Главная Энциклопедия История войн Подробнее

Битва за Кавказ (оборонительный период с 25 июля по 31 декабря 1942 г.)

Год от года все дальше отодвигаются от нас события Великой Отечественной войны. Меняются средства вооруженной борьбы, взгляды на ее ведение. Однако ее итоги, важнейшие уроки и сегодня имеют огромное теоретическое и практическое значение. Опыт, накопленный советскими Вооруженными Силами в борьбе с немецкими агрессорами, является неиссякаемым источником для дальнейшего развития отечественной военной науки. В связи с этим современному поколению командиров необходимо глубоко изучать и тщательно отбирать из прошлого все то, что и в наши дни не утратило ценности, что можно творчески использовать в подготовке войск.

Советские Вооруженные Силы в годы минувшей войны проводили наступательные и оборонительные стратегические операции как совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, месту и времени ударов, операций и боевых действий объединений и соединений различных видов вооруженных сил для достижения стратегических целей. Основными критериями, на основании которых та или иная операция может быть отнесена к стратегической, можно назвать такие как: решение важных стратегических задач и достижение крупных военно-политических целей, большой пространственный размах боевых действий и участие в них значительного количества сил и средств, а также планирование Ставкой Верховного Главнокомандования (ВГК) и координация действий фронтов, сил флотов и других видов вооруженных сил ее представителями. Все эти критерии можно в полной мере отнести к одной из битв Великой Отечественной войны — битве за Кавказ.

Битва за Кавказ явилась одной из продолжительных в Великой Отечественной войне. Она длилась 442 суток (с 25 июля 1942 г. по 9 октября 1943 г.) и вошла в историю военного искусства как комплекс оборонительных и наступательных операций, проведенных на обширной территории в сложных условиях степной, горной и горно-лесистой местности, на приморских направлениях. В ее содержание вошли Северо-Кавказская стратегическая оборонительная операция, продолжавшаяся более пяти месяцев, Северо-Кавказская стратегическая наступательная операция, Новороссийская десантная операция, Краснодарская и Новороссийско-Таманская наступательные операции, длившиеся в общей сложности более девяти месяцев. В ходе этих операций войска Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов совместно с частями внутренних и пограничных войск Народного комиссариата внутренних дел (НКВД), во взаимодействии с силами Черноморского флота, Азовской и Каспийской военных флотилий в ожесточенных боях и сражениях измотали соединения немецкой группы армий «А», остановили их наступление и, нанеся им поражение, изгнали из пределов Кавказа.

Задача — остановить врага, измотать его в оборонительных боях…

В стратегических планах германского руководства захвату Кавказа, где перед войной добывалось до 95% всей нефти в СССР, отводилось важное место. На совещании в Полтаве в июне 1942 г. Гитлер заявил: «Если нам не удастся захватить нефть Майкопа и Грозного, то мы должны будем прекратить войну!» Вот почему, по всей видимости, замысел немецкого командования на советско-германском фронте летом 1942 г. предусматривал нанесение главного удара на кавказском направлении с одновременным наступлением на Сталинград.

Планом операции под кодовым наименованием «Эдельвейс» намечалось окружить и уничтожить советские войска южнее и юго-восточнее Ростова и овладеть Северным Кавказом. В дальнейшем предусматривалось одной группой войск обойти Главный Кавказский хребет с запада и овладеть Новороссийском и Туапсе, а другой наступать с востока с целью захвата Грозного и Баку. Одновременно с проведением этого обходного маневра планировалось преодоление хребта в его центральной части по перевалам с выходом в районы Тбилиси, Кутаиси и Сухуми. С прорывом в Закавказье враг надеялся парализовать базы Черноморского флота, добиться полного господства на Черном море, установить непосредственную связь с турецкой армией и создать тем самым предпосылки для вторжения на Ближний и Средний Восток.

Для решения столь масштабных задач немецкое командование сосредоточило на кавказском направлении группу армий «А» (командующий генерал-фельдмаршал В. Лист) в составе немецких 1-й, 4-й танковых, 17-й и 11-й армий, 3-й румынской армии. Их поддерживали части 4-го воздушного флота. Всего в составе группы армий «А» насчитывалось свыше 170 тыс. человек, 1130 танков, около 4,5 тыс. орудий и минометов, до 1 тыс. самолетов. На Сталинград в это время была нацелена 6-я армия из состава группы армий «Б».

Эти группировки обладали высокой боеспособностью, находились под впечатлением недавних побед. Многие их соединения участвовали в разгроме советских войск под Харьковом и юго-западнее Воронежа, в июньских боях, продвигаясь к низовьям Дона, с ходу захватили ряд плацдармов на его левом берегу.

Немецкой группе армий «А» противостояли войска Южного и часть сил Северо-Кавказского фронтов. В их составе, на первый взгляд, было немало армий — 51-я, 37-я, 12-я, 18-я, 56-я общевойсковые и 4-я воздушная. Однако все эти армии, кроме 51-й, понесли значительные потери в предыдущих боях и насчитывали всего 112 тыс. человек, 120 танков, около 2200 орудий и минометов и 130 самолетов. Они уступали противнику в людях в 1,5 раза, в орудиях и минометах в 2, в танках более чем в 9 и в авиации почти в 8 раз. К этому необходимо добавить отсутствие устойчивого управления соединениями и частями, которое было нарушено в ходе их поспешного отступления к Дону.

Перед советскими войсками стояла весьма сложная задача остановить врага, измотать его в оборонительных боях и подготовить условия для перехода в наступление. Еще 10-11 июля 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования приказала Южному и Северо-Кавказскому фронтам организовать оборону по р. Дон. Однако выполнение поставленных фронтам задач было затруднено тем, что армии Южного фронта вели напряженные бои с наступавшими крупными силами немцев на ростовском направлении. Ни времени, ни средств подготовить оборону левого берега Дона у них по существу не было.

Управление войсками на кавказском направлении к этому времени так и не удалось восстановить. Кроме этого, пристальное внимание Ставки ВГК и Генерального штаба в это время уделялось сталинградскому направлению, где враг рвался к Волге.

Под давлением превосходящих сил противника армии Южного фронта (командующий генерал-лейтенант Р.Я. Малиновский) к 25 июля отошли на южный берег Дона в полосе протяженностью 330 км, от Верхнекурмоярской до устья реки. Они были ослаблены и малочисленны, имели всего 17 танков. У некоторых из них связь со штабом фронта отсутствовала.

Войска Северо-Кавказского фронта под командованием маршала С.М. Буденного тем временем продолжали оборонять побережья Азовского и Черного морей до Лазаревской, а войска Закавказского фронта, возглавляемые генералом армии И.В. Тюленевым, прикрывали побережье Черного моря от Лазаревской до Батуми, границу с Турцией и обеспечивали коммуникации советских войск в Иране. 44-я армия находилась в районе Махачкалы и прикрывала побережье Каспийского моря.

Черноморский флот (командующий вице-адмирал Ф.С. Октябрьский) после потери Севастополя и Керчи базировался в портах Кавказского побережья, которые оказались в зоне действий немецкой авиации. Он должен был взаимодействовать с сухопутными войсками в обороне приморских направлений, обеспечивать морские перевозки, а также наносить удары по морским коммуникациям противника.

В таких, крайне неблагоприятных для советских войск условиях разворачивалась Северо-Кавказская стратегическая оборонительная операция.

Северо-Кавказская стратегическая оборонительная операция

26 июля 1942 г. противник, начав активные действия, стал интенсивно переправлять свои части на южный берег Дона. В создавшейся обстановке Ставка принимает меры по отражению наступления неприятеля. В целях объединения усилий и улучшения управления войсками на Северном Кавказе армии Южного и Северо-Кавказского фронтов были объединены в один Северо-Кавказский фронт под командованием маршала С.М. Буденного. Ему подчинялись в оперативном отношении Черноморский флот и Азовская военная флотилия. Вновь созданный фронт получил задачу остановить продвижение врага и восстановить положение по левому берегу Дона. Такая задача была практически невыполнима, поскольку противник обладал полной инициативой и вел организованное наступление превосходящими силами. Кроме того, обеспечить управление боевыми действиями войск фронта в полосе протяженностью более 1000 км оказалось крайне затруднительно. Поэтому Ставка выделила в составе Северо-Кавказского фронта две оперативные группы: Донскую во главе с генерал-лейтенантом Р.Я. Малиновским и Приморскую во главе с генерал-полковником Я.Т. Черевиченко.

Войска Закавказского фронта получили задачу занять и подготовить к обороне подступы к Кавказу с севера. В связи с этим Военный совет фронта разработал план боевых действий, который Ставка утвердила 4 августа. Сущность его состояла в том, чтобы остановить наступление противника на рубеже Терека и перевалах Главного Кавказского хребта. Войскам 44-й армии поручалась оборона Баку и Грозного, прикрытие Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог. Оборона Черноморского побережья возлагалась на 46-ю армию.

Боевые действия на Северном Кавказе в конце июля — начале августа приняли исключительно динамичный характер. Обладая численным превосходством и владея инициативой, немецкие корпуса довольно быстро продвигались к Ставрополю, Майкопу и Туапсе. В этих условиях для восстановления боеспособности советских войск и обеспечения обороны Кавказа с севера Ставка 8 августа объединяет 44-ю и 9-ю армии в Северную группу Закавказского фронта, а 11 августа в нее включает и 37-ю армию. Командующим группой был назначен генерал-лейтенант И.И. Масленников. Важное место отводилось также усилению прикрытия в направлении Майкоп, Туапсе, а также обороне Новороссийска. Проведенные мероприятия уже с середины августа положительно сказались на повышении сопротивления врагу.

Тем не менее, противник обладал достаточными силами для развития одновременного наступления как в направлении на Баку и Батуми соединениями 1-й танковой и 17-й полевой армий, так и для захвата перевалов Главного Кавказского хребта частями 49-го горно-стрелкового корпуса. В конце августа немцам удалось овладеть Моздоком, и они намеривались развивать наступление на Грозный. Однако этот план был сорван активными оборонительными действиями советских войск.

В середине августа напряженные бои развернулись в центральной части Главного Кавказского хребта. Вначале они складывались явно не в пользу советских войск, которые слабо организовали оборону в предгорье. Немцы силами специально подготовленных для действий в горах отрядов сумели быстро захватить почти все перевалы к западу от горы Эльбрус, создать угрозу выхода к Сухуми и приморским коммуникациям. После вмешательства Ставки в ход боевых действий и ее требований об усилении обороны Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорог, обстановка здесь несколько улучшилась. Противник, отражая контрудары соединений Северной группы войск, вынужден был перейти к обороне.

Одновременно шли бои под Новороссийском и Туапсе. Врагу к середине сентября удалось овладеть большей частью Новороссийска, но его попытки прорваться к Туапсе вдоль побережья были сорваны. Еще 1 сентября Ставка приняла важное организационное решение — объединить Северо-Кавказский и Закавказский фронты. Объединенный фронт получил название Закавказский. Управление Северо-Кавказского фронта составило основу Черноморской группы Закавказского фронта, что значительно повысило устойчивость обороны на приморском участке фронта.

В октябре — декабре немецкое командование вновь предприняло попытки вести наступление на туапсинском и грозненском направлениях, однако, встретив упорное сопротивление советских войск, заметных успехов добиться не смогло.

В осенние месяцы 1942 г. армии Закавказского фронта, получив пополнение, существенно активизировали свои действия, нанеся ряд контрударов, заставивших противника постоянно менять свои намерения, все чаще и чаще переходить к обороне. Постепенно положение стабилизировалось, а затем инициатива начала переходить на сторону советских войск.

В ходе Северо-Кавказской стратегической оборонительной операции (25 июля — 31 декабря 1942 г.) войска Северо-Кавказского и Закавказского фронтов, силы Черноморского флота провели Армавиро-Майкопскую (6-17 августа), Новороссийскую (19 августа — 26 сентября), Моздок-Малгобекскую (1-28 сентября), Туапсинскую (25 сентября — 20 декабря), Нальчикско-Орджоникидзевскую (25 октября — 11 ноября) оборонительные операции. В результате их враг был остановлен восточнее Моздока, на подступах к Орджоникидзе, на перевалах Главного Кавказского хребта, в юго-восточной части Новороссийска. Напряженные бои велись на фронте от 320 до 1000 км и на глубину от 400 до 800 км.

Оборонительные операции проводились в крайне тяжелой обстановке и в невыгодных для советских войск условиях. Противнику удалось в ходе этих сражений добиться существенных успехов, овладеть богатыми сельскохозяйственными районами Дона и Кубани, Таманским полуостровом, выйти к предгорьям Главного Кавказского хребта, захватив часть его перевалов. Тем не менее, советские войска, выдержав мощный натиск врага, решили главную задачу — остановили и не допустили немцев к бакинской и грозненской нефти. В упорных оборонительных боях они нанесли противнику крупные потери, обескровив его ударную группировку.

Необходимо отметить большую роль Ставки ВГК и Генерального штаба в руководстве военными действиями на Кавказе. Их особое внимание было сосредоточено на восстановлении устойчивости системы управления войсками и незамедлительном проведении мероприятий по ее совершенствованию. Несмотря на тяжелое положение на других участках советско-германского фронта, Ставка всемерно усиливала войска северо-кавказского направления своими резервами. Так, с июля по октябрь 1942 г. фронты, действовавшие на Кавказе, получили около 100 тыс. человек маршевого пополнения, значительное число соединений и частей родов войск и специальных войск, немалое количество вооружения и техники.

Оборона Кавказа проходила в трудных условиях горного театра, которые требовали от войск освоения специфических форм и способов борьбы с применением всех видов оружия. Войска приобрели опыт ведения боевых действий по направлениям, построения глубокоэшелонированных боевых порядков, взаимодействия всех родов войск. Совершенствовалась организация соединений и частей. Они были усилены инженерными средствами, транспортом, в том числе вьючным, оснащены горным снаряжением, получили больше радиостанций.

В ходе оборонительных операций сухопутные войска взаимодействовали с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией, корабли которых прикрывали их фланги с моря, поддерживали огнем корабельной и береговой артиллерии, осуществляли противодесантную оборону побережья, срывали снабжение противника по морю.

Кроме того, Черноморский флот, Азовская, Волжская и Каспийская военные флотилии оказывали большую помощь войскам, осуществляя морские перевозки резервов, доставку воинских грузов, своевременную эвакуацию раненых и материальных ценностей. Во второй половине 1942 г. флот перевез более 200 тыс. человек и 250 тыс. т различных грузов, потопил 51 вражеское судно общим водоизмещением 120 тыс. т.

В ноябре 1942 г. наступательные возможности противника на Кавказе истощились, а активность советских войск заметно возросла. Наступил перелом в ходе битвы, чему в решительной мере способствовало резкое изменение положения под Сталинградом, где перешедшие в контрнаступление войска Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов окружили крупную вражескую группировку и готовились к ее ликвидации.

В результате оборонительных операций, проведенных советскими войсками на Кавказе, противнику было нанесено серьезное поражение, и инициатива на данном стратегическом направлении стала переходить в руки советского командования. Несмотря на то, что на кавказском направлении вражеским войскам удалось оккупировать значительную часть территории Северного Кавказа, им не удалось преодолеть упорное сопротивление советских войск, овладеть нефтяными источниками Грозненского и Бакинского районов и другими источниками ценного стратегического сырья. Кроме того, провалились замыслы гитлеровского руководства путем прорыва в Закавказье втянуть Турцию в войну против СССР, соединиться со своими войсками, действовавшими в Северной Африке, и продолжить агрессию в направлении Ближнего Востока. Советское командование в сложной обстановке сохранило некоторые военно-морские базы, обеспечившие действия флота, а также создало условия для перехода войск в решительное наступление. Планы немецко-фашистского командования по захвату Кавказа были сорваны усилиями советских Вооруженных Сил при активной помощи всего советского народа, в том числе и народов Кавказа.

Оборона Кавказа, несомненно, явилась важным источником развития отечественной военной науки. Оборонительные операции, проведенные советскими войсками, и в наши дни представляют определенную поучительность, практическую значимость и особую злободневность для военной теории и практики в деле сохранения независимости и целостности Отечества.

Сергей Гребенюк, кандидат исторических наук, начальник управления Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ

ФАЗИН Василий Иванович , 1909, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 01.10.42 г.

ФАЙН Рафаил Соломонович , Даг. АССР, г. Махачкала, Кисловодский ГВК,

рядовой, пропал без вести 00.09.43 г.

ФАЛИН Николай Иванович , г. Майкоп, русский, Кисловодский ГВК,

ст. сержант, пропал без вести 00.04.43 г.

ФАСКО Иван , 1918, г. Кисловодск, красноармеец, погиб
31.10.42 г., 318 лагерь в/пленных Ламсдорф.

ФАТЕЕВ Иван Лаврентьевич , 1910, Орджоникидзевский кр., русский,

Кисловодский ГВК,

ст. сержант, умер от ран 18.05.42 г., Пермская обл., пос. Чермоз.

ФАТЕЕВ Петр Петрович , г. Кисловодск, русский, 1940 г.Кисловодский ГВК,

лейтенант, погиб 09.08.42 г., г. Краснодар.

ФЕДОРЕНКО Виктор Андреевич , 1907, г. Краснодар, Кисловодский ГВК,

ФЕДОРИН Артем Федорович

красноармеец, пропал без вести 26.03.45 г.

ФЕДОРИН Семен Федорович , 1924, г. Ростов-на-Дону, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 26.03.45 г., Венгрия, с. Эдьхава.

ФЕДОРИН Василий Никитич , 1897, Горьковская обл., с. Красная Горка,

Кисловодский ГВК, ст. сержант, пропал без вести 00.03.43 г.

ФЕДОРОВ Андрей Васильевич , 1894, Ставропольский кр, Воронцово — Александровский р-н.,

25.02.43 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, стрелок, пропал без вести 00.07.43 г.

Жена — Федорова Анна Алексеевна, ул. Минеральная, 19.

ФЕДОРОВ Борис Кириллович

красноармеец, погиб 00.06.42 г., р-н Мясного Бора.

ФЕДОРОВ Михаил Павлови ч, 1899, г. Кисловодск, русский,

Кисловодский ГВК,

лейтенант, погиб 19.08.43 г., Харьковский р-н, с/х институт.

ФЕДОРОВ Петр Степанович , 1903, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, погиб 19.01.42 г., Харьковская обл.,
Изюмский р-н, х. Перекоп.

ФЕДОРОВ Юрий Петрович , г. Кисловодск, ст. сержант, по-
гиб 17.11.43 г., Гомельская обл., Ветковский р-н, д. Ново-Калиновка.

ФЕДОРОВ Григорий Васильевич , 1903, Ставропольский кр.,

Буденновский р-н, с. Чернолесское,

Кисловодский ГВК, красноармеец, умер от ран 00.12.41 г.

ФЕДОРОВ Николай Петрович , 1904, Калининская обл. д. Ивахново,

русский, Кисловодский ГВК, ст. сержант, умер от ран 13.10.43 г.,

похоронен г. Ленинград, Чесменское кладбище.

ФЕДОРЧЕНКО Виктор Андреевич , 1907, г. Краснодар, украинец, 06.41 г.

Кисловодский ГВК,

ФЕДОРЧЕНКО Федор Филиппович , Кисловодский ГВК,

рядовой, погиб 08.02.42 г., Харьковская обл., х. Веселый.

ФЕДОСЕЕВ Николай Михайлович , 1909, г. Кисловодск,
русский, 06.41 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.04.43 г.

ФЕДОСЕЕВ Александр Иванович , русский, Кисловодский ГВК,

рядовой, погиб 15.01.44 г.

ФЕДОСЕНКО Александр Устинович , 1906, Кисловодский ГВК,

рядовой, пропал без вести 06.05.43 г.

ФЕДОТОВ Иван Григорьевич , 1902, г. Кисловодск,Кисловодский ГВК,

красноармеец, погиб 09.05.43 г., Карело-Финская ССР,

Кировская ж. д., ст. Массельская.

ФЕДОТОВ Михаил Нефедович , г. Кисловодск, русский,
Кисловодский ГВК, рядовой, пропал без вести 00.04.44 г.

ФЕДОТОВ Николай Нефедович , 1909, Орджоникидзевский кр., г. Кисловодск,

Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 23.06.43 г.

ФЕДЧЕНКО Степан Митрофанович , Ставропольский кр.,
ст. Новомарьевская, Кисловодский ГВК, рядовой, пропал без вести 00.05.43 г.

ФЕДЮШИН Евгений Алексеевич , 1921, г Хабаровск, русский,

Кисловодский ГВК, рядовой, пропал без вести 00.10.42 г.

ФЕЙСХАЛОВ Резван Савельевич , 1907, г. Кисловодск,
Кисловодский ГВК, рядовой, пропал без вести 00.05.43 г.

ФЕЛИКСОН Георгий Борисович , 1918, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

ст. сержант, умер от ран 15.02.44 г., Каменец-Подольская обл., Шепетовский р-н.

ФЕЛИН Андрей Андреевич , 1905, Пензенская обл., д. Юнга,

14.07.41 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, пулеметчик,

пропал без вести 00.04.43 г.

ФЕНЕВ Василий Иванович , 1907, Ставропольский кр., ст.
Бекешевская, 30.08.1941 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, стрелок,

пропал без вести 00.06.43 г.

Жена — Фенева Евдокия Сергеевна, совх. №2, ВОК, п/я 11.

ФЕНЕВ Василий Сергеевич

рядовой, пропал без вести 20.05.43 г.

ФЕНОГЕНОВ Михаил Савельевич , 1918, Сталинградская обл., с. Ленинское,

Кисловодский ГВК, мл. сержант, умер от ран 20.04.45 г., ЭГ 6996.

ФЕНЬКО Алексей Харлампиевич , 1913, Краснодарский кр., ст. Ловлинская,

Кисловодский ГВК, рядовой, пропал без вести 00.04.43 г.

ФЕНЬКОВ Иван Михайлович , 1923, г. Кисловодск, русский 06.41 г.

Кисловодский ГВК, штаб 295 сд красноармеец,погиб 27.03.44 г., Николаевская обл.

ФЕРИНЦЕВ Владимир Дмитриевич , г. Кисловодск, русский,

Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 15.10.42 г.

ФЕСЕНКО Иван Тимофеевич , 1907, Сталинградская обл., с. Елань,

Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.02.43 г.

ФЕСЕНКО Владимир Платонович , Кисловодский ГВК,

рядовой, погиб 19.04.45 г.

ФЕТИСОВ Сергей Григорьевич

рядовой, погиб 10.02.44 г., Ленинградская обл., Лужский р-н, д. Долговка.

ФЕТИСОВ Григорий Архипович , русский, Кисловодский
ГВК, рядовой, погиб 13.04.45 г.

