахматова первоначально вряд ли имела четкое представление писать именно поэму.

Даты под стихотворениями, составляющими Реквием, разные, они связаны у Ахматовой с трагическими пиками горестных событий тех лет: арестом сына в 1935 году, вторым арестом - в 1939, вынесением приговора, хлопотами по делу, днями отчаяния Е

Одновременно с Реквиемом писались стихи из Черепков, Зачем вы отравили водуЕ, И вовсе я не пророчицЕ и другие, соотносящиеся с поэмой не косвенно, непосредственно прямо, что позволяет относиться к ним как к своеобразным комментариям Реквиема. Особенно близки к нему Черепки, являющиеся как бы музыкальным эхом, звучащим непосредственно вслед за строчками поэмы.

Говоря о Реквиеме, слушая его жесткую и надрывную траурную музыку, оплакивающую миллионы безвинных жертв и собственную горестную жизнь, нельзя не слышать переклички и со многими другими произведениями Ахматовой того времени. Так, например Посвящение написано одновременно с поэмой Путем всея земли: у ниха стоит общая дата - март 1940 года. Поэм Путем всея земли - образом похоронных саней в центре, с ожиданием смерти, с колокольным звоном Китежа является поэмой-плачем, то есть тоже своего рода реквиемом:

Великую зиму

Я долго ждала,

Как белую схиму

Ее приняла.

И в легкие сани

Спокойно сажусьЕ

Я к вам, китежане,

До ночи вернусь.

За древней стоянкой

Один переходЕ

Теперь с китежанкой

Никто не пойдет,

Ни брат, ни соседка,

Ни первый жених,Лишь хвойная ветка

Да солнечный стих,

Оброненный нищим

И поднятый мнойЕ

В последнем жилище

Меня покой.

Нельзя не увидеть в поэме элементов панихиды, во всяком случае прощального оплакивания.

Если положить рядом оба текста -а поэмы Путем всея земли и Реквиема, нельзя не видеть их глубокой родственности. В теперешних изданиях они, словно повинуясь закону внутреннего сцепления, печатаются рядом; к этому же понуждает и хронология.

Но есть и разница - в Реквиеме сразу же поражает более широкий регистр и то самое лмы, что предопределяет его эпическую основу:

Перед этим горем гнутся горы,

Не течет великая река,

А за ними лкаторжные норы

И смертельная тоска.

Для кого-то веет ветер свежий,

Для кого-то нежится закат Ц

Мы не знаем, мы повсюду те же,

Слышим лишь ключей постылых скрежет

Да шаги тяжелые солдатЕ

Моменты периодических возвращений к Реквиему, который создавался постепенно, иногда, через продолжительные перерывы, каждый раз обусловливались своими причинами, но, по сути, он никогда - как замысел, долг и цель - никогда не ходил из сознания. После обширного Посвящения, раскрывающего адрес поэмы, следует Вступление, обра-

щенное непосредственно к тем, кого оплакивают женщины, то есть к ходящим на каторгу или на расстрел. Здесь же возникает образ Города, в котором совершенно нет былой красоты и великолепия, это городЦпривесок к гигантской тюрьме.

Это было, когда лыбался

Только мертвый, спокойствию рад,

И ненужным привескома болтался

Возле тюрем своих Ленинград.

И только после Вступления начинает звучать конкретная тема Реквиема - плач по Сыну:

водили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе шла,

В темной горнице плакали дети,

У божницы свеча оплыла.

На губах твоих холод иконки,

Смертный пот на челее Не забыть!

Буду я как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

Ахматова, как видим, придает сцене ареста и прощания широкий смысл, имея в виду не только свое прощание с сыном, а многих сыновей, отцов и братьев с теми, кто стоял с ней в тюремной очереди.

Под стихотворением водили тебя на рассветеЕ Ахматова ставит дату Осень 1935 и место - Москва. В это время она обратилась к Сталину с письмом о помиловании сына и мужа.

