В декабре 1979 советские войска вошли в Афганистан, с целью поддержать дружественный режим, и были намерены уйти максимум через год. Но благие намерения Советского Союза обернулись долгой войной. Сегодня эту войну некоторые стараются преподнести как злодейство или результат заговора. Посмотрим на те события, как на трагедию, и постараемся развеять появляющиеся сегодня мифы.
Факт: ввод ОКСАВ - вынужденная мера по защите геополитических интересов
12 декабря 1979 года на заседании Политбюро ЦК КПСС было принято и оформлено секретным постановлением решение о вводе войск в Афганистан. К этим мерам прибегли вовсе не для того, чтобы захватить территорию Афганистана. Интерес Советского Союза заключался в первую очередь в охране собственных границ, а во вторую - в противодействии попыткам США закрепиться в регионе. Формальным основанием для ввода войск стали неоднократные просьбы руководства Афганистана.
Участниками конфликта с одной стороны были вооруженные силы правительства Демократической Республики Афганистан, а с другой - вооруженная оппозиция (моджахеды, или душманы). Душманы получали поддержку от членов НАТО и пакистанских спецслужб. Борьба шла за полный политический контроль над афганской территорией.
По статистике, советские войска находились в Афганистане 9 лет и 64 дня. Максимальная численность контингента советских войск в 1985 году достигла 108,8 тыс. после чего неуклонно уменьшалась. Вывод войск начался через 8 лет и 5 месяцев после начала присутствия в стране, а к августу 1988 году количество советских военнослужащих на территории Афганистана составляло только 40 тысяч. К настоящему времени Соединённые Штаты Америки и их союзники в этой стране находятся более 11 лет.
Миф: Помощь Запада моджахедам началась только после советского вторжения
Западная пропаганда изображала вступление советских войск в Афганистан как агрессию ради захвата новых территорий. Однако, Запад начал поддерживать лидеров моджахедов ещё до 1979 года. Роберт Гейтс, который в то время был сотрудником ЦРУ, а при президенте Обаме занимал пост министра обороны, в своих мемуарах описывает события марта 1979 года. Тогда, по его словам, в ЦРУ обсуждался вопрос, стоит ли поддерживать моджахедов и дальше, чтобы «втянуть СССР в болото», и было принято решение снабжать моджахедов деньгами и оружием.
Всего, по уточнённым данным, потери Советской Армии в афганской войне составили 14,427 тыс. человек погибшими и пропавшими без вести. Контужено, ранено или травмировано было более 53 тыс. человек. За мужество и героизм, проявленные в Афганистане, более 200 тыс. военнослужащих были награждены орденами и медалями (11 тыс. награждены посмертно), 86 человек удостоены звания Героя Советского Союза (28 посмертно).
Примерно за такой же отрезок времени, американская армия во Вьетнаме потеряла 47,378 человек в боевых действиях и ещё 10,779 умершими. Более 152 тыс. оказалось раненными, 2,3 тыс. пропали без вести.
Миф: СССР вывел войска из Афганистана из-за того, что ЦРУ обеспечило моджахедов ракетами «Стингер»
Прозападные СМИ утверждали, что переломил ход войны Чарли Уилсон, убедив Рональда Рейгана в необходимости поставок моджахедам переносных зенитно-ракетных комплексов, предназначенных для борьбы с вертолетами. Этот миф был озвучен в книге «Война Чарли Уилсона» Джорджа Крайла и в одноименном фильме, где роль громогласного конгрессмена сыграл Том Хэнкс.
На самом же деле «Стрингеры» всего лишь заставили советские войска изменить тактику. У моджахедов не было приборов ночного видения, и вертолёты действовали по ночам. Пилоты наносили удары с большей высоты, что, безусловно, снизило их точность, но уровень потерь афганской и советской авиации, в сравнении со статистикой первых шести лет войны, практически не изменился.
Решение о выводе советских войск из Афганистана правительство СССР приняло в октябре 1985 года - ещё то того, как моджахеды начали получать «Стрингеры» в значительных количествах, что произошло только осенью 1986 года. Анализ рассекреченных протоколов заседаний Политбюро показывает, что о каких-либо новшествах в вооружении афганских моджахедов, в том числе и о «Стрингерах» как о причине вывода войск, никогда не упоминалось.
Факт: За время американского присутствия в Афганистане производство наркотиков значительно увеличилось
В отличие от некогда введённого советского контингента, американские военные контролируют далеко не всю территорию Афганистана. Неоспоримым является и тот факт, что после того, как Афганистан был оккупирован войсками НАТО, производств наркотиков в этой стране возросло в разы. Есть мнение, что американцы на стремительный рост производства героина смотрят сквозь пальцы вполне осознанно, понимая: активная борьба с наркобизнесом резко увеличит потери американских войск.
Если до 2001 года наркотрафик в Афганистане неоднократно становился предметом обсуждения в СБ ООН, то позже этот вопрос на обсуждение выносить перестали. Фактом является и то, что от произведённого в Афганистане героина каждый год в России и в Украине гибнет людей в 2 раза больше, чем за 10 лет войны в Афганистане.
После вывода СССР военного контингента с территории Афганистана США продолжали поддерживать тесные связи с моджахедами. Вашингтоном блокировались все предложения президента Мохаммеда Наджибуллы о переговорах и уступках. Американцы продолжали вооружать джихадистов и партизан, надеясь, что те свергнут промосковский режим Наджибуллы.
Это время стало для Афганистана самым деструктивным периодом в недавней истории страны: Пакистан и Запад лишили страну уникальной возможности закончить гражданскую войну. Чарльз Коугэн, занимавший пост директора ЦРУ по операциям в Южной Азии и на Ближнем Востоке в 1979-1984 годах, позже признавал: «Сомневаюсь, стоило ли нам по инерции помогать моджахедам после ухода Советов. Оглядываясь назад, думаю, что это было ошибкой».