ФИДКУЛИН Юрий Федорович , Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 14.04.45 г.

ФИЗИКОВ Нурий Муталибович , КЧАО, а. Красновосточный,

Кисловодский ГВК, гв. сержант, погиб 30.01.45 г., Венгрия, с. Ендрефала.

ФИЗИКОВ Аскер Кадырович , 1915, КЧАО, а. Красновосточный,

Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 29.07.43 г., Курская обл., с. Н.-Ольшанец.

ФИЛАТОВ Иван Васильевич , 1917, Ставропольский кр., ст. Курская, русский,

Кисловодский ГВК, гв. сержант, пропал без вести 09.02.45 г., Польша, с. Певольское.

ФИЛАТОВ Филипп , г. Кисловодск,

Кисловодский ГВК, Северо-Кавказский фронт, 77 СД., красноармеец,

пропал без вести.

ФИЛИМОНОВ Алексей Николаевич , 1916, г. Минеральные Воды,

Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 05.07.42 г.

ФИЛИМОНОВ Дмитрий Анатольевич , 1925, Коми АССР, г. Визанча,

Кисловодский ГВК, мл. сержант, погиб 10.05.44 г., Крым, г. Балаклава.

ФИЛИППОВ Александр Моисеевич , 1914, Орджоникидзевский кр.,

Суворовский р-н, ст. Суворовская,

Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.05.43 г.

ФИЛИППОВ Алексей Яковлевич , 1912, Ставропольский кр., с. Новоселицкое,

00.06.40 г. Кисловодский ГВК, лейтенант, пропал без вести 00.00.43 г.

ФИЛИППОВ Иван Матвеевич , русский, Кисловодский ГВК,

рядовой, пропал без вести 17.10.42 г.

ФИЛОНОВ Георгий Федорович , 1923, Чувашская АССР, Янтиковский р-н,

с. Можарки, русский, 06.41 г. Кисловодский ГВК, сержант, погиб 28.02.43 г.,

Ростовская-обл., М.-Курган, зап. бумажной фабрики.

ФИЛОНОВ Николай Трофимович , 1925, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 28.03.43 г.,
Краснодарский кр., Крымский р-н.

ФИЛЬ Андрей Николаевич , г. Кисловодск, Кисловодский
ГВК, рядовой, погиб 19.01.45 г., Польша, Лобичский п-т, д. Згода.

ФИЛЬКОВИЧ Иван Андреевич , 1907, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, погиб 17.05.42 г., ст. Крымская.

ФИНЕВ Василий Сергеевич , 1915, г. Кисловодск, русский,
Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 20.05.43 г.

ФИНЕНКО Иван Антонович , 1904, г. Кисловодск, русский,
08.41 г. Кисловодский ГВК, 343 СД, красноармеец (в ЦАМО сержант) ,

пропал без вести 00.05.43 г. (в ЦАМО 01.07.1942)

ФИНЬКО Алексей Харлампиевич , 1914, Ставропольский
кр., ст. Кисловодская, Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал
без вести 00.04.43 г.

ФИРИНЦЕВ Влад. Дмитриевич , 1924, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 15.10.42 г.

ФИСЕНКО Андрей Платонович , 1923, Ставропольский кр.,
Кисловодский ГВК, мл. сержант, погиб 22.07.44 г., Польша,г. Влодава.

ФИСЕНКО Иван Тимофеевич , Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 17.04.45 г.

ФИСЕНКО Иван Павлович, 1912, г. Кисловодск, Бражская, 21,
Кисловодский РВК, 31 СД, красноармеец, пропал без вести, 18.12.41г.

ФИСКАЛОВ Николай Савельевич , г. Кисловодск, русский,
Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 08.10.44 г., Литва, г. Кельм.

ФИТКУЛИН Юрий Федорович , 1924, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, погиб 25.10.42 г., ЧИ АССР, в р-не с. Малый Малгобек.

ФЛОРЯ Андрей Иванович , 1906, Вессарабия,

08.07.41 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, кавалерист,
пропал без вести 00.03.43 г.

ФОЙГЕЛЬМАН Абрам Шлемович , 1898, г. Кисловодск, русский,

Кисловодский ГВК, рядовой, погиб 02.03.42 г.

ФОМЕНКО Михаил Спиридонович , г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 14.09.42 г.

ФОМИН Василий Георгиевич , 1926, г. Кисловодск, русский,
Кисловодский ГВК, мл. сержант, погиб 05.02.45 г., Германия,
ст. Пульфдорф.

ФОМИН Порфирий Тимофеевич , 1901, г. Кисловодск, русский,

Кисловодский ГВК, красноармеец, погиб 06.11.44 г., Венгрия, х. Паулович.

ФОМИН Иван Иванович , 1907, Ставропольский кр., ст. Кисловодская,

Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.10.41г.

ФОМИН Николай Леонтьевич , 1909, ст. Кисловодская,

Орджоникидзевский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.03.43 г.

Жена — Фомина Пелагея Изотовна. г. Кисловодск, ул. Замковая, 21.

ФОМИН Григорий Леонтьевич , 29.01.1905, Орджоникидзевский край,

солдат (рядовой), лагерный номер: 46143, дата пленения: 26.05.1942,

место пленения: Харьков, лагерь шталаг IV H (304),

погиб в плену 02.01.1943, место захоронения: Ликвич.

ФОМИН Григорий Гаврилович , 1907, Ставропольский кр.,
ст. Кисловодская, Кисловодский ГВК, красноармеец, пропал без вести 00.03.43 г.

ФОМИН Сергей Сергеевич , г. Кисловодск, русский, Кисловодский ГВК,

сержант, погиб 05.02.45 г., Германия, ст. Изюльсдорф.

ФОМИН Федор Евстафьевич , 1920, г. Кисловодск, русский,
Кисловодский ГВК, лейтенант, погиб 23.12.41 г., Ворошиловградскаяобл., с. Вергелевка.

ФОМИН Григорий Иванович , русский, Кисловодский ГВК,
рядовой, погиб 26.04.45 г.

ФОМИЧЕВ Анатолий Иванович , 1924, г. Пятигорск, Кисловодский ГВК,

серажант, погиб 26.03.43 г., Орловская обл., с. Дросково.

ФОМИЧЕВ Александр , г. Кисловодск, русский, Кисловодский ГВК,

рядовой, погиб 08.05.45 г.

ФОТИЧЕВ Анатолий Иванович , 1924, г. Пятигорск, Кисловодский ГВК,

гв. сержант, умер от ран 26.03.43 г., Орловская обл.,

Дросковский р-н, с. Дросково.

ФРАНЦУЗ Иван Лукьянович , г. Пятигорск, Кисловодский
ГВК, старшина, погиб 29.06.43 г., Краснодарский кр.,

Крымский р-н, х. Гасибулат.

ФРИДМАН Моисей Яковлевич , 1923, г. Артемовск, Кисловодский ГВК,

рядовой, погиб 21.01.44 г.

ФРОЛОВ Григорий Степанович , 1909, Днепропетровская обл., русский,

01.45 г. Кисловодский ГВК, красноармеец, погиб 24.03.45 г.,

Польша, г. Жоры, д. Клищовка.

ФРОЛОВ Алексей Иванович , 1921, г. Кисловодск, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 00.05.43 г.

ФРОЛОВ Григорий Арсентьевич , 1913, г. Кисловодск, русский, 06.41 г.

Кисловодский ГВК, п/п 210 див. школа 398, мл. сержант, пропал без вести 00.05.42 г.

ФРОЛОВ Ефим Григорьевич , 1903, г. Кисловодск, русский,
08.41 г. Кисловодский ГВК, п/п 371, красноармеец, пропал без вести 00.05.43 г.

ФРОЛОВ Николай Григорьевич , 1909, г. Кисловодск, русский, 06.41 г.

Кисловодский ГВК, красноармеец, погиб 27.10.41 г.

ФРОЛОВ Николай Николаевич , 1900, Ставропольский кр.,
Суворовский р-н, ст. Суворовская, Кисловодский ГВК,

красноармеец, пропал без вести 00.04.43 г.

1942, Оборона Кавказа
Обстановка на кавказском направлении в июле 1942 г. и мероприятия по укреплению обороны Кавказа

Кавказ - важный экономический район. Накануне войны здесь была создана крупная топливно-энергетическая база. На долю Северного Кавказа и Закавказья приходилось 86,5 процента общесоюзной добычи нефти, 65 процентов природного газа, 56,5 процента марганцевой руды. Бакинский район давал почти три четверти всей нефти, добывающейся в СССР. Кавказ - богатейший сельскохозяйственный край.

Географическое положение Кавказа определяет его стратегическое значение. В довоенный период через Кавказ и порты на Черном и Каспийском морях осуществлялся значительный внешнеторговый грузооборот Советского Союза. В годы войны торговые пути, идущие через Персидский залив, Иран, Каспийское море, занимали второе место после Северного морского пути в подвозе вооружения, стратегического сырья из Соединенных Штатов и стран Британской империи.

К лету 1942 г. с потерей Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей экономическая база Советского Союза резко сузилась: выплавка стали сократилась более чем на 10 млн тонн в год; сбор зерновых - более чем в три раза; уменьшились мобилизационные ресурсы в связи с оккупацией врагом части советской территории. В создавшихся условиях оборона Кавказа приобретала для Советского государства жизненно важное значение. Советское Верховное Главнокомандование возложило ее на войска Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов.

В период ухудшения обстановки на Дону Ставка потребовала от войск, и прежде всего от командования Южного фронта, не допустить переправы противника на левый берег реки. Директивой от 22 июля 1942 г. командующему Южным фронтом была поставлена задача немедленно занять южный берег Дона от Константиновского до Батайска. Все части Северо-Кавказского фронта, оборонявшиеся на этом участке, передавались в подчинение командующего Южным фронтом, под его руководством объединялась и авиация Южного и Северо-Кавказского фронтов, на которую возлагалась задача по разрушению переправ противника от Константиновского до устья Дона. Рубеж обороны по берегу Дона от Верхнекурмоярской до Константиновского (исключительно) занимали войска 51-й армии Северо-Кавказского фронта, которые с 25 июля были переданы в состав Южного фронта. Действия войск этой армии поддерживались с воздуха авиацией 8-й воздушной армии Сталинградского фронта.

Таким образом, с 25 июля войска Южного фронта под командованием генерала Р. Я. Малиновского занимали оборону по левому берегу Дона от Верхнекурмоярской до Азова. В состав фронта входило семь общевойсковых армий. Все они были малочисленны и насчитывали в общей сложности около 112 тыс. человек, 121 танк, 2160 орудий и минометов. В первом эшелоне фронта, ширина полосы которого составляла около 320 км, находились 51, 37, 12 и 18-я армии. 56-я армия после боев за Ростов была выведена во второй эшелон. Резерв фронта составляли стрелковая и кавалерийская дивизии, располагавшиеся в полосе 37-й армии в районе западнее хутора Веселый, а также остатки 9-й и 24-й армий, ослабленные в боях за Донбасс, которые сосредоточивались в районе Сальска. Войска фронта поддерживала 4-я воздушная армия под командованием генерала К. А. Вершинина, имевшая 130 самолетов.

Южному фронту была поставлена задача уничтожить противника, прорвавшегося на левый берег Дона, и, восстановив положение, прочно занять оборону от Верхнекурмоярской до Азова. Последующие события показали, что такая задача оказалась непосильной для Южного фронта: в армиях левого крыла насчитывалось всего по 17-20 тыс. человек. Лишь 51-я армия, фронт обороны которой достигал 170 км, имела 40 тыс. человек. Все это не позволяло достичь необходимой плотности сил и средств в обороне. Армии были растянуты по фронту и не имели возможности создать сильные вторые эшелоны и резервы. Недостаточно было и артиллерии. В артиллерийских частях 37-й армии не осталось ни одного орудия, недоставало боеприпасов. Артиллерия армии имела от 0,3 до 3 боекомплектов для противотанковых орудий, до 3 боекомплектов для орудий калибра 76 мм и крупнее и до 1 боекомплекта для минометов. Не хватало ручных гранат, винтовочных патронов. Из-за недостатка горючего авиация 4-й воздушной армии вынуждена была резко сократить количество боевых вылетов.

Армии первого эшелона фронта переходили к обороне поспешно, под непрерывными ударами превосходящих сил противника и занимали рубежи, не полностью подготовленные в инженерном отношении. Только в полосе 51-й армии оборонительный рубеж удалось подготовить на 50-60 процентов. Инженерные сооружения на фронте от Цимлянской до Азовского моря, построенные ранее силами Северо-Кавказского военного округа, затопила вода во время весенних паводков, и многие из них не могли быть использованы отходившими войсками.

Тяжелое положение создалось с материально-техническим обеспечением. Плановое снабжение было нарушено. Войска получали продовольствие главным образом из местных ресурсов. При отходе управление соединениями и частями нарушалось, связь часто оказывалась прерванной: проводная связь отсутствовала, а радио не всегда умело использовалось.

Ответственная задача возлагалась на войска Северо-Кавказского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза С. М. Буденный. В состав фронта входили 47-я армия, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса. Они обороняли северо-восточное и восточное побережья Азовского и Черного морей от Азова до Лазаревского. 5-я воздушная армия фронта, которой командовал генерал С. К. Горюнов, имела всего около 100 самолетов. Фронту оперативно подчинялись Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

Закавказский фронт, где командующим был генерал И. В. Тюленев, оборонял побережье Черного моря от Лазаревского до Батуми и границу с Турцией. Часть его войск располагалась в Северном Иране и прикрывала ирано-турецкую границу. В состав фронта входили 45-я и 46-я армии и 15-й кавалерийский корпус. В районе Махачкалы вновь сформированная 44-я армия прикрывала бакинское направление с севера. Авиация фронта состояла из 14 полков, имевших 164 боевых исправных самолета. Кроме того, в Закавказье дислоцировалось 3 запасных авиационных полка и 8 авиационных школ, имевших всего 232 боевых исправных самолета.

К началу битвы за Кавказ соединения Северо-Кавказского и Закавказского фронтов не были полностью укомплектованы личным составом. Не имелось и необходимых резервов. Командующий Закавказским фронтом имел в своем резерве стрелковую дивизию, танковую бригаду и четыре артиллерийских и минометных полка. Поэтому в директиве от 8 июля 1942 г. Ставка требовала от командующих войсками Северо-Кавказского и Закавказского фронтов «...использовать все возможности для создания резервов за счет внутренних ресурсов..., имея их на подготовленных оборонительных рубежах или в противотанковых районах и заранее нацелив для контратаки в направлениях наиболее вероятного появления противника».

Черноморский флот под командованием вице-адмирала Ф. С. Октябрьского, несмотря на потери, понесенные в первый год войны, сохранял превосходство в кораблях. Однако с потерей Севастополя - главной военно-морской базы на Черном море - и Крымского полуострова обстановка для Черноморского флота значительно осложнилась. Флот стал базироваться на кавказские порты Новороссийск, Туапсе, Поти, располагавшие небольшой судоремонтной базой, в то время как многие корабли нуждались в срочном ремонте. Перебазирование немецкой авиации в Крым позволило ей наносить удары по кораблям и военно-морским базам Черноморского флота. В то же время авиация Черноморского флота была вынуждена использовать плохо оборудованные кавказские аэродромы и даже грунтовые площадки, что ограничивало ее применение, особенно в дождливую погоду. Остро ощущался недостаток истребительной авиации для надежного прикрытия кораблей, действовавших на море. Азовская военная флотилия, которой командовал контр-адмирал С. Г. Горшков, совместно с сухопутными войсками выполняла задачу по обороне восточного побережья Азовского моря.

К 25 июля 1942 г. фашистские войска, наступавшие на кавказском направлении, вышли к Дону от Верхнекурмоярской до устья реки. Противнику удалось овладеть плацдармами в районах Цимлянской, Николаевской, Раздорской и Батайска. Овладение плацдармами и наличие сильной группировки, намного превосходившей советские войска на Нижнем Дону, позволяло германскому командованию фактически без паузы начать наступательную операцию по захвату Кавказа. План операции под названием «Эдельвейс» содержался в директиве ОКБ № 45 от 23 июля 1942 г.

Выполнение плана возлагалось на группу армий «А», войсками которой командовал генерал-фельдмаршал В. Лист. В ее состав входили 1-я танковая армия (одиннадцать дивизий), 4-я танковая армия (три танковые дивизии), 17-я армия (пятнадцать дивизий, пехотная и кавалерийская бригады), 3-я румынская армия (семь дивизий) и находившаяся в Крыму 11-я армия (пятнадцать дивизий).

Против Южного фронта от Верхнекурмоярской до устья Дона в первом эшелоне действовали 17-я армия, 1-я и 4-я танковые армии. В составе группировки врага было 167 тыс. человек, 1130 танков, 4540 орудий и минометов, до 1 тыс. боевых самолетов 4-го воздушного флота. Противник достиг значительного превосходства над войсками Южного фронта: в личном составе - в 1,5 раза; орудиях и минометах - в 2,1; танках - в 9,3; самолетах - в 7,7 раза.

Главная ударная группировка врага в составе трех танковых корпусов (40, 3 и 57-го) действовала против войск центра Южного фронта на сальском направлении.

Ближайшей задачей группы армий «А» являлось окружение и уничтожение советских войск южнее и юго-восточнее Ростова и Новочеркасска. Планировалось нанести два удара по сходящимся направлениям на Тихорецк: главный - крупными силами танковых и механизированных соединений 1-й и 4-й танковых армий с плацдармов в районах Константиновского и Цимлянской, вспомогательный - силами 17-й армии после форсирования Дона у Ростова и с плацдарма в районе Батайска.

После захвата Северного Кавказа противник предусматривал развить наступление на Туапсе и Батуми, чтобы выйти в Закавказье и лишить Черноморский флот его баз. Наступлению гитлеровцев на этом направлении содействовал 42-й армейский корпус 11-й армии, который должен был нанести удар через Керченский пролив на Краснодар и Новороссийск.

Горные и егерские дивизии получили задачу форсировать реку Кубань, захватить районы Майкопа, Армавира, горные перевалы западной части Главного Кавказского хребта и продвигаться в Закавказье.

1-я и 4-я танковые армии главными силами должны были наступать через Ставрополье на Грозный, Махачкалу и овладеть Бакинским нефтяным районом. Частью сил предусматривалось взять перевалы через Главный Кавказский хребет на Военно-Осетинской и Военно-Грузинской дорогах с последующим выходом в Закавказье.

Таким образом, на первом этапе операции по плану «Эдельвейс» немецко-фашистское командование намеревалось захватить Северный Кавказ, а на втором - Закавказье, обойдя Главный Кавказский хребет с запада и востока и одновременно преодолев его с севера через перевалы. Командование вермахта надеялось выходом своих войск в Закавказье принудить Турцию вступить в войну с Советским Союзом. При этом фашисты большие надежды возлагали на то, что им удастся рассорить народы Кавказа, разрушить их дружбу с русским и другими братскими народами Советского Союза и воспользоваться этим для упрочения своего господства на Кавказе.

Обеспечение наступления войск левого крыла группы армий «А» возлагалось на группу армий «Б», наносившую удар на Сталинград. После овладения городом часть ее танковых и моторизованных войск должна была наступать вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и парализовать движение по реке. Правое крыло войск группы армий «А» поддерживали военно-морские силы, находившиеся на Черном море. В их задачу входило обеспечить сухопутным войскам переправу через Керченский пролив и лишить советский флот возможности наносить удары по немецким войскам, наступавшим вдоль побережья в юго-восточном направлении. Главному штабу военно-морских сил Германии ставилась также задача подготовить легкие корабли к переброске в Каспийское море для нарушения морских коммуникаций.

Имевшееся превосходство в танках и артиллерии позволяло немецкому командованию создавать на отдельных направлениях крупные ударные группировки, и в первую очередь танковые, а в случае прорыва обороны вести наступление в высоком темпе, особенно на территории Северного Кавказа. Большим преимуществом врага в ведении боевых действий как на суше, так и на море являлось превосходство в авиации. Из-за малочисленности истребительной авиации в составе воздушных армий Южного и Северо-Кавказского фронтов и слабой противовоздушной обороны самолеты противника часто действовали безнаказанно.

Неблагоприятное для советских войск соотношение сил усугублялось трудностями материально-технического обеспечения соединений, действовавших на кавказском направлении. Летом 1942 г. промышленность страны еще не могла полностью удовлетворить потребности Советской армии. Она только завершила перестройку на военное производство. Недостаток горючего, продовольствия, технического имущества не давал возможности быстро восполнять потери. К тому же большое количество боевой техники, оружия и боеприпасов требовалось для армий, действовавших на сталинградском направлении, которое превращалось в центр борьбы на советско-германском фронте.

Тыловые части и учреждения Южного фронта при отходе из Донбасса и переправе через Дон понесли большие потери в автотранспорте. Осложнилось снабжение войск из тыла страны. Железнодорожные пути, связывающие Кавказ с центром страны, были перерезаны противником. По железнодорожным коммуникациям сталинградского направления осуществлялись подвоз резервов в район Сталинграда и эвакуация материальных ценностей с Северного Кавказа. Порты на Каспийском море не были приспособлены для погрузки и разгрузки военной техники. Все это замедляло перевозки из Астрахани, Гурьева, Красноводска в порты западного побережья Каспия более чем в 1,5-2 раза.

Подвоз к фронту необходимых средств затруднялся скоплением на шоссейных и железных дорогах, мостах и переправах, на железнодорожных станциях Северного Кавказа огромного количества населения, а также промышленного оборудования, сельскохозяйственной продукции и скота, эвакуируемых в глубь Кавказа из районов Дона, Кубани и Ставрополья. Недостаточно эффективно использовался для перевозки грузов автомобильный и гужевой транспорт, мобилизованный из народного хозяйства.

Подготовка территории Кавказа как театра военных действий началась до Великой Отечественной войны и продолжалась в течение 1941 г.

Ставка Верховного Главнокомандования директивой от 2 октября 1941 г. потребовала от Военного совета Северо-Кавказского военного округа немедленно приступить к организации обороны Кавказа с севера, строительству полевых укрепленных рубежей на Таманском полуострове и усилению обороны черноморских баз и портов с суши. 9 октября она указала конкретные рубежи обороны, которые следовало построить к 25 ноября. 22 ноября Ставка еще раз обратила внимание командования округа на ускорение строительства оборонительных рубежей, в первую очередь на Таманском полуострове и в районах баз флота и портов на Черноморском побережье. Она требовала «оборонительные работы в районах портов... вести не только со стороны моря, но и с суши, согласовав систему обороны с представителями Военно-Морского Флота».