Затем в Реквиеме неожиданно и горестно возникает мелодия, отдаленноа напоминающая колыбельную, которая подготавливает другой мотив, еще более страшный, мотив безумия, бреда и полной готовности к смерти или самоубийству:

же безумие крылом

Души накрыло половину,

И поит огненным вином,

И манит в черную долину.

И поняла я, что ему

Должна я уступить победу,

Прислушиваясь к своему

же как бы чужому бреду.

Эпилог состоит из двух частей, сначала возвращает нас к началу поэмы, мы вновь видима образ тюремной очереди, во второй, заключительной части развивает тему Памятника, хорошо известную в русской литературе по Державину и Пушкину, Но никогда - ни в русской, ни в мировой литературе - не возникало столь необычного образа, как у Ахматовой - Памятника Поэту, стоящему, по его желанию и завещанию у Тюремной Стены. Это - поистине памятник всем жертвам репрессий:

А если когда-нибудь в этой стране

Воздвигнуть задумают памятник мне,

Согласье на это даю торжество,

Но только с условьем - не ставить его

Ни около моря, где я родилась:

Последняя с морем разорвана связь,

Ни в царском саду у заветного пня,

Где тень безутешная ищет меня,

А здесь, где стояла я триста часов

И где для меня не открыли засовЕ

Реквием Ахматовой - подлинно народное произведение, не только в том смысле, что он отразил и выразил великую народную трагедию, но и по своей поэтической форме, близок к народной причети. Сотканный из простых, подслушанных, как пишет Ахматова, слов, он с большой поэтической и гражданской силой выразил свое время и страдающую душу народа.

Реквием не был известен ни в 30-е, ни в последующие годы, но он навеки запечатлел свое время и показал, что поэзия продолжала существовать даже и тогда, когда по слову Ахматовой, поэт жил с зажатым ртом.

Военная лирика Ахматовой представляет интерес и как немаловажная деталь тогдашней литературной жизни, исканий и находок той поры. Критика писала, что интимно-личная тема в военные годы уступила место патриотической взволнованности и тревоге за судьбу человечества. Характерно, что в ее военной лирике главенствует широкое и счастливое лмы.

Мы знаем, что ныне лежит на весах

И что совершается ныне.

Час мужества пробил на наших часах.

И мужество нас не покинет.

Мужество.

Стихи самого конца войны преисполнены у Ахматовой солнечной радости и ликования. Весенняя майская зелень, гром радостных салютов, дети, вознесенные к солнцу на счастливых материнских рукахЕ

Все годы войны, хотя и с большими подчас перерывами, шла у Ахматовой работа над Поэмой без героя, являющейся по сути дела Поэмой Памяти.

3. Третья слава Ахматовой.

Третья слава Ахматовой наступила после смерти Сталина и длилась лет десять. (Анна Андреевна еще спела застать начало новой к ней подозрительности, длившейся два десятилетия).

Это была слава не только всесоюзная, но и зарубежная. Ей вручена была в Италии литературная премия Этна- Таормина, и в Англии присвоено звание почетного доктора Оксфордского ниверситета.

В то время Анна Андреевна охотно общалась с молодой поэзией, и многие ее представители побывали у нее и читали ей свои стихи.

Величавость, рано в ней отмеченная всеми, кто с ней встречался подкреплена была в те годы преклонным возрастом. В общении она была необычайно естественна и проста. И поражала своим остроумием.

В поздней поэзии Ахматовой наиболее устойчивый мотив - прощание со всем прошлым, даже не с жизнью, именно с прошлым: На прошлом я черный поставила крестЕ.

И все же столь решительного и всеотрицающего разрыва с первой манерой, как склонна была считать Ахматова, у нее не было. Можно поэтому взять любую строку - из раннего творчества или позднего, и мы безошибочно узнаем ее голос - разделенный, отчетливый и властный, перехваченный нежностью и страданием.

В своей поздней лирике Ахматова рассчитывает не на прямой смысл слова, на его внутреннюю силу, заключающуюся в собственно поэзии. Она добирается с помощью своих фрагментова колдовскиха недоговоренностей, с помощью своей стихотворной магии до подсознания - до той области, что сама всегда называла душою.