Факт: американцы вынуждены были выкупать у афганцев подаренное им оружие
Когда советские войска вошли в Афганистан, США, по разным оценкам, подарили моджахедам от 500 до 2 тыс. переносных ракетно-зенитных комплексов «Стингер». После вывода советских войск из страны американское правительство начало выкупать подаренные ракеты по $183 тыс. за штуку, тогда как стоимость «Стингера» составляла $38 тыс.Миф: моджахеды свергли кабульский режим и одержали крупную победу над Москвой
Главным фактором, который подорвал позиции Наджибуллы, стало заявление Москвы в сентябре 1991 года, прозвучавшее вскоре после краха путча против Горбачёва. Пришедший к власти Ельцин решил сократить международные обязательства страны. Россия объявила, что прекращает поставки оружия Кабулу, а также поставки продовольственной и любой другой помощи.
Это решение стало катастрофическим для боевого духа сторонников Наджибуллы, режим которого просуществовал всего 2 года, после того, как из Афганистана ушли советские войска. Многие военачальники и политические союзники Наджибуллы перешли на сторону моджахедов. В результате армия Наджибуллы поражение не потерпела. Она просто растаяла. Получилось так, что Москва свергла правительство, за которое было заплачено жизнями советских людей.
Факт: СССР допустил роковую ошибку – не смог вовремя уйти из Афганистана
«Афганский долгострой» весьма негативно сказался на СССР. Есть мнение, что именно неудачная советская военная интервенция стала одной из главных причин исчезновения с политической карты мира. Если ввод войск в 1979 году усилил «антирусские настроения» и на Западе, и в странах соцлагеря, и в исламском мире, то форсированный вывод войск и смена политических союзников и партнеров в Кабуле стали одной из самых фатальных ошибок, поставив под сомнение всё то позитивное, что сделал СССР не только за десятилетние пребывания ОКСВА, но и за многие годы до этого.
Миф: сегодня США восстанавливают экономику Афганистана
По статистике за 12 лет США в экономика Афганистана вложили $96,6 млрд. Правда, сколько пошло на назначению, сказать никто не берётся. Известно, что американскими бизнесменами, которые занимаются восстановлением афганской экономики, разрешённой войной, придумана многоступенчатая коррупционная схема присвоения средств из бюджета США через Афганистан. По данным Стрингерского бюро международных расследований, многомиллиардные суммы исчезают в неизвестном направлении.
За время советского присутствия в Афганистане СССР было построено два газопровода, несколько ГСЭ и ТЭЦ, линии электропередач, 2 аэропорта, более десятка нефтебаз, промышленные предприятия, хлебозаводы, Центр матери и ребёнка, поликлиники, Политехнический институт, ПТУ, школы – всего более 200 различных объектов промышленности и социальной инфраструктуры.
Из оружия у моджахедов особенно популярными были английские винтовки Ли-Энфельд и автоматы АК-74/АКМ. Этот моджахед вооружен по старинке: простой, по-видимому, однозарядной винтовкой с затвором продольно-скользящего действия. Он одет в традиционное афганское гражданское одияние: длинную рубаху навыпуск, мешковатые брюки, не достающие до щиколоток, и обычный для моджахеддинов коричнвый жилет. Поверх одежды его грудь и талия обмотаны голубым шарфом; свое имущество он несет в полевой сумке. Обувь - кожанные сандалии местного прозводства. На голове носили разнообразые головные уборы - тюрбаны, меховые шапки и кепки.
МОДЖАХЕД 1981 г.
На рисунке запечатлен облик партизана, типичный для начала войны. Специализированное снаряжение еще не начало поступать к моджахедам. На партизане - обычная афганская одежда. Ноги и сандалеты обмотаны для защиты от холода импровизированными портянками, перетянутыми цветными шнурами. Цветными шнурами украшено и оружие - винтовка Ли-Энфельд Mk.III. Вероятно, винтовка - семейная реликвия, трофей, хранившийся со времен Третьей афганской войны, но возможно, что копию винтовки сделали местные сельские умельцы, такие случаи известны. Узорчатая кожаная портупея снабжена кармашками для снаряжения. Этот боец, скорее всего, плохой стрелок, у афганцев в начале войны не хватало боеприпасов, чтобы научиться меткому ведению огня из винтовок и автоматов. В районах, где отсутствовали лидеры ранга Масуда или Амина Бардака, сопротивлением руководили местные муллы или малики, а в отряды объединялись родственники и друзья.
На рисунке также показан 12,7-мм пулемет ДШКМ, получивший у афганцев прозвище "Дашика". Тяжелые пулеметы советской конструкции стали основным средством ПВО отрядов оппозиции. Несмотря на то, что 12,7-мм пули не пробивали броню боевых вертолетов Ми-24, попадания в уязвимые не прикрытые броней места не раз приводили к гибели боевых вертолетов. Пулеметы ДШК применялись и в засадах, поскольку могли поражать БМП и БТР. У моджахедов имелись 12,7-мм пулеметы как советского, так и китайского производства, в том числе пулеметы последних моделей с большим механическим прицелом. Пулемет ДШК в руках опытного расчета был очень эффективным оружием.
МОДЖАХЕД 1983 г.
Боевые действия моджахедов из пограничного племени патан отличались очень высокой эффективностью. Особенно после 1983 г. На рисунке изображен боец, прошедший подготовку под руководством полковника Сафи. Моджахед одет в дешевую куртку местного производства, просторную афганскую рубаху серо-синего цвета, который в провинции Пактия вполне мог считаться маскировочным; на ногах - ботинки коричневого цвета. Вооружение - автомат АКМС с расписанным цветами деревянным прикладом. Обратите внимание на нагрудный подсумок китайского производства под магазины для автомата Калашникова. В руках партизан держит 82-мм мину к миномету M1937 советской конструкции, эти минометы пользовались большой популярностью у моджахедов и были едва ли не единственным их тяжелым вооружением. Сафи использовал 82-мм минометы для обстрела Хоста, Ургуна и ряда советских опорных пунктов в приграничных районах. Простой и надежный миномет имел единственный недостаток - недостаточную дальность стрельбы, всего 3 км, из-за чего его расчет подвергался риску попасть под артиллерийский налет советских или афганских пушек.