Еще в ноябре - декабре 1941 г. началось сооружение полевых укрепленных рубежей на Нижнем Дону от Нижнечирской до Азова, по рекам Кума и Маныч. Однако в подготовке оборонительных рубежей на Северном Кавказе до весны 1942 г. имелись недостатки: инженерные работы развертывались медленно; главные позиции оборонительных рубежей выбирались в поймах рек Нижнего Дона и Кубани, весной их затопила вода, в результате чего часть сооружений разрушилась и восстановление их затянулось до середины лета; работы велись на широком 700-километровом фронте, что распыляло и без того незначительные силы и средства округа; не уделялось достаточного внимания созданию глубоко эшелонированной обороны на наиболее важных операционных направлениях.

Весной и особенно в начале лета 1942 г., когда немецко-фашистские войска все ближе подходили к Ростову и возникла непосредственная угроза наступления противника на Кавказ с севера, Ставка и Военный совет Северо-Кавказского военного округа (с 19 мая 1942 г. - Северо-Кавказского фронта) приняли более решительные меры по укреплению обороны Северного Кавказа.

3 апреля территория Северного Кавказа была разбита на одиннадцать боевых участков. Оборона каждого из них возлагалась на соединения, части и военные учреждения, дислоцировавшиеся в границах этих участков. В районных центрах и важных в военном отношении населенных пунктах на территории округа было сформировано 138 истребительных батальонов в основном из военнообязанных, получивших отсрочку от призыва. Основная задача батальонов состояла в том, чтобы во взаимодействии с частями и подразделениями войск НКВД и милиции ликвидировать возможные воздушные десанты и диверсионные группы противника.

В целях создания глубоко эшелонированной обороны с севера в мае началось строительство оборонительных рубежей между Доном и Кубанью, по Тереку и на внешних оборонительных обводах вокруг Тихорецка, Ворошиловска (Ставрополя), Грозного, Минеральных Вод и Краснодара. Военный совет Северо-Кавказского фронта 16 июня принял решение оборудовать на этих рубежах 580 батальонных районов обороны. Однако к началу боевых действий на Северном Кавказе их было менее одной трети от намеченного количества. Существенными недостатками оборонительных рубежей являлись их слабая подготовка в противотанковом отношении и недостаточная маскировка.

19 июля Генеральный штаб указал штабам Северо-Кавказского и Закавказского фронтов на недостатки в организации обороны, на отсутствие должного руководства инженерными работами и низкое качество подготовленных рубежей. В директиве отмечалось, что войска медленно восстанавливают затопленные сооружения на Нижнем Дону, части и соединения не имеют тесных контактов с местными органами власти, что также тормозит ведение оборонительных работ.

В целях организации обороны на ставропольском направлении командующий войсками Южного фронта 23 июля поставил задачу 8-й саперной армии, состоявшей из 8 саперных бригад и 19 строительных батальонов, построить к 28 июля рубеж по берегам рек Сал, Сусат, Подпольная. 25-е управление оборонительного строительства должно было подготовить рубеж по южному берегу Манычского канала, по рекам Маныч и Нижний Дон. Для защиты крупных административных и промышленных центров намечалось создать особые оборонительные районы: Махачкалинский, Грозненский, Орджоникидзевский. Основу войск в этих районах составляли дивизии НКВД. Продолжалось совершенствование рубежей на побережье Таманского полуострова.

Одновременно усиливалась оборона Главного Кавказского хребта и бакинского направления: на дорогах и перевалах соединения и части 46-й и 44-й армий строили укрепления; основные силы 44-й армии готовили рубежи на бакинском направлении по рекам Терек и Сулак, оборудовали дербентские и самурские позиции и строили два промежуточных рубежа.

Несмотря на принятые меры, оборонительные рубежи на Северном Кавказе и Главном Кавказском хребте из-за недостатка времени к началу битвы не были готовы. Инженерно-строительные работы предстояло проводить в ходе сражения под непрерывным воздействием авиации и сильных танковых и механизированных группировок врага.

Для укрепления обороны Кавказа Ставка Верховного Главнокомандования проводила и другие мероприятия. Формировались новые соединения и части в Закавказском военном округе, который 1 мая 1942 г. был снова переименован в Закавказский фронт. Усиливалась противовоздушная оборона важнейших объектов и промышленных районов Кавказа. На основании постановления Государственного Комитета Обороны, принятого 9 ноября 1941 г., были сформированы Ростовский, Краснодарский и Грозненский дивизионные районы ПВО. В апреле 1942 г. в связи с возросшей угрозой воздушных налетов Бакинский корпус ПВО был преобразован в Бакинскую армию ПВО под командованием генерала П. М. Бескровнова. Однако прикрытие этих объектов истребительной авиацией было недостаточным. На 1 августа для решения задач противовоздушной обороны Грозного и Краснодара имелось всего по одному истребительному авиационному полку. Бакинская армия ПВО насчитывала 5 истребительных авиационных полков.

С выходом фашистских войск на Дон встал вопрос об эвакуации материальных ценностей с Северного Кавказа. В короткий срок при активном участии населения было вывезено огромное количество народно-хозяйственного имущества, оборудования промышленных предприятий и продовольствия. В первую очередь эвакуировалось оборудование нефтепромыслов и нефтеперегонных заводов. Оно отправлялось в Поволжье, Башкирию и Среднюю Азию для расширения добычи и перегонки нефти в этих районах. Сырая нефть из Майкопа транспортировалась на грозненские нефтеперегонные заводы, а оттуда готовая продукция шла непосредственно на фронт.

В труднейших условиях оказались нефтяники Баку. Вывоз нефти стал возможным только через Каспий. Но танкеров не хватало, и Каспийское пароходство не могло справиться с такой задачей. Не хватало и емкостей для хранения нефти. Несмотря на это, добыча ее продолжалась, лощины гор были превращены в своеобразные хранилища.

Работники сельского хозяйства самоотверженно трудились, чтобы своевременно убрать богатый урожай. Работы на полях не прекращались вплоть до подхода врага. Зерно отправлялось эшелонами в тыл страны, передавалось войскам Советской армии и частично - рабочим и колхозникам. Создавались запасы хлеба для партизанских отрядов. Тракторы и комбайны, свободные от уборки урожая, перегонялись своим ходом в глубь Кавказа. Скот уводился в предгорья; конский состав отправлялся в основном на укомплектование кавалерийских, артиллерийских и тыловых частей Советской армии.

Эвакуацию материальных ценностей осуществляли Каспийское торговое пароходство и корабли Каспийской военной флотилии. Основная масса грузов отправлялась через Махачкалинский, Бакинский, Астраханский порты в Гурьев и Красноводск. Однако из-за нехватки транспорта, постоянного воздействия авиации противника, а также быстрого его продвижения все вывезти не удалось. Оставшиеся материальные ценности уничтожались: выводились из строя моторы тракторов и комбайнов, сжигалось зерно на полях и в амбарах, разрушалось промышленное оборудование, приводились в негодное состояние нефтяные скважины, компрессоры перекачки нефти, железнодорожные депо и другие сооружения.

Приближавшаяся опасность сплачивала советских людей, вызывала у каждого стремление отдать все силы для разгрома врага. Под руководством Орджоникидзевского краевого комитета партии, первым секретарем которого был член ЦК ВКП(б) М. А. Суслов, и Краснодарского краевого комитета партии, возглавлявшегося первым секретарем П. И. Селезневым, местные партийные и советские органы готовили подполье, формировали партизанские отряды. В результате их непрерывной кропотливой работы совместно с командованием и политическими органами фронтов было создано боевое единство фронта и тыла. Героическими усилиями бойцов, командиров и трудящихся предпринимались все меры к тому, чтобы обескровить, остановить, а затем разгромить полчища немецко-фашистских захватчиков.

Начало битвы за Кавказ. Северо-Кавказская оборонительная операция

Оборонительное сражение на Северном Кавказе началось 25 июля 1942 г. на рубеже реки Дон в полосе от Верхнекурмоярской до устья. Немецко-фашистские войска при поддержке авиации и артиллерии приступили к выполнению плана «Эдельвейс». Бои между Доном и предгорьями Главного Кавказского хребта продолжались до 17 августа.

Ожесточенные бои разгорелись в центре Южного фронта, где оборонялись войска левого фланга 51-й и 37-й армий. Здесь наступали танковые и механизированные части 4-й и 1-й танковых армий противника.

51-я армия под командованием генерала Т. К. Коломийца мужественно встретила врага и в течение дня успешно отражала атаки.

Очень сложная обстановка создалась в полосе обороны 37-й армии, которой командовал генерал П. М. Козлов. При отходе ее на левый берег Дона на переправах скопилось много частей и подразделений, а также гражданского населения. Из-за недостаточного количества зенитной артиллерии и авиации переправы не были надежно прикрыты. Поэтому авиация противника действовала безнаказанно. Немецко-фашистским войскам удалось прорваться в район Нижнего и Верхнего Соленого.

В районе станицы Аксайской враг пытался форсировать Дон и наступать на Ольгинскую. Здесь против малочисленных частей 12-й армии, которой командовал генерал А. А. Гречко, действовали две моторизованные, одна танковая дивизии и два танковых полка. Однако все попытки фашистов форсировать Дон были сорваны.

В полосе 18-й армии генерала Ф. В. Камкова противник сумел прорваться к Батайску.

Несмотря на стойкость и мужество солдат и офицеров, войска Южного фронта не смогли задержать дальнейшее продвижение превосходящих сил противника. 1-я танковая армия генерала Э. Клейста продолжала развивать наступление в направлении хутора Веселого, а 17-я армия генерала Р. Руоффа - вдоль железной дороги на Егорлыкскую. В полосе обороны 51-й армии отдельные подвижные группы противника прорвались к реке Сал.

В результате уже в первый день боев резко ухудшилось положение во всей полосе действий Южного фронта. Создалась реальная угроза прорыва врага в район Сальска. При его успешном развитии противник получал возможность рассечь Южный фронт на две части и открыть путь своей танковой группировке для выхода в тыл основным силам советских войск, которые продолжали удерживать позиции южнее Ростова.

Гитлеровское командование принимало все меры, чтобы окружить советские соединения южнее Ростова. 27 июля начальник оперативного отдела генерального штаба сухопутных войск генерал А. Хойзингер передал начальнику штаба группы армий «А» генералу Г. Грайффенбергу следующее: «...из предмостного укрепления Ростов не нажимать слишком сильно на юг, чтобы не принудить противника к отступлению, прежде чем он будет окружен продвигающимся вперед левым флангом группы армий».

Ставка Верховного Главнокомандования и командование Южного фронта предвидели такие действия врага. Поэтому для улучшения оперативного положения решено было отвести в ночь на 28 июля соединения левого крыла фронта на рубеж, проходивший по южному берегу реки Кагальник и Манычскому каналу.

Между тем противник под прикрытием больших сил авиации переправил на левый берег Дона соединения семи корпусов и создал там подавляющее превосходство, особенно в танках и артиллерии. К исходу дня 28 июля между армиями Южного фронта образовались большие разрывы. Фронт обороны был нарушен. Войска уже не могли сдержать натиск врага и продолжали отступать на юг. С выходом танковых и моторизованных соединений противника в Задонские и Сальские степи и на просторы Краснодарского края возникла непосредственная угроза его прорыва в глубь Кавказа.

Обстановка требовала экстренных мер. Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить усилия всех войск, находившихся на Северном Кавказе. Согласно директиве от 28 июля Южный и Северо-Кавказский фронты были объединены в один Северо-Кавказский фронт. Командующим фронтом был назначен маршал С. М. Буденный, начальником штаба - генерал А. И. Антонов. В состав Военного совета вошли: С. М. Буденный, Л. М. Каганович, Л. Р. Корниец, И. С. Исаков и П. И. Селезнев. В директиве Ставки говорилось: «Главной задачей Северо-Кавказского фронта Ставка ставит упорной борьбой не только остановить на занимаемых рубежах дальнейшее продвижение противника на юг, но во что бы то ни стало активными действиями вернуть Батайск и восстановить положение по южному берегу р. Дон». Одновременно Ставка требовала выделить часть сил фронта для занятия рубежа по южному берегу реки Кубань, Краснодарскому обводу до Темижбекской (30 км восточнее Кропоткина).

Выполняя указания Ставки, маршал С. М. Буденный в целях улучшения управления войсками своей директивой от 28 июля разделил войска фронта на две оперативные группы - Донскую и Приморскую. В Донскую оперативную группу под командованием генерала Р. Я. Малиновского вошли 51, 37 и 12-я армии. Она прикрывала ставропольское направление. Авиационное обеспечение группы возлагалось на 4-ю воздушную армию. Приморская оперативная группа под командованием генерала Я. Т. Черевиченко объединяла 18, 56 и 47-ю армии, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса. Группу поддерживали Азовская военная флотилия, Керченская военно-морская база Черноморского флота и 5-я воздушная армия. В ее задачу входила оборона краснодарского направления и Таманского полуострова. Управлениям 9-й и 24-й армий было приказано дислоцироваться соответственно в Нальчике и Грозном.

Воины Северо-Кавказского фронта продолжали оказывать врагу упорное сопротивление, и ему не удалось окружить советские войска южнее Ростова. Но обстановка на Северном Кавказе оставалась напряженной.

30 июля войскам фронта был зачитан приказ Народного комиссара обороны И. В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 г. «В разъяснении приказа Наркома, - писал бывший начальник политотдела 47-й армии генерал М. X. Калашник, - участвовали все командиры. Они выступали на служебных совещаниях, партийных и комсомольских собраниях, проводили беседы с бойцами, произносили горячие, мобилизующие речи на митингах перед боями. Основная же тяжесть ответственности за доведение требований приказа до каждого защитника Родины лежала на партийно-политическом аппарате войск». Для усиления партийной прослойки в частях, действовавших на передовой линии фронта, и разъяснения требования приказа Военный совет Северо-Кавказского фронта послал 1400 коммунистов из тыловых частей и 200 политработников. Из партийных организаций Северного Кавказа и Закавказья на укрепление политического аппарата в войсках было направлено более 6 тыс. коммунистов. Создавались четыре особых ударных отряда по 500 коммунистов и комсомольцев в каждом для усиления наиболее опасных направлений. Формирование отрядов поручалось генералу В. Ф. Воробьеву, бригадному комиссару Л. И. Брежневу, полковникам В. И. Рожкову и С. И. Свинцову.

Мероприятия, проведенные Ставкой, Военным советом фронта, краевыми партийными организациями по укреплению морального духа советских воинов, сыграли важную роль в ходе обороны Кавказа.

Однако перелом в борьбе с врагом был достигнут не сразу. Обладая подавляющим превосходством в танках, авиации и артиллерии, противник продолжал теснить советские войска по всему фронту. Он упорно рвался к Сальску, куда были направлены сильные соединения 48-го танкового корпуса. Оборона же войск Донской группы была организована слабо и почти совсем не подготовлена в инженерном отношении. Тыловые части потеряли связь с действующими войсками. Поэтому в напряженный период боев соединения группы почти не имели боеприпасов. К концу июля на фронте Донской группы обстановка особенно осложнилась. 51-я армия оказалась отрезанной от основных сил фронта, связь между штабом армии и штабами группы и фронта нарушилась. Поэтому Ставка 31 июля передала 51-ю армию в состав Сталинградского фронта. В результате между Сталинградским и Северо-Кавказским фронтами была установлена новая разграничительная линия, которая проходила через Николаевскую, Ремонтное, Астрахань.

Провал попытки захватить Сталинград с ходу заставил гитлеровское командование 31 июля повернуть 4-ю танковую армию (кроме 40-го танкового корпуса, переданного 1-й танковой армии) с кавказского направления на Сталинград и передать ее в состав группы армий «Б». Это ослабило войска противника, действовавшие на Северном Кавказе. Однако враг имел еще достаточно сил, чтобы продолжать наступление. Вклиниваясь 40-м танковым корпусом в разрывы между 51-й и 37-й армиями, а 57-м танковым корпусом - между 12-й и 37-й армиями, он создавал угрозу охвата правого фланга Приморской группы. Чтобы избежать окружения, войска Приморской группы оставили занимаемые позиции на реке Кагальник и отошли на рубеж рек Ея и Кугоея.

2 августа крупные силы немецко-фашистских войск при поддержке почти 200 танков возобновили наступление на Сальск и к концу дня овладели населенными пунктами Красная Поляна, Жуковка, Рассыпное.

В связи с создавшейся обстановкой 3 августа Военный совет фронта решил отвести Донскую группу за реку Кубань. Действуя ударными танковыми группировками, враг преодолел сопротивление арьергардных частей 37-й армии и 5 августа овладел Ворошиловском. Затем замедлил наступление в юго-восточном направлении, прикрывшись 40-м танковым корпусом с востока, чтобы перегруппировать войска. 37-я армия сумела оторваться от противника и к исходу 5 августа отошла за реки Калаус и Янкуль. В тот же день 12-я армия была включена в состав Приморской группы. На этом закончилась оборонительная операция Донской группы на ставропольском направлении.

Сложной была обстановка и на левом крыле Северо-Кавказского фронта, где оборонялась Приморская группа войск. Основной удар 17-й армии противника 28 июля приняли на себя 18-я и 56-я армии. Враг, выйдя к реке Кагальник, не смог с ходу прорвать фронт обороны советских войск на левом берегу этой реки и вынужден был ввести в сражение 44-й армейский корпус.

Чтобы окончательно остановить продвижение немецко-фашистских войск, командующий Северо-Кавказским фронтом приказал 18-й армии 30 июля нанести контрудар в направлении Ольгинской (30 км восточнее Батайска) и во взаимодействии с 12-й армией и 17-м кавалерийским корпусом, который должен был нанести удар на Батайск, восстановить положение на Дону. 56-я армия отводилась на рубеж по южному берегу реки Кубань и на краснодарский оборонительный обвод.

Меры, принятые Ставкой и Военным советом фронта, значительно улучшили положение Приморской группы. Тем не менее превосходство в силах и средствах на ее правом крыле оставалось на стороне противника: в личном составе - в 1,4 раза, в танках - абсолютное, в орудиях и минометах - в 3 раза. В воздухе господствовала авиация противника. Нарушен был и фронт обороны советских войск. В ходе отступления между Донской и Приморской группами образовался разрыв, в который враг ввел 13-ю танковую дивизию и моторизованную дивизию СС «Викинг» и нанес удар в направлении на Армавир. Создалась угроза охвата войск правого крыла Приморской группы. Поэтому командующий фронтом 3 августа приказал отвести их на левый берег Кубани.

5 августа Ставка приказала командующему фронтом прочно прикрыть район Майкопа и дорогу Майкоп - Туапсе, с тем чтобы не допустить выхода противника на побережье Черного моря и изоляции Приморской группы войск.

6 августа 17-я армия врага устремилась к Краснодару. В течение нескольких суток малочисленные соединения 56-й армии генерала А. И. Рыжова и бойцы краснодарского отряда народного ополчения мужественно отражали натиск пехотных и моторизованных дивизий 5-го армейского корпуса.

Особенно ожесточенные бои разгорелись в районе Пашковской переправы, где самоотверженно сражалась 30-я Иркутская Краснознаменная стрелковая дивизия под командованием полковника Б. Н. Аршинцева. Находясь в полуокружении, испытывая острый недостаток в боеприпасах, дивизия отбивала все атаки противника. И только 12 августа по приказу командования она оставила Краснодар, взорвав Пашковскую переправу и отойдя на левый берег Кубани.

Азовское побережье до 10 августа обороняла Азовская военная флотилия. Приморско-Ахтарскую, свою главную базу, она удерживала до прихода сил, оборонявших Ейск. 10 августа, взорвав военные объекты, флотилия эвакуировалась. Корабли и суда доставили в Темрюк более

4 тыс. бойцов, 30 орудий береговой обороны и другую технику, а также 1670 тонн различных грузов.

Немецко-фашистское командование решило окружить советские войска южнее Кубани. С этой целью 1-я танковая армия нанесла удар через Армавир на Майкоп, чтобы прорваться к Туапсе. 6 августа при мощной авиационной поддержке противник с боем овладел Армавиром и продолжал наступление на Майкоп. В течение четырех дней шли ожесточенные бои на рубежах рек Кубань, Лаба, Белая. К исходу 9 августа подвижные части 1-й танковой армии ворвались в Майкоп. Гитлеровцы надеялись захватить горючее и нефть, однако все запасы были заблаговременно вывезены, буровые скважины забиты, а оборудование частично эвакуировано, частично зарыто в землю.

Захватив Майкоп, противник предпринял яростные атаки на туапсинском направлении, пытаясь выйти к побережью Черного моря. 10 августа Ставка указала Военному совету Северо-Кавказского фронта: «В связи с создавшейся обстановкой самым основным и опасным для Северо-Кавказского фронта и Черноморского побережья в данный момент является направление от Майкопа на Туапсе. С выходом противника в район Туапсе 47-я армия и все войска фронта, находящиеся в районе Краснодара, окажутся отрезанными и попадут в плен».

Командующий войсками Северо-Кавказского фронта принял решение: 17-му кавалерийскому корпусу сосредоточиться юго-восточнее Краснодара, 12-й армии закрепиться на левом берегу реки Лаба, 32-й гвардейской стрелковой дивизии переправиться на кораблях Черноморского флота в район севернее Туапсе и совместно с 236-й стрелковой дивизией занять оборону в несколько линий по глубине для прикрытия дороги от Майкопа до Туапсе.

12 августа противнику удалось захватить Белореченскую, а 13 августа Тверскую. Дальнейшее его наступление было остановлено.

За три недели боев (с 25 июля по 17 августа) противник вынудил войска Северо-Кавказского фронта отойти от Дона к предгорьям северо-западной части Главного Кавказского хребта. Этот этап боевых действий был чрезвычайно сложным. Советские войска не смогли выполнить директиву Ставки о восстановлении положения на Дону.

Командующий Северо-Кавказским фронтом не располагал достаточными резервами, которыми можно было бы усилить первый эшелон войск на наиболее опасных участках. Отсутствовали крупные подвижные соединения, в то время как у гитлеровцев танковые и моторизованные дивизии составляли более 40 процентов. Нередко это позволяло им опережать советские войска при занятии рубежей обороны. Отрицательно сказывалась на действиях Северо-Кавказского фронта малочисленность его авиации. Удерживая господство в воздухе, противник оказывал довольно эффективное воздействие на оборонявшиеся армии, особенно на открытой местности. Командование и штабы фронта и армий часто теряли управление войсками. Соединения и части испытывали острую нужду в боеприпасах, горючем, продовольствии.

И все же, несмотря на это, гитлеровцы не смогли окружить советскую группировку между Доном и Кубанью. Героические защитники Кавказа отстояли Туапсе и преградили врагу путь к Черному морю. Отступая, войска Северо-Кавказского фронта в ожесточенных боях изматывали противника, истребляли его живую силу и технику. По данным штаба группы армий «А», потери гитлеровцев за этот период составили около 54 тыс. солдат и офицеров.