Все стихи Ахматовой последних лет почти тождественны и по своему смыслу, и по своему облику разбитому и полуобреченному человеческому миру.

Однако плотный мрак ее поздних стихов не пессимистичен: он трагедиен. В ее последних стихах, в особенности, о природе сквозит

прелесть и очарование.

В последние годы Ахматова работала очень интенсивно: помимо оригинальных стихов, много переводила, писала мемуарные эссе, готовила книгу о ПушкинеЕ Ее обступали все новые и новые замыслы.

Она не сетовала на возраст. Она была жизнестойкой как татарник, пробиваясь к солнцу жизни из-под всех развалин, вопреки всему - и оставалась собой.

А я иду, где ничего не надо,

Где самый милый спутник - только тень,

И веет ветер из глухого сада,

под ногой могильная ступень.

Прелесть жизни постоянно преодолевала мрак ее последних стихов.

Нам она оставила поэзию, гдеа есть все -а и мрак жизни, и глухие удары судьбы, и отчаяние, и надежда, и благодарность солнцу, и прелесть милой жизни.

Связь поэзии Ахматовой со временем, с жизнью своего

Анна Андреевна Ахматова мерла в марте 1966 года. Из тогдашнего руководства Союза писателей никто не явился. Похоронили ее под Ленинградом в поселке Комарово на кладбище среди соснового леса. На ее могиле всегда лежат живые цветы, к ней приходят и юность и старость. Для многих ей предстоит стать необходимостью.

Трудным и сложным был путь Анны Ахматовой. Начав с акмеизма, но оказавшись же тогда значительно шире этого довольно зкого направления, она пришла в течение своей долгой и напряженно прожитой жизни к реалистичности и историзму. Ее главным достижением и ее индивидуальныма художественным открытием была прежде всего любовная лирика. Она действительно вписала в Книгу Любви новые страницы. Могучие страсти, бушующие в сжатых до алмазной твердости ахматовских любовных миниатюрах, всегда изображались ею с величавой психологической глубиной и точностью.

При всей общечеловечности и вечности самого чувства, оно у Ахматовой показано с помощью звучащих голосов конкретного времени: интонации, жесты, синтаксис, словарь - все говорит нам об определенных людях определенного дня и часа. Эта художническая точность в передаче самого воздуха времени, бывшая первоначально народным свойством таланта, затем, на протяжении долгих десятилетий, целенаправленно и трудолюбиво отшлифовывалась до степени того подлинного, сознательного историзма, который поражает всех читающих и как бы заново открывающих для себя позднюю Ахматову - автор Поэмы без героя и многих других стихов, воссоздающих и со свободной точностью перемежающих различные исторические эпохи.

Она была - поэт: Я не переставала писать стихи, Для меня в них связь моя со временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны, Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым нет равных.

Ахматовская поэзия оказалась явлением не только живым и развивающимся, еще и органически связанным с национальной почвой и отечественной культурой. Мы не раз могли бедиться, что именно горячее патриотическое чувство и осознание своей кровной связанности с многослойной твердью национальной культуры помогали поэтессе избирать правильныйа путь в самые трудные и переломные годы.

Поэзия Анны Ахматовой - неотъемлемая часть современной русской и мировой культуры.

IV. Библиография

1.Анна Ахматова / Под общ. редакцией Н. Н. Скатова. Собр. соч.: - М.,1990.

2.Анна Ахматова / Сост. Черных. Собр. соч. - М.,1986.

3.Чуковская Л. К. Записки об Анне Ахматовой. Кн.3. Ц М.,1989.

5.Павловский. А. И. Анна Ахматова:а Жизнь и творчество. Ц М.,1991.

6.Виленкин. В. В сто первом зеркале. - М.,1987.

7.Жирмунский В. Анна Ахматова. - Л.,1975.

8.Лукницкая В. Из двух тысяч встреч: рассказ о летописце. - М.,1987.