Раматулла Сафи
ПОЛКОВНИК РАМАТУЛЛА САФИ
Полковник Королевской армии Афганистана, командир бригады коммандос, Раматулла Сафи провел в плену у кабульского режима два года. В1984 г. он поддерживал Национальный исламский фронт Афганистана, одну из семи базировавшихся в Пешаваре группировок моджахедов. Сафи занимался подготовкой боевиков и лично принимал участие в операциях в провинции Пактам. Туалет бывшего полковника представляет смесь из афганской одежды и одежды западного образца. Головной убор - традиционная афганская шляпа "пахти", но одета на манер английского военного берета, недаром Сафи сам обучался у британских инструкторов. Раматулла Сафи так и остался на всю жизнь англофилом. Куртка - местного производства, рубаха и брюки, тоже традиционные для афганцев, однако на полковники эти предметы одежды имеют более "милитаристский" покрой, чем обычно. Куртка прикрывает автоматический пистолет в наплечной кобуре. Сафи, также, вооружен автоматом АК-47 китайского производства, декорированный флажками с религиозным орнаментом.
Гамид Валид
ГАМИД ВАЛИД, ПРОВИНЦИЯ ВАРДАК
Гамид Валид изображен в советском авиационном шлемофоне. Валид всегда в боевой обстановке носил этот шлемофон. Валид считался одним из лучших стрелков из РПГ-7 во всем Центральном Афганистане. На его персональном счету 12 едениц бронетехники и несколько грузовиков. Интеллигент, человек высокой культуры, Валид, подобно Масуду, получил образование во французском лицее в Кабуле и, так же как Масуд, свободно говорил по французски. Валид воевал плечом к плечу со своим товарищем по лицею Амином Бардаком, лидером моджахедов провинции Вардак, пока не был убит при атаке советского конвоя в районе Газни 23 июля 1983 г. На рисунке Валид показан одетым в традиционный афганский костюм, сандальи чапати, вязаный свитер и жилет. За плечами, в рюкзаке местного производства, - запасные гранаты к РПГ-7.
Ахмат Шах Масуд
АХМАД ШАХ МАСУД, ПАНДЖШЕРСКАЯ ДОЛИНА
Ахмад Шах Масуд являлся самым известным за пределами страны лидером афганской оппозиции. Он прославился как выдающийся партизанский организатор и лидер, чьё военное искусство и понимание тактики современной войны резко выделялось на общем фоне. Несколько слов о самом Ахмад Шах Масуде. Он родился в 1953 году в кишлаке Джангалак (провинция Парван) в семье феодала, по национальности - таджик. Окончил 12 классов лицея "Надирия" в Кабуле (1972) и два курса инжененого факультета Кабульского университета (1974). В том же 1974 году вступил в организацию "Братья-мусульмане", приобретал боевой опыт в других странах. В 1978 году вернулся в Афганистан и приступил к созданию вооруженных отрядов в ущелье Панджшер.Таким образом, Ахмад Шах Масуд, встав во главе профессиональных отрядов, сумел организовать своеобразный фронт.
Масуд одет в свой обычный костюм - брюки и куртка от униформы западного образца, головной убор - пухти, обратите внимание на традиционный панджшерский шарф; на ногах - ботинки армейского образца. Западная униформа не была редкостью в хорошо организованных и щедро снабжаемых из-за рубежа отрядах Масуда. Под курткой Ахмад Шах Масуд обычно носил испанский автоматический пистолет "Стар" в наплечной кобуре. На рисунке он изображен с трофейным автоматом Калашникова АКС-74, оснащенным подствольным 40-мм гранатометом БГ-15.
Халид Акрам
ДОКТОР ХАЛИД АКРАМ
Халид Акрам до своего побега в Пакистан был интернирован в Кабуле. Он оказывал медицинскую помощь моджахедам. "Док Халид" оснащен как медицинской сумкой с изображением красного полумесяца (мусульманский аналог красного креста), так и автоматом АКМС калибра 7,62 мм. - автомат медику был необходим для самообороны. Как шутил Халид, его снаряжение предназначалось "для микроорганизма" (санитарная сумка для раненого) и "для макроорганизма" (автомат для Советской Армии). Халид облачен в обычную для афганцев одежду: длинную рубаху, широкие брюки, сандальи "чапати" и шляпы "пахти"; через плечо переброшено вышитое одеяло "пакхор".
Абдул Нияз Низами - о русских с обидой и надеждой
02.08.2012, 05:15
Абдул Нияз Низами часто вспоминает свое первое оружие. Трофейный калашников - простой и надежный, как все русское. Об этом он часто разговаривает с друзьями за чашкой зеленого чая. В памяти не стереть войну против русских, но голос разума вселяет надежду на их возвращение.
Пагман в огне
Его офис — двухэтажное здание в самом центре Кабула. Внутри пошарпанный евроремонт с намеками на былую роскошь и мягкими креслами в кабинетах. По местным меркам — рабочее место просто завидное. Абдул Нияз выглядит степенно, в общении сдержан и подчеркнуто вежлив. Если бы не покореженный шрамами глаз — по виду обычный клерк и, кажется, давно не держал в руках оружие. Однако вся его работа тесно связана с его применением.
Наш собеседник — менеджер охранного предприятия. В современном Афганистане для этого мало иметь лишь хороший костюм и светлую голову. Стреляют часто, и профессия охранника — одна из самых опасных и самых востребованных на местном рынке труда. Абдул Нияз с ранних лет хорошо знает запах армейского пороха. Он рассказывает о своем пропитанном войной детстве как о чем-то обыденном. Его поколение выросло под грохот снарядов и стрекот автоматных очередей.