Ставка Верховного Главнокомандования своевременно вскрывала замыслы врага, точно определяла направления его возможных ударов и оказывала помощь войскам. Она предприняла срочные меры по усилению Северо-Кавказского и Закавказского фронтов за счет своих резервов вооружением, танками и зенитными орудиями, средствами связи, истребительной и бомбардировочной авиацией.

Командующие фронтами, армиями и их штабы стали более оперативно выполнять указания Ставки, предпринимать энергичные меры для того, чтобы задержать продвижение немецко-фашистских войск.

В этот наиболее ответственный период битвы за Кавказ партийные организации автономных и союзных республик провели под руководством ЦК ВКП(б) большую работу по мобилизации внутренних ресурсов на нужды фронта. На многих предприятиях началось производство боеприпасов, вооружения и снаряжения (главным образом для войск Северо-Кавказского и Закавказского фронтов).

Военные советы фронтов и армий, командиры, политорганы, партийные и комсомольские организации частей и соединений проводили в войсках большую воспитательную работу, направленную на поддержание высокого политико-морального состояния личного состава, на поднятие боевого духа войск и обеспечение надежной защиты оборонительных рубежей, прикрывавших Кавказ. Огромная армия пропагандистов и агитаторов повседневно разъясняла воинам внутреннюю и внешнюю политику Коммунистической партии и советского правительства, справедливый характер Великой Отечественной войны, превосходство социалистического строя над капиталистическим, требования приказа народного комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 г., пропагандировала трудовые успехи советского народа в тылу и ратные подвиги на фронтах, воспитывала личный состав в духе советского патриотизма, дружбы народов СССР и пролетарского интернационализма.

Основным девизом всей партийно-политической работы в войсках был призыв партии: «Стоять насмерть, ни шагу назад без приказа командира!» В результате удалось укрепить политико-моральное состояние войск, дисциплину в частях, повысить устойчивость обороны. Действуя в сложных условиях, испытывая перебои в снабжении боеприпасами и продовольствием, без сна и отдыха, героические защитники Кавказа, в первых рядах которых были коммунисты и комсомольцы, проявляли в борьбе с врагом стойкость, мужество и отвагу, стремясь во что бы то ни стало не допустить продвижения врага в глубь Кавказа. Войска Северо-Кавказского фронта, задержав противника, дали возможность Закавказскому фронту своевременно занять оборону по рекам Терек и Бак-сан в предгорьях Главного Кавказского хребта и прикрыть Закавказье с севера.

Перегруппировав силы, противник пытался достичь успеха в районах Новороссийска, Малгобека и на перевалах Главного Кавказского хребта. Развернувшиеся здесь напряженные оборонительные сражения советских войск продолжались до 28 сентября.

В связи с осложнением обстановки на Кавказе ЦК партии, ГКО и Ставка приняли срочные меры по укреплению его обороны. В директиве Ставки командующему войсками Закавказского фронта от 20 августа указывалось, что противник, стремясь вторгнуться в пределы Закавказья, не ограничится действиями крупных сил на основных направлениях. «Враг, имея специально подготовленные горные части, будет использовать для проникновения в Закавказье каждую дорогу и тропу через Кавказский хребет, действуя как крупными силами, так и отдельными группами головорезов-диверсантов. Глубоко ошибаются те командиры, - подчеркивалось в директиве, - которые думают, что Кавказский хребет сам по себе является непроходимой преградой для противника. Надо крепко запомнить всем, что непроходимым является только тот рубеж, который умело подготовлен для обороны и упорно защищается...»

Ставка требовала наряду с созданием прочной обороны на основных операционных направлениях усилить оборону Главного Кавказского хребта, и особенно Военно-Грузинской, Военно-Осетинской и Военно-Сухумской дорог, чтобы исключить всякую возможность проникновения противника на этих направлениях. В директиве также указывались конкретные срочные мероприятия по укреплению обороны Кавказа.

В Закавказском фронте увеличилось количество инженерных войск. К началу сентября он уже имел 146 инженерных и саперных батальонов, то есть в шесть раз больше, чем к 1 августа 1942 г. В этих частях насчитывалось 63 686 человек - в семь раз больше, чем было на 1 августа. Количество инженерных частей возросло за счет укомплектования отходивших инженерных войск Южного и Северо-Кавказского фронтов.

К строительству оборонительных рубежей кроме войск были привлечены также местные жители. 16 сентября Государственный Комитет Обороны принял специальное решение о мобилизации 90 тыс. человек местного населения на строительство махачкалинского, дербентского и бакинского оборонительных рубежей. На тысячекилометровом фронте закипела напряженная работа. Под сильной бомбежкой возводились укрепления, строились каменные барьеры на дорогах и тропах высокогорных перевалов, саперы готовили завалы в лесистых предгорьях, рыли окопы на берегах Уруха и Терека.

Командующий Закавказским фронтом в директиве от 3 августа поставил войскам следующие задачи. 44-й армии под командованием генерала И. Е. Петрова было приказано создать глубоко эшелонированную оборону на подступах к Грозному и Баку с севера и северо-запада и во взаимодействии с Каспийской военной флотилией не допустить форсирования противником Терека на участке от устья до Червленной. Армейской группе генерала В. Н. Курдюмова в составе четырех стрелковых дивизий и 11-го гвардейского стрелкового корпуса занять оборону по рекам Терек, Урух. Особое внимание обращалось на прикрытие подступов к Грозному, Орджоникидзе, Военно-Грузинской и Военно-Осетинской дорогам. На 46-ю армию возлагалась оборона перевалов через западную часть Главного Кавказского хребта и Черноморского побережья от Лазаревского до устья реки Сарп, а также прикрытие границы с Турцией до горы Уч-Тепеляр. 45-я армия и 15-й кавалерийский корпус должны были пресечь всякую попытку нарушения государственной границы с Турцией и Ираном.

В резерв фронта выделялись пять запасных стрелковых бригад, военные училища и несколько артиллерийских и минометных частей. В их задачу входила ликвидация возможных воздушных десантов противника в тылу Закавказского фронта.

Авиация фронта получила задачу прикрыть войска и воспретить высадку морского и воздушного десантов.

Для усиления войск Закавказского фронта выделялись значительные силы из резерва Ставки. С 6 августа по сентябрь Закавказский фронт получил 2 гвардейских стрелковых корпуса и 11 отдельных стрелковых бригад. Перевозка соединений осуществлялась из Астрахани и Красноводска по Каспийскому морю в Махачкалу. Ставка выделила в распоряжение командующего Закавказским фронтом 840 автомашин, что в некоторой степени облегчило переброску резервов.

Сосредоточение крупных сил для обороны по рекам Терек и Урух и большое удаление штаба фронта от этого рубежа потребовали создания отдельного органа управления. 8 августа по приказу Ставки была создана Северная группа войск Закавказского фронта в PޑQАҐՠ44-й и 9-й армий, 11-го гвардейского стрелкового корпуса. Командующим Северной группой войск был назначен генерал И. И. Масленников. 11 августа в нее была включена 37-я армия Северо-Кавказского фронта, а Донская группа войск была расформирована.

Таким образом, к середине августа 1942 г. войска Закавказского фронта перегруппировали свои силы и организовали оборону Кавказа с севера. Была создана вторая линия обороны по рекам Терек и Урух, на перевалах Главного Кавказского хребта. Особое внимание уделялось прикрытию бакинского направления и подступов к Грозному.

С выходом немецко-фашистских войск к предгорьям западной части Главного Кавказского хребта командование группы армий «А» сообщало в ставку Гитлера, что советские войска уже не способны оказывать упорное сопротивление. «Командование группы армий придерживается того мнения, что и это сопротивление [в районе Новороссийска] можно сломить при сильном натиске. Также и сильные части противника в излучине Терека могут оказать только временное сопротивление массированному наступлению немецких соединений». И далее: «Кажется, что противник по всему фронту выставил на передовой линии все имеющиеся в его распоряжении силы и что после прорыва этой линии сопротивление противника будет сломлено».

В сложившейся обстановке главное командование сухопутных войск решило перегруппировать силы группы армий «А», а затем продолжать наступление на Кавказ одновременно на трех направлениях: 17-й армией - вдоль побережья Черного моря от Анапы до Поти и затем на Батуми; 49-м горнострелковым корпусом - через Главный Кавказский хребет на Сухуми и Кутаиси; 1-й танковой армией - из районов Пятигорска и Прохладного на Орджоникидзе, Грозный, Махачкалу, Баку.

23 августа противник приступил к осуществлению плана по завершению захвата Кавказа. В этот день две танковые и пехотная дивизии группы армий «А» перешли в наступление непосредственно на Моздок. В течение трех дней сводный отряд майора Корнеева и курсанты Ростовского артиллерийского училища совместно с частями 26-й запасной стрелковой бригады вели ожесточенные бои, но под давлением превосходящих сил врага вынуждены были оставить Моздок и отойти на правый берег Терека. В дальнейшем противник намеревался сильными отрядами овладеть переправами через Терек и обеспечить себе исходный плацдарм для наступления на Орджоникидзе.

Одновременно с наступлением на Моздок 23-я немецкая танковая дивизия нанесла удар с севера и востока на Прохладный. Захватив его, враг 25 августа начал наступление на юг вдоль железной дороги Прохладный - Орджоникидзе. Однако все его попытки прорвать оборону советских войск успеха не имели. Гитлеровцы вынуждены были прекратить наступление в районе Прохладного и приступить к подготовке удара на Малгобек. Создалась серьезная угроза прорыва танковых и механизированных сил противника к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам.

Для предотвращения этой угрозы в районе Махачкалы была сформирована новая 58-я армия в составе четырех стрелковых дивизий, стрелковой бригады и двух артиллерийских полков под командованием генерала В. А. Хоменко. Это позволило значительно укрепить положение Северной группы войск Закавказского фронта. К концу августа в нее входили 9, 37, 44-я и находившаяся во втором эшелоне 58-я армии. В результате советскому командованию удалось создать общее превосходство в силах и средствах, кроме танков и авиации, на всем фронте Северной группы войск. Но эти силы и средства были распределены равномерно по всему фронту. Из имевшихся 2356 орудий и минометов на направлении главного удара врага, в районе Малгобека, в начале боев находилось лишь 237 орудий и минометов. Гитлеровцы превосходили здесь советские войска в танках в 4,2 раза, в артиллерии - в 6,5 раза.

Утром 2 сентября противник приступил к форсированию Терека в районе Моздока. Захватив небольшой плацдарм на южном берегу реки, немецко-фашистские войска в ночь на 4 сентября нанесли сильный удар и продвинулись на 10 км южнее Моздока. Советские воины оказывали упорное сопротивление, неоднократно переходя в контратаки с целью восстановить свои позиции.

В тесном взаимодействии с сухопутными войсками сражались воины 4-й воздушной армии под командованием генерала К. А. Вершинина. Только 6 сентября в районы Предмостного и Кизляра, где враг захватил небольшой плацдарм, они произвели 460 самолето-вылетов. Благодаря хорошему взаимодействию авиации с наземными войсками танковую атаку противника удалось отбить. У подножия хребта осталось до 30 подбитых и сожженных танков, половину из которых уничтожила авиация.

Район Моздока стал для фашистов «долиной смерти». До конца сентября враг потерял более 6 тыс. солдат и офицеров и большое количество техники. Упорное сопротивление и контратаки советских войск резко ослабили наступавшие части врага.

Ставка Гитлера выразила недовольство действиями группы армий «А». Генерал-фельдмаршал В. Лист был снят с поста командующего группой. Были смещены и некоторые командиры танковых дивизий, не сумевшие окружить советские войска между Доном и Кубанью. Все это свидетельствовало о надвигавшемся кризисе гитлеровской стратегии по овладению Кавказом. Однако фашистское руководство не теряло надежды на успех. Оно все еще рассчитывало на захват Грозненского нефтяного района. Гитлер требовал от 1-й танковой армии скорейшего овладения Грозным. Ведь еще 1 сентября командование этой армии, излагая план наступления на Баку, сообщило командующему группой армий «А», что «продвижение из Грозного возможно с 6 сентября, а из Махачкалы - 16 сентября». Сентябрь заканчивался, а 1-я танковая армия лишь ненамного продвинулась южнее Моздока.

Гитлеровское командование начало искать новые пути и средства для захвата Грозного. На усиление моздокской группировки с туапсинского направления была переброшена моторизованная дивизия СС «Викинг». Противник решил наступать теперь через Эльхотовские ворота (по долине вдоль Терека) в направлении Орджоникидзе и вдоль железной дороги Прохладный - Грозный по долине реки Сунжа на Грозный. 24 сентября его танковые и моторизованные соединения возобновили атаки. Через четыре дня упорных боев им удалось захватить Эльхотово, но прорываться к Грозному они не смогли и были вынуждены отказаться от дальнейших атак.

В период ожесточенных боев с 1 по 28 сентября враг понес большие потери. Бросив в наступление крупные силы пехоты и до 300 танков, ярый сторонник танкового тарана генерал Клейст был уверен, что дивизии его 1-й танковой армии взломают оборону советских войск и легко прорвутся к Грозному. Однако 1-я танковая армия потерпела поражение на моздокском направлении. План гитлеровского командования по захвату Грозненского и Бакинского нефтяных районов был сорван упорным сопротивлением защитников Кавказа.

Одновременно с ожесточенными боями Северной группы войск на моздокском направлении советские войска вели оборонительные бои в районе Новороссийска. Здесь противник решил взять реванш за провал своей первой попытки прорвать оборону на туапсинском направлении. Вначале он намеревался овладеть Новороссийском, затем развить наступление на Туапсе и Сухуми вдоль Черноморского побережья. Осуществив перегруппировку войск, немецко-фашистское командование сосредоточило для наступления на Новороссийск две пехотные и три кавалерийские дивизии, а на туапсинском направлении - пять пехотных и две моторизованные дивизии.

Подступы к Новороссийску с севера и северо-востока защищала 47-я армия генерала Г. П. Котова. Она должна была также оборонять Таманский полуостров. Между 47-й армией и войсками отошедшей на юг 56-й армии образовался разрыв около 40 км. Опасаясь за это направление, Ставка еще 10 августа приказала командованию Северо-Кавказского фронта организовать прочную оборону Новороссийска, сняв с Таманского полуострова 77-ю стрелковую дивизию.

В целях объединения усилий войск и флота, оборонявших Новороссийск и Таманский полуостров, Военный совет Северо-Кавказского фронта 17 августа принял решение создать Новороссийский оборонительный район, в состав которого включались войска 47-й армии, 216-я стрелковая дивизия 56-й армии, Азовская военная флотилия, Темрюкская, Керченская, Новороссийская военно-морские базы и сводная авиационная группа (237-я авиадивизия и части ВВС Черноморского флота). Командование Новороссийским оборонительным районом (НОР) возлагалось на командующего 47-й армией генерала Г. П. Котова. Его заместителем по морской части был назначен командующий Азовской военной флотилией контр-адмирал С. Г. Горшков. Вечером 18 августа это решение было утверждено Ставкой Верховного Главнокомандования. Перед войсками Новороссийского оборонительного района стояла задача - не допустить прорыва гитлеровцев к Новороссийску как с суши, так и с моря. Оборона Новороссийска с моря возлагалась на береговую артиллерию, корабли военно-морской базы и авиацию флота. Для решения этой задачи привлекалось 87 орудий, 2 канонерские лодки, 26 кораблей охраны водного района, 17 торпедных катеров и других плавсредств, 112 самолетов морской авиагруппы. Противовоздушную оборону Новороссийска осуществляли истребительный авиационный полк, 84 зенитных орудия и около 50 зенитных пулеметов.

Всего к 18 августа Новороссийский оборонительный район насчитывал около 15 тыс. бойцов. На направлении главного удара противника было 2200 человек, 36 орудий, 30 минометов и 36 танков. Силы врага насчитывали 27 тыс. человек, 260 орудий, 172 миномета, 64 танка и штурмовых орудия. В портах Керчь и Феодосия противник имел 15 торпедных катеров, 30 самоходных барж и других судов. На аэродромах Керчь и Марфовка базировалось 150 самолетов (60 истребителей и 90 бомбардировщиков); в Феодосийском заливе находилось 12 гидросамолетов.

19 августа немецко-фашистские войска перешли в наступление. Несмотря на огромное численное превосходство, они только к исходу 24 августа смогли овладеть городом Темрюк, а 31 августа - Анапой. Части морской пехоты, оборонявшие Таманский полуостров, оказались отрезанными от основных сил 47-й армии, а корабли Азовской военной флотилии были вынуждены прорываться в Черное море.

Для удобства управления войсками, действовавшими на Кавказе, и улучшения их снабжения Ставка директивой от 1 сентября преобразовала Северо-Кавказский фронт в Черноморскую группу войск Закавказского фронта под командованием генерала Я. Т. Черевиченко. В состав группы вошли войска 12, 18, 47, 56-й армий и 4-й гвардейский кавалерийский корпус, которые продолжали выполнять прежние боевые задачи. С воздуха Черноморскую группу поддерживала 5-я воздушная армия и авиация Черноморского флота. Черноморский флот стал подчиняться в оперативном отношении командующему Закавказским фронтом.

3 сентября вражеские войска начали переправу из Крыма на Таманский полуостров. Положение оборонявшихся частей морской пехоты еще более осложнилось, и спустя два дня они были эвакуированы в Геленджик.

Эвакуация советских войск с Таманского полуострова и сосредоточение на нем сил противника создали реальную угрозу захвата Новороссийска с запада. В директиве Закавказского фронта от 6 сентября указывалось: «Развернувшиеся бои на новороссийском направлении с каждым часом становятся напряженнее. По всему видно, что враг несет большие потери, но подбрасывает на этот участок фронта свежие силы, имея целью овладеть этим большим и удобным морским портом, выгодным для следующих действий вдоль кавказского побережья Черного моря.

Части НОР, защищающие подступы к Новороссийску, должны, не щадя сил и жизни, отстоять занимаемые позиции, уничтожая врага всеми способами и средствами.

Новороссийск и его район не может быть оставлен нами, и враг не должен появиться на берегах Цемесского залива.

Таков приказ Верховного Главнокомандующего тов. Сталина.

В этой задаче 47-й армии и всем войскам Новороссийского оборонительного района должно всемерно помочь и командование Черноморской группой. Все на защиту Новороссийска...»

Чтобы остановить продвижение противника к Новороссийску, Военный совет фронта приказал срочно перебросить в город на усиление 47-й армии 16-ю отдельную стрелковую бригаду и два батальона 81-й отдельной морской стрелковой бригады из состава 12-й армии, стрелковый полк 318-й стрелковой дивизии из Геленджика и полк морской пехоты из Поти, а также обеспечить войска армии боеприпасами. Командующим 47-й армией и войсками Новороссийского оборонительного района вместо генерала Г. П. Котова 8 сентября был назначен генерал А. А. Гречко.

Вечером 7 сентября Ставка утвердила мероприятия фронта по усилению обороны Новороссийска. Однако еще утром того же дня гитлеровцы прорвались к северной окраине города. Три дня шли ожесточенные бои. Но силы были неравны, и 9 сентября 47-я армия вынуждена была оставить большую часть Новороссийска.

Тем не менее меры, принятые Военным советом фронта, дали свои положительные результаты. Новый командующий войсками армии генерал А. А. Гречко, а также вновь назначенные член Военного совета полковой комиссар Е. Е. Мальцев и начальник штаба генерал А. Г. Ермолаев в эти напряженные дни приложили немало сил, чтобы остановить врага в районе цементного завода «Октябрь» на юго-восточной окраине города. Здесь упорно оборонялись 305-й, 14-й батальоны морской пехоты и подразделения 83-й отдельной морской стрелковой бригады, которые остановили врага. Попытка противника развить наступление на Туапсе вдоль побережья успеха не имела.

Однако немецко-фашистское командование не отказалось от намерений прорваться вдоль Черноморского побережья на Туапсе, чтобы соединиться с 57-м танковым и 44-м армейским корпусами, которые наступали на Туапсе с севера. В районе Абинской враг сосредоточил 3-ю румынскую горнострелковую дивизию. 19 сентября после сильной авиационной подготовки она перешла в наступление и за три дня кровопролитных боев ценой больших потерь захватила несколько высот и вклинилась в оборону советских войск на глубину до 6 км.

Командование НОР решило нанести по флангам вклинившейся группировки врага два сходящихся удара, окружить ее и уничтожить. Для этой цели привлекались стрелковая дивизия и две сводные бригады морской пехоты. В разгоревшихся с 22 по 26 сентября жарких боях 3-я румынская горнострелковая дивизия была почти полностью уничтожена. Она потеряла убитыми, ранеными и пленными до 8 тыс. солдат и офицеров.

На новороссийском направлении враг был вынужден перейти к обороне и больше не предпринимал попыток наступать здесь крупными силами. Не удалось ему использовать Новороссийский порт в качестве своей морской базы, так как восточный берег Цемесской бухты занимали советские войска, постоянно обстреливавшие бухту пулеметным, минометным и артиллерийским огнем.

Героические защитники Новороссийска остановили продвижение врага вдоль Черноморского побережья в Закавказье. Их подвиг увековечен в памяти народа. У шоссе на юго-восточной окраине Новороссийска стоит на постаменте изрешеченный пулями и осколками снарядов железнодорожный вагон - реликвия Великой Отечественной войны. На нем написано: «Здесь 11 сентября 1942 года доблестные воины частей Советской армии и Черноморского флота преградили путь врагу на Кавказ, а через 360 дней во взаимодействии с морским десантом и частями с Малой земли начали штурм Новороссийска и 16 сентября 1943 года, разгромив фашистские войска, освободили город».

В знак признания заслуг защитников Кавказа Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15 сентября 1973 г. Новороссийску было присвоено почетное звание «Город-герой» с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда». В тот же день Генеральный секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев в обращении к трудящимся Новороссийска писал: «В этом поистине историческом акте выражены признательность и благодарность советского народа, партии и правительства, дана высокая оценка ратных подвигов всех тех, кто, не щадя жизни, проявил беспримерное мужество, стойкость и героизм у стен города, преграждая путь врагу к жемчужине советского юга - Северному Кавказу».

Еще в конце августа командование группы армий «А» считало, что после прорыва обороны войск Советской Армии под Новороссийском их сопротивление будет сломлено. Однако его надежды не оправдались, и после захвата большей части Новороссийска оно получило «принципиальный приказ фюрера об оборонительном бое».