— Я родился и вырос в Пагмане, а когда пришли русские, нам пришлось бежать в Пакистан. Там же закончил медресе, — медленно, с четкой расстановкой слов, словно пытается донести какую-то истину, проговаривает Абдул Нияз. Он не выражает никаких видимых эмоций. И этот визит участников Амурского отделения ветеранов «Боевое братство» изначально воспринимает как нечто закономерное. А ведь кто-то из этих гостей вполне мог оказаться на мушке его любимого калашникова. Сам он тоже бывал мишенью для шурави. Но на лице моджахеда ни волнения, ни радости, ни злобы. Пьем чай, продолжаем беседу.
— Изначально у меня не было никакого желания с кем-либо воевать. В той войне очень трудно было разобраться, кто прав, а кто виноват. Но однажды в Пагмане разгорелся тяжелый бой. Моджахеды отстреливались, русские наступали. Все соседи успели уйти из города заранее, а наша семья почему-то осталась. Я маленький еще был и, честно говоря, сам не понимаю, как выжил, — продолжает Абдул Нияз. — Помню, как высунулся в окно, и вижу — наши дома расстреливаются из гранатометов и танков. Потом в небе самолеты появились, бомбежка началась. С утра до вечера это продолжалось. Мы в яму какую-то забились и молились все время — меня, кажется, Бог сберег.
Когда все стихло, прибежали люди из соседнего кишлака. Они собирались хоронить убитых и очень удивились, найдя нас живыми. После этого я шесть лет провел в Пакистане, но когда вернулся, то понял, что война не закончилась. Перед самым уходом русских из Афганистана в Пагмане новый бой разгорелся, он непрерывно шел три дня. В нем я уже участвовал — стрелял по русским.
Трое против шурави
Стать моджахедом у мальчишек его поколения считалось предметом особой гордости. Абдуле Ниязу Низами в этом плане «повезло» особенно. Его дядя командовал вооруженным крупным отрядом широко известной группировки «Гульбетдин Хекматияр». Совсем еще молодой парнишка с готовностью ухватился за предложение бороться с вероломными оккупантами.
— Однажды после боя возвращались по ущелью домой. Нас трое было, все молодые, почти мальчишки. Обстановка опасная, кругом русские блокпосты и засады. Ночь непроглядная, и вдруг видим — в кустах человек лежит. Думали мертвый, а он вдруг зашевелился — оказалось, русский, да еще с оружием. Не знаю, может, спал он, а может, сознание потерял, но выглядел болезненно, — говорит о своих предположениях моджахед. — У нас лица замотаны были, и русский солдат стал спрашивать: кто мы, откуда? Застрелить его не было возможности, его друзья могут все услышать. Пришлось сказать, что мы друзья.
Помогли ему подняться, пошли вместе, даже вещмешок его несли. Через некоторое время он стал о чем-то догадываться, остановился внезапно и бросился на моего товарища, подмял его под себя, душить начал. Солдат этот здоровый, тяжелый и сильный, даже оттащить его не получилось. Тогда мой друг вытащил нож и воткнул в бок русскому. Тот сначала захрипел — и вдруг громко закричал. Нам пришлось бежать. Я не думаю, что ваш солдат погиб, ножик маленький был, рана, скорее всего, небольшая. Был ли у нас выбор? Нет! Пожалей мы его, погибли бы все трое.
Абдул Нияз часто вспоминает об этом случае и, по собственному признанию, пытается представить судьбу того русского солдата. Жалеть не жалеет, ведь от советских пуль погибло много знакомых и близких. Еще тогда, держа в руках оружие, этот юный моджахед нисколько не сомневался в правоте своего священного джихада. Вместе со всеми ликовал и праздновал вывод советских войск из Афганистана. Казалось, вот она — долгожданная победа!
«НАТО хочет завоевать Россию»
С уходом последнего советского солдата моджахеды взялись за Доктора Наджибуллу (просоветский руководитель Афганистана). Но он даже без прямой военной поддержки со стороны СССР продержался целых три года. Теперь это уже была война между соотечественниками, дальше пришли талибы, кровь продолжала литься рекой. Мира не получилось — и на этой земле вновь иностранные войска.
— Мы думали, что победили русских, но с каждым днем все хуже и хуже. Почему вновь не воюем? Потому что натовцы воспользовались лазейками в виде мандатов ООН. Они хотят через нас завоевать Иран, Китай и даже вашу Россию. Отсюда очень удобно влиять на обстановку во многих регионах. Афганистан как таковой им не нужен в принципе. У нас до сих пор есть обида на Россию за ее вероломное нападение, но при ней беспредела не было. И строительства одноразового не было. Американцы строят только временное жилье, там даже септиков нет, вся канализация в реку сливается. Вода очень плохая. А российские дома до сих пор стоят — прочные, теплые.
Нам нужно возрождать монолитное строительство, энергетику, например, такую, как советская ГЭС в Наглу (возведена советскими специалистами в 60-х годах прошлого века. Гидроэлектростанция в Наглу по сей день обеспечивает электроэнергией Кабул и значительную часть страны). Если честно, то мы помним и плохое и хорошее. Смотря куда голову повернем. Когда война — русские вспоминаются, на стройку посмотришь — и там память о русских.
Под конец разговора Абдул Нияз Низами заметно оживляется. Пропала степенная холодность, ушла официальная сдержанность. Нет, он не жестикулирует руками и не повышает голоса, но явно дает понять — он искренне рад если не нам, то нашему общению.
— Я в следующий раз своих моджахедов приведу, им тоже есть что сказать, — говорит на прощание человек с изрытым шрамами лицом.
Он садится за свой рабочий стол, пишет какие-то адреса, телефоны. Протягивает нам — пишите, звоните, приезжайте…
Американский джинн в афганской бутылке
Вячеслав Некрасов, специалист по Афганистану, в 80-е годы — советский советник в этой стране:
— Большой вопрос, почему при таком скоплении иностранных военных в Афганистане до сих пор не наведен порядок. Кого здесь только нет, даже два батальона Грузии, которые потеряли семерых своих солдат, и только ради вхождения своей страны в НАТО. На сегодняшний день общая численность только военных зарубежных формирований достигает 130 тысяч человек, плюс около 50 тысяч так называемых контрактников. Это те же бывшие военнослужащие западных армий, что выполняют функции по охране особо важных объектов. По сути, они являются точно такими же отмобилизованными армейскими подразделениями.