Одновременно с боями на грозненском и новороссийском направлениях в середине августа начались ожесточенные бои частей 46-й армии Закавказского фронта на перевалах Главного Кавказского хребта. Здесь действовал немецкий 49-й горнострелковый корпус в составе двух горнострелковых и двух легкопехотных дивизий. Кроме того, для действий на горных перевалах командование группы армий «А» нацеливало две румынские горнострелковые дивизии. К моменту выхода гитлеровцев к Главному Кавказскому хребту не только северные склоны, но и многие перевалы оказались не занятыми советскими частями, а на занятых почти не имелось оборонительных сооружений. Объяснялось это тем, что войска армии были разбросаны на большом фронте и некоторые командиры не придали должного значения подготовке перевалов к обороне, считая Главный Кавказский хребет непреодолимой преградой для противника.

В связи с нависшей угрозой прорыва гитлеровцев через Главный Кавказский хребет к Черноморскому побережью командование Закавказского фронта в соответствии с директивой Ставки от 20 августа спешно начало выдвигать войска на перевалы и организовывать их оборону. Запоздалое выдвижение, слабое материально-техническое обеспечение, неудовлетворительная организация разведки и связи крайне осложнили обстановку на горных перевалах. На помощь воинам пришло население, партийные и советские органы. Для подвоза продовольствия и боеприпасов на перевалы широко использовались помощь и опыт местных жителей. Они доставили на перевалы более 60 тыс. различных вещей с военных складов, около миллиона винтовочных патронов, 4 тыс. ручных гранат, 2 тыс. патронов для противотанковых ружей и большое количество мин и снарядов. Горнострелковые отряды под руководством альпинистов-инструкторов посылались на самые труднодоступные участки. На каждое направление в целях усиления обороны перевалов были выделены ответственные работники СНК, обкомов и ЦК КП(б) Грузии. Все эти мероприятия значительно улучшили обеспечение войск на перевалах и их оборону.

К середине августа части 1-й немецкой горнострелковой дивизии «Эдельвейс» подошли к Клухорскому перевалу. Бои здесь продолжались до наступления зимы, и лишь в январе 1943 г. противник был отброшен.

18 августа гитлеровцы вышли на южные склоны Эльбруса, захватили перевалы Хотю-тау, Чипер-азау и туристские базы «Кругозор» и «Приют одиннадцати». Немецко-фашистские горные стрелки решили установить на вершине Эльбруса два флага. К этой операции они готовились давно и тщательно. Подъем осуществляли несколько альпийских рот. Во второй половине августа им удалось добраться до цели, «но это значительное достижение альпинизма, - по словам бывшего гитлеровского генерала Типпельскирха, - не имело ни тактического, ни тем более стратегического значения». Фашистским флагам недолго пришлось развеваться на самой высокой горе Кавказа. В середине февраля 1943 г. советские воины под руководством лейтенантов Н. А. Гусака, Н. П. Моренца, военного инженера 3 ранга А. М. Гусева и старшего политрука А. А. Теттова водрузили над Эльбрусом советский Красный флаг.

Пользуясь значительным превосходством в огневых средствах, 7 сентября противник овладел Марухским перевалом. Части 46-й армии генерала К. Н. Леселидзе многократно предпринимали попытки вернуть перевал, но безрезультатно. Гитлеровцы продолжали его удерживать до перехода советских войск в наступление в январе 1943 г.

На санчарском направлении враг, сосредоточив в долине реки Лаба свыше полка 4-й горнострелковой дивизии, 24 августа перешел в наступление и, захватив перевал Санчаро, начал продвигаться на юг. Для восстановления положения Военный совет 46-й армии создал Санчарскую группу войск в составе 307-го полка 61-й стрелковой дивизии, двух батальонов 155-й и 51-й стрелковых бригад, 25-го пограничного полка НКВД, сводного полка НКВД и отряда 1-го Тбилисского пехотного училища. Она остановила гитлеровцев, а затем отбросила их на северный берег реки Бзыбь. 16 октября части Санчарской группы перешли в наступление и к 20 октября овладели группой Санчарских перевалов. Остатки немецко-фашистских войск отошли на северные склоны Главного Кавказского хребта. Отражены были попытки противника преодолеть Главный Кавказский хребет через Умпырский и Белореченский перевалы.

Фашистские оккупанты, планируя проникновение в Закавказье через Главный Кавказский хребет, возлагали большие надежды на то, что им удастся обмануть, подкупить местных жителей и склонить их на свою сторону. Но народы Кавказа, как и все советские люди, не щадя сил и самой жизни, боролись во имя победы над врагом. Горцы, особенно сваны, прекрасные альпинисты, проводили советских бойцов по никому не ведомым тропам, указывали им пути обхода флангов противника для нанесения ударов с тыла.

Глубокой осенью 1942 г. благодаря героическому сопротивлению советских войск и проведению важных мероприятий военными советами фронта и 46-й армии, а также местными партийными и советскими органами по усилению обороны перевалов наступление фашистов было остановлено. Угроза выхода врага в Закавказье на этом направлении была устранена.

Туапсинская и Нальчикская оборонительные операции

К концу сентября 1942 г. обстановка на Северном Кавказе несколько стабилизировалась. Советские войска нанесли врагу большой урон, остановили его продвижение на кавказском направлении. Гитлеровский план прорыва в Закавказье был сорван. Ставка Верховного Главнокомандования выиграла время, чтобы накопить резервы и усилить ими Закавказский фронт.

Истощенные вражеские войска были уже не в состоянии наступать на широком фронте. Перебросить резервы на Кавказ из-под Сталинграда гитлеровское командование не могло. Втянутые в тяжелые бои на берегах Волги, 6-я и 4-я танковая армии вермахта, 3-я и 4-я румынские армии сами нуждались в подкреплении. «С середины августа стало ясно, - пишет в своей книге “Поход на Сталинград” бывший гитлеровский генерал Г. Дёрр, - что операции на юге России шли не по намеченному плану; армия вместо “победного марша” с трудом продвигалась вперед. В таком положении принято бросать в бой резервы или же менять план операции». Но резервов у гитлеровского командования не было.

Тем не менее командование вермахта не намерено было отказываться от планов захвата Кавказа. К концу сентября в составе группы армий «А» насчитывалось 29 дивизий. Было принято решение нанести последовательные удары силами 17-й армии на Туапсе, а затем 1-й танковой армией - на Орджоникидзе. На туапсинском направлении противник надеялся выйти на побережье Черного моря в районе Туапсе, отрезать Черноморскую группу войск от основных сил Закавказского фронта, лишить Черноморский флот баз и портов и высвободить часть своих сил для переброски на другие участки фронта. 1-я танковая армия должна была прорваться к Грозненскому нефтяному району. Осуществлению такого плана немецко-фашистское командование придавало большое значение. В беседе с Кейтелем 18 сентября 1942 г. Гитлер, анализируя обстановку на Кавказе, подчеркивал: «Решающим является прорыв на Туапсе, а затем блокирование Военно-Грузинской дороги и прорыв к Каспийскому морю».

Таким образом, советским войскам пришлось проводить на этих направлениях две оборонительные операции: Туапсинскую и Нальчикскую. Они осуществлялись в тесной оперативной связи, в тяжелых условиях горно-лесистой местности и закончились поражением ударных группировок 17-й и 1-й танковой немецких армий.

Туапсинская оборонительная операция началась 25 сентября и продолжалась до 20 декабря. Еще в период боев в районе Новороссийска Ставка ВГК требовала от командования фронта не ослаблять обороны на туапсинском направлении. По ее указанию усиливалась оборона Черноморской группы войск с севера и по побережью Черного моря от Новороссийска до Сочи. Был создан Туапсинский оборонительный район, а на усиление Черноморской группы из резерва командующего Закавказским фронтом передавались две стрелковые дивизии и две стрелковые бригады. Укреплялась оборона восточного берега Цемесской бухты, перевалов и горных проходов через Главный Кавказский хребет.

В состав Черноморской группы войск, фронт обороны которой составлял около 250 км, вошли 18, 56, 47-я армии (12-я армия была расформирована, а ее личный состав передавался на пополнение первых трех армий). Всего в этих армиях насчитывалось 109 134 человека, 515 орудий и 637 минометов. Войска Черноморской группы поддерживала авиация 5-й воздушной армии (71 самолет) и частично авиация Черноморского флота.

Командование немецкой 17-й армии планировало наступление через Главный Кавказский хребет из района Хадыженской в направлении Туапсе. Сущность плана состояла в нанесении двух ударов по сходящимся направлениям с целью окружить основные силы 18-й армии северо-восточнее Шаумяна. Главный удар намечался из района Нефтегорска на Шаумян и вспомогательный - из района Горячего Ключа на Шаумян. Для нанесения главного удара была создана группа «Туапсе» в основном из горнострелковых и легкопехотных дивизий, специально экипированных и прошедших длительное обучение ведению боевых действий в горах. Всего 17-я армия имела 162 396 человек, 147 танков и штурмовых орудий, 1316 орудий и 950 минометов. Ее войска поддерживал 4-й авиационный корпус 4-го воздушного флота, располагавший 350 самолетами. Соотношение сил, таким образом, было в пользу противника, который превосходил войска Черноморской группы: в личном составе - в 1,5, в орудиях - в 2,6, в минометах - в 1,5 раза, в танках - абсолютно, в самолетах - в 5 раз.

25 сентября после авиационных ударов, наносившихся в течение двух дней по коммуникациям и боевым порядкам 18-й армии, противник перешел в наступление.

Не добившись успеха в течение первых двух дней, немецко-фашистское командование бросило в бой против соединений центра 18-й армии дивизионную группу генерала X. Ланца. К исходу 30 сентября ее частям удалось вклиниться в оборону 18-й армии на глубину 5-10 км.

Боевые действия велись одновременно на нескольких направлениях. Особенно ожесточенные бои шли за коммуникации, исключительно важные для действий в горных условиях. На правом фланге 56-й армии Закавказского фронта противник продвинулся на глубину до 8 км. Дальнейшее его наступление было остановлено упорным сопротивлением советских войск.

Чтобы ликвидировать угрозу, нависшую над Туапсе, Ставка 4 октября поставила командующему войсками Закавказского фронта конкретную задачу по восстановлению положения на участках прорыва. Она требовала немедленно уничтожить врага в районе Сосновки, прочно прикрыть направление Перевальный, Шаумян и восстановить положение в районе Котловины. В дальнейшем Черноморская группа должна была нанести удар из района Рожет, Маратуки в направлении на Красное Кладбище и из района Белая Глина на Первомайский, Хадыженскую. Ставка при этом указала, какие дополнительные силы нужно привлечь для решения поставленной задачи.

Выполняя требования Ставки, командование фронта произвело перегруппировку войск, усилив их на направлениях наступления противника и создав соответствующие группировки для нанесения контрударов.

К исходу 9 октября 18-я армия контратаками остановила наступление гитлеровцев на всех направлениях. Их попытка прорваться к Туапсе потерпела неудачу. Враг потерял более 10 тыс. солдат и офицеров.

14 октября противник возобновил наступление одновременно с востока на Шаумян, Садовое и из района восточнее Фанагорийского на Садовое с целью окружить основную группировку войск 18-й армии и прорваться к Туапсе. К исходу 15 октября ее части вынуждены были отойти к южной окраине Шаумяна и железнодорожному мосту у Островской Щели. Несколько были потеснены и войска правого фланга 56-й армии - здесь фашисты пытались выйти в район Садовое. Попытки гитлеровцев перейти в наступление на других участках фронта успеха не имели.

В связи с активизацией действий противника на туапсинском направлении Ставка в директиве от 15 октября приказала командующему Закавказским фронтом основное внимание уделить Черноморской группе. Она потребовала усилить 18-ю армию тремя гвардейскими стрелковыми бригадами из резерва Северной группы, а резерв создать за счет переброски трех стрелковых бригад из Баку. По указанию Ставки на туапсинское направление передавалась из 46-й армии кавалерийская дивизия, а в районе Туапсе сосредоточивалась прибывшая в состав фронта горнострелковая дивизия. В распоряжение фронта направлялись четыре истребительно-противотанковых артиллерийских полка, два полка ПВО и зенитный артиллерийский дивизион 85-мм орудий. Доукомплектовывались шесть стрелковых дивизий. Три из них было приказано дислоцировать на Черноморском побережье в районе Новомихайловский, Туапсе, Лазаревское. Эти мероприятия оказались своевременными. 16 и 17 октября гитлеровцы, продолжая наступление, овладели районом Шаумяна и завязали бои за перевал Елисаветпольский. На стыке 56-й и 18-й армий они продвинулись в глубь обороны советских войск и пытались овладеть горой Кочканова.

17 октября командующий Черноморской группой генерал И. Е. Петров и начальник штаба Закавказского фронта генерал П. И. Бодин выехали в войска и на месте решили ряд вопросов по организации устойчивой обороны и управления 18-й и 56-й армиями. Принятые меры способствовали созданию условий для нанесения мощных контрударов по вражеской группировке, прорвавшейся в район Шаумяна.

Командование и штабы Закавказского фронта и Черноморской группы войск укрепляли воинский порядок в соединениях и частях и улучшали управление боевыми действиями. Особое внимание они уделяли оборонявшейся на туапсинском направлении 18-й армии, командующим которой с 19 октября стал генерал А. А. Гречко.

Большое внимание уделялось партийно-политической работе, которая проводилась под руководством командующего фронтом генерала И. В. Тюленева, члена Военного совета бригадного комиссара П. И. Ефимова и начальника политического управления полкового комиссара А. Ф. Хромова. Основные усилия партийных органов направлялись на обеспечение выполнения воинами боевых задач. Была проведена мобилизация коммунистов и комсомольцев Туапсе. В партийные организации частей направлялись политические работники для разъяснения необходимости любой ценой задержать врага и не допустить его к городу.

Принятые меры позволили к исходу 23 октября остановить наступление противника. Ему не удалось захватить гору Оплепен и Маратуки.

Не добился он успеха и в районах Сарай Горы и горы Кочканова. Однако передовые части гитлеровцев находились в долине реки Туапсинка, от которой до Туапсе оставалось немногим более 30 км.

Советские войска заканчивали подготовку для нанесения контрударов на флангах прорвавшейся вражеской группировки. 24 октября 383-я и 353-я стрелковые дивизии нанесли удар и стали медленно продвигаться в северном и северо-восточном направлениях. 27 октября войска правого фланга 56-й армии нанесли контрудар по противнику. В результате упорных боев в горно-лесистой местности гитлеровцы были отброшены за реку Пшиш. К концу октября с прибытием в состав Черноморской группы новых соединений соотношение сил и средств стало изменяться в пользу советских войск.

С 31 октября немецко-фашистские войска вынуждены были прекратить наступательные действия и перейти к обороне. Немецкая 17-я армия израсходовала все свои резервы. Не располагал резервами и командующий группой армий «А». Кроме того, в этот период в районе Орджоникидзе большие потери понесла и 1-я танковая армия.

И все же противник в середине ноября предпринял еще одну, последнюю, попытку выйти к Туапсе через Георгиевское. К 23 ноября он вклинился в оборону в центре 18-й армии на глубину до 8 км и по фронту до 10 км. Дальнейшее его продвижение на этом направлении было остановлено упорным сопротивлением советских войск.

Командующий Черноморской группой войск решил контрударом по флангам прорвавшегося противника перехватить коммуникации и, окружив, уничтожить его. В соответствии с принятым решением создавались две ударные группы. В состав каждой вошли стрелковая дивизия и стрелковая бригада.

26 ноября войска обеих групп перешли в наступление. Они действовали в сложных условиях горно-лесистой местности. Из-за сильных туманов видимость иногда не превышала двадцати метров. Но, несмотря на все трудности, к 17 декабря группировку противника удалось ликвидировать, а ее остатки отбросить за реку Пшиш. Так была устранена последняя угроза прорыва немецко-фашистских войск к Туапсе.

В ходе Туапсинской оборонительной операции напряженные бои вела 5-я воздушная армия. Враг имел в воздухе трех-, пятикратное численное превосходство. И все же в октябре - декабре было совершено более 11 300 самолето-вылетов, проведено 175 воздушных боев, сбито 99 фашистских самолетов и 32 уничтожено на аэродромах.

Активное участие в Туапсинской оборонительной операции принимали морская пехота, береговая артиллерия, авиация и корабли Черноморского флота. Выполняя указания Ставки и Военного совета фронта, боевые корабли и суда Черноморского флота за сентябрь - ноябрь перебросили в Туапсинский оборонительный район три стрелковые бригады, кавалерийскую и горнострелковую дивизии, артиллерийские и другие части. Всего они доставили 52 844 человека и 57 796 тонн грузов и эвакуировали в Поти более 2500 раненых.

Туапсинская оборонительная операция Черноморской группы закончилась, началась подготовка к наступлению. Противник, трижды пытавшийся прорваться к Туапсе, понес большие потери и был вынужден перейти к обороне на всем фронте Черноморской группы.

Спустя месяц после начала Туапсинской оборонительной операции, 25 октября, немецко-фашистские войска предприняли новое наступление на нальчикском направлении. Началась Нальчикская оборонительная операция - последняя оборонительная операция Закавказского фронта, продолжавшаяся до 12 ноября.

Северная группа войск этого фронта занимала оборону в полосе шириной около 350 км, имея в своем составе 9, 37, 44 и 58-ю армии, два отдельных стрелковых и кавалерийский корпуса, две кавалерийские дивизии и 4-ю воздушную армию.

Главная группировка советских войск находилась на грозненском и орджоникидзевском направлениях, в то время как на нальчикском направлении оборонялась ослабленная боями 37-я армия, против которой противник и планировал нанести главный удар. Здесь, на шестикилометровом участке прорыва, он создал трехкратное превосходство в людях, одиннадцатикратное - в орудиях, десятикратное - в минометах и абсолютное - в танках.

Командование Закавказского фронта не ожидало наступления на нальчикском направлении. Поэтому здесь находилась слабая группировка советских войск. Более крупные силы были сосредоточены в полосе 9-й армии генерала К. А. Коротеева, где готовилась наступательная операция. Военные советы 37-й армии и Северной группы войск не сумели разгадать замысел врага, несмотря на донесения разведки 9-й и 37-й армий о производившейся им перегруппировке. Ее рассматривали как мероприятие по укреплению обороны.

Наступление войск Северной группы на малгобекско-моздокском направлении намечалось начать 3 ноября. Однако 25 октября рано утром около 70 самолетов противника произвели мощный налет на войска и штаб 37-й армии, располагавшийся в Долинском. Связь Северной группы со штабом армии была прервана. В 10 часов 2-я румынская горнострелковая дивизия, усиленная немецкими частями, после короткого, но сильного огневого налета перешла в наступление. За день врагу удалось продвинуться на отдельных участках до 8 км. Утром 26 октября он возобновил наступление и во второй половине дня подошел к Нальчику. Гитлеровцы считали, что советские войска уже не смогут остановить их. В тот же день штаб группы армий «А» доносил в ставку Гитлера: «В районе 1-й танковой армии наступление на Нальчик, по-видимому, застало противника врасплох. Танковые дивизии уже в первый день продвинулись до Псыгансу, некоторые их части повернули на север и создали предпосылки для окружения приблизительно четырех дивизий противника. Уничтожение этой группировки должно закончиться в несколько дней. Противник оттеснен в горы. Представляется, что продвижение танковыми силами в южном, а затем в восточном направлении на Владикавказ [Орджоникидзе] откроет широкие перспективы...»

Враг продолжал теснить 37-ю армию к предгорьям Главного Кавказского хребта. Между ее частями на участке от Уруха до Чиколы образовался разрыв. Фашистам открылась дорога на Орджоникидзе. Командование Северной группы, стремясь остановить их продвижение, выдвинуло в ночь на 30 октября в район Дигоры танковую бригаду, усиленную противотанковой артиллерией, а на участок устье реки Ардон, Суадаг - стрелковую дивизию из 58-й армии. Это позволило замедлить наступление врага. Однако обстановка оставалась напряженной.

Преодолевая сопротивление советских войск, 1 ноября немцы заняли Алагир и переправились через реку Ардон. Их авиация подвергла сильной бомбардировке Орджоникидзе. В воздухе разгорелись ожесточенные бои, в которых было сбито 18 и повреждено 12 вражеских самолетов.

В район Орджоникидзе из 9-й армии и резерва командующего Северной группой войск перебрасывались пять полков истребительно-противотанковой артиллерии и три полка реактивной артиллерии. Усиливались и стрелковые соединения.

С утра 2 ноября противник при поддержке почти 100 танков прорвал внешний обвод Орджоникидзевского оборонительного района на участке Фиагдон (20 км западнее Орджоникидзе), Дзуарикау и вышел к пригороду Орджоникидзе. К исходу дня он захватил Гизель.

Советские войска не смогли сдержать натиск сильной танковой группировки, и все же они делали все, чтобы остановить продвижение врага. В районе Фиагдона части 11-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерала И. П. Рослого, подбив 30 немецких танков, не отошли от стен города.

В эти тяжелые осенние дни большая нагрузка легла на летчиков 4-й воздушной армии. Несмотря на плохую погоду, они сделали на нальчикском направлении около 2200 самолето-вылетов и в течение 12 дней провели около 100 воздушных боев, в ходе которых сбили 60 самолетов противника.

Гитлеровцы продолжали рваться к Орджоникидзе. Захватив Гизель и сосредоточив в этом районе до 150 танков, они 3 и 4 ноября пытались расширить прорыв, но всюду были отброшены с большими для них потерями. 4 ноября штаб 1-й немецкой танковой армии сообщил в штаб группы армий «А» о том, что «придется приостановить наступление на Владикавказ до тех пор, пока район южнее реки Терек не будет очищен от противника и этим будет устранена опасность удара во фланг и тыл танковых дивизий». Однако не тактические соображения были причиной того, что гитлеровцы приостановили наступление на Орджоникидзе. Их вынудило к этому упорное сопротивление советских воинов и отрядов народного ополчения, а также большие потери.

5 ноября противник был остановлен. Теперь немецко-фашистское командование думало не о преследовании советских войск, а о спасении своих. В тот день штаб 1-й танковой армии получил приказ, в котором говорилось: «...на всем Восточном фронте в русский революционный праздник 7 ноября следует ожидать крупных наступательных операций; фюрер выражает надежду, что войска будут защищать каждую пядь земли до последнего человека».

Узкий мешок, в котором оказались вражеские войска под Орджоникидзе, все плотнее стягивался частями, прибывавшими из резерва Северной группы войск. Создалась реальная возможность полного окружения и уничтожения противника в районе Гизели. Командующий Северной группой войск решил нанести контрудар тремя стрелковыми и четырьмя танковыми бригадами. Главные силы группы получили задачи оборонительного характера. В таком решении сказались осторожность командования и опасения за грозненское направление, желание прикрыть его глубоко эшелонированной обороной.

Утром 6 ноября 11-й гвардейский стрелковый корпус двумя стрелковыми и двумя танковыми бригадами нанес удар вдоль восточного берега реки Фиагдон на Дзуарикау. В полдень 10-й гвардейский стрелковый корпус одной стрелковой и двумя танковыми бригадами перешел в атаку на Гизель. Благодаря успешному продвижению 11-го гвардейского стрелкового корпуса основные силы 23-й танковой дивизии гитлеровцев оказались почти полностью окруженными. У них оставался лишь узкий коридор в районе Майрамадага шириной не более 3 км. Враг предпринимал отчаянные попытки вырваться из мешка и спасти свою группировку.

Ожесточенные бои разгорелись в Суарском ущелье за Майрамадаг (12 км западнее Орджоникидзе), где оборонялась 34-я отдельная стрелковая бригада полковника А. В. Ворожищева, сформированная из курсантов военно-морских училищ. Более десяти дней моряки героически отстаивали рубеж. Они не позволили противнику захватить Майрамадаг и проникнуть в Суарское ущелье. Не смог он и оказать помощь своей группировке, окруженной в Гизели.

Утром 11 ноября войска левого фланга 9-й армии сломили сопротивление гитлеровских арьергардов, овладели Гизелью, а во второй половине дня заняли Новую Санибу. На следующий день 9-я армия вышла на рубеж рек Майрамадаг и Фиагдон. Дальнейшее ее продвижение было остановлено упорным сопротивлением противника, организовавшим оборону по западному берегу реки Фиагдон.

Разгромом гизельской немецко-фашистской группировки закончилась Нальчикская оборонительная операция Северной группы войск Закавказского фронта. Было захвачено 140 танков, 70 орудий разных калибров и другие трофеи. На поле боя противник оставил убитыми свыше 5 тыс. солдат и офицеров.

Недооценка сил и возможностей Закавказского фронта и стойкости советских воинов привела к провалу планов командования немецкой 1-й танковой армии. Ее соединения не смогли преодолеть оборону советских войск на всю глубину и развить тактический успех в оперативный. С разгромом врага на подступах к Орджоникидзе провалилась его последняя попытка прорваться к Грозненскому и Бакинскому нефтяным районам, а также в Закавказье.

Нальчикская оборонительная операция проходила в период жестоких боев под Сталинградом. Невиданная стойкость советских воинов не позволяла врагу овладеть городом на Волге. Немецко-фашистское командование искало новые резервы для усиления своей сталинградской группировки. Эти резервы оно намеревалось взять и с кавказского направления.

Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед Северной группой войск Закавказского фронта задачу активными действиями сковать немецкую 1-ю танковую армию и не дать немецко-фашистскому командованию перебросить войска из группы армий «А» под Сталинград.

Выполняя указания Ставки, Северная группа войск во второй половине ноября и в декабре 1942 г. нанесла несколько контрударов на моздокском и нальчикском направлениях. Однако из-за недостатка сил и средств эти контрудары ожидаемого успеха не принесли.

11 декабря Ставка Верховного Главнокомандования указала командующему Северной группой войск: «Противник уже перебросил из района ваших войск часть своих сил на север и тем ослабил себя. Судя по ходу операции под Сталинградом, противник будет и впредь перебрасывать часть своих сил на север. Самовольный отход противника на северном берегу Терека нельзя считать случайностью. Создалась, таким образом, благоприятная обстановка для наступления всех ваших войск. Ваша задача состоит в том, чтобы не упускать момента и действовать посмелее».

Но командование Северной группы войск медлило. Противнику удалось вывести из боя танковую и моторизованную дивизии и бросить их в район Котельниковского на помощь окруженной 6-й армии. И все же Северная группа в результате контрударов к концу декабря значительно улучшила свои позиции и создала условия для удара во фланг и тыл главных сил 1-й немецкой танковой армии.

Итоги оборонительного периода битвы за Кавказ

Оборонительный период битвы за Кавказ продолжался пять месяцев. Ценой больших потерь врагу удалось выйти к предгорьям Главного Кавказского хребта и к реке Терек. Уступая противнику в количестве самолетов, танков и артиллерии, советские войска выдержали удар врага и не дали ему возможности прорваться к Баку, в Закавказье и на Черноморское побережье. Планы немецко-фашистского командования, рассчитанные на захват Грозненского и Бакинского нефтяных районов, на порабощение народов Кавказа, были сорваны. Провалились замыслы руководства фашистской Германии путем прорыва в Закавказье втянуть Турцию в войну против Советского Союза, соединиться со своими войсками, действовавшими в Северной Африке, а затем продолжить агрессию в целях порабощения стран Ближнего и Среднего Востока. Таким образом, гитлеровский план «Эдельвейс» потерпел крах.

Оборона Кавказа осуществлялась в тесной взаимосвязи с действиями советских войск под Сталинградом, которые оказывали исключительное влияние на ход борьбы на Кавказе. В свою очередь, проходившие здесь сражения влияли на обстановку в Сталинградской битве. Твердое руководство Ставки Верховного Главнокомандования, четкая постановка задач войскам, действовавшим на Кавказе, проведение в жизнь ряда важных мероприятий партией и cоветским правительством по усилению фронтов и мобилизации местного населения явились важнейшими факторами, способствовавшими наращиванию сопротивления врагу.

В начале битвы за Кавказ основная тяжесть борьбы с врагом легла на Северо-Кавказский фронт, в состав которого были включены ослабленные в боях соединения и объединения Южного фронта. Командование Северо-Кавказского фронта приняло необходимые меры и сумело укрепить дисциплину в войсках, повысить их боеспособность и организовать упорное сопротивление немецко-фашистским захватчикам. Бронетанковые и моторизованные соединения немецкой группы армий «А» вынуждены были уже в середине августа замедлить темп наступления. Тем самым были созданы условия для подготовки войсками Закавказского фронта глубоко эшелонированной обороны.

В сентябре натиск противника на кавказском направлении начал ослабевать. Он не мог уже продолжать наступление на всем фронте, а вынужден был попытаться прорвать оборону защитников Кавказа на отдельных направлениях. Но и эти попытки оказались безуспешными.

За период оборонительных сражений на Кавказе группа армий «А» потеряла более 100 тыс. человек. Повсюду ее войска вынуждены были в конечном счете перейти к обороне. Упорные оборонительные бои, а затем контрнаступление советских войск под Сталинградом не только не позволили немецкому командованию усилить свою кавказскую группировку, но и вынудили его снять некоторые соединения с кавказского направления и перебросить их под Сталинград на выручку окруженных 6-й и частично 4-й танковой армий.

В оборонительный период битвы за Кавказ сражения развернулись по фронту от 320 до 1000 км и на глубину от 400 до 800 км. В них были втянуты значительные силы и средства сторон.

В ходе обороны Кавказа советские войска приобрели большой опыт ведения боевых действий в горно-лесистой местности.

Бои в горах велись главным образом за долины, дороги и горные перевалы; между оборонявшимися частями и подразделениями нередко образовывались большие промежутки. Полоса обороны стрелковой дивизии доходила до 20-25 км, а в высокогорных районах - до 90 км. Такие широкие полосы вынуждали строить боевые порядки дивизий в один эшелон. Оборона перевалов требовала удержания не только самих перевалов, но и подходивших к ним дорог, а также господствующих высот, что помогало не допустить проникновения противника в тыл обороняющихся частей.

Большую роль сыграли передовые отряды. Своими активными действиями они задерживали противника и тем самым создавали главным силам условия для организации обороны.

На основных направлениях наступления врага на Кавказе храбро сражались Грозненская, Махачкалинская, Орджоникидзевская, Сухумская и Тбилисская стрелковые дивизии внутренних войск НКВД.

В оборону Кавказа внесли свой посильный вклад также части пограничных войск (23, 24, 25, 26, 32 и 95-й пограничные полки). Вместе с частями внутренних войск НКВД и войсками Советской армии они участвовали в защите городов Грозного, Орджоникидзе, Новороссийска и других, в обороне перевалов Главного Кавказского хребта (Азишского, Белореченского, Клухорского и других). Как и на других фронтах, они несли боевую службу в составе войск охраны тыла действующей армии.

В успешном для советских войск исходе оборонительных сражений на Кавказе большое значение имела партийно-политическая работа. Вся деятельность коммунистов и комсомольцев в тот период направлялась на повышение боеспособности частей и соединений, на укрепление морально-политического состояния личного состава, на воспитание в нем стойкости, дисциплины и организованности.

Центральный Комитет ВКП(б), центральные комитеты компартий союзных республик и местные партийные органы проявляли постоянную заботу об укреплении войск, снабжении их всем необходимым, активно влияли на деятельность политорганов, партийных и комсомольских организаций.

Советская армия сохранила для Родины Кавказ с его большими экономическими ресурсами и важными коммуникациями, связывающими СССР со странами Ближнего Востока и через них - с союзниками.

Не суждено было гитлеровцам достичь и своих экономических целей. Им так и не удалось получить нефть Майкопа и Грозного.

Не сбылись надежды фашистов на «нелояльность» кавказских народов к советской власти. Представители более 60 национальностей Кавказа, оказавшись на оккупированной территории, поднялись на борьбу с врагом. В партизанских отрядах, в подпольных организациях и группах боролись русские, украинцы, белорусы, грузины, армяне, осетины, представители многих других народов СССР.

Возросшее упорство советских войск в обороне, героизм советских людей в тылу и расширение борьбы на оккупированной территории Кавказа явились основными факторами, которые способствовали последующему переходу Советской армии в наступление и в конечном итоге изгнанию немецко-фашистских захватчиков из пределов Северного Кавказа.

Северо-Кавказский фронт I формирования образован 20 мая 1942 г. на основании директивы Ставки ВГК от 19 мая 1942 г. из войск бывшего Крымского фронта , частей, соединений и учреждений, находившихся ранее в подчинении главкома Северо-Кавказского направления. В состав фронта вошли 44-я , 47-я и 51-я армии, в оперативное подчинение фронту были переданы Севастопольский оборонительный район, Приморская армия , Черноморский флот, Азовская военная флотилия. В последующем в Северо-Кавказский фронт в разное время входили 9-я , 12-я , 18-я , 24-я , 37-я , 56-я армии, 4-я и 5-я воздушные армии.

Северо-Кавказский фронт создавался в целях удержания Севастопольского оборонительного района и рубежа обороны у реки Дон, обороны побережья Черного и Азовского морей.

С 25 июля по 5 августа 1942 г. войска фронта вели тяжелые оборонительные бои в районах, прилежащих к нижнему течению Дона, а затем и на ставропольском и краснодарском направлениях.

28 июля 1942 г. решением Ставки ВГК № 170534 в Северо-Кавказский фронт были переданы войска упраздненного Южного фронта, а в его составе созданы Приморская и Донская оперативные группы войск. В августе - сентябре войска фронта во взаимодействии с силами, находившимися в оперативном подчинении, провели Армавиро-Майкопскую (6 - 17 августа) и Новороссийскую (19 августа - 26 сентября) операции, не допустив прорыва противника вдоль черноморского побережья в Закавказье.

4 сентября 1942 г. на основании директивы Ставки ВГК № 170596 от 1 сентября 1942 г. Северо-Кавказский фронт был преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта .

Северо-Кавказский фронт II формирования образован 24 января 1943 г. на основании директивы Ставки ВГК от 24 января 1943 г. на базе Северной группы войск Закавказского фронта . В него вошли 9-я , 37-я , 44-я , 58-я армии и 4-я воздушная армия. С 5 февраля 1943 г. фронту была передана также Черноморская группа войск Закавказского фронта в составе 46-й , 47-й , 56-й и 18-й десантной армий, 5-й воздушной армии. В оперативном подчинении командующего войсками Северо-Кавказского фронта находились Черноморский флот и Азовская военная флотилия.

В Краснодарской операции 1943 г. (9 февраля - 16 марта) они нанесли поражение 17-й немецкой армии и в ходе дальнейшего наступления к началу мая отбросили противника на Таманский полуостров. Со второй половины февраля соединения 18-й армии вели упорные бои по удержанию и расширению плацдарма под Новороссийском. Авиация Северо-Кавказского фронта завоевывала господство в воздухе во время воздушных сражений на Кубани.

9 сентября - 9 октября 1943 г. фронт осуществил Новороссийско-Таманскую операцию, в ходе которой его войска 16 сентября освободили Новороссийск, очистили от войск противника Таманский полуостров и завершили освобождение Северного Кавказа.

31 октября - 11 декабря 1943 г. войска фронта во взаимодействии с силами Черноморского флота и Азовской флотилии провели Керченско-Эльтигенскую десантную операцию, захватили плацдарм на Керченском полуострове - северо-восточнее Керчи и создали выгодные условия для освобождения Крыма.

20 ноября 1943 г. на основании директивы Ставки ВГК № 46201 от 15 ноября 1943 г. фронт преобразован в

Сергей Иванович Линец – доктор исторических наук, профессор

НАЧАЛО БИТВЫ ЗА КАВКАЗ ЛЕТОМ 1942 ГОДА: НЕИЗВЕСТНЫЕ ФАКТЫ И НОВЫЕ ТРАКТОВКИ

После захвата немцами Ростова-на-Дону на южном участке советско-германского фронта в последнюю неделю июля 1942 г. произошли события, оказавшие огромное влияние на судьбу Кавказа. Под непрерывными ударами немецких войск остатки армий разбитого Южного фронта быстро от­ходили за Дон. Но и здесь они не успевали привести себя в порядок и организовать прочную оборону. К тому же в предыдущих боях были по­теряны все танки и артиллерия. Если в составе немецкой группы армий «А» к 25 июля насчитывалось более 1130 танков и 4540 орудий и мино­мётов, то в войсках Южного фронта танков осталось всего 17, а ору­дий – 169. В артиллерийских частях 37-й армии вообще не осталось ни одного орудия .

О тех трагических днях в письме своим родным красноармеец М. Ер­молов писал: «…мы очень много потеряли от действий немецкой авиа­ции, которая немилосердно бомбила нас на протяжении около 50 км. 22 июля мы подошли к Ростову, но в трех километрах от него нас встрети­ли артиллерийско-минометный огонь и его бомбардировщики стаями по 20-30 самолетов, наши войска дрогнули и побежали к переправам через р. Аксай и Дон, тут же наши понесли большие потери в людях и технике… Мы отошли за Дон на 20 км восточнее Ростова и стояли там до 27 июля, пока наше командование не отдало приказ о наступлении для занятия Аксая и Ростова, и там 28 июля мы пошли обратно на Ростов, но проти­вник действиями своей авиации встретил нас и разбил вдребезги, отку­да мы бежали в беспорядке на восток…» .

28 июля 1942 г. командующий Южным фронтом генерал Р. Малиновский был снят с занимаемой должности. В этот же день решением Ставки Южный фронт прекратил свое существование, а его немногочисленные под­разделения были переданы в состав Северо-Кавказского фронта. Происходило это не всегда гладко и правильно, с точки зрения целесообразности. Отходившим частям Южного фронта командиры Северо-Кавказского фронта запрещали следовать в назначенные места сосредоточения и приказывали оставаться для оборо­ны новых рубежей. Более того, у отступавших солдат и офицеров даже отбирали оружие и боеприпасы для укомплектования подходивших свежих соединений. Конечно, такого рода эпизоды не способствовали укреплению морального духа бойцов и командиров.

28 июля 1942 г. командующим Северо-Кавказского фронта был назначен ма­ршал Советского Союза С.Буденный. Еще тремя днями раньше – 25 ию­ля, в своем письме в Ставку он высказал свое мнение относительно перспектив борьбы с превосходящими силами врага на Нижнем Дону. С. Бу­денный считал, что сдержать здесь танковые и моторизованные дивизии немецкой армии не удастся. Поэтому, по его мнению, следовало отводить войска за реки Кубань и Терек и далее затем – к предгорьям Главного Кавказского хребта. Только там, по замыслу маршала, можно было ли­шить врага преимущества в танках .

Однако, по словам С.Штеменко, вначале такую точку зрения высказали офи­церы Оперативного управления Генерального штаба. Сделано это было по­сле того, как Сталин потребовал доложить, где лучше строить оборону Кавказа . Бывший командующий Закавказским фронтом генерал армии И.Тюленев авторство этого плана приписывает Военному Совету и штабу За­кавказского фронта. Он, в частности, утверждает: «В начале августа (1942 г. – Л .С .) у меня состоялся разговор на эту тему с представителем Ставки генерал-полковником A.M.Василевским. Я доложил ему новый план обороны Кавказа, принятый Военным Советом Закфронта. Этот план предусматривал создание главного оборонительного рубежа на реке Те­рек с сильными тет-депонами в районе Кизляр, Старочервлённое, Моздок, Малкинский, Пришибский. Ставка утвердила его» .

Но вот еще одно свидетельство на этот счет. Оказывается, что впервые мысль о необходимости занять оборонительные позиции по рубежу реки Терек, была высказана начальником Генерального штаба Красной Армии, генерал-полковником A. Василевским во время его переговоров по телеграфу с ко­мандующим Закавказским фронтом .

В любом случае, от кого бы не исходила первоначальная инициатива о преднамеренном отступлении до предгорий Кавказа, это предло­жение о многом говорит. И, прежде всего о том, что и работники Генерального штаба, и командующие Северо-Кавказским и Закавказским фронтами не вери­ли в возможность отразить натиск врага в сложившихся к тому времени крайне неблагоприятных для нас условиях. Для этого, действительно, просто не было тогда достаточного количества сил и средств.

Вместе с тем и Сталин не мог дать согласие на реализацию этого приказа. Он означал бы тогда, что огромная территория Северного Кавказа с богатейшими сельскохозяйственными и нефтяными ресурсами будет отдана врагу без боя. К концу июля 1942 г. сложилась ситуация, которую можно охарактеризовать как тупиковую: сил для сопротивления противни­ку осталось крайне мало, но, тем не менее, его необходимо было сдерживать, практически не имея на это сил.

На наш взгляд, и данный факт подтверждает развитие событий на фронте, после падения Росто­ва-на-Дону Верховный Главнокомандующий в душе смирился с тем, что придется оставить Кубань и Ставрополье и отступать, как и предлагали его генералы и ма­ршалы, до самих Кавказских гор. Только на Тереке, в районе Туапсе и на перевалах Главного Кавказского хребта готовились рубежи обороны. Нет сомнения и в том, что Сталинград с июля 1942 г. стал для Сталина более важным, чем Северный Кавказ, объектом обороны. С.Штеменко свидетельствует: «В целом Генштаб считал ма­ловероятным, что свои главные операции гитлеровские войска развернут на Кавказе. По оценкам генштабистов, более перспективным для против­ника было сталинградское направление… А.М. Василевский …доложил обо всех этих соображениях Верховному Главнокомандующему. Тот рассмотрел их с позиции угрозы Москве и согласился, что сталинградское направле­ние следует признать главным» .

Еще одним подтверждением этому выводу является очень показатель­ный факт. В течение всего августа 1942 г., пока немецкие войска про­двигались по территории Краснодарского и Ставропольского краев все да­льше на юг, Ставка не предприняла серьезных шагов для усиления отсту­павшего Северо-Кавказского фронта. После Южного фронта теперь этому фронту была уготована участь умиравшего. Вплоть до своего расформиро­вания 1 сентября 1942 г. он не получил ни танковых, ни механизирован­ных частей и соединений, способных противостоять танковым корпусам и дивизиям врага. Можно привести на этот счет еще более впечатляющее сравнение. За годы Великой Отечественной войны в СССР было сформирова­но 10 танковых армий и 30 танковых корпусов . Ни одно из этих 40 круп­ных бронетанковых соединений не поступило на усиление советских войск во время битвы за Кавказ. А она шла целых 14,5 месяцев или 442 дня!

Между тем, судьба битвы за Кавказ во многом зависела от наличия у обеих сторон танков, которые были главной ударной силой в маневренной войне, какой и являлась вторая мировая война. Преимущество немецкой армии над советскими войсками в танках еще накануне битвы уже было подавляющим. В 3-х танковых и 4-х моторизованных дивизиях группы армий «А» насчитыва­лось 643 танка. С учетом же 4-й танковой армии, до 31 июля 1942 г. на­ходившейся в составе сил группы армий «А» – 1130 танков . А в 5-ти танко­вых бригадах и 3-х отдельных танковых батальонах Южного фронта насчиты­валось 268 исправных танков. Кроме того, на территории Краснодарского края в составе сил Северо-Кавказского военного округа находились: Май­копская танковая бригада с 27 машинами и 126-й отдельный танковый ба­тальон, в составе которого было 36 танков . Всего, таким образом, на южном крыле советско-германского фронта в войсках Красной Армии чис­лился 331 танк, т.е. в 3,4 раза меньше, чем у немцев.

Но уже через две недели ситуация кардинальным образом изменилась, причем не в нашу пользу. Согласно отчетам штаба Южного фронта в боях за Ростов-на-Дону и Новочеркасск было уничтожено 200 немецких танков. Наши потери составили 196 машин . Затем, в последние дни июля 1942г., в большой излучине Дона, согласно немецким данным, было уничтожено еще 110 советских танков . А всего по состоянию на 25 июля 1942 г. в семи армиях Южного фронта осталось лишь 17 танков . К началу августа 1942 г., когда немецкие войска вторглись на территорию Кубани и Ставрополья, в 18-й и 56-й армиях Северо-Кавказского фронта, прикрывавших Краснодар­ское направление, не было уже ни одного танка. В войсках 12-й армии, сдерживавшей противника на Майкопском направлении, осталось 3 танка Т-34, а частях 37-й армии, отступавшей на Ставрополь и Черкесск, танков больше не осталось. У противника, прежде всего в 1-й танковой ар­мии генерала Клейста, в боевом строю оставались еще значительные си­лы. К 3 августа 1942 г. только на Ставропольском направлении враг со­средоточил свыше 200 танков, всего же в дивизиях 1-й танковой армии даже после понесенных потерь к концу октября 1942 г. насчитывалось 410 танков .

Ситуация для советских войск стала улучшаться только к концу августа 1942 г. В частях Северной группы войск Закавказского фронта теперь уже было 133 танка, а к октябрю в составе пяти танковых бригад, четырех отдельных танковых батальонов и двух бронебатальонов числилось 302 танка, в том числе 132 американских и английс­ких, поступивших в СССР через Иран по ленд — лизу . Следовательно, та­нки союзников составляли почти 44% от общей численности всего танко­вого парка фронта. В отдельных частях их удельный вес был еще большим. Так, в 5-й гвардейской танковой бригаде из 55 машин только 15 были отечественного производства. В 15-й танковой бригаде из 40 танков 39 были получены от союзников, а в 75-м отдельном танковом батальоне все 18 танков являлись английскими и американскими . Как видно из этих цифровых показателей, помощь союзников по ленд-лизу была для войск Закавказского фронта довольно ощутимой.