В свое время советский ограниченный контингент насчитывал всего 120 тысяч человек, и у нас было больше влияния, контроля и, что немаловажно, доверия со стороны определенной части афганского населения.
НАТО не хочет стабильности в Афганистане, и этому масса подтверждений. Движение джихад моджахедов, что воевали против Советской армии, создано на деньги Саудовской Аравии, при их прямом содействии США. То же касается движения талибан и Усамы бен Ладена. Не удивляйтесь, но это детище США. Им давно пора задуматься, рассмотреть, кого они взращивают. Этот джинн рано или поздно вылетает из бутылки и рано или поздно обращает свой меч против создателя.
Если бы та же Саудовская Аравия не давала столь мощной поддержки моджахедам, а позволила Советской армии довести свое дело до конца, Афганистан был бы совсем другим. Сейчас американские солдаты пожинают ошибки своих предшественников.
Одновременно являясь наименованием участника джихада или мятежника (повстанца). Советская армия и афганские власти называли их душма́нами
(дари دشمان
- dušman
, душмон, пушту دښمان - duxman
,dušman
- «враг»), либо просто мятежниками
, а советских солдат афганцы именовали шурави (дари شوروی
- šuravî, шӯравӣ
- «советский»). Советские солдаты часто, в быту, употребляли для их обозначения жаргонное слово «духи» - производное от «душманы».
Душманы носили ту же традиционную афганскую одежду, что и местное население, внешне ничем из него не выделяясь (рубахи, черные жилетки, чалма или паколь).
Идеология и стратегия aфганских душманов (моджахедов)
Тактика
- Зенитно-горные установки ЗГУ, ЗУ-25-2, ЗУ-23-4 производства Китая, СССР, Чехословакии;
- Зенитные пушки малого калибра «Эрликон »;
- Переносные зенитно-ракетные комплексы ПЗРК «Стрела-2 » - СССР, Китай, Египет, «Джевелин », «Блоупайп » - Англия, «Стингер », «Redeye » - США;
- Итальянские мины (TS −1, TS-2,5, TS-1,6, TS-50, SH-55);
- Американские - М-19, М 18А-1, ДСМЕ-С, «Клеймор»;
- Шведские - М-102, Английские МАК-7, а также чехословацкого и советского производства.
Лидеры моджахедов
Союзники моджахедов
- США в лице ЦРУ .
- Великобритания в лице МИ-6
- ОАЭ , а также некоторые организации и частные лица в других арабских странах.
- Пакистан являлся своеобразным каналом передачи американской помощи; собственная же поддержка выражалась главным образом в предоставлении места для тренировочных лагерей и лагерей для советских военнопленных на своей территории, а также в участии пакистанских инструкторов в подготовке моджахедов.
- Иран (оказывал поддержку шиитской части афганских моджахедов, базирующихся на западе страны вдоль границы с Ираном, а также отрядам афганских моджахедов, состоящих из числа хазарейцев -шиитов и хазарейцев-исмаилитов, проживающих в центральной части Афганистана провинциях Бамиан и Дайкунди , в провинции Баглан на севере страны).
- КНР снабжала моджахедов оружием, поставляя его через Пакистан.
- Египет - поставки моджахедам оружия, финансовая помощь.
Источники снабжения и финансирования
После ввода советских войск в Афганистан ЦРУ сформировало в Пакистане сеть учебно-тренировочных лагерей и баз снабжения моджахедов. В дальнейшем основными источниками финансирования для моджахедов были:
- наркоторговля (благодаря душманам, составившим впоследствии Северный Альянс , Афганистан стал крупнейшим в мире производителем опиума и героина , дав название району наркоторговли - Золотой полумесяц);
- кустарная добыча золота и продажа золотого песка;
- спонсорская помощь США, ОАЭ, Пакистана, Китая, арабских стран, мусульманских организаций.
Наиболее известные руководители партий
- Моджахеды не были однородны, отряды состояли из большого количества мелких соединений, командиры которых часто воевали не только с советскими войсками, но и между собой. Причина - различный национальный состав (пуштуны , таджики , узбеки , хазарейцы , чараймаки , нуристанцы и другие) и религиозный (сунниты , шииты , исмаилиты), разные источники спонсорской помощи.
- Крупнейшая их коалиция - созданное в мае 1985 года суннитское «Исламское единство афганских моджахедов», или «Пешаварская семёрка», куда входили шесть пуштунских и одна таджикская группировка (лидер таджикской партии «Джамиат-и ислами» Бурхануддин Раббани после вывода советских войск стал президентом Афганистана). Существовала также военно-политическая организация шиитских моджахедов - «Шиитская восьмёрка», базировавшаяся в Иране.
Пешаварская семерка - «Альянс семи»
«Альянс семи», или «Пешаварская семёрка» - военно-политический союз лидеров афганских моджахедов. Создан в 1982 году , штаб-квартира в г. Пешавар в Пакистане. Был представлен лидерами различных фундаментальных исламских партий, преимущественно пуштунского большинства суннитского направления в исламе. В альянс входили в том числе четыре фундаменталистские партии, провозгласившие своей главной целью создание в Афганистане исламского государства.
Афганское общество, представляющее собой большое количество различных социальных групп, отличающихся друг от друга этническими, конфессиональными и иными признаками, проживающих автономно, либо в тесном соседстве с другими группами, характеризовали его как очень неоднородное. Поэтому силы афганских повстанцев были разобщены этнически, географически, конфессионально. Многочисленные попытки различных групп сопротивления объединиться в единую организованную силу не смогли устранить разделения их на две главные группировки: исламских фундаменталистов и умеренных националистов. Таковыми являются:
- «Исламская партия Афганистана » (ИПА). Её возглавлял Гульбеддин Хекматияр . Он пользовался особым расположением ЦРУ США и получал до 40 % всей американской помощи оппозиции.