Таким образом, самыми тяжелыми для наших войск, отступавших по территории Северного Кавказа, были дни с 1 по 20 августа 1942 г., ко­гда в составе частей Северо-Кавказского и Закавказского фронтов пра­ктически не осталось танков. Именно в это время немецкие войска и сумели достичь наибольших успехов. В письме к Сталину, написанному в начале августа 1942 г., Л.Каганович с горечью спрашивал: «Где же танковая промышленность и т. Молотов, который ведает ею, – не может обеспечить наш фронт и оставляет нас без танков…» .

И в это же самое время на Сталинградском направлении шло быстрое на­ращивание советских танковых войск. Здесь к началу августа 1942 г. уже действовали против врага две танковые армии – 1-я и 4-я, 14 от­дельных танковых бригад и 10 отдельных танковых батальонов . Еще через месяц – к 1 сентября 1942 г. в район Сталинграда подошли 8 та­нковых корпусов Красной Армии . По состоянию на 19 ноября 1942 г. в Сталинградской битве в составе трех советских фронтов находилось 1463 танка, а в битве за Кавказ к этому же времени принимали участие всего 319 танков Закавказского фронта .

В первые дни августа 1942 г. особенно тяжелое положение сложи­лось в полосе отступления 37-й армии Северо-Кавказского фронта, ко­торой командовал генерал-майор П.Козлов. Ее малочисленные дивизии численностью всего в 800-1000 человек каждая не в состоянии были сдержать лавину немецких танков. Не задерживаясь на рубежах обороны, части 37-й армии беспорядочно отходили все дальше на юго-восток. В своей докладной записке секретарю ЦК ВКП(б) А.Андрееву, написан­ной более чем через месяц после оккупации Ставрополя немецкими войс­ками, 1-й секретарь Ставропольского крайкома партии М.Суслов дово­льно подробно описал, при каких обстоятельствах и как шло отступле­ние наших войск. Следует обратить внимание на крайне негативную оце­нку, которую он дал действиям частей и соединений Северо-Кавказско­го фронта. М.Суслов, в частности, отмечал: «На всем протяжении края немцы не встретили сопротивления со стороны частей Красной Армии. Многочисленные части бывшего Южного фронта без военной техники (как правило) и в беспорядке бежали все дальше, за Терек, дезорганизова­ли оборону там, где были попытки ее создать, и вносили элементы де­морализации в население» .

Практически бесперспективными в изложении М. Суслова выглядели возможности обороны двух главных городов Ставрополья – Ворошиловска (Ставрополя) и Пятигорска. Их гарнизоны были немногочисленными и, главное, слабо вооруженными. В Ставрополе находилось всего около 800 воен­нослужащих и бойцов истребительного батальона. Вооружены они были только винтовками. Ни одного артиллерийского орудия в гарнизоне не было. К 25 минометам, выпущенным на оборонном заводе в самом Ставро­поле, мины отсутствовали. К нескольким противотанковым ружьям имелось всего 25 патронов . Для отражения налетов немецкой авиа­ции на город имелось только несколько орудий малокалиберной зенитной артиллерии. На трех аэродромах Ставрополя не было ни одного истребителя. С таким «арсеналом», конечно, ни о какой серьезной обороне города говорить не приходилось.

Поэтому, по словам М.Суслова, краевое руководство еще 1 августа 1942 г сразу же обратилось к командующему Северо-Кавказским фронтом маршалу С. Буден­ному за помощью в деле организации обороны Ставрополя. В частности, запрашивалось оружие и боеприпасы, а также дополнительные армейские части. Для руководства обороной города крайком ВКП(б) просил командировать в Ставрополь боевого командира. В ответ на эти настойчивые просьбы С. Буденный заявил, что «оборонять Ставрополь надо, но сил недостаточно» . Тем не менее штаб Северо-Кавказского фронта прислал в город генерал-май­ора Сергеева для организации обороны краевого центра. Но он «…оказался крайне пассивным и неициативным руководителем, неспособным возглавить порученное ему дело», — с большим сожалением констатировал М.Суслов .

Между тем к Ставрополю с севера, со стороны Сальска, 3 августа 1942 г. подходила передовая группировка 1-й немецкой танковой армии. По данным нашей разведки в ее составе было «…свыше 200 та­нков, танкеток и большое количество бронемашин, около 1 тысячи мотоциклистов, до 300 грузовых автомашин с войсками…» . Ставрополь был сдан врагу практически без серьезного сопротивления. Немецкие источники этот эпизод трактуют следующим образом: «Передовые части 3-й танковой дивизии 3 августа достигли города Ворошиловска. Силы русских в этом населенном пункте не ожидали появления немцев, и после непродолжительных боев к 16 часам город находился уже в руках наступавших солдат вермахта. Контратака русских была успешно отражена» .

В Пятигорске по состоянию на 6 августа 1942 г. находилось около 3000 солдат и офицеров, а также курсантов Полтавского тракторного училища. Но только 1100 из них были вооружены винтовками, остальные же оказались совершенно безоружными. Тем не менее, в течение двух дней – 9 и 10 августа в городе шли бои между передовыми частями 3-й немецкой танковой дивизии и бойцами и командирами местного гарнизона. Следует заметить, что немецкое командование захват Пяти­горска оценивало как крупный успех своих войск. В оккупационных га­зетах Северного Кавказа по этому поводу говорилось: «Взятие Пятигорс­ка в воскресенье 9 августа является таким успехом германских войск, который даже трудно себе представить. От Армавира, который был взят 7-го августа, Пятигорск по воздушной линии находится не менее, чем на расстоянии 180 км, при этом продвижение с боем вперед проводилось при температуре до 58 градусов жары в густых облаках пыли и затруд­нялось еще многочисленными реками и оврагами» .

Защищать Пятигорск и другие города Кавказских Минеральных Вод от налетов немецкой авиации тоже не представлялось возможным. В авиа­полку, который дислоцировался на аэродроме в городе Минеральные Во­ды, осталось только 4 поврежденных самолета . Другой авиационный полк, находившийся в селе Благодарном, перебазировался в начале ав­густа 1942 г. дальше на восток. При этом оставил в складских помеще­ниях аэродрома большое количество бомб, которые пришлось спешно уни­чтожать сотрудникам краевого Управления НКВД .

В отходящих в направлении Нальчика, сильно потрепанных в боях подраз­делениях 37-й армии усиливались хаос и панические настроения. В по­пытках навести хоть какой-то порядок в войсках, принимали участие да­же гражданские лица. Так, в районе Пятигорска по приказу М. Суслова были задержаны и отремонтированы на предприятиях города-курорта пять ре­активных установок «Катюша», хотя до этого момента экипажи собирались взо­рвать свои машины, не надеясь больше на возможность их боевого примене­ния. После ремонта все пять установок с запасом мин-ракет в 3000 еди­ниц были приданы 11-й дивизии НКВД, защищавшей города Кавминвод . Одновременно проводились мероприятия по задержанию беспорядочно отс­тупавших отдельных военнослужащих и групп красноармейцев из различ­ных частей. Их объединяли в отряды и под руководством офицеров отп­равляли на усиление обороны района Кавминвод.

Не менее сложная ситуация складывалась на Кубани. Первый секретарь Краснодарского крайкома партии П. Селезнев докладывал в первых числах августа 1942 г. секретарю ЦК ВКП(б) А. Андрееву: «Части Южного, а за­тем Северо-Кавказского фронтов были настолько деморализованы, что в течение 5-6 дней прошли без сопротивления весь край с севера на юг до предгорья Северного Кавказа, За это время были оставлены рубежи: Куго-Ея, Кубань, Лаба, Белая» .

При подготовке обороны Краснодара от наступавшего врага бюро крайкома партии своим решением от 7 августа свело истребительные батальоны всех районов города в боевые подразделения. Однако бойцы батальонов не были вооружены. Председателю крайисполкома П. Тюляеву только предстояло еще договориться с командованием Северо-Кавказского фронта о получении 1000 винтовок, патронов к ним, а также мин к минометам . Однако осуществить эти меры краевые власти уже не успели.

Отступление советских войск по территории Кубани шло столь стре­мительно, что штаб Северо-Кавказского фронта всего за семь дней – со 2 по 9 августа был вынужден четыре раза менять места своего базирования. Вначале он находился в Краснодаре, а затем – в Ново-Кубанском, Бело­реченской и Хадыженском. Еще позже штаб фронта перебрался в село Ге­оргиевское и, наконец, остановился в районе Туапсе .

К сожалению, тяготы отступления и панические настроения захлест­нули войска, привели к растерянности даже часть командного состава. В таких условиях Северо-Кавказский фронт не избежал печальной участи иметь своего «Власова». Им оказался командир 1-го отдельного стрелкового корпу­са генерал М. Шаповалов. 12 августа 1942 г. он добровольно перешел к немцам и затем активно сотрудничал с ними. Уже через два дня после своего предательства М. Шаповалов написал листовку-обращение к солдатам и офицерам Красной Армии с призывом сдаваться в плен .

И все же, несмотря на весь трагизм складывавшегося положения, командование Северо-Кавказского фронта пыталось и здесь, на Куба­ни, остановить отступавшие свои войска и дать отпор противнику. Эти меры являлись практической реализацией положений сталинского прика­за «Ни шагу назад!». Его содержание было доведено до личного состава частей и подразделений Северо-Кавказского фронта 30 июля 1942 г. А 31 июля Военный Совет фронта принял еще одно постановление – «О задержке неор­ганизованно отходящих отдельных подразделений и одиночек военнослу­жащих с поля боя» . Согласно этому документу с 1 августа 1942 г. на рубеже Белая Глина – Тихорецк – Каневская – Красноармейская – Новороссийск – Лоо создавалась заградительная служба. Для оказания помощи войс­кам НКВД по охране тыла фронта и задержания отступавших частей и под­разделений было сформировано 40 оперативных групп по 10 человек в каждой. Офи­церов, обвиненных в трусости и неустойчивости в бою, направляли в спешно созданный штрафной батальон. Он был создан при 136-м запасном стрелковом пол­ку, который дислоцировался в Урупском районе Краснодарского края .

С 29 июля 1942 г. активное участие в наведении порядка в демо­рализованных войсках принял назначенный членом Военного Совета Севе­ро-Кавказского фронта Л.Каганович. В письме Сталину 13 августа он писал: «…мы направили главные силы на оздоровление дисциплины и морально-политической устойчивости командиров в соответствии с вашим приказом…» .

В этой связи необходимо оценить роль и определить значение при­каза «Ни шагу назад!» в деле стабилизации фронта на Северном Кавказе в конце июля — августе 1942 г. В последние 10-12 лет в российской исторической литературе появилось много публикаций, авторы которых по разному оценивают приказ №227. Одни считают, что приказ долго жда­ли в войсках в силу его крайней необходимости. И, следовательно, он сыграл положительную роль в наведении порядка в отступавших войсках Красной Армии. Другие полагают, что приказ был чрезмерно жестоким и лишь в незначительной степени усилил оборону советских войск.

На наш взгляд, воздействие приказа «Ни шагу назад!» на действую­щую армию следует оценивать по тем конкретным событиям, которые про­исходили на южном крыле советско-германского фронта, сразу же вслед за его доведением до личного состава частей и подразделений. Суть приказа заключена в самом его названии. Верховный Главнокомандующий требует немедленно прекратить отступление и более не делать ни одного шага назад, войскам стойко удерживать занимаемые рубежи. Выясним, что же произошло, скажем, через месяц после 28 июля, когда приказ был под­писан и зачитан в войсках, в том числе на Северо-Кавказском фронте? Менее чем за четыре недели немецкая группа армий «А» из района Рос­това-на-Дону дошла до Новороссийска, захватила часть перевалов Гла­вного Кавказского хребта и вышла на рубеж реки Терек. К примеру, от Ростова-на-Дону до Терека более 700 км. Это расстояние танковые и мо­торизованные дивизии 1-й танковой армии генерала Клейста преодолели всего за 20 дней. Следовательно, темпы продвижения врага составляли более 25 км в сутки.

В любой армии мира приказы следует выполнять. И если требование приказа ни на шаг не отступать, не выполнено, значит нельзя переоценивать его значение в укреплении обороны войск. По «Военному дневнику» бывшего начальника Генерального штаба вер­махта Ф. Гальдера можно проследить ход продвижения немецкой армии по Северному Кавказу после появления приказа №227:

«31 июля – Обстановка южнее Дона развивается в полном соответствии с нашими планами. Фронт противника разгромлен.

5 августа – Сопротивление перед фронтом группы Руоффа ослабевает, он продвигается вперед. Клейст очень быстры­ми темпами углубляется на юго-восток.

9 августа – На юге заняты Краснодар и Майкоп. Впечатление, что русские войска южнее Дона разбегаются и пытаются сейчас уйти вместе скопившимися в северо-запад­ной части Кавказа войсками к побережью. Это впеча­тление все 15 августа – Войска группы армий «А» продвигаются вперед вполне удовлетворительными темпами» .

А вот оценка данной ситуации в высказывании известного американского военного историка А. Верта: «Несмотря на сталинский приказ «Ни шагу назад!», части Красной Армии отступали на Кубани и на Северном Кавказе, на протяжении всего августа так же поспешно, как в самые тяжелые дни 1941 года» .

Можно привести также те критические оценки, которые давали бойцы и командиры Красной Армии, выражая свое отношение к приказу №227. Документы на этот счет, собранные особыми отделами фронтов и армий, долгое время были закрыты для исследователей. В советской литературе приводились только положительные отклики солдат и офицеров на сталинский приказ. Но, оказывается, были и другие оценки. Их основным лейтмотивом является сожаление о том, что приказ «Ни шагу назад!» ока­зался запоздалым по времени. Эти материалы были собраны на Сталинградс­ком фронте в августе 1942 г., где, кстати говоря, ситуация в этот период была не столь катастрофической, как на Северо-Кавказском фронте. Так, работники оперативного отдела штаба 57-й армии капитаны Габа и Сильченко говорили: «…Приказ очень ценный и нужный, но вышел он поздно и вряд ли он сейчас возьмет ту силу, которую он мог бы иметь, если бы вы­шел в мае месяце…» . Военврач 3-го ранга Ольшанецкий был еще более резок в своей оценке: «…Приказ Ставки – последний крик отчаяния, ко­гда мы уже не в силах устоять против немцев. Все равно из этого мероприятия ничего не получится…» .

Об этих тяжелых днях Л. Каганович писал Сталину, фактически при­знавая невозможность прекратить отступление советских войск: «За 14 дней моего пребывания на фронте я прилагал все усилия к тому, чтобы в какой-то мере улучшить положение, но из этого мало что вышло, и я, конечно, за это несу ответственность…» . Далее он подчеркивал: «Нуж­на упорная и большая работа и борьба, чтобы оздоровить в первую оче­редь командно-политический состав, часть которого больна танкобоязнью, паникерством и отступничеством» .

Только после 15 августа 1942 г., когда советские войска достигли, наконец, удобной для обороны местности, у немцев отмечается замедление темпов наступления. В гористой и лесистой местности враг лишился преи­мущества в авиации и танках и Северо-Кавказский фронт у Новороссийска и Туапсе, а Закавказский фронт (с 1 сентября) по Тереку начинают более успешно противостоять натиску гитлеровцев. Таким образом, не приказ Сталина прекратить отступление сыграл главную роль. И не жесто­кость Л. Кагановича, докладывавшего в Ставку о расстреле перед строем 37 дезертиров . Это была объективно складывавшаяся на фронте ситуация, при которой, лишь получив выгодные рубежи обороны, наши войска останови­лись. Интересно, что сам же Л. Каганович в мемуарах очень оригинально воспроизвел свое понимание приказа №227, признав неотвратимость отс­тупления Северо-Кавказского фронта до горно-лесистой местности. Он писал: «Именно в Туапсе был осуществлен приказ Сталина «Ни шагу назад!» .

Разумеется, не все подразделения Северо-Кавказского фронта паничес­ки отступали под натиском немецкой армии. О героизме оборонявшихся час­тей немало написано в отечественной исторической и мемуарной литературе. Но, к сожалению, эти немногочисленные подразделения могли задержать продвижение врага всего на несколь­ко часов. Сил и средств для борьбы с превосходящими силами фашистов у них просто не было.

Немецкие оккупационные власти не преминули воспользоваться благо­приятной ситуацией, чтобы выразить свое отношение к приказу «Ни шагу назад!». Они увидели в этом документе признаки агонии советской власти и ее скорой гибели. В чем и старались убедить население, оказавшееся на захваченной вермахтом территории, в том числе и на Северном Кавказе. Так, в статье с ироничным названием «Гениальный полководец», напечатан­ной в оккупационной газете «Пятигорское эхо», отмечалось: «Это он из­дал приказ по Красной Армии за №227, обрисовав создавшееся в Советском Союзе критическое положение, вызванное занятием немцами областей. Шут­ка ли? Cбop урожая в СССР сократился на 800 млн. пудов. Потеряно метал­ла свыше 10 млн. тонн… Ни порядка, ни дисциплины в ротах, батальонах, полках… Он стал взывать к бойцам и командирам и обязывать их умирать или сражаться до последнего…» .

Самым ярким и громким эпизодом в неудачно начавшейся для наших войск битве за Кавказ, было, пожалуй, сражение 17-го казачьего кавале­рийского корпуса с немецкими и румынскими войсками в районе станиц Кущевской, Шкуринской и Канеловской. Здесь кубанские и донские казаки в ходе четырехдневных боев в период с 31 июля по 3 августа 1942 г. успешно и стойко про­тивостояли наступавшим дивизиям 17-й немецкой армии. В условиях, когда войска Северо-Кавказского фронта беспорядочно отсту­пали по всему фронту, упорство казачьих частей в сражениях с фашистами действительно выглядело как неординарное событие, достойное внимания и восхищения и служившее примером для подражания.

Сталин, извещенный о героических действиях 17-го кавалерийского корпуса, в письме Военному Совету Северо-Кавказского фронта отмечал: «По всему видно, что Вам не удалось еще создать надлежащего перелома в действиях войск и что там, где командный состав не охвачен паникой, войска дерутся неплохо и контратаки дают свои результаты, как это вид­но из действий 17-го кавкорпуса… Добейтесь того, чтобы все наши войска действовали как 17-й кавкорпус…» .

Вместе с тем широкое освещение действий казаков в этом сражении в советской литературе не было лишено пропагандистского налета, пре­увеличений и искажения реальных фактов. Можно сказать, что это был именно тот случай, когда объективность принесли в жертву политической конъюнктуре.

До настоящего времени у исследователей все еще нет единого мнения относительно потерь, понесенных немцами и румынами в боях с казаками в районе Кущевской, Шкуринской и Канеловской. Как известно, успех ок­рыляет. Видимо, по этой причине в письме от 5 августа 1942 г. команди­ра корпуса генерала Н. Кириченко 1-му секретарю Краснодарского крайкома ВКП(б) П.Селезневу приведены весьма впечатляющие результаты боевой работы казаков. В этом документе, в частности, говорится: «В районе Шкуринской активными действиями 12-й Кубанской дивизии… нам удалось из­рубить, перестрелять и артиллерийским огнем уничтожить более трех ты­сяч фашистов… 13-я Кубанская дивизия в своей конной атаке изрубила более 2000 человек… плюс к тому артиллерийским и минометным огнем уничтожено, по-моему, такое же самое количество фашистов» . Всего, таким образом, согласно победному рапорту генерала Кириченко немцы по­теряли более 7000 человек. При этом собственные потери 17-го корпуса составили более 2000 казаков. По данным командира корпуса казачьи ди­визии уничтожили также 50 танков, 3 «Юнкерса» и 10 батарей дальнего действия. Завершая свое письмо, Н.Кириченко с удовлетворением сообщал: «Я не подвожу итог уничтоженных минометных батарей, это корпус и его части считают за второстепенную задачу» .

Однако во 2-м томе «Истории Великой Отечественной войны Советско­го Союза» приводятся совсем другие данные, характеризующие успехи 17-го кава­лерийского корпуса в этих боях. «В короткой схватке казаки уничтожили до 1800 вражеских солдат и офицеров, захватили 18 орудий и 25 минометов», – отмечается в этом издании . Такие же цифры находим в работе К. Цкитишвили, правда, с добавлением уничтоженных казаками 17-ти немец­ких танков, т.е. в три раза меньше по количеству, чем в письме Н. Кириченко .

К сказанному добавим, что 2000 гитлеровцев, уничтоженных (со слов Н. Кириченко) артиллерийским и минометным огнем в бою под Канеловской 2 августа 1942 г., цифра явно завышенная. Ведь атаку 13-й Кубанской дивизии поддерживал только один артиллерийский дивизион. В то же время у немцев здесь находилось 12 артиллерийских и 15 минометных батарей. Они и встретили конную атаку казаков убийственным огнем .

Не соответствует также действительности утверждение советских ис­ториков о разгроме, который в районе Кущевской учинили казаки 196-й немецкой пехотной дивизии. С июня 1941 г. эта дивизия находилась в Но­рвегии и на Восточном фронте появилась только в 1944 г., т.е. уже пос­ле битвы за Кавказ . Следовательно, речь идет о потерях, нанесенных казаками 17-го кавалерийского корпуса 198-й пехотной дивизии вермахта. Она, действительно, находилась в составе 17-й немецкой армии, наступа­вшей на Краснодар в первых числах августа 1942 г. Однако потеря, пусть даже 1800 человек, не может считаться разгромом дивизии, штат которой составлял 16000 солдат и офицеров.

Наконец, на основе архивных документов, введенных впервые в науч­ный оборот, историк Б. Соколов сделал вывод, что, кроме отчета Н. Кири­ченко об итогах сражения 17-го кавкорпуса 31 июля — 3 августа 1942 г., есть и другая точка зрения. Она была изложена 28 октября 1942 г. заме­стителем командира корпуса полковником Бардадиным в письме в ЦК ВКП(б). Суть письма – это протест против действий командира 17-го кавалерийс­кого корпуса, приукрасившего неудачные действия своего корпуса и пре­вратившего их во впечатляющую победу. Вот как выглядят потери немцев в изложении Бардадина: «Всего, по фронту Кущевка, Шкуринская, Канеловская было уничтожено не более 500-600 человек немцев, в плен взято 13 человек. В донесении, написанном в штаб фронта, было указано – казака­ми зарублено 500 человек и взято в плен 300 человек, что далеко не со­ответствует действительности» .