- «Исламское общество Афганистана » (ИОА) под руководством Бурхануддина Раббани .
- «Исламский союз освобождения Афганистана» (ИСОА). Главой этой партии был Абдул Расул Сайяф . ИСОА ориентировался главным образом на Саудовскую Аравию и большую часть помощи получал от неё.
- «Исламская партия Афганистана» Юнуса Халеса (ИПА). Одноимённая с «Исламской партией Афганистана» Гульбеддина Хетматияра. Лидер партии Юнус Халес - единственный из всех руководителей «семёрки», который непосредственно участвовал в боевых действиях.
Три остальные партии «семерки» назывались традиционалистскими. Они выступали за возвращение Афганистана к дореволюционным формам правления. Это:
- «Национальный исламский фронт Афганистана » (НИФА). Во главе стоял Саид Ахмад Гейлани, вооружёнными отрядами командовал Абдул Рахим Вардак . Наибольшим влиянием пользовался среди афганских беженцев на территории Пакистана. Считался наиболее светским и прозападным из моджахедских движений.
- «Национальный фронт спасения Афганистана» (НФСА). Партия, которую возглавлял Себгатулла Моджаддеди, была немногочисленной. Находилась на монархистских позициях, выступала за возвращение в Афганистан бывшего короля Захир Шаха .
- «Движение исламской революции Афганистана» (ДИРА). Лидер этой группировки - Мухаммад Наби Мухаммади , религиозный деятель . Среди традиционалистских партий был ближе всего к фундаменталистам.
Шиитская восьмёрка - «Альянс восьми»
В «Шиитскую восьмёрку», называемую чаще «Альянс восьми», входило восемь партий ориентированных на шиитскую и исмаилитскую часть населения афганского общества. Все они пользовались финансовой и иной поддержкой Исламской Республики Иран и её духовных руководителей.
Проживающие в приграничных с Ираном провинциях - Герат , Фарах , частично Гильменд ,
таджики-шииты , чараймаки , а также хазарейцы-шииты и хазарейцы-исмаилиты , живущие в центральной части Афганистана в провинциях - Бамиан , Дайкунди , Гор , Урузган , Газни , Баглан , Балх и Саманган . Шииты и исмаилиты , не являясь большинством афганского населения на протяжении всей истории существования Афганского государства испытывали религиозную и национальную дискриминацию большинством - пуштунов и таджиков.
Формирование «Альянса восьми» было целесообразным не только с точки зрения финансовой независимости шиитской части общества от влияния суннитского Пакистана, то есть пуштунов, управляющих финансовыми потоками ЦРУ в рамках операции «Циклон» , но и попытки самостоятельного участия в политическом разделе власти в стране.
«Шиитская восьмёрка» - это восемь шиитских партий афганских моджахедов:
- «Хезбе Алла» (Партия Аллаха), лидер Карим Ахмади «Карим - як дастэ» («Карим однорукий»), авторитетный шиитский мулла , штаб-квартира партии находилась в г. Мешхед , Иран, отделения партии - Тегеран , Нишапур, Иранский Забуль. Представлена в западных и южных провинциях РА Фарах, Нимруз и Кандагар).
- «Наср» (Партия Победа) лидеры: шейх Мохаммад Хусейн Садыки, шейх Абдул Али Мазари , шейх Шафак - районы влияния этих лидеров распространяются на традиционные места проживания хазарейцев в Хазарджатах - Бамиан, Дайкунди, Газни, Урузган, Гор, Баглан и других. Штаб-квартира «Наср» располагалась в г. Мешхед и г. Кум, Иран. Представлена в Центральной провинции РА, в районе Хазараджата (Бамиан, Газни, Вардак , Урузган, Баглан, Саманган, Балх, Парван и Гор).
- «Корпус стражей исламской революции Афганистан» (КСИРА) - лидер шейх Акбари, штаб-квартира также находилась в г. Мешхед и г. Кум, Иран. Представлен в провинциях Гор и Бамиан, Балх , Вардак, Урузган.
- «Исламское движение Афганистан» (ИДА) - лидер шейх Мохаммад Ассеф Мохсени (Ассеф Кандагари) штаб квартира в г. Кум, Иран. Представлено в провинциях Вардак, Бамиан, Балх, Гильменд, Нимруз .
- «Совет исламского согласия» (СИС) - лидеры: шейх Саид Али Бехешти, Саид Мохаммад Хасан (Саид Джарган). Штаб-квартира располагалась в г. Мешхед, Иран. Представлен в провинциях Газни и Бамиан.
- «Движение Исламской Революции» (ДИР) - лидер шейх Насрулла Мансур. Штаб-квартира располагалась в г. Мешхед, Иран. Представлено в провинции Герат.
- «Организация борцов за Ислам» (ОБИ) - лидер шейх Мосбах Заде, лидер хазарейцев Бамиана. Штаб-квартира г. Мешхед, Иран.
- «Партия РААД - „Гром“» - лидеры: шейх Сейид Абдул Джаффар Надири, Мохаммад Хазаи, Сейд Исмаил Балхи. Штаб-квартира в г. Мешхед, Иран. Представлена в провинциях Балх и Герат.
Наиболее известные полевые командиры моджахедов
Отрывок, характеризующий Афганские моджахеды
«Какой вздор иногда приходит в голову! подумал князь Андрей; но верно только то, что эта девушка так мила, так особенна, что она не протанцует здесь месяца и выйдет замуж… Это здесь редкость», думал он, когда Наташа, поправляя откинувшуюся у корсажа розу, усаживалась подле него.В конце котильона старый граф подошел в своем синем фраке к танцующим. Он пригласил к себе князя Андрея и спросил у дочери, весело ли ей? Наташа не ответила и только улыбнулась такой улыбкой, которая с упреком говорила: «как можно было спрашивать об этом?»