И еще одно красноречивое свидетельство на этот счет. В. Котенко вспоминает: «… мне в свое время доводилось слышать от своего прадеда – участни­ка тех атак казаков Кириченко, версию тех событий, значительно отлич­ную от изложенной. И, на мой взгляд, более реалистичную. Там речь шла о полях, усеянных трупами казаков и лошадей, которых бросили на немецкие танки» .

Эпизод, раскрывающий в иной, чем прежде, трактовке боевые дейс­твия 17-го кавалерийского корпуса, является еще одним свидетельством необходимости дальнейшего изучения всех аспектов битвы за Кавказ. Изучения с позиций объективности и правды, какой бы неудобной и горькой она ни была.

Все это актуально также и в деле изучения многих аспектов борьбы войск 46-й армии с частями немецкого 49-го горнострелкового ко­рпуса в горах Кавказа. Определенный в качестве конечного рубежа обороны, Главный Кавказский хребет с его перевалами оказался практиче­ски незащищенным и неподготовленным для отражения противника, рвав­шегося в Закавказье. Об этом «вспомнили», когда в конце июля 1942 г. возникла необходимость отводить войска Северо-Кавказского фронта к предгорьям Кавказа. Согласно воспоминаниям И. Тюленева, еще в 1938 г. при назначении его на должность командующего Закавказским военным округом Сталин предупреждал генерала, чтобы войска округа серьезно готови­лись к войне с расчетом возможного ведения боевых действий в горных услови­ях . Хотя и сам рельеф местности, а отсюда – и особенности дислокации войск округа, диктовали необходимость обучения личного состава частей и подразделений действовать именно в такой специфической обстановке.

Однако, когда летом 1942 г. 49-й горнострелковый корпус гене­рала Конрада стал быстро продвигаться к Главному Кавказскому хребту, неожиданно выяснилось, что перевалы защищать практически некому. Ве­сьма странным в этой связи является тот факт, что в своих мемуарах И. Тюленев упрекает командование Северо-Кавказского фронта, войска которого «…отходили, оставляя перевалы без прикрытия” . Ведь ответ­ственность за оборону Белореченского, Санчарского, Марухского, Клухорского и других перевалов несли штаб и командование Закавказского фронта. А они, по словам того же И. Тюленева, опрометчиво почему-то вдруг решили, что «…перевалы сами по себе недоступны для врага» .

Непростую ситуацию, сложившуюся в вопросе об ответственности за оборону перевалов, затрагивает в своих мемуарах и С. Штеменко. Он уточняет важный факт: «Главный Кавказский хребет не входил в зону действий ни Черноморской, ни Северной групп. Оборонявшая его 46-я армия по идее должна была находиться в непосредственном подчинении командования фронта. Но потом при штабе Закавказского фронта появился особый орган, именовавшийся штабом войск обороны Кавказского хребта. Возглавил его генерал Г. Петров из НКВД. Прямо надо сказать, что это была совершенно ненужная, надуманная промежуточная инстанция. Факти­чески этот штаб подменял управление 46-й армии» .

Заметим, что причину, в силу которой произошла такая странная подмена, С. Штеменко не пояснил. А она, оказывается, была связана с пребыванием на Кавказе в августе 1942 г. Л. Берия. После выхода немецких горностре­лковых частей к перевалам Главного Кавказского хребта он обвинил ко­мандующего 46-й армией генерала В. Сергацкова в неумении организовать оборону перевалов. В чем был, собственно говоря, прав. Такие же упреки в адрес Сергацкова встречаем в мемуарах И. Тюленева . По его словам, 46-я армия «…неправильно организовала оборону перевалов и попросту «проспала» их» . В конечном счете, вместо проштрафившегося В. Сергацкова новым командующим 46-й армии был назначен генерал К. Леселидзе. Но это произошло 26 ав­густа 1942 г. А до этого времени на перевалах произошло много важных событий…

14 августа передовые части 49-го горнострелкового корпуса вступили в бои с немногочисленными подразделениями 46-й армии, прикрывавшими перевалы в центральной и западной части Главного Кавказского хребта. 17 августа немцами был занят Клухорский перевал, о чем в штабе 46-й армии узнали только на третий (!) день . Это яр­кое свидетельство неудачных действий штаба по организации обороны перевалов и неэффективной работы нашей разведки.

20 августа 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования в своей директиве в очере­дной раз указала на необходимость усиления обороны на перевалах. Своеобразным «ответом» на это требование стало восхожде­ние немецких альпийских стрелков во главе с капитаном Гротом на вер­шину Эльбруса, завершившееся 21 августа. В этот день гитлеровцы установили на вы­сочайшей вершине Европы два черно-красных нацистских флага.

Советские историки, комментируя данный факт, часто с удовлетво­рением ссылались на мнение бывшего генерала вермахта К. Типпельскирха. Он подчеркивал, что «это значительное достижение альпинизма не име­ло ни тактического, ни тем более, стратегического значения» . Дейст­вительно, с точки зрения военной науки, это так. Но нельзя забывать, что данный успех 1-й и 4-й горнострелковых дивизий 49-го корпуса имел большое морально-психологическое значение. Для немецких солдат и офицеров это был еще один важный успех, окрыля­вший их в боях с советскими войсками на Кавказе.

Личному составу частей и подразделений Северо-Кавказского и Закав­казского фронтов наше командование, естественно, о данном факте не сообщало. Но в оккупационных газетах, которые стали выходить на за­хваченных фашистской армией территориях Северного Кавказа уже с се­редины августа 1942 г., о покорении немцами Эльбруса, конечно же, с пафосом сообщалось. Причем, на первых страницах газет. Поэтому на­селению, оказавшемуся под пятой оккупантов, такая информация уверен­ности в победе Красной Армии, разумеется, не прибавляла.

В тот же день, когда альпийские стрелки Грота взбирались на Элъбрус, другие подразделения 49-го горнострелкового корпуса уже вели бои с советскими войсками на южных склонах Клухорского перевала, т.е. углубились на территорию Грузии на 15-20 км, захватив абхазское се­ло Псху.

В эти тяжелые для защитников перевалов дни на Северный Кавказ прибыл Л. Берия. Ознакомившись с ситуацией, он всю вину за неудачи советских войск возложил на командование Закавказского фронта. Своим приказом для обороны перевалов Главного Кавказского хребта Л. Берия создал оперативную группу войск НКВД. В результате, к концу августа 1942 г. в Северной группе войск Закавказского фронта появились две параллельные структуры управления войсками. Наряду с генералом Масленниковым, командовавшим армейской группировкой, свою деятельность развернул генерал Петров, возглавивший штаб частей внутренних войск. В.П. Сидоренко отмечает в этой связи: «Подобная структура управления войсками на других фронтах Великой Отечественной войны не применялась и была использована только на северокавказском направлении» .

Нельзя сказать, что это новшество сразу же дало свои положительные результаты. 5-го сентября 1942 г. гитлеровцы внезапной атакой с трех сто­рон захватили Марухский перевал. Оборонявшие его подразделения 394-й грузинской стрелковой дивизии были захвачены врасплох. По немецким источникам «…Марухский перевал занят штурмом, от 400 до 500 пленных, только 10-20 русских ушли, погибло 60-80 русских, собственные потери неве­лики…» . Командование 49-го горнострелкового корпуса оценило опе­рацию по захвату Марухского перевала как классическое высокогорное сражение.

По другим немецким данным, потери наших войск на Марухском пе­ревале составили: убитыми – более 300, пленными – 557 человек. Враг захватил после боя 23 пулемета, 22 миномета, несколько сот автоматов и винтовок . По утверждению германских военных историков, на пе­ревале и в его окрестностях 5 сентября были разбиты два советских стрелковых полка.

Чтобы выяснить истину в этом воп­росе, необходимо обратиться к отечественным военным источникам. Вот только несколько свидетельств на этот счет. Первое: оно датировано 5 сентября 1942 г., т.е. днем штурма перевала немцами. «Начались тяжелые бои непосредственно за Марухский перевал. Солдаты 2-го ба­тальона 808-го стрелкового полка 394-й стрелковой дивизии сражались до последнего патрона. В этом бою почти целиком погибли 4-я и 6-я роты батальона» .

Вторая запись сделана 6 сентября: «Продолжались упорные бои в районе Марухского перевала. 808-й и 810-й полки 394-й грузинской стрелковой дивизии дрались с фашистами до последнего патрона, до по­следнего бойца. Подразделения 810-го стрелкового полка, …оказав­шись в окружении на Марухском направлении, с боем пробились, понес­ли большие потери и оставили Марухский перевал» .

Следовательно, немецкие данные о погибших в районе Марухского перевала 5-6 сентября 1942 г. более 300 красноармейцев и командиров, подтверждаются и советскими источниками. Численность только двух погибших рот, о которых говорится в военной сводке, составляла более 200 человек. О количестве пропавших без вести своих воен­нослужащих штаб 394-й стрелковой дивизии, конечно, в точности не знал. Впрочем, в боевом донесении в вышестоящие штабы командование дивизии об этом предпочитало тогда говорить неохотно. Лучшим вариан­том являлось сообщение о сражавшихся до последнего патрона защитни­ках Марухского перевала.

Тем более, что за отступление без приказа и за сдачу перевала не­мецким альпийским стрелкам кому-то надо было серьезно отвечать. А разбирательством зани­мался никто иной, как сам Л. Берия. По его приказу были расстреляны командир 2-го батальона 810-го полка капитан В. Родионов и комиссар батальона старший политрук И. Швецов, которые вывели из окружения 8 бойцов. Л. Берия обвинил их в отступлении с занимаемых оборонительных позиций без приказа. Только в 1966 г. военная прокуратура Закавказс­кого военного округа признала этот расстрел необоснованным .

В 1953 г. во время суда над Л. Берией и его сподручными бывшему наркому внутренних дел было предъявлено обвинение в дезорганизации обороны перевалов в 1942 г. Отвечая на эти обвинения, Л. Берия в своем последнем слове заявил: «…Не считаю себя виновным в попытке дезорганизовать оборону Кавказа в период Великой Отечественной войны» . Тем не менее, в приговоре Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР от 23 декабря 1953 г. указывалось: «Изменническая деятельность Берия в период войны выразилась и в том, что осенью 1942 года, в напряженный момент обороны Кавказа, Берия с помощью своих соучастников пытался открыть врагу перевалы через Главный Кавказский хребет, что должно было по преступному замыслу заговорщиков привести к иностранной оккупации Закавказья и передать в руки империалистических государств бакинскую нефть» . Даже признавая тот факт, что Берия своими действиями не смог серьезно помочь делу обороны Кавказа, все же, на наш взгляд, такое обвинение является надуманным и не отражающим реального хода происходивших тогда событий.

Мы приводим эти факты для того, чтобы подчер­кнуть весь трагизм сложившейся тогда на Марухском и других перевалах ситуации. Практически необученные для действий в горах, слабо осна­щенные в материально-техническом отношении, бойцы и командиры должны были жертвовать своими жизнями, исправляя грубые просчеты советского военного и политического руководства. Только к концу сентября 1942 г., подтянув к перевалам значительные силы, командованию Закавказского фронта удалось стабилизировать положение. Начались позиционные гор­ные бои, которые с переменным успехом продолжались до конца декабря 1942 г. Нашим войскам так и не удалось сбить немецких горных стрел­ков и егерей с перевалов. В свою очередь, у командира 49-го корпуса генерала Конрада уже не было сил, чтобы продолжить наступление и пробиться в Закавказье. Еще 21 августа 1942 г. эти надежды в какой-то степени «похоронил» сам Гитлер. В этот день в своей ставке в Вин­нице он известил генерала Конрада, что итальянский альпийский корпус, который вначале планировалось направить на Кавказ, отправлялся в Сталинград .

Как и на перевалах Кавказа, по Тереку до 10 августа 1942 г. не было еще развернуто такого количества сил и средств, чтобы остано­вить врага. Между Донской группой войск Северо-Кавказского фронта, отступавшей к городам Кавказских Минеральных Вод, и частями Закавка­зского фронта, только выдвигавшимися к Тереку, других войск не было. Поэтому, как пишет С. Штеменко: «Генеральный штаб тут же занялся изысканием резервов, за счет которых можно было бы подкрепить оборону Закавказья. В течение августа туда были переброшены дополнительно 10-й и 11-й гвардейские стрелковые корпуса, а также одиннадцать отдельных стрелковых бригад» .

В таких условиях, пожалуй, единственно верным было решение штаба Закавказского фронта выслать навстречу стремительно продвигавшемуся врагу передовые отряды. Они должны были, как можно дольше задержать немецкие войска, чтобы дать возможность резервам Закавказского фронта выйти к рубежу Терека. К сожалению, из-за нехватки сил правильная в своей основе идея была реализована далеко не в полной мере. Численность этих отрядов, занявших оборону на Ставрополье от села Покойного до города Минеральные Воды, была небольшой.

Так, в передовом отряде майора Корнеева было всего четыре роты и шесть орудий. В отряде генерала Тимофеева, располагавшего большими боевы­ми возможностями, находились, в основном, курсанты четырех военных училищ, слушатели курсов «Выстрел» и несколько батальонов войск. Ни одного та­нка в составе двух отрядов не было. Понятно, что с такими силами про­тивостоять всей 1-й танковой армии Клейста было невозможно. По­этому, неудивительно, что немецкие танковые и моторизованные дивизии были задержаны передовыми отрядами на очень короткое время. Всего на один-два дня. Уже 11 августа 1942 г. бои шли на территории Кабардино-Балкарии на рубеже рек Малки и Баксана. Поэтому, действительно, как еще в 50-е годы писали в своей работе А.С. Завьялов и Т.Е. Колядин, ма­лочисленные передовые отряды в большей степени являлись разведывате­льно-дозорными частями (о чем, собственно, и говорит их название. – Л .С .) .

Следует отметить, что как раз в эти дни группа армий «А» столк­нулась с серьезной проблемой. Быстро продвигавшиеся по территории Ставрополья немецкие танковые части оторвались от своих баз снабжения и стали испытывать серьезные затруднения с обеспечением топливом. Бы­вший генерал вермахта Бутлар свидетельствует в своих мемуарах: «…ты­ловые коммуникации немцев чрезвычайно растянулись, и это уже начинало заметно отражаться на их боеспособности. Несмотря на все принятые сро­чные меры, подвезти в далекие и весьма обширные нефтяные районы необ­ходимое количество горючего и боеприпасов не удавалось» .

Как известно, советские историки не признавали ссылки немецких исследователей на погодные условия и огромные территории СССР в каче­стве объективных причин, помешавших гитлеровской армии разгромить Кра­сную Армию. Мужество и героизм бойцов и командиров, стойкость в боях с врагом, готовность к самопожертвованию во имя спасения социалистической Родины советская историческая наука называла главным фактором нашей Победы. И в этом нет никакого сомнения. Но, вместе с тем, такая оценка является обобщающей, не учитывающей конкретной ситуации, когда даже героизм и жертвенность советских воинов не могли спасти надвигавшуюся катастрофу.

Из-за просчетов Верховного командования, не сумевшего вовремя определить намерения противника, разбитые войска охватывали растерянность и паника. И вот в такие моменты географический фактор становился определяющим, главным, спасавшим положение. Именно такая ситуация сложилась в конце июля — в августе 1942 г. на Северном Кавказе. Нашим войскам пришлось оставить обширные и богатые территории Кубани, Ставрополья и Кабардино-Балкарии, чтобы отойти к естественным рубежам обороны, которыми являлись Кавказские горы и река Терек. Здесь немецкая группа армий «А» встретили упорное сопротивление советских войск, завершив, тем самым, свой наступательный порыв. Однако к этому времени для Северного Кавказа, большая часть территории которого уже находилась в руках оккупантов, началась новая, мрачная страница в его истории.

Итак, летом 1942 г. Северный Кавказ оказался в эпицентре сражений, которые развернулись на южном крыле советско-германского фронта. Ошибка советского Верховного командования в определении главного удара немецких войск привела к трагическим для Красной Армии последствиям. Отсутствие крупных танковых и механизированных соединений советских войск при одновременном подавляющем превосходстве немецкой армии в танках и авиации стало главной причиной быстрого захвата территории Северного Кавказа врагом.

Быстрое, а в ряде случаев паническое отступление наших войск по территории Северо-Кавказского региона крайне негативно отразилось на моральном духе населения. Впечатляющие успехи вермахта в сражениях против Южного, Северо-Кавказского и Закавказского фронтов послужили причиной нарастания чувства растерянности и страха у значительной части местных жителей, преждевременно и ошибочно посчитавших, что советская власть пала.

Анализ советской исторической литературы, посвященной битве за Кавказ, свидетельствует о ее односторонней направленности. Как правило, исследовались героические страницы и, соответственно, мало внимания уделялось изучению негативных событий и фактов. Между тем, без всестороннего и объективного освещения всех проблем нельзя правильно понять весь ход военных действий, причины временных успехов немецкой армии в битве за Кавказ.

Ход военных действий самым непосредственным образом оказал влияние на формирование и существование немецкого «нового порядка»» на Северном Кавказе, на особенностях оккупационной политики гитлеровских захватчиков в регионе. Впечатляющие успехи фашистских войск в летних боях 1942 г. во многом стали причиной неудачной эвакуации с территории региона всех людских, сырьевых и материальных ресурсов. Они усилили среди местного населения коллаборационистские настроения, отрицательно сказались также на развертывании движения сопротивления против оккупантов.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки: Книга первая. Суровые испытания. — M., 1998. – С.370-371.
2. Хрестоматия по Отечественной истории (1914-1945 гг.). Под ред.А.Ф. Кисилева, Э.М. Щагина. — М., 1996. – С.531-532.
3. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки… – С.371.
4. Штеменко С. Генеральный штаб в годы войны. Кн. 1 и 2. — М., 1989. – С.56.
5. Тюленев И.В. Через три войны. 2-е изд., испр. и доп. — М., 1972. – С.160.

6. Гучмазов А., Трескунов М., Цкитишвили К. Закавказский фронт Великой Отечествен- ной войны. — Тбилиси, 1971. – С.93.

1. Штеменко С. Указ. соч. – С.52-53.
2. Горьков Ю.А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941-1945). Цифры и документы. — М., 2002. – С.203.
3. Koломиец M., Мощанский И. Обopoнa Кавказа. Июль-декабрь 1942 Фронтовая иллюстрация. – 2000. – №2. – С.5.
4. Там же. – С.8-10.
5. Там же. – С.9.
6. Новое слово. – 1942. – 8 августа.
7. Великая Отечественная война. 1941-1945. Военно-исторические очерки… – С.369-370.
8. Коломиец М., Мощанский И. Указ. соч. – С.52.
9. Там же. – С.49.
10. Там же.
11. Самсонов А.М. Сталинградская битва. 3-е изд. доп. — M., 1982. – С.562-563.

19. Там же. – С.564-565.

1. Великая Отечественная война 1941-1945. Военно-исторические очерки: Кн.2. Перелом. — М., 1998. – С.27.
2. Государственный архив новейшей истории Ставропольского края (далее – ГАНИСК), ф.69, оп.1, д.60, л.1.
3. Там же, л.2.
4. Там же.
5. Там же.
6. Там же, л.63
7. Карелл П. Дорога в никуда: вермахт и Восточный фронт в 1942 г./Пер. с нем. Уткина А.Л. — Смоленск, 2003. – С.341.
8. Новое слово. – 1942. – 22 августа.
9. ГАНИСК, ф.69, оп. l, д.60, л.63.
10. Там же, л.64.

30. Там же.

31. Центр документации новейшей истории Краснодарского края (далее — ЦДНИКК), ф.1774-А, оп.2, д.391, л.1.

1. РГАСПИ, ф.17, оп.43, д.970, л.93.
2. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.333.
3. Там же. – С.371-372.
4. Там же. – С.328.
5. Там же. – С.329.
6. Там же. – С.333.
7. Гальдер Ф. Военный дневник. Т.3. В 2-х кн. Кн. 2. — М., 1971. – С.311, 315, 317, 318, 322.
8. Верт А. Россия в войне 1941-1945., — М., 1967. – С.408-409.
9. Сталинградская эпопея: Материалы НКВД СССР и военной цензуры из Центрального архива ФСБ РФ. — M., 2000. – С.185.
10. Там же. – С.187.
11. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.332.
12. Там же. – С.333.
13. Там же.
14. Каганович Л. Памятные записки. — М., 1996. – С.465.
15. Пятигорское эхо. – 1942. – 11 ноября.
16. Каганович Л. Указ. соч. – С. 465.
17. Кубань в годы Великой Отечественной войны… – С.324 — 325.
18. Там же. – С.324.
19. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941 – 1945. Т.2. — М., 1961. – С.459.
20. Цкитишвили К. 442 огненных дня. (Битва за Кавказ. Краткая хроника и материалы). — Батуми, 1986. – С.42.
21. Мюллер-Гиллебрандт Б. Сухопутная армия Германии 1933-1945 гг. — М., 2002. – С.747-748.
22. Соколов Б.В. Разведка. Тайны второй мировой войны. — М., 2001. – С.112.
23. См. Серба А.И. Казаки против вермахта htt://www/ fstanitsa/ ru./st poslboi serba. shtml.
24. Тюленев И.В. Указ соч. – С.155.
25. Там же. – С.200.
26. Там же. – С.172.
27. Штеменко С. Указ. соч. – С.72.
28. См. Тюленев И.В. Крах операции «Эдельвейс». — Орджоникидзе, 1975. – С.76.
29. Там же. – С.57.
30. Типпельскирх К. История Второй мировой войны. — М., 1956. – С.236.
31. Сидоренко В.П. Особые оборонительные районы Северного Кавказа//Органы внутренних дел на пути к правовому государству. Сборник трудов адъюнктов и соискателей. Вып.1. — СПб., 1993. – С.132.
32. Кальтенеггер Р. Горные егеря на Кавказе: операция «Эдельвейс» 1942/1943. Грац: Штокер, 1997. – С.120. (на немецком языке).
33. Бухер Алекс От Ледовитого океана до Кавказа. Немецкие горные войска во Второй мировой войне 1941-1942. Подцун – Паллас, 1998. – С.63. (на немецком языке).
34. Цкитишвили К. Указ. соч. – С.83.
35. Там же. – С.85.
36. Пятигорская правда. – 2002. – 10 сентября.
37. Перед судом истории. «Приговор окончательный и обжалованию не подлежит». Последние слова подсудимых и приговор по делу Берии и его сообщников//Источник. Документы русской истории. – 2002. – №6. – С.78.
38. Там же. С.84-85.
39. Цкитишвили К. Указ. соч. – С.66.
40. Штеменко С. Указ. соч. – С.69.
41. Завьялов А.С., Колядин Т.Е. Битва за Кавказ. 1942-1943 гг. — М., 1957. – С.56.
42. Мировая война. 1939-1945 годы. — М.,1957. – С.190.