– Так весело, как никогда в жизни! – сказала она, и князь Андрей заметил, как быстро поднялись было ее худые руки, чтобы обнять отца и тотчас же опустились. Наташа была так счастлива, как никогда еще в жизни. Она была на той высшей ступени счастия, когда человек делается вполне доверчив и не верит в возможность зла, несчастия и горя.
Пьер на этом бале в первый раз почувствовал себя оскорбленным тем положением, которое занимала его жена в высших сферах. Он был угрюм и рассеян. Поперек лба его была широкая складка, и он, стоя у окна, смотрел через очки, никого не видя.
Наташа, направляясь к ужину, прошла мимо его.
Мрачное, несчастное лицо Пьера поразило ее. Она остановилась против него. Ей хотелось помочь ему, передать ему излишек своего счастия.
– Как весело, граф, – сказала она, – не правда ли?
Пьер рассеянно улыбнулся, очевидно не понимая того, что ему говорили.
– Да, я очень рад, – сказал он.
«Как могут они быть недовольны чем то, думала Наташа. Особенно такой хороший, как этот Безухов?» На глаза Наташи все бывшие на бале были одинаково добрые, милые, прекрасные люди, любящие друг друга: никто не мог обидеть друг друга, и потому все должны были быть счастливы.
На другой день князь Андрей вспомнил вчерашний бал, но не на долго остановился на нем мыслями. «Да, очень блестящий был бал. И еще… да, Ростова очень мила. Что то в ней есть свежее, особенное, не петербургское, отличающее ее». Вот всё, что он думал о вчерашнем бале, и напившись чаю, сел за работу.
Но от усталости или бессонницы (день был нехороший для занятий, и князь Андрей ничего не мог делать) он всё критиковал сам свою работу, как это часто с ним бывало, и рад был, когда услыхал, что кто то приехал.
Приехавший был Бицкий, служивший в различных комиссиях, бывавший во всех обществах Петербурга, страстный поклонник новых идей и Сперанского и озабоченный вестовщик Петербурга, один из тех людей, которые выбирают направление как платье – по моде, но которые по этому то кажутся самыми горячими партизанами направлений. Он озабоченно, едва успев снять шляпу, вбежал к князю Андрею и тотчас же начал говорить. Он только что узнал подробности заседания государственного совета нынешнего утра, открытого государем, и с восторгом рассказывал о том. Речь государя была необычайна. Это была одна из тех речей, которые произносятся только конституционными монархами. «Государь прямо сказал, что совет и сенат суть государственные сословия; он сказал, что правление должно иметь основанием не произвол, а твердые начала. Государь сказал, что финансы должны быть преобразованы и отчеты быть публичны», рассказывал Бицкий, ударяя на известные слова и значительно раскрывая глаза.
– Да, нынешнее событие есть эра, величайшая эра в нашей истории, – заключил он.
Князь Андрей слушал рассказ об открытии государственного совета, которого он ожидал с таким нетерпением и которому приписывал такую важность, и удивлялся, что событие это теперь, когда оно совершилось, не только не трогало его, но представлялось ему более чем ничтожным. Он с тихой насмешкой слушал восторженный рассказ Бицкого. Самая простая мысль приходила ему в голову: «Какое дело мне и Бицкому, какое дело нам до того, что государю угодно было сказать в совете! Разве всё это может сделать меня счастливее и лучше?»
И это простое рассуждение вдруг уничтожило для князя Андрея весь прежний интерес совершаемых преобразований. В этот же день князь Андрей должен был обедать у Сперанского «en petit comite«, [в маленьком собрании,] как ему сказал хозяин, приглашая его. Обед этот в семейном и дружеском кругу человека, которым он так восхищался, прежде очень интересовал князя Андрея, тем более что до сих пор он не видал Сперанского в его домашнем быту; но теперь ему не хотелось ехать.
В назначенный час обеда, однако, князь Андрей уже входил в собственный, небольшой дом Сперанского у Таврического сада. В паркетной столовой небольшого домика, отличавшегося необыкновенной чистотой (напоминающей монашескую чистоту) князь Андрей, несколько опоздавший, уже нашел в пять часов собравшееся всё общество этого petit comite, интимных знакомых Сперанского. Дам не было никого кроме маленькой дочери Сперанского (с длинным лицом, похожим на отца) и ее гувернантки. Гости были Жерве, Магницкий и Столыпин. Еще из передней князь Андрей услыхал громкие голоса и звонкий, отчетливый хохот – хохот, похожий на тот, каким смеются на сцене. Кто то голосом, похожим на голос Сперанского, отчетливо отбивал: ха… ха… ха… Князь Андрей никогда не слыхал смеха Сперанского, и этот звонкий, тонкий смех государственного человека странно поразил его.
Князь Андрей вошел в столовую. Всё общество стояло между двух окон у небольшого стола с закуской. Сперанский в сером фраке с звездой, очевидно в том еще белом жилете и высоком белом галстухе, в которых он был в знаменитом заседании государственного совета, с веселым лицом стоял у стола. Гости окружали его. Магницкий, обращаясь к Михайлу Михайловичу, рассказывал анекдот. Сперанский слушал, вперед смеясь тому, что скажет Магницкий. В то время как князь Андрей вошел в комнату, слова Магницкого опять заглушились смехом. Громко басил Столыпин, пережевывая кусок хлеба с сыром; тихим смехом шипел Жерве, и тонко, отчетливо смеялся Сперанский.
Сперанский, всё еще смеясь, подал князю Андрею свою белую, нежную руку.
– Очень рад вас видеть, князь, – сказал он. – Минутку… обратился он к Магницкому, прерывая его рассказ. – У нас нынче уговор: обед удовольствия, и ни слова про дела. – И он опять обратился к рассказчику, и опять засмеялся.
Князь Андрей с удивлением и грустью разочарования слушал его смех и смотрел на смеющегося Сперанского. Это был не Сперанский, а другой человек, казалось князю Андрею. Всё, что прежде таинственно и привлекательно представлялось князю Андрею в Сперанском, вдруг стало ему ясно и непривлекательно.
За столом разговор ни на мгновение не умолкал и состоял как будто бы из собрания смешных анекдотов. Еще Магницкий не успел докончить своего рассказа, как уж кто то другой заявил свою готовность рассказать что то, что было еще смешнее. Анекдоты большею частью касались ежели не самого служебного мира, то лиц служебных. Казалось, что в этом обществе так окончательно было решено ничтожество этих лиц, что единственное отношение к ним могло быть только добродушно комическое. Сперанский рассказал, как на совете сегодняшнего утра на вопрос у глухого сановника о его мнении, сановник этот отвечал, что он того же мнения. Жерве рассказал целое дело о ревизии, замечательное по бессмыслице всех действующих лиц. Столыпин заикаясь вмешался в разговор и с горячностью начал говорить о злоупотреблениях прежнего порядка вещей, угрожая придать разговору серьезный характер. Магницкий стал трунить над горячностью Столыпина, Жерве вставил шутку и разговор принял опять прежнее, веселое направление.
Очевидно, Сперанский после трудов любил отдохнуть и повеселиться в приятельском кружке, и все его гости, понимая его желание, старались веселить его и сами веселиться. Но веселье это казалось князю Андрею тяжелым и невеселым. Тонкий звук голоса Сперанского неприятно поражал его, и неумолкавший смех своей фальшивой нотой почему то оскорблял чувство князя Андрея. Князь Андрей не смеялся и боялся, что он будет тяжел для этого общества. Но никто не замечал его несоответственности общему настроению. Всем было, казалось, очень весело.
Он несколько раз желал вступить в разговор, но всякий раз его слово выбрасывалось вон, как пробка из воды; и он не мог шутить с ними вместе.
Ничего не было дурного или неуместного в том, что они говорили, всё было остроумно и могло бы быть смешно; но чего то, того самого, что составляет соль веселья, не только не было, но они и не знали, что оно бывает.
После обеда дочь Сперанского с своей гувернанткой встали. Сперанский приласкал дочь своей белой рукой, и поцеловал ее. И этот жест показался неестественным князю Андрею.
Мужчины, по английски, остались за столом и за портвейном. В середине начавшегося разговора об испанских делах Наполеона, одобряя которые, все были одного и того же мнения, князь Андрей стал противоречить им. Сперанский улыбнулся и, очевидно желая отклонить разговор от принятого направления, рассказал анекдот, не имеющий отношения к разговору. На несколько мгновений все замолкли.
Посидев за столом, Сперанский закупорил бутылку с вином и сказав: «нынче хорошее винцо в сапожках ходит», отдал слуге и встал. Все встали и также шумно разговаривая пошли в гостиную. Сперанскому подали два конверта, привезенные курьером. Он взял их и прошел в кабинет. Как только он вышел, общее веселье замолкло и гости рассудительно и тихо стали переговариваться друг с другом.
– Ну, теперь декламация! – сказал Сперанский, выходя из кабинета. – Удивительный талант! – обратился он к князю Андрею. Магницкий тотчас же стал в позу и начал говорить французские шутливые стихи, сочиненные им на некоторых известных лиц Петербурга, и несколько раз был прерываем аплодисментами. Князь Андрей, по окончании стихов, подошел к Сперанскому, прощаясь с ним.
– Куда вы так рано? – сказал Сперанский.
– Я обещал на вечер…
Они помолчали. Князь Андрей смотрел близко в эти зеркальные, непропускающие к себе глаза и ему стало смешно, как он мог ждать чего нибудь от Сперанского и от всей своей деятельности, связанной с ним, и как мог он приписывать важность тому, что делал Сперанский. Этот аккуратный, невеселый смех долго не переставал звучать в ушах князя Андрея после того, как он уехал от Сперанского.
Вернувшись домой, князь Андрей стал вспоминать свою петербургскую жизнь за эти четыре месяца, как будто что то новое. Он вспоминал свои хлопоты, искательства, историю своего проекта военного устава, который был принят к сведению и о котором старались умолчать единственно потому, что другая работа, очень дурная, была уже сделана и представлена государю; вспомнил о заседаниях комитета, членом которого был Берг; вспомнил, как в этих заседаниях старательно и продолжительно обсуживалось всё касающееся формы и процесса заседаний комитета, и как старательно и кратко обходилось всё что касалось сущности дела. Он вспомнил о своей законодательной работе, о том, как он озабоченно переводил на русский язык статьи римского и французского свода, и ему стало совестно за себя. Потом он живо представил себе Богучарово, свои занятия в деревне, свою поездку в Рязань, вспомнил мужиков, Дрона старосту, и приложив к ним права лиц, которые он распределял по параграфам, ему стало удивительно, как он мог так долго заниматься такой праздной работой.
На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.
В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.
Берг встал и, обняв свою жену осторожно, чтобы не измять кружевную пелеринку, за которую он дорого заплатил, поцеловал ее в середину губ.
– Одно только, чтобы у нас не было так скоро детей, – сказал он по бессознательной для себя филиации идей.
– Да, – отвечала Вера, – я совсем этого не желаю. Надо жить для общества.
– Точно такая была на княгине Юсуповой, – сказал Берг, с счастливой и доброй улыбкой, указывая на пелеринку.
В это время доложили о приезде графа Безухого. Оба супруга переглянулись самодовольной улыбкой, каждый себе приписывая честь этого посещения.
«Вот что значит уметь делать знакомства, подумал Берг, вот что значит уметь держать себя!»
– Только пожалуйста, когда я занимаю гостей, – сказала Вера, – ты не перебивай меня, потому что я знаю чем занять каждого, и в каком обществе что надо говорить.
Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор, перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента, оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость, вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником, потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга, и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так же, как у других